Любопытство волка сгубило (гет)

Пробуждение было шумным. Девочки, не церемонясь, раздвигали балдахины на кроватях, отворяли шкафы и комоды. И каждый скрип действовал на нервы, не дав перевернуться на бок и доспать.

Желать доброго утра после такого не хотелось. Вилл злобно влезла в тапки и пошла к умывальнику, захватив зубную щетку и карманное полотенце. Лазутчик предательски развалился на подушке и не дернулся, млея от теплоты оставленной кровати.

На прием пищи необходимо успеть, если беспокоиться, что еды на всех не хватит, нужды не возникало, то вот не успеть во временные рамки можно было.

Расписание раздавалось только на завтраке, Джемма разносила стопку листков, давала комментарии касательно предметов и ведущих преподавателей, а также про аудитории и коридоры замка.

— Осторожнее с лестницами, — Вилл навострила ухо, не сразу поняв, к чему это было сказано. Да, в подземелья вели скользкие мраморные ступени, и честное слово, она только так цеплялась за перила или стены, ведь в здравом уме логично положить каменную кладку в месте сосредоточия детей и неуемной энергии. — Нужно контролировать временной оборот по оси и закладывать запас в несколько минут, чтобы предотвратить опоздания. Хотя вот стоит вам увидеть Астрономическую башню, там совсем худо.

Вилл не хотелось привлекать к себе внимание неосведомлённостью, и она дождалась, пока другие дети расспросят старосту. Но из разговоров было не вполне понятно, что значит «лестница ходит своим ходом». Дошло, когда девочка сама увидела. Холодный пот прошиб все тело в представлении, что придётся взбираться по ненадежной конструкции и еще и перешагивать, каким-то образом подгадывая момент, чтобы не свалиться с высоты. Должно быть, за конструкции отвечал тот же весельчак, что посчитал интересным переправу на лодке. Но почему тогда в здравом уме запрещалось брать метлу? Никому не приходило на ум, что это точно было бы безопаснее? Она точно будет опаздывать. Если вообще решится взбираться. И пока весь ее курс обходил, Вилл стояла в оцепении.

— Тут широкий проход, Лонгботтом. Решила встать, мешая другим, так делай это в сторонке, — голос Малфоя должен был взбесить, да и справлялся с функцией, мальчик толкнул ее, и Вилл шагнула в тот самый момент, когда лестница начала делать оборот, и рука ее против воли вцепилась в Драко, не успев нащупать перила.

— Только пикни, — зашипела Вильгельмина, не на шутку трухнув.

— Какая трусиха, тебя что, в комнатах держали, улицу не показывали?

— Если тебя катали на ветряных мельницах, это объясняет твое спокойствие. Я как-то пользовалась ногами и камином, — Вилл не планировала сдвигаться с места, а застывшему Драко не получалось дёрнуться, не протащив девчонку за собой.

— Отцепись, чего пристала, — но только он шагал, как Лонгботтом на ватных ногах замирала, не давая ему пройти.

— Ничего, некоторые могут бояться, — благо, на первое занятие Джемма их сопровождала, поэтому, завидев оцепление и испуг подопечной, заключила ее руку в свою и решительно повела за собой.

— Ненормальная, — бросил Малфой и умчался прочь, как только староста их разъединила.

— Настолько страшно?

— Идти с тобой спокойнее, — поделилась Вилл и благодарно шла ведомой. — Кроме списка учебников, должны присылать инструкцию.

— Если бы про Хогвартс все расписали, ученики бы разбежались по другим школам, — смешок Джеммы приободрил.

Если Вилл хотела остаться в Хогвартсе, ей придется перебороть себя и привыкнуть ко всем нелогичностям и чудачествам. Нужно было пройтись по биографии прошлой дирекции, чтобы стало понятно, кто был зачинщиком, как становился ясен свод законов, стоило все понять с Министрами и их нововведениями. Хотя вряд ли история пестрела деталями, что такой-то руководитель решил подселить кальмара, а учеников нелюдимого факультета загнать под землю.

К слову про нелюбимых созданий подвальных помещений, первый учебный день проходил у основного представителя.

