Мемуары Тёмного Властелина (джен)

Вскоре после того, как мы покинули Инфернальный скит, я заскучал. До того я общался лишь с наставником, а тут обзавёлся новыми знакомыми и познал все прелести взаимодействия с иными разумными.

Несмотря на плотный график и занятия с Гипносом, во время нашего пребывания в Инфернальном я находил время на всё, и на попытки дорваться до демонятника, и на приставания к старшим, и на возню с учениками скита. Мне довелось и побывать ассистентом в лаборатории («Держи этот прибор и сиди смирно вот здесь!»), и присутствовать на лекциях, и играть с Гипносом в «попробуй задать вопрос раньше, чем на него ответят». Конечно, я был самым младшим, и относились ко мне по большей части умилённо-снисходительно, но зато и заскоки мои терпеливо сносили. Из всех последствий мои шалости имели лишь крайне нудные нотации Доггера, но с этим злом я стоически мирился. Мне нравилось доброжелательное внимание, и снова остаться наедине с наставником оказалось немного тяжеловато.

Я, пожалуй, не буду приводить подробное описание сцен, кои начал закатывать, шалея от свалившегося на меня почти-одиночества, скажу лишь, что все они проходили по единому сценарию. «Наставник, а когда мы опять пойдём к Гипносу и Доггеру? Что значит, незачем? Я ничему-ничему не научился, меня надо обратно к ним, ну, наставник, ну, пожа-а-алуйста! И демонов я так ни одного не увидел!» Последний аргумент я применял редко, ибо после него наставник завершал дискуссию подзатыльником и отправлял меня чистить Утырка. Однако же ребёнком я был на редкость настырным, и в конечном итоге дело кончилось моей победой. Не безоговорочной, но где-то близко.

Наставник, разумеется, не собирался поселиться в Инфернальном навечно, равно как и отдавать меня туда. Но он придумал изящный, и, я надеюсь, равно устроивший все стороны выход.

Я начал переписку с Гипносом. Точнее, переписку со мной вёл он. Я уже хорошо к тому моменту умел читать, навострившись на книгах и дневниках наставника, а вот письмо в силу малолетства и непослушных ручонок мне пока не давалось, так что ответы мои Гипносу в устном виде передавал письмоносец. Уж не знаю, как наставник смог уговорить мэтра Инфернального, но связующим звеном между мной и гипнургом стал Доггер.

Первое его появление оказалось для меня совершеннейшим сюрпризом, поскольку наставник не посвящал меня в такие мелочи. Я вообще думал, что послания от Гипноса будет доставлять почтовая птица вроде того же дятла-будятла, только демоническая. Ан нет, в один прекрасный день рядом вдруг очутился Доггер Гроул, склонился в поклоне и протянул мне запечатанный конверт из плотной бумаги. Я даже дар речи потерял в тот момент, и только переводил ошалевший взгляд с невозмутимого слугача на откровенно усмехающегося наставника, а потом полез общаться и рассказывать, как же я скучал. Доггер выслушал эту крайне эмоциональную и не очень связную речь и, когда я выдохся, с мягкой улыбкой положил ладонь мне на плечо. «Слуге Инферийского скита обычно некогда скучать, — ответил он, — но с вашим уходом жизнь стала чуть менее непредсказуемой. Я рад продолжению нашего знакомства». Надо ли говорить, насколько меня сие заявление осчастливило?

Впоследствии Доггер всегда появлялся из-за поворота или из придорожных зарослей, аккуратный и чопорный, будто шествовал по королевским палатам, не меньше. Я каждый раз удивлялся и с восторженным визгом повисал у него на талии, затем спрашивал, как он здесь оказался. Это стало нашим маленьким приветственным ритуалом, и в ответ Доггер с неизменной невозмутимостью ставил меня обратно на землю и выдавал какую-нибудь расплывчатую фразу про слугу Инфернального скита и его выдающиеся способности. По части игры словами и уходу от прямых ответов этот слугач, пожалуй, способен дать фору даже демонам, впрочем, в полной мере его изворотливость я осознал уже в более зрелом возрасте.

После обмена приветствиями я получал, наконец, красиво запечатанное послание и на несколько минут выпадал из жизни, ибо письмо от Гипноса ещё требовалось расшифровать. Гипнург не заботился о красоте почерка, все буквы, выходящие из-под его руки, были угловаты и больше походили на руны, к тому же он упорно игнорировал те звуки, что не мог произнести вслух, и на письме. Опять же, как я узнал впоследствии, обычно переписку Гипнос вёл более читабельным языком, но при общении со мной позволял себе расслабиться и оформлять послание так же, как и записи в своём дневнике. Надо сказать, мне крайне польстило такое доверие к несмышлёному мальчишке.

