Истории Чёрного Леса (джен)

Зима полностью вступила в свои права, покрыв белой пеленой всё вокруг. Заснеженные горы Драконьего Хребта становились опасны для путешествий, но с разрешения гномов, можно было воспользоваться перевалом, за которым коренастый народ бдительно следил, очищая от наледи и снежных заносов. За это они брали плату звонкой монетой с богатых путников или занимательной беседой с дружественными им представителями эльфийской расы. Тилиаэл слыл как раз из таких, поэтому ему пришлось немного задержаться в Малфирросе.

Пейзажи в это время очаровывали своей красотой. Белоснежные вершины в синих полосах теней ослепляли своим блеском и величием. Непреступные гиганты, видевшие рождение Марнуэлена, в закатном солнце окрашивались розовым золотом. А на рассвете переливались от сиреневого до золотистого оттенка, подобно аметрину.

Особенно волшебно и необычно с высоты гор смотрелся Морнтаур. Он походил на многоцветный чёрный опал посреди белого шёлкового покрывала. Приглушённые осенние краски и тёмные стволы деревьев сильно выделялись посреди заснеженной равнины.

Ноги лошадей утопали в пушистом снегу долины и скользили по замёрзшему, но ещё не слишком крепкому льду реки. Однако дорога заняла и без того много времени, а Тилиаэл спешил попасть в Чёрный Лес. Он так и не успел проверить Тараэлентириос, как собирался изначально, сообщение о тёмной магии в Лантасиринане заняло больше времени, чем предполагалось, но так и не дало существенных результатов. А теперь вести о казни заставили его резко изменить свои планы и торопиться во владения Ораферна. Не слишком приятные мысли роились в его голове, но судить обо всём, не разобравшись как следует, он не привык.

На входе в лес, короля Халла встретили стражи Морнтаура и сопроводили до дворца. Он с удивлением обнаружил защитный купол, что теперь невидимой стеной ограждал сердце Леса, и это немного изменило ход его мыслей, заставив на несколько минут забыть о казни. Однако магический покров не препятствовал входу.

— Тилиаэл, какими судьбами? — широко улыбнулся Лимлаг, встречая гостя первым, словно заслоняя собой друга и хозяина этих земель. — Не устал с дороги? А мы уже столы накрыли, — он подошёл достаточно близко, погладил лошадь, цвета первого снега, даже сделал вид, что поправляет бело-синюю попону с гербом, ожидая, пока старый товарищ спешится.

— Рад приветствовать Великого короля эльфов в Морнтауре, — вежливо обратился Ораферн, стоя в центре двора у «колодца».

— Тревожные вести привели меня сюда, — сообщил Тилиаэл, бросив сначала недовольный взгляд на Морского Змея, а после подошёл к хозяину леса. — Хотелось бы мне радоваться нашей встрече, не омрачая её взволнованными речами, но, увы. Прошу поведай мне о том, что заставило тебя принять столь драматическое решение в выборе наказания.

— Прошу проследовать со мной, — жестом пригласил Ораферн.

— Ох, ты ж, при таком шторме леер не спасёт, — опасливо пробубнил Лимлаг и заторопился следом за друзьями, оставив свиту короля Халла на попечении Геллионна.

Большую часть совещательного зала занимал стол. Тилиаэл и Ораферн сели напротив друг друга, оставив место во главе стола незанятым.

— Поведай, что произошло? Казнь? Почему казнь?! Как они умерли? — темноволосый эльф показывал явное недовольство произошедшим и крайнюю обеспокоенность.

— Я отрубил им головы, — спокойно заявил хозяин леса.

— Отрубил… головы? — в голосе чувствовалось потрясение.

— Это было вынужденное решение, чтобы пресечь действия их сторонников и показать всю серьёзность наказания за предательство Морнтаура, — сдвинул брови Ораферн.

— Тут не занято? Я сяду, — произнёс Лимлаг и уселся на кресло во главе стола. Тут же два гневных взгляда устремились на него. — Что? — словно, не понимая, в чём дело, картинно удивился повелитель морей. Но эльфы были слишком заняты выяснением обстоятельств казни, чтобы указывать бородатому другу на игнорирование им норм приличия.

— Даже если тебе удалось доказать вину в столь серьёзном проступке, казнь в эльфийском обществе неприемлема для своих. Есть иные меры. В этом случае заточить их и отослать весть мне могло стать куда лучшим решением. По приезду я бы смог помочь разобраться с этой проблемой.

— Я был уверен, что ты, Великий король эльфов, доверил Морнтаур мне, когда забрал своих помощников, — напомнил хозяин леса. — Тем самым, дал мне понять, что я полноправный повелитель этих земель. Если я не способен сам принимать решения, а вынужден ждать помощи властителя Телперинне́лле, то какой я правитель тогда? — в голосе промелькнула обида.

