Истории Чёрного Леса (джен)

Этот удивительный свет, озаряющий витражный коридор, не с чем было сравнить. Он походил на сказку, внезапно ворвавшуюся в повседневную жизнь. Глядя на цветные блики и отсветы, юный эльфийский принц забывал обо всём, особенно о ежедневных занятиях в библиотеке. Ему нравилось приходить сюда ровно в час Стрекозы, когда солнце наполняло коридор этой невообразимой цветовой феерией. Образы богов, легендарных героев, битв и великих событий эльфийской истории Марнуэле́на, огромного материка, приютившего в своих объятиях несколько народов эльфов, людей и гномов, оживали перед взором мальчика. Ему казалось, что он видит движения стеклянных силуэтов, возносящих дары богам, и фигур, бьющихся за возрождение мира, попранного демонами. Видит великих воинов и менестрелей, кораблестроителей и правителей, восстанавливающих мир после первой войны. И тогда принцу казалось, что он сам становится в одном ряду с ними, поднимая меч над головой, дабы вершить великие дела.

— Думалось мне о том, что юный Лоссеана́лле должен бы быть более усерден в учёбе и постижении военного искусства. Но глаза мои видят, что ты позволяешь себе пропускать столь важные для тебя уроки, — прозвучал мягкий мужской голос.

— Отец! — вскочил мальчик, едва не растеряв листы с рисунками, в которых только что пытался отобразить свои фантазии. Испуг вдруг сменился стыдливым румянцем. — Я… ненадолго… — он потупил взор и непроизвольно принялся ковырять носком узорчатого сапога мраморный пол.

— В то же время мне радостно оттого, что ты интересуешься нашей историей, что так искусно изобразили великие витражные мастера в этой галерее, — высокий беловолосый эльф улыбнулся, невесомо коснувшись пальцами серебристой головы своего сына. Длинные, расшитые витиеватыми узорами одеяния приятно зашелестели, когда правитель прошёл ближе к наполненным цветовыми переливами окнам. — Ответствуй, сможешь ли ты поведать мне, кого так восхитительно отобразили наши мастера?

— Это боги, — обрадовался Лоссеаналле и подбежал к отцу, торопливо рассказывая о том, что успел выучить, надеясь получить похвалу. — Куи́ле — бог жизни, Ми́лме — богиня любви и её брат Куи́вие — бог пробуждения природы. А вот Нуруфу́ме, — мальчик произнёс его имя с некоторым трепетом, — бог смерти. И… Окхта́р, — в голосе почувствовались сердитые нотки, — бог войны.

— И что же, дозволь узнать, вызвало твоё неудовольствие к последнему имени?

— Окхтар долго не мог выбрать себе предназначение, но когда прибыл в Марнуэлен из благословенного небесного острова Силмато́ла, где живут все боги и герои, то решил, что будет богом войны, создал из тех эльфов, что жили на материке, грозных и жестоких демонов. — Лоссеаналле насупился. — Они принесли боль и страдания, обладали великими силами, и тогда оставшиеся представители эльфийского народа воззвали к богам, взмолились о помощи. Боги услышали их и послали Великое воинство, чтобы освободить Марнуэлен от демонической скверны. — Мальчик следил взглядом за историей, показанной на витражах, и голос его явно повеселел. — Воинство Силматола разгромило демоническую армию и побудило Окхтара спрятаться в ином мире, забрав с собой остатки демонов. Боги сообщили своим воинам, что смогли усыпить Окхтара силой своих заклятий, и он не сможет пробудиться. Но, чтобы запечатать тот демонический мир, велели возвести обелиски по всему Марнуэлену, сдерживающие тёмную силу. И каждую тысячу лет великие эльфийские воины и правители должны поддерживать силу обелисков, зажигая на них синее пламя. Потом, после двухсотлетней войны, начались года спокойствия и благоденствия. Многие из Великого воинства решили остаться на Марнуэлене, после чего образовалось шесть эльфийских государств…

— Думается мне, сын мой, ты в пылу своего повествования упустил один весьма важный момент в нашей истории, — прервал его слова отец. — А каким же образом, позволь узнать, образовались народы эльфов?

— Ой, — спохватился мальчик. — Посланники из Силматола и их потомки образовали великий народ эльфов Халла, самых умелых воинов и ремесленников, самых талантливых и мудрых правителей, наш народ, — приосанился Лоссеаналле. — Эльфы создали несколько королевств, но мы построили самое удивительное, Тараэлентириос, где и живём, восхваляя богов и помня свои корни. — Даже ноздри юного принца раздувались от переполняемой гордости. А после он продолжил рассказ уже спокойнее. — В северной части Марнуэлена появилось королевство Телперене́лле, основанное Тилиаэ́лом, посланником Силматола, одним из великих героев войны с демонами, избранным верховным королём. В южных морях королевство Эаринандис основал Лингвилосе, которого так же именуют Лимла́гом, Морским Змеем, посланником Силматола и героем Великого воинства. А те эльфы, что жили на Марнуэлене прежде и выжили после войны демонов, стали именоваться Ла́сгален. Им необходимо было покровительство и обучение тому свету, что нёс наш народ. Но спустя всего несколько сотен лет они ушли за Драконий хребет, где образовали своё королевство в Белегтау́ре. Этот лес воистину огромен и потому приютил целых два королевства: в центральной части при короле Архалара́не одноимённое королевство Белегтау́р, а в юго-западной части Таур’ан’маур при властителе и герое Нурдоро́не, — он загибал пальчики, чтобы не ошибиться и не потерять счёт эльфийским территориям. — Часть народа Ласгален именовали себя Идре́н и отделились ото всех, уйдя далеко на восток…

— И снова в твоём повествовании упущены весьма важные моменты, Лоссеаналле, — слегка нахмурился властитель. — Ты запамятовал упомянуть, что Идрен оказались неблагодарны и посмели обвинить нас, Халла, в том, что наше светлое учение принижает их. Эти недостойные не имеют прав зваться Идрен, мудрыми. Именоваться Этеле́нда, изгнанными, они будут с того момента и далее. — Высокомерно хмыкнул венценосный эльф.

— Да… — замялся мальчик под взором родителя, снова принявшись ковырять носком сапога мраморный пол. — Прости меня, отец.

— Я дозволяю тебе продолжить, — махнул рукой тот.

— Часть Халла решили обосновать своё королевство на южном острове и назвали его Арнама́р. — Теперь голос мальчика звучал менее уверенно. — Также был образован город Лантасиринан на горячих источниках, куда мы ездили отдыхать на прошлой неделе.

— Коли не обратить внимания на те неточности, что были допущены в повествовании, то, в целом, основа нашей истории юному принцу известна. И всё же сего недостаточно. Позволять себе ошибочные деяния мы не имеем права. Халла самый великий народ и обязан примером своим вести тёмных и малообразованных собратьев к свету знаний Силматола. Ты наследник и посему в обязанности твои входит обучиться всему до превосходной степени. Верится мне, что наступит час, и ты превзойдёшь своего отца, тебе будет доступно то, что не удалось мне в силу некоторых причин — объединение всех эльфийских земель под своим началом. Следуй за мной, Лоссеаналле. Тебе предстоит ещё много узнать.

Юный принц сложил аккуратнее свои рисунки и, последний раз взглянув на дивные витражи, поспешил последовать за отцом.

 

 

 

 

 

Словарик:

Халла — народ эльфов. (в переводе с эльфийского "высокий").

Тараэлентириос — город. (пер. с эльф. "Величественный эльфийский город, обнесённый стеной с башнями")

Ласгален — народ эльфов (пер. с эльф. "Листва")

Белегтаур — огромное лесное королевство (пер. с эльф. «Великий лес»)

Таур'ан'маур — скрытое эльфийское королевство (пер. с эльф. «Лес для сновидений»)

Эаринандис — приморское королевство (пер. с эльф. «Морская невеста»)

Лантасиринан — город с частью лесных территорий (пер. с эльф."Долина Водопада»)

Лоссеаналле — в пер. с эльф. «Белоснежный дол»

Телперенелле — в пер. с эльф «Серебряный ручей»

Арнамар — в пер. с эльф. «королевская земля»

Идрен — в пер. с эльф. "мудрый"

Марнуэлен — наименование материка и мира в целом.

Высокие своды проходного длинного зала приютили под самым потолком заблудившееся эхо. Стук каблуков, тихий и неторопливый, отражался и гулял меж резных колонн. Обычно эльфы ходят неслышно, однако, есть те, кто желают, чтобы их услышали. Как правило, эта черта присуща халла, народу эльфов, которые считаются самыми первыми и искусными мастерами, а также обладателями многих знаний. По крайней мере, так говорят они сами.

— Наконец-то все в сборе, — раздался надменный голос вошедшего в круглый зал.

На каменном полу была выложена искусная мозаика. Высокие кресла стояли чётко по её окружности. Статный эльф в длинных серебристых одеждах прошёл в центр. На его челе красовался замысловатый узор венца, а волосы струились по плечам серебристым водопадом. Льдисто-серые глаза осмотрели присутствующих. Найдя искомое лицо, вошедший едва заметно склонил голову в приветственном жесте.

— Светлейший, для чего ты собрал нас сегодня? — вопрос послышался с противоположной стороны.

— Я хотел обсудить с вами судьбу Белегтаура… а вернее то, что от него осталось, — пояснил властитель, обернувшись к вопрошающему. Каждый из присутствующих знал, как ценна эта территория и какие богатства хранит. — Великий Лес более не является таковым. Мы были заняты восстановлением своих городов после прошлой войны и совсем упустили из виду свержение Архалара́на, первого короля Белегтау́ра, и то, что на его место взошёл… недостойный, — презрительная гримаса испортила прекрасные черты лица. — Дикарь, посмевший захватить некогда величественный и прекрасный Лес. Теперь его стали именовать Морнтау́ром! Представляете? Чёрным! И всё из-за того безродного убийцы!..

Тут правитель Тараэлентирио́са, эльфийского города, который был построен первым в Марнуэлене после войны с демонами, и потому претендовал на звание столицы, слегка слукавил. Когда во время второй войны тёмная сила врага проникла в Великий Лес и осквернила его своим присутствием, он перестал именоваться Белегтауром. В тот период трон ещё принадлежал Архаларану. Но так легко обвинить во всех тяготах того, кого не хочется видеть среди достойных.

— Позор! — зашептали присутствующие. — Какой стыд!

Их безупречные, роскошные длинные одеяния выдавали знатность происхождения, а богатство узоров указывало на статус. Советники и прочие важные придворные чины с жаром обсуждали сказанное. За исключением разве что одного.

— Родовитый убийца тоже убийца, — заметил темноволосый эльф, вставая со своего места, и подошёл ближе. Сине-серебряные одежды заструились узорчатым шёлком. — Прошу тебя, Лоссеана́лле, не стоит сгущать краски, — он положил руку на его плечо. Тот чуть склонил голову в уважительном жесте.

— Но, властитель Тилиаэ́л, — возразил было один из присутствующих на Совете. — Ты избранный король эльфов халла и великий, могущественный военный правитель, герой войны с демонами, пришедший из Силматола вместе с Великим воинством, мы все уважаем тебя, но… — говорящий слегка замешкался, явно подбирая подходящие слова, дабы не обидеть высокопоставленное лицо. — Но мы слышали, что Морнтаур находится в руках безродного мальчишки, который во время войны посмел поднять руку на законного правителя Леса, властителя Архаларана. Он убил его и узурпировал трон!

— Не совсем так, — спокойно ответил Тилиаэл. — Да, Архаларан был убит, но из-за своей глупости. Повинуясь собственной трусости, он заперся во дворце и бросил своих подданных на растерзание оркам. А этот… как было сказано, «безродный мальчишка» оказался лидером сопротивления, которому удалось вытеснить из леса тёмную орду и спасти значительную часть народа Морнтаура, которую Архаларан оставил на произвол судьбы, — пояснил король эльфов халла. — Разумеется, тот «мальчишка», кстати, его зовут Ораферн, пришёл со своей армией спасённых им эльфов, дабы воспросить у властителя, почему он так поступил. Но мы все прекрасно знаем нрав Архаларана. — Он вздохнул и покачал головой. — Это был честный поединок по всем правилам. Архаларан не любил проигрывать и не смог бы смириться с поражением. Я был там и уже успел позаботиться о будущем Чёрного Леса. Нынешний правитель ещё юн и неопытен, но я ощущаю в нём способности, которые со временем разовьются.

— Властитель Тилиаэл, — подал голос Лоссеаналле. — Правильно ли я уразумел, что ты оправдываешь его, того дикаря? Грязный плебей откуда-то с окраин возомнил себя способным управлять целым государством? Да ещё Морнтауром, — он презрительно фыркнул.

— Я всего лишь прошу дать ему время доказать, на что он способен, — тем же ровным и спокойным голосом ответил король халла. — Коли он не сможет осилить эту науку, я лично буду ратовать за смещение его с трона. Морнтаур пострадал больше, чем многие из наших владений, и нужно ещё некоторое время, чтобы привести дела в порядок. Прошу вас не гневаться и не судить нового правителя раньше времени. Уверен, он ещё сможет нас всех удивить.

Лоссеаналле учтиво поклонился Тилиаэлу, но, судя по выражению его лица, остался при своём мнении. Это было неслыханно, чтобы безродный юнец вдруг захватил трон, но ещё большим разочарованием оказалась протекция короля халла. Шёпот эхом разносился меж резных колонн и терялся где-то под высокими сводами.

* * *

Как давно не выдавалось тихого и спокойного денька, когда заботы не приставали, как репей, на каждом шагу. Разгрести дебри было непросто, но сейчас, кажется, всё начало работать само. Чтобы наладить этот механизм, ушло немало лет, но что такое годы для эльфа? Лишь мгновение. Успело смениться не одно поколение людей. Однако прежнее состояние дел было недопустимо. Теперь появилась возможность выдохнуть и понаблюдать, насколько хорошо будет всё работать и где ещё потребуется корректировка. Договоры с людьми, с гномами… но тяжелее всего давались обсуждения с собратьями эльфами. Кто воспринимал всерьёз безродного, занявшего престол Чёрного Леса? Да и то, как он это сделал, подвергалось немалому осуждению.

Поначалу ничего толком не клеилось. Приходилось вычищать лес от заблудившихся орков и вникать в нюансы правления. Не всем понравилась сменившаяся власть. Кто-то решил покинуть Морнтаур и поселиться в других эльфийских владениях за Драконьим Хребтом, кто-то предпочёл остаться и выждать, что будет дальше, кто-то открыто высказывал своё недовольство, сотрясая воздух, а кто-то решил поддержать молодого правителя, посчитав его аргументы достаточно весомыми. Но никто не бросил открытый вызов. По негласному правилу эльфы старались не причинять летального вреда друг другу. Но это не относилось к дуэлям. Раз уж дело дошло до выяснения отношений с помощью меча, значит, прочих разумных доводов уже не осталось. Однако, находились и отступники, пожелавшие устранить нового короля, не прибегая к поединку, а подобравшись к нему во сне. Но не так-то просто убрать с дороги того, кто закалён в бою и окружён соратниками.

На массивном письменном столе стоял магический светильник, изготовленный в виде цветка морозника из кусочков разноцветного стекла. Его света вполне хватало, чтобы осветить рабочий стол и пару шкафов по бокам, где хранились документы и книги. Высокое кресло, изготовленное из части старого дерева, имело спинку в виде переплетения ветвей. В нём король проводил множество часов, перебирая бумаги. Позади висела шпалера любимого зелёного оттенка с серебристым растительным узором. По другую сторону комнаты располагался камин с двумя креслами и столиком, а также угловой маленький шкафчик для напитков. Но сделать передышку за бокалом вина пока не представлялось возможным.

Орафе́рн закрыл очередную учётную книгу и выдохнул. Кажется, теперь всё, можно немножко расслабиться. Ге́ллионн учтиво постучался и приоткрыл дверь, неся на подносе чашу с ягодным настоем и выпечку.

— Что-то мне подсказывает, что мой король голоден, — улыбнулся эльф и приблизился к столу, освобождая его от бумаг свободной рукой, чтобы правитель мог приступить к трапезе.

Дворецкий был услужлив, приятен в общении, всегда вежлив и, что самое важное, — верен тому, кого считал достойным. Его путь начался ещё при дворе Архаларана, однако Ораферну удалось расположить его к себе. Геллионн видел, как юный король старался позаботиться обо всём и обо всех, чтобы эльфы ни в чём не нуждались, видел, как тот пытался защитить свой народ, и решил помочь, а со временем очень привязался к нему. Как и многие эльфы, дворецкий Морнтаура был хорош собой, правда, намного старше Ораферна, но, как известно, возраст эльфа определить непросто, если у вас нет возможности с ними близко общаться.

— О, спасибо, весьма кстати! — король потянулся в кресле, разминая затекшие плечи.

— Как я понимаю, на днях мы ждём гостей? — спросил дворецкий.

— Да, Тилиаэл обещался быть. Может, решил забрать своих соглядатаев? — правитель Морнтаура презрительно фыркнул.

Король халла оставил в помощь юнцу двух своих советников, чтобы они помогли тому разобраться в особенностях государственных дел. У Ораферна же они сразу вызвали неприязнь, так как слишком навязывали свою точку зрения. Свободолюбивому охотнику это не нравилось, поэтому он сам стал штудировать увесистые фолианты, чтобы научиться всему необходимому поскорее, уж очень хотелось избавиться от этих эльфов. Тилиаэла юный хозяин леса очень уважал, ведь он единственный, кто из халла поддержал его и даже взял под своё крыло.

— Должен заметить, что в последнее время они не сильно поучали, мой король.

— А ты, как всегда, в курсе всего, что происходит во дворце, да? — усмехнулся Ораферн и запил булочку ягодным настоем.

— Это моя работа, — невинно развёл руками дворецкий.

Тилиаэл прибыл в сопровождении десятка своих воинов. В мирное время больше и не требовалось. Собственно, он хотел узнать о том, как теперь обстоят дела в Чёрном лесу. Ораферн принял его радушно. Иначе и быть не могло, ведь Тилиаэл являлся не просто покровителем, а наставником, тем, кто верил, что безродный юнец сможет выучиться и стать достойным правителем, когда ни один другой халла в это не верил. Впрочем, Ораферн показал, на что способен, и оставленные ему в помощь и назидание эльфы подтвердили в своём отчёте то, что молодой король освоился со своей новой ролью.

Два правителя уселись в кресла с витыми высокими спинками, стоявшими друг напротив друга, разделяемые небольшим круглым столиком. Вся эльфийская мебель так или иначе включала в себя некую витиеватость. Часто это были украшения в виде переплетения корней или ветвей, в некоторых случаях небольшие, но обязательные. В камине стояли магические кристаллы, дающие свет. Иногда там разводили огонь, но сейчас в помещении уже было достаточно тепло, да и эльфы не страдали от холода по природе своей.

— Что же, ты во многом преуспел, — заключил король халла. — Но ещё есть куда расти, — по-отечески улыбнулся он. — Только уже самостоятельно. Так что помощников своих я забираю. Позволяю собираться, — он кивнул советникам, те поклонились и удалились из кабинета, где Ораферн отчитывался перед гостем. — Но посетил я тебя не только за этим, — после выхода «лишних ушей» Тилиаэл нахмурился. — Терзают меня подозрения, и на то есть ряд причин, что мирное время не вечно. Враг не повержен, он отступил, и живёт во мне уверенность, что наращивает свои силы. Поэтому призываю и тебя к бдительности. Мы должны быть готовы к новой атаке. Пойдёшь ли ты за мной, если позову на войну?

— Да, — не раздумывая, ответил Ораферн, утвердительно кивнув. — За тобой я бы пошёл даже в пасть к дракону, — затем взгляд его изменился, стал более лукавым. — Если, конечно, у тебя есть план, как его победить изнутри, — оба тихо посмеялись.

— Тогда, — Тилиаэл поднялся с кресла. Собеседник последовал его примеру, — я могу рассчитывать на тебя, Ораферн. И я рад иметь союзника вроде тебя. Вот только вооружение твоих подчинённых меня несколько омрачает. Могу прислать тебе хорошего кузнеца, он научит твоих эльфов ремеслу, но отколь добывать железо — это уже решай самостоятельно.

— Есть у меня пара идей на этот счёт, — задумался лесной король. — Правда, это потребует некоторых усилий, но, думаю, получится.

— Превосходно. В данный момент нам также необходимо увеличивать нашу военную мощь.

— Но не раньше ужина, — вновь по-доброму улыбнулся хозяин дома, приглашая дорогого гостя в обеденный зал.

Король халла погостил всего пару дней и отбыл, оставив своего подопечного разбираться с делами насущными.

А дел насущных накопилось немало, ведь совсем скоро ожидалось начало праздника Даву́р. С эльфийского это переводилось как «Ночь огня». Эльфы украшали деревья и дома алыми, жёлтыми и оранжевыми лентами, плели венки из трав, готовили угощения и главный напиток — «Весенний мёд». Вся ночь проходила в обрядах, песнях и танцах. Лесной народ всегда любил повеселиться, и такие большие события отмечали со всем размахом эльфийской фантазии.

Ораферну нравилось смотреть на подготовку к торжеству. В воздухе витало предвкушение чудесного празднования, лёгкое волнение и нетерпение увидеть его во всём великолепии. Поэтому он частенько наведывался в поселение, где шла подготовка под предлогом вызнать, не нужно ли чего ещё для торжества. Девушки, репетирующие танцы, заметив его любопытный взгляд, смущённо хихикали и весело выпроваживали короля, утверждая, что он всё увидит на празднике, а пока не стоит подглядывать. Он улыбался в ответ и смиренно удалялся, улавливая ещё какое-то время своим чутким слухом весёлый перезвон девичьих голосов, обсуждавших его персону. Что и говорить, девушкам он всегда казался весьма привлекательным.

Геллионн обычно сопровождал правителя и тихо радовался, видя его в хорошем расположении духа. Они следовали к деревне, где домами эльфам служили величественные деревья, чьи стволы принимали ту форму, которая была необходима хозяевам такого дома, как внутри, так и снаружи. Между ними обычно развешивали гирлянды из лент, а двери украшали венками из трав и цветов.

Из приятных дум выдернули крики поодаль:

— Туда! Туда убежал! Лови! Да не туда! Ай! Ушёл! — переполох сильно заинтересовал, и Ораферн, переглянувшись с дворецким, ускорил шаг.

Когда эльфы прибыли на место, их взорам предстала весьма грустная картина: гирлянды, развешенные между домов-деревьев, были сорваны и валялись на земле, а некоторые разодраны в клочья. Котёл, где варили напитки, перевёрнут, выставленная на длинный стол посуда разбросана и местами побита. Неудивительно, что жители поселения были рассержены и гонялись за кем-то.

— Что тут происходит? — нахмурился Ораферн.

К нему тут же подбежал один из местных и поклонился, приветствуя.

— Какая-то тварь забралась к нам и устроила погром! Оборвала все ленты и выпила целый бочонок весеннего мёда! Мелкая и ужасно быстрая! — проговорил эльф взволновано. — Даже нашим охотникам тяжело её изловить! Мечется, как молния!..

В этот самый момент нечто размером примерно с крысу или чуть больше едва не влетело прямо в голову короля, но он успел отшатнуться. Геллионн в этот момент попытался поймать тварь рукой, но не сумел. Существо пронеслось настолько быстро, что ловкие пальцы дворецкого сумели схватить только воздух. Там, где скрылось нечто, послышался встревоженный крик. Эльфы метнулись туда и увидели, как несколько соплеменников застыли, не в силах пошевелиться. Они могли разговаривать и ругаться (а кто бы не стал в такой ситуации?), но двинуться с места оказалось невозможным.

— Несите сеть, — скомандовал Ораферн и осмотрелся.

Эльфы хранили запасы в погребах, вырытых в земле и закрытых тяжёлой крышкой, часто замаскированной под бугорок или холмик с травами. Это делалось для того, чтобы враг не сразу мог найти, чем поживиться в поселении. Один такой погреб оказался приоткрыт, потому как из него доставали продукты для праздника и ингредиенты для напитков.

— Откройте погреб как можно шире, выносите оттуда всё, кроме одного бочонка с мёдом. Геллионн, собери гирлянды из лент. — Когда всё было выполнено, король обмакнул ленты в медовый напиток и привязал один конец к дереву, а второй к крюку в погребе, натянув верёвку. Сеть установили позади, поодаль, чтобы тварь не вышла из окружения. — Гоните это сюда, потом захлопните крышку. Геллионн, мы вниз, — махнул он и залез в погреб. Дворецкий последовал за ним.

Ждать пришлось недолго. Вскоре послышались крики загонщиков, дёрнулась гирлянда из лент, натянулась сильнее, задрожала, а потом что-то метнулось внутрь, и хлопнула крышка. Стало темно… И тут вспыхнули глаза, а затем и спина твари… Стало достаточно светло, чтобы как следует её рассмотреть. Это было странное существо, покрытое чешуёй. Большие глаза на круглой кошачьей мордочке ярко светились жёлтым светом, поигрывая алыми искорками. То ли опущенные уши, то ли роговые отростки украшали голову, лапы имели схожесть с драконьими, с крупными когтями. Сияющий гребень на спине также наводил мысли об огнедышащих ящерах, как, впрочем, и небольшие крылышки.

— Дракон… кошка? Дракошка? Или Дракот? — усмехнулся Ораферн.

— Мой король, я не могу пошевелиться… — вдруг сообщил стоявший рядом Геллионн.

— Ах вот ты как… — король сделал шаг вперёд. Тварь зашипела, будто и впрямь была кошкой, затем захлопала крылышками, но не слезла с бочки, на которой сидела. — Откуда ты такой взялся? Напуган? — подходил всё ближе и ближе.

— Мой король, будь осторожен, оно опасно… — предупредил застывший дворецкий.

— Да, но я всё равно могу двигаться, — ещё один шаг.

Дракот завертелся на бочке, снова попытался напугать, но это не возымело действия. Ораферн сорвал пару лент с гирлянды и протянул существу. Зверёк явно заинтересовался, но страх не позволял двинуться навстречу. Когда король оказался совсем близко и присел на широкую доску, служившую полкой, тварюшка выхватила из рук ленты, смоченные в медовом напитке, и принялась жадно их жевать где-то за бочкой. Когда кусочки ткани были уничтожены, существо вновь показалось и, приблизившись к протянутой руке, обнюхало её. Но стоило пальцам шевельнуться, как испуганный зверь впился зубами в руку.

— Мой король! — Геллионн подался вперёд, как только с тела начало сходить оцепенение.

— Ничего, — Ораферну потребовалось усилие воли, чтобы не отдёрнуть руку. Почувствовав вкус крови, дракот словно опомнился, сбавил яркость свечения и принялся зализывать рану. — Откуда ты такой взялся? — Странное ощущение вдруг возникло, словно некая связь, природу которой трудно было понять.

— Рана… — дворецкий, наконец, смог двинуться и осторожно приблизился.

Существо вновь зашипело и, прыгнув на плечо лесного короля, спряталось под его волосами.

— Щекотно, — хмыкнул тот и взглянул на друга. — Не волнуйся, уже зажило, — он продемонстрировал руку, на которой не осталось и следа от укуса. — Видно, слюна этой дракошки обладает целительным свойством. Интересно, откуда она взялась, но, кажется, с ней вполне можно договориться.

— Я чувствую чужеродную магию. Не стоит оставлять это возле себя, — предупредил Геллионн. — Позволь мне разобраться… — он сделал ещё шаг и протянул руку к золотисто-русым волосам, из-под них послышалось шипение, и маленькие глазки вновь сверкнули. — Мой король… я… снова не могу пошевелиться.

— Ты его напугал, — вздохнул Ораферн и легонько прижал существо ладонью, чтобы тот присмирел. Дракот заворчал, но послушался. — Пора выбираться, — Эльфийские глаза улавливали мельчайшую толику света и могли неплохо ориентироваться в темноте, но в полном мраке и им было непросто. А существо окончательно перестало светиться.

После инцидента с неизвестным существом эльфам пришлось восстанавливать разрушенное, прежде чем продолжать подготовку к празднику. Да, это вызывало недовольство, но король пообещал заняться перевоспитанием тварюшки, а значит, подобных случаев больше быть не должно.

Вечер опускался на лес, обволакивая его нежной туманной дымкой. Мир под кронами древ окрашивался в закатные цвета совсем ненадолго, и ласковый сумрак быстро сменялся ночной прохладой. Лес наполнялся огнями и музыкой, танцами и весельем. Звуки флейты, лютни, звон бубенцов разносились меж высоких стволов, уводя за собой в весёлый хоровод звонких голосов. Прекрасные эльфийки в лёгких нарядах кружились вокруг высокого дерева, обвитого лентами. Они в танце подхватывали разноцветные отрезки ткани, распутывали древо, освобождая венок из трав, который должен был после этого опуститься по стволу вниз.

Позже девушки вышли на поляну, зажигая огни в небольших полукруглых подсвечниках, и начали танец «Весеннего Пламени». Они двигались красиво и грациозно, стараясь не затушить своими движениями свечи. Музыка вела танцовщиц за собой, кружила их, словно лёгкие лепестки вишни, сорванные весенним ветром. Зрелище завораживало, и каждый мог по достоинству оценить пластику юных дев, хранивших огонь в своих руках. Когда же танец подошёл к концу, они встали вокруг подготовленного кострища, к которому эльфы-юноши поднесли венок из трав и поместили его в центр.

— Я рад приветствовать всех вас на нашем весеннем праздновании! — Ораферн встал со своего места, держа в руках кубок с традиционным медовым напитком. — Да придаст нам силы Весенний огонь! Да выполнит он наши желания! Пусть он и дальше горит в наших сердцах! Да начнётся Ночь Огня! Да прибудет с нами Давур! — торжественно произнёс лесной король.

— Давур! Давур! — словно эхом разнеслись его слова в устах собравшихся эльфов.

Улыбки, звук соприкасающихся кубков, смех и музыка.

Ожидавшие сигнала девы опустили свои свечи в кострище, и огонь занялся, подхватил сухие ветки и взмыл вверх, искрясь и танцуя под звуки флейт, арф и лютен. Собравшиеся пили Весенний мёд, пели и танцевали, смеялись, общались и наблюдали, как танцоры сменяют друг друга у костра. Позже они взялись за руки и в три круга опоясали пламя в весёлом хороводе. Их тени бегали по стволам деревьев, а звонкие голоса разбивали ночную тишину. Некоторые находили себе пары и скрывались в лесной темноте, дабы насладиться пламенем своих сердец или видом светящихся крыльев чёрных бабочек. Их фиолетовые огни виднелись меж высоких стволов всю ночь, поражая своей необычной, мистической красотой.

Ораферн то и дело ловил на себе лукавые взгляды девушек и порой отвечал им тем же. В конце концов, те, что посмелее, вытащили лесного правителя в круг танцующих, крепко сжав его пальцы в своих. В хороводах закружились робкие желания и мечты, опьянённые надеждой на воплощение, ведь эта ночь была особенной. Стайка весёлых эльфиек оттеснила молодого короля, уговорив его поиграть с ними в прятки на поцелуи. Надо сказать, что прятались девушки не слишком старательно, ведь каждой из них хотелось испытать прикосновение пылких губ венценосного эльфа и растаять в его крепких мужских объятиях.

Когда забрезжил рассвет, а ночной огонь медленно угас, Ораферн возвращался во дворец. Вдруг среди деревьев он заметил знакомый силуэт. Тёмно-зелёное платье и огненно-рыжие вьющиеся волосы привлекли внимание и напомнили о давно минувших днях.

— А я уж думала, мимо пройдёшь, — лукавые нотки голоса убедили лесного короля в том, что он точно знаком с той, к кому повернул свои стопы. Эльфийка обернулась. Золотисто-карие глаза смеялись.

— Сауириэ́ль? — в голосе эльфа чувствовалось неподдельное удивление. — Ты ли это? Но… как? — он пробежал глазами по силуэту старой знакомой, дабы убедиться, что это действительно она. — Сколько лет прошло… — улыбнулся и подошёл ближе.

— А ты вон каким важным стал, — она сделала шаг навстречу и осторожно взяла его за руки.

— Я не смог тебя найти тогда… и думал, что ты погибла во время войны… — нахмурился он.

— Как видишь, жива и полна сил. Мне пришлось покинуть тебя, не объяснив… прости, — девушка вздохнула. — Но теперь я вернулась и надеюсь на твою благосклонность. Откровенно говоря, — глаза вновь блеснули лукавыми искрами, — было немного завидно наблюдать за твоей игрой в прятки. Но я решила не мешать.

— Ты видела? — было несколько неловко, и молодой правитель подбирал слова, чтобы как-то объясниться, но ничего толком не приходило в голову. — Ну… это так… Мне бы хотелось узнать, где ты была и почему не дала о себе весточки, — решение переменить тему показалось наилучшим вариантом.

— Я всё тебе расскажу, — она слегка попятилась, потянув его за собой. — Но не здесь…

Ораферн усмехнулся, но пошёл следом за рыжей эльфийкой, что манила его вглубь леса своей игривой улыбкой и нежными прикосновениями.

* * *

Мрак поглощал собой всё пространство, кроме небольшого участка трона, что вырвал себе робкий источник света. В помещении чувствовался озноб… но не от того, что не хватало тепла, а потому, что тот, кто восседал на троне, вальяжно закинув ногу на ногу, источал холод и презрение ко всему живому. Богато украшенные сапоги виднелись из-под бело-серых одежд. Ухоженные руки возлежали на мраморных подлокотниках, изготовленных в виде двух рычащих голов зверей.

— Всё готово? Можешь выполнять, — свет блеснул на перстнях, когда высокомерный взмах руки отправил подчинённого прочь. — Ох, Ораферн, — в темноте блеснула улыбка. — Ты станешь моим лучшим творением! — а после воцарилась тишина, затерявшаяся во мгле.

 

 

 

 

Словарик:

Архаларан — первый король народа эльфов ласгален в королевстве Белегтаур

Морнтаур — королество эльфов ласгален. (пер.с эльф. "Чёрный лес" (бывший Великий лес))

Тилиаэл — военный король эльфов халла, объединивший все народы эльфов ради битвы с врагом

Поверьте, ночной порт — это не то место, где хочется оказаться совсем одному. Никакой романтики нет в затихших тёмных доках и в торопливых шагах по деревянному пирсу. Особенно, когда кажется, что, как минимум, две пары глаз наблюдают за тобой. Скрип досок под своими же сапогами кажется неестественно громким. Страх мурашками пробегает по спине и вцепляется в затылок холодной рукой. Обернувшись, ты никого не видишь, но колотящееся в груди сердце подсказывает, что это лишь на мгновение. «Беги… беги…» — шепчет оно с каждым новым ударом. И ноги сами несут вперёд к той спасительной лодке, где тебя ждут, где ты будешь уже не один. Тусклый огонь впереди даёт надежду. Знакомые лица, с которыми прежде договорился о сопровождении на корабль, на данный момент становятся роднее всех родных. Как только ты садишься в лодку, прижимая к себе вещевой мешок с ценным грузом, и видишь, как работают вёсла, а причал остаётся позади, на сердце робко проклёвываются ростки радости и становится легче дышать. Спасение… О борта бьётся чёрная вода, и так хочется обернуться… Короткий взгляд на пирс… силуэт, стоящий во мраке и провожающий взглядом уходящую добычу, подтверждает все твои опасения. Но стоит сморгнуть, и уже никого нет, лишь пустота и жёсткие тени портовых зданий. И тут же радость куда-то исчезает, оставляя вместо себя тревогу.

* * *

Лесной король лежал на кушетке в библиотеке, закинув ноги на подлокотник. На его груди покоилась недочитанная ночью книга, а на лице лежали несколько рукописных листов, вздрагивающих от дыхания. Сквозь узкое высокое окно пробивался утренний свет. Дворецкий вошёл тихо, как умел делать только он, неся на подносе одной руки завтрак для правителя. Подойдя вплотную, он осторожно снял с лица Ораферна письма.

— Геллионн, как ты думаешь, что за ценный груз может везти Сверр, чтобы так беспокоиться за свою жизнь? — однако хозяин леса не спал и даже не удивился присутствию друга, видно почувствовал его, несмотря на все старания прислужника.

— Раз он не пишет об этом даже моему королю, значит, это что-то очень важное, и его опасения не беспочвенны, — заключил он. — Но прежде я всё же предлагаю позавтракать, — поднос с выпечкой и ароматным ягодным отваром опустился к венценосному эльфу.

Тот принюхался, а после сел, отложив книгу на сиденье подле себя.

— Он просит встретить его через два дня в Кьярва́ле. Думаю, что сделаю это лично, — Ораферн принялся за трапезу, продолжая хмуриться, обдумывая план действий.

Дворецкий же достал откуда-то гребень и привычными движениями принялся приводить растрепавшиеся волосы короля в порядок.

— Я бы посоветовал взять кого-то с собой. Если Сверр прав в своих опасениях, то может понадобиться дополнительная помощь, — заметил Геллионн.

— Разумно, — согласился король, поедая завтрак. — Кстати, ты не видел Мерили́н?

— Как я понял, она отправилась к знакомым в Южное поселение, — дворецкий завязал волосы Ораферна на привычный манер и забрал опустевший поднос. — А что, в ночь Давура ты встретил кого-то особенного и теперь хочешь пересмотреть ваш договор с Мерилин?

Король поперхнулся и долго откашливался, постукивая себя кулаком по груди. Геллионн довольно улыбнулся, поняв, что попал в точку. Он пообещал сообщить, как только прежняя фаворитка окажется во дворце.

Учитывая, что среди придворных дам король считался самым лакомым кусочком, то они время от времени устраивали между собой ссоры на тему того, кто же из них достойна быть рядом с ним. Пришлось ему самому разобраться с этим вопросом и установить некий временный договор. Благодаря ему лесной хозяин выбирал себе спутницу на определённый срок и мог продлевать его, если их обоих устраивали эти отношения. А мог сменить фаворитку по истечении времени и выбрать другую. Поэтому, когда временный договор подходил к концу, придворные дамы оживлялись и проявляли к королю особый интерес, в надежде, что он выберет кого-то из них. Нет, здесь никто не говорил о любви, лишь о приятном времяпрепровождении вместе. Некоторые эльфийские дамы рассчитывали на более длительные отношения с перспективой стать венценосной особой, однако временный договор остужал их стремления в самом начале. После установления этого правила сменилось всего две фаворитки. Мерилин была второй из них и удерживалась на этом месте уже два срока. Но этот период подходил к концу.

* * *

В Кьярвале в этот день проходило знаменательное событие — свадьба старшего сына главы города, поэтому все улицы гудели от музыки и танцев, в каждом баре наливали одну бесплатную кружку для вновь прибывших за здоровье молодых. Местные выпивохи, пока не обходили все таверны в округе, не успокаивались, а после засыпали либо за одним из столиков, либо прямо под дверями очередного питейного заведения. К вечеру, правда, шума поубавилось, но крики во славу молодых всё ещё встречались.

Эльфы въехали через западные ворота верхом. Дабы не привлекать к себе излишнего внимания, они прикрылись людскими плащами с капюшонами, сшитыми из грубой серой ткани, которая часто встречалась в этом регионе. Всадников было всего пятеро: сам Ораферн, воительница Эльдаэ́н, которая знала короля ещё до вступления на престол и помогала ему в войне с орками, двое из особого эльфийского отряда и самый молодой Та́лион, вероятно, взятый на всякий случай, чтобы следить за лошадьми. Собственно, на него и возложили эту задачу, когда вся группа спешилась. Двое тут же исчезли в толпе, чтобы занять наиболее выгодные позиции по ходу продвижения своего правителя, а Ораферн со спутницей отправились в таверну «Старый Кит», где и была оговорена встреча.

Сверр сидел за столиком с кружкой пива и нервно поглядывал на входную дверь. Встреча должна была состояться под вечер, и он уже вступал в свои права, но ещё недостаточно окутал город. Время от времени пальцы отстукивали по столу ритм биения взволнованного сердца. Фигуру мужчины скрывал обычный серый походный плащ, из-под которого выглядывала льняная выцветшая рубаха. Единственное, что привлекало внимание — это загорелая и обветренная кожа при русых волосах и небольшой бороде. Это выдавало в нём путешественника.

В заведение то и дело вваливались весёлые пьяные компании, выкрикивая поздравления молодым, но того, кого с нетерпением ждал Сверр, всё не было. Наконец, к нему подошёл юный прислужник и сообщил, что кто-то ожидает путника у задней двери. Тот едва не подскочил, но сумел сдержать свой порыв и, прихватив вещевой мешок, отправился следом за мальчишкой.

Когда Ораферн шагнул в таверну «Старый Кит», то сразу почувствовал неладное. Беглый взгляд не обнаружил искомого лица.

— Что-то не так, — сообщил он стоявшей позади эльфийке.

Та кивнула и удалилась, а король подошёл к барной стойке.

— Милейший, — обратился Ораферн к протирающему кружку мужчине, — не видел ли ты тут одного человека с загорелым лицом?

— Видел, — кивнул тот. — Кажется, он кого-то ждал. Вышел через чёрную дверь, — указал мужчина на второй выход, через который обычно в таверну доставлялись продукты и пиво.

— Благодарю, — эльф быстрыми шагами пересёк расстояние до второй двери и, оказавшись в переулке, увидел Эльдаэн.

— Его, видно, оглушили и перетащили в телегу, — рассказала она, прочитав следы на дороге. — Я сообщила остальным, чтобы рассредоточились… — в это мгновение взглянула на кожаную тесёмку на руке. — Повозка ушла к западному выезду!

Оба, не сговариваясь, ринулись обратно к лошадям коротким путём через дворы и крыши, перемахивая через заборы с лёгкостью дикой кошки. Оказавшись верхом, они понеслись к Западным воротам города.

Тем временем, телега уже покинула его пределы. Стража не обратила внимания на «пьяную» компанию из четырёх человек, оравшую похабные песенки вперемешку с поздравлениями молодым. Охранники, вероятно, посчитали, что чем меньше дебоширов в городе, тем лучше. Когда же прискакала погоня, то ворота уже собирались закрывать. Стражник перегородил дорогу лошадям, и те недовольно заржали и затоптались на месте, протестуя перед остановками. Всадникам пришлось придержать капюшоны, чтобы те не слетели.

— Ворота закрываются на ночной период. Вам лучше найти ночлег в городе, — сообщили путникам.

— Здесь проезжала телега с несколькими мужчинами? Был ли среди них светловолосый с загорелой кожей? — сдвинув брови, спросил Ораферн.

— А если и так, тебе-то что?! — вызывающе произнёс стражник, перехватив поудобнее копьё.

— Вы только что проворонили похищение человека. В ваших интересах не преграждать нам путь, — сурово отозвался лесной король.

— Смотри… — второй стражник опасливо подёргал товарища за плащ, — лошади… лошади без узды, — тихо прошептал он.

— Эльфы? — так же тихо озвучил свою догадку охранник и окриком остановил остальных, закрывавших ворота. — Выпустите их!

О лесном народе тут могли говорить разное, но никто не хотел с ними ссориться, ведь все знали, что эльфы Чёрного Леса не дают своих в обиду. А других длинноухих в этих краях не видели.

Солнце почти скрылось за горизонтом, бросив на края облаков последние алые краски. Лошади пустились вскачь, как только открылись ворота. Люди считали эльфийских коней заговорёнными, потому что они будто бы понимали речь своих всадников, не давались другим и носились по открытой местности быстрее прочих. А ещё напугать их чем-то было трудно. Ну, точно заговорённые.

Под копытами расстилалось поле душистых трав, и, пожалуй, в другое время животные с большим удовольствием попробовали бы и осоки, и клевера, но сейчас тонкие лошадиные ноги только сминали их, унося всадников всё дальше от городских стен. Да и луговые травы вскоре поредели, а после и вовсе пропали, оставив на скудной земле лишь иногда встречающиеся зелёные островки мшанки.

— Они двигаются на север! — сообщила эльфийка. Её капюшон слетел с головы во время скачки, освобождая золотую косу. — Там нет ни поселений, ни торговых дорог, только горы.

— Зато там хорошо прятать мёртвые тела… — мрачно отозвался лесной король.

На горизонте замаячила телега. Пятёрка всадников вновь подгоняла коней… время истекало.

* * *

В лицо плеснули водой. Сверр открыл глаза и поморщился, вероятно от боли в затылке, но прикоснуться к нему не мог — руки были связаны.

— Отдай! — приказал голос из темноты.

Глаза путешественника не сразу смогли определить, кто перед ним — голова раскалывалась, но когда зрение сфокусировалось, он увидел грязно-серую кожу когтистой руки. Орк…

— Ч-что отдать? — пролепетал человек дрогнувшим голосом.

— Отдай ключ! — кажется, этот весьма суровый тип недружественной наружности был предводителем небольшого отряда, потому как за его спиной стояли ещё пятеро и молча ожидали распоряжений.

— Я… я его спрятал… в городе…

— Врёшь! Вы, люди, смердите, когда врёте! Говори! — орк подошёл ближе и вытащил длинный кинжал из ножен.

Между рёбер Сверра впилось лезвие, и в груди похолодело от страха и боли. Неужели это конец? Почему именно так? А ещё столько хотелось успеть…

— Аргх! — раздался крик наблюдателя и тут же захлебнулся в чёрной крови.

Два коня ворвались в прикрытый скалами закуток, но всадников на них уже не было. Ораферн и Эльдаэн, пробежав по камням, спрыгнули сверху прямо на группу орков. Король с размаха отрубил руку истязателя и ударил его в грудь ногой, отталкивая от пленного. Сверр рухнул бы на камни, если бы спаситель не подхватил его.

Холодные глаза Эльдаэн не пропускали ни одного движения врага, врываясь то мечом, то кинжалом в его плоть. Эльфы помнили, как тёмная армия саранчой проходилась по их поселениям, сметая всё на своём пути. Сейчас казалось, будто призраки войны вновь восстали, и руки привычно рубят мечом тёмно-серые тела, завёрнутые в куски кожи и меха. Отточенные движения не давали и шанса добраться до эльфийской девы или её короля. Пятеро орков, хоть и считались грозной силой, но не смогли противостоять вихрю лезвий эльфийской воительницы и вскоре лежали поверженными, окрасив холодные камни в густой чёрный цвет своей крови. Оставался лишь один — с отрубленной рукой, который попытался скрыться, но был остановлен стрелой молодого остроухого воина. Один наконечник прошил плечо уцелевшей руки, а второй пронзил бедро. К этому моменту подоспела наставница юнца. Орк, поняв, что ему уже не спастись, кинулся на неё, чем спровоцировал Талиона на выстрел. Мёртвое тело с простреленной головой рухнуло к ногам воительницы.

— И как мне его теперь допрашивать?! — возмутилась она, воззрившись на молодого ученика.

— Прошу о прощении, э́иниор Эльдаэн, — тот опустился на колено и склонил голову. — Я готов принять любое наказание.

В это время Сверр, тяжело дыша, нащупал непослушной рукой на своей шее тесёмку и за неё вытащил медальон. Он казался сплетённым из металлического кружева с несколькими слоями кругов. В центре виднелся тускло светящийся красный камень.

— Башня… башня Хроник… — пытался передать послание человек, — …на… на свету… — но больше он ничего не смог произнести, силы покинули тело, и он обмяк.

— Эльдаэн! — послышался окрик короля, и эльфийка, махнув рукой на ученика, отправилась обратно.

Вернувшись, она заметила, что человеку стало хуже, поэтому сразу отвязала поясную сумку и передала её хозяину леса.

— То, что надо, — Ораферн уложил друга на землю и, достав из сумочки чистые тряпичные бинты и снадобья, принялся перевязывать Сверра.

Медальон уже находился под рубашкой короля. Друг считал этот предмет настолько важным, что не пожалел последних сил, значит это стоило беречь.

— Его нужно доставить во дворец. Ему нужен хороший лекарь.

— Он не выдержит дороги, — заключила Эльдаэн, откидывая спадающую с плеча косу обратно за спину. — Я, конечно, могу наложить лечебные чары, чтобы не растрясти его в дороге сильнее, но… сколько они продержатся, не знаю. Он же не эльф.

— Сделай, что сможешь, — кивнул король и окликнул младшего. — Отрежь пару орочих голов! — затем вновь обернулся к собеседнице, которая уже положила ладони на грудь раненого, шепча заклятье. — Мы поедем напрямик.

— Через Северную часть Леса?! — она даже вскинула голову от удивления.

— Да. Не успеем, если повезём в обход. Он должен выжить, — Ораферн поднялся и снова взглянул на Талиона, который уже нёс два мешка с головами. — Вон ту руку тоже запихай! — он видел, как парнишку передёрнуло, но не выполнить приказ правителя тот не мог.

— Готово, мой король, — сообщил молодой эльф, еле сдерживаясь от вони и отвращения.

— Хорошо. Одну голову как доказательство вины отошлём вместе с пленными, что остались у телеги. Они отправятся в Кьярваль. Пусть люди сами разберутся со своими преступниками. Даэдаро́н, этим займёшься ты. Вторая нужна будет мне, чтобы представить её Тилиаэлу.

После того, как все распоряжения были отданы, а лечебные чары окутали раненого, эльфы вскочили на лошадей и отправились к северной окраине леса. Теперь время играло против них.

Эта часть леса подверглась скверне, которую не удалось вывести полностью. Деревья здесь росли искорёженными под воздействием тёмных сил, имели очень тёмный, почти чёрный оттенок коры, но при этом оставались довольно высокими. Ветви в несколько ярусов стелились над землёй изогнутыми змеями, словно воздушные тропы. Встречались и опасные хъёрны — деревья, которые больше всего пострадали от тьмы. Напитавшись ужасом и мраком кровавых жертвоприношений, они обрели разрушительную силу. Птицы встречались редко, а звери под действием чёрной магии видоизменились, стали агрессивнее и опаснее.

Но даже не это настораживало эльфов, которые редко забредали в эти места. Тут завелись существа, куда опаснее и злее… Их прозвали «рогри́нами», что означало «демоническая гончая». Эти твари размером с крупную собаку, вроде дога, имели клювообразную зубастую пасть на голом черепе, длинный узкий язык и горбатое тело. Длинные задние ноги всегда находились в полусогнутом состоянии. Существа благодаря им могли делать смертоносные прыжки из засады. Лапы чем-то напоминали те, какими обладали некоторые ящерицы, а передние, более короткие, казались больше приспособлены для раздирания плоти своими тремя длинными когтистыми пальцами. Шея у них была недлинная, но подвижная, а вот хвост очень гибкий, и тварь могла владеть им наподобие кнута или обвивать ветки, чтобы удерживать вес своего тела. Спину и голову покрывали длинные иглы, которые существо выстреливало в случае необходимости. Помимо прочего, рогрины имели способность выплёвывать липкую слюну, которая быстро затвердевала на воздухе, что позволяло обездвижить жертву. В чёрных глазницах черепа светились маленькие алые точки, жаждущие крови.

Эльфы истребляли этих тварей по мере возможности и загнали их как можно глубже в северную часть леса, но уничтожить рогринов полностью пока не удавалось. Существа не любили солнечный свет и вылезали под вечер, а отыскать их гнездо было крайне непросто.

В лес верхом въехала группа из четырёх эльфов и одного раненого человека. Ораферн удерживал его перед собой, следуя за Эльдаэн, позади оказались молодой Талион и Лаэрли́нд. Пятый из эльфов был отправлен обратно в Кьярваль с заданием.

Ночной лес, тем более в этой его части, выглядел мрачно и порой даже кровожадно. Кривые тени опутали своей сетью землю, по которой стелилась чуть заметная белёсая дымка. Корявые ветви напоминали когтистые лапы, застывшие до поры и готовые схватить путников, как только те потеряют бдительность. Но больше всего угнетало не это, а абсолютная тишина. Ни шороха, ни скрипа, ни единого звука. Только топот лошадиных копыт во мраке и ощущение чьего-то внимания где-то на уровне эльфийского подсознания. Густой воздух наполнился тревогой.

Талион внимательно смотрел на своего правителя и, когда тот дал сигнал, вытряс из мешка отрубленную руку орка. Эльфийские мешки часто использовались для переноса продуктов и потому были зачарованы от порчи оных. Потому и отрубленная конечность казалась только что отсоединённой от тела. После этого действа лошади рванули вперёд. Их зрение было хуже, чем у наездников, но те направляли скакунов. Это помогало животным двигаться быстро даже по неровным лесным тропам. Почувствовалось движение воздуха в сторону «подарка». Но тварям он оказался на один зубок, и вскоре жадные алые точки в глазницах начали преследовать убегающих. Демонические гончие мчались позади, с боков и даже сверху. Внезапно светлый сгусток выстрелил в ногу последней из лошадей. Та заржала и повалилась на землю. Всадник среагировал быстро: оттолкнулся и вскочил за спину притормозившего Талиона. Оглянулся. Неудачное падение животного разрушило все надежды на спасение. Стрела избавила несчастную от мучений. Было видно, как тени набросились на тушу, поглощая её.

— Они скоро догонят нас… — констатировал Ораферн и остановил своего коня, побудив его опуститься. — Талион! Залезай. Ты удержишь Сверра вместо меня. У него осталось мало времени, — раненый всё ещё не приходил в себя.

— Но Ораферн! — возразила воительница, разворачивая свою лошадь. — Это неразумно! Стоит ли угроза твоей жизни его благополучия?

— Он должен выжить! — твёрдо произнёс король тоном, не терпящим возражений, а после обернулся к спешившемуся Талиону. — Держи крепче и не оглядывайся. Мизре́н вынесет тебя, он очень быстрый, — хозяин леса помог взобраться юному воину на своего коня, после чего серый в яблоках осторожно поднялся. — Скачи! — было это сказано всаднику или же лошади — неясно, но вскоре оба скрылись из вида.

— Ораферн, ты поступаешь глупо! — сердилась эльфийка, спрыгнув со своей гнедой кобылы.

— Ты же вызвала подмогу с Северного форпоста. Значит, мы не так уж и сильно рискуем. Нужно задержать рогринов… — но не успел он договорить, как послышался шум…

Это был скрежет когтей о кривые ветви деревьев. Лаэрли́нд соскочил с седла, чтобы защитить своего правителя. Он взмахнул плащом. Несколько струй затвердевающей слюны врезались в ткань. Эльф веерным движением откинул их в сторону вместе с элементом одежды. Плащ врезался в соседний ствол и намертво прилип. В существ тут же полетели стрелы. Это охладило их жажду крови, побудив спрятаться. Вторая лошадь пала под выстрелами длинных ядовитых игл. Мрак сгущался… Эльфов обступали со всех сторон. Они обнажили мечи и попятились к толстому чёрному дереву.

— Ораферн, ты дурак! — злилась Эльдаэн. — Как тебя защищать теперь?! Могли бы уже быть на окраине…

— Серьёзно? Мы бы не успели, и ты сама это прекрасно знаешь! — рыкнул в ответ король. — Но у меня есть одна сумасшедшая идея, — он схватил мешок и вытащил оттуда орочью голову, затем измазал её кровью кору дерева и пригвоздил к нему кинжалом.

— Ты… ты хочешь сделать из этого дерева хъёрн?! — воительница даже отшатнулась, затем быстро обернулась к своей лошади, приказав ей бежать без оглядки.

— Оно уже хъёрн! Осталось разбудить. Лаэрлинд, как только почувствуешь движения корней, прыгаем вверх и уходим по веткам на другое дерево! Проклятье просыпается не сразу, это даст нам шанс.

— Да, мой король.

Ждать долго не пришлось. Дерево начало впитывать в себя кровь и поглощать отрубленную голову, втягивая под кору. Корни пришли в движение. Трое безумцев бросились по дереву вверх. Погоня ринулась за ними. Как только рогрины добрались до пробуждённого хъёрна, он отшвырнул нескольких ветками, двоих пронзил корнями насквозь. Эльфы уклонились от атаки проклятого древа, перескочили на другое, продолжая бег по ветвям. Идея была настолько безумна, что сработала. Позади слышалось шипение тварей, визги. Но надолго ли?

Трое с ловкостью перепрыгивали с одной ветви на другую, не останавливаясь. Громадные деревья сейчас служили для них тропами. Но вскоре эльфы спрыгнули на землю, продолжая путь. Бег давно бы вымотал человека, но не проворного и выносливого ласгалена. Но и их силы имели свой предел. Слюна преследователей вновь врезалась в землю, едва не зацепив Эльдаэн. Та подпрыгнула, совершив кувырок, избегая опасности.

— Как они нас обошли? — группа приготовилась к обороне, встав спина к спине.

— Боюсь, это свежие… — Ораферн стиснул зубы и вновь достал мечи. — У меня закончились идеи. Придётся отбиваться по старинке.

— Связь до сих пор молчит, мы ещё не вышли с проклятой территории, — с сожалением сообщила воительница, мельком взглянув на кожаные тесёмки на своих руках.

— Минутку… — король вдруг прислушался.

Один приближающийся звук не давал ему покоя. Если бы огромный шмель разогнался до скорости падающего ястреба, то, пожалуй, мог бы издавать похожий гул… И он становился громче с каждым мгновением. Мимо промелькнуло нечто небольшое и шипящее, мигом пролетевшее по кругу, не давая тварям приблизиться к эльфам…

— Закройте глаза!!! — приказал Ораферн. Золотисто-алая вспышка озарила пространство. — Дракошик!

На спине маленького существа, зависшего в воздухе на своих небольших крылышках, полыхало пламя. Лесной правитель убрал оружие и подошёл к малышу, осторожно подставив ему ладони. Дракошка плюхнулся в них и устало взглянул на Ораферна. Похоже, он спешил на помощь аж из самого дворца и сейчас, остановив опасность, растратил все свои силы.

— Спасибо, — король ласково улыбнулся.

Вовремя выполненная команда позволила сопровождению не застыть, в отличие от их противников. Но уже через несколько минут подоспела подмога из северного форпоста. Против такого количества эльфов твари не готовы были биться, и те, что выжили, отступили назад, чтобы спрятаться в свои норы и зализать раны.

* * *

Ораферн сидел в своём кабинете, разглядывая медальон Сверра. Удивительно тонкий узор завораживал, словно уводил куда-то, и начинало казаться, что линии переплетений оживают, но стоило сморгнуть, как морок пропадал. Эльф ещё раз заглянул в книгу, лежавшую на столе. В огромном старом фолианте писалось о Башне Хроник — таинственном строении, которое практически невозможно отыскать, но, говорили, что именно там хранятся самые редкие книги и записаны все события, которые происходят в Марнуэлене. Хранители Башни были не люди, а лишь похожие на них существа, появившиеся на свет в момент сотворения мира, дабы вести летописи того, что было, того, что есть, и того, что ещё только должно случиться. Ещё на страницах нашлось упоминание, что Башня Хроник не стоит на одном месте, а перемещается с туманом, и отгадать, где она будет, можно лишь по воле судьбы или имея особый ключ. Похоже, именно его лесной король рассматривал последнее время, вот только не знал, как им пользоваться.

Тихий стук в дверь и привычно неслышные шаги Геллионна заставили отвлечься от мыслей.

— Как он? — вздохнул Ораферн, предполагая, что новости неутешительные.

— До сих пор не пришёл в себя. Но состояние стабильное, наши лекари следят за этим, — дворецкий поставил на край стола поднос с ужином и принялся освобождать место для трапезы.

— Если ключ от Башни Хроник понадобился оркам, значит, враг, Йе́лва, пробудился. Иного объяснения просто нет, — нахмурился король. — А это очень плохие новости. Я должен защитить Морнтаур. Хорошо бы скрыть его с глаз, как, например, сделали в Таур’ан’мауре. Но до них не дозваться. Тилиаэл пока не ответил?

— От него не было сообщений, — ответил Геллионн. — Позволишь? — протянул руку к медальону, дабы Ораферн отвлёкся от дум и начал ужинать.

Лесной хозяин передал ключ и взял ложку. Грибной суп пах удивительно и просто требовал, чтобы его попробовали. Дворецкий же стал изучать узоры подвески.

— Неужели нет никаких подсказок к раскрытию тайны ключа? — спросил он.

— Сверр говорил только про Башню Хроник на свету. Но больше ничего не успел. Поэтому не уверен, что это можно считать за полноценную подсказку.

— На свету? — переспросил прислужник и повертел вещицу в руках, а затем поднёс её ближе к светильнику и стал разглядывать узоры напротив света.

— Там! — Ораферн даже выронил ложку, указывая на стену.

Тень от медальона словно ожила и выстроилась сначала в очертания башни, затем стала показывать числа, а после сложилась в кусочек карты. Забыв про ужин, король начал быстро зарисовывать то, что увидел, пока узоры не вернулись в прежнее положение, застыв на месте. Эльфы переглянулись.

— Кажется, я был не бесполезен, — скромно заметил дворецкий.

— Геллионн, да ты просто сокровище! — вскочил правитель и, перегнувшись прямо через стол, потряс друга за плечи.

Тот успел убрать тарелку с супом, пока ужин не оказался на полу, а после эмоциональных проявлений хозяина леса вернул всё на свои места.

— Теперь я могу найти Башню Хроник! И… и вызнать, каким образом защитить Морнтаур! И не дать возможность Йелва воспользоваться шансом и посетить Башню! — Ораферн был крайне воодушевлён.

— Значит, весть о том, что в Кьярвале сожгли вторую голову орка, и Тилиаэлу нечего предоставить в качестве доказательств, тебя не огорчит? — осторожно поинтересовался дворецкий.

— Э… Ох… — известие приостановило бурю радости, сведя её почти на нет. — Ладно, разберёмся как-нибудь.

* * *

В этот день серые тучи почти полностью заволокли небо, но кое-где в разрывах их пелены проглядывали яркие голубые лоскутки, открывая дорогу редким, но столь желанным солнечным лучам. За рядом мраморных колонн открывался чудесный вид на водоём. Здесь ощущалась лёгкая прохлада, но водная гладь была прекрасна даже при такой погоде. Иногда её тревожили порывы ветра или капли дождя.

Лоссеана́лле сидел в кресле с книгой, изредка откидывая назад серебристые пряди, спадающие с плеч. При каждом движении на пальцах поблёскивали дорогие перстни с витиеватыми узорами и драгоценными камнями. Иногда казалось, что эльф поправлял волосы только для того, чтобы увидеть краем глаза этот блеск и восхититься тонкостью и изяществом работы мастера. В этот раз на нём поверх серебристых одежд была накидка из синей парчи с изумительным узором и меховой отделкой ворота. Обычно меха эльфы не использовали в одежде, так как не были так подвержены холоду, как люди или гномы, но жители Тараэлентириоса ввели такое понятие, как «модный», и в данном случае подобное украшение было данью этой самой моде.

— Властитель, — голос советника был вкрадчивым и тихим, словно он боялся вспугнуть величавую птицу, обретшую умиротворение на прекрасной мраморной террасе, увитой золотыми плетистыми розами. — Его Светлость король Тилиаэл изъявил желание побеседовать и ожидает ответа в фонтанном зале. Прошу покорно дать согласие или же посоветовать, как ответствовать Его Светлости, ежели положительный ответ дать невозможно, — рыжеволосый эльф в серых одеждах учтиво поклонился.

— Вот как? — правитель Тараэлентерио́са медленно наклонился вперёд, чтобы положить книгу на мозаичный столик перед собой. — Я буду рад разделить беседу с Королём Халла. Распорядись, дабы ему доставили кресло и установили против моего. Ступай, — высокомерный взмах руки вновь заставил блеснуть перстни, вызвав удовольствие на лице венценосной особы.

Сквозь серые облака пробился солнечный свет, озарив своими лучами часть водоёма. На мраморную террасу ступил высокий темноволосый эльф в синих одеждах с серебристой вышивкой. Он слегка кивнул в знак приветствия вставшему со своего кресла хозяину дворца и подошёл ближе для рукопожатия.

— Моё сердце радуется при виде тебя, король Тилиаэл, и я считаю за честь звать тебя дорогим гостем и другом, — светская улыбка появилась на лице Лоссеаналле.

После пожатия рук он жестом предложил гостю расположиться поудобнее. Прислуга поставила на столик кувшин вина, хрустальные кубки и фрукты.

— Как и я, — ответствовал гость и последовал совету, усевшись в резное кресло с подушкой. — Вот только привели меня к тебе не очень радостные вести.

— Что же опечалило тебя, позволь узнать? — серебровласый эльф откинул длинную часть рукава так, чтобы она спадала за подлокотник.

— Надёжный источник передал мне, что отряд орков был замечен у перевала Лаэ́ссе, — сообщил собеседник. — Они двигались на север, но были уничтожены эльфами Морнтаура.

— Вот как? Полагаю, всё в порядке? Смею предположить, что это были остатки прошлой армии, которые каким-то неведомым образом остались среди живых? — Лоссеаналле взял наполненный для него хрустальный кубок и покрутил в пальцах, глядя, как солнечные лучи заставляют вино светиться. Однако, эта фраза вызвала лёгкое недоумение на лице собеседника, потому что война закончилась уже без малого век тому назад. — Впрочем… если источник из Морнтаура, то я бы не полагался так на эти сведения, — он пригубил вино и довольно улыбнулся его вкусу. — Морнтаур своеобразное место, говорят, что в него даже не проникает свет. А его… правитель… — нос сморщился, словно бы речь шла о каком-то неприятном насекомом, — с каких низов он явился, я даже боюсь предположить.

— Должен заметить, — ответил Тилиаэл, отведав вина, — что я доверяю королю Ораферну. Да, своей прямолинейностью и юношеским пылом он уже успел оттолкнуть от себя некоторых достойных эльфов, но он честен.

— Я бы назвал это несдержанностью, неумением вести себя в обществе и… дикостью, — хмыкнул собеседник, затем аккуратно взял тонкой вилочкой очищенный фрукт и отправил его в рот.

— Думаю, что по истечении нескольких лет это можно будет исправить.

— О, это можно было бы исправить гораздо раньше. Но кто я такой, чтобы судить? — правитель Тараэлентериоса вдруг замолчал, вновь взглянув на свет через алую призму вина, и улыбнулся. — Хотя, как раз я мог бы судить. Я бы даже посмел высказать: кому, как не мне.

— Ораферн лично присутствовал при уничтожении отряда орков, — вернулся к прежнему разговору король халла, видя, что мысли уводят собеседника куда-то не туда. — И поспешил сообщить мне об этом так скоро, как только это стало возможно. Очень странно, что они вдруг появились из ниоткуда. К великому сожалению, орков не удалось допросить. Но не значит ли их обнаружение, что затаившийся враг вдруг пробудился и вновь вынашивает свои тёмные планы?

— Действительно странно, — эльф закинул ногу на ногу, после чего лёгким движением руки оправил полы своих одежд. — Почему они появились именно в тех краях, за которыми должен присматривать этот… представитель ла́сгален? Для меня будет неудивительно, если вдруг выяснится, что он предал богов и сговорился с орками.

— Это невозможно, — нахмурился Тилиаэл. — Эти порождения тьмы уничтожили его поселение и убили его мать.

— Бедняжка… — произнёс собеседник, смотря куда-то в сторону, и отпил из своего хрустального кубка. В его голосе не ощущалось ни толики сочувствия.

— Лоссеаналле, — тон короля Халла был явно осуждающим. — Участливость к чужому горю — благое деяние. Халла должны помнить о благородстве.

Это вырвало собеседника из его размышлений на отвлечённые темы.

— Прошу прощения, если мои слова оскорбили тебя, властитель Тилиаэл, — он примиряюще улыбнулся. — Но скажи мне, где доказательства того, что там были орки? Если… король Морнтаура вправду такой, как ты утверждаешь, то он должен был позаботиться об этом.

— Доказательства, к сожалению, не удалось сберечь. Одна голова орка, отправленная людям как доказательство вины преступников в связи с порождениями мрака, была сожжена. Вторая утрачена в мрачной оконечности Морнтаура, дабы спастись от существ, которые там обитали. Я понимаю, как всё это звучит, но у меня нет оснований не доверять королю Ораферну, он самый честный из всех, с кем мне посчастливилось быть знакомым.

— Король Халла, ты меня обижаешь, — надул губы Лассеаналле, но после выпил вина и продолжил иным тоном. — При всём моём уважении к тебе, властитель, я не готов верить словам мальчишки. Не имею понятия, какую игру он ведёт, но с большим удовольствием послушал бы эту историю из его уст.

— В таком случае, его стоит пригласить сюда и выслушать. Полагаю, с этим не возникнут трудности? — темноволосый эльф отпил вина из своего кубка.

— О, пожалуй, нам стоит устроить званый ужин, — нехорошая улыбка и лукавый прищур отразились в алом вине, а перстни вновь блеснули сапфирами.

 

 

 

 

Словарик:

Геллионн — (пер. с эльф. «Весёлый сын») — дворецкий и друг Ораферна

Хъёрн — деревья, напитавшиеся чёрной магией и готовые уничтожать всё живое, до чего дотянутся. Часто поминается в ругательствах

Кьярваль — (сканд. «Милый кит») — город и залив (область, подконтрольная людям)

Фаэг — (пер. с эльф. «плохой/ злой/ неправильный» в зависимости от контекста. В данном случае используется, как ругательство.

Лес был тих, словно ожидая бури. Небо заволокли серые тяжёлые тучи, готовые вот-вот прорваться холодным дождём. Вокруг витал его запах вперемешку с ароматами трав. Первая капля устремилась вниз, минуя кроны деревьев, как раз меж листьев и, ударившись о лист папоротника, скатилась на землю. Светловолосый эльф сидел возле дерева, приоткрыв глаза, он глубоко и сладко вздохнул, наполняя лёгкие свежестью и прохладой, что окутала преддождевой лес. Пожалуй, стоило уходить, ведь в противном случае Геллионн опять будет ругаться, что приходится сушить одежду короля. Пусть остроухий народ и не был подвержен простудным заболеваниям, но пожурить за неосмотрительность это не мешало. Уже несколько последующих дождевых капель заблудились в лиственном покрове. Орафе́рн поднялся и отправился домой по своей излюбленной тропе. Небольшой отдых от дел насущных ему был необходим. Тем более что мысли о судьбе друга, всё ещё не пришедшего в себя, тяготили. Но эльф не мог ничем помочь, за Сверром наблюдали лучшие лекари, оставалось только ждать. А ещё возникли проблемы с управлением: почему-то приказы и распоряжения выполнялись либо неточно, либо совсем наоборот, и непонимание чётких инструкций наводило на некоторые размышления. Однако дворецкий посоветовал на пару часов оставить дела и дать мыслям небольшой отдых. Пожалуй, он был прав.

Сапоги неслышно ступали по мягкому мху, словно по расстеленному ковру. Закрывая глаза, хозяин леса слышал, как дышит и колышется зелёное море, как отзывается на его мысли. Это была изумительная магия, вдохновляющая, будоражащая саму суть, оставляя приятный трепет в душе. Пальцы касались коры высоких древ, и те отвечали неслышным вздохом. О, если бы они могли, то потянулись бы следом за идущим, влекомые его энергией. Но, увы, не имели возможности двинуться с места. Взгляд приметил белый лист бумаги, свёрнутый и установленный меж стенок небольшого дупла так, чтобы шагающий по тропе мог его хорошо видеть. Эльф подошёл ближе и развернул записку. Брови нахмурились.

«Тому, кто пытается идти неведомыми ему тропами, стоит задуматься над тем, что могут быть куда более достойные путники, и уступить им дорогу. Но ежели с дороги сойти не захочет, то должен подумать, куда ведёт этот путь и чем путник готов пожертвовать ради этого. Готов ли сложить свою или чужую голову ради того, чтобы удержаться на этой тропе?» — прочёл Геллионн и повертел записку, переданную Ораферном. — Сдаётся мне, что это угроза тебе, мой король.

— Вот и мне так показалось, — ко всем прочим неприятностям добавилась ещё и эта. Эльф выдохнул, и опустился в кресло. — Не думал, что внутри дворца остались те, кто так сильно мною недоволен. Я же стараюсь сделать так, чтобы всем было хорошо, чтобы все жили в мире и довольстве. Чего им не хватает?

— Полагаю, что последние события тоже могут быть связаны с этими недоброжелателями, — заметил дворецкий и вернул записку собеседнику. — А как отзывается лес на призыв моего короля?

— Я слышу, чувствую его, но не уверен, что связь можно назвать достаточно крепкой. Ох, нехорошее у меня предчувствие, — покачал головой хозяин леса. — Не спокойно на душе после этого письма. Хотелось бы думать, что это просто чья-то глупая шутка.

— Хотелось бы… — задумчиво произнёс Ге́ллионн.

Все готовились к приезду делегации из Кьярваля для обсуждения торговых дел. Ораферн подходил к вопросу договоров очень серьёзно, помнил о выгоде для обеих сторон. Людям всегда хотелось кусочек его леса, а лучше древесины поценнее, но здесь король был строг. Он выделил только одну рощу, которую разрешил вырубать, и следил, чтобы возобновление лесного покрова проходило строго по плану. Эльфийская магия помогала выращивать деревья быстрее, чем они могли вырасти сами, но всё же не моментально. Ещё людям были интересны меха и дикое мясо, травы и снадобья, ягоды и грибы, настойки, а также некоторые элементы одежды и обувь, сделанная эльфийскими мастерами и заговорённая на удобство и медленный износ. В обмен эльфы брали муку, молоко, сыр, шерсть, некоторые ткани и прочие вещи, которые нельзя было добыть в лесу. Как с Кьярвалем, так же эльфы сотрудничали и с соседями с Узкой равнины, что граничила с лесом на западе. Но тамошние обитали были не обычными людьми, а оборотнями-полукровками, выбравшими себе человеческое обличие.

Люди были жадны по природе своей, и договориться с ними бывало весьма не просто. К их визиту стоило быть готовым. И когда делегация прибыла, и закончилась официальная часть, а гости отправились отдыхать, в груди у Ораферна заныло, подсказывая, что происходит нечто неправильное. Это не давало покоя, мешало сосредоточиться на прочих вещах, перетягивало внимание. Тревога нарастала. Его тянуло в лес, и король больше не смог противиться. Он сделал шаг, затем другой, третий, не слыша тех, кто обращался к нему на пути, ускоряясь. Вышел из замка, ступил по излюбленную тропу, ведомый чем-то необъяснимым. Сердце в груди билось всё чаще и сильнее, заставив бежать… а потом замерло на миг. Глаза широко распахнулись. Ораферн отказывался верить в то, что видел. Его тело начала бить лёгкая дрожь. Там… у дерева, где прежде была найдена записка, взгляду предстала страшная картина: эльфийская дева, привязанная к стволу, из груди которой торчали три стрелы. Тёмно-русые волосы спадали на лицо, но её одежда и стан были знакомы хозяину леса. Не чувствуя собственных ног, он подошёл ближе и коснулся охладевшей щеки убиенной.

— Мерили́н… — в горле тут же пересохло.

Внутри что-то щёлкнуло и обдало жаром, словно бы разгорался огонь. Но это было чёрное пламя гнева и ярости, отчаяния и горя утраты.

— Мой король… — Геллионн почувствовал неладное, когда правитель проигнорировал его вопрос, и последовал за ним, позвав с собой воительницу Эльдаэн, что оказалась неподалёку.

Теперь, видя эту ужасающую картину, дворецкий понимал, что Ораферна нужно срочно увести отсюда.

— Эльдаэ́н позаботится о ней, — пообещал он. — Идём, мой король. Мерилин не хотела бы, чтобы ты видел её такой. Вы встретитесь позже.

Хозяина леса поначалу сопротивлялся, но его удалось увести во дворец. Позже он сам не помнил, как вернулся в свой кабинет, и почему дверь после этого оказалась заперта. Ярость закипала внутри всё сильнее, мешая дышать. Вспомнилась записка, и Ораферн стал лихорадочно шарить на своём столе в её поисках, но не найдя, сбросил со столешницы всё, что там находилось. Ворох бумаг разлетелся по комнате, расстелившись по полу. В груди что-то сжималось и клокотало, нечто рвалось наружу, причиняя боль, словно желая разорвать клетку из рёбер и обрести свободу.

— Хъёрн их побери!!! — кулаки со всей силы обрушились на стол и били его до изнеможения, пока хватало сил… пока Геллионн не схватил короля и не обрушил его на пол, крепко держа за плечи.

— Мы найдём того, кто совершил это! — речь была напряжённой и отрывистой. — Найдём! Я обещаю! Но ты должен держать себя в руках! Он ждёт, что ты совершишь ошибку! Им нужна твоя ошибка! Тогда они победят… Не дай им победить! Иначе её смерть будет напрасной! — дворецкий обхватил голову Ораферна руками, подняв его взор на себя. — Ты должен быть сильным. Ради неё. Ради нас всех, — никогда прежде Геллионн не позволял себе подобного, и его слова и действия отрезвили правителя.

— Я понял тебя… — в тяжёлом взгляде читалась тёмная скорбь, но дыхание постепенно возвращалось, и чёрное пламя затихало внутри, обретая прежние границы.

Голову стянула тугая боль, и не сразу удалось подняться.

— Тебе нужен отдых, — заключил дворецкий.

Его беспокоило состояние хозяина леса, на мгновение показалось, что он почувствовал тёмный всплеск и призрачные алые искры в изумрудных глазах, но теперь, когда друг приходил в себя, это представлялось лишь мимолётным мороком.

— Нужно найти по горячим следам, — противился Ораферн. — Иначе можем упустить.

— Доверься мне, — настаивал Геллионн. — Только пару часов дай мне подготовиться и себе передохнуть, и мы вместе будем искать убийцу.

— Хорошо… — король устало опустился в кресло и прикрыл глаза, а дворецкий вытащил из шкафа снадобья, чтобы обработать его разбитые в кровь кулаки.

* * *

Лес был мрачен и тих, словно бы чувствовал метания своего правителя. Ни один, даже самый слабый ветерок не касался листьев, не тревожил трав. Всё замерло в ожидании чего-то. Даже птицы, обычно звонкие и в пасмурные дни, были непривычно молчаливы. И лишь изредка какая-то синица могла пропеть что-то вроде: «что случилось?» На что ей отвечал хриплый голос ворона: «Беда».

Эльдаэн времени не теряла и разослала своих подчинённых с поручениями по всему лесу. Она прекрасно понимала, что Ораферн не успокоится, пока не найдёт виновных, и с этим нужно было поторопиться. Тяжёлое серое небо грозилось разразиться дождём и смыть все следы преступников. Неплохо помогали собаки. Их называли «лумре́н», сумеречными псами из-за тёмного окраса их шерсти и необычного вида. Они обладали хорошей скоростью, выносливостью и удивительным нюхом. Это была весьма ценная порода, которая не выходила за пределы леса и не могла быть передана кому-то постороннему, как ни просили об этом люди. Но даже эти собаки могли потерять след в воде.

— Как успехи? — король подошёл к воительнице на опушку леса, где она сама ожидала новостей.

— Мы выяснили, что стрелы и верёвка сделаны людьми, — нахмурилась эльфийка, обернувшись к хозяину леса. — Но способ отхода вполне эльфийский — по деревьям. Люди так не могут. И ещё… преступник был не один.

— Люди прибыли без луков, насколько мне доложили, — хмуро ответил Ораферн, — да и не будут они пользоваться ими в эльфийском лесу, это глупо. Кто-то не очень умело пытается свалить на них вину.

— Я тоже пришла к этому выводу, — кивнула Эльдаэн. — По остаткам земли с сапог и по сколам коры мы проследили их путь, это подтвердили и собаки. Убийцы ушли к реке, где их, похоже, ждала лодка. Сейчас мой отряд проверяет берега, где преступники могли сойти… минутку… — она прислушалась к чему-то, взглянув на одну из тесёмок на своей руке. — След потерян…

— Это был кто-то свой, — заключил король. — Кто-то, кто знал, как обойти патрули, кто-то, кто знал о приезде делегации людей, чтобы попытаться свалить на них вину. Кто-то, кто знал о наших методах поиска, — он нахмурился сильнее, сжав забинтованные кулаки. — Фа́эг…

(На эльфийском это слово означало что-то вроде «плохой», «злой» или «неправильный», в зависимости от контекста. В данном случае звучало, как ругательство).

— Ораферн, — эльфийка осторожно прикоснулась к забинтованной руке правителя, с сожалением глядя на то, как он пытается сдержать свои эмоции, стискивая зубы и время от времени прикрывая глаза, дабы сохранить контроль над ними. — Мы найдём убийц, обязательно.

Он положил руку на её плечо, чуть сжал пальцы, давая понять, что её слова достигли его.

Тяжёлая тёмная туча, которая очень долго ползла по небу, наконец, прорвалась, и дождевая вода хлынула вниз, смывая на своём пути всё: пыль, кровь и следы преступления. Хозяин леса поднял голову, подставляя лицо крупным каплям, чтобы холодная вода очистила его разум от смятения, гнева и сожалений. Он обязан рассуждать трезво, не поддаваясь чувствам, должен быть достойным правителем того чудного леса, коим владел. Вода смывала печаль, негодование, злость, разочарование. Он не смог защитить близкую ему женщину, пусть речь и не шла о любви. В произошедшем Ораферн всё равно винил себя.

— Я в порядке, — заключил эльф, когда поток небесных вод стал иссякать.

Эльдаэн ласково улыбнулась и, коснувшись плеча товарища, увела его в сторону дворца. Этот тяжёлый день, наконец, подходил к концу.

* * *

В камине потрескивал огонь, наполняя теплом кабинет лесного короля. Люди были куда более подвержены холоду, чем эльфы, и приходилось подстраиваться под них время от времени. Между привычным рабочим местом Ораферна и камином, где прежде стояли всего пара кресел и низкий столик, установили большой овальный стол и стулья, чтобы делегация могла расположиться с комфортом. Их было пятеро: четверо представителей торговых домов и сын главы города Кьярваля, Хемминг. Людям совсем не обязательно знать о том, что происходит во дворце, их интересовали только товары, которые эльфы готовы им предоставить. Впрочем, переговоры уже подходили к концу, и по основным пунктам пришли к соглашению.

— У Вас такой большой дворец. Меня особенно впечатлили колонны в виде деревьев в тронном зале, — вдруг подал голос Хемминг, который всё это время старался помалкивать, но, вероятно, поднесённое гостям вино, наконец, развязало ему язык. — Я бы хотел увеличить поставки ваших ягодных вин. И, кстати, можно ли получить возможность поохотиться в Вашем лесу? Если честно, этот вопрос мне давно интересен, ведь такие угодья грех не использовать.

— Вскоре действительно начнётся сезон охоты, — слегка нахмурился Ораферн, переглянувшись мельком со своим советником. — И мы снова начнём поставлять дикое мясо в Кьярваль. Но люди редко заботятся о нуждах леса, поэтому я вынужден отказать в просьбе. Однажды, я наблюдал, как люди охотятся на уток… — то пьяное сборище лесной король вряд ли когда-то забудет и допускать это варварство в своих владениях он не был намерен.

— Как жаль. Неужто Вы сами никогда не охотитесь ради удовольствия? — продолжал сын главы города.

— Иногда, — ответил король. — Но у эльфов нет склонности истреблять всю живность, которая попадается на пути, — этот разговор начал утомлять. И зачем только этот тип притащился на переговоры? Чтобы напиться и поболтать? Ему что-то было нужно.

— Ну, раз, по остальным вопросам мы пришли к соглашению, — решил сменить тему советник короля, — то прошу всех проследовать в трапезную, где вы сможете отдохнуть. — Наурглаэ́р поднялся, оправив длинные узорчатые одеяния, побудив тем самым встать и представителей торговой делегации, и вежливо проводил их в сторону выхода. Однако, обернувшись, заметил, что Хемминг не торопился покидать кабинет, а подошёл к камину, взглянуть на огонь.

— Вы что-то ещё хотели обсудить? — поинтересовался Ораферн. Ему не нравился этот человек, он напоминал ему хорька, который норовит залезть в чужое гнездо.

— Да, есть один момент. Скажите, сколько стоят Ваши эльфы?

— Что? — прищурился король, чувствуя, как нарастает раздражение. А собеседник рассмеялся.

— Прошу прощения, кажется, я не так выразился. Всё это дивное вино! — он отпил ещё немного из кубка и огладил аккуратную светлую бороду. — Видите ли, я серьёзно опасаюсь за свою жизнь и потому хотел бы нанять пару ваших эльфов для своей защиты. Ведь всем известно, что эльфы лучшие в этом деле: собраны, внимательны, осторожны, а о скорости реакции и говорить не приходится. Понимаю, что предлагать Вам за это деньги бессмысленно, ведь Вы побогаче меня будете, — усмехнулся мужчина. — Но я могу предложить вам нечто, что, возможно сможет заинтересовать. В моей власти уйма красавиц, а Вы, как я слышал, любите красивых женщин. Может быть, мы смогли бы договориться?

— Вы предлагаете мне взять женщину против её воли в качестве оплаты за охрану? — если бы человек не был пьян и зациклен на своей персоне, то, вероятно, смог бы заметить изменения на лице короля, то как он стиснул зубы, еле сдерживаясь, чтобы не метнуть наглеца в тот же камин, у которого они стояли. Геллионн, словно почувствовал неладное и каким-то необъяснимым образом оказался в тёмном углу кабинета.

— Ну что Вы, — вино пагубно действовало на человеческий разум, и сын главы города продолжил «закапывать» себя ещё глубже. — Уверен, что Ваша власть над женскими сердцами так велика, что силу применять не придётся.

— А что если… — правитель решил отрезвить немного собеседника и уколоть его побольнее, чтобы дать понять, как звучат его слова для эльфа. — …Что если я выберу вашу жену? Говорят, она диво как хороша.

— Элин? — переспросил Хемминг и отмахнулся. — Она уже порченый товар, впрочем, если таково Ваше желание, то можно устроить. Но, Вы же понимаете, что всё должно произойти тайно, дабы не узнала свита, а то такие пересуды начнутся, — поморщился мужчина и допил вино.

Он говорил о собственной жене с таким пренебрежением, словно она была вещью, не дороже домашнего халата. Гнев закипал в груди хозяина леса, и в мыслях он уже видел расколотый череп обидчика в своих руках… но тут позади человека сверкнули два огонька… Так блестят глаза зверя, когда попадают на свет огня. Ораферн увидел силуэт дворецкого и вспомнил о том, что даже в такой ситуации нужно держать себя в руках.

— Я никогда не позволю использовать женщину в качестве разменной монеты, — сурово проговорил король и навис над собеседником. — Помощи от меня ты не дождёшься. С этого момента тебе запрещено приближаться к моему лесу. Я всё же буду принимать торговцев Кьярваля, потому что из-за глупости сынка главы города не должны страдать его подданные. Но чтобы тебя я больше не видел ближе, чем на расстоянии выпущенной стрелы, — поддерживать вежливое обращение, принятое среди людей, король больше не видел смысла. — А теперь вон из моего кабинета!

— Но-но!.. — возмутился было Хемминг, но тут уже Геллионн взял его под локоток и дабы не пролилась кровь, увёл в коридор, рассказывая, как чудесно готовят фазанов и как они восхитительны со сливовым вином.

— Фаэг… — рыкнул Ораферн и бухнулся в своё кресло, изо всех сил стараясь сдержать порыв гнева.

Да что за слухи о нём ходят? Эти люди думают, что он готов накинуться на любую мало-мальски красивую девушку?! Он же не демон какой, не безумец, чтобы бросаться на всё, что движется! Сказать, что эти слова оскорбили — ничего не сказать. Стоило бы отрубить голову этому отпрыску вседозволенности, чтобы другим неповадно было. И если б не вмешался Геллионн, то подобный исход мог оказаться вполне возможным. Как знать, может это было бы правильным решением. Но в последствии начались бы разборки с Кьярвалем и вся эта суета. Перспектива нажить врагов среди людей на пару десятков лет не прельщала. Да, не так долго по эльфийским меркам, но всё же неприятно.

* * *

После грозы дышится легче, воздух наполняется свежестью. Порой, даже кажется, что можно ощутить запах радуги, как бы странно это ни звучало. С голубого неба лился солнечный свет, пронизывая кроны деревьев, делая лес приветливым и дружелюбным. Снова слышались перезвоны птичьих трелей, вновь ветви колыхал приятный ветерок, шурша листьями, и ронял забытые дождевые капли вчерашней непогоды. Среди могучих древ звучала флейта, выводя грустную мелодию, а следом присоединились и голоса, поддерживая её. Было странно в такой чудесный день слышать грустные песни, но на то была причина. Группа эльфов вошла в Священную рощу, неся на скорбном одре тело покойной Мерилин, укрытое узорчатой полупрозрачной тканью. Казалось, что девушка просто спит и вот-вот проснётся, но, увы, это было невозможно. Вторя флейте и голосам, красивым, но печальным, время от времени звонили колокольчики. Вскоре процессия подошла к подготовленному месту, устланному по кругу бутонами горечавки и бурыми листьями барбариса. На языке цветов закрытые цветы означали пожелание «сладких снов», а бурый барбарис — скорбь. Таково было толкование эльфов ласгален. Конечно, единого языка цветов не существовало и, например, люди могли воспринимать всё иначе, да и эльфы халла тоже, порой вносили свои коррективы. Но сейчас это не имело значения. Одр установили посреди круга и расступились, пропуская короля. Он подошёл к Мерилин и, встав на колено, прикоснулся губами к её лбу через ткань, прощаясь. Затем вышел из круга и опустился вновь, приложив ладони к земле.

— Лес, прими твоё дитя в свои объятия, — проговорил Ораферн, когда голоса чуть стихли, — Мерилин, урождённую ласгален, твою верную дочь, чья жизнь закончилась так внезапно. Укутай её тёплой листвой, обними нежными ветвями, укрепи могучими корнями. Пусть она станет частью тебя, как и все мы в своё время. — Он поднял ладони, и вместе с ними из-под земли появились корни, которые аккуратно приподняли тело усопшей, словно обустраивая ей колыбель, затем закрыли её внутри, формируя тугой ствол и стали образовывать дерево: ветви вырастали так быстро и покрывались листьями, словно бы годы превратились в одно мгновение. Не прошло и пяти минут, как на месте круга, выложенного цветами, уже росло могучее древо, и крона его шелестела, вторя шороху листьев собратьев в Священной роще. Правитель поднялся с колен, подошёл к стволу и завязал поданную ему двумя эльфами золотую ленту с зелёным узором. Она смотрелась на коре, словно пояс. Ораферн прикоснулся к ней лбом, на мгновение прикрыв глаза. — Прощай, — шёпот подхватил внезапный порыв ветра и унёс его высоко в кроны древ Рощи. Ещё слышались песнопения, и эльфы шли хороводом, но лесной хозяин не стал участвовать в этом и, взглянув последний раз, тихо удалился.

* * *

Ставни были плотно закрыты и лишь из одного окна, сквозь узкую щель пробивался единственный луч света. Фигура в дорогом плаще с капюшоном стояла возле стола. Тонкие пальцы коснулись столешницы, затем потёрли остатки пыли на них.

— Простите, это место не достойно Повелителя, — склонилась вторая фигура.

— Не смеши меня! — ответил женский голос, и капюшон осторожно опустился на плечи, открывая приятный профиль. — Ничтожный городишко. Владыка ни за что не стал бы посещать столь убогое место лично. Самый лучший номер в гостинице похож на сарай. Впрочем, и я здесь не задержусь. Как всё прошло? Мне нужно передать сведения господину.

— Всё вышло в точности, как он и говорил, — голос собеседника явно выказывал недовольство и, пожалуй, разочарование. — Они сразу догадались, что люди тут ни при чём, но и убийц найти не смогли пока. Те прячутся в надёжном месте, даже лумрены их не отыщут.

— В таком случае, успокой их и скажи, что более им ничто не угрожает, пусть покидают своё укрытие.

— Что? Как? Этот Ораферн же тогда их схватит! — удивился подобному решению мужчина, одетый в старый поношенный плащ поверх богато украшенных эльфийских одежд. Его капюшон позволял увидеть лишь нижнюю часть лица.

— А ты хочешь, чтобы он схватил тебя? Мне переданы очень точные инструкции, — надменно сообщила фигура в темноте. — Нужно кем-то пожертвовать, чтобы он не добрался до нас. Если всё сделано в точности, как говорил господин, то они не смогут никого выдать, не будут знать, на кого указать пальцем. Поэтому мы можем с лёгкостью скормить их Ораферну. Передаю дословно: «Пусть мальчик утешит себя немного». А когда расслабится, ты знаешь, что делать, — женщина отвернулась к закрытому окну.

— Передай Повелителю, что всё будет исполнено, — ответил собеседник.

* * *

Поиски пока не давали нужного результата, и это удручало. Да, прошло не так много времени, но желание расправиться с теми, кто посмел так обойтись с Мерилин… Ораферн пытался обратиться к лесу, дабы вызвать видение произошедшего, но, увы, кроме туманных силуэтов ничего не смог разглядеть.

— Мой король, — обратился к нему дворецкий, возникнув за спиной. — Мне нужно поговорить с тобой, — тот кивнул и последовал за Геллионном. Хозяин леса шёл, ничего не спрашивая, потому как всецело доверял другу. Вскоре они оказались на территории дворца и проследовали во внутренний сад. Дворецкий остановился у одной из замшелых каменных арок, скрытой кустарником от посторонних глаз и только тут правитель заметил некоторое волнение на его лице.

— Что-то случилось? — поинтересовался он.

— Мой король… я должен рассказать тебе нечто очень важное, — эльф говорил медленно, подбирая слова. Это сначала вызвало удивление, а после тревогу.

— Не тяни, а то я начинаю волноваться.

— Что ты знаешь про Мир Духов?

— Я читал, что это мир, рождённый вместе с магией леса, — ответил Ораферн, — где живут духи, поддерживающие его гармонию. Но к чему эти разговоры?

— Позволь я расскажу тебе одну историю, — наконец, нашёл нужные слова собеседник и его голос вновь стал ровным и спокойным. — Когда-то давно в Мире Духов жили король и королева, они были духами лис. И у них была прекрасная дочь Имирэ́ль, белая лисица с удивительными серыми глазами. Ей говорили, что мир эльфов чужд, что они забыли законы леса и ещё не родился среди них король, способный воззвать к древней магии и услышать ответ. В те далёкие времена правил Архалара́н, первый король Белегтау́ра, только пришедший в эти дивные земли. Но Имирэль была слишком любопытна и, ослушавшись родителей, проникла в мир эльфов и встретила там юношу, чья дивная флейта покорила её сердце. Она обратилась девушкой и познакомилась с флейтистом. Он был чуток и добр, внимателен к ней и оба поняли, что влюбились. Тогда она открылась ему и рассказала, что была духом лисы, подарила свой браслет и сказала, что с его помощью они могут слышать друг друга. Прошло время, и король с королевой решили, что дочери пора найти мужа. Они устроили грандиозный бал-маскарад, дабы в танце принцесса смогла бы выбрать себе спутника. Но на этот праздник пробрался и эльф под маской одного из духов. Он покорил всех своей музыкой и очаровал даже короля с королевой, но когда маски были сброшены, и они узнали в нём эльфа, то приказали прогнать его. Имирэль умоляла их о браке с возлюбленным, но они были непреклонны, тогда принцесса сбежала вместе с флейтистом и вышла за него замуж в его мире. Прошло много лет, прежде чем правители Мира Духов смилостивились и позвали семейство обратно. К тому времени у их дочери и эльфа родился сын. Духи лис полюбили мальчика и простили дочь, приняли её мужа. С тех пор прошло много времени. Уже нет ни короля, ни королевы духов, уже нет их дочери Имирэль и нет её мужа. Но остался сын, которого назвали Геллионн.

— Ты? — удивился Ораферн. — Ты сын духа и эльфа?

— Да, я полукровка, как и ты, — улыбнулся дворецкий и обвёл рукой дугу перед каменной аркой сада. Вместо привычного пейзажа она теперь показывала совсем другой лес. — И я приглашаю тебя в Мир Духов, потому что пришло время.

— Мир Духов? Полукровка… как я? Геллионн, поясни! — вот теперь взволнован был уже лесной король, схвативший друга за плечо.

— Пойдём, я тебе всё расскажу, — он прошёл через арку и вновь улыбнулся, видя, как Ораферн следует за ним.

Мир Духов представлял собой лес, но в нём всё казалось иным… Он, словно был ярче, чем те цвета, что привычны глазу. А ещё складывалось впечатление, что присутствует оттенок, которого в обычном мире не существовало, и он был повсюду, неуловимый, словно аромат цветка папоротника. Занавеси из ветвей ивы и цветов глицинии время от времени встречались на пути, и приходилось осторожно отодвигать их рукой, чтобы пройти дальше. Наконец, взору открылся дворец. Нет, он не был каменным, как дворец Морнтаура, он состоял из сплетённых стволов деревьев, образуя узорчатые стены, колонны и окна. Это смотрелось очень естественно. Нерукотворные залы и коридоры, живые, будто дышащие, поражали своей красотой и повторяли расположение комнат эльфийского дворца, словно причудливое отражение. Сквозь витиеватые и закрученные в узоры ветви и стволы можно было видеть, что творится за стеной, но нельзя было пройти. Наконец, Геллионн остановился в огромном зале и указал на три трона, стоящие рядом. Средний имел самую высокую спинку, остальные пониже, но также сплетены из ветвей, как и всё в этом замысловатом пространстве. Воздух казался необычным, уж очень свежим, словно только что прошла гроза. Но идут ли здесь хоть когда-нибудь дожди?

— Не думал, что мне будет дозволено когда-то посетить Мир Духов, — улыбнулся Ораферн, озираясь по сторонам.

— Мир Духов — это отражение Морнтаура, твоего королевства, — пояснил лис-полукровка. — Каждый, кто остаётся жить в твоём лесу, обретает своего духа-двойника. У меня такового нет, потому что я сам себе дух-двойник, — улыбнулся он. — По праву рождения я являюсь властителем Мира Духов. Но, согласно древнему закону, если Чёрный Лес откликнется на зов короля эльфов, то и мы, духи, должны будем внимать его словам.

— О как… — вскинул брови лесной хозяин. — Об этом в книгах не писали.

— И не напишут. Книги мира Духов записаны не так, как ты привык видеть в библиотеке. Но, думаю, ты поймёшь со временем, — улыбнулся Геллионн.

— Погоди, ты что-то говорил о моей полукровности. Что ты имел в виду?

— Ты, ведь, не знаешь своего отца, верно?

— Нет. Каждый раз как я спрашивал об этом у матушки, она загадочно улыбалась и мечтательно уходила… в себя, — скривил физиономию эльф.

— Я чувствую, что в тебе лишь половина эльфийской крови, как и у меня, — пояснил Геллионн. — Но, увы, не могу определить природу второй её части. Одно могу сказать точно: дух-двойник у тебя есть. Кстати, вам пора познакомиться.

После этих слов, откинув занавесь из ивовых ветвей, в зал вошёл… дух. Он внешне был очень похож на Ораферна: те же черты лица, тот же цвет глаз, даже непослушные прядки надо лбом. Только волосы белые, а на голове красовались оленьи уши и рога. В одежде он предпочитал светлые цвета, но такой же простой крой, как и король Морнтаура. А вот походка, манера держаться были совсем иными.

— Этот, что ли, мой двойник из мира эльфов? — дух-олень прошёлся презрительным взглядом по Ораферну с головы до ног и обратно. — Я думал, король будет посолиднее…

— А сам-то, — фыркнул в ответ эльф и сложил руки на груди.

— Прошу вас не ссориться, — Геллионн указал на престолы. — Когда-то эти троны принадлежали королю и королеве духов и их дочери. Теперь один из них унаследовал я, а два других будут вашими, если мир Духов присягнёт моему королю. Тебе, Ара́с, стоило бы быть повежливее.

— Пфррр… — высказался дух-олень. — Я не собираюсь присягать ему. Пусть докажет, что он достоин моего доверия, тогда и посмотрим.

— Вроде олень, а фыркаешь, как лошадь. — Лесной король прищурился и поджал губы, недобро поглядывая на белобрысое существо.

— Арас, проведи для короля Морнтаура экскурсию. Ему нужно познакомиться с Миром Духов, — терпения духу-лису было не занимать. Но он провожал своего правителя с некоторым беспокойством, прошептав напоследок: «Будь осторожен».

Тропа пролегала по извилистому пути между корней могучих деревьев, то поднимаясь на холмы, то спускаясь в низины. Иногда встречались врытые в землю замшелые камни, служившие ступенями. Пусть лес Духов и являлся неким отражением Морнтаура, но не был точной его копией. Будто бы на поверхности зеркала образовалась неровность, и изображение слегка исказилось, хоть и осталось узнаваемым.

— Куда мы идём? — поинтересовался Ораферн у своего проводника.

— Прямо, — нехотя ответил тот, а после вновь воцарилось неловкое молчание, пропитанное неудовольствием обоих путников. — Слушай, я, конечно, хочу сидеть на троне Мира Духов, но не такой ценой, — обернулся Арас, дабы показать своё хмурое выражение лица.

— Сидеть на троне? — переспросил король Чёрного леса. — Да ты хоть знаешь как это непросто? Это огромная ответственность! Не уверен, что ты осилишь.

— Я не осилю?! — возмутился дух-олень и, остановившись, развернулся всем телом. — Да я был рождён для этого! Я уже на свет появился с короной! — он поднял руки, демонстрируя ветвистые рога.

— Ну да, ты же олень… — хмыкнул эльф.

— Да, олень! — гордо произнёс собеседник.

— Ага, благородный, — Ораферн уже начал посмеиваться.

— Да, благородный! — едва не топая ножкой, взвился Арас, даже голос его стал тоньше.

— Послушай, парнокопытный, быть королём — нелёгкий труд. Это невероятная ответственность за каждого подопечного. Это постоянные мысли о том, как сделать их жизнь лучше, обеспечить всем, чтобы никто ни в чём не нуждался и все были довольны. Это нескончаемые переговоры с соседями и налаживание контактов и торговых отношений, это обеспечение безопасности… — тут перед глазами вновь встал образ Мерилин, пронзённой стрелами и Ораферн замолчал, отведя взгляд. Он не смог её защитить, и совесть теперь грызла изнутри. — Я уже забыл, каким был до того, как стал королём, не имея этого груза на плечах.

— Так сбрось его, — отмахнулся олень. — Раз он тебе не по силам, раз ты потерял себя самого. Зачем тогда всё это? Вы, эльфы, тоже живёте долго и забываете время от времени ради чего. Жизнь дана, чтобы ей наслаждаться, радоваться каждому новому дню, видеть вокруг себя чудесный мир, восхитительные пейзажи и, конечно, прекрасных женщин, — рот растянулся в довольной улыбке. — А ты похож на сухой пень! — ткнул пальцем в собеседника. — Кому такой нужен? Или ты считаешь, что если выжмешь из себя все соки, то кому-то от этого станет лучше? Куда приятнее смотреть на цветущее и сильное дерево, чем на иссохшее и готовое свалиться тебе на голову и придавить.

Лесной король задумался. В словах духа было зерно истины. Груз ответственности давил всё сильнее и с прежним отношением к происходящему Ораферн мог бы и сломаться, в конце концов. Он так старался быть хорошим королём, полезным для общества, добиться признания высокопоставленных представителей народа, что совершенно позабыл о себе. Будучи простым охотником в эльфийской деревне, он чувствовал себя куда счастливее. Но всё бросать было неправильно. Правитель во многом преуспел: поднял Морнтаур, восстановил его после войны. Да, ещё оставались моменты, требующие внимания, но уже не в такой степени, как раньше.

— Знаешь что, травоядный, ты в чём-то прав, — наконец, заговорил эльф. — Бросать всё я не стану, а вот пересмотреть взгляд на некоторые вещи придётся, — он улыбнулся и, сделав пару шагов, бесцеремонно облокотился о плечо духа. — Отказываться от своей сути не стоит. Возможно, так я буду бесить зазнавшихся вельмож ещё сильнее и они, в конце концов, лопнут от собственной ярости, — усмехнулся. — А что касается короны, — он постучал пальцем по рогу духа, — я и без неё кое-что могу.

— Эй! — возмутился Арас и отпрыгнул в сторону, после чего стал проверять, не повредил ли этот тип его великолепные рога. — Не зазнавайся!

— Так куда идём-то?

— Если за весь наш путь ты не заметил местных достопримечательностей, то мне тебя жаль, — убедившись, что рога целы и столь же прекрасны, дух хмыкнул. — Впрочем… есть кое-что. Хочешь увидеть своего Соловья? У вас её звали Мерилин, кажется.

Ораферн побледнел в одно мгновение, словно бы все краски разом осыпались и унеслись пеплом в никуда.

— Она… здесь? — осипшим голосом проговорил эльф.

— Конечно, — усмехнулся дух-олень, видя реакцию собеседника. — Или ты забыл, что у каждого жителя твоего леса есть дух-двойник? У неё тоже. Должен признаться, у тебя неплохой вкус, — он сошёл с тропы и торжествующе зашагал меж деревьев.

Король Морнтаура двинулся следом, не чувствуя собственных ног. Неужели ещё был шанс встретить её живой? Неужели в Мире Духов она всё ещё… Что она скажет? Простит ли она его? Или обвинит в том, что не уберёг и будет в этом права. Сердце колотилось в груди. Как долго они шли? Где сворачивали, где пересекали преграды, этого всего эльф уже не помнил, потому как все его мысли были заняты лишь предстоявшей встречей. Опрометчиво, ведь Геллионн давал напутствие быть осторожным. Но когда Арас отодвинул занавесь из ивовых ветвей, взору предстала поляна, объятая золотистым свечением. Маленькие золотые искорки, словно светлячки, кружились вокруг женской фигуры… Ораферн сглотнул и двинулся вперёд медленно, словно боясь вспугнуть видение. Дева не двигалась, сидя на коленях, обхватив себя руками. Золотые искры расступились, пропуская эльфа, и он увидел, что тело её состоит из древесных волокон, покрывающихся корой, волосы окутаны листвой и цветами, глаза закрыты, а на губах видна нежная улыбка.

— Она спит, — пояснил дух. — Когда вы, эльфы, умираете, духи-двойники превращаются в дриад. Соловушка будет спать ещё долго, пока не сформируется её новое тело, а после переродится духом дерева. Как видишь, ей вполне комфортно и она не испытывает каких-либо страданий. Будет ли помнить тебя после перерождения? Сам спросишь.

Когда эльфийский король перевёл на него взгляд, то увидел лишь силуэт белого животного, прыгнувшего через заросли и исчезнувшего за ними без следа. Но бежать за ним совершенно не хотелось. Ораферн присел рядом с девой, не решаясь коснуться её, боясь потревожить процесс перерождения. Золотые искры всё так же вились вокруг, медленно и грациозно, будто звёзды в неведомой вселенной. Говорить было нечего, ведь всё, что мог, эльф уже сказал раньше. Но на душе стало теплее. Теперь он знал, что Мерилин не может считаться безвозвратно утерянной. Её дух был здесь, был жив и готовился обрести новый образ. Даже если она не вспомнит своего прошлого, всё равно останется живой в этом причудливом мире.

Пожалуй, стоило возвращаться… но как? Король не помнил, по какой дороге они двигались. В этом необычном месте казалось непостижимым даже определить сторону света, не то, что запомнить путь. Эльф поднялся и направился в ту сторону, где прежде скрылся белый олень. Но за зарослями кустарника не увидел даже тропинки, и никаких следов, чтобы вычислить направление. Заблудиться в лесу для того, кто считается его наследником — нелепость. Рука прикоснулась к стволу дерева, а глаза закрылись сами собой. Спросить путь? В Морнтауре это было проще простого, а что же тут? Удастся ли? Поначалу в сознании царила лишь темнота, затем стали появляться редкие искры перед глазами, словно кто-то чиркал камень о камень, желая высечь огонь. Немой вопрос продолжал звучать во мраке, испрашивая пути. Лиловое пламя вдруг вспыхнуло и лентой устремилось меж деревьев и кустов, исчезая вдали. Открыв глаза, Ораферн увидел всё тот же лес, яркий и чуждый. Но когда веки опустились вновь, длинный лиловый путь проявился и эльф ступил на него, не размыкая глаз, доверившись Миру Духов. Шаг за шагом, позабыв о времени, хозяин Чёрного Леса двигался вперёд, пока дорога не начала меркнуть и испаряться.

— Дошёл таки… — послышался слегка недовольный и уже знакомый голос оленя.

Ораферн открыл глаза. Он стоял в том же зале с тронами, откуда ушёл прежде. Геллионн улыбался, глядя на своего правителя.

— Ты прошёл испытание, — сообщил он. — Мир Духов откликнулся на твой призыв и показал дорогу, значит, признал тебя, мой король, — дух-полукровка прижал ладонь к левому плечу и поклонился. — Позволь теперь мне выполнить своё обещание и помочь тебе с поиском тех, кто совершил зло.

Вокруг словно потемнело, когда наследник духов-лис простёр руки вперёд, закрыв глаза. Энергия ветром гуляла вокруг него, вилась и колыхала его чёрные волосы. На каменном полу образовался золотистый круг, который стал подниматься вверх и остановился на уровне пояса собравшихся. Узоры внутри ожили, стали переплетаться меж собой. Это действо показалось весьма знакомым, и Ораферн невольно коснулся груди, где под одеждой хранился ключ Башни Хроник. Но переплетения круга вдруг вспыхнули, заставив зажмуриться на несколько мгновений, а после рассыпались, словно золотой песок, формируя очертания стен дворца Морнтаура и его обитателей. Силуэты эльфов хорошо угадывались, но лица не получалось рассмотреть. Угадывались стражи, свита, прислуга, все, кто находился внутри дворца Чёрного Леса.