Первой парой в расписании числилась лекция по Истории магии, учебник Матильды Бэгшот Вилл бегло пролистала, пока сидела одна в купе поезда. Со значимыми событиями хронологии она ознакомлена бегло: где-то в спорах родственников, порой в кабинете Ларсона, когда куковала, не зная, чем себя занять, и в библиотеке Министерства, безусловно, когда закончила изучение новостных сводок о Блэке и военных событиях. Девочка могла уверить, что предмет ей знаком и вызывает интерес, что нельзя сказать о проплывавшем дымчатым переливом призраке, занимавшем должность профессора. Большую занудность, чем исходившую от Катберта Биннса, нужно старательно поискать, навряд ли попадется, конечно, но попробовать можно. Что Вилл терпеть не могла, так это медлительность речи, монотонный тон, лишенный всякого зачатка запала. Мозг решительно не усваивал ни слова, произнесенного подобным образом. Ответственный за составление расписания просчитался, поставив занятие у Биннса первым. Дети сидели апатично и подавленно, дальние парты и вовсе не слышали, что, впрочем, Вилл считала за благость. Если поначалу она проявила выдержку, вслушиваясь и пытаясь сосредоточиться, тщетность попыток обозначилась практически мгновенно. Она злобно выудила книгу и принялась за чтение, если лектором был только Катберт, девочка решила, что уповать на него не станет, ей нужны баллы, и раз условия приводили к самостоятельному изучению, значит это будет вернее, чем перебрасываться комками бумажек. Призрак и не думал делать замечаний ни ей, ни Крэббу с Гойлом, которым даже это вскоре надоело, и здоровяки благополучно засопели. Уж что записывала Гринграсс и каким образом улавливала что-то из речи профессора, было не заботой Лонгботтом.

После Истории магии требовался перерыв, и об этом, видимо, Хогвартсу было известно. У первокурсников имелось окно перед занятием зельями. Вилл в рядах первых вырвалась из душного кабинета и юркнула в библиотеку.

Мадам Пинс не весьма приветливо встретила первогодку. На все шумные расспросы она то и дело цыкала, призывая к порядку и тишине. Вильгельмина настойчиво выпытывала из библиотекаря нужные ей данные, припоминая куда более радушно настроенного мистера Хиксли. В Хогвартсе помощников в разы меньше, но поисковые сферы тоже водились, поэтому, погундев, Пинс сплавила доставучую девчонку к самой дальней из имевшихся в арсенале.

Первым, что Вилл раздобыла: «В Хогвартсе было сто сорок две лестницы: широкие, просторные; узкие, шаткие; некоторые из них в пятницу вели в другое место; на некоторых на полпути исчезала ступенька, и нужно было не забыть перепрыгнуть…». Если Вилл хотела попасть на занятие, ей нужно было держать в голове график работы лестниц? Серьёзно, не забыть, что в пятницу они ведут загульный образ жизни?

В ее записной книжке появились беглые схемы, начерченные наспех. Помня, что ей еще выбираться и плутать в коридорах, она убрала прочитанную книгу на запылившуюся полку, отряхнула рукав и вышла из библиотечного зала.

Лонгботтом твёрдо знала, что зельеварение велось в подземельях, но вот как выпутаться из рекреаций...

Каменная кладка стен выглядела абсолютно одинаково, и лишь гобелены, рыцарские доспехи и плутавшие призраки мало-помалу отличали одну территорию от другой.

Мимо шлема с красным пером, точно из хвоста феникса она столкнулась уже дважды, когда стала понимать, что сделала круг. У библиотеки сновал в большинстве своем Когтевран, но ученики были до того зазнавшиеся либо в своих мыслях, что их настойчивость Вилл, не желавшей заблудиться, никак не проняла. И только кучерявый парнишка с желтым шарфом был ярким пятном, к которому она мигом метнулась и вцепилась в рукав.

— У меня сегодня первый день в Хогвартсе, не мог бы ты...

— Вилл! — девочка не сразу поняла, откуда пуффендуйцу знакомо имя, как и не признала в студенте кого-то ей известного. — Разве ты только в этом году поступила? То-то я думал, странно, что не видел тебя раньше.

Вильгельмина застопорилась, разглядывая внимательнее. Спешка совсем сбивала с толку и не давала должным образом думать.

— Диггори? Ох да, мы обязательно бы обсудили, как так вышло, но если я опоздаю к профессору Снейпу, боюсь, тебе не с кем будет разговаривать, ибо от меня останется одно мокрое место, — Седрик понимающе расхохотался.

