Контракт (гет)

Амали бегло просмотрела документы, которые ей вручил Фелис Далтон. Не зря ее считали лучшим аудитором в фирме, она сразу заметила ошибку, даже не ошибку, а описку, а если быть точнее, приписку. Госпожа Марлоу, генеральный директор фирмы «Марлоу и S» (Амали улыбнулась, так уже не называют, название той досталось от деда, а менять она его не стала, судя по всему, все же фирма с многолетней историей) не пыталась надуть господина Далтона, она просто выдала ему неверную информацию. Сильно навредить своему компаньону не могла, но и пользы не принесла бы никакой, если бы у них получилось выиграть тендер на строительство бизнес-центра. Если бы приписка вскрылась на стадии рассмотрения документов, господина Далтона пожурили бы в худшем случае и в будущем более тщательно проверяли бы его документы, и все. А не вскрылась бы, то госпожа Марлоу получила бы прибыли гораздо больше, чем вложила денег в проект, что позволило бы ей поправить финансовое положение фирмы, дышащей на ладан.

Осталось лишь написать корректный отчет, чтобы не настроить господина Далтона против госпожи Марлоу. А уж тот пусть сам принимает верное решение: захочет — не откажется от сделки, захочет — пошлет госпожу Марлоу куда подальше, и никто его за это не осудит. Бизнес есть бизнес.

Амали откинулась на спинку кресла, на котором сидела, с наслаждением скинула туфли и вытянула уставшие ноги. Но прежде чем начать готовить отчет в письменном виде, все же решила предварительно переговорить с господином Далтоном лично и объяснить ему создавшуюся ситуацию. Одно дело — сухие цифры и выкладки, другое дело — обычный человеческий разговор.

Рука уже потянулась к телефону, но тут в кабинет, постучавшись, вошел высокий темноволосый мужчина.

— Папа, — Амали, улыбнувшись и быстро надев туфли на ноги, поднялась ему навстречу. — Откуда ты узнал, что я вернулась из командировки?

— Девочка моя, — рассмеялся тот, крепко обнимая Амали. — Ты забываешь, где я работаю. Хочу заметить, даже в твоей фирме у меня есть свои осведомители. И я приехал за тобой, чтобы отвезти на ужин домой.

Он отстранился и погрозил ей пальцем:

— Знаю я тебя, сейчас позвонишь своему какому-нибудь клиенту, договоришься о встрече и пойдешь с ним в ресторан. А дома Джерри славную картофельную запеканку приготовила.

Амали кивнула, соглашаясь, что домашнюю запеканку она не променяет ни на какой самый изысканный ужин в ресторане. Она позвонит господину Далтону завтра, а сегодня проведет время с отцом и Джерри. Когда в ее плотном графике выдастся еще свободный вечер? Вот и сегодня она только вернулась из длительной командировки, и пришлось сразу идти на встречу, Амали чуть не опоздала на нее. Из аэропорта — в офис господина Далтона. Что поделать, у того тоже напряженный график, и о встрече было договорено заранее?

Амали сложила документы в сейф — привычка ее отца, стала и ее привычкой, никто не должен видеть предварительных выкладок, пока нет окончательных результатов. Заперла кабинет и пошла за отцом к лифту, на ходу бросив секретарше шефа «до свидания» и «буду завтра с утра».

Этот мужчина, шедший впереди нее, не был ее родным отцом, но Амали называл его папой по нескольким причинам. Во-первых, он сделал для нее слишком много, можно сказать, помог родиться во второй раз. Во-вторых, последние пять лет был рядом с ней, помогая шаг за шагом двигаться по жизни, словно был ее родным отцом. И, в-третьих, у этого мужчины не было своих детей, поэтому он сделал Амали не просто своей приемной дочерью, а настоящей дочкой и любил ее совершенно искренне.

Амали, шагая за мужчиной следом и глядя на его широкую прямую спину, очередной раз отметила про себя, что она счастливый человек. Какие бы фортеля ни выкидывала судьба, ей удавалось всегда вывернуться и получить даже больше, чем имела до этого…

…Она одевалась после осмотра врачом, который и осмотром-то трудно было назвать. Немолодой уставший врач, которого подняли посреди ночи, только кинул беглый взгляд на ее спину, покрытую бордовыми пятнами — свидетельствами поцелуев. Он даже к ней не прикасался. И осматривали Амали не в кабинете врача, как положено — та оказалась заперта, а ключа на месте не оказалось, — а в крошечной комнатке, служившей хранилищем хозинвентаря. Других свободных помещений в участке после облавы тоже не нашлось — в каждом кабинете кого-либо допрашивали.

Амали уже почти оделась, когда туда вошел начальник — высокий, широкоплечий, темноволосый мужчина, сразу видно, что настоящий полицейский, и, скривившись, как будто смердело, кивнув в сторону задержанной, поинтересовался:

— Ну, и что?

— Молоденькая больно девушка, — ответил врач. — Похоже, первая близость, Гинекологом бы осмотреть.

— Что она слишком молода — это я и сам вижу. А гинеколога зачем? — проговорил мужчина, словно не разжимая носа.

В этой крошечной комнате запахи — молодого тела, пахнущего сексом, и влажных тряпок, которыми мыли пол в участке, сконцентрировался и мешал, казалось, не только думать, но и говорить. И как только врач это терпел и ко всему относится без всяких эмоций.