— Но эльфы не убивают эльфов… — хотел возразить Тилиаэл, но тут в разговор вмешался Лимлаг.

— Поправочка, — поднял палец тот. — Эльфы прежде не казнили эльфов, но поединки с летальным исходом разрешены. Иногда не бывает иного выбора, как разобраться с врагом таким образом.

— А ты! — король Халла даже приподнялся, опираясь ладонями о стол. — Ты присутствовал и как мог допустить это?! — тёмные брови сдвинулись, а в глазах промелькнула недобрая искра. — Это всё твоё влияние? Методы, выбранные тобой, мне никогда не были по душе, Лингвилосе, но я закрывал на них глаза, доверяя твоим намерениям установить справедливость. Но ты попустительствовал при подобном событии!

— Лимлаг не причём, — Ораферн встал, хмурясь. Голос его казался ниже обычного и тише, но от этого более грозным. — Это было моё взвешенное решение. Чтобы остановить дальнейшую волну нападок и предупредить предателей о последующем наказании за их преступления против Морнтаура, я был вынужден поступить таким образом. Да, это не вписывается в привычный уклад, но отпустить их я не мог. Они слишком много знают о моём лесе и его устройстве. Я всеми силами пытаюсь защитить свой дом, смог отыскать защитные чары от вражьих сил, но они не помогут, если не искоренить гниль среди своих. Я не хочу, чтобы мой народ был уничтожен изнутри. Тилиаэл, я уважаю твои суждения и тебя самого. Ты много для меня сделал, и я никогда не забуду этого. Я пойду за тобой, если начнётся война, и ты сможешь быть уверен, что выполню любой твой приказ. Но разбираться с предателями своего народа внутри Морнтаура я буду сам.

Король Халла, потерявший было самообладание, обрёл его вновь, глядя на молодого хозяина леса по-новому. Перед ним больше не стоял мальчишка, который не знал, что делать с королевством, обрушившимися на него обязанностями и изнывавший от прочтения бесконечных докладов и договоров. Сейчас перед ним стоял правитель Чёрного Леса, готовый отстаивать своё право и защищать народ от любого покушения на их благополучие. Но помимо того, в нём где-то глубоко внутри чувствовалась тёмная сила, что тоже возросла с момента их последней встречи.

— Кажется, у меня теперь больше вопросов, чем ответов, — уже спокойно произнёс Тилиаэл и сел обратно, сложив руки в замок перед собой. — И мне придётся снова оставить здесь своих эльфов для выяснения всех подробностей этого дела. Я не могу не отреагировать на подобные деяния, прошу меня понять правильно, — едва заметно вздохнул.

— Хорошо, как тебе будет угодно, — согласился Ораферн. — Если иного выхода нет, чтобы доказать справедливость моего решения, я предоставлю все материалы и доступ к пленным подельникам, которые ещё ожидают своей участи.

— Ожидают участи? — переспросил Тилиаэл.

— Да, у них был выбор сразиться со мной в поединке или же отработать свои проступки в северной части леса в борьбе с рогринами. Они выбрали второе и теперь ждут рейда. Когда-нибудь мы вычистим лес от скверны, и пусть виновники неприятностей Чёрного Леса помогут в этом.

— Видишь? — улыбнулся Лимлаг, обращаясь к старинному другу, — мальчик растёт, ищет новые варианты. Исправительные работы предлагает.

— Он, — король Халла ещё раз внимательно взглянул на своего подопечного, — уже не мальчик. — Глубоко вздохнул, прикрыв на мгновение глаза. — Поведай мне, Ораферн, что случилось с тобой в пути. Я бы хотел услышать сию историю из первых уст.

— В таком случае, позволь предложить моему дорогому гостю переместиться в малую трапезную, — лесной король тоже смягчился и жестом предложил последовать за ним, даже улыбнулся. Ему вовсе не хотелось ссориться с Тилиаэлом и не из-за страха перед его армией или силой. Просто расстраивать своего благодетеля было бы несправедливо. Однако в некоторых вопросах хозяин леса не мог уступить.

* * *

В Морнтауре уже начинали готовиться к празднику Тьелкорана́р, завершающему год нынешний и приветствующий год грядущий, когда пришло сообщение из Тауранмаура о том, что властительница Элуириэль готова отправить посольство в Чёрный Лес для налаживания связей. Специально ли она выбрала эти даты, чтобы позволить Ораферну показать себя в лучшем свете или же хотела посмотреть, как король Морнтаура справиться с удвоенной нагрузкой, оставалось неизвестным. Но сама новость вызвала почти паническую реакцию у Лимлага, который схватился за голову и долго сидел в таком состоянии, обдумывая, что же теперь делать.

— Она безумная женщина, если дело касается тёмных сил и их проявлений! — жаловался повелитель морей. — Готова крушить всех и вся! Признаться, я сам её иногда побаиваюсь…

— Ты же говорил, что пытался за ней ухаживать, — удивился такому откровению Ораферн.

