Гарри Поттер и Вечерний дом (джен)

— Целители обещают, что через несколько дней приведут ее в чувство, — сказал Симус. — По крайней мере, до такой степени, чтобы можно было допросить.

— Надеюсь, кто-нибудь проследил за тем, чтобы не был нарушен Статут о секретности? — спросил Гарри. — Все-таки не каждый день по улицам ходят люди, у которых вместо руки звериная лапа…

— Все в порядке, ребята среагировали очень быстро, — вставил Джастин. — Никто ничего не вспомнит. Конечно, кое-что успело просочиться в газеты, но магловская пресса в последнее время пишет так много бреда, что заметка о том, как босая, беременная и невменяемая женщина бродила по улицам в ночной рубашке, разбрасывая по дороге фунты стерлингов, не произведет никакого впечатления. Читатели лишь пожалеют, что их не было на улице в этот момент. Уверен, что внимание большинства свидетелей было приковано к дармовым деньгам, летящим по тротуару, а не к тому, что у Стеллы вместо левой руки — звериная лапа.

— Теперь вся надежда на целителей, — задумчиво откликнулся Гарри.

— Ну, последствия неудачного превращения они надеются ликвидировать уже к завтрашнему вечеру, — сказал Симус. — А вот что касается ее рассудка — тут все сложнее. Она беременна, поэтому большинство зелий и заклятий использовать нельзя. Так что потребуется время. Пока они намерены сделать все возможное, чтобы она доносила ребенка до какого-то более-менее нормального срока и родила. А дальше уже лечить… Кто бы мог подумать? Оказывается, она еще и незарегистрированный анимаг. Ласка, если быть точными. Пыталась превратиться, но что-то пошло не так…

— Да у нее давно все пошло не так, — мрачно усмехнулся Джастин. — Мы опросили соседей и свидетелей, нашли ту ферму, где они скрывались последние месяцы. Она, видимо, довольно давно съехала с катушек. Там в доме такое творится… Полный мрак. Целители говорят, что она сильно истощена, видимо, почти забывала есть. В конце концов набила сумку деньгами с того ограбления, и пошла пешком в ближайший городок, куролесить. Там ей вызвали «скорую» и полицию, поместили в психиатрическую больницу, а сумка с деньгами, изъятая у сумасшедшей, попала в ежедневные полицейские сводки. Терри просматривал, увидел сообщение и решил на всякий случай проверить — вдруг это те самые похищенные деньги… Так мы и обнаружили Волчицу в смирительной рубашке, беременную и невменяемую. И перевезли в Мунго.

— Отличная работа, ребят, — с улыбкой произнес Гарри.

— Кто бы мог подумать, что такая хитрая бестия и вдруг свихнется, — сказал Джастин. — Нам, если честно, просто очень повезло…

— А вот Стелле — не очень, — сказал Симус. — Все на свете поставила на одну карту. Много лет стремилась к цели, неистово поклонялась своему Саймону, ради него не брезговала ни убийством, ни обманом, ни грабежом, ни предательством. А он, едва оказавшись на свободе, обрюхатил ее, прихватил свое наследство и был таков. Ищи-свищи его теперь…

— Да уж, — вздохнул Гарри. — Даже представить жутко…

— Гарри, только не говори, что тебе ее жалко, — воскликнул Джастин. — Девять из десяти, что именно Стелла убила миссис Грей и вынудила ее подписать завещание в пользу своего ненаглядного. На ней минимум мошенничество и убийство. И черт знает сколько еще грехов.

— Страшно представить, что чувствует человек, который так доверял и любил и которого использовали и предали с таким вероломством, — вздохнул Гарри. — Неудивительно, что она не смогла этого выдержать. Чисто по-человечески мне действительно ее жаль. А еще больше — ее ребенка…

— Поскольку папаша испарился в неизвестном направлении, а мать повредилась в уме, ребенок скорее всего попадет в приют, — сказал Симус. — Еще один обитатель «Дуглас-хауса»…

— Для начала пусть благополучно появится на свет, — сказал Гарри. — Деньги при обыске нашли?

— Да, почти миллион, — ответил Джастин. — Ну, еще кое-что собрали на улице, что она успела разбросать. Несколько человек принесли деньги в полицию, остальные купюры всплывут, когда ими попытаются расплатиться. Так что это вопрос времени.