— На правах старосты не имею права отказать, — он широко улыбнулся и, хоть снова провел мимо рыцарского доспеха с торчащим алым пером, на что Вилл было возмутилась, что уже шла туда, как он растянул губы уже в хитрой усмешке: — Следи внимательно, если тебе нужно быстрее.

Палочка Диггори взмахнула у следом стоявшей горульи, «Диссендиум» проговорил волшебник, и в стене посередине двух постаментов возник проход с крутой лестницей вниз.

— Внизу ты упрешься к спальням Слизерина, нужно будет только дойти до кабинета. Справишься? — неумолимо мокрый взгляд из-под хлопавших ресниц был красноречивым ответом Седрику. — Понял-понял. В таком случае рассказывай о себе и наматывай на ус дорогу, поняла?

Вилл ничего не могла поделать с тем, как расплывалась в распирающей гордости, когда с ней так обходительно обращались парни постарше. Огонь факелов разрывал полутьму, когда Лонгботтом сбивчато и с желанием поспешить принялась объяснять Диггори, почему она еще не второгодка.

— Значит, поддержка брата, вот как, — мягкий тон Седрика не давал разгадать его истинного отношения к узнанной информации.

— Невилл не сразу окреп и осмелел, бабушка опасалась, что с его робостью придется тяжко.

— Ну да, он не такой пробивной, — а вот в его согласии уже обозначалось очевидное «не как ты», никак не обидевшее Вильгельмину.

— А тебя преподаватели не хватятся, сам как, успеешь на занятия? Если нужно, я могу потом подойти и объяснить, что ты из-за меня задержался, — торопливую беспокойную речь пуффендуец мягко прервал.

— Я на хорошем счету у мадам Спраут, у тебя проблемы побольше будут, если опоздаешь.

Вилл уныло кивнула, это Диггори еще не знал уже имевшейся предвзятой неприязни Снейпа к Лонгботтом. Но мог бы и догадаться, зная ее нет-нет рвавшуюся беспардонность и резвость. Хотя он так смешливо и снисходительно обменивался с ней любезностями, что, вполне возможно, и догадывался, что та могла преуспеть в создании не лучшего впечатления.

Диггори можно было все простить, поскольку довел он ее до самого класса, что успели увидеть однокурсницы, и никак не показал, что она обязала его своим обращением.

— Буду должна, Седрик, ты меня прямо спас! — она подпрыгнула от восторга, осознав, что они управились быстрее, чем ожидалось. Диггори только отмахнулся.

Она еще постояла у дверей, горячо благодаря Седрика и мысленно отмечая, до чего было полезно выбираться с бабушкой, если бы не ее знакомства, как знать, стал бы он так помогать. Подумать о благих помышлениях пуффендуйца она не успела, заслышав со стороны приотворенного класса уже наверняка знакомый голос:

— Мы продолжим ознакомление с факультетом, если мисс Лонгботтом соизволит закончить любезности с мистером Диггори.

Седрик поднял сжатый кулачок, безмолвно заручая Вильгельмину пожеланием удачи, и уже не расслышал браваду о желании выручить баллы.

— Прошу извинить, профессор, — Вилл вскользнула в кабинет, миновала занятые места.

— Осведомитесь о пропущенной информации у своих одноклассников. На примере мисс Лонгботтом вам должно усвоить, что повторяться в этом классе никто не намерен. И пока уж Вы не сели, извольте огласить классу, с чего мы примемся в изготовлении зелья?

— Смотря какого. В учебнике первая глава посвящена зелью, избавляющему от заклинания Фурункулюс. Если Ваша программа идет по учебнику, то понадобится измельчить змеиные зубы, отмерить порошок, нагревать на сильном огне, дать настояться, прежде чем добавить рогатых слизней и иглы дикобраза.

Снейп смотрел сверху вниз на запыхавшуюся ученицу, еще не разобравшую вещей. И в его взгляде на нее читалась снисходительность.

— Кто сумеет ответить, какой пункт упущен мисс Лонгботтом?

Среди учеников на сдвоенном занятии было не столь много осмысленных взглядов. Многие, пересекаясь глазами с деканом Слизерина, тушевались, даже если могли знать ответ. Упорно тянувшаяся рука только у ученицы Гриффиндора, но словно находилась вне видимости Северуса Снейпа.