— А теперь посмотрим, что было в тот день… — на висках Геллионна выступили капельки пота. Вероятно, ему приходилось использовать много сил на подобную визуализацию. А тем временем силуэты стали двигаться спиной вперёд очень быстро, ведь время перематывалось назад.

— Стой! Смотри! — Ораферн указал на троих, говоривших о чём-то возле хранилища лодок. Они озирались, явно боялись, что кто-то их обнаружит, а после разошлись: двое ушли в казармы, а один взял лодку и покинул дворец по реке, дождавшись пересмены стражи. — Найди его! Покажи лицо!

Дух-лис нахмурился, сосредотачиваясь сильнее. Интуиция не обманула короля. Этот силуэт вернулся вместе с охотниками уже без лодки, которую он, судя по всему, где-то спрятал. Но чтобы показать его лицо потребовалось ещё больше сил. Золотой песок закружился, формируя его черты, но, когда работа была закончена, всё осыпалось вниз и погасло. Геллионн пошатнулся и осел. Олень и эльф бросились к нему, не сговариваясь, и, подхватив под руки, усадили на один из тронов.

— Как ты? — обеспокоился Ораферн.

— Увы, мне не хватает сил, чтобы проделать подобное без последствий… Я — дух места, но полукровка, — устало выговорил дворецкий Чёрного леса. — Ты узнал его, мой король? — с надеждой спросил он.

— Да, — ответил эльф. — Я видел его среди стражей третьего звена, но не помню его имени. Зато знаю, у кого спросить. Спасибо, Геллионн. Дальше я справлюсь сам. Отдыхай и набирайся сил.

* * *

Сумрак скрывал тени на боковой лестнице. Здесь свет фонарей почти не достигал ступеней, захватив лишь несколько первых из них. Поэтому разглядеть лица тех, кто вёл беседу, становилось невозможно со стороны, даже обладая хорошим зрением. А по тихому шёпоту можно было определить только мужской и женский голоса.

— Неужели это правда? — с ужасом выдохнула она.

— Да, увы, — ответил он. — И именно поэтому я обращаюсь к тебе за помощью. Я вижу, как ты относишься к нему, совсем не так, как прочие и твои чувства должны быть вознаграждены. Когда чары, наложенные Мерилин, спадут, он отблагодарит ту, что спасла его, я в этом уверен. Ведь он благороден и справедлив, не так ли? — голос улыбнулся. — А пока этот медальон при нём, король готов и дальше служить её памяти и казнить тех, кто пожелал спасти его, тех, кто пытается избавить его от тёмных чар этой недостойной, что продала душу мраку. Принеси мне медальон, и я смогу развеять тёмную магию. Но будь осторожна, ведь он пока не отдаёт себе отчёта в действиях, и ты можешь пострадать.

— Я… буду осторожна. И спасу моего короля, — в голосе чувствовалась решимость.

— Вот и хорошо. Ступай и выбери подходящий момент, — слышались довольные нотки, и могло показаться, что глаза лукаво прищурились, если бы их было видно.

* * *

Тихая поступь по коридорам дворца Чёрного Леса, словно шаги неотвратимого рока. Двери распахнулись перед королём, впуская его в тронный зал, где колонны, в виде каменных деревьев, устремились к высокому потолку, сплетаясь ветвями под его сводами. По ступеням вверх, к трону из переплетённых ветвей, позади которого висели шпалеры с изображением герба — серебряного дерева на зелёном фоне.

Троих связанных эльфов ввели в зал и поставили на колени перед троном. Было видно, что с ними провели работу, дабы вызнать всё о совершённом злодеянии. Эльдаэн встала подле короля, заложив руки за спину.

— За что? — тихо спросил Ораферн, сжимая пальцами подлокотники, дабы не сорваться с места и не разорвать в клочья убийц Мерилин. Нужно было сохранять лицо, но как же трудно совладать с собственным гневом. Пленные молчали, отводя взгляд.

— Ладно. Тогда я расскажу сам. Ваше недовольство моим положением и чувство собственного превосходства, присущее обычно халла, лишили вас разума. И тогда вы решили убить эльфийскую деву, чтобы напугать меня, чтобы причинить мне боль, чтобы подорвать доверие ко мне прочих эльфов, ведь даже близких я не смог защитить… так? — пальцы сильнее впились в трон, аж побелев от напряжения. — Трусы… — процедил сквозь зубы правитель. — Если так ненавидите, могли бы попытаться убить меня, и ваш гнев был бы утолён. Но нет, вы выместили его на беззащитной, ни в чём не повинной Мерилин. И за это я вас не прощу, — он поднялся с трона и стал спускаться по ступеням вниз. — Я мог бы просто казнить вас, лишив головы, но убийство моей фаворитки считаю личным делом и потому сам разберусь с каждым … или со всеми разом. Я вызываю вас на дуэль. Сделайте то, ради чего всё затеяли, и на что вам не хватило храбрости! Завтра на рассвете. Воспользуйтесь шансом и умрите.

До эльфийских ушей донеслось шипение и проклятья, тихо высказанные пленными, уводимыми обратно в тюремные камеры. И за это они тоже будут наказаны.

— Спасибо, — король обернулся к Эльдаэн и тихо подошедшему Геллионну. — Без вашей помощи я мог и не суметь их найти.

— После того, как мы узнали одного из них, вычислить остальных было нетрудно, — ответила эльфийка. — Но… Ораферн, — её голос казался обеспокоенным. — Неужели так необходимо устраивать дуэль? Зачем подвергать себя лишний раз опасности?

— Так надо, — быстрый и резкий ответ говорил о том, что переубеждать хозяина леса бесполезно. — Буду у себя, — ему хотелось завалиться спать, забыв обо всём случившемся, но… как такое забыть? И кое-что не давало покоя: неужели эти трое сами всё придумали, спланировали и совершили? Опыт показывал, что за исполнителями всегда стоял кто-то ещё, тот, кто скрывался в тени. Но пленные не говорили об этом. Чутьё же заставляло сомневаться.

* * *

Этой ночью, кажется, никто во дворце не мог уснуть. Несколько женских фигур проскользнули в одну из комнат, предназначенную для свиты. Изящный палец прикоснулся к губам, и шёпот породил маленькую искорку света, которая была перенесена в небольшой фонарь. Этого хватило, чтобы разглядеть присутствующих. Эльфийские девы, одна краше другой, не смотря на поздний час, были при параде, надев лучшие наряды и украшения, которыми явно желали похвастаться друг перед другом. Они обратили свои взоры на ту, что позвала их сюда. Темноволосая красавица с достоинством оглядела всех и сотворила скорбное выражение лица.

— Я собрала вас потому, что… наш король перетерпел ужасное горе, смерть Мерилин, своей фаворитки. И теперь… — взгляд вновь пробежался по лицам, стараясь уловить их эмоции. — Теперь это место свободно, — послышался вздох облегчения собравшихся. — Но вы должны знать, что всё изменилось, — брюнетка изящно приложила тыльную сторону ладони к виску, чуть прикрыв глаза, будучи уверена, что так она выглядит соответственно моменту. — Появились те, кто желают нашему правителю смерти! И всё его окружение теперь в большой опасности! Поэтому мы должны всё взять в свои руки и сами назначить ту, кто будет рядом с ним. Но нужно помнить, что в любой момент на неё могут совершить нападение. И на короля Ораферна тоже, и ей придётся пожертвовать своей жизнью… — эльфийка приоткрыла глаза, чтобы увидеть насколько она смогла напугать соперниц, но вместо страха на их лицах… розовел румянец.

— Как опасно… — с восторгом прошептала одна.

— Закрыть его собой и умереть на его руках… — мечтательно произнесла другая.

— … или в объятиях… — дополнила третья.

— А лучше увидеть, как он сражается за жизнь избранницы! — подхватили остальные.

— А если он вдруг будет ранен? О, я останусь рядом и сорву с себя рукава, чтобы перевязать его!

— А я отрежу кусок подола!

— Я ему платье целиком отдам!

Кажется, попытка напугать претенденток на место Мерилин перетекало в некое соревнование, и это совсем не устраивало собравшую всех брюнетку.

— Постойте! Давайте не будем превращать наше собрание в балаган, — приструнила она их и кашлянула в кулак, чтобы снова настроиться на трагический лад. — Мы с вами достойные эльфийские девы. И раз все здесь готовы рискнуть своей жизнью, — голос выдал недовольство, — то пусть нас рассудит жребий. Пусть каждая напишет своё имя на листке и положит в эту шкатулку, — взяла со столика богато украшенный предмет. — Да выберет судьба достойнейшую из нас! Так… а почему я не вижу Аэрли́нн?

— А она недавно ушла…

— К-куда?…. к-к нему? — голос брюнетки вдруг осип. — Стерва!

* * *

Ораферн сидел на краю кровати, устало опустив голову. Распущенные волосы спадали вниз, прикрывая лицо. В комнате было совсем немного света. Горел лишь один маленький светильник в виде цветка лилейника у входа. Он стоял на комоде, на который эльф обычно складывал свой пояс и наручи. Ещё немного освещения давало узкое окно напротив двери, выходившее в сад. Составное стекло соединяло между собой небольшие ромбовидные кусочки зеленоватого, жёлтого и красноватого оттенка в свинцовом переплёте. В солнечный день на полу растягивались разноцветные полосы света, но сейчас за окном уже царила ночь, и внутрь проникали только холодные лунные блики, каким-то чудом пробившиеся сквозь кроны деревьев. Впрочем, этого хватало, чтобы разглядеть небогатое убранство помещения. Шкаф имел прямоугольную форму и покатую вершину, на которой устроился Дракот, тот самый зверёк, который чуть не испортил праздник Довур. Он имел одно занятное свойство — мог принимать текстуру камня, когда спал или замирал во время охоты. И на самом высоком предмете мебели смотрелся, как украшение. У стены близ окна ютился маленький письменный столик с несколькими книгами, взятыми из библиотеки ранее. Лампа в виде цветков колокольчика зажигалась только во время работы, когда появлялась необходимость что-то прочесть или написать письмо. Большая резная шкатулка содержала в себе письменные принадлежности и время от времени оказывалась похоронена под бумагами. Табурет с мягкой подушечкой легко прятался под столик. Сундук нашёл себе место у основания кровати, а на полу рядом расположился большой ковёр с незамысловатым узором. Боковая дверь вела в ванную комнату, где король любил понежиться время от времени. Но сейчас мысли в голове витали настолько мрачные, что даже тёплая ванна не могла их отогнать.

Робкий стук в дверь нарушил тишину.

— Войдите, — отозвался хозяин леса и поднял голову. Золотисто-русые волосы легли на плечи.

— Мой король, — произнёс нежный женский голос, а после дверь медленно открылась, впуская миловидную эльфийскую деву в светло-зелёном платье с серебряной вышивкой. Несколько прядей её русых волос были сплетены в косички и соединены между собой. В руках она держала маленький поднос с несколькими бутылочками и полотенцем. Дева поклонилась.

— Аэрли́нн? — несколько удивился король. — Что-то случилось?

— Нет, — с улыбкой отозвалась она и осторожно приблизилась. — Последние дни мой король был так напряжён, поэтому я решила предложить свою помощь. Может быть, размять плечи?

— Откровенно говоря, — вздохнул Ораферн, — я не против. Чувствую некоторую тяжесть.

— Я принесла лавандовое масло, — обрадовалась эльфийка и поставила поднос на дальний край кровати, затем достала из-под полотенца свечку и небольшой подсвечник, установила их на комоде.

Одна из бутылочек в лёгких пальцах уронила каплю ароматного масла на воск, после чего фитиль был зажжён. Приятный успокаивающий запах медленно распространялся в помещении. Эльфийка взяла вторую бутылочку и подошла к королю, ожидая. Тот не сразу сообразил, что масло принято втирать не в одежду, а в голое тело, и с некоторым запозданием стянул с себя рубашку. На шее остался висеть медальон. Аэрлинн, заметив его, несколько замялась.

— Будет мешать? — увидев её замешательство, спросил Ораферн. Она кивнула. Пришлось снять ключ Башни Хроник и оставить в сомкнутом кулаке, намотав на него цепочку.

Нежные руки эльфийки прикоснулись к плечам хозяина леса. Почувствовалась лёгкая прохлада от лавандового масла, но быстро исчезла в тепле ладоней. Зато остался приятный аромат. Аэрлинн, несмотря на свой хрупкий стан, обладала весьма сильными пальцами и хорошо разбиралась в различных точках на теле, дабы снять напряжение с усталых мышц или, наоборот, привести их в тонус. Умелые движения по плечам, шее и спине расслабляли. Прикасаться к гладкой коже правителя тоже было приятно. Хорошо сложенная фигура, тугие мускулы, развитые лучше, чем у большинства эльфийских мужей, больше напоминали пропорции человека. Не всем эльфийкам это нравилось, но Ораферн обладал какой-то необъяснимой харизмой и сейчас Аэрлинн, пытаясь расслабить мышцы короля, чувствовала, как ей самой становится не по себе, щёки разгораются румянцем. Но не стоило забывать о деле.

— Если мой король соизволит лечь, я могла бы размять поясницу, — тихо сообщила эльфийская дева. Правитель повиновался и улёгся на живот, спрятав руку с медальоном под подушку.

Ароматы неплохо расслабляли разум, и Ораферн начал подозревать неладное. Аэрлинн почувствовала, как напряглись его мышцы, и тут же с силой нажала на две точки на теле эльфа. Тот обмяк, погрузившись в сон.

— Прошу прощения, мой король, но это для твоего же блага, — она торопливо спустилась с постели и запустила руку под подушку, чтобы вытащить ключ, но оказалось, что не всё тело эльфа стало податливым. Кулак крепко сжимал медальон.

В это мгновение послышалось шипение откуда-то со шкафа. Эльфийка резко обернулась и… замерла, не в силах пошевелиться. Дракот спланировал вниз на кровать хозяина и важно прошёл по краю, с презрением взглянув на воровку. Он пролепетал что-то несвязное, словно ругаясь, а потом начал вопить. На этот крик появился Геллионн и сразу понял, в чём дело, увидев застывшую картину.

— Я… я не виновата… я… просто хотела… снять с него заклятье! — попыталась оправдаться дева. Двигаться она не могла, а вот разговаривать — вполне.

Дворецкий выслушал её и узнал, что некто рассказал ей о том, что Ораферн находится под заклятьем Мерилин, и источник его в медальоне, что король носит на шее. Мол, заклятье это заставляет носителя быть жестоким к другим и мстить даже тем, кто пытался его защитить, как те эльфы, что убили колдунью. Чем больше Геллионн слушал, тем суровее становился его взгляд. Разумеется, простушку обманули, но как изыскано всё вывернули. Было понятно, почему обратились именно к ней. Не каждый обладает знаниями и умениями расслабления тела и имеет доступ в покои короля. Когда Аэрлинн вновь смогла двигаться, ей пришлось будить Ораферна, задействовав ещё несколько точек его тела и рассказывать всю историю снова. Спустя немного времени, выяснилось, кто оказался заговорщиком.

* * *

Это была очень длинная ночь. Впрочем, эльфы спокойно могут выдержать двое или трое суток без сна и при этом чувствовать себя вполне дееспособными. Но от эмоциональных переживаний устают даже они.

Король Морнтаура распахнул дверь в покои помощника казначея без стука. Тот невольно вздрогнул и воззрился на вошедшего, медленно положив книгу, что читал, на письменный стол. Было видно, как в первые мгновения у него забегали глаза и в комнате, будто появился едва уловимый запах страха.

— Чем обязан столь позднему визиту, мой король? — он поднялся с кресла и поклонился.

— Ты подослал Аэрлинн, чтобы она совершила кражу, — Ораферн не стал ходить вокруг да около, сразу перейдя к делу. — Зачем тебе ключ? Для кого ты его хотел выудить? — Пристальный суровый взгляд хозяина леса, словно пригвоздил подчинённого к полу, не позволяя двигаться… Хотя, нет, действительно пошевелиться тот не смог. На плече короля сидел Дракот, переминаясь с лапки на лапку и раскрывая крылья, словно готовый взлететь и вцепиться зубами в обидчика своего господина.

— Я… и не думал… то есть… — глаза забегали, дыхание участилось. — Да, я желал получить ключ от Башни Хроник, но лишь для того, чтобы посмотреть книги будущего.

— Ты либо глупец, либо врёшь, — недоверчивый прищур холодных зелёных глаз не предвещал ничего хорошего. — И, учитывая, что про ключ от Башни знают только несколько приближённых к этой тайне, ты, скорее всего, врёшь, — Ораферн двинулся вперёд очень медленно, давая почувствовать эльфу всю неотвратимость его наказания.

— Я повторю ещё раз, если ты не расслышал моего вопроса. Для кого ты хотел выкрасть ключ от Башни?

— Повелитель, поверь, я не посмею врать! — помощник казначея нервничал, но сбежать не мог, даже при большом желании. На плече короля сидел торжествующий зверёк и пресекал любую попытку двинуться с места.

— Тогда откуда ты знаешь о Башне? И откуда ты знаешь, что ключ у меня? — вновь прямой вопрос, на который трудно было дать столь же прямой ответ.

— Тот человек в лазарете бредил и много рассказывал…

— ВРЁШЬ! — рыкнул хозяин леса. — Он не приходил в себя и не произносил ни слова, иначе мне бы первому об этом доложили!

— Я услышал… об этом от одного человека… из Кьярваля… — пролепетал обвиняемый.

Решил врать до конца или всё же выдать часть правды? Даже если он рассчитывал, что влюблённая дурочка сумеет выполнить поручение, поверив в россказни о проклятье, так складно изложенном, должен был учесть и иные повороты событий, например, присутствие этого странного существа на плече короля. Теперь ошибка будет стоить очень дорого.

— Какого человека? — с нажимом произнёс правитель.

— Я… не помню… Не помню! — раздался крик отчаяния.

Ораферн прикрыл Дракота ладонью, успокаивая. Тот пролепетал что-то и нехотя забрался под волосы хозяина.

— Эльдаэн! — позвал он.

— Да, мой король, — отозвался голос из коридора. Чтобы не попасть самой под чары и не застыть, как помощник казначея, эльфийка предусмотрительно осталась у входа.

— Уведи его. Определи в одиночную камеру, пока память не восстановится. И… ты же понимаешь…

— Хочешь сказать, чтобы я не разболтала кому-то твои тайны? — улыбнулась она. — Можешь не переживать на этот счёт. Я понимаю. — У них были странные отношения. Она не бегала и не искала внимания Ораферна, но легко могла назвать его по имени и отругать при случае. Их много связывало в прошлом, например, война.

— А я обыщу комнату, — предложил Геллионн. — И если найду что-нибудь, то непременно сообщу. Но скоро рассвет, а мой король ещё не отдохнул, как следует.

Хозяин леса кивнул и отправился к себе. Правда, уснуть ему так и не удалось — мучили разные мысли. Медальон вернулся на шею и снова спрятался под одеждой. Появилось предчувствие, что вся эта история с убийством и кражей куда глубже, чем кажется на первый взгляд. Но как узнать? Да ещё и Башня появится совсем скоро, и пропустить этот момент нельзя, нужно непременно оказаться там, а это значит оставить Морнтаур и отправиться в путь. Но как оставить родной лес, при таком стечении обстоятельств? Ораферн начал перебирать имена своих приближённых, чтобы решить, кому из них можно всецело довериться и результат размышлений был неутешителен — список оказался весьма небольшим.

* * *

Лес пронизывали ласковые солнечные лучи. Их было хорошо видно через мягкую полупрозрачную дымку утреннего тумана. Капельки росы поблёскивали на травинках и тонкой шёлковой паутине, натянутой между ними. Птицы привычно щебетали, приветствуя начало нового дня. Где-то в глуши слышался стук дятла и трескучий голос дрозда.

По мягкому мху неслышно двигались эльфы, направляясь к поляне, где должна состояться дуэль. Преступников вывели на солнечную сторону и развязали. Охрана отступила, расположившись по краям участка, пресекая желание сбежать от наказания. Ораферн уже ждал их. На плече подпрыгивал от возбуждения Дракошик. Он ни за что не пожелал оставаться во дворце, поэтому пришлось взять его с собой, однако, пользоваться его силами было бы не честно.

Провинившимся выдали оружие, которое они выбрали сами — стандартные эльфийские мечи у двоих и лук у третьего с тремя стрелами. Эльдаэн отговаривала короля от подобного, ведь это неразумно идти на поводу у желаний преступников, даже если соответствовало кодексу дуэли. Она долго спорила, утверждая, что нельзя так рисковать своей безопасностью, сетуя на то, что он не позволит вмешиваться никому. Он и не позволил: ссадил Дракота на пень и даже ему пригрозил пальцем. Зверёк хотел было возмутиться, запыхтел, но подчинился.

— За то, что вы отняли жизнь у беззащитной девы, вы трое проговариваетесь к смерти. Но так как она была моей фавориткой, за неё я отомщу сам, поэтому и выбрана дуэль. Вы можете нападать по одному или все сразу, как вам угодно.

— Ты пожалеешь о своём решении! — выкрикнул один из осуждённых. Второй сел на колено и принялся что-то шептать. Заметив это, Ораферн пришёл в бешенство.

— НЕТ! — выкрикнул он, и мир вокруг вдруг замер. — Вы не имеете права обращаться к этой земле! Не имеете права просить у неё помощи! С этого момента этот лес больше не ваш! Вы в нём чужие! И даже если вам удастся меня убить и уйти на своих ногах, Морнтаур никогда больше не примет вас!

Земля словно содрогнулась от этих слов, и в глазах убийц на мгновение потемнело. Родные когда-то места, где помогало каждое дерево, каждый куст, где всё дышало домом вдруг… будто обдало холодом. «Чужие» — прошептала листва, разнося вести по всему Морнтауру. Повинуясь воле своего хозяина, лес отторг тех, чьи жизни должны были вот-вот закончиться. Ораферн сам удивился тому, что произошло и, пожалуй, если бы знал, что так умеет, воспользовался подобным раньше и смог бы быстрее найти преступников, ведь чужаков в родном лесу найти не сложно тому, кто с ним говорит.

Ярость и обида закипали внутри убийц и выплеснулись в быстрой атаке. Ораферн парировал оба выпада своими мечами. Ма́ег и На́ег сверкали в руках хозяина, в лучах утреннего солнца и звонко пели, соприкасаясь с лезвиями мечей противника. Их азарт и жажда разгорались с каждым новым ударом. Новый взлёт остановил клинок врага, а второй ударил по касательной. Король развернулся, чтобы отразить атаку второго нападающего. Эльдаэн смотрела на этот танец с замиранием сердца, каждый раз останавливая свою руку, свой шаг, любое движение вперёд, чтобы защитить, уберечь… Она шептала, что Ораферн подставляется под удар и вот-вот на зелёную свежую траву брызнет его кровь. Но каждый раз ему удавалось в последний миг отбить летящее в него лезвие. До острого слуха донёсся звук натягивающейся тетивы. Несколько секунд на прицеливание, затем пальцы разжались, уводя кисть руки назад. Стрела рассекла воздух и лёгкую утреннюю дымку, устремившись в короля. Но в последний миг он повернулся, подставив своего же оппонента. Наконечник ворвался в грудь одного из убийц, заставив его отшатнуться. Ораферн с разворота снёс ему голову своим мечом и вновь обернулся ко второму противнику, державшему удар.

На лицах эльфов, стоявших по краям поляны, отразилась одновременно и тревога, и радость, но они явно старались держать себя в руках, чтобы не отвлекать правителя.

Юный Та́лион, стоявший позади своей учительницы Эльдаэн, крепко сжал ножны короля, что ему доверили прежде. В его глазах страх боролся с восхищением, перемежаясь с трепетом. Ноги стали ватными и он не смог бы пошевелиться, даже если бы захотел. Перед ним происходило нечто невероятное. Ещё мальчишкой лет десяти ему пришлось столкнуться с ужасами войны, и когда мир почти заполнился кровью, возник тот, кто одним взмахом меча лишил головы орка, задумавшего избавиться от ребёнка. Мурашки прошли по спине, когда та же самая рука теперь отразила удар преступника, отмщая за эльфийскую деву. Ещё тогда Талион решил, что его жизнь будет принадлежать его спасителю и что однажды он сможет отплатить ему за это своим служением. Юный эльф вздрогнул, когда вновь натянулась тетива, и вторая стрела полетела в его героя. Но она промахнулась, врезавшись в землю, и после сломалась под ногами дерущихся.

Два меча двигались быстрее одного, и тело второго противника упало на траву, окрасив её в цвет крови. Остался только один, тот, что выбрал лук. Вероятно, он надеялся, что сможет удержать дистанцию и поразить ненавистного правителя до того, как тот покончит с соратниками. Однако судьба решила иначе. Третья стрела была просто разрублена в полёте, и убийца попятился, отбросил оружие.

— Ты можешь взять меч любого из приговорённых, — Ораферн видел страх и… что-то ещё. — Если ты считаешь, что убив безоружного, я покрою своё имя позором и это родит пересуды, то ошибаешься. Ты будешь казнён в любом случае. Просто сейчас у тебя есть шанс умереть с мечом в руках.

— Сдохни! — ярость и отчаяние кинули чужака вперёд, пальцы подхватили упавший клинок, но подняться ему было не суждено. Хозяин Леса не стал ждать, и половина головы преступника слетела, заставив оставшееся тело обмякнуть и повалиться рядом с другим трупом.

Вздох облегчения послышался среди эльфов и каждый стал оглядываться, то ли затем, чтобы понять, кому он принадлежал, то ли для того, чтобы сделать вид, что это не он, а кто-то другой позволил вырваться эмоции.

Лесной король подошёл к застывшему Талиону, чтобы вытереть мечи приготовленной материей и вложить их в ножны, но тот застыл, глядя на своего героя восхищённым взглядом. Ораферн улыбнулся и осторожно подёргал ножны, давая понять, зачем подошёл. Юный эльф смутился, залившись краской аж до самых ушей и, спохватившись, протянул кусок полотна. Стражники принялись убирать тела казнённых, и вскоре поляна почти опустела, оставив лишь нескольких из представителей ласгален.

— Это было безрассудно, — пожаловалась Эльдаэн.

— Ты сама учила меня. Или хочешь сказать, что во мне сомневалась? — усмехнулся Ораферн, вложив мечи в ножны.

— Я полна сомнений каждый раз, когда ты выкидываешь подобное, — недовольно буркнула эльфийка. — Тебе стоит быть более осторожным…

— Перестань, Эльдаэн, мы давно знакомы, могла бы и привыкнуть уже. Ладно, пойдём.

— Я… не могу…

Хозяин Леса обернулся и увидел замешательство на лице соратницы и её ученика, затем перевёл взгляд на Дракота. Тот полыхал то ли от радости, то ли от избытка напряжения… А, может, просто проказничал.

— Дракошка! — нахмурился эльф.

— Не бери его больше с собой, — пробурчала Эльдаэн.

* * *

Спустя время, когда эльфы вновь смогли двигаться, а Ораферн унёс проказника обратно во дворец, Талион собрался с духом.

— Эиниор Эльдаэн, — вежливо обратился он, — будет ли мне позволено полюбопытствовать?

— Давай, — ответила она, заходя в свои владения, тренировочные залы дворца. Здесь оснастили большое пространство для тренировок в фехтовании и стрельбе из лука, а также построили препятствия для развития ловкости. Ещё во владениях находились оружейные и прочие помещения.

— Король Ораферн всегда был таким?

— Каким «таким»? Дерзким он был всегда, а безрассудным стал после того, как освоился со своими мечами и прошёл мою подготовку. Хотя… — она вздохнула, остановившись возле высокого, узкого туеса, где хранили тренировочные стрелы. — Он может показаться бесстрашным и непобедимым, но на самом деле не всегда рассчитывает свои силы верно, и я опасаюсь, что однажды это приведёт его к беде. Поэтому… — она взглянула на ученика, — мы должны его оберегать и помогать ему. Быть для него надёжной опорой. — Положила руку на плечо Талиона. — Я взялась за твоё индивидуальное обучение потому, что вижу в тебе преданность королю Ораферну и потенциал. Ты сможешь быть ему хорошим помощником.

Слова наставницы приободрили юного эльфа и тот, чувствуя в себе невероятный подъём духа, кивнул.

 

 

 

 

Словарик:

Эиниор — в пер. с эльф. "старший"

Эльдаэн — в пер. с эльф. "звёздная тень осени"

Талион — в пер. с эльф. "крепкий, неуступчивый"

Сквозь густую крону высоких ветвистых деревьев проходило мало света, поэтому в этой части леса утро наступало позже, а вечер раньше. На тенистых неровных тропах часто встречались замшелые каменные ступени на подъёмах и спусках. Обилие уютных уголков и привлекало тех, кто хотел уединиться. Именно поэтому две фигуры спрятались в этом месте, подальше от дорог и чужих глаз. На расстеленном плаще сидела удивительной красоты рыжеволосая эльфийская дева, а рядом расположился король Морнтаура, уложив голову на её колени.

— Значит, теперь ты не только король Чёрного Леса, но ещё и Мира Духов? — ласково проворковала она, играя своими тонкими пальцами в прядях его светло-русых волос.

— Не совсем король, — Ораферн улыбнулся. — Скорее Духи признали меня и решили дать право голоса.

— Расскажи побольше, — попросила она, словно невзначай коснувшись кончика его уха. По телу короля пробежали приятные мурашки. — Я никогда не была в Мире Духов. А так интересно!

— Ну… это как побывать во сне. Всё вроде бы, как настоящее, а вроде и нет, — усмехнулся эльф. — Они устроили мне торжество с ритуалами и песнопениями. Было красиво.

* * *

Геллионн улыбнулся, глядя на своего короля, восседающего на троне, в то время как духи преклоняли перед ним колени. Особенно ему нравилось то, что венценосный эльф чувствовал себя при этом очень неловко. Значит, «медные трубы» ещё не испортили его. А после церемонии и выслушивания недовольств от духа-оленя, наследник лисьего трона отвёл Ораферна в святая святых — в сердце Мира Духов. Скрытый за ивовыми ветвями, словно за ширмой, посреди круглой поляны, усеянной цветами ветреницы, на каменной клумбе рос огромный цветок. Его белые лепестки скрывали сердцевину — множество искрящихся и переливающихся серебром и золотом волосков. Изгибающийся стебель будто образовывал узор, переплетаясь с длинными листьями. Невероятное тепло и свет шли от этого растения.

— Что это? — заворожённо спросил эльф.

— Это цветок Ле́лиас, сердце Мира Духов, источник его сил и залог процветания. Это сосредоточение нашей магии, — пояснил дух-полукровка. — Если так случится и он подвергнется нападению, то наш Мир погибнет.

— И все духи погибнут вместе с ним? — взволнованно обернулся к другу Ораферн.

— Не все… Но те, кто останутся в живых, одичают и будут нести беды. В таком месте нельзя будет селиться. И пока не иссякнет вся магия, даже деревья не удастся использовать, а место будет проклято.

— Погоди, ты имеешь в виду, что если этот цветок погибнет, то погибнет и Морнтаур? Или весь Марнуэлен?

— Морнтаур, — кивнул Геллионн. — У каждого эльфийского поселения есть свой кусочек Мира Духов, и они связаны особыми каналами между собой. В каждом есть своё тотемное животное и своё тотемное растение. Например, в Тауранмауре — это золотистая лисица и Белое древо, в Лантасиринане серебряная цапля и водная лилия, а в Эарина́ндисе белый дельфин и коралл. Есть ещё волк и белый лис…

— А, то есть лис всё же больше, да? — усмехнулся эльф, вызвав смущённую улыбку на лице своего дворецкого. — А что будет, если вдруг будет уничтожена эльфийская территория? Что будет с духами? — этот вопрос был задан уже без намёка на веселье.

— Духи разбегутся в звериных формах, потеряв своих двойников, потеряют память и будут блуждать, пока не найдут себе нового пристанища. Но не каждый дух может переродиться. Те, кто не смогут — сойдут с ума и обернутся к тьме. Та территория, которая будет на месте гибели королевства, тоже станет проклятым местом. Но Мир Духов можно будет возродить, если справиться с тёмными порождениями и напитать новой силой тотемы. Правда, это будет уже совсем иной кусочек мира Духов.

— Но ведь в Мир Духов никто не может пройти без проводника? — решил уточнить эльф. — Значит, зло не может проникнуть сюда?

— Тебе позволено проходить в этот мир. Но время течёт, и многое меняется. И если так случится, что ты изменишься и обернёшься к тьме, то у тебя останется возможность проходить в Мир Духов, значит, зло сможет проникнуть, — ответил Геллионн. — Но шанс на такой исход невероятно мал в твоём случае…

— Но он всё же есть? — как-то горько усмехнулся Ораферн.

— Единственное, о чём попрошу тебя — не рассказывай секреты Мира Духов никому за его пределами. Если захочешь привести кого-то, то, пожалуйста, предупреди меня.

— Договорились, — ответил король Морнтаура, и оба покинули прекрасный цветок, сердце Мира Духов.

* * *

— Было красиво? И всё? — расстроилась Сауириэ́ль. — Как ты косноязычен, Ораферн. Никаких подробностей и описаний. Эльфы должны быть более словоохотливы и поэтичны.

— Ну, извини, — он слегка пожал плечами. — Я совсем не поэтичен. Даже редко музыкой занимаюсь, некогда. — Сдержать данное им слово эльф считал более важным делом, чем впечатлить рассказом девушку.

— Ну, это ты зря, — хмыкнула рыжеволосая эльфийка. — Музыка может рассказать о тебе больше, чем даже слова. Поэтому, мой тебе совет: не забрасывай обучение. Быть может, придёт момент, и ты сыграешь мне что-нибудь лирическое? — она улыбнулась, поглаживая его волосы.

Он подарил ей чуть более лукавую улыбку в ответ, но промолчал. Музыка ему, правда, не давалась, что казалось очень странным для эльфа. Он мог вывести какую-то незамысловатую мелодию, но если дело касалось более сложных произведений, ноты, словно начинали скакать перед глазами и путаться. Быть может, если бы король приложил чуть больше усердия в освоении этого знания, у него бы всё получилось со временем. Но важные дела слишком часто отвлекали его, не давая сосредоточиться на музыке в полной мере. Впрочем, у эльфов век был долог…

Возвращался Ораферн в приподнятом настроении, закинув плащ за плечо. Лёгкая дорога словно бы сама бежала под его ногами. Толстые и кривоватые ветвистые деревья сменились более стройными соплеменниками, открывая чуть больше пространства свету. Ароматы лесных трав и свежей зелёной листвы, пение разноголосых птиц подбадривали и без того радостный настрой.

Один из представителей пернатого племени, юркий зяблик, вдруг подлетел к эльфу и закружился вокруг него, щебеча что-то, затем сел на его плечо и продолжил.

— Спасибо, — улыбнулся лесной король, и птичка вспорхнула и скрылась среди ветвей. — Значит, стоит поторопиться.

Ораферн сделал глубокий вдох и шагнул… Перед ним появилась тропа, прямая, словно вычерченная по линейке, а деревья выстроились в ряд вдоль неё, будто колонны. За ними мерцали зеленоватые отсветы магии, переливаясь искрами, сквозь которые был виден быстро изменяющийся пейзаж. Вот промелькнула поляна, где паслись олени, затем пробежали холмы и низины. После показались несколько эльфов на охоте за лесной дичью, затем новые поляны, где эльфийские девы собирали разные травы и коренья. Через некоторое время искры стали меркнуть и зелёные всполохи исчезли, а ровная тропа опять стала извиваться меж деревьев, ведя ко дворцу Морнтаура. Эльфийские тропы могли использовать только те, кто лучше всего умел слышать лес.

Стражники поклонились, пропуская короля во дворец через узкий мост, по которому свободно могли ходить разве что эльфы. Для остальных опускали его более широкую вариацию с другой стороны дворца.

— Скоро прибудет важный гость, встретьте его как следует! — Весело улыбнулся он и отправился в свои покои, чтобы оставить плащ и подготовиться к встрече.

Лимла́г считался одним из самых знаменитых халла, хотя являлся ли он представителем этого народа, точно сказать не мог никто. Однако его к нему причисляли сами халла и весьма гордились этим. Они звали его только Лингвило́се, хотя оба именования означали одно и то же — морской змей или морской дракон. Он был властителем Эарина́ндиса, прибрежного города-порта на юго-западе Марнуэлена, одного из самых богатых городов материка. Эльфы, люди и гномы тесно сотрудничали в нём, и каждый мог найти себе там дело по душе. Лимлаг был мудрым правителем, лихим мореходом и большим любителем вечеринок. Женское общество всегда принимало его благодарно, а мужское относилось с почтением. Не имея трудностей с предателями среди знати, властитель мог позволить себе развлекаться. Но если бы кто-то усомнился в том, что среди советников и распорядителей никогда не было никого, кто готов был продать своего правителя, то он явно плохо знал Лимлага. Несмотря на кажущуюся беззаботность, он имел крутой нрав и с обидчиками расправлялся быстро и жестоко.

Одним из своих развлечений «Морской дракон» считал погони и уничтожения несчастных пиратов, которые, надо сказать, боялись его, как огня. Но он всё равно находил их, нещадно грабил и топил. Все артефакты, которые удавалось у них отобрать, бережно складывал в особую сокровищницу, но они не являлись его целью. Мореплавателем Лимлаг был превосходным и очень любил это дело.

Всегда уверенный в себе и весёлый, любящий как роскошь, так и не брезгующий простыми радостями, правитель морского города повсюду имел успех. А ещё он носил аккуратную бороду. Эльфы, как правило, не носили бород, хотя подобное и встречалось иногда. В принципе, эльфийский народ не видел необходимости в выращивании такого рода растительности на лице. Хотя при желании могли бы обзавестись ими без всяких хлопот с дополнительными стрижками, ведь борода выросла бы именно той формы, которую пожелал её носитель.

О молодом короле Морнтаура Лимлаг узнал со слов Тилиаэла и преисполнился любопытства. Король халла познакомил их однажды и «Морской змей» тут же поделился с Тилиаэлом наблюдениями. Он заметил в Ораферне особенности, не присущие прочей правящей эльфийской элите. Те качества, что осуждались ими, пришлись по душе Лимлагу, а ещё он увидел (или захотел увидеть) в молодом хозяине леса черты, присущие ему самому, что тут же навело на мысль о товарище по развлечениям, выпивке и женскому обществу. На политической арене властитель морского города не сильно заступался за Ораферна, вероятно потому, что редко бывал на таких собраниях, но в друзья записался сразу и крепко.

— Ораферн! — широкая улыбка «повелителя морей» озарила гостевой зал. Он заключил друга в крепкие объятия. — Я примчался, как только узнал, что у тебя тут творится!

— Ты настолько скор… Я даже сомневаюсь, что моя птица успела долететь до Эаринандиса, — усмехнулся лесной король и предложил гостю сесть.

Гостевой зал имел выход на балкон, где открывался вид во внутренний сад дворца. Помещение по форме напоминало трапецию и визуально разделялось на три части. При входе вдоль стены располагались лишь несколько лавок и гобелены на стенах, подсвеченные витражными светильниками в виде цветков ландыша. В трапезной стоял большой овальный стол с несколькими стульями и буфет, а в каминной части зала, возле полукруглого очага размещались четыре кресла с небольшим круглым столиком посередине. Это казалось лучшим местом для распития вина за приятной беседой, а если кинуть взгляд налево, то взору представал чудесный вид за распашными витражными дверьми.

— Я торопился, — лукаво прищурился Лимлаг. — Значит, ты расправился с предателями? — они прошли к креслам и уселись возле камина.

— Не совсем… — нахмурился молодой король. — У меня есть подозрения, что в моём дворце завелась не одна крыса. Я хочу защитить свой дом снаружи и изнутри, но пока не смог выявить предателя. Однако вынужден покинуть Морнтаур, чтобы найти способ оградить моё королевство от внешней угрозы.

— Ты за этим меня хотел видеть? — Усмехнулся бородатый эльф. — Хочешь, чтобы я тебе помог?

— Да, — Ораферн наклонился ближе к собеседнику через подлокотник своего кресла и заговорил совсем тихо. — У меня есть кое-что, что поможет найти Башню Хроник. — Он вытащил из-за ворота цепочку с ключом.

— Это… это ключ от Башни? — Брови Лимлага взлетели вверх от удивления. — И ты уже разгадал, как им пользоваться? — Получив одобрительный кивок от собеседника, правитель заулыбался. — Мальчик мой, ты не перестаёшь меня удивлять! Конечно я в деле. Когда отправляемся?

— Чем скорее, тем лучше. У нас не так много времени, ведь если опоздаем, Башня исчезнет и когда появится в следующий раз…

Послышался тихий стук, и в гостевой зал вошёл Геллионн с подносом, на котором держал две узкие бутыли с ягодным вином, два кубка и закуски. Он осторожно поставил всё на столик, а после, словно лицедей, вытащил откуда-то сложенную карту и передал её своему господину. Хозяин морского города усмехнулся, прищурив один глаз.

— Спасибо, Геллионн, — Ораферн развернул бумагу и указал пальцем на область, находящуюся на северо-западе от Драконьего хребта. Так именовались длинные горы, отделяющие западную часть материка от центральной и восточной.

— Ага, — потёр аккуратную бородку Лимлаг, — значит, пойдём через Малфиррос. Это самый крупный город гномов на территории Драконьего хребта. И через них пролегает самая удобная тропа.

— Я не уверен, что это хорошая идея, — засомневался лесной король. — Боюсь, что это нас сильно задержит.

— Да, гномы гостеприимный народ, — широко улыбнулся собеседник. — И пируют так, что горы сотрясаются. Но это самый короткий путь. Если пойдём в обход, потеряем времени не меньше. А тут доберёмся с комфортом. К тому же, я задолжал им вечеринку.

Ораферн с Геллионном переглянулись. Дворецкий только пожал плечами. В принципе, властитель морского города был прав, но, зная его, можно было предположить, что тихим путь не будет. Зато не скучно.

— Ладно, — нехотя, но всё же согласился Ораферн. — Давай через Малфирро́с.

— Отлично! — Потёр ладони довольный Лимлаг. — А теперь давай выпьем! Я, кстати, тут одну настоечку изобрёл, но ей ещё нужно некоторое время для обретения полного вкуса. Обязательно дам тебе попробовать!

— И почему у меня плохое предчувствие? — лесной король вздохнул, но улыбнулся, глядя на лукавый прищур своего друга.

Кубки соприкоснулись, и сладкий яблочный напиток приятным теплом пробежался по горлу. Эльфы могли выпивать сколько угодно и едва запьянеть. Уж такова была их природа. Поэтому вина употреблялись по любому поводу. Ягодные очень ценились людьми, как и фруктовые. Но этот сорт сидра правитель Морнтаура берёг только для себя и дорогих гостей. Он варился из особых медовых яблок, которые выводились совместно с жителями Узкой равнины. Он имел сладкий медово-яблочный вкус, слегка пряный, с приятным покалыванием на языке и хорошо согревал изнутри.

* * *

Сборы не заняли много времени, так как путники ехали почти налегке, без сопровождения, только вдвоём. Учитывая, что оба являлись неплохими воинами, они вполне могли сами позаботиться о себе. Ораферн предпочёл своего серого в яблоках Мизре́на, коня, чьё имя так и переводилось — «серый». А вот Лимлагу достался тёмно-гнедой красавец с белой проточиной на морде, именуемый А́рфен, что значило «благородный».

— Мой король, — советник хозяина леса подошёл к своему правителю, который уже собирался садиться верхом.

— Наурглаэ́р? — Тот обернулся, отпустив луку седла. — Что-то случилось?

— Понимаю, я крайне не вовремя, но мне только что поступили бумаги… отчёты казначейства. — Он старался быть максимально тактичным, но было видно, как ему непросто подбирать слова. — Боюсь, что у нас возникли некоторые трудности.

— Говори, как есть, — нахмурился Ораферн.

— Выяснились некоторые обстоятельства хищения и, боюсь, что помочь пролить на это свет может только помощник казначея. Но он находится под стражей… в камере. Я мог бы выяснить всё сам, но к нему не пускают никого, даже начальника тюрьмы… Хотя это немыслимо. Ведь это его вотчина.

— Он государственный преступник, который ещё не открыл мне всё, что знает, — напомнил король Чёрного леса. — Но для того, чтобы выяснить обстоятельства хищения, ты можешь подойти к Нурфаро́ну, он поспрашивает.

Дела такой важности Ораферн доверял только самым близким и проверенным товарищам, с которыми несколько лет сражался бок о бок ещё до того, как стал правителем. Нурфарона назначили ответственным за безопасность дворца и руководство стражей, Келлара́с стал военачальником, Баиндуи́р как самый словоохотливый занялся налаживанием контактов дворца с поселениями эльфов, донося их нужды и чаяния до короля Морнтаура. Воительнице Эльдаэ́н отвели роль наставника для всех рекрутов, а также главы особых отрядов личной охраны короля. Собственно, она также отвечала за его безопасность вне дворца и могла отдавать приказы стражникам. Но в этот раз ей пришлось остаться, что эльфийке не нравилось.

— Я… понял, мой король, — Наурглаэр поклонился и отошёл.

— Геллионн, Эльдаэн, оставляю всё на вас, — улыбнулся Ораферн друзьям и вскочил в седло.

— Да, мой король, — кивнул дворецкий.

— И всё же мог взять меня с собой, — несколько обиженно проговорила Эльдаэн, сложив руки на груди.

— Прелестная, — широко улыбнулся Лимлаг, чей жеребец уже давно топтался на месте от нетерпения, — у тебя ещё будет шанс прокатиться с нами. Но в другой раз. Два взрослых мужчины смогут позаботиться о себе. Но твоё рвение похвально, — он подмигнул.

Лошади сорвались с места и помчались прочь от дворца через тёмно-зелёный лес. Лимлаг не сдерживал ретивого жеребца, который почувствовал дух свободы и летел вперёд по тропе, словно порыв ветра. Его всадник наслаждался скачкой и возможностью столь интересного путешествия, предвкушая захватывающие приключения.

Открытые тайные тропы помогли пересечь лес за куда меньший срок, чем потребовалось бы в обычном походе. Лошадей Морнтаура подготавливали к таким перемещениям, поэтому они не боялись и не сбавляли темпа.

С запада от Чёрного леса проходила Узкая равнина, на которой проживал народ оборотней, что выбрали для себя человеческое обличие и постепенно стали забывать, как оборачиваться в зверя. Они занимались земледелием и пасеками, пасли скот и торговали с эльфами молочными продуктами и мукой. А ещё вместе разводили медовый сорт яблок.

Залитые солнцем луга на мгновение ослепили путников, что выехали из-под сени леса. Удивительное разнотравье ярким покрывалом застилало всё пространство вокруг, наполняя его дивными ароматами.

Чуть дальше сверкала река А́ннленд, что в переводе с эльфийского обозначало «длинный путь». Она протекала от залива Кьярваль, наполняясь притоками, образуя рукава, и впадала в Доро́сский залив в южных землях. Река соединяла север и юг континента, поэтому по ней часто ходили торговые корабли и лодочные караваны, из-за этого мостов через Аннленд не делали, но использовали переправы. На них-то путешественники и потратили дополнительный день пути.

Эльфы сделали привал у подножья скал, потому как сумерки сгущались, а идти в горы ночью могли только гномы, знающие каждую тропу, как свой топор. Путники развели костёр, расседлали лошадей, приготовили еду и расстелили одеяла, на которых планировали спать.

— Давно я не ночевал таким образом, — усмехнулся Лимлаг. — Навевает воспоминания о прежних временах, когда я был молодым… и без бороды, — тихо посмеялся.

— Никогда не видел тебя без бороды, — улыбнулся Ораферн, наливая похлёбку себе и другу.

— Ещё бы! Когда я был молодым, ты ещё не родился! — Он принял свою миску из рук товарища и мечтательно поднял глаза к небу. — Я же прибыл в первый год Совы, вместе с Великим воинством, дабы изгнать демонов. Молодой, горячий! Считал, что мне по плечу всё. Но демоны показали тогда и свою силу, и хитрость. Впрочем, двухсот лет оказалось достаточно, чтобы изгнать их в небытие. И когда Окхта́р увёл остатки своих порождений в мир демонов, я решил остаться. На всякий случай, если они вдруг вернутся.

— Но ведь установленные обелиски крепко держат заслон, и мир демонов не может открыться снова, благодаря им, — заметил лесной король.

— Верно. Но есть одна загвоздочка, — бородатый эльф прищурился и показал величину проблемы большим и указательным пальцами, почти соединив их в этом жесте. — Каждые сто лет во время Ночной охоты эльфийским государствам нужно восстанавливать энергию обелисков, чтобы демоны не смогли вылезти обратно, — напомнил он. — Ведь каждые сто лет завеса истончается, и всякие злые духи активизируются. Они могут вселиться в людей и попытаться уничтожить обелиски. Тогда будут проблемы. Тебя не брали на Ночную охоту, потому что не доверяют ещё. Но придёт и твоё время. Тилиаэл сильный эльф и пока выдерживает отсутствие правителя Морнтаура на этом… мероприятии. Но ему приходится отдавать в два раза больше сил из-за этого. Ты, кстати, не единственный, кто отлынивает. Но суть не в этом. Без этого ритуала…

— Да… я слышал, что спускается Чистый огонь цвета неба и может уничтожить злого духа, даже если тот уже вселился в человека, и не повредить носителю, а освободить его, — Ораферн перемешивал похлёбку, печально глядя в неё, словно бы там видел то, о чём говорил. — Кавалькада проносится по всем обелискам, используя их как порталы и насыщает магией Чистого огня. «Ири́лла Лу́не На́рэ», — произнёс Ораферн, — «Песнь Синего Пламени», праздник, который длится три дня. И пока властные эльфы восстанавливают энергию печати, остальные празднуют дома, наслаждаясь осенними дарами.

— Не грусти, мой друг, — ласково улыбнулся Лимлаг, потрепав собеседника по плечу. — Уверен, что очень скоро и ты присоединишься к Ночной охоте и увидишь её во всей красе!

— Хотелось бы, — тот ответил улыбкой.

Как только солнце показалось из-за горизонта, путники собрались, скрыли следы своего пребывания и отправились дальше в горы. Сначала на землистой тропе встречалась трава и кустарники, но чем дальше, тем меньше попадалось растительности. Казалось, что путь будет узким и опасным, когда они продвинутся дальше. Однако, вопреки предположениям, Ораферн увидел широкую, ровную каменную дорогу, словно выскобленную. Откровенно говоря, он редко подходил к горам. С гномами были торговые договорённости, но их обсуждали в основном послы, а вот правители друг у друга ещё не бывали.

Гномы — удивительный народ. Легенды гласили, что их создали демоны, когда правили в Марнуэлене, ещё перед тем, как Великое воинство выгнало их с насиженных мест. Порождениям Окхтара нужно было получить рабов: крепких, сильных, выносливых. Поэтому они использовали в качестве основы людскую природу и видоизменили. В те времена сам бог войны поспособствовал их созданию, дав частицу своей силы, поэтому гномий народ весьма горд и воинственен. И потому они воспротивились своей рабской судьбе, и во главе с появившимся среди них лидером сбросили оковы, восстав против создателей. Впоследствии народ гномов признали остальные боги и оставили в Марнуэлене. В качестве благословения им были посланы таланты в музицировании и ремёслах. По сей день они считаются самыми искусными мастерами по камню, витражному и ювелирному делу.

Высокое каменное изваяние в виде бородатого воина, опирающегося на свой топор, встретилось у дороги, указывая путникам на то, что здесь начинается территория гномов. Эльфы спешились и повели коней в поводу. Очень скоро на дороге объявились двое стражей. Это были два вооружённых гнома, очень похожих на то изваяние, что путники видели чуть раньше. Невысокого роста, где-то по грудь эльфам, если учитывать их рост вместе со шлемами. Вид был суровый и воинственный. Кольчуги, поверх них латные пластины доспехов, плащи, шлемы, из-под забрал которых виднелись только бороды, украшенные богатым плетением и бронзовыми украшениями в виде стягивающих колец. И секиры ростом со своего владельца.

— Кто решился подойти к владениям Великого и Благословенного короля Фро́уда, справедливого и мудрого правителя Малфирроса, самого прекрасного из городов Марнуэлена? — подал голос один из стражников. Второй пристукнул древком секиры о камни, дабы придать ещё большей значимости произнесённым словам.

— Я, прославленный Лимлаг, герой Великого воинства, правитель Эаринандиса, города-порта, орошаемого солёными брызгами могучих морей Марнуэлена! — вторя их манере речи, отозвался «Морской змей» и снял с пояса некую табличку из поделочного камня, продемонстрировав стражникам. — Со мной король Чёрного леса, повелитель могучих древ Морнтаура и прославленный воин Ораферн. Великий и Благословенный король Фроуд будет рад нашему прибытию!

То ли величественный тон эльфа, то ли лицезрение таблички заставило гномов расступиться и с приветственным поклоном пропустить путников. Тут же появились ещё два воина, которые взялись сопроводить гостей и отвести их лошадей в специально отведённое для таких случаев место. При этом словно эхом разносились выкрикнутые гномьим басом фразы, которыми Лимлаг представлял себя и спутника, и передавались от одного стражника другому, унося эти сведения глубоко в недра горы. Из-за этого Ораферн чувствовал себя крайне неловко. Вот, что, например, хотел сказать правитель Эаринандиса, называя товарища «повелителем могучих древ Морнтаура»? Да, гномы любили некоторую помпезность и подчёркивание своей важности в официальных приёмах, но выглядело это уж слишком нарочито. Друг, видя замешательство Ораферна, только улыбнулся и похлопал его по плечу.

Наконец, взорам открылся вход в подземное государство. Такие ворота стоило ещё поискать. Размер их превышал все мыслимые и немыслимые величины. Это была настоящая ода геометрическому орнаменту, столь искусно вырезанному в скале, что обрамляла вытянутый пятиугольник врат. По бокам возвышались исполинские фигуры воителей, скрестившие над входом свои огромные секиры. Стражей здесь встречалось куда больше, и некоторые из них присоединились к процессии, замыкая её. Вероятно для того, чтобы гости, испытав трепет перед величием врат, не передумали входить.

Внутри всё казалось не менее внушительным. Пещеру поддерживали огромные прямоугольные каменные колонны, так же богато украшенные резьбой. Потолок скрывался где-то в темноте, но, кажется, там имелся второй ярус и массивные котлы, которые, судя по всему, при осаде наполнялись чем-то горячим и могли просто растопить армию врага. За внушительным входным залом находились ещё одни врата и широченная лестница, ведущая на ярус ниже к величественному мосту через рукотворное ущелье, из которого поднимался пар. Вероятно, это была ещё одна линия обороны с использованием природных горячих источников. И только после ещё одних врат взору открылся немыслимых размеров город.

Малфиррос считался самым крупным городом гномов, признаваемым чем-то вроде столицы. С языка подземных воинов он переводился как «огромный город-крепость» и вполне соответствовал этому наименованию. По бокам от врат пещеры виднелись множество небольших лесенок с площадками и перилами, а также входы в мастерские. Но путников вели не туда. Они следовали по широкой главной дороге с высоченными колоннами, расположенными вдоль неё. За огромной площадью, в противоположной от входа стене был вырезан многоярусный город. Над главным крыльцом располагался широкий балкон, соединяющийся с каменными галереями вдоль всей стены. Окна напоминали вытянутые пятиугольники и были богато украшены резьбой по камню. Надо отметить, что все украшения и все формы говорили о любви гномов к квадратам, прямоугольникам, треугольникам, прочим угловатым фигурам и прямым линиям, кои встречались на каждом шагу.

— Палаты Малфирроса незабываемы, — Лимлаг подтолкнул друга в бок локтем и заулыбался. — Раз увидишь — больше не развидишь.

Ораферн посмотрел на него с недоумением, но тут распахнулась высокая дверь, и он чуть не ослеп… Перед глазами пестрили краски: стены, колонны, сводчатые потолки богато украшенные золотистыми узорами, снова геометрических форм, и переплетениями угловатых линий. Пол во входном зале был устлан разноцветной мозаикой, и король Морнтаура уткнулся в него на какое-то время, потому что глаза вдруг решили, что именно этот участок палат самый приемлемый для цветового восприятия. Всё остальное просто резало глаз.

— Погодите, ребята! — Обратился к стражникам повелитель морей. — Мой друг так впечатлён увиденным, что не может поверить своим глазам. Подождите минутку… или десять… пусть его взор привыкнет к великолепию внутреннего убранства. — Сам же бородатый эльф тихо посмеивался над реакцией друга, но ободряюще похлопывал его по плечу. — Привыкай.

Гномы довольно закивали, явно испытывая прилив невероятной гордости за пышность и красоту своих внутренних убранств.

— Боги… у меня сейчас глаза вытекут… — очень тихо пожаловался лесной эльф. — Такой аляпистости я никогда не видел.

— Ничего, ничего, — так же тихо ответил старший товарищ, — это только поначалу режет глаз, потом привыкнешь, и уже не будешь так реагировать.

Ораферну действительно потребовалось минут десять, чтобы снова поднять глаза и перестать щуриться. Алые, зелёные, синие, золотые краски разноцветными пятнами расползались по стенам, возможно, даже образуя какой-то узор, но эльф уже не пытался его рассмотреть. Он пробовал сосредоточиться на формах, и это в какой-то степени помогло.

Когда путников провели в следующий зал, стало немного полегче. Вероятно, самым пёстрым был именно первый, чтобы сразить наповал всех прибывающих гостей. Но здесь потолки казались уже значительно ниже, хотя достаточно высокими, чтобы эльф мог спокойно передвигаться и ничего не задевать головой. Их сводчатая форма придавала помещению некое подобие шатра. За небольшими ложными окнами, выполненными в витражной технике, скрывались магические кристаллы-светильники. Распалубки над окнами расписаны золотой краской, а гурты украшены лепниной, тоже имевшей позолоту. Благо, остальные палаты были выдержаны в одном основном цвете (алом, зелёном, синем и т.д.) и дополнительном золотом, которым наносились все рисунки, благодаря чему стены казались, словно обитыми тканью.

Гостей провели по лестницам и проходным залам, пока не открыли дверь в гостевые палаты — две смежные комнаты с печью и мебелью, где прибывшие могли привести себя в порядок. Под балдахином скрывалась кровать, у ложных окон стоял массивный письменный стол с каменной столешницей, пара кресел. Сундуки, где обычно раскладывались вещи, располагались у кровати и у противоположной стены. Здесь стены и потолок имели синий цвет и золотую роспись, а печь была выложена серо-синими изразцами с золотым орнаментом.

— За вами придут, когда вы будете готовы ко встрече с нашим повелителем, — сообщил провожатый гном и, поклонившись, вышел из помещения.

— Король Фроуд не принимает гостей в запылённых одеждах, — усмехнулся Лимлаг и отправился в свою комнату.

Пришлось переодеваться. Впрочем, сменная одежда Ораферна не сильно отличалась от предыдущей, разве что была посвежее и чуть-чуть темнее тоном. А вот его венценосный друг приоделся в наряд побогаче: камзол до колена с обильной серебряной вышивкой и рукавами, ниспадающими с линии локтя, а также свежую белую рубашку. Лесной король на его фоне выглядел прислужником, не более. Но не стоило судить о книге по обложке.

* * *

— Великий и Благословенный властелин Драконьего Хребта и повелитель Малфирроса, бесстрашный предводитель гномьего воинства король Фроуд! Прославленный Лимлаг, герой Великого воинства, правитель Эаринандиса, города-порта, орошаемого солёными брызгами могучих морей Марнуэлена и король Чёрного леса, повелитель могучих древ Морнтаура и прославленный воин Ораферн просят принять их! — объявил глашатай и, получив одобрительный кивок, с поклоном пропустил эльфов в малую трапезную палату.

Здесь обычно принимали особо почётных гостей. В этом помещении превалировали бордовые и золотые цвета. Вдоль стены стоял длинный стол, во главе которого восседал король гномов в парадном облачении из дорогой парчовой ткани с соболиным мехом. На руках красовались тяжёлые широкие браслеты из золота, украшенные драгоценными камнями. Увесистое ожерелье на груди придавало статности, а пальцы были усеяны перстнями с крупными самоцветами. Голову венчала золотая корона с драгоценными камнями, обитая мехом по нижнему краю.

— Лимлаг! — обрадовался Фроуд. — Давненько ты к нам не заглядывал! А вот с королём Ораферном мне лично видеться ещё не доводилось. Рад! Присаживайтесь.

— Благодарю! — отозвался повелитель морского города и сел за стол.

— И я весьма рад, наконец, увидеть Вас воочию, король Фроуд, — вежливо улыбнулся лесной правитель и сел рядом с товарищем.

Стол был застелен белой скатертью с золотым рисунком на кайме. Вдоль стены стояли длинные лавки, и только король восседал на высоком кресле. Остальные гномы, пропустив гостей ближе к своему королю, тоже расселись. И как только это произошло, в палату тут же стали приносить разные яства. Как выяснилось, гномы любили поесть и как следует выпить. Вносились кабаны, запечённые на вертеле, тетерева, баранина, курица, в качестве гарниров овощи, сыры, много разного хлеба и булок, а в качестве напитков подносили брагу и пиво.

— Меньше ешь, больше пробуй, — тихо подсказал Лимлаг Ораферну.

И правда, блюда сменяли друг друга, вносились всё новые и новые, и, казалось, этому не будет конца. Даже послушав совет Морского змея, лесной король достаточно быстро наелся, но старался не подавать вида, хотя это оказалось непросто.

— Лимлаг! — Фроуд поднял огромную кружку, украшенную драгоценными камнями. — Поведай нам одну из своих историй! А то мы давно не слышали твои байки! — Он расхохотался, и остальные гномы поддержали своего правителя дружным смехом.

— Байки? Ну что вы, я рассказываю исключительно правду! — Хитро улыбаясь, прищурился повелитель морского города и тем самым вызвал новую волну дружного смеха. — Например, однажды, когда я случайно выпал в море… Тут надо сказать, что случайность эта была вызвана тремя бочками мёда, опрокинутыми в хорошей компании, и недюжинным любопытством! Я заметил в воде прекрасную деву! И, силясь рассмотреть её… черты, свалился за борт. — Гномы захохотали, а после внимательно прислушались к рассказу эльфа. — Так вот, стоило мне оказаться в воде, я понял, что дева эта имеет рыбий хвост!

— Во заливает, — шепнул один гном другому и осушил свою кружку пива залпом.

— Она плавала вокруг моего корабля с такой грацией и быстротой, что я никак не мог её толком рассмотреть, — продолжал Лимлаг. — А потом она вдруг подплыла ко мне и остановилась. Её длинные волосы взметнулись в сторону, открывая вид на весьма впечатляющие… формы, — послышались одобрительные шепотки со стороны горного народа. — От её… «глаз»… я не мог оторвать своего взгляда. И тут она обняла и впилась в меня губами. И потащила на дно!

— Судя по тому, что ты с нами здесь сегодня, то либо отбился, либо принял за деву какую-нибудь каракатицу! — заметил король гномов, и его поддержали новой волной смеха.

— Ну, я не самый слабый эльф, — повелитель Эаринандиса огладил свою бородку. — Я дотянулся до её извивающегося хвоста и как следует дёрнул. Русалки очень не любят этого, и она отшатнулась от меня. Этого было достаточно, чтобы успеть подняться на поверхность и глотнуть воздуха. А потом… Потом она долго удирала от меня и, наверное, уже проклинала тот день, когда решила утопить Морского Змея! Но фигурка у неё была что надо!

Новый приступ смеха заполнил всё пространство малой столовой. Ораферн посчитал, что гномы уже успели напиться, поэтому так яро реагировали на похабные намёки в этой истории. А ещё он отметил, что его друг здесь явно считался своим. Впрочем, он везде вёл себя так.

— Ну, а что же нам расскажет король Ораферн? — Обратил на него внимание повелитель Малфирроса.

— У меня нет таких весёлых историй, король Фроуд, — признался тот.

— Ну, а что-то героическое? Неужели лесному королю нечего рассказать? — В голосе послышалось некоторое разочарование.

— Что-то рассказать надо, а то не получится хорошее впечатление оставить, — тихо шепнул Лимлаг, подталкивая друга локтем. — А это важно, знаешь ли.

— Есть одна история, — чуть помедлив, произнёс Ораферн. — Но смешного там мало. Нас было пятеро, включая раненого друга, которому срочно нужна была помощь. Северная часть Чёрного леса — не самая безопасная даже для меня. Но выбора не было, нам пришлось идти напрямик. — В процессе повествования эльф посчитал необходимым объяснить, кто такие рогри́ны и что такое хъёрн, а голову орка заменять в рассказе на голову обидчика, врага, чуть не убившего друга эльфов. — И когда мы были уже почти у цели, — заканчивал лесной король, — рогрины обступили нас, окружив. Я видел красные точки их глаз, жаждущих нашей крови. Но тут подоспела помощь. Северный отряд ворвался в гущу событий, и тварям пришлось удирать, чтобы сохранить свои шкуры. Однако многие полегли на той поляне. Наступит момент, и мы очистим свой лес от подобных существ полностью.

— Ораферн, рассказчик из тебя неважный, — тихо посмеялся Лимлаг. — Нет экспрессии. Я бы рассказал эту историю совсем иначе.

— Если лесной народ так обходится с каждым врагом своих друзей, то я бы хотел видеть эльфов Морнтаура в своих союзниках! — Король Фроуд подметил для себя некоторые моменты и, кажется, был доволен ими. — Выпьем!

Гномы радостно подняли кружки и ударили ими, выкрикнув что-то хором.

— Сдаётся мне, что эльфы не умеют пить, — тихо хмыкнул один из гномов за столом своему соседу. — Они почти не притронулись к пиву.

— Тут ты не прав! — Усмехнулся повелитель морей, услышав это. — Да я бьюсь об заклад, что мой друг перепьёт любого гнома!

— Лимлаг, это даже не мёд… — шепнул товарищу лесной король. Пиво было горьким на вкус и не нравилось тому, кто предпочитал сладкие напитки.

— О́бура не перепьёт! — закричал кто-то с дальнего конца стола.

— Спор! Спор! Спор! — прокатилось по всему залу, и гномы стали отбивать кружками и ладонями по столу, создавая некий ритм, весьма воинственный, как показалось Ораферну. И остановилось это только тогда, когда король Фроуд поднял ладонь.

— Если наши гости не против, это состязание могло бы доставить нам удовольствие! — Произнёс правитель Малфирроса

— Ораферн, почему я должен уговаривать тебя составить о себе хорошее впечатление? — приподнял бровь Лимлаг, тихо шепча другу. Тот слегка поморщился, но набрал воздуха в грудь и кивнул.

— Я согласен!

— Спор! Спор! Спор! — снова пронеслось по трапезной, и возобновился ритмичный бой ладонями и кружками по столу.

Напротив лесного короля сел весьма внушительных размеров гном. Нет, он не казался выше остальных, но был явно шире. Густая рыжая борода, заплетённая в толстые косы, которые скрепляли бронзовые украшения, выглядела внушительно. Обур обладал весьма суровой внешностью. На тыльной стороне ладони виднелись татуировки, уходящие куда-то вверх по руке, но широкие рукава не позволяли их рассмотреть.

На стол перед поединщиками поставили по пять кружек пива, ещё больше тех, из которых пили ранее. И когда гномий король хлопнул в ладоши, началось состязание. Обур схватил первую кружку и залпом осушил её на глазах восторженных товарищей, подбадривавших его. Ораферн выдохнул в сторону и повторил за соперником, выпив первую кружку. Пиво оказалось горьким и неприятным на вкус, но Лимлаг сунул другу в рот кусок солёного хлеба, и турнир продолжился. Вторая, третья, четвёртая большая кружка опустела и покатилась по столу. Пятая уже больше лилась по рыжей бороде, чем попадала в рот, но гном не сдавался.

— Давай, давай! Не робей! — улыбнулся Ораферн, желая подбодрить соперника, и выпил пятую так же легко, как и первую.

К концу соревнования он уже не воспринимал этот вкус так остро, привык, но не собирался повторять данный эксперимент впоследствии. Он не пьянел от этого напитка, как, впрочем, и от любого другого хмельного. Так уж устроен эльфийский организм. Но гномы этого не знали, поэтому соревновались всерьёз, со всем своим хвалёным упрямством, не желая останавливаться. И когда, наконец, Обур повалился на бок, снося за собой часть угощений со стола, его подхватили товарищи и унесли из трапезной. По залу прокатился изумлённый гул голосов.

— Король Ораферн доказал нам, что эльфы умеют пить, — слегка прищурился Фроуд. — Но мы не сдадимся! Гномы не сдаются! Давайте выпьем за наших гостей, что так повеселили нас сегодня!

Вновь зазвучали ликующие голоса, а чуть позже начались застольные песнопения. Лесной король слушал с удовольствием, подмечая, что горный народ весьма музыкален и умеет веселиться. К этому моменту и музыканты в конце зала оживились, подыгрывая собравшимся. Ораферн так же узнал, что пьяные гномы могут распевать не только героические баллады, но и весёлые песни, как правило, имеющие неприличные намёки, и радостно под них плясать. Он был рад тому, что Лимлаг уговорил идти именно через Малфиррос. Дружное и весёлое общество, лишённое пафосных застольных традиций, оказалось ему по душе. Может быть, его так приняли из-за Лимлага, уже имеющего статус «своего парня», а, может быть, гномы, в принципе, любили шумные весёлые застолья. И король их не выглядел отстранённым и возвышенно-холодным, как, допустим, многие правители иных рас. Но имел уважение, и слово его чтилось превыше всего.

— А ты молодец, — усмехнулся Лимлаг, когда эльфы вернулись отдыхать в свои палаты. — Не ударил в грязь лицом.

— Я понял, что ненавижу пиво… — поморщился Ораферн.

— Только гномам этого не говори, — шепнул друг и тихо посмеялся.

— Нам нельзя слишком долго задерживаться, — напомнил лесной король.

— А мы недолго. Завтра попаримся в баньке и на следующий день можем отправляться, — заверил его бородатый эльф.

— Банька? Я слышал, что у людей она тоже есть, но мне, кажется, хватит и ванной. Кстати, почему на следующий день, а не после умывания?

— Увидишь, — загадочно улыбнулся друг и, сохранив тайну, удалился в свою комнату.

Перины были удушающе мягкими. Обилие подушек грозило сонному эльфу быть погребённым под их узорчатой тканью с золотистыми кисточками. Огромное тяжёлое одеяло, словно какой-то монстр, держало своей увесистой лапой Ораферна. И только скинув всю армию подушек и устроившись поверх одеяла, лесному королю удалось задремать. Магические светильники сами гасли при наступлении ночного времени суток, а на рассвете их приходили зажигать гномы.

* * *

Утро началось с завтрака. Его принесли гостям в их палаты, и эльфы решили, что будет неплохо поесть вместе. Они уселись за письменный стол, на котором установили подносы. Гномы подали душистые булочки и сладкие каши. Рядом поставили кувшин со сладким киселём из ягод. Порции были немаленькие, учитывая любовь подгорного народа к еде, это не удивило.

— А ты заметил, что нам не встретилась ни одна гномья женщина? — Заметил Лимлаг.

— Действительно, — согласился Ораферн, который до этого как-то упустил этот момент из вида. — Но почему?

— Потому, что гномьих женщин не показывают чужакам.

— Погоди, но ты здесь, вроде, уже свой, разве нет?

— Свой да не тот… Я же не гном, — усмехнулся бородатый эльф. — Одни говорят, что гномьи женщины настолько уродливы, что их не отличишь от мужчин. А другие, наоборот, утверждают, что они настолько прекрасны, что гномы дорожат ими как сокровищем и потому никому не показывают.

— Сокровище, значит? — улыбнулся Ораферн. — Эта версия мне нравится больше.

* * *

Спустя какое-то время гостей пригласили в баню. Но до неё ещё нужно было дойти. По пути встречались местные, которые приветствовали гостей короля. Гномы расхаживали в парадном облачении. Каждый выглядел так, словно собрался сегодня на званый пир. Длинные кафтаны из дорогой ткани с широкими рукавами или же прорезанными и спадающими почти до колена, расшитые пояса, часто встречалась меховая оторочка ворота и низа рукава, драгоценные фибулы и пуговицы в расшитых петлицах, сафьяновые сапоги. Многослойность одежды явно показывала статус гнома, как и украшение бороды. Головными уборами считались как высокие меховые шапки, так и варианты пониже, расшитые, украшенные драгоценными камнями или мехом.

Наконец, эльфов довели до нижнего яруса города и провели в предбанник, где гости могли раздеться и приготовиться перед заходом в парилку.

— Знаешь, я как-то не сторонник совместного умывания… — признался Ораферн, настороженно поглядывая на дверь, из-под которой шёл пар. Чем ближе он был к ней, тем меньше ему хотелось заходить.

— Да брось! Гномы говорят, что хорошая банька отмывает не только тело, но и очищает душу! — улыбнулся Лимлаг и стянул с себя рубаху. На его левой груди, переходя на плечо и даже лопатку, виднелась татуировка. Словно переплетение хвоста дракона, чешуи, зубцов на спине, длинной шеи, морских волн, прочих спиралей и графического орнамента.

— Что это? — удивился лесной король.

— Это? — не без гордости, переспросил повелитель морей. — Это островная татуировка, символ мужества и единения с морем. Такие обычно делают люди, живущие на южных островах. Красиво, да?

— Что-то мне подсказывает, что твоим девушкам она очень нравится, — лукаво улыбнулся Ораферн.

— Ещё бы! — рассмеялся Лимлаг и повязал на бёдра длинное полотенце, доходившее до колен. — Поторопись, а то весь пар уйдёт.

Дверь распахнулась, и эльфы вошли в парилку. Взору предстали деревянные скамьи, большой котёл на каменной печи, много разных ковшиков и тазиков.

— Слишком душно… — пожаловался лесной эльф и попятился к выходу. — И чересчур жарко… — он хотел было открыть дверь, но та распахнулась сама, и несколько гномов-банщиков вошли, обёрнутые полотенцами от пояса до колен и с вениками наперевес. Король Морнтаура зажмурился и отшатнулся. Вид почти обнажённых волосатых гномьих тел врезался в память, кажется, навечно.

— Не робей, Ораферн! — подбодрил друга Лимлаг. — Выйдешь, как заново родившись!

— Не надо… Да что я вам сделал?!

— Ребята, поддайте парку! — скомандовал один из гномов и замахнулся веником.

— Не-е-ет! — крик вырвался за пределы бани.

* * *

Ораферн не помнил толком, как его вытащили из парилки, завернули в какой-то халат, потом накинули дорогой плащ и отправили в небольшую палату. Там установили стол, на котором красовался большой самовар, пахло отваром из кипрея, а на блюдах разложили множество разных пирожков, баранок, варенье в небольших вытянутых чашах и блины… почему-то квадратные.

Эльфу потребовалось время, чтобы прийти в себя после парилки. Он действительно чувствовал себя заново родившимся… вернее сказать чудом выжившим. Да чтоб он ещё хоть раз послушался Лимлага! Перевёл суровый взгляд на улыбающееся лицо товарища, который заглатывал очередной пирожок. Но слова утонули в быстро поданном горячем сладком напитке. Теперь стало понятно, почему Морской змей говорил, что в этот же день они не смогут отправиться в путь. Ораферн был просто не в состоянии этого сделать. После того, как гости напились и наелись, их вернули в палаты, где оставили отдыхать.

* * *

Когда же настало время отъезда, король Фроуд приказал выдать эльфам подарки, так как без них отпускать гостей было просто не принято. Им преподнесли драгоценные фибулы искусной работы в небольших шкатулочках. А также для лесного короля табличку из поделочного камня с рисунком двух перекрещенных секир, наподобие той, что была у Лимлага. Горячо поблагодарив повелителя Малфирроса за гостеприимство, путники покинули палаты. Их снова провели тем же путём до выхода из горы, но в этот раз гостей провожал торжественный почётный караул. Лошади слегка застоялись и очень обрадовались возможности снова пробежаться. Но пришлось усмирить их прыть до момента, когда дорога снова станет мягче для их копыт.

Ораферн испытывал неоднозначные чувства после этого визита. Приветственный пир и радушие, с которым их приняли, оставили очень приятное впечатление. Но, с другой стороны, быт гномов настолько отличался от привычного для эльфа образа жизни, что сравнивать их не представлялось возможным. Лесной король всегда с пониманием относился к чужим традициям… но твёрдо решил, что в баню больше не пойдёт. Никогда.

 

 

 

 

Словарик:

Марнуэлен — название материка

Окхтар — бог войны

Великое воинство — посланные богами эльфийские воины, что очистили мир от демонов

Распалубки — дополнительные сводчатые части, врезанные в основной свод

гурта — арка из тесаных клинчатых камней, укрепляющая ребра свода

Малфирос — огромный гномий город

Невесомое прикосновение пальцев к стене коридора поймал свет витражного светильника. Бесшумный шаг, лёгкие быстрые движения, внимательный взгляд. Геллионн искал причины бед Морнтаура. Ораферн просил дворецкого присмотреться к тому, что будет происходить в его отсутствие, не вмешиваться без крайней необходимости, чтобы не спугнуть предателей раньше времени. И теперь он очень старался, чтобы выявить тех, кто мешал Чёрному лесу процветать. И в этом деле ему помогали даже стены. Буквально. Дворец был его территорией и, значит, Геллионн мог получать сведения о том, кто и где проходил, что делал, а в некоторых случаях даже то, что говорил, но это было сложнее. Так как вызывать видения было делом весьма трудным для того, в ком текла лишь половина лисьей крови, приходилось обходить все закоулки и вслушиваться, всматриваться в каждую стену, ища след возможного заговора.

Дворецкий вдруг остановился и завернул за поворот, где находилась лестница, ведущая этажом ниже. Здесь слышались тихие шепотки и мелькали тени, не желавшие быть опознанными. Доверившись своему чутью, он стал спускаться вниз.

* * *

Обширные поля струились под копытами эльфийских коней. Наконец-то они могли показать всю свою скорость и больше не сдерживаться. Всадникам пришлось обогнуть лес, который находился под покровительством Тараэлентериоса, самого крупного эльфийского города из ныне существующих. А всё потому, что задерживаться там, раскланиваться и тратить драгоценное время на пустые формальности стало бы слишком большой роскошью. Особенно для тех, кто спешит прибыть в определённую точку на карте вовремя. К тому же это был город Халла, выступавших против того, чтобы отдать Морнтаур безродному захватчику. Здесь Лимлаг не настаивал, понимая всю сложность отношений между правителями.

От места назначения отделяла река, к которой эльфы добрались уже ближе к вечеру. Но время уже поджимало, им пришлось пересекать её, несмотря на клонящееся к горизонту солнце. Благо течение оказалось небыстрым. Лошади, конечно, к этому моменту подустали, но вода словно взбодрила их, придав сил.

— Мы прибыли раньше или уже опоздали? — Ораферн огляделся.

Перед ним простирались поросшие травами и кустарником холмы, рядом протекал ручей, а вдалеке виднелся лес. Солнце скрылось за горизонтом.

— Давай разожжём костёр для начала, — предложил Лимлаг и наломал сухих веток.

Одежда нуждалась в просушке, а пустые желудки пели о вкусной пище. Лошадей расседлали и дали возможность насладиться свежей травой и водой из ручья.

Когда путники поужинали и обсохли, Ораферн снял с шеи цепочку с ключом и поднёс его к огню. Отсветы на траве вдруг зашевелились и превратились в стрелку. Значит, не опоздали. Эльфы быстро потушили огонь и направились туда, куда прежде показывал блик от костра. И стоило им сделать всего пару шагов, как откуда-то пополз туман и стал заволакивать всё вокруг. Лимлаг крепко сжал плечо друга, чтобы не потеряться. Ещё несколько шагов и туман остался позади. Эльфы огляделись. Перед ними возвышалась ничем не примечательная круглая башня из обычного серого камня с конусовидной крышей, разве что очень высокая. Лишь несколько стрельчатых окон нарушали скучную каменную рапсодию стен сооружения. Туман обступал её вокруг, словно ширмой отделяя от внешнего мира. И теперь путники приближались к тайнам, что хранила Башня Хроник.

Вот только двери не было видно. Эльфы обошли башню вокруг и не обнаружили ни намёка на вход.

— Так, у нас есть ключ… но его некуда вставить… — Ораферн нахмурился и поднёс ключ к стене, ткнув им в первый попавшийся камень.

Внезапно на этом месте выросла дверь. Это произошло настолько стремительно, что друзья отшатнулись. Но после лесной король приблизился и потянул за дверное кольцо. Изнутри повеяло теплом, запахом книг и свечным воском.

— Иди, иди, чего встал? — подтолкнул его Лимлаг и улыбнулся.

Оба вошли внутрь, и дверь за ними затворилась сама.

Здесь царила тишина. Она нарушалась только редким звуком шагов или шелестом страниц. Свечи давали совсем немного света и располагались только возле массивных напольных подставок для книг, находящихся в работе. Возле них стояли хранители в тёмно-коричневых одеяниях с глубокими капюшонами. Было непонятно, видят ли они сами что-либо в них. Но время от времени перо касалось чернильницы и вновь принималось укладывать в стройные витиеватые ряды букв историю этого мира.

Его именовали Марнуэле́н, по названию основного материка, приютившего в своих объятиях множество народов. Эльфы, гномы, люди, а также разные существа, которыми боги наградили эти земли, нуждались в учёте. Каждое из них имело свой номер и отметки о ходе его жизни. Боги создали Башню Хроник для того, чтобы вести беспрерывную летопись о деяниях этого мира. Тяжелее всего приходилось тем, кто пересчитывал зверей, птиц, рыб и насекомых. На последних, порой, даже у служителей Башни Хроник не хватало терпения, и они имели лишь примерные цифры. Интереснее же было наблюдать за теми, кто вершил судьбу мира, и на это место метили многие из хранителей, выстраиваясь в очередь. Изначально они не имели никаких эмоций, только функцию летописцев. Но Марнуэлен менялся, и появлялись любопытные личности. Впрочем, после их рождения в Башне Хроник уже были записи о том, что они должны совершить и где окончить свой путь. Но некоторым из героев удавалось менять свою судьбу, и вот это уже было интересно для служителей Башни.

В мире этом существовал тринадцатигодичный цикл. Каждый год причислялся к определённому животному, своеобразному тотему года. И у каждого тотема был свой характер. Первым шёл год Совы, которой присуща была мудрость. Год Волка — верность (в выборе спутницы и долга), год Пчелы был покровителем трудолюбия. Белка — осторожность. Год стрекозы олицетворял переменчивость, Выдра — гибкость, Лошадь — стремление вперёд. Косуля — единение (с природой или близкими), Единорог — сила, Фазан — постоянство. Грифон — храбрость, Дрозд — приветливость, а Рысь — бдительность.

Также было тринадцать месяцев и, соответственно, тринадцать знаков зодиакального круга.

— Мне показалось или в моей голове только что пронеслись мысли о летописцах Башни Хроник и цикле Марнуэлена? — тихо шепнул Лимлаг другу, и тот согласно кивнул.

— Странное место. Мне кажется, то, что здесь пишут, само лезет в голову… — подтвердил его опасения Ораферн.

Они так и стояли, не решаясь пошевелиться и осматриваясь кругом. Внутри башня была просто огромной, тёмной и многоярусной. На каждом ярусе вдоль стен были полки книг и летописцы. Свет свечей уходил так далеко вверх, что там они казались мелкими звёздами на ночном небе.

Но летоисчисление ведётся не с создания мира. После того, как боги воздвигли материк, подняв его из морских пучин, как и прилегающие острова, прошло много времени. Они населили землю эльфами, людьми и просто наслаждались лицезрением своих творений время от времени. В ту пору все жили в мире и благоденствии. Но потом последний из богов выбрал себе имя и, к великому ужасу Марнуэлена, имя это было Окхтар — Война. Прочие боги жили в то время на благословенном небесном острове Сильматол, и, когда они перестали пристально наблюдать за Марнуэленом, туда пришёл Окхтар. Нужно ли говорить, что дни благоденствия закончились? Он своей тёмной силой изменил сущность любимцев богов, эльфов, дабы сделать из них прекрасных, сильных и жестоких демонов. И начался хаос. Но демонам потребовалась рабская сила, выносливые, крепкие, сильные существа. Под руководством Окхтара они создали гномов из людской природы.

Эльфы, что сумели избежать участи перевоплощения, взмолились создателям, и те обратили свой взор на них. Куи́ле, бог жизни, и Нуруфу́ме, бог смерти, послали на материк своё Великое воинство, состоявшее из эльфов особого порядка, имеющих определённую силу и способности. И началась двухсотлетняя война. Итогом стал крах армии Окхтара и его бегство в подпространство, где он создал для себя и уцелевших демонов свой мир.

С момента прибытия божественной армии и ведётся летоисчисление Марнуэлена, он считается первым годом Совы.

Двести лет минули, и настал шестнадцатый год Стрекозы. Многие эльфы из Великого воинства решили остаться и помочь восстановить разрушенные города своим собратьям. Пошёл процесс создания эльфийских королевств и разделения народов, который длился без малого 2315 лет, до 194 года Выдры.

Но новый 194й год Лошади принёс новые сюрпризы. Оказывается, двое демонов спрятались, оставшись незамеченными для Великого воинства, и все эти годы наращивали свои силы. Они попытались повторить опыт своего божественного создателя и сотворить себе подчинённых из людей. Так появились орки — весьма неприятные создания, ростом примерно с человека, с тёмно-серой кожей, уродливые на вид и очень агрессивные. Они заматывались в шкуры животных и украшали себя их костями. Нельзя сказать, что эти существа были выдающимися воинами, но их было много. Очень много.

А вот эльфы к этому периоду, хоть и создали свои королевства, но были разрознены и помогать друг другу не хотели. Впрочем, и демоны между собой повздорили, и среди них остался только один, его именовали Йе́лва, что значило «отвратительный».

Только через 53 года в 198й год Косули появился герой, которого в последствии избрали военным королём всех народов эльфов, Тилиаэл. Он начал объединять их, сумев найти правильный подход и дело пошло на лад.

Но время неумолимо шло вперёд и минуло ещё 11 лет, когда в 199 год Выдры было замечено, что Великий лес под заклятьем тёмных сил стал сдавать свои позиции. Он уменьшился в размерах и разделил два эльфийских королевства, что нашли в нём свой дом. Тёмная скверна пыталась уничтожить Белегтаур, но эльфы сопротивлялись.

К 209 году Выдры нападения орков на Великий лес ужесточились. И тогда было уничтожено одно из поселений в северной части, после чего нашёлся тот, кто решил собрать остатки выживших и перестать надеяться на спасение армией короля Архаларана, которая так и не пришла на помощь. Его звали Ораферн.

Прошло 150 лет партизанской войны на окраинах того, что осталось от Белегтаура. И предводитель повстанцев пришёл ко дворцу Архаларана, дабы спросить его о том, почему он укрылся в своей крепости, бросив поселения на окраинах леса на произвол судьбы? Речи его были так дерзки, что правитель эльфийского государства вознамерился самолично приструнить наглеца и согласился на дуэль. Закалённый в боях с орками Ораферн выиграл бой и хотел закончить на этом, но ярость овладела поверженным королём, и он напал снова, после чего был убит. Поединок признали честным и освободившийся трон занял лидер сопротивления. Это было в 220й год Рыси.

Через три года, в 221й год Пчелы закончилась война. Враг был повержен. Армия орков разбита, и уцелевшие её остатки гонимы эльфийскими воинами. Сам же Йелва исчез. Находились те, кто утверждали, что он мертв, и они лично видели его тело, но предоставить доказательств не смогли.

В 221 год Белки великий военный король эльфов Халла Тилиаэл прибыл в Великий лес, который теперь именовали Чёрным. Он познакомился с новым правителем и даже успел сразиться с ним, после чего завоевал его доверие. Тилиаэл взял под покровительство Ораферна и решил обучить его тонкостям управления государством. И длилось оно без малого тридцать лет.

В 2894 год от прибытия Великого воинства, в 223 год Косули Ораферн дал обещание Тилиаэлу помочь, в случае начала новой войны, и примкнуть к его воинству.

— У меня сейчас почти вся жизнь перед глазами промелькнула… — Ораферн стоял ошарашенный тем, что происходило, смог лишь повернуть голову в сторону товарища.

— У меня тоже промелькнула перед глазами твоя жизнь, — Лимлаг потёр бороду. — Может это потому, что у тебя ключ? Если бы был у меня, то рассказывали бы о моих подвигах?

Новая страница была перевёрнута, и перо вновь коснулось чернильницы. История вершилась в ту самую минуту, когда ровные строчки витиеватых букв выстраивались под рукой летописца.

Один из хранителей подошёл к путникам. Как и прежде, глубокий капюшон сохранял в тайне то, имеет ли это создание лицо или же скрывает под ним пустоту. Однако руки у него были вполне обычные.

— Для чего ты посетил Башню Хроник, король Чёрного леса Ораферн? — слова образовались в голове, минуя уши.

— Я… хотел узнать, как оградить моё королевство от сил зла, чтобы они не смогли в него проникнуть, чтобы закрыть его от их глаз, — чуть помедлив, произнёс хозяин леса.

— Я с ним! — улыбнулся Лимлаг.

Хранитель словно бы смерил их взглядом, затем махнул рукой, зазывая за собой, и направился куда-то вглубь башни. Теперь эльфы могли рассмотреть всё внимательнее. Вдоль стены спиралью наверх, пересекая все ярусы, шла лестница. Но точно такая же шла и вниз. Значит, Башня хроник могла уходить под землю на неопределённое расстояние.

Скрип перьев прерывался лишь шелестом переворачиваемых страниц. Но когда путников повели вверх по лестнице на несколько ярусов, удивительное оживление отметилось среди летописцев, даже прервав работу некоторых.

— Он здесь…

— Он пришёл…

— Осмелится ли?..

— Ещё рано…

— Это ты такой популярный или я? — этот смешок Лимлага казался больше нервным, чем весёлым.

Ораферн сглотнул. Все эти голоса, возникавшие в голове, его пугали. Он искренне надеялся, что этот ажиотаж был вызван его другом, потому что в противном случае вряд ли смог бы унять дрожь в своём теле. Одно он мог сказать точно: летописцы не имели отношения ни к людям, ни к эльфам и вообще не принадлежали к этому миру. Они хранили знания, писали историю и знали о будущем каждого живого существа. Но вряд ли кто-то когда-то смог бы напасть на них или вытребовать что-то силой. Это было просто невозможно. Создания имели невообразимую силу, наверно, поэтому и не покидали никогда эту башню. А вдруг они просто не могли выжить за её пределами? Но не за этими вопросами сюда пришёл лесной король.

Хранитель, что их вёл, остановился у одной из полок, вытащил половину книги и протянул её Ораферну.

— Это… это поможет мне защитить Морнтаур? — тот перевёл взгляд на небольшое и, как оказалось, неполное издание… и скривился. — «Лучшие поэмы о любви»? — прочёл на потёртой обложке, полистал, перевёл недоумевающий взгляд на создание в балахоне.

— Это та самая книга, — подтвердили мысли в голове.

— Это… поэмы? Но мне же нужны заклинания скрытия от зла…

— Это та самая книга, — повторил голос.

— Большое спасибо! — широко улыбнулся Лимлаг и, обхватив друга за плечи, повернул к выходу. — Были очень рады познакомиться! Премного благодарны за подарок! Выход найдём сами! — он направил лесного короля вниз по лестнице. — Идём… Не будем провоцировать этих ребят. Мало ли что они могут… нам противопоставить. Наверняка, эта книга зашифрована, но расшифровки они не дают. Самим придётся.

— Они взяли?

— Да, взяли…

— Теперь начнётся…

— Где его книга?

— Не толкайтесь, я тоже хочу посмотреть…

— Да погодите, они ещё не ушли…

Эльфы одновременно и очень медленно оглянулись, потом посмотрели друг на друга, а после вперёд, на стену, где располагалась дверь на выход.

— Что-то мне не по себе… — вздрогнул Ораферн. — Давай-ка побыстрее сматываться.

— Согласен, — закивал повелитель морей.

Оба заторопились к двери, одновременно толкнули её и шагнули наружу, чуть потолкавшись плечами в проёме. Лесной король посмотрел на книгу в руке. Во второй он, оказывается, всё это время так и держал ключ, который теперь повесил обратно на шею и скрыл под одеждой.

Туман стал рассеиваться, и эльфы оглянулись на башню. Её уже не было видно, а над горами поднималось солнце.

— И что теперь с этим делать? — Ораферн сел у потухшего костра, когда они вернулись в лагерь, и стал листать «Лучшие поэмы о любви».

Стихи были длинные и слишком слащавые, как ему показалось. Встречались выражения, которыми ныне уже не пользовались, а значения некоторых слов он вообще не знал.

— Что загрустил? — Лимлаг развёл огонь и заглянул другу через плечо.

— Что такое «Абие»?

— Это очень старое слово, даже не совсем эльфийское. Означает «тотчас», «с тех пор как» или «когда» в зависимости от контекста, — ответил тот.

— А что такое «зельный»?

— «Огромный», «сильный», «великий», — бородатый эльф хмыкнул. — Слушай, тебе нужно в библиотеку, поискать переводы старинных слов. Может, тогда сможешь понять? Мы, кстати, недалеко от Тараэлентериоса. Там одна из самых больших библиотек во всём Марнуэлене. Давай заглянем туда, поищем?

— Меня там не примут, — нахмурился Ораферн.

— А меня примут, — улыбнулся повелитель морей. — Не боись, я за тебя заступлюсь и помогу всем, что потребуется. Да, Лоссеаналле бывает чересчур высокомерен и заносчив, но можно немножко потерпеть ради благой цели. Ещё неплохая библиотека есть в Лантасиринане. Туда тоже можно потом наведаться! — кажется, Лимлаг уже составлял план похода, который с каждым новым пунктом был всё веселее.

— Ладно. Надо разобраться с этим, раз уж такое дело, — согласился лесной эльф и кивнул самому себе.

Когда эльфы и их лошади отдохнули, а солнце перевалило за полдень, пришлось собираться в дорогу. Теперь предстояло отправиться западнее, в лес, принадлежавший королевству Тараэлентириос, к эльфам халла, что оборвали когда-то свою связь с землёй, выбрав стремление к власти.

* * *

Холодные мраморные колонны поддерживали второй ярус посольского зала, образовывая балкон второго этажа. Внизу, как раз под ним, на каменной мозаике расположился диван с изящной резьбой по спинке. Стены привлекали внимание фресками с изображением великих деятелей эльфийского народа и их бытия, а также цветочными орнаментами. Но даже они меркли перед красотой того, кто восседал на диване в чёрно-серебристых одеждах с книгой в руках. Советник властителя Тараэлентериоса имел прямые красно-рыжие волосы и манеры, которым мог позавидовать даже правитель. Его тонкие черты лица и зелёные глаза вызывали массу робких шепотков и женских улыбок. Вот и сейчас стайка юных дев сидела на другом конце длинного проходного зала на точно таком же диване и, обмахиваясь веерами, тихо перешёптывалась, кидая на советника томные взгляды.

Мимо колонн промелькнул слуга и низко поклонился рыжеволосому советнику, протягивая послание. Тот взял сложенный лист бумаги за уголок и встряхнул его, разворачивая. Безразличие на его лице сменилось живым интересом и даже радостью. Он быстро поднялся, забыв про посыльного, и направился к широкой спиральной лестнице, которая вела на второй этаж, к библиотеке и кабинету правителя.

Лоссеаналле как раз выходил, дабы отправиться на променад, когда увидел советника.

— Дилариат, что за вести заставили тебя ускорить свой шаг? — с удивлением в голосе спросил правитель.

— О, Властитель, — поклонился советник и протянул ему послание, которое только что успел прочесть сам. — Нас пожелали посетить весьма интересные гости. Я явственно чувствую уверенность в том, что мой повелитель будет рад видеть их в своём прославленном дворце.

— О, Лингвило́се и… Ораферн? — в глазах Лоссеана́лле вспыхнули недобрые искры. — Ох, как же ты проницателен, мой дорогой друг! Сейчас же прикажи начать приготовления к пиру! Пусть встретят Лингвилосе со всей помпезностью и величием. Предоставят лучшую опочивальню. А этого… — красивый нос сморщился в презрительном жесте. — Можно поместить в комнату для слуг рядом. Его скудоумие всё равно не позволит понять разницы. Наконец-то судьба столь благосклонно подарила мне восхитительный шанс отыграться.

— Как пожелает мой Властитель! — поклонился советник и с улыбкой на лице удалился. Предстояло многое подготовить к прибытию весьма значимых персон.

Лошади резво рысили по широкой дороге, приближаясь к лесу, над которым возвышался город.

Тараэлентириос был весьма крупным городом, расположившимся на высоком холме, от чего казался ещё более величественным. Каменный исполин поражал не только своими размерами, но и архитектурными изысками, регулярными парками и невероятной стеной, казавшейся неприступной для любого врага. Река, чей поток контролировали гранитные набережные, разделяла город на две части: Восточную и Западную. Причём вторая включала в себя дворцовый комплекс и арену для конных и прочих состязаний, поэтому была больше.

Огромные ворота медленно открылись, когда путники подъехали ближе. Дорога здесь была уложена ровными каменными плитами и вела прямо ко дворцу. Прочие улицы вымощены булыжником. Вдоль всего пути выстроилась стража в парадных золочёных доспехах. Трубы на холме возвестили о прибытии дорогого гостя, собрав при этом почти весь эльфийский народ, дабы поприветствовать Лингвилосе, скандируя его имя. Тот излучал удовлетворение подобной встречей и время от времени помахивал рукой, улыбаясь.

Ораферн вначале ехал рядом, но после слегка придержал коня, отпустив друга вперёд на полкорпуса. Эта помпезность организована специально, чтобы выделить Лимлага и принизить короля Чёрного леса, что было вполне понятно, ведь безродного тут не любили. Он мог бы оскорбиться таким отношением и выказать своё недовольство, но не стал, решив понаблюдать. К тому же, посещение библиотеки являлось смыслом этого визита, а ради безопасности своего народа стоило потерпеть такого рода глупые выходки. Поэтому хозяин Морнтаура решил сделать вид, что ничего не понял и потому не видит никакого желания его унизить.

Дворцовый комплекс был выстроен в Западной части Тараэлентириоса и обнесен дополнительной стеной. Но искусственно вырытые каналы позволяли и там наслаждаться прогулками на лодках, правда, только у основания холма. Вверх уходила невероятных размеров лестница, которая поднимала путников на разные ярусы, имевшие свои архитектурные особенности. Одни были украшены колонными галереями и разного вида террасами, другие садами и малыми дворцами, а третьи вели к храмам богов.

У входа в главный дворец путников встретили слуги и, низко поклонившись, проводили в покои. Здесь считалось неприемлемым встречаться с властителем, не приведя себя в должный вид, прямо с дороги.

Внутреннее убранство поражало воображение: стены, украшенные фресками с различными сюжетами, высокие окна, мозаичные полы, мраморные колонны и невероятно высокие потолки с лепниной и росписью растительным орнаментом или сюжетом из каких-либо баллад. Ничто не резало глаз, как в гномьем королевстве. Окружение казалось очень изысканным, но уж слишком пафосным. Покои же Лимлага включали в себя несколько больших комнат: гостиная и спальня, роскошно обставленные золочёной мебелью. Ванная комната имела внушительных размеров купальню, явно рассчитанную на отдых в приятной женской компании.

А вот Ораферну достались покои по соседству, но не столь элегантные. В подобном дворце такие отводили разве что слугам. Но скромность убранства лишь заставила улыбнуться короля. Дома его комната выглядела даже менее нарядной, чем та, что отводилась здесь для слуг.

— Тебя тут поселили?! — возмутился повелитель морей, зайдя к другу. — Ну, это уже слишком! Погоди, я сейчас разберусь…

— Не нужно, — похлопал его по плечу Ораферн. — Он хотел оскорбить, но вместо того вполне угадал мои предпочтения, — улыбнулся. — Мне здешняя роскошь не по нутру. С удовольствием останусь в этих покоях.

— Ну, раз ты сам так решил… — пожал плечами Лимлаг. — Но вот твоим внешним видом придётся заняться. В той одежде, что у тебя имеется, на званый ужин идти нельзя. Да и вообще, появляться здесь. Придётся тебя приодеть.

— Нет, — нахмурился ласгален и помотал головой. — Я в длинных тряпках ходить не буду. Это просто смешно!

— Почему?

— Я… уже попытался однажды, — на лице появился стыдливый румянец. — Сразу после свержения Архаларана… Облачился в длинные одеяния, а потом захотел спуститься с лестницы… Наступил на край подола и кубарем свалился вниз, все кости пересчитал. Нет, спасибо, больше не хочу.

— Да, — потёр затылок Лимлаг. — Что же, тут так рисковать нельзя. Но мы можем укоротить одежду. Во дворце полно слуг, они быстро справятся. В моих покоях целая гардеробная, так что пойдём, подберём тебе что-нибудь подходящее, — он обхватил товарища за плечи и повёл в свои комнаты.

Здешняя мода диктовала в данном сезоне носить мужчинам узкие штаны, длинные камзолы из парчовой ткани с золотыми или серебряными пуговицами, длинные рукава, ниспадающие с локтя, нижнюю рубаху обязательно с узким рукавом, также обилие браслетов, колец, фибул и прочих украшений и, конечно, плащи с меховой оторочкой. И сапоги, непременно расшитые драгоценными камнями.

Надеть всё это на Ораферна стало бы делом крайне хлопотным. В любом случае, такое он бы точно не забыл никогда и припоминал при каждом удачном случае, ставя в пику своему мучителю. Лимлаг хоть и являлся эльфом весьма рисковым, но даже он не желал подобного. Поэтому быстро созвал слуг и портных, чтобы длинные одеяния укоротили до уровня колен. С узкими штанами лесному королю пришлось мириться, от браслетов и колец он отказался, хотя подобное отыскалось в запасах бородатого друга. Сапоги были выбраны наименее вычурные, а накидка с драпировками, но без меховой оторочки. Хозяин леса в своём наряде выбрал близкий ему, холодный оттенок зелёного.

Повелитель морей же не противился моде и перемерил около четырёх комплектов, пока, наконец, не остановился на одном из них, сине-белом, богато украшенным вышивкой и жемчугом. И ещё какое-то время любовался собой перед зеркалом, довольно улыбаясь. Длинные одеяния он тоже носил не всегда, но с большим изяществом.

После Лимлаг занялся обучением Ораферна столовому этикету, попросив слуг доставить ему приборы, которые будут на ужине. Он подозревал, что повелитель Тараэлентириоса непременно укажет нежеланному гостю на ошибки в тонкостях, которые тому были чужды.

* * *

Когда настало время ужина, появились слуги и провели гостей вдоль галереи с фресками, изображающими великих эльфов Марнуэлена. Среди них с высоко поднятым мечом, который озаряло солнце, стоял Тилиаэл. Нашёлся там и Лимлаг, коего изобразили на мысе с распростёртой рукой к морю, где шла вереница кораблей из Силматола. Кажется, бородатый эльф был вполне доволен этим изображением, хоть и кокетничал, говоря, что не стоило писать его столь надменным, но больше для того, чтобы привлечь внимание к данной фреске.

Золочёные двери распахнулись, открывая взору большой пиршественный зал, в котором был накрыт длинный стол. На серебряных блюдах красовались хитро нарезанные фрукты, изображающие павлинов с длинными хвостами. Во главе стола возвышалось резное с позолотой кресло, остальные два были по правую руку.

— Лингвилосе! — радостно воздел руки повелитель Тараэлентириоса. — Да прольётся благословение богов на твоё чело, мой любезный друг! Моё сердце возрадовалось твоему прибытию столь же ослепительно, как воссияло полуденное солнце в ясный день!

— И мне радостно лицезреть твой светлый лик, Лоссеаналле! — ответил в той же манере Лимлаг. — Сей день встречай нас с другом из Морнтаура, королём Ораферном.

— Приветствую, — коротко кивнул Халла в бело-серебристых одеждах, расшитых жемчугом. Но после вновь обернулся к хозяину морей и жестом указал на места за столом. — Прошу, позволь угостить… вас… нашими изысканными яствами! — он явно был вежлив со вторым гостем через силу и, казалось, будь его воля, вообще не пустил того на порог, но у этого босяка оказались слишком влиятельные заступники. Благо Тилиаэл недавно отбыл с какими-то делами, и серебровласый правитель, кажется, решился позволить себе немного больше вольности в присутствии хозяина морей.

— Приветствую… — король Чёрного леса только пожал плечами. Ему не дали возможности что-либо сказать и уже уводили к столу. В принципе, он ожидал чего-то подобного и просто проследовал на своё место и сел.

— С тех пор, как ты, мой благородный друг, бывал у нас последний раз, Тараэлентириос претерпел некоторые преобразования, — Лоссеаналле хлопнул в ладоши и слуги, стоявшие прежде, как каменные изваяния вдоль стен, вдруг оживились. К столу поднесли чаши для омовения пальцев и полотенца, а хозяин дворца продолжал: — Мы расширили границы нашего славного города за счёт территорий, изъятых у леса. Его участь в любом случае — гореть в каминах в зимний период. Но некоторые особо ценные породы древесины нынче украшают мебелью несколько новых покоев.

Ораферна передёрнуло. Лесному эльфу слышать столь пренебрежительное отношение к дубравам и рощам, которые дают кров, защиту, кормят эльфийские народы, было крайне непривычно и даже оскорбительно. Кажется, этот тип неплохо подготовился к встрече короля Морнтаура. Осталось вытерпеть этот злосчастный ужин.

Но не успели гости что-либо ответить, как им подали суп на больших тарелках с широкими краями, расписанными золотом. Кушанье представляло из себя бульон, в котором плавал один единственный цветочек.

— О, вкусите это ароматное блюдо, — Лоссеаналле несколько раз зачерпнул жидкость ложкой и словно потерял к нему интерес.

Слуги тут же убрали тарелки со стола у всех присутствующих. Лимлаг успел попробовать бульон, а его лесной друг так и застыл с ложкой в руке. Но тут же на столе появились новые кушанья. Ораферн назвал бы это «три плевка на тарелке с соусом», но успел схватить кусочек и отправить его в рот, прежде чем блюда поменяли снова.

— Известно мне о твоей восхитительной библиотеке, полной старинных и редких книг, — вдруг заговорил Лимлаг, вероятно, решив разобраться с делом сейчас, ведь обстоятельства складывались таким образом, что после могло оказаться слишком поздно задавать подобный вопрос. — Позволь моему другу посетить её. Ему было бы в удовольствие приобщиться к столь выдающимся знаниям.

— Конечно, — снисходительно произнёс эльф во главе стола, мельком взглянув на второго гостя. — Там много книг с иллюстрациями, — и пока Лингвилосе не опомнился, вновь сменил тему. — О, вот это блюдо — настоящий шедевр! Вкушал ли ты когда-нибудь мясо синих скворцов под малиново-мятным соусом?

— Я думал, это певчие птицы, — удивился повелитель морей, взглянув на тарелку, где лежала румяная тушка маленькой птички.

Ораферна же опять передёрнуло.

— Да, они прекрасно поют… — сглотнул ласгален, не отрывая взгляда от блюда. — И это исключительно редкие птицы… Теперь, кажется, я понимаю почему.

— Вся суть и заключается в том, чтобы вкусить уникальное изделие из-под рук мастеров, дабы насладиться ощущениями, не доступными более никому, — произнёс властитель эльфийского города. — Но, увы, не каждому разуму посильно осознать изысканность подобных яств, — он грациозным движением отрезал половину от тушки птички, отправил в рот и блаженно улыбнулся.

Лимлаг несколько настороженно, но последовал его примеру, а после тарелки вновь унесли, сменив блюдо. На этот раз на серебряном подносе лежал целиком запечённый оленёнок.

— О, а это лучшее творение наших мастеров! Однодневный оленёнок. Мясо столь нежно, что тает во рту мгновенно!

Ораферн стиснул зубы и положил приборы на стол. Он ел мясо, добытое на охоте: фазанов, кабанов, оленей, куропаток. Но никогда не позволял себе уничтожать ради собственной прихоти их потомство. Для охоты всегда устанавливался определённый срок, чтобы не повредить численности животных. Настолько оторванных от леса эльфов ему не приходилось видеть никогда. Внутри разгорался гнев, давя тяжестью на грудь, от чего становилось труднее дышать.

— Думается мне, что в погоне за изысканными вкусами ты, мой дорогой Лоссеаналле, можешь переступить грани разумного, — Лимлаг нахмурился, успев ощутить состояние сидевшего рядом короля Морнтаура. Гостям не нравилось то, что происходило на ужине, но хозяин дворца был, кажется, слишком поглощён собой и не замечал перемен на их лицах. Не хотелось думать, что всё это он делал намеренно.

— О, прошу простить великодушно, ежели мои кушанья оскорбили моего высокородного гостя, — вдруг подобрался серебровласый правитель. — В моих мыслях не таились желания уязвить тебя. Быть может, тогда десерт обрадует… моих достопочтимых гостей? — он снова хлопнул в ладоши.

На стол принесли пирожные с ягодами и напитки. Но у Ораферна уже не было никакого настроения что-либо есть. Аппетит пропал. Он взял бокал и отпил вина для приличия, но поморщился. Оно показалось настоящей кислятиной. Впрочем, сейчас вызывало отвращение почти всё.

— Приятный вкус, — похвалил пирожные Лимлаг и взглянул на лесного эльфа.

