Книга Миров (гет)

Приближается время торжества. Сердце Мун готово выпрыгнуть из груди. Она стоит перед зеркалом, зажмурив глаза. Сзади нее — Бьянка, крепко сжимающая плечи принцессы и шепчущая теплые слова, способные расслабить Мун. Бэла тоже рядом, но ее сковала такая же паника, что и Баттерфляй, — это первая мьюнианская церемония, на которой присутствует княжна. Наверное, она волнуется еще пуще, чем принцесса.

— Так, барышни, не будьте малодушными! — воинственно вела речь Бьянка. — Это всего лишь очередной торжественный бал! — Бэла чуть пискнула. — Ла-а-адно… Для кого-то первый торжественный бал! Но это не конец света! — фрейлина немного сильнее сжала плечи своей принцессы, впиваясь ноготками в кожу сквозь ткань платья. — Ты еще конец света, слава Богам, не видела.

«И, надеюсь, не увидишь!»

— Твои речи должны взбодрить меня, но как бы ни так… — удивительно, как еще принцесскин голос не дрогнул.

— Вот стараюсь для нее, а она продолжает кривить трусоватой душой! — вспылила Бьянка и на мгновение крепче вцепилась в плечи Мун, а через долю секунды разжала пальцы, чуть похлопав по коже, раскрасневшейся под нежной тканью платья от ногтей фрейлины.

Баттерфляй вырвалась из ее хватки и подалась немного вперед, сверля себя, отражающуюся в зеркале.

— Не слишком пафосно? — нервно спросила она, оборачиваясь к подругам.

— Не думаю, — подняла указательный палец Бэла. — Там, где росла я, наряды были более, как ты выражаешься, пафосными, хорошо, что здесь такие носить не нужно, — девушка фыркнула и оглядела себя, облаченную в белое приталенное платье в пол.

На Мун же было нежно-голубое, не слишком пышное, не слишком прямое, с невесомым корсетом и облегающими кружевными рукавами до кистей. На ее голове красовался ряд маленьких кристалликов в форме ромбов, а длинные платиновые волосы, отливающие голубизной, собраны в обычную косу, отпустив передние пряди. Принцесса еще не раз благодарила Доэрти за этот шедевр. Ну, а Бьянка, не изменяя своим вкусам, облачена в парадное платье в греческом стиле темно-фиолетового цвета.

— Ты готова? — спросила она Мун.

Последняя лишь сглотнула комок, застрявший в горле, и коротко кивнула.

— Тогда пойдем, — Бьянка взяла Баттерфляй за руку и крепко ее сжала, а свободной поманила за собой Бэлу. — Нам пора.

* * *

На самом деле, ничего страшного в этой церемонии для Мун не было. Всего лишь четырнадцатилетие. Всего лишь передача семейной реликвии. Всего лишь бал, на котором, возможно, матушка будет подстрекать свою дочь познакомиться с каким-нибудь чопорным, но таким глупым принцем. Всего лишь. Коль на то была бы ее воля, Мун просто бы уединилась в библиотеке с хорошей книгой, рядом устроилась бы Веста, а Киган мирно бы посапывал в ее волосах. Ну, или просто задушевный теплый междусобойчик с Дианой, Бьянкой и Бэлой. Баттерфляй большего и не надо! Но к жизни принцессы прилагается цепь приемов, балов, церемоний и далее по списку. Такова уж эта жизнь. Иногда Мун просто хотела не быть принцессой. Многого хочет? Наверно. Хотела бы вчитать себя в книгу. Но, к сожалению ли, к радости ли, «вчитать» себя она не могла. А других с подобным даром не знала. Потому и оставалось принцессе думать о несбыточных мечтах.

Так она и стояла, погруженная в утопических мыслях, наматывая локон платиновых, чуть голубоватых волос на палец. Стояла, пока не услышала приятный голос.

— Виновнице торжества не в радость ее же праздник? — Мун обернулась.

В чем-то таинственный и, чего греха таить, привлекательный незнакомец прав — Бьянка не могла уделять ей внимание, завлекая разговорами, потому что была по уши в предпринимательских делах, касаемо самого бала. Ведь эта фрейлина отнюдь не только фрейлина — королева Клементайн в ней души не чает так же по той причине, что Бьянка — хорошая помощница во многом. Она вся в делах, вроде как, ради блага принцессы. Но нужно ли самой принцессе это «благо», или ей бы просто перекинуться парой слов со своей подругой-фрейлиной-наставницей.

Диана пока не пришла на торжество, но ведь обещала подняться из загробного мира с небольшим опозданием. А уже довольно много времени прошло, но принцесса Преисподней среди гостей не наблюдалась, а значит, ее точно здесь нет — Мун знала, что Диана выделяется среди толпы своим экстравагантным вкусом, который, несомненно, был одним из ее плюсов.

Ну, а Бэла… ей в новинку мьюнианские «праздники», потому она, как зачарованная, ходит по залу, рассматривает украшения, вслушивается в музыку, пробует угощения и отказывает разного рода предложениям «украсть ее на один танец», раскрасневшись.