— Пытался, но это было давно и до того, как у неё пошёл сдвиг в сторону пресветлого видения будущего. Ты же знаешь, у меня самого «рыльце в пушку», — заговорил совсем тихо, прикрыв губы ладонью. — Прочухай она про мои татуировки, одной эпохой нравоучений я точно не отделаюсь. Мозг вынесет только так. — Он взглянул на один из своих перстней. Чёрный камень вдруг выдал пульсацию и рассыпался в прах. — О, одним меньше.

— Это что? Погоди, не из тех ли это перстней, что ты давал тем людям из Белуна? Ну, те, которые за Айкой и Добраном охотились.

— Точно. Один не исправился. Остальные пока держатся, — хмыкнул Лимлаг. — Ладно. Отставить панику, — собрался повелитель Эаринандиса. — Тилиаэлу я уже сообщил, что моя разведка нашла следы орков в том месте, где ты с ними столкнулся, и они скрылись где-то в горах к югу от Араки. Думаю, что и мысли Элуириэль эта новость направит в нужное русло. Теперь нам всем нужно держать ухо востро.

* * *

Тьелкоранар праздновали целую неделю перед днём зимнего солнцестояния. Этот период считался временем добрых слов и добрых дел. Дома украшали красными и зелёными лентами, цвета которых олицетворяли жизнь и возрождение, а так же венками из опавших листьев, вплетая туда хвойные и можжевеловые веточки. Многие подвешивали бубенчики или маленькие колокольчики на венки и ленты, чтобы весёлый звон разносился по всему лесу, оповещая всех о наступлении праздничной недели.

Помимо того, устраивали ярмарки, где каждый желающий мог купить или обменять на что-нибудь украшения, сладости, ленты, ткани, пояса, плащи, сапоги и другие нужные в обиходе вещи. Одни хвастались своими работами и искусно вырезанными из дерева фигурками, ложками и подвесками, а другие представляли свои идеи в оформлении витражных светильников или стеклянных украшений для дома.

Так же проводили разные конкурсы в музицировании, танцах, стихосложении, а ещё устраивали дружеские турниры, соревнуясь в ловкости. Каждый мог найти себе дело по душе и развлечься так, как хочется.

Следуя традиции, эльфы писали своё доброе пожелание кому-то, сворачивали его трубочкой и обвязывали красной нитью, а затем привязывали к ветви дерева на поляне для празднования. Позже, в последний день праздника, во время танцев, каждый мог схватить любой из свёртков, прочесть пожелание, что попалось и кинуть в огонь, чтобы оно исполнилось. А после вместе встречали рассвет нового года. Это был праздник сладостей, душистой выпечки и пряного горячего вина.

И как раз за два дня до начала празднований в Морнтаур прибыло посольство из Тауранмаура. Двое послов с охраной и прислужниками верхом на серых лошадях подошли к территории Чёрного Леса. Один из стражей нёс стяг, на золотом полотне которого, обрамлённое узорчатой вязью, красовалось белое перо. Процессию встретили эльфы Чёрного леса и проводили до ворот дворца. Подъёмный мост был опущен, и послы со свитой благополучно добрались до внутреннего двора, где их уже ожидал Геллионн.

— Рады приветствовать посланников из Тауранмаура, — поклонился дворецкий, ожидая, пока всадники спешатся.

Он выделил из всех прочих двоих: беловолосого эльфа в дорогих бледно-голубых с золотом одеждах, имевшего недовольный вид, и эльфийку с длинными золотыми волосами в светло-голубом плаще с пелериной и богатой вышивкой.

— Мудрая правительница Тауранмаура наказала нам прибыть во владения короля Чёрного леса как посланников её доброй воли, — с добродушной улыбкой начала золотоволосая дева. — Вы можете представить нас королю как Норуиэ́ль, — она элегантно коснулась пальцами правой руки своего левого плеча, — и Миндоне́ра, — плавным жестом указала на своего недовольного спутника.

— Бесконечно рады, — поклонился Геллионн. — Позвольте проводить. Король ожидает вас в тронном зале.

Вся процессия поднялась по внешней боковой лестнице двора до второго этажа, где в небольшой зале находилась ещё одна, более торжественная, ведущая в полукруглое помещение с колонной галереей и мягкими скамьями. И уже здесь открылись высокие двери в тронный зал.

Ораферн стоял на первой из полукруглых ступеней, ведущих к его трону. Лимлаг и Геллионн настояли, чтобы он надел что-то более подходящее, чем его обычный наряд, поэтому король предстал в тёмно-зелёном камзоле до колена с серебряной вышивкой поверх более привычной одежды. А ещё пришлось надеть серебряный венец, пусть и очень простого плетения. Однако, эти детали меняли весь его образ, показывая высокий статус.

Поодаль ожидали приказаний старые друзья Баиндуир и Нурфарон.