— Значит, банковское дело практически закончено, — резюмировал Гарри. — Надо только оформить все бумаги. Что ж, ребят, вы просто молодцы. Пойдем. Если кто-то будет меня искать, я — к Кингсли, надо его порадовать. И в отдел М нужно кое-что отнести…

Вечер разворачивался над деревушкой Оттери-Сент-Кэчпоул, словно рулон великолепного темно-синего бархата, наполняя пространство пьянящей прохладой и свежестью. Гарри очень любил эти минуты, когда можно выйти на крыльцо старого уютного дома Уизли, просто постоять несколько минут, вглядываясь в сумеречное ясное небо, послушать, как постепенно затихают все звуки и мир погружается в сон. Слиться с этой густой свежестью, почувствовать себя частью чего-то огромного и прекрасного. Взглянуть на звезды и ощутить свое родство со всей вселенной. В такие минуты его сердце наполнял удивительный покой, казалось, что на свете нет ни горя, ни зла, что стоит каждому злодею и глупцу остановиться хотя бы на несколько минут и подставить лицо вечернему весеннему ветерку и позволить ему проникнуть внутрь, в самую глубину сердца, как всякое стремление разрушать, калечить и ненавидеть пропадет даже у самого отъявленного мерзавца… Конечно, это была иллюзия. Но все-таки каждый раз, когда Гарри бывал в «Норе», он всегда тихонько ускользал из гостиной, чтобы постоять на крыльце.

Сегодня все было не так. Гарри, облокотившись на перила, смотрел в ясное темнеющее небо и напряженно вслушивался. Что-то разладилось в его отношениях с миром. Словно в прекрасную симфонию вторгся какой-то резкий, чужеродный звук, агрессивный и навязчивый, ломающий своим мрачным диссонансом всю гармонию этого великолепного вечера. Все было хорошо. Даже лучше, чем он мог предполагать еще несколько часов назад. Но все же этот странный, горький привкус тревоги его не покидал. Так и не найдя объяснения этому странному ощущению, Гарри несколько раз вздохнул полной грудью и, тряхнув головой, шагнул внутрь.

Его любимое семейство весело уплетало изумительные пирожки бабушки Молли. Джинни помогала маленькому Альбусу, который весь извозился в сладкой начинке. Тедди и Джеймс наелись раньше всех и теперь, словно завороженные, смотрели на что-то, что показывал им дедушка Артур, устроившись в кресле у окна. Молли заканчивала мыть посуду, а Вирджиния вытирала и аккуратно расставляла в шкафу тарелки и чашки. Совершенно обычный семейный вечер, наполненный теплом и радостью.

«Пора», — подумал Гарри.

— Вирджиния, можно тебя на пару слов? — спросил он, проходя в кухню. — Есть кое-что важное.

— Да, конечно, — откликнулась та и, отложив полотенце, подошла к нему. — Мне тоже нужно кое-что тебе показать.

Гарри чуть заметно кивнул Джинни, которая так же едва заметным кивком ответила ему. Он улыбнулся ей, с облегчением отметив, что от былой ревности и напряжения не осталось и следа.

Они поднялись в маленькую комнату, где сейчас обитала Вирджиния. Она зажгла ночную лампу и села на кровать, Гарри взял себе стул.

— Новостей много, — начал он. — Даже не знаю с чего начать…

— Лучше с плохого, — откликнулась она.

Он помолчал и проговорил:

— Дело об убийстве твоей матери раскрыто. Некоторое время назад мы задержали Стеллу и сегодня ее наконец удалось допросить. В общем, как мы и подозревали, это ее рук дело. Старалась ради Саймона. Твоя мама подписала все бумаги в его пользу, потому что иначе Стелла грозила добраться до тебя. Мать обменяла твою неприкосновенность на наследство, успев выторговать для тебя только отцовские картины…

Он подробно рассказал ей о том, как и в каком состоянии была обнаружена Волчица, что Саймон бесследно исчез, прихватив унаследованное состояние и бросив верную подругу, чего та перенести не смогла… Вирджиния слушала, не шевелясь, едва дыша от волнения и потрясения.

— Сейчас она в Мунго, под надежным наблюдением, — объяснил Гарри. — Целители следят за тем, чтобы она не навредила себе и ребенку. Неизвестно, смогут ли они ее вылечить. Так что будет ли судебное разбирательство, тоже пока неясно. Нужно дождаться рождения малыша.

Вирджиния вздохнула, сдвинула маску и закрыла лицо руками. Гарри молча ждал, пока она совладает с переполнившими ее чувствами. Когда она потянулась, чтобы снова скрыться за маской, он мягко попросил:

— Нет, не надо. Пожалуйста.

Девушка послушно убрала руку и отвела взгляд в сторону.

— Я знаю, что на это неприятно смотреть. И ты… Не понимаю, зачем тебе видеть такое уродство.

Он улыбнулся.

— Я смотрю на тебя, а не на уродство, — сказал он. — Знаешь, в Азкабане сидит немало людей, которые невероятно привлекательны внешне. Одна ведьма… Думаю, что в юности она была ослепительной красавицей. Блондинка с лицом настоящего ангела. Но когда я дежурил и делал обычные обходы, я всегда старался не смотреть на нее. Она вызывает ужас. И настоящее, физическое отвращение, прям до тошноты. Не стану рассказывать, за что ее пожизненно упрятали в тюрьму… А ты стыдишься того, в чем нет твоей вины. И когда знаешь, какой ты человек, внешнее уже не имеет значения. Но я знаю, что тебе тяжело. Поэтому и…

Он сделал паузу, собираясь с духом.

