Потерянные (джен)

Лето 2031 года.

После смерти Томми Версетти.

Сиделка прикрыла дверь в спальню Томми. В доме царила гнетущая тишина, нарушаемая только тиканьем старинных часов в холле. Семь лет она была помощью и опорой старого дона и теперь, когда его не стало, чувствовала себя потерянной.

В последние дни Томми часто говорил о внуке: «Марчелло должен знать, — повторял он в бреду. — Скажи ему... скажи...»

Она нашла номер Марчелло в телефонной книге Томми. Рука дрожала, когда она набирала цифры.

Выстрел прозвучал неожиданно. Женщина не успела обернуться.

— Прости, дорогая, — Джеки опустил пистолет. — Такие тайны должны умереть вместе с отцом.

Кен Розенберг, стоявший в дверях, побледнел:

— Господи... Джеки, что ты...

— А ты поможешь мне убрать это, — Джеки повернулся к нему. — И я прощу тебе твои долги.

Позже, когда тело было спрятано, Джеки похлопал Кена по плечу:

— Теперь ты мой должник. Навсегда.

Кен смотрел вслед уходящему Джеки и чувствовал, как его затягивает в новый кошмар.

* * *

Июнь 2032 года.

Вайс-сити.

Розенберг появился сам, без оружия и условий. Расплакался от страха и раскаяния, Нико громко матерился по-сербски, когда чуть не прибил старого наркомана, явившегося к Марчелло посреди ночи.

— Ты! — Марчелло прижал Кена к стене. — Ты помогал ему всё это время!

— Нет-нет, постой! — Кен задыхался. — Я могу всё объяснить! Он предал меня, кинул, как только получил что хотел!

— И почему я должен тебе верить?

— Потому что я знаю то, чего не знает никто, — Кен облизнул пересохшие губы. — Тайный ход в особняк. Томми... Томми показал его только мне. На случай, если что-то пойдёт не так.

Марчелло ослабил хватку:

— Что?

— За книжным шкафом в библиотеке, — Кен говорил быстро, словно боялся не успеть. — Там механизм, я помогал его устанавливать. Томми говорил... говорил, что настанет день, когда это пригодится.

— Почему он доверил это тебе?

Кен грустно улыбнулся:

— Я был единственным, кто никогда его не предавал. Даже когда мог.

Он достал из кармана помятый конверт:

— Вот, держи. Там схема. Считай это... моим искуплением. За то, что не успел спасти ту сиделку. За то, что был слишком слаб, чтобы остановить Джеки.

Марчелло взял конверт. В нём была старая схема особняка с пометками, сделанными рукой Томми.

— Парень, — сказал Кен, — твой дед говорил, что ты напоминаешь ему его самого в молодости. Только чище. Добрее. Он гордился тобой, парень. Даже если и не часто это показывал.

Марчелло вздохнул:

— Хрен мы тебя отпустим, пока не разберёмся со всем этим. Я тебе не верю. Так что Роман и Нико последят за тобой некоторое время на этой квартире.

Пока Кен возмущался, принимая неизбежное, Марчелло вспомнил слова дедушки: «Мой мальчик, они думают, что знают меня, знают всё о Версетти. Это не так. Чесать языками, вести дела — не значит вести дружбу. Томми знают всего три человека: я, твоя прекрасная бабушка и ты. Даже твой отец в стороне. И это опаснее всего».

* * *

— Здесь камеры слежения, — Марчелло водил пальцем по схеме особняка. — И тут. Отец всегда был параноиком, а сейчас наверняка усилил охрану.

Они собрались в «штабе». Нико изучал расположение снайперских позиций, Барбара раскладывала фотографии периметра, сделанные во время своих «прогулок».

— Тайный ход — это хорошо, — Грейс склонилась над схемой. — Но есть проблема. Джеки мог знать о нём. Мог установить ловушки.

— Кен мог просто пиздеть, мы не узнаем, есть там этот сраный ход или нет, пока не проверим лично, — Марчи поджал губы.

— Я могу устроить отвлекающий манёвр, — предложил Нико. — Старый трюк с фейерверками и дымовыми шашками. Охрана отвлечётся на шум.

— А я буду следить за периметром, — подхватила Барбара. — Никто не заподозрит какую-то прогуливающуюся бабу.

Марчелло покачал головой:

— Он ждёт нас. После смерти Иниго отец совсем слетел с катушек. Он знает, что мы придём.

— Именно поэтому нам нужно действовать быстро, — Грейс постучала пальцем по схеме. — Пока его паранойя не достигла пика.

— А если он готов? — спросил Марчелло. — Если это ловушка?

— Значит, мы тоже будем готовы, — она поймала его взгляд. — У нас есть то, чего нет у него.

— Что?