Тот едва заметно сморщил нос и уставился на павлина, вырезанного из фруктов и овощей. Пожалуй, его он съел бы с большим удовольствием, нежели все прочее кулинарное творчество, если бы аппетит не пропал.

— Лингвилосе, позволь поинтересоваться о породе той лошади, на которой ты удостоил меня чести прибыть в мой город? — удовлетворённый видом понурого Ораферна решил сменить тему Лоссеаналле.

— Это лошади Морнтаура, — бородатый эльф тоже был рад, наконец, поговорить о чём-то другом. — Мой конь весьма резвый, должен сказать.

— Восхитительно! А не желаешь ли ты опробовать его силы на нашей арене? Наши мастера создали впечатляющих размеров беговой круг для конных соревнований! Скачки услаждают наш взор уже некоторое время. Живёт во мне уверенность, что тебе, мой драгоценный друг, они придутся по душе!

— Признаться, я взял лошадь взаймы, — повелитель морей с улыбкой взглянул на друга.

— Дарю, — безучастно ответил тот.

— О, превосходно! Я бы хотел посмотреть на сие зрелище! А ты, Ораферн?

— Мизрен не понесёт никого, кроме меня, а мне самому участвовать в скачках не пристало, — сухо ответил лесной эльф.

Он впервые использовал подобный повод, чтобы избежать участи быть осмеянным публично.

— В таком случае, скачки я повелю организовать послезавтра, — Лоссеаналле вновь улыбнулся. — Завтрашний день также будет полон развлечений. Я распоряжусь, чтобы королю Морнтаура провели экскурсию по дворцам, дабы приобщить его к нашей культуре. Ведь он не посещал прежде столь восхитительный город. А несколько позже появится возможность открыть двери библиотеки. Но вечером непременно бал!

— Какой приятный план, — усмехнулся Лимлаг. — Прими мою благодарность за ужин и позволь нам откланяться. Стоит восстановить силы перед тем, как окунуться в вереницу удовольствий, что ты нам уготовил.

— Разумеется, — змеиная улыбка скользнула по лицу Лоссеаналле. — Буду рад лицезреть тебя… и короля Ораферна на балу в честь прибытия высокородных гостей, — эльфы поднялись из-за стола.

Ораферн долго не мог заснуть после того, что видел. Он остался голоден, но не это волновало больше всего. Знаменитый Тараэлентириос имел великолепную архитектуру, пышность убранств, изумительные работы художников, но… совершенный упадок морали, если позволяют себе так относиться к лесу и пище. Король Морнтаура привык жить в гармонии с природой, его ошеломило столь вопиющее неуважение к дарованному эльфам богатству. Стало немного боязно, ведь помимо этих так называемых «причуд» могли отыскаться и другие. Но главной его целью всё ещё оставался поиск книг, которые смогут помочь защитить его королевство. Сосредоточившись на этой мысли, эльф уснул.

* * *

Утро началось с рассветом. Сквозь не зашторенные высокие окна солнечные лучи беспрепятственно ворвались в комнату и первым делом бросились на кровать, чтобы разбудить эльфа, спавшего в покоях для слуг. Тот нехотя открыл глаза и попытался отвернуться, но сон как рукой сняло. Пришлось вставать, умываться, одеваться и причёсываться. Обычно волосами лесного короля занимался Геллионн. И завтрак приносил. И слово доброе у него никогда не залёживалось. Хъёрн побери! Как же его тут не хватало!

Вскоре в дверь постучали. Слуга поклонился и сообщил, что Повелитель Лингвилосе желает принять завтрак в компании. Это обрадовало лесного эльфа, и он поспешил в покои друга.

— Ораферн! Налетай! — помахал ему рукой Лимлаг, сидя за большим столом, заваленным оладьями, мёдом, пирожными, бутербродами, лепёшками, печеньем и различными соками. — Ты вчера тоже остался голодным, поэтому я приказал принести всё это менее изысканное, чтобы нормально поесть!

— Ты невероятен! — Ораферн припустил к столу и, усевшись, с довольной улыбкой начал поглощать привычные кушанья.

От этих вкусов на сердце становилось тепло, а в желудке сытно. Появились силы перетерпеть выходки этого неприятного типа — местного властителя Лоссеаналле.

— Нас скоро поведут на экскурсию, — напомнил бородатый эльф, аккуратно вытирая рот салфеткой. — А ещё тебя нужно приодеть к балу. Твой вчерашний наряд не подойдёт. Но я уже распорядился по этому поводу.

— На экскурсию мне тоже нужно переодеваться? — скривил физиономию ласгален.

— Нет, для экскурсии хватит и твоего вчерашнего наряда. Кстати, как у тебя с танцами?

— Я нефлохо танфую, — ответил Ораферн, принявшись за бутерброд с ветчиной и сыром, запивая его яблочным соком.

— Думаю, что местным танцам ты не обучен. Но если навык есть, то быстро сообразишь, что к чему, — он вдруг поднялся и крикнул слугу, попросив подойти кого-нибудь из музыкантов. — Давай-ка я тебя подучу.

Ораферн закашлялся, подавившись куском, и какое-то время отстукивал по своей груди кулаком, пока Лимлаг не подошёл и ударом по спине широкой ладонью чуть не вытряс из друга душу.

— Полегчало? — осведомился он с улыбкой.

Лесной король быстро закивал и осушил стакан с соком, тихо радуясь, что может именовать хозяина морей другом. Быть его врагом ему бы очень не хотелось.

Музыканты подошли довольно быстро. Благо среди них нашлась флейтистка, которую Ораферн попросил помочь в освоении местных танцев. Мысль о том, чтобы встать в пару с Лимлагом казалась чудовищной. Друг не смог бы вести женскую партию в танце, властная природа не позволила бы. Поэтому девушку лесной эльф одарил самой приветливой улыбкой, от чего она тут же зарумянилась. Надо признать, что он действительно двигался очень хорошо и новые па схватывал на лету. Ему нравилось это, и оттого улыбка всё шире цвела на его лице. Ораферн даже начал время от времени подмигивать партнёрше, что заставило её зардеться ещё больше. Она стала ловить каждый его взгляд и с трепетом отвечала на движения тела, повороты, шаги. Было что-то в этих глубоких зелёных глазах пленительное и завораживающее. Оттенок больше походил на цвет морской волны, нежели зелень листвы, манил своей прохладой. Влекомая очарованием этого небогато одетого незнакомца, эльфийка могла бы забыть и о времени, и о том, где и зачем находится. А когда музыка вдруг остановилась, дева не сразу смогла прийти в себя, продолжая ловить взгляд зелёных глаз. Опомнившись, она присела в глубоком реверансе и после заторопилась к остальным музыкантам, пытаясь отдышаться.

Лимлаг удовлетворённо кивнул.

— Ну, в танцах на тебя любо-дорого поглядеть. Ладно, иди, переодевайся. Скоро за нами придут для приобщения к местной культуре, — усмехнулся он.

Высокий статный эльф в одеждах серебристых и фиолетовых тонов повёл гостей Тараэлентириоса по залам дворца, показывая фрески, останавливаясь перед витражными окнами и рассказывая о том, какие великие деяния вершились в стенах дворцового комплекса.

— А на этой фреске вы имеете удовольствие лицезреть великого и непревзойдённого основателя сего величайшего города и предыдущего правителя Тараэлентириоса, — гордо возвестил гид, указывая на фреску с изображением эльфа в богатых одеждах с большим меховым плащом, в который, пожалуй, можно было укутаться целиком. — Властитель Нарквелионлис показал себя превосходным предводителем, мудрым главнокомандующим, а также… — эльф увяз в перечислении достоинств предшественника Лоссеаналле и, кажется, совершенно забыл, для кого он ведёт этот рассказ, слишком увлёкся собственными словами.

— Тяжёлые у них тут имена, — тихо шепнул Ораферн товарищу.

— Они считают, что чем заковыристее имя, тем выше статус, — так же тихо ответил Лимлаг. — Поэтому и название города такое длинное.

— Наши как-то попроще…

— Смотря для кого, — усмехнулся повелитель морей. — Люди, например, язык ломают даже с моего Эаринандиса. Хотя, куда уж проще.

— Морнтаур? — предложил свой вариант лесной король, и оба тихо посмеялись.

К этому моменту в зал вошли несколько придворных дам и заинтересовались происходящим. Надо сказать, что мода на женские наряды в Тараэлентириосе сильно отличалась от прочих. Здесь эльфийки носили лёгкие платья с коротким рукавом «фонариком», квадратным или овальным декольте, завышенной талией, часто подчёркнутой поясом или иным широким украшением. Поверх иногда одевалась цветная накидка, расшитая цветочным орнаментом или драгоценными камнями. А ещё перчатки почти до самого локтя. Чем длиннее был шлейф платья, тем выше считался статус. Волосы здесь чаще убирались в причёски, но не всегда.

Девушки заинтересовались происходящим, особенно когда лесной король, заметив это, подмигнул. Этот жест ни к чему не обязывал, но словно стирал границы. Улыбчивый красавец будто приглашал к диалогу, и это мало кого из здешних дев могло оставить равнодушной.

— Экскурсия в этот час? Это так занимательно, — эльфийки подошли ближе, но не решались отвлекать властителя морского города, поэтому обратились к Ораферну, посчитав его компаньоном Лимлага рангом ниже. — Не сочтите за бесцеремонность, но позвольте полюбопытствовать, — начала одна из придворных дам достаточно тихо, чтобы не тревожить рассказчика, попутно прикрывая половину лица веером. — Возможно ли нам присоединиться?

— Конечно, — шире улыбнулся лесной король. — Уверен, что с вами это мероприятие станет ещё интереснее.

— А теперь разрешите проводить вас далее, к следующей фреске, на которой изображена властительница Тараэлентириоса, сердце которой разорвалось от горестных переживаний после кончины великого и непревзойдённого короля Нарквелио́нлиса, — сообщил проводник в историю эльфийского города, с поклоном приглашая гостей проследовать за ним.

Он заметил появление новых слушателей, но, судя по довольному выражению лица, приписал это своим заслугам повествователя.

Однако присоединившаяся компания была увлечена совсем не экскурсией. Сначала эльфийки робко выспрашивали о владыке Лингвилосе, но после осмелели и стали интересоваться личностью Ораферна. И, узнав кто он, несколько опешили, ведь им рассказывали о том, что лесные эльфы дикари, но их собеседник хоть и носил одежду весьма простую для своего статуса, совсем не выглядел примитивным. Его речь была иной, ближе к той, на которой общались слуги, а не высшее общество, но его стать и зелёный блеск его глаз манили.

— А прибегают ли в Морнтауре к конной охоте? — спросила одна из придворных дам. — В наших краях она сродни празднеству. Для сего действа собирается вся знать, весь высший свет, и выезжают, дабы затравить зверя. А впоследствии дают пир на открытом воздухе и танцы. Это так завораживает.

— Конная охота бывает, но в узком кругу, — мысли о том, как здесь могут травить зверя, заставили слегка вздрогнуть, но дамы спрашивали не об этом. — И это, скорее, соревнование друг с другом, нежели поимка животного. А вот танцы и пиры на открытом воздухе у нас повсеместно, — Ораферн улыбнулся, радуясь смене темы. — Мы собираемся у большого костра, если событие отмечается вечером, любуемся представлениями танцовщиц и музыкантов, пьём фруктовые вина, поём и веселимся.

— Ночь у костра? Ох, как сие видение будоражит, — восхищённо вздохнула другая эльфийка. — Лишь охота в Тараэлентириосе проводится на открытом воздухе вне дворцовых стен, остальные мероприятия в танцевальных залах или в парковой части дворцового комплекса. Позвольте поинтересоваться, является ли правдой то, что в Морнтауре не содержат домашних питомцев?

— Ну как же… У нас есть конюшни, псарня и соколиный двор. В личных комнатах держать животных не принято… — тут он осёкся, вспомнив про Дракота, но его вряд ли можно было причислить к обычным питомцам.

— Соколиный двор? Ах, как любопытственно! Птицам изготавливают столь удивительные колпачки, украшенные камнями… — восхитилась придворная дама. — Имеется и в моих владениях пташка, которой лишь с расшитой лентой позволительно прогуливаться, — не без гордости заявила она.

— Зачем? — удивился лесной эльф.

— Как же… дабы не вздумалось ей покинуть меня, — хлопнула ресницами, недоумевая, собеседница.

— Наши птицы свободны летать, где им вздумается, но они связаны с нами крепкой дружбой, и только это удерживает их рядом. Никакие дополнительные приспособления не нужны, — ласково улыбнулся Ораферн. — Морнтаур удивительное место, но не каждому оно открывает свои тайны.

— Ходят слухи… — робко начала одна из дев, прикрываясь веером. — Что… Чёрный лес… подвергся проклятию и… теперь очень опасен.

— Должен признать, что частично это правда, — кивнул король. — Северная часть леса ещё не избавилась от скверны, и там обитают весьма опасные существа, — он вдруг лукаво улыбнулся, свергнув зелёными глазами. — Мы, временами, ходим туда охотиться, чтобы избавить местность от этих существ и заодно проверить крепость духа и свои умения. Не каждому под силу пройти это испытание. Но я был там совсем недавно и, как видите, жив, здоров, — он развёл руками. — Хотя, выбраться было совсем не просто.

Хвастался? Да. Но его лукавый прищур и будоражащие кровь истории совсем не пугали, скорее выставляли ласгален как храбрых воинов и ловких охотников.

— А ещё говорят, что у короля Морнтаура свой гарем, который чуть не передрался за право быть рядом со своим королём так долго, как это возможно, — через плечо прошептал Лимлаг, забавляясь этой беседой. — Ибо о выносливости его можно слагать легенды…

— О, как пикантно, — захихикали эльфийки, прикрываясь веерами.

Ораферн не стал бы поднимать здесь такие темы, потому как считал это не очень подобающим в женской компании. Но, кажется, повелитель морей был иного мнения или же просто лучше знал эту публику.

С балюстрады балкона на всё происходящее с наслаждением смотрели два лукавых глаза в обрамлении красно-рыжих волос. Мысли Дилариа́та были скрыты ото всех, но не часто знающие его эльфы могли видеть подобное выражение его лица. Обычно он представал приветливо-холодным или услужливым, если дело касалось властителя, но здесь читались совсем иные чувства, весьма насыщенные.

Чем дальше продвигалась экскурсия, тем больше становился шлейф из придворных дам, которые оживлённо обсуждали такую невероятную диковинку, как король Чёрного Леса. Шушукались, хихикали, охали и вздыхали. Но вскоре гул за спиной стал настолько громким, что приставленный к гостям экскурсовод не выдержал и, извинившись перед Лимлагом, отошёл к хвосту процессии, чтобы дать понять для чего на самом деле все тут должны были собраться. Эльфийки все, как одна, прикрылись веерами и замолчали. Это вполне удовлетворило рассказчика, и он вернулся к повествованию, ещё раз извинившись перед властителем морского города.

Следующий зал был наполнен лишь шелестом платьев, тихим постукиванием каблуков и шорохом вееров. Но затем вновь начались еле слышные шепотки.

— Могу ли я надеяться, что властитель Морнтаура пожелает взять меня в свой гарем? — одна из дев так осмелела, что позволила себе взять Ораферна под руку и принялась флиртовать, стараясь повернуться так, чтобы эльф обратил внимание на её декольте.

— Жить в Чёрном Лесу тем, кто не был там рождён, может оказаться непросто, — предупредил лесной король, усмехнувшись. — Для такого шага нужно что-то посерьёзнее любопытства.

— Мой друг хочет сказать, что его расположение нужно ещё заслужить, — обернулся Лимлаг, широко улыбаясь. А после обратился к гиду, похлопав того по плечу: — Благодарю за столь поучительный рассказ. Это было весьма познавательно. А теперь мы бы желали посетить великолепную библиотеку Тараэлентириоса.

— Разумеется, — поклонился гид. — Разрешите мне проводить столь желанных гостей нашего властителя. — После он наклонился в сторону, чтобы увидеть процессию из дам и сказал громче. — Экскурсия окончена!

Эльфийки издали разочарованный вздох и стали постепенно расходиться, собираясь в отдельные группки, дабы ещё какое-то время пообсуждать всё, что успели услышать о гостях Великого эльфийского города.

* * *

Библиотека поражала воображение. Она была настолько огромна, что имела два высоченных этажа и несколько залов. Первый зал, в который попадали гости, назывался литературным и открывал вид на второй этаж, за балюстрадой которого в высоких шкафах, богато украшенных резьбой по дереву, стояли сотни, тысячи, десятки тысяч книг. Потолок был расписан фресками с каким-то вдохновляющим сюжетом о богах и благословлённых ими представителях народа халла. Стеллажи первого этажа с четырёх сторон обрамлялись колоннами, которые поддерживали балкон второго. Здесь красовались книги в дорогих переплётах с золочёными корешками. В центре зала оборудовали несколько ступеней подиума, вероятно для декларирования каких-либо поэм во время литературных вечеров.

Следующий зал именовался читальным. Здесь выставили небольшие столы с креслами для удобства ознакомления с текстами. Каждый столик имел свои письменные принадлежности.

— Боги благосклонны к нашему городу, одаривая нас столь выдающимися гостями! Примите моё почтение, властитель Эаринандиса, прославленный Лингвилосе, — поклонился библиотекарь в тёмных одеждах с золотой вышивкой. — И позвольте узнать, какие книги удостоятся внимания, дабы я мог предоставить их в пользование почётному гостю.

— Довольно церемоний, — взмахнул рукой Лимлаг. Кажется, он сам устал от витиеватых выражений. — Нам нужны древние словари и что-то о магии защиты.

— Как пожелает повелитель Эаринандиса, — снова поклонился библиотекарь и пригласил проследовать за ним.

Служитель направился на второй этаж читального зала и жестом отогнал от стеллажа копошившихся там прислужников. Он сам пододвинул высокую лестницу на колёсиках, закрепил и с седьмой полки достал несколько словарей. Ещё несколько переходов по залу второго этажа нагрузили слуг стопками книг по магии и парой свитков, которые те отнесли на первый этаж, дабы гости могли расположиться с комфортом и прочесть их.

Ораферн осторожно достал половину книги, что выдали ему в Башне Хроник и стал делать записи на листах, выискивая старые названия, чтобы перевести текст. Он был очень внимателен и усерден и так погрузился в это дело, что совершенно забыл про обед. Лимлаг, впрочем, старался помогать и тоже делал записи, но вскоре ему это опостылело, и он решил заглянуть в уже готовый кусок текста.

— Тут, я смотрю, несколько сочинений. Ещё угадай, какое нам нужно… — нахмурился он. — А вот это любопытное, — повелитель морей присмотрелся и прочёл вслух:

Среди лесов угасших истин

Забытый дом я узнаю.

Здесь под мостом, потоком быстрым

Падёт вода. Её люблю.

Люблю ходить по лесу утром,

Дышать свободою листвы,

Ходить тропой туманом мутным,

Ронять росу на белые цветы…

— Я ещё перевожу этот кусок… — нахмурился Ораферн, сосредотачиваясь на поиске слов.

Ничто не давалось легко, особенно поиски истины. Ему удалось перевести всего пару стихов до наступления вечера. Пожалуй, лесной король пожелал бы остаться в библиотеке на всю ночь, если б Лимлаг не вытащил его оттуда, попросив библиотекаря отложить выбранные тома в отдельный шкаф, чтобы его друг мог продолжить позже. Он знал, что следующий день будет весьма непрост, ведь бал станет новым поводом для здешнего властителя кольнуть или унизить неродовитого короля Морнтаура. Подобное расположение дел требовало определённого вмешательства.

Лимлаг знал отца Лоссеаналле и потому мог предположить, откуда в его сыне столько спеси и высокомерия. Первый король желал быть первым во всём и учил тому же собственного сына. Он прививал ему мысли о том, что народ халла настолько велик и прекрасен, что остальные по сравнению с ними не иначе как чернь. Элитой становились только родовитые эльфы, те, чьи предки были связаны кровными узами с прибывшими в Великом воинстве с божественного острова Силматол. Именно поэтому Лингвилосе как непосредственный участник Великой битвы так почитался этим народом. Он видел Силматол своими глазами, жил там, а, значит, имел благословение богов.

* * *

— Библиотекарь сказал, что некоторые книги и свитки по защитной магии были переданы Тауранмау́ру в дар, — сообщил Ораферн за ужином в покоях друга.

— Не удивительно, она же тоже из Силматола… — хмыкнул властитель морского города.

— Кто? Правительница Тауранмау́ра? — переспросил лесной эльф и с удовольствием обглодал запечённую куриную ножку.

— Да. Элуириэль дева-воительница, мы вместе прибыли на материк, — Лимлаг взял кувшин с соком и наполнил бокал себе и товарищу. — Видел бы ты, как она владеет мечом, — усмехнулся, и на лице вдруг возникла мечтательная улыбка.

— Неужели она тебе нравилась? — легонько подтолкнул локтем Ораферн.

— Нравилась. Но выбрала не меня. Она встретила своего суженного среди местных и подарила ему двух чудесных дочерей. Младшая ещё совсем юна, родилась незадолго до начала последней войны. Нурдарон видел её совсем крошкой. Жаль… Хороший был эльф.

— Нурдарон — это правитель Тауранмаура, да? Насколько я помню, он погиб во время последней войны, и его супруга взяла на себя бразды правления. Она же скрыла своё королевство от посторонних глаз защитными чарами… которые я сейчас ищу. Я пытался связаться с Лесом-для-сновидений, но, увы, не получил ответа.

— Она заперла себя и свой народ, чтобы спасти. Но это палка о двух концах. Новости почти не достигают их земель. Без приглашения попасть в Тауранмаур невозможно, — Лимлаг взглянул на потупившего взор лесного эльфа и похлопал его по плечу. — Не волнуйся. Мы и без тех свитков найдём ответы.

* * *

Утром Ораферн вновь скрылся в библиотеке, и венценосному другу пришлось опять его оттуда выковыривать, чтобы подготовить к балу. Прежде всего, из-за необходимости примерить одежду, которую успели подшить портные, подобрать аксессуары, обговорить некоторые нюансы поведения, на которые обязательно обратит внимание высшее общество. Всё это было чуждо лесному эльфу, но он понимал, почему Лимлаг так старается. Чтобы общество приняло безродного короля, придётся убедить их в том, что он достоин этого. Элита допускает к себе лишь тех, кто соответствует их критериям.

Тёмно-зелёные с синим одеяния, расшитые серебряной вышивкой, придавали определённую весомость королю Морнтаура. И, по словам друга, очень ему подходили. Сам же повелитель морей не изменял любимому сочетания серебристо-синих оттенков. Правда, вышивки и драгоценностей на нём было куда больше.

— Чувствую себя, как праздничный пирог перед подачей, — недовольно пробурчал лесной король перед входом в бальный зал.

— Вкусно пахнешь и румянишься? — усмехнулся Лимлаг, подмигнув другу.

— Нет, не люблю, когда меня пожирают глазами. Скорее бы всё закончилось.

Двери распахнулись. Зал был огромен, весь в золотом сиянии, полон цветов, красивых лёгких тканей, света и лживых улыбок. По мраморному мозаичному полу тихо постукивали каблучки золочёных туфель дам и мягких расшитых узорами сапог кавалеров. Надо признать, что музыку тут предпочитали весьма приятную, утончённую, а лёгкие закуски на столах у дальней стены и напитки тревожили своими ароматами. Но пока никто не танцевал и не притрагивался к пище, ожидая появления правителя.

У выхода на террасу собрались эльфийки с птицами в руках. Они время от времени раскрывали ладони, и пташки пытались упорхнуть к высокому потолку зала или прочь, на улицу, но ленты, привязанные к их лапкам, не давали им такой возможности.

Ораферн вздрогнул и остановился, глядя на это, поджал губы. Он слышал щебет пернатых пленников, понимал их, и оттого его сердце сжималось. Лимлаг проследил его взгляд и положил руку на плечо, словно останавливая от необдуманных действий. Вызывать скандал было нельзя. Но в голову пришла идея, и зелёные глаза сверкнули, а на лице появилась лукавая улыбка.

— Правитель Тараэлентирио́са, одаренный благословением богов, сиятельный Лоссеана́лле! — объявил глашатай и все собравшиеся разошлись, давая дорогу властителю, а после опустились в реверансах и поклонах.

Бело-серебристые одежды, вышивка жемчугом, тонкий рисунок тканей и блеск украшений создавали величественный образ, венцом которому, разумеется, была корона с драгоценными камнями и невероятным переплетением, формировавшим зубцы. Белый мех накидки на плечах украшали бриллиантовые подвески.

— Сердце моё радуется от лицезрения всех собравшихся! Но особое восхищение испытывает оно по причине присутствия наших желанных гостей! — правитель улыбнулся и кивнул Лимлагу. Тот приподнял свой бокал, который успел где-то раздобыть. — Вкусим же те дары, что ниспослали нам боги и предадимся веселью! — Лоссеаналле одним жестом отстегнул большую фибулу и откинул меховую накидку в сторону, чтобы она не мешала ему танцевать.

Предмет одеяния тут же подхватили придворные, восторгаясь цветочным ароматом, что источал мех.

Танцы были разнообразны, многие напоминали контрдансы, довольно быстрые, исполняемые четырьмя, шестью или восьмью парами с переходами и сменой партнёров. Другие имели более медленный темп, где больше внимания уделялось танцевальным фигурам и изящным, плавным движениям.

— Прошу прощения, — Ораферн приблизился к эльфийской деве у террасы, которая «выгуливала» птицу, и широко улыбнулся.

Глаза ласгалена сверкнули холодной зеленью, и от этого придворная дама затрепетала, подалась вперёд. Она сама, наверное, не понимала, что происходит, но чары собеседника манили, словно аромат тёплой выпечки поутру, когда ты, ещё не надкусив душистый хлеб, уже представляешь, какое тепло он отдаёт пальцам, как хрустит его корочка и как нежен и податлив он внутри.

— Да-а… — прошептала она, улыбаясь, словно уже отвечая на вопрос, который ещё не был задан.

— Могу я выменять эту милую птичку на танец? — Ораферн знал, какое впечатление может произвести на девушку, если того пожелает. Он не всегда понимал, как это происходит, но имел некую власть над женскими сердцами. — Только, если прекрасная дева останется мною довольна, конечно.

— Д-да, разумеется, — спохватилась эльфийка и попросила подругу подержать её ленточку с пернатым пленником, а затем подала лесному королю руку.

Он танцевал легко и изящно, подхватывая партнёршу, кружил и снова отпускал. При этом не сводил с неё глаз. Девушка ловила каждый его жест и поворот, алчно, словно бы её мучила жажда, которую могли утолить лишь его зелёные глаза. Когда же музыка закончилась, ей не хотелось отпускать его руку. Эльфийка не заметила, как он проводил её обратно к террасе и мило улыбнулся.

— Могу ли я теперь надеяться на подарок? — взгляд короля вдруг стал хищным.

Дева закусила губу, слегка раскрасневшись, влекомая желаниями, которые при всех не могла озвучить… но так хотела.

— Разумеется. Всё, что пожелает мой кавалер, — томно произнесла она.

— Могу я попросить птицу? — напомнил лесной эльф, и взгляд его снова изменился, став приветливым, но отстранённым.

Девушка передала ему обещанное. Король кивнул и вышел на террасу, отвязал ленту с лапки пернатого пленника. Птичка защебетала, поблагодарив, и вспорхнула с его рук. На душе стало чуточку легче. Но осталось ещё несколько дам с подобными подарками. Ораферн выдохнул, приводя мысли в порядок, и снова вернулся в зал.

— Святой Силматол! — та, что чуть ранее танцевала с королём Морнтаура, обмахивалась веером и рассказывала подругам о своих ощущениях. — Он танцует, как божество!

Разумеется, это вызвало немалый интерес и сработало лесному эльфу на руку. Девы выстроились в очередь, чтобы отдать своих птиц за танец. И Ораферн не остановился, пока все не были выпущены на свободу. Быть может, их опять поймают, снова привяжут ленты, но в тот момент он сделал всё, что мог. После в окружении девушек он рассказал о том, что это неприемлемо и птицы страдают от такого отношения. Его слушали, но мысли их явно витали в иных сферах. Отпускать тоже не спешили. Положение спас Лимлаг, перед которым кольцо дев разомкнулось.

— Ну, друг, ты опять меня удивляешь, — довольно улыбнулся властитель морского города. — Ты их просто околдовал! Ещё немного, и они бы набросились на тебя прямо там, на террасе!

— Не думаю, — качнул головой Ораферн. — Но спасибо, что вытащил, — оба посмеялись.

Лоссеаналле скривил рот, наблюдая за лесным королём. Судя по недовольному прищуру, ему не нравился его успех, это выводило из себя. Больше по вкусу пришлась кислая мина Ораферна там, за столом на званом ужине. Но с ним рядом был Лингвилосе, который уже намекал на то, что властитель Тараэлентириоса приближается к черте, которую не стоит переступать. Выражение лица вновь изменилось, повествуя о пришедшей на ум идее. Он жестом подозвал советника и шепнул что-то на ухо. Тот поклонился и исчез.

— Мой бесценный друг, — широко улыбнулся Лоссеаналле, когда оба его гостя подошли, чтобы выказать уважение и благодарности за праздник. Разумеется, он обращался к морскому властителю. — Мне радостно от того, что представилась возможность выказать и моё расположение к столь величественному представителю Халла. Но на сим дары мои не заканчиваются. Да позволено мне будет потешить ещё моего любезного гостя. Я изволил распорядиться об очередном подношении, кое ожидать будет в выделенных покоях, — улыбнулся повелитель Великого эльфийского города. — Уповаю на то, что придётся оно по вкусу.

— Благодарю за столь чуткую заботу о нас, — Лимлаг одарил его ответной улыбкой. — Я в нетерпении узнать, что же ожидает нас за подношение. Посему прошу не томить мои чувства, и позволить откланяться, дабы утолить моё любопытство.

— Разумеется, — мягко кивнул Лоссеаналле, а после бросил высокомерный взгляд на Ораферна.

— Благодарю за бал, — улыбнулся лесной король. — Я превосходно повеселился! Мои комплименты.

Его улыбка показалась наглой и раздражающей, но ответить что-то соответствующее хозяину бала не позволил бы Лингвилосе, потому пришлось повторить мягкий кивок и отпустить этого нахала.

* * *

В покоях Лимлага было оживлённо. Туда отослали несколько дам, изысканные кушанья, вино и музыкантов. Эльфийки в очень лёгких, почти прозрачных одеждах встретили гостей, помогли снять камзолы, дабы ублажить массажем плеч и ласковой беседой, усадили на диван. Музыка успокаивала, да и закуски были весьма кстати.

— Вечеринка продолжается! — рассмеялся повелитель морей, довольный подарком.

Он предвкушал жаркую ночь в обществе красоток. В голове уже всплыли воспоминания об огромной ванной, когда на золотом блюде ему преподнесли небольшую искусно сделанную коробочку. Открыв крышку, он увидел ещё одну коробочку поменьше, серебряную ложечку и стеклянную трубочку. Повелитель морского города нахмурился, а затем открыл вторую крышечку, обнаружив там порошок жемчужного оттенка. Глаза сузились, когда он ткнул пальцем в содержимое и слизнул.

Ораферн отпрянул от неожиданности. Лимлаг вдруг вскочил, сжав кулаки до хруста.

— ВО-О-ОН!!! — голос громом прозвучал в ушах, заставив содрогнуться всех присутствующих.

Воздух в помещении внезапно стал душным, тяжёлым и словно заискрился, как в грозовой туче, не иначе. Едва молнии не полетели. Опешившие эльфийки и музыканты ринулись к двери, чтобы немедля выполнить приказ, ослушаться которого боялись до дрожи в коленях.

— Что с тобой?! — лесной король никогда прежде не видел друга в таком состоянии, но не мог уйти, пусть даже сам испугался.

— Губить свою голову этой дрянью?! — рассвирепел бородатый эльф, швырнув поднос со всем содержимым в дверь своих покоев. — Да о чём он думает?! Да я ему сейчас…!

— Лимлаг! — Ораферн схватил его за плечи, не позволяя пройти. — Остановись! Объясни толком, что происходит?! Успокойся! Сам же мне говорил, что скандалы нам не нужны! В комнате воздух почти искрится! Если так продолжится, то нам самим не поздоровится!

Слова достигли разума, и гнев постепенно начал угасать. По крайней мере, стало легче дышать. Повелитель морей бухнулся обратно на диван, закрыв лицо ладонями. Было видно, как он пытается справиться с собой, как вздрагивает, борясь со своей яростью. Потребовалось время, чтобы прийти в себя.

— Прости, Ораферн, — наконец произнёс он, убрав ладони от лица. — Прости, если напугал.

— Да уж… — тот осторожно сел рядом на диван. — У меня чуть душа в пятки не ушла… Объясни, с чего ты так?

— «Умма́л», — произнёс Лимлаг.

— «Злая пыльца»? — переспросил король Чёрного леса.

— Это вещество, которое отравляет голову, уничтожает разум, если пристраститься к нему. И оно вызывает зависимость, — сдвинутые брови образовали складку. — Однажды оно попало в Эаринандис, и мне довелось его вкусить. Однако я быстро понял, к чему это приведёт, и на корню пресёк это дело. Устроил рейд, чтобы найти поставщиков и распространителей и выжег всю эту дрянь. Кому-то могли понравиться ощущения, которое оно даёт, но, поверь мне, это зло. Настоящее ЗЛО! И то, что «Уммал» появился тут… Я должен поговорить с Лоссеаналле!

— Давай начистоту, — нахмурился Ораферн. — Я не удивлён. Этот город загнивает и, судя по всему, именно с головы. Ты помнишь ужин? Ты видел птиц на ленточках? Слышал разговоры о травле зверей? Я никогда прежде не видел ни одного эльфа, который был бы настолько оторван от своей земли. Они не слышат, не понимают свой лес, свою территорию. Не чувствуют её. Они как люди. А в чём-то даже хуже.

— Тараэлентириос всегда был просвещённым городом, — выдохнул Лимлаг. На лице отразилось разочарование. — Я видел, как он зарождался… Не хочу думать, что всё это превращается в труху. Я поговорю с Лоссеаналле… но, пожалуй, не сейчас. А то ещё прибью ненароком… Нужно успокоиться, — он положил ладонь на плечо товарища и грустно улыбнулся. — Спасибо, дружище.

— Пожалуйста, — отозвался тот.

* * *

Обычно после празднеств Ораферн спал долго, потому что ложился под утро. Но здесь такой роскоши ему не предоставили. Солнце будило рано, и лесной эльф решил воспользоваться этим, чтобы снова посидеть в библиотеке. Но слегка заплутал в коридорах и залах, потому как на экскурсии не был внимателен. Его чаще отвлекали разговорами придворные дамы. Слуги сторонились, видно пытались поменьше попадаться на глаза, словно бы их и не существовало и, завидев гостя издали, тут же прекращали работу и испарялись. Поэтому пришлось искать путь самостоятельно и это заняло довольно много времени. Вот только вышел он не к дверям желанной библиотеки, а в галерею витражей.

Цветные стёкла отбрасывали яркие блики на пол, рисуя великих героев и правителей, что были изображены на витражах. Одни вскидывали меч вверх, прославляя свои деяния, другие несли чаши богам как подношение в благодарность за дарованные блага. Третьи бились с ордой серых рогатых тварей, прогоняя их в пещеру, где спал бог войны. Иные восседали верхом на конях, вставших на дыбы, а ветры развивали волосы и плащи героев.

Слишком много пафоса и символизма, как показалось наблюдателю, но работа мастеров была искусна. Пока лесной король рассматривал галерею, солнце переместилось и ворвалось через стёкла яркой вспышкой. Блеск разноцветных искр едва не ослепил, но когда глаза привыкли, игра света поразила воображение. Это было похоже на волшебство и невольно заставило улыбнуться.

— Час Стрекозы особенно хорош для посещения этой галереи, — на другой стороне витражного коридора раздался мужской голос, но рассмотреть говорившего было тяжело из-за отсветов солнца. — Да будет мне позволено поприветствовать дорогого гостя и выказать своё восхищение.

— Ну, здравствуй, — отозвался правитель Чёрного леса, силясь разглядеть силуэт. — Чем обязан?

— Имел удовольствие наблюдать танцы на балу и оказался под впечатлением от грации и великодушия короля Морнтаура. Освобождение птичек… так мило, — голос улыбнулся. — Но более того меня поразило с какой лёгкостью были завоёваны девичьи сердца. Как так получается?

— Природная харизма, — ответил ласгален и двинулся через свет, чтобы, наконец, увидеть собеседника, но солнце было беспощадно к глазам и заставляло щуриться и даже прикрываться ладонью.

— Прекрасный ответ, — снова улыбнулся голос. — Не смею задерживать. Проход к библиотеке можно отыскать по коридору направо. Там найдётся широкая каменная лестница, закрученная спиралью. Был рад побеседовать. Исполнен надежд продолжить наше общение в будущем. И чем теснее, тем лучше.

— Эй! — Ораферн ускорился и быстро пересёк оставшееся расстояние, но к тому моменту силуэт собеседника уже исчез.

Этот диалог оставил странное впечатление, весьма неоднозначное. Кто-то явно не хотел показываться на глаза и, кажется, следил за лесным эльфом, но при этом сам преследуемый ничего не почувствовал. Никакой настороженности, никакого чувства опасности. И что тот тип имел в виду, говоря про общение? Однако путь указал верно, и Ораферн быстро добрался до дверей библиотеки, где вновь погрузился в изучение словарей и текстов по защитным чарам.

* * *

Скачки уже были подготовлены, и время начала определили после обеда. Надо сказать, что арена была впечатляющих размеров. Она имела форму сильно вытянутого овала, шестнадцать рядов трибун для зрителей, два входа на противоположных сторонах, высокое ложе с колоннами для властителя народа халла и его приближённых. В центре арены находились каменные статуи единорогов, которые считались самыми быстрыми из копытных существ Марнуэлена, настолько, что уже давно никто их не мог уловить даже взглядом. Изваяния представали в разных позах и казались почти живыми, но очень большими относительно эльфийского роста.

— Лимлаг, — обратился Ораферн к другу, когда они вдвоём направились к конюшням, чтобы осмотреть лошадей. — Вижу, ты повеселел. По крайней мере, больше не мечешь молнии.

— Ну, как сказать. Я утром поговорил с Лоссеаналле. Он заверил меня, что разберётся, откуда в Тараэлентириосе появился «уммал».

— Хочешь сказать, что он не знал?

— Знал. И, похоже, сам пользуется. У него глаза забегали, хотя он старался казаться невозмутимым, — нахмурился повелитель морского города и вздохнул. — Я не должен наводить свои порядки в чужих владениях, но предупредил, к чему это всё может привести. Пусть сам думает. Попросит помощи — непременно помогу. А не попросит… — мотнул головой. — Сегодня скачки. Давай насладимся ими.

Когда вывели А́рфена, гнедого красавца, Лимлаг заулыбался. Конь действительно был хорош, статен, красив и сообразителен. Но слуги поднесли уздечку и седло, а следом, кланяясь, представился будущий наездник. Им оказался худощавого телосложения эльф с волосами, стянутыми в хвост, и с хлыстом в руках.

— Убери! — приказал король Чёрного леса, указывая на предмет в руках наездника. — И никакой узды!

— Но… как же? — удивились прислужники. — Как лошадью управлять без уздечки и хлыста? Там такие скорости, что это единственный выход. Иначе можно переломаться насмерть.

— Мои лошади не приучены к узде. Они скинут наездника ещё в начале, если вы её используете, — ответил лесной король.

— Что же нам делать?

— Я сам найду наездника. Уходите, — нахмурился Лимлаг. Его взгляд был настолько суров, что никто не посмел перечить.

— И где ты будешь искать наездника? — обернулся к нему Ораферн, но видя широкую и ужасно довольную улыбку повелителя морей, попятился. — Нет. Я не могу. Он же потом меня живьём сожрёт… Издеваться будет.

— Ты про Лоссеаналле? — криво усмехнулся бородатый эльф. — С чего вдруг? Никто же не узнает. Ты переоденешься в их форму и поведёшь Арфена к победе!

— Откровенно говоря, наши лошади в скачках подобного рода не участвуют. Круг по арене…

— Не сомневайся, мой друг, — улыбнулся Лимлаг, приобняв за плечо. — Тебе не обязательно выигрывать. Это же мой конь, поэтому Лоссеаналле я возьму на себя. Скажу, что ты решил провести время в библиотеке или взять книжку в свои покои, чтобы изучить. Ты, конечно, немного крупнее, чем эти задохлики, но у нас хороший конь. Я добуду тебе форму. Они всё равно носят защитные маски на лице, чтобы пыль в рот не попала. Тебя никто не узнает. И потом, у тебя уже нет выбора. Никто не сможет ехать на Арфене по твоим правилам. А я нужен в ложе, чтобы лицезреть всё сверху, — обезоруживающе улыбнулся.

— Ладно, — после терзающих раздумий ответил Ораферн. — Только поторопись.

К сожалению, властитель морского города говорил правду. Здешние эльфы не умели устанавливать тесную связь со своим животным, поэтому использовали уздечки и хлыст, не желая калечиться в процессе скачек. Их, в целом, можно было понять. Но гнедой Арфен не должен страдать из-за этого, не готов он к столь резким переменам. При таком раскладе выбор оказался невелик.

Короткий жакет, рубашка, штаны, сапоги, перчатки, а также седло и покрывало под него, всё было чёрного цвета с серебряной вышивкой. Маска закрывала нижнюю часть лица, чтобы во время скачек всадник не наглотался пыли. Ораферн, переодевшись и оседлав коня, повёл его к выходу из конюшни, где остальные участники уже ждали сигнала к выходу на арену.

— Видится мне, что властитель Лингвилосе в приподнятом настроении. Отрада для глаз моих! — улыбнулся Лоссеаналле. — Однако считаю долгом своим предупредить, что мои лошади страсть как хороши в сим состязании.

— Не сомневаюсь, — улыбка Лимлага была полна азарта, он даже руки потирал от нетерпения. Заставить Ораферна участвовать в такого рода зрелище было потрясающей идеей! Не просто болеть за коня, а испытывать настоящий трепет и волнение за всю команду. — Но не советую списывать со счетов моего красавца!

Всадники сели верхом и направили коней к стартовой черте. Они должны были ринуться вперёд, как только услышат звон колокола. Лошади рыли землю копытами, фыркали, храпели в нетерпении, кое-кто даже пытался пританцовывать, но все ждали.

Чёрный наездник взялся за прядь гривы своего скакуна покрепче. Арфен чувствовал его напряжение и сам переминался с ноги на ногу. Перед стартом у них состоялся разговор, слова при котором не требовались, и сейчас гнедой поигрывал разогретыми чуть ранее мышцами, желая показать, на что способен.

— Внимание! — возвестил прислужник на старте и, когда Лоссеаналле махнул платком, возвещая о том, что состязание можно начинать, раздался звук колокола.

Лошади рванули с места, выбрасывая из-под копыт комья земли вперемешку с песком. Двое участников сразу заняли лидирующие позиции, соревнуясь между собой, это были лошади соловой и вороной масти, рыжий скакун чуть отстал, а трое других, серые и гнедой — позади.

— О, как печально, — надменно улыбнулся властитель Тараэлентириоса. — Мне было ведомо, что скакуны Морнтаура уступают моим фаворитам, но не думалось, что так сильно.

— Давай, Арфен! — выкрикнул Лимлаг, не обращая внимания на комментарии.

Топот копыт, казалось, заглушал все прочие звуки, даже крики толпы, что восседали на своих трибунах, поддерживая любимых участников. Биение сердца ощущалось едва ли не в горле от напряжённой борьбы. Арфен покинул последнюю позицию и стал двигаться вперёд. Но обогнать следующего участника оказалось непросто, тот решил помешать сопернику и, когда кони всё же поравнялись, ударил хлыстом, чтобы сбить неугодного. Ораферн увидел это вовремя и остановил нападение, успел выхватить хлыст.

— Ещё раз так сделаешь — в глаз воткну! — он потряс трофеем и откинул на песок.

Ноздри лошадей широко раздувались, чувствовались усилия, которое они прикладывают, чтобы удержать скорость. Но половина круга уже пройдена. Настало время действовать. Рыжий, вороной и соловый конь держали первенство, но вот светлый начал сбавлять темп. Гнедой догнал его и вскоре оставил позади. Борьба рыжего и вороного была жаркой, ни один не хотел уступать, шли ноздря в ноздрю. Но огненный жеребец, наконец, начал выходить вперёд.

— Давай! — выкрикнул Ораферн и конь из Чёрного леса почувствовал новый прилив сил и начал набирать темп.

Соловый, что оказался четвёртым, пытался нагнать, но уже не мог. Арфен стал настигать вороного, затем обошёл с боку, отставая всего на полкорпуса. Расстояние постепенно сокращалось. Алая финишная лента виднелась впереди. Рыжий жеребец шёл на корпус быстрее вороного, а гнедой уже заглядывал в тёмно-карие глаза ближайшего соперника…

Лента разорвалась под натиском рыжей груди победителя. Два других его соперника пришли почти вровень, но Арфен отстал на полголовы.

— Доказательства налицо, — довольно улыбнулся Лоссеаналле, сделав вид, что ничуть не переживал, когда чёрный всадник вдруг стал ускоряться.

— Он пришёл третьим! — а вот Лимлаг был рад. — Третьим! О, это превосходно! Всего на полголовы до второго не дотянул! Мой мальчик! Разрыв был не так велик. Вот потренируется и обгонит любую из твоих лошадей! — он громогласно рассмеялся.

— Моё сердце испытывает удовольствие от того, что мой любезный гость счастлив, — вежливо отозвался хозяин города, оставшись при своём мнении.

Ораферн ещё какое-то время водил коня по манежу. Это было необходимо после такой нагрузки, чтобы дать сердцу Арфена успокоиться. После завёл в конюшню, расседлал и насухо вытер. Он коснулся лбом белой проточины на морде гнедого и прикрыл глаза. Мысленно благодарил и радовался успехам четвероногого напарника. Тот довольно фыркал и пытался пощипывать за плечо. Но прощанье затянулось. Дальше об Арфене позаботятся слуги, а эльфу нужно вернуться к себе, пока никто не опознал в чёрном всаднике гостя из Морнтаура.

* * *

Лимлаг влетел в комнату Ораферна и сгрёб его в крепкие объятия, даже чуть приподняв над полом.

— Это было великолепно! Я давно такого азарта не испытывал! Ораферн! Мальчик мой! — он, наконец, опустил лесного эльфа на землю, когда тот едва не крякнул от натуги. — Я безмерно счастлив! Твой подарок бесценен!

— Рад, что ты в хорошем настроении, — король Морнтаура потёр слегка онемевшие от хватки плечи. — Хотя мы и пришли третьими. Но Арфен молодец. Думаю, что если потренировать его как следует, он ещё сможет показать свою скорость.

— Твой конь прекрасен! То есть… уже мой! — снова рассмеялся повелитель морей. — Это надо отметить! Жаль, что моя настойка ещё не совсем готова, нужно обождать всего пару-тройку дней. Но мы закатим праздничный ужин!

— А разве Лоссеаналле не захочет видеть тебя на своём ужине после такого события?

— Возможно… — властитель потёр свою бороду. — Но я предупрежу его, что ужин будет на наших условиях. Хватит с меня этих изысков.

— Да уж… — согласился лесной эльф. — Никогда не забуду ему главное блюдо… — поморщился король Морнтаура, вспоминая запечённого оленёнка, но после мотнул головой, прогоняя морок.

* * *

Однако, властитель Великого эльфийского города пригласил Лимлага не на ужин, а на светскую беседу за бокалом вина на мраморную террасу возле водоёма. Они обсудили бал, скачки, последние новости. И всё бы хорошо, только Лингвилосе притащил с собой Ораферна, который тоже испытывал недовольство подобным стечением обстоятельств и не участвовал в беседе. Серебровласый правитель время от времени кидал на него высокомерный взгляд, но это не возымело действия. Лесной король вовсе не смотрел в его сторону, наслаждаясь пейзажем. Надо признать, что понятие о красоте всё же осталось у эльфов этого города. Да, регулярные парки с выстриженными деревьями и кустарниками выглядели чересчур… ровными. Не имели той природной красоты, к которой привык Ораферн, но глаза могли найти уголок, где пейзаж не получилось испортить садовыми ножницами. Мраморные колонны, увитые розами, благоухали пафосом. Дикий виноград смотрелся бы куда лучше. Но кто будет спрашивать безродного эльфа, облачившегося в королевский венец?

— Думается мне, что наш гость испытывает тоску по неведомым нам причинам и посему не выказывает уважительного отношения к нашей беседе, — в голосе Лоссеаналле сквозь его улыбку чувствовались нотки раздражения. (Да как этот бастард смеет не обращать на него внимания?!)

— Тоскую по книгам библиотеки, — вздохнул Ораферн и взглянул на повелителя Тараэлентириоса. — Должен признать, там исключительное собрание разных интересующих меня томов.

— Вот как? — улыбка стала шире и куда более довольной. Рука вальяжно покручивала бокал, заставляя перстни блестеть. — Да, величайшие умы соизволили оставить свой след в прекрасных чертогах нашего храма разума. Мне радостно оттого, что даже правитель Морнтаура осознаёт это. Впрочем, любопытственно мне иное. Властитель Тилиаэл поведал, что возле леса, что прежде именовался Великим, были обнаружены мерзкие отродья демонической выделки. Но предоставить что-либо в доказательство никто не смог, — Лоссеаналле сверкнул льдистыми глазами и испил вина из своего бокала, с удовлетворением наблюдая за хмурыми бровями собеседника.

— Да. Мы столкнулись с орками у Безымянного перевала. И я высказал свои опасения Тилиаэлу, но предоставить мне действительно нечего. Потому что все доказательства были уничтожены.

— Каким же образом случилось этакая неприятность? Оплошность в выборе тактического решения?

— Обстоятельства сложились таким образом, что доказательствами пришлось пожертвовать, — вступился за друга Лимлаг.

— Какая досада, — наигранно расстроился Лоссеаналле. — Впрочем, если происшествие не содержит под собой материальной подоплёки, не стоит ли задуматься о подлинности её повествования? Всем известно, что Марнуэлен избавился от сих мерзких созданий.

— Такими вещами не шутят, — взгляд исподлобья лишь на мгновение заставил собеседника измениться в лице, но этого хватило, чтобы понять — Лоссеаналле боялся возвращения врага и потому отрицал любые попытки доказать обратное. Вполуха Ораферн слышал, что отец нынешнего правителя погиб на последней войне. Видно, он тогда испытал то же самое, что и сам лесной король, когда потерял свою мать. Ораферн смягчился и отвёл взгляд.

— Ежели богам будет угодно и король Морнтаура изволит представить нам новые доказательства, полагаю, мы могли бы рассмотреть такую новость, как нечто действительное. А пока примите мою нижайшую просьбу не тревожить мой слух подобной чепухой, — ответил серебровласый правитель.

Взгляд исподлобья ласгалена, замеченный несколькими мгновениями ранее, отдавал чем-то диким и необузданным. Если этот тип окажется действительно опасен, то, возможно, следовало бы найти способ сместить его с поста правителя Чёрного леса.Но его защитники… Тилиаэл, объединивший эльфийские армии и принесший победу в последней войне, Лингвилосе, покоритель морей, участник Великой битвы… Изображения обоих украшали зал славы. И как этому безродному удалось переманить их на свою сторону?

* * *

Ночь окутала лес, укрыв своей мрачной мантией, заглушив голоса птиц, заставив зверей попрятаться. Прохладный воздух имел стальной привкус, неприятный, пропитанный кровью. Чёрные и багровые пятна легли на траву, на листья кустарников, на замшелые камни с вырезанными на них эльфийскими узорами. Поломанные стрелы, выпавшие из рук грубой работы мечи, истерзанные рубцами стволы деревьев.

Молодой эльф, которому ещё не исполнилось и трёхсот лет, стоял посреди разорённой деревни, сжимая в руке окровавленный меч. Светлые волосы, стянутые в хвост, перепачкались в грязи. Грудь вздымалась от тяжёлого дыхания, по вискам тёк пот, на окровавленном лице застыла гримаса ненависти и боли. Из многочисленных ран сочилась кровь, падая тёмно-красными каплями на землю. Перед глазами лежали тела, которые никогда уже не поднимутся. Серых, обезображенных природой, закутанных в шкуры, не стоило жалеть. Но среди них были и другие, знакомые с детства лица. В горле пересохло, и эльф, пошатываясь, двинулся вперёд. Ноги плохо слушались, силы были на исходе, но он добрался до женского силуэта и рухнул перед ним на колени. Меч выпал из рук. Красивое лицо, светло-русые волосы, сплетённые в косу, глаза, которые никогда больше не откроются, руки, которые никогда не обнимут, сердце, пронзённое стрелой, никогда больше не забьётся. Из зелёных глаз потекли крупные слёзы, оставляя на перепачканном лице выжившего мокрые дорожки.

— Мама… — прошептали губы, и голова склонилась над телом женщины. А после раздался крик отчаяния, боли, раздирающий ещё живое сердце на куски от осознания того, что он не успел… не защитил… опоздал.

— Ораферн, — позвал взволнованный голос, знакомый, но такой далёкий. — Ораферн, не надо. — Лёгкий стан в зелёном платье с рыжими вьющимися волосами приближался со спины. — Поднимись. Открой глаза. Всё закончилось…

Но из горла эльфа вырывались лишь рыдания, он не слышал, не мог услышать. В груди было больно, тело ныло, и силы покидали. Разум проваливался в бездну.

* * *

— Разбуди его! — властным тоном прозвучал приказ, в котором чувствовалась лёгкая нотка тревоги. — Скорей!

Библиотекарь поклонился и поспешил в читальный зал, где, зарывшись в бумаги и книги, заснул лесной король. Его тело время от времени вздрагивало, и эльф в тёмных одеждах поспешил прикоснуться к плечу спящего, потряс.

— Нижайше прошу открыть глаза! — довольно громко сказал прислужник и тут же отшатнулся, когда Ораферн вдруг вскинулся и заметно покачнулся в кресле, едва не упав.

Ласгален непонимающе посмотрел на библиотекаря и вдруг ощутил влагу на своих глазах и вытер их рукавом. Сердце, которое билось так часто, стало успокаиваться.

— Я … уснул? — проморгался гость. — Простите… Не заметил…

— Думается мне, что стоило бы сделать перерыв, — мягко произнёс собеседник.

— Да… — король Чёрного леса поднялся, забрал свою часть книги и записи, которые успел сделать. — Спасибо. Я позже продолжу, — он несколько рассеянно обвёл взглядом стол, затем кивнул и отправился в свои покои.

Сердце до сих пор щемило в груди.

* * *

Ещё один день Ораферн не вылезал из библиотеки, пока не убедился в том, что больше нужных книг на выбранную тему не осталось. Прислужники напомнили, что некоторые свитки и тома были переданы в Лантасиринан, а какие-то в Тауранмаур. Это означало, что здесь делать больше нечего. Пора в дорогу. Но это радовало, ведь видеть надменное лицо Лоссеаналле и терпеть его выходки больше не придётся. Гости засобирались в путь.

Проводы Лимлага были столь же пышными, как и встреча. Их вышли провожать чуть ли не всем городом. И снова трубы возвещали о важном событии.

— «Надеюсь никогда более не встречать твоего лица!» — передразнивал Лоссеаналле Лимлаг, хохоча на выезде из города. — «Буду счастлив, если судьба распорядится таким образом!» — теперь он передразнивал ответ Ораферна. — Что ты на меня так смотришь? Я всё слышал и видел!

— Мог бы и не повторять, — хмыкнул друг.

— Да ла-адно! — довольно протянул повелитель морей. — Твоя ехидная улыбка его так взбесила, он аж заалел весь! Чуть пар из ушей не пошёл! — продолжал заливаться он, не забывая помахивать рукой провожающим.

— Да? — эта новость заставила улыбнуться, ведь реакции Лоссеаналле лесной эльф не видел, сразу развернулся и ушёл. — А я просто пытался поблагодарить за доступ к библиотеке, — пожал плечами.

— Ну, что, теперь в Лантасиринан? Там тоже очень хорошая коллекция книг. Менелтелу будет рад поделиться, я уверен!

— Менелтелу меня тоже недолюбливает. Но, по крайней мере, соблюдает кулинарные традиции. Ладно, — вздохнул Ораферн, когда они выехали за ворота города. — Давай в Лантасиринан. Хоть в источниках искупаюсь, если ничего не найдём.

— Закрылись ли врата? — поинтересовался Лоссеаналле у своего советника, который стоял у окна, наблюдая за удаляющимися фигурами всадников.

— Закрываются, повелитель.

— Превосходно. Можешь представить себе?! Этот безродный изволил высказать мне, что будет счастлив не встречать моего лица более! Каков нахал! Дерзкий! Просто дикарь! — серебровласый правитель был ужасно возмущён и до сих пор не мог успокоиться. — А помимо того усмехнулся в мои очи!

— Какое бесстыдство, — тихо улыбнулся Дилариат, не отрывая взгляда от врат. — Всё больше напоминает отца… — одними губами произнёс он, коснувшись пальцами красно-рыжей пряди волос.

 

 

 

 

Словарик:

Тараэлентириос — пер. с эльф. "Величественный эльфийский город, обнесённый стеной с башнями."

Морнтаур — пер. с эльф. "Чёрный лес"

Лингвилосе — он же Лимлаг. В переводе с эльф. "Морской змей/дракон."

Лоссеаналле — пер. с эльф. "Белоснежный дол/лесистая долина"

Халла — один из эльфийских народов, известный своими мастерами и высокомерным отношением к прочим народам

Ласгален — в пер. с эльф. «Листва». Народ лесных эльфов.

Нарквелионлис — пер. с эльф. «Поздней осени мёд». Не волнуйтесь, это имя не будет встречаться часто, его не потребуется запоминать ^__^

Эаринандис — пер. с эльф. «Морская невеста». Прибрежный город, владения Лимлага

Тауранмаур — пер. с эльф. «Лес для сновидений». Закрытое эльфийское королевство

Элуириэль — пер. с эльф. «дева со звёздным венком »

Нурдарон — пер. с эльф. «Печальный дуб» Погибший король Тауранмаура

Силматол — пер. с эльф. «Сияющий остров». Согласно верованиям — место обитания богов.

уммал — пер. с эльф «Злая пыльца». Сильнодействующее средство, одурманивающее разум эльфов. Изготавливается из кристаллов определённого вида, кем — не известно.

Арфен — пер. с эльф «Благородный». Конь, подаренный Лимлагу Ораферном

Чем дальше путники оказывались от Великого эльфийского города, тем дышать становилось легче. Мрачные мысли покидали разум, открывая иные, наполненные солнечным светом. Запахи душистых трав витали в воздухе, охватывая всё пространство вокруг. Сияющее жёлтое поле одуванчиков сменилось нежными цветами клевера, а после высокими стеблями валерианы и колокольчика. Ближе к лесу белые звёзды ветреницы проводили путников в царство сосен и мхов.

Все эти территории принадлежали эльфийским народам и практически закрывали людям доступ к Драконьему хребту с левой его стороны. Земли, принадлежащие Лантасирина́ну, отличались от тех, что остались позади.

Лес покрывал большую часть территории и таил от посторонних глаз строения, к которым вела извилистая дорога. Обилие озёр и рек придавали местам живописность, а крепкие мосты через них поставили таким образом, чтобы путники могли наслаждаться наиболее выигрышным видом. А поглядеть было на что: скалистые берега мраморных каньонов впечатляли своим рисунком, побуждая рассмотреть здешние красоты более внимательно. Небольшие равнинные водопады встречались то тут, то там, обрамлённые, преимущественно, сосновым лесом.

Зелёный ковёр мхов чуть поодаль от дороги и свежесть застывших на них капель росы радовали глаз. Практически нетронутая природа поражала своей естественной красотой, а все рукотворные сооружения, казалось, лишь дополняли её, а не соперничали, как в предыдущем городе.

— Здесь добывали мрамор для Тараэлентириоса, — поведал Лимлаг, наблюдая за течением реки, рядом с которой возвышался каньон с узором из тёмных и светлых полос. — Мне ещё гроты нравятся. В них когда-то нашли залежи светящихся кристаллов и проложили длинный мост по реке, чтобы можно было любоваться отблесками света на узорчатом камне. Ну и, конечно, источники! Горячие минеральные воды. Очень расслабляют, — заулыбался бородатый эльф.

— Знаю, — кивнул Ораферн. — Бывал тут однажды с Тилиаэ́лом.

Лесной эльф вздохнул, вспоминая шепотки придворных за спиной. Они тогда обсуждали его, зная, что он всё слышит, смеялись над его внешним видом и манерами, над его неродовитой кровью и тем, что он не знает своего отца. В эльфийском кругу дети рождались по обоюдному согласию обоих родителей и обязательно в браке, иное неприемлемо. Злые языки пользовались этим изъяном в биографии лесного короля и старались уколоть побольнее. У них получалось.

Вскоре послышался шум, который он не был похож на шорох листьев на ветру. Это был звук падающей воды. За очередным поворотом дороги, что привела путников на высокий холм, открылся удивительный вид. Лантасиринан предстал на закате, когда солнце начало окрашивать долину в нежно-оранжевые оттенки. Полупрозрачный туман, спускающийся с гор, тоже стал выглядеть тёплым, словно пуховое облако, укрывшее подножья скал. Переплетения архитектурного замысла казались невесомыми и лёгкими в лучах заходящего солнца. Город утопал в зелени, не выделяясь, а дополняя пейзаж — так гармонично он смотрелся в нём.

Складчатые конусообразные и ромбовидные крыши башен возвышались над деревьями, сообщаясь воздушными мостами-галереями. Чуть ниже встречались более округлые, сомкнутые и купольные кровли всё того же зеленовато-синего оттенка. Мраморные стены имели множество архитектурных элементов и украшений в виде переплетающихся лоз и ветвей и напоминали кружево. Пейзажные сады и парк растворялись в лесном массиве, не нарушая гармонию.

Немного в стороне от города, на вершине водопада, красовалась смотровая башня, а ниже, там, где создавался один из каскадов, его пересекал мост с высокой крышей и колоннами. Далее по тропе виднелись несколько беседок на разных ярусах скал. У подножья поток образовал большое озеро, которое давало жизнь многим речкам в округе. «Лантасиринан» в переводе с эльфийского означало «Долина водопада», и он вполне оправдывал своё название.

Через эти места издавна проходил торговый тракт, что способствовало богатству и процветанию долины. Умелые эльфийские мастера любили похвастаться своими творениями и назначить за них немалую цену. Впрочем, оно того стоило, ведь ярлычок «сделано эльфами» давал гарантию на то, что вещь будет долго и надёжно служить своему хозяину. Также можно было оценить работы других мастеров, что проезжали по торговому пути, например, драгоценные камни гномьей огранки или же выхоленных скакунов, выведенных людьми, а особенно молочные и кисломолочные продукты, которых эльфы сами не делали, но с удовольствием покупали у представителей человеческой расы.

Отношение к природе здесь было совсем другим, нежели в Тараэлентириосе, и от этого душа лесного короля радовалась. Но и в этом месте скрывались подводные камни.

Тилиаэл, хоть и считался покровителем Лантасиринана, но бывал тут редко, оставляя за главного своего названного племянника Менелтелу, который нечасто покидал любимый город. На нём лежала большая ответственность, и эльф, кажется, ею ужасно гордился, вышагивая в длинных одеждах по галереям своих мостов и лестниц.

Надо сказать, что слава о местных целебных водах распространялась с удивительной скоростью и многие останавливались здесь, дабы поправить здоровье или просто отдохнуть. Поэтому эльфы оборудовали большой гостевой дом, примыкающий к нескольким термальным источникам. Весь доход от этого уходил в казну, что помогало городу процветать. В «Сезон открытия» в долину стекались не только представители эльфийского народа, но и гномы. Даже люди допускались до целебных вод. Не все, конечно, а только те, кому было разрешено получить сведения о начале сезона.

На широком крыльце в окружении подданных стоял высокий темноволосый эльф в длинных серебристых одеяниях. Он был похож на изящную статую, без всякого изъяна, созданную для услады глаз.

— Кого я вижу! — широко улыбнулся Лимлаг, приветствуя хозяина долины, словно тот был в гостях прибрежного владыки, а не наоборот. — Менелте́лу! Да прибудет с тобой благословение богов до скончания времён!

— Рад видеть Властителя Лимлага, урождённого Лингвилосе! Да приумножатся звёзды над его челом, дабы осветить путь, куда бы он ни пролегал, — учтиво и чинно ответил темноволосый эльф в длинных серебристых одеждах. — Надолго ли к нам на воды? Я распоряжусь, чтобы подготовили лучшие апартаменты. И проводника великого Лимлага, конечно, накормят и обогреют у костра, — он лишь мельком бросил презрительный взгляд на эльфа в зелёных одеждах.

— Менелтелу, со мной король Морнтаура, так что нам, пожалуйста, комнаты рядом и хорошенько закусить под твоё дивное вино! — бородатый эльф по-дружески приобнял Ораферна за плечо.

— О, прошу простить мне мою оплошность, — извиняясь, слегка наклонил голову хозяин долины, однако, взгляд как был высокомерным, так и остался, что доказывало намеренность его опрометчивости. — В простых одеждах не признал венценосной особы.

— Длинные наряды не пристали воину, готовому к битве, — хмыкнул Ораферн, стараясь, чтобы в его голосе слышалась насмешка. Не хотелось показывать Менелтелу, что подобное отношение его задевает. — Настраивают на праздный лад. Поносишь их пару сотен лет и уже не хозяин своему телу.

Повелитель Лантасиринана не мог не узнать Ораферна, так как Тилиаэл в своё время познакомил их, и тогда его двоюродный племянник уже фыркал в сторону безродного. Темноволосый эльф недовольно сжал губы, но не стал отвечать, лишь подозвал своего дворецкого Мелвали́на и распорядился позаботиться о гостях.

— Смотрю, ты учишься держать удар, — подтолкнул друга локтем Лимлаг, пока они шли следом за дворецким по длинному коридору.

Придворные, прогуливаясь мимо, то и дело оглядывались на гостей, приветствуя морского властителя поклоном.

— Да ну, — отмахнулся тот. — Мне уже порядком надоело это отношение. Они считают, что если эльф выражается простым языком без витиеватых форм, называет вещи своими именами, не поёт песен в музыкальных гостиных и не сочиняет стихов целыми днями, изящно держа перо в ухоженных пальцах, не любуется звёздным небом всю ночь напролёт в поисках вдохновения, значит он уже не эльф. Они оружие-то в руках давно держали?

Ораферн нахмурился и даже слегка ссутулился, поджав губы, за что получил ободряющий удар широкой ладонью по спине, который моментально заставил выгнуться.

— Не воспринимай всё близко к сердцу. Расслабься. Пусть бесятся завистники, а ты улыбайся, — подмигнул хозяин морей. — Пусть сдохнут от своего яда.

— А ещё, слышалось мне, что дворец его был выстроен гномьим народом и возвели они его так же, как свой — под землёй, — шептались голоса за спиной. — И живёт теперь его народ во мраке вечном.

— Ой, а мне слышалось, будто он тиранит эльфийских дев, заставляя их воплощать свои извращённые фантазии.

— Но мне привиделось, словно бы в нём есть нечто неуловимое… притягательное…

— Побойся богов! Обрати свой взор на него! Одет, будто босяк! Никогда бы не пришла мне в голову мысль, что это король.

— Да какой он король? Узурпатор. Прежнего-то короля смерти подверг и грубой силой захватил трон, вот и всё. Прежде считался лес Великим, а нынче? Стоило этому прийти к власти, и могучий лес сразу зачах!

— Слышала я речи о том, что его Тилиаэл поддерживает…

— Не может властитель Тилиаэл действительно в нём что-то подобное узреть! Думается мне, что он просто использует этого безродного и вскоре выберет кого-нибудь более достойного на пост властителя леса.

Эльфы — дивный народ, правда, лесной король не видел особой разницы между ними и теми же людьми с их интригами. Разве что вторые жили меньше и их действия оказывались куда заметнее и быстрее приближались к трагическому финалу. Эльфы же, имея впереди целую вечность, закручивали интриги куда более изощрённо и продуманно.

Интерьеры в Лантасиринане были весьма изысканы. Преобладание естественного движения изогнутых линий, которые напоминали волны или извивающуюся лозу, придавали внутреннему убранству особый шарм. Декоративные растительные орнаменты и плавные изгибы барельефов в виде животных или женских образов, элегантная мебель, не имевшая угловатых форм, придавали утонченность и даже живописность коридорам, залам и комнатам. Витражные светильники, преимущественно в виде цветов ириса различной величины дополняли картину, делая её завершённой.

Гостям предложили комнаты на третьем этаже, соответствующие их статусу, с хорошей обстановкой и большими кроватями с балдахинами. В каждой имелся весьма вместительный гардероб, комоды, письменный стол, кресла и столик для принятия пищи, ванная комната с высоким зеркалом в обрамлении всё тех же витиеватых лоз, выполненных из дерева руками мастера. Каждое окно было изготовлено в витражной технике, и оттого свет ложился на пол и стены красивыми цветными бликами. Но солнце клонилось к закату, и в саду зажигали высокие фонари из светящихся кристаллов.

Ораферн сел на подоконник, рассматривая окрестности. До ужина ещё было время, и он решил прогуляться. Чтобы не спускаться вниз и не выслушивать снова разговоры придворных, эльф вышел через окно. Благо рядом росло высокое дерево. Ласгален убедился, что его никто не видит, и прыгнул, зацепившись за ветвь, легко подтянулся и ловко спустился вниз. Пройдя по саду, он направился к ближайшей роще.

Хотелось прикоснуться к здешним деревьям и послушать успокаивающий шум воды. Но вместо этого до слуха донеслись звуки мелодии. Слышалась игра на лютне и приятный мужской голос. Сначала лесной король хотел развернуться и поискать другое место, но после прислушался и остался за деревом. Менестрель пел про лес… про ЕГО лес.

Высоких древ прощание я слышу.

Узоры троп остались позади.

Листвы зелёными чернилами напишут

Слова признаний увядающей зари.

Великий лес! Могучий и тенистый!

Ты сердцу чуткому отныне дал приют.

Среди ковров замшелых, бархатистых

Мечты о новом царстве предстают.

Стволы деревьев были мне опорой,

Короной крон мне сердце сберегли.

И в этот час надменный и суровый

Душевное сиянье обрели.

Пусть облик твой, проклятьем омрачённый,

Отягощённый ожерельем из обид

Воспрянет сердцем изумрудным освещённый,

Высокомерное неверие простит.

Песня настолько поразила Ораферна, что он дослушал её до конца и даже после того, как струны замолкли, не мог покинуть своего укрытия. Впервые он встречал того, кто не хоронил Морнтаур, не проклинал его правителя, не пророчил погибель, а наоборот, пел о надежде. Это вызвало едва заметный вздох с улыбкой на губах.

— Тебе понравилась моя песня? — спросил голос, принадлежавший эльфу в серо-зелёных одеждах с богатой серебряной вышивкой. Он всё так же сидел под деревом, не поднимая глаз от лютни и, кажется, принялся её настраивать.

Ораферн слегка вздрогнул, ведь старался скрыть своё присутствие полностью и неплохо в этом преуспел, как он считал ранее. Видно, ошибся… либо перед ним был не просто музыкант, а опытный воин.

— Мне понравилось, как ты описал мой лес, — честно признался король и решил выйти из своего укрытия, показавшись певцу.

Тот всё сидел под деревом, слегка перебирая пальцами струны. Длинные золотые волосы были прихвачены на затылке несколькими прядями, образуя лёгкое переплетение, и струились дальше вниз по плечам. Молодое и красивое лицо имело настолько правильные черты, что их могли бы назвать идеальными. Пожалуй, не одно девичье сердце трепетало в его присутствии.

— Ла́сгален, — менестрель поднял голубые глаза на гостя и улыбнулся. — Теперь понятно, почему я не сразу тебя обнаружил. Присаживайся, — он указал на место возле себя. — Если хочешь послушать, я ещё что-нибудь исполню.

— Благодарю, — Ораферн подошёл ближе и сел под тем же деревом, повертев в пальцах подобранной веточкой. — Вообще, я не хотел мешать, думал, тут никого нет…

— Здесь всегда кто-нибудь есть, — добродушно улыбнулся собеседник. — Ты, видно, редко бываешь по эту сторону Драконьего хребта.

— Верно. Дома много дел накопилось, пришлось разгребать… — лесной король не чувствовал ни отвращения по отношению к себе, ни высокомерия и это ему нравилось. Потому и решил задержаться ненадолго в обществе нового знакомого. — Я бы послушал тебя, глирдан, — назвал собеседника менестрелем на своём наречии.

Тот улыбнулся и кивнул, заиграв на лютне новую мелодию.

Пальцы трогали струны, извлекая чарующие звуки, и словно вторили журчанию ручья неподалёку или переливам птичьих голосов, вплетённых в замысловатую, но очень гармоничную мелодию. Меж тем вечер окончательно вступил в свои права, и закатившееся солнце уступило место россыпи жемчужных звёзд на синем бархатном небосклоне. Под сенью деревьев, почувствовав прохладу, стали появляться маленькие зелёные огоньки светлячков, наполняя пространство особым волшебством.

Ораферн слушал игру на лютне, прислонившись к дереву, безмятежно закрыв глаза. Душа успокоилась, отдыхала под звуки музыки и шелест листьев над головой. Но умиротворение не было долгим. Поодаль стали раздаваться голоса, мелькать фонари. Наверное, это влюблённые парочки искали уединённое место, чтобы полюбоваться звёздами. Менестрель легонько прижал струны ладонью.

— Ласгален, думаю, нам пора покинуть это место и уступить его другим, — он тихонько подтолкнул слушателя плечом.

— Пожалуй… — пришлось открыть глаза и нехотя подняться. — Спасибо тебе, гли́рдан. Надеюсь, ещё свидимся, — поблагодарив певца, лесной эльф направился в сторону гостевого дома.

Вдали слышался смех и тихие разговоры, а где-то в глуши заливался трелями соловей. Шум водопада в этой части леса был не так резок и позволял обращать внимание на другие звуки.

— Постой, — новый знакомый догнал короля Морнтаура и пошёл рядом. — Ты так и не назвался и моего имени тоже не спросил. Я не против именоваться Гли́рданом, но всё же тебе не кажется, что это немного невежливо? — говорил с улыбкой и в словах не чувствовалось серьёзного укора, скорее просто любопытство. — Ты хороший слушатель, но не могу же я тебя именовать ласгален.

— Пожалуй, что нет, — согласился тот и остановился. — Можешь звать меня Орафе́рн.

— Это уже куда ни шло, — шире улыбнулся менестрель. — А я Лаурэна́ндэ.

— Погоди-ка… — Ораферн развернулся к собеседнику. — Ты же, получается, один из генералов Тилиаэла? Лучший воин, говорят.

Ходили слухи, что Лаурэнандэ родился на Марнуэлене в те времена, когда демоны впервые атаковали его и был одним из немногих, кому удалось выжить. Тогда он проявил себя настоящим героем, о нём даже сложили несколько баллад, но они были настолько длинными и пафосными, что Ораферну никогда не хватало терпения дослушать их до конца. А ещё говорили, что за заслуги боги пригласили его в Силматол и там он прожил долгое время, но после пожелал вернуться.

— Правда, — улыбнулся тот, убирая лютню за спину. — Правда, что генерал. А про лучшего, пожалуй, привирают. Всегда найдётся, чему ещё поучиться.

— Ещё и скромный, — усмехнулся лесной король. — Редкое качество для… — хотел было сказать, но осёкся, ведь обижать, как оказалось, порядочного эльфа не хотелось. Тилиаэл много рассказывал о воинских доблестях Лаурэнандэ, ставя его в пример. — Для высокопоставленного лица. Обычно они сильно важничают…

— Уж кто бы говорил, король Морнтаура, — улыбнулся менестрель. — О тебе тоже много слухов ходит…

— Да уж, наверное… — хозяин Чёрного леса в одно мгновение стал хмурым.

— Но я, кажется, начинаю понимать, почему Тилиаэл тебя ценит, — улыбнулся в ответ эльфийский генерал. — Если будет желание ещё послушать мои песни — найдёшь. Рад нашему знакомству, Ораферн.

— И я рад, Лаурэнандэ, — от сердца немного отлегло.

— Глирдан тоже подойдёт, — улыбнулся на прощание золотоволосый эльф и, махнув рукой, скрылся среди деревьев.

Лесной же король возвращался обратно в приподнятом настроении, ведь Лантасиринан уже не казался столь враждебным.

* * *

Стол был заполнен различными яствами: наваристый грибной суп с гренками; мясной рулет с винным соусом и клюквой; овощное рагу; запечённая форель на рисовой подложке с перцем и густым молочно-яичным соусом; осетрина, фаршированная картофельным пюре и пассированными овощами; карп, зажаренный на углях со сладким перцем и зеленью; жаркое из оленины в горшочках, а также оленье мясо, тушёное с грибами в сметане; фазан, запечённый в тыкве с овощами, паштет из утиной печени, перепела, зажаренные на углях в сладком маринаде с травами; капуста, тушенная с луком и сливочным маслом; салат из одуванчика с яблоком и капустой. В качестве напитков были предоставлены пенный настой из цикория, различные вина и соки.

— Вот это по мне! — широко улыбнулся Лимлаг, приступая к трапезе. — Менелтелу, ни за что не меняй свою кухню! Она потрясающая!

— Согласен, — кивнул Ораферн, с наслаждением пробуя густой грибной суп, который теплом растекался по языку.

— Мы только что из Тараэлентириоса, — сообщил бородатый эльф.

— Надо же! — темноволосый повелитель Лантасиринана проявил живой интерес к этой новости, даже чуть-чуть подался вперёд. — И как там дела? Восхитительное место, не правда ли?

— Не правда, — нахмурился лесной король, но жаркое из оленины уже манило своим дивным ароматом.

— Не все умеют по достоинству оценить высокий стиль и изысканность Тараэлентириоса, — вздёрнул нос Менелтелу в сторону ласгалена и обернулся к Лимлагу с надеждой на удивительный рассказ.

— Вообще-то он прав, — брови морского владыки сдвинулись. — Лоссеаналле в погоне за новыми ощущениями перешёл все допустимые границы. Увы, но, боюсь, что это может привести к падению Великого города. Я пытался провести с ним беседу и, надеюсь, что мои слова были услышаны.

— Но что же случилось? Почему? — на лице читалась искренняя обеспокоенность.

— Он стал принимать средства для увеселения разума, — покачал головой Лимлаг. — Как известно, они разрушают его. И пристрастие это искоренить крайне сложно. Нужна большая сила воли.

— Какие прискорбные новости я слышу… — ужаснулся Менелтелу.

— Тот, кто привык получать всё, что пожелает, не обладает сильной волей, — заметил Ораферн. — Лимлаг ему предлагал помощь, но тот отказался.

— Помощь? — вдруг вспыхнул высокомерием хозяин Лантасиринана. — Я всегда восхищался Лоссеаналле и его городом, его изысканными манерами и любовью к искусству! Он должен быть примером для… — поджал губы. — Не каждый может упрекать его в отсутствие воли! — вдруг прищурился и заговорил спокойнее. — К тому же, мне казалось, что это королю Морнтаура нужна помощь в управлении государством. У нас множество знатоков в этой области.

— Нет уж, спасибо! — рассмеялся в ответ ласгален, помахав кубком. — Я уж не знаю, как и отделаться от ваших знатоков! Шныряют повсюду, аж не продохнуть.

— Менелтелу, не заводись, — успокаивающе улыбнулся Лимлаг. — Ораферн неплохо справляется со своими обязанностями. Кстати, ты не мог бы позволить ему побывать в твоей библиотеке?

— Я всегда приветствую обращение к знаниям, — темноволосый эльф вернул маску благожелательности и чинно кивнул.

— Благодарю за ужин! — король Чёрного Леса улыбнулся. — Кухня великолепна! И прими мои комплименты по поводу устройства Лантасиринана. В прошлый раз мне не удалось осмотреть окрестности, но в этот я успел насладиться тем, с какой заботой ты отнёсся к природе своего края. И… прошу меня простить. Устал… Позвольте откланяться, — последняя фраза была обращена ко всем присутствующим.

— Отдыхай, мой мальчик. А я ещё немного составлю компанию Менелтелу, — повелитель морей снова улыбнулся.

— Почему он со мной так фамильярен?! — возмутился хозяин Лантасиринана, когда безродный удалился.

— Ну… по статусу вы примерно на одном уровне, хотя… ты наместник Тилиаэла, если я не ошибаюсь, а он король. Да и потом, он тебя немного старше… — бородатому эльфу доставляло удовольствие наблюдать за реакцией молодых, поэтому он нередко сам подливал масла в огонь.

— Всего на год! — вдруг взвился Менелтелу, но быстро взял себя в руки. — Прошу простить мне мою эмоциональность.

— Ты всегда так сдержан, поэтому мне даже приятно видеть настоящие чувства, — усмехнулся Лимлаг. — Не будь к нему суров. Он, между прочим, тебя хвалил, если ты не заметил.

— Что ж… я подумаю над этим, — вновь чинно кивнул местный властитель.

Признание всегда доставляло удовольствие, но Лоссеаналле в переписке всегда очень пренебрежительно относился к королю Морнтаура, но Тилиаэл и Лингвилосе защищали Ораферна, а их мнение для Менелтелу имело большое значение, поэтому молодой хозяин Лантасиринана пока ещё не решил, как ему следует себя вести.

* * *

Библиотека Лантасиринана занимала второй этаж, но ей не хватало места, поэтому было принято решение отдать часть третьего. Здесь царила эстетика извилистых линий, которая просматривалась во всём: в дверцах книжных шкафов, в ножках стола, спинках кресел, в орнаменте на стенах и даже потолке. Линии переплетались в причудливые формы и поднимали на следующий ярус по винтовой лестнице, где феерия изгибов продолжалась. Её дополняли высокие витражные наружные окна и межкомнатные, расположенные над арочными проёмами. Светильники, изображавшие ирисы и орхидеи, давали достаточно тёплого света.

Книги, собранные здесь, были весьма интересны, в том числе и для перевода некоторых забытых слов и выражений, что попались Ораферну на страницах его половинчатого экземпляра из Башни Хроник. Эльф долго сидел над одним из стихов, что рассказывал о любви к лесу. И почему-то зацепился именно за него, потому как этот казался чем-то родным и наиболее близким из всех остальных сочинений.

Среди лесов угасших истин

Забытый дом я узнаю.

Там под мостом потоком быстрым

Падёт вода. Её люблю.

Люблю ходить по лесу утром,

Дышать свободою листвы,

Ходить тропой туманом мутным,

Ронять росу на белые цветы.

Прохлада леса, жгучий холод

От родников в его глуши,

Тепло лучей, пробивших кроны,

И пенье птиц в его тиши.

Я подниму к глазам холодным

Творенье силы и красы.

И словом чистым, благородным

Качну вселенские весы.

Я сохраню, что сердцу мило

Под куполом моей любви.

И помещу источник силы

Под камни на своей крови.

Пускай мой лес живёт и дышит,

Пускай поёт в ночной тиши.

Пускай на сердце будет вышит

Златыми нитями души.

Ораферн вчитывался в строки и понимал, что это именно то, что он искал. Но пока не мог разобраться, что именно нужно сделать.

— О! Ты уже перевёл? — улыбнулся Лимлаг, заглядывая другу через плечо. — Творенье силы и красы? Словом чистым, благородным… Сдаётся мне тут что-то про артефакт и заклинание, нет?

Лесной эльф резко вскинул голову и чуть не заехал затылком по подбородку повелителя морей. Тот успел увернуться.

— Что ты сказал?

— Ну… твореньем силы обычно называют предметы или камни, созданные магическим путём, — решил пояснить бородатый эльф. — А слово, способное качнуть вселенские весы — это заклятье. Разве нет? — он говорил так, словно каждый должен был знать такие вещи с младенчества.

— Значит… — Ораферн вновь всмотрелся в строки. — Значит источник силы — это артефакт, который нужно поместить под камни на своей крови… Тогда всё сходится. Это то, что нужно! — ласгален повернулся к другу, широко улыбаясь. — Мы нашли!

— Предлагаю это отметить, посетив горячие источники! — Лимлаг потрепал за плечи товарища.

— Погоди, а что за слова благородные? — король Чёрного леса хотел снова уткнуться в строки, но ему не дали.

— А это узнаешь позже, — морской властитель с хлопком закрыл его книги и отодвинул на край стола. — Ты весь день просидел в библиотеке! Пора бы и отдохнуть. Побывать в Лантасиринане и не насладиться горячими источниками — это настоящее преступление! Я не могу этого допустить, — отрицательно покачал головой бородатый эльф и картинно нахмурился. — Всё. Настало время справедливости. Пошли!

Ораферн едва успел подхватить свой половинчатый экземпляр, когда Лимлаг, держа за плечи, стал выдворять его из помещения библиотеки.

— Ладно, ладно! Иду я!

* * *

Чтобы попасть в купальни, пришлось пройти через коридоры длинного здания, в котором располагались комнаты для отдыха, переодевания и выход к водам источника, в том числе под открытым небом. Те купальни, что находились на улице, были оснащены дополнительными шатрами с полотенцами и накидками, а ещё обнесены высокой глухой стеной, дабы отделить от парковой части.

На улице уже стемнело, и звёзды рассыпались по тёмному небу, словно брошенные рукой сеятеля. Магические кристаллы, расположенные по периметру купальни, освещали пространство, придавая окружению налёт уюта.

Эльфы погрузились в приятную горячую воду и на несколько минут забыли обо всём остальном. Нежное тепло обволакивало разум, успокаивало и расслабляло. Забылись все тяготы, все нерешённые вопросы и переживания. Наверное, именно за этими ощущениями сюда и приходили эльфы, гномы и люди, жаждущие умиротворения и тишины. Оказаться в Лантасиринане и не испытать эти чувства действительно было бы преступлением.

— Менелтелу завтра устраивает бал, — тишину нарушил Лимлаг, довольно улыбаясь и даже не открывая глаз. — Надеюсь, ты блеснёшь на нём так же, как в Тараэлентириосе.

— Что, опять переодеваться? — скривил страдальческую физиономию Ораферн.

— Тебе пора бы завести свои наряды на такие случаи, — слегка пожурил бородатый эльф. — Не первый раз выходим в свет, а ты не при своих. Между прочим, с твоим талантом в танцах, тебе бы только и проводить время на балах!

— Над гибкостью и плавностью движения работала Эльдаэн, — усмехнулся ласгален. — Била меня палкой, вынуждая уворачиваться, заставляла танцевать с мечами, чтобы я лучше ощутил их движения и своё тело, чтобы слился с ними воедино.

— О! А девочка-то не промах, как я погляжу? — улыбка расплылась на лице повелителя морей. — Может, всё же стоило взять её с собой? Хотя нет. Вдвоём намного лучше.

При участии эльфийки в их путешествии Лимлагу не удалось бы заставить лесного короля поучаствовать в скачках и окунуть в эльфийское общество без возможности убежать к кому-то близкому, испытывающему сочувствие. Ораферн должен был научиться справляться с подобными трудностями сам и выходить из любой словесной битвы победителем. В Морнтауре обучить этому невозможно, лишь оказавшись лицом к лицу с тем, кто действительно презирает, можно понять, как ответить такому сопернику.

— Она много для меня сделала, — тепло улыбнулся лесной король. — Я рад называть её другом.

— Только другом? — лукаво прищурился собеседник.

— Только. Она не входит в круг моих почитательниц.

— Ох, мальчик мой, ты ещё так юн и наивен… — усмехнулся Лимлаг, но больше не стал ничего говорить, оставив мысли при себе.

* * *

Как оказалось, повелитель морей прихватил с собой тот наряд, который перешивали под Ораферна в Тараэлентириосе. Там его просто выбросили бы, а юному протеже он ещё мог пригодиться, как посчитал Лимлаг и оказался прав.

Большой и светлый зал не казался таким помпезным, как в Великом городе, но имел свои изящные черты вроде резных барельефов и паркетных полов с удивительными рисунками, выполненными из разных пород дерева. В Лантасиринане умели обрабатывать древесное покрытие таким образом, что оно становилось очень прочным, похожим на камень. Высокий куполообразный потолок имел насыщенный синий оттенок с рисунком золотых звёзд и птиц. С него спускались люстры в виде замысловатых букетов, освещая пространство. Зал имел выход на открытую мраморную террасу через арочные своды колонного ряда, а после, если спуститься по широким полукруглым лестницам, открывался выход в парк.

Местная мода имела нечто среднее между предпочтениями Морнтаура и Тараэлентириоса. Причёски украшали массой переплетений, создающих замысловатый рисунок поверх распущенных волос. Длинные одеяния, рукава широкого кроя, ниспадающие с локтя, богатая вышивка, тесьма, серые, голубые, синие и зеленоватые оттенки тканей. Женские платья имели преимущественно V-образный вырез, но некоторые прикладывали к раскрою больше фантазии. В Лантасиринане не делали длинных подолов, указывающих на статус, не увешивались чрезмерным количеством украшений. Но тоже любили показать свой достаток и вкус.

— Взгляните, вот они! — шептались меж тем придворные дамы, рассматривая вошедших гостей, которые сразу направились к столу с напитками.

— Интересно, а умеет ли танцевать этот ласгален?

— О, если он отдавит кому-либо ноги, не уверена, что буду способна удержаться от смеха!

— А он неплохо одет. И весьма привлекательный, не так ли?

— Есть в нём что-то… первобытное… — эльфийки тихо захихикали, прикрываясь широкими рукавами.

Когда в зале появился Лаурэнандэ, восторженный вздох дам прокатился по толпе, словно рокот набегающей волны. И каково же было их удивление, когда прославленный генерал с сияющей улыбкой подошёл к гостям Лантасиринана.

— Когда это вы успели познакомиться? — лукаво прищурился Лимлаг.

— Вчера. Глирдан пел про мой лес, я не смог пройти мимо, — ответил лесной король, улыбаясь. — Ты бы слышал!

— А я слышал, — усмехнулся тот. — Можно я тоже буду звать тебя Глирданом? — обратился к генералу. — Уж очень хорошо звучит!

— Можно, — Лаурэнандэ был рад подобной компании, ведь очень ценил открытость и честность в общении.

— Эх! — Лимлаг вдруг обнял обоих за плечи и потряс для порядка, едва не расплескав бокал ласгалена. — Пока вас не унесло волной дам, пойду сам потанцую. Но завтра вечером оба чтобы были у меня! Я вам своё изобретение покажу. А если кто-то не придёт, силой приведу, — пригрозил он, смеясь, и, махнув рукой, отправился приглашать одну из эльфиек на танец.

— А ведь, правда, силой приведёт… — слегка поёжился Глирдан.

— Он может, — подтвердил Ораферн.

Но долго разговаривать новым друзьям не пришлось. Вскоре объявили «Танец орхидеи», когда дамам было позволено приглашать кавалеров. И группа отважных эльфиек направилась к генералу. Тот, стараясь быть предельно вежливым, оказался не в силах противостоять натиску и, не без сожаления, покинул друга.

— Ой, смотрите, что сейчас будет, — хихикнула одна из придворных дам. — Пойду укрощать дикаря. Жаль новые туфли, но хоть посмеёмся, — она кокетливо повела плечиком и направилась Ораферну.

— Чем обязан? — он заметил приближение и отставил опустевший бокал, улыбнувшись девушке.

— «Танец Орхидеи» позволяет выбрать себе любого партнёра для танца, — хотела пояснить она, но увидев зеленоватый холодный отблеск улыбающихся глаз, замолкла. Горло вдруг пересохло.

— Тогда потанцуем? — лесной король подал ей руку, подмигнув.

— По…потанцуем, — кивнула эльфийка и вложила в его ладонь свою.

Дальше всё произошло ровно так же, как на балу в Тараэлентириосе. Чем больше танцевал Ораферн, тем больше становилось вокруг него дам. Они шептались, смеялись, но уже не над ним, а над его шутками. Впрочем, было не очень важно, что именно говорил лесной король. Его окружал некий ореол, невидимый и манящий, которому практически невозможно было противостоять. Да и не хотелось. Красивый эльф, вежливый с девами, прекрасный танцор. Да, простоват в выборе выражений, но так ли это важно? Хотелось остаться в его объятиях, насладиться блеском глаз цвета морской волны, утолить жажду поцелуя, прикоснувшись губами к его улыбке. Наваждение было велико…

— Повелитель, — обратился к Менелтелу его советник.

— Да, Норна́лда?

— Мне кажется, что настало время объявить интеллектуальные развлечения, — с поклоном произнёс он. — Да будет мне позволено предложить участие в этом нашему гостю из Чёрного леса. Уверен, что приобщение к культуре пойдёт ему на пользу. Так как в его краях вряд ли практикуют подобные увеселения разума, смею рекомендовать поставить его участником в сценке на какую-нибудь несложную роль, дабы он смог поучаствовать и в то же время ознакомиться с правилами этой игры.

— Позволяю, — кивнул правитель.

— Внимание! Объявляется о начале развлечений! «Живые картины»! Просьба освободить пространство близ выхода на террасу и ожидать несколько минут! — возвестил дворецкий, и эльфы поспешно отошли на несколько шагов, оставляя место для импровизированной сцены.

Один из распорядителей с поклоном подошёл к королю Морнтаура, пробившись сквозь толпу эльфиек, и предложил проследовать за ним, убеждая, что ничего сложного делать не придётся, просто посидеть на кресле и подремать, пока гости будут угадывать эпизод из истории, поэмы или песни. Так как общество дам становилось удушающим, Ораферн схватился за эту идею и проследовал к сцене, где уже выставили высокое кресло. Он сел и по просьбе распорядителя, подперев голову кулаком, сделал вид, что спит.

Заиграла музыка, и появились остальные участники действа. Эльфы с рогатыми налобными повязками в чёрных плащах прыгали и плясали, пока не появились воины в сияющих доспехах и белоснежных плащах. Они стали изображать битву, а после светлые стали теснить тёмных и те закружились вокруг Ораферна, а затем спрятались за его высоким креслом.

Лесной король подглядывал одним глазом, потому что ему было интересно, что произойдёт, но увидев это, сразу всё понял…

— Светлое воинство! — радостно закричали из толпы.

— Это Великая битва с демонами!

— Сцена из истории! Появление Великого воинства и изгнание демонических сил с их спящим богом Окхтаром!

Вероятно, никто не хотел играть бога войны, но скорее всего эту роль специально припасли для Ораферна, чтобы показать, как следует к нему относиться или какое место он занимает в эльфийском обществе, ведь Окхтар был злом, отвергнутым даже остальными богами.

— А молодцы, — донеслись до чуткого слуха тихие слова. — Показали, кто есть кто.

— Удивительно! — вдруг подал голос король Морнтаура, закинув ногу на ногу и лукаво улыбнувшись. — Вы меня боитесь? Не нужно. Я буду милостив! Обещаю… — сказано было так, будто он и правда имел власть над всеми живыми, а последнее слово томно настолько, что стоявшие в первых рядах дамы сладостно вздохнули, вызвав тем самым недоумение у эльфов мужского пола.

— Давайте поблагодарим наших участников! — засуетился дворецкий Мелвалин, чувствуя некоторую неловкость в сложившейся ситуации. — И дождёмся следующей сцены!

Ласгален встал с кресла и хотел скрыться в толпе, но его поймал Лимлаг, приобняв за плечи.

— Молодец, мой мальчик, — тихо произнёс он. — Испортил им настрой. Так их! Пусть не выделываются.

— Это было грубо, — к ним подошёл Глирдан и встал с другой стороны от лесного короля. — Они явно не подумали о последствиях…

— Ты слишком хорошо думаешь об эльфах, мой друг, — усмехнулся Лимлаг. — О! Гляди, опять что-то начали.

На этот раз на кресле восседал эльф в высокой деревянной короне в окружении свиты. И тут на сцену выбежали несколько участников во главе с кем-то в рваном зелёном плаще. Этот тип начал прыгать с деревянным мечом, размахивая им под музыку и указывать на короля. Тот нехотя встал, ему с поклоном подали меч, и эльф с достоинством вышел к пришлым. Прозвучало несколько ударов дерева о дерево, имитируя бой, а после король опустился на пол, пронзённый мечом. Победитель в рваном плаще наступил на него и поднял вверх меч. Свита у кресла изобразила скорбь.

И снова всё было предельно ясно. Эта была сцена убийства Архаларана, тот момент, когда Ораферн получил свой трон, сразив предателя народа ласгален.

— Всё было не так… — прошептал сквозь зубы король Морнтаура и хотел было двинуться вперёд, но сильная рука Лимлага удержала его.

— Ой, что это за сцена? — голоса звучали приторно-наигранными.

— Не знаю такой песни, — глаза то и дело косились в сторону безродного.

— Может, это из новейшей истории?

— А может, поэма? Никто не слышал такой?

— Я знаю! — вдруг выкрикнул повелитель морей и вышел вперёд к сцене. Перед ним расступились. — Но я поражён вашей осведомлённости! Не знал, что вы так щепетильны к гномьей истории! Это сцена из древней баллады о том, как король Рауд был свергнут своим братом Хъя́рти! Сначала я тоже не сразу догадался, но когда этот… в плаще который, поставил ногу на труп короля, всё стало ясно! У них, гномов, даже есть гобелен с таким изображением! Мои аплодисменты! Хорошо придумано, заковыристо! — он громко рассмеялся, и эльфы слегка стушевались.

Никто не хотел перечить герою Великого воинства, никто не смел. Поэтому его поддержали, зааплодировали, стали расхваливать за осведомлённость. А сам Лимлаг ушёл к друзьям и, снова обняв их за плечи, отвёл в сторону.

— Не робей, мой мальчик. Все их каверзы утонут в собственном яде, когда ты расцветёшь в полную силу. А пока давайте-ка лучше отдохнём. Я, кажется, себе пятки отбил… и, возможно, отдавил пару ног… — захихикал повелитель морей.

— Я поговорю с Менелтелу об этих сценах, — пообещал Глирдан.

— Не нужно, — покачал головой ласгален. — Лимлаг прав, пора отдохнуть. Надеюсь, ты придёшь завтра?

— Боюсь, у меня нет выбора, — усмехнулся генерал, поглядывая на довольную физиономию бородатого эльфа.

 

 

 

 

Словарик:

Лантасиринан — Эльфийская территория, знаменитая своими горячими источниками. Местный «санаторий».

Тилиаэл — король эльфов Халла, предводитель воинства

Мелвалин — пер. с эльф. «Прелестный музыкальный звук» Дворецкий

Глирдан — пер. с эльф. «Менестрель»

Архаларан — предыдущий король Великого леса, ставшего Чёрным лесом

После завтрака Ораферн снова отправился в библиотеку. Нужно было найти что-то про артефакты и слова, которые считаются чистыми и благородными.

…Я подниму к глазам холодным

Творенье силы и красы.

И словом чистым, благородным

Качну вселенские весы.

Я сохраню, что сердцу мило

Под куполом моей любви.

И помещу источник силы

Под камни на своей крови.

Раз за разом он перечитывал строчки, пытаясь понять их смысл. Почему поднять творенье силы нужно именно к холодным глазам? Что это значит? Может быть, имелась в виду некая отрешённость от бытия и переход сознания к иным сферам? Или же глаза считались холодными после омовения ключевой водой? Может, имелся в виду ясный взор? И всё-таки, что за чистые и благородные слова? Записаны ли они где-то или же их должно придумать самому? Ритуалы всегда имели столько нюансов и никогда не были простым делом. Особенно такие сильные. Скрыть дворец и окрестности от глаз врага… Но если есть такой шанс, им нужно воспользоваться. И чутье подсказывало, что лучше поторопиться с этим.

Тилиаэл, верховный король халла, опасался новой угрозы нападения на эльфийские королевства и не беспочвенно, раз Ораферн сам столкнулся с орками. Все знали, что они служили лишь Йелва, демону, которого столько лет считали погибшим в последней войне.

Эльф вздохнул. Войны ломают душу. После них уже ничего не бывает, как прежде. Геллионн долго пытался привести короля в чувство, найти что-нибудь, способное вернуть улыбку на его лицо. Но многие попытки оказались тщетны. Тогда он даже вырезал из дерева маленькую уточку, покрасил её в жёлтый цвет и во время купания своего господина опустил в его ванну, чтобы тому не было так одиноко. Хозяин леса сначала очень удивился подобной шутке, ведь считал себя уже матёрым воином, хоть и весьма молодым по эльфийским меркам и тут вдруг… уточка… жёлтая… в ванне… В тот момент Ораферн впервые расхохотался за очень долгое время и с тех пор в родном дворце принимал ванну исключительно с этим подарком.

Позже Геллионн настоял на устроении празднества и чуть ли не силой вытолкнул короля в круг танцующих. После того вечера у Ораферна появился маленький клуб почитательниц и девушки всеми правдами и неправдами пытались завоевать внимание молодого правителя. Постепенно он оттаивал, и прошлые события уже не воспринимались так остро. Дворецкий радовался каждый раз, видя своего короля в добром расположении духа, и окружал его заботами и простыми радостями, чтобы вернуть… чтобы собрать душу по осколкам обратно. И его труды не пропали даром.

— Вы что-то хотели? — спросил библиотекарь у эльфийки, подошедшей к его высокому столу, наблюдая за её стараниями заглянуть за него, словно в поисках кого-то. Но там, вдали, за столом за кипой книг сидел только лесной король в своём обычном одеянии.

— А… да, — спохватилась она и протянула какой-то экземпляр рукописи.

— А я думал, его уже не вернут, — бросил критический взгляд на книгу, потом на девушку. Но та была слишком занята высматриванием чего-то среди полок, не иначе. — Ещё что-то?

— Да! Я хочу взять ещё книгу. Можно сама посмотрю? — и, не дождавшись ответа, юркнула к стеллажам, находившимся неподалёку от стола Ораферна.

Библиотекарь недовольно покачал головой и скривил рот, понимая, что книги эту особу мало интересовали. Но тут появилась ещё одна дева и положила на его стол целую стопку литературы.

— Хочу вернуть, — она тоже заглянула за плечо служителя, высматривая кого-то. — И взять сама.

— А… — эльфу не удалось ничего возразить, ведь посетительница очень быстро направилась к шкафам.

Очень скоро перед взором библиотекаря появилась целая очередь из эльфиек, желавших сдать прочитанные книги и взять новые, и каждая хотела найти всё самостоятельно. Но все шкафы и проходы между ними уже заполонили другие молодые девы. Многие толпились возле стола хозяина леса, который тоже начал замечать посетительниц, выказывающих ему знаки внимания.

— Библиотека закрывается на перерыв! — грозно возвестил библиотекарь, когда его стало уже практически не видно за горами принесённых книг. — Нужно всё разобрать и отнести на место! Прошу покинуть помещение! — его негодование и обиду можно было понять.

Очередь издала расстроенный вздох и стала расходиться.

— Можно вопрос? — обратился Ораферн к служителю, когда тот, выгнав девичью толпу, стал разносить принесённые ими книги по полкам.

— Конечно! — обрадовался тот. — Единственному, кто пришёл сюда за знаниями, я всегда готов услужить!

— Есть ли ещё книги или свитки по защитным чарам и артефактам? Всё, что приносили, я, кажется, уже пересмотрел…

— Боюсь, что это всё, — прозвучал опечаленный голос. — Некоторые свитки были переданы в дар Тауранмауру. Кажется, среди них были несколько по чарам.

— Благодарю, — ласгален поднялся, прихватил с собой свой половинчатый экземпляр и листы с записями. — Может, помочь? — он осмотрел высоченную стопку, которая практически закрывала служителю обзор.

— Нет, не нужно, — довольно заулыбался собеседник. — Но спасибо за предложение. Рад, что есть те, кто ценят нелёгкий труд библиотекаря.

* * *

Время текло незаметно, особенно, когда мысли были заняты поиском истины. Но обещания не стоило забывать. Лимлаг ожидал друзей в своих покоях. Он встретил их широкой улыбкой и распростёртыми объятиями. А ещё богатым на яства столом и напитками.

— И где же твоё изобретение? — спросил ласгален, когда кусок фаршированного осетра нашёл пристанище в желудке.

— Вот! — Лимлаг поставил на стол высокую бутыль с тёмно-красным напитком. — Я изобрёл потрясающую штуку! Это плодово-ягодная настойка. Не смог взять больше, но дома ещё есть. Абсолютно уникальная вещь! Людям и гномам пить воспрещается. Это только для эльфов.

— А почему гномам нельзя? Она такая крепкая? — осведомился Глирдан.

— Ещё какая! Но пьётся, как нежный сок. Попробуйте! — он разлил по маленьким рюмочкам напиток и раздал друзьям.

Эльфы переглянулись, потом понюхали содержимое. К носу поднялся потрясающий аромат, с фруктово-ягодными нотками. Вкус приятно растёкся по языку с первым глотком, наполняя рот сладостью и лёгкой терпкостью, небольшое покалывание придавало нечто необычное и интересное.

— Любопытно, — усмехнулся Ораферн и закусил булочкой с чёрной икрой — местным деликатесом.

— Немного странный вкус, необычный, — заметил золотоволосый менестрель, чувствуя лёгкое покалывание на языке и в горле, но достаточно приятное. — Кстати, я хотел спросить… А почему Ораферн?

— Что? — не понял лесной король и удивлённо взглянул на собеседника.

— Эльфийские имена обычно составные и имеют определённое значение. Допустим моё имя Лаурэнандэ, переводится, как «Золотой арфы блеск». Менелтелу переводится, как «Высокий свод небесный, где звёзды обитают». А твоё я так и не смог понять, из каких слогов состоит и что обозначает. Знаю, что «Ор» — это гора, «Раф» — верёвка, а «Ферн» — умерший. Но сдаётся мне, что я не прав в своих умозаключениях.

— Не прав, — усмехнулся ласгален. — Моё имя производное из нескольких других наименований. У него нет чёткого описания по слогам. С появлением моего нынешнего имени связана целая история…

— О! А почему я её не слышал? — удивился Лимлаг.

— А ты не спрашивал, — невинно улыбаясь, развёл руками Ораферн.

— Можно ли её услышать? Я был бы рад, — воодушевился Глирдан.

— А я подолью! Чтобы и слушалось, и рассказывалось слаще! — бородатый эльф вновь наполнил рюмки друзей.

— Ладно. Это было во время последней войны, когда орки добрались до нашего леса. Я тогда жил в его северной части, которая теперь занята скверной. Наша деревня была небольшой, но весёлой, — усмехнулся, вспоминая, но после улыбка сошла с лица. — После того, как напали орки, я решил, что имя, дарованное мне матерью, как и моя прежняя жизнь, умерли там же… вместе с ней. И я больше не имею права им пользоваться. Когда пришёл в себя, то вознамерился проверить и другие деревни и в каждой находил лишь разрушение, горе и смерть. В одной из деревень я встретил орков, вступил с ними в бой, но проиграл. Меня спасла тогда Эльдаэ́н и отвела в своё поселение. Там я встретил и Келлара́са, и Нурфаро́на, а немного позже и Баиндуи́ра, которые до сих пор со мной в Морнтауре. Мы собирали по окраинам тех, кому, как и мне, удалось чудом выжить. Я уже тогда был неплохим следопытом, но, увы, весьма посредственным воином.

Дальше рассказ короля Чёрного леса повествовал об обучении его владении мечами, которым занималась Эльдаэн, о неверии Келлараса в то, что юнец способен выдержать настоящий бой. О том, как его упорство и стремления заметили более опытные воины и принялись обучать тактике и стратегии. О вылазках, слежке, диверсиях, заманивании врага в ловушки с последующим уничтожением.

В те времена его именовали по-разному: кто просто мечником, кто охотником, но уже появлялись и составные наименования, вроде насмешливого «Ойра-файр-у́н», переводимое, как «Вечно правое создание», а позже и «Ор-арфен-о́рн», обозначавшее «Горное благородное дерево, стоящее отдельно». Настало время, и охотник выбился в лидеры, потому что защищал, не бросал и уже достаточно набрался опыта в партизанской войне с орками. Он всё время искал место, где можно держать оборону, защищая мирных эльфов. Да, многие эльфийки тоже взялись за оружие и не уступали в яростном бою мужчинам, но были и дети, и те, кто по каким-то причинам не мог сражаться, но помогал раненым. Тогда мечник предложил Чёрные горы в качестве укрытия. Он с отрядом сумел разведать и подготовить пещеру, обустроить её. И когда настало время, повёл мирных к новому убежищу. Но что-то пошло не так. Они нарвались на отряд орков. Пришлось принять бой.

— Меня сильно ранили тогда, но битву выиграть удалось, — продолжал Ораферн, осушив очередную рюмку плодово-ягодной настойки. — Эльдаэн говорила, что я всё время бредил и твердил про горное жилище, куда нужно спрятать эльфов. На нашем наречии горное жилище звучит как «Орофа́рнэ». Когда я поправился, друзья смеялись надо мной: «Наконец-то наше благородное дерево обрёл горное жилище». И два имени слились в одно. С тех пор меня и называли Орафе́рном. Я привык к этому имени, и оно мне нравится, потому что имеет значение и смысл только для близких мне эльфов.

— Какая интересная история, — улыбнулся генерал. — Я знаю, как много времени требуется на то, чтобы освоить науку войны, и оттого восхищён успехами, которых ты достиг в столь молодом возрасте!