— Послы Тауранмаура приветствуют короля Морнтаура! — изящно поклонилась Норуиэль, а следом за ней и все остальные.

— И мне приятно видеть расположение добрых соседей. Очень рад, что мы, наконец, сможем наладить контакт. Позвольте представить моих советников, Баиндуира и Нурфарона, — хозяин леса подошёл ближе к гостям на несколько шагов, улыбаясь, и заметил, как в глазах эльфийской девы зажглись восторженные искры.

Она источала восхищение, но очень старалась держать лицо. Ораферн даже решил, что «чарм» опять просачивается и потому сделал шаг назад на всякий случай. А вот её спутник попахивал надменностью и высокомерием, что сразу не понравилось. Но, судя по тому, что он всё же смог пройти через барьер, не желал зла Морнтауру и его народу.

Внезапно почувствовался ещё один едва заметный всплеск… словно что-то проникло во дворец, не желая быть опознанным. Это насторожило, но послам не стоило об этом знать.

— Полагаю, что дорога заняла много времени, и вам хотелось бы отдохнуть. Буду рад видеть вас за ужином. А пока можете расположиться в комнатах, что вам покажет Геллионн и рассчитывать на осведомлённость моих советников.

— Благодарим короля Морнтаура за радушный приём, — улыбнулась эльфийская дева и, обернувшись к прислужнице, взяла из её рук большую шкатулку. — Позвольте преподнести вам подарок от властительницы Тауранмаура. Это корень розовой лилии из её тайного сада. Уверена, этот цветок сможет усладить взор короля Чёрного Леса, — она сделала несколько шагов вперёд и с поклоном передала подарок.

— Весьма признателен, — ответил тот.

Но в голове промелькнула иная мысль. Если это одна из тех лилий, что живут в пруду Анва, то такой подарок мог нести и иной смысл… что-то вроде: «я слежу за тобой» или «не забудь о том, что я знаю». Стало слегка не по себе. Отдал подарок вовремя подошедшему Геллионну и пожелал гостям хорошего отдыха после долгого пути.

Как только освободился от церемоний, хозяин леса поспешил разобраться в том, кто же проник через барьер. Судя по тому, что это удалось, существо не было враждебным. Но явно не принадлежало этому лесу. Стоило Ораферну оказаться в одном из коридоров, мимо тут же пробежало несколько эльфов.

— Туда полетел!

— Что происходит?

— Мой король, — поклонился эльф, что бежал последним. — Во дворец залетела птица. Судя по всему, кречет. Не отзывается и не идёт на контакт, наверно очень напуган. Боимся, что поломает себя крылья.

— Вон он! Обратно летит! — послышались голоса. — Накрывай!

— Увернулся!

Король увидел летевшую по коридору белую хищную птицу и встал у неё на пути, словно непреодолимая стена и выставил вперёд руку с наручем. Кречет отпрянул было назад, захлопав крыльями, но сел на подставленную руку и встревоженно крикнул.

— Тише, — Ораферн погладил пернатого гостя и ощутил всплеск его эмоций, что немало удивило. Такой аромат он никак не ожидал почувствовать от кречета. — Это моя птица! — заявил он. — Извините за доставленные неудобства.

— Мой король, — поклонились эльфы и стали расходиться, обсуждая безрассудство крылатого создания, не догадавшегося залететь через сад к окну короля Морнтаура.

Хозяин леса отправился в свои покои и, прикрыв за собой дверь, осторожно переместил незваного гостя на сундук возле стены, а затем отошёл на пару шагов назад, сложив руки на груди.

— И что же мне делать? Птицы не умеют испытывать смущение. Ты не враг, раз барьер пропустил тебя, — склонил голову, задумавшись. — Кто же ты?

Кречет попереминался с лапы на лапу, а потом подскочил, ударив крыльями, и в ворохе белых перьев, которые превратились в искры и погасли, предстала Тилиарин.

— Я… прошу прощения у короля Морнтаура за вторжение, — она присела, кланяясь, и почему-то залилась румянцем.

— Вот уж не ожидал, — широко улыбнулся Ораферн. — Не думал, что принцесса обладает такой магией.

— Это способность передаётся по наследству в нашем роду, — пояснила юная дева.

— Да-а, — с усмешкой протянул король, — наследие оно такое… Иногда выдаёт сюрпризы. Но как ты здесь оказалась? Неужели… сбежала? Твоя матушка не прибьёт меня часом?

— Нет, — снова засмущалась светловолосая дева. — Я оставила ей письмо.

— Ну, письмо, конечно, многое решает, — в голосе почувствовался сарказм, однако хозяин леса по-доброму улыбнулся.

— Я просто не могла остаться дома. Никогда не покидала родного леса, а тут появилась такая возможность! — с жаром объясняла гостья. — Да, матушка не хотела меня отпускать, пусть я и просилась вместе с посольством, но когда открылся барьер, не смогла… просто не смогла… Мне так хотелось побывать в Морнтауре, особенно в праздники. Мы так долго были закрыты от внешнего мира… — грустно вздохнула.