— Мы есть друг у друга. А у него кто?

Нико тактично отвернулся, делая вид, что изучает карту. Барбара спрятала улыбку за чашкой кофе.

— Операция завтра на рассвете, — Грейс свернула схему. — Все знают, что делать?

— Да, босс, — шутливо отсалютовала Барбара, но в её глазах читалось беспокойство.

Они разошлись готовиться, каждый по-своему. Нико проверял оружие, Барбара зубрила маршруты патрулей. А Грейс и Марчелло... они понимали, что эта ночь может быть последней.

* * *

Грейс и Марчелло остались в номере мотеля, принадлежавшего Тони Принсу. Она методично разбирала и чистила пистолет — привычное действие помогало справиться с тревогой. Марчелло сидел рядом, больше наблюдая за её руками, чем занимаясь своим оружием.

— Кто учил тебя стрелять?

— Папа. Просто по приколу. Но смотри, как пригодилось. А тебя учили?

— Дедушка был против. Но мне было интересно. Так что понахватался у охраны клана. Грейс...

Она подняла взгляд, Марчелло смотрел на неё, словно видел впервые.

— Ты изменилась. Но глаза остались те же. Как тогда, на пляже.

Она хотела отшутиться, перевести всё в привычное русло, но не смогла. Его рука коснулась её пальцев, всё ещё сжимающих пистолет. Грейс замерла, как пойманный зверёк — между желанием убежать и остаться.

— Я должен сказать... — начал он.

Но вместо слов — поцелуй. Осторожный, почти невесомый. Грейс на мгновение застыла, а потом ответила. Оружие с тихим стуком упало на стол.

Она вцепилась в его футболку, он зарывался пальцами в её волосы, распуская пучок. За окном начинал накрапывать дождь. Откуда-то доносилась музыка — Вайс-сити никогда не спал. Для них существовала только эта комната, только они вдвоём в круге света от настольной лампы.

Грейс водила пальцами по его шрамам, запоминая каждый. Марчелло целовал её закрытые глаза, скулы, шею, словно пытаясь насытиться ею, пока есть время. Потом они просто лежали рядом. Марчелло перебирал её волосы, Грейс прислушивалась к его сердцебиению.

— Если мы выживем... — начал он.

— Не надо, — она приложила палец к его губам. — Давай просто будем здесь. Сейчас. Ты же знаешь, что я уйду, когда всё закончится.

Он понял. Никаких обещаний. Никаких планов. Только эта ночь, только они вдвоём, только тихий шёпот дождя за окном.

Рассвет застал их за подготовкой к операции. Они не говорили о том, что случилось ночью. Марчелло проверял магазины, Грейс крепила кобуру. Обычные движения, которые они делали сотни раз. Теперь в них была особая синхронность.

— Пора, — Грейс глядела на первые лучи солнца.

Он молча кивнул. Они вышли навстречу новому дню, который мог стать их последним. Но даже если так, у них была эта ночь.

* * *

Особняк Версетти возвышался над другими постройками на северо-востоке Старфиш-Айленд, глядя на Вайс-сити, как безмолвный страж. Массивные колонны поддерживали фасад в неоклассическом стиле — дань итальянским корням семьи. С восьмидесятых годов здание претерпело множество изменений, но сохранило величественную ауру власти, которую так любил Томми Версетти.

В те далёкие дни особняк был более броским, кричащим о своём богатстве. Неоновая подсветка, яркие краски, вычурные детали в стиле майамских особняков восьмидесятых. Томми, только захвативший власть у Диаса, утверждал свой статус всеми доступными способами: от розовых фламинго на газоне до позолоченных статуй у бассейна.

Со временем вкус хозяина изменился. К началу девяностых Томми начал трансформировать своё жилище в нечто более изысканное. Исчезли кричащие детали, их место заняли антикварная мебель, ценные картины, редкие книги. Особняк стал не просто демонстрацией богатства, но и свидетельством утончённого вкуса — вещь, которой Томми втайне очень гордился.

К моменту рождения Марчелло особняк стал настоящим дворцом, способным соперничать с лучшими домами Старого Света. Итальянский мрамор в прихожей, винтажные люстры Murano в обеденном зале, старинные гобелены в библиотеке — Томми собирал всё это годами, тщательно выбирая каждую деталь.

Сейчас, при Джеки, особняк сохранил роскошь, но потерял душу. Системы безопасности стали современнее и жёстче: камеры с распознаванием лиц, датчики движения, вооружённая охрана на каждом углу. Изящная красота сменилась холодной функциональностью бункера.

Марчелло, Грейс и Барбара пробирались по старому тоннелю, о котором рассказал Кен. Узкий проход, скрытый за стеной винного погреба, вёл прямо в библиотеку — сердце особняка. Годы назад, когда Томми установил этот секретный выход, он предназначался для быстрой эвакуации в случае опасности. Теперь он стал их единственным шансом проникнуть внутрь.