— А как ты стал генералом? — спросил лесной король. — Признаться, ты не производишь впечатления сурового воина, прошедшего множество битв. Особенно, когда встречаешься со своими обожательницами. Очень мягок. Но я не могу не верить твоим словам и рассказам Тилиаэла.

Почувствовав начало новой истории, Лимлаг снова наполнил опустевшие рюмки друзьям.

— Я… родился очень давно, — начал Глирдан. — Был одним из тех немногих, кому удалось избежать участи превращения в демона. Тогда я лишь играл на арфе или лютне и восхвалял красоты мира, созданного богами. И в ту пору я встретил прекрасную деву, которая покорила моё сердце. Я познал, что есть «Великая эльфийская любовь», когда без неё невозможно существовать, дышать. Но её отец решил, что дочери не нужен такой слабый муж. Он задал мне условие. Если я сумею снискать себе воинскую славу, то смогу вернуться и получить позволение жениться на возлюбленной. Мне ничего не оставалось, как отложить лютню и взять в руки меч. Уже тогда ходили слухи о появлении демонов… — менестрель вздохнул так глубоко и тяжко, что стало ясно, он не хочет вспоминать всё, что приключилось с ним за те столетия. — Я снискал славы, стал героем и вернулся. Но… нашёл лишь пепелище. Пока я ходил и набирался сил, чтобы угодить амбициям отца возлюбленной, она погибла… Мир в одночасье рухнул предо мной, я задыхался и молил о смерти. Стал искать погибели в битве, но почему-то побеждал. А потом… — он замолчал, выбирая как лучше рассказать то, что случилось дальше. — Потом боги указали мне иной путь, вернули к жизни, поведав, что мои обретённые силы потребуются для защиты Марнуэлена в будущем. И… вот, я здесь, — грустно улыбнулся рассказчик. — Но более ни одна дева не может тронуть моего сердца. Никогда.

— Сочувствую, — Ораферн сжал ладонью плечо нового друга. — Я слышал, что «Великая эльфийская любовь» существует, но никогда не думал, что она настолько… сильна, — он смахнул с глаз влагу.

— Увы… — Глирдан тоже почувствовал, как глаза наливаются слезами и тоже положил руку на плечо ласгалена.

— Так, кажется, вы достигли кондиции, — усмехнулся морской змей, наблюдая, как оба собеседника утешают друг друга, расчувствовавшись. — Так как вам моя Плодови́нка?

— Что? — обе головы поднялись одновременно.

— Плодови́нка, — повторил повелитель морей. — Я так назвал свой напиток. Видите ли, эльфы не пьянеют от обычного вина. А вот люди и гномы — вполне. И они очень забавны в этом состоянии… То есть, я хотел сказать, открыты. Поэтому стал искать рецепт, который смог бы так же подействовать и на эльфов. Опьянение. Но штука очень сильная и человек давно бы уже скопытился от одной лишь рюмки, а гном заработал бы весьма неприятное отравление. Но смотря на вас, я понимаю, что достиг нужной консистенции напитка. Здорово, да?

— Плодовинка?.. Ты нас отравил? — удивился золотоволосый менестрель.

— Это… это какая-то Подлови́нка! — возмутился Ораферн и хотел было вскочить на ноги, но слегка пошатнулся и замер. — Подло-винка… — повторил он. — Как ты мог?!

— В этом нет ничего страшного, я уже выверил рецепт! — попытался успокоить друзей Лимлаг. — Никакой опасности, уверяю! Сам проверял! На своих эльфах… — добавил чуть погодя. — Я-то покрепче любого из вас буду, потому на меня действует хуже. Но в этом есть и своя прелесть. Посмотрите, как вы открылись, какие чувства испытали: сопереживание, сочувствие. И никто ничего не скрывает. Это, можно сказать, эликсир правды. Легче открыться кому-то, нет зажатости в проявлении эмоций. Разве плохо?

— Ты должен был предупредить, — погрозил пальцем лесной король. — Я обижен!

— Но тебе совсем не хочется злиться, — заметил Глирдан.

— Откуда ты знаешь? — на лице появилось удивление. — Но ты прав… не хочу злиться. Хотя стоило бы.

— Пойдёмте лучше прогуляемся, — предложил Лимлаг. — Проветрите голову, и станет полегче.

— А пойдём, — лукаво улыбнулся Ораферн и подхватил с собой кусок фазаньей ножки, запечённой до хрустящей корочки в сладком яблочном соусе.

Ощущения, правда, были несколько странные, но кровь будоражило, требуя выхода энергии.

Настойка удалась настолько, что смогла затуманить эльфийский разум. Морской змей утверждал, что она не опасна. Однако трудно назвать неопасными пьяных эльфов, особенно под предводительством Лимлага. Ночь обещала быть весёлой для всех, кто окажется на пути у этого трио.

— …Лимлаг сказал, что от этой фразы Лоссеаналле перекосило, — рассмеялся Ораферн, рассказывая о походе в Тараэлентириос.

— Властитель Великого города всегда был надменным, — подтвердил Лаурэнандэ, усмехнувшись, но спохватился. — Так разговаривать, конечно, не вежливо. Но я могу понять причины. Нелегко доказывать, что ты достоин… — вздохнул, вероятно, вспомнив свою историю, и невольно прикоснулся к перстню на среднем пальце левой руки.

— Да они меня просто бесят! — рыкнул лесной король и глотнул ещё из бутылки, заботливо подставленной бородатым эльфом. — Все их попытки меня унизить смотрятся просто смешно! Как дети!.. Но иногда очень обидно, — вздохнул, но после вернул своему лицу суровый вид. — Не терплю, когда перевирают историю и коверкают события под личные мотивы! Все эти «Живые картины»!.. — лесной эльф взмахнул бутылкой, едва не расплескав. Лимлаг аккуратно придержал её за горлышко и закупорил пробкой, чтобы не тратить попусту драгоценные капли своего эксперимента. — Это было всё для того, чтобы… как они говорят, «показать мне моё место»! — раздухарился ласгален. — Моё место в Морнтауре! И я вылез из него только для того, чтобы найти способ защитить! В мои планы вовсе не входит тешить самолюбие местных правителей за счёт своей персоны!

— Потише, мой мальчик, — подал голос повелитель морей. — Не все местные правители так уж плохи, — усмехнулся, явно намекая на себя.

Порой невозможно найти логику в том пьяном извращённом сознании, что, словно кривое зеркало, искажает разум ясный и незамутнённый. Во-первых, эльфы выпили ещё… А затем пошли искать, где бы показать свои военные умения. Сначала хотели уйти подальше, но стрелять по стволам деревьев могли разве что люди. Цивилизованным, но очень пьяным эльфам нужна была мишень. Они вышли к пересечению аллей, где в центре стояла деревянная скульптура, изображавшая Менелтелу с книгой в одной руке и ветками лаврового дерева в другой, что выглядело весьма пафосно.

— О! — Ораферн остановился и указал на статую. — Вот он корень всех зол! Надменность и высокомерие запечатлевают везде, где только могут! — он обошёл её кругом и коварно улыбнулся. — А не посоревноваться ли нам в стрельбе прямо здесь?

— М! Схожу за луком! Один момент! — воодушевился Лимлаг и быстро исчез.

— Не будь так суров, — попытался смягчить гнев нового друга менестрель. — Не все они понимают, что на самом деле творят. Порой тяжело увидеть себя со стороны…

— Вот я им и покажу эту их сторону! Пусть знают!

— Это каким же образом?

— Увидишь, — лесной король протянул товарищу бутылку, и тот, откупорив её, вдохнул аромат.

Лаурэнандэ не был смутьяном, не преступал законы и нормы приличия, но мог понять обиду Ораферна и, вздохнув, сделал глоток настойки. Его друг был ещё юн и горяч, как когда-то он сам. И в те годы ему казалось, что всё против него и если не пойти напролом, то никогда не преодолеть стену непонимания.

— А вот и я! — Лимлаг обернулся очень быстро, и в руках уже было два лука, колчан с местными стрелами, мечи Ораферна, а ещё лютня за спиной.

— Отлично! — ласгален взял стрелы и самый тугой лук, отошёл подальше и сделал несколько выстрелов прежде, чем Глирдан успел опомниться.

Надо признать, что Ораферн обладал завидной меткостью и сумел нашпиговать афедрон статуи так, что изваяние теперь было похоже на эльфа, севшего на дикобраза. Пучок стрел очень живописно повествовал обо всём, что лесной король думает по поводу отношения к нему местных высокопоставленных особ и об их чрезмерном снобизме.

— Ты что?! — менестрель едва не подавился настойкой, закашлялся, и бутылка тут же оказалась в руках повелителя морей во избежание неприятностей. — Зачем?!

— Я показал их со стороны, — зло усмехнулся хозяин леса. — И куда я бы засунул все их попытки самоутвердиться за мой счёт! — Он бы с удовольствием погонял того, кто организовал для него развлечения на балу в качестве живой мишени.

Эта идея приходила в голову ласгалена и вызвала блаженную и довольную улыбку на лице, но советника Норналды не было, и, к великой удаче несчастного, Ораферн не знал, кому был обязан испорченным вечером.

— Дай ему выпустить пар, — прошептал Лимлаг, приобняв за плечо Лаурэнандэ. — В нём накопилось достаточно обиды и злости, и лучше они выйдут так, чем потом разорвут его изнутри. Он не признается, но сдерживать такие эмоции тяжело. Сам же должен знать. Впрочем, есть ещё один способ. Думаю, тебе он понравится больше. — Морской змей отдал лютню и направился к ласгалену. — Слушай, ты рассказывал про танец с мечами, к которому тебя принуждала Эльдаэн. Может, покажешь?

— Да легко! — фыркнул тот и отдал лук товарищу, взяв у него свои мечи. — Только не здесь.

Они отошли ещё глубже в парк, и нашли ещё одно место со скамьями, установленными по периметру круглой площадки, заполненной мелким гравием. По центру располагался небольшой фонтан со статуей эльфийской девы, выливающей воду из кувшина себе под ноги. Здесь вполне хватало места, чтобы организовать небольшое выступление, и Ораферн довольно кивнул. Но кровь его начинала закипать, стало так жарко, что ласгален решил снять свою рубашку и бросил её на скамью. Он наслаждался, слушая, как мечи с шипением покидают ножны, и улыбался, прикрыв глаза.

Глирдан спохватился и поспешил взять лютню. Пальцы менестреля быстро перебирали по струнам, а ритм задавал Лимлаг, отстукивая его о спинку скамьи. Мурашки волной пробежали по телу лесного эльфа. Он принялся вращать клинками, сначала на месте, а после в движении, выписывая ногами узоры на гравии, то пригибаясь, то выполняя прыжки и кувырки. Но дальше — больше. Чем быстрее шёл ритм, тем яростнее и опаснее становился танец. Сначала взлетел один меч, завертевшись в воздухе, и снова лёг в ладонь, затем второй. Ораферн подбрасывал их из разных положений и ловил легко, словно они сами притягивались к его рукам обратно. Вот что значило чувствовать своё оружие, словно оно было продолжением тебя самого. А дальше эльф выполнил целую комбинацию из разных прыжков, перекидок, в том числе колесо на одной руке, то подбрасывая мечи, то вкладывая в одну руку, снова делая взмахи и повороты. Время от времени лезвие касалось струй воды, унося за своим движением сверкающие искры. Кровь бурлила, ударяя в голову, разносилась жаром по всему телу, заставляя рисковать, порождая желание почувствовать опасность так близко, как это только возможно. Адреналин взрывал эмоции, и ласгален снова раскрутил клинки и бросил вверх, упал на колени и, выгнувшись назад, раскинул руки. Лезвия воткнулись в землю точно позади его плеч, не задев хозяина. Позёрствовал? Да.

Музыка замерла. Спустя несколько мгновений, когда Ораферн поднялся с колен, раздались аплодисменты.

— Превосходно! — восхитился Глирдан, едва не выронив инструмент.

— О! Это было прекрасно! Не зря тебя гоняла Эльдаэн, ой, не зря! — хлопал в ладоши Лимлаг.

Ораферн убрал мечи, взял свою рубашку и довольно улыбнулся. А после снова сделал пару глотков настойки.

Пьяная компания на этом не остановилась. Раскрасневшиеся от выпитого эльфы бродили по парку, обнявшись и горланя песни. Пока не набрели на дивную беседку у моста через небольшую речку. Там стоял стол для игры в «Курудаго́р» — настольная игра, некая стратегия ведения боя в зависимости от местности. У каждого на руках имелся набор определённых фигур, от перемещения которых зависел исход битвы и, судя по всему, данная партия была разложена когда-то, но так и осталась незавершённой.

— Любопытно, — усмехнулся Ораферн, потерев подбородок. — Поиграем?

— Выпьем! — предложил морской змей.

После того, как бутыль с настойкой опустела, эльфы двинулись дальше. Лимлаг повёл товарищей в сторону женских купален… В столь поздний час там было немного посетителей, лишь некоторые, особо романтичные девы, что предавались мечтам под светом звёзд, нежась в горячих источниках. Лаурэнандэ, когда понял, что замышляет властитель морского города, залился густой краской и отказался идти, но был подхвачен под белы рученьки товарищами и приставлен к ограде купальни.

— Да брось, — отмахнулся бородатый эльф, — большинство из них спит и видит, как бы оказаться в объятиях героя!

— Расслабься, Глирдан, — усмехнулся Ораферн, похлопав по плечу генерала. — Никто никого ни к чему не принуждает. Если нас прогонят, мы уйдём, — они находились в зарослях близ источников, где ограда имела едва заметную брешь. Никакому эльфу в здравом рассудке не пришло бы в голову подглядывать за девами, а других представителей местной фауны сюда не пускали. — М, глянь-ка, какие милашки, — слегка подтолкнул плечом нового друга.

Эльфийки уже искупались и облачались в накидки поверх купальных сорочек, собираясь отправляться спать.

— Вот шёл бы и знакомился! — буркнул менестрель.

— Отличная идея! — подхватил Лимлаг. — Ну-ка, Лаурэнандэ, подсоби-ка…

— Эй, погодите… вы чего задумали?.. — но ответа лесной король дождался лишь в действии — его перекинули через ограду прямо в воду купальни, он только ухнуть успел.

Раздался весьма ощутимый плеск, заставивший эльфиек обернуться. Ласгален поднялся из воды по пояс, зелёная рубашка прилипла к телу, давая возможность полюбоваться на крепкое телосложение.

— Прошу прощения за вторжение… не хотел вас пугать… — он невинно развёл руками. — Я тут… пролётом…

— Это он! — взвизгнула одна из эльфиек, указывая пальцем на Ораферна.

— Какая пикантная ситуация, не находите? — томно произнесла другая, сделав шаг к краю купальни. — Вчера я пригласила на танец одного эльфа. Была приятно удивлена его… умениям. Но его увели у меня прямо из-под носа. А теперь он сам падает к моим ногам. Разве не удивителен этот мир? — улыбнулась темноволосая эльфийская дева и, присев, протянула руку Ораферну, чтобы помочь ему выбраться.

— Вот же прохвост! — сетовал Лимлаг, оставшийся в стороне и наблюдавший из засады. — Так, ну-ка, подсади-ка меня… — обратился он к менестрелю.

Но если выкидывание лесного короля прошло гладко из-за желания отыграться за свои алые щёки с одной стороны и коварного розыгрыша со второй… то теперь, помочь было некому: «коварный розыгрыш» весил многовато для подобного действа.

Раздался второй всплеск. Повелитель морей всё же смог преодолеть преграду, но приземлился не так красиво, как рассчитывал, зато вынырнув, лучезарно улыбнулся.

— Позвольте к вам присоединиться, — прозвучал низкий бархатный голос.

— Властитель Лингвилосе! — вздохнула одна из девушек, что стояла поодаль и едва не потеряла сознание от восхищения.

— Не желаете ли отведать моего удивительного напитка? — подмигнул Лимлаг.

— У тебя что-то осталось? — обернулся к нему лесной король с явным удивлением на раскрасневшемся лице.

— А то! — морской змей потряс фляжкой, которую всё это время носил на поясе.

Эльфийки оценили приятный вкус ягодного зелья и оказались не против побеседовать с двумя весьма интересными мужчинами, невзирая на столь не прошеное появление. Пожалуй, если бы гости явились чуть раньше и дамы не успели бы облачиться в накидки, эффект от внезапной встречи мог быть совсем иным. Но беседа и лёгкий флирт вдруг стали перерастать в нечто иное. Кровь словно стала горячее, а желания более страстными, и невинные заигрывания вот-вот были готовы вылиться во что-то яростное и неудержимое.

— Эй! Милочка, я первая его увидела! Подвинься!

— Ты? Да он ко мне явился через забор! — возразила подруга.

— Ну, раз вы спорите, я обоих заберу! — хихикнула третья, двинувшись к мужчинам.

— Что?! — обе обернулись одновременно и, схватив её за край подола, потянули прочь.

А потом началась драка, визг, ругань и попытки добраться до гостей раньше, чем соперницы. Никто не хотел делиться, каждая желала быть в центре внимания. Ораферн с Лимлагом переглянулись и, пригнувшись, синхронно двинулись к выходу из купален.

— Они уходят! — послышался визг из-за спины.

— Девочки! Держи их!

— Оставьте и мне кусочек!

Мужчины бросились бежать прочь, опасаясь, что их вот-вот разорвут на клочки. Вырвавшись за двери, они едва не сбили с ног Глирдана, который успел обойти купальни и подойти к дверям, а теперь мялся у входа, ожидая друзей. Оба подхватили его под руки и понеслись по коридору.

— Что происходит? — попытался выяснить на ходу менестрель, едва касаясь ногами пола.

— Девы решили порвать нас на сувениры! — пояснил ласгален, унося ноги от алчущих их тел эльфиек.

— Я не ожидал такого побочного эффекта! — признался морской змей, которому тоже стало не по себе от ярости в глазах женского общества.

— Там должна быть стража, — напомнил Лаурэнанде, практически вися на руках друзей, подбегающих к соседнему коридору.

Эльфы резко развернулись и забежали в комнату для переодеваний. А вот группа разъярённых дам пронеслась мимо, не успев так быстро повернуть, и влетела как раз в двух сонных стражников, делавших обход.

— Уходим по крышам! — предложил Ораферн, и беглецы выскочили на улицу к ещё одной купальне и быстро взобрались по толстым стеблям дикого винограда.

Когда заглянула охрана, то увидела лишь чей-то силуэт, скрывшийся за скатом кровли.

Начался жуткий переполох, охрана, поднятая по тревоге, сновала везде в поисках нарушителей спокойствия. Но троица к тому моменту успела добраться до покоев Лимлага и все, как один, рухнули, кто где успел. Количество выпитого и беготня по крышам вымотали окончательно, и глаза сомкнулись сразу же, как голова коснулась чего-то мягкого.

* * *

— Властитель, — дворецкий зашёл утром в кабинет Менелтелу с докладом, с плохо скрываемой растерянностью на лице. Он выглядел робким и, кажется, даже переминался с ноги на ногу.

— Доброе утро, Мелвали́н, — хозяин долины не взглянул на него, будучи занят документацией. Отложил исписанные аккуратным и ровным подчерком бумаги и взял следующую стопку. — Что-то важное? Всё в порядке?

— Думаю, нет… — служитель замялся, но после, собравшись с духом, продолжил. — Боюсь, что ваша статуя на пересечении аллей испорчена. Сегодня утром я обнаружил, что она утыкана стрелами… в афедранальной части.

О, Ораферн многое бы отдал за то, чтобы увидеть в этот момент лицо Менелтелу, вытянувшееся от изумления.

— К-как так?.. Кто?.. — эмоции скрыть было невозможно.

— Неизвестно. Стрелы стандартные из арсенала стражи. Как и лук, но явно очень тугой, раз смог пробить защитное покрытие изваяния.

— Ясно… — властитель нахмурился, отведя взгляд. — Это всё?

— Н-нет, — ответ вызвал настороженный взгляд. — Стражники, что несли службу у купален, рассказали, что разнимали посетительниц… там, вероятно, произошёл некий конфликт. Пока подробностей выяснить не удалось. Девы путаются в своих ответах и явно что-то замалчивают.

— Понятно… — Менелтелу нахмурился ещё больше. — Это всё?

— Н-нет… есть ещё кое-что… — дворецкий сглотнул, явно опасаясь реакции повелителя. — Кто-то доиграл партию в «Курудагор», что была начата с Властителем Тилиаэлом и оставлена в беседке у Звенящего ручья…

— Что?! — тут уже хозяин Лантасиринана вскочил, ударив ладонями о стол, и гневно воззрился на дворецкого. — Кто посмел?! Этой партии сотня лет! Её невозможно было закончить! Там… там была патовая ситуация!

— Да, властитель, но… — ещё больше замялся эльф, — …партия завершилась поражением фигур, бывших под контролем моего повелителя… неожиданным образом…

Было слышно, как заскрежетали зубы Менелтелу, а взгляд наливался кровью от негодования и обиды.

— Наставник! — в кабинет влетела юная эльфийка, ещё очень молоденькая, совсем девчонка, но уже красавица. — Как только я переступлю порог совершеннолетия, я знаю, за кого выйду замуж!

Повисло молчание на несколько секунд. Властитель побелел и тихо сел обратно в кресло.

— За… кого? — осипшим от волнения голосом спросил он.

— За лесного короля! Я ему обещала!

— Властитель?! — всполошился дворецкий, видя, как Менелтелу сползает с кресла на пол. Кажется, это была последняя капля.

* * *

Утро для подопытной компании началось странно: почему-то резкие и громкие звуки сильно ударяли в голову. Прежде ни один из эльфов такого не испытывал. Лимлаг, впрочем, и не подвергся влиянию, так как именно он был самым трезвым прошлой ночью и скорее наблюдал за эффектом на своих товарищах. И сегодня оказался самым довольным из всех троих. Он отправился в мужскую часть купален, дабы насладиться добрым утром. Лаурэнандэ зарылся в подушки, как в нору, и решил отсидеться там, пока всё не закончится. Надо сказать, что утро у всех троих началось не раньше часа дрозда, когда солнце стояло в зените. Ораферн честно пытался проспать всё то время, которое требовалось на избавление организма от всего яда, что вчера был выпит. Но судьба распорядилась иначе — заколошматила в дверь гостевых покоев.

— Геллионн, — пробубнил лесной король с кушетки, где обрёл покой прошлой ночью, не желая открывать глаза. — Можешь их убить… Разрешаю… — но привычного «Да, мой король» не последовало, и стук возобновился с не меньшей яростью.

Генерал жалобно простонал из вороха подушек и зарылся ещё глубже. Голова раскалывалась. Пришлось вставать ласгалену, дабы закончить эти шумовые эффекты, но… как оказалось, это было только начало.

— ОРАФЕРН! — голос местного властителя отозвался колокольным звоном в голове эльфа, заставив поморщиться. — Как это понимать?! Ты что натворил, а?!

— НЕ ОРИ! — ответил тот, держась за голову, морщась от резких звуков. — На нас вчера Лимлаг своё зелье испытывал, так что потише…

— Какое зелье? — он мотнул головой. — Ты что моей воспитаннице наплёл?!

— Я? Наплёл? — лесной король попытался вспомнить вчерашние похождения и причём тут воспитанница Менелтелу. Спустя несколько мгновений титанических усилий копания в памяти она сдалась и выдала ему эпизод с любознательной девочкой, восхищённой игрой в беседке у Звенящего ручья и пожелавшей выйти замуж… — Она вроде говорила, что хочет замуж… Ну и пусть себе выходит, я-то тут причём?

— За тебя замуж! — напомнил хозяин Лантасиринана, сжав зубы от обуревавших его чувств злобы, негодования и желания закопать стоящего перед ним живьём в саду… под своей статуей.

— А, так вот что она имела в виду… — усмехнулся Ораферн, но потом до него дошёл смысл сказанных слов. — Э, нет, нет, ты не обижайся, но я с младшим поколением дел не имею. Она милая девочка и, когда вырастет, наверняка кого-то осчастливит, но это точно буду не я!

— Ла-адно, — протянул Менелтелу, прищурившись. — А что ты скажешь по поводу испорченной статуи?!

— Какой ещё статуи?! — лесной король снова принялся копаться в памяти и выудил оттуда эпизод со стрельбой. Врать не умел, но сдаваться не хотел.

— Той, что была утыкана стрелами! Это ведь ты сделал?!

— Для обвинения тебе не помешали бы доказательства. Они у тебя есть? Их у тебя нет, — заметив раздражение и неуверенность на лице собеседника, сделал вывод Ораферн. — Тогда не тревожь меня всякими пустяками!

— А партия в беседке у Звенящего водопада?! Я вёл её много лет с властителем Тилиаэлом! Но воспитанница сказала, что ты эту партию вчера доиграл!

— Тебе результат не понравился? — тут препираться было бесполезно, ведь у Менелтелу нашёлся свидетель. — Так это не моя вина, что ты ограничен в выборе действий! А Тилиаэл наверняка тебя просто пожалел, решил не терзать твоё мышление широтой своих взглядов!

— Что?!.. — недоумение и обида явно читались на лице властителя. — Значит, в купальне тоже…

— Хватит! — отрезал Ораферн, чувствуя, как накопленное раздражение снова рвётся наружу. Кажется, настал момент, когда всё нужно высказать начистоту. — Как приветствовать, так это он меня не помнит, а как обвинять, так это скор на руку, да?! Слуг своих тоже против меня настроил или это, в принципе, порода у вас такая?! «А давайте выставим его в роли Окхтара! Пусть знает своё место, отверженный!» «А давайте покажем, как это чудовище забрало трон Чёрного леса! И нет, мы специально не будем догадываться, покажем, что нам совершенно безразличен этот ласгален, даром, что король!» — говорил, слегка кривляясь, пародируя тех, кто был слишком высокого о себе мнения. — Так получается?! Или ты правда думал, что я слабоумный и ничего не понимаю из того, что вокруг творится? Я вынужден терпеть оскорбления и насмешки будучи гостем в твоём доме! Я, может, и прост по своему рождению, но это не повод глумиться надо мной! Я хотел мира, был вежлив, пока меня не стали задирать. Довольно! Когда научишь свой двор вести себя достойно, тогда и с других спрашивай! — и он захлопнул дверь перед носом Менелтелу.

Тот ещё несколько мгновений стоял опешивший, но после стукнул каблуком сапога и гневно удалился.

— Видите, властитель, — советник подошёл к своему господину, когда тот вернулся в кабинет. — Он совершеннейший дикарь и разговаривать с ним бесполезно. Он даже не понимает таких простых вещей, как этикет. Мне правда жаль Морнтаур, в таких руках он вскоре зачахнет окончательно. Великому лесу нужна куда более умелая в управлении рука, а не скудные попытки дилетанта.

— Он действительно дикарь… — нахмурился Менелтелу. — Попрекает меня моим же гостеприимством! Да как он смеет?! Да кто он такой?! Безродный… — гнев и обида всё ещё говорили в нём. — Боюсь, что для властителя Тилиаэла будет большим разочарованием узнать, что он ошибся в выборе этого… ласгалена в качестве правителя.

— Властитель Тилиаэл мудрый правитель, думаю, он прислушается к мнению моего повелителя, — Норналда тихо улыбнулся самому себе. — Такому, как этот… Ораферн… — имя прозвучало ну очень презрительно, — не место среди правящих королей Марнуэлена.

* * *

Менелтелу сжал губы, мысленно ругая лесного эльфа за все вчерашние выходки. Вряд ли кто-то мог представить себе, как на молодого правителя Лантасиринана, на самом деле, давили ожидания рода, в том, что он будет лучшим, достойнейшим, самым правильным и самым справедливым, самым-самым во всём. Менелтелу пытался соответствовать ожиданиям, выкладывался полностью, а тут появился безродный из Чёрного Леса и стал правителем огромной территории и ещё названный дядюшка ему благоволит! Племянник из кожи вон лезет, чтобы заслужить похвалу, а Ораферну достаётся всё внимание! А потом он вдруг заявляется в искусно созданный мирок и наводит там бардак! Немыслимо! Так и теряют самообладание самые сдержанные эльфы!

Хотя… у Менелтелу действительно не было доказательств. Да, статуя испорчена, но, признаться, ему самому казался несколько странным её образ. Хозяин Лантасиринана предпочёл бы иную позу, например, если бы изваяние восседало на лавке с открытой книгой и мечтательным взглядом. Но Норналда уговорил выбрать другой вариант, убеждая, что он больше похож на статуи Тараэлентериоса. В беседке у Звенящего ручья партия в «Курудагор» была не завершена, потому что Менелтелу никак не мог решиться на весьма рискованный ход, боясь потерять всё. Возможно, Тилиаэл, видя это, действительно решил остановить игру, чтобы дать ему время на обдумывание. И тот думал… лет сто. И весь этот срок не решался ни сделать ход, ни сдаться. Что касается воспитанницы, то тут явное недоразумение, и Ораферн это подтвердил. А купальни? Эльфийские девы рассказали, что видели нарушителей спокойствия, но о том, как налетели на стражу и почему, будучи придворными дамами, погнались за незнакомцами, а не вызвали охрану, не распространялись. Вероятно, тут было что-то такое, что обличило бы их самих и что не хотелось афишировать. И Ораферн… Сцены на балу, действительно, выглядели не очень вежливыми по отношению к гостю. Вероятно, оскорбили его, как и «приветствие». А он всё же был королём, несмотря на свое происхождение. И Тилиаэл рассказывал, что тот много работал, чтобы быть достойным. Но оправдывать безродного… А стоило ли? Подумаешь, старше на какой-то там год! Но почему тогда Лингвилосе так опекает его? Если отбросить обиды и эмоции, то картина рисовалась совсем не та, какую удобно было бы видеть. И если даже Ораферн испортил статую в качестве мести, то… Нет, ну испортил же!

Противоречивые чувства обуревали разум и сердце.

* * *

А в беседке под сенью высоких деревьев ранним утром в кругу придворных дам бушевали иные страсти.

— Он будет моим! — заявила темноволосая красавица, что вчера подавала руку лесному королю, дабы тот выбрался на край купален, та, что прежде приглашала его на танец, желая посмеяться, а после искавшая возможность не отпускать его от себя.

— Эдена́ра, тебе не кажется, что твоя блажь становится навязчивой? — нахмурилась одна из дев, та, что обладала рыжевато-каштановыми волосами. — Или ты запамятовала, как они оба пытались скрыться от нас? Признаться, я не могу понять, что именно на меня нашло вчера… но стало так жарко и желания оказались настолько яркими…

— А ещё с утра так трудно было подняться, хотелось спать, — заметила третья собеседница. — Но сны были так сладки и приятны… — Похоже, ни одна из них не испытала похмелья, то ли потому, что меньше выпили, то ли потому, что на мужчин зелье Лимлага действовало жёстче.

— На что спорим? — брюнетка не унималась, задирая носик вверх. — Я всегда получаю то, что хочу, и того, кого захочу! Мне стоит только щёлкнуть пальцами, и он будет валяться у моих ног!

— После вчерашнего? — хмыкнула подруга. — Да они нас и на две сотни шагов не подпустят.

— Я спросила, на что спорим? — начала сердиться Эденара.

— На твою коллекцию любовной лирики!

— Ах вот ты как?! — возмутилась темноволосая эльфийка. — Ну, хорошо. Однако, когда выиграю я, то заберу твои украшения из весенней коллекции!

— Из весенней? — ахнула собеседница с рыже-каштановыми волосами и поджала губы. Расставаться с самыми изысканными драгоценностями ей явно не хотелось. — Ладно. Всё равно у тебя ничего не получится.

— Силайли́н, разними! — когда спорщицы сомкнули ладони, третья подруга хлопнула по ним сверху, расцепляя.

Девы, не знавшие отказа, выросшие в мире и довольстве, не привыкшие к тяготам жизни, не видевшие крови и не ведавшие страха, вряд ли до конца понимали, на что идут. Тепличные условия их существования не позволяли прикоснуться ни к чему, что могло бы взбудоражить их совестливость и ответственность. Праздность их жизни, балы, поклонники, музыка и поэзия сотворили для них особый кокон, в котором они чувствовали себя легко и радостно, смотря на жизнь лишь через призму удовольствия и удовлетворения своих желаний. Пожалуй, окажись они вне города, то вряд ли смогли бы выжить, даже будучи эльфами. Комнатные пташки, которых устраивало их существование, не думали о последствиях. Всенародное осуждение правителя другой страны им казалось достаточным для того, чтобы не считать его важным в эльфийском обществе и любое действие в его отношении, вероятнее всего, сойдёт им с рук.

* * *

Когда Ораферн распрощался с Менелтелу, то надеялся на тишину и покой ещё на пару-тройку часов, но стоило ему отойти, как снова раздался стук. Ласгален решил, что его прежний собеседник что-то не договорил и вернулся, поэтому резко распахнул дверь, с вызовом глядя на посетителя. Но вместо высокого темноволосого хозяина Лантасиринана увидел знакомые женские черты.

— Чем обязан? — прозвучало несколько раздражённо, но голова продолжала пульсировать, требуя мягкой подушки и спокойствия. Это сильно сокращало желание вести светские беседы.

— Повелитель Лингвилосе поведал, что я смогу найти лесного короля здесь, — она одарила эльфа самой очаровательной улыбкой. — Я не успела представиться… вчера. Меня зовут Эденара, и я готова сделать предложение, от которого невозможно отказаться.

— Прошу простить, но меня сейчас трудно чем-то заинтересовать, — признался Ораферн.

— Даже если это может означать вечер, который никогда не будет забыт? — она подалась вперёд, коснулась ладонью его груди и провела пальцем по шее вверх, к уху. — Разве не это желание заставило вчера перепрыгнуть через забор купальни?

— Вчера? — поморщился эльф и остановил её руку. — Помнится, кто-то хотел разорвать нас на кусочки? — Его сильные ладони легли на стройную девичью талию. — А сегодня появилось желание забрать всё целиком? Или за углом ждёт орава подружек, жаждущих сувениры? — он приподнял её и отставил за порог. — Нет, спасибо. Прошу меня простить, но предпочитаю быть целым. Всего хорошего. — Дверь закрылась.

Не то чтобы именно эта причина вызывала желание не встречаться с данной особой. Просто голова раскалывалось, во рту чувствовалась великая сушь, и женщины никак не входили в ближайшие планы. Тело требовало дополнительного отдыха. Откровенно говоря, было не до баб.

Эльфийка широко распахнула глаза из-за столь неожиданной развязки и стояла так пару мгновений, пока не осознала, что произошло.

— Ах, ты… ах ты!.. — пальцы сжались в кулаки, а каблук сильно стукнул об пол. — Безродный дикарь! Да как ты посмел?! Отказать мне? МНЕ?! — она вдруг опомнилась и оглянулась по сторонам. Но никого не было в коридоре. Ни одна душа не должна была знать, что кто-то смог отказать Эденаре. — Ладно… погоди же… — она развернулась и отправилась прочь.

Эдена́ре потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и перестать возмущаться из-за отказа Ораферна. Пара кругов по парку немного привели мысли в нужное русло.Однако оказавшись в своей комнате, она обнаружила свёрнутый лист бумаги под дверью, огляделась, но никого не заметила. Дева подняла записку и заперлась, после чего развернула лист и принялась читать:

"Красоте и благородству не до́лжно терпеть унижения от тех, кто не достоин даже дышать воздухом, что касается очаровательных губ прекрасной девы. Сердце разрывается от негодования, осознавая, как больно может пройтись по щеке пощёчина от тех, кто не вправе не только высказывать своё мнение, но и находиться близ столь яркой и несравненной звезды. Мне понятны чувства, что обуревают разум в такой момент, и потому желание достойно наказать обидчика побуждает к действию. Не имею права отнимать у сильной и независимой девы стремление совершить суд и наказать неугодного за столь подлый поступок. Посему желаю оказать посильную помощь, дабы величественная и непокорная сила благородных рук сияющей зари смогла дать достойный ответ на унижение, коим оскорбил её безродный плебей.

Следующие слова, прочтённые над каким-либо предметом, помогут отразить несправедливость, совершённую над достойной дочерью эльфийского народа. Но произносить их надобно, очертя себя кругом из кристаллов. После сего вещь, сомкнувшаяся на теле презренного, причинит ему те же страдания, что он учинил сам над волей и желаниями ясноокой девы.

Прошу простить моё рвение, но позволяю себе оставить возможный предмет, дабы избавить прекрасную от лишних поисков и траты драгоценного времени, коего не стоит порочный сын, не знающий отца".

Эльфийка осмотрелась и нашла на подоконнике пояс из добротной кожи, но совершенно не подходившей ей по статусу и изысканности. Слишком прост, слишком груб для девы и несуразен по количеству узоров из серебряной нити, но вполне подходивший для обидчика. Так же рядом лежал мешочек с небольшими кристаллами фиолетового оттенка. Слова, приведённые дальше в письме, оказались непонятны, но имели транскрипцию для правильного их прочтения. Это сильно походило на зачарование предмета, которым эльфы промышляли, дабы сделать одежду более прочной, удобной или придать какие-то иные свойства. Эденара не занималась подобным, так как считала это уделом ремесленников, а ей по статусу такое не подходило. Будучи придворной дамой, ей следовало крутиться в высшем обществе и сопровождать повелителя, ублажая его слух своей игрой на музыкальных инструментах, пением и познаниями в искусствах. Дева не знала отбоя от поклонников, поэтому отказ безродного так сильно ранил самолюбие. Пусть этот доброжелатель и решил остаться неузнанным, но наверняка посчитал, что оставлять подобное оскорбление без внимания будет преступлением. И, должно быть, он так восхищался Эденарой, что просто не смел перечить её желанию отомстить за обиду.

Эльфийка улыбнулась, подняла пояс и повертела его в руках.

— Посмотрим, как ты будешь умолять меня о прощении, дикарь, — голубые глаза налились злобой. — Нужно подготовиться.

* * *

Ораферн, наконец, выспался и уже ближе к часу грифона попросил принести еды в комнату. Но в теле до сих пор ощущалась некая слабость. Пожалуй, отправляться в путь сегодня не стоило. Да и уходить, не попрощавшись, невежливо.

Глирдан давно покинул подушки и отправился приводить себя в порядок, так как после пирушки выглядел довольно помятым. Он жаловался, что испытывает недомогание, словно бы чувства несколько притупились и нужно время для восстановления. Лесной король тоже испытывал подобное, но не стал об этом распространяться.

— Ораферн! Наконец-то проснулся! — Лимлаг вошёл в его покои. — Ну как ощущения?

— Ты не говорил, что после Подловинки будет так трещать голова… — обиженно буркнул собеседник.

— Трещит? — задумался бородатый эльф. — Что ж, надо подкорректировать побочные эффекты. Но не сейчас. Меня ожидает общество прекрасных дам, и я не могу заставлять их ждать! — радостно сообщил он. — Так что я на минутку проведать. — Схватил со стола пару виноградин из фруктовой корзины. — Не хандри. Кстати, по поводу артефакта… А не желаешь ли побывать в Эаринандисе? У меня дома есть целая сокровищница из весьма интересных артефактов, которые я насобирал… где попало, — усмехнулся. — Что-то отобрал у пиратов, а какие-то редкости получил в дар от сильных духов. Так что, возможно, там есть артефакт и для твоего дела, как думаешь?

— Эарина́ндис… так далеко… — вздохнул Ораферн, подперев щёку кулаком. — У меня дома неспокойно. Я оставил Геллионна наблюдать за обстановкой, попросил выявить возможных предателей.

— Он с тобой связывался? У тебя же есть эта штука… браслет? — повелитель морей покрутил пальцем вокруг своего запястья.

— Есть, — кивнул ласгален. — Но за Драконьим Хребтом он не отвечает. Наверное, слишком большое расстояние. Не хватает заряда…

Переговорные браслеты работали на камнях из Мира Духов и связывались чарами во время плетения из кожаной тесьмы. Тот, кто сплёл браслет, мог передать его любому, кого пожелал бы услышать на расстоянии. Связь усиливалась, когда собеседники обменивались браслетами между собой. Но и этого могло не хватать на столь большом отдалении. Или же в горах, отделяющих Лантасиринан от Морнтаура, было нечто, способное блокировать магию духов.

— А может, всё в порядке, и сказать пока нечего? — предположил властитель морского города. — Но большей коллекции, чем у меня, ты нигде не найдёшь, уж поверь. Или ты готов сделать ещё одну вылазку из Морнтаура позже? Кстати, у меня тоже есть библиотека. Не такая обширная, как в Тараэлентириосе, но тоже неплохая. И я могу дать тебе книги домой. Обещаю, что не буду жадничать, — подмигнул.

Ораферн задумался, взвешивая все «за» и «против», а потом кивнул.

— Ладно. Тогда нужно отослать в Морнтаур птицу, предупредить, что моё путешествие затягивается.

— Отлично. Давай вечером соберёмся снова у меня и обсудим. А пока… — Лимлаг широко и лукаво улыбнулся. — Меня ждут дамы.

Повелитель морского города слыл любимцем женщин, был обходителен, любил флиртовать и влюблять в себя представительниц прекрасного пола. Поэтому лесной король не стал его задерживать, тем более что у него было дело. Он отправился к почтовым птицам. Среди них было много голубей, но встречались и чёрные вороны, и даже несколько соколов. Ораферн выбрал как раз одного из них. Умные и быстрые птицы хорошо подходили для срочных сообщений между эльфийскими королевствами. Договор защищал пернатых созданий от участи быть подстреленными на охоте.

Ораферн усадил сокола на на́руч и мысленно передал ему сообщение. Тот кивнул и, взмахнув крыльями, устремился в небо. Теперь Геллионн будет знать, что его король нашёл способ защитить свой лес и потому должен отправиться с Лимлагом в Эаринандис за артефактом.

Довольный ласгален вернулся в комнату и обнаружил под дверью записку. Он огляделся по сторонам и вытащил листок бумаги.

«Покорнейше прошу проследовать к юго-западной беседке для получения очень важных сведений как можно скорее».

Эльф насторожился и решил взять с собой свои мечи. На всякий случай. Вооружённый гость мог вызвать подозрения, но что оставалось делать, если неизвестный зовёт куда-то поодаль ото всех, чтобы сообщить нечто важное? Проигнорировать? Зачем? Нужно выяснить, но быть готовым к подвоху.

Беседка находилась в отдалении от привычных троп для прогулок и местными именовалась «Скрытой», так как была спрятана от посторонних глаз зарослями. К ней вела тропа из овальных плоских камней, успевших слегка порасти мхом. Но лесному эльфу удалось её отыскать, и когда он оказался вблизи строения, то увидел деву, ожидавшую его. Тревога сменилась любопытством, особенно, когда он узнал утреннюю гостью.

— Признаться, не ожидал увидеть здесь, — он осмотрелся, словно ища признаки ловушки, но не заметил ни засады, ни каких-либо нитей, указывающих на скрытый механизм или западню.

— Я позвала для того, чтобы… свести на нет то недоразумение, которое между нами возникло, — эльфийка выглядела слегка взволнованной и весьма кроткой.

— А важные сведения были предлогом? — прищурился король.

— Боюсь, что да… — она держала в руках свёрток из дорогой ткани, перевязанный лентой.

— Не вижу места для недоразумений. Будем считать, что они исчерпаны, — усмехнулся Ораферн и хотел было развернуться и уйти, но девушка поймала его за руку, останавливая.

— Прошу, примите от меня этот подарок в качестве… — она вложила ему в руки свёрток и потянула за один конец ленты. Ткань развернулась сама, открывая взору пояс из добротной кожи с серебряными нитями узора, — …в качестве извинений, — голос слегка дрогнул. — Мне не хотелось ссориться с королём Чёрного леса. Не могу объяснить свои действия прошлым вечером. Словно на меня что-то нашло.

— Не нужно, — смягчился Ораферн. Он как никто другой испытал на себе воздействия зелья Лимлага и прекрасно понимал, как оно заставляет делать то, чего в трезвом уме постарался бы избежать. — Я не сержусь, — эльф попытался вернуть ей подарок, но девушка вдруг шагнула вперёд и остановила его руки своими.

— Если подарок не будет принят, значит, и прощение тоже. Нельзя же так. Такова традиция, — с жаром заверила Эденара. — Прошу позволить мне примерить пояс, дабы заключить мир.

— Ну, это уже лишнее, — покачал головой ласгален. — Я не хочу снимать свой, — тем более что к его поясу крепились ремни для ножен, что эльф носил за спиной. — Говорю же, что не сержусь, неужели этого недостаточно?

— Отвергнутый извинительный подарок… означает… — эльфийка вдруг закрыла лицо руками и всхлипнула. Её плечи вздрогнули. — Не будет мне прощения!

— Эй! — от внезапных девичьих слёз Ораферн растерялся. Может, он правда нарушал какой-то местный обычай, и теперь дева будет страдать из-за этого? А что если это повлечёт для неё какие-то более серьёзные последствия? — Ну… ладно. Ладно, надевай. Но на этом всё. Мир, договорились? Кстати, на что зачарован?

— На износостойкость и, конечно, внешний вид! — едва не подпрыгнула от радости темноволосая красавица, и слёзы мигом высохли. Она торопливо надела на эльфа свой подарок, когда тот отстегнул прежний ремень и снял ножны, а после отошла назад на несколько шагов. Но что-то изменилось в её взгляде. — А теперь я жду извинений!

— Что? — король Морнтаура вдруг почувствовал нечто неприятное в области пояса.

— Я жду извинений! — повторила Эденара, которая, похоже, до этого талантливо разыгрывала из себя невинность. — Как ты, плебей, посмел унизить меня отказом?! Валяйся у моих ног и моли о пощаде! Тогда, возможно, я смилуюсь!

Ласгален схватился за ремень, пытаясь избавиться от него, но тот, словно приклеенный, не поддавался никаким манипуляциям. Острая боль пронзила насквозь, заставив согнуться, следующая атака вынудила опуститься на колено.

— Ах ты… — Ораферн попытался выхватить меч, но новый всплеск тёмной энергии повалил его на пол беседки. Ножны упали рядом. Становилось трудно дышать. Пояс словно сжимался и бил длинной острой иглой, не давая возможности встать. — Хъёрн тебя побери… — прохрипел эльф и стиснул зубы от новой волны боли.

— Видишь, как сильно ты провинился предо мною?! — эльфийка сложила руки под грудью, надменно глядя на свою жертву. — Моли! Или не видать тебе прощения!

Но вместо слов услышала лишь рык, и… лесной король потерял сознание. Эденара нахмурилась и толкнула его носком туфли.

— Эй! Ты чего? — и тут до неё стало доходить, что что-то пошло не так. — Ты… жив? — обеспокоенно присела рядом, коснулась плеча. Без результата. Эльфийка попыталась снять пояс, вытянула руку и почувствовала резкий укол на предплечье у локтя. Закатав широкий рукав, она увидела… — Метка?! — в горле пересохло. Уродливое чёрное пятно говорило об использовании его носителем проклятья, чёрной магии, которая считалась недопустимой.— Не… не может быть! — запоздало спохватилась дева, начиная понимать, что совершила. — Я… убила его? — она отшатнулась, стала озираться, затем, схватила ремень с ножнами и кинула его в кусты, а после подхватила подол платья и бросилась прочь.

* * *

Страх расплаты гнал по дальним дорожкам, вокруг парка, чтобы избежать лишних глаз. Но когда впереди замаячила стража, Эденара взяла себя в руки и пригладила волосы. Несмотря на то, что сердце бешено колотилось в груди, она натянула на лицо привычную маску благонравия и чинно прошлась мимо солдат, словно не замечая их присутствия. Но стоило выйти из их поля зрения, как эльфийка вновь побежала. Если её найдут, если кто-то узнает о том, что она применила чёрную магию против эльфийского короля, её могут предать смерти. Но ведь она не хотела его убивать. Запоздало пришла мысль о том, что если бы она просто помучила его и оставила в живых, он отыгрался бы на ней за это. Значит, всё было к лучшему. Если его найдут в той беседке, никто не подумает на Эденару, ведь никто не видел её в той части парка, а метку она просто никому не покажет. У безродного и так много врагов. Наверняка всё можно списать на них. Даже правитель Менелтелу его не жалует. Мысли вились в голове, пытаясь оправдать, пытаясь найти лазейку для того, чтобы перестать обвинять себя в убийстве. Она не виновата. Это он сам её обидел! Это кто-то другой через записку заставил её воспользоваться тем, что она не понимала. Да! Это не она, это кто-то другой! Нужно отыскать то письмо в качестве доказательства. Куда она положила его? Кажется, в ящик зеркала.

* * *

Лаурэнандэ постучался и заглянул к Лимлагу. Тот указывал, куда лучше поставить принесённые угощения для ужина.

— Прошу простить, я искал Ораферна, думал, он здесь, — добродушно улыбнулся генерал.

— А… я думал, он с тобой… — обернулся повелитель морей. — Он хотел отослать птицу домой.

— Да, я уже спрашивал, он там был, но потом ушёл, говорят, в сторону своих покоев. Я и там уже побывал, и полгорода обошёл…

— Если хочешь найти ласгалена, то надо искать в лесу, — усмехнулся бородатый эльф, но после нахмурился. — Знаешь, колет меня нехорошее предчувствие. Вдруг нарвался на неприятности из-за своего вспыльчивого нрава? Может, подрался с кем?

— Может. Его мечей я в комнате тоже не увидел, — кивнул Глирдан.

— Тогда нужно искать. Давай ты по западной части парка пройдёшь, а я по восточной. Встретимся в южной точке.

Лаурэнандэ повезло больше, он встретил садовника, который видел, как вооружённый гость направлялся в юго-западную часть парка, и эльф поспешил туда. Он прошёл было по тропе мимо, но тут заметил за кустарником плоские овальные камни, ведущие куда-то, и остановился. Если бы ласгален хотел уединиться, то наверняка воспользовался бы тропой, скрытой от других глаз. Осторожно отогнув ветки, генерал обнаружил невысокую беседку в виде остова листьев, сомкнутых между собой, вторя плавным изгибам деревянной основы. А сквозь рейки виднелось тело. Глирдан бросился вперёд и нашёл друга, лежащего без сознания.

— Ораферн?! — он быстро осмотрел его, но не нашёл повреждений, приложил ухо к груди и услышал очень слабый стук. Рука коснулась пояса, и тёмная энергия ударила… но кольцо на среднем пальце левой руки вспыхнуло, защищая носителя от магии. — Проклятье?О, нет… — генерал обхватил руками грудь лесного эльфа и потащил из Скрытой беседки на тропу. — Держись, Ораферн! Держись…

Лаурэнандэ тащил друга по парковой дорожке, периодически выкрикивая призыв о помощи, надеясь, что кто-нибудь услышит. И вскоре к нему подбежали трое стражников.

— Помогите дотащить его до дворца! А ты срочно найди властителя Лингвилосе! Он должен скоро появиться в южной точке парка! Живо! — распорядился генерал и дело пошло быстрее. Когда встретилась ещё группа стражников, появились новые распоряжения. — Сообщите повелителю Менелтелу, что на короля Чёрного леса было совершено нападение! И срочно принесите мне мою лютню! — обернулся к другу.

Тот не приходил в себя и с каждой минутой казался ещё более бледным.

Пострадавшего положили на кровать в его покоях и генералу с поклоном преподнесли лютню.

— Все вон! И закройте уши! — скомандовал тот и ударил по струнам.

Перстень на руке вспыхнул магическим светом, а стёкла в окне задрожали. Звуки, издаваемые инструментом, резали слух, заставляя содрогаться. От лютни шла волна вибраций, заставляющая скрипеть дерево и звенеть витражные окна. Омерзительное дребезжание струн добралось и до лесного короля, словно хлестнув его по всему телу. Он издал стон, и дыхание стало тяжёлым, хриплым, но ощутимым.

— ГДЕ?! — в комнату ворвался повелитель морей и сразу отпрянул назад, прикрываясь рукой от волны энергии, порождённой нотами.

— Пояс проклят! — указал Глирдан, перестав играть.

Лимлаг кинулся к Ораферну и схватился за ремень. Тот ударил чёрной магией, но бородатый эльф лишь сильнее стиснул зубы.

— Сильная дрянь! — рыкнул он и принялся рвать пояс, вместе с проклятьем. Потребовались усилия, даже выступил пот на висках, но разорванный предмет отлетел к стене. — Ораферн! Мальчик мой!

Снова зазвучала музыка, издаваемая лютней, но на этот раз она была куда мелодичнее. Энергия поддерживала, успокаивала и придавала сил. Ласгален задышал часто, словно после погружения, пытался отдышаться, приоткрыл глаза, но вновь провалился в небытие. Однако на этот раз уже ничего не высасывало его жизненные силы.

Менелтелу вбежал в комнату и быстро направился к постели.

— Что за нападение? Какие раны?

— Кто-то наложил сильное проклятье на пояс. Вылечи! — голос Лимлага звучал, как приказ, и не терпел возражений.

Впрочем, хозяин Лантасиринана, известный своими лекарскими способностями, пришёл именно за этим. Он сел рядом с постелью и положил ладони на пострадавшего, прикрыв глаза.

— Лаурэнандэ, играй. Помоги мне восстановить энергию, — попросил Менелтелу.

Повелитель морского города вышел к страже раздавать распоряжения. Он, конечно, был гостем, но в этой ситуации никто не осмеливался не повиноваться ему. Лимлаг приказал обследовать место, где нашли короля Чёрного леса, отыскать его мечи, расспросить всех, кто мог видеть кого-либо в той части парка. Нужно схватить предателя по горячим следам, не давая ему возможности скрыться. Стража видела, в какой ярости был Лингвилосе, не разжимал стиснутых кулаков. Однако, отослав всех, Лимлаг устало прислонился спиной к стене и посмотрел на подрагивающие пальцы. Разрывать проклятье было делом непростым.

* * *

Эденара металась по своей комнате в поисках злосчастного письма, но нигде не могла его найти. В ящике под зеркалом оказалось пусто. Она проверила все шкафы, шкатулки, потом скинула подушки с кровати, одеяло, бросилась к письменному столу, вырыла все бумаги, лихорадочно перебирая трясущимися пальцами листы. Но и тут ничего не нашла. В горле пересохло. Эльфийка упала на колени посреди перевёрнутой вверх дном комнаты и закрыла лицо руками. Нет. Письма нет. Значит, она не сможет доказать свою невиновность. Её подставили, а она, повинуясь своим амбициям, так глупо повелась на это! И теперь вот-вот настанет миг расплаты. Она убила короля Чёрного леса… Конечно, многие говорили об этом, многие хотели, но никто ничего не делал, просто сотрясая воздух, потому что, кем бы ни являлся при рождении этот безродный, он всё же имел статус правителя большого королевства.

В дверь постучали. Сердце пропустило удар. Дева едва не лишилась чувств, ощутив дрожь во всём теле. Она силилась подняться на ноги, но те стали ватными и не слушались. Вот оно… за ней пришли. Всё кончено…

— Эденара? — раздался знакомый голос подруги.

— Может, её нет? — ещё один голос принадлежал второй знакомой, с которой так недавно спорили.

— Нет, она должна быть там. Видели, как она заходила в комнату.

Темноволосая эльфийка с растрёпанной причёской снова попыталась подняться, споткнулась о валявшуюся подушку и кое-как доковыляла до двери. Приоткрыла, рассматривая через узкую щель подруг, а затем эльфийки оказались внутри комнаты, будучи втянуты туда резким захватом за запястья. Замок снова затворился.

— Что происходит?

— На тебя напали?! — всполошились девушки, увидев комнату. — Почему ты не позвала стражу?

— Не могу… — мотнула головой Эденара, думая, как лучше выкрутиться. — Тот, кто напал… уже мёртв… И я не смогу ничего доказать…

— О, Великий Силматол! — ахнула Силайлин, прижав ладони к щекам. — Но кто это совершил? Может, мы сможем тебе помочь?

— Это как-то связано с переполохом во дворце? — нахмурилась эльфийка, обладавшая рыже-каштановыми волосами. — Мы пришли, чтобы сообщить, что на короля Морнтаура совершили нападение.

— Он… он… — дрожащим голосом прошептала Эденара.

— Это он сделал?! — ужаснулась младшая из подруг. — Он напал на тебя?

Кажется, вырисовывался неплохой вариант развития событий, как показалось Эденаре. Если она перевернёт историю наоборот, то сама окажется жертвой, а король, и без того нелюбимый знатью, приобретёт ещё одно злодеяние. Посмертно.

— Он, — подтвердила та и закрыла лицо руками. — Он ворвался ко мне, перевернул всё вверх дном, пока я отсутствовала. Я не знала этого. Но, найдя записку о том, что он готов сообщить мне нечто очень важное, пошла на указанное место. А там… там… — плечи задрожали. — Он угрожал мне расправой. Хотел, чтобы я выполняла все его прихоти… Он ужасен! Но что-то произошло, и он вдруг упал бездыханный. Страх обуревал меня, я сбежала и заперлась в комнате, и теперь не знаю, что делать!

— Какой ужас! — ахнули подруги. — Но он жив.

— Жив?.. — Эденара похолодела от ужаса и побелела, как полотно, перестав скрывать за ладонями несуществующие слёзы. — То есть… как?.. жив…

— Генерал Лаурэнандэ нашёл его, и теперь повелитель Менелтелу занимается его лечением, — сообщила Силайлин. — Но ему не сойдёт это с рук! Он должен быть наказан за свои злодеяния!

— Нет-нет-нет! Меня убьют! Он… он… Он вывернет всё по-своему! Он король, ему поверят! — страх за свою жизнь сковывал не только тело, но и разум.

Как же не хотелось получить расплату за свои поступки. Нет, всё должно случиться не так! Почему боги отвернулись от неё?! Это тот недостойный должен понести наказание, должен валяться в её ногах, умолять о прощении, целовать её изысканные туфельки, должен понять, что с ней, несравненной Эденарой, так поступать нельзя! Но… вместо этого он победит… он отнимет её жизнь. Этого нельзя было допустить! Но пока он не пришёл в сознание, пока не рассказал всем, что произошло, её версия истории будет единственной. Значит… Значит он не должен прийти в себя.

— Мы обратимся к повелителю Менелтелу. Он сможет защитить! — встревожилась Силайлин.

— Мне… нужно подумать… — взгляд брюнетки стал отрешённым. — Оставьте меня. Я… сама пойду к повелителю Менелтелу. Но нужно привести себя в порядок…

Подруги настояли на том, что помогут ей прибраться в комнате, и только после этого согласились покинуть её, взяв обещание, что Эденара возьмёт их с собой к хозяину Лантасиринана. Та согласилась и выпроводила девушек.

Руки снова тряслись, а ноги подкашивались. Убить короля Морнтаура. Она должна убить его. Но как? Там сейчас полно охраны. И если она совершит этот поступок, нужно будет каким-то образом уйти, чтобы отвести от себя подозрения. Больше ошибок делать нельзя.

Стук в дверь заставил вздрогнуть всем телом, а под дверью показался сложенный лист бумаги… И что-то ещё… Эльфийка, словно во сне, поднялась и медленно, выверяя каждый шаг, чтобы не рухнуть и не умереть от разрыва сердца, подошла к двери. Пальцы потянулись к предмету. Рядом с письмом лежал очень тонкий узорчатый нож с коротеньким лезвием в узких ножнах.

"Несправедливый рок навис над головой прекрасной девы. Да смилуются высокие звёзды над её участью. Когда помощи ждать неоткуда, она приходит непрошеной. Лишь маленький надрез этим ножом может избавить от вечного позора и унижения. Сердце сжимается от осознания той судьбы, что будет уготована так несправедливо. Ведь побег лишь тяжелее отразится на ходе событий, закрыв шанс для иного исхода. Но никто не в силах менять судьбу, кроме самого её обладателя. Да смилуются боги".

Эденара поднесла к глазам оружие и вытащила лезвие из чехла. Короткое, лёгкое, умещается на ладони. Такое несложно спрятать в рукаве. Но не совершает ли она ту же ошибку, доверяясь письму? Хотя, теперь кроме смерти короля ничто не сможет её спасти… Строки гласят о тяжести выбора побега… Но ведь это лучше, чем убийство. Однако, он всё равно расскажет, её всё равно будут искать, найдут и предадут смерти… Но если безродный не расскажет… никому… никогда… Губы вздрогнули, дева бросилась на кровать и разрыдалась от жалости к себе.

* * *

Эденара привела себя в порядок и с подругами отправилась к повелителю Менелтелу в его кабинет. Дворецкий, который находился поблизости, сначала не хотел её пускать, так как правитель отдал много сил для лечения лесного короля, и теперь желал отдохнуть. Но эльфийка заверила, что обладает очень важными сведениями как раз по этому поводу, и они настолько срочны, что не могут ждать. Пришлось доложить о её визите.

— Какая нужда привела вас ко мне? — устало вздохнул хозяин Лантасиринана, усевшись в своё кресло.

— Повелитель, я… — брюнетка снова натянула на себя скорбное выражение лица.

Подруги встали за её спиной, оказывая моральную поддержку.

— Я не знаю, как сказать, чтобы быть услышанной. То, что мне известно, настолько невероятно, что опасаюсь непонимания и клеветы в сторону своей персоны.

— Я слушаю тебя, Эденара. Можешь говорить.

— На меня совершили нападение… И нападавшим является гость Лантасиринана, король Чёрного леса, — она опустила взгляд, собираясь с духом, но вновь подняла его, чтобы увидеть реакцию собеседника.

— Что? — тот явно поразился услышанному. — Как… когда?

— В «Скрытой» беседке в юго-западной части парка. Он выманил меня туда… И там я столкнулась с его истинной сутью. Мне не сразу удалось понять, что происходит. Он… он… приказывал мне… Он был ужасен! — она закрыла лицо руками, но подруги начали гладить её по плечам, успокаивая, и эльфийка сделала вид, что берёт себя в руки, глубоко вздохнула и продолжила. — Страх сковал меня, и только сейчас я осознаю, что это было сделано с помощью чёрной магии. Ничто иное не может так контролировать чужой разум. Что если он пособник врага? Ведь только последователи Йелва могли использовать столь тёмные заклятья. Боюсь, что мы все в большой опасности. И властитель Лингвилосе наверняка находится под действием его чар. В тот момент я заметила, что у него на шее засветился какой-то знак, и потом король упал. Я снова могла владеть собою и сбежала, закрылась в своей комнате.

— Мы нашли её в ужасном состоянии! — вступилась Силайлин. — На неё страшно было смотреть! Она рассказала нам о нападении. А если… если он ещё и пособник врага, то должен быть схвачен!

— Справедливость должна восторжествовать, несмотря на титулы, — заявила вторая подруга. — Мы обратились к нашему повелителю, потому что он самый честный и ратует за своих подданных, наказывая зло. Мы молим о помощи!

— Я… я могу показать, где именно находился знак, и тогда вы убедитесь в правдивости моих слов, — всхлипнула темноволосая красавица. — Понимаю, что всё это звучит так невероятно, но… мне страшно… Я испытала настоящий ужас и долго не могла прийти в себя, не могла решиться на повествование… Боялась, что мне… не поверят… — она снова сникла, закрыв лицо руками. — Когда он очнётся, то наверняка убьёт меня… Но я готова пожертвовать собой, если это сможет доказать моему повелителю истину. Позвольте мне доказать правдивость своих слов. В последний раз…

— Идём, — Менелтелу встал с кресла и позвал Эденару с собой. — А вы обождите здесь, — обратился к остальным эльфийкам.

— Да, повелитель…

Брюнетка, сложив ручки и опустив голову, проследовала за хозяином Лантасиринана до комнаты Ораферна. Здесь стояло множество стражников, и самой пробраться к королю Морнтаура у неё не получилось бы. Потребовался кто-то, кто сможет провести. Менелтелу обладал добрым нравом и не оставил бы подобную историю без внимания. Подвела доверчивость.

Лимлаг сидел в кресле, прикрыв глаза. Ему тоже требовалось восстановить силы, как и Глирдану, который сейчас отдыхал в своих покоях. Ораферн всё так же лежал без сознания на своей постели. Правда, бледность начала уступать место более здоровому цвету лица.

— Где? — спросил Менелтелу, когда они подошли к спящему.

— Вон там, под волосами, нужно приподнять его голову, — указала Эденара, и пока хозяин Лантасиринана пытался рассмотреть наличие какого-либо знака на шее, эльфийка вытащила из рукава нож и хотела полоснуть по пальцу лесного короля. Но её запястье вдруг оказалось в железной хватке пальцев повелителя морей. Лезвие выпало из рук и со звоном ударилось об пол. Ужас затравленного зверя поглотил все прочие чувства.

— Я же говорил тебе, что виновный придёт, чтобы завершить начатое! — рыкнул Лимлаг и отшвырнул преступницу в сторону от кровати друга.

— Стража!

— Я…не… — но слова Эденары остались невысказанными.

Гнев властителя морского города стал почти ощутимым и словно давил на горло, иссушая его, сжимая. Стало трудно дышать.

— Не думал, что это окажется эльфийская дева, — покачал головой Менелтелу и коснулся плеча своего гостя. — Прошу, не стоит. Мы будем её судить по всем правилам, а Лаурэнандэ подтвердит или опровергнет её слова. У него есть способность видеть правду.

— Хорошо, — согласился тот и позволил страже забрать преступницу, затем он подошёл к упавшему лезвию и поднял его, провёл ладонью поверх, не касаясь. — Дрянь… Нож тоже проклят! Она хотела его добить! Ох, мальчик мой, кто же так жаждет твоей смерти?

— Боюсь, что многие, — отведя взгляд, произнёс темноволосый правитель. — Он никогда не вызывал доверия в обществе. И то, что он узурпировал трон…

— Бредни! — фыркнул бородатый эльф. — Если бы ты знал его, если бы пожелал выслушать, то наверняка понял. Все вокруг кричат о родовитости, о знатности происхождения и забывают о самом важном — качествах личности. Среди родовитых эльфов полно мусора. И я опекаю этого мальчика именно потому, что вижу его суть. И не даю озлобиться на всех, кто пытается его заклевать, пытаюсь научить держать удар. Приглядись. Может, и ты сможешь за ворохом слухов разглядеть истину.

Менелтелу недоверчиво посмотрел на лежавшего без сознания Ораферна. Вся эта ситуация доказывала, сколько ненависти витало вокруг лесного короля. Но Лингвилосе говорил так уверенно, так убедительно.

— Посмотрим.

* * *

Ораферн открыл глаза, наблюдая, как колышется тонкий балдахин, движимый ветерком из открытого окна. Деревянные украшения в виде изгибающихся лоз поддерживали ткань. Дышалось легко и свободно, тому способствовал свежий утренний воздух. Эльф глубоко вздохнул, вспоминая, что случилось ранее, и коснулся пояса под одеялом. Одежды не было. Ласгален быстро перевёл руку к груди… ключа от Башни Хроник тоже… Он резко сел, обшаривая пальцами свою шею, в надежде, что цепочка просто перевернулась во время сна. Но нет.

— Не волнуйся. Это я его снял, — вдруг прозвучал голос Лимлага. — Чтобы избежать ненужных расспросов, взял на сохранение, — он подошёл к кровати и протянул другу искомый предмет.

— Спасибо, — улыбнулся Ораферн и выдохнул. Когда ключ снова оказался на шее, лесной король отыскал глазами свою одежду, встал и принялся одеваться. — Что произошло, пока я спал?

— Ну, мы сняли с тебя про́клятый пояс, предотвратили ещё одно покушение, поймали преступницу и предали её суду. Глирдан выяснил, что был ещё кто-то, кто направлял эту девчонку, но он оказался очень осторожен, и вычислить его пока не удалось. Девчонку изгнали, лишив всех титулов. Для неё это похлеще заточения оказалось, — довольно, но недобро произнёс повелитель морей.

— А… — ласгален вдруг замер, не успев до конца застегнуть рубашку. — Это… сколько же я спал? — лицо вытянулось от удивления.

— Три дня. Тебя в беседке нашёл Глирдан, доставил во дворец. Я избавил тебя от пояса, а Менелтелу вылечил. Я говорил ему, что убийца, узнав, что ты выжил, придёт добить. И она пришла, — Лимлаг уселся на край опустевшей постели. — У неё на руке обнаружилась метка проклятья, а это уже достаточное основание, чтобы подвергнуть наказанию по местным законам. Менелтелу дал ей лошадь, какие-то пожитки, а потом лишил титулов и выгнал из Лантасиринана, оповестив, что ни один эльфийский город более не примет её. Она, конечно, разрыдалась, стала молить о смерти, но стража выдворила её из города.

— Я всё проспал…

— Ты выжил! А это уже чудо! — усмехнулся бородатый эльф, поднимаясь со своего места. — Откровенно говоря, ты здорово меня напугал, — он подошёл ближе и по-отечески обнял друга, затем отстранил, держа за плечи. — Тебя нельзя оставлять одного. Вечно во что-то влипаешь.

— Судьба, видать, такая, — усмехнулся Ораферн, а после поднял на товарища полные благодарности глаза. — Спасибо. Всем спасибо.

— Эх, Ораферн, — усмехнулся Лимлаг и потрепал его по распущенным волосам. — Как себя чувствуешь-то?

— Нормально. Пожалуй, нам пора двигаться дальше. Пока ещё чего-нибудь не случилось.

— Согласен! — рассмеялся властитель морского города и похлопал друга по плечу.

* * *

Ещё день выдержали для наблюдения за пострадавшим, и лекари отметили, что он полностью здоров. Проклятье не успело навредить, не оставило неизлечимого следа благодаря слаженной работе эльфов.

Лесному королю не хотелось покидать нового друга, и он всячески уговаривал Глирдана посетить Морнтаур при первой возможности. Тот согласился, и эльфы попрощались очень тепло. Генерал пока не мог покинуть Лантасиринан, ведь на то не было позволения короля Халла, но заверил товарища, что непременно приедет, как только его получит.

Менелтелу подошёл к компании, когда Лимлаг уже вскочил на своего жеребца, ожидая Ораферна. Им выделили сопровождение из нескольких всадников по настоянию повелителя Лантасиринана.

— Я хотел принести извинения за то, что случилось на балу… и за моё приветствие, — не глядя на короля Морнтаура, произнёс хозяин Долины. Этикет требовал зрительного контакта, но почему-то темноволосый эльф просто не мог себя заставить. — Это было… некрасиво.

— Надеюсь, что ты сможешь посетить Чёрный лес, и я тоже приму тебя, как почётного гостя, — улыбнулся Ораферн и коснулся плеча собеседника. Тот, наконец, обратил на него свой взгляд. — Должен сказать спасибо за моё спасение. Я в долгу перед тобой. И… раз такое дело… Ты тоже прости… за статую, — он махнул рукой и поспешил вскочить на своего коня.

— Так… это всё же ТЫ?! — вдруг взвился Менелтелу, сжав кулаки. — ОРАФЕРН!

Но тот, сжав каблуками бока коня, уже мчался прочь, хохоча на пару с Лимлагом.

* * *

Гнедая лошадь медленно брела по дороге на исходе дня. Тёмно-синий плащ её всадницы запылился и уже не выглядел таким дорогим, каким представлялся изначально. Голубые глаза потемнели, покраснели от пролитых слёз. Эденару поглотило безразличие. Куда двигаться, что делать, как жить дальше — не имело значения. Жизнь рухнула в одночасье, и всё из-за этого ненавистного Ораферна. Это он повинен во всех её несчастьях. Он тот, кто привлёк её внимание, тот, кто сбежал в купальнях от её страстных желаний, тот, кто унизил отказом. Он должен был за это расплатиться. Но вместо справедливой мести все злосчастья набросились на неё, несчастную и отвергнутую всеми… Даже эти неблагодарные курицы отвернулись, узнав всю правду. А ещё подругами звались! И почему Лаурэнандэ, который всегда казался таким мягким и вежливым вдруг стал так резок и непреклонен? И откуда он знал, что она лжёт, чтобы спастись?

— Ненавижу тебя, безродная тварь! — в сердцах выкрикнула брюнетка и вдруг почувствовала, как спокойная лошадь заволновалась, а после заржала, встав на дыбы, и сбросила хозяйку. Кобыла унеслась прочь так быстро, словно увидела стаю голодных волков.

Эденара лежала в пыли, больно ударившись локтем и бедром. За что?! За что это всё ей?!

— Ненавижу… — прошипела она.

— Как ты посмела? — женский голос приближался. Он почему-то казался ласковым, хотя слова, произносимые им, таковыми не являлись. — Как осмелилась посягнуть на его жизнь?

Эльфийка в зелёно-золотом одеянии стояла посреди дороги. Ветер колыхал её огненно-рыжие локоны.

— Кто ты? — темноволосая красавица приподнялась, держась за больной локоть.

— Никому не прощу. Он мой! — незнакомка улыбалась, но было в этом нечто ужасающее.

Она вскинула руку вперед, и алая энергия слетела с пальцев, ударившись в грудь Эденары. Та закричала от ужаса и боли, осознавая, что вся её жизненная сила в один миг истощается и покидает тело. Разум погас, и пепел осыпался под синим плащом. Рыжеволосая дева облизнула свои пальцы, вкусив чужой жизни, и хищно улыбнулась, затем развернулась и пропала, будто её никогда и не было.

Бесконечные стеллажи библиотеки Великого эльфийского города, украшенные витиеватым узором, хранили в себе множество тайн. Фолианты и свитки содержались с должным уважением, дабы избежать их порчи или запыления. Незабываемый запах книг, их тугих кожаных переплётов с серебряными уголками будоражил воображение, уже желавшее окунуться в шелест страниц и ощущение тонкой, слегка желтоватой бумаги на кончиках пальцев.

Зелёные глаза в обрамлении красно-рыжих волос заметили стройный стан, гордую осанку эльфийской девы, чуть склонившей голову над какой-то рукописью. Дилариат собрал весьма большую стопку книг, так, чтобы они закрывали часть лица, и двинулся вперёд, мимо читающей эльфийки. Подойдя ближе, он пошатнулся. Природная реакция позволила советнику удержать почти все экземпляры, кроме одного, который упал как раз рядом со светловолосой красавицей.

— Прошу простить меня великодушно, — в голосе появились тревожные нотки, а глаза сделались обеспокоенными.

— Не нужно, право, какие пустяки, — улыбнулась посетительница библиотеки и, изящно склонясь, лёгким движением тонких пальцев подняла книгу и протянула её незнакомцу.

— Премного благодарен, — отозвался тот и осторожно поставил высокую стопку на соседний стол, а после с поклоном принял трактат. — Но позвольте мне утолить моё любопытство. Признаться, я не имел счастья лицезреть в наших стенах столь обворожительную деву. Какая судьба распорядилась столь удивительным образом, дабы свести нас сегодня?

— Как льстивы и приятны эти речи, — слегка кокетливо улыбнулась светловолосая красавица. — Путь мой пролегал из Тауранмаура, священного закрытого города.

— Я поражён! — ахнул собеседник. — Неужели из самого Леса Сновидений? Судьба действительно так непредсказуема. Но где же мои манеры? Надеюсь, светлоокая дева позволит представиться. Имя мне Дилариа́т. Устам не терпится задать вопрос столь удивительной красоты созданию. Появлялась ли возможность осмотреть залы и коридоры, аллеи и сады Тараэлентириоса?

— Пока не представилась, — с ласковой улыбкой ответила дева. — Я прибыла только вчера и не имела удовольствия осмотреться в должной мере. Даю позволение именовать меня Силивриниэ́ль.

— Несказанно рад нашей встрече, — он подал ей руку, и дева коснулась его ладони кончиками пальцев. — Для меня будет честью, если удивительная Силивриниэль дозволит сопроводить её на экскурсию. Поверьте, моё сердце ликовало бы от радости.

— Пожалуй, не стоит отказывать в подобном удовольствии. Я согласна воспользоваться услугами столь учтивого эльфа для сопровождения моей особы, — ответила эльфийка, довольная собой. — Завтра, в час Фазана, буду ожидать у дверей библиотеки.

Волна приятных ощущений нахлынула, заставив сердце слегка оттаять. Наконец-то кто-то сумел оценить её по достоинству, признав красоту и манеры, даже не зная, кто она такая. И не важно, унаследовала ли она магию своей крови или нет.

Дилариат тепло попрощался с девой и отправился прочь, оставив стопку книг на столе. В зелёных глазах промелькнул удовлетворённый золотистый блеск.

* * *

Тяжёлые свинцовые тучи зависли над холмами. Кое-где их ещё пробивали лучи света, оставляя на зелёной траве золотые пятна, но поднимающийся ветер говорил о том, что скоро и они померкнут, сдавшись под натиском серых облаков. Запах трав ощущался ярче перед дождём, словно растения зазывали непогоду, желая насладиться её холодными струями. Но пока тучи словно выжидали чего-то, не спеша заполняя собой всё небесное пространство.

Путь из Лантасиринана пролегал на запад во владения Лимлага. По словам морского властителя, у него имелась весьма интересная коллекция артефактов, отобранных им у беззащитных пиратов, дабы не засоряли они море своим присутствием. На самом деле, Морскому змею просто нравилось гоняться по волнам за кораблями… Дела его шли всегда хорошо, богатство преумножалось, ведь Лимлаг курировал множество портов, открывая там свои торговые представительства. Можно даже сказать, что повелитель морей имел баснословное богатство, и порой просто искал себе приключений, чтобы развеяться. Пираты подходили на эту роль идеально, но такими темпами им грозило вымирание как виду.

Меж тем обоим путникам некоторую неловкость доставлял эскорт из четырёх эльфийских воинов, данных им в нагрузку в Лантасиринане. Менелтелу утверждал, что четырёх мало и столь важные особы должны путешествовать с парой дюжин воинов, не меньше. Но ни Ораферн, ни Лимлаг не любили привлекать к себе столько внимания в пути. Однако у сопровождения имелся приказ и, чтобы нарушить его, требовались соответствующие обстоятельства.

Речные холмы, к границе которых подходили эльфы, принадлежали людям. Молодая раса не спешила объединять свои города и образовывать единое государство. Но мелкие поселения часто тянулись к более крупным городам, создавая земельный союз. Нередко между ними возникали конфликты, но внутренние распри людского сообщества мало интересовали другие народы. Эльфы защищали свои границы и жестоко наказывали тех, кто посягал на них, поэтому люди по большей части избегали столкновений с остроухими.

Ближайшим городом являлся Билун. Стены крепости имели белый цвет и возвышались над полноводной рекой. Всё это выглядело весьма величественно, хотя город и не считался самым крупным людским поселением. До окраинных деревень пришлось бы добираться несколько часов. А в непогоду людские дороги размывало, превращая в вязкую жижу, что ещё больше задерживало в пути.

Эльфы остановились в реденькой рощице у ручья, чтобы напоить лошадей и приготовить обед. Холмистая местность позволяла укрыться от ветра и посторонних глаз. Однако, не успели путники вкусить похлёбки, как их побеспокоили.

— Властитель, на горизонте обнаружены двое, и они приближаются к нам, — сообщил один из сопровождения. — Судя по всему, это человеческие отроки.

— Дети? — Ораферн поднял удивлённый взгляд на воина. — Что им тут делать? Они одни?

— Совершенно верно, — ответил стражник. — Правда, всё время оглядываются.

— Кто их отпустил в такую дикую местность да ещё в непогоду? — проворчал хозяин леса и поднялся со своего места, накинув плащ. — Скоро ливанёт. Надо им помочь укрыться.

— Ты хотел сказать, что вскоре небеса разверзнутся мириадами струй? — усмехнулся Лимлаг, слегка посмеиваясь над манерой речи, то ли эльфов халла, то ли своего друга.

— Я так и сказал, — буркнул тот в ответ и вскочил на своего коня.

Мизрен только приступил к поглощению разнотравья и высказал было недовольство, но, почувствовав настрой хозяина, навострил уши. Лесной король сжал каблуками бока коня, и тот припустил рысью в направлении, что указал наблюдатель.

— Не задерживайся! Обед скоро будет готов, — Повелитель морей кивнул одному из охраны, и тот последовал за правителем Морнтаура, дабы обеспечить его безопасность.

В воздухе чувствовалась водяная пыль, которую даже моросью назвать было стыдно. Ораферн быстро различил среди холмов две маленькие фигурки: девушка лет шестнадцати и мальчишка двенадцати лет, облачённые в весьма поношенную и местами протёртую одежду, испачканную в пыли. У девчонки на плече красовалась замотанная тряпка с запёкшейся кровью.

В человеческом обществе в шестнадцать лет проводили обряд обручения, если имелась договорённость между родителями, но до свадьбы выдерживали ещё два года по традиции. Однако не все чтили подобные ритуалы.

Завидев всадника, беглецы едва не обмерли от страха, попятились, а после бросились прочь. Но тягаться со скоростью лошади не имело смысла, и серый в яблоках скакун быстро нагнал их, обошёл рысью вокруг, заставив детей прижаться друг к другу.

— Что с вами случилось? — прозвучал заинтересованный голос.

— Помогите… — прошептали оба, разглядев всадника.

— За нами гонятся! Они хотят нас убить! — выпалила девушка и упала на колени, чувствуя, что силы вот-вот покинут её израненные босые ноги. На растрёпанных тёмно-русых волосах замерли несколько капель влаги. Сердце вырывалось из груди, ощутив маленький, едва заметный луч надежды, и потому голос предательски дрожал.

— Они охотятся на нас! — выкрикнул мальчик, сжав кулаки. — Они отстреливают нас, как дичь! — он выглядел бойким, но ниже спутницы на целую голову, если не больше. Под левым глазом расплывался здоровенный синяк.

— Кто? — нахмурился Ораферн и взглянул вдаль.

Острый взор уже заметил приближающихся всадников. Лук, до этого хранившийся в чехле у седла, тут же оказался в руках. Заговорённая тетива не растягивалась, будучи в боевом состоянии и это позволяло не снимать её во время путешествия. Поднимающийся ветер превращал морось в сотни мелких игл, которые впивались в лицо, что уменьшало шансы на точный выстрел.

— Мы… из трущоб… — со слезами на глазах прошептала девушка. Создалось ощущение, что ком подступает к её горлу и вот-вот лишит возможности говорить. — Но наша жизнь должна хоть что-то стоить… Они вывезли тех, кого смогли поймать, в повозках за пределы города и выпустили, дав время разбежаться… А потом начали травить собаками и отстреливать. Помогите… пожалуйста… — она закрыла лицо руками и разрыдалась.

— Это всё сыновья главы города и их приятели… — ответил мальчишка, поглаживая плачущую по волосам. Он явно храбрился, скрывая страх. Судя по сходству, оба, скорее всего, являлись родственниками. Одинаковый цвет волос, серые глаза, схожая форма носа и то, как они относились друг к другу, говорило о многом.

— Я могу чем-то помочь хозяину Морнтаура? — спросил подоспевший страж, поклонившись. Его тоже укрывал походный плащ, а широкий капюшон прикрывал шлем с лиственным узором.

— Да, — кивнул король в сторону детей. — Забирай их, накорми, подлечи и обогрей у огня. Я разберусь тут сам, — последняя фраза прозвучала уже сквозь зубы.

Жизнь у эльфов долгая, но это не значит, что они не знают ей цену. Особенно это знакомо тем, кто видел смерть близких.

Стражник спешился, усадил детей на своего коня и повёл его прочь. Но не успел скрыться в низине, когда преследователи, замеченные ранее, двинулись в сторону беглецов. Лесной король выпустил стрелу под ноги лошадям, и те взвились на дыбы, остановленные всадниками.

Надо сказать, что одежда их смотрелась странно. Да, угадывались дорогие ткани, меховые оторочки и золотое шитьё, но облегающие штаны выглядели несуразно, как и туфли с вытянутыми носами. Пышные у плеча рукава и узкие у запястья у одних и, наоборот, свободный и широкий к низу рукав у других. Головные уборы тоже смотрелись диковинно: одни носили береты с перьями, другие шляпы с узким козырьком, будто надели остроносый башмак на голову. И, разумеется, расшитые пояса и фибулы с камнями, пусть и простой огранки. Судя по холёному виду, ни один из них не сталкивался когда-либо с голодом и холодом. Наверняка ещё и сбегали от учителей, чтобы не занимать головы чем-то иным, нежели праздность, и никогда не получали отказа ни в чём.

— Как ты… смеешь?! — выкрикнул сын вельможи, обладавший странной остроносой шляпой. — Да ты хоть знаешь, кто мы такие?!

— Меня это не интересует, — Ораферн повёл Мизрена между преследователями и детьми, которые вцепились в седло вороной лошади, боясь пошевелиться. Если их спасители отступят, детям трущоб придёт конец. Но лесной король махнул рукой, давая воину знак, что тот может продолжать путь.

— Что?! Ах ты…

— Погоди… присмотрись… — заметил тот, на чьём берете красовались два длинных фазаньих пера. — У того шлем, — добавил он тише. — А у этого лук эльфийский… сбруи нет…

— И что?! Мы на своей земле! Они не имеют права вмешиваться в наши дела!

— Минутку, где вы находитесь? — порыв ветра сбил капюшон с головы Ораферна. — Вы у границ эльфийской владений. Здесь нейтральная земля. С каких пор люди присвоили её себе?

— Мы преследуем опасных преступников! — выдал всадник в разноцветных штанинах. — Вы не можете забрать их.

— В чём же их вина? Неужели девчонка с мальчишкой унизили достоинство рослых парней? — усмехнулся лесной король.

— Она швырнула в меня камень! — взвился всадник в остроносой шляпе.

— Это было до или после отлова и охоты? — прищурился Ораферн.

Всадники на время затихли, переглянулись, даже слегка попятились.

— Да что мы стоим?! Он тут один! — выкрикнул тот, что стоял дальше остальных. — Даже если мы его убьём в приграничных землях, никто и никогда об этом не узнает. Потом вместе одолеем второго!

Преследователи вскинули луки. Стрела лесного короля прошла мимо плеча охотника, порвав при этом тетиву его лука, которая ударила по лицу своего хозяина, заставив вскрикнуть и повалиться с лошади. За ней тут же последовала вторая, коснулась руки его товарища и выбила лук. А затем вылетевший из ножен меч разрубил древки стрел, что устремились в хозяина леса. Прыжок прямо с седла на противников ввёл отпрысков вельмож в замешательство. Один свалился, сбитый ударом ноги, а последний оказался с разрубленным надвое луком. Лошади заржали, попятились, едва не затоптав тех, кто упал на землю. Юнцы явно мало времени уделяли тренировкам, сражаясь либо с мешками с сеном, либо с противниками куда слабее себя.

— Ораферн! Тебя ни на минуту нельзя одного оставить! — с укором выговорил Лимлаг, обернулся к воинам и жестом руки приказал не вмешиваться. — Стоит отвернуться, ты уже дерёшься.

— Не я первый начал, — ответил тот, собирая в кучку четырёх неприятелей, поставил их на колени. — Эй, ребята! — обратился он к эльфийским стражникам. — Разведайте окрестности. Дети сказали, что сюда притащили несколько человек из трущоб и объявили на них охоту. Найдите выживших и посчитайте мёртвых! Кто-то должен ответить за свои злодеяния…

— Значит, решили поохотиться на себе подобных? — прищурился повелитель морей и кивнул воинам в знак подтверждения приказа. Те пустились в разные стороны выполнять задание, а властитель спешился.

— Вы не имеете права! — вскинул голову один из пленных в разноцветных штанах. — Я сын главы города Билу́на! Когда мой отец узнает о вашем произволе, вы понесёте наказание!

— Наказание? — Ораферн едва сдержался, чтобы не выхватить меч и не снести эту глупую голову. — А то, что совершили вы, разве не требует наказания?!

— Это всего лишь оборванцы! Никто бы и не заметил, что их вдруг стало чуточку меньше… — презрительно фыркнул человек в берете и тут же получил удар по лицу, после чего повалился на землю.

— Это чужие жизни! И они тебе не принадлежат! — рыкнул лесной король.

Сама мысль о таком восприятии действительности казалась эльфу кощунством. Он не мог представить, чтобы эльфы выгоняли соплеменников в поля и расстреливали с целью самоутвердиться за счёт смертей невинных. С преступниками лесной король сам поступал жестоко, но здесь обстоятельства были иными. Эти четверо даже слуг с собой не взяли, оставили в повозках, без сомнения зная, какое бесчинство собираются сотворить.

Ветер слегка поутих, оставив в воздухе лёгкую морось. Но это казалось лишь затишьем перед более яростной бурей.

— Вам тоже не принадлежат наши жизни, но вы… истязаете нас на правах сильного! — зло прошипел тот, кто недавно лишился своей остроносой шляпы.

— Тут ты ошибаешься, — недобро усмехнулся Лимлаг и подошёл ближе. — На силу найдётся другая сила. И ты сейчас трепыхаешься только потому, что считаешь свой статус выше наказания. Но ты не прав. Впрочем, я готов оставить вас в живых.

Ораферн бросил на друга недовольный взгляд. Он считал, что недостаточная кара лишь раззадорит их, и позже, когда эльфы уйдут, эти подонки отыграются на тех, кто слабее, с пущей злобой, стараясь загладить свой нынешний позор быть пленёнными.

— Думаю, что убивать их не нужно, — похлопал по плечу своего друга бородатый эльф. — Но и пускать это дело на самотёк тоже, — он порылся в своём кошеле и вытащил несколько перстней с камнями, отвернулся, прошептал какие-то слова и после отдал каждому из пленных. — Надевайте или я сам буду отрубать от вас по кусочку.

— Что это? — лесной эльф внимательно рассматривал украшения. — Чем зачаровал?

— Эти кольца будут гарантом их хорошего поведения, — не без гордости заявил Лимлаг, — Если эти люди снова решат причинить кому-то вред, если начнут строить козни и поступаться совестью, эти милые побрякушки высосут из них жизненные силы, превратив в труху. Но если они исправятся и начнут думать о других, перестанут возносить себя выше закона, эти колечки позволят им прожить долгую жизнь и умереть от старости, не ведая ревматизма.

— Но ведь… это же тёмная магия… — по спине ласгалена пробежал холодок. — Даже если представить, что я бы воспользовался таким вариантом, у меня просто не хватило бы сил поддерживать заклятье на четырёх кольцах одновременно…

— Зато у меня хватит, — улыбнувшись, успокоил его бородатый эльф. — Ну что? Либо надевайте украшения, либо умрёте прямо сейчас. И помните, рассказать об этом вы никому не сможете.

Правитель Морнтаура крутанул мечом в руке, давая понять, что уже готов отрубать пальцы, оказавшиеся ненужными. Люди переглянулись, с опаской посматривая на дары, порычали, тихо поругались, но побрякушки надели. Умирать совсем не хотелось, а перстни, кажется, давали отсрочку и оставляли шанс придумать, как избавиться от них.

— Послушай, — Ораферн убрал меч и отвёл друга в сторону, взволнованно схватив его за плечо. — Это же проклятье. В эльфийском обществе это карается изгнанием или смертью. Оно оставляет отметку на теле и… — тут его разум, будто молнией поразила мысль, и молодой правитель вскинул удивлённые глаза. — Твоя татуировка?

— Догадался, да? — усмехнулся повелитель морей. — Да, время от времени я практикуюсь. Потому что это, порой, единственный способ, не убивая, добиться желаемого. Я разработал заклятье, которое формирует из проклятых пятен узор. Знаю, что ты меня не выдашь, а больше никто не догадается.

— Но ведь… колдовство наносит урон твоей душе…

— Я уже говорил, что покрепче многих буду, — Лимлаг мягко убрал руку товарища со своего плеча. — Стражники возвращаются.

Эльфийские воины действительно вернулись, сопровождая несколько жителей трущоб. Они сообщили, что уцелеть после такой охоты удалось немногим. На холмах обнаружилось с десятка два трупов. Собак, которые стали кидаться на эльфов, пришлось пристрелить. Обычно с животными договориться было проще, чем с людьми, но бывали и очень запущенные особи, в которых ненависть ко всему живому взращивалась с щенячьего возраста.

Раненым оказали помощь, в том числе и пленным отпрыскам вельмож. Однако, отобрали лошадей, заставив пешком возвращаться в город. Те, конечно, скрежетали зубами от недовольства, но старались сдерживаться, поглядывая на перстни. Часов пять до цивилизации пройти не так уж трудно, тем более ноги у всех уцелели.

— Властитель, а что делать с этими людьми? — спросил один из стражников повелителя морей, указывая на бедняков.

— Надо их куда-то определить, — тот огладил свою бороду.

— Их можно отправить в Лантасиринан! — лукаво улыбнулся Ораферн. — Вернее, через Лантасиринан на окраины Чёрного леса. Там есть деревенька. Я могу написать письмо Наурглаэру, он всё устроит. А стража сопроводит.

— Геллионну напиши, — посоветовал Лимлаг. — Он у тебя толковый. Но идея мне нравится, — обернулся к стражникам. — Вот вам новый приказ: сопроводить освобождённых через Лантасиринан в Морнтаур. От прежнего приказа вас освобождаю в связи с изменившимися обстоятельствами.

— Как прикажите, властитель, — поклонились эльфы.

Было видно, что эта идея им не очень нравится, но ослушаться не посмели.

— Что ж, пожалуй, стоит убираться отсюда, — Ораферн взглянул на небо, почерневшее от грозовых туч.

* * *

В полумраке приоткрытого полога из дорогой парчи на множестве подушек возлежал серебровласый эльф. Он морщился и строил недовольную мину, чуть потирая ноющий висок. Перстни на тонких пальцах поблёскивали в свете магических светильников.

— Ты отрекомендовался перед принцессой? — сделав скорбное лицо, спросил Лоссеана́лле.

— Да, повелитель, — поклонился Дилариа́т. — Она изволила согласиться пройтись по залам Тараэлентирио́са в моём обществе.

— Превосходно, — властитель снова потёр висок. — Поспеши. Доставь ещё порошка.

— Как пожелает великий правитель, — вновь поклонился рыжеволосый эльф и прикрыл за собой дверь в покои Лоссеаналле.

Советник спустился по широкой каменной винтовой лестнице на первый этаж, касаясь тонкими пальцами мраморных перил, прошёл по длинным коридорам, украшенным различными фресками, запечатлевшими великие деяния и не менее великих деятелей эльфийской истории. Рыжеволосый эльф остановился у одной из ниш с высоким узорчатым светильником в виде эльфийской девы, держащей сияющий бутон, и огляделся. Не заметив постороннего присутствия, он повернул нераскрытый цветок, покоящийся на изящных руках мраморной девы. Что-то тихо щёлкнуло. Рука в узорчатых кольцах толкнула проём в стене, за которым открылся вид на каменную лестницу, ведущую вниз. Дилариат вошёл, закрыв за собой тайный ход. Ступени, освещённые магическими камнями, вживлёнными в них, вели вниз. Ход открылся в коридор с высокими колоннами, за которыми виднелся подземный источник с одной стороны и глухая стена с другой. Впереди показалась массивная дверь, которая открылась достаточно легко, несмотря на свой размер.

Взору предстала большая комната с различными склянками, колбами и трубками, а также множеством книг на стеллажах. За столом, заставленным разного вида кристаллами, сидел эльф, разминая ступкой какой-то порошок.

— Как успехи? — поинтересовался советник.

— Почти готово, мой господин, — эльф тут же встал и поклонился, а затем вновь принялся за работу.

— Хорошо, — довольная улыбка промелькнула на лице. — Сделай ещё порцию для Лоссеаналле. Только эффект нужно усилить.

— Как прикажите, господин, — последовал ответ.

Дилариат прошествовал к высокому зеркалу, стоявшему поодаль, и с нескрываемым удовольствием осмотрел отражение. А после прильнул к нему, проведя пальцем по отражающей поверхности.

— Сколько забот, сколько забот, — тихо и на распев произнёс рыжеволосый эльф. — И всё ради тебя, где бы ты ни был, — лукавая улыбка промелькнула на красивом лице.

Лес… Совсем не такой, как дома. Здесь деревья не отзываются, я не чувствую их энергии, касаясь пальцами коры. Только слышу дыхание. Они, словно спят, растут во сне и во сне умирают. В Морнтауре всё иначе. Мой лес не только дышит, он живёт и чувствует, отвечает на мой зов, окутывает своей магией, будто обнимает. И я должен сохранить его таким.

Никогда прежде я не покидал Чёрный лес так надолго. Успел пройти через Малфиррос, познакомиться, наконец, с королём гномов. Надеюсь, возвращаться мы будем другой дорогой. Нет, они хорошие ребята, но… эти их… палаты. Глаза до сих пор побаливают, как вспомню. И баня… Нет-нет, забыть, забыть, забыть.

Башня Хроник оказалась не такой, какой я её себе представлял. С виду просто старое сооружение, весьма запущенное, но внутри… Это целый отдельный мир, не иначе. И о чём они говорили? На что я должен был осмелиться? Или они имели в виду Лимлага? Да, наверно его. Он действительно выдающийся эльф. И всё же, мне удалось перевести стихи из книги, осталось только понять, как провести ритуал. Чувствую, что я что-то упустил. Думаю, мне не хватает ещё какой-то рукописи, чтобы всё понять.

Библиотека Тараэлентириоса обширна, но, кажется, не в сфере моих поисков. И город… красив снаружи и ужасен внутри. Никогда не забуду тот злосчастный ужин. Да как он вообще посмел?! Как можно изничтожать редкие виды ради прихоти?! Бесит! Совсем как людские вельможи, которых я приучал к порядку рядом с моими владениями. Лоссеаналле потерял эльфийскую суть, отрезал себя от своей же земли так же, как и его подданные. Невероятно. Чудовищно.

Хорошо, что в Лантасиринане иные порядки. Да, там тоже хватает надменных типов, но лес живой. И там, правда, очень красиво. Менелтелу в начале показал себя таким же надменным, как и Лоссеаналле: сделал вид, что не узнал, позволил эти унизительные сценки во время бала, а потом накинулся с обвинениями за испорченную статую и беспорядки в купальнях. Да мы сами еле убежали от тех дамочек! Нас чуть не разобрали на сувениры… по частям. Это всё «Подловинка». Нужно с осторожностью относиться ко всему, что предлагает выпить Лимлаг. Но потом… Менелтелу помог снять проклятье и извинился. Пожалуй, он не так уж плох, пусть и немного манерный. И как же здорово было познакомиться с Глирданом! Вот уж действительно родственная душа! С ним так легко говорить и так приятно слушать его песни.

Однако как сильно различаются эльфийские королевства. Разный уклад жизни, разное отношение к землям, даже дома различны. Интересно, а какой город у Лимлага? Хотя, я скоро сам всё увижу. Только бы найти подходящий артефакт… Как там мои… дома? Уйти так надолго я не планировал, но дорога распорядилась иначе. Может, всё же стоило взять с собой Дракота? Если бы он заставил оцепенеть Лоссеаналле, вот был бы номер! Хах! Хотя… потом мог разгореться скандал похлеще. А учитывая кулинарные пристрастия, ещё и сожрать могли. Нет уж. Лучше дома в безопасности, среди своих. Ох, не думал, что буду так скучать по Геллионну и Эльдаэн. А как там Сауириэль? И нашёлся ли предатель? Надо поскорее разобраться с делами.

Как хорошо дома. Скоро он снова наполнится песнями и ночными огнями… и криками… Стоп! Какими криками? Откуда? Ругань? Скрип колёс, топот копыт… Что это?

Ораферн открыл глаза. Ночь окутывала лес своей прохладной пеленой, подсвечивая спящие деревья и заросли папоротника жемчужным светом луны. Огонь не привносил в холодные оттенки пейзажа тёплых красок, так как перед сном был потушен. Но за синими силуэтами стройных стволов слышался шум… голоса. Король Морнтаура быстро разбудил друга.

— Что? Уже пора? — недовольно пробубнил Лимлаг, потягиваясь.

— Там кто-то есть, — ответил ласгален, указывая в направлении, откуда доносились звуки.

Эльфы поднялись, собрали свои немногочисленные вещи и быстро оседлали лошадей. Затем они направились в сторону шума и чем ближе подходили, тем больше хотели разобраться в ситуации.

— Несчастная, беззащитная женщина в плену у разбойников! — стенал голос из повозки, сопровождаемой несколькими всадниками. — Кто-нибудь, помогите! Ну почему не нашлось до сих пор героя, который меня спасёт?! А-а-а-а!!! — крик стал истеричным, надрывным, а потом затих.

— Можно я её кокну? Ну, пожалуйста… — взмолился возничий, переговариваясь с идущим рядом всадником. — Сил моих уже нет терпеть её вопли! Опять кляп выплюнула! Не затыкается! Она меня вот-вот до безумия доведёт!

— Нельзя, — с досадой ответил собеседник, взглянул на повозку и поморщился. — Атаман хочет за неё выкуп большой взять. Она живой нужна и желательно невредимой.

— Тогда бы сам её и умыкнул, — прорычал небритый мужчина и слегка поторопил лошадей движением вожжей. — И вёз бы сам… И слушал бы всё это…

— И сам бы тратил выкуп, да?

— Помогите! Спасите несчастную, безвинно похищенную! И потише там! Не дрова везёте! — снова раздался женский крик.

— Нет, опять! — застонал возничий.

Эльфы наблюдали за процессией из-за деревьев, оставаясь незамеченными. Светловолосая дама в лиловом платье с V- образным вырезом, украшенным богатой тесьмой, продолжала громко жаловаться на судьбу и разбойников. Её руки связали верёвкой, а на плечах лежал плащ с меховой оторочкой. Неудивительно, что она привлекла внимание лихих людей.

— Мне кажется, ей нужна помощь, — заключил Ораферн. — Нужно вытащить её из лап разбойников.

— Разбойников? — усмехнулся Лимлаг, скептически окинув взглядом процессию. — Не смеши меня, мой мальчик. Разве это разбойники? Так, одно название. Даже руки марать неохота. Их припугнуть — они и разбегутся. Вот пираты — другое дело. С ними можно всласть повоевать. А это… — фыркнул.

— Как ни крути, а дама всё же в беде, — скривил рот ласгален, осуждающе взглянув на друга.

— Ладно, ладно. Но давай без жертв, хорошо? А то прям стыдно, — снова поморщился морской властитель.

— Договорились. Ты отвлеки внимание, а я зайду с другой стороны. У тебя много светящихся камней?

— Немного, но есть, — Лимлаг покопался в поясной сумке и достал несколько осколков, передал Ораферну. Тот взял камни и, спрыгнув с коня, скрылся в лесу.

Морской змей выждал некоторое время, а после прокашлялся, выпятил грудь и сжал каблуками бока гнедого жеребца, направив его вперёд. Он догнал процессию и поднял коня на дыбы, тот заржал, привлекая внимание.

— А ну стоять! — прозвучал громогласный голос повелителя морей. — Немедленно освободите даму или вам не поздоровится! Если сложите оружие, так и быть, я вас пощажу!

— Ты кто такой?! — разбойники тут же ощетинились короткими мечами, кинжалами и стрелами.

В этот момент стали зажигаться огни. В холодном ночном мраке среди чёрных теней извилистых деревьев свет магических камней, установленных на их ветвях, казался то ли глазами кровожадных тварей, то ли отблеском огня факелов отряда воинов. Похитители явно сжались, не желая умирать так скоро, тем более из-за этой склочной бабы.

— Я давал вам шанс! Теперь вы все умрёте! — расхохотался Лимлаг, вытащив меч.

В этот момент откуда-то сверху прыгнул Ораферн и парой движений перерубил постромки повозки, ударом ноги скинул возничего и плашмя стукнул мечом по крупу близстоящей лошади. Та возмутилась подобному обращению и ринулась в сторону, унося своего всадника.

— Да подавитесь! — плюнул сбитый на землю разбойник и бросился бежать вперёд по дороге, где не было видно света магических огней.

— Бежим!!! — закричал кто-то, и все нарушители закона как один кинулись врассыпную, оставив эльфов и их добычу одних на дороге.

— А неплохо ты придумал с камнями, — усмехнулся морской змей, спустившись с коня.

— Ввести врага в замешательство и атаковать, — довольно хмыкнул ласгален. — Я столько лет этим занимался в своём лесу, — обернулся к пленённой. — Вы в порядке? — он разрезал её верёвки и помог подняться.

— Боги!.. — с восхищением прошептала дама, любуясь своими спасителями.

Перед глазами, благодаря неуёмной фантазии, развернулась невероятная картина:

Величественный герой, разрезая ночной мрак, ворвался в стан разбойников и поднял коня на дыбы, дабы ошеломить их своим великолепием.

— Остановитесь! Как посмели вы творить бесчинства на этой земле?!» — грозный и в то же время невероятно бархатный голос, словно отблеск молнии на грозовом небе озарил собою всё пространство. Преступники дрогнули, ощутив его силу и попятились.

— Сей же час освободите прекрасную пленницу или вы познаете праведный гнев моего меча, не знающего пощады врагам! Но ежели образумитесь и сложите оружие, то испытаете на себе моё великодушие! Я снисходительно позволю уйти прочь!» — от той мощи, что источал весь образ незнакомца, разбойники задрожали, словно осиновые листья. Но слабоумие не позволило им рассчитать свои силы, и они оголили мечи и кинжалы, направив их против сияющего рыцаря. Да, точно, рыцаря, никак не меньше!

В этот момент зажглись праведные огни, заставив презренных ощутить всю плачевность их положения. И тут сверху на обидчиков девушки невероятной красоты бросился ещё один воин! Его светлые волосы мелькнули в густой темноте, когда ветер сбил капюшон с его головы. Глаза сверкнули яростью, и бандиты один за другим пали от его меча. Те же, кому посчастливилось выжить, моля о пощаде, бросились прочь. Он подошёл к прекрасной даме и, склонившись перед ней, ловким движением клинка разрубил её оковы и протянул руку, чтобы помочь подняться. Спасённая скромно вложила в его ладонь свою и потупила взор. И в этот же миг почувствовала, как жар растекается по её груди от блеска его зеленых глаз. Это была любовь! Та, о которой слагают легенды! Однако серо-голубые глаза второго рыцаря тоже смотрели на деву с неприкрытым интересом и явно ощупывали взглядом её хрупкий стройный стан. От чего та зарделась, не в силах сопротивляться его неудержимой мощи…

— С вами всё в порядке? — повторил свой вопрос Ораферн, помахав ладонью перед глазами блондинки.

— А? — вырванная из своих мыслей, она, видно, не сразу поняла, что ей задали вопрос. А потом разглядела острые уши. — Боги! ДА! — ликуя, выкрикнула дама и сжала кулаки от волнения. — Лучше не бывает! Эльфы… — блаженно произнесла она и упала в руки ласгалена, закрыв глаза.

— Дамочка, вам плохо? — прищурился Лимлаг. — Ладно, кидай её в седло и поехали. Там разберёмся, кто она и откуда.

«Давай же отнесём эту прекрасную леди в безопасное место!» — в фантазии вновь прозвучал бархатный голос эльфийского рыцаря, и его верный оруженосец подхватил бессознательное тело несчастной, унося его вдаль».

— Она как-то странно улыбается, — недоверчиво произнёс Ораферн.

* * *

Ночь постепенно отдавала свои права рассвету. Солнечные лучи окрашивали туманную дымку золотыми оттенками, придавая окружению сказочную атмосферу. Казалось, что стоит провести по ним рукой, и золотые струны зазвучат, приветствуя путников. Отблески дневного светила играли на каплях росы, задерживались на влажных от тумана листьях калины и бузины. Едва поспевшие ягоды малины заманивали пернатых гостей, приглашая на сладкое пиршество. Птицы весело скакали по веткам, сбрасывая сияющие капли воды на землю.

Утренняя прохлада заставляла слегка поёжиться спасённую деву. К тому же, ехать на луке седла было не очень удобно. Однако, «приходить в себя», когда твоё тело поддерживает остроухий красавец, совершенно не хотелось. Но затёкшие бёдра заставили поёрзать и выдать «пробуждение».

— Вы как себя чувствуете? — поинтересовался Ораферн. — Куда вас отвезти?

— Я чувствую себя превосходно, — ласково пропела спасённая. — Меня зовут А́́мбель, леди Амбель. Я жила в поместье Бо́дуен, часто прогуливалась по нашему лесу. Но эти невыносимые разбойники грубо схватили меня, связали и кинули в повозку! — она приложила тыльную сторону ладони ко лбу, слегка закинув голову. — Ах! Как унизительно было сидеть там, закованной в кандалы!

— Там верёвки были, — напомнил лесной эльф и осторожно спустил её с седла на землю.

— Они хотели выкуп, как я понял? — Лимлаг тоже спешился и повёл лошадь в поводу.

— Да! Эти неотёсанные мужланы хотели выручить за меня баснословную сумму! — жаловалась А́мбель, широко распахнув глаза. — Вы только представьте! Тысячу золотых!.. Или две… нет, пять! — но тон её вдруг сменился на ласковый и даже заигрывающий. — Но как я счастлива, что вы, прекрасные герои, спасли мою жизнь и честь!

— Тысячу золотых? — переспросил Лимлаг. — Это двести в пересчёт на эльфийские. Цена немалая, но не баснословная.

— То есть… как? — опешила Амбель, переводя взгляд с одного эльфа на другого. — Или вы хотите сказать, что… для вас это не такая и большая сумма? Вы богаты? А кто вы? — в голубых глазах сверкнули искры интереса. — Как зовут моих спасителей?

Эльфы задумались. Они путешествовали инкогнито, и выдавать свои личности первой попавшейся женщине не хотелось. Да, Ораферна по эту сторону Драконьего хребта вряд ли кто-то знал, а вот про Лимлага слышали многие.

— О, наши имена человеческим языком будет произнести довольно сложно, но вы можете именовать нас Свободный кит, — морской змей картинно поклонился, прижав ладонь правой руки к груди, — и Дубовый лист! Мы путешествуем… в поисках приключений!

