Потерянные факты, имеющие отношение к моей жизни (джен)

Вачовски хохотал в голос, а я мечтал прибить его. От скорой расправы его спасало только то, что он все еще был прикован к стене. Мои же оковы разлетелись в момент перекидывания, не выдержав издевательства: к моему почти двухметровому росту теперь прилагались широченный разворот плеч, около ста килограммов мышц, плотная малочувствительная к внешним раздражителям кожа и некая троллеобразность. Отхохотавшись, Вачовски помотал головой, смаргивая выступившие слезы, и пропел тонким писклявым голосом:

— Освободи же меня, мой рыцарь, и я вся твоя, — и сложил губки бантиком.

— Ну ты и гад! — выдохнул я.

Впрочем, я подозревал, что вскоре мой облик вновь изменится, а потому надо спешить. Я с некоторой опаской обхватил одну из цепей, удерживающих руку моего сокамерника, примерился и рванул. Одно из звеньев слегка поддалось, я рванул еще раз, и оно с печальным звоном развалилось на части.

— Спасибо, дальше я сам, — все еще пофыркивая от смеха, произнес Вачовски. — Силен, зараза.

— Это ненадолго, — буркнул я, отходя от него подальше.

— Конечно ненадолго, — согласился Вачовски и, коротко выдохнув, стукнул по еще целой окове кончиками пальцев, заставив ее развалиться. — Сейчас мы выберемся из этого уютного места и поставим большую и жирную точку в противоправной и насквозь темномагической деятельности господина Кощеева.

— Я имел в виду мой облик, — засопел я.

— О, ты меня уже перестал бояться?

— Бояться?

Он не ответил — сначала освободил от оковы вторую руку, потом пошептался с дверью, ведущей на улицу, и она осыпалась серебристой пылью. Вачовски вышел из узилища, велев дожидаться. Я уселся около лестницы и прикрыл глаза — так меньше хотелось есть. Впрочем, после возвращения моего облика проблема голода несколько потускнела — я стал подмерзать: при первой трансформации моя одежда развалилась, а в подвале было довольно холодно и промозгло. Впрочем, вскоре Вачовски вернулся, кинул какой-то сверток и велел одеваться и выходить.

На улице было темно и тихо, только шумела вода и стрекотали сверчки. Я ошеломленно хлопал глазами — еще же совсем недавно было утро, я шел в магазин… Видимо, провел без сознания я гораздо больше, чем мне казалось, иначе куда подевалась большая часть дня? Вачовски едва слышно прошептав: «Подожди меня здесь», растворился в ночи. На слух и зрение, в том числе ночное, я не жаловался никогда, однако не заметил возвращения Вачовски до тех пор, пока он не дотронулся до моего плеча минут через пять и не потянул за собой.

— Надо добраться до города, — пояснил он. — Я надеюсь успеть перехватить Барвина до очередной жертвы, так что стоит поторопиться. Ты со мной?

— А куда я денусь? — буркнул я. — Обратно возвращаться как-то не хочется.

Мы направились прочь от мельницы, и по пути Вачовски удовлетворил мое любопытство и вкратце рассказал об аркане последнего вздоха. Маг, сотворивший этот ритуал, обретал защиту от смерти, но не любой, а только насильственной. Подготовительный этап был длительным и сложным — требовалось собрать самый последний вздох умерщвляемых различными способами жертв, чем больше, тем лучше, ведь именно от этих смертей будет защищен заклинатель. Порядок смертей был произвольным, главное было соблюдать определенные условия вроде расы и силы жертвы. Последней жертвой должен быть сильный маг, умерший на жертвенном алтаре с соблюдением особого ритуала. Именно с его смертью начинался последний этап — обретение заклинателем защиты.

— Кстати, а куда мы идем? — полюбопытствовал я, видя, что движемся мы все глубже в лес и, кажется, в противоположную от города сторону.

— К моей машине, — ответил Вачовски. — Ее спрятали, но я почти всегда знаю, где мои вещи. Любые.