— Может, мистер Лонгботтом нам скажет? — Невилл промолчал, и Снейп с некоторым удовольствием продолжил: — Удручающе, что никто не удосужился ознакомиться с материалами.

— В зелье избавления от фурункулов важно убрать зелье с котла, прежде чем класть иглы дикобраза, иначе не миновать взрыва, — Вилл почувствовала облегчение от того, что волна сосредоточенного недовольства слыхнула с ее фигуры и переметнулась на гриффиндорку. Ведь Лонгботтом даже не стала пререкаться, что попросту озвучивала краткое содержание зелья, и не было нужды дотошно пересказывать, в отличие от очевидной отличницы.

— А на примере мисс Грейнджер класс усвоит урок, что отвечать необходимо после обращения. Минус балл Гриффиндору.

Ожидавшая похвалы Грейнджер едва не задохнулась в возмущении, а Лонгботтом поймала себя на странном удовлетворении, что, пусть и неосознанно желавшая самоутвердиться на ее ошибке ученица была приткнута за пояс.

— Разбирайте ступки и будьте добры внимательно изучить последовательность действий.

После Снейп принялся за рассадку учеников, Вилл досталось место поблизости с Симусом Финниганом, мальчик резво представился и подавал все ингредиенты, разделяя их со слизеринкой, точно его мало беспокоили что напряженные отношения факультетов, что грозный преподаватель.

Перетирая поочерёдно шесть змеиных зубов, она поуспокоилась в процессе монотонного действия, да так, что ей почудились высекаемые искры в ступке соседа. Проморгавшись, она переключила взгляд на огонь под котлом. Должно быть, привиделось.

Лонгботтом помешивала накалявшийся порошок. И пока нужно было выждать время, принялась за переписывание рецепта и подчеркивание важных аспектов.

Жар, исходивший от пламени, вынуждал распахнуть мантию и подвязать волосы, убрав их от шеи.

Наверное, только собранный пучок ее и спас, когда котел с правую сторону от нее задребезжал и рассыпал сноп искр. Проморгавшийся Финниган откашлялся, отгоняя облако поднявшегося дыма.

— Минус десять очков с Гриффиндора, — буднично озвучил профессор, неутешительно озвучив вердикт, — на моей памяти взрыва до этапа с использованием игл дикобраза не удавалось добиться еще никому. Благодаря Вам, мистер Финниган, нужно будет вводить поправки в рецептуру.

Радоваться неудаче Симуса Вилл не хотелось, поскольку гриффиндорец к ней хорошо отнесся, да и мало хорошего было в том, что взрывной волной ее окатило мелко дисперсной смесью из змеиных клыков. Вся ее парта, лежавшие книги, конспекты, да и слизни с иглами дикобраза были в саже.

Взмахом палочки преподавателя разруха утряслась, но Снейп не посчитал нужным убрать грязь с одежды Вильгельмины.

— Мисс Лонгботтом, окажете честь профессору Флитвику начать занятие с изучения Очищающих чар. Передадите свою благодарность мистеру Финнигану.

Вилл могла поклясться, что видела, как Малфой рассмеялся.

После занятия Рон подошел к ней и помог с ее платком отряхнуть сажу с волос.

— Я считал, Снейп не насмехается только над слизеринцами. Чего это он к тебе прицепился? Неужели еще помнит ту насмешку с шампунем?

Мальчик был приятно заботлив, Вилл переживала, что конфликт факультетов мог повлиять на их дружбу. Вильгельмина даже не стала переубеждать, что намеренно над Северусом не издевалась.

— Как будто я могу знать, что ему могло не понравиться, может, само мое нахождение на его святом факультете, — Уизли поджидал Поттер, и Вилл, не желая ни задерживать его, ни провоцировать очередную волну насмешек, закруглялась с разговором: — Малыш Ронни, спасибо, что не отвернулся, несмотря на то, что я на Слизерине.

— Это странно осознавать, что ты попала на Слизерин, — честно сознался мальчик и замялся. Видно было, что он готовился поделиться своими переживаниями и опасениями: — Близнецы столько шутили, и ты всегда отпиралась, а теперь вот как вышло.

— Пошутишь про злую ведьму, откушу тебе нос, — Рон от внезапности подрастерялся и не успел он найти слов, как Вильгельмина уже продолжила: — Не заставляй Избранного ждать.