— Дубовый лист? — тихо переспросил Ораферн, скривив физиономию. — Серьёзно?

— О! Я так рада нашей встрече! — восхитилась спасённая дама. — Великолепный рыцарь Свободный кит и его оруженосец Дубовый лист! — сделав изящный жест руками, она опустилась в глубоком реверансе.

— Оруженосец? — прищурился лесной король.

— Я выгляжу более презентабельно, — довольный собой Лимлаг похлопал друга по плечу, а после обратился к собеседнице. — Мой спутник не оруженосец, у нас примерно один статус. Мы оба прави… — в это мгновение локоть лесного короля ударил в бок. Заигравшись, бородатый эльф едва не представился правителем.

— …Правила соблюдаем: выручать в пути всех, кто в этом нуждается! — вынужден был спасать ситуацию Ораферн.

— О, как благородно! Господа рыцари, позвольте пригласить вас в моё поместье Бодуен, дабы смогла я отблагодарить вас за спасение! — она снова опустилась в реверансе.

— Принимать благодарности так приятно, — снова улыбнулся повелитель морей. — А где, собственно, оно находится?

— А… — дама стала озираться вокруг, затем спохватилась. — Давайте заберёмся вон на тот холм и посмотрим.

С холма действительно открылся вид на дорогу, ведущую к достаточно крупному поместью. Оно обрамлялось садом и водоёмом, чуть поодаль начинался лес. Стены здания с одной стороны подходили к самому пруду и, казалось, уже погрузились в него, не обращая внимания на ведущие к воде каменные ступени. Высокая терраса поднималась над поверхностью на толстых колоннах, образуя полукруг. Широкая центральная башня имела сферический купол и большие окна. По обе стороны отходили два крыла с окнами чуть поменьше. Кое-где по стенам пытался взобраться дикий плющ. Пруд местами зарос группами жёлтых кувшинок и камышами, которые облюбовали утки.

Так как двигаться приходилось медленно, ведь эльфы спешились, чтобы дама смогла восседать в седле, не испытывая стеснения, то прибыли к поместью только к часу Лошади, когда солнце было в зените.

К госпоже тут же подбежали слуги, окружив её тревожной заботой, выспрашивая о её состоянии, сопровождая в покои. Спасителям выделили комнаты, закуски и вино, попросили обождать, пока госпожа придёт в себя.

* * *

Нижнюю часть стен в выделенных покоях украшали деревянные резные панели, а верхнюю — узорчатый шёлк. В центральной зале был выложен наборный паркет, а вот в комнатах всё оказалось проще: дощатый пол, прикрытый цветным ковром. Массивные круглые свечные люстры спускались с деревянных потолочных балок. Очаг большого камина в каждой комнате был выложен кирпичом, а его арка — из резного камня. Над каминной полкой так же располагалась деревянная панель, с декоративным орнаментом и чашей в центре. Надо сказать, что резьба по дереву являлась одним из основных украшений комнат, её можно было увидеть на креслах и столах, на комодах и секретерах, на шкафах и сундуках.

К часу Косули гостей пригласили в обеденный зал, где стол уже заставили различными кушаньями: печёной картошкой с зеленью, ветчиной, запечёнными куропатками, рагу из овощей и кабаньего мяса, разными кашами и большим хлебным блюдом. Слуги разлили по кубкам красное вино и отошли в сторону, ожидая момента, когда снова понадобятся. Эльфы сидели напротив друг друга, чтобы восседавшая во главе стола дама могла лучше их видеть.

— Я хочу поднять этот кубок за моих героев, вырвавших меня из лап разбойников! — торжественно возвестила хозяйка дома. — Понимаю, что мне предстоит тяжёлый выбор, но моя благодарность к вам обоим безмерна!

Лимлаг и Ораферн переглянулись, не совсем уловив, о каком выборе она говорит, но решили, что это какие-то человеческие традиции и не стали заострять внимание.

— А позвольте спросить, мои дорогие герои, — спустя некоторое время и пару кубков Амбель вновь подала голос. — Заняты ли ваши сердца любовным томлением? Или вас не коснулась ещё эта сладкая боль?

— Свободный кит потому и называется свободным, что сердце его не занято подобными переживаниями, — посмеялся Лимлаг и удостоился кокетливой улыбки дамы.

— Мне некогда думать о таких вещах, — признался Ораферн. — Слишком много забот.

— О, как прелестно… то есть печально, — скорчила грустную мину. — Я уверена, что Ваша судьба ближе, чем Вы думаете! — затем вновь обратилась к обоим. — А какая женщина могла бы завоевать ваши сердца?

— Я ещё не встречал столь страстную женщину, которая смогла бы со мной справиться, — лукаво прищурился морской змей.

— А что насчёт Вас? — она обратилась к ласгалену с обворожительной улыбкой.

— Я… — тот задумался. — Не знаю. Наверное, она должна быть умной, обладать чувством собственного достоинства, добротой и искренностью…

Подобный вопрос загонял его в тупик. Несмотря на то, что Ораферна всегда окружали женщины, он не строил планы на женитьбу. И редко когда ухаживал за кем-то по-настоящему. Обычно эльфийки сами бегали за королём и ссорились, кому он достанется. Мерилин обладала нужными качествами, но теперь её душа переродилась в дриаду и принадлежала Миру Духов.

— Очаровательно, — констатировала Амбель, загадочно закатив глаза, словно прокручивая в голове какие-то мысли. — А какую охоту предпочитаете? С ловчими птицами или с собаками?

— Конечно, с птицами! — Лимлаг, кажется, был более словоохотлив, чем следовало, возможно чересчур расслабился, не ощущая угрозы со стороны хрупкой дамы. — Хотя, лучше с гарпуном! Я однажды охотился за одной ру… — договорить не получилось. Благодаря не очень широкому столу, сапог лесного короля дотянулся до ноги морского змея.

— Рукописью! Он у нас начитанный! — сурово взглянул на друга Ораферн и тот, почесав бороду, кивнул.

— Да, действительно, рукописью… Редкая вещь оказалась, — повелитель морей растерянно улыбнулся, понимая, что его слегка занесло. — А Дубовый лист предпочитает лук и стрелы. Хотя, собачка у него есть.

— Есть, — подтвердил ласгален. — Но с собой не взял.

— Уверена, очаровательное создание, — кокетливо повела плечиком хозяйка поместья.

Ораферн вспомнил лумре́нов, крупных чёрно-серых псов с высокими острыми ушами, мощной грудью и сильными лапами. Свирепые звери с удивительно чутким носом были желанны в высшем обществе Кьярваля, но не могли туда попасть из-за запрета короля Чёрного леса. Люди редко когда умеют ценить преданность таких существ.

— Ох, признаться, в разных книгах, что мне доводилось читать, — снова начала блондинка, — эльфов описывают высокими красавцами в длинных одеяниях. Высоких красавцев я действительно вижу, — она «стрельнула» глазами в обоих собеседников по очереди. — Но как же длинные одеяния? Книги врут?

— Не совсем, — отозвался Лимлаг. — Просто в путешествиях в длинных одеждах не так удобно. Мы же не королевский выезд со свитой. А вот во дворце, да, длинные одеяния в почёте. Ну и потом, это просто красиво! Придаёт статус.

— А вы были во дворце, рыцарь Свободный кит? — Амбель ухватилась за этот кусочек рассказа. — Вы вольные рыцари или служите королю?

Ораферн слегка задумался в этот момент, снова вспоминая о том, как единственный раз примерил длинное одеяние, наступил на него, кубарем прокатился по всем ступеням лестницы и едва не превратился в один большой тканевый клубок. Поморщился. Поэтому не уследил за ходом диалога, который принимал опасный оборот.

— Конечно, я был во дворце! И нет, я никому не служу, кроме своих эльфов…

— А в каком дворце Вы были?

— О! Где я только ни был! И в Лантасиринане, и в Тараэлентириосе, и в Малфирросе, и в…

— В своём небольшом городе! — перебил его Ораферн, сурово глядя на товарища.

— В небольшом? Да мой город самый… — развеселился морской змей, но получил новый пинок сапога и только потом заметил недовольный взгляд ласгалена, после чего заговорил куда тише. — Самый… небольшой, да… Маленький такой городочек, — он слегка разъединил ладони, показывая размер поселения.

— Как здорово путешествовать! — мечтательно закатила глаза хозяйка поместья. — Это так романтично! А вам нравятся трагические романы?

— Трагические? — оба мужчины переспросили одновременно и так же синхронно мотнули головой.

— Я могу посмотреть какую-нибудь трагическую пьесу, конечно, — задумался бородатый эльф. — Но с большим удовольствием побывал бы на каком-нибудь весёлом вечере.

— Согласен. Трагедия — тоже не моё, — кивнул Ораферн. — Не люблю, когда всё заканчивается плохо. Столько страдать и в итоге упереться в ничто.

— Но ведь это так трогает душу, заставляет сопереживать. И потом, смерть героя ради любви — это так красиво! — возразила дама.

— Красиво? Для меня странно радоваться чужому горю, уж извините, — нахмурился ласгален и поджал губы.

— Друг мой, ты воспринимаешь всё слишком серьёзно, — снисходительно улыбнулся Лимлаг.

— На мой взгляд трагедиями может восторгаться только тот, кто никогда их не испытывал на себе. А потеряв близких, мыслишь совсем иначе, — лесной эльф всё больше хмурился.

И почему его так задели эти слова? Он же понимал, что находится в гостях и вести себя подобным образом неприлично. Но наслаждаться чужим горем… Сразу перед взором встали картины убитой матери и Мерилин, а чуть позже скорбящие эльфы над телами убитых орками братьев и сестёр, возлюбленных и родителей. И почему-то так сильно защемило сердце, что Ораферн не смог иначе среагировать на подобное заявление. Глаза словно потемнели.

— Прошу простить моего друга, — попытался спасти ситуацию морской змей. — Он не так давно потерял подругу, жестоко убитую предателями, и пока очень остро воспринимает слова о трагедии.

— Ох, как ужасно! — восхищённо вздохнула Амбель, прикрыв рот руками.

Её фантазия сразу воспроизвела образ скорбящего влюблённого над прекрасным телом бездыханной девушки, почему-то очень похожей на саму Амбель, красиво раскинувшей руки. Узорчатый кинжал, пронзивший сердце, поражал своей изысканностью, а нежное платье обагряли капли крови. Шёлк струился по мраморному полу, а волосы рассыпались великолепной золотой волной.

Ораферн, похоже, стал для хозяйки дома трагическим героем, что вызвало новый прилив самозабвенного любования его образом. В то же время Лимлаг представал величественным рыцарем со множеством подвигов, храбрым и могущественным, а его лукавая улыбка добавляла шарма.

— Ох, нет, я не могу выбрать… — приложив ладони к щекам и блаженно прикрыв глаза, произнесла дама.

Эльфы посмотрели на неё с некоторым недоумением. Хозяйка поместья время от времени вела себя странно, но это можно было списать на шок от похищения. Люди могут быть такими непонятными.

— А вы любите танцы? Я бы очень хотела потанцевать с вами этим вечером. Вы же останетесь на ужин?

— Нам нужно продолжать путь… — начал было Ораферн, но…

— Конечно! Мы отбудем завтра утром, после завтрака, — заявил Лимлаг. — Признаться, я уже давно не ночевал на нормальной кровати, поэтому не воспользоваться предложением будет большой ошибкой.

Лесной король только вздохнул. Всё же его друг хоть и кичился, что любые трудности способен превозмочь, а комфорт любил.

— Замечательно! Тогда после ужина давайте устроим танцевальный вечер! — воодушевилась Амбель. — Ох, нужно подготовиться как следует! — мысли унесли её далеко, и обед решили закончить, тем более что все уже были сыты.

Ораферн хотел позже уговорить друга отправиться в путь ещё до завтрака, ведь время было дорого. Поэтому поймал в коридоре мальчишку-слугу и попросил на рассвете поседлать их лошадей, а в благодарность протянул настоящую эльфийскую серебряную монету. Паренёк воодушевился и радостно закивал.

Так как эльфы нечасто останавливались в людских городах, то их деньги ценились там больше собственных из-за чистоты обработки и металла. Эльфийская серебряная монета стоила трёх человеческих серебряников.

На десять серебряных людских монет можно было приобрести средненькую лошадку. А вот породистый скакун мог стоить и один эльфийский золотой, как и редкая породистая собака.

Не меньше ценились гномьи деньги, имевшие квадратную форму с квадратным же отверстием посередине. Но помимо монет низкорослый народ обменивал и драгоценные камни.

Лесной эльф решил, что если танцы затянутся, то могут продлиться и всю ночь, а рано утром хотелось покинуть гостеприимный дом и, наконец, заняться делом. Поэтому лучшим решением он посчитал сон до самого ужина.

* * *

— Лимлаг, — решил предупредить товарища Ораферн. — Будь так любезен, следи за своей речью. Ты чуть нас не выдал за обедом. Сам же говорил, что путешествуем инкогнито.

— Ой, да ладно тебе, — отмахнулся тот. — Она совершенно безобидная женщина. Да, немного странная, но это не преступление, — он одёрнул свой новый наряд, более парадный, чем предыдущий, и покрутился перед зеркалом.

— Знаешь, даже роль оруженосца меня бы устроила. Почему-то эта дама кажется слишком навязчивой, — поджал губы ласгален. — Я бы не хотел, чтобы она заявилась в мой лес и начала сетовать, что я давно её не навещал…

— Тебе мерещится всякое, — похлопал его по плечу морской змей и подмигнул. — Расслабься. Выспимся и после завтрака отправимся в Эаринандис. Ну, что она сможет нам сделать? — посмеялся. — Пойдём, уже пора.

Переодевшись, эльфы отправились в круглую залу с потрясающим узорчатым паркетом. Высокие окна давали достаточно солнечного света днём, а вечером люстры с множеством свечей замещали роль дневного светила. У ряда окон был выставлен стол с блюдами фуршетного типа, неподалёку от которого стояли несколько слуг. В другом конце зала восседало несколько музыкантов с флейтами, лютнями, барабаном и небольшой стойкой с колокольчиками, на которых играли маленьким молоточком.

Эльфам сообщили, что они могут перекусить в ожидании хозяйки дома, так как она ещё готовится к выходу. И оба решили воспользоваться такой возможностью, тем более что яства были весьма привлекательны.

Но когда появилась Амбель, гости выпучили глаза, потеряв дар речи. Малиновое парчовое платье с пышным рукавом у плеча и узким до запястья, расшитый драгоценными камнями пояс и подол, высокий головной убор с вуалью и… декольте… Вырез был слишком глубоким, даже неприличным. Кажется, там должно было быть ещё два слоя нижних платьев, но дама не стала этим себя утруждать. Она продефилировала по направлению к мужчинам, покачивая бёдрами.

Ораферн выронил булочку.

— Как я рада видеть вас! — улыбнулась хозяйка дома, заметив, что эльфы тоже приоделись к танцам, и на несколько мгновений замолчала, принявшись рассматривать вышивку и фасон кроя мужских нарядов. — Изумительно! — констатировала она и взяла кубок, поднесённый слугой. — Давайте выпьем за чудесный вечер!

Отведав кушаний и осушив, как минимум, половину бутылки вина, дама почувствовала, как разгорячилась кровь. Её потянуло на подвиги.

— В столь чудесный вечер трудно удержаться от танцев! — заявила Амбель. — Но наши танцевальные движения могут быть вам не знакомы, поэтому я берусь научить вас нескольким па! — она бесцеремонно подхватила Лимлага под локоть и вывела в центр зала. Тот едва успел сунуть свой кубок в руки друга, перед тем как малиновый вихрь унёс его прочь от стола со съестным. Ораферн оказался с двумя чашами в руках и с торчащей изо рта косточкой от голени куропатки.

Танец состоял из шагов с подскоком, небольших махов ногами вперёд или в сторону и незамысловатого движения вперёд и назад. А ещё были элементы кружения вокруг себя и обход с подскоком вокруг партнёра. После нескольких повторений, оба покружились вместе, держась за руки, и встали в изначальную позицию, чтобы воспроизвести всё снова. Но чем дальше заходил танец, тем ближе старалась подойти Амбель, пыталась прижаться к плечу бородатого эльфа, а подскоки заставляли её грудь вздыматься и опускаться совершенно бесстыдно.

Даже Лимлаг, не обладавший излишним целомудрием, чувствовал себя неловко. Но скорее потому, что дама слишком рьяно предлагала своё общество, с напором. Он старался быть максимально вежливым и учтивым, но даже его терпению пришёл конец. Он подвёл Амбель к столу, где выпивал друг, и вручил ему хозяйку дома.

— Твоя очередь, — произнёс он и подтолкнул товарища к бездне похоти, коей сейчас представлялась блондинка.

Ораферн почувствовал, как его «засасывает» в это болото, ощутил на себе все ужимки и тычки грудью. Он пытался сосредоточиться на музыке и не особо смотреть на партнёршу, но она так же растворилась в нём, как и прочие девушки во время танцев. Вот только в этот раз это совсем не радовало. Амбель сумела каким-то образом потереться об эльфа бедром, хотя танцевальные движения подобного не предусматривали, а в момент, когда партнёршу нужно было переставить влево, обхватив за талию, она повисла на короле Морнтаура, обняв его за шею. Тот, переставив даму, резко отстранил её от себя и, отойдя ещё на шаг назад, поклонился.

— Прошу меня простить. К своему стыду, должен признаться, что, кажется, переборщил с количеством вина и вынужден вас покинуть.

Лимлаг едва не поперхнулся куском, представив, что хозяйка дома сейчас снова накинется на него. Поэтому, залив всё, что успел съесть остатками вина, поспешил к другу.

— Да, просим нас простить! — широко улыбнулся он. — Вечер поздний. Завтра в путь…

— О, как вы правы! — вдруг опомнилась Амбель. — Но, боюсь, что после случившегося в лесу, мне будут сниться кошмары. Ах, господа рыцари, если бы вы смогли защитить меня от этого, отогнав страшные сны в моих покоях…

— НЕТ! — хором ответили эльфы и с ужасом переглянулись.

— Вот! — морской змей быстро порылся в расшитой поясной сумке и достал оттуда жемчужину. — Это особый магический жемчуг! Он создан искусными мастерами с помощью особой магии. Отгоняет все дурные сны! Уверен, этого будет достаточно! — вложил жемчужину в ладонь хозяйки дома, быстро отошёл обратно к Ораферну и схватил за запястье, намекая, что пора уходить.

— Просим нас простить, гостеприимная госпожа, — поклонился ласгален и вместе с товарищем едва ли не бегом направился к двери.

— Приятных снов! — помахала им рукой блондинка, прижав кулак с жемчугом к груди. — Ах! Какая забота о моём благополучии! Отдать столь ценный предмет. Рыцарь Свободный кит… — послала воздушный поцелуй в сторону двери, за которой скрылись гости. — Но и рыцарь Дубовый лист… так мил. О, его сильные руки… а глаза… Он божественно танцует! Никогда прежде такого не видела. Нет, я не могу выбрать кого-то из них… Впрочем, ещё целая ночь впереди! — она рассмеялась и вышла из зала.

* * *

В комнату Ораферна постучали.

— Это я! — Лимлаг подёргал ручку, но дверь была заперта.

Ласгален встал с кровати, открыл дверь и впустил друга, после чего снова запер. Он с молчаливым укором взглянул на морского змея, а затем сел обратно на кровать, уперев локти о колени.

— Ладно, ладно! Я был не прав! Она не такая уж и безобидная… — пробубнил бородатый эльф и сел рядом, повторив позу. Он пришёл со своими вещами, которые поставил рядом. — Утром мы уедем.

— Та жемчужина не была зачарована.

— Нет, конечно. Не буду же я растрачивать столь ценные предметы попусту.

— На рассвете лошади будут готовы, я договорился с мальчишкой-слугой. Надеюсь, не обманет, — сообщил лесной король, где-то глубоко внутри радуясь, что не пришлось убеждать друга в необходимости срочного отъезда.

— Отличный план. Я, правда, не думал, что…

— Тс-с-с! — шикнул на него Ораферн и снизил голос до шёпота. — Кто-то идёт.

Послышались женские шаги, которые остановились у двери, а затем раздался тихий стук. Но эльфы затаились, решив сделать вид, что комната либо пуста, либо её содержимое пребывает во сне.

— Рыцарь Дубовый лист, — тихо позвала Амбель, и мужчины напряглись. — Вы спите? — но ответа не последовало, и шаги удалились к соседней комнате.

Лесной эльф молча встал и подставил под ручку двери стул, забаррикадировав вход, затем вернулся на своё прежнее место.

Прошло ещё немного времени, и шаги вернулись к первой двери и тут звякнули ключи.

— Так… который… — тихо проговорил голос. Послышалось бряцанье. — Не тот… ой… — связка упала на пол, была снова поднята, и в замке раздался скрежет. — Опять не тот… — тихо сетовала Амбель, снова и снова пробуя разные варианты, пока один, наконец, не подошёл. Щёлкнуло. Воодушевленная дама дёрнула ручку двери, но та не поддалась. Мешал стул. — Да что же это? Заело? Но как же? — голос звучал расстроенно.

Дверь толкнули ещё несколько раз, но потом вновь послышались удаляющиеся шаги.

— Знаешь… тут отчаянием попахивает, мне кажется, — заметил Лимлаг. — Мне её даже жалко стало…

— Ты не жалей. Лучше окно закрой, — пробубнил Ораферн и подтолкнул друга в бок.

Тот поднялся и нехотя прошёл до окна, осторожно выглянул. Ко второму этажу подбирался дикий плющ, но это растение никак не могло выдержать вес человека, поэтому морской змей усмехнулся опасениям младшего товарища… а потом заметил даму, которая пыхтя и охая, тащила по дорожке из мелкого гравия длинную лестницу. Он быстро закрыл ставни, подперев засовом.

— Пугающая женщина… — вздрогнул бородатый эльф. — Но надо отдать должное её упорству.

О стену рядом с окном что-то стукнуло, и морской змей поспешил вернуться к другу, усевшись рядом на кровати. Ночь обещала быть длинной.

За то время, пока луна своим серебряным светом озаряла небосвод, Амбель успела взобраться по лестнице, проверить крепко ли заперты ставни. Крепко. Какая жалость. Затем попытаться дотянуться до второго окна, спуститься, свалиться с нижних ступеней, попытаться подвинуть лестницу ко второму окну, уронить лестницу и разбить большую керамическую вазу, служившую клумбой. Затем она снова подставила лестницу, забралась, подёргала второе окно и, убедившись, что внутрь не проникнуть, решила спуститься вниз. Всё это сопровождалось оханьем, кряхтением, тихими переговорами с собой и явным разочарованием в невозможности добраться до эльфов. Только к часу Волка, уже глубокой ночью, хозяйка дома сдалась.

* * *

На рассвете, когда только начинался час Пчелы и солнце едва показывало свои лучи из-за горизонта, Ораферн стал расталкивать уснувшего товарища, но тот явно не желал подниматься так рано.

— Нам нужно уходить. И лучше это сделать сейчас! Пока она спит.

— Слушай, давай подождём до завтрака, а? — лениво пробубнил морской змей. — Уходить, не попрощавшись, невежливо.

— Что? — ласгален аж отпрянул. — Ты шутишь, что ли? Она всю ночь к нам ломилась, а вечером едва не запрыгивала верхом! Нужно бежать отсюда как можно скорее!

— Ораферн, — бородатый эльф сел на кровати, протирая глаза. — Я всё понимаю, но, думаю, что всё это безумие было вызвано излишней долей вина. Пьяные люди бывают удивительно… несуразны. Я уверен, что за завтраком она будет извиняться перед нами за вчерашнее. Ей будет стыдно. И если мы вот так возьмём и исчезнем, это может остаться непоправимой раной на её душе. Да, вчера она вела себя… странно и даже… жутко, но всё это можно объяснить вином.

— Тебе просто не хочется подниматься с мягкой постели и уходить на голодный желудок! — констатировал лесной король, скрестив руки на груди.

— М… и это тоже, — кивнул собеседник. — Но не только. А что, если она потом будет рыдать в подушку?

— Ладно… — сжалился лесной эльф. — Но не говори, что я не предупреждал.

* * *

Ораферн успел проверить лошадей и выпустил их из конюшни, привязав вещевые мешки к седлу. Кони скрылись за деревьями. Они будут ждать зова, на который непременно явятся. Так случилось, что доводы Лимлага не слишком сильно убедили друга, и тот решил подстраховаться.

К завтраку гости спустились уже готовые к выезду. Стол накрыли в обеденном зале. Пышные оладьи с мёдом и джемом, молоко, сыр и творог, омлет и снова большое хлебное блюдо. От такого завтрака не хотелось отказываться. Тем более что аромат заполонил собой всё пространство, вытесняя из головы дурные воспоминания о прошедшей ночи.

— Доброе утро! — как ни в чём ни бывало, поздоровалась Амбель, усаживаясь за стол и принимаясь за трапезу. Платье выглядело намного скромнее, и общий вид куда более благообразный, чем прежде.

— Доброе, — отозвались мужчины и принялись за еду.

Что и говорить, повар постарался на славу! Лимлаг даже подумал, что неплохо бы переманить его к себе, если человек из таких простых продуктов может сотворить настоящее волшебство.

— Друзья мои, — к концу завтрака хозяйка дома подала голос, осторожно промокнув губы салфеткой. — Я знаю, что встреча наша не была случайной. Тому виной судьба, и она нашептала о том, что мне предстоит тяжёлый выбор. Однако, оценив все моменты, пересмотрев каждого в отдельности, я поняла, что не смогу… не могу выбрать кого-то одного из вас. Поэтому выйду замуж за вас обоих!

Ораферн выронил вилку, а Лимлаг поперхнулся напитком и принялся стучать себя по груди, стараясь откашляться. Эльфы переглянулись и одновременно вскочили из-за стола.

— Благодарим за гостеприимство! Нам пора! — выпалили оба и быстро направились к двери.

Но из столового зала оказалось не так просто уйти. Весь штат слуг вооружился сетями и верёвками, чтобы задержать гостей.

— Доблестные рыцари, — мило улыбнулась Амбель, отпив из своей чашки. — Вам не убежать от своей судьбы!

— Посмотрим! — на лице ласгалена появилась кривая ухмылка. — Как тебя там… Свободный кит, жертвы нам не нужны. Но это не тот вариант, когда нас можно удержать!

— Ты прав… Дубовый лист! — лукаво прищурился Лимлаг. — Буду ждать тебя у выхода!

Ораферн бросился вперёд, прямо на расставленную слугами сеть и в самый последний момент вдруг нырнул вниз, проскользнув по паркету между ног прислужников, не успевших опустить ловчий инструмент. Затем он с лёгкостью увернулся от пары горничных, встретившихся в коридоре, прыгнул в бок, чтобы обойти лакеев, перегородивших путь, оттолкнулся от стены и с грацией рыси приземлился за их спинами.

— Вам до меня ещё тренироваться и тренироваться! — рассмеялся им в спину король Морнтаура и продолжил путь. — Спасибо, Эльдаэн, — в минуту опасности все тяжёлые испытания, которая изобретала для него боевая подруга, вспоминались с особой теплотой.

Но расслабляться не стоило. Большая часть слуг уже собралась в холле. Они вооружились не только верёвками, но и мётлами, а повар размахивал большим половником. Смотрелось ужасно глупо, но применять все свои боевые навыки было бы неразумно. Перед взором стояли просто люди, которые подчинялись взбалмошной госпоже.

— Прошу простить, красавица! — посмеялся морской змей, обойдя одну из служанок, и тоже оказался в холле.

— Кит! Давай наверх! — скомандовал Ораферн, и эльфы бросились вверх по лестнице, уводя за собой прислугу. А затем, не сговариваясь кинулись в стороны и, вскочив на гладкие перила, проскользили сапогами до самого низа, перепрыгивая руки, стремящиеся их поймать.

— Повара не тронь! — рыкнул Лимлаг, когда перед лесным эльфом вдруг появился разгневанный кулинар. Но лесной король ловко увернулся от удара половника и, обогнув того, рванул к выходу.

— Займись дверью! — крикнул другу Ораферн и сделал подсечку ногой дворецкому, вознамерившемуся отловить беглеца лично.

— Откройся! — рявкнул повелитель морей, ударив ладонями о запертую входную дверь, и та под напором внезапно взметнувшегося ветра слетела с петель.

— Они уходят! Госпожа! — слышались крики слуг.

Эльфы, свистнув, подозвали своих лошадей и на скаку запрыгнули в седло, покидая владения Амбель.

Хозяйка с восхищением осмотрела выломанную дверь и взглянула вслед уносящейся парочке.

— Ах! Как они прекрасны! — она простояла так пару минут, а потом, едва не подпрыгнула от внезапно нахлынувших чувств. — Быстро! Перо и бумагу! Я должна написать об этом роман! Нет, два романа… три! О, да! Я запечатлею их в строках, и тогда они навсегда останутся со мной… Роман о любви эльфийских рыцарей и спасённой дамы! Или… нет, я сделаю одного из них королём, а второго рыцарем, так будет драматичнее! Пусть весь мир узнает о том, как они великолепны!

За зелёными горами виднелся синий лоскут моря. Солнце светило непривычно ярко, но довольно мягко, не иссушая землю и не заставляя путников изнывать от жары. Солёный бриз подхватывал волосы эльфов, играя с ними. Он прятался среди светлых прядей, подбрасывал их и снова уносился вдаль. Небо казалось невероятно высоким. Ораферн нигде прежде не видел такой чистой лазури. Ни одно облачко не нарушало её невероятного сияния. Дорога слегка пылила под копытами лошадей, но на это никто не обращал внимания. Буйство красок окружающей природы привлекало куда больше. Запахи: сладкие, терпкие, нежные, пряные — кружились и сменяли друг друга. Яркие крупные цветы, невиданные ранее, заставляли просыпаться любопытство. Лес укрывал скалы изумрудным покрывалом, цепляясь за камни там, где это только было возможно. Лишь на отвесных участках серым монолитом восставали обнажённые обрывы во всём своём монументальном величии.

На пути показалась высокая белая башня, местный форпост, у которого ожидала стража. Лимлаг давно скинул капюшон, и потому эльфы издали опознали своего повелителя и встретили его, опустившись на колено.

— Приветствуем тебя, властитель! — хором прогремели три десятка голосов.

— Ладно, ладно, поднимайтесь! — довольно улыбнулся Лимлаг, сделав жест рукой. — Я приехал с другом. Запомните его хорошенько. Это правитель Морнтаура, король Ораферн! Он мой почётный гость!

— Приветствуем короля Морнтаура! — так же хором ответили воины.

— Перестань, мне даже неловко, — замялся Ораферн.

— Привыкай, — подмигнул повелитель морей. — Так тебя должны встречать в каждом городе.

Они покинули форпост и отправились дальше к городу, по пути успев увидеть ещё несколько башен.

— Слушай, мне показалось или тут правда какое-то магическое возмущение? — слегка прищурился лесной король, оглядываясь.

— Ух, какой ты, оказывается, чувствительный! Да, это защитный барьер.

— Защитный барьер? — переспросил Ораферн.

— Именно. Он связывается с одним из моих артефактов и сообщает, если на границе моих владений происходит вооружённый конфликт, — пояснил Лимлаг. — Не нужно никого посылать с оповещением, если случится неприятность. Каждая башня уже будет знать, уловив вибрации.

— Как тебе удаётся? — восхитился лесной король, взглянув на самодовольную улыбку друга. — Столько сил на это тратится…

— Мальчик мой, я уже говорил, что покрепче многих буду. И потом, тут нужно просто умело использовать артефакты, — он поиграл пальцами, демонстрируя свои кольца. — Но некоторые заклятья накладываются лишь раз и не требуют постоянной подпитки.

— Не завидую я твоим врагам, — как-то нервно хихикнул гость.

— Я тоже! — весело ответил Морской змей.

Когда путники приблизились к обрыву, у Ораферна перехватило дух.

Небесная лазурь плавно перетекала в почти бирюзовый нежный оттенок и разрезалась ярко-синей морской полосой. Водная гладь, залитая белыми солнечными искрами, походила на переливающийся сине-зелёными оттенками шёлк, усыпанный мириадами мелких бриллиантов. Со скал к лагуне спускалось множество белоснежных зданий с синими черепичными крышами. Высокие склоны, испещрённые выстроенными дорожками, тропами и мостами, казались опутанными кружевом арочных проёмов. На небольших островках виднелись башни, совсем как те форпосты, что встретились раньше. Такого обилия кораблей, лодок и лодочек лесному эльфу не приходилось видеть никогда. Над всем этим невероятно сложным ожерельем архитектурного замысла возвышался белый дворец. Создавалось впечатление, словно он был поднят с самого морского дна, захватив с собой витиеватые формы морских ракушек и замысловатых кораллов. И в то же время смотрелся величественным и статным.

Оживлённый город, наполненный представителями разных рас: эльфами, людьми, гномами — казался невероятным. Множество лавок, рынков, торговых рядов и обилие их товаров говорили о необыкновенном богатстве Эаринандиса.

Жители стекались к главной дороге, по которой следовали путники, приветствуя своего правителя и его гостя. Кто-то бросал все свои дела и вместе с покупателями спешил помахать рукой повелителю морей, а некоторых молодых эльфов приходилось оттаскивать от птичьих рядов. Девушки же бежали в первых рядах, бросая восхищённые взгляды на прибывших путников. Гномы, хоть и слыли суровыми кузнецами и знатоками в ювелирном искусстве и слегка прижимистым народом, признание которых получить весьма непросто, тоже появлялись вдоль дороги, чтобы выказать своё почтение Лимлагу. И это о многом говорило. Его здесь действительно любили и почитали все. И, казалось, каждый житель готов защитить своего властителя, броситься ему на помощь в случае беды. Наверное, потому стража и не сопровождала его до дворца, как следовало бы.

— Удивительный город, — восхитился Ораферн. — А почему Эарина́ндис?

— «Морской невестой» он назван потому, что весь город белый, словно платье невесты. А на закате приобретает розоватый оттенок, как румянец на щеках возлюбленной! — небывалая гордость обуревала Лимлага, и не без причины.

Внутри дворец не был похож ни на холодные каменные залы Морнтаура, ни на помпезные золочёные комнаты Тараэлентириоса, ни на украшенные витиеватыми деревянными узорами помещения Лантасиринана.

Их встретили большие просторные комнаты и залы с высокими окнами, скруглёнными сверху, колонные галереи и террасы, арочные проёмы в трапезных и гостиных. Лёгкие полупрозрачные ткани синих, голубых, зеленоватых и белых оттенков часто использовались вместо привычных дверей. Как и «порталы» из нитей мелких ракушек. Кованые высокие подсвечники и люстры с магическими камнями напоминали переплетённые водоросли. Интерьер не казался перегруженным вещами. Здесь предпочитали массивную и устойчивую мебель морских оттенков. В качестве украшений также использовалась лепнина в виде различных ракушек, иногда даже инкрустация ими и мозаика. Красочные разноцветные картины повествовали об истории Эаринандиса и о его достопримечательностях. Но чаще встречались просто узорчатые мозаичные полотна с использованием образов морских животных.

Умелые архитекторы выстроили пространство дворца таким образом, чтобы всюду проникал свежий морской воздух, колыхал лёгкие ткани, пробегал между колонн, небольших внутренних двориков с фонтанами, сбегал вниз по белоснежным лестницам, украшенным мозаичными узорами с торцов ступеней. Поэтому здание дворца казалось дышащим, наполненным свободой.

Ораферна определили в просторную комнату с широким окном, открывающим изумительный вид на море. Усевшись на широкий подоконник и слушая крики чаек и далёкий плеск воды, он начинал понимать, почему Лимлаг так гордится, так любит свой город. В Морнтауре был живой лес, а здесь живые горы и море. Удивительное ощущение. Эльф мельком оглядел свои покои: большая мягкая кровать с лёгким полупрозрачным балдахином, кованые подставки для магических камней в виде переплетения водорослей, массивный шкаф, сундук, два плетёных кресла с подушками, стол, где располагалось большое блюдо с фруктами — всё, что нужно и ничего лишнего. Как дома. Он улыбнулся.

* * *

— Так, что ещё на повестке дня? — Повелитель морей восседал на величественном витражном троне, имевшем спинку в виде большой ракушки-гребешка.

— Это всё из текущих дел, — сообщили советники, поклонившись властителю.

— Ой, ли… — недоверчиво прищурился тот. — Рассказывайте, хватит мяться.

— Повелитель… простите нашу дерзость, — заговорил один из подчинённых, тщательно подбирая слова, чтобы, не дай боги, не обидеть Лимлага. — Гость, который посетил нас сегодня… Король Морнтаура… Про него столько слухов ходит…

— В Эаринандисе МОЁ слово закон, — сдвинул брови бородатый эльф. — А не какие-то там слухи. Ораферн достоин зваться почётным гостем, и вам стоит это уяснить раз и навсегда! И плевать я хотел на все слухи! Они беспощадно врут! Этот мальчик под моей личной опекой. Если кто-то посмеет шушукаться за его спиной, то лишится языка! Понятно?

— Да, повелитель, — хором ответили советники и склонили головы. Слов на ветер Морской змей не бросал.

— То-то же. Теперь идите, — Лимлаг махнул рукой, и эльфы удалились.

* * *

Ораферн уже успел отдохнуть, наслаждаясь прекрасным видом из окна и вкусом сладких фруктов, когда в дверь постучали. Слуга учтиво поклонился и оповестил, что властитель желает видеть его на пиру, но повелел, чтобы тот примерил новые наряды. В шкафу нашлись одеяния скромные по крою, длиной по колено, но из дорогих тканей и с богатой вышивкой. Ласгален выбрал слегка приталенный сине-зелёный камзол с нешироким рукавом и цельнокроеным воротником стойкой. Объёмная вышивка в области манжет, груди и воротника придавала образу статности и добавляла молодому королю величия. Для удобства передвижения по бокам были выполнены два разреза до области бёдер. Надо сказать, что остальные одеяния смотрелись куда более роскошно, но лесной эльф выбрали наиболее скромный вариант.

— Ну вот, совсем другое дело! — обрадовался Лимлаг, осмотрев друга. — Пойдём, все уже заждались, — он распахнул дверь.

Пиршественный зал, наполненный солнцем и солёным бризом, восхищал своими масштабами. Множество больших арочных окон создавали ощущение воздушной террасы. Колонны поддерживали высокий потолок, а пол красовался узорчатой каменной плиткой. Стол правителя и его гостя находился у глухой стены, украшенной мозаикой с подводным пейзажем, остальные расположились по трём сторонам, оставляя довольно много места в центре, явно для лицезрения представлений. Полупрозрачные ткани спускались с потолка, словно лёгкий занавес, отгораживая присутствующих от музыкантов и снующих слуг.

Повелитель морей встал рядом со своим столом и взял золочёный кубок с инкрустацией дорогими камнями и узором в виде лозы. Придворные повторили его жест.

— За милость богов! За великого правителя Эаринандиса! — хором произнесли они и выпили залпом.

После все уселись на свои места и приступили к трапезе.

Ораферн, усаженный по правую руку от бородатого эльфа, успел повторить действо и теперь рассматривал непривычные для себя блюда: салат из помидоров, оливок, зелени и солёного белого сыра, приправленный оливковым маслом, салат с баклажанами, курицей и помидорами; жареный рис с овощами и морепродуктами на широкой сковороде; трубочки из теста, начинённые фаршем и запечённые в сыре и ароматных специях; фаршированные баклажаны, запечённые с сыром и свежим базиликом; продолговатые сухарики с вялеными томатами и творожным сыром; сухарики с лососем, креветками и даже осьминогами, обилие различных соусов, которые могли изменить вкус одного и то же блюда до неузнаваемости. А ещё длинные сваренные нити из теста с различными добавками. Разносортное вино, сырные и мясные блюда, морские деликатесы и обилие фруктов.

Глаза разбегались от такого разнообразия, что вызывало у Лимлага довольную улыбку. Он считался щедрым хозяином, умевшим и любившим пировать. Никакой Лоссеаналле, кичившийся своим изысканным вкусом, не смог бы сравниться с ним в выборе яств.

— Глянь, что покажу, — подмигнул бородатый эльф своему гостю и дважды хлопнул в ладоши.

Тут же сменился музыкальный мотив. На свободное пространство меж столов выбежали три девушки в лёгких нарядах с драпировками и с летящими тканями в руках. Они танцевали, подбрасывая невесомое полотно, перехватывали, кружились, скручивали, схватившись за края ткани партнёрши, изображая фигуры, и снова расходились.

Танец понравился и Ораферну, и прочим гостям. Следом вышли заклинатели огня. В их умелых руках пои и огненные веера ловко плясали и завораживали изящными и опасными движениями. Крутились, взлетали, подброшенные вверх, повинуясь рукам танцоров.

Лимлаг всегда пировал с размахом, и каждый считал за честь оказаться на подобных мероприятиях. Среди гостей Ораферн видел не только эльфов, но людей и гномов, которые, вероятно, проявили себя должным образом, дабы оказаться здесь. Повелитель морей был щедр и справедлив, но и жесток с теми, кто не повиновался его закону.

* * *

Утро после празднества начиналось поздно как у лесного короля, так и у повелителя морей. Но сегодня предстоял важный день: Лимлаг обещал сводить в хранилище артефактов, что находилось поодаль от города. Поэтому, встретившись, правители отправились к пирсу, где ожидала подготовленная парусная лодка.

Прокатиться по волнам оказалось хорошей идеей. Солёные брызги, свежий ветер, наполняющий паруса, шутки Морского змея, солнце и крики чаек — всё это создавало неповторимую атмосферу. А ещё масса странных корабельных названий, которых Ораферну прежде слышать не приходилось. Бородатый эльф специально сделал крюк побольше, чтобы его лесной друг смог в полной мере ощутить удовольствие от подобных прогулок. Но основной целью оставался поиск артефактов, поэтому лодка направилась к отвесному скалистому берегу.

— Погоди, кое с кем тебя познакомлю, — лукаво прищурился властитель Эаринандиса и, спустив парус, погрузил руку в воду, поигрывая пальцами.

Почти сразу возле борта показалась мокрая девичья голова. Уши, напоминающие плавники, торчали из-под влажных прядей каштановых волос и слегка шевелились, словно прислушиваясь. В жёлтых глазах мерцали маленькие искры при попадании на них солнечного света. Незнакомка улыбнулась, обнажая клыки, и схватилась за край лодки, демонстрируя пальцы с небольшими перепонками между ними.

— Морской змей! — обрадовалась русалка. — Давно не заглядывал! — кокетливо повела плечами она. — И тебе не стыдно?

— Прости, Йа́сда, милая, не мог раньше. Но зато я с подарками!

— Это он что ли подарок? — облизнулась русалка и качнула лодку, слегка подтянувшись, чтобы лучше рассмотреть гостя. — А ничего такой. Сойдёт.

— Нет, он не подарок, — рассмеялся Лимлаг. Фраза получилась двусмысленной. — Он мой друг. Его зовут Ораферн.

— Жаль, — вздохнула Йасда. — Надо сестриц кликнуть, — она отпустила борт и нырнула, показав свой золотисто-коричневый хвост.

— Русалка… — тихо выговорил лесной эльф, всё смотря на воду, где только что скрылась морская дева.

— Не видел раньше? — повелитель морей достал припасённый мешочек и стал перебирать его содержимое.

— Не доводилось. Говорили, что когда-то у нас тоже водились речные русалки, но потом, когда скверна коснулась леса, они ушли… то есть, уплыли. А в Мире Духов я их не видел…

— Ты был в Мире духов? Мальчик мой, — похлопал по плечу. — Впрочем, не удивительно. Твой дворецкий тот ещё лис… А кто твой дух-двойник?

— Ты знаешь? — изумился Ораферн. — Белый олень. Хотя, чему я удивляюсь? Твоя земля такая… живая. Общаешься с русалками, а ведь они часть мира духов.

— Часть, но не совсем. Там другая история. Русалки далеко не с каждым будут беседовать… — но договорить не успел.

Позади ласгалена послышался плеск, он успел обернуться и увидеть улыбающееся девичье лицо, мокрые рыжие волосы с несколькими светлыми прядями. На чешуйчатом бедре красовался полосатый плавник. А потом русалка засмеялась в голос, обхватила лесного эльфа руками за шею и потянула на себя. Оба плюхнулись в воду.

Море поражало своей прозрачностью. Мириады пузырей окутали эльфа и устремились вверх, туда, где осталась возможность дышать… Но цепкие руки не отпускали, а сильный рыбий хвост уносил всё глубже под заливистый смех русалки. Лёгкие начало жечь от нехватки воздуха. Ораферн попытался оттолкнуть от себя морскую деву, но не вышло, тогда он извернулся и выхватил из сапога кинжал. Руки с его шеи тут же расцепились, дав свободу. Ласгален устремился обратно к поверхности, но двигался так медленно… а воздуха уже не оставалось…

— Уро́ме!!! — прорычал знакомый голос.

Русалка тут же подхватила тонущего и резко вырвала его из морской пучины. Ораферн закашлялся, судорожно цепляясь за борт лодки. Две сильные руки втащили его, позволяя отдышаться.

— Уроме! Ты вздумала топить моего гостя?! — Лимлаг рассвирепел, схватил рыжую за руку и приподнял, едва не вытащив из воды целиком. Та принялась извиваться.

— Прости, меня, Свирепый кит! — взмолилась морская дева. — Я хотела пошутить, только и всего!

— Ты напугала моего друга и чуть не утопила его! Да я тебе хвост откушу!

— Прости! Прости! Я была не права! Больше не буду! Обещаю! Умоляю, пусти! — взвизгнула она и тут же плюхнулась обратно в воду, потирая руку, на которой остались синяки от сильных пальцев повелителя морей.

— Прости, Ораферн, эта бестия забывает своё место время от времени. Ты как?

— Нормально, — ещё раз откашлялся лесной эльф и взглянул за борт. За ним наблюдали несколько пар жёлтых глаз. — Не ожидал… расслабился… — ощущение полной беспомощности в воде угнетало. Если на поверхности он считал себя умелым воином, то под водой все его умения сводились к минимуму. Но это было ему хорошим уроком. Не всё красивое и дружелюбное к Лимлагу будет так же относиться и к нему. Ласгален вдруг спохватился, нашарил под рубашкой медальон и с облегчением выдохнул. Ключ от Башни остался на шее.

— Девочки охраняют мою пещеру, у нас договор, — Лимлаг достал из мешочка украшения и принялся раздавать морским девам. — А Уроме за своё поведение останется без подарка! — голос прозвучал специально громче, чем следовало, чтобы русалка яснее ощутила свою оплошность.

Ораферн снял рубаху и выжал её, от сапог тоже пришлось избавиться, в них хлюпала вода. Стянул ленту с волос, распуская их, чтобы быстрее высохли. Ситуация оказалась странной. С одной стороны, подобное знакомство не вызывало положительных эмоций, но с другой… Приходило осознание того, что при повелителе морей Ораферна бы не утопили, значит, изначально злых намерений не было. Вероятно, стоило списать подобное на своеобразный видовой юмор. Хотелось списать. Русалки имели удивительные черты лица, обладали красивыми формами, длинными волосами и своими отличительными чертами, вероятно, повторяя окраску разных морских рыб. Но на шее виднелись жабры, которые над водой плотно прилегали к коже, становясь похожими на шрамы, и открывались только в привычной для них среде.

— Глупая Уроме, — хихикнула одна из морских дев, опираясь о бортик. Её светлые волосы прилипли к плечам и обнажённой груди, а на запястье уже красовался браслет, подаренный властителем. Серебристо-голубая чешуя сверкала на солнце не хуже драгоценных камней, а плавники напоминали отблеск золота. — Такой милый мальчик. Ещё даже не познакомился с нами, не слышал наших песен… а уже топить. Фи, какая несдержанность! — Серо-золотые глаза лукаво прищурились. — Морской змей очень тебя ценит. Я бы тоже ценила… Хочешь, спою тебе?

— Легенды говорят, что песни русалок сводят с ума, — Ораферн улыбнулся, решив принять условия игры. — Позволь мне остаться в своём рассудке, красавица, — подмигнул.

Русалка захохотала и, оттолкнувшись от лодки, нырнула под воду.

— Девочки, это Ораферн. Он мой друг. Поэтому будьте поласковее, — видя настрой лесного эльфа, повелитель морей смягчился. — Арипо́на действительно очень красиво поёт. Но тебе стоит кое-что знать об этом народе, — обратился к другу Лимлаг. — То, что они любят топить ради забавы, ты уже понял. Если они не включают в свою песню особые мотивы, то твоему разуму ничего не грозит. Если они признают тебя, то могут быть весьма милы. За охрану моих артефактов я плачу им украшениями, вином и фруктами.

— А почему Свирепый кит? Та рыжая назвала тебя так. Ты же представлялся Свободным китом, разве нет? — заметил ласгален.

— Свирепый, ещё какой! — послышался смех из-за борта, и снова показалась дева с каштановыми волосами и золотистым хвостом. — Селао́ри по всему морю гонял, чуть не съел! Но она сама напросилась, — заворковал голосок. — Украла его поцелуй. Ах, я бы тоже хотела, но гнев Морского змея страшен.

— Сдаётся мне, я слышал эту историю, — вдруг осенило Ораферна. Вспомнилась байка, рассказанная другом на гномьем пиру.

— Слышал, да. Забавно, — усмехнулся бородатый эльф. — Рассказываешь правду, а никто не верит. А Свирепый… ну, потому что есть у меня одна особенность. В общем-то, не только у меня, а у всех, кто пришёл вместе с Великим воинством. Впрочем, их осталось не так много на Марнуэлене. Боги даровали мне возможность обращаться бронированной касаткой. И я действительно гонялся за Селаори и едва не отгрыз ей хвост.

— Ка…касаткой? — удивился Ораферн. — Бронированной? Покажи!

— Ну, ты что, — замялся повелитель морей и отмахнулся. — Я редко это практикую. Тут… настроиться надо…

— А у кого ещё есть такая способность? — оживился ласгален. Ему было крайне интересно, ведь о подобном он слышал впервые.

— Ну… есть ещё пара-тройка эльфов. Не больше. Хотя это искусство может иногда передаваться по наследству. Но не всем. И ты, я надеюсь, понимаешь, что это секрет? Я и так рассказал много.

— Ладно. Но мне всё равно хотелось бы увидеть, — наивная надежда застыла в глазах Ораферна, а робкая улыбка коснулась губ. Он взглянул на друга, словно мальчишка, жаждущий увидеть чудо.

— Не смотри на меня так, — взмолился Лимлаг и даже отгородился ладонью. — Как-нибудь. Не сейчас. Мы вообще-то по делу сюда шли. Так давай им займёмся!

Лодка подошла к небольшому узкому гроту, в который только-только смогла протиснуться. Взорам открылась большая пещера, наполовину заполненная водой. Лимлаг поднёс к губам ладонь, развернул пальцы веером и прошептал заклинание света. Сгустки энергии родились на четырёх кончиках пальцев и лёгким жестом были брошены вперёд. Маленькие светящиеся шарики разлетелись и коснулись каждый своего магического камня, осветив пространство.

Там, где начинался каменистый берег, между сросшимися колоннами сталактитов и сталагмитов, проглядывалась лестница, ведущая куда-то вверх, вероятно, к следующему помещению пещеры. Эльфы вышли из лодки, оставив русалок позади, и направились к ступеням. Четыре магических камня под потолком освещали путь.

Лестница извивалась недолго, и очень скоро взорам открылась ещё одна пещера. Здесь явно чувствовалась рука мастера, который изготовил каменные полки, где теперь покоилась масса предметов. Внизу стояли сундуки, наполненные сокровищами. Предметы имели разные размеры и свойства: от женского гребня до высоченного щита, переливавшегося перламутром. Глаза разбегались при виде такого разнообразия. Некоторые вещи хранились в шкатулках, другие прикрыты тканью, а третьи не скрывало ничего.

— Позволь рассказать тебе о моей коллекции, — широко улыбнулся Лимлаг, видя замешательство друга. — Я собирал их много лет. Вот в этом углу артефакты защиты. Они могут выстраивать различные барьеры, лечить и восстанавливать. Вот тут, — он указал рукой в другую сторону, — находятся стихийные артефакты. Они способны помочь владельцу заимствовать энергию природы: воды, воздуха, огня, земли. Ну, например, как эта бездонная фляга или огниво. А вот тут, — указал на ряд сундуков, — проклятые артефакты и вместилища проклятий. Наподобие колечек, что я дал тем людишкам. А здесь вещицы, которые я ещё не успел разобрать и рассортировать.

— Ты поражаешь меня всё больше. Имея столько артефактов, — Ораферн оглядел огромную пещеру, — ты, наверное, самый могущественный эльф в Марнуэлене.

— Ну… по сути, да, — подмигнул повелитель морей. — Но использовать их все одновременно даже я не смог бы. На это тратятся силы. А ещё не каждый артефакт подходит. Потому что есть предметы, которые отзываются на призыв, а есть те, которые игнорируют, и с такими тяжело работать. Тебе нужно найти как раз то, что будет отзываться. Ладно, ты осмотрись пока, а я поищу кое-что, — он обвёл пещеру рукой, предлагая другу всё пространство для поисков.

— Погоди, — остановил его Ораферн и осторожно снял с шеи цепочку с медальоном. — Возьми. Пусть он хранится у тебя.

— Уверен? — приподнял брови Лимлаг.

— Он должен храниться в надёжных руках. Я знаю, что ты вернёшь его мне, как только он понадобится, — страх потерять столь ценный предмет в пути родился после недавнего купания.

— Что ж, мне лестно это слышать, — заулыбался Морской змей и принял артефакт. — Найду ему достойное место. А ты пока ищи себе новый, — подмигнул и отошёл на пару шагов в сторону.

— Кстати, а как он должен отзываться? — вопрос, заданный Ораферном, повис в воздухе.

Артефактов было так много, что на их изучение могла уйти вечность. Как из такого количества найти тот единственный, который способен защитить лес? Множество полок, сундуков, шкатулок, даже мешков с предметами делали эту задачу почти невыполнимой. Вероятно, следовало настроиться на то, что именно нужно получить, и прислушаться к себе.

— Как там звучало? — король Морнтаура закрыл глаза, совсем как тогда, в Мире духов, во время поиска пути. А потом тихо зашептал:

«Среди лесов угасших истин

Забытый дом я узнаю.

Там под мостом потоком быстрым

Падёт вода. Её люблю…»

Едва заметная пульсация света перед закрытыми глазами показалась откуда-то слева. Словно удар сердца, вспышка привлекла внимание, и эльф открыл глаза. Повернув голову, он заметил нечто, прикрытое тканью, что раздразнило его любопытство. Ораферн подошёл к предмету и сдёрнул покрывало. Перед ним стояло небольшое овальное зеркало на подножке с украшениями в виде гибких веток. Серебро оправы успело потемнеть от времени. С гладкой зеркальной поверхности на Ораферна смотрело отражение.

— Ну, как успехи? — Лимлаг подошёл ближе. — Уже нашёл что-нибудь?

— Мм… возможно. Я бы хотел проверить это. Думаю, потребуется некоторое время.

— Тогда не здесь. Видишь ли, использование артефакта в хранилище может заставить откликнуться другие магические предметы, и начнётся хаос. Поэтому тут эксперименты проводить не стоит.

— Понятно. Тогда я возьму вот это, — лесной король указал на зеркало, а после укрыл его тканью.

— Это из непроверенных, кажется… Ладно, забирай, и пойдём, — махнул рукой повелитель морей и направился к выходу.

Отражение Ораферна в зеркале улыбнулось.

Ораферн вернулся в свои покои и поставил найденный артефакт на стол, затем снял с него покрывало и сел рядом, всматриваясь в своё отражение. Он чувствовал, что предмет имеет магическую силу, но пока не понимал, какую и как её раскрыть.

— Выглядишь вполне обычным, — хмыкнул эльф, покрутив зеркало в руках, и поставил его обратно. — Что в тебе особенного?

— Зависит от того, кто и что хочет найти, — улыбнулось его отражение.

Ораферн даже отпрянул от неожиданности, но любопытство взяло верх.

— Кто ты? Или… что ты?

— Я твоё отражение, неужели не понятно? — рассмеялся собеседник за зеркальной поверхностью.

— Какой силой ты обладаешь? — слегка прищурился лесной король, стараясь изучить зеркало и понять, насколько оно может оказаться опасным.

— О-о! — протянуло отражение. — Я могу показывать пути. Все пути твоей судьбы. Все варианты твоего прошлого и настоящего, а, может, и будущего, — подмигнул собеседник. — Все «если бы», «а вдруг» и «представь себе, что». Мириады вариаций развития событий, — весь вид говорившего источал самодовольство. — Хочешь узнать, что бы случилось, если бы ты меня не нашёл?

— Нет, — мотнул головой Ораферн. — Остановимся на том, что есть сейчас. Скажи, возможно ли использовать твои силы для защиты королевства?

— Есть такая вероятность, — лукаво улыбнулось отражение. — Вот только не знаю, получится ли у тебя это в данном варианте развития событий.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился эльф.

— Как тебе сказать, — задумчиво произнёс собеседник в зеркале. — Откровенно говоря, на тебя больно смотреть. Для свершения дела нужна решимость, трезвый взгляд на вещи. А ты весь замкнутый какой-то, полон тихой злобы и отрицания самого себя. Ты даже не знаешь, на что способен! Непринятие высшим эльфийским обществом тебя тяготит, тихие шёпоты за спиной выбивают из колеи. Ты слаб! А слабый правитель не сможет вознести своё королевство, не сможет защитить. Поэтому тебе так необходимо узнать самого себя и понять, что ты можешь. В противном случае, ничего не выйдет.

— Я… слаб? — Ораферн нахмурился сильнее.

Если подумать, это могло быть правдой. Лесной эльф из кожи вон лез, чтобы стать достойным правителем, старался учитывать нужды народа, поддерживать его, защищать и быть ближе. Но вместе с тем вызывал недовольство знати. Всем мил не будешь. Правда именно отвержение высшем обществом и тяготило молодого короля, ведь от их помощи многое зависело.

— Ты чувствуешь зависимость от тех, кто привык править, — словно прочитав мысли, ответило отражение. — При этом забываешь, что сам являешься королём. Ты до сих пор считаешь себя просто воином, но с грузом ответственности за Морнтаур. Не королём. Быть правителем означает чувствовать свою власть и пользоваться ею, принимать решения, которые не доступны простому воину. Нельзя спасти всех. А порой приходится физически избавляться от тех, кто мешает править. И не на дуэли, а при всём народе, чтобы неповадно было. Знаешь, как с предателями обращается Лимлаг? — на губах появилась кривая усмешка. — Спроси как-нибудь. Правитель не может быть мягким. Поэтому ты слаб.

— Я не мягкий! — возразил хозяин леса.

— Ты пожалел тех, кто не был этого достоин! Поверил их лживым речам, вместо того чтобы убить! — на мгновение показалось, что глаза отражения вспыхнули красным. — Единственный твой поступок, как короля — это убийство Архаларана. Но ты оставил его свиту, тех, кто не пожелал уходить, потому что считают Морнтаур своим. Слышишь? Не твоим, а своим! При соглядатаях Тилиаэла они старались не сильно выделяться. Или ты думал, что король Халла приставил их следить только за тобой? Наивный. Но теперь их нет, и предатели выползли на свет, обретя силу! В твоём дереве полно короедов. А ты их жалеешь.

— Может, тогда и имена их назовёшь? — прищурился Ораферн. — Раз ты всё знаешь.

— М… нет. Ты сам должен будешь всё узнать по возвращении. И я веду эту беседу только потому, что на этом пути твоей судьбы она необходима. Поэтому продолжу. Ты зажал самого себя в такие рамки, из которых не выбраться просто так. И Олень тебе уже говорил об этом. Если груз ответственности так давит — сбрось. Ты, кажется, тогда принял решение относиться ко всему проще, но пока этого делать не начал. Почему? Потому что сковал себя. Тебе нужно разбить эти цепи, понять, какой ты есть на самом деле, отпустить себя! И ты в нужном месте и в нужное время для этого. Лимлаг, как никто другой, поможет тебе раскрепоститься. Может быть, тогда поймёшь, что мнение знати не важно. Да и та знать, что считает тебя недостойным, тоже не нужна. Избавься от всего, что тебя сдерживает: собственных ограничений, навязанного мнения, эльфов. Освободи свой разум и свою волю, иначе не сможешь завершить ритуал.

— Но я не!.. — вскочил эльф, стукнув ладонями о стол. — Не может быть, чтобы!.. От долга и принципов ты тоже предлагаешь избавиться?! Бред!

— Некоторые принципы можно и подвинуть, — лукаво прищурилось отражение. — Потому что не все они полезны. Отпусти себя, свои желания, позволь себе то, что запрещал раньше, посмотри, как изменится твоё мировоззрение и какую пользу это принесёт тебе как правителю. Бери пример с Лимлага! Вот он-то как раз тот, на кого тебе стоит равняться. В его королевстве нет предателей! Потому что он их всех убил! — расхохотался собеседник. — И никто не пожелает пойти против него больше! Страх, уважение и трепет! Народная любовь приложится сама собой, когда никто больше не будет вставлять палки в колёса.

Ораферн устало плюхнулся на стул. Речи зеркала были так соблазнительны: отпустить себя, позволить то, что запрещал ранее, избавиться от всего, что сковывает. Но вместе с тем чувствовалось нечто неправильное в этом. Пожалуй, стоит поговорить с Лимлагом, прежде чем решить, верить отражению или нет.

* * *

Белоснежные крылья разрезали небесную синеву, ловили потоки ветра и несли чайку в бескрайние просторы. Казалось, что нет более свободного существа в сияющем потоке солнечных лучей. Море услаждало слух своим мерным плеском о прибрежные камни, побуждая отбросить все прочие мысли, оставить в разуме только шум прибоя и крики чаек. Птицы проносились мимо дворца, взмывали к облакам или бросались вниз, исчезая под водой на несколько мгновений.

На высоком белом балконе, открывающем удивительный вид на лагуну и морские просторы, опираясь на перила, стоял лесной король. Он пытался успокоить ту бурю эмоций, что негодовала внутри. Из головы всё никак не шли слова зеркала.

— Вот ты где! — Лимлаг встал рядом с другом. — А я тебя обыскался. Хочешь экскурсию по Эаринандису? Я тебе покажу чудесные извилистые улочки, внутренние сады, многоярусные лестницы и мосты. Заглянем в мастерскую одного очень известного гномьего мастера, который изготавливает удивительной красоты кованые вещи. А ещё у меня есть великолепный мастер резьбы по кости. Делает изумительные шкатулки, браслеты, кольца, — усмехнулся. — Правда, переживает, что младший сын совершенно не интересуется семейным делом, всё больше к птицам тяготеет. А потом можем заглянуть в очень уютную таверну!

— Спасибо, — немного грустно улыбнулся Ораферн, взглянув на товарища. — Но меня сейчас занимают другие вещи. Скажи, я действительно слаб? Зажат и не имею способности смотреть на вещи ясным взором? Я скован?

— Не знаю, кто тебе это сказал, но, в целом, он прав. Ну-ну, не раскисай, — повелитель морей похлопал собеседника по плечу, видя, как тот опустил голову. — Всё поправимо! Я не сказал бы, что ты действительно слаб. Просто ещё не успел развернуться на полную катушку. Зажатость можно снять, и я уже несколько раз тебе указывал на это. Позволь себе расслабиться, — приобнял за плечи. — Я вижу в тебе потенциал, мой мальчик. Ты можешь стать великим королём однажды. В проблемах нельзя тонуть, их нужно преодолевать. Недостаток опыта можно компенсировать мудрыми наставлениями старшего друга! Многое ты уже сделал, и сделаешь ещё больше. И ты на верном пути. Ну, посуди сам! Мы дошли до Башни Хроник, нашли и перевели тот стих, подобрали артефакт… Подобрали же?

— Вроде… — неуверенно отозвался ласгален.

— Отлично! Дело осталось за малым! Вернёшься в Морнтаур, проведёшь ритуал и всё! Такой успех нужно отметить, не находишь?

— Скажи… а как ты обходишься с предателями?

— У меня их нет, — попытался увильнуть от разговора Лимлаг, но весь вид собеседника выказывал недоверие к подобным фразам, поэтому пришлось продолжить. — Больше нет. Я избавился ото всех предателей и всех, кто пытался нажиться на моём городе и народе. У меня хорошая сеть осведомителей по всему Эаринандису. Если где-то возникают волнения, зачинщиков отлавливают, судят и, если их преступление доказано, казнят.

— А недовольство народа? Если возникают волнения, значит, что-то идёт не так, разве нет?

— Отчасти. У меня во дворце существует приёмный день, чтобы выслушивать все жалобы жителей. Если претензия обоснована, то следует помощь. Если наговор, а мои эльфы из тайной стражи это выясняют на раз-два, то наказывается зачинщик. Я стараюсь поддерживать свой народ и убираю гнилые зёрна, если такие появляются, чтобы остальные жили в мире и благополучии. У меня нет трущоб, как в человеческих городах. Если требуется помощь для открытия своего дела, я помогаю материально. Главное, чтобы это дело приносило помощь городу и сохраняло здоровую конкуренцию. Если эльф, человек или гном пожелают найти работу, они её найдут. Ворам у меня делать нечего. Их вычисляют и казнят. Да, меня можно назвать тираном. Но я не вижу ничего плохого в этом, если Эаринандис процветает, если жители довольны и счастливы.

— Наверное, ты прав… — тихо выговорил Ораферн.

— Конечно, я прав! — широко улыбнулся Лимлаг. — Пойдём, перекусим. А потом, пожалуй, покажу купальни. Тебе нужно расслабиться.

* * *

Пространство, выделенное для купален, впечатляло. Целое крыло дворца с открытыми террасами, лестницами и переходами, которые составляли большой комплекс. Входом служил огромный круглый зал, обрамлённый колоннами. На высоком сводчатом потолке пестрела мозаика с морскими мотивами. Здесь служители купален встречали гостей и сопровождали в разные комнаты в зависимости от желаемой процедуры. У Лимлага, разумеется, была своя индивидуальная зала. Но для того, чтобы добраться до неё, пришлось подняться по высокой лестнице, затем, пройдя под увитой яркими цветами аркой, обогнуть открытый бассейн, на дне которого виднелись причудливые арабески. После лестница привела в высокое здание, где расположились раздевалки, а за следующим коридором — целый пиршественный зал.

Витые колонны, выполненные в виде огромных вытянутых ракушек, имеющих неравномерно веретенообразный силуэт, служили украшением и были покрыты перламутром в устье раковины. Они так походили на настоящие, что невольно возникала мысль, будто они могут оказаться даром морского народа повелителю Эаринандиса. Мозаика на полу имела геометрический орнамент, напоминающий розу ветров, а стены инкрустированы ракушками-гребешками разных размеров, создавая свой рисунок. Чуть поодаль расположился рукотворный водоём с лесенками, уходящими под воду, а в стене выстроили настоящий грот, который своим коридором уводил куда-то дальше, скрывая следующее помещение. Кессоны на куполообразном потолке завершали композицию.

Большой стол накрыли на двоих. Прислуживали здесь только улыбчивые эльфийки в лёгких разноцветных туниках. Одни подливали вина и подносили кушанья венценосным гостям, бросая на них кокетливые взгляды, другие играли на музыкальных инструментах, а третьи услаждали взор танцами.

— Ну как? — не без гордости спросил Лимлаг.

— Складывается ощущение, что твоя жизнь наполнена праздностью, — усмехнулся Ораферн.

— Не без этого. Но что плохого в том, что я умею расслабляться? Вот тебе не мешало бы этому поучиться, — ткнул пальцем в плечо друга.

— Я умею, — недовольно буркнул тот. — В Морнтауре отмечается множество праздников, и я принимаю в них участие, танцую и веселюсь со всеми.

— А что ж тогда такая физиономия хмурая всё время? — расхохотался повелитель морей. — Я заметил, что ты чувствуешь себя расслабленно только в окружении дам или во время битвы. Хотя с клинками ты сосредоточен, но иначе, чем обычно. А в остальное время… — Лимлаг нахмурился. — Знаешь, у эльфов жизнь длинная, но даже при этом ты, боюсь, растратишь всего себя на проблемы, забыв о радости! Время от времени необходимо сбрасывать груз со своих плеч и просто наслаждаться моментом!

— И ты об этом… — лесной эльф поджал губы. — А как же ответственность?

— Она остаётся, просто ты не нагружаешь ею свой разум чрезмерно, — Морской змей вдруг лукаво прищурился и потёр свою бородку. — А знаешь что? Давай поспорим! Если ты сможешь победить меня в схватке на мечах, я брошу все силы, чтобы мы в кратчайшие сроки разобрались с твоим ритуалом, и даже доставлю тебя на своём летающем корабле в твой Чёрный лес. Но если выиграю я, ты в течение недели не будешь вспоминать о своих проблемах и просто насладишься пребыванием в Эаринандисе по моим правилам!

— Что? — лицо Ораферна вытянулось. — У тебя есть летающий корабль? И… и мы при этом путешествовали верхом?! ЛИМЛАГ! Мы потратили столько времени!

— Зато было весело, разве нет? — невинно пожал плечами тот и тут же приказал принести мечи, не дожидаясь ответа товарища. — Ладно тебе. Я обязательно прокачу как-нибудь. Ну так что, согласен?

— Считай, что это будет моя месть за твой обман, — прищурился король Морнтаура. — Поверить не могу, что ты скрыл от меня такое. Я думал, что это только слухи. Он действительно существует? Хотя, у кого ещё, как ни у тебя, ему быть. Столько времени можно было сэкономить! Нет, теперь простыми извинениями ты не отделаешься! — вроде бы стоило обидеться, но почему-то в этот момент в душе разгоралось иное чувство — азарт.

— Отлично! — что-то коварное промелькнуло в серо-голубых глазах повелителя морей.

Вскоре две девы поднесли правителям их мечи: два клинка Ораферну и один меч для Лимлага. Не очень широкое, слегка изогнутое лезвие имело одинаковую ширину по всей длине, в отличие от оружия лесного короля. Удлинённая рукоять позволяла держать его двумя руками, а гарда выполнена в виде переплетённых полукругом ветвей.

Наег и Маег, мечи Ораферна, казались невесомыми в его руках, но в то же время выглядели внушительно. Изогнутый силуэт близнецов образовывал волну. Лезвие расширялось со второй трети, формируя елмань, и сужалось у острия. Удлинённая рукоять сохраняла баланс. Такая конструкция позволяла наносить не только сильные рубящие, но и колющие удары.

Повелитель морей вышел в центр зала, прикоснулся к лезвию, шепнув ему что-то. Ораферн крутанул мечи в руках с довольной улыбкой. Лимлаг был прав: лесному королю доставляли удовольствие фехтование, ощущение опасности в бою и возможность проявить все свои навыки. А тренировочный бой с другом вызывал небывалый азарт. Это выражалось в нетерпеливых движениях, выдающих желание атаковать. Бородатый эльф стоял спокойно и казался расслабленным.

— Начнём, — кивнул повелитель Эаринандиса, отставив ногу назад.

Ласгален сорвался с места, подобно молнии, нанося несколько пробных ударов, чтобы прощупать защиту соперника, и тут же отскочил обратно, получив отпор. Но это вызвало лишь новую улыбку на его лице. Ораферн сделал шаг, а затем метнулся вперёд и в сторону, нанося обманный удар одним из мечей, а вторым попытался достать бок противника. Не удалось. Лимлаг выкрутил свой клинок, отбив выпад, и тут же атаковал сам, едва не достав до спины лесного короля. Тот вывернулся и встретил его меч своим, вновь бросаясь в атаку.

Под куполообразным потолком звон мечей отдавался эхом, придавая звуку глубину. Быстрые и точные движения соперников не позволяли коснуться даже ткани их одежд, не то чтобы нанести ранение. Напористые, быстрые и хитрые удары Ораферна против стремительных и точных атак Лимлага заставили всех присутствующих дев затаить дыхание. Создавалось впечатление, что эти двое бьются взаправду, не делая друг другу поблажек.

— А ты хорош! — усмехнулся Повелитель морей. — Но я куда опытнее.

Он вдруг ринулся вперёд, тесня товарища к бассейну. Извернулся. Выбил один из мечей Ораферна, ушёл от второго клинка. Повернулся, схватил руку лесного короля, заставил друга развернуться. Удар ноги в область пониже спины отправил противника в воду. Всё произошло настолько быстро, что наблюдающие эльфийки не сразу поняли, что случилось. А когда лесной король вынырнул, то увидел протянутую ему руку.

— Если хочешь, научу тебя этому приёму чуть позже, — подмигнул Лимлаг, помогая побеждённому выбраться из воды.

— Ладно, твоя взяла, — сдался Ораферн и, оставляя мокрые следы, пошёл подбирать выбитый меч. Не признать превосходство старого вояки было бы глупо. — Договор есть договор. Но я надеюсь, что мы ещё продолжим наш бой как-нибудь, — он улыбнулся, возвращаясь к другу уже с обоими клинками. — Мне понравилось.

— Разумеется! — бородатый эльф похлопал его по плечу, посмотрел на свою мокрую ладонь и усмехнулся. — Но сначала тебя нужно переодеть.

* * *

Сухая одежда, вкусная еда, сладкое вино и прекрасные девы, танцующие перед гостем — что могло быть лучше? Ораферн всегда выполнял свои обещания и постарался на этот небольшой срок забыть о делах и насладиться моментом. Лимлаг подлил ему настойки и хлопнул в ладоши. Перед зрителями появилась темноволосая красавица, закутанная в золотистую ткань, а когда заиграла музыка и «кокон» оказался сброшен, взору предстало весьма смелое одеяние, оголившее живот, плечи и руки. Расшитый монетками пояс и лиф звенели при плавных и резких изгибах тела танцовщицы, завораживали и манили своей запретной красотой.

Морской змей с наслаждением наблюдал за удивлённым другом и вновь наполнял его кубок. А когда танцы закончились и девы в туниках со звонким смехом прыгнули в воду, Лимлаг потащил туда же и своего гостя. Тот не сопротивлялся, лишь скинул с себя камзол и сапоги. Общество эльфиек, их внимание, разумеется, доставляло удовольствие. Особенно, когда разум уже опьяняла «Подловинка», заставив раскрепоститься.

Девы увлекли в грот, где после небольшого извилистого коридора взору предстал невысокий, но красивый водопад, спадающий с неровной каменистой стены. По ней же спускался дикий виноград. Но стоило повернуть голову в другую сторону, и перед глазами засияло море в закатных оранжевых лучах. Розоватые облака разрезали белые крылья чаек, провожая солнце своими пронзительными криками. Зрелище завораживало. Купальня расположилась над обрывом, и время от времени через её бортик выплёскивалась вода.

«Тебе нужно разбить эти цепи, понять, какой ты есть на самом деле, отпустить себя! И ты в нужном месте и в нужное время для этого… Избавься от всего, что тебя сдерживает: собственных ограничений, навязанного мнения, эльфов. Освободи свой разум и свою волю, иначе не сможешь завершить ритуал», — в голове вдруг пронеслись слова зеркального артефакта. Может быть, действительно стоило отпустить себя? Позволить то, что не позволял раньше. Эта мысль казалась такой соблазнительной… Просто жить и наслаждаться моментом.

«Можно», — подумал Ораферн, отпуская сдерживавшее его чувство долга. В глазах блеснули зелёные искры, а по всему телу пробежала приятная дрожь. Когда по горлу разлилась сладкая нега пьянящей настойки, красивое лицо лесного короля озарила лукавая улыбка. Рука привычным движением обвила женскую талию, а горячее дыхание обожгло нежную кожу эльфийской красавицы. Та, кажется, на несколько мгновений лишилась возможности дышать от той магнетической силы, что источал король Чёрного леса. Похоже, даже мысли о сопротивлении не возникало в её голове, лишь желание сгореть в его пламени, в его сильных объятиях, коснуться его влажной от воды кожи, пройтись пальцами по тугим сплетением мышц, утонуть в его ласках и поцелуях. И это стремление расходящейся волной захватывало каждую из присутствующих в купальне эльфиек.

— Девочки, не ссорьтесь, меня на всех хватит, — прозвучал его бархатистый голос, когда девы, ощутив желание, попытались протиснуться поближе к правителю, отодвигая соперниц.

Ораферн нырнул с головой в удовольствия, уже не обращая внимания на одобрительный смех Лимлага, на слова, что патокой лились в его уши ласковыми женскими голосами. Он чувствовал только прикосновения, ощущал запах масел, что использовали девы для привлечения мужского внимания, аромат волос, такой сладкий, жгучий, манящий. Сначала тепло, а после жар растекался внутри его тела, затуманивая разум желанием.

Перед взором промелькнули улыбающиеся лица, манящие за собой руки, изящные силуэты, невесомая полупрозрачная ткань полога над кроватью. Разгорячённая кожа прикоснулась к прохладе шёлковых простыней, но это не смогло унять пожар внутри, лишь будоражило чувства. Восхитительные изгибы женских тел и томные вздохи кружили голову.

День сменялся другим, пиры чередовались с запретными танцами, овеянными звоном бубенцов на бёдрах танцовщиц. Нежные ласки переходили в ночи, полные огня, который никак не желал потухать даже когда лучи восходящего солнца робко заглядывали в покои лесного короля сквозь неплотно задёрнутые шторы. Время потеряло свой ход в разуме Ораферна, слившись в череду удовольствий, опьяняя не хуже коварной настойки Лимлага.

* * *

Он открыл глаза и не смог определить, какое сейчас время суток. Ощутил тяжесть на своей груди и, приподняв голову, разглядел двух красавиц, прильнувших к его телу во сне. Сознание медленно восстанавливалось, и приходило понимание того, что марево наслаждений, захватившее ранее, пора развеять. Зеркало и Лимлаг утверждали, что расслабление нужно для того, чтобы Ораферн нашёл себя, но ощущение складывалось обратное. Он не находил, а терял себя в этом сладостном безумии. Лесной эльф осторожно освободился от объятий девушек, встал с постели и, одевшись, вышел из чужой на этот раз комнаты.

В своих покоях ласгален нашёл вещевой мешок и начал собираться. Пришло время идти дальше, несмотря на то, что Лимлаг, скорее всего, будет против и начнёт уговаривать остаться. Возникла мысль, что в этом случае можно уйти, не прощаясь, но оставить записку стоило. Ораферн сел за стол и торопливым почерком набросал несколько строк, где извинялся за свою поспешность и благодарил за гостеприимство.

— Ну как? — раздался довольный голос из стоявшего на столе зеркала. — Как ощущение свободы? Понравилось?

— Конечно н… — но эльф запнулся. Сказать, что ему совершенно не понравилось то, что происходило последнее время, он не мог, ведь это было бы ложью самому себе. Но желания, которые возникали в нём, мешали основной миссии. Теперь, вынырнув из топи плотских утех, он отчётливо это понимал.

— Во-от, — протянул улыбающийся голос. — Но это всего лишь часть твоей сущности, одна из граней. Я хочу видеть всё твоё отражение, цельный образ без полумер. Это правильно. Не находишь?

— Не знаю, о чём ты, — Ораферн поднялся из-за стола и принялся собираться дальше. Застегнул на себе ремни ножен, долил во флягу воды из кувшина, насыпал в мешочек орехов и сухофруктов из плетёной корзинки, что стояла на широком подоконнике. Снедь в дорогу можно будет купить на местном рынке.

— Ой, вот только не надо песен! — снисходительно посмеялось зеркало. — Ты почувствовал, что эта сторона тоже часть тебя. Сейчас ты, наверное, стыдишься этого, но её придётся принять, как данность. Это у тебя в крови. Как и жажда власти.

— Ошибаешься, — мотнул головой эльф. — У меня нет такой жажды.

— Разве? А ты вспомни ощущения, которые возникали у тебя, когда в твоих руках была власть над чужими жизнями. Разве это не будоражит? Помнишь ту дуэль, которая превратилась в казнь?

— Опять ошибаешься. Это была казнь, принявшая форму дуэли. Есть разница.

— Да неужели? Давай откровенно. У них не было и полшанса даже со всеми привилегиями, что ты им предоставил. Ты подсознательно ощущаешь свою силу и власть над живыми существами. Твои способности за пределами их понимания. Ораферн, нет смысла отпираться. В этом нет ничего плохого, как и в принятии своей сути. Это часть тебя.

— О чём ты? — голос прозвучал встревоженно. Почему слова отражения вызывали внутреннее согласие с ними? Невероятно, но в них не чувствовалось лжи. Это пугало настолько, что Ораферн невольно шагнул назад.

— Всё в твоей крови, полукровка, — отражение улыбнулось, обнажив клыки. — Ты можешь быть лучшим королём из всех, что когда-либо существовали. Жестоким и справедливым. Ты можешь держать в страхе и вызывать благоговейный трепет, если примешь свою суть. Не отвергай силу своей крови. Видишь ли, между светлым и тёмным правителем кочевое слово «правитель»! Осталось только принять себя целиком и понять, наконец, на что ты способен.

— Замолчи! — Ораферн отступил еще. — Твои нелепые намёки не имеют ничего общего с реальностью!

— Разве? — в голосе собеседника вновь послышались снисходительные нотки. — То есть ты правда думал, что твоя сила, твоё состояние берсеркера в бою, влияние на особей женского пола — это эльфийское благословение? — отражение расхохоталось. — Вспомни момент возвращения в свою деревню, разорённую орками. Как думаешь, кто их перебил, если не осталось никого в живых из твоих эльфов? Алая пелена перед глазами, запах крови… Помнишь?

— Не может…не… — дыхание перехватило, а сердце вдруг бешено заколотилось в груди. По телу прошла неприятная дрожь, заставив руку машинально выхватить один из мечей. — Прекрати… — прохрипел голос. — Неправда… Я уже пришёл на… пепелище…

— Ты заставил себя забыть, — усмехнулось отражение, и в его глазах мелькнули алые искры. — Но можешь вспомнить, если захочешь. В тебе говорила кровь твоего отца, Ораферн. Того, кто соблазнил твою мать теми же методами, какие ты применяешь сам в общении с эльфийскими девами. Неосознанно. Пока. Если хочешь, я помогу сломать те цепи, что сдерживают твою суть. Ты обретёшь свободу, станешь собой, примешь свою тёмную сторону и станешь, наконец, полноценным!

Затравленный взгляд зелёных глаз воззрился на зеркальную поверхность. Сердце, казалось, билось уже в горле, мешая говорить. Страх пронзил разум острой иглой, лишив на какое-то время возможности двигаться. Что говорило отражение? Это не могло быть правдой… Тёмная кровь? Его отец был… Невозможно. Немыслимо!

Перед глазами вставали образы разорённой деревни. Ораферн помнил своё частое дыхание, орков, ищущих поживы среди мёртвых тел эльфов, помнил закипающую ярость и отчаяние, острый клинок в руке и… алую пелену, застлавшую глаза. Гнев вырвался криком, в лицо брызнула чёрная кровь врага, окропила траву. Ненависть растерзала захватчиков, оставив глубокие раны на их телах, на деревьях вокруг, на душе самого Ораферна, отобрала силы, заставив тело упасть рядом с погибшей матушкой. Это был он. Но его рукой, словно двигал кто-то другой… кто-то полный злобы, упивавшийся своей силой… Кто-то, жаждущий крови.

— Ораферн? — Лимлаг услышал голоса и поспешил открыть дверь в комнату друга. Он увидел, как тот заносит меч над артефактом. — ОРАФЕРН, НЕТ!

— НЕПРАВДА! — клинок лесного короля опустился на зеркало.

Яркая вспышка мощной энергии ослепила, отбросила Повелителя морей, сильно ударив о стену и заставив на несколько мгновений помутиться его сознание. Но бородатый эльф поднялся, чувствуя боль в спине и в области затылка, взглянул на то место, где только что стоял ласгален. От местоположения зеркала расходились полосы на полу и стенах, словно ожоги. Выплеск силы разметал в щепки половину комнаты. Но ни Ораферна, ни злосчастного артефакта не было. Нигде.

— Мальчик мой… — в ужасе прошептал Лимлаг.

Холодные каменные стены, деревянная койка с соломенной подстилкой, стальная решётка, кандалы. Темница не была сырой, и редкие кристаллы, расположенные в коридорах, освещали невысокий сводчатый потолок, ниши, где хранилась посуда для заключённых, подстилки и прочее, а ещё небольшой столик у стены и два стула для охраны. Света хватало, чтобы эльфы могли ориентироваться. На одной из стен камеры виднелось вмурованное кольцо для того, чтобы ограничивать передвижение особо опасных преступников.

Ге́ллионн обернулся. Стражник ушёл, вероятно, решив, что затворы смогут удержать дворецкого Морнтаура. С одной стороны ситуация могла показаться нелепой. Как он, преданный королю, смог угодить в такое место? Однако причина оказалась проста: подобрался слишком близко в своих изысканиях. Но, будучи фигурой заметной, смог избежать тайной и немедленной казни. Его обвинили в предательстве. Смешно подумать, но кто-то в это даже поверил. Всего несколько подброшенных писем и объявление советником обыска в комнатах ближнего окружения короля. Какое совпадение! И теперь вместо поисков доказательств вины настоящего предателя дворецкий вынужден прозябать в подвалах дворца.

* * *

— Я не верю! — Эльдаэ́н стукнула ладонями по столу. — Геллионн не мог!

— А версия советника говорит, что очень даже мог, — Келлара́с закинул ногу на ногу, удобнее устраиваясь в кресле.

Он обладал пронзительными холодными голубыми глазами и волосами цвета вороньего пера, стянутыми в низкий хвост. Хозяин покоев расположился весьма вальяжно, сложил пальцы домиком, вероятно, демонстрируя перстень с изумрудом на указательном. Тёмно-коричневые сапоги и такого же цвета пояс с тиснением, глубокий тёмно-зелёный оттенок в одеждах, доходивших почти до щиколотки, хорошо подчёркивал богатый серебряный узор вышивки. Обычно эльфы носили штаны темнее основного цвета одеяний.

Покои военачальника, в которых сейчас проходил спонтанный совет, имели две комнаты: гостиную и спальню. Боевых товарищей собрало здесь различие взглядов на происходящие события.

У окна встал Баиндуи́р, статный обладатель струящихся русых волос, на которых заплетал лишь две тонкие косички, что спускались из-за ушей. Взгляд серых глаз казался мягким и немного сочувствующим. Синевато-зелёный камзол доходил до колена и имел богатую серебряную вышивку на рукавах и у ворота. Добротные сапоги из тёмно-коричневой кожи были без узоров, но верхний край изгибался в форме листа с внешней стороны голенища.

Возле стены, сложив руки на груди, расположился Нурфаро́н. Его распущенные волосы пепельного оттенка были перехвачены тремя косичками, сплетёнными в одну, которые не позволяли прядям падать на суровое лицо. Карие глаза смотрели на всех хмуро, но терпеливо. Изумрудно-зелёные одеяния спускались чуть ниже колена и почти совсем не имели вышивки, лишь несколько небольших узоров на высоком воротнике-стойке. Зато тёмный плащ обнимал плечи драпировкой и крепился серебряной фибулой. Наручи с незамысловатым тиснением стягивали рукава от запястья почти до самого локтя. Сапоги и ремень не выглядели новыми.

— И что за версия? — скептически хмыкнула светловолосая эльфийка, сложив руки на груди. — То, что он переписывался с предателями? Теми, кто участвовал в заговоре со смертью Мерилин? Но это же просто нелепо! — её серо-голубые глаза сверкнули гневом.

Эльдаэн всегда считалась осторожной и рассудительной, но были вещи, которые выводили из себя даже её. Одной из них была несправедливость, а второй — лесной король, не желавший понимать, что его защищают. Будучи всегда готовой к обороне, эльфийка часто носила неполный кожаный доспех, прикрывавший небольшую грудь и плечи, высокие наручи поверх одежд длиной выше колена цвета хвои с серебряной вышивкой. Сапоги также имели фигурный край в виде листа с внешней стороны.

— Почему? У него были все возможности для этого. Он ближе всех к Ораферну, у него свободный доступ к его кабинету и документам, он в курсе всех дел, расписаний и предпочтений, знает об Ораферне почти всё. Дворец под его началом, он видит все передвижения как слуг, так и стражи. Разумеется, он знал и о том, где может находиться фаворитка, о тропе, по которой чаще всего ходит Ораферн. А уж организовать записку и убийство — раз плюнуть.

— Бред! Он верен Ораферну! — стояла на своём Эльдаэн. — У тебя, у меня, да и у Нурфарона с Баиндуиром тоже была возможность. Но мы же этого не делали! Нурфарон отвечает за безопасность дворца от внешних и внутренних угроз и, вообще-то, должен быть в курсе того, что происходит, но предатель смог обойти и его стражу. А Баиндуир отвечает за диалог с жителями Чёрного леса и тоже мог знать о передвижениях Мерилин и планах Ораферна. И у меня была возможность, но мы невиновны!

— Послушайте, — высокий русоволосый эльф отошёл от витражного окна, подойдя ближе к спорщикам. — Я тоже сомневаюсь в виновности Геллионна. Он и правда очень близко общается с Ораферном, и я вообще задумываюсь, почему советник Наурглаэр, а не наш дворецкий. Ведь во всех делах разбирается не хуже. Он всегда поддерживает, помогает советом или делом, очень исполнительный и верный.

— Вот! — обрадовалась светловолосая дева. — Спасибо, Баин!

— Не за что, — улыбнулся тот. — Говорю лишь то, что вижу.

— А я считаю, что у нас слишком мало информации, поэтому каждый может водить нас за нос, — подал голос Нурфарон, темноволосый и кареглазый защитник дворца. — Как предатель смог обойти охрану — пока неизвестно. Возможно, и среди моих эльфов тоже завелись «крысы». Я проверю это, всё выясню и тогда выскажу своё мнение.

— Ты как всегда боишься называть вещи своими именами, — хмыкнул на это Келларас. — А я рад, что этого типа заключили под стражу. Пока Ораферна нет, он ведёт себя странно. Я видел, как он со стенами разговаривает! Жуть! Он явно не чист на руку.

— Он задание выполнял, — нахмурилась Эльдаэн, откинув за спину свою длинную светлую косу. — В этом нет ничего жуткого, — она прикрыла глаза на мгновение. На лице промелькнула тревога. — Ораферн слишком задержался. Если не вернётся в ближайшее время, то могут начаться проблемы. Надеюсь, с ним всё в порядке.

— Не волнуйся, — тепло улыбнулся Баиндуир, коснувшись плеча подруги. — После твоих тренировок ему уже ничего не страшно. Ты гоняла его так, что аж с меня семь потов сходило, пока я просто смотрел, — шутливо подмигнул он и тут же ухнул, получив локтем в бок от собеседницы.

— Пока он не вернулся, мы должны защитить Морнтаур, — Келларас поднялся с кресла и провёл рукой по тёмным волосам, поправляя их. — Поэтому каждый подозреваемый должен быть обезврежен. И если пока у нас нет других претендентов на эту роль, пусть дворецкий сидит в подземелье. — Он прошёл к окну и обернулся на друзей. — По-моему, этот разговор не имеет смысла. Можете расходиться.

— У меня складывается впечатление, что ты только рад случившемуся в отсутствии Ораферна, потому что есть шанс покомандовать, — прищурилась эльфийка. — Неужели считаешь, что можешь заменить его?

— Я бы смог! — резко развернулся брюнет, просверлив подругу взглядом. — Я ничем не хуже! Но… мне лень бумажки перебирать, — выражение лица приняло скучающий вид. — Если Ораферн так это любит, то пусть и занимается. Сейчас все дела принял Наурглаэр, ему, как советнику, положено. Но, думаю, и он не в восторге от такого поворота событий. Пока наш король прохлаждается в путешествии, на нас свалились все дела.

— Он не просто так сорвался в путь, — заметил Нурфарон. — Поиск защитных чар дело непростое.

— А чего он отправился именно в такой момент? Не самый подходящий, надо сказать, — хмыкнул военачальник. — Вернётся — устрою ему допрос. А то ничего толком не объяснил и уехал…

— Завидно или с ним хотел? — тихо посмеялся Баиндуир.

— Хватит попусту сотрясать воздух, — вновь нахмурился защитник дворца. — Когда выясню обстоятельства — сообщу. А пока не принимайте поспешных решений, — Нурфарон покинул друзей.

* * *

Геллионн аккуратно положил свои оковы на пол, чтобы не издавать лишних звуков. Быть наполовину духом оказалось очень удобно, особенно в тот момент, когда кто-то решил заточить тебя в темнице. Дворец Морнтаура для дворецкого являлся не просто домом, а его территорией, которую он чувствовал почти так же, как лесной король ощущал свой лес. Однако, как при таком умении можно было не распознать предателей? Ответ напрашивался сам собой — не обошлось без магии. Вероятно, какой-то артефакт мешал определить местоположение носителя и отследить его передвижения, скрывал остаточный след его ауры. Пожалуй, в данной ситуации выход был один — бежать. Это ослабит бдительность врага, ведь всю вину он уж точно сможет повесить на исчезнувшего узника, расслабится и совершит ошибку, которая его выдаст.

Полукровка сделал шаг к решётке и присел. Глаза сверкнули жёлтым звериным блеском. Пальцы тут же превратились в лапы, появились уши на макушке, длинный хвост, а после тело вместе с одеждой покрыла шерсть. Одно мгновение и вместо дворецкого в камере появился чёрный лис. Зверь без труда протиснулся через прутья и оказался в коридоре, а затем нырнул в тень и исчез.

* * *

Эльдаэн зашла в свою комнату и, закрыв дверь, бухнулась на кровать, раскинув руки. Сквозь приоткрытое витражное окно проникал ветер, слегка колыхал штору, пробегал между шкафом и столом, касался шерстяного ковра на полу, едва слышно звенел хрустальными подвесками лампы в виде цветка колокольчика, нарушая тишину.

Голову занимали мысли о том, как доказать невиновность дворецкого. Он не мог оказаться предателем, она это знала точно, как знают о том, что соль солёная, а вода мокрая. Но найденные письма утверждали обратное. Хотя их толком никто не видел и не читал. Писарь советника помахал ими, когда Наурглаэр попросил его предоставить свидетельства измены. И почему-то всем этого хватило. Всем, кроме неё и ещё нескольких недовольных.

Внезапно чувства обострились. Слабое магическое возмущение, чужое присутствие… Эльдаэн резко вскочила, одновременно вытаскивая из поясных ножен кинжал, и приготовилась отражать атаку. Но вместо убийцы увидела перед собой…

— Геллионн? — брови вскинулись от удивления и желание сражаться тут же сошло на нет. — Но как ты тут… Ты сбежал?

— Да. И это скоро заметят, — грустно улыбнулся гость. Его почти чёрные распущенные волосы были слегка взъерошены. По одеждам глубокого тёмно-зелёного цвета на мгновение пробежали отсветы витражного окна. — Мне нужно успеть кое-что тебе рассказать. Обвинение в измене совершенно беспочвенны. Меня просто хотели убрать с дороги. Я подобрался слишком близко к истине. Предатель — это советник Наурглаэ́р. У меня нет прямых доказательств. Не успел собрать. Но все мои изыскания указывают на него. Однако есть подозрение, что ему помог кто-то со стороны. Несколько раз он исчезал из дворца. Оставлял свою охрану и даже писаря, без которого и шагу ступить не может. И как раз перед тем, как в Морнтауре начинались неурядицы. Я нашёл место, где проходили встречи заговорщиков. Среди них начальник тюрьмы.

— Погоди… но как? Ангрен и советник? Почему? — Эльдаэн сделала шаг вперёд, убирая кинжал обратно в ножны. — Как ты узнал?

— Есть чары, доступные только мне, — тихо и торопливо пояснил собеседник. — Я слышал разговоры с помощью магического эха. Не могу их предоставить в качестве доказательств. Никто кроме меня их услышать не сможет. Ангрену пообещали твоё место. Поэтому будь осторожна, — дворецкий сделал шаг вперёд и коснулся плеча эльфийки. — Моя неосторожность подвела… Если я уйду сейчас, они спихнут всю вину на меня и расслабятся, возможно, тогда совершат ошибку и выдадут себя. Единственный, кто может подтвердить мои слова — это пленённый помощник казначея. Но он молчит. У него хорошая охрана, но страх разоблачения может оказаться сильнее… Думаю, что от него могут избавиться. Особенно учитывая, что начальник тюрьмы заодно с предателями.

— Хочешь, чтобы я проследила за всем этим?

— Мне бы не хотелось подвергать тебя опасности, но, кажется, ты единственная, кто может её избежать в данной ситуации. Ты легко отразишь любое нападение за счёт своих навыков, и тебя сложнее убрать с дороги из-за дружбы с высокопоставленными эльфами и Ораферном. Да и твой арест может повлечь за собой волнения в стане стражи и рекрутов. А это серьёзная проблема.

— Хорошо, — кивнула эльфийка и коснулась руки Геллионна, что всё ещё сжимала её плечо. — Если они совершат ошибку, я замечу это. Но… как же ты?

— Я дождусь моего короля и вернусь вместе с ним, — дворецкий осторожно убрал руку и залез в карман, чтобы достать оттуда браслет. — Возьми. Если что — зови, я смогу вернуться и помочь. А пока мне лучше уйти. Нужно отыскать ответы, которые внутри дворцовых стен найти нельзя. Я всё расскажу тебе позже. Береги себя, Эльдаэн.

Она кивнула в ответ, наблюдая, как Геллионн отступает назад к шторе, а затем, прикрываясь тканью, исчезает в тени. С такими способностями, пожалуй, его невозможно было бы поймать. Но то, что открыл дворецкий, вызывало тревогу. Наурглаэр долгое время считался преданным королю, его помощником, опытным в дипломатических вопросах и готовым прийти на выручку, посоветовать. И как при всём этом он мог вынашивать подобные планы? Да, Наурглаэр присутствовал в свите ещё первого короля Архаларана, но после его свержения пожелал остаться и помогать новому правителю добиваться процветания Чёрного леса. Кажется, истинная причина крылась совсем в другом. Эльфы вынашивают планы долго, обстоятельно готовятся и только после начинают их осуществлять. Судя по всему, советник только и ждал, чтобы король отлучился. Но кто на стороне мог помогать Наурглаэру? Вопросов, кажется, стало ещё больше, чем раньше.

— Ораферн, где же ты? — вздохнула Эльдаэн, усевшись обратно на кровать. — Ты так нужен здесь.

* * *

Зеркальная поверхность под ногами отражала низкие серые тучи, тёмный силуэт леса вдалеке и разломанную пустую клетку, достаточно высокую, чтобы сдержать существо размером с эльфа или даже выше. В груди ныло, будто сломанные рёбра давали о себе знать. Время от времени бугристую поверхность дождевых облаков озаряли вспышки молний, и тогда небесный рокот пробегал над ними, оглушая своей канонадой, побуждая закрывать уши руками. Опущенный взгляд поймал отражение в зеркальной поверхности пола. Алые глаза светились, а губы растянулись в дьявольской улыбке, обнажая клыки. Два огромных кожистых крыла распахнулись за спиной.

— Нет… — прошептал осипшим голосом эльф, но звук поглотила тьма.

 

 

 

 

Словарик:

Морнтау́р — в переводе с эльфийского "Чёрный Лес" — эльфийское королевство.

Келларас — в перкводе с эльфийского «Бегущий олень»

Баиндуир — пер. с эльф. «Дивный ручей»

Нурфарон — пер. с эльф. «Печальный охотник»

Наурглаэр — пер. с эльф. «Пламенная поэма» — советник

Геллионн — дворецкий, полукровка (дух/эльф)

Эльдаэн — наставница рекрутов и глава личной стражи короля.

Кромешный мрак. Полная, непроглядная, беспросветная тьма, где абсолютно неважно, открыты глаза или нет. Пугающая темнота, заставляющая беспокоиться, а не потерялось ли зрение где-то по дороге. Пальцы нащупали каменный пол с тонким слоем грязного песка. Мелкие камушки отпечатались на щеке. Тело ныло при каждой новой попытке подняться, а голова кружилась, заставляя пол уходить из-под ног. Эльф снова лёг, решив, что ещё какое-то время нужно, чтобы прийти в себя. Он пошарил руками вокруг и нашёл свой вещевой мешок, а затем и… зеркало. На ощупь оно показалось целым, но в этом пока нельзя было удостовериться.

Создавалось впечатление, что прошло неимоверно много времени с момента пробуждения. Отсутствие доступа к свежему воздуху и источнику света, камни и влажность намекали на то, что Ораферн оказался в какой-то пещере. Когда он, наконец, смог подняться и нащупать стену, то двинулся вперёд. Ноги ещё плохо слушались, заставляя тело пошатываться, а иногда и падать, но движение куда-либо было необходимым. Может, где-то там найдётся свет или выход? Совершенно потерянный в пространстве и времени, эльф продолжал путь. Он прислушивался и принюхивался к окружению. Все чувства теперь воспринимались иначе, чем прежде: запахи стали сильнее, ярче, необычнее. В груди ощущалось что-то непривычное, словно сквозняк из приоткрытой двери.

Дорога вдоль стены шла то прямо, то заворачивала, а иногда поднималась или опускалась вниз. Где-то становился ниже потолок и приходилось пригибаться, но после опять появлялась возможность выпрямиться во весь рост. Внутренние часы сбивались в отсутствии солнечного света. Ораферн наконец решил присесть и отдохнуть. На ощупь вытащил флягу, взял горсть орешков с сухофруктами и закинул в рот.

Едва уловимый шорох коснулся чуткого эльфийского слуха. Ораферн напрягся, убрал флягу и мешочек с сухофруктами. До носа донёсся запах… Но почему-то разум определил его не как привкус гари, а как чистую ненависть. Это была чужая эмоция. И не одна. Тихое шуршание слева и чуть поодаль впереди. Враг приближался. И, что страшнее всего, тьма ему не мешала. Да кто же они?

Рывок слева… Ласгален молниеносным движением вытащил меч и рубанул по дуге. Раздался звон металла, и на долю секунды едва заметная искра осветила воина перед королём Морнтаура. Колебание воздуха и лёгкий шорох с другой стороны. Второй меч также ударился о металл изогнутого клинка. Даже не видя, Ораферн понимал, откуда идёт атака и когда, ведь вспышки ярости и гнева ощущались сейчас слишком ярко. И тут запах изменился, к нему примешался аромат самодовольства и чувства превосходства. Эльф понял, что сейчас у него будет один противник, так как ярость остальных ослабла. Хозяин леса повернулся в тут сторону, откуда чувствовал опасность. Грязный песок зашуршал под сапогом врага. Ма́ег принял удар на себя, а его стальной брат резким движением атаковал то место, где должен был оказаться неприятель. Послышался вскрик и слабый запах крови.

— Харл! — прозвучала команда, и сбоку вспыхнул яркий луч.

Ораферн, как любое живое существо, надолго лишённое света и вдруг обретшее его, отвлёкся. Всего на мгновение. Но этого хватило. Сверху упала тяжёлая сеть, а следом и несколько противников, прижавших ласгалена к каменному полу. Быстрый удар по голове лишил сознания.

— Что с ним делать?

— Показал много прыти. Киньте на арену. Посмотрим, на что способен.

— Но джалли́л Винне́ссия говорила всех чужаков показывать сначала ей…

— Будем считать, что она имела в виду достойных чужаков… вот мы и проверим.

— А мне кажется, что у кого-то новый шрам просто чешется…

* * *

Удар спиной о решётку вновь привёл в чувство. Ораферн приоткрыл глаза. И вещевой мешок, и клинки отсутствовали. Помещение, в котором он оказался, имело продолговатую форму и два входа: глухая тяжёлая дверь, через которую его выкинули, и решётка на арену, где прямо сейчас шли ожесточённые бои. Там слышались крики, звон металла, а песок то и дело взлетал пыльным вихрем. Но… здесь был свет. Откуда он шёл, рассмотреть пока не удавалось, зато удалось увидеть компанию, в которой оказался лесной король: два тёмных эльфа с серо-фиолетовой кожей и светло-серыми волосами, стянутыми в высокий хвост. Их кожаные доспехи напоминали переплетение ремней с заклёпками. Ошейники с большим кольцом привлекли внимание. Лесной король никогда не думал, что ему придётся повстречаться с представителями этого народа.

Тёмные эльфы являлись скрытной расой и редко кому показывались, а если и делали это, то запомнить их посещение почти никто не мог. О них писали, как о весьма кровожадных существах, именуемых дроу. Легенды гласили, что часть светлых эльфов, потерявших веру в богов, спасаясь от демонов, укрылась внутри гор и стала поклоняться тёмным духам, дабы снискать их защиты. Духи согласились, но их магия со временем изменила облик спасённых, подчинила новым правилам и обычаям, сделала изгоями на поверхности.

— Глянь, кого это принесло! Светлый? — усмехнулся один темнокожий своей белоснежной улыбкой. — Редко такое увидишь.

Странно, но Ораферн понимал их речь. Какие-то слова были знакомы, какие-то искажены, но всё еще понятны по смыслу, а некоторые получалось додумать.

— Где я? — спросил он, рассматривая своих собеседников.

— Ты в Че-эль-ола́те, в городе дроу, — ответил второй тёмный. — Не знаю, каким потоком тебя сюда принесло, но это уже не важно, — обернулся к своему собрату. — Вряд ли он выживет. Новички редко переживают день на арене. А светлые, я слышал, вообще, только на струнах и умеют бренчать, — снова обернулся к ласгалену. — Сюда попадают те, кто впал в немилость, дабы искупить вину, или преступники, чтобы красиво умереть. Конечно, существует шанс, что ты выкарабкаешься, если заслужишь уважение в бою, но… — смерил светлого эльфа презрительным взглядом, — ты дохловат для этого.

— Спасибо за рассказ, — тот спорить не стал.

Из другого угла повеяло страхом, и Ораферн обернулся. В тени, обхватив колени, сидел человек. Смуглая кожа и чёрные волосы выдавали в нём южанина. Но рассмотреть его внимательнее не удалось. Через длинную щель в стене выкинули оружие: мечи, копья, булавы. Знакомый звон резанул по чуткому слуху. Эльф метнулся к куче и успел схватить свои клинки, чему несказанно обрадовался. Но тут поднялась решётка, и всем пришлось покинуть помещение.

Круглая арена имела внушительные размеры и высокие стены, над которыми рядами располагались скамьи зрителей. Самая большая ложа оказалась пуста, зато в боковых восседали женщины, наслаждаясь зрелищем. Но внимание привлекли грибы… Светящиеся и огромные, размером с вековой дуб, не меньше. Они источали зеленоватый, голубой и жёлтый свет, располагаясь по периметру верхних зрительских рядов.

Новый вихрь песка взвился поблизости. Два истерзанных воина заканчивали битву, и когда один из них рухнул на окровавленную поверхность, толпа взревела. С противоположной стороны открылись огромные решётчатые ворота, и на арену вышел здоровенный уродливый тролль, волоча за собой внушительных размеров дубину, а после шло существо, название которому хозяин леса не знал.

— Ралдару́к! — выкрикнул один из дроу своему напарнику. — Хочешь выжить — избегай боя с ним. Уж лучше тролль!

Тварь, похожая на тёмно-бордового краба с короткой шеей и клювообразной головой, была покрыта жёстким панцирем. Шесть острых членистых конечностей несли увесистое тело с огромными клешнями. Глаз на голове не было видно, значит, свою добычу Ралдарук искал каким-то иным образом. Быть может, чувствовал тепло тела, вибрации или же страх? Сильнее всего этот запах сейчас исходил от южанина с копьём, который попятился, не в силах отвести взгляда от невиданного существа. Вероятно, поэтому клешня устремилась в его сторону, быстрым рывком разрезала воздух сбоку и хотела сомкнуться там, где только что стоял человек, но тот успел откатиться. В ход пошла вторая клешня, едва не схватив копейщика, но тому опять в последний миг удалось увернуться.

Ораферн рассудил, что заслужить уважение в бою, сразившись с тем существом, которого избегали даже дроу, будет проще… с одной стороны. С другой стороны, выжить в битве может оказаться куда сложнее. Но не оставлять же южанина одного в этом сражении. Вдвоём у них будет больше шансов. Эльф коснулся рукояти меча ладонью и произнёс заклятие. Едва заметный отблеск энергии пробежал по клинку.

Чудовище вознамерилось пригвоздить клешнёй южанина к песку. Ласгален сорвался с места и нанёс удар по конечности. Зачарованный меч оставил лишь лёгкую царапину, и этот факт не предвещал ничего хорошего. На шее монстра раскрылись части брони, обнажая область на щитках, напоминающую жабры. Ралдарук резко развернулся, атаковал второй клешнёй. Ораферн подпрыгнул, взбежал вверх по конечности на спину противника и рубанул по «жабрам», лишая тварь дополнительных органов чувств. Из клювообразной пасти вырвался визг, похожий на скрежет. Эльф принялся рубить по сочленениям брони в основании шеи, предполагая, что именно там сможет отыскать уязвимое место. Но до плоти добраться не успел. Тварь резко крутанулась на острых ногах, чтобы сбросить противника. Гладкая спина не позволяла за что-то зацепиться. Эльфу пришлось спрыгнуть вниз. И тут же последовал удар длинного языка… Ралдарук оказался полон неприятных сюрпризов. Лесной король откатился в сторону, рывком поднялся и отскочил назад, уворачиваясь от атаки клешнёй. Следующий выпад языка едва не попал в цель, но тут мелькнуло остриё копья и пригвоздило его к поверхности. Ораферн прыгнул вперёд и отрезал эту часть тела монстра. Новый крик чудища разнёсся по арене, а тёмная кровь брызнула на песок.