И мне была поведана еще одна история из жизни юного эльфа Хэлкафиона, ставшего жертвой розыгрыша. Не жестокого, совсем нет, но обидного. Потому что совершенно не ожидаешь в жаркий летний день, когда река так и манит окунуться в нее, когда плещешься в свое удовольствие, вспоминая родные места… В общем, пока Хэлкафион плавал, у него утащили всю одежду — вплоть до нижнего белья.

— Да смейся, я же вижу, что хочешь, — великодушно разрешил Вачовски.

Я сдавленно захихикал, представив себе недоумение эльфика, жалобно хлопающего глазами и пытающегося понять, как ему добраться до дома.

— Мне спас Барвин, — поглядывая на меня, пояснил Вачовски. — Когда я уже готов был попытаться строить портал, принес какую-то одежду и проводил до дома. Правда, несколько позже я узнал, что именно он и был тем, кто придумал все это.

— Но зачем?

Вачовски передернул плечами, загадочно улыбнулся и произнес:

— С тех пор я на любые свои вещи ставлю метку. Это уже вошло в привычку, так что… — он сделал жест, словно срывал невидимое покрывало с невидимого же предмета, и невдалеке замерцал крохотный огонек. — А вот и моя машинка.

До города мы добрались минут за двадцать.

— Надеюсь, ты понимаешь, что дома тебе показываться нельзя? — въезжая в город, спросил Вачовски. — У тебя есть кто-нибудь, к кому ты мог бы сейчас пойти?

Я покачал головой. Единственным моим другом была Лаура, но подставлять ее я не хотел.

— Нда, и магазины закрыты, — пробормотал он и, покосившись на меня, ухмыльнулся.

Я с тихой тоской вспомнил красные кружевные трусы и драные штаны. Даже они сейчас были для меня недостижимой роскошью, ибо сейчас я был облачен в какой-то балахон, обнаруженный Вачовски на мельнице. Я подозревал, что некогда оное одеяние было мешком из-под муки или зерна, но после того, как им подзакусили мыши, вполне годилось не только для пугала, но и для химеры.

— У меня в кабинете была запасная одежда, поделюсь, — пообещал Вачовски и запетлял по узким улочкам, подъехав к зданию полиции с тыла.

Вошли мы через черный ход, всполошив дежуривших там полицейских. Вачовски признали не сразу, на меня же вовсе косились очень подозрительно, но мне было плевать — главное, что нас пропустили. Счастье мое стало абсолютным, когда Вачовски упомянул о том, что в здании имеется душ, а где-то в недрах стола можно отыскать слегка понадкусанный, но так и не съеденный днем обед.

— Иди сначала ты, — махнув в сторону неприметной дверцы, велел Вачовски. — Полотенце там есть, вещи я приготовлю.

Когда я, счастливый и отмытый, вышел из душа, меня ожидал горячий ужин из ближайшей круглосуточной забегаловки и чистая, пусть и немного не в моем стиле одежда. Я предпочитаю что-то практичное и немаркое, в то время как Вачовски носил одежду элегантную и даже щеголеватую. Тем не менее, я был ему благодарен.

— Из кабинета не выходить, на звонки и стук не отвечать, делать вид, что тебя здесь вообще нет, — велел он и отправился отмываться.

Подозреваю, что я физически не смог бы не то что выйти из кабинета — даже встать из-за стола. Проголодался я так, что от запаха еды кружилась голова, и стоило мне проглотить первую ложку супа, как желудок скрутило судорогой, и я едва не застонал. Впрочем, вторая и особенно третья ложка стали целительным зельем, и я принялся поедать суп, урча от жадности. К счастью, к тому моменту, как Вачовски покинул душ, я бы уже вполне сытым и цивилизованным существом, так что просто деликатно отпивал горячий чай из большой кружки и хрупал печеньем.

— Благодарю вас, лейтенант, за то…

— Мне казалось, что мы уже без церемоний, — удивленно глянул он на меня из-под полотенца, которым вытирал волосы. — Или по пути ты подхватил вирус официоза?

— Ну… — стушевался я.

Одно дело запросто общаться с таким же чумазым и одетым в рванину существом, как и ты сам, а совсем другое — с полицейским, который старше тебя лет на… На много, в общем, и при этом идеален практически во всем.