— Я очень признателен тебе, Тилиарин. Благодаря твоим записям я смог возвести защиту дворца, — он поднял руки, словно показывая невидимый купол. — Поэтому готов поддержать тебя в этой авантюре. Но что нам делать с посольством? Может, ты к ним присоединишься?

— Исключено, — мотнула головой эльфийка. — Миндонер сразу же отправит меня домой. Он очень щепетилен в вопросах правил. Я могу остаться в виде птицы и понаблюдать за всем… — робко опустила глаза. — Если король Морнтаура позволит…

— Просто Ораферн, — улыбнулся тот. — Я уже сказал, что поддержу тебя. Это меньшее, что я могу сделать в благодарность за твою помощь. Но, разве они не узнают белого кречета?

— Я не единственный белый кречет в лесу, правда? — улыбнулась она.

— И то верно. Но у меня в гостях Лимлаг и Тилиаэл. Они узнают.

— Ой… — забеспокоилась принцесса.

— Хотя, Лимлаг тоже, скорее всего, поддержит. Он любит такого рода приключения. А вот властителю Тилиаэлу лучше не попадаться на глаза. Что ж, позволь провести тебе экскурсию, пока послы отдыхают, если ты не устала, конечно, — он протянул ей руку.

— Совсем не устала, — восторженная улыбка озарила её милое личико, а нежные пальцы легко легли в его ладонь. Ещё мгновение и её окутали золотые искорки. Ворох перьев, родившийся из них, в одно мгновение лёг на Тилиарин, превращая её в гордую белую птицу.

— Удивительная магия, — улыбнулся хозяин леса и с кречетом на руке покинул свою комнату.

* * *

Белая птица восхищалась всему, что видела: трапезный, тронный, танцевальный залы, библиотека, музыкальные комнаты, гостевой зал были обставлены без особого шика, но со своей изюминкой, а витражные окна и светильники удивляли своей утончённостью.

Особенно полюбился внутренний сад, имевший овальную форму. Со стороны танцевального зала и малой трапезной можно было попасть в обрамлённый колоннадой цветник, в центре которого располагался фонтан. Это место облюбовали придворные дамы, наслаждаясь запахом цветов, прогуливаясь по ровным дорожкам. Полукруглые ступени со скульптурами каменных оленей с обеих сторон уводили вниз к зелёной поляне, где часто собирались эльфы для музицирования и танцев или прослушивания стихов большими группами, рассаживаясь прямо на траве. Справа за деревьями от скульптур оленей тропинки выводили к каменному мостику с небольшим каскадом и водоёмом, а слева — к замшелой и слегка заросшей арочной галерее, ступени которой вначале и в конце оформлялись каменными цветами на небольших постаментах.

Широкий ручей от каскада вился между деревьев, мимо длинного зелёного арочного коридора в сторону большого восьмиугольного пространства, обрамлённого колоннадой, обвитой девичьим виноградом. В центре этого пространства находилась такая же восьмиугольная беседка. Весёлый ручей огибал её, лавируя среди широко поставленных булыжников, что образовывали подобие дорожки, подныривал под мостик и впадал в пруд небольшим журчащим водопадом. Естественные тропинки, замшелые каменные строения, порой скрывающиеся за листьями деревьев и кустарников, создавали образ старого естественного парка, таинственного, но не совсем заброшенного.

Но любопытнее всего было наблюдать за подготовкой к празднованию, что проходила вне дворца. Вот только времени на то, чтобы изучить всё, что интересно, не осталось. Зимнее солнце заходило раньше, и сумрак вынуждал двигаться обратно. Тем более что приближалось время ужина.

Тилиари́н пришлось оставить на попечение Геллионна, и без того достаточно занятого. Принцесса заверила, что не будет мешать, а тихонько посидит и с удовольствием прочтёт несколько книг из библиотеки. Но как её разместить так, чтобы ни посольство, ни Лимлаг, ни Тилиаэл, ни придворные не заметили незваную гостью? Сначала дух-полукровка подумал о самой библиотеке, но туда вдруг заявились Тилиаэл и Лимлаг. Второй явно составлял компанию, чтобы старому другу не было скучно, пока занят Ораферн. Потом Геллионн подумал о малой трапезной, но там повелитель морей уже приказал накрыть стол, чтобы поужинать с Тилиаэлом. Они всё время что-то обсуждали и словно никак не могли наговориться. Можно было разместить принцессу в одной из гостевых комнат, но к вечеру придворные сильно оживились, бегая в музыкальные комнаты и обратно, совещаясь по поводу будущего празднества и гоняя прислужников в мастерские. Пришлось брать книги и нести кречета в покои короля, куда дворецкий лично принёс ужин для Тилиарин.