— Эй! — привлёк эльф внимание человека, быстро показал на себе, куда нужно бить и указал на тварь, затем дал понять, что отвлечёт существо. Копьё можно воткнуть куда глубже, чем саблю. Южанин сначала отпрянул, но после кивнул.

Ораферн вновь бросился в атаку, обошёл манёвр клешнёй, подкинул человека на спину существа… но сам уйти не успел. Второй удар клешни отбросил его в сторону, заставив прокатиться по арене. Промедление могло стоить жизни. Эльф вскочил на ноги и тут же отпрыгнул в сторону, уходя от разъярённого монстра, вновь уклонился от удара клешни… и едва не был затоптан острыми конечностями. Человек верхом на существе всеми силами пытался удержаться на его спине, и пока был не в силах нанести удар.

Ласгален почувствовал, как внутри разгорается пламя гнева, как глаза застилает алая пелена, как тело наполняется силой, стремящейся вырваться на свободу. Сознание поглотила жажда крови. Ораферн не мог в точности вспомнить то, что было дальше, лишь обрывки общей картины. Помнил, как взметнулись клинки, нанося удар за ударом. Он бил снова и снова, отскакивал и крутился, уворачиваясь от атак противника. Чувствовал ликование внутри от возможности выпустить всю свою ярость. Один из мечей вонзился в щель между бронёй на ноге твари. Чужая боль доставила удовлетворение. Но это было неправильно. Неестественно. Чуждо.

Лесной король опомнился, мотнул головой, прогоняя морок, желая избавиться от того, что мешало здраво мыслить. Но этого мгновения замешательства оказалось достаточно. Клешня Ралдарука метнулась в сторону и сбила эльфа. Вторая раскрылась и ударила следом, приковав Ораферна к песчаной поверхности арены. Меч впился в сочленение брони, лезвие прошло под неё, словно игла. Тварь снова завизжала и непроизвольно сомкнула клешню. Покрытие арены сопротивлялось этому движению. Клешня оставила глубокие борозды. Эльф осознал, что вот-вот попрощается со своей второй половинкой — нижней частью тела.

Копьё врезалось в плоть существа в основании шеи и ушло вглубь на две трети своей длины. Визг твари оглушил всю арену. А затем укрытое в панцирь тело покачнулось и рухнуло, подняв песчаную пыль. Клешня, державшая эльфа, вырвалась из земли, оставив на боках рваные раны, как напоминание об опасности, которая едва не стоила жизни.

Ласгален лежал, пока человек не подошёл и не помог ему подняться, протянув руку.

— Азиз, — улыбнувшись, выговорил смуглолицый.

— А, — понял лесной король, чувствуя, как перед глазами ещё плывут остатки алых кругов. — Ораферн, — ответил он, слабо улыбаясь, и принял помощь.

В ушах почему-то стоял звон и дикий шум… Только после стало понятно, что это бесновалась от восторга толпа. Эльф повернулся, чтобы взглянуть на вторую группу воинов. Огромный тролль лежал на земле, изрезанный саблями дроу, подмяв под себя одного из них. Алебарда ещё одного бойца раскроила череп владельца дубины, но клинок тёмного эльфа лишил временного соратника жизни в конце битвы. Потому что первым может быть только один.

Открылась высокая дверь в стене арены и из неё вышла стража — восемь хорошо вооружённых дроу, которые отобрали оружие и увели выживших с поля боя. Их провели тёмными узкими коридорами со сводчатым потолком и определили в одну из небольших комнат, где позволили обработать раны.

* * *

Высокий дроу с пепельно-серыми волосами, стянутыми в хвост на затылке, обладал весьма привлекательной внешностью. Тонкие черты лица, широкий лоб, суровый взгляд, маленькая бородка и свежая, ещё незажившая рана на левой щеке. Не закрытые бронёй руки демонстрировали упругий рельеф мышц, в ушах поблёскивали несколько маленьких колец, шею сковывал ошейник с металлическим кольцом. Начальник стражи Западных врат ожидал свою госпожу, сложив руки на груди. А за дверью скрывался тот, кто испортил его прекрасную кожу лица.

До слуха донеслись шаги. Металлические набойки возвещали о приближении высокопоставленной особы. Свет, источаемый грибом-светильником, растущим из стены, озарил женскую фигуру в длинном чёрном платье с высокими разрезами до бедра. Глубокое декольте украшали переплетения кожаных ремней, скреплённых серебряными кольцами и стянутыми к полосе на шее, напоминавшей тот же ошейник. Кожаные наручи с металлическими вставками придавали образу воинственный вид. Длинные сапоги стягивали ремни на щиколотке и выше колена. Светло-серые, почти белые волосы собирались в хвост на затылке широким металлическим кольцом.

— Джаллил Винне́ссия, — поклонился начальник стражи, приподнимая кольцо своего ошейника пальцами в знак подчинения.

Звон сильной пощёчины отразился от стен коридора. Из свежей раны просочилась кровь, оставив несколько капель на полу.

— Э́лглут! Как ты посмел?! — Виннессия схватила подчинённого за шею, впившись ногтями в его кожу, и притянула к себе. Её фиалковые глаза пылали яростью. — Я приказывала тебе всех пленных сначала показывать мне! И это МНЕ решать, кого и когда отправлять на арену! — она с силой оттолкнула начальника стражи.

— Я виноват, — он быстро опустился на колено, склонив голову. — Готов принять наказание!

— О, да-а, — протянула госпожа, поставив ногу на его плечо и заставила поклониться ещё ниже. — Наказание твоё будет суровым. Своеволие я не прощаю! — она фыркнула, отступила и распахнула дверь.

Прислужники тут же упали ниц, боясь поднять взгляд на величественную дроу. Стоять остались только двое: Ораферн и Азиз, который помогал эльфу с перевязкой. Виннессия продефилировала к ласгалену и остановилась, рассматривая его, провела ладонью по обнажённому торсу.

— Хорош, — довольно улыбнулась она. — Ссин’у́рн, — эльф источал такое притяжение, от которой шли мурашки по спине, и не обратить на это внимание не представлялось возможным, но она постаралась ничем не выдать своего влечения. — Ранение поверхностное, быстро заживёт. Мне понравился твой бой. Многообещающий. Пойдёшь со мной. А ты… — дроу обернулась к южанину и смерила его взглядом. — Тоже. Убить Ралдарука не так просто.

Ораферн подумал, что стоит ознакомиться с обстановкой прежде, чем принимать какие-либо решения. Сейчас опрометчивые действия могли стоить жизни, поэтому не стал сопротивляться, когда на его руках защёлкнулись кандалы и охранники, подёргивая за цепи, повели его и Азиза за властной госпожой. Он заметил, что путь их пролегал по всё тем же узким коридорам, избегал широких развилок. Их явно не хотели показывать кому-то ещё, тайно уводя вглубь пещеры, размеры которой даже трудно было представить.

Лестница повела вверх к ещё одному коридору, после два раза вниз, повернула и снова вывела наверх. И уже после узкие пространства сменились широкой залой с гладким каменным полом, имевшим рисунок, состоящий из квадратов светлых и тёмных цветов. Каждое ребро квадратов образовывало со смежным элементом контрастный цветовой переход. Высокие колонны под потолком создавали каркасную систему с ребристым сводом. Каменный орнамент в верхней части стрельчатых арок и вытянутых сетчатых окон напоминал колючие языки пламени.

— Отведите человека во вторые покои, — приказала Виннессия и потянула светлого эльфа за цепь оков за собой, легко открыв массивную дверь своей комнаты, но задержалась, обернувшись. — Элглут? Ты ещё здесь?

— Да, джаллил Виннессия, — с поклоном ответил тёмный.

— Твоим наказанием будет изгнание из первых покоев, — на лице появилась жестокая улыбка. Дроу видела, как начальника стражи передёрнуло, и это доставило особенное удовольствие. — Не желаю тебя видеть в своём крыле.

— Слушаюсь, — как можно спокойнее произнёс Элглут, но было заметно, как он напряжён. Позорный акт свершился, вызвав гнев, негодование и зависть. В тёмно-красных глазах вспыхнула лютая ненависть к светлому эльфу. Но перечить госпоже начальник стражи не стал, не посмел. Дверь перед ним закрылась.

Большая комната имела высокий куполообразный свод, а обилие тканей, свисающих с него, придавало сходство с шатром. В центре под пологом располагалась огромная кровать, а ближе к стенам стояли письменный стол, сундуки, кресла и комод. Высокие окна с желтоватыми сегментами слюды занимали бо́льшую часть восточной стены. Шкуры на полу и обилие подушек позволяли обходиться без стульев, несмотря на их наличие. Подносы с яствами и вином в восточном стиле придавали определённый колорит убранству, а светящиеся жёлтым цветом редкие грибы погружали пространство в приятный полумрак. Несмотря на строгость архитектуры, хозяйке комнаты удалось создать романтичную атмосферу.

— Имя, — в руках Виннессии оказалась плётка, рукоятью которой она приподняла подбородок светлого эльфа.

Тот втянул носом воздух. Терпкие и пряные ароматы сладострастия витали повсюду.

— Зови меня Ораферн, — не отводя взгляда, он одарил её лукавой улыбкой. За такой жест в этом месте можно было бы получить удар плетью, но лесной король хорошо знал, какую власть может иметь над представительницами прекрасного пола.

— Посмотрим, на что ты способен, — усмехнулась дроу, чувствуя сладкую дрожь в своём теле. — Если мне понравится, может быть, я даже оставлю тебя себе. Смотри, не разочаруй меня, — она отошла и уселась на кровать, закинув ногу на ногу, демонстрируя вызывающий разрез платья.

— Мне бы не хотелось касаться металлом твоей кожи, боюсь поранить, — лесной король вытянул скованные руки вперёд, невинно улыбаясь.

— Хитрый какой, — хмыкнула она, откинувшись назад, упираясь локтями о мягкую постель. — Я не хочу сражаться за обладание тобой. Это и так моё полное право и твоя обязанность.

— Боишься меня? — в глазах блеснули лукавые искры. — Что ж, такое бывает. Но я готов сыграть в твою игру без ущерба для нас обоих. Могу обещать, что не сбегу… в этот раз, — подмигнул.

— А ты наглец! — усмехнулась Виннессия, поманив его пальчиком, и выставила вперёд ногу. — Сними.

Он медленно двинулся вперёд. Их разделяли всего несколько шагов, но чем ближе становился Ораферн, тем ярче разгоралось пламя в теле властной женщины. Вокруг него словно сгустился воздух, наполнившись страстным желанием, тягучим и сладким, как мёд. Он видел, как дроу не желала показывать своих эмоций, однако кожа на щеках и ушах стала темнее и приобрела едва заметный малиновый оттенок. Сохранять холодность для неё становилось всё тяжелее. Дыхание участилось, значит и сердце забилось чаще.

— Смотрю, у вас тут жёсткие нравы, — лесной король опустился на колено, принявшись расстёгивать ремешок сапога на щиколотке Виннессии, а затем тот, что крепился на голенище выше колена. — Ты привыкла властвовать над мужчинами. Но я могу предложить тебе то, что другие дать не смогут, — он бросил на неё короткий взгляд и занялся ремешками второго сапога.

— Как ты самоуверен! — она расхохоталась, пытаясь скрыть нахлынувшие желания. — Неужели ты думаешь, что я чего-то ещё не испробовала в этой жизни? — она откинула голову назад, проводя острым ногтем по своей длинной шее вниз.

— Думаю, есть, — он медленно снял один сапог за другим, пристально глядя в фиалковые глаза.

Собеседница, хоть и обладала непривычным цветом кожи, но могла похвастаться привлекательной внешностью: аккуратный, чуть острый носик, красивые глаза, чувственные губы, крепкое, но очень женственное телосложение с пышным бюстом и бёдрами при тонкой талии.

Виннессия едва заметно вздрогнула, будто ощутила удар молнии. Ораферн источал доминантность, поднимаясь с колен и делая шаг вперёд, сокращая расстояние между ними. Блеск его холодных зелёных глаз манил и подчинял. Невозможно. Недопустимо. Но так пленительно.

— Я могу дать тебе возможность почувствовать себя желанной, а не просто выполнять твои прихоти под страхом смерти, — его голос звучал бархатно, чарующе, обволакивая и согревая душу и в тоже время, разогревая сластолюбие. — Сними оковы. Ты не пожалеешь.

— Ладно, — тонкие пальцы достали из-за пояса ключ и вставили его в замок. Раздался щелчок, и цепи со звоном упали на пол. — Но учти, — дроу приподнялась и схватила эльфа за подбородок, прищурив глаза. — Одно неверное движение и я разорву тебя в клочья! — хотела рыкнуть, но его губы оказались так близко и почему-то растянулись в ласковой улыбке, что заставило дыхание замереть, а щёки наполниться жаром.

— Договорились, — в его глазах промелькнуло что-то наподобие алой искры.

Рука Ораферна мягко коснулась колена и направилась вверх по серо-фиолетовой коже, откидывая ткань платья. Он принял правила этой опасной игры.

Прикосновения походили на ласку дикого зверя, большой хищной кошки, способной в любой момент вцепиться в горло, но жаждущей нежности.

 

 

 

 

Словарик:

джалли́л — в переводе с языка дроу "леди".

Че-эль-Ола́т — в пер. с языка дроу «город подземный тёмный»

Ралдару́к — составное название. С языка дроу можно перевести как «обдиратель»

Ссин’урн — в переводе с языка дроу «красивый"/"красавчик»

Мягкий золотистый полумрак, силуэты стрельчатых окон сквозь полупрозрачный полог над кроватью, пряные ароматы сладострастия, затихающего после бурно проведённого времени. Ораферн лежал, закинув руки за голову, и пытался понять, что ему делать теперь. Тёмные эльфы не отпустят так просто. Ему удалось уйти с арены и оказаться в месте куда более приятном, но надолго ли? Как и многие другие светлые, он ничего толком не знал о дроу, кроме легенд, прочтённых невзначай. Но как он вообще здесь оказался? Помнил, как занёс меч над зеркалом, опустил… но клинок не коснулся артефакта, а словно отпружинил от чего-то. Яркая вспышка ослепила и, кажется, лишила сознания. После был странный сон и тьма, в которой эльфу пришлось блуждать, нападение, арена и Виннессия. А ещё ощущения… Почему он чувствовал чужие эмоции как запахи? Мог учуять ярость, гнев, напоминающие запах гари, ненависть имела горько-кислый привкус, а плотские желания — пряный, острый. Прежде такого не было. И опять в голове всплывал сон, где Ораферн видел своё отражение с алыми глазами, клыками и кожистыми крыльями. А ещё слова зеркала о крови отца и тёмной стороне самого лесного короля. Казалось, стоит произнести свою догадку вслух или даже просто сформировать мысль, как мир расколется на «до» и «после». Страх ледяным змеем вился в груди, запрещая думать об этом. С другой стороны, очень хотелось расспросить зеркало, что же случилось после удара и как получилось, что их перенесло во владения тёмных эльфов? Но для этого стоило получить артефакт обратно.

Виннессия лежала на плече Ораферна, поглаживая пальцем его широкую грудь, проводя от ярёмной впадины вниз между грудных мышц до повязки и обратно. Она молчала, наслаждаясь послевкусием их страстной игры, лишь изредка закусывала губу, вспоминая тот или иной момент их близости.

Ласгален лукаво улыбнулся, скосив глаза на тёмную эльфийку.

— Понравилось?

— На похвалу напрашиваешься? — нараспев произнесла та.

Ораферн хмыкнул и осторожно, едва касаясь, провёл пальцами по её плечу. Как много сейчас зависело от удовольствия Виннессии. Вся жизнь висела на тонкой веточке, и оставалось надеяться только на гибкость, которая позволила бы не сорваться в бездну.

— Я оставлю тебя себе, — снова нарушила молчание дроу. — Вот только этот ваэл Элглут бросил тебя на арену, — нахмурилась. — А это значит, что о тебе знаю теперь не только я. Светлых эльфов здесь очень давно не видели. Для многих ты будешь лакомым кусочком.

— Будешь биться за меня? — усмехнулся лесной король, стараясь превратить в шутку весьма щекотливую для него тему.

— Буду скрывать, сколько смогу, — честно ответила тёмная эльфийка. — Но я не всесильна. Да, мой статус высок, но есть и повыше, — она провела ладонью по забинтованным бокам любовника. — Прибью Элглута…

— Расскажи мне о здешних правилах и нравах, — попросил Ораферн.

— В нашем обществе выживают только послушные мужчины, — ответила Виннессия. — Им позволяется говорить только тогда, когда они получат разрешение и делать то, что поручено. Каждый, кто находится на службе, носит ошейник, как атрибут подчинения. Слуги, стража, прочие военные чины и служители дворца. Не носят их только правящий дом и ещё несколько знатных семей.

— А у тебя есть ошейник?

— Паучий ошейник — совсем другое, — хмыкнула. — Он говорит о высоком статусе. Ещё бы, я ведь одна из генералов! И подчиняюсь только Правящему дому! Под моим началом несколько гарнизонов стражи врат! Я даже удостоилась серебряной татуировки! — с гордостью произнесла она. — Это знак высшей благосклонности.

— Это та, что на спине с левой стороны? — лесной эльф чуть-чуть приподнялся, чтобы рассмотреть рисунок получше.

Переплетение острых линий и завитков, идущих от шеи вниз до талии по всей левой стороне спины дроу, имело серебристый оттенок и переливалось на свету. Тут явно не обошлось без магии. Но нужно признать, что на тёмной серо-фиолетовой коже это смотрелось красиво.

— Тебе идёт, — Ораферн одарил тёмную эльфийку обезоруживающей улыбкой.

— Да, знаки отличия мне, разумеется, идут, — она бросила на него снисходительный взгляд, как на существо несведущее и потому произносящие подобные глупости. — А что насчёт тебя? Кто ты и как попал сюда?

— Я… король Чёрного леса. А как сюда попал — сам не знаю. Но, думаю, что вещи, которые были со мной прежде, помогли бы мне восстановить картину.

Виннессия расхохоталась, откинувшись на кровать. Заливистый и заразительный смех заставил и ласгалена невольно улыбнуться.

— Ну, ты выдумщик! Такого ответа я не ожидала. Король! Он король! — снова рассмеялась. — Ещё и вещи его ему подавай!

— Ладно, я поставлю вопрос иначе, — Ораферн перевернулся, опираясь ладонями на постель и нависая над дроу. — Чем я могу заслужить некоторые привилегии в виде возвращения моих вещей?

Снова его лукавая улыбка и блеск холодных зелёных глаз, светлые волосы, спадающие вниз и сильное гибкое тело… были так близко. Под кожей Виннессии явно начал разгораться яростный огонь: неутолимый, сладострастный.

— Если бы кто-то узнал о том, что я позволила рабу такую позицию, меня бы на смех подняли, — фыркнула дроу. Но вопреки её словам, едва заметный малиновый оттенок кожи на кончиках ушей выдавал в ней борьбу с собой. Похоже, те чувства, которые дарил Ораферн, были настолько пленительны и желанны, что даже в суровой и властной тёмной эльфийке пробудили нечто ей несвойственное. Быть действительно желанной в этом обществе, похоже, было непозволительной роскошью. Дерзкий светлый эльф перевернул всё с ног на голову, разрушив привычные представления о мире вокруг.

Она подалась вперёд, приподнимаясь на локтях, обжигая его дыханием и прикрывая глаза, предвкушая моменты наслаждения.

— Позволь мне снова услышать твой голос, — прошептал Ораферн, невесомо прикасаясь губами к её коже.

— Мой голос… — томно выговорила Виннессия, но тут сквозь сладкую пелену до разума стал доходить смысл сказанного. Он говорил про её голос… и не имел в виду разговоры, окрики и приказы. Это звучало, словно бы она позволила ранее себе стон наслаждения. — Мой голос? — дроу отстранилась, сдвинула брови. — Ты что имеешь в виду? Хочешь сказать, что я вскрикнула? Пфф! Невозможно.

— И тем не менее, — улыбнулся лесной король, наслаждаясь её возмущённым взглядом.

— Нет! — с нажимом парировала тёмная эльфийка.

— М… да, — лукаво прищурился ласгален.

— Да что бы я…? Да нет же!

— А мне понравилось. И чего ты так стесняешься?

— Я стесняюсь?! — она оттолкнула его в сторону, села на кровати. — Меня вообще невозможно смутить! Ни один мужчина не может заставить меня… голосить!

— Ну, прости, — он возлежал на боку, подперев голову рукой, и тихо посмеивался. Весь вид Ораферна говорил, что он нисколечко не раскаивается!

— Невыносим! Ты… ты… Агрх! — Виннессия вскочила с постели и принялась одеваться, бурча при этом что-то вроде: «Да чтобы я вскрикнула? Да невозможно! Да ни один…» Потом обернулась на своего пленника с каким-то недовольным прищуром. — Будешь здесь, пока не вернусь. Не пытайся бежать. Единственное безопасное место для тебя — мои покои, — сказала и вышла.

Ораферн сел на кровати, спустив ноги на мягкую шкуру. Улыбка исчезла с его лица, оставив лишь обеспокоенное выражение. Обхватил себя за бока, которые всё ещё болели. Приходилось терпеть, не показывая вида, чтобы не разгневать властную дроу. Не то, чтобы всё поведение эльфа являлось спектаклем, нет, но боль, голод, жажда и усталость влияли на ощущения.

— Попал, так попал… — прошептал лесной король. — Но могло быть и хуже.

Ласгален снова лёг и свернулся на просторной кровати, прикрыв глаза. Его не собирались убивать, даже несмотря на вызывающее поведение. Может потому, что Виннессия на самом деле не была столь жестока, какой хотела казаться, а может, потому что пленённый эльф смог достичь той грани, которая не позволяла поднять на него руку? Любой из вариантов можно было назвать везением. Но тело устало, и разум довольно быстро погрузился в чуткий и тревожный сон.

* * *

Ораферна разбудил звук открывающейся двери. Пришлось разлепить глаза и подняться. Но вошла не дроу, не её стража, а товарищ по несчастью.

— Ази́с? — удивился и обрадовался лесной король.

— Орфанр! — улыбнулся южанин.

— Ладно, я всё равно рад тебя видеть, — пробубнил эльф и заметил в руках человека поднос с едой. — Ты как нельзя вовремя! — подскочил и помог дотащить ношу до стола.

На глиняных блюдах красовалась запечённая рыба, улитки и моллюски в собственных раковинах, нарезанные соломкой толстые водоросли, варёные раки. В высокой миске — суп с мясом змеи, рядом жареные ящерицы на палочке и хрустящие насекомые. В кувшине пахло чем-то кислым.

Ласгален умял суп с большим удовольствием, затем рыбу и водоросли, а раков чистил уже не спеша. Он заметил, как человек смотрит на тарелку с жареными насекомыми, и подвинул ему ближе, жестом предлагая отведать. Тот обрадовался и принялся запихивать в рот, довольно похрустывая.

— Каждому своё, — усмехнулся эльф. — А ты как сюда попал?

Судя по всему, Азиз понял по интонации, что ему задали вопрос, и попытался объясниться на своём языке, но столкнулся с удивлением на лице собеседника. Нет, некоторые слова оказались похожи на слышанные ранее, ведь с людьми лесной король общался довольно много. Но южный диалект сильно отличался.

— Так… что же делать?

Эльф стал озираться в поиске хоть чего-то, что помогло бы найти общий язык и при этом не вызвало гнев хозяйки комнаты. Но взгляд упорно останавливался на подносе. Пришлось составить с него тарелки на пол, а после выложить очертание деревьев из жаренных насекомых. Получилась ёлка и какое-то лиственное.

— Лес, — Ораферн обвёл рукой оба дерева, затем приложил руку к груди. — Я из леса.

И тут ему в голову пришла другая идея. Он разобрал изображение и стал выкладывать очертания карты, насколько это было возможно. Появился Драконий хребет, эльфийские леса, залив Эаринандиса, Кьярваль, горы гномов. Ласгален показал стороны света и назвал их, затем снова выложил дерево на месте своего леса и указал на него и снова на себя.

— Мой лес. Я оттуда. А ты?

Южанин оказался смышлёным и с помощью ещё нескольких насекомых из тарелки выложил очертания южных земель, указав на них точку, и приложил руку к груди на манер собеседника. А потом выложил ещё горы неподалёку и обвёл руками пространство.

— Это мы тут получается? Пол локтя по карте… Не хило так меня забросило… — нахмурился Ораферн, потерев подбородок. — Ладно. Нужно подумать, как отсюда выбраться. Но для начала стоит выучить твой язык. Нужно же как-то общаться.

Азиз кивнул чему-то и съел кусок «Драконьего хребта».

* * *

Элглут с каждым днём становился всё более угрюмым. Весть о том, что его выгнали из покоев Виннессии, уже расползлась. Он слышал, как сослуживцы между собой посмеивались, называя обидным прозвищем «Дра́да» — «второй». В обществе дроу быть вторым означало проигрыш. Начальник стражи Западных врат всё ждал, пока этот светлый надоест госпоже, и у него снова появится шанс восстановить былой статус. Но время шло, а Виннессия и не думала возвращаться к прошлым предпочтениям. Промелькнула мысль о том, что она слишком увлеклась новой игрушкой. Соперника нужно было устранить, чтобы занять вакантное место. Общество госпожи давало слишком много привилегий, чтобы вот так отказаться от них из-за какого-то светлого.

* * *

Прошло довольно много времени с тех пор, как лесной король оказался в плену дроу. Его не выпускали из покоев, но снабжали всем необходимым: водой, едой, одеждой, позволяли пользоваться ванной и прочим. Он успел заметить, что в ночное время грибы светят менее ярко, и таким образом мог примерно подсчитать, что находился в плену уже больше месяца.

Ласгалену удалось выучить основы языка южанина и более-менее сносно с ним общаться. Он оказался сыном какого-то вельможи, на караван которого напали дроу. Именно этим объяснялось наличие тканей, подушек и восточной утвари, которой пользовались тёмные эльфы. А ещё Азиз, будучи приставленным к Ораферну, исполнял роль слуги и имел доступ ко вторым покоям, коридорам и кухне. Он рассказывал о смене патрулей и о дегустаторах, которые следят, чтобы еда госпожи не была испорчена, о слугах, что доставляли снедь и вещи, каким путём пользовались.

Виннессия время от времени пропадала по делам и возвращалась не всегда в хорошем настроении. Из её рассказов можно было узнать, что в сообществе дроу нет друзей, есть спутники, которые лишь на некоторое время становятся на твою сторону, пока им самим выгодно это. Но стоит обстоятельствам измениться — дружелюбие тут же сменялось враждой. Ничего личного, просто холодный расчёт. Но со своим пленником она могла немного расслабиться, успев за это время узнать его получше. Каким-то образом он располагал к себе, вызывая на откровенность.

— Ратх эта Белаэ́рн! — дроу хлопнула дверью, вернувшись в свои покои. Тут же повеяло раздражением и высокомерием. — Да как она смеет пытаться со мной соперничать?! Ну и что, что родилась во Втором доме! Да я во всём лучше её! Даже в пещерной картографии! Выслуживается перед Правящим домом. Мерзавка! — отстегнула наручи и откинула их в сторону. — Ораферн! Разомни мне плечи! — села на кровать.

Эльф чувствовал злость и нервозность дроу, поэтому не стал перечить и залез на кровать позади неё, положил руки на плечи и попытался помять.

— Это… что?! — Виннессия повернулась к нему с возмущением на лице. — Кто тебя учил так плечи разминать?!

— Никто, — невинно улыбнулся тот. — Я и не умею. Обычно это мне их разминали, я при этом ничего не делал.

— Да ты хоть знаешь, что делают с теми, кто не смог угодить своей госпоже?! — хищно улыбнулась она. — Могут забить кнутом до смерти, если повезёт. А если не повезёт, то после засыпать раны солью. Раздробить пальцы, раз они так неловки и не способны ублажить. Или сделать ожерелье из глаз того, кто с недостаточным почтением взглянул на хозяйку. А могут переломать конечности и бросить тварям на арену. Ты рискуешь получить любое наказание из этого списка!

Лесной король убрал руки, улыбка исчезла с его лица, сменившись хмурым выражением.

— Не нужно меня запугивать. Я уже имею представление, где оказался и что для меня это в любом случае плохо закончится. Я стараюсь скрасить наши будни, но далёк от твоих идеалов. Меня не учили быть тебе спутником, как у вас тут принято. И не жди от меня раболепия. Хочешь убить — убей. Пугать бесполезно.

Тот холод, который вдруг проскользнул между ними, заставил Виннессию слегка понервничать, что отразилось в её запахе. Она даже вздрогнула. Вероятно на это повлиял страх лишиться того тепла, которое ощущалось в объятиях Ораферна, той нежности, которую дарили его поцелуи и ласки, потерять его благосклонность, улыбку, блеск зелёных глаз. Хотела бы она его смерти? Нет! Пусть это и противоречило всем местным устоям.

— Не хочу с тобой ссориться, — пробурчала дроу и отвернулась.

— Тогда приму эти слова в качестве извинений, — снова усмехнулся Ораферн и почувствовал, как страх тёмной эльфийки сменяется умиротворением, а после начинают разгораться игривые искры.

Виннессия оглянулась и смерила эльфа взглядом. Распущенные светлые волосы струились по плечам. Торс его скрывала чёрная рубашка с застёжками в виде ремешков, оставляя при этом открытыми руки. Чёрные штаны не стесняли движений, позволяя сидеть, скрестив ноги. Если бы кто-то узнал, что чувствовала тёмная эльфийка, глядя на это улыбающееся, самодовольное лицо, её бы с позором изгнали из общества. Сапоги будто сами сползли с её ног, оказавшись на полу. Дроу приблизилась к лесному королю и изящным движением руки толкнула его на постель. Оказавшись над ним, принялась расстёгивать ремешки, освобождая его тело от одежды. Эльф приподнялся на локтях и откинул в сторону рубашку. Её рука скользнула вверх по упругому сплетению мышц.

— Мо-ой, — жадно прошептала дроу, касаясь прядей его волос, проведя пальцем по шее, плечам, груди и животу.

Сама мысль о том, что его кожи может касаться другая, приводила в ярость. Ловить его дыхание поцелуем, слышать бархатистый голос, наслаждаться блеском зелёных глаз, касаться кончиков его ушей и видеть, как это невинное прикосновение горячит его кровь, заставляя сердце биться чаще… Упиваться силой его рук, требовательных и ласковых, чувствовать жаркие поцелуи на своей коже. Да от одной мысли об этом сердце пропускало удар. Отдать его кому-то? Да ни за что!

— Как долго ты планируешь меня скрывать? — вдруг задал вопрос Ораферн, поглаживая серо-фиолетовую кожу бедра.

— Сколько смогу, — ответила Виннессия, чувствуя, как дрожь пробегает по спине.

Забыться в его объятиях было так легко и так соблазнительно. Но грядущее, как тяжёлая поступь рока, неотвратимо и неумолимо приближалось.

— А потом? — он вёл беседу, словно о чём-то будничном, но вопрос имел колоссальное значение. — Ты не сможешь противиться тем, кто выше тебя по статусу. Тебе придётся меня отдать. И, учитывая здешние нравы, я вряд ли выживу в других руках.

— Знаю… — она отстранилась, отведя взгляд.

— Ты же понимаешь, что единственный шанс для меня остаться в живых — это покинуть Че-эль-олат.

— Ты не сможешь этого сделать, — обречённо произнесла дроу.

— Тогда лучше убей меня сразу, чтобы мне не мучиться. Не хочу, чтобы мои глаза или уши красовались в чьём-то ожерелье, — он сел на кровати, снова скрестив ноги.

— Я… не могу… — очень тихо выговорила тёмная эльфийка.

— Тогда помоги мне сбежать.

— Пойми, для дроу статус — это всё! Если ты теряешь его, то становишься изгоем, и восстановиться крайне сложно, почти невозможно! Я… не могу так рисковать! — внутри всё клокотало от гнева на саму себя, за собственную беспомощность и слабость.

— Я понял, — выдохнул Ораферн, чувствуя бурю эмоций под серо-фиолетовой кожей. — Но ты могла бы отправиться со мной. Я бы нашёл место для тебя в своём лесу. Если жизнь здесь станет невыносима… — мысли о доме заставили глубоко и тяжело вздохнуть. — Пойми и меня. Я не могу бросить своё королевство беззащитным.

— Ты, что, правда, король? — в голосе почувствовались нотки неуверенности.

— Ну да, — усмехнулся. — Не похож?

— Короли так не одеваются и держатся совсем иначе, — она прищурилась, снова оценивая светлого эльфа, но так и не нашла во внешности подтверждения его слов.

— Да, Геллионн мне тоже об этом говорит, — горько усмехнулся Ораферн. Мысль о том, что он никогда больше не увидит свой дом, друзей, не вдохнёт ароматы своего леса, приводила почти в отчаяние. У него уже зрел план побега, но для его выполнения ещё не хватало некоторых важных элементов. — В сущности, это уже неважно, раз я сдохну под пытками, когда ты отдашь меня им… — Втянул носом воздух и почувствовал запах ярости, обиды и сожаления. Кажется, стоило немного дожать. — Но ты могла бы сохранить мне жизнь и получить хорошего союзника. И при этом не действовать открыто, что может сохранить и твою репутацию здесь.

— Что ты предлагаешь? — с недоверчивым прищуром спросила Виннессия.

— Верни мои вещи. Я должен разобраться в том, как сюда попал. Расскажи мне о том, где меня схватили, и я сам разработаю план побега. И позволь мне забрать с собой Азиза. Он должен хорошо ориентироваться в пустыне. Не уверен, что сам смогу дойти. Ты при этом никак не будешь вовлечена.

— Даже получив всё это, как ты собираешься бежать? — хмыкнула дроу. — Тебя отловит первый же патруль. А если поднимешь шумиху, то убьют на месте.

— Меня в любом случае убьют. Так какая разница где? Впрочем, если твои подруги придут раньше, чем я успею сбежать, то у меня есть идея на этот счёт, — он подсел ближе, коснулся её плеча своим. — Пойми, я должен хотя бы попытаться. Иначе цена мне будет не выше сухого листа. Я знаю, что ты не хочешь моей смерти, и не прошу тебя участвовать в моём спасении. Просто позволь мне сделать это, не препятствуй. Как видишь, я с тобой весьма откровенен, — о том, что сведения собирались уже давно и «прощупывалась почва» для некоторых вариантов, эльф решил умолчать.

— Хорошо, я верну тебе вещи. Но если подставишь меня, пощады не будет, — она соскочила с постели и, натянув сапоги, вышла из комнаты.

 

 

 

 

Словарик:

Ваэл — в переводе с языка дроу «глупец»

Э́лглут — пер. с яз. дроу «бич» (имя)

Ратх — пер. с яз. дроу «зад/задница» (здесь ругательство)

Белаэ́рн — в пер. с яз. дроу «пер. богатство/выгода» (имя)

Сквозь высокие стрельчатые окна пробивался тусклый голубоватый свет, открывая взору восьмиугольный проходной зал. Тёмно-серые каменные стены, замысловатый рисунок нервюр на сводчатом потолке и полумрак создавали торжественно-мрачную атмосферу. Уродливые горгульи с немым укором глядели вниз, наблюдая за веком живых.

Элглут опустился на колено и приподнял пальцами кольцо своего ошейника, заслышав неторопливый стук каблуков.

— Ну и зачем ты просил аудиенции? — прозвучал надменный голос скучающей особы. — Позволяю, говори.

— Джалли́л Белаэ́рн, — начальник стражи Западных врат поднял голову, взглянув на госпожу. — Прошу дозволения рассказать нечто очень важное, что касается джаллил Виннессии.

Высокий острый каблук на сапогах, длинное чёрное платье с высоким разрезом на правой ноге, пояс с изображением нескольких пауков, свёрнутая плеть на нём с серебристой рукоятью, глубокое декольте говорили о страстной и властной натуре. Крупное серебристое ожерелье в виде паутины с маленькими рубиновыми паучками привлекало взгляд. Несколько косичек на голове сплетались между собой и уходили в высокий хвост, стянутый металлическим украшением. Лиловые глаза сверкнули гневом.

— Виннессии? — переспросила дроу. — Дозволяю.

— Джаллил Виннессия скрывает ото всех редкую диковинку, что прежде мелькнула на арене. Это светлый эльф, одолевший Ралдарука. Она запретила распространяться о нём, но мною движет жажда справедливости. Скрывать подобную находку от Второго дома, чья власть простирается также далеко, как шёлк паутины Нефи́ллы, непростительно. А таить от правящего дома — преступление. Уверен, что джаллил Белаэрн сможет правильно распорядиться этими сведениями, и восстановит справедливость.

— Скрывает светлого?! От меня?! — возмутилась тёмная эльфийка. — Да как она посмела?! — но снова зыркнула на стоявшего на колене мужчину. — Что ты хочешь для себя?

— Лишь справедливого решения джаллил Белаэрн, — он низко поклонился, коснувшись пальцами каменного пола, чтобы выказать своё уважение.

— Я слышала, тебя отстранили от покоев, Драда, — дроу с наслаждением наблюдала, как собеседника передёрнуло от этого прозвища. — Вероятно, именно потому, что твоё место занял светлый, да? — она медленно обошла его, как делает хищник в поисках самого уязвимого места жертвы. — И ты не нашёл лучшего решения, чтобы предать Виннессию. Она будет так рада об этом узнать, — злая улыбка расползлась по ухоженному лицу.

— Если джаллил Белаэрн соблаговолит оставить этот факт вне поля зрения моей госпожи, я с радостью помогу в любом деле, которое мне будет назначено, — Элглут не поднимал головы, прекрасно зная нрав той бестии, к которой пошёл за помощью.

Белаэрн являлась любимицей Второго дома, самой яркой из сестёр и самой жестокой. Ей пророчили прекрасное будущее в свите королевы и всячески поддерживали. Она не знала ни нареканий, ни отказа. Говорили, что она неуязвима и для ядовитых речей, и для кинжала убийцы, что слуги в её поместье до одури боятся хоть чем-то вызвать её недовольство. Плеть наследницы Второго дома впитала столько крови, что уже должна была стать артефактом Тёмных Духов. Соперниц Белаэрн устраняла с лёгкостью, даже не всегда марая о них руки. Впрочем, запах крови врага доставлял ей особенное наслаждение.

— Ты принёс мне интересные новости, Драда, — она упивалась властью над теми, кто стоял ниже по рангу. — Я желаю однажды увидеть на коленях Виннессию. И отобрать у неё любимую игрушку — неплохо… для начала, — облизнула губы, предвкушая победу над соперницей. — Ты можешь подняться. Жди указаний. Уходи.

Элглут ещё раз поклонился и отправился прочь. Похоже, он был уверен в том, что после избавления от соперника быстро завоюет своё место снова и тогда сможет помочь своей госпоже, будучи в стане врага в лице Белаэрн. Однако, ступая на подобный путь, нужно было иметь несколько козырей в рукаве и очень тщательно выбирать тропу, по которой предстоит идти.

Наследница Второго дома щёлкнула пальцами. Одна из «горгулий» спрыгнула вниз и подошла к повелительнице в виде мужчины в плаще с глубоким капюшоном.

— Следи за ним. Сообщи, когда он встретиться с Виннессией.

Убийца молча поклонился и исчез в темноте.

* * *

Зеркало… Ораферн вытащил из своего вещевого мешка артефакт, испытывая странные чувства. С одной стороны, он ощущал небывалый подъём и радость из-за возможности вновь получить то, что считал своим, ради чего покинул Чёрный Лес. Но с другой стороны предвкушал не очень приятные разговоры и слова, которые боялся и не желал услышать.

— Впервые вижу тебя таким взволнованным… — заметила Виннессия, разглядывая своего пленника, обнимающего небольшое овальное настольное зеркало, украшенное ветвями лозы.

— Может быть, ты позволишь мне сначала самому разобраться во всём? — пристальный взгляд дроу заставлял лесного эльфа испытывать неловкость.

— Вот ещё! Я должна всё знать! — она наклонилась ближе и заговорила тише. — Так что это за вещица? Я чувствую на ней некое магическое возмущение, но… слабое.

— Это… зеркало… — Ораферн поставил предмет на стол и, выдохнув, подошёл ближе. Но вместо своего отражения увидел лишь туманную пустоту. — Эй! Ты меня слышишь? — помотал рукой перед зеркальной поверхностью, повертел и даже тихонько постучал подножкой о стол. — Неужели я его сломал?

— Стучать было необязательно, — отозвался тихий и высокий голосок, совсем не тот, который эльф слышал раньше.

— Разговаривает! — Виннессия подсела ближе.

— Ты так изменилось из-за моего удара? — Лесной король не позволил тёмной эльфийке отразиться в зеркале, остановив несвоевременное любопытство ладонью.

— Я долго лежало среди артефактов и напиталось силой. Но… сила ушла в момент перемещения. Восстанавливаюсь, — сообщил усталый голосок.

— Можешь рассказать, как я попал в… Че-эль-олат?

— Наши силы объединились. В момент удара всплеск энергии сломал клетку внутри тебя, и… — зеркало замолчало, словно переводя дух. — Теперь ты можешь… многое… — голосок затихал.

— Что могу?! — Ораферн схватил зеркало в нетерпении, даже потряс, словно это могло помочь. — Что могу?! Ответь!

— Чувствовать… — ответ прозвучал ещё тише, чем прежде. — Сверкать… Ты… свободен. А я… устало… Хочу спать.

— Эй! Эй! — лесной король снова потряс артефакт, но тот больше не отзывался. — Что значит свободен? Как это, сверкать? — он возбуждённо заходил по комнате. — Чувствовать… — остановился, задумавшись.

Здесь как раз всё было понятнее, ведь он, действительно начал чувствовать больше, чем раньше. Ощущать запахи эмоций было в новинку, но весьма полезно, как оказалось.

Виннессия наблюдала за передвижениями своего пленника, закинув ногу на ногу и облокотившись о стол. Тусклый рыжеватый свет из окна падал на её светлые волосы и придавал холодной коже тёплый оттенок. Фиалковые глаза проследили за тем, как эльф завернул зеркало в ткань и убрал в свой мешок.

— Ну, и что ты узнал? — покачивая ножкой, поинтересовалась тёмная эльфийка.

В этот момент в дверь раздался торопливый стук, затем ещё один спустя всего несколько мгновений.

— Войди! — скомандовала госпожа.

Дверь открылась и, низко поклонившись, в комнату вошёл молодой дроу, парнишка, которому на вид было лет пятнадцать, если бы внешность мерили человеческими мерками. Но, завидев его, Виннессия даже поднялась со своего места, при этом сохраняя непроницаемое лицо.

— Ксанд? Докладывай!

— Джаллил Виннессия, — он опустился на колено. — Совершено предательство. Джаллил Белаэрн прознала о вашем пленнике и собирается прибыть сюда, чтобы забрать его силой.

— Ясно. Пришли мне четырёх воинов через пять минут. Ступай, — она прошлась по комнате и затворила дверь за своим шпионом, а потом резко обернулась. От невозмутимости не осталось и следа. — Я должна тебя спрятать.

— Выслушай меня, Виннессия, — серьёзно заявил лесной король. — Времени мало… Если поступишь, как скажу, у нас будет шанс выкрутиться, пусть и небольшой.

* * *

Высокие колонны широкого проходного зала вставали мраморными исполинами, увлекающими взгляд вверх, где стройный рисунок нервюр поддерживал сводчатый потолок. Огромное окно, напоминающее вертикальный глаз, испещрённый сеткой из кусочков слюды, пропускал свет с внешней стороны. Блики падали на чёрные и белые квадраты пола, придавая им холодные сине-зелёные оттенки. Аркада второго яруса была достаточно оживлённой в это время суток. Эхо уносило голоса под высокий потолок, смешивало, переплетало в тихий гул.

Плащ не позволял увидеть ведомого в окружении четырёх воинов во главе с Виннессией. Ей удалось вывести Ораферна из своих покоев и пройти несколько коридоров, двигаясь к заброшенному крылу, где ещё оставался шанс укрыть пленного на какое-то время. Но для этого пришлось пройти по первому ярусу колонного проходного зала. Тёмная эльфийка чувствовала опасность, взгляды, слышала шепотки, но продолжала двигаться расслабленно и как всегда вальяжно, чтобы не вызывать подозрений.

— Виннессия! — громко окликнул знакомый и ненавистный голос.

— О! Это ты, Белаэрн? — обернулась та. — Никак выполнила план всех южных пещер? — губы растянулись в надменной улыбке.

— Я ещё работаю над этим, — Белаэрн вела за собой с десяток стражников в глубоких капюшонах. — А ты, я смотрю, развлекаешься? Неужели светленького выгуливаешь? А я как раз за ним пришла.

— С чего бы? — Виннессия встала так, что заслонила собой свою охрану и Ораферна. — Я веду этого ссин’урн’а в Правящий дом. Чтобы представить его там, как и полагается.

— Отлично! Я как раз туда собиралась, — соперница сделала шаг вперёд и выпятила грудь. Она была чуть ниже Виннессии, и даже при высоких каблуках не могла смотреть сверху вниз. — Я сама отведу его.

— Не смею утруждать, — генерал одарила её хищным взглядом.

— Ты забываешь, что паучий ошейник всё же ошейник, — тихо прошипела Белаэрн. — А я представительница Второго дома и претендентка в Первую свиту королевы. В моих жилах течёт благородная кровь наследников Тёмных Духов. А твои заслуги пусть и велики, но не сравнятся с благословением Духов. У тебя нет допуска в покои Правящего дома. И потому светлого я отведу сама!

— Вот как ты заговорила? Я обязательно запомню это, — усмехнулась Виннессия. Во взгляде промелькнула совсем иная эмоция, словно она всеми силами сдерживая порыв вытащить меч и размазать эту высокородную выскочку по полу, обагрив его благородной кровью. — Хорошо. Забирай. Он действительно способен на очень многое. Но ты всё равно не сможешь получить то, чего желаешь. Совладать с ним у тебя не выйдет. А я свой секрет подчинения светлого оставлю при себе. Если вдруг понадобится — сама придёшь просить, — она сделала жест рукой, и охрана расступилась.

— Смеёшься? — надменно хмыкнула наследница Второго дома и указала своей страже взять пленника в кольцо. — Прощай, Виннессия!

Ораферн не поднял головы, не стал оглядываться. Здесь и сейчас бежать он бы не смог. Десятка хорошо обученных воинов против безоружного эльфа, который сам не понимал, каким образом смог вызвать состояние берсеркера во время битвы с Ралдаруком, стали серьёзным препятствием. Зеркало говорило о новых силах, но как ими управлять? Не дадут ли они сбой в самый нужный момент? Уверенности в этом не было, поэтому стоило рассчитывать только на те способности, что оттачивались годами. Но в данный момент и они оказались бесполезны.

* * *

Большая комната имела девять углов и пять стрельчатых окон. Здесь стояли несколько диванов, кресел, пара столов, а на полу лежало множество шкур и подушек. Светящиеся грибы под потолком образовывали настоящую люстру и давали зеленоватый и оранжевый свет одновременно, украшая тёмное помещение разноцветными оттенками. На одной из стен висели разного рода плети, кнуты и прочие кожаные изделия. На одном из столов разместились прозрачные кувшины разной величины с крышками, наполненные жидкостями различный цветов.

Ораферн поёжился, мельком осмотревшись. Запахи, витавшие здесь, не предвещали ничего хорошего. Перед ним на диванах восседали несколько женщин дроу, а руки надёжно сковывали кандалы, цепи которых опутывали и ноги. Стража разместилась с обеих сторон от светлого эльфа, а также у входа и за спинами своих повелительниц.

— Это он победил Ралдарука? — в голосе одной из дам явно ощущалось сомнение.

— Ссин’урн, — сладострастно произнесла вторая. — Его нашла Виннессия? Она знает толк в мужчинах.

— Снимите с него рубашку! — приказала Белаэрн. — Можете не церемониться.

Послышался треск ткани, и остатки верхней части одежды упали на пол, обнажив упругие мышцы торса пленника. Его рассматривали, как какое-то животное, вещь, размышляя, пригодится она в хозяйстве или нет. Липкие похотливые взгляды прошлись по телу, оставляя неприятное ощущение, словно им только что воспользовались. Мерзкое ощущение заставило поморщиться.

Одна из дроу подошла ближе и, взяв Ораферна за подбородок, повернула его голову, чтобы рассмотреть получше, а потом вдруг схватила за штаны в паховой области. Эльф ощутимо дёрнулся, отскакивая, но стража крепко ухватила его за плечи и с силой надавила вниз, заставляя опуститься на колени.

— Хватит меня лапать! — рыкнул ласгален, воззрившись на собрание исподлобья. — Я не буду служить ни одной из вас!

— Это мы ещё посмотрим, — Белаэрн подошла к столу с кувшинами и, рассмотрев их, выбрала самый маленький с тёмно-красной жидкостью и капнула туда из другой ёмкости ярко-фиолетовую каплю, которая тут же создала узор из завитков, а после растворилась. — Откройте ему рот.

Кажется, он просчитал не все варианты и сейчас горько поплатится за это. Эльф рванулся было, чувствуя, как где-то внутри шелохнулась спящая ярость. Но на помощь двум стражникам пришли ещё трое, удерживая бунтующего пленника. Один поднял его голову, несмотря на сопротивление, и сильно надавил на щёки, заставив приоткрыть рот. В этот момент жидкость разлилась по горлу, обожгла и жаром потекла в желудок, заставив светлого закричать, а после скрючиться и обмякнуть. Охранники отступили.

— Любой, кто станет противиться власти наследниц Тёмных Духов, будет подавлен или уничтожен, — самодовольно произнесла Белаэрн, подойдя ближе, и толкнула пленника ногой, переворачивая на спину.

— Ты дала ему паучий яд? — женщины поднялись со своих мест, обступили светлого эльфа. — Он не умрёт?

— Нет, это смесь настойки Паутиновых грибов и крови жрицы, — пояснила наследница Второго дома. — Это лишит его возможности трезво мыслить и координировать свои движения. Ну, ещё помучает чуть-чуть, не смертельно.

— Мы с детства принимаем паучий яд, поэтому невосприимчивы к большинству из них, но светлые, наверное, послабее будут. Что, если его сожжёт изнутри? Кровь жриц особенная, она наполнена магией Духов и концентрация яда там куда выше.

— Не стоит беспокоиться. Как только он подчинится, я дам ему противоядие, — усмехнулась Белаэрн и поставила сапог с высоким острым каблуком на грудь пленнику. — Ну что? Если оставил свою спесь, можешь облизать мой каблук! — она расхохоталась.

В голове лесного короля всё плыло и кружилось, внутри нещадно жгло, словно он проглотил морского ежа, и каждая его игла упиралась в стенки желудка, пронзая насквозь. Ораферн пытался собраться с силами, найти в себе скрытый ресурс, который сможет преодолеть яд. Где-то глубоко чувствовалось шевеление, подавленное, но не уничтоженное, и разум стремился к нему, всё глубже и глубже, пока, наконец, не увидел алый свет, растекающийся по зеркальной поверхности. Там в кровавом мареве сидел демон с лицом Ораферна, ухмыляясь, словно ожидал, когда его позовут. Поднялся, пошатываясь…

Холодные зелёные глаза вдруг вспыхнули красным. Пальцы обхватили сапог, а затем резко вывернули ступню, заставив дроу вскрикнуть и повалиться на пол. Охранники подскочили и навалились, сдерживая пленника, но тот каким-то образом сумел опереться на ноги, извернувшись, и тут же получил несколько ударов в бока и живот. Изо рта брызнула кровь, и боль внутри скрутила с новой силой, затуманив рассудок.

— ТВАРЬ! — Белаэрн вскочила и сдёрнула с пояса кнут, который тут же развернулся.

Она ударила, не замечая стражу. Им пришлось срочно отступать, освобождая пространство для гнева госпожи. Новый удар рассёк обнажённую кожу на спине и плечах, снова и снова… Пока рука Ораферна не поймала кнут и не дёрнула на себя. Он поднимался медленно, потому что иначе просто не получилось. Тело наливалось свинцом с каждым новым движением, а в животе неимоверно жгло. Разум сопротивлялся, не желая подчиняться, но уже не совсем отдавал отчёт действиям, ведь даже думать становилось тяжело.

— Я сама! — наследница второго Дома остановила стражу движением руки. — Прошу простить, дамы, но, боюсь, мне придётся поучить этого упрямого эльфа хорошим манерам. Когда он будет готов подчиняться, я снова позову вас, обещаю, — зло улыбнулась она, не сводя взгляда с пленника.

— Не убей только. Любопытно же… — хмыкнула одна из гостей, и вся компания вышла из комнаты, забрав с собой личную охрану.

Белаэрн схватила со стены два новых кнута взамен старого. И нанесла ещё несколько ударов сверху, сбоку, вниз по ногам. Ораферн защитился собственной цепью от двух из них, но подпрыгнуть уже не смог и удар повалил его на колено. А потом… алый морок с глаз стал сходить. Разум затухал от боли, которая снова и снова врезалась в плоть, разрезая кожу, оставляя глубокие кровоточащие раны. Недооценил врага, переоценил свои силы и в итоге оказался повержен. Эта мысль тяжёлым грузом повисла на сердце, и тело повалилось на пол, не в силах больше держаться.

* * *

Ораферн приоткрыл глаза. Обстановка поменялась. Теперь кругом были серые выдолбленные стены камеры, решётка и тонкая подстилка, на которой он сидел. Ораферн шевельнул рукой и почувствовал натянутую цепь. Она оплетала запястья и уходила в камень стены, не позволяя даже подняться.

— Не дёргайся. Я скоро закончу, — прозвучал юный голос, смутно знакомый.

Ласгален повернул голову и увидел молодого дроу, который обрабатывал его раны каким-то снадобьем. Ораферн явно встречал его раньше, но не мог вспомнить где.

— Джаллил Виннессия приказала держаться. Она прибудет сегодня вечером, — очень тихо выговорил парнишка и поднёс к потрескавшимся губам пленника пиалу с каким-то отваром. — Выпей. Это окончательно выведет яд.

— Ви… Ви… — попытался произнести Ораферн, но горькая красноватая жидкость полилась в рот.

Он наконец вспомнил, где видел этого молодого дроу. Кажется, его звали Ксанд, это он сообщил о том, что наследница Второго дома собирается забрать «игрушку» Виннессии. Шпион. От осознания этого на душе стало чуточку легче. Тело ныло, отзываясь болью, а память доставала всё новые и новые картины недавнего прошлого. Судя по ним, прошёл уже не один день, и Белаэрн приходила в темницу к светлому эльфу, чтобы снова заставить его подчиниться. Но стоило вспыхнуть его сознанию, как пробуждалась тёмная сторона, не желавшая покориться, рвавшая цепи. И новые раны ложились поверх предыдущих, а цепь становилась всё короче и короче.

С дроу тяжело было иметь дело. Они не желали ничего, кроме полного подчинения и власти над другими. Между собой имели какие-то договорённости, но до поры до времени. Может, среди них и могли бы найтись те, кто разделял мировоззрение Виннессии. Но и она, учитывая хорошее отношение к лесному королю, не спешила рисковать ради него своим статусом. Каждый шаг должен быть просчитан, взвешены все риски. Иначе в этом мире выжить невозможно.

* * *

— О, Виннессия. Какими судьбами? — широко улыбнулась Белаэрн, приветствуя гостью.

— До меня дошли слухи, что мой подарок для Правящего дома оказался повреждён, — надменно произнесла та. — Это правда?

— Он просто упрям. Но я искореню эту черту, можешь не переживать.

— Покажи, — генерал сделала шаг вперёд, в голосе почувствовались требовательные нотки.

— Ты не у себя дома, Виннессия и не имеешь права требовать от меня… — рыкнула собеседница, но договорить не смогла.

— ПОКАЖИ! Я берегла его для Правящего дома, нашла к нему подход, и у меня он был согласен на всё. А ты, как всегда, не справилась и теперь хочешь спрятать свою вину за отговорками? Советница будет счастлива узнать, что лот на аукцион, который по нелепой причине попал к тебе, испорчен твоей рукой. Немедленно покажи его!

— Аукцион? — наследница Второго дома сжала зубы от рвущегося негодования, но упоминание Советницы словно сковывало её. Если Виннессия добралась до неё и объявила эльфа лотом аукциона, то теперь Белаэрн могла оказаться в весьма невыгодном положении.

Она махнула рукой, призывая идти следом, и спустилась в подвальные помещения. Там, в едва различимом синем свете небольшой грибницы за одной из решёток находился искомый объект.

— Ты… ты что натворила?! — Виннессия потеряла контроль всего на несколько мгновений, вцепившись пальцами в решётки.

Вид истерзанного эльфа заставил сердце сжаться. Тот, кто с улыбкой дарил свою нежность, теперь сидел израненным на холодном полу, низко опустив голову. Светлые волосы спутались от запёкшейся крови, остатки одежды изодраны ударами кнута.

— Он слишком упрям… — фыркнула наследница Второго дома.

— Если ты не справилась, не нужно оправдывать себя подобными речами! — в фиалковых глазах читалась неприкрытая ненависть. — Что я теперь представлю Советнице?! Ты покромсала его в фарш!

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне!

— Я забираю его, — холодно произнесла Виннессия. — Выгораживать тебя не буду, сама виновата. Но лот должен быть в порядке ко времени аукциона, и этим займусь лично. Неуёмная жажда власти сильно усложнила тебе жизнь. С Советницей будешь разговаривать сама. У меня мало времени. Открывай.

— Вот как? — глаза Белаэрн наполнились ненавистью. — В таком случае, Советница узнает и о том, что ты скрывала его ото всех, решив присвоить себе! Сколько месяцев ты его держала в своих покоях? И не надо мне вешать водоросли на уши, что так долго искала к нему подход! Могу припомнить ещё пару-тройку случаев весьма сомнительного содержания. Так что тебе придётся выгородить меня перед Советницей, иначе я потащу тебя за собой!

Генерал смерила собеседницу презрительным взглядом и стиснула зубы.

Ораферн почувствовал осторожное прикосновение и снова приоткрыл глаза. Лицо Виннессии казалось холодным и непроницаемым, но глаза переполняло сочувствие. Он едва заметно улыбнулся ей. Но сил оставалось ничтожно мало, и веки опустились вновь.

 

 

 

 

Словарик:

Ссин’урн — в переводе с языка дроу "красивый/красавчик"

Элглут -начальник стражи Западных врат, подчинённый Виннессии

Белаэрн — наследница Второго дома, соперница Виннессии

Ралдарук- пещерный монстр, побеждённый на арене.

Джаллил — в переводе с языка дроу "леди"

Ксанд — в пер. с яз. дроу "труд" — шпион Виннессии у Белаэрн

— Наконец осознал, кто ты есть, полукровка? — раздался насмешливый голос откуда-то снизу.

Ораферн опустил взгляд на зеркальную поверхность, на которой стоял. Отражение улыбнулось в клыки, подмигивая алым глазом. Спутать это существо с кем-то другим было трудно. Длинные чёрные когти, большие кожистые крылья за спиной, клыки. Разве что рогов не видно и на том спасибо.

— Не хочу верить… — эльф опустился на корточки, чтобы лучше рассмотреть тёмный облик.

— Ты сам пришёл ко мне, когда возникла нужда. И давно знал ответ, — ухмылялся демон. — Я нужен тебе. Без меня из этой передряги тебе ни за что не выбраться.

— Но как? Почему? Мой отец был…

— Да, был демоном. И что? Только не строй из себя невинность! Ты соблазняешь женщин, уничтожаешь врагов, и тебе нравится такой образ жизни. Ты чувствуешь себя на своём месте лишь тогда, когда сжимаешь в руках мечи, чувствуешь запах крови, который будоражит твоё сознание. Когда враг находится перед тобой, всё намного проще, правда? А всеми остальными условностями не забивай себе голову. Ну, тёмная кровь, подумаешь. Она даёт тебе столько преимуществ!

— Каких? — устало выговорил Ораферн. — Каких преимуществ? Я и так изгой в эльфийском обществе! А если кто-то узнает о моей крови… что я… сын врага…

— Да, они взбесятся. Но кто им расскажет? Ты? Нет. Если будешь осторожен, то ничего кроме плюсов не приобретёшь. И давай мне выход не тогда, когда уже поздно что-то менять, а чуточку пораньше. А то даже стыдно как-то при таких возможностях проигрывать какой-то бабище.

— Но что я могу? Чувствовать эмоции и драться? Сила, скорость, выносливость? — прищурился эльф. — Но что такое «сверкать»? Что ещё я могу?

— Не того спрашиваешь. Я всего лишь твоё подсознание, тёмная сторона твоей личности. И так как ты давно догадывался о том, что я живу внутри, то я смог показаться. Тебе нужно для начала вылечиться, а то с таким телом никакие мои силы не помогут. Ты полукровка, не полноценный демон, поэтому более уязвим. К тому же, ещё не привык к своим особенностям.

— Сын врага… — в этих словах чувствовалась горечь.

Разум понимал, что тёмную сущность нужно принять, чтобы научиться пользоваться её силами, но сердце не желало иметь ничего общего с тем, кто стал причиной множества смертей. Сын врага. Того, кто не был добит во время первой войны, когда Великое воинство из Силматола пронеслось по Марнуэлену, снося свиту бога войны Окхтара и заставляя их укрыться в подмирье. Врага, который спрятался и долго готовился к завоеванию материка и разжёг новую войну спустя более чем две тысячи лет, создав ужасных орков. Около двухсот лет новой войны, в которой была убита и мать Ораферна, уничтожено его поселение, а он принял на себя тяжёлую ношу лидерства, оставили глубокий след в душе. И теперь выясняется, что он сын врага.

— Не хочу… Но не могу изменить…

* * *

На лечение ушло несколько недель и только потому, что Виннессия бросила на это все свои ресурсы. Чтобы поставить на ноги обессиленного эльфа, ей пришлось обращаться к жрицам, и это обошлось ей в десяток слуг, принесённых в жертву. Но лекарства, полученные от них, по её мнению, того стоили. Раны быстро затягивались, и бледное, почти обескровленное тело Ораферна, вновь приобретало здоровый вид. Азиз почти не отходил от его постели: перевязывал, промывал, кормил. И лесной король шёл на поправку.

Виннессия появлялась время от времени, но ненадолго, лишь узнать о самочувствии, и снова пропадала. После случившегося важные дела требовали разрешения. Дроу редко бросают слова на ветер, поэтому аукцион действительно нужно было подготовить. План трещал по швам, но один небольшой шанс давал надежду, и упустить его значило бы для Ораферна мучительную смерть. Генерал не желала этого, но и сама подставляться не хотела.

— Как ты?

Она пришла ближе к вечеру, когда Азиз заканчивал с нанесением целительной мази, забрала у слуги пиалу и жестом приказала выйти. Тот подчинился.

— Намного лучше, спасибо, — улыбнулся Ораферн, почувствовав исцеляющие прикосновения нежных женских рук. — Уже затянулись.

— Эта тварь оставила на тебе столько шрамов… — с сожалением произнесла дроу.

— Если смогу добраться до своих, то Геллионн исцелит. Ты бы видела, сколько на мне было шрамов после войны… — усмехнулся. — Но он вылечил все, — взглянул на неё, слегка прищурившись. — Ты точно не хочешь уйти со мной?

— Меня здесь слишком многое держит. Если тебе удастся бежать или ты погибнешь, я, конечно, буду скучать. Но уже говорила, что статус для нас — всё. Я и так рискую. Твоя идея с оглаской и аукционом выиграла нам немного времени, но если план провалится… я больше не смогу тебя спасти.

— У меня другого шанса не будет, — кивнул лесной эльф. — Риск велик, но я не вижу других вариантов.

— Кстати, принесла тебе твои вещи. Может быть, в этот раз тебе удастся узнать больше, — она нанесла мазь и вытерла руки о лежавшую рядом тряпку, затем коснулась пальцами щеки Ораферна. — Сколько же с тобой мороки… — коснулась дыханием его шеи, но заживающие раны не позволяли насладиться обществом в полной мере. — Однажды я убью её, обещаю.

Виннессия не задержалась надолго и скоро снова отправилась по делам, а лесной король потянулся к своим вещам. Пока ещё отдельные движения вызывали неприятную боль, но мазь действительно творила чудеса. Он достал зеркало и взглянул в отражение.

— Расскажи мне, что я могу, — тихо попросил эльф. — Какие у меня особенности тёмной крови?

— О, наконец-то я слышу уже осознанный вопрос, — в высоком голосе зеркала слышалась улыбка. Говорило не отражение. По зеркальной поверхности шли круги, какие бывают от капли, упавшей в воду. — Ты способен соблазнять представительниц противоположного пола, вызывая плотские желания, влечение. До того, как клетка была разбита, у тебя эта особенность и так была. Просачивалось очарование, если можно так выразиться. «Чарм».

— То есть, все мои… кхм… встречи, восхищение дам — это не моя заслуга, а подтекающего чарма? Мило… — даже как-то обидно стало, пусть и на пару мгновений. — Это всё? А что такое «сверкать» тогда?

— Это обозначение перемещения в пространстве, — ответило зеркало.

— Как это? — вскинул брови эльф.

— Ну, так… то тут, то там… — туманно ответило оно.

— А что для этого нужно сделать?

— Достаточно сильного желания. А ещё есть состояние берсеркера и снохождение. Активную форму ты вряд ли сейчас сумеешь освоить, да и остальные умения в зачаточном состоянии, — в голосе чувствовались скептические нотки. — При всех возможностях, ты серьёзно влип, — зеркало издало звук, похожий на зёв. — Я устало. В этом подземелье магии мало, и мне тяжело восстанавливаться. Позови, если выберешься, — и в комнате вновь наступила тишина.

Ораферн опустил руку с артефактом, устремив взгляд в пустоту. Неужели его желание вернуться домой было недостаточно сильным? Зеркало утверждало, что он может перемещаться, но вернуться домой по щелчку пальцев не получалось. Закрыл глаза. Дом, где ветры качают кроны деревьев, заставляя листья перешёптываться между собой. Где родники звенят, огибая замшелые камни, разбрызгивая сотни мельчайших серебристых искр, и услаждают слух своей песней. Дом, где невозможно надышаться запахом трав. Где в каплях росы, пронизанных тёплыми лучами солнца, видишь целый новый мир, отразившийся в них. И золотистый рассветный туман наполняет собой всё вокруг, словно дыхание самого леса. Где каждый звук, каждое движение переполнено жизнью. Будь то стрёкот чёрных белок или заливистые трели соловья, потрескивание крыльев сине-зелёной стрекозы или ночные огни крыльев чёрных бабочек. Дом…

Ворчание Геллионна, нравоучения Эльдаэн, смех придворных дам и переборы струн музыкантов, наполняющие сад удивительной музыкой. Этого всего так не хватало. Но лесной король забрался очень далеко от дома, может быть, поэтому не мог вернуться с помощью новых сил? Но и они, как сказало зеркало, ещё плохо развиты. И та авантюра, которую он затеял, теперь могла стоить жизни. Другого шанса не будет, а выжить в обществе дроу эльф не надеялся. Всё или ничего.

* * *

День аукциона собрал множество дам из самых знатных родов. Для этого выделили большой и весьма помпезный зал с чёрными мраморными стенами и колоннами, украшенными серебряным рисунком паутины. Высоченные окна с каменным узором, напоминающим пламя, казалось, поднимались под самый потолок. Использовалась веерная расстановка кресел. На подиуме установили высокое кресло для представительницы Правящего дома, которой уготовано было ведение мероприятия. Позади, за широкой дверью, ожидали своей очереди пленники и некоторые редкие товары, а также украшения богатых родов, попавших в немилость Правящего дома и свиты королевы. По периметру зала, у кресла высокопоставленной госпожи, ведущей аукцион, и у выхода находилась охрана.

Ораферн ожидал своей очереди. В их помещении также находилась стража. Эльфа переодели в его одежду, вероятно, чтобы подчеркнуть происхождение. Оставалось дождаться, когда его купят, передадут ключ от кандалов и пузырёк с особым раствором, выведут из зала и поведут по узкому коридору, чтобы по традиции не выставлять новое приобретение на показ. Там должна была найтись потайная дверь. А дальше отвлекающий манёвр и бег по лабиринту. Ораферн изучил карту тоннелей за той дверью и знал, где его будет ожидать Азиз с вещами в дорогу. А потом новый лабиринт и свобода. Но это при условии, что всё пойдёт по плану.

— Вставай, — приказал охранник, подойдя к эльфу.

Вот и началось. Его вывели на подиум. Стражник подёргал оковы, убеждаясь, что они надёжно закреплены, и встал сбоку, наблюдая за поведением пленного.

— Позвольте представить вам лот номер двадцать пять! — возвестила госпожа в высоком кресле, указывая на эльфа длинной серебряной указкой с крупным рубином в основании. — Представитель расы светлых эльфов. Горяч, искусен в плотских удовольствиях, но иногда строптив и упрям. Кто из вас пожелает сделать его своим слугой? Начальная ставка девяносто кристаллов!

От цены зависела и доля Виннессии, поэтому напоследок нужно хоть продать себя подороже. А как это сделать, если ты наполовину демон? Очаровать. То, что получалось само собой, но впервые делалось осознанно. Ораферн поднял голову, расправил плечи и улыбнулся. Глаза сверкнули зелёным светом, и до первых рядов докатилась волна «чарма». В обществе дроу эта магия могла произвести неожиданный эффект. Жестокие нравы и полная доминантность женщин не терпели сопротивления, и потому источник желаний рисковал оказаться разорванным на куски. Эльф видел, как тонкие пальцы с длинными фиолетовыми ногтями сжали подлокотники кресел, как в глазах появился хищный блеск, ощутил пряный запах желаний, кислый зависти и соперничества.

— Сто! — поднялась одна из ромбовидных табличек от представительницы Третьего дома.

— Сто тридцать! — тут же показалась вторая из Четвёртого.

— Сто пятьдесят! — а этот голос никогда более не будет забыт. Белаэрн помахала табличкой, зло улыбаясь.

— Двести! — но ставка была перебита другой дамой из Второго дома, что вызвало негодование мучительницы, однако ей пришлось стиснуть зубы, увидев свою тётку.

В зале витала ненависть, злоба, сладострастие и невероятная жажда превосходства, закрутившись в целый букет ароматов, столь мерзкий, что нос едва не защекотало. Но внезапный чих мог сбить концентрацию, поэтому полукровка держался, сколько мог. Он улыбался и временами подмигивал той или иной представительнице знатного рода, раззадоривая. Сейчас ему это позволяли, но подобная дерзость будет наказана позже.

Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы слуга не подошёл к ведущей аукциона и не шепнул бы что-то ей на ухо.

— Внимание! Лот уходит к представительнице Правящего дома за четыре тысячи кристаллов!

«Ну, вот и всё», — подумал Ораферн. Виннессия говорила, что для лотов аукциона обычно используют только один общий путь до развилки по направлению к Домам. Оставалось уповать на то, что так оно и будет. Стража вывела эльфа с подиума и ещё раз проверила кандалы, но те были надёжно заперты. Вдруг полукровка ощутил, как что-то быстро подоткнули ему за пояс. Под одним из глубоких капюшонов охраны он заметил Ксанда, но спустя мгновение, тот исчез, словно его и не было. За поясом должны были оказаться ключ и пузырёк. В сопровождении четырёх воинов купленный лот повели к небольшой двери, за которой скрывался узкий коридор. Примерно по такому же он добирался до покоев Виннессии.

— Через рыжий коридор было бы ближе, — высказался один из стражников. — Почему там не идём?

— Там есть пересечение с Тёмным, — ответил второй, и это почему-то стало достаточным аргументом.

Лесной король старался не показывать своё волнение, но оно всё равно заставляло сердце биться сильнее. Минул путь, освещённый синими грибами, затем жёлтыми вперемешку с оранжевыми. После, стража свернула к сине-зелёному коридору, но нужного всё никак не попадалось. Промелькнула мысль, что охрана решила выбрать другую дорогу или Виннессия ошиблась, и вот-вот появится дверь во дворец Правящего дома и всё будет кончено.

— Что, светлый, поджилки трясутся? А на аукционе был смелый! — стражник, шедший позади, подтолкнул пленного в спину. Остальные рассмеялись.

Отвечать на эту фразу Ораферн не стал. Но что верно, то верно: страх сковывал сердце. Последний шанс на спасение готов вот-вот выпорхнуть из рук, оставив лишь отчаяние и пустоту внутри. Пока не появилась дверь, он всё ещё надеялся, искал взглядом зелёный цвет, рассматривая светящиеся грибы. Во рту пересохло.

— Чего молчишь, светлый?! — не унимался стражник. В воздухе всё явственнее проявлялся запах ненависти. — Интересно, кто тебя купил? Джа́ббресс Ультри́н? Она знаменита тем, что устраивает ванны из крови своих слуг. Значит, тебе грозит закончить свою жизнь в виде лужи, — расхохотался. — Или же Джаббресс Сарн? Она очень любит делать себе украшения из глаз непокорных. Выдирает их и сохраняет в прозрачной смоле, а потом инкрустирует в колье и пояса. Для неё достать редкий цвет — настоящая удача! А у тебя какие? — стражник резко развернул на себя пленника за плечо. — Зелёные? Отличный экземпляр!

Ораферн дёрнул плечо обратно и продолжил путь, стиснув зубы. Внутри всё вскипало и бесновалось. Нужный коридор всё не попадался, и волнение уже выливалось через край, а издевательства стражи не просто подливали масла в огонь, а порождали неистовое пламя, справиться с которым оказалось не так просто. С каким наслаждением он бы развернулся и врезал этому типу своими же кандалами, наконец заткнув его пасть. Однако если выпустить ярость, то у ситуации будут возможны лишь два финала: первый — Ораферна убьют на месте за предпринятую атаку. А второй — даже если так случится и полукровке удастся убить стражников, он наверняка будет серьёзно ранен и останется один в лабиринте, так и не попав в зелёный коридор. Поэтому кулаки сжимались, желваки на скулах ходили, глаза пылали ненавистью, но эльф не отвечал и продолжал терпеть словесное недержание позади идущего дроу.

Жёлтый коридор пересекал ещё один, и когда охрана свернула в него, полукровка с жадностью стал искать освещение. Тусклый зеленоватый свет одного гриба, затем второго… третьего… Зелёный коридор! Сердце едва не выпрыгнуло из груди от радости! Дальше пройти три лестницы и отсчитать сто тридцать четыре шага от последней. Сколько лестниц минуло? Нет, здесь пока ни одной. Впереди идущие охранники стали спускаться. Первая лестница.

— О, а если тебя купила Джаббресс Сандуи́ри… — продолжал издеваться дроу. В этот раз его реплику поддержали остальные, присвистнув. — Тогда встреча со жрицами тебе обеспечена. Она тесно общается с ними и вместе проводит эксперименты перед тем, как положить провинившегося на жертвенный алтарь.

«Нельзя! — думал Ораферн, до хруста сжимая кулаки. — Нельзя поддаваться. Держись! Сосредоточься! Уже пройдена первая лестница. Соберись! Добраться до третьей лестницы, будучи раненым, могу и не суметь. Ещё немного, и они останутся в прошлом!»

Сдерживать гнев становилось всё тяжелее. Он разгорался внутри, требуя выхода, отмщения, крови. Наверное, в Ораферне говорила его тёмная сторона, которая лишь недавно обрела свободу, и теперь придётся научиться её контролировать. Но как же тяжело это давалось!

Вторая лестница шла на подъём, затем третья вниз. С последней ступени он стал считать шаги, изо всех сил стараясь сохранить непроницаемое лицо. Сто пять… сто двадцать… сто тридцать один… Пора доставать пузырёк.

— Не робей! — вдруг охранник позади снова толкнул в спину, смеясь. — Всё равно скоро умрёшь, к кому бы ни попал!

Ласгален едва не упал, сделав один большой шаг и несколько маленьких, удерживая равновесие. Сбился… Внутри всё похолодело.

Эльф набрал воздуха в грудь и разжал пальцы. Склянка разбилась, и тут же повалил едкий дым. Пленник с силой толкнул стену слева… но она не поддалась. Ошибся! Лёгкие начали требовать воздуха, но громкий кашель стражи запрещал делать вдох. Ораферн почувствовал, как лезвие меча прошлось по руке, оставив неглубокий след. Воины выполняли свой долг, даже когда дым разъедал лёгкие. Эльф развернулся и со всей яростью наконец саданул плечом охранника, лишая того равновесия, рискуя при этом получить лезвием в бок. Но обошлось. А потом ещё раз изо всех сил толкнул стену там, где только что стоял стражник. Она повернулась, «проглатывая» беглеца, и вернулась на место. Полукровка упал на каменный пол, жадно хватая воздух, а после полез за ключом. Но за поясом его не оказалось. Неужели выронил в том коридоре? Ласгален принялся быстро осматривать пол, в надежде на удачу. Глаза слезились от дыма, но времени на жалость к себе не было. Заметил металлический отблеск. Ключ! От сердца отлегло. Ораферн принялся открывать замки. Оковы упали на пол. Он слышал, как за стеной охрана приходит в себя и начинает искать тайный ход, поэтому бросился вперёд, перепрыгивая ступени. Три лестницы, затем должен найтись поворот направо…

Но из-за искомого угла показались тени, и вышла группа воинов. Чтобы не налететь со всего маху на мечи, Ораферну пришлось упереться руками в стены узкого коридора. А позади уже слышалась погоня.

— Взять! — послышался приказ.

Эльф мог поклясться, что снова видел лицо Ксанда, но теперь он выполнял волю другой госпожи. Сердце бешено забилось в груди. С обеих сторон наседала охрана. Вырваться больше ему не позволят. Ещё мгновение и всё закончится. Мечта о свободе таяла на глазах. Там, за стенами ждал южанин. Держал ножны. Мечи соскучились по своему хозяину. Медлить нельзя. Решение пришло само собой — прорываться. Кровь вскипела внутри.

Туда.

Надо.

НАДО!

Отчаянный прыжок вперёд…

Перед глазами всего на мгновение появилась вспышка, и картина вдруг резко поменялась. Лесной король выскочил в какой-то пещерный закуток и налетел на стену, смягчил удар руками, после чего рухнул в песок.

— Ари́ф! — Ази́з отшатнулся, прижимая к груди вещевой мешок и ножны. — Ты… из стены прыгнул?! Как?!

— Я?! — полукровка ошарашенно воззрился на товарища. — Кажется… да… Так вот, что значит «сверкать»… — он схватил Азиза за плечи, переполняемый радостью, едва не расхохотался, но вовремя вспомнил, что до свободы ещё далеко. — Идём. Потом объясню, — забрал свои вещи и с наслаждением пристегнул ножны своих мечей.

Беглецы направились по коридору до первой развилки. Где-то здесь должна находиться узкая щель, ведущая к тайному тоннелю. Свет уже хуже проникал в эту часть пещер, но его ещё хватало для лесного эльфа. А вот человек видел куда меньше.

— Темно. Может, свет зажечь? Факел сделать? — предложил Азиз, схватившись за плечо товарища, двигаясь следом.

— Нет. Огонь слишком яркий, быстро заметят. В этом коридоре нельзя, — Ораферн заметил что-то внизу стены и остановился, пошарил рукой и обнаружил щель. — Надеюсь, это та… — достаточно узкое отверстие изгибалось и потому не бросалось в глаза при патрулировании. Но и влезть в него будет непросто.

— Нашёл? — поинтересовался южанин.

— Вроде. Нужно боком залезать.

Эльф снял свой вещевой мешок и нехотя отстегнул ножны, затем аккуратно стал протискиваться в щель. Пришлось изогнуться, чтобы пролезла верхняя половина тела, а после повернуть бёдра, чтобы влезло всё остальное. Здесь света не было вовсе, и Ораферн на ощупь стал шарить рукой, чтобы подтянуть вещи. Мешки пролезли легко, а вот мечи застряли. Расстаться с ними он не мог, поэтому пришлось потрудиться и покрутить их, чтобы найти тот угол, который позволил клинкам оказаться внутри. Лесной король открыл свой мешок и вытащил фонарь, подготовленный Винне́ссией. Сняв с него чехол, он смог осветить пространство.

Азиз уже пытался пробраться в дыру следом, когда до эльфийского слуха, минуя ворчание и кряхтение человека, донеслись шаги.

— Давай скорее, — прошептал Ораферн, стараясь помочь товарищу влезть. — Там кто-то идёт. Наверно, патруль.

— Патруль? — южанин запаниковал, стал усиленно вертеться и… вдруг замер, уставившись на напарника ошалелыми от страха глазами. — Я… я кажется, застрял…

— Хъёрн тебя побери… — шёпотом выругался полукровка.

Человек пытался вытянуть тело из щели, упираясь руками о каменную стену, но чем больше он нервничал, тем хуже это получалось. А шаги приближались, и это вызывало панику в его голове.

— Двигай задом, — шёпотом рычал эльф, втаскивая Азиза внутрь. — Ноги разверни. Разверни, тебе сказано!

Шаги слышались всё отчётливее. Вдруг, южанин выскользнул из щели, свалившись прямиком на товарища, потерял сапог. Ораферн мысленно выругался каким-то витиеватым выражением и метнулся к проходу, нашарил сапог и юркнул обратно, накрыв голенищем фонарь. Затих. Он слышал, как шаги приблизились, остановились. Сердце заколотилось в груди от напряжения. Лёгкий шорох песчинок выдавал движение снаружи.

Создалось впечатление, что стражник прислушивается или присматривается к узкой щели в стене. Может, он слышал, как возились беглецы, и теперь поднимет тревогу? Но куда бежать? В этих пещерах дроу ориентируются куда лучше людей и светлых эльфов. От напряжения дышать становилось трудно. И тут до слуха донеслись ещё шаги.

— Эй! — вдруг послышался оклик. — Выход только по разрешающей печати!

— Вести из Дворца! — ответил второй голос. — С аукциона сбежал пленник. Светлый эльф. Приказано быть начеку! Взять живым или мёртвым.

— Ни один светлый не посмеет приблизиться к нашим вратам, — насмешливо произнёс стражник.

— Это тот, что победил Ралдарука на арене. За живого награда больше, но если проявит излишнее рвение — не жадничайте.

— Понял. Передам, — ответил голос, и шаги стали удаляться в обоих направлениях. Дроу ушли.

И только теперь эльф выдохнул. Он снял сапог с лампы, отдав его владельцу.

— Ух… чуть было не лишился… ценной вещи… — нервно хохотнул Азиз. — Куда дальше? — натянул обувь.

— Самое ценное здесь свет, — напомнил Ораферн, проверяя лампу со светящимися грибами. — От него зависят наши жизни.

Тоннель, по которому двигались беглецы, то сужался так, что приходилось протискиваться боком, то снижался, заставляя почти ползти под низким потолком. Иногда он вынуждал спускаться в дыры, где ярус пола оказывался ниже предыдущего, а, порой, представал широким и просторным, подобно нерукотворному залу с колоннами в каком-то дворце. Ощущение времени снова терялось и казалось, будто пройден очень длинный путь, что уже должен появиться выход, но его всё не было видно. Азиз начинал нервничать и спрашивал, не заблудились ли они. Но Ораферн точно помнил карту и описание Виннессии. Памятуя, насколько точными оказались предыдущие изложения дороги до потайной двери зелёного коридора, эльф больше не сомневался в её искусстве картографии пещер.

Мрак расступался перед грибным фонарём, оскалившись сталактитами и сталагмитами на непрошенных гостей. Им здесь явно были не рады. И ещё явственнее ощутилось это, когда двое вошли в небольшой зал пещеры, где до слуха доносился звон капель стекающей воды. Южанин вдруг вцепился в плечо товарища, да так сильно, что мог оставить синяки. Впрочем, и сам полукровка смог почувствовать вдруг накатившее на него чувство тревоги. Ни гнева, ни ярости дроу не ощущалось, а вот пристальный взгляд за спиной — очень даже. Оба медленно, словно во сне, обернулись и заметили полупрозрачный силуэт, промелькнувший у стены и исчезнувший в ней.

— Ч-что эт-то? — заикаясь, прошептал человек, страх которого заполнил всё пространство вокруг.

— Это… не погоня… — давящее чувство неясной угрозы нарастало даже в душе Ораферна, считавшего себя весьма смелым представителем своего народа. — Уходим… и быстро… — голос едва заметно дрогнул, когда тень мелькнула вновь, скрывшись в противоположной стене. — Это… духи…

О тёмных духах эльф знал немного, лишь из рассказов Виннессии. Они в своё время изменили суть эльфов, превратив их в дроу, заставив приносить кровавые жертвы и поклоняться злу, уничтожающему всё доброе, что могло ещё оставаться в сердцах жителей пещер. Ясно было одно — здешние духи опасны и могут погубить путников. Они ощущались совсем иначе, чем те, что наполняли параллельный Морнтаур. От ужаса, которым тёмные существа пропитывали окружение, живые цепенели, не в силах двинуться с места.

Азиз трясся, как в лихорадке, стоя на непослушных ногах, словно заполненных свинцом. Его широко распахнутые глаза наблюдали за тенями, которые время от времени мелькали в тусклом свете грибного фонаря. Они приближались, и, казалось, уже тянули вперёд свои руки, удлиняющиеся с каждым новым движением. Их шёпот сначала был едва различим, но становился всё громче, обволакивая разум, уничтожая все прочие мысли, оставляя лишь сковывающий ужас приближающейся тьмы.

Капля упала в воду, звенящее эхо пробежалось по пещере, отвлекая лесного эльфа от надвигающегося кошмара. Он опомнился. Толпа мурашек пронеслась вверх по спине, давая возможность почувствовать тело вновь в своей власти. Бежать… Это единственное, что оставалось. Ораферн подхватил фонарь и южанина и бросился прочь вдоль ручья. Он всей кожей ощущал неистовый вопль тёмных духов. Вероятно, они появились здесь не так давно и ещё не успели подчинить это место своей силе полностью, и потому эльфу удалось воспротивиться? А, может, сыграла в его пользу тёмная кровь? Но обдумать это можно будет и позже. Сейчас лёгкие ноги несли беглецов как можно дальше, перепрыгивая небольшие расщелины и с размаху занося на крутые подъёмы, не чувствуя усталости, подгоняемые страхом.

Когда ощущение опасности притупилось, Ораферн замедлил шаг, а после остановился, спустив с плеча Азиза.

— Ты как? — он потряс южанина, приводя того в чувство.

— Никогда… никаких пещер… ни за что… — того ещё немного трясло, и ноги слегка подкашивались, но он находился в своём уме, что радовало обоих. — Пусть хоть будет золотой тайник пятидесяти трёх разбойников!

— Потише, — предупредил эльф. — Мы ушли от того проклятого места, но скоро должно быть ответвление пути. Не стоит привлекать к себе внимания.

— Ты… спас меня, — глаза человека наполнились благодарностью. — Мог бросить, но не бросил. Да хранят боги тебя в веках, — он поклонился, насколько мог себе это позволить. — Моя жизнь отныне принадлежит тебе.

— Не нужно громких слов. Мы ещё не выбрались. Да и потом, мне одной своей жизни вполне хватает. Оставь свою себе, — усмехнулся, стараясь поддержать товарища по несчастью.

— Ты, конечно, эльф, — слегка прищурился Азиз. — Но не нужно брезговать чужим расположением. Пусть моя жизнь куда короче твоей…

— Ага, — улыбнулся Ораферн.

— Ладно, если коротко, то ты можешь рассчитывать на мою помощь в любом деле.

— Спасибо, — полукровка похлопал его по плечу. — Передохнём тут немного и дальше в путь. Время не ждёт.

Когда тело пришло в норму и снова полностью слушалось, беглецы двинулись дальше. Впереди их ждало пересечение путей, и этот участок считался самым опасным. Про наличие тёмных Духов, кажется, даже Виннессия не знала. После нужно было двигаться вдоль обрыва — огромной расщелины, дно которой уходило так далеко вниз, что свет фонаря не смог бы до него дотянуться. И уже дальше по тоннелям пещер к выходу. Сердце трепетало от одной мысли о том, что над головой снова появится высокое голубое небо, солнце, облака. Это так захватывало, что внимание на мгновение притупилось, но эльф заставил себя собраться и осторожно выглянул из-за угла. Здесь витала напряжённая атмосфера, но свет уже озарил перекрёсток туннелей, и отступать было поздно. Лесной король вытащил свои мечи и двинулся вперёд.

Вспышка гнева с разных сторон врезалась в нос неприятным запахом и сверху с выступов прыгнули стражники дроу, окружив беглецов в самом широком месте перекрёстка.

— О, как я ждал! Я так надеялся, что ты пойдёшь именно этой дорогой и решил встретить тебя! — из-за спин стражи вышел Элглут с очень довольным выражением лица. — Больше никто тебя не спасёт, светлый!

— Элглут! — зло улыбнулся в ответ Ораферн, к чьей спине жался Азиз, обнимая фонарь. — Ты ждал меня? Как мило. Решил проводить к поверхности? Не ожидал от тебя проблеска радушия.

— Не называй моего имени, — оскалился дроу. — Ты этого не достоин!

— Ладно, фиолетовый, как пожелаешь, — усмехнулся полукровка.

Пока длилась перепалка, он пытался обдумать, как выкрутиться из ситуации. Их взяли в кольцо, отрезав путь к обрыву. Там проще держать оборону и отступать, используя особенности ландшафта. По крайней мере, спина была бы прикрыта. Защищаться одному и без того нелегко при таком раскладе событий, а тут ещё Азиза прикрывать придётся. Поэтому бой с одним противником казался менее опасным. Но, чтобы сразиться, нужно подтолкнуть врага к этому, вынудить потерять самообладание.

— Ничтожный червь! — сощурил глаза Элглут. — Я с удовольствием сдам тебя джаллил Белаэрн! Посмотрим, как ты будешь выкручиваться из её ядовитых цепей!

— Я смотрю вы, дроу, знатоки в извращениях. Если тебе нравятся такие игры — твоё дело, но меня в это не впутывай, я из другого леса!

— Чтобы быть таким дерзким, нужно иметь как минимум два ряда зубов! — рыкнул начальник стражи. — Взять его!

— Азис! Пригнись! — скомандовал Ораферн и отбил атаку со спины.

Вызвать Элглута на поединок не получилось. Теперь приходилось отбиваться от пятерых стражников. Королю Морнтаура пришлось танцевать вокруг южанина, который согнулся, старательно притворялся булыжником, и одновременно подталкивать того к ходу, ведущему к расщелине. Глаза вспыхнули алым. Двигаться стало проще, увеличилась скорость и сила ударов, они стали чётче, смертоноснее. Но всего этого хватало только на оборону. Атаковать не получалось.

Наконец, спина коснулась стены, и атаки эльфа стали ещё яростнее. Беглецов не удавалось сжать узким кольцом. Звон металла разносился эхом по пещерам. Дроу мешали светлому добраться до хода. Маег вдруг взлетел в руке хозяина и рассёк руку стражника. Ушёл по дуге. Звоном встретил меч врага. Но раненый отступил. Этого хватило, чтобы беглецы юркнули в освобождённый ход. Однако бой продолжался. Тёмные эльфы теперь теснили Ораферна к расщелине. Азизу удалось оказаться за спиной своего защитника, но он не стал убегать по тоннелю к спасительному выходу, держал фонарь.

Элглут подал какой-то жест подчинённым и вступил в бой, заставив Ораферна крутиться в два раза быстрее в безумном смертельном танце.

— Сверху! — завопил южанин, но было поздно. Один из стражников пролез по верхним камням и ястребом упал вниз на свою добычу.

— Не выйдет! — оскалился в улыбке полукровка, совершив прыжок, крутанувшись вокруг себя. Один меч заблокировал выпад, второй рассёк грудь падающего сверху дроу. Наег с размаха врезался в клинок начальника стражи. Ораферн извернулся, уходя от удара второго противника. Глаза светлого сверкали алым безумием, а на лице виднелись брызги крови врага и чем дальше, тем больше он входил в раж, забывая обо всём…

Азиз схватил выроненный меч раненого дроу и, оставив светильник, вонзил металл в сердце умирающего тёмного эльфа. Человека слегка трясло, словно он только что отомстил всем ненавистным жителям пещер за свой плен и унижение. Но метательный нож начальника охраны сбил грибной фонарь и тот покатился по склону вниз вдоль обрыва, наткнулся на неровность и изменил траекторию, устремившись к расщелине.

— Азис! Свет! — скомандовал Ораферн.

Южанин бросился за светильником, упал к краю, успев схватить тот за кольцо, но не рассчитал силу прыжка и едва не рухнул, повис над бездной.

— А… Ариф! — позвал человек, но эльф не мог помочь, будучи занят боем.

Фонарь показался из-за края и встал на ровную поверхность. Азиз нащупал ногой камень, на который можно было упереться, и выполз на тропу, тяжело дыша. Тут не падали с потолка дроу и не было риска получить в грудь метательным ножом. Да и этого освещения, кажется, хватало светлому эльфу, ведь он продолжал отражать атаки.

Ораферн вдруг понял, что сквозь алую пелену видит в темноте не хуже, чем при свете. Гнев и агрессия вспышками появлялись перед взором, обретая форму клинка, кинжала или ноги, смотря чем противник пытался нанести удар. Впрочем, отблесков фонаря хватало для эльфийских глаз.

А ещё он понял, что и Лимлаг, и зеркало, были правы. В битве эльф чувствовал себя на своём месте. Уворот, парирование удара, уклонение, выпад. Парирование атаки с другой стороны, подсечка, прыжок, атака. Кровь брызнула из рассечённой шеи врага, вызвав новый наплыв удовлетворения, мелькнувший в демоническом взгляде Ораферна. Дроу отпрыгнули назад.

— Ну, что же вы? — наигранно расстроился эльф. — Неужели больше не хотите меня убивать? — отбил мечами три вылетевших ножа. Те со звоном упали на каменный пол. — А я только разогрелся!

— Живым не взять. Убейте его! — приказал начальник стражи и произнёс какое-то заклятье над своим клинком, порезав руку о лезвие. Алые письмена вспыхнули на металле. Остальные повторили короткий ритуал.

Что-то мелькнуло в темноте сбоку, где располагался перекрёсток. Один стражник полетел в пропасть, а второй застыл на месте. Ораферн видел клинок, разошедшийся на сегменты с острыми шипами, что врезались в плоть второго дроу. Рывок разрезал тело, заставив противника упасть замертво.

— Сколько же с тобой мороки… — вздохнула Виннессия, выходя из-за угла. Её меч вновь собрался воедино. Крупный клинок, наполненный кровавой магией, должен был быть ужасно тяжёлым, но тёмная эльфийка с лёгкостью им управлялась.

— Джаллил Виннессия? — Элглут отпрянул. — Но почему? Я же… всем рисковал для джаллил Виннессии!

— Не ври себе, Элглут, — холодно произнесла она. — Ты всегда всё делал только ради собственной выгоды. Ты обратился к Белаэрн и предал меня. Только смерть сможет смыть твой позор.

— Это всё он! Светлый! Он околдовал… Это всё его рук дело! — появление госпожи для начальника стражи стало неожиданным и неприятным сюрпризом. Ему не хватало аргументов, чтобы оправдать себя, зато знал, кого можно обвинить. — Но он поплатиться за это! Клянусь!

— Ораферн, — дроу бросила эльфу небольшой кристалл на кожаной тесёмке с запечатанным внутри маленьким грибочком. — Это тебе подарочек на память. Может, ещё пригодится. За тобой уже идёт погоня. Они выпустили рро́рроков. Эти твари очень скоро будут тут. От их чутья не скроешься. Беги. Я займусь предателем.

— Рро́рроки сожрут его в любом случае! — расхохотался Элглут. — Он умрёт, как бы ты ни старалась!

— Ты забыл своё место, страж! — от её ледяного голоса вздрогнул даже лесной король. — Белаэрн послала за тобой шпиона, а ты даже не заметил! Непростительно много ошибок. Пришло время платить по счетам!

— Виннессия, как же ты? — алый морок с глаз сошёл на нет и вместе с ним исчезло всё желание продолжать бой. Ораферн сжимал в кулаке пойманный подарок.

— Я знаю, кого сделать жуком отпущения, — её коварная улыбка побудила тёмного эльфа сделать шаг назад. — Не мешкай! Ораферн! Или все мои труды будут напрасны! Элглут мне не соперник! И он это знает. БЕГИ!

Полукровка сделал шаг назад, убирая оружие в ножны, затем ещё один, не отрывая взгляда от движения руки Виннессии. Её меч наполнился алым свечением и разошёлся сегментами, коснувшись каменного пола, подобно широкому кнуту.

— Ариф! — позвал южанин, поняв, что пришла подмога.

— Береги себя, — прошептал ласгален и бросился прочь.

Он слышал звуки боя сквозь частое дыхание Азиза, пытавшегося бежать рядом. Слышал проклятья и истошный крик предателя. Потом всё стихло. Эта женщина могла за себя постоять, и подобная мысль породила улыбку на лице.

Тоннель теперь казался относительно ровным, но из-за спины стал доноситься запах ненависти, и он всё приближался. Человек не мог бежать так же быстро, как эльф, и приходилось сдерживаться, чтобы не потерять его. К тому же, он уставал и начинал сбавлять темп. А запах всё приближался… Где-то далеко впереди замаячил холодный свет и повеяло свежим воздухом. Выход! Но сзади слышалось дыхание преследователей, и они нагоняли беглецов. Эльф обернулся. Лысые длинноногие твари с огромной зубастой пастью и слепые от рождения желали добраться до своих жертв и растерзать их на месте, переполняемые яростью.

— Азис, я попробую… сверкнуть, — сообщил Ораферн, схватив того за руку.

— Что? — задыхаясь, переспросил он и тут же споткнулся, потеряв равновесие.

Полукровка остановился, крепко схватил человека поперёк тела и зажмурился.

— Сейчас… Надо… как можно дальше отсюда… наружу… — шептал он, слышал, как беснуется погоня, как жадная слюна падает с гладких клыков, чувствовал их жажду крови. — Как же это было? Ну же!

— Ариф! АРИФ!!! — завизжал южанин, обернувшись. Гладкокожая стая издала победоносный рокот и кинулась на своих жертв.

Магия в одно мгновение окутала обоих и толкнула куда-то, забирая силы полукровки.

— Мои глаза! — закричал Азиз. — ГЛАЗА!

Свежий ветер пронёсся мимо, унося голоса далеко вперёд.

 

 

 

 

Словарик:

Винне́ссия — в переводе с языка дроу "бабочка"

Элглут -начальник стражи Западных врат, подчинённый Виннессии

Белаэрн — наследница Второго дома, соперница Виннессии

Джаллил — в переводе с языка дроу "леди"

ла́сгален — лесной эльф

Рро́ррок — в переводе с языка дроу "гончая собака"

Непроглядная тьма отступала, позволяя глазам снова видеть свет. Очень медленно возвращалась способность различать силуэты вокруг. Панический ужас отпускал сердце южанина из своих когтистых пальцев. За это время Азиз успел проклясть всех и вся, что поспособствовало его ослеплению: и дроу с их извращённым представлением о роли мужчины, и подземных тварей, нагнавших столько страха, что штаны чудом остались сухими, и этого эльфа с его «сверканием», обрекшего на жизнь калеки своими странными чудесами. Но теперь зрение восстанавливалось.

Синее небо над горизонтом окрасилось в нежные золотисто-рыжие цвета и с каждой минутой становилось ярче и светлее. Воздух, словно наполнился розовой дымкой, нежной, полупрозрачной, как вуаль на лице красавицы. Дюны медленно покрывались золотым светом, ещё оставляя в тени холодные голубовато-сиреневые оттенки. Наконец, солнце вырвалось из-за горизонта, ослепив своими яркими лучами, представая в сощуренных глазах огненным фениксом, и от ночной прохлады не осталось и следа.

— Я вижу… рассвет… — голос дрогнул. Сидевший на коленях южанин почувствовал солёную влагу на свои щеках, а после разрыдался, сбрасывая с души оковы ужаса.

Горсти песка, цвета розового золота, стиснутые в кулаках, сыпались вниз, оставляя на коже приятное ощущение тепла. Азиз низко поклонился светилу, произнося одними губами слова, не предназначенные для чужих ушей. И только после этого осмотрелся вокруг в поисках товарища.

Эльф лежал поодаль на животе и не шевелился. Волосы в беспорядке разметались по плечам и песку. На верхней губе виднелась запёкшаяся кровь. То ли Ораферн ударился при падении, то ли от напряжения кровь пошла носом. Кто знает, чего стоило ему это перемещение? Но, кажется, дышал… Дышал ведь?

Азиз подполз к нему, снял его вещевой мешок и кое-как расстегнул ремни с ножнами, чтобы перевернуть друга на спину. Человек припал к груди эльфа, пытаясь услышать его сердцебиение. Жив. Вот только в себя не приходил, не реагировал ни на тряску, ни на похлопывание по щекам. И всё же оставаться на этом месте было небезопасно. Но где они оказались? Куда идти? Где прятаться от раскаляющегося солнца? Южанин осмотрелся и увидел дивное зрелище — оазис с пальмами метрах в двухстах от его местоположения. В пустыне бывает трудно определить точное расстояние, но живительный остров казался совсем недалёким. Оставалось надеяться, что это не шутки коварной пустоши.

Взвалив на себя все вещи, Азиз взял эльфа за ноги и потащил по песку, направляясь к оазису. Груз оказался тяжёлым. Да ещё песок норовил уйти из-под ног, осыпаясь с вершины бархана. Пару раз бессознательный товарищ едва не скатился вниз, но человеку удавалось вовремя выправить ситуацию. Подойдя к склону, южанин устало бухнулся на песок. Перед взором уже виднелись пальмы и небольшое озерцо, завлекающее своим прохладным блеском. Но как спуститься вниз? Надо было перехватить поудобнее эльфа и вместе с ним сползти по склону. Азиз кивнул самому себе, ударил по коленям и поднялся, чтобы совершить задуманное, но, повернувшись к Ораферну, увидел, что песок под ним осыпался и эльф вот-вот сорвётся вниз. Он схватил его за сапог, но… обувь соскользнула с ноги, и ласгален покатился, набирая скорость, собирая при этом все небольшие кустарники, что начали встречаться уже ближе к основанию бархана. Человек замер на пару мгновений, в ужасе наблюдая за этой картиной, а потом вскрикнул и начал поспешно спускаться, правда, уже понимая, что не успеет догнать разогнавшееся тело друга. Две пальмы, выросшие рядом, остановили падение. Ораферн ухнул, почувствовав удар, но вернувшееся было сознание померкло вновь.

— Ораферн! — послышался далёкий, но знакомый женский голос. — Ты жив! Жив! — из кромешной тьмы рыжая эльфийка бросилась в объятия лесному королю. — Я так волновалась! Я боялась, что больше не увижу тебя! — она вдруг отстранилась на расстояние вытянутых рук, не отпуская пальцами его плечи. — Ты… — удивление в глазах сменилось лукавством. — О! Как ты прекрасен! Измотан, но прекрасен!

— Сауириэ́ль… Я… столько всего случилось, — опустил взгляд, не зная, как рассказать. Но собрался с силами. — Мне… даже пришлось поступиться некоторыми принципами…

— О, это всё такие мелочи! Главное, что ты жив! — она прижалась к его груди.

— Я… — эльф слегка прищурился. — Я чувствую себя странно. Словно что-то шуршит в моей голове. Неприятное ощущение, — он зажмурился, пытаясь справиться с наваждением.

— Нет, подожди! Подожди! — Сауириэль вдруг испуганно затараторила, а потом всё исчезло, погружаясь во тьму.

Ораферн открыл глаза. Перед взором покачивались широкие листья высокой пальмы, слышался тихий плеск воды, но было очень жарко. Страннику из северной части материка подобный перепад температур казался неестественным. В пещерах дроу сохранялось равномерное тепло, в землях Лимлага солёный воздух компенсировал жар солнца, а здесь оно казалось просто иссушающим. Захотелось пить. Вместе с тем пришло осознание того, что пещеры остались позади. Значит, ему удалось «сверкнуть»!

Эльф приподнялся на локтях и бухнулся обратно, заохав. Всё тело от такого простого движения заныло, голова отозвалась болью, а во рту захрустел песок.

— Ариф! — южанин радостно подбежал к другу по несчастью и поднёс ему полную флягу воды. — Наконец-то ты очнулся! Я уж думал, что придётся тебя тащить через пустыню. Шутка ли три дня спать!

— Азис… — лесной король сделал над собой усилие и сел, жмурясь от боли. На зубах хрустел песок. — Что со мной? Почему во рту песок? И так ноют голова и… рёбра? — он коснулся затылка и нащупал целое гнездо из волос, травы и веток. Воззрился на спутника.

— Понятия не имею, — тот развёл руками, нервно хихикнув.

— Рукав порван… и где мой сапог? — недоверчиво прищурился Ораферн.

— Я тебя таким нашёл, — человек пожал плечами и отвёл взгляд, что-то насвистывая, боясь разоблачения. Стыдно было признаться, что не уследил. Но сапог вернул. А потом едва не подпрыгнул, ухватив идею. — Ты же сказал, что собираешься «сверкнуть»! И мы оказались здесь! Может, это оно так подействовало?! О! Точно! Я вообще ослеп! — запоздало насупился, сложив руки на груди. — Думал, что калекой останусь. Но зрение потом вернулось. Я действительно видел очень яркую вспышку. Твои чудеса опасны!

— Чудеса? — недоверчиво скривился Ораферн и ощупал себя. — От магии нет ощущения, что по тебе конь потоптался. — Тут, он, конечно, слукавил, потому как ощущал себя именно жертвой копытного безумия. Впрочем, внешне кроме несколько ушибов и ссадин, повреждений не наблюдалось. — Ладно, пойду, умоюсь… — он, пошатываясь, поднялся. Потребовалось усилие, чтобы сохранить равновесие. — Три дня... А дроу не видно. Потеряли наш след? Но задерживаться тут не стоит. Кстати… где мы?

— А я знаю! — радостно отозвался Азиз. — Мы в нескольких часах пути от Захра́на! Моего города! Если будем держать курс на запад, то доберёмся к ночи!

Идея двигаться по жаркой пустыне не казалось хорошей. Но кто знал, может быть, погоня ещё не остановилась? Хотя, по словам Азиза, прошло уже несколько дней. Впрочем, дроу вряд ли пойдут искать беглецов по жаре. И всё же страх гнал прочь от ненавистных гор, поэтому светлым временем суток решили воспользоваться, чтобы уйти как можно дальше от жестоких преследователей. Но Азиз предупредил, что при полуденном солнце двигаться куда-то не получится, только после пика, а всё свободное время лучше провести в оазисе, набираясь сил. Такой план эльфа устраивал. Голова всё ещё ныла и, время от времени, шла кровь из носа. Ораферн облился водой и долго лежал в тени, похрустывая сушёными водорослями и рыбой, что подготовила Виннессия, благо вещи не пострадали. Затем переоделся, а старую одежду по совету южанина, повязал на голову, прикрыв уши, лоб и шею. Плащ оставил свёрнутым в вещевом мешке, потому что было и без того жарко. Отдых позволил привести в порядок мысли и тело. Боль почти ушла, лишь виски иногда начинали неприятно пульсировать, но это ощущение проявлялось всё реже. "Сверкание" вслепую было крайне опасно и эльфу очень повезло, что он не остался вмурованным в стену пещеры.

Перед выходом оба путника поели и напились воды впрок. Пришлось зачаровать сапоги, чтобы ноги не сварились в раскалённом песке. Надо сказать, что Ораферн мог использовать лишь некоторые чары предметов, самые простые. Сложные ему никогда не удавались. Но даже так эльф чувствовал себя, словно пирожок в печке. Жара выматывала, но движение вперёд подстёгивал страх снова угодить в лапы тёмных эльфов, а ещё осознание неизбежной гибели при остановке под обжигающим светилом.

Когда день начал клониться к вечеру и ушёл зной, дышать стало заметно легче. Уже появилось желание полюбоваться разноцветными полотнами заката и ярко-рыжими песчаными холмами, имевшим ребристый выветренный рисунок, не замеченный прежде. Тени удлинились, а на пути то и дело возникали внезапно потревоженные животные: мелкие ящерицы, жуки или зарывшиеся в песок змеи. Азиз предупреждал, что некоторые из них могут быть ядовиты и очень опасны, поэтому эльф решил идти первым. Имея хороший иммунитет к не магическим ядам, он посчитал это разумным. Но угроз удалось избежать. Разве что одна из ящериц, раздув капюшон, попыталась отогнать непрошеных гостей от своей лежанки. Но этот конфликт удалось быстро разрешить мирным путём.

Вскоре ночь окончательно взяла бразды правления на небосводе, и ландшафт изменился: стали попадаться пальмовые сады и мелкие деревеньки с невысокими прямоугольными и квадратными зданиями, но южанин не желал искать там ночлега, чтобы не пугать местных жителей. Опасался слухов. А к концу часа Рыси луна осветила очертания большого города, обнесённого величественной стеной. Он возвышался над пальмовыми зарослями, словно исполин, любующийся своим отражением в глади широкого озера, которое в свою очередь служило колыбелью для нескольких рек. Прямоугольные сторожевые башни с узкими окошками-бойницами и стены с зубчатым венцом скрывали за собой множество тайн, показывая стороннему наблюдателю только несколько высоких башенок и дворцовых куполов.

Внушительные главные ворота имели богатые каменные узоры, обрамляющие вход.