— Понятно. — Он налил себе чаю и предложил: — Брудершафт? Спиртного не предлагаю, мне еще за Барвином бегать.

— Нам, — поправил его я. — Нам бегать. Неужели вы… ты думаешь, что я не буду помогать?

— Хорошо, нам, — легко согласился Вачовски. — Кстати, что ты говорил насчет перерезанного горла?

Я прикрыл глаза и постарался вспомнить свое видение.

— Он стоит на фоне окна, ярко светит солнце…

— Насколько ярко?

— Не очень высоко стоит и такие лучи, утренние. Он одет в рубашку и брюки, что-то говорит, пятится… и выпадает в окно уже с перерезанным горлом. Невысоко падает, первый этаж.

Вачовски замолчал, уставившись куда-то поверх моей головы, и молчал довольно долго. Я даже оглянулся — на что он мог смотреть?

— Надеюсь, время у нас еще есть, — наконец отмер он и уселся за стол. — Не зря я на весь ваш гадюшник досье собирал…

Досье у него было действительно на всех моих коллег, включая мастера чистоты пожилую брауни Матильду. Правда, ни в одно из них сунуть нос я не успел, потому что Вачовски нужен был только адрес Мраковича, после чего он отобрал у меня папки и запер их в сейф.

— Я сейчас вернусь, — пообещал он. — Озадачу коллег, потом отжалею тебе еще своей одежды и пойдем устраивать засаду.

«Илюзьон» несся по спящему городу к дому Вачовски, а я искоса поглядывал на него и недоумевал. Это его я недавно назвал уравновешенным и спокойным? Сейчас настроение Вачовски менялось буквально на глазах, а эмоции зашкаливали. Впрочем, если вспомнить, что происходил он из лесных эльфов, то удивляться следовало бы его былому спокойствию — ведь всем известно, что они были самыми неуравновешенным из эльфийских народов. Поймав очередной взгляд, Вачовски подмигнул мне и спросил:

— Что-то не так?

— Не знаю, — честно ответил я. — Мне всегда казалось, что я неплохо разбираюсь в характерах, но… Когда ты настоящий — сейчас или тогда?

— Разбираешься в характерах? — подавился смешком Вачовски. — Например, был уверен, что Кощеев добропорядочный и солидный глава небольшой фирмочки, а я — уставший от жизни эстетствующий неженка?

— Я уже понял, что ошибался насчет шефа, — смиренно признал я. — Но ты не ответил на мой вопрос.

— А как ты думаешь?

Я добросовестно думал над ответом до тех пор, пока не увидел, во что именно предпочел облачиться Вачовски на этот раз. Нда, давно меня так не щелкали по носу. Армейская форма сидела на нем как влитая, а глядя на то, как быстро и умело он шнурует высокие ботинки, я понял, что не угадал оба раза. Просто он был таким, каким хотел казаться, оставаясь при этом самим собой.

— Одевайся быстрее, — поторопил он меня. — Оружием пользоваться… хотя, лучше не надо — Барвин на себя амулетов наверняка уже навесил.

— Так я и не умею, — буркнул я.

Проблем с одеждой не возникло, телосложения мы действительно были почти одинакового, а обувь вообще подошла идеально. Вачовски одобрительно покивал и потянул меня к двери. До дома Мраковича мы добрались быстро. Вачовски припарковался так, чтобы из машины видеть окна квартиры — она действительно была на первом этаже, а деревья, насколько я мог судить, были именно теми, которые я заметил в видении.

— Я сейчас вернусь, — негромко предупредил Вачовски и растворился в ночи.

Я сидел и тупо пялился на деревья вокруг, на мелькающие где-то вдали огни машин, и слегка вздрогнул, когда Вачовски коснулся окна с моей стороны.

— Спит. Один, — заявил он и уселся на свое место. — Я не стал сигналки ставить, чтобы Барвин меня не засек… Раньше он не пользовался ничем подобным, но все равно, лучше перестраховаться, чем запороть все из-за глупости.

Я кивнул, а потом все же не удержался.