— Это должно быть здесь, — прошептал Марчелло, ощупывая стену в конце тоннеля.

Механизм, который Кен описал с такой точностью, поддался не сразу. Годы бездействия сделали своё дело — петли заржавели, пружины ослабли. Но всё же панель отъехала в сторону, открывая путь в тёмную библиотеку.

Они проскользнули внутрь. Запах старых книг, кожи и сигарного дыма — Марчелло помнил его с детства. Здесь ничего не изменилось: те же ряды фолиантов, тот же массивный стол, за которым когда-то дед учил его играть в шахматы. Только теперь эта комната принадлежала Джеки.

В наушнике зашелестело. Нико и Роман занимали позиции снаружи, готовясь создать отвлекающий манёвр.

— Мы на месте, — прошептала Грейс. — Начинайте.

Через три минуты за окнами вспыхнули фейерверки, сопровождаемые громкими хлопками и всполохами света. Охрана снаружи оживилась, начала меняться позициями. План действовал. Пока.

— Идём, — Грейс двинулась к двери.

Библиотека соединялась длинным коридором с главным холлом особняка. Им нужно было пересечь его незамеченными, чтобы добраться до кабинета Джеки на втором этаже, где, согласно разведданным Хансоля, должны были храниться документы.

Они почти добрались до лестницы, когда раздался первый выстрел. Пуля выбила щепки из деревянной панели в нескольких сантиметрах от головы Барбары. Началось.

Марчелло и Грейс мгновенно рассредоточились, ища укрытие. Барбара нырнула за массивную статую, выхватывая пистолет. Охрана, как тараканы из стен, повыползала изо всех щелей.

— Сынок! — голос Джеки эхом разнёсся по холлу. — Неужели ты думал, что я не подготовлюсь к твоему визиту?

Он стоял на верхней площадке лестницы, элегантный, в безупречном костюме, словно позировал для фотографии, а не участвовал в перестрелке.

— Добро пожаловать домой, — Джеки усмехнулся, медленно спускаясь по ступеням. — Надеюсь, ты не забыл дорогу?

Марчелло выстрелил, но пуля лишь выбила крошку из перил. Джеки не поморщился.

— Отцовское сердце радуется, видя твою неизменную меткость, — рассмеялся он. — Знаешь, твоя мать тоже не умела стрелять. Это я в ней ценил. Её беспомощность. Такая... чистая.

Перестрелка разгоралась. Охранники наступали с флангов, отрезая пути к отступлению. Где-то за стенами грохотали взрывы: Нико и Роман пытались пробиться внутрь, но силы были неравны.

— Ты ведь понимаешь, что это всё твоя вина? — Джеки продолжал наступать, не обращая внимания на свистящие вокруг пули. — Если бы не ты, она была бы жива. Если бы не ты, дед не отвернулся бы от меня, своего единственного сына.

Марчелло вздрогнул. Эти слова попали в цель точнее любой пули.

— Ты отнял у меня всё, — продолжал Джеки. — Виталию, уважение отца, мою жизнь. А теперь хочешь отнять и то, что я заслуженно получил после смерти старика?

— Заслуженно? — Марчелло выскочил из-за колонны, забыв об осторожности. — Ты убил сиделку деда! Ты лгал мне всю жизнь!

— Я оберегал тебя от правды! — закричал Джеки. — От того, что ты убил собственную мать, просто появившись на свет!

Пуля просвистела возле уха Марчелло. Он упал на пол, перекатился за массивный диван. Грейс стреляла из-за статуи, прикрывая его, но охранников становилось всё больше.

— Марчелло Версетти, ты не просил, чтобы шестнадцатилетняя дурёха тебя рожала! — вдруг закричала Грейс, перекрывая шум перестрелки. — Ты, младенец, никак не мог убить её! Ты не виноват!

Её голос, полный отчаянной правды, прорезал хаос. Марчелло замер, глядя на неё сквозь дым и пыль.

— Ты слушаешь эту шлюху? — Джеки почти смеялся.

Что-то оборвалось внутри Марчелло. Годы страха, сомнений, чувства вины — всё исчезло, уступив место чистой, холодной ярости. Он взглянул на Грейс, и она прочитала в его глазах отчаянное, безрассудное, но единственно возможное решение.

Преодолеть открытое пространство холла под огнём охраны, добраться до отца, положить конец этому безумию раз и навсегда.

Грейс кивнула, давая понять, что прикроет его.

Марчелло сжал в руке пистолет, глубоко вдохнул и приготовился к броску. Завтра могло и не наступить, но сейчас у него была цель. И опора в лице той, кто сражалась рядом.