Она бодро удалилась, пока еще не все одноклассники добрались к классу профессора Флитвика и можно было за кем-то пойти следом.

Не всегда одинаково успешно она прибивалась за Слизерином. Стоило зачитаться или уйти в свои мысли, как оказывалось, что нужно было уже в спешке опрометью бежать и искать направление.

С преподавателями она познакомилась быстро, как и с завхозом. И если донимать учителей казалось страшновато, вцепиться в Филча, умоляя указать дорогу, перестало смущать уже на первый же день. Ну пожалуются они на нее Дамблдору, и что с того. Список ее претензий, опиши она их, катился бы бесконечным свитком, не вместившись в масштабы всего замка.

Позднее выяснилось, что и двери имели свои характеры, и без должного обращения могли попросту не отвориться. Это Вилл еще не успела услышать про проходную систему в гостиные Рейвенкло и Хаффлпаффа. Но как услышала, лишь сильнее укоренилась в мысли, как глупо сталкивать детей с очевидным издевательством.

Филч ворчал, шествовавшая за ним кошка Миссис Норрис противно завывала мяуканьем, недовольная, что приходится возиться с ребенком. Кошка была страшная, как смерть. Четвёртый ее дар, и Филч — точно четвертый брат.

Вилл некстати припомнились записки близнецов, они написали, что ее отцом мог быть он? Гадкие сморчки.

Желтые глаза на худосочной туше перемигивали в коридоре, и никогда нельзя было сказать, что эта божья тварь способна хотя бы просто двигаться, не то что мигом бежать и рысцой подбираться прямиком к тебе. Абсолютно то же самое можно было отнести к Филчу. Седой, пучеглазый и резвый, хотя впору бренчать костями. Но он знал свою работу и точно чувствовал замок, не было случая, чтобы он увел неверно или ошибся с днем недели, когда лестницы не работали. Поэтому Вилл придерживалась нейтралитета: благодарила за помощь, но особо не проникалась интересом к Филчу, отстраненный и шикавший на учеников, он не вызывал особого доверия. Но выбора не было, приходилось довольствоваться тем, кто медленнее от нее сбегал.

* * *

Вне стен Хогвартса события тоже били ключом.

Колдомедик Эндрю Уайт был на пороге величайшего открытия. Долгие исследования, записи «в стол» и изучение феномена выживших после нападения вервольфа. Ужасающая расправа над Вильгельминой, попавшей под удар Люпина в полнолуние, а после воздействие на нее чар Северуса Снейпа и использование зелья, которое к тому же применялось на Римусе — негативные события накладывались, напоминая истину: на ошибках учатся и вершатся дела.

Эндрю легко мог не упоминать имени Вилл, даже Джейн не указывать, о пострадавших и жертвах не принято говорить, просто добавить строку «В силу конфиденциальности данных...», но он не мог оглашать информацию без взаимодействия с зельеваром. Как его останавливал и голос совести, девочка смышлёная, она поймет, о ком и чем идет речь, захочет ли знать?

И все же колдомедик решился хотя бы на встречу с Северусом. Договориться о времени и месте оказалось не столь просто, начался учебный год, и нагрузка на профессора оказывалась с семи курсов студентов. Уайт мягко выжидал, соглашался переносить, пока все же Снейпу не удалось явиться.

— Как же мне поступить? Я не могу присвоить Ваших заслуг. Чье имя мне тогда поставить?

Великий ученый оказался бесстрастен и холоден, по нему нельзя было сказать, осознавал ли он, что именно создал. Вспоминались живость и яркость Лили, вот бы кто не стоял в стороне и стремился как можно скорее оказать помощь. Поттер ведь тянулась к практическому применению зельеварения, оттого и поступила в Мунго.

Признать по правде, Уайту не хотелось приглашать на визит Ларсона, умолчать, точно Невыразимец, когда так долго утаивал просветление разума Джейн Доу. И только опасение, что потребуется третья сторона, побудили позвать.

— Если Вам так нужен патент, присвойте автору имя Принц, — снисходительность Снейпа удивляла. Мировое магическое открытие, и столько безразличия. — Вам необходимо осознавать, что не все вервольфы простаки, как Люпин. Вы можете сослужить службу Фенриру Сивому и другому отребью.