— Скажи, это тебя в полиции научили всему этому? — увидев его удивленно вздернутые брови, пояснил: — Двигаться так, что тебя не увидишь, даже если будешь специально смотреть. Ты же говорил, что на мага учился.

— Боевого мага, — поправил меня Вачовски. — Я эльф, а нас готовят несколько иначе. Скажи, чего стоит воин, если он не может застать врага врасплох? Если выдохнется, не нагнав его? — Он усмехнулся. — Вот и наши маги думают, что ничего.

Оставшиеся три часа до восхода солнца мы разговаривали о всякое ерунде, часто поглядывая на окна квартиры Мраковича, один раз Вачовски отпугнул патруль, показав свое удостоверение. Кажется, один из патрульных, совсем еще молоденький человек, чуть не упал в обморок, поняв, кому они едва не помешали. А я с удивлением понял, что мне во второй раз в жизни интересно узнать кого-то ближе. Первый был в юности и закончился вполне ожидаемо — моя великая любовь погибла, не выдержав испытания временем.

— А всегда видение сбывается? — задумчиво спросил Вачовски.

— Конечно, нет, — удивленно откликнулся я. — Меняется ситуация, ответвления событий возможны постоянно, так что при вовремя принятых мерах…

— Проснулся, — внезапно подобрался Вачовски. — Видишь, светлое мелькает?

Он вызвал наряд из управления, напомнил, что они должны ждать условленного сигнала, и мы пошли на заранее высмотренные места. Мой пост был под окнами (благо, что все они выходили на одну сторону), а Вачовски должен был ожидать внутри квартиры. Как именно он туда попадет, он не сказал, только хитро улыбнулся. Ждать мне пришлось недолго. Одно из окон распахнулось, и Мракович закурил, облокотясь на подоконник. Из окна вкусно пахло свежим кофе, и я невольно облизнулся, хоть кофе и недолюбливал. Потом Мракович отошел, загремел и зазвякал посудой, побродил по квартире, видимо, собираясь на работу. Трель дверного звонка прервала его копошение и заставила меня подобраться. Явившемуся в гости Кощееву ощущавший себя явно не в своей тарелке Мракович с суетливым гостеприимством предлагал то чай, то кофе.

— Ты знаешь, что они сбежали? — отмахнувшись от бормотания Мраковича, напрямую спросил Кощеев.

— Сбежали? Но как? — теперь страх сочился из Мраковича. — Вы же говорили, что там какие-то особые цепи…

— И кроме тебя и тех двоих медведей об этом никто не знал, — явно наслаждаясь его испугом, процедил Кощеев. — И кто-то из вас их предупредил, тебе так не кажется? Эта парочка еще получит свое — когда они станут лишними, а вот с тобой все обстоит совсем иначе. Ты слишком много знаешь.

— Но, Барвин Велиарович, я… нет… не надо!

— Оставь его, Барвин.

Услышав голос Вачовски, я подпрыгнул, подтянулся и взобрался на подоконник. Трясущийся Мракович стоял ко мне спиной, напортив него сжимал в руке кинжал Кощеев, а в дверях, щурясь от бьющих в глаза лучей утреннего солнца, олицетворением неизбежности возмездия застыл Вачовски.

— Ты проиграл, Барвин. Бросай оружие.

Кощеев швырнул кинжал прямо в лицо Вачовски, но тот легко уклонился и шагнул вперед, одновременно швыряя какое-то заклятье. Я огрел Мраковича по голове подвернувшейся под руку разделочной доской, он послушно рухнул в обморок, а я, отпихнув его поглубже в угол, подал сигнал полицейским.

В кухне между тем шла битва титанов. Вопреки расхожему мнению, это не всегда бывает зрелищным. Вот и сейчас шел скорее поединок взглядов сцепившихся магов, но Кощеев сумел вывернуться и отскочить. Забормотав заклятье, он что-то кинул себе под ноги и шагнул в открывшийся портал.

— За ним! — рыкнул Вачовски и, прыгнув вперед и сгребая меня в охапку, сиганул в уже схлопывающуюся воронку портала.