За длинным столом трапезного зала уместились все желающие. Ораферн восседал во главе стола, по правую руку расположились его советники, а по левую гости из Тауранмаура, остальные места заняли придворные. За рядом колонн сели музыканты, чьи мелодии лились приятным фоном для светской беседы. Над столом с высокого потолка спускался большой светильник в виде ветвистого дерева со множеством небольших светящихся кристаллов-цветков.

— Дворец Морнтаура удивительный, — улыбнулась Норуиэль.

— Я вижу сильные различия с дворцом Тауранмаура, — заметил Миндонер. — Здесь, пожалуй, даже пустовато.

— Просторно! — тут же поправила своего спутника золотоволосая дева. — Эльфы Чёрного леса ценят пространство и свободу передвижения. Убранство достаточно простое, но в этом есть своё очарование, — она переводила взгляд с короля на второго посла и обратно, стараясь обходить острые углы разговора и следя за реакцией правителя. — А какие дивные витражи, а светильники! Такое тонкое сочетание художественной мысли и любви к цветам!

— Я рад, что послы довольны нашим бытом, — Ораферн вежливо улыбнулся деве и слегка прищурился в сторону её спутника. — Надеюсь, Чёрный Лес и Тауранмаур смогут создать длительный дружественный союз.

— На то воля нашей мудрой властительницы, — Миндонер приложил правую руку к левому плечу и слегка поклонился, говоря об Элуириэль, словно видел перед собой её образ и отдавал знак уважения ей. — Лес сновидений, благодаря принесённому халла свету Силматола, смог выстоять против зла. Но как смогли устоять ласгален, лишённые его?

— Ласгален не обладают привнесённым из Силматола светом, но смогли выстоять во время войны, сохранив своё королевство, — поспешила перефразировать вопрос Норуиэль. — Это достойно уважения. Наша правительница Элуириэль заинтересовалась тем, какие силы помогли в этом и как народ Морнтаура живёт теперь.

— Это было непросто, — Ораферн больше внимания теперь уделял Норуиэль. Игнорируя второго посла, поняв, что тот из себя представляет. Его напыщенность и желание спровоцировать короля на необдуманные слова или поступки раздражали. В душе накапливалось негодование, но необходимость держать себя в руках и показать Чёрный Лес в наилучшем свете пока выигрывало битву с внутренним гневом. — Как известно, прежний правитель закрылся во дворце, бросив свой народ на растерзание оркам, — говорил спокойно, но с удовольствием наблюдал за напряжением, витавшим над головой Миндонера. Не всё же ему провоцировать. — Но мы выжили, сплотились и дали отпор врагу. Больше сотни лет ушло на то, чтобы вычистить лес от приспешников Йелва. Но северная окраина Морнтаура до сих пор не смогла полностью восстановиться. Мы боремся с этим и смогли сократить её влияние, но пока ещё битва не завершена. Быть может, наше сотрудничество с Тауранмауром сможет ускорить этот процесс.

— Силы света Силматола способны очистить от скверны, что угодно, — гордо заявил Миндонер, ухватившись за эту ниточку. — Если на то будет пожелание нашей великой правительницы.

— Мы непременно поведаем властительнице о чаяниях Морнтаура, — снова поспешила исправить ситуацию золотоволосая дева, но сменила тему. — Я вижу, как полным ходом идут приготовления к скорым празднованиям. Народ Морнтаура воодушевлён. Это говорит об их благоденствии, что невозможно без заботы со стороны их короля.

— Разумеется, — улыбнулся Ораферн её попыткам не дать Миндонеру испортить посольскую миссию. — Благополучие моего народа — моя первая обязанность, как короля.

— А тот барьер, что встретил нас на входе во дворец, — поинтересовалась Норуиэль. — Он чем-то схож с нашим. Неужели Чёрный Лес тоже решил закрыться ото всех?

— Нет-нет, — замахал перед собой рукой Ораферн. — Это просто защита от зла. Я проделал немалый путь, чтобы найти нужный ритуал, обошёл половину континента, еле выбрался из жуткой передряги и, наконец, смог завершить защитный барьер. Я не хочу совершать ошибок первого правителя Леса. Защита моего народа стоит на первом месте.

— А как же казни? На мой взгляд, сие слабо относится к защитным мерам, — Миндонер смотрел на короля так, словно пытался уличить во лжи неудачливого воришку и ждал, что тот начнёт выкручиваться, спасая свою шкурку. — Придворные время от времени вспоминают этот… инцидент.

— Конечно, — спокойный и властный взгляд коснулся посла, и тому вдруг стало не по себе. — Это тоже защита. Но от предателей. Какой смысл огораживать птичник от лис, если лис уже внутри?

— Лиса имеет смысл выпустить, — заметил посол. — За пределами забора он уже не сумеет попасть внутрь. Это гуманно и по-эльфийски, — пахнуло высокомерием.