— Тут я согласен, — вступил Ларсон. — В силу обстоятельств я перезнакомился с большим количеством пойманных оборотней, толковых перечту по пальцам одной руки.

— А вы не задумывались, что это последствие отчаянности? Если весь мир отворачивается, и заработать можно лишь разбоем, а на психику оказывается постоянное давление от обращений, дорожки сводятся к преступности.

Снейп на слова Сноу хмыкнул. А Уайт никогда не жаждал оправдывать оборотней. Да, им выпадала тяжелая доля, но ставить в абсолют участь жертвы и списывать любой произвол лишь на злополучный укус и помутнение рассудка в корне неверно. Примером всегда служил Люпин, отчаянно боровшийся за правильное ведение жизни и жаждущий однажды узнать чудо исцеления. Наверняка были ему подобные, просто скрывавшиеся среди обычных магов.

— Я не сумею забыть. На моих глазах привезли растерзанную несчастную, и я вижу ее по сей день как верное напоминание, — Северус замолк и внимательно слушал, проявив первую толику интереса. — Но окажись Ваше средство, облегчившее симптомы ликантропии, как знать, вдруг бы волк переждал в безопасном месте, и преступления бы вовсе не случилось. Если есть возможность предотвратить, мы должны профилактировать, а не лечить.

— Мое мнение Вы услышали. Пользуйтесь рецептурой.

— Мрачный типчик, — огласил Ларсон. Уайт неопределенно кивнул. Какие бы цели Снейп ни преследовал, важным было его согласие.

Но теперь конфликт интересов вставал ещё острее. Эндрю не хотел говорить Вилл, что изучал тему вервольфов и их адаптации среди магов, что он хотел выпустить свои труды для облегчения участи неудачно обращенных. Только теперь у него были на руках написанные статьи и попалось зелье Северуса Снейпа, облегчавшее симптомы ликантропии.

Зельевар наотрез отказывался от вознесения его имени на обширную публику. Однако и не отказал в применении.

Все упиралось в то, что Лонгботтом может бурно отреагировать и вспылить, что ее опыт, хоть и не обличенный детально, станет широко известен.

Эндрю устало вздохнул, а Ларсон и без внедрения в разум разгадал, что глодало товарища.

— Девчонка поймет. Дело касается не ее одну. К тому же вспомни ее тягу к знаниям, как только позлится всласть, еще стребует с тебя объяснений, чего столько тянул, когда мог провести больше исследований.

И сколько Сноу ни был прав, легким решением не представлялось. Очевидно одно: нельзя писать заранее с предупреждением, а сталкиваться уже с последствиями, когда она разузнает самостоятельно.

— В любом случае есть отстрочка, есть время, пока средство будет протестировано, комиссия не допустит выпуска в продажу и официальных публикаций бездоказательно.

— Ну уж проблем с вервольфами у тебя не возникнет, раз ты обратился ко мне. Предоставлю тебе своих доходяг, должен же быть от них хоть какой-то прок.

Эндрю и не намекал на то, что нуждался в помощи, даже позабыл о находящихся под учетом товарища оборотнях. И если быть до конца откровенным, он бы порадовался промедлению, слишком уж резко все складывалось. Но что если взаправду патент на зелье предотвратит еще не одно зверство? Уайт помешкался, когда Сноу уже подорвался и поманил следовать за ним в Отдел тайн.

— Нечего отпираться, дуй за мной, — но и тормозить колдомедик не стал. Он не мог быть препятствием на пути переворота политики оборотней. — Как представлю, что Спенсер может быть полезным, на хохот пробивает. Хотя чего это я, посмотришь на него — скажешь, что с ликантропией последнее у доходяги отбираем. Как звено общества он весьма сомнителен, но вот из Кроу мы, глядишь, человека и сделаем.

Когда Ларсон пустился в насмешки над курируемыми, закрались сомнения, каково на самом деле отношение Невыразимца к тем, кого он изловил. Однако одно можно было сказать точно: не презирал их как редкостных чудищ. Описывал их особенности как у рядовых волшебников, даже с какой-то подоплекой насмешек, как шутят над коллегами из смежных отделов, не больше.

— Мистер Грэм тебя в отставку не отправит, если ты окажешься в публикациях или войдёшь в историю как человек, внесший вклад в изменение политики?