— Да что уж… какой это праздник, — Баттерфляй скучающим взглядом оглядела собеседника.

Голубоглазый, блондин, высокий. Однозначно, красавчик. Но! Это еще ничего не значит. Его нечопорный вид не избавляет от того факта, что он может оказаться безмозглым кирпичом.

— По логике… ваш праздник! — юноша взял ее ладошку и нежно, совсем невесомо коснулся своими губами ее руки.

Это прикосновение будто заставило принцессу проснуться. Она чуть вздрогнула, встрепенулась и завороженно взглянула на незнакомого красавца. Чуть опомнившись, Мун быстро выдернула ладонь и отвела глаза.

— Мой? Ну, э-э-эм… — где же вся красноречивость? — Я так не думаю.

— Почему же? — а его удивлению, казалось, нет предела.

— Мне скучно, — Баттерфляй решила перестать церемониться. Все те манеры, коим учила ее матушка, вмиг испарились. Пора пороть правду-матку. Неважно, какими словами, и следуя ли манерам. — Скучно! Скуч-но! Ску-ка! Ску-у-у-ука! Ску-ко-та! Мне хочется прямо сейчас сбежать, хотя бы на один вечер. Сбежать! Да! Вы не ослышались! Сбежать! Спуститься к реке, там сесть в лодчонку и поплыть вниз, по течению. Звезды мерцают, ветер дует в лицо, развевая волосы. Глупо? — она взглянула на юношу, тот же качнул в знак несогласия.

«Неглупо», — будто отвечал он.

— Неглупо? А я не слишком много наговорила? Нет? Ну, хорошо, тогда продолжу тираду. Так вот. Чтоб ни души, либо в хорошей компании. Но на подобных балах обычно такую не сыщешь, — она закончила тараторить и вновь посмотрела на него. — Зря, наверно, о таком мечтать, ведь так? — принцесса поникла, поняв, что же она наговорила, но не поняв, кому она все это наговорила. Хотя сейчас неважно. Незнакомому человеку обычно легче открыться.

— Ваше Величество, не мне судить о Ваших словах, но я полностью согласен, — незнакомец оглядел зал, наполненный знатью, собравшейся со всех закоулков королевства. — И вот, что хочу сказать: совсем скоро, а именно, — он посмотрел на наручные часы, — минут через… тринадцать и сорок семь… шесть… пять… секунд Вам передадут Волшебную Палочку. Эту часть нежеланного приема я бы не советовал пропускать. А после, предлагаю выйти со мной в сад, где Вас будет ждать сюрприз лично от меня. И, если вас привлекла моя инициатива, я буду ждать Вас в лазурной беседке со светозарным фонтаном.

— Лично от Вас? Я удостоена такой чести? — притворно восхищенно проговорила она, на что юноша лишь усмехнулся. — В любом случае, более интересных предложений за весь вечер не поступало, — манеры и величавость слога вернулись, потому Мун, чтобы ненароком не опозориться, решила их больше не отпускать. — В силу этого не вижу смысла Вам отказывать, — принцесса чуть вздернула подбородок. — Значит… лазурная беседка со светозарным фонтаном.

Незнакомец расплылся в удовлетворенной улыбке, а Баттерфляй направилась в центр в зала и вдруг остановилась. Она оглянулась в пол-оборота на него и, немного замявшись, спросила:

— А Вы… будете наблюдать за церемонией передачи палочки? — Мун резко посмотрела вперед, стараясь скрыть от его взора раскрасневшиеся щеки.

— Всенепременно, — она затылком почувствовала, что юноша улыбнулся еще шире, и в первый раз за этот вечер со спокойной душой направилась в центр зала.

«Сейчас, пожалуй, мне стоит удалиться по важному делу. Но то, как Вы получите сосредоточие магии, я не пропущу».

* * *

Сердце замерло, руки задрожали, щеки загорели, холодный пот скатывался сверкающими капельками на темно-бардовый палас. На принцессу Мьюни устремилась десятком больше, десятком меньше сотня глаз. Королева Клементайн произнесла торжественную речь, над которой корпела не одну и не две ночи, а король Бернард подмигнул дочери, от чего та тихо фыркнула, неудачно подавив смешок. Баттерфляй-Старшая сделала вид, будто не заметила только что произошедшего. Закончив речь, она перешла к самой важной фазе церемонии — передаче великой волшебной реликвии. На деревянных ногах Мун подошла ближе к матушке. Вот тот момент! Стоит ей протянуть руку, и её жизнь вмиг колоссально изменится. Касаясь палочки, она почувствовала, будто легкий электрический разряд прошелся от кончиков пальцев до самого сердца и заставил ее вздрогнуть и издать восторженный стон. Артефакт, ранее представляющий средней длины серебряный жезл с таким же серебряным круглым набалдашником, в центре которого красовался фиолетовый ромб, подобный ромбам на щеках принцессы, вдруг озарил зал ярким свечением и преобразился в элегантную палочку с золотой рукоятью и красивым голубым кристаллом, формой напоминающим сердце, венчающим всю магическую конструкцию.