Закончив расшифровку, я надиктовывал Доггеру ответ, а потом убеждался, что он запомнил всё дословно. В памяти слугача я перестал сомневаться уже после третьего раза, но всё равно регулярно заставлял его повторять послания вслух перед уходом — просто для того, чтобы чуть дольше задержать его рядом с собой. А потом, попрощавшись, ещё несколько раз перечитывал письмо от гипнурга, покуда наставник не отвлекал меня. Обычно это был призыв присоединяться к столу, пока еда ещё не вся съедена, либо указание позаботиться об «этом лохматом утырке». Позднее, когда я подрос и мог уже чуть больше, чем есть сам, кормить коня и задавать глупые вопросы, список пополнился мытьём посуды, разбором черновиков и прочей работой по хозяйству.

Никаких материальных следов нашей ранней переписки не сохранилось. Мне было негде хранить письма Гипноса, поэтому обычно я предавал их огню спустя несколько дней. С моими ответами и так всё понятно. Хотя, думается мне, что память Доггера с годами не оскудела, но слушать в его исполнении свой детский лепет мне несколько неловко, я ещё не настолько поддался ностальгии. Тем более, оба моих старинных знакомых живы и поныне, и я могу поговорить с ними в любой момент, если соскучусь.

Конечно, в детстве я хотел бы чаще видеть вживую и Гипноса тоже, но он очень редко покидает Инфернальный скит. Будучи не человеком и даже не рептилией, а скорее человекообразным моллюском, он очень зависим от внешней среды, и перепады температуры надолго выбивают его из колеи. Случаи, когда Гипнос выходил из помещений на улицу, можно пересчитать по пальцам, и, несмотря на всё моё самомнение, даже в самом юном возрасте я понимал, что не стоит становиться одним из этих случаев. Мне не хотелось, чтобы мой хороший знакомец страдал из-за меня. Так что я довольствовался письмами, в которых, помимо прочего, Гипнос ненавязчиво обучал меня магии души. Занесённые им на бумагу шифры активизировались при прочтении и оседали в голове, после из подсознания переходя в практические навыки. Таким образом, я незаметно для себя узнавал новые техники и машинально использовал их, не давая энергии анимы ни застаиваться, ни чрезмерно расходоваться.

Но не стоит думать, что мой круг общения исчерпывался лишь этими тремя разумными. Нет, наставник подошёл к моей социализации весьма ответственно, и за короткий промежуток времени я успел побывать во многих детских стадах.

Детские стада — довольно распространённая практика для магических семейств Тёмных земель. Конечно, некоторые одарённые дети преспокойно растут среди своих сверстников из простых людей и нелюдей, например, когда речь идёт о деревнях или небольших городках. Там малыши носятся единой стаей в свободное от помощи взрослым время, не разбирая, кто умеет колдовать, а кто нет. С крупными поселениями ситуация другая, потому что детей закономерно больше. Как правило, в стадо сбиваются все маленькие маги города, и их родители по очереди выступают пастухами, присматривая и немного обучая. Взаимоотношения таких стад с другими детскими группировками сложны и запутаны, но пастухи-взрослые, как правило, потасовкам и дракам не препятствуют — пока мелкие не подросли, самое время. После семи-восьми лет маленькие маги станут опасны для простых людей и для самих себя, так что пусть оторвутся, покуда магия не развернула в них свои крылья. Будет ещё изматывающее обучение и вколачивание в голову ответственности за свою силу.

Так много, как в детских стадах, я не дрался, пожалуй, больше никогда. Я каждый раз оказывался в толпе незнакомцев, и каждый раз мы определялись с местом, которое я должен был занять в местной иерархией. До чего же счастливое было время! Я мог полностью отдаться природе полудемона и самозабвенно тузить противника раза в два меня старше и крупнее, пока он тузит меня в ответку. Позднее я овладел искусством боя, как магического, так и оружного, в моём арсенале появились могущественные заклинания и подлые уловки… Но, наверное, я никогда уже не буду наслаждаться дракой так искренне и невинно, как в детских магических стадах. Да, мне по-прежнему нравится музыка боя, гудящая в ушах, но это более зрелое, хищное, злое удовольствие.

Иногда я жалею о том, что так быстро повзрослел. Детство демонов длится веками, моё же пронеслось за несколько лет — краткий миг, если сравнивать!