— Тебе меня не развернуть, хватит пасовать. Если уж из-за Блэка не вытурили, использование архивных списков подозреваемых мне чем навредит? Отдел тайн изворчится, что о них будут печатать, это да. Но когда мне было дело до досужих сплетен?

— Имя отдела тайн широко прогремит на уровне мирового масштаба, звучит как шутка, — Эндрю не унялся, а после припомнил упреки Ларсона: — Как ты говорил? «Да вы все дружно позабыли, что я работаю в отделе Тайн. Как думаете, его назвали без разбора, от большой шутки?».

— Да, пытался пожурить малышку, а она только не сдерживала хохот и делала вид, что извиняется. Но что с вас взять, если вы напалмом игнорируете специфику работы.

— Смирился, — Уайт уже тоже против воли улыбался, не сдерживая улыбки. Пробивной ребенок изматывала со своим стремлением указать на правоту, игнорируя, что они оба были специалистами в своих сферах.

— Смиришься с вами.

Волшебники отдела тайн безынтересно проходили мимо, словно не замечая перебрасывавшихся колкостями мужчин. Уайту подумалось: когда Ларсон говорил, что Невыразимцы из-за особенностей службы могли и не знать всех коллег и не признать даже бывших сокурсников, должно быть, не приврал. У волшебников даже мантии неприметные: то серые, то маскировочных оттенков и лишенные эмоций лица, что не прочитать помыслов. Пожалуй, широко известным было только начальство, и то из-за перекликавшихся забот с другими министерскими служащими. Грэма вот Эндрю узнал после того, как приступил к наблюдению за Джейн. А так, пожалуй, остальных знал сам Министр да другие более уполномоченные чиновники. И мог и никогда не узнать Ларсона, если бы тот не осел с расследованиями в кабинете и не стал реже выбираться в командировки. Странно, какой волей жизнь связывала совершенно непохожих людей.

* * *

Близнецы вознамерились подначивать Вилл. Обнаружение новой темы для шутки отвлекло их от веселья с подбором отцовской фигуры во всех и каждом.

Прошло порядка месяца после распределения.

Шутки про Слизерин уже были и раньше, до Хогвартса, но получив подтверждение, возвысились в абсолют. Мешающие смирению и адаптации мальчишки глумились над «слепой змейкой, не знавшей, куда ползти».

Фреда и Джорджа не оскорбляло, что, когда она терялась, а в арсенале были только они и Филч, она всегда выбирала Филча. Их забавляло багровевшее лицо, стянутое в пружину тело, говорившее, что она готова наброситься. Вилл знала, что лучшим противодействием было игнорирование, но она так закипала, что могла быть беспристрастной за редким исключением.

— И чего же ты не в Рейвенкло?

— Как хвалилась сообразительностью?

— От большого ума до сумасшествия такая тонкая грань, — сложно было импровизировать. Своим появлением близнецам удавалось удивить Вилл. Они вылезали как чёрт из табакерки и словно подлавливали ее неудачи и растерянность, падальщики, чувствовали след крови.

— Ты просто боялась загадок гостиной.

— А теперь ловишь тумаков от родни.

— Совершать сделки мы тебя не позовем.

— И не думала участвовать в ваших грязных делишках. Если я недостаточно гениальна для Рейвенкло, уж точно не сумасшедшая.

— А говорила, что тонкая грань. Так может, всё-таки безбашенная? Почти-безголовая-Виллз.

Странное дело, Вилл чувствовала, что щеки пунцовые не от одной ярости, еще нахождение Джорджа накаляло обстановку. Что эти братцы ей подкинули?

Она до того яростно вскипела, что перепугалась сильнее, чем пожелала ответно позлобствовать, и волшебным образом нашла верную дорогу.

Зря Августа переживала, что внуки не разберутся, Вилл обнаружила больничное крыло. И пришел черед Помфри нервничать.

Вилл начинала понимать, откуда растут ноги у названия «любовной лихорадки». Ей точно чего подсыпали!

Лонгботтом категорично требовала мадам Помфри провести еще тест на яды. Ведь артефакторика Вилл была чиста, а в силе магических предметов ведьма сомневалась меньше, чем в медицине.