— Лис, вкусивший лёгкой добычи уже не оставит этой идеи и нужно что-то очень веское, чтобы отбить охоту обследовать забор на предмет новых щелей или подкопов, — нахмурился Ораферн, взял кубок с сидром и отпил. Приятный сладкий напиток позволил отвлечься от мрачных мыслей, немного смягчив короля. Этим тут же воспользовалась золотоволосая дева.

— Уверена, что на столь серьёзный шаг король Морнтаура пошёл неспроста, — она дёрнула спутника за камзол под столом. Аромат волнения и недовольства достиг хозяина леса. — Нам хотелось бы донести до нашей властительницы вести не искажённые домыслами, дабы она могла составить правильную картину происходящего.

— В той ситуации это был единственный выбор, закрывающий собой сразу несколько важных моментов. Во-первых, предатели не смогут больше навредить Морнтауру. Они осмелились подвергнуть моих эльфов опасности и пошатнуть доверие соседей, что привело бы к проблемам для жителей Чёрного Леса. Во-вторых, их сторонники теперь десять раз подумают, прежде чем чинить неурядицы в Морнтауре, зная о неотвратном и жестоком наказании. И в-третьих, убрать сгнившие плоты из корзины свежих яблок, значит спасти урожай. Я понимаю, что подобное решение не входит в привычный уклад эльфийской жизни и вызывает пересуды, но… — он отпил вина и на мгновение прикрыл глаза. — Я устал от того, что каждый мало-мальски знатный эльф пытается указать мне на то, что я не достоин править Морнтауром, даже не пытаясь понять причины моих действий. Не достоин только потому, что я не имею высокого родства, а не потому, сколько усилий я вкладываю в процветание своей земли. Каждый считает, что справится на моём месте лучше. Глупцы. Я не отдам свой дом в руки родовитого высокомерного наглеца, чтобы он разрушил то, что я с таким трудом воссоздал. Все забывают о том, что после войны Чёрный Лес был разорён и то, каким он предстаёт теперь — заслуга моего труда. Меня не интересуют титулы и прочие светские заморочки, лишь преданность делу и верность своей земле.

Норуиэль с затаённым дыханием слушала его монолог, не пропуская ни одного слова. Та уверенность, что пропитывала речь короля, тембр его голоса с лёгкой раздражительной ноткой, его чувство собственного достоинства, что пронизывало все его движения и полное отсутствие напыщенности и жеманства, восхищали. Он действительно любил Лес и готов был на всё, ради его процветания, чтобы его эльфы не нуждались ни в чём и оставались в безопасности.

— Позвольте предложить тост, — золотоволосая эльфийка взяла бокал раньше, чем Миндонер успел возразить. — За благоденствие Морнтаура!

— Хороший тост, — улыбнулся Ораферн и поддержал жест, соприкоснувшись кубком.

Он уже устал объяснять причины своих поступков и доказывать, что не «велблюд», как говорили южане. Неужели так тяжело было поверить, что он искренне радеет за Морнтаур? Возродить Лес стоило немалых усилий. Но никто не видел их, устремляя свой взор лишь на происхождение и несколько вынужденных резких жестов.

* * *

В свои покои король вернулся очень уставшим. Этот день успел вымотать почти до предела. А впереди были ещё несколько таких же, пока посольство не отбудет обратно. Он так радовался вначале, надеялся, что Тауранмаур просто решил наладить связи, но нет. Это была лишь «разведка боем». В принципе, подобное можно понять, особенно учитывая осторожную Элуириэль, столько лет пробывшую в изоляции.

— Прошу прощения, что доставляем столько хлопот, — Тилиарин сидела за письменным столом, с сочувствием глядя на Ораферна.

— Ничего. Это моя обязанность, — он выдал измученную улыбку. — Геллионн сообщил, что сейчас может провести тебя в отдельные покои, суматоха поутихла.

— Благодарю, — ответила Тилиарин и, отложив книгу, подошла ближе. — Я хотела бы увидеть праздник в Чёрном Лесу и тогда отбыть обратно. Только один день. Очень хочется взглянуть… — она опустила глаза, вновь залившись румянцем.

— Хорошо, — кивнул правитель. — Не могу тебе в этом отказать. Но сейчас нам всем нужно отдохнуть. Завтра будет день не менее насыщенный, — в его уставших глазах холодного зелёного оттенка, читались тепло и благодарность. — Геллионн уже ожидает у двери. Он проводит тебя. Сладких снов, принцесса.

— Спасибо. Добрых сновидений, — ответила Тилиарин и, подавив желание коснуться его плеча, направилась к двери.

Это непонятное влечение могло затуманить разум, если поддаться ему, но оно имело тёмное происхождение. А вот его глаза пленяли прохладой тенистого леса, завораживали и пробуждали желание окунуться в них, как в лесное озеро, немного зябкое, но ласковое.