— Захран! — блаженно выдохнул Азиз и остановился. — Нас не пропустят ночью в город, как ни проси… До утра ждать… Ворота заперты до рассвета, — задумался, потирая плечи, стараясь согреться. — Видишь ли, у меня есть серьёзные подозрения, что стража подкуплена вторым советником. И то, что мой караван шёл именно по той тропе тоже, мне кажется, не случайно. Если меня узнают, могу и не добраться до отца. А ты-то и подавно, — вздрогнул. — Жаль, костёр не развести. Заметят и пойдут разбираться.

Контраст температур от жары к зябкому холоду казался непривычным для Ораферна, но если выбирать из двух зол, то уж лучше холод. От него эльф не страдал так, как от иссушающего зноя. Но человек — другое дело.

— Можем… Хм… — задумался лесной король, постукивая пальцем по губам. — Можем «сверкнуть» на стену.

— Нет! — в испуге замахал на него руками южанин. — Больше никогда! Я ж ослеп! В этот раз зрение вернулось, но нет гарантии, что вернётся в следующий! Нет. Никак. Невозможно. Нет.

— А если глаза закрыть? Ладно, — отмахнулся. — Тогда… Давай «сверкну» я и подтяну тебя на верёвке.

— А верёвку где возьмёшь? Твоя «заботливая» дроу об этом не подумала, — фыркнул Азиз.

— Н-да… поищу у стражи. Я тихий, они меня не заметят, — усмехнулся Ораферн, снимая с головы ткань, защищавшую от жары. — Ты только следи за стеной. Я тебе блесну, — он достал из-за ворота подарок Виннессии — тусклый кристалл с маленьким грибочком и снова спрятал.

— Но если заметят, то примут за врага и потом будет ещё труднее доказать обратное…

— Не заметят, — ухмыльнулся. — А вот тебе придётся перебираться по мостику через реку у главных ворот. Как думаешь, стража спит? Будешь проверять?

Эльф наблюдал, как вытягивается лицо Азиза, когда до него стал доходить смысл сказанных слов. Захран был хорошо защищён. Реки, между которых он находился, служили естественным препятствием, и стража бдительно следила за случайным плеском и уж точно не пропустила бы того, кто пошёл бы ночью по мосту к главным воротам. Мокнуть при ночной прохладе тоже не хотелось.

— Я не хочу «сверкать», — почти умоляющим тоном произнёс южанин, взглянув на спутника большими, полными отчаяния глазами.

— Ладно, — Ораферн полез в вещевой мешок и достал из него свой плащ. — Он зачарован на скрытность. Я обойдусь, а вот тебе пригодится.

— Ух ты! — человек встряхнул свёрток, расправляя, и тут же укутался в ткань. — Спасибо. А твой чудесный плащ правда сделает меня незаметным?

— Если будешь двигаться медленно и осторожно, то не заметят. А будешь бегать — не спасёт.

— Что если мне пройти под мостом? Там можно зацепиться руками. Река на этом участке не очень широкая, должен суметь, — рассуждал Азис, потирая обросший подбородок. — А ты тогда жди меня на стене с верёвкой. Я к той стороне буду двигаться, — указал рукой.

— Хорошо. Тогда за дело, — кивнул эльф и скрылся за пальмами.

* * *

Азиз боялся выходить на открытое пространство, не до конца верил в эльфийские чудеса. Но выбора не было. Он был готов в любой момент плюнуть на всё и скрыться в зарослях, но его спутник, действительно многое умел из того, что человеку и не снилось. Поэтому рискнуть стоило. Он опустился на колени, полностью укрывшись плащом, и очень медленно начал двигаться к мосту. Пока никто не окрикивал. Время от времени приходилось останавливаться, притворяясь холмиком, чтобы осторожно приподнять голову и взглянуть, правильно ли выбрана траектория движения. А после продолжал путь. Уже у моста в ночной тиши послышались голоса охраны. Разобрать что-то на таком расстоянии оказалось сложно, но по тону стало понятно, что ничего примечательного никто не обнаружил. Азиз почувствовал холодный пот на коже, ведь начинал спускаться к мосту, будучи полностью на открытом пространстве. Сердце забарабанило в груди, а страх ядом растекался по телу, мешая двигаться плавно. И только оказавшись под мостом, стало возможным перевести дух и немного успокоиться. Цепляясь за крепления моста, южанин с трудом, но перебрался на другую сторону реки, а потом так же медленно, как и прежде, добрался до стены, после чего встал и, касаясь вертикальной опоры, двинулся в сторону, где оговорил встретиться с товарищем по несчастью.

* * *

Ораферн оценил расстояние до цели и сосредоточился. Он почувствовал магическое возмущение вокруг себя, забирающее часть сил, и толчок… А после ощутил, что под ногами уже не почва, а камень. Он стоял на стене с довольно широким «боевым ходом» рядом с одной из оборонительных башен. Получилось! Эльф был очень доволен собой, заулыбался, но быстро вспомнил, зачем он здесь и юркнул в башню. Тихо пройдя по лестнице вниз, он услышал голоса стражников. Они обсуждали какие-то сплетни и чем-то бренчали. Лесной король быстро заглянул с лестницы в помещение внутри башни и заметил, что охрана, состоящая из двух человек, явно скучала, играя во что-то за столом. Они бросали кубики и передвигали фишки на доске. Тогда Ораферн двинулся вверх по лестнице в надежде, что там сможет добыть искомое и вышел на верхний ярус. Здесь кроме пары шлемов, насаженных на копья, ничего не было. Наверное, охрана таким образом старалась выдать своё присутствие в моменты праздного времяпрепровождения. Эльф усмехнулся и тихонечко подтолкнул копьё, а после бросился вниз по лестнице. Чтобы выбегающие на шум люди его не заметили, нужно было успеть в лестничном коридоре подняться по стенам враспор к потолку.

Копьё медленно поехало, а потом звякнул шлем. Стражники, услышав звук, замерли на пару мгновений, а после бросились по лестнице к верхнему ярусу. Ораферн спрыгнул из-под потолка, оставшись незамеченным, вбежал в помещение и осмотрелся. Он нашёл мотки верёвки у левой стены и, схватив один, повесил себе на шею, а потом снова выбежал на лестницу и так же враспор поднялся по стене к потолку.

— Говорил я тебе, что ненадёжная конструкция, — бурчал один из охранников, спускаясь по лестнице обратно в комнату. — Чудом не наделало много шума. А если б на соседней башне услышали?

— Хорошо, давай доиграем, а потом постоим немного, — ответил второй. — Всё равно скука смертная.

Как только оба уселись за стол, эльф осторожно спустился и по лестнице снова выбежал на «боевой ход», стал выглядывать Азиза, сверкнув кристаллом. Он держал предмет между ладоней, чтобы свет оказался виден только снизу. Товарищ по несчастью нашёлся быстро. Но залезть вверх по верёвке было не так просто.

«Медленно», — думал Ораферн, озираясь. А потом начал подтягивать друга вверх. Дело пошло быстрее. Однако, когда Азиз начал залезать между зубцов стены, его нога соскочила, и тот вскрикнул, вцепился в эльфа, едва не упав. В ночной тиши этого хватило, чтобы привлечь внимание поднимающуюся на свой пост охрану.

— Стой! — крикнул один из стражников.

Оба нарушителя спокойствия разом обернулись, а потом светловолосый схватил товарища за руку и рванул в противоположную сторону. Так быстро Азиз бегать не умел, но сильная рука Ораферна не выпускала его и не давала упасть. Человек чуть касался ногами пола, не смея лишний раз вздохнуть. Глаза едва не вылезали из орбит от страха и осознания силы своего напарника. Раздался тревожный звон. Но эльф уже бежал вниз по лестнице другой башни. Азиз «полоскался на ветру», ели успевая время от времени отталкиваться ногой от ступеней.

— Нарушители! — охрана пустилась в погоню, вооружившись копьями и луками.

Несколько стрел пролетели мимо беглецов. Это уже было плохим знаком. Оба нырнули к улочкам среди невысоких домов. Однако местная стража знала город лучше, чем пришлый эльф.

— Куда дальше? — спросил Ораферн, когда они скрылись на время в тени переулка.

— По-го-ди… — Азиз пытался отдышаться, держась за стену. — Да ты просто шайтан какой-то… Ух… Легче всего… спрятаться… там… — он указал куда-то в сторону, пытаясь восстановить дыхание. — Там… на… юго-востоке города. Там есть пустующий… дом… С фонтаном во… во дворе и… зелёными… ставнями.

— Хорошо. Покажешь дорогу, — кивнул эльф и осторожно выглянул из-за угла. — Чисто. Пошли… — он снова схватил человека за руку и перебежал к следующей улочке.

— Откуда… у тебя столько… сил? — простонал Азиз, ели поспевая за ним.

— Я наконец свободен, — хищно улыбнулся полукровка, не оборачиваясь. В глазах заплясали алые искры.

Две тени скользнули через несколько улиц, скрываясь от стражи, время от времени натыкаясь на тупики. Ораферн мог бы разбежаться и запрыгнуть по стене на крышу, но спутник не обладал такими физическими данными. Странно было, как сын советника вообще выжил, не будучи подготовленным к подобным испытаниям. Но ещё более странно, как он тогда помог в борьбе с пещерным монстром на арене дроу? Этот вопрос вертелся в голове эльфа, но он решил, что задаст его позже. Помимо всего прочего, в крови разгорался азарт. Погоня, препятствия, возможность воспользоваться своими навыками. Это распаляло жажду действия. Полукровка явно наслаждался происходящим, ловя шаги противника и скрываясь, словно играя в кошки-мышки. Вот только чувствовал себя определённо хищником. Люди, наверное, были неплохими воинами. Но против реакции и ловкости эльфа и силы демона могли бы они противостоять? Вот только груз в виде Азиза тормозил.

— По крышам будет проще, — решил Ораферн и прислонил к высокой каменной ограде длинную доску, лежавшую вдоль улочки, затем вбежал по ней вверх и заглянул во двор дома. Фонтана тут не было, но по жердям, торчащим из стены небольшой постройки, открывался путь на крышу.

— Я так не смогу, — попятился человек.

— Попробуй, я подхвачу! — громким шёпотом отозвался товарищ по несчастью и протянул руку.

Азиз помялся, а потом попытался забежать по доске вверх, но нога соскочила, и он рухнул на пыльную землю. Поднялся, потирая ушибленную ногу.

— Ещё раз, — подманивал его эльф жестом руки.

Вторая попытка затянулась. Человек решил на коленях заползти по доске вверх, держать руками за края. Лесной король хлопнул себя по лбу и провёл ладонью по лицу вниз. Даже улитки двигались быстрее.

— Вот они! — крик стражи заставил вздрогнуть.

Пальцы стражника разжались. Тетива вздрогнула, освобождаясь от стрелы. Её полёт устремился прямиком в сидящего на середине доски Азиза. Тот вцепился в дерево руками и ногами так крепко, как мог. Лесной король перевернул доску, избавляя Азиза от неминуемой смерти. Южанин так и остался висеть, не в силах разжать пальцы.

— А… Ари́ф! — взвизгнул сын советника. Конечности свело от страха.

— Повиси тут пока, — Ораферн спрыгнул со стены, вытаскивая меч.

Следующую стрелу он просто разрубил и бросился вперёд на охрану. С каким наслаждением полукровка слушал треск разрубленного лука и падение отсечённого наконечника копья, сдавленный выдох стражника после удара ногой в солнечное сплетение, звон стали при соприкосновении с саблей. В глазах всё больше разгоралось алое пламя, а на лице — хищная улыбка. Он нырнул вниз, сделав подсечку. Сталь просила крови… «Не убить!» — пронеслось в голове мысль и это заставило сдержать атаку, развернуть меч и ударить рукоятью. Лишить сознания и тем самым обезвредить противника — наилучший выбор в данной ситуации. Это был чужой город с чужими законами и даже если в соратниках находился сын первого советника, это не снимало вины с убийцы тех, кто честно защищал свой дом. Эльф убрал меч, посчитав, что стража придёт в себя ещё нескоро.

— Ариф! — громко зашептал товарищ по несчастью. — Сними меня… Я… не могу сам…

— И как ты из дворца вышел, не поранившись? — вздохнул Ораферн.

Попытался стянуть друга с доски, но та только отпружинила от стены и повалилась вниз вместе с человеком. Удар об землю отрезвил тело, и Азиз поднялся сам. Правда, на скрюченных ногах. Понадобилась ещё минута, чтобы размять пальцы и затёкшие колени.

— Сейчас на шум придёт подмога. Быстрее! — рыкнул эльф и, схватив сына советника за руку, снова потащил за собой.

Ещё несколько улочек пролетели мимо, но, к несчастью, беглецы выскочили прямиком перед патрулём, и погоня возобновилась. Приходилось петлять. Забежав в тупик, эльф выругался. Человек не сможет забраться на стены, зато здесь стояли несколько больших бочек, в одну из которых полукровка затолкал Азиса, а во вторую забрался сам. Стража пробежала мимо. Выбравшись, оба юркнули в соседний переулок и, наконец, увидели дом с зелёным ставнями, обнесённый высоким каменным забором. Ораферн позволил встать человеку на свои плечи и подкинул его, чтобы тот уцепился за край стены и перелез. Затем разбежался, подпрыгнул и подтянулся сам. Стража пробежала мимо.

Когда шаги охранников стихли, замерший было Азиз, вдруг подскочил и бросился к двери. Но та оказалась закрыта.

— Не может быть… — он подёргал ещё раз.

— Там на втором этаже окно приоткрыто, — заметил эльф. — Но, кажется, там кто-то есть.

— Сейчас это не существенно. Этот дом не может быть населён. Я точно знаю. Значит, туда какие-то воры забрались.

— Сейчас проверим, — полукровка разбежался и оттолкнулся от стены дома, затем от стены забора, зацепился за каменный выступ, подтянулся на козырёк и протянул руку товарищу. Тот подкатил бочку и, взобравшись, смог дотянуться до руки эльфа.

— О, великие духи, услышьте нас, — шептали несколько силуэтов в комнатке на втором этаже, окружённые единственным маленьким светильником. — Да придёт мстительный посланник ваш и освободит нас от гнёта!

— Они где-то здесь! Ищите! — раздались голоса стражников.

Беглецы ввалились в окно почти одновременно. Только Ораферн быстро вскочил на ноги, выхватив меч, а Азиз шлёпнулся, как мешок картошки.

— А! — раздался короткий женский вскрик, сменившийся тихим понимающим… — А-а-а, — и восхищённым. — О-о-о! — Высокий красавец с мечом в руке стоял перед ними, озаряемый лунным светом из окна. Его светлые длинные волосы всколыхнулись. Странная одежда, острые уши и светлая кожа. Образ в ночи выглядел чем-то нереальным, словно внезапно появившийся дух.

— Дамы? — удивился эльф, убирая оружие.

— По какому праву вы здесь находитесь? — возмутился Азиз, грозя пальцем, поднялся с пола.

— Ты посланник великих духов?! — но перед глазами дам стояла лишь фигура статного иноземца. — Духи сжалились и послали нам тебя в помощь! — они вдруг все разом упали на колени и низко поклонились.

— Эй, вы о чём? — попятился «посланник духов». — Вставайте уже.

— Мы не смеем! — отозвались пять девушек. Все они были укутаны в неяркие большие шали, покрывавшие голову и тело, словно плащ.

— А ну вставайте уже! — нахмурился Азиз. — Кто вам позволил находиться в моём доме?!

— Твоём? — переспросил эльф, взглянув на товарища.

— Да, моём, — упрямо повторил тот. — Я купил его себе. То есть… Не совсем я… Его купил второй племянник брата друга моего троюродного дяди по материнской линии, потому что проиграл в споре… Это не важно, — замахал руками. — Эти… забрались в чужой дом и вызывают духов! Немыслимо! Вызов духов строго воспрещён и карается смертью!

— Простите нас, господин! Мы готовы к наказанию. Пусть лучше так, чем попасть к Иснаа́н-Хая́с Зе́йду, — не поднимая головы, произнесла одна из девушек.

— Это кто? — Ораферн обернулся к другу.

— Это второй советник, — пояснил тот, сменив гнев на заинтересованность. — Вы… кто?

— А вы? — девушки приподняли головы, чтобы разглядеть незнакомцев.

— Я… имею отношение к Ваахи́д-Хая́с Икра́му, — приосанился Азиз, придав себе значимости. — Первый советник, — быстро перевёл он эльфу и снова выпятил грудь, состроив важную мину. — А вы кто?

— Мы… — девушки немного оживились и переглянулись. Ткань закрывала и лица, оставляя видимыми лишь глаза. — Мы посланы к Иснаан-Хаяс Зейду в качестве служительниц.

— О, горе нам!

— Услужницы часто меняются в его владениях, потому что он… относится к ним… — всхлипнула девушка в синей шали.

— Он истязает их в усладу своих желаний! — Договорила другая, кутаясь в бардовую ткань.

— Они погибают в блудодействе и муках! — поддержала третья в тёмно-зелёном одеянии, и все девушки снова упали в низком поклоне, разрыдавшись.

— Что у вас тут происходит, а? — нахмурился лесной король, сурово взглянув на Азиза.

— Ну… про него, действительно, ходят такие слухи. И ещё он метит на место первого советника всеми правдами и неправдами. Вот только хитрый очень. Ни разу не пойман, ничего не доказано.

— О, посланник великих духов! Спаси нас! — снова взмолились служительницы.

— А ну тихо! — пригрозил Азиз. — Не хватало ещё связаться с идолопоклонницами.

— Слушай, эти девушки полны отчаяния. Страх движет ими. Не стоит их запугивать ещё больше. Им, правда, нужна помощь, — Ораферн глубоко вздохнул. — Кажется, мне придётся задержаться тут ненадолго.

 

 

 

 

Словарик:

"Боевой ход" — ход или проход с бойницами вдоль крепостной стены.

— Поверить не могу, что я на это согласился, — бурчал Азиз по дороге к дворцу. — Это немыслимо! Это позорно, — прошипел он. — Нет, надо придумать другой способ. Я пошёл…

— Заткнись! — рыкнул Ораферн, грубо схватив товарища за плечо. — Кто мне говорил, что стража во дворце лютая? Кто говорил, что днём ни «сверкнуть», ни залезть, а ночью группой ходят убийцы, нанятые вторым советником, и работают слаженной командой? Один я, может, и прошёл бы, но с тобой «без сверкания», — скривил физиономию, передразнивая друга, — это невозможно. Думаешь, я рад… этому? — он провёл рукой, демонстрируя свой женский наряд. — Или ты считаешь, что только для тебя это позорно? — стиснул зубы. В зелёных, подведённых чёрными тенями глазах вспыхнули алые искры. — Ещё раз услышу от тебя жалобы, брошу здесь одного!

— Ладно, ладно, — насупился Азиз, освобождая плечо из хватки товарища по несчастью. — Я понял.

— Девочки, не ссорьтесь! — прозвучал зычный голос идущей впереди полноватой женщины, отвечающей за набор прислужниц.

Хоть она и выглядела суровой и надменной, но согласилась помочь своим подопечным, узнав всю историю. Именно поэтомуранним утром вела в составе юных красавиц двух мужчин в женских одеждах и макияже. Плотные широкие покрывала скрывали фигуры, но не рост. Приходилось немножко приседать, чтобы не привлекать к себе ещё больше внимания. Привязанные к груди вещевые мешки визуально придавали очертаниям соблазнительный вид, а вот мечи пришлось оставить среди женских шмоток в повозке с осликом, шедшим позади.

Ночью удалось урвать лишь пару часов сна. Для эльфа этого было достаточно, а вот человеку маловато. Но, по крайней мере, завтрак в доме госпожи Диляры насытил вдоволь. Яичница с томатами, пюре из красной фасоли, приготовленное с приправами, жареные шарики из пасты каких-то неизвестных Ораферну бобовых, варёные яйца, приправленные оливковым маслом и чёрным перцем, оливки с кусочками красного перца и хлебная лепёшка, именуемая тут лавашем. А так же свежие овощи, колбаса, сыр, солёные сметанные шарики, финики и кунжутная халва. Девушек кормили хорошо, и они рады были поделиться с прекрасным светловолосым незнакомцем, готовым вступиться за них, и его другом.

Сейчас, когда солнце поднялось над городом, вид его представал совсем иным, нежели при свете луны. Многолюдный, шумный, яркий. Жилые дома выходили на улицу глухой стеной без окон, оставляя все красоты внутри дворов. Ветровые башни на некоторых зданиях позволяли улавливать движение воздуха и создавать прохладу внутри. Но чем ближе к дворцу, тем больше встречалось ремесленных лавок, крытых базаров с цветными тканями, пахучими пряностями и богато украшенной посудой. Гостиницы красовались резными каменными балконами и колонными галереями. По пути встречались стены местных храмов, из-за которых поднимались высокие купола. А впереди возвышался над ещё одной стеной — дворцовый комплекс.

— Сто-ой! — протянул один из стражников ворот, притормозив процессию. — Кто такие? С какой целью? Куда? — он вальяжно вышел вперёд, явно наслаждаясь своим властным положением.

— Новые служительницы для прославленного и великодушного Иснаан-Хаяс Зейда! — ответила госпожа Диляра, подбоченившись, давая понять, что не боится какой-либо охраны и сама готова защитить девочек, доверенных ей. Она, как женщина, бывшая замужем, уже могла не скрывать своего лица.

— О! А эти?.. — стражник заметил в девичей толпе две высокие фигуры. — Светлокожая? Зелёные глаза? — удивлённо произнёс он, подходя ближе. — Красавица, открой личико, а? — заулыбался.

«Спокойно», — думал Ораферн, стараясь держать себя в руках. — «Не убивать. Нельзя. А то всех подставишь. Но если коснётся — сломаю руку… Тихо. Опустить глаза...» — сделав над собой усилие, эльф опустил взгляд, усиленно пытаясь быть скромным.

— Эта жемчужина для коллекции несравненного Иснаан-Хаяс Зейда. Иноземное чудо, — зло улыбнулась Диляра и сделала шаг ближе к охраннику. — Конечно, ты можешь заставить её открыть лицо, можешь даже ощупать всю фигуру, потакая своим прихотям, но учти, что я всё доложу господину. И молись, чтобы твои руки остались при этом при тебе! Ему явно не придётся по душе, что какой-то охранник ворот первым прикоснулся к его жемчужине. Особенно учитывая его письмо! — она достала бумагу и покрутила перед носом стражника.

— Проходите! — недовольно буркнул тот, помахав рукой, чтобы девушки поторопились.

— Премного благодарны, — победоносно вздёрнула нос госпожа Диляра и жестом приказала подопечным следовать за ней.

Дворец включал в себя множество внутренних дворов, занятых садами, бассейнами и фонтанами. Встречались галереи с тонкими колоннами и полукруглыми или стрельчатыми арками, богато украшенными резьбой по камню или росписью. Высокие потолки делали помещения прохладнее, мозаичные полы красовались в залах для приёма гостей и местах прогулок вельмож. Лестницы, балконы, украшенные резьбой по дереву, небольшие фонтанчики в залах, много тканей и подушек в местах отдыха — всё это создавало непривычный для эльфийского глаза колорит.

Девушек быстро отвели в выделенную им большую комнату, окна которой закрывались деревянными ставнями с тонкой резьбой, через которую с внешней стороны невозможно было рассмотреть кого-либо внутри. В больших сундуках у стен хранили одежду. На низеньких круглых столиках, украшенных росписью, стояли высокие кувшины с тонким горлом и стаканчики для воды. Отдых на мягких подушках представлялся неплохим времяпрепровождением. Чуть поодаль — уютный подиум, который легко превращался в место для сна при наличии одеял.

Диляра оставила девушек и, нагрузив парней большими корзинами с бельём, в которые засунула и мечи эльфийского короля, погнала в прачечную. Она, конечно, помогла им пробраться, но попадаться на этом не хотела. Благо ни у кого не вызвало подозрений шествие с бельём в прачечную и, оказавшись на месте, женщина подозвала двух прачек.

— Найдите этим двоим одежду, — приказала она и цыкнула. — Что б никому рот не открывали об этом, — пригрозила пальцем. — Погубите себя и меня.

— Да, госпожа, — поклонились те и очень скоро принесли одежду кого-то из вельмож, подходящую по размеру.

Избавить от женской одежды — полдела. Отмыть макияж — настоящая проблема. Ораферн полоскал лицо довольно долго, но всё равно пришлось воспользоваться помощью одной из девушек, которая, впрочем, только и ждала этого момента. Коснуться влажной тряпкой кожи красивого мужчины с экзотической внешностью, поймать его благодарную улыбку — блаженство! Она бы, наверное, с радостью омыла его целиком, но, увы, чистке подверглась лишь область вокруг глаз.

— Ну, я готов, — приосанился Азиз, подойдя к другу.

Эльф почему-то хихикнул в кулак, взглянув на него.

— Да, да, абсолютно. Тебе, правда, идёт, — сложил руки на груди, продолжая улыбаться.

— А что не так? — насупился друг. — Я, между прочим, умею самостоятельно приводить себя в порядок, в отличие от некоторых, — гордо вздёрнул подбородок. Недомытые глаза, подведённые чёрной краской, смотрелись нелепо при мужском одеянии.

— Ага, и делаешь всё тяп-ляп. Нет ничего постыдного в том, чтобы иногда принимать чужую помощь. Не кичись своим статусом. Вежливое обращение к прислужницам сделает тебе чести, — Ораферн обернулся к стоявшей рядом девушке. — Не могли бы вы помочь моему другу смыть макияж? А то он выглядит странно.

— К-конечно, — с придыханием ответила та, любуясь зелёными глазами, а потом спохватилась и поспешила выполнить просьбу.

Азиз, как, оказалось, знал множество тайных ходов дворца и почти от самой прачечной вёл эльфа между стен, время от времени поднимаясь или опускаясь по узким ступеням. При этом пришлось сохранять полную тишину, ведь внезапный шум мог привлечь внимание и выдать тайну. Пару раз они выходили из одного хода, убедившись, что в помещении никого нет, и входили в другой, меняя направление.

Как вдруг Азиз остановился, подняв руку, прислушиваясь. Он приоткрыл в стене слуховое окно и замер.

— Всё готово, господин, — произнёс кто-то. — Через три дня назначена охота Великого Калифа. Ваахид-Хаяс Икраму подобрали пугливую лошадь. Она понесёт, как вы и приказали. Я буду среди его свиты и позабочусь об этом.

— Не забудь догнать, — ответил второй голос, чуть хрипловатый и низкий. — Он не должен остаться в живых.

— Разумеется, господин, — ответил подчинённый. — Мы настигнем его и придадим смерти на тропе дикого леопарда. Он непременно придёт поживиться. А сами будем заверять, что отстали и искали его.

— Не подведи меня, — голос прозвучал сердито, а после двое разошлись.

Азиз дрожал, не то от ужаса, не то от ярости. Он прекрасно знал, кому принадлежали голоса. Его замешательство длилось, казалось, слишком долго. Затем он медленно закрыл слуховое окно и обернулся к товарищу. Слова были лишними, ведь всё, что мучило молодого мужчину, сейчас легко читалось на его лице и врывалось в нос полукровки букетом ароматов. Страх, неверие в происходящее, волнение за судьбу отца и разочарование в том, кому принадлежал голос. Ораферн положил руку на плечо друга, чуть сжав пальцами, стараясь поддержать. Тот опустил глаза и тихо вздохнул, приводя мысли в порядок, а после кивнул и продолжил путь.

Они подошли к тупику. Темнота здесь не позволяла что-либо разглядеть, поэтому пришлось воспользоваться светящимся кристаллом Виннессии. Впереди находилась дверь с какими-то лучистыми колёсиками и отметками вокруг них. Азиз осторожно покрутил одно, затем второе, третье и четвёртое колёсико, выставив на только ему одному известную позицию. И раздался тихий щелчок. Дверь отворилась. Отодвинув ковёр, вошедшие увидели большую комнату, расписанную красно-коричневым цветочным орнаментом. Колонны поддерживали резные декоративные арки, разделяя помещение на несколько частей: место для сна, отдыха и работы. Диваны, обитые тёмно-красной тканью, обилие разноцветных подушек, маленькие восьмигранные резные столики для свечей и кувшинов, округлые узорчатые светильники, спускающиеся с потолка, придавали уютную атмосферу, а два яруса окон наполняли пространство светом.

На шум обернулся высокий темноволосый мужчина с аккуратной бородой, в которую прокралась седина. Тёмное одеяние, именуемое здесь халатом, расшитое золотыми нитями, показывало его статус, как и богато украшенные туфли с загнутыми вверх носами. Раскрытый свиток выпал из рук первого советника и покатился по дорогому ковру. Тёмно-карие удивлённые глаза вдруг наполнились слезами.

— Отец, — улыбнулся Азиз и поспешил ему навстречу.

— Сын мой! — советник крепко обнял его, отстранился, рассматривая молодого мужчину, не веря своему счастью, а после снова заключил в объятия. — Жив…

Ораферн смотрел на эту идиллию, стараясь не выделяться и не мешать радостному воссоединению. Он прекрасно понимал чувства обоих. Но дивная сцена вдруг прервалась.

— Азиз, а где сосуд? — встревоженно спросил отец. — Он с тобой?

— Ну… как сказать… — сын замялся, потёр затылок, опустил взгляд.

— Где сосуд?! — в голосе почувствовался страх, а пальцы сильно сжали плечи отпрыска.

— Я… я… выпил…

— ЧТО?! — советник сперва отшатнулся, а потом резко шагнул вперёд и отвесил сыну знатный подзатыльник. — Да как ты мог?! Это же… Что я теперь скажу Калифу?!

— Отец, у меня была безвыходная ситуация! — постарался оправдаться тот. — Если бы я этого не сделал, сосуд попал бы к дроу! А я сейчас лежал бы мёртвый в песках! Содержимое в любом случае пропало бы! Но так оно хотя бы осталось среди тех, кто верен Калифу! А ещё у меня есть подозрения, что мой маршрут был выбран не случайно. Что всё подстроил Иснаан-хаяс. Поэтому я должен был всеми силами сохранить Душу героя. И на тот момент это был единственный способ! Это позволило мне выжить! А вернуться… помог мой друг… — он указал ладонью на спутника, который показался из-за одной из колонн. — Позволь представить тебе моего друга и спасителя. Это… Ариф. Он из северных земель и тоже попал в плен к дроу, как и я. Благодаря ему я выжил и вернулся домой невредим!

— Кто? — отец обернулся и заметил эльфа в одеждах знатного вельможи, которые ему были чуточку узковаты в плечах.

— Меня зовут Ораферн, — улыбнулся светловолосый незнакомец. — Простите, что не представился сразу, не хотел мешать.

— О, прошу простить нас за эту сцену, — вдруг переменился в лице советник и быстро подошёл к гостю, улыбаясь. Он взял руку эльфа и, наклонившись, коснулся лбом тыльной стороны его ладони, выказывая крайнюю степень уважения, дозволяемую в его статусе. — Да благословит Всевидящий Ваши владения, деяния и дни! Нет границ моей благодарности за спасение сына!

— Ну что Вы, — тот даже слегка смутился такому приветствию. — Я рад, что вы встретились. — Между тем, он отметил, что сына советника именовали Азиз, а не Азис, как он его называл, но решил не акцентировать на этом внимание друга. Тот вообще не мог выговорить эльфийского имени и не стеснялся именовать другим. Поэтому квиты.

— Отец, у меня есть ещё новости, — в голосе послышались печальные нотки. — На тебя готовится покушение, — заговорил тише, — на предстоящей охоте тебе выдадут пугливую лошадь и заставят отделиться от охраны, а потом убьют. И среди заговорщиков Мурта́ки… — Азиз заметил, как на мгновение растерялся отец, мельком взглянул на гостя. — Не волнуйся, Арифу можно верить. Он не раз доказал своё благородство и верность слову. Он мой друг.

— Хорошо, — кивнул советник и жестом предложил всем расположиться на подушках. — Я рад, что моему сыну повстречался такой хороший друг. Но радость моя омрачена последними вестями. Неужели это правда? Считал я Муртаки верным своим помощником.

— Увы, мы слышали это по пути сюда. Слуховое окно в тайном проходе позволило мне определить говоривших. Я сам опечален, но как бы ни велика была моя скорбь, у меня нет сомнений в том, чьи голоса я слышал.

Ораферн отметил, что оба заговорили иначе. Может, такова была традиция общения перед гостем?

— Да охранит нас Всевидящий от зла… — Иснаан-Хаяс Икрам очертил круг в воздухе перед собой правой рукой и коснулся области сердца.

— Нам стоит оповестить Великого Калифа о готовящемся. Он защитит жизнь своего верного советника, — ответил Азиз. — Мы должны вывести Иснаан-Хаяс Зейда на чистую воду, представив Великому Калифу доказательства вины, ведь именно он готовит покушение.

— Охота состоится совсем скоро. И в твоих словах есть разумное зерно, сын мой. Прошу нашего гостя простить мне мою поспешность. Но вынужден покинуть Вас ненадолго, дабы сообщить печальные известия нашему правителю. Я распоряжусь, чтобы сюда принесли кушанья и вино. Но пока попрошу не раскрывать своего присутствия. Это может быть опасно, — советник поднялся, слегка поклонился, прижав ладонь к груди, выказывая своё уважение, и вышел из покоев.

— А что там за дела с сосудом? — поинтересовался эльф.

— Видишь ли… — потёр недавно ушибленный затылок Азиз. — Я перевозил реликвию нашего народа — Душу героя. Это заключённая в сосуд душа нашего прославленного воина и правителя. Его добровольная жертва. Когда-то все земли от пустыни У́ту до Мунава́рского залива образовывали одно сильное государство, которое создал Саттар, некогда живущий в Захране. Но даже его долгий век оказался конечен. Он пожелал и дальше помогать нам, защищать наши земли, завещал свою душу правителям Захрана, тогда столицей был именно наш город, дабы они, используя опыт и силу героя, могли возвеличить государство и мудро править им в мире и согласии. После смерти героя Сатта́ра, распалось государство, образовав королевство Захран и Мунава́р. Да, мы сохраняли торговые отношения, но были уже независимыми. Наш Калиф просил привезти сосуд с Душой героя, чтобы дать испить его жениху его дочери, который впоследствии должен будет стать правителем Захрана. В скором времени будут назначены смотрины и Душа героя… должна была стать даром… но… — Азиз вздохнул. — Когда на мой караван напали дроу, мне пришлось выпить Душу. Это позволило на некоторое время обрести силу героя и потому я смог отстоять свою жизнь, пусть меня и пленили. И на арене я тоже выстоял благодаря этой силе. А вот потом… действие закончилось. Душа героя должна освоиться в теле нового носителя, чтобы наделить его особенностями, но на это требуется время. Поэтому я иногда чувствую себя так, словно готов на любой подвиг и имею на это силы, а потом всё вдруг куда-то девается и остаётся лишь слабость и даже какая-то немощь, что ли…

— Ах вот почему ты двигался, как пришибленная улитка, когда мы пробирались в город, — теперь Ораферну стало ясно, как друг выжил на арене при его неспособности просто вбежать по доске на стену. — Тебе нужно больше тренироваться. Сила героя не даст твоему телу тех мышц, что были у него. Возможно, поделится навыками, но для их использования ты должен быть готов. Н-да… Выпить душу… Я даже не знал, что это возможно.

— Лишь при добровольной жертве, — уточнил Азиз. — Но…

В этот момент эльф вдруг напрягся, прислушиваясь, вскочил с подушек и потянул за руку товарища по несчастью, побуждая скрыться от глаз того, кто собирался войти в покои первого советника.

Несколько девушек внесли подносы с яствами и оставили их на небольших восьмигранных резных столиках и ковре, а затем быстро удалились, не заметив двух прятавшихся мужчин.

— Ну, вот теперь и поедим! — обрадовался Азиз.

— Дождёмся твоего отца и после проберёмся обратно к прислужницам. Я должен им как-то помочь, — Ораферн задумался. А что он, собственно мог сделать? Пытаться уговорить второго советника не обижать девушек — глупо. Скрыть их от него — неразумно: найдёт новых.

— Зачем давать обещания, которые не сможешь выполнить? — пожал плечами сын советника. — Вот теперь и мучаешься, — он с наслаждением положил на лепёшку какой-то паштет и отправил в рот, затем заел салатом из овощей и потянулся за чем-то, что было завёрнуто в проваренные листья.

— Но я не могу это так оставить, — нахмурился Ораферн и повторил манипуляции друга. Пряная и острая пища слегка покалывала на языке. С непривычки это казалось странным. — Хм… кажется, я знаю, где найти подсказку.

Поблагодарив за трапезу, эльф отошёл подальше и сунул руку в свой вещевой мешок, извлёк предмет, укутанный в материю и сел в углу, размотав зеркало. Оно чуть заметно блеснуло в руках, вместо отражения показав серый туман и мелкие искры, похожие на звёзды.

— Наконец-то, — произнёс тихий тоненький голосок. — Здесь куда лучше ощущается прилив магии. Выбрался? Молодец.

— Скажи… кроме отражений иных реальностей, ты можешь ещё что-нибудь? — нахмурился лесной король.

— О, мы уже в Захране? — зеркало, словно осмотрелось, отразив ткани и узорчатую стену. — А что ты хочешь в этот раз?

— Я хочу узнать о втором советнике и понять, как его обуздать.

— Ты с кем там разговариваешь? — Азиз привстал, пытаясь заглянуть за плечо эльфа со своего места. Он доедал фрукты, но любопытство заставило оторваться даже от столь приятного занятия. Эльфийская речь казалась чем-то слишком заковыристым для понимания.

— После расскажу. Подожди, — мельком оглянулся Ораферн, перейдя на местное наречие, и снова всмотрелся в зеркало, заговорив на родном. — Как он стал таким? Какие у него слабые места? Чем его можно напугать?

— Это не очень честно, — ответил тонкий голосок. — Выуживать подсказки. Но я действительно знаю многое о нём, раз ты сталкиваешься с ним в этой реальности. Могу сказать, что его первой жертвой была очень красивая служанка, ей было шестнадцать, на два года младше Зейда. И это было случайностью. А вот после случайности прекратились… — артефакт сделал многозначительную паузу. — Тот эпизод оставил на нём большой отпечаток. Кстати об этом! Ораферн, ты должен знать, что долгие беседы со мной оставляют твой след на моей поверхности и тогда в один прекрасный день тебя может случайно засосать в один из параллельных миров, потому что отражение свыкнется с моей природой. Не то, чтобы мне не хотелось поболтать, наоборот, я это очень люблю! Развевает скуку. Но предупредить тебя об этом входит в мои обязанности.

— О как, — слегка отпрянул эльф, но после вновь приблизился. — Ну, спасибо за предупреждение. А ты, чисто случайно, не владеешь иллюзиями? Отражения там… перенос образов? Я где-то в библиотеке наткнулся на подобное описание действия артефакта.

— Хитре-ец, — довольно протянул высокий голосок. — Только на короткий срок. Это не моя основная функция. И для этого мне потребуется подпитка от тебя.

— Возможно ли перенести образ той первой служанки на лица девушек-прислужниц? — лесной король постучал пальцем по губам, задумавшись. — Это должно бы возыметь эффект отторжения. И на какое-то время избавит их от его пристального внимания. Как думаешь?

— О! А в этот раз твоя идея мне нравится куда больше, — тихо захихикало зеркало. — В другой реальности ты просил временно обезобразить лица, но это вызвало лишь гнев. А тут может быть интереснее. Да, я могу это сделать с твоей помощью, но только на короткий срок, не больше получаса, возможно меньше. Но это действо заставит тебя сделать большой шаг мне навстречу. Ты же помнишь, о чём предупреждён?

— Да. Но я не могу это так оставить. И иного выхода просто не вижу, — кивнул эльф.

— Тогда поиграем, — высокий голосок слышался очень довольным и, кажется, на поверхности зеркала проявилось бледное отражение зелёных глаз.

Над цветастыми дорогими коврами, низкими столиками с широкими серебряными подносами, наполненными фруктами и сладостями, меж резных полупрозрачных ширм, подушек, высоких кувшинов, под звон монеток на поясах танцовщиц, стук барабанов и протяжный голос длинной дудки, плыл ароматный туман.

Иснаан-Хаяс Зейд держал в руках серебряную трубку, соединённую шнуром из змеиной кожи с замысловатым высоким кувшином. Когда он подносил её к губам, дорого украшенный кувшин издавал булькающие звуки, а уголёк на его узком горлышке краснел. Возлежа на подушках, советник наблюдал за танцами, наслаждался музыкой и ароматным дымом, предвкушая скорую победу над врагом. Наконец-то все его труды окупятся, тяготы и лишения оправдаются.

Ему дорого обошлась ссора с Доросом и Ара́кой, городами, что закрыли торговые пути и создали напряжение с Захраном. Но, когда второй советник станет первым, он тут же восстановит отношения, ведь там за всем следят его люди, которые в нужный момент начнут «дёргать ниточки», расставленные прежде. И всё удастся само собой.

Скорые смотрины будут в пользу его племянника, ведь всех прочих соперников Зейд благополучно устранил. Самой большой «костью в горле» был Азиз, отпрыск первого советника, обладавший большим доверием и даже отправленный за сосудом Героя. Но лёгкая корректировка маршрута устранила проблему. Правда, его должны были подстеречь разбойники, подготовленные вторым советником, но и они попали под горячую руку внезапно появившихся дроу. Жаль, конечно, что сосуд пропал, и племянник не сможет героически его вернуть, снискав себе славы, но и так неплохо.

С остальными было проще. Кому-то подпортили репутацию, а у кого-то вскрыли тёмные тайны, не позволяющие выдвинуть свою кандидатуру на смотрины. На фоне прочих, племянник второго советника смотрелся идеальным претендентом на роль жениха старшей дочери Калифа. Если бы правителю повезло чуточку больше, и он обзавёлся бы сыновьями, стало бы сложнее. Но Всевидящий наградил его только девочками.

Советник поймал руку одной из прислужниц, пытавшейся поменять поднос и резко притянул к себе. Девушка не смогла удержаться и упала к ногам властного мужчины, дрожа от страха. Опустевший поднос покатился по полу, разбросав объедки.

— Ты такая неуклюжая, — довольно улыбнулся Зейд, масленым взором пройдясь по её фигуре, словно не замечая одежды, остановился на пышной груди, а затем скользнул вверх к глазам.

Пальцы подобрались к полупрозрачной вуали, коснулись под ней нежных губ, наслаждаясь лёгкой дрожью прислужницы. Какое же удовольствие доставляли её трепет, ощущение страха и беспомощности перед сильным и могущественным мужчиной. Эта беззащитная птичка оказалась в полной его власти, свежая кровь, ещё не испившая чашу боли до дна. И было в её взгляде что-то… что-то притягательное и… знакомое. Но пряный туман не позволял разглядеть.

Медленно пальцы потянули за вуаль, снимая её с лица… И так же медленно стали округляться глаза самого советника. Он знал эти черты… знал эти глаза, нос, губы, подбородок и эту маленькую родинку на левой щеке…

— На… Нар…мин… — как во сне выговорил Зейд, находясь в замешательстве. — Нарми́н, — повторил он, понимая, что её здесь не должно быть, она умерла много лет назад. Случайно задушенная, нежная и прекрасная, та, что много лет являлась ему во снах после. И та, которую он так силился забыть. — Пошла прочь!

Рука советника оттолкнула прислужницу и девушка, подхватив поднос, выбежала из его покоев. Музыка при этом не замолкала, впрочем, как и танцы, ведь к эксцентричности хозяина слуги давно привыкли. Музыкантов он не трогал, танцовщиц тоже, так как весьма ценилось подобное искусство во дворце, и им наслаждались многие из вельмож. А вот личные служанки — другое дело. Зейд ещё некоторое время сидел озадаченный произошедшим, но после отмахнулся от мысли, решив, что ему просто привиделось в пряном дыму. Он позвал следующую девушку из новеньких поменять ему уголёк на горлышке замысловатого курительного кувшина.

Прекрасный стан, робкие движения и тот же трепет, что так привлёк «хищника» в первой служанке. О, да! Он дождался, когда уголёк будет заменён и снова схватил прислужницу за запястье, притянув к себе. И застыл, глядя в её испуганные глаза. Нет… это не могло быть правдой! Пальцы сорвали вуаль. Нармин… Перед взором снова была Нармин! Советник отшатнулся, как от заразной, затем взглянул на курительное устройство и отбросил трубку прочь. Девушка быстро ретировалась.

— Хватит! — вдруг разозлился Зейд, остановив музыку и танцы. — Убирайтесь! — он заходил взад-вперёд по ковру, ещё раз взглянул на курительный кувшин и ногой оттолкнул его в сторону. Уголёк упал на ковёр и прислужницы подбежали, чтобы спасти убранство от пожара. Но стоило им устранить опасность, как на них накинулся советник и принялся срывать вуали…

Нармин смотрела на него испуганно с каждого лица. Что за наваждение?! Это были её глаза, её нос, губы, щёки и та же самая маленькая родинка, которая так нравилась прежде. Но теперь… их было много… сразу… Мужчина замер, попятился, потом закрыл лицо руками и закричал, сразу после чего изверг такую брань, что девушки, подхватив свои вуали, бросились прочь.

Неужели он сошёл с ума? Или кто-то подмешал что-то в курительный кувшин? А может, это Нармин пришла мстить ему именно теперь, когда все планы вот-вот воплотятся в жизнь? Выбрала же момент! А выглядит всё такой же робкой, как тогда… нежной… испуганной… как тогда… Тогда. Сердце защемило и мужчина сел на подушки, сжав одежду на груди в кулак.

* * *

Ораферн выглядел бледным, усталым, но довольным. Подпитка зеркала отобрала много сил, но фокус удался. Пожалуй, если бы кто-то кроме участниц и Азиза узнали о задумке, то могли возникнуть серьёзные проблемы. Впрочем, друг тоже теперь смотрел на эльфа как-то странно. Он помог пройти в комнату прислужниц и вернуться обратно. Видел, как девчонки благодарили чужеземца, кланяясь в ноги, как тот отнекивался и пытался поднять их. Но вместе с тем он наблюдал и за ходом чуда. Вопросов появлялось всё больше и их очень хотелось задать.

Лесной король чувствовал это нетерпение своего товарища, но пока они не вернулись в покои его отца, не решился говорить. Первый советник ещё не вернулся с очередного важного дела, коими теперь обиловали его дни, поэтому и обоим скрывающимся удалось покинуть его комнату незамеченными.

— Ариф, — наконец, не выдержал Азиз и грозно взглянул на эльфа. — Эти твои чудеса… Они откуда берутся? Ты как-то связан с Духами? Признайся честно! Я уже говорил, что подобные силы у нас под запретом, — он вдруг заходил по комнате, явно нервничая. — Ты, наверное, не знал, откуда берётся эта сила, да? Раскаиваешься? И больше не будешь её использовать, верно? — словно пытался оправдать и сразу же простить, не желая превращать друга во врага.

— Азиз, я не знаю, о каких духах ты говоришь. Потому что наши представления об этом, судя по всему, разнятся. Ты видел Тёмных духов у Дроу. С этими у меня нет ничего общего. Но духи бывают разные, — внимательно взглянул на товарища Ораферн. — Светлые духи обитают в каждом добром королевстве и помогают ему процветать. Однако моя магия… или как ты её называешь, «чудеса», исходит от моей природы и артефакта. Я очень долго искал этот предмет, чтобы защитить своё королевство от зла… — вдруг задумался, отведя взгляд, нахмурился. — Знаешь, если это зло вернётся, то, боюсь, и твой город может не обойти стороной. Не знаю, сколько мирного времени осталось. Возможно, пустыня как раз станет естественной преградой, но… это не точно.

— О чём ты? — парень побледнел и сел на подушки, не сводя глаз с собеседника.

— Видишь ли, — эльф присел на корточки напротив. — Несколько месяцев назад, до того, как отправиться в путь, я встретил орков… У людей, наверняка есть предания о войне с ними.

— Есть… — закивал Азиз. — Великая война, когда вторглись порождения духов и пленили людей, сотворили из них чудовищ, именуемых орками. Но это было несколько веков назад… Хочешь сказать, что это повторится? Потому, что столкнулся с ними? А… ты уверен, что это были они?

— Ты меня за кого принимаешь? — несколько обиженно пробубнил Ораферн. — Я с ними дрался не меньше двух сотен лет в своём лесу. Думаешь, могу перепутать их с кем-то другим?

— Сотен?.. Это тогда?.. Ариф… сколько тебе лет? — понизил голос сын первого советника.

— Я эльф. Мы живём долго, если нам не мешать. На момент начала войны я был ещё юн. Мне не было и трёхсот лет. Впрочем, я и сейчас молод… Пока не перевалил и за половину тысячи.

На лице Азиза появилось восхищение, но сказать что-то он не успел, потому что товарищ вдруг насторожился и приложил палец к губам, а после потянул сына советника за ширму, прятаться. Буквально через несколько секунд дверь покоев распахнулась, и вошёл Ваахид-Хаяс Икрам, явно недовольный. Он прикрыл дверь и осмотрелся.

— У меня дурные вести, — нахмурился мужчина. Он наблюдал за тем, как из укрытия показался его сын и гость. — Не известно, по какой причине, но Зейд только что просил аудиенции у Калифа и уговорил его начать охоту раньше на три дня, то есть уже завтра!

Эльф с другом переглянулись. Кажется, их выходка возымела последствия, на которые никто из них не рассчитывал.

— Отец, но как же? Они убьют тебя! Я должен поехать с тобой и защитить. Переоденусь стражником…

— Нет! — произнёс первый советник, махнув рукой, отсекая любые попытки возразить. — Там будет Муртаки. Он тебя узнает в любом обличие. Поэтому вам ни в коем случае нельзя покидать мои покои. Я оставлю двух личных слуг, чтобы как-то оправдать поставку провизии в моё отсутствие, но вам следует находиться здесь, пока мы с Калифом не вернёмся.

— А что если… ты не вернёшься? Отец, я должен…

— Ты должен быть осторожен! Копыто моего гнедого повреждено, но лекарь обещал вылечить его за две недели. Это сделано, чтобы оправдать подмену моего скакуна. Но в остальном, я подготовился. Остаётся уповать на волю Всевидящего и благосклонность Калифа. Мне стоило больших трудов оправдать тебя перед повелителем, поэтому будь предельно внимателен в выборе своих действий, — советник устало вздохнул. В эти дни пришлось серьёзно потрудиться, стараясь спасти жизнь себе и сыну. Но человеческие силы не безграничны.

— Да, отец, — присмирел Азиз, опустил взгляд. Но чувствовалось в нём и негодование. Молодой мужчина рвался на подвиги, хоть и старался следовать наказам родителя.

* * *

Ораферн никак не мог привыкнуть к тому, насколько быстро день сменяется ночью. Несмотря на то, что в его лесу с многовековыми деревьями солнечному свету труднее пробиться через массивные кроны, вечер, всё равно тянулся дольше, словно закатные лучи путались между ветвей и листьев. Здесь же всего за минут двадцать или чуть больше, день превращался в глухую ночь, тёмную, холодную, словно минуя переходный период, когда ещё не остывшая земля дарует приятное тепло, окутывая пространство нежной дымкой. Звёзды казались ярче и ближе, чем дома и, создавалось ощущение, что кто-то пытался перевернуть полотно ночного неба и добавил новые созвездия, невиданные в северных широтах. Но, несмотря на столь резкую перемену, эльф заснул также быстро, как и Икрам.

Азиз долго ворочался и не мог сомкнуть глаз. Сон не шёл. Голову заполнили мысли о предстоящей охоте и о том, как он может помочь отцу. Но картина вырисовывалась не очень красивая. Любой манёвр выдавал его присутствие. А в некоторых случаях и существование друга-эльфа, что молниеносно приковывало внимание общественности. Конечно, можно было бы скрыться за необычностью Ораферна и переключить всеобщий интерес к его персоне, оставшись в тени. Но вряд ли бы это понравилось светлокожему товарищу. Да и играть на его благородстве было бы просто бессовестно.

Азиз поднялся и прошёл ближе к окну. Резные створки были чуть приоткрыты, впуская ночную прохладу и это, как ничто другое, сейчас помогало освежить голову. Но распахивать окно не стал, лишь прислонился к стене рядом, сложив руки на груди. И в этот самый момент что-то стукнуло, раскрыв створки шире, прокатилось по полу. Сын советника вздрогнул и вжался в стену. Но ничего не взорвалось, не загорелось и не выстрелило. Зато на ковре теперь лежал большой камень с привязанной к нему запиской, но не проявлял враждебности. Поэтому Азиз решился, сторонясь окна, подойти ближе и осторожно снять записку.

Ораферн проснулся не сразу, очень устал отдавать силы зеркалу. Но, когда зашуршала бумага, открыл глаза и осмотрелся. В тёмной комнате стоял сын советника и читал что-то. Эльф поднялся и подошёл ближе.

— Тьфу, напугал, — зашептал Азиз, ощутимо вздрогнув, когда друг заглянул ему через плечо. — Прилетело в окно с камнем, — быстро пояснил он. — Предлагают встретиться завтра в час Дрозда в катакомбах в восточной части дворца ради передачи ценной информации, от которой может зависеть жизнь.

— Кому? — так же тихо спросил эльф.

— Не сказано. Но… завтра утром отец должен ехать на охоту.

— Значит, тот, кто писал это либо не знал о перемене планов, либо… — недоверчиво прищурился Ораферн, взглянув на записку. — Либо преследует совсем не ту цель, которую хочет нам представить.

— Даже не думайте об этом! — грозно зашептал разбуженный тихими разговорами Икрам. — Я поручу своему слугу проверить правдивость этих слов, но ни в коем случае не отправляйтесь туда сами. Особенно это касается тебя, дражайший мой сын. Зная твоё нетерпение… Запрещаю, — он погрозил пальцем сыну и обратился к эльфу. — Уповаю на благоразумие дорогого гостя. Это может быть ловушкой, а я не хочу терять сына, которого только что обрёл вновь.

— Я позабочусь о его безопасности, пока не завершится охота, — пообещал Ораферн. — Но после мне нужно возвращаться домой, — он перевёл взгляд на Азиза.

Тот выглядел несколько растерянным, вероятно уже успев привыкнуть к тому, что эльф рядом и совершенно забыл, что ему нужно уходить. Девушек он на какое-то время спас, обещание выполнил. Правда, если не убрать второго советника, он вскоре продолжит свои бесчинства и прислужницам достанется… если не этим, то другим. Возможно, стоило напомнить об этом другу. Но, с другой стороны, было нечестно удерживать его подле себя.

— Думаю, я смогу тебе помочь с этим, как только появится возможность объявить о моём существовании вновь, — посмотрел на отца, ища подтверждение своих слов и, увидев молчаливый кивок, выдохнул.

— А теперь спать, — произнёс первый советник и вернулся к своей постели.

* * *

Суматошное утро, последние сборы, совместный завтрак и прощание. Когда покои первого советника погрузились в тишину, Азиз загрустил. Конечно, он волновался за отца и то, что не был способен помочь, сильно удручало его. Но сидеть тихо, как понял Ораферн, его новый друг не мог. Он то ходил по комнате, то перечитывал какие-то свитки, то вдруг начинал приседать или отжиматься, но быстро заканчивал это действо, находя себе новое. Наконец, сын советника достал какую-то доску, разделённую на два поля. Это оказалась замысловатая местная игра. После броска кости, в соответствии с выпавшими очками, следовало передвигать круглые шашки, пройти ими полный круг по доске в свой «дом» и вынести их за доску. Тот, кто смог сделать это первым, побеждал. Игра оказалась интересной и захватила обоих до самого вечера. А после ужина Азиз показался очень несобранным, всё время ошибался и явно думал о чём-то другом.

— Что, решил идти? — догадался Ораферн.

— Я? — чуть не подпрыгнул от неожиданного разоблачения сын советника, нервно захихикал, но улыбка резко пропала с лица и он кивнул. — Вестей от слуги нет. Уже поздно, давно стемнело, и час Дрозда подходит к концу. Нужно проверить.

— А как же наказ твоего отца? — слегка прищурился эльф, закидывая виноградину в рот.

— Я… не очень послушный сын… — удручённо произнёс тот. — И не могу сидеть без дела, когда вокруг творится такое.

— Признаться, я тут слегка разленился, — хозяин леса потянулся на подушках и сладко зевнул. — Тоже не привык сидеть без дела. Домой хочу. Но я обещал, что пригляжу за тобой. Поэтому пойдём вместе, — он поднялся и принялся застёгивать ремни с ножнами. — Приготовься. Уверен, что это ловушка. Возможно, второй советник подозревает, что твой отец кого-то скрывает и хочет выманить этим письмом. Если он знает твой характер, то предполагает, что ты себя выдашь. И, судя по всему, он прав. Но как по мне, лучше уж сразиться с врагом, чем долго водить его за нос.

Азиз кивнул, соглашаясь, и принялся собираться. Прежде всего, спрятал вещи эльфа в тайник. Там же отыскал у отца кинжал, который заткнул за пояс и карту. После достал плащ, светильник, длинный толстый шнур с шёлковыми кистями вместо верёвки, на случай, если придётся кого-то связать. Потом кивнул в сторону висевшего на стене ковра с потайной дверью за ним.

Оба вновь двинулись по тайным коридорам между стен. В этот раз они спускались вниз, осторожно переходя от одного хода к другому, стараясь не попасться на глаза страже или слугам. Хоть время уже было позднее, но прислужники работали до тех пор, пока были задания от господ. Однако чуткий эльфийский слух спасал от подобных неприятностей. Правда, один раз Ораферну пришлось резко затолкать Азиза обратно за стену, чтобы не попасться на глаза обладателю торопливых шагов, явно взволнованного чем-то. Но позже, когда оба спустились в катакомбы под основным зданием дворца, уже не скрывались. Здесь не ходили слуги, а охрана стояла лишь у входа.

Невысокие полукруглые потолки коридоров сменялись расширенными проходами, где просматривалась низкая, но сводчатая конструкция. В таких местах время от времени появлялись ответвления хода, образовывая настоящий лабиринт. Выложенные старым камнем стены казались массивными и крепкими. Впрочем, иное было бы странно, учитывая, что на всём этом стоял огромный дворец. Сырости не чувствовалось.

Азиз в очередной раз остановился, попросив друга подержать фонарь, сверился с картой.

— Почти пришли, — заключил он.

— У твоего отца много карт подземелий? — шёпотом поинтересовался Ораферн. — Он же слугу ещё посылал. Или слуга знает катакомбы лучше других?

— Есть несколько копий, — так же тихо ответил сын советника. — Я сам несколько раз перерисовывал эту карту. Правда, пользовался обычно Южными ходами. А здесь не бывал.

— Я что-то чувствую впереди… — нахмурился эльф. — Что-то… странное.

Оба вошли в довольно большой, но пустынный зал с потолком в полтора раза выше, чем в коридорах. На глаза попались небольшие ниши в стенах неизвестного предназначения и круглый колодец в центре, овитый плющом.

— Здесь никого нет… — констатировал Азиз и спрятал карту за пазуху.

И тут раздался стон. Тихий голос из колодца отражался от его стен многоярусным эхом.

— Погоди, — рука Ораферна вдруг вцепилась в плечо друга, останавливая его порыв ринуться к центру зала. — Что-то не так… Не могу понять что, но предчувствие плохое.

— Этот голос… Заби́р! Это личный слуга отца. Наверное, он упал в колодец, но остался жив. Если его не вытащить, он умрёт! — забеспокоился Азиз. — Мы должны ему помочь. Даже если его туда столкнули, он в опасности! И наверняка сможет что-то рассказать о том, как это произошло.

Стон раздался снова, уже сильнее, даже создалось впечатление, что голос пытался произнести какие-то слова, но не мог.

— Тогда я первый гляну, — Ораферн вытащил один из своих мечей из-за спины и двинулся вперёд.

Его шагов не было слышно на каменном полу. Но по мере приближения к колодцу, нарастало и напряжение. Эльф двигался всё медленнее и осторожнее. Ему предстояло заглянуть внутрь и узнать, кто издавал звуки. Если это был раненый, умирающий слуга, то придётся спускаться вниз. Вместе с тем, ощущение непонятной тревоги и неправильности происходящего, не давало покоя. Держа перед собой меч, лесной король стал заглядывать через каменный бортик. Плющ увил все стенки колодца. На тонких веточках кроме листьев виднелись маленькие цветки. Белые у основания и зеленоватые по краям. Вытянутые лепестки своей формой напоминали помесь орхидеи и колокольчика с длинными золотистыми волосками-тычинками. Такие цветы не были типичны для плюща.

— Ариф! ТАМ! — вдруг закричал Азиз, лихорадочно указывая пальцем на что-то позади товарища, но было поздно.

Тонкая веточка плюща обвила ногу эльфа и крепко сжала её. А следом из колодца ринулись остальные ветки, словно живые. Меч рассёк несколько из них, но отпрыгнуть назад уже не получилось. Как только отрезались одни, на их место поднимались ещё несколько.

— Какого…?! Фаег! — выругался Ораферн, пытаясь сбросить с себя надоедливую зелень.

— Эльфы же вроде ладят с растениями, да? Может, попробуешь с ним договориться? — Азиз метался по помещению в поисках хоть чего-то, что могло бы помочь. Но приближаться боялся, так как при попытках подойти, несколько веток устремлялись к человеку, но не дотягивались.

— Договориться?! Ты ещё скажи, что с хъёрном можно договориться! — продолжал отбиваться эльф.

— А что это?!

— Да почти то же самое… только дерево! — Попытался вытащить второй меч, но тут из колодца выползла толстая лиана и обмотала Ораферна за пояс. — Азиз! Самое время мне помочь!

— КАК?! — в отчаянии выкрикнул тот и обшарил глазами стены. В одной нише он заметил потухший факел. — Нашёл! — кинулся к нему, сорвал со стены и, открыв фонарь, поджёг.

Пламя занялось, внушив немного уверенности. Южанин бросился к другу и ткнул лиану факелом. Раздался громкий и неприятный высокий звук, отразившийся многоголосым эхом в колодце. А потом множество ветвей плюща, словно озверев, набросились на обоих мужчин. Шею Азиза сдавило. Он схватился было свободной рукой, чтобы не дать себя удушить и попытался снова ткнуть факелом, но лиана обвила руку с огнём. Клинок рассёк растение, освободив человека, но это стоило Ораферну времени на собственную защиту. Ветви пересилили, и эльфа затянуло в колодец. Однако, он не собирался сдаваться, упираясь в стенки всеми доступными ему средствами, и продолжал резать мечом поросль, хотя в стеснённых обстоятельствах это было непросто. Одежда, чуть узковатая в плечах, треснула по швам.

— Ариф! Лови! — раздался голос сына советника и вниз полетел факел.

— АЗИЗ! НЕ-ЕТ! — испуганно выкрикнул Ораферн и попытался увернуться от пламени, но потерял надёжный упор и полетел вниз, притянутый ветками плюща.

— Берегись! — раздался чужой голос сверху.

* * *

Лесной король бухнулся на груду каких-то веток, хрустнувших под его весом, и лиана потащила его куда-то вперёд. Но здесь, под стволом колодца чувствовался простор, словно пленник плюща оказался в пещере. Следом рухнул факел и не погас. Огонь осветил пространство. Плющ тащил свою жертву к огромной пасти, схожей по форме с хищными листьями мухоловки и перспективы оказаться внутри не предвещали ни чего хорошего. А то, что сначала показалось ветками, оказалось человеческими костями, усеявшими весь пол.

— Ах, ты йелвово отродье! — глаза Ораферна вспыхнули алым.

Мечи рассекли ветки и лиану. Эльф прыгнул вверх, увернувшись от новой атаки. Благо, пространство позволяло. Освободившись, лесной король уже не подпустил к себе приставучую зелень. Он отпрыгнул ближе к факелу и поднял его, снова увернулся от лианы и зло улыбнулся.

— Не на того напала, тварь! — он ринулся вперёд к основанию плотоядного растения, намереваясь искромсать его и сжечь.

* * *

— Ариф! — сильная рука оттащила Азиза от колодца, срезав с него несколько приставучих веток. Тот обернулся и заметил знакомое молодое лицо. — Дамир?

Племянник второго советника, одетый в чёрное, с саблей в одной руке, разглядывал спасённого с тревогой и удивлением.

— Азиз? Ты… жив?

— А ты как тут оказался? Знал про колодец?! — отшатнулся.

— Я услышал о нём буквально только что! — торопливо начал рассказ Дамир. — Дядя отдавал приказ слугам, и я понял, что он хочет от кого-то избавиться. Нашёл у него карту и поспешил сюда! Я… знал, что он проворачивает какие-то дела за спиной у всех, но не знал какие. А на днях он рассказал кое-что… Похвалялся, что я ему должен быть за это благодарен. А потом я услышал его приказы… Это не выход! Нельзя так разбрасываться чужими жизнями! И… я рад, что ты жив, Азиз, — улыбнулся юноша. Он был младше сына первого советника года на три, но казался куда более крепким за счёт тренировок.

— Я-то жив! А вот Ариф! — спохватился Азиз и ринулся обратно к колодцу. — Ариф! Погоди! Я сейчас спущусь!

— Не надо! — раздался голос снизу, отражённый эхом колодца. — Я почти закончил! — но в этот момент остатки плюща, что прежде обвивали стенки колодца, оставили каменную кладку и резко спустились вниз. Послышался стук и бряцанье костей. — А, нет, — прокряхтел эльф, — ещё задержусь!

— Кто там? Может, лучше я? — племянник второго советника попытался рассмотреть что-то в колодце, но на стенках мелькали лишь тени.

— Ах ты кусок хъёрна! — громко выругался на эльфийском Ораферн. — Да чтоб тебя земля отринула! Порченый отросток!

— Что он сказал? — Дамир удивлённо взглянул на Азиза.

— А, это что-то на родном, — отмахнулся тот.

Внезапно оглушительный высокий звук заполнил всё пространство, заставив зажать уши. Вылетевшие из колодца ветви густой волной ударились в потолок, а потом обмякли и провалились вниз, откуда пахнуло паленым, и раздался дикий хохот. Отпрыски вельмож переглянулись.

— Кажется, помощь не нужна, — удивлённо заметил молодой воин.

— Ариф! Ты как?! Ариф! — Азиз мялся у каменного бортика, думая, лезть ему или нет.

— Минутку… отдышусь… — раздался голос снизу. — Я нашёл тут много интересного! Наверное, это тело слуги, который не вернулся. Но я бы не стал его трогать. Он не переварился. А ещё здесь чьи-то вещи и куча костей! Прям весь пол усеян!

— Какой ужас… — прошептал Дамир. — Сколько же людей там погибло?

— Азиз. Скинь мне свой плащ! — попросил Ораферн. — Я подберу кое-что и вылезу!

Сын первого советника поспешно исполнил его просьбу, недоверчиво поглядывая на внезапно подоспевшего помощника. Конечно, он знал Дамира, не раз сталкивался и какое-то время даже общался, но после того, как они стали претендентами на руку старшей дочери Калифа, перестали видеться. Судьба их развела или это сделали сами советники, младшим не доложили. Но уверенности в честности юноши Азиз не испытывал.

Сначала вылетел факел, а следом поднялся Ораферн и вывалил на пол плащ, который использовал вместо мешка.

— У нас гости? — эльф выглядел слегка потрёпанным: рукава на местном камзоле оторваны, а на теле виднелись синяки от объятий плюща и пара небольших ожогов. Он уселся на край колодца, разглядывая незнакомца.

— Кто это? — слегка попятился племянник Зейда. — Злой дух?

— Вот если бы отсюда вылез дроу, то можно было бы говорить о злых духах, — со знанием дела «задрал нос» Азиз, упиваясь возможностью покрасоваться. — А так, это просто эльф.

— Просто? — усмехнулся Ораферн, глядя на товарища.

— Это мой друг, гость и спаситель Ариф! — представил. — А этот тип в чёрном — Дамир, племянник Иснаан-Хаяс Зейда.

— Племянник? Пришёл убедиться, что мы пали от рук этой твари в колодце? — недоверчиво прищурился лесной король.

— Нет, наоборот, — сделал шаг вперёд Дамир и сдвинул брови. — Я пришёл, узнав, что дядя пытается кого-то убить с помощью колодца и хотел помешать этому.

— Ух ты… — Ораферн соскочил с насиженного места и подошёл ближе, втянул носом воздух. Ворох ароматов ворвался в сознание. Слабый запах волнения, стойкий решимости и горький оттенок сожаления. — Надо же. А про прислужниц своего дяди слышал? — запах сожаления стал ярче. — Значит, слышал. Но ничего не сделал.

— Я… не смог… — отвёл взгляд.

— Или не стал ввязываться?! — снова прищурился эльф.

— Я пытался! — сильнее нахмурился Дамир и с вызовом взглянул на светловолосого незнакомца. — Мне противно от того, что сотворил дядя. И я не хочу быть причастным к этому.

— Кажется, он, действительно, пытается быть честным, — заключил Ораферн, обернувшись к Азизу. Тот недоверчиво смерил старого знакомого взглядом и поджал губы, решая, как стоит к этому относиться.

— Ладно, показывай, что принёс, — доверившись чутью друга, сын первого советника подошёл к плащу и, присев, начал его разворачивать.

Среди отрубленных кусков цветущего плюща и лиан проглядывались какие-то вещи: узорчатые кошели и дорогие кинжалы, инкрустированные драгоценными камнями, браслеты и перстни. Всё, за что зацепился глаз эльфа, что могло бы быть опознано.

— Там ещё много всего, — сообщил он. — Я не стал долго копаться. Сами поищите потом. Одно могу сказать точно. Эта тварь связана с тёмными духами. Гляди, — он поднёс один из цветков к губам, сконцентрировался и тихонечко дунул. Золотистые волоски завибрировали, и раздался тихий стон, едва различимый голос последней жертвы.

— Помилуй меня, Всевидящий! — почти одновременно произнесли оба вельможи, глядя на происходящее.

— Мы должны сообщить Калифу, — твёрдо заявил Азиз.

— Согласен, — вздохнул Дамир. — Если дядя связался с тёмными силами, то этих доказательств должно хватить для ареста. Но нужно поторопиться и поставить охрану у колодца, чтобы он не смог сжечь оставшиеся там вещи. Я… не думал, что всё так… плохо… — опустил взгляд. — Простите.

Азиз взглянул на Ораферна, едва заметно качнув головой в сторону племянника второго советника. Эльф втянул носом воздух и утвердительно кивнул. Значит, старый знакомый говорил правду и, действительно сожалел о случившемся.

— Ладно, давайте поторопимся и уйдём отсюда, — предложил сын второго советника. — У твоего дяди много ушей и рук. Возможно, есть даже среди стражи Калифа, я не знаю. Охота закончится через несколько дней. Но, может, ты знаешь, с кем не ладит твой дядя?

— Он как-то отзывался о начальнике дворцовой стражи не очень лестно. Если к кому-то и обращаться за помощью в отсутствии Калифа, то, наверно, только к нему.

— Отлично. Идите. А я тут постерегу, — Ораферн снова сел на край колодца. — И лучше вам поторопиться. Только предупредите меня, когда будете подходить, чтобы я успел скрыться. Не хочу иметь дело со стражей.

— Мне пока не стоит показываться. Дамир скажет, что эту тварь зарубил кто-то из личной охраны моего отца, но воин был сильно ранен и отправлен на лечение, — размышлял Азиз. — На подходе Дамир должен громко рассказывать подробности или внезапно вспомнить о какой-то вещи из найденных и станет её показывать. Ариф услышит. У него очень чуткий слух.

— Хорошо, — кивнул племянник Зейда.

— Вот и договорились, — повторил жест эльф. — Поспешите.

* * *

Стража достаточно быстро среагировала и прибыла на место во главе с Дамиром. Ораферн дождался их и «сверкнул» ко входу в тайный коридор. Но вышло криво. Он знал, место, куда хотел попасть, но битва отняла много сил и концентрация снизилась, поэтому полукровка появился под потолком и ухнул вниз, наделав больше шума, чем хотел бы. Благо Азиз ждал и вовремя укрыл друга, когда стража ринулась проверять источник шума.

Но главный сюрприз ждал на следующий день. К вечеру верные слуги сообщили, что Калиф вернулся. У Азиза замерло сердце. Особенно, когда в покои внесли на носилках отца и аккуратно переложили на постель. Сердце забарабанило в груди, а тело рванулось к родителю с такой силой, что лесному королю пришлось удерживать друга, крепко схватив за плечи. Стоило большого труда дождаться, пока все выйдут, оставив господина почти одного, на попечении верного прислужника. Только тогда эльф отпустил товарища и тот вышел из-за ширмы.

Икрам, несмотря на смуглый оттенок кожи, казался бледным. Узорчатое одеяло покрывало его до самой шеи, не позволяя разглядеть причину подобного состояния. Но слуга поклонился юному господину и осторожно коснулся руки советника. Тот открыл глаза и повернул голову.

— Мой мальчик, — улыбнулся отец и сел на постели. Азиз бросился к отцу.

Фраза прозвучала так знакомо, что Ораферн вздрогнул. Лимлаг, наверное, очень переживает из-за его внезапного исчезновения. Может быть, думает, что от друга остались только воспоминания. Нужно сообщить ему. Но… Лесной король вздохнул. Эльфы любили передавать сообщения через птиц. Когда записками, когда мысленной информацией. И после установления контакта и получения письма, отпускали пернатого обратно домой. Но у Ораферна эта функция не работала. Он мог установить связь с птицей, передать сообщение, но ментально отпустить летуна не получалось и тот оставался привязан к нему навечно. Пока смерть не разлучит их. В Чёрном Лесу жил маленький зяблик, который поставлял королю новости обо всём, что слышал. В Эаринандисе ласгален взял сокола, чтобы сообщить об изменившихся планах. И теперь «брать в плен» ещё одну птицу? Впрочем, если отослать сообщение Лимлагу и попросить его связаться с Морнтауром, рассказать Геллионну о случившемся, не придётся «пленить» сразу двух пернатых созданий.

Но мысли пришлось вернуть к делам насущным, так как до слуха донёсся рассказ советника о том, что случилось.

— Когда началась охота, мне подвели светло-серого жеребчика, ладного, но уж больно резвого, — сообщил Икрам, поглаживая сына по плечу. — Свита следовала за мной неустанно, и мой сокол даже сумел сбить рябку (птица), но потом жеребчик взбесился и действительно понёс. Я слышал крики свиты, но недолго. Они, как нарочно отстали. Но Калиф предусмотрел и поставил туда своего человека. Как выяснилось позже — не зря. Скакун меня всё же сбросил, и я вывихнул плечо и ударился головой. Но подоспели люди Калифа, поймали лошадь и подменили меня воином, облачённым в такие же одежды. Они успели устранить засаду и спрятали меня. Человек, оставленный среди свиты, после рассказал Калифу, что Муртаки намеренно придерживал остальных, а после того, как они всё же добрались до засады и увидели подстроенную сцену убийства, он пожелал лично оставить на «моём» теле следы от когтей кинжалом. Тут его и всех остальных схватила стража Калифа, выдававшая себя за наёмников. Как видишь, я не сильно пострадал. Но нужно было создать впечатление умирающей жертвы, чтобы Зейд поверил. По легенде охота завела Калифа в те места, где было совершено покушение, вопреки уговорам некоторых несогласных. И потому меня чуть не «сожрал» леопард. И именно поэтому мы вернулись раньше положенного.

— А Муртаки?

— Он и вся свита пока под бдительным наблюдением в Южном крыле. Якобы для дознания о том, как получилось, что они оставили своего господина одного, — пояснил советник. — Им запрещено переговариваться до слова Калифа. Это сделано для того, чтобы зачинщик не догадался раньше времени о том, что раскрыт.

— Я так рад, что ты жив, отец, — улыбнулся Азиз, взяв родителя за руку. — И… у нас тоже есть новости. Мы нашли доказательства связи второго советника с тёмными духами прошлой ночью. И Дамир на нашей стороне, хочет обличить дела дяди.

— Сын мой, ты уверен? — нахмурился Икрам. — Это может быть очередной ловушкой. И… как добыли доказательства? — на лице появилось замешательство, когда он заметил следы на шее отпрыска.

— Всё в порядке, не волнуйся. Больше всего досталось Арифу, но он опять меня спас.

— Я обещал позаботиться о нём до конца охоты, — напомнил Ораферн, стоя поодаль. — И держу слово.

— Благодарность моя безмерна, дорогой гость! — поклонился первый советник, насколько позволило его положение.

— Мы спустились в подземелье и там, в колодце, представляешь, жила растительная тварь с живыми ветками плюща, которая имитировала голос своей жертвы. Увы, Забир не выжил. Но Дамир хотел остановить деяния Зейда и потому пришёл на помощь.

— Я склонен верить, что намерения его были чисты, — заметил эльф.

— Ариф сразился с тварью и победил! — гордо заявил друг. — Слова Дамира и остатки того злосчастного растения являются доказательством. А ещё множество разных вещей, принадлежавших тем, кого эта тварь съела. Там весь колодец усеян костями.

— Без слов Дамира мы не сможем доказать связь с тёмными духами, — нахмурился Икрам. — Если он действительно решил говорить против своего дяди, то находится в большой опасности. Для начала нужно всё рассказать Калифу. А после охранять Дамира. Если убийцы доберутся до него, то всех нас ждут большие беды.

— Зейд считает Вас полуживым и потому, скорее всего, пошлёт убийц и сюда, — заметил Ораферн. — Вы с Дамиром его главные противники на этот момент. Я сделаю всё возможное, чтобы защитить вас с Азизом, но будьте готовы к неприятностям.

* * *

После аудиенции у Калифа и слов Дамира, Иснаан-Хаяс Зейда арестовали. Место появления хищного растения исследовали очень тщательно, найдя там свидетельства смерти многих пропавших слуг, воинов и даже вельмож. Несколько из них считались предателями и беглецами и, судя по развитию последних событий, могли быть оклеветаны и убраны с дороги. Племянника Зейда снабдили надёжной охраной, как самого ценного свидетеля. Учитывая всё случившееся, отпала необходимость скрываться, чтобы вывести зачинщика на чистую воду и свита Икрама, включая Муртаки, были арестованы.

И всё бы хорошо, если бы не исчезновение личной охраны Зейда, группы убийц, что раньше контролировали безопасность окрестностей дворца в ночной период.

Весь следующий день прошёл в суете, и Ораферну почти всё время приходилось прятаться за ширмой. Но к вечеру всё успокоилось. Икрам уснул, устав от расспросов и лекарей, как и Азиз, который больше не прятался.

* * *

Ночь окутала Захран своей прохладой. Лесной король, как обычно, спал в обнимку со своими мечами, когда услышал тихий скрежет у окна. Интуиция заставила открыть глаза. Едва слышные, почти эльфийские шаги направились от стола советника к постели Икрама. Тут до слуха донёсся ещё один, такой же неслышный шаг, но уже вдоль стены. Занесённый над советником кинжал столкнулся с эльфийской сталью. Лишь мгновение замешательства, и убийца отскочил назад, уклоняясь от второго меча. Ораферн отбил полетевший в него кинжал, подцепил ногой один из небольших резных столиков и швырнул в сторону второго противника, который считал себя незамеченным. Шум привлёк внимание, разбудив спящих.

Азиз вскочил на ноги, выхватил из-под подушки кинжал отца, с которым так и не расстался после катакомб, и, сообразив, что происходит, ринулся на второго убийцу. В руке первого появилась сабля. И пока друг теснил его к выходу, сын советника бился, чувствуя в себе небывалый прилив сил и способности совершить невозможное. Во врага полетел поднос, а следом прыгнул Азиз, крутанулся, уворачиваясь от клинка, и с силой ударил ногой.

— Охрана! — закричал Икрам, и двери распахнулись. Первый убийца, поняв, что силы не равны, бросился к окну.

— Не упусти этого! Я за тем! — крикнул Ораферн, быстро подобрал отбитое ранее оружие и метнул во второго убийцу, попал в плечо.

В комнату вбежала охрана с копьями и саблями, мешая раненому сбежать. Душегуб лишь стиснул зубы и продолжил сопротивление. Учитывая стражу, отрезавшую путь для побега, ему оставалось либо убить себя, либо сдаться в плен.

А эльф уже выпрыгнул в окно следом за первым убийцей и приземлился на балкон снизу. Злодей успел забраться на крышу и намеревался скрыться где-то в районе восточного крыла, но не тут-то было. Азарт охотника алым пламенем вспыхнул в зелёных глазах. Ораферн убрал клинки, прыгнул и вскарабкался по каменным украшениям и колоннам, едва замечая препятствия. Скорость реакции и ловкость позволяли ему практически «взлететь» вверх по стене до крыши и продолжить преследование. Лёгкая, неслышная и невероятно быстрая поступь позволила не только не потерять из вида беглеца, но и догнать его. Тот явно не был готов к этому, но развернулся и метнул ещё пару коротких лезвий. Ораферн увернулся, поднырнув снизу. Лунный свет блеснул на клинке. Сабля противника разлетелась пополам, а лезвие эльфийского меча обагрилось человеческой кровью. Ещё удар и голова убийцы покатилась по крыше.

Сердце Ораферна часто билось в груди, не желая отпускать тот неистовый пыл, радость погони и триумф победы над врагом. Хотелось большего. Пусть хоть весь отряд убийцы появится здесь… О, хоть бы появились! И напали все разом! Тогда он бы вкусил аромат сражения. Жажда битвы ещё не утолена. Но сколько бы эльф не стоял, никто больше не объявился. Сердце успокаивалось, а голова прояснялась, сгоняя алый морок. Огляделся вокруг.

— Так… кажется, я слегка заплутал… — задумчиво произнёс он, не узнавая местность.

Только к рассвету Ораферн нашёл окно, из которого сиганул в ночи. Но его встретили в штыки… буквально. Охрана не покинула больше покоев советника. Азизу пришлось успокаивать их, заверяя, что эльф в данной ситуации свой, а после рассказывать другу, что раненого убийцу пленили, не дав покончить с жизнью, и теперь Калиф ждёт их всех после завтрака.

* * *

Малый приёмный зал, хоть и звался «малый», не соответствовал своему наименованию. Вход располагался сбоку, а кресло Калифа — в нише, вероятно, чтобы от дверей никто не смог атаковать правителя. Пока злодей добирается до удобного угла, его непременно успеет остановить стража. К тому же, узорчатая плотная ткань, придававшая величественности убранству, создавала дополнительную помеху для обзора, как и резные колонны.

Ораферна приодели в более подходящую одежду, но свои сапоги он не променял на бархатные туфли с загнутыми носами. И с наручами не простился, не смотря на уговоры. А вот перевязь с мечами пришлось оставить в тайнике, к Калифу не пускали с оружием.

Икрам, Азиз и Ораферн прошлись по богатым коврам, представ перед правителем. Восседающий на троне мужчина выглядел примерно лет на пятьдесят пять — шестьдесят. Аккуратная, ухоженная седая борода, карие глаза, морщинистый лоб, наполовину скрытый головным убором, который украшали нити жемчуга. Узорчатые светлые одежды и алый пояс, расшитый драгоценными камнями, придавали Калифу величия.

Советник низко поклонился господину, его сын опустился на колено, а эльф ограничился поклоном. Правитель сделал жест рукой, дозволяя говорить.

— Великий Калиф! — начал Икрам. — Да прибудет с вами милость Всевидящего. Да продлятся дни Ваши на земле, да отступят все Ваши враги, озарённые Вашим величием. Позвольте представить Вам иноземца, что уберёг моего сына от гибели, помогал ему обличить непокорного и спас жизнь Вашего покорного слуги прошлой ночью.

— Наслышан о подвигах, — произнёс Калиф, но ему не понравилось малопочтительное приветствие от гостя. — Я наместник Всевидящего, правитель Захрана и обширных территорий, владыка рек и повелитель армий. Вероятно, у эльфов не принято чтить людских богов и правителей. Но, я надеюсь, принято чтить хозяина дома, гостями которого они является.

— Я благодарен Великому Калифу за гостеприимство, — снова поклонился Ораферн. — Будь Вы гостем в моём дворце, я пригласил бы Вас со всеми почестями к душевной беседе за кубком моего лучшего вина. Позвольте представиться, я король Чёрного леса, повелитель могучих древ Морнтаура и прославленный воин Ораферн, — как нельзя кстати, вспомнились слова Лимлага, которыми тот представлял друга гномам. — Рад приветствовать правителя Захрана и обширных территорий, владыку рек и повелителя армий.

Азиз и его отец едва не вздрогнули, услышав титулы. И, наверняка обернулись бы к своему гостю, по-новому взглянув на него, если бы удостоились позволения. Но в присутствии Калифа, всё их внимание должно быть устремлено на повелителя, пока не будет приказано обратного.

— Не знал, что предо мной король Чёрного Леса, — слегка удивился Калиф. Только благодаря рассказам Икрама о благородстве иноземного гостя, его верности слову и героической храбрости, повелитель не стал требовать доказательств от эльфа о принадлежности его к венценосным особам.

— Прошу простить, что сохранил это втайне от своих благодетелей, — эльф держался гордо, но благодушно. — В мои планы не входило беспокойство правителя Захрана, лишь волею судьбы я был затянут в водоворот событий, который привёл меня сюда, — Ораферн очень старательно подбирал слова, ведь здешние люди принимали витиеватые фразы как признак образованности и величия. Приходилось соответствовать, пусть это и давалось непросто.

— Было бы любопытно услышать эту историю, — взгляд правителя теперь казался куда более заинтересованным, но в данный момент неотложное дело брало верх над прочими чувствами. — Но сейчас необходимо выслушать подробности о Ваших злоключениях в катакомбах.

Рассказ получился не очень длинным, правда пришлось подтвердить наличие воздействия злых духов на плющ и, как и прежде, заставить цветок проявить голос последней жертвы. Это изумило всех присутствующих, кроме Дамира и Азиза. Далее племянник второго советника ещё раз рассказал, что слышал от дяди и какие приказы подслушал позже. Помимо того прозвучали записанные слова пленённых заговорщиков, обличая Иснаан-Хаяс Зейда в покушении на убийство первого советника и интриги по устранению прочих препятствий. Не всё, сотворённое Зейдом оказалось раскрыто, но то, что предстало перед Калифом, уже стало достаточным основанием для расправы над предателем.

— Ты… Вы… ты… — Азиз мялся после аудиенции, не зная, как теперь обращаться к другу. — Не поставили меня в известность о своём титуле…

— Да как-то случай не представился, — пожал плечами Ораферн. — И не надо формальностей. Меня вполне устраивало наше прошлое общение. Я не из тех королей, что задирают нос. Титулом пользуюсь только тогда, когда меня хотят поставить на колени, — взглянул на озадаченного товарища и улыбнулся. — Кажется, ты обещал мне помочь вернуться домой. Сейчас самое время. Кстати, могу я попросить об одолжении? — задумчиво произнёс эльф. — Насколько слышал, у вас тут в чести соколиная охота. Я бы хотел попросить одну птицу, если это возможно. Не обязательно обученную. Мы, эльфы, можем устанавливать связь с ними и использовать в качестве посыльных туда, куда требуется. Хочу сообщить другу, что я жив и возвращаюсь домой.

— Ладно… Думаю, это вполне возможно, особенно учитывая, сколько ты для нас сделал, — кивнул сын первого советника. — Придётся ещё немного подождать, когда будет готов караван. Отправим тебя вместе с ним в Дорос.

— А там можно вверх по реке. Отлично, — улыбнулся лесной король.

* * *

Суд прошёл через пару дней, и Иснаан-Хаяс Зейд лишился своего титула, был приговорён к казни за предательство Калифа и связь с тёмными духами. Также, раскрылись его политические манипуляции и намеренная ссора Захрана с Доросом и Аракой. Поэтому собрали сразу два посольства, дабы уладить конфликт и восстановить отношения.

Не обошла радость и слуг. Особенно ликовали новые прислужницы, которых минула участь быть замученными неуёмными желаниями второго советника. Госпожа Диляра попросила Азиза, которого уже объявили живым для всего дворца, принять её и отблагодарила сына первого советника и его друга эльфа изысканными кушаньями и вышитыми поясами.

Икрам же лично подарил сокола, с головы которого Ораферн тут же снял клобучок. Первый советник хотел было предостеречь, но увидел общение эльфа с птицей и замолк в изумлении. Сокол разговаривал с новым хозяином, глядя ему в глаза, переминался с ноги на ногу, иногда разминал крылья, но не улетал, не проявлял агрессии и не испытывал страха. А после кормёжки птица отправилась в полёт по заданию Ораферна.

* * *

— Пришли мне тоже птицу, я буду тебе писать, — улыбнулся Азиз, прощаясь с другом возле необычных горбатых зверей, нагруженных поклажей.

— Хорошо. Береги себя. Надеюсь, Герой поможет тебе в дальнейшем, — лесной король похлопал товарища по плечу.

— Спасибо за всё! — Азиз вдруг обнял его крепко, как обнимают старого друга, с которым, возможно, никогда больше не увидятся.

— Пожалуйста, — ответил Ораферн и, осторожно отстранившись, направился к выделенному для него животному. Не стал затягивать прощание, лишь помахал рукой.

То, что он обрёл друга в незнакомых южных землях — это настоящая удача. Но как же хотелось, наконец, попасть домой.

Ночной мрак отступал, наполняя солёный морской воздух криками чаек. Холодные синие тени сменялись тёплыми оттенками, а облака зависли над головой изорванными сине-розовыми лоскутами. Тихий плеск спокойной воды умиротворял. Ночная буря утихла, оставив на небольшом песчаном участке множество ракушек, что весьма заинтересовало птиц. Но розовые цвета сменялись золотыми, а солнце яркой жемчужиной появлялось из-за горизонта, наполняя новый день теплом.

Лимлаг стоял по пояс в воде, оставив одежду на берегу. Кончики пальцев касались водной поверхности, зажигая маленькие голубые огоньки. По телу пробегали волны энергии, невидимые простому глазу. Он слушал очень внимательно, стараясь не пропустить даже самое мельчайшее колебание. Ему показалось, что удалось уловить что-то и тело само слегка подалось вперёд… Но тихая, едва заметная вибрация угасла, и правитель Эаринандиса глубоко вздохнул.

Он открыл глаза. Солнце добралось до рваных облаков, спрятавшись за ними, и теперь подсвечивало их изнутри. Чайки облюбовали прибрежные камни и сгоняли друг друга, отвоёвывая себе лучшее место на фоне морского пейзажа.

Сожаление. Как он, рождённый в Силматоле, великий воин, один из сильнейших и старейших эльфов Марнуэлена, не смог уберечь мальчишку от беды? Почему так халатно отнёсся к непроверенному артефакту? Почему не рассказал Ораферну об осторожности при взаимодействии с такими вещами? Почему не научил защищать себя от них? В голове витали лишь мысли о развлечениях и как бы приобщить юного короля к своему образу жизни, чтобы обрести в его лице товарища по вечеринкам, забыв, сколько ему самому пришлось работать, чтобы обрести возможность вести такой образ жизни. А теперь оставалось лишь пожинать плоды своей беспечности. Горькие плоды.

Лимлаг ещё раз вздохнул и направился к берегу, где его ждали двое слуг, не решаясь побеспокоить господина, занятого магией поиска.

— Повелитель, — обратился один из них, пока другой помогал одеваться. — Властитель Тилиаэл изволил пробудиться и принять завтрак. Он спрашивал, может ли встретиться с Властителем Эаринандиса этим утром.

— Да. Сейчас буду, — кивнул Морской Змей. — Проводи его в мой внутренний дворик.

* * *

Белоснежные стены и колонны патио обвивали виноградные лозы со спелыми тёмными гроздями. Посреди дворика находился небольшой восьмиугольный фонтан с круглой чашей внутри, из которой струилась вода, лаская слух приятным журчанием. Белые полупрозрачные ткани подвязали, что бы они не закрывали арочные проходы под навес, где стояли диванчики и мозаичный круглый столик.

Темноволосый статный эльф с серебряным венцом восседал на одном из диванов, наслаждаясь кубком тёмного вина. Заслышав знакомые шаги, он обернулся, озарив лицо доброй улыбкой.

— Рад видеть тебя, мой друг! — поднялся, оставив напиток на столике.

— И я рад, что ты добрался до меня, — Лимлаг приобнял его, похлопав по плечу, и сел напротив, жестом приказав подчинённым принести ещё вина и закусок. — Надеюсь, вчерашняя гроза не сильно тебя потрепала.

— Поздняя осень всегда приносит с собой непогоду, даже в твой благословенный уголок. Но не стоит переживать об этом. Твои слуги позаботились обо мне. Но, позволь поинтересоваться, где был ты сам в тот ненастный час? — в голосе послышалось лёгкое беспокойство.

— В лагуне, — ответил хозяин дома, сделав паузу, словно задумавшись. — Но сейчас не о том. Ты говорил, что у тебя есть что-то, что нужно обсудить.

— Да, — внимательно посмотрев на друга, ответил Тилиаэл. — Я проверял сведения об орках, но, к великому сожалению, моих сил на это оказалось недостаточно. Некоторые ниточки привели меня в незначительные портовые города людей, но там и потерялись. Видишь ли, эта раса неохотно идёт на контакт с нами, и моим эльфам не удалось узнать что-то стоящее. Мои надежды привели к тебе, зная о твоём удивительном свойстве находить общий язык с представителями любой расы и сословия, — когда принесли ещё вина и налили в кубки, на столе появились закуски и темноволосый правитель с удовольствием попробовал одну из них, затем продолжил. — Помимо того, я узнавал о деле с проклятым артефактом в Лантасирина́не. Лаурэна́ндэ всё ещё пытается выяснить, кто мог надоумить ту деву и научить её скрывать тёмную магию от защитных чар. Но пока ему не удалось сильно продвинуться в этом вопросе. Но у него есть идея. Хочу посетить Лантасиринан сам. Кстати, заодно спрошу, сколько воинов сможет предоставить Менелтелу.

— Воинов? — переспросил Лимлаг, словно вырванный из своих мыслей.

— Да, — подтвердил собеседник. — В случае нападения врага… а к этому есть предпосылки. Мой край Телперинне́лле может предоставить конницу, Тараэлентириос — пехоту, и конницу, у Лантасиринана обеспечение и лекари, у тебя в Эаринандисе превосходные воины, а ещё флот, а в Морнтауре лучники и разведчики. Не известно, как повернётся к нам судьба, но мы должны быть готовы к внезапным переменам. Но по сравнению с прошлой войной, наше войско стало куда меньше, Тауранмаур изволил закрыть свои границы…

—Тараэлентерио́с… — нахмурился Лимлаг, облокотившись на свои колени и сложив пальцы в замок. — К моему неудовольствию, он движется к моральному упадкуиз-за чрезмерной тяги к праздности. Уж поверь, я-то знаю, о чём говорю. Не известно, что там с армией, но динамика не самая приятная.

— Твои слова удивительны, — Тилиаэл поставил кубок на столик. — Я был там несколько месяцев назад и не заметил ничего подобного.

— Увы, мой друг. Лоссеаналле пристрастился к уммалу. Я ещё храню малую надежду, что он одумается… Но он вырубает лес ради расширения города и практикует странные увеселения…Ораферн был в ужасе, когда… — осёкся, опустил голову.

— Друг мой, что за печаль постигла тебя? — забеспокоился темноволосый властитель.

— Ораферн… пропал.

— Что значит «пропал»?! — Тилиаэл поднялся с места и снова сел, ожидая пояснений.

— Уже несколько месяцев как… — Лимлагу пришлось рассказать об артефакте и исчезновении молодого короля. — Я пока не смог его найти. Даже обращался к духам воды. Но… Он не касался проточных вод, где они обитают. Однако, я уверен, что он жив! Он… не мог так просто…

— А что с Морнтауром? — нахмурился темноволосый властитель.

— Сейчас там всем управляет советник Ораферна.

— Я наведаюсь в Морнтаур, — решительно заявил Тилиаэл. — А после в Лантасиринан и Тараэлентириос.

— Не нужно. Я сам поеду в Чёрный лес. Разберись с остальным, — Лимлаг поднял тяжёлый взгляд. — Отправлюсь, как только ты будешь готов направиться к Менелтелу.

* * *

Караван медленно двигался к месту привала. В отличие от похода с Азизом, шли с утра и до обеденного часа, потом делали привал и после до заката. К ночи ставили шатёр и отдыхали до утра. Ораферна возили на этом странном горбатом звере, как почётного гостя, нарядив в одежды местных странников. Погонщики смеялись между собой о том, как чужеземцы, бывало, называли их животных, и эльф услышал одно из названий, которое было схоже с человеческим языком северных земель: велблюд или верблюд — «великий блуждатель» или «верный блужданию». Пожалуй, так их и стоило звать.

Солнце начало клониться к закату, ослабляя свой жар. Песок и далёкие скалы на несколько минут окрасились в красновато-рыжие оттенки. Даже лёгкий ветерок, привносивший иллюзию свежести, стих, замер пред красотой заходящего дневного светила. В этот момент Ораферну показалось, что он начал улавливать очарование и этих мест, но они полностью проигрывали в сравнении с прохладной зеленью тенистых лесов.

Караван спешил добраться до гор, укрыться за ними для ночлега, ведь солнце опускалось очень быстро, а ставить шатёр в кромешной тьме было бы неудобно. Но за топотом верблюжьих ног послышался шорох, который уловил чуткий эльфийский слух. Это было нечто на уровне инстинкта, необъяснимое чувство опасности. Ораферн, вдруг насторожился. Рука невольно потянулась к мечу…

Поднимая золотистую волну песка, из непримечательного холма вдруг вырвалась огромная змеиная рогатая голова и бросилась в сторону каравана. Верблюд, который был намечен целью, от неожиданности споткнулся и покатился вниз по бархану, что спасло жизнь ему и его погонщику. Остальные бросились прочь, спасая свои шкуры.

Ораферн успел спрыгнуть со своего зверя, но коварный песок сыпался под ногами, не позволяя быстро атаковать. Змей поднялся, заслоняя собой закат, демонстрируя невероятные размеры. Он выглядел гигантской тенью в ореоле рыжих солнечных лучей. Длинный раздвоенный язык мелькнул из пасти и пропал. Чудовище кинулось в атаку. Отсутствие устойчивой почвы заставило лесного короля воспользоваться своими новыми силами. «Сверкнул», желая оказаться на голове пустынного змея. Но монстр не стоял на месте, и эльф промахнулся, заскользив по его спине. Губы сами прошептали заклятье, и Ораферн вогнал свой изогнутый меч в шкуру зверя. Тот дёрнулся, изогнулся, издав шипящий звук. Прочная чешуя не смогла воспротивиться зачарованному клинку. Змей крутанулся, чтобы схватить обидчика. Эльф оттолкнулся от гладкого тела чудища, прыгнул на его голову. Промах… Изогнув тело, чудовище ударило обидчика. Оно резко развернулось, чтобы схватить наглеца и похоронить его в своей пасти. Челюсти сомкнулись. Эльф «сверкнул» в самый последний миг и оказался на голове монстра. Лезвие клинка врезалось в сочленение чешуек. Но здесь защита змея была куда прочнее, и пробить его одним ударом не получилось. А второго он не дал. Стряхнул с себя назойливого остроухого. Гигант кинулся в новую атаку, но вместо Ораферна проглотил песок. Эльфийские глаза вспыхнули алой яростью. Острый меч рубанул по огромному жёлтому оку. Существо дёрнулось так сильно, что песчаной волной Ораферна снесло с бархана вниз. Но змею хватило раненого глаза, чтобы надолго потерять интерес к этому каравану. Чудовище бросилось прочь, оставляя за собой волнообразный след, и быстро скрылось среди дюн.

Эльф поднялся, отряхивая одежду от песка. Разгоревшийся было внутри огонь снова стих, возвращая трезвость сознанию. Меч вернулся в ножны. Ораферн быстро проверил свой вещевой мешок, достал зеркало и размотал ткань, которая его окутывала. Стекло не пострадало.

— А ты прочное, — усмехнулся лесной король.

— Ещё бы, — отозвался высокий голос из туманной дымки с едва заметным отражением смотрящего. — Но это не значит, что меня нельзя повредить. Поаккуратнее в следующий раз!

— Ладно, ладно, — эльф замотал артефакт снова и вернул на прежнее место.

Теперь предстояло собрать разбежавшийся караван. Надо сказать, что несколько человек, включая послов и их охрану, а также целых два верблюда оказались неподалёку и даже пытались навести на песчаного змея луки, но боялись попасть по чужеземцу, который, как выяснилось, оказался превосходным воином. А на поиски сбежавших всё равно пришлось потратить два или три часа после заката и шатёр уже ставили при свете факелов.

Костёр мерно потрескивал, а мясо на огне начинало источать приятный аромат. Караванщики с жаром обсуждали случившееся, решив, что змей после такого больше не сунется к ним. А послы благодарили за спасение их жизней, обещая помогать во всём и всегда, как только это потребуется их спасителю.

Гораздо более любопытным оказалось то, что погонщики испросили позволения у героя сочинить песню или легенду об этом подвиге, о бесстрашном воине, который победил гигантского песчаного змея. Ораферн уже представлял, что в подобном эпосе приобретёт неимоверную силу и, скорее всего, не даст змею бежать, а добьёт на месте или же, схватив за хвост, выкинет за сто барханов. Но как ещё могли объяснить люди то, что видели? «Сверкание» со стороны походило на моментальное перемещение, словно глаз не успевал уследить за передвижением ловкого эльфа. Вот он здесь, а через мгновение, уже в другом месте. Вспышка магии была заметна только рядом со «сверкающим». Интересно было бы узнать, насколько далеко можно переместиться, но проверять это в пустыне, где можно потеряться и умереть от жажды, не хотелось. Оставалось ждать прибытия в Дорос, потом вверх по реке на корабле до Узкой равнины и домой в Морнтаур.

* * *

Мимо белых стен с небольшими мозаичными рисунками ракушек и прочих морских обитателей промелькнула странная тень. Торопливые шаги и возмущённый высокий птичий голос сопровождали движение.

— Жив! — Лимлаг буквально влетел на террасу, где отдыхал Тилиаэл, листая страницы старой книги.

Темноволосый эльф обернулся и увидел слегка взлохмаченного, но очень радостного друга с соколом на наруче. Птица встревоженно хлопала крыльями после слишком бурной волны эмоций носителя.

— Что? — переспросил он, отложив книгу на маленький кованый столик рядом.

— Ораферн жив! Он прислал сокола! — в глазах Лимлага плясали счастливые искры. — Он попал в южные земли и сейчас возвращается домой! Через пустыню до Дороса и дальше по А́ннленду вверх по течению! Говорит, что побывал в плену, но сейчас всё в порядке. Я должен сообщить в Морнтаур, что он возвращается, — выпалил бородатый эльф. — Я его встречу! Сейчас же снаряжу корабль и встречу!

— Слава Куи́ле! — облегчённо выдохнул Тилиаэл и воздел руки вверх, благодаря бога жизни. — Непременно встреть и сообщи мне, как будут вести. Боги благоволят Ораферну, несмотря ни на что.

Дорос остался позади, как и все прощания и благодарности от послов. Ждать ещё несколько дней крупный корабль Ораферн не стал, ограничившись небольшой парусной лодкой, которая отходила от берега через час, после прибытия каравана. За это время удалось снабдить себя провизией, а отоспаться можно и на борту. Очень хотелось домой и чем ближе становились родные края, тем сильнее была тяга к Морнтауру. Огорчало то, что лодка поднималась вверх по течению слишком медленно для нетерпеливого и истосковавшегося по дому эльфа.

Тем временем, отчётливо ощущалось наступление поздней осени. По утрам трава и кусты покрывались инеем, а дыхание становилось хорошо заметно. Заиндевелые грозди рябины смотрелись яркими пятнами на фоне почти полностью обнажённых деревьев. Кое-где ещё мелькали жёлтые листья, небольшими группками застрявшие на чёрных ветвях, но ветры не давали задержаться им надолго, сбрасывая в холодную воду. Лишь вдалеке, в эльфийских владениях, сохранились яркие осенние краски, которые отсюда простым человеческим глазом трудно было бы рассмотреть. Низкое серое небо зависло над головой, предвещая в скором времени пришествие первого снега.

Лесной король, накинув свой плащ, оглядывал окрестности. Но на правом берегу кроме пустоши с высокими зарослями вейника и редких деревьев не на что было смотреть. А слева тянулся могучий лес Тауранмау́р, который закрылся ото всех, не давая возможности пройти без разрешения ни врагам, ни друзьям. Ораферн неоднократно отсылал туда птиц, желая поддержать дружеские отношения, но, увы, никакого ответа не получил. Быть может, стоило заглянуть, раз он оказался так близко, но, с другой стороны, какой смысл обивать порог чужого дворца, если так близко дом, где его ждут и куда так хочется вернуться?

А желание оказаться в Морнтауре заставляло задуматься о том, как бы сократить путь. В принципе, от данной точки до Чёрного леса было несколько дней пути, но если «срезать» и воспользоваться своими новыми силами? Тем более, это мог оказаться неплохой способ проверить, а насколько же далеко можно «сверкнуть». Места более-менее знакомые, поэтому потеряться здесь казалось не такой уж большой проблемой. И это будет всяко быстрее, чем бесконечно тянущееся путешествие на лодке, медленное до изнеможения.

— Вы уверены, что желаете сойти здесь? — переспросил удивлённый таким решением лодочник. — Тут на несколько дней пути нет поселений. А эльфийский лес по левому берегу.

— Да, я уверен, — кивнул Ораферн и шагнул на твёрдую почву. — Мне до Чёрного Леса быстрее будет добраться напрямик. Ну, знаете, зачарованные сапоги, эльфийский шаг, — улыбнулся лесной король.

Обычно этого хватало, чтобы объяснить человеку разницу в способностях их народов. Тот, кто имел дело с эльфами постоянно и плотно общался, мог бы заподозрить что-то, но этот пожилой мужчина и его молодой помощник не увидели ничего необычного.

— Тогда доброго пути, — ответил лодочник и отчалил от берега, намереваясь повернуть обратно. Люди были довольны тем, что прошли лишь половину пути, а получили плату за целый. А эльф пусть сам дальше разбирается. На том и разошлись.

Вечерело. Солнце клонилось к закату, даже не показываясь из-за тяжёлых облаков. Что-то холодное коснулось носа. Ораферн поднял глаза к небу. Маленькие белые снежинки, кружась, падали, покинув тёмные тучи, едва покрывая землю белым налётом.

Лесной король глубоко вздохнул и сосредоточился. Судя по карте, нужно было держаться северо-восточного направления и тогда одним скачком преодолеть, как минимум, половину пути. Затем передохнуть и вторым скачком вторую половину. Это в теории. Ораферн представил свой лес, место, куда хотел попасть, решил использовать максимальное количество сил и, закрыв глаза, шагнул…

Голову повело, и следующий шаг пришлось сделать для того, чтобы просто удержаться на месте. Перед глазами плыли высокие заросли сухого вейника, снежинки… Или же это были белые точки от перегрузки сил? А ещё чьи-то лица… Серые… клыкастые… с маленькими злыми глазами… и удивлённые людские со шрамами от предыдущих битв… Костёр? До носа долетел запах жареного мяса и гнева. Орки?! Руки машинально выхватили мечи, но зрение до сих пор тяжело фокусировалось на чём-то одном. Чёрная стрела с широким наконечником прошлась выше колена, оставив глубокий след, и воткнулась в землю позади. Боль отрезвила, и удар длинного тёмного меча с рубленым наконечником и шипом остановила эльфийская сталь.

Отряд орков и людей количеством примерно в тридцать голов отдыхал в зарослях высокой травы. Они осторожно примяли место стоянки и сидели, готовя ужин, скрывшись от посторонних глаз. Но внезапно появившийся эльф всё испортил. Даже учитывая странное состояние непрошенного гостя, ему удалось отнять три жизни и тяжело ранить четвёртого, прежде чем отряд окружил его. Новая чёрная стрела легла на тетиву и слетела, направляясь в сердце неприятеля. Но вместо этого угодила в соплеменника.

Ораферн «сверкнул», выходя из окружения, осознав, что одному ему будет не сладить сейчас. При отсутствии ран и ясной голове, он мог бы. Но виски, словно сдавило что-то тяжёлое, а штанина сбоку пропиталась кровью. Но ещё одной важной деталью оказалось то, что до Чёрного Леса эльф не «допрыгнул». Судя по местности, он «пролетел» на северо-северо-восток вдоль реки и в этом состоянии «сверкнуть» в один мах до дома не получится. Оставалось бежать. Но куда? Высокая сухая трава ломалась под ногами, а позади слышались разъярённые крики врага и свист их стрел. Рана отдавалось резкой болью, но, стиснув зубы, эльф продолжал бежать. Однако когда голоса стали громче, а чёрная стрела вонзилась в землю совсем рядом, пришлось снова «сверкнуть». За рекой находился эльфийский лес — самый ближний рубеж, к которому орки вряд ли смогут подойти. Решение принято и следующая «вспышка» направила беглеца к реке.

Лесной король упал на колено. Из носа сочилась кровь, а в голову будто вонзились иглы. Переоценка собственных сил опять сильно ударила по эльфу, загнав в весьма непростую ситуацию. Уж лучше бы он остался на лодке… Но тогда бы никто не узнал, что орки подобрались к его лесу так близко! К его лесу! Глаза вспыхнули алым, на какое-то время это придало сил. Ораферн поднялся и обернулся к врагу, который уже нагонял. Две стрелы отбили мечи, сцепились с орочьим оружием. Неприятный скрежет о тёмно-серые клинки. Быстрый удар, разрезавший броню из чьих-то костей. Чёрная кровь брызнула на сухую траву. Слева атаковал человек в лёгком кожаном доспехе. Выпад второго меча осадил его пыл. Лёгкий взмах навсегда лишил врага зрения. Тёмно-серый металл врезался в эльфийскую плоть, но был выбит. Затем ещё один клинок резанул справа, раздирая ткань, окропился красной кровью. Рука, державшая его, отлетела прочь. Враги теснили к обрыву.