И никто, как она, не был близок к занесению в чёрный список лечебного крыла. Бедокуры, пусть и были частыми гостями и расходовали запасы так, что в инвентаризацию на выходные можно пропустить целый стеклянный стеллаж, полнившийся ценными запасами, не нудели и не сомневались в каждом действии.

— Нет, свет палочки даже не дрогнул...

— Я все же настаиваю, — бестактное встрятие уже заставляло колдомедика потянуться за настойкой от тика. Но с настырностью слизеринки флакон мог не справиться и требовал микса элеутерококка с лимонником. Зудящий гундеж на ухо не прекращался, что ж, может, и без огневиски не обойдётся. — Все признаки отравления шутовской дрянью, а у вас — так ничего. Мне требуется более тщательный анализ. Подселили кого-то, заражение — столько вариантов. А вы совсем без фантазии.

Никто не высасывал из нее душу таким упоением как питомица Августы. Спасением от нее служил один Поттер, стоило Вильгельмине отметить, что Гарри проходит лечение, неважно, по выращиванию костей или караулит восстановление своих товарищей, как Лонгботтом и след простывал. Помфри хотелось запатентовать его как оберег. И успешно торговать, продавая профессорам спасение от вездесущей ведьмы.

— Я за реализм. В котором вы здоровее здорового. Прошу удалиться, мисс Лонгботтом. Здесь присутствуют те, кого удовлетворяют мои компетенции, и те, кто в них нуждается.

К череде проблем у Вилл прибилась подбитая гордость. Помфри ее продырявила, не поднимая палочки. В момент, когда ей требуется помощь, смеют называть недуг вымышленным и не стоящим внимания.

Она отравлена. Ей скормили белладонну. Поэтому горло сковывает холодным касанием, и дышать так трудно. На ее сердце наложили Круциатус. Поэтому оно бьется птицей по стеклу.

Злобно продышавшись от неудовлетворительного исхода ее проблемы, она постаралась отвлечься и закрыть вопрос с беспокойством, хотя бы того, что вызвано последствиями распределения Шляпой.

Не мучая себя долгим выжиданием, сама принялась за письмо к бабушке:

«Нас ждал радушный прием и роскошный банкет. Замок величественный, все как и ожидалось», тут Вилл занесла перо, ведь в строчке про ожидания было бы удобно ввернуть про верность помыслов гоблина, «Невилл пошел по стопам отца и гордо вступил в ряды Гриффиндора. А меня шляпа слушать не стала и просто сослала. Или Джейн Доу Слизеринка. Или тот безумный папаша», как же было преподнести информацию про себя? «Ты будешь безумно горда этой вестью. Невилл, наверное, тебя уже обрадовал и написал об этом. Не знаю, сказал ли он... Надеюсь, ты не окажешься разочарована, когда тебе станет известна моя участь учиться на Слизерине».

Следом Вилл принялась за написание письма, где уже смогла описать свои переживания и домыслы:

«Ларсон, я поступила на Слизерин. И перед распределением я застала момент, как мальчик разговаривал с Шляпой, обращался к ней, и я до этого думала, что столь древний артефакт разумен и основывается на каком-то неподвластном колдовстве. Он просил не распределять его на Слизерин, и Шляпа помялась, раздумывала. Я подумала, что, раз она делает выводы и распределяет учеников, как их родителей — она так сделала с Невиллом и Драко Малфоем, — то стоит попытаться обратиться к ней и попросить отнести меня к тому же факультету, что моих родителей. Со мной она не говорила, только озвучила мои качества. Но я считаю, стоит взять в расчёт, что она могла еще и сделать вывод по их факультету. Возможно, Джейн Доу либо мой отец были выходцами Слизерина. Попробуй пойти по этому пути и рассмотреть списки студентов прошлых годов, кто выпускался не ранее тринадцати лет назад. Может, кто-то попадется под твои списки оборотней или, я не знаю, кто-то из слизеринок оказался без вести пропавшей?.. Ты и сам лучше меня знаешь, как быть. Наверное, так ты думаешь, когда читаешь».

Вильгельмина подписала конверты, запаяла растопленным воском и отложила на дно сумки, чтобы они наверняка не выпали и не потерялись.

Про странные чувства она бабушке распространяться не стала, она никогда не жаловалась на близнецов, справляясь сама, но вытащила конверт и дополнила письмо Ларсону. Вдруг Джордж провоцировал в ней болезнь.