* * *

Вечерний мягкий свет проникал сквозь приоткрытое окно одной из больших спален, выделенных для посольства. Витражи оставляли на полу бледные, едва заметные цветовые пятна, не в силах противостоять светильнику в помещении. Небольшое количество мебели, лишь самое необходимое, говорило о неброском образе жизни в Морнтауре. Конечно, некоторые особы пытались внести в свои покои чуть больше роскоши, но это было личным делом каждого. Комнаты для гостей такими особенностями не обладали.

Норуиэль восседала на резном стуле, закинув ногу на ногу и сложив руки на груди, источая недовольство.

— С какой целью ты непрестанно провоцируешь его? В нашу задачу входит выяснение особенностей, происходящих в Чёрном Лесу, и какое мнение сложилось о короле у его подданных, а не напрашиваться на изгнание! — она хмуро глядела на прислонившегося к стене спутника, тоже сложившего руки на груди.

— В моих поступках нет ничего, что противоречит приказаниями нашей повелительницы, — самодовольно хмыкнул Миндонер.

— Властительница велела тебе изучить его на прочность? Определить степень терпеливости короля? — удивилась дева. — Мне же приказано не допустить непоправимых разногласий и избежать прямого конфликта, — задумалась, коснувшись указательным пальцем подбородка. — Весьма рискованная тактика. Но, вероятно, на то есть веские причины.

— Не стоит тебе так рьяно защищать его, — беловолосый эльф оттолкнулся от стены и подошёл ближе, подставив себе стул. — О нём ходят разные слухи. Местных они веселят своей неправдоподобностью, но не бывает дыма без огня. Да и эта казнь подтверждение того, что некая дикарская нота присутствует в его характере. Надеется мне, что это только нота, а не целая симфония.

— Да, — задумчиво произнесла Норуиэль. — Если бы не эта казнь…

Она поймала себя на мысли, что каким-то образом приняла сторону короля. Но почему? Да, рядом с ним она испытывала весьма яркие эмоции, но они почему-то затихали, когда поблизости не было правителя Морнтаура. Словно вокруг него витала притягательная аура, заставляющая трепетать сердце. Но это не могло заставить посла Тауранмаура потерять голову от влечения. Тем не менее, ощущалось в Ораферне что-то иное, сильное, властное, возможно опасное и жестокое, но вместе с тем нежное, доброе и ласковое. Как можно сочетать столько противоречий в одном сосуде? Он являлся хозяином своей земли и не заметить это было просто невозможно. Да, ходило множество слухов о его происхождении и о том, что он узурпировал трон, но то, сколько сил и энергии Ораферн вкладывал в процветание своего королевства, нельзя упускать из вида. Его народ ни в чём не нуждался, налаженная торговля с соседями, аренда Чёрных гор гномам на взаимовыгодных условиях. Он казался весьма открытым для диалога, совсем не таким замкнутым дикарём, как говорили слухи из-за Драконьего Хребта. Ласгален Морнтаура поднимали эти россказни на смех, зная, каков их король на самом деле.

— Говорят, он имеет власть над сердцами юных дев, — презрительно хмыкнул Миндонер. — Надеюсь, ты будешь более благоразумной.

— Думается мне, что он слишком много имеет общения с людьми, — проигнорировав слова спутника, продолжила размышлять Норуиэль. — Отсюда и такое несоответствие эльфийскому образу мысли.

— Если разговор пустить в данное русло, мне вообще сомнительно, что он эльф. Возможно, полукровка. Об этом говорит и его чересчур крепкое для эльфа сложение, широкие плечи и любовь к людям и их повадкам. К тому же, о его происхождении известно мало, — заметил посол.

— Полукровка? — встрепенулась дева. — Действительно! Это многое объясняет. Отсюда и такие суждения. Но тогда, с человеческой точки зрения, его доводы вполне обоснованы.

— Оправдывать его бессмысленно, — покачал головой беловолосый эльф. — Мы же не люди. И их суетное общество нам чуждо, — он поднялся со стула и вернул его на место. — Уже поздно. Добрых сновидений.

— Добрых сновидений, — повторила Норуиэль и, проводив спутника взглядом, поднялась со своего места и подошла к окну.

Ночная прохлада лёгким ветерком шевелила золотистые пряди, заставляя все тревоги отступить на второй план. Но почему-то перед взором всё ещё возникали зелёные глаза в обрамлении светлых волос и строгий взгляд короля. Нет, она не попадёт под его чары, ей это не позволено. Долг перед властительницей куда сильнее мужского обаяния. Норуиэль посчитала, что видит больше, чем Миндонер, видит суть, которую тот не способен ухватить. Это нечто на уровне интуиции, подсказывающей правильный выбор, то, что не поддаётся логическому объяснению.

Словарик:

леер — туго натянутый трос, оба конца которого закреплены на судовых конструкциях

Норуиэль — в пер. с эльф. "Июньская дева/дева начала лета"

Миндонер — в пер. с эльф. "Одиночная башня"