Силы заканчивались. Алая пелена спадала. Чтобы спастись, оставался лишь один выход. Эльф резко развернулся, молниеносным движением возвращая мечи в ножны, и прыгнул с обрывистого берега в воду. Внезапный холод притупил боль. Голова показалась над поверхностью воды. Воздух ворвался в лёгкие, позволяя снова дышать. Стрела врезалась в воду совсем рядом. Вторая вонзилась в плечо. Ораферн видел пузырьки воздуха перед глазами и кровавый след, уносимый течением. Его кровь… Он шёл ко дну. Здоровая рука пыталась грести, но поверхность воды оказывалась всё дальше и дальше. Сердце защемило от страха. Неужели всё закончится так? НЕТ!

Последние силы была направлены на «скачок» в сторону леса. Мокрое тело покатилось под пригорок по упавшим листьям, ломая кусты, ударилось об упавшее сырое дерево и замерло. Чёрные круги перед глазами разрастались, пока не погрузили сознание во мрак.

* * *

Лимлаг радостно мчался на всех парусах, рассекая промозглое небо. Воздушный корабль — большая тайна морского властителя, но это был самый быстрый способ добраться до места. Замаскированный чарами под облако, он не привлекал внимания. Тилиаэл, высаженный в Лантасиринане, теперь сможет заняться своими делами, а бородатый эльф уже достиг Аннленда и шёл вниз по течению, прикрытый серой дымкой низких облаков и туманами. Но ни кораблей, ни лодок на протяжении реки не оказалось. Пришлось спуститься и снова коснуться вод, зажигая на кончиках пальцев синие огоньки. Духи тут же откликнулись на зов. Перед глазами вдруг появился образ пронзённого стрелой тела, уносимого течением. Кровь струилась из ран, а пузырьки воздуха покидали лёгкие. И вдруг тело исчезло, словно метнулось в сторону Тауранмаура. Лимлаг отпрянул, будто видение обожгло его. Синие огоньки на кончиках пальцев погасли.

— Властитель? — обратился к нему один из обеспокоенных воинов.

— Семеро пробегитесь вдоль владений Тауранмаура, отыщите следы. Остальные скройтесь в облаках и ждите распоряжений, — сурово сдвинул брови Морской Змей. — Настало время нанести визит.

* * *

— Милая моя, мне казалось, что мы уже обсуждали, чтобы ты не приносила в дом всё, что не попадя, — послышался раздражённый женский голос, властный и не терпящий возражений. — От этого разит тьмой! Ему не место в комнате! В темницу его до разбирательств!

— Матушка, — ответил ей нежный и ласковый, но чуть встревоженный девичий голос. — Он тяжело ранен.

— Ненаглядная дочь, хороший орк — мёртвый орк!

— Он не орк, а эльф! — возразил молодой голос. — Вэндэли́с, принеси стрелу.

— Да, госпожа, — послышалось шуршание платья.

— Матушка, он был ранен этой стрелой. Она знакома тебе? — лёгкая тревога зазвучала в нежном голосе.

— Конечно, знакома, — аромат ненависти заполнил всю комнату. — Это орочья стрела! Но как она оказалась здесь? Орки давно истреблены. Или… нет?

— Выходит, он принял бой с врагом и получил ранения. Он эльф и враг нашего врага. Разве это не причисляет его к нашим друзьям?

— Не всегда. Ты ещё юна и наивна, дитя моё. Если он окажется Порченым, то никакой он нам не друг, — фыркнул властный голос.

— Что значит это слово?

— Это значит, что он может оказаться искажён прикосновением тьмы, милая. Даже эльфы становятся предателями, если прикоснулись к лику тьмы.

— Я чувствую в нём свет. Нельзя бросать его в таком состоянии. Он нуждается в помощи.

— Дитя… — вздохнул голос. — Хорошо, мы оставим его здесь под охраной, но постарайся держаться подальше, пока мы не выясним все обстоятельства.

Одни шаги удалились, а вот вторые начали приближаться. Ораферн приоткрыл глаза. Яркий свет заставил прищуриться. Бледно-золотистые волосы юной и удивительно красивой эльфийской девы охватил ореол ярких лучей, а молочно-белое длинное платье казалось сияющим. Нежный блеск голубых глаз одарил своим теплом, а ласковая улыбка тронула губы.

— Как себя чувствуешь? — приветливый голос завершал образ неземного существа, наполненного любовью ко всему живому.

— Я… жив? Или… ты Небесная дева? — прохрипел Ораферн и постарался откашляться. Но это отдалось болью во всём теле.

— Ну что ты, — нежным колокольчиком отозвался голосок. — Небесная дева — это моя мама. Меня зовут Тилиари́н. А кто ты?

— Ора… Ораферн, — произнёс он, попытавшись приподняться на локтях. Но не смог. Голова раскалывалась даже в положении лёжа, а дыхание давалось с трудом. — Король… Морнтаура.

— Ты король Морнтаура? — удивилась юная дева, на вид куда младше собеседника. Едва ли ей перевалило за сотню. — Как ты оказался у врат Тауранмаура?

— Столкнулся с орками… на правом берегу… Аннленда, — слова приходилось выталкивать из себя, будто на груди лежал тяжёлый груз, не позволявший сделать глубокий вдох. — Их было тридцать… вместе с… людьми… С десяток… где-то… уже не встанут… Я шёл… домой… В итоге… позорно спасался бегством… — прикрыл глаза.

Как же стыдно признаваться в своей несостоятельности. Ошибки привели к таким последствиям. Но он выжил и оказался в Лесу-для-Сновидений! Там, куда никто не мог попасть прежде.

— Мне казалось, что в Морнтауре правит другой король, Архаларан, — удивилась Тилиарин, присев на стул рядом с кроватью. Суровая стража подошла ближе, чтобы защитить дочь властительницы.

— Он мёртв… — нахмурился Ораферн. — Уже давно… К вам сюда… новости доходят… слишком долго. Он предал… свой народ… И я сместил его… занял трон.

— Не вводи в заблуждение нашу молодую госпожу! — раздался рассерженный голос стражника. — Архаларан не может предать свой народ! Он великий и могущественный король Белегтау́ра!

— Он? — хриплый смех заставил Ораферна поморщиться от боли. — Он бросил… нас… умирать… на окраинах… леса… На растерзание… оркам.

— Тебе следует отдохнуть, — нежная рука осторожно промокнула пот, что выступил на лбу лесного короля, влажной тряпицей. — У нас чудесные лекари. Они быстро поставят тебя на ноги. Тогда и поговорим. А сейчас спи.

Её голос убаюкивал и действительно погружал в какое-то забытье. Была ли это магия или усталость — не имело значения. Израненное тело требовало отдыха.

* * *

Лимлаг закрыл глаза, раскинул руки перед невидимой стеной, преградившей путь чужакам. Синие искры пробежали по всему его телу, собираясь в ладонях, а потоки энергии всколыхнули волосы бородатого эльфа. Если бы он пожелал разрубить невидимое полотно барьера, то воспользовался бы мечом. Но он намеревался постучать… но только так, чтобы его точно услышали. Он отвёл ладони к груди и, сделав шаг, с силой ударил незримое. Едва заметные отблески прошли волной, вызвав сильную вибрацию.

Уже спустя несколько минут показались эльфийские воины с копьями и луками в серебристых чешуйчатых кольчугах, вытянутых шлемах и зеленовато-голубыми табардами.

— Ну, наконец-то! — крикнул им Лимлаг. — Немедленно проведите меня к своей властительнице! Старый друг жаждет встречи!

* * *

Когда Ораферн снова открыл глаза, он оказался в комнате один. Высокий сводчатый потолок украшали стройные узоры нервюр и розетки. Большие резные стрельчатые окна впускали много света. Поодаль от кровати располагались колонны и арочные проёмы, разделяя комнату на несколько частей. Нечто подобное он уже видел, вот только здесь предпочитали светлый камень и белые украшения, в отличие от архитектуры тёмных эльфов. Рядом стоял столик с миской воды и полотенцем, чуть подальше — ещё один столик с бутылочками лекарственных настоев и мазей. У стены, напротив кровати — большой сундук, укрытый полотном с золотисто-белым узором и тяжёлыми кистями. За арочным сводом можно было разглядеть кресла, стол и книжные стеллажи.

Лесной король попытался подняться на локтях. Плечо отдалось болью, заставив двигаться медленно и аккуратно. Голова всё ещё казалась тяжёлой, а дыхание трудным, но сознание прояснялось и это радовало. У входа за ним наблюдали двое стражников, которые тут же сообщили о пробуждении раненого.

Золотоволосая эльфийка в длинном голубом платье с серебристым узором тут же оказалась возле постели с горячим отваром в глиняной миске.

— Госпожа велела позаботиться о раненом, — сообщила она и, заметив благодарную улыбку нежданного гостя и прояснившиеся глаза холодного зелёного оттенка, дева стыдливо зарумянилась. От гостя исходил такой магнетизм, что эльфийке не хотелось прерывать зрительный контакт.

— Благодарю тебя и твою госпожу, — тихо ответил Ораферн.

— Позволь напоить тебя бульоном. Он придаст тебе сил, — Вэндэлис поправила подушку лесному королю, чтобы тому удобнее сиделось и, присев рядом, поднесла к его губам ложку с горячей жидкостью.

Король бросил на прислужницу лукавый взгляд, вызвав новую волну румянца на её лице, и принял угощение. Но как только миска опустела, в комнату, расталкивая охрану, ворвался Лимлаг и подскочил к постели друга.

— Ораферн! Мальчик мой! Как я рад! — он хотел было обнять его, но увидев гримасу боли на лице товарища, отпрянул. — Прости. Знатно тебя потрепало! Что случилось? Ты же говорил, что всё в порядке!

— Было… Я решил сойти с лодки раньше… думал быстрее доберусь, — говорить стало уже легче, но дыхание всё ещё оставалось тяжёлым. — Но наткнулся на орков.

— Как?! — сосредоточенный и встревоженный взгляд сверлил друга.

— Увы, я не рассчитал свои силы… Это был отряд из орков и людей… Они затаились в высокой траве… на пустошах, между Аннлендом… и моим лесом. Часть я положил… остальные загнали в реку.

— Чудо, что ты остался жив. Но я благодарю Куиле за это! Ораферн, ты должен мне рассказать всё, что с тобой приключилось после нашей последней встречи…

— Да, я бы тоже хотела услышать, — возвестил властный женский голос.

На пороге стояла необыкновенной красоты дева в бело-золотистом платье с роскошными слегка вьющимися распущенными волосами цвета первого снега, прихваченными серебряным венцом на лбу. Правильные тонкие черты, внимательные холодные голубые глаза, изящный стан и плавные движения выдавали в ней властительницу Тауранмаура.

— Примите мою искреннюю благодарность за доброту и заботу, — слегка наклонил голову Ораферн, приветствуя Элуириэ́ль. Выказать свою благодарность более низким поклоном не позволяли раны.

— Сдаётся мне, что история твоя не для всех ушей, — усмехнулся Лимлаг, оглядев охрану и прислужников, сопровождающих повелительницу.

Величественная дева жестом руки удалила из комнаты всех посторонних, оставив лишь правящих особ.

— Сам не понял, как… но меня перенесло в подземные пещеры… дроу… — начал рассказ лесной король.

Слова всё ещё давались тяжело, но поведать о злоключениях стало необходимостью. Элуириэль источала недоверие, презрение, гнев и любопытство. А от бородатого эльфа чувствовалось волнение, когда он время от времени поглядывал на деву, зная её крутой нрав. Тем не менее, Лимлаг улавливал то, что ускользнуло от его венценосной подруги, зная чуточку больше, и надеялся позже подробнее расспросить товарища.

Ораферн рассказал о том, как попал на арену, встретив Азиза, о Виннессии, у которой находился в плену и о внутренних распрях тёмных эльфах, о пытках упомянул вскользь, потому что вспоминать этот момент ему вовсе не хотелось. Поведал о том, что ему удалось бежать вместе с Азизом, о тёмных духах, но не сказал о своём «сверкании» и старался не упоминать зеркало. Дальше история увела в Захран и приключения с плющом и поимкой второго советника, а после в пустыню к каравану и змею. Но подробнее всего пришлось остановиться на орках, опять умолчав о «сверкании». Вышло так, словно Ораферн собрался двигаться в сторону Морнтаура на своих двоих и наткнулся на засаду среди высоких сухих трав, после чего, получив ранения, решил спасаться. Да, это не прибавило ему доблести в глазах воинственной светловолосой девы, но важнее он считал скрыть свои возможности, полученные совсем не от светлых сил. Его и без того не очень-то жаловали в эльфийских городах и если откроется происхождение, то…

— Я чувствую в тебе тьму, — прозвучал ледяной голос властительницы, когда лесной эльф закончил свой рассказ. — Последствие это встречи с тёмными духами дроу или печать врага — не известно мне. Но мрак должен пасть от сил света. Я могу использовать сильную очищающую магию и выжечь тьму из тебя, — её голубые глаза блеснули холодными искрами. — Заклятье не применялось ранее на живых существах и, если мрак уже овладел твоей душой, возможно, сила выжжет его вместе с ней. Но это лучше, чем быть под властью тёмных сил. Ты должен это понимать.

Оба присутствующих мужчины побледнели, воззрившись на властительницу.

— Элуириэль, — нервно хохотнул Лимлаг, найдясь первым. — Это звучит как-то… пугающе, не находишь? Посмотри на этого мальчика? Он уже, рассказав историю, выдохся. Давай дадим ему отдохнуть и поговорим отдельно, ладно? — он аккуратно взял деву под локоть, направляя её к выходу из комнаты. — Найдём уединённое местечко и всё обсудим.

Ораферн вжался в подушки. Такую ненависть он боялся встретить со стороны столь могущественных соседей и теперь чувствовал, как подрагивают руки. Но только собеседники удалились, в комнате стало чуточку легче дышать, правда тяжесть с груди никуда не делась. Что он мог противопоставить силе правительницы Тауранмаура? Да ничего! Её власть здесь абсолютна и если бы не Лимлаг, она могла бы приступить к очищению тут же на месте и добить окончательно. Умирать не хотелось, не здесь, не так. Эльф попытался встать с постели, даже несмотря на то, что тело ныло и сопротивлялось. Но если остаться здесь дольше, возможно даже Лимлаг не сможет его спасти.

— Не нужно вставать! — в комнате появилась Тилиарин и, вопреки всем наставлениям, не впустила охрану. — Раны могут снова открыться, — она двигалась так невесомо, будто летела, помогла вернуться обратно на подушки. — Матушка бывает сурова, но она справедлива…

— Прошу простить меня, но… мне моя смерть не кажется справедливой, — горько усмехнулся лесной король. — Я ещё не готов… Мой дворец ещё не защищён… И пока я не укрою его… от злых сил, не могу умереть!

— Так весь этот путь… — юная дева присела рядом на стул. — Прошу простить, я подслушала, — она залилась стыдливым румянцем и отвела взгляд. — Но это было так захватывающе… Весь путь был проделан ради защиты Морнтаура?

— Да. Я искал артефакт… и описание ритуала, чтобы скрыть Чёрный лес… так же, как скрыт Тауранмаур, — подтвердил ласгален. — Но не смог перевести всё… И судя по словам, властительницы Элуириэль… помощи мне ждать не придётся… Я не пособник врага, — нахмурился Ораферн. — Я не зло… не смотря ни на что…

— Я вижу свет в душе короля Морнтаура и вижу связь с лесом, — ответил нежный голос. — Зло не может добиться такого единения с землёй, — её ладонь робко прикоснулась к груди собеседника, вновь зарумянив щёки. — Да, я тоже чувствую темноту, но свет сильнее, — от прикосновения стало тепло и чуточку легче дышать. — Матушка поймёт это, если приглядится внимательнее. Прошу простить её за суровость. Уверена, мы сможем поговорить и всё прояснить в ближайшее время. Я помогу, чем смогу.

— Благодарю, — Ораферн тепло улыбнулся и положил свою руку поверх её, что всё ещё находилась на его груди. — Мне очень приятно твоё участие и понимание, с которым ты относишься ко мне.

— Я…хотела бы только попросить… — светловолосая красавица вновь смутилась и осторожно убрала руку, которую, впрочем, никто не удерживал. — Могу я услышать всю историю целиком? Понимаю, что что-то не было озвучено в силу некоторых причин, но… Я никогда не покидала Тауранмаур. Мне бы так хотелось услышать о других землях!

Она посмотрела на собеседника, и лесной король почувствовал любопытство и восторг, жажду знаний, приключений и свободы, о которой мечтают птицы, пойманные в человеческие клетки. Как можно отказать после этого трогательной юной деве? Поэтому он улыбнулся и кивнул. Знать об утехах дроу ей, впрочем, не обязательно, и о пытках тоже столь юное и наивное создание вряд ли захотела бы слышать, но вот про Малфиррос, Лантасиринан, Эаринандис, Захран и, конечно, Морнтаур, рассказать можно.

— Но мне очень интересно, где же свита короля Морнтаура? Неужели они все пали в битве? — забеспокоилась она.

— Я… был один.

— … а так можно? — почти шёпотом спросила эльфийка, чуть наклонившись в сторону собеседника.

— Ну, прожжённым… войной королям можно, — так же тихо и, чуть-чуть подавшись вперёд к девушке, насколько позволяли раны, произнёс Ораферн. — А прекрасным… юным эльфийским девам… всё же не стоит. — Затем он снова расслабился на подушках. — Хотя, как видишь… королям тоже бывает… чревато.

— Смелость это или безрассудство? — улыбнулась в ответ Тилиарин. — Хочу услышать всё.

* * *

— Элуириэль, не горячись, — нахмурился Лимлаг, когда оба вошли в рабочий кабинет властительницы. — Проводить испытания на мальчике я тебе не дам. Ты просто убьёшь его! А он, как-никак, король Морнтаура.

— В нём тьма! — гневно возразила венценосная дева, прохаживаясь по комнате. — А тьму нужно выжигать! Неужели ты, прошедший войну с демонами, не понимаешь, насколько это опасно?! Он может в любой момент обратиться к той стороне и предать всех нас! Я предлагаю лишь предотвратить беду. Не этим ли должен заниматься властитель?

— Ты предлагаешь использовать на нём непроверенное заклятие, — не уступал Морской Змей, двигаясь следом. — Он не предавал и не обращался к врагу, я точно это знаю. Тьма, вероятно, желала бы заполучить его в свои союзники, я не буду этого отрицать, но он всеми силами держится за свет! Элури, ему открылся Мир Духов. Ты знаешь, что это значит?

— Это значит, что он опаснее, чем мы думаем.

— Нет! Это значит, что он достойнее Архаларана!

— Архаларан властитель Белегтаура! Этот мальчишка, пропахший тьмой, не может быть достойнее его, — фыркнула и села в кресло с высокой спинкой, установленное у массивного письменного стола.

— Архаларан мёртв! — Лимлаг ударил ладонями по столу, воззрившись на собеседницу. — Он трусливо забился в свой дворец, оставив свой народ умирать! А этот мальчик выжил на окраинах! И более того, спасал поселения Леса, оставшиеся без защиты. Он воспитан в битвах. Его чувство ответственности за жизни своих эльфов не уступает твоему. Он добр, несмотря на то, что почти все эльфийские города относятся к нему с презрением. Я давно за ним наблюдал. Хватит его отталкивать и унижать! Иначе вы все взрастите в нём ту тьму, которой так боитесь! Пока предел не пройден, пока он обращён к свету, не заталкивайте его благородные стремления в яму! Дайте шанс или отчаяние и безысходность, непонимание и отторжение сделают его пособником врага! Ты, благородная воинственная дева Силматола, должна, как никто другой, понимать, как важно взращивать светлые ростки в душах. Но ты же хочешь затоптать их, повинуясь собственному страху.

— В тебе я тоже чувствую нечто тёмное, — хмыкнула Элуириэль, выслушав слова старого друга. — Но от этого нового короля так несёт тёмной магией, что это сбивает мои ощущения.

— Элури, я всегда с собой ношу множество артефактов, — прислонился к краю стола, продемонстрировав кольца. — Но они, как правило, нейтральны. Мне кажется, что страх перед возвращением мрака делает тебя уж очень мнительной, — покачал головой. — Отдай мне Ораферна. Я позабочусь о нём и присмотрю.

— В твоих словах есть разумное зерно, — призналась правительница. — Мне нужно подумать. Пока оставь меня.

— Не думай слишком долго. Ему нужно вернуться домой, — Лимлаг оттолкнулся от стола, подошёл ближе и, взяв руку девы, поцеловал один из её перстней. А после улыбнулся и удалился прочь.

* * *

Через несколько дней Ораферну стало лучше. Снадобья из редких трав, которыми снабдила Тилиарин, возможно даже из личных запасов, хорошо способствовали заживлению. Тяжесть дыхания не ушла, но с постели нежданный гость уже смог подниматься и даже совершать прогулки, немного хромая. Это не очень нравилось Элуириэль, но дочь упросила мать обратить внимание на светлую сторону души короля Морнтаура и проверить его озером Анва, когда тот немного окрепнет. Властительница согласилась.

Лимлаг всё время сопровождал друга и юную госпожу Тауранмаура. Девушке нравилось слушать их рассказы, она с жадностью впитывала новые знания, восхищаясь тем, как много мест успели посетить её новые знакомые. Ораферн был очарован её искренностью и жизнелюбием и решил для себя, что будет защищать и оберегать Тилиарин, как младшую сестру, если ей вдруг потребуется его участие.

Но в Тауранмауре тоже было на что посмотреть. Невероятной красоты архитектура из светлого камня идеально вписывалась в лесной пейзаж. Изящество, богатое декоративное убранство строений, увитых диким виноградом, плющом и розами действительно напоминали волшебный сон. Стрельчатые арки, высокие и узкие башни и колонны, богато украшенные фасады с резными элементами и вытянутые витражные окна, галереи и балконы, крытые мосты со стройными каменными узорами, напоминающими благородное кружево. Все элементы стиля подчёркивали устремление ввысь, к могучим древам Леса-для-сновидений. Яркие осенние краски дополняли пейзаж, представляя его в самом удивительном образе.

Местная кухня не пестрела изысками, как в Тараэлентириосе, но имела свои особенности. Грибы преобладали в меню: супы из разных видов грибов, подливки, солянки, паштеты, пирожки, лепёшки, булочки с грибной начинкой. Так же присутствовала рыба: запечённая в пироге, вымоченная в ягодах, фаршированная, копчёная, жареная. Мясные шарики в грибной подливке из оленины, кабанины, зайчатины или дичи. В качестве десертов сладкие ягодные пироги и лепёшки с использованием мёда или камышового сахара на муке из корня рогоза или кипрея, взбитые яичные белки с сахаром, запечённые в печи до состояния сухариков. А ещё кисло-сладкие цукаты из ревеня.

Встречались и до боли знакомые для жителя Морнтаура вкусы: варёные корни кислицы, напоминающие человеческую картошку, дикий сельдерей, сурепка, каштаны, орехи, спаржа, напитки из цикория и кипрея. Но здесь полностью отсутствовали молочные продукты, потому как в закрытом эльфийском сообществе не торговали с людьми и не держали животных, дающих молоко.

— Здесь очень красиво, — улыбнулся Ораферн, сидя на ажурной каменной лавочке под раскидистой ивой и наблюдая, как вечер опускается на Тауранмаур. — Хотел бы я оказаться здесь в более спокойных обстоятельствах и не будучи раненым. Не могу дышать полной грудью.

— Ораферн, — Лимлаг, ходивший от дерева до лавочки и обратно, присел рядом. — Боюсь, что дышать тебе тяжело не из-за ран, — нахмурился он. — Здесь поставлен очень сильный барьер от тёмных сил. Я тоже не чувствую себя здесь очень комфортно, но в отличие от тебя, куда сильнее и поэтому могу справиться. Но ты… Ты открыл свою тёмную силу, да?

— Ты… знал? — лесной король почувствовал, как холодеют пальцы.

— Я один из первых. Нас трое осталось, и мы все это чувствуем. Я, Элуириэль и Тилиаэл. Но мы с Тилиаэлом куда более лояльны и оцениваем твои поступки и стремления. А вот Элуириэль… Она всем сердцем ненавидит тёмную магию и это плохо, что вы встретились сейчас, когда ты… не очень хорошо умеешь скрывать свои силы. Сегодня ты источаешь меньше этой ауры, чем в первый день, но этого может быть недостаточно, — Лимлаг развязал свой наруч и вытащил из-под рукава тонкий браслет с плоским чёрным камнем, затем, не спрашивая позволения, надел его на руку друга. — Это ещё притушит ощущения тёмной силы. Быть может, она спишет это на остатки встречи с тёмными духами. Хотя, я в этом не уверен.

— Как давно ты знаешь? — прищурился Ораферн, посмотрев на товарища, затем опустил взгляд к браслету и подпихнул его под рукав. Здесь он не носил ни мечи, ни свои наручи. Не позволяли.

— Давно, — ответил Морской Змей. — И также знаю, кто такой Геллионн.

— Почему ты не рассказал мне? Я полукровка… Зеркало сообщило мне…

— Потому что ты в этом не виноват. Ты хороший эльф, и я вижу в тебе себя самого в юности. Может быть, я где-то перегибаю палку или слишком тороплю события, не замечая важных вещей, но это не со зла. Просто… хочу извиниться за то, что так неосмотрительно отнёсся к артефакту и подверг тебя опасности. И ещё я совсем забыл о том, что мне самому пришлось долго работать, прежде чем я запустил механизм правления так, что теперь могу надолго оставлять Эаринандис и не бояться, что всё пойдёт прахом. Я помогу тебе в Морнтауре… как только мы сможем уйти.

— Спасибо, Лимлаг, — лесной король коснулся плеча друга. Как же приятно было осознавать, что ты не один. — Знаешь, мне почему-то показалось, что ты немного побаиваешься властительницу Леса-для-Сновидений.

— Ну, она суровая, — усмехнулся Морской Змей, — иногда даже для меня. Не то, чтобы я боялся, но в бою она мне ровня. Это требует, как минимум, считаться с её мнением.

— Прошу простить, — к скамейке подошла Тилиарин в сопровождении двух стражей. — Но матушка просит короля Морнтаура проследовать в её Сад. Только его, — уточнила юная дева, заметив движение Лимлага, желающего подняться следом за другом. — Я провожу.

— Дитя, я очень надеюсь, что твоя матушка в хорошем расположении духа? — поинтересовался морской властитель, беспокоясь за товарища.

— Она сосредоточена, но спокойна. Не стоит волноваться, — догадавшись, о чём идёт речь, заверила Тилиарин. — Матушка пообещала не применять никаких заклятий, пока не разберётся во всех обстоятельствах.

— Хорошо, я пошёл, — Ораферн поднялся и, прихрамывая, направился следом за дочерью правительницы Леса Сновидений.

Процессия отправилась вдоль ажурной галереи, по высокому ступенчатому мосту через реку, затем вдоль пруда, в центре которого на островке расположилась дивной красоты беседка, над которой, словно цветок, распустил свою пёструю крону раскидистый клён. Встречались и высокие опорные колонны, поддерживающие многоярусные галереи и смотровые платформы, спрятанные за листвой гигантских деревьев.

Святилище Элуириэль оставалось скрытым даже для местных эльфов. При входе в тайный сад преобладали висячие растения, образуя живую ширму. Пройдя за Тилиарин под арку, лесной король стал спускаться вниз по ступеням вдоль ствола большого дерева. Но перед следующей аркой юная дева остановилась, лишь указав на вход, укрытый занавесью из ивовых ветвей. Отодвинув их, Ораферн увидел огромное дерево отцветающей глицинии, раскинувшее ветви над изысканными галереями, за которыми поодаль виднелось здание удивительной красоты. Ажурное, словно белое кружево, невесомое, как сновидение и прекрасное, как блеск утренней росы на тонких нитях паутинки в свете нежных солнечных лучей. Сияющие белизной колонны и арочные проёмы обвивали гибкие ветви уже отцветших, но всё ещё зелёных растений и спускались с верхнего яруса густыми гирляндами. Святилище выстроили над поверхностью пруда, не препятствуя току воды, обрамляя его, словно изумительное украшение.

Золотистый пышный хвост мелькнул в траве, привлекая внимания лесного короля. Дойдя до входа в здание, Ораферн увидел небольшую площадку с лесенками, уходящими под воду. Вокруг возвышались изящные колонны, образовывая полукруглую галерею с мостиком над прудом, а хрустальную водную гладь украшали кувшинки и лилии. Светильники голубоватых и сиреневых оттенков, выполненные в виде цветков вьюна, оплетавшего колонны, осветили белую фигуру на вершине моста.

Платье в пол, прихваченное вышитым золотыми нитями поясом, имело длинные и широкие от локтя рукава. Фигурный вырез приоткрывал плечи и поблёскивал расшитым камнями узором. Белые, слегка вьющиеся волосы, украшенные позади несколькими переплетениями кос поверх свободных прядей, струились по спине. Голубой сапфир в венце поблёскивал при свете магических камней.

— Подойди, — раздался властный голос в тишине святилища.

Ораферн поднялся по ступеням на мост, держась за перила, и встал перед Элуириэль.

— Приветствую властительницу Тауранмаура, — склонил голову в знак уважения.

Однако волнение и даже определённая доля страха присутствовала. Хоть Тилиарин и говорила, что её матушка не будет применять ничего смертельного в его адрес, пока не выяснит всё, не было гарантии, что выяснив, она оставит короля Морнтаура в живых. Ораферн не хотел никому из эльфийских правителей причинять вред и не жаждал того же для себя. Но, пожелай этого Небесная дева, он не смог бы ей ничего противопоставить в её владениях. Дышать становилось всё тяжелее.

— Это А́нва — божественный пруд богини Милме, чья милость в часы растущей луны открывает истину, скрытую ото всех. Взгляни, — голос был спокойным, но отдающим металлическим звоном, а взор указал вниз, где роились кувшинки.

Властительница Тауранмаура стала нараспев произносить слова молитвы, явно эльфийские, но принадлежавшие древнему наречию Силмато́ла и потому неопознанные представителями нового поколения. От цветов начали подниматься золотые крошечные искорки, похожие на светлячков. Они собрались в круг и заставили листья кувшинок разойтись, образуя зеркало пруда. После этого эльфийская дева протянула собеседнику кинжал. — Капли твоей крови будет достаточно.

Эльф послушался и проколол кинжалом палец. Капля крови устремилась в самый центр водяного круга, обрамлённого светящимися кувшинками. Рябь быстро разошлась, а перед глазами стало меняться отражение. Ораферн видел, как его силуэт темнеет, как вспыхивают алым глаза и появляются демонические крылья за спиной, а потом вновь показалось его первое отражение, но лишь наполовину. Зелёный и алый глаз светились, а позади, словно виднелся бледный образ дерева. Наверное, оно олицетворяло его связь с Морнтауром.

Элуириэль сжала пальцами перила моста, стараясь сдержать себя в руках и не уничтожить зло, стоявшее перед ней. Лишь обещание, данное дочери, и слова Лимлага останавливали её от немедленной расправы. И всё же в водном зеркале виднелась и другая сторона, та, что была отдана лесу.

— У меня есть вопросы. Тебе придётся не отрывать взгляда от отражения, отвечая мне, — произнесла властительница. — Как давно ты знаешь о своей тьме?

— Несколько месяцев, — ответил Ораферн и увидел, как в отражении, словно биение сердца, вспыхнул зелёный огонёк в груди. — Я не хотел верить… Но я не могу это игнорировать, — снова «стукнуло зелёное сердце».

— Ты пользуешься тёмными силами? — дева очень старалась оставаться спокойной, но в её голосе чувствовались нотки напряжения.

— Я… — сложный вопрос требовал тщательной подготовки, но времени хорошо всё обдумать не давали. Вспомнились только многочисленные «сверкания» и чарм на аукционе дроу. — Я открыл в себе некоторые особенности, которые помогли мне выжить по дороге к моему лесу. Я при этом не причинил ими вреда ни одному эльфу, или честному человеку, — «зелёное сердце» вновь стукнуло в отражении, но слабее.

— Зачем ты стал королём? — в голосе почувствовался холод.

— Я хотел защитить народ Морнтаура, — нахмурился Ораферн. На этот вопрос он хорошо знал ответ и потому не медлил с ним. — Архаларан предал нас, оставил умирать. Он не достоин быть королём после этого. Я не собирался его убивать, но после поединка он напал со спины, и я вынужден был защитить свою жизнь. Я принял ответственность за свой поступок и возглавил эльфов Чёрного Леса, — несколько раз вспыхнул изумрудный свет на груди отражения.

— Хотел бы ты, чтобы твой лес простирался от моря до моря? — дева смотрела с некоторой долей любопытства, но эльф этого не видел.

— Лес прекрасен, — чуть заметно улыбнулся король. — И, казалось бы, чем его больше, тем лучше… Но я и так еле справляюсь со своей территорией. Если лес станет ещё больше, что я с ним буду делать? Боюсь, что не смогу о нём позаботиться должным образом. Вернуть бы северную часть и хватит.

— Чем ты привлёк духов? — взгляд Элуириэль чуть заметно смягчился, когда она увидела тот же зелёный огонь в отражении.

— Точно не могу сказать. Они сами ко мне пришли. Я начал чувствовать свой лес, и мне открыли вход в Мир Духов. Боюсь, не могу сказать больше, я обещал им не распространяться о том, что происходит в их Мире.

— Видишь этот зелёный свет? — Элуириэль сделала шаг ближе. — Это твоё сердце. Честное, благородное, храброе и безрассудное. Сколько бы битв ты не прошёл, оно не зачерствело, оставив место состраданию. Тьма с тобой от рождения. Я вижу борьбу внутри тебя, и пока свет одерживает верх. Но никто не может быть уверен в будущем. Можешь отпустить отражение.

— Благодарю Властительницу Тауранмаура, — поднял глаза король Чёрного Леса. — Могу я спросить? — получив одобрительный кивок, продолжил. — Я хотел бы защитить свой лес так же, как защищён Лес-для-Сновидений. Могу я просить поделиться знаниями?

— А ты наглый, — хмыкнула Элуириэль. — Прямо как Лингвилосе, — она окинула его взглядом, словно сравнивая старого друга и Ораферна. — Сейчас мне нечего тебе сказать на это. Завтра сможешь покинуть Тауранмаур. Но я буду приглядывать за тобой. И если тьма завладеет твоим сердцем, я буду первой, кто придёт остановить тебя. Ступай.

— Буду иметь в виду, — чуть склонил голову лесной король и, спустившись с моста, направился обратно к лестнице.

Сегодня его не убьют, уже хорошо. Но лучше поскорее убраться домой, чтобы снова не навлечь на себя гнев Небесной девы. Ораферн отметил для себя, что все трое, оставшиеся из первых пришедших из Силматола, очень разные. Лимлаг — весельчак и балагур, не гнушающийся тёмными заклятьями, Тилиаэл — очень спокойный, благородный и рассудительный, а Элуириэль — хоть и пытается сдерживаться и казаться степенной, на самом деле довольно вспыльчива и легка на расправу, если дело касается тёмной стороны. Однако, она способна обуздать свои чувства ради справедливости. Или нет?

Властительница Тауранмаура проводила взглядом короля Чёрного Леса и подозвала к себе птицу, скрывающуюся в зарослях ирисов. Лебедь грациозно подплыл к своей госпоже.

— Лети в Силматол и передай, чтобы присматривали за королём Морнтаура, в котором живёт тьма. Если она поглотит его, им стоит вмешаться.

Лебедь изогнул шею в поклоне, а затем захлопал крыльями и, прочертив по воде полосу, взлетел, покидая святилище сквозь узорчатый арочный проём.

* * *

Ораферн и Лимлаг собрались в дорогу на рассвете. Обоим не очень хотелось задерживаться надолго по схожим причинам. Элуириэль проводила старого друга и убедилась, что новый король Морнтаура ушёл следом. Но на самой границе их догнала Тилиарин, попросив задержаться.

— Вот, — протянула она несколько исписанных листов. — Я сделала выписки из наших свитков по установлению барьера. Надеюсь, что они помогут защитить Морнтаур, — мило улыбнулась юная дева.

— Я безмерно благодарен! — Ораферн прижал страницы к груди. — Тилиарин, это просто спасение для меня! Если когда-нибудь понадобится моя помощь — обращайся. Я сделаю всё, что смогу. И не волнуйся, я уничтожу эти записи, как только они перестанут быть необходимы, чтобы никто другой не узнал секрета Тауранмаура.

— Я вижу честность в твоих глазах, — слегка смутилась эльфийка, чувствуя как при взгляде на эльфа, сердечко начинает стучать немного быстрее. — Надеюсь, мы ещё однажды встретимся.

— Я буду очень рад, — улыбнулся в ответ лесной король и поклонился Тилиарин.

Невидимый барьер выбросил несколько разноцветных искр по своей поверхности и открыл выход, обрамлённый переливающимся контуром. Оба гостя покинули пределы Тауранмаура.

Ощущение середины осени в эльфийском лесу затягивалось надолго. Холмы и горы пестрили яркими красками несколько месяцев, вплоть до месяца Тьелкорана́ра, с одноимённым праздником конца года. Затем ещё на несколько месяцев погружались в дрёму, когда яркие цвета тускнели, словно покрываясь ржавчиной, но полностью голыми деревья не оставались никогда, только редели. А с наступлением весны лес сбрасывал остатки прошлогодней листвы, уже приветствуя новую поросль. Эльфы не знали, что такое зима, находясь на территории своих владений. Снег не долетал до вершин хвойных и лиственных древ, превращаясь в воду, согретый магией этой дивной земли. Лишь на окраинах, выйдя за пределы, можно было наблюдать снежные сугробы и бескрайние белые поля.

Горы стали именоваться Чёрными после того, как сменилось название леса. Раньше их называли горами Белегтау́ра, но когда Великий лес перестал быть таковым, и они утратили прежнее имя и теперь звались просто Чёрные. Гномы долго обхаживали их, не зная, как подступиться к природным залежам, ведь эльфы не отдают своей земли. Но когда королём стал Ораферн, гномы Алдду́ма почувствовали надежду. Новый правитель был куда лояльнее к иным расам и стал налаживать контакты с соседями. Когда он предложил сдать горы в аренду для добычи материалов на взаимовыгодных условиях, коренастому народу пришлось использовать всю свою силу воли, чтобы не начать пританцовывать от радости. И составив очень подробный, в несколько тысяч листов, контракт, наконец, смогли добраться до вожделенных месторождений. Эльфы не сильны в горнодобывающей промышленности по природе своей, а сидеть на ископаемых и не использовать их было бы глупо. Но лесные стражи рьяно следили за тем, чтобы гномы не буйствовали, не рубили лишних деревьев и вели себя подобающе.

Облако опустилось так низко, что коснулось вершин Чёрных гор, окутав их туманом. А спустя всего минут двадцать, поднялось вновь и продолжило путь по небу. Пожалуй, такая погодная аномалия могла бы удивить, но никто не придал ей значения. Туманы в это время года были частым явлением, особенно с утра.

Потребовалось некоторое время, чтобы спуститься с горной части леса, похожей на пёстрый ковёр. Гнедой А́рфен и серый Мизре́н, привыкшие к неровным тропам Чёрного Леса, не испытывали большого труда при спуске, но немного осторожничали. Ораферн ступил на мягкий мох в низине и прижался к первому попавшемуся дереву, прикрыв глаза от удовольствия.

Порыжевшие папоротники клонились к земле, зелёные ели стремились прорваться через золотой покров лиственных деревьев. Багрянник, черноплодная рябина, клён и барбарис радовали красноватыми, жёлтыми и бордовыми пятнами, устилая лоскутным ковром землю.

— Я дома, — блаженно прошептал Ораферн, чувствуя, как тревоги отпускают, как всё, что так долго заставляло сдерживаться, отходит на второй план. Блаженство и радость от долгожданной встречи переполняли короля, и его лес отзывался таким же чувством, словно желая обнять, укутать своей энергией, своей заботой, не обращая внимания на изменения, что произошли с хозяином за это время. Маленький зяблик радостно спустился с веток на плечо Ораферна и защебетал, радуясь новой встрече.

Лимлаг видел следы магии Морнтаура и тихо радовался тому, насколько близки лес и Ораферн.

— Кажется, нас заметили, — вдруг сообщил Морской Змей, кивая в сторону.

С деревьев спрыгнули несколько воинов из патруля и приклонили колени перед своим повелителем.

— Рады приветствовать короля Морнтаура! — дружно произнесли они.

— Поднимитесь, — помахал ладонью Ораферн. — Я тоже рад вернуться… — но тут он заметил чёрного лиса, вертевшегося за дальними деревьями, то подбегавшего ближе, то снова прятавшегося за багряными листьями кустарников. — Что ж, не будем терять время. Нас ждут, — он вскочил на коня. — Пока не распространяйтесь о моём возвращении. Кто надо, уже знает. Так ведь? — обернулся к Лимлагу, который тоже сел верхом.

— Да-да, — закивал головой тот.

— Как прикажет король Морнтаура, — отозвались эльфы, снова поклонившись.

Всадники быстро скрылись из вида и ещё какое-то время бежали следом за чёрным хвостом с белым кончиком. Пока лис не прыгнул в заросли, после чего из-за них показался знакомый силуэт.

— Геллионн! — хозяин леса спешился и крепко обнял друга. — Как я рад тебя видеть! Но что ты тут делаешь? Я думал, что встречу тебя во дворце. Как дела у нас?

— Дела скверно, мой король, — чуть отстранился дворецкий и склонил голову перед своим повелителем и его гостем в знак почтения. — За время отсутствия моего короля Наурглаэ́р стал злоупотреблять своей властью, и теперь ваши верные соратники Келлара́с и Баиндуи́р под стражей, а Нурфаро́н отстранён от дел. Эльдаэн пытается отсрочить неизбежное, но она в совете осталась одна против Наурглаэра. Волнуюсь за её безопасность.

— Что? — Ораферн подумал, что ослышался, но Геллионн не стал бы так жестоко шутить.

— Я всё расскажу по дороге. Нужно спешить, — поторапливал дворецкий.

Хозяин леса кивнул и, поманив за собой Мизрена, открыл эльфийскую тропу.

Геллионн рассказал, как его обвинили в сговоре с убийцами Мерилин и предоставили какие-то письма в доказательство переписки с отвергнутыми, посадили под замок. Но дворецкий, узнав о причастность к этому Наурглаэра, не мог просто сидеть в заточении. Он хотел выяснить, с кем советник общался в Кьярвале, чтобы представить весомые доказательства вины, вот только его постигла неудача, и следы оказались хорошо заметены.

Но этого стало мало для Наурглаэра. После исчезновения дворецкого, того объявили преступником и был поднят вопрос о том, что Нурфарон, отвечающий за внутреннюю безопасность дворца, не справляется со своими обязанностями и потому должен быть отстранён и заменён на более достойного. Тут вмешался Баиндуир и уговорил совет дать Нурфарону ещё один шанс, чтобы он смог исправиться и поймать преступника. В тот период отстаивать невиновность Геллионна уже никто не стал, поняв, «куда направляется лодка», и какие «пороги» ей придётся преодолеть. Советник согласился.

Но тут начались неурядицы в торговле. Товары, отвезённые в Кьярва́ль, оказались проданы по заниженной цене и ремесленники получили меньше прибыли, чем рассчитывали, что вызвало их недовольство. А ещё появились негодующие люди с Узкой равнины, утверждавшие, что с них потребовали бо́льшую плату за пользование окраинными угодьями леса, вопреки прежней договорённости. И после того, как люди отказались от такого нововведения, им закрыли доступ в лес. Они отправили ноту протеста королю.

Срочно собирается новый совет, и Наурглаэр представляет трёх эльфов-торговцев, перевозивших товар и вернувшихся с час тому назад. Они обвинили Баиндуира в хищении, утверждая, что никакой заниженной цены не было, и товары проданы по прежней договорённости, как надо и отчитались об этом Баиндуиру, а куда ушли деньги, которые недополучили ремесленники — не знают. В доказательство своих слов, торговцы предоставили бумагу из казначейства, что передано меньше необходимой суммы после проверки счетов Баиндуиром.

Советник предлагает заключить под стражу всех участников до выяснения обстоятельств. На что резко возразил Келлара́с, защищая друга. И тут же получает встречный вопрос: «почему пограничная стража самовольно ограничила доступ соседей с Узкой равнины в отведённую им часть леса без дополнительной платы, нарушив договорённости?» И тут же предоставляет документ с печатью Келлараса и требованием брать с людей увеличенную плату, с обещанием прислать изменение договора позже.

Разумеется, военный советник был крайне удивлён подобному повороту, утверждая, что ничего такого не писал, печать не его и это всё ложь. На что первый советник напомнил, что несси́ма надо учиться отвечать за свои поступки и не обманывать честных эльфов ради собственной наживы. Келларас не стерпел такого отношения и полез в драку, но был остановлен и заключён под стражу.

Дальше — больше. Наурглаэр задаёт вопрос Нурфарону о том, как продвигаются его поиски. Но тот признаёт свою неудачу и соглашается принять отстранение, назначив на свою должность Глассора, не замешанного во всей этой истории и хорошо проявившего себя в прошлом, показав пытливый ум и верность Морнтауру.

— Так и сказал? «Он будет достойнее меня?»— переспросил Ораферн, когда группа уже близилась к выходу с тропы.

— Да, — подтвердил дворецкий. — Он всё это время только изображал деятельность в поисках меня, а на самом деле перепроверял свои ряды, чтобы найти эльфов, лояльных к советнику. И выбрал самого преданного себе. Он ещё сказал Эльдаэн: «Считай, я оставил себя на этом посту». Она передала мне всё дословно. Сейчас он покинул дворец и остался в поселении рядом. Но это ещё не всё. Последний вопрос, который был поднят на том собрании, звучал следующим образом: «Что мы будем делать, если король не вернётся?» Эльдаэн тогда решила потянуть время настолько, насколько это возможно и решить вопросы с Баиндуиром и Келларасом. Сказала, что если выяснится, что они оказались недостойны доверия короля, то следует выбрать на их место других и уже тогда решать вопрос с троном Морнтаура. Разумеется, она не верит в их причастность, но приходится вести себя очень осторожно.

— Да они там совсем распоясались! — гневно заявил Лимлаг и, если бы было обо что стукнуть кулаком, непременно сделал бы это.

— Но прямых доказательств участия Наурглаэра нет? — прищурился Ораферн.

— Нет, только мои слова, мой король, — поклонился Геллионн. — Я слышал с помощью своих способностей о заговоре, но никаких документов, писем и свидетелей не смог предоставить.

— Мне достаточно и твоих слов, — лесной хозяин положил руку на плечо друга.

— Благодарю, мой король. Но для народа этого может быть недостаточно.

— Я бы их всех в бараний рог скрутил! — злобно ворчал Морской змей. — Но, конечно, только с твоего позволения, мой мальчик. Здесь ты король.

— Выходим, — сообщил тот, и деревья вновь приняли привычные позиции, а зелёные искры магии леса померкли. Эльфы оказавшись недалеко от поселения.

— Кстати, Ораферн… — как-то странно посмотрел на друга бородатый эльф. — Тебе не кажется, что что-то с тобой не так?

— Что со мной не так?

— Да, мой король, что-то определённо не так… — кивнул дворецкий и прикрыл нос. — Боюсь, нам не стоит идти через поселение.

— Почему? — недоумевал Ораферн.

— От тебя несёт сладострастием… Даже я это чувствую… Боюсь, что барышни не дадут нам пройти и десяти шагов, — усмехнулся Лимлаг.

— Так… это чарм… — заволновался лесной король. — Кажется, я слишком расслабился… Сейчас возьму себя в руки… сейчас…

Послышался звук, похожий на тот, что мог бы издавать огромный шмель, если бы очень куда-то торопился, а потом радостный писк и перед лицом внезапно возник Дракот, отчаянно махая своими крылышками, после чего плюхнулся на плечо хозяина и стал тереться о шею, будто котёнок.

— Ты скучал, малыш? Ну, прости. Сам не ожидал, что так долго… — прикрыл зверька ладонью Ораферн.

— Какой занятный экземпляр, — ухмыльнулся Морской Змей, потирая бородку. — Откуда он у тебя?

— Да вот, залетел как-то. Полезная зверушка…

— Приветствуем короля Морнтаура! — прозвучало откуда-то со стороны и, обернувшись, все увидели отряд личной охраны правителя Чёрного леса. Наверняка, Эльдаэн послала встретить, так как на присутствие беглого дворецкого они не отреагировали негативно.

— Вы очень кстати. Королю нужно пройти через поселение, но, чтобы ни одна дева не встретилась ему на пути, — произнёс Геллионн. Хозяин леса кивнул в знак подтверждения.

Больше ничего не нужно было объяснять. Отряд оказался в поселении и настойчиво просил жителей и жительниц вернуться домой и запереть двери, разогнал молодёжь, мотивируя это «приказом властвующей персоны» по совету короля. А после Ораферн галопом проскакал по территории поселения, чтобы его чары не возымели длительного действия.

Девушки сначала очень удивлялись такому повороту, мужчины негодовали, приписав приказ к ныне властвующему советнику, и недовольство направили в его сторону. Но стоило серому в яблоках жеребцу ступить на территорию селения, как аромат «чарма» разнёсся по округе, взбудоражив сердца. И основной целью эльфиек стало выбраться из дома, чтобы увидеть того, к кому так тянулось их сердце.

Стражей не хватало на каждый дом-дерево и некоторым девам всё же удавалось прикоснуться к шлейфу аромата сладострастия. Они побежали следом за несущимся вперёд всадником, радостно крича и зазывая его.

— Нет-нет-нет, — тихо шептал Ораферн, подгоняя Мизрена. — Не сейчас, совсем не вовремя!

Дракот, сидевший на плече, вероятно, ощутив настроение хозяина, вдруг вспыхнул, сверкнув глазами, и все, кто оказался позади — замерли, включая гнедого коня Лимлага и его самого.

— Э… Ораферн? Ораферн! Это что такое-то? — но властителю морей удалось быстро сбросить оцепенение, а вот Арфен так и стоял, недовольно пофыркивая и не имея возможности двинуться с места. — Ораферн, подожди меня! — пришлось слезать и идти пешком.

На подходах к дворцу уже встретила стража, приветствуя правителя. Пришлось подождать Лимлага и тогда уже всем вместе, включая личную охрану, войти.

За подвесным мостом эльфы прошли по тоннелю и вошли во внутренний двор, в центре которого расположился шестиугольный каменный фонтан, больше напоминающий колодец с высоким уровнем воды. По четырём сторонам стояли колонны, поддерживающие высокие своды. Колонная галерея первого этажа открывала вход в конюшню с левой стороны и в казармы и псарню с правой. По правой стороне вдоль гладкой стены с окнами поднималась широкая лестница, ведущая ко второму ярусу галереи. Отсюда можно было подняться на третий этаж, в зал ожидания перед тронным залом. Второй же был отдан под помещения для слуг, прачечные, кухню, мастерские и земляную насыпь в центральной части дворца для висячего сада.

Если посмотреть на схему дворца Морнтаура, который вернее было бы назвать замком, то она напоминала вытянутый, неправильной формы бублик с внутренним садом, под которым скрывались ещё несколько подземных этажей. Там находились склады, тюрьма, сокровищница, помещения охраны, система подземных рек и канализаций, запасы питьевой воды, винодельня и погреба, а ещё дополнительные помещения на случай, если придётся укрывать жителей окружных поселений.

Король позаботился о том, чтобы дворец Морнтаура стал защитой для всех эльфов и, возможно, даже для жителей Узкой равнины при боевых столкновениях с врагом. Наученный войной и ошибками прежнего правителя, Ораферн старался заботиться о тех, кто доверился ему.

Войдя во внутренний двор, Лимлаг недобро посмотрел на зверька на плече друга и пригрозил ему пальцем. Тот гордо вскинул маленькую головку и повернулся хвостом.

— Ах ты мелкий… — но недовольство властителю морей пришлось сдерживать.

— Ораферн! — Эльдаэн выбежала навстречу и крепко обняла друга, прикрыв глаза. — Как же ты долго! — её сердце билось так часто. Она прикоснулась к его щеке своей, вдохнула аромат его волос и, кажется, прижалась ещё сильнее.

— Эльдаэн, эльфы смотрят, — шепнул Геллионн.

— Ох, прости, не знаю, что на меня нашло… — извинилась дева, но не смогла отпустить короля.

— Зато я, кажется, знаю, — снисходительно улыбнулся он и очень осторожно отстранился.

— Мой король! — весть о возвращении правителя докатилась и до Наурглаэра, и он вышел лично поприветствовать хозяина леса, склонив голову. — Мы все очень ждали возвращения! О, я вижу, вы даже поймали беглого преступника! Воистину велик и мудр наш правитель!

— Наурглаэр, — Ораферн поморщился, ощутив страх, гнев и недовольство за сладкими речами. — Срочно собирай совет. И выпусти Баиндуира и Келлараса! — затем обернулся к личной страже. — Приведите Нурфарона.

— Но… мой король вероятно ещё не знает, что они обвиняются в действиях, порочащих корону… — попытался возразить советник.

— Ты смеешь мне перечить? — Ораферн бросил гневный взгляд на Наурглаэра, и тот прикусил язык. — С этого момента и до конца разбирательств, дворец Морнтаура закрыт! Никто не смеет войти и выйти без моего разрешения! Приведите мне свидетелей обвинения Баиндуира и пленного помощника казначея. Пора разобраться во всём этом!

* * *

Тронный зал выглядел таким же величественным, как и прежде. Каменные деревья-колонны своими ветвями поддерживали сводчатый потолок. Светильники в виде колосовидного соцветия ятрышника располагались на стенах, перемежаясь с изумрудными стягами. На возвышении в конце зала стоял высокий трон в виде переплетённых ветвей и листьев, а позади — шпалера с изображением герба — вязь серебристого дерева на зелёном фоне.

Ораферн восседал на троне, переодевшись в камзол до колена, подаренный Лимлагом и даже надел венец. Путешествие показало ему, что не только люди, но и эльфы встречают по одёжке. И тот, кто хорошо одет, пусть даже ничего не делает, значит больше, чем тот, кто одет невзрачно, но исполняет ключевые роли. Сейчас настал именно такой момент, когда необходимо произвести наиболее властное впечатление.

Справа от лестницы к трону поставили высокое кресло для властителя Лимлага, а слева встали участники совета. Освобождённые друзья не успели переговорить со своим королём, но очень обрадовались его появлению. Келларас даже слегка задрал нос, считая, что сейчас-то все его обидчики получат по заслугам.

— Для того чтобы понять, кто говорит правду, — начал Ораферн, глядя на троих эльфов, занимавшихся продажей товаров Морнтаура, — мне достаточно задать вопрос. Какая цена подвигла вас на обман?

Эльфы переглянулись, замялись под пристальным взглядом правителя и стражи. Король почувствовал запах страха, затем обиду, возмущение, а потом уже зависть, перерастающую в гнев.

— Мы бы никогда… — начал один из троих эльфов, стараясь сохранить лицо.

— Ложь! — прервал его Ораферн. — Баиндуир верен мне и это доказано его кровью в битвах!

— Мой король, прошу разрешения высказать мнение, — склонился в почтительном жесте Наурглаэр. От него тут же повеяло тревогой и негодованием.— Мне кажется, их стоит хотя бы выслушать, чтобы принять верное решение.

— Не нужно, если я знаю правду, — холодно ответил хозяин Леса. — Мне только интересно, за сколько они продались. А ты, — обратился к помощнику казначея. — Неужели я так плохо к тебе относился, что ты решил восстать?

Аромат отвращения и зависти долетел до носа правителя. Король зло усмехнулся.

— Мой король, — подошёл и опустился на колено один из стражников. — Мы не смогли найти печать.

— Я так и думал. Это к вопросу о Келларасе и его жажде наживы, — обернулся к советнику, нахмурился. — Кто-то выкрал его печать и воспользовался, чтобы подставить. Сработано быстро, чётко, явно не в первый раз. Как и с письмами Геллионна и заговорщиков. Достаточно просто сравнить почерк, чтобы всё выяснить, но, я так понимаю, бумаг нет? — недобрый прищур явно давал понять, что правитель знает куда больше, чем некоторым хотелось.

— Я тут же отошлю кого-нибудь за ними, — поклонился Наурглаэр. — Но это может занять некоторое время.

— Мой король, — заговорил Нурфарон. — У меня есть некоторые сведения. И я тоже готов буду предоставить их через некоторое время.

— Хорошо. Тогда пошли своих эльфов ещё и за документами, обещанными Наурглаэром, — Ораферн откинулся на спинку трона. — А пока прервёмся. Этих обратно в темницу, — обвёл рукой торговцев и помощника казначея.

— Мой король, справедливо ли это? — поклонился советник. — Не будет ли честнее оставить под стражей всех осуждённых до выяснения обстоятельств?

— Я знаю, кому можно верить, а кому нет, — Ораферн бросил на него короткий взгляд.

Если вначале встречи от Наурглаэра исходил сильный аромат эмоций, то теперь едва различимый. Интриган прекрасно умел контролировать себя. И как его поймать? Даже зная точно, что всему виной он, нет вещественных доказательств. Можно конечно, попытаться надавить авторитетом, но ведь вывернется, змей! И ещё повернёт так, что король будет во всём виноват. Это не входило в планы.

* * *

Скоро в малой трапезной накрыли стол для короля, его гостя и приближённых.

Комната имела неправильную форму, потеряв один из углов, который заменила полукруглая стена с витражными окнами в пол и выходом в сад. При входе по правую руку был установлен камин для крупной дичи, а по левую — длинный деревянный стол и несколько стульев с высокой спинкой. Стену украшал большой гобелен с изображением Ночной Охоты, а в качестве люстры — ветви, словно выросшие из потолка, несущие на себе оплетённые светящиеся камни. Над камином висел щит с гербом Морнтаура.

Друзьям, разумеется, хотелось узнать, что было с Ораферном, и куда он так надолго пропал. Но ему пришлось отложить эту беседу до лучших времён, ведь сейчас стоял вопрос куда сложнее.

— Нурфарон, — обратился король к другу. — Что ты смог выяснить?

— Я смог определить, кто из внутренней стражи поддерживает Наурглаэра. Он весьма ощутимо запустил свои щупальца во внутренние дела дворца, — нахмурился пепельноволосый эльф. — Даже начальник тюремного блока проявляет к нему лояльность. Я составил список. Внешняя стража, насколько мне удалось выяснить, куда менее ему подвластна, но и среди них нашлись несколько предателей. Они помогали ему тайно покидать Морнтаур.

— Я слышал отчёт Геллионна, — кивнул Ораферн. — Для каких встреч он это делал не удалось выяснить. — А вас двоих он лихо обошёл, — взглянул на Баиндуира и Келлараса.

— Я, признаться, не ожидал такого подвоха. Думал, что ко мне не подкопаться, — вздохнул сероглазый Баиндуир. — Он стал действовать слишком дерзко, подкупил свидетелей среди торговцев… Моё упущение.

— А моя печать?! — стукнул ладонью по столу Келларас. — Украсть мою печать? Да как он посмел?

— Так же, как посмел примерить себе мой трон, — сердито произнёс король. — Но проблема в том, что я не могу его поймать за руку. А если просто арестую, он будет мучеником в глазах народа, безвинно обвинённым и может воспользоваться этим, чтобы поднять против меня эльфов.

— Я бы так и сделал на его месте, — ухмыльнулся Лимлаг. — Но пока нет списка и прочих документов, давайте поедим, а? — он обезоруживающе улыбнулся.

Стол, заставленный яствами и кувшинами с сидром, уже давно заставлял повелителя морей сглатывать слюну. Дичь, запечённая с яблоками и клюквой, сваренные корни кислицы, спаржа, слабосолёная рыба, кусочки оленины, приготовленная на костре с травами. Самым странным казалось блюдо, напоминающее мясное желе с пряностями, которое варили очень долго из копыт и прочих остатков туши животного. Помимо того сыр, свежий хлеб, паштет из утиной печени. На десерт — мёд, сладкие пирожки с ягодами, с творожной начинкой и с яблоками.

Активная торговля с людьми давала свои плюсы, и Ораферну потребовалось много сил, чтобы наладить контакт. Поэтому неурядицы в этой сфере могли сильно ударить по доверию, особенно с ближайшими соседями.

Король спустил Дракота на стол, пододвинув ему мисочку с ароматным мясом. Зверёк облизнулся раздвоенным кончиком языка и принялся уплетать лакомство, радостно чавкая.

— Эльдаэн? — чуть-чуть подтолкнул подругу Келларас, сидевший рядом. — Чего не ешь?

— А? Да, ем, ем, — светловолосая эльфийка вздрогнула, перестав мечтательно глядеть на короля, подпирая подбородок кулаком, и принялась за еду.

* * *

Эльдаэн всегда считала себя стойкой и когда-то решила не докучать Ораферну посторонними мыслями, чтобы он сосредоточился на делах, но сейчас, когда тот вернулся после стольких месяцев разлуки, что-то странное творилось внутри. Она списывала это на радость новой встречи, не зная о том, что всему виной «чарм», пусть уже и потерявший основную силу, в виду самоконтроля полукровки. Поэтому эльфийка была несколько расстроена, когда трапеза завершилась, и Ораферн с Лимлагом и Геллионном отправились в кабинет для обсуждения дальнейших планов, а остальных отпустили отдыхать до поры. И почему Дракота он брал с собой в кабинет, а её, верную боевую подругу, нет? Однако стоило им отдалиться, как подобные мысли стали казаться ужасно глупыми и несвоевременными.

* * *

Ораферн открыл дверь. Неяркий свет из окон освещал кабинет. Как же хозяин леса соскучился по большому письменному столу, шкафам с книгами, по камину, высоким креслам, стоявшим рядом с ним, а ещё по зелёным шпалерам на стенах. Всё такое родное и знакомое, даже запах трав и бумаг. Конечно, уже через пару дней всё снова станет обыденностью, но сейчас сердце радовалось даже рабочему кабинету.

— Лимлаг, — обратился к другу король, когда дверь плотно закрылась и эльфы подошли к камину. — Мне нужен твой совет. Как ты справлялся с подобным? Я не могу обвинить Наурглаэра, не имея доказательств. Совершить самосуд — это привлечь к себе слишком много ненужного внимания и потерять ниточки к другим предателям, которые могли тут остаться.

— Тебе нужно обучить группу эльфов — соглядатаев. Они будут доставлять тебе сведения обо всём и обо всех, добывать бумаги и следить за передвижениями тех, в ком ты не уверен. Я могу прислать тебе одного специалиста, который сможет натренировать твоих этому ремеслу. Без таких ребят в нашем деле никуда. У тебя есть смышлёные эльфы из личной стражи, но тут немного другое. А в твоей нынешней ситуации поможет только признание.

— Я знаю, что они лгут! — нахмурился Ораферн. — Я чувствую это! Их зависть, гнев и чувство превосходства, но не могу предоставить это в качестве доказательств… — перевёл взгляд на Геллионна, не зная как продолжить, как сказать то, что должен был, чувствуя вину. — Я… выяснил, кто я и чья кровь наполняет меня… но тебе это не понравится.

— Мой король, — поклонился дворецкий, — я верю в твою честность и благородство. Кому бы ни принадлежала эта кровь, мой король всё равно останется собой.

— Даже если это кровь … врага?

— Мой король… полуорк? — удивился прислужник.

Лимлаг расхохотался в голос, замахав на того руками, и повалился в кресло.

— Нет, Геллионн. Моим отцом был демон, — хозяин леса опустил взгляд, боясь увидеть реакцию духа-полукровки на своё признание. — И я приобрёл некоторые способности благодаря своей крови. В том числе, могу на запах ощущать эмоции, — умение, хоть и оказалось полезным, но рассказывать было боязно. Демоны всегда считались самым страшным злом Марнуэлена. Но Ораферн старался держать себя в руках. Он ничего не мог поделать с тайной своего рождения и потому пытался смириться с этим. — Но тут, как и с твоим «эхом» — не могу предоставить это в качестве доказательств.

— Я чувствую тёмную магию где-то очень глубоко, — чуть помедлив, сказал Геллионн, внимательно глядя на своего правителя. — Но я верю, что мой король достаточно силён, чтобы противостоять ей. И если моему королю потребуется помощь, чтобы сдержать эту сторону, я буду рядом.

Ораферн поднял взгляд, полный благодарности. С души упал огромный тяжёлый камень. Его принимали и протягивали руку помощи. Насколько же легко стало дышать.

— Твой лис достаточно хорош, — усмехнулся повелитель морей. — А у меня появилась идея. Что если мы воспользуемся артефактом, чтобы вывести их на чистую воду? Я могу поколдовать над одним из своих перстней, чтобы создать видимость правильных и неправильных ответов. А ты, мой мальчик, будешь задавать нужные вопросы. Я подыграю, и твои предатели попадут в ловушку, сами всё расскажут!

— Хорошая мысль! — обрадовался Ораферн. — Но как быть с Наурглаэром? Пока мы готовимся, он может успеть натворить дел и подчистить хвосты.

— Надо как-то его нейтрализовать, — согласился бородатый эльф.

На плече короля завозился Дракот и пискнул, затем перебежал на другое плечо и снова воинственно пискнул, выпятив грудь.

— Хочешь помочь? А это мысль, — кивнул хозяин леса. — Если он застынет и не сможет ничего сделать, это нам поможет. Но в таком состоянии у него останется возможность говорить и звать на помощь.

— Если он застынет, я смогу влить в него отвар из сон-травы Духов, — Геллионн мельком глянул на Лимлага, понимая, что тот видит его насквозь, значит, притворяться бессмысленно. — Этого хватит, чтобы он уснул. Я перетащу его в кровать, и если кто-то придёт, советник будет спать и не сможет отдавать приказы.

— Сон-трава? — заинтересовался Лимлаг, потирая бородку. — На эльфов тоже влияет? А можно мне пару саженцев?

— Боюсь, что только мой король имеет право распоряжаться этими растениями и давать или не давать добро на их использование, — поклонился Геллионн морскому властителю. — Сон-трава Духов очень редкая и не может расти в неподходящих условиях.

— Жаль, — скривил рот правитель морского города. — А эссенцию хотя бы можно?

— Если у нас есть такая возможность, ею нужно воспользоваться. Сможешь сделать так, чтобы Наурглаэр спал до утра? Думаю, к этому времени мы успеем подготовиться.

— Да, мой король, — кивнул дворецкий. Последний вопрос бородатого эльфа дружно проигнорировали.

— Тогда приступим немедленно.

Дракот гордо выпятил грудь и снова воинственно пискнул, переминаясь с лапки на лапку. Он так преисполнился важности, что вспыхнул от переизбытка чувств, заставив при этом замереть всех, кроме своего хозяина.

— Мой король, — обратился Геллионн таким голосом, которым хотят предупредить об очень щекотливой ситуации, например о появлении за спиной того, о ком только что шёл неприятный разговор.

— Ораферн! — голос Лимлага, наоборот, предвещал гневную тираду о том, как нужно воспитывать питомцев.

Хозяин леса обернулся к зверьку и, заметив магический огонь на спинке существа, прикрыл его ладонью, сконфуженно улыбнулся друзьям.

 

 

 

 

Словарик:

Тьелкорана́р — в пер. с эльф. "конец года/ колесо года"

Алдду́м — в пер. с гномьего "Драгоценный дворец". Горы восточнее Морнтаура, принадлежащие одному из гномьих кланов.

горы Белегтау́ра — "горы Великого Леса" — старое название Морнтаура

Глассор — в пер. с эльф.«радость горы» — заместитель Нурфарона

Наурглаэр сидел за письменным столом, выводя строчки торопливым почерком, когда из тени портьеры высунулась рука и приоткрыла запертое витражное окно. Дракот тут же влез на подоконник и осмотрелся. Комната советника имела неправильную форму, с одним вытянутым углом. Одно окно и две двери. Витражная для выхода в сад и деревянная, ведущая в коридор дворца. Кровать под балдахином, резная мебель в витиеватом стиле Лантасиринана, письменный стол со множеством ящичков и столешницей из тонкого куска мрамора, стены с узорчатыми шёлковыми панно в традиционных зелёных цветах, мягкий ковёр на полу. Всё говорило о любви хозяина комнаты к роскоши.

Зверёк метнулся к шкафу, затем к кровати. Наурглаэр вдруг вскочил со стула и обернулся, роняя при этом чернильницу на исписанный лист бумаги.

— Кто здесь?

Но ответом ему была вспышка пламени на спине юркого существа и блеск круглых глаз. Сразу следом, как только магический свет померк, рядом с советником возникла тень, и когда тот собрался звать на помощь, две капли ароматного зелья оказались на языке. Они приятно холодили, отдавая сладостью. А разум вдруг стал погружаться в забытье. Как только действие магии Дракота закончилось, Геллионн подхватил обмякшее тело и перетащил его на кровать, снял сапоги и прикрыл одеялом. А затем одобрительно подмигнул зверьку. Тот гордо выпятил грудь и перелетел к окну.

Дворецкий проверил письменный стол и шкафы, взял несколько бумаг и скрылся в тени портьеры.

* * *

По широким коридорам дворца придворные стекались в тронный зал. Узорчатые сапоги с вышивкой и простые, из добротной кожи, почти неслышно ступали по каменному полу. Эльфы Чёрного Леса предпочитали в одежде оттенки зелёного цвета: от почти жёлтого, что больше привлекал дам, до тёмного, практически чёрного. В ходу были камзолы разной длины и покроя: с прямым подолом и фигурным, с рукавами и без, но всегда с нижней рубахой, штаны, не стесняющие движения и наручи, часто служившие просто украшением.

Эльфийки же отдавали предпочтение длинным двухслойным платьям с разнообразными рукавами, но, как правило, узкими от плеча до локтя. Нижнее платье часто, имело более светлый оттенок и показывалось в районе глубоко выреза верхнего платья, узкой частью рукава от запястья до локтя или же выглядывало из-под фигурного подола, украшенного вышивкой.

Эльфы в принципе не носили короткие стрижки, как любили многие люди. У мужчин волосы редко отрастали ниже середины спины, а вот дамы могли похвастаться куда более длинными локонами. И причёски из сплетённых кос у эльфиек часто имели замысловатый рисунок.

Среди собравшихся просматривались представители торгового собрания, именитые ремесленники, помощники совета, военные чины и прочее придворные, включая дам с интересом и восхищением ожидавших появления правителя.

Ораферн зашёл в зал через один из боковых входов и остановился перед своим троном. Следом появились Лимлаг, Эльдаэн и Нурфарон, а стража привела подозреваемых в измене, поставив их на колени перед тронными ступенями. Келларас и Баиндуир тоже присутствовали, но стояли поодаль.

— Эльфы Морнтаура! — начал король. — Я долго думал, как выяснить, кто говорит правду, а кто лжёт из тех, кто обвинял и тех, кто обвинён. И на помощь мне пришёл правитель Эаринандиса, благородный Лимлаг. Он сумел предоставить нам артефакт, который может определить правду и ложь, — обернулся к бородатому эльфу. — Расскажи же, как он устроен.

— Благодарю за доверие! — Лимлаг вынул из поясной сумки перстень с большим чёрным камнем с золотыми прожилками. — Всё очень просто. Этот перстень реагирует на благие и противные богам слова. Правдивость, будь даже новость страшной, угодна богам и поддерживается ими, а вот лживость противна и неугодна. И потому, когда рядом с камнем произносится истина, он загорается синим цветом, а когда слова истину искажают — лиловым, — он подошёл ближе к подозреваемым и встал перед ними, ожидая начала допроса.

— Я задам вопросы и все смогут увидеть, честными будут ответы или нет, — провозгласил хозяин леса и обратил взор к основанию ступеней. — Тебя зовут Инаэгле́н, так?

— Отвечай, — прищурился Лимлаг.

— Да, мой король, — кивнул стоявший на коленях эльф.

Перстень загорелся синим цветом, и правитель морского города высоко поднял его над головой, чтобы все могли это увидеть. По толпе пробежался удивлённый шёпот.

— Ты был среди тех, кто продавал товары в Кьярваль в тот злосчастный день, когда Баиндуира обвинили в удержании платы ремесленникам, так? — продолжал Ораферн.

— Д-да… — в голосе отвечающего чувствовалось напряжение, а до короля доносился аромат страха. Синий цвет вновь вспыхнул над головами.

— Была ли бумага, переданная в казначейство и ставшая причиной обвинения Баиндуира настоящей или же подделкой?

— На… Настоящей! — почти выкрикнул от волнения Инаэглен. И тут же перстень вспыхнул лиловым цветом. По толпе прокатилась новая волна шёпота.

— Баиндуира обвинили ложно, так? — холодный тон короля заставил вздрогнуть.

— Нет! Он виновен… — говоривший посмотрел вверх и увидел лиловый цвет камня. — То есть… да… — цвет тут же поменялся на синий. — То есть… я не знаю! — лиловый засиял вновь.

— Мы не виноваты! — выкрикнул второй обвиняемый и с ужасом увидел всё тот же лиловый цвет перстня, ярко вспыхнувший вновь.

— Вы намеренно оклеветали Баиндуира, так? — Ораферн сжал кулаки.

— Н-нет… — неуверенно произнесли стоявшие на коленях эльфы. Цвет лжи засиял снова.

— Они оклеветали Баиндуира… — прокатился шёпот. — Как они могли? Но зачем? Он честный эльф.

— Вы своими действиями предали свой народ! Оклеветали невиновного ради корыстных целей, которые нам ещё предстоит выяснить, — нахмурился хозяин леса. — Полагаю, что с Келларасом и Геллионном вышла такая же история. Есть некто, кто желает ослабить наше королевство, и я найду его и накажу, кем бы он ни был! Я столько вложил сил, чтобы Морнтаур процветал и не позволю никому вредить своему народу!

Камень перстня засиял синим, возвещая о правдивости слов короля, что вызвало благоговейный шёпот и благодарные улыбки.

— Наш король мудр! Он не даст в обиду невиновных.

— Наш король справедлив! — звучали разговоры в толпе.

— На этом собрание объявляю законченным, — возвестил Ораферн. — Благодарю повелителя Эаринандиса за его помощь и предоставление редкого артефакта. Теперь нам предстоит выяснить все обстоятельства и найти зачинщиков, — он жестом приказал страже убрать пленных и ушёл сам. Следом потянулись Лимлаг и представители совета.

— Отличная задумка, — восхитился Келларас, подойдя к Ораферну в коридоре. — С таким артефактом мы их всех выведем на чистую воду.

— Это блеф, — очень тихо сказал король, обернувшись к товарищу.

— Что? — то ли не расслышал, то ли не поверил тот.

— Я знаю правду, но не могу её показать другим. Мне нужен был способ это сделать. Теперь пленные сами всё расскажут, будучи уверенные в силе артефакта. Ещё я знаю, что Наурглаэр действительно причастен к заговору, но не уверен, что эти пленные выдадут его. Он очень осторожен, — вздохнул хозяин леса. — Я надеялся, что возвращение домой будет более радостным. А вышло…

— Тебе нужно отдохнуть, — посоветовала Эльдаэн, коснувшись плеча короля. — Я проведу допрос, и ребята мне помогут, — кивнула в сторону остальных участников совета. — К тому же, у Нурфарона есть список. К комнате Наурглаэра уже приставлена охрана, он никуда не денется.

— Пожалуй, ты права, — кивнул Ораферн и тепло улыбнулся подруге. — Спасибо. Спасибо всем вам.

— Не переживай, мой мальчик, — усмехнулся Лимлаг. — Я ещё подсвечу артефактом и научу твоих ребят паре приёмов.

На том и разошлись.

* * *

Несмотря на усталость, сон всё никак не шёл. Дракот привычно примостился на шкафу, изображая резное украшение. Ораферн разделся, принял ванну, заботливо подготовленную Геллионном, выслушал его причитания по поводу новых шрамов, заверения, что непременно залечит их, как только приготовит снадобье из трав мира Духов. После того, как дворецкий ушёл, король залез в кровать под одеяло, закинув руки за голову.

Но мысли не позволяли уснуть. Как поймать Наурглаэра? С кем он встречался в Кьярвале? Как вывести его на чистую воду, не дать извернуться вновь? Нельзя было делать его мучеником за правду, иначе вера эльфов в их короля померкнет, и начнутся новые волнения. Как же трудно поймать предателя, не прослыв при этом тираном! Глаза закрылись сами собой, провалив сознание в небытие. Сон был тяжёлым, навалившимся, словно густая чёрная смола из переживаний и подозрений.

* * *

Во мраке, в куске разбитого зеркала, висевшего посреди пустоты, блеснули два алых глаза.

Ораферн увидел эльфа в богатых одеждах, примеряющего украшенный драгоценными камнями венец. Заметив короля, Наурглаэр отступил на шаг, разжав пальцы. Украшение прокатилось по поверхности пустоты и растворилось в ней.

— Зачем? — голос короля эхом разнёсся вокруг. — Зачем предал меня? Предал моё доверие и подверг опасности благополучие моего леса?!

— Я заботился о Морнтауре больше тебя! Дольше тебя! И это место по праву должно принадлежать мне! — надменная и торжествующая усмешка выдавала истинные мотивы. — Ты не достоин Морнтаура, безродный юнец! И, поверь, все достойные эльфы считают так же. Чёрный лес — богатая земля и управлять ею не так просто. Я смогу. А ты только испортишь всё. Не могу этого позволить! Я вложил столько сил, столько лет отдал Архаларану! Я должен получить то, что мне причитается! После его смерти я был так рад! Но ты, мерзкий плебей, решил влезть на трон! У меня не получилось убить тебя тогда, ты оброс слишком большим количеством защитников, поэтому пришлось затаиться. А когда ушли соглядатаи короля Тилиаэла, я решил действовать. Но слова разума не смогли до тебя дойти и мне пришлось доказать свои намерения. Девчонка умерла быстро, но даже это не наставило тебя на путь истинный. А когда ты сам отправился на долгую прогулку, бросив дворец, я понял, что моё время пришло! Всё шло как по маслу! Но тебе нужно было выжить! Тебе нужно было вернуться и опять всё испортить! Ненавижу! Ты, не знающий своего отца!

— Я знаю… кем был мой отец. Но тебе это не понравится, — на удивление спокойно произнёс голос короля. Именно голос, потому что самого Ораферна уже не было. На его месте выросла огромная когтистая тень с алыми светящимися глазами и распахнула кожистые крылья. — Ты будешь наказан! За предательство! За то, что позарился на мой ЛЕС!

— Ты… кто ты?! — советник попятился, в ужасе глядя на тёмный силуэт посреди пустоты, а потом побежал прочь.

— Не уйдёшь, — констатировал голос, эхом отдающийся в ушах.

Из ниоткуда, словно сами собой, вырвались цепи и сковали руки и ноги беглеца, обернулись вокруг пояса, прижав спиной к поверхности мрака. На тёмном силуэте возникла белая улыбка, продемонстрировав клыки.

— Я чувствую твой страх! — довольно произнёс голос. — Ты боишься расправы. Боишься потерять свою лживую душонку. Неужели хотел попасть в Силматол, став королём? Вы все так грезите этим местом, что аж противно. Лишь короли и герои могут оказаться там после смерти. И ты решил выбить себе место там? Таким способом? На героя ты явно не похож, а королём тебе не стать! Не в моём доме!

Цепи дёрнулись, прижав пленника сильнее, а вокруг кольцом вспыхнуло пламя, жар которого перекинулся на предателя.

— Ты чудовище! — выкрикнул он. — Тебе никогда… слышишь? Никогда не стать своим среди общества достойных эльфов!

— Да подавитесь вы своим высшим обществом! — рыкнула тень. — Такое окружение, где кроме интриг, борьбы за власть, предательства и зависти ничего нет, мне и даром не нужно! Но своего дома я не отдам ни горсти! Ты хотел возвеличить себя, надменный лжец! Выйти чистым и руки не замарать? Но твои руки в крови, даже если ты сам никого не убил. — Позади образовался большой кусок зеркала, который тут же разбился на множество острых осколков. По велению руки, они метнулись к советнику, пронзив его тело. — Лес не твой! Никогда не был! И никогда не будет! Ты здесь чужой!

Страшные слова, произнесённые тенью, рубанули сильнее, чем осколки. Внутри что-то надломилось, заставив закричать. Позади силуэта зашелестел призрак леса, грозный, как и его хозяин и чуждый, холодный, неприветливый с этого момента. Такой желанный Морнтаур сам отвергал предателя, лишая сил, оставляя внутри зияющую пустоту.

— Ты расскажешь всем, что натворил! Ты выдашь всех своих подельников или же твои муки не закончатся никогда! Ты останешься здесь. Навечно. В мире пустоты и боли, — металлическим звоном отозвался голос короля. Окровавленные осколки покинули плоть, но нависли над телом, ожидая новой команды. — Никто не узнает о тебе. Но если расскажешь, я обещаю тебе славу… посмертно. — Силуэт подошёл ближе, сверкая алыми глазами, прошёл через кольцо огня. Пламя не жгло его, а ластилось, как нежный зверь. — Кто помогал тебе? Кто участвовал в предательстве? — Ораферн увидел какой-то символ, похожий на замо́к, защёлкнувшийся в районе сердца, едва блеснул и исчез.

— Я скажу! Всё скажу! СКАЖУ!!! — закричал Наурглаэр.

* * *

Ораферн резко сел на постели, ловя ртом воздух, задыхаясь от мрака.

— Ге… Геллионн! — хриплым голосом позвал король и бухнулся обратно на подушку почти без сил. Виски сдавило, а голова стала неподъёмно тяжёлой.

Что это было? Сон? Нет, что-то иное, что-то куда более настоящее, чем может показаться на первый взгляд. Ощущения, силы и власти во время видения, запахи страха, презрения, отчаяния и безысходности жертвы, а ещё ломота в теле и головная боль при пробуждении. Энергия, словно покинула, как прежде, во время «сверкания». Нет, не сон. Кажется, очередная способность. Возможно, стоило спросить у зеркала. Геллионн убрал вещи хозяина леса в сундук по его просьбе, но сейчас не было возможности добраться. Единственное, что Ораферн понимал — нужно спешить. Воздействие на Наурглаэра он оказал вполне настоящее, и пока не упущен момент, можно выпытать то, чего не удастся позже.

— Мой король? — дворецкий оказался рядом практически моментально. — Что случилось?!

— Наур… советника… срочно… допросить! Заточить! Скорее… — прошептал хозяин леса, чувствуя влагу в носу. Платок, подставленный прислужником, пропитался кровью.

Следующим в комнату ворвался Лимлаг и подскочил к кровати, но отшатнулся от неожиданно тёмной волны энергии, витавшей у постели, прикрылся рукой и снова приблизился.

— Мальчик мой! Ты поосторожнее с тёмными практиками… Нельзя так бездумно…

— Советника… схватите… допросите… сейчас… же!

— Сделаю, — поклонился Геллионн и исчез, оставив короля на попечение властителя Эаринандиса.

— Я… устал… — слабо произнёс Ораферн и закрыл глаза.

Лимлаг покачал головой и положил ладонь на грудь друга, стараясь поддержать его своей энергией. Он снова видел шрамы, появившиеся после исчезновения юного друга из Эаринандиса, и очень сожалел о том, что не мог быть рядом в тот момент, не помог. Ораферн ещё толком не рассказывал, что произошло, оставляя товарища теряться в догадках. Повелитель морей чувствовал, как уходит тёмная магия, успокаивается и оседает где-то внутри лесного короля. С чем же ему пришлось столкнуться там, что он обратился к этой силе?

* * *

Утро заглядывало в приоткрытое окошко, бросая робкие отсветы солнечных лучей на каменный пол. Яркому свету тяжело было пробиться через необычное строение замка и растения внутреннего сада.

Эльфы и не нуждались в сильном освещении благодаря своему удивительному зрению, способному уловить даже мельчайший свет. Но и без магических светильников не обходилось. В коридорах они не гасли никогда, за этим тщательно следили. К тому же, магия света считалась самой простой, известной всем и всем подвластной. Прочие стихийные энергии имели предпочтения. Кому-то давались проще, кому-то сложнее. Чаще во дворец набирали тех эльфов, кто владел одним элементом, но профессионально, распределяя их на соответствующие должности. В частности, водоснабженцы с помощью своих магических способностей подавали воду по внутренним каменным желобам в ванны, кухню, в поильники для животных и прочие места внутри дворца. Так же имелись цветоводы, зачарователи вещей, птицеведы и звероведы. Огненной магии хватало на нагрев, на разведение костра при сыром хворосте, но, как правило, она не имела сильного развития, являясь опасной для тех, кто живёт среди леса.

Аромат травяного настоя и свежей выпечки заставил открыть глаза. Геллионн вошёл тихо, но всё равно разбудил короля.

— Сколько я спал? — приподнялся на локтях Ораферн. От былой слабости не осталось и следа. Только голова ещё слегка поднывала.

— Четыре часа, мой король, — ответил дворецкий и подошёл ближе с подносом, поставил на одеяло хозяина леса, когда тот уселся поудобнее.

— Что с Наурглаэром? — правитель схватился за булочки и напиток, с жадностью поглощая их. В животе казалось так же пусто, как в пустыне близ Захрана.

— Его арестовали, мой король. Он без умолку говорил в течение двух часов после пробуждения. Рассказывал о том, как достигал своих целей, и кто из дворца ему в этом помогал. Все его слова записали, и Нурфарон отдал приказ пленить всех причастных. Сейчас идут допросы. Властитель Лимлаг в этом участвует, — он слегка помедлил, словно подбирая слова. — Могу я спросить?

— Конечно, Геллионн, — кивнул Ораферн, допивая настой. Поднос очень быстро опустел.

— Что произошло? Как ты добился этого? Я почувствовал всплеск тёмной магии и потому был рядом.

— Это… Похоже, я проник в его сон, — задумался правитель Морнтаура и нахмурился, вспоминая, понизил голос. — Я пытал его. И когда он пообещал всё рассказать, я проснулся.

— Снохождение? — удивился лис-полукровка. — Я где-то читал об этом… давно. Это силы демона внутри тебя?

— Похоже на то, — отвёл взгляд Ораферн. — Знаешь… сам не рад, что так вышло. Но… — поджал губы, раздумывая, стоит ли говорить. — В этой магии есть свои плюсы. Я бы не выжил в путешествии, если бы не воспользовался силами «тёмной крови». Может быть, мне не следует ими пользоваться… но… Они действительно решают множество проблем.

— Если ты будешь держать их под контролем, то, думаю, ничего непоправимого не случится, — рассудил Геллионн. — Я помогу, чем смогу. Но, мне кажется, об этих способностях не стоит знать другим. Это может привести к волнениям. Те, кто желают твоей гибели, обязательно ухватятся за эту возможность. Я наполовину дух и вижу немного больше. Лес не отверг тебя, даже при пробуждении тёмных сил, а это о многом говорит. Значит, внутри ты не изменился. Это главное, — чуть заметно улыбнулся. — Кстати, я подготовил снадобье от шрамов.

— Хорошо. С удовольствием сотру все неприятные воспоминания об этом пути, — король спустил ноги с кровати и взглянул на друга. — Спасибо тебе, Геллионн. Я боялся, что… меня не примут таким.

— Мой король всегда может рассчитывать на мою помощь и моё участие, — перешёл на официальный тон дворецкий, достал из-за пазухи бутылочку и тряпочку. Смочив снадобьем ткань, приложил к шрамам на груди хозяина леса. — Расскажешь? — спросил он тише.

Ораферн слегка поморщился, но кивнул.

* * *

Хозяин леса собрал друзей в своём кабинете. Он не стал садиться в своё кресло, а просто прислонился к столу, сложив руки на груди. Лишь Лимлагу и Эльдаэн достались комфортные места, когда передвинули два кресла от камина. Геллионн, Нурфарон, Баиндуир и Келларас остались стоять напротив рассказчика. Лишь два источника света боролись с темнотой: большой кристалл, что стоял в камине и светильник на столе короля. Эльфы ждали открытия тайны столь длительного путешествия, и Ораферну пришлось рассказать всю историю с того момента, как он и Морской Змей покинули Чёрный лес.

Посещение Малфирроса, пиры и баня, поиск тайного знания в библиотеках Тараэлентириоса и Лантасиринана. О Башне он умолчал на всякий случай. Пусть ключ теперь и хранился среди артефактов повелителя морей, но чем меньше эльфов о нём знают, тем лучше. Затем упомянул странную дамочку по пути в город Лимлага и сам Эаринандис, столкновение с артефактом и выброс силы, переместивший на восток.

Как не хотелось вспоминать Че-Эль-Олат, это запутанный город дроу, из которого еле-еле удалось выбраться и Белаэрн с её жаждой власти над всем, что дышит. Её ненасытность в доминировании оставила глубокие шрамы на теле лесного короля. Элглута, который ради призрачной надежды восстановления статуса пошёл на предательство своей госпожи и неслабо попортил жизнь Ораферну. Единственным более-менее приятным воспоминанием оказалась Виннессия. Да, она тоже помешалась на своём статусе, но при этом сохранила голос разума и настоящую женственность, скрытую глубоко в своём сердце. Не известно, как бы повернулась судьба, если бы она всё же пошла вместе с лесным королём. В Захране могли возникнуть куда более серьёзные проблемы. Но что случилось, то случилось. О побеге рассказал лишь то, что Виннессия позволила им уйти.

Южный людской город тоже преподнёс сюрпризы в виде войны советников, в которую Ораферн был втянут. Собственно, он больше хотел помочь девушкам, попавшим в беду, а в итоге поспособствовал разоблачению второго советника и узнал, как люди расправляются с предателями. После был путь с караваном и песчаный змей. А последующее нетерпение привело к переоценке своих сил и попаданию в лагерь орков.

Зеркало тоже пришлось продемонстрировать, правда, мельком. Задавать ему вопросов Ораферн не стал, не хотел при друзьях услышать то, что оно могло сказать. Хоть силы, дарованные ему тёмной стороной, и прельщали, но стыд за их наличие всё ещё оставался. Да, он не виновен в тайне своего рождения, но осознание неправильности произошедшего угнетало. С другой стороны, без этих сил он ни за что не выбрался бы из города дроу и не смог бы вернуться домой. Его лес тогда отошёл бы Наурглаэру и его свите.

— Твой советник во всём сознался, — подтвердил Лимлаг. — Тёпленьким взяли, — насмешливо хмыкнул. — Что будешь делать с ним?

— Казню, — тихо и почему-то очень спокойно ответил Ораферн.

— Что сделаешь? — переспросил повелитель морей. Все остальные тоже замерли на несколько секунд в недоумении.

— Казню, — повторил лесной король. — Этот людской обычай наиболее эффективно позволяет избавиться от предателей. Вызывать его на дуэль не вижу смысла. Тут совсем другой случай, не такой как с убийцами Мерилин, — нахмурился, вспоминая прошлые события. — Он предал своего короля и свой народ. Если его просто изгнать, он непременно начнёт строить козни на расстоянии. У него могли остаться тут ещё подельники, не замеченные ранее и, уйдя на безопасное расстояние, он сможет их задействовать. К чему это приведёт — только богам известно. Я не могу больше подвергать свой Лес такой опасности. Лишение жизни через отрубание головы должно будет показать серьёзность моих намерений и непреклонность наказания за содеянное, — он вдруг зло сощурился. — Чтобы никому больше неповадно было.

В кабинете на несколько мгновений воцарилась гробовая тишина. Эльфы никогда раньше не прибегали к казням собратьев. Дуэль считалась единственным способом, где смертельный исход могли простить. Но казнь — совсем иное. Прецедентов подобного ещё не существовало в эльфийской истории.

— Слушай, Ораферн, — Лимлаг прибывал в замешательстве, даже затылок почесал, соображая, как же лучше высказать свою мысль. — Тебе не кажется, что это немного… слишком? Если хочешь его устранить, можно придумать иной способ. Ну не знаю… — развёл руками, — другой, в общем… — не стал предлагать варианты при лишних ушах. — Просто, если делать публичную казнь, то… Ты можешь навлечь на себя ещё больше нападок, чем есть сейчас. Мне кажется, что в твоём положении стоило бы поставить сначала их всех на место, а уже после, завоевав авторитет… принимать столь необычные решения. Да, я знаю, что учил тебя не обращать внимания на придирки, но… казнь…

— Мой король, я согласен с тем, что это весьма заметное решение. Оно вызовет новую волну недовольства, — тихо высказался Геллионн. — Может быть, стоит найти какой-то другой вариант?

— Да, казнь… это как-то слишком… по-человечески, — неуверенно высказалась Эльдаэн.

— Нет, — прищурился Ораферн. Перед глазами вновь встал образ из сна. Наурглаэр насмехался, источая всем своим видом презрение и надменность. — Это должна быть именно казнь. Да, это вызовет новые пересуды, но они уже есть! Да, им нужен лишь повод, но я на своей территории, — нахмурился он и опустил руки, сжав пальцами край столешницы. — Никто из соседей не пойдёт на меня войной. А всё остальное я переживу. Пусть лучше боятся вызвать моё недовольство. Наурглаэр предатель, и он уверен в своей безнаказанности. Выделять средства на его содержание в тюремной камере я не намерен. Он и там может продолжить плести интриги, — Ораферн стиснул кулаки и оскалился. — Я хочу наконец это закончить! Хватить потакать! Хватит уступать! С меня хватит! — он метнул суровый взгляд в сторону бородатого эльфа.

Лимлаг нахмурился, а после глубоко вздохнул.

— Что ж, если это твой выбор… Я просто беспокоюсь за тебя, мой мальчик. Тебе придётся объясняться с Тилиаэлом.

— Я знаю, — тише добавил лесной король и отвёл взгляд. — Я не хочу плодить и дальше беззаконие из-за безнаказанности. Мы живём долго, но ценим свою жизнь. Пусть знают, что за предательство можно поплатиться ею. Тогда, возможно, в следующий раз они пять раз подумают, прежде чем плести против меня интриги в моём же доме. Я сделаю всё сам.

— Мой король, но ведь они «сожрут» тебя после этого! — не выдержал Геллионн, сделал пару шагов вперёд. — Можно придумать иное наказание! Пусть публичное, если это необходимо…

— Геллионн, — лесной король поднял на друга обречённый взгляд. — Публичное наказание не исправит ситуацию. Полученное унижение вызовет только новую волну ненависти и жажду отмщения. Я не могу этого допустить. Я осознаю всё это, но не могу поступить иначе, — голос снова казался спокойным, но медленная речь говорила о том, что Ораферну приходилось сдерживать свои эмоции.

— Ораферн, так нельзя! — вдруг ступил вперёд Келларас. — Ты не можешь сделать это сам!

— А кто?! — самоконтроль лопнул, и эмоции вырвались наружу. Хозяин леса вдруг метнулся к темноволосому товарищу и схватил его за грудки. — Может быть ТЫ?! Хочешь вместо меня? Ты готов взять на себя эту ответственность? Или это должен сделать один из стражей, чтобы пятно убийцы собратьев легло на него до конца жизни? Ни на кого другого я не могу возложить этот груз! Это моя ноша, как короля! — стиснул зубы и медленно разжал кулаки, выпустив одежду Келлараса. Отошёл, отвернувшись от друзей, опёрся ладонями о стол, и молчал несколько мгновений, затем вновь развернулся, но уже не смотрел никому в глаза. — Я уже слыву убийцей. Пусть только я. Мой долг как правителя защищать Лес и его жителей. И я буду делать это так, как умею.

— Ораферн, — сочувственно произнесла Эльдаэн и поднялась с кресла, подошла, положила руку на его плечо. — В битве всё проще… В мирной жизни столько подводных камней на пути короля. — Сердце эльфийки сжималось, видя дорогого друга в таком состоянии. Она знала, что принять такое решение ему самому было очень не просто. — Но что бы ты ни решил, можешь на меня рассчитывать.

— Ты говоришь страшные вещи, Ораферн, — нахмурился Нурфарон. — Но я понимаю тебя.

— Мне жаль, что тебе приходится делать такой выбор, — вздохнул молчавший прежде Баиндуир. — Тебе пришлось многое пережить, и ты всеми силами стараешься защитить наш дом. Это достойно уважения. Не могу сказать, что я согласен с таким решением, но препятствовать и поднимать народные волны не буду. Можешь быть в этом уверен.

Келларас, смущённый словами венценосного друга, молчал, потупив взор.

— Спасибо, — тихо ответил король. — Подготовьте всё. Через пару дней это закончится.

Друзья кивнули и постепенно покинули кабинет, оставив только Геллионна и Лимлага.

— Прости, Геллионн, — вздохнул хозяин леса, ощутив запах сожаления вперемешку с тревогой и сочувствием. — Я не могу поступить иначе.

Дворецкий склонил голову, зажмурившись.

— Как… прикажет мой король… — произнёс он.

Будучи на службе первого короля Архаларана, лис-полукровка видел всё, что творилось вокруг, и сильно переживал за судьбу Морнтаура. Слабый и трусливый правитель губил свои владения, не способный ощутить их боль. А Геллионн мог, и сердце сжималось, когда Архаларан решил спастись за закрытыми воротами, бросая всех, кто остался снаружи на смерть. Но после на трон взошёл воин и охотник, победив первого короля, и дворецкий понадеялся, что теперь может что-то измениться. Он остался во дворце и прислуживал, оказавшись максимально близко к Ораферну, пытался изучить его, понять. А когда осознал, каким характером тот обладает, ужасно обрадовался и укрепил в себе надежду на лучший исход. Правда, пришлось немало потрудиться, чтобы помочь тому восстановиться после войны, вытащить нового короля из эмоциональной ямы, чтобы он снова начал улыбаться. А что теперь? Ораферн вновь брал на себя непосильную ношу, которая могла заставить его замкнуться в себе и в итоге «сгореть». Первый из правителей Морнтаура, которому открылся Лес, должен жить так долго, как это возможно. Достойный править обязан сидеть на троне. И Геллионн хотел сделать всё возможное, чтобы помочь ему в этом.

— На этом всё. Прошу меня простить, — Ораферн обвёл взглядом оставшихся и направился к выходу.

Лимлаг вдруг опустил тяжёлую ладонь на голову дворецкого и потрепал того по волосам. По чёрным прядям, словно пробежал электрический импульс, сломав заклятье, и на голове выскочили два чёрных лисьих уха.

— Не переживай, лисёнок, — усмехнулся повелитель морей. — Мы что-нибудь придумаем. Я не дам его в обиду.

Смешанные чувства из возмущения и благодарности наполнили сердце духа-полукровки.

* * *

На большой поляне в час косули, когда солнце уже начинало раздумывать повернуться к вечеру, собралось множество эльфов. Не только представители свиты, но и простые ремесленники, охотники и собиратели, слуги и звероведы. Даже тёмные тучи, грозящие закрыть дневное светило и пролиться снежным дождём, не остановили эльфов. Не то, чтобы ласгален были кровожадны и желали увидеть смерть собрата, скорее неверие в реальность происходящего побудило их прийти. Никто из них даже подумать не мог о подобном стечение обстоятельств.

Хозяин леса вышел в середину с двумя своими мечами за спиной и окинул взглядом присутствующих. В первых рядах выставили придворных, в особенности тех, на кого могли упасть подозрения в соучастии заговорщикам. Претенденток на звание фаворитки оставили где-то позади. Нежным девам, никогда не видевшим крови, не стоило смотреть на происходящее.

— Ласгален! — обратился Ораферн к своему народу. — Я всегда старался быть достойным правителем для вас! Восстановить лес после войны, обогатить Морнтаур за счёт налаживания связей с соседями, обеспечить мирное существование. Но я даже не догадывался, что в моей свите среди самых доверенных эльфов могут отсиживаться предатели. И в тот момент, когда я отправился в путь на поиски защитных чар для нашего Леса, они подняли головы и попытались присвоить себе то, что им не принадлежит. Затаённая ненависть ко мне и жажда власти нарушила баланс Чёрного Леса, подвергнув его и его жителей опасности. Я должен защищать свой народ и свой дом, это моя обязанность, как короля! Поэтому, дабы впредь избежать подобного, была выбрана мера наказания, не соответствующая нашим устоям. Я понимаю ваше смятение. Но те, кто не гнушаются убийствами и ставят под сомнение безопасность жителей Морнтаура ради удовлетворения собственных желаний, должны быть сурово наказаны раз и навсегда! Советник Наурглаэр и его приспешники организовали убийство девы Мерили́н, чтобы запугать меня, дабы я оставил трон. Они навели смуту в моё отсутствие, кознями и ложью посадили в темницу честных и преданных Морнтауру эльфов! Оклеветали их, чтобы те не мешали им на пути к власти! Даже их близкие, узнав о содеянном, отказались от родства с ними. И теперь я свершу над ними правосудие! Зло будет наказано!

Ораферн отошёл в сторону. Стража вывела на середину основных зачинщиков: советника Наурглаэра, казначея Таваренри и начальника тюрьмы Ангрена, а также всех выявленных причастных. Их поставили на колени, прямо на ковёр из багряных и жёлтых листьев. Король прошёл мимо каждого и остановился рядом с советником.

— Ты безродное отребье! — вдруг плюнул в его сторону Наурглаэр, безумно распахнув глаза. — Этот Лес должен быть МОИМ! Слышишь?! МОИМ! Я достоин этого! Это я должен был сидеть на троне! Я! А не ты, не знающий своего отца! Падаль!

Ораферн одним движение достал меч из ножен и опустил его на шею предателя. Голова покатилась по ковру из листьев. На лице короля не было ни злобы, ни радости, только ледяное спокойствие.

— Тебе отомстят! Халла порвут тебя на куски! — прорычал казначей и замолк навсегда.

— В Морнтауре я хозяин и мнение ласгален для меня важнее, — нахмурился правитель. — Ещё кто-то хочет высказаться?

— Безродный убийца! — выкрикнул Ангрен.

— Родовитый убийца — тоже убийца, — произнёс Ораферн, когда третья голова покатилась следом за второй.

Король Чёрного Леса чувствовал животный страх, исходивший от остальных предателей, стоявших на коленях. И чем ближе становился меч правосудия, тем ярче ощущался запах.

— Никто из желающих навредить Лесу не уйдёт безнаказанным. Вы можете скрестить со мной мечи и лишиться Морнтаура навсегда. А можете отработать свой долг перед Лесом в северной его части в битве с рогринами. Те, кто смогут выжить и оставить идеи свергнуть меня, примут свою судьбу, получат возможность остаться. Но предательство есть предательство. Они навсегда оставят на себе печать позора, никогда не займут высокого чина, и до конца жизни за их передвижениями будут пристально наблюдать. В случае опасности, они пойдут в бой первыми. Такова цена, которую они будут платить за содеянное.

Послышался удивлённый и где-то даже возмущённый ропот среди толпы собравшихся. Не все были согласны с решением правителя Чёрного Леса, высказывая своё мнение друг другу.

— Если мы так противны тебе, так изгони нас! — рыкнул один из пленных.

— Никто! — Ораферн медленно обернулся к нему, сощурив глаза. — Никто из предателей не выйдет из Леса живым.

— Мой король, разве это справедливо? — крикнул кто-то из толпы. Стражники тут же обернулись к нему.

— Пусть говорит! — правитель жестом успокоил охрану.

— Ведь самое страшное наказание для эльфа всегда было изгнание! — ласгален вышел из толпы собратьев. — Не иметь возможности вернуться в родной лес и до конца дней страдать из-за этого. Но при этом не лишаясь жизни.

— Боюсь, что когда вся эта шайка составляла свои планы, они рассчитывали именно на это наказание. Изгнание для них — лучший вариант. Они и там, за пределами Леса смогут жить и строить козни против Морнтаура, пытаясь вновь его завоевать, — покачал головой Ораферн. — К тому же, они знают все лесные тропы, знают наши обычаи и привычки, знают дворец и его особенности. Они с лёгкостью расскажут об этом тому, кто посулит им моё свержение. И тогда могут пострадать невинные жители. Потому что для этих, — обвёл рукой стоявших на коленях преступников, — уже нет ничего родного, того, что хочется защитить. Они желают лишь владеть и не важно, какой ценой. Я не готов ставить под удар свой народ. Я как король Морнтаура обязан защитить вас и нашу территорию.

— Ну… если так рассудить… — замялся собеседник и сделал шаг назад, обратно к толпе, которая зашепталась между собой снова, обсуждая доводы правителя.

— Что? — Ораферн вновь обернулся к пленным. — Кто готов скрестить со мной меч? — но никто не спешил отвечать. — Можете хоть все разом!

На это предложение вздрогнули не только совершившие преступление эльфы, но и друзья короля.

— Ораферн, что ты творишь? — тихо застонала Эльдаэн. — Их тут двадцать три…

— Я готов! — сразу нашёлся кто-то из пленных.

— И я!

— Дайте и мне меч!

— И нам!

Шестеро вышли против короля. Остальные предпочли наблюдать за ходом боя.

— Ты слишком самоуверен! — усмехнулся предатель, крутанув мечом. — Сейчас мы сделаем то, что собирались сделать давно.

— Уберите тела, — тихо приказал стражам король, и те быстро оттащили казнённых.

— Ора… — хотела было вступиться Эльдаэн, но Лимлаг положил руку ей на плечо.

— Не надо, — низким голосом остановил он эльфийку. — Посмотри на него. Ораферну нужна эта битва. Умереть мы ему не дадим, — повелитель морей опустил ладонь на рукоять своего меча. — Но лишать его боя нельзя.

— В прошлый раз их было меньше… — она волновалась, но остановилась.

Талион, стоявший чуть позади, тоже внимательно наблюдал за происходящим, сжимая ножны. Слышал, как Келларас фыркнул, назвав короля безумцем, как его одёрнул Нурфарон, пристыдив. Видел, как собравшиеся ремесленники, звероведы, слуги и девушки из поселения затаили дыхание, пробившись ближе к оцепленному стражей месту казни.

— Я готов, — Ораферн вытащил из ножен оба своих меча и встал в низкую стойку, ожидая нападения.

— Умри! — рыкнул один из дуэлянтов, и все разом рванули вперёд.

Движением меча король поднял ворох листьев, на мгновение застлав алыми и золотыми пятнами взор противников, и почти молниеносно переместился, атаковав ближнего. Кровь брызнула на разноцветный лиственный ковёр. Но противники старались обступить Ораферна, зажать его в кольцо и со всех сторон зарубить. Он не мог им этого позволить. Крутанувшись, отбил выпад одного. Развернулся, отбил меч второго. Уклонился от третьего и схлестнулся клинками с четвёртым. Пятый попробовал напасть со слепой зоны, даже не подозревая, что теперь у короля её нет. Алые искры блеснули в глазах, наполняя тело невероятной скоростью, ловкостью и силой. Во взгляде не читалась ненависти, лишь непоколебимая решимость. Взмах. Звон клинков. Выпад. Парировал и увёл в сторону. Полукровка вертелся, словно танцуя между врагами с грацией дикого зверя. Кровь брызнула на землю. Один из противников рухнул под ноги второму. Тот запнулся, и это открыло его шею для удара. Клинок другого врага устремился в живот Ораферна, желая перерубить его пополам. Король прыгнул вперёд, перекувырнулся через меч. Удар ногой в колено заставил предателя упасть. Правитель развернулся, спасая свою спину от выпада сзади. Отбил меч и вторым отрубил руку поднимающемуся врагу. Тот взвыл, заставив вздрогнуть всех присутствующих. Следующий удар добил.

Король видел, как отшатнулись последние два, осознавая, что дело не выгорит. Но бросить мечи и бежать они не могли. Переглянулись, а потом с неистовой яростью бросились вперёд. Звонкий танец возобновился с новой силой. Взмах… и противник пал, лишившись глаз и переносицы. Выпад… Меч предателя упал из ослабшей руки. Тело обмякло и повалилось на землю. Ораферн встал и резким движением вниз стряхнул кровь с мечей. Ещё несколько мгновений он стоял, приводя дыхание в порядок.

— Кто-то ещё желает? — его голос казался на удивление спокойным.

Но никто не пожелал больше с ним биться. Наверное, посчитали, что с рогринами у них больше шансов выжить.

— Отличный бой! — Лимлаг первым отозвался, похлопав в ладоши.

— Оставшихся в тюрьму до момента, когда объявят рейд в северные окраины! — приказал хозяин леса, и стража тут же исполнила. — На этом объявляю казнь завершённой!

— Ораферн… — выдохнула Эльдаэн. — Он стал двигаться иначе. Не уверена, что смогу победить его в бою. А я никогда прежде ему не проигрывала.

— Он многое пережил за это время и многому научился, — пояснил Лимлаг, с усмешкой глядя на Талиона, что застыл в полном восхищении, провожая взглядом своего кумира. — Но теперь ему явно нужна встряска, чтобы выбраться из того омута, что его затягивает.

— Омута? — переспросила эльфийка.

— Эти события ожесточают его сердце, — нахмурился бородатый эльф. — Как бы опасения Геллионна не подтвердились.

Вскоре поляна опустела. Остались лишь взъерошенные дуэлью листья с кровавыми пятнами. Тяжёлая серая туча, наконец, доползла до леса, заплакав над местом битвы, смывая все следы.