— Я могу помочь тебе, Вирджиния, — выдохнул Гарри. — Это вторая важная новость, которую я хотел сообщить. Вот уже несколько недель я провожу эксперимент… И… В общем, мой дед перед смертью успел создать один эликсир, который позволяет лечить раны, нанесенные темной магией. Во всяком случае, очень ускоряет процесс лечения и дает очень хороший эффект. У него были пометки и насчет уже имеющихся шрамов. Я испробовал на себе — и все получилось. Теперь пришло время рассказать тебе.

— Я… Я не понимаю…

Она была настолько ошеломлена, что не могла даже говорить.

Гарри подвинул стул и осторожно пожал ей руку.

— Я не могу обещать тебе, что они исчезнут совсем, — сказал он. — Я просто не знаю. Но в любом случае они будут менее заметны. И ты сможешь, наконец, перестать прятаться.

— Гарри… — она выдохнула его имя одними губами. — Я… Повтори, пожалуйста. Боюсь, я ничего не поняла.

Он терпеливо повторил все с самого начала. Она с трудом перевела дух.

— То есть ты… Несколько недель… И это ради меня? Все ради меня одной? Боже великий.

— Я просто делаю то, что в моих силах, — объяснил он. — Ведь неспроста я наткнулся на эту запись в дневнике бабушки. Нашел лабораторию деда. И все остальное… Будто бусины на нитке. Все складывается. Мы встретились не случайно. Вообще ничто не происходит случайно, без причины. Нужно просто делать то, что ты можешь. И сейчас я могу помочь тебе, Вирджиния. Если ты позволишь. Если ты примешь мою помощь.

Она долгое время молчала, опустив взгляд, потом встала, подошла к окну и, обхватив себя за локти, заговорила:

— В тот день, когда я познакомилась с твоей женой, я поклялась никогда больше… Но… Гарри, от тебя я приму все, что угодно. Даже смерть. Ты знаешь почему. Я никогда больше не скажу тебе об этом. Но… Я все это время спрашиваю небеса: почему мне выпало такое счастье. Я никогда даже не смела подумать, что увижу тебя, даже издалека. А сейчас ты здесь, рядом. Тратишь столько сил, чтобы мне помочь… Это, словно какой-то сон. Как сон…

Он тоже поднялся со стула и встал с ней рядом.

— Я тоже должен кое-что тебе сказать, Вирджиния, — сказал Гарри еле слышно. — Для меня тоже все было непросто. Когда я познакомился с тобой, когда узнал поближе… Это было как наваждение. Я впервые потерял голову, знаешь? И не мог понять, почему. Мучился ужасно… Потому что ты стала мне очень дорога. Очень. До такой степени, что мне понадобилось довольно много времени, чтобы снова обрести опору.

Он взволнованно вздохнул и продолжил:

— Ты ведь знаешь, что у меня семья. Чудесная жена, дети. И они — мое главное сокровище в жизни. Я никто без них. Я жив только потому, что они не дали мне умереть. Я принадлежу им. Я люблю их. И всегда буду любить. У тебя чистое сердце. И ты не смогла бы любить предателя и лжеца. А я не смог бы жить, если бы поддался слабости, если бы позволил себе что-то…

Гарри провел ладонями по лицу.

— Ты знаешь свет, Вирджиния. Как и я, — еле слышно снова заговорил он. — И… Все настоящее такое хрупкое… Ни ты, ни я никогда больше никогда не увидели бы этот свет, если бы позволили себе потерять голову. Все самое красивое, самое доброе, что есть в нашей жизни, утонуло бы в грязи. Во лжи. В слезах других людей. Одним махом разрушить всё… Я бы не смог жить после такого. Поэтому я очень благодарен тебе. Что ты дала мне возможность сделать шаг назад и прийти в себя. Хотя, я знаю, что это было также нелегко. И сейчас, когда все наконец встало на свои места, я могу открыться тебе. И… Есть еще кое-что.

Он вздохнул и подробно рассказал онемевшей, остолбеневшей Вирджинии то, что сам узнал совсем недавно.

… Мнемус Агнеты сработал, как положено: по поверхности полукруглого металлического подноса побежали блестящие волны, потом разгладились, и Гарри, затаив дыхание, увидел своих родителей. Лили сидела на диване в полутемной, освещаемой лишь пламенем камина, гостиной Ивнинг-холла, ее ноги были прикрыты клетчатым пледом. Джеймс, сняв очки, лежал, положив голову жене на колени. Глаза его были закрыты, однако лицо излучало абсолютное счастье.