— О-бал-деть… — только и смогла выдавить Мун, из-за чего получила укоряющий взгляд матери. — Кхм… в смысле… уму непостижимо…

Публика, что наблюдала за столь важным процессом, взорвалась аплодисментами. Принцесса присела в реверансе и поспешила слиться с толпой, чтобы затем уйти незамеченной в лазурную беседку со светозарным фонтаном.

Она уже хотела выйти через задний вход, как услышала голос.

— М-Мун? — хрипловатый девичий голос, совершенно неузнаваемый.

Она закусила губу, подумав, что ее засекла одна из служанок, и ей придется остаться на балу, дабы избежать паскудных слухов. Обернувшись, принцесса увидела… Диану? Такую непохожую на себя, а голос казался хриплым, потому что видно, что девушка недавно плакала. Он казался сдавленным… Даже шикарное кроваво-бардовое готическое платье с черным корсетом и высоким воротником меркло со своей исключительностью по сравнению с ее лицом, исказившемся от боли, обиды и печали. Всегда непробиваемая Диана, такая броская и яркая, поражающая своей энергетикой, сейчас стояла перед Мун с видом побитой собаки. Вся оная энергетика куда-то пропала, глаза не горят, а губы, сжатые в тонкую полоску, подрагивали. Баттерфляй порывисто обняла подругу. Последняя, так как была, чего таить, намного выше мьюнианки, чуть склонилась, обвивая Мун своими руками, и уткнулась в ее мягкие волосы. Принцесса Мьюни сильно заволновалась, видя и чувствуя ее состояние, но в то же время ей было немного чудно, ведь впервые видела искренне расстроенного демона.

Чуть отстранившись от Дианы, Мун вопрошающе подняла брови, мол, уже давно готова выслушать подругу.

— Это довольно банально… И… наверно, глупо мне переживать из-за этого. Но матушка уже выбрала мне мужа, и…

— Стой, стой, стой! Диана! — перебила ее мьюнианка. — Тебе только четырнадцать! Какое замужество? — она ошалело разглядывала трехглазое лицо подруги.

А Диана лишь горько усмехнулась.

— Малышка… — слишком нежно для демонической натуры прошептала девушка и коснулась тыльной стороной ладони щеки Мун, где находился ромбик. — Мне чуть больше двухсот лет, а именно двести четыре года.

Баттерфляй так и зависла. Нет, она видела и понимала, что Диана выглядит старше, но только на года два-три! Ей восемнадцать дать нельзя, не то что двести с хвостиком.

— Двести четыре, значит…

За все время их дружбы принцесса и помыслить о подобном не могла.

— Хорошо сохранилась, да? — Ди расхохоталась.

Ввести в такой ступор наследницу престола Мьюни не удавалось никому! А она смогла это сделать, всего лишь сказав ей свой настоящий возраст.

Мун смотрела на демоницу, хлопая ресницами и даже не пытаясь что-то из себя выдавить.

Двести четыре…

Это же… ого-го!

Двести четыре…

Ну надо же!

— Эй! — Диана пыталась вернуть ее с небес на землю. — Мьюни вызывает Мун! Алло! Хьюстон, у нас проблемы — она не отвечает! — девушка потрясла за плечи подругу.

— А как?..

— Послушай, посмотри туда, — Диана указала рукой в одно из окон зала, оттуда хорошо была видна лазурная беседка со светозарным фонтаном, у которой уже стоял тот юноша. — Мне кажется, тебя он уже заждался. Давай завтра в школе поговорим, хорошо?

Баттерфляй взглянула на него — все такого же красавчика! — и вздохнула.

— А как же ты сейчас? Тебе вроде как плохо. Как же дружеская поддержка, и…

— Ты меня уже развеселила тем, что тебя ошарашил мой возраст, сегодня я точно не буду грустить по этому поводу, и надо найти Бэлу. Ей тут все в новинку. А ты должна идти, может, это твоя Судьба, — мьюнианка вновь взглянула на понравившегося ей незнакомца, который ходил туда-сюда, видимо, волнуясь, что принцесса не почтит его своим присутствием.

Она кивнула, глядя в глаза Дианы, и, чувствуя себя не самой лучшей подругой, все же пошла к беседке.

Девушка вышла на свежий воздух, легкий ветерок начал развивать редкие голубоватые прядки, выбившиеся из косы. Мун вдохнула полной грудью, на мгновение задержавшись, и, подхватив юбку, чтобы та не путалась под ногами, побежала на встречу, как предполагала Диана, с Судьбой. Земля была влажная и рыхлая, что неудивительно, ведь еще только днем прошел дождь. Мьюнианка поняла, как сглупила, что не сняла туфли, только тогда, когда каблук, все же, застрял в мокрой грязи, и она полетела вниз спиной, не успев даже закричать. Мун уже готова была, зажмурившись, столкнуться с распаханной дождем землей, но в следующий миг ее обхватили сильные руки. Баттерфляй почувствовала, как ее прижимают к груди, от которой так веяло теплом через ткань рубашки.

Перестав жмуриться, она увидела прямо перед собой кристально-чистые голубые глаза.

Вот она… Судьба.