— Это самое счастливое рождество в моей жизни, — проговорил он, вздыхая. — Однажды, много лет назад, я поклялся, что женюсь на тебе. И сейчас… Ты здесь. И совсем скоро…

Он поднял голову и посмотрел на Лили.

— Как ты думаешь, — спросил Джеймс, сияя, — Кто у нас будет? Мальчик или девочка?

— А кого ты хочешь больше? — спросила она с улыбкой.

Он снова положил голову ей на колени.

— Неважно, — подумав, ответил Джеймс. — Маленький сорванец с мамиными глазами. Или девчушка. Такая бойкая и решительная, как ты.

— Может, он пойдет в папу, — усмехнулась Лили. — Упрямец, неугомонный умница и чемпион по квиддичу.

— Почему бы и нет? — лениво промурлыкал довольный Джеймс. — Будем гонять с ним над лесом. Втроем. Или даже вчетвером, если присоединишься к нам с Сириусом. Благо, что дома целая коллекция мётел, на всех хватит…

Лили рассмеялась, взлохматила и без того непослушные черные волосы мужа. Тот зажмурился от удовольствия.

— Одно я знаю точно, — сказал он, улыбаясь и вздыхая, — У него лучшая на свете мама. И самый счастливый папа на свете. Который будет изо всех сил его любить.

— А как мы его назовем? — вдруг спросила Лили.

Джеймс приоткрыл глаз, потом снова закрыл и через несколько мгновений ответил:

— Если мальчик, то предлагаю ничего особенного не выдумывать. Давай назовем в честь дедушки Генри. Как думаешь?

— Ну, хорошо, — кивнула Лили. — Хотя… Тогда пусть будет Гарри. Как принц.

— Договорились! — радостно воскликнул Джеймс. — Гарри Джеймс Поттер. Звучит превосходно! Надеюсь, Бродяга не обидится, что не Сириус — не люблю я их астрономические традиции… А если девочка?

— В качестве компенсации доверим Бродяге обязанности крестного, — засмеялась Лили. — А если девочка?

— Теперь выбирай ты, — подумав, ответил Джеймс. — Я придумал для мальчика.

Лили умолкла и некоторое время просто перебирала волосы на голове мужа, который явно таял от ее нежных прикосновений.

— Если девочка, то пусть будет Вирджиния, — сказала она. — Так звали мою бабушку. Очень красивое имя, мне всегда нравилось.

— Вирджиния… — повторил Джеймс, словно примеряясь, пробуя. — Прекрасно. И торжественно, и трогательно. Отлично, вот мы и договорились. Значит, сначала родим мальчика, а потом обязательно девочку. Ну, или наоборот. Это как получится. Я уже представил, какими они будут. Хочу обоих! Сразу!

Лили звонко рассмеялась.

— Поглядите на него! Двоих сразу! Вы слишком торопитесь, мистер Поттер, вам так не кажется?

— Не-а, — беззаботно заявил Джеймс, сев и лучезарно улыбнувшись. — Теперь у меня есть цель, дорогая миссис Поттер. А вы знаете, мадам, насколько я целеустремленный…

— Вот так, — выдохнул Гарри, закончив рассказ. — Когда я узнал… Знаешь, как молния. Меня будто встряхнули, и все встало на свои места. Все стало так ясно, так очевидно… И… Теперь я понимаю. И если тебе нужен брат…

Он не успел договорить — Вирджиния закрыла лицо руками и часто-часто закивала. Гарри порывисто обнял ее, чувствуя, как бедняга дрожит всем телом.

— Гарри, я… — начала она, но задохнулась на полуслове. — Прости. Не хочу плакать, как сопливая дурочка. Слишком много всего… Ответь мне только: Джинни знает?

— Да, — улыбнулся Гарри. — Ты же видела, как она спокойно оставила нас наедине? Я рассказал ей все, как есть. Хотя это было нелегко. Между нами больше нет тайн.

Она отошла от окна и снова села на кровать. Гарри опустился на стул напротив.

— Сейчас, когда самое сложное уже позади, — снова начал он, — Тебе нужно узнать еще кое-что. Кто и почему нанес тебе эти раны…

Она выслушала чудовищную правду молча, не дрогнув. Потом сжала ладони и, сверкнув ослепительно синими глазами, выдохнула:

— Я не знаю, суждено ли нам еще когда-нибудь свидеться с Саймоном. Но… В детстве я очень его любила. Он же хотел меня уничтожить. Ему не нужна была сестра. А сейчас, из-за всех его козней, у меня есть настоящий брат. О котором я не могла даже мечтать. Один меня изуродовал. А другой…

— Так ты согласна попробовать? — спросил Гарри.

— Я согласна на все, что бы ты ни предложил, — ответила она. — Я верю тебе.