— Капитан, надо взять биоматериалы на анализы. Советую. Если она забеременела, то отца ребенка так проще будет разыскать — у вас в базе уже будет его ДНК. А если несовершеннолетняя, и родители, и опекуны…

— Опаньки! Я как-то об этом не подумал, хотя надо было, — начальник старался говорить нарочито грубо, стараясь увидеть хоть какие-то эмоции на лице худенькой девушки. Но та только испуганно смотрела на него с врачом своими темно-серыми глазами. — Сказали, вроде бродяжка.

— И что с ней делать? — поинтересовался он после минутного молчания.

— Искать ее семью. — Пожал плечами врач. — Кто-то же должен был заявить о пропаже девушки, причем такой хорошенькой девушки. Потрясти Теренса, в заведении которого ее нашли. Можно в приют отдать. Вариантов много. Но если она совершеннолетняя, то возникнут проблемы. Но до выяснения личности из участка ее выпускать нельзя, а запереть покрепче надо, — добавил он. — Сбежит снова, раз бродяжничала. Правда, непохоже что-то.

Капитан Дамиан Хейли, начальник полицейского участка, еще раз внимательно взглянул на девчонку. Нет, на бродяжку она не похожа, как сказал Теренс, на шлюшку тоже. Уж больно чистенькая и скромная. Могла убежать из дома из-за жестокого обращения — но и на это не похоже, не обращались с ней грубо. Худая она, есть это, не отнять, но не изможденная. Испуганная… А руки.. Ее руки никогда не знали грубой работы — длинные холеные пальчики со словно отполированными ногтями. Нет, не могла она уйти из дома добровольно?

— Сколько она бродяжничала, по-твоему? — поинтересовался капитан Хейли у врача, в раздумчивости потерев заросший щетиной подбородок.

— Неделю, не больше, — не задумываясь, ответил тот.

Во-первых, он успел поинтересоваться у девушки, во-вторых, опыт общения с подобными субъектами был достаточно большой.

— И никто ее не ищет?

— И не ищут, — устало проговорил доктор. — Так следует из ее слов, по крайней мере.

Сказывалась бессонная ночь и бесконечные осмотры задержанных — девушка была последней.

— И она ничего не говорит, с кем была? — снова поинтересовался капитан. — Так не бывает.

— Бывает, если это ее первая близость, а мужчина — молодой глупый самец, который не смог сдержать свои чувства, — раздраженно бросил врач. — не хочется об этом не только говорить, но и вспоминать.

— Тогда есть вероятность, что забеременела? — настаивал капитан.

Ему совершенно не хотелось вызывать еще и гинеколога из госпиталя — своего в штате не было.

— Да откуда же я знаю? Но при первой близости все бывает, если секс не был защищенным. Но похоже, именно так и было. Природа не настолько глупа, чтобы дать молодому организму упустить шанс продления рода. Замечу, правда, все было добровольно, с виду никакого принуждения не было.

— Ладно. И что с ней делать?

— Я бы сдал в приют, и дело с концом, — врач непроизвольно повысил голос.

Он не понимал, что от него хотят.

— Нельзя ее сдавать ни в приют, ни опекунам, ни родителям в таком состоянии, да и мужчина, с которым она была, может, в конце концов, объявиться. Мы же не знаем, кто он, может, муж. Мои специалисты продолжают искать по базам данных заявления о пропаже девушки, — рявкнул капитан и вышел из комнатушки, довольно громко хлопнув дверью.

— Капитан Хейли. — Следом выскочил врач. — Слушай, забери ее к себе от греха подальше, до выяснения. Ты же сейчас домой направляешься? Она у тебя будет, как в сейфе. Что я в бумагах напишу? Представь, у меня уже крыша и без этого едет, хотя таблеток наглотался, в преддверии предстоящей проверки. Что-то мне подсказывает, что не просто так тебя навели на бар Теренса.

Джерри, жена капитана Хейли, встретила их на пороге дома, потискала Амали, прежде чем позволила ей войти внутрь. В их семье не было детей, и она страшно обрадовалась, когда Дамиан привез пять лет назад девушку домой. Ей было все равно, кто она такая. Когда увидела ее, такую худенькую, сердце сжалось от боли, и с тех пор она старалась приготовить ей что-нибудь вкусное. А потом, когда девочка немного поправилась и отошла от пережитого, стала брать ее с собой в спортивный зал в надежде, что на ее косточках при хорошем питании и регулярных тренировках могут и мышцы нарасти. И каждое утро просыпалась с молитвой, чтобы ее родители все же отыскались, ну или мужчина в крайнем случае. Она и сейчас об этом просила небеса, хотя понимала, что девочка давно выросла, и эта проблема уже не проблема. И все равно каждый раз радовалась, когда Дамиан, возвращаясь домой, расстроено качал головой, мол, их девочку так никто и не ищет — их дочку у нее никто не заберет.

Сам же Дамиан, выслушав рассказ Амали, о том, почему та оказалась на улице и как попала в заведении мистера Теренса, и поверив каждому сказанному ей слову, провел свое расследование. Они не любили об этом вспоминать, и чтобы избавить девушку от лишних тревог, Дамиан даже дал ей свою фамилию. Именно с этой фамилией Амали снова поступила в университет, с отличием его окончила и была принята в фирму своего отца, настоящего отца, на должность ведущего аудитора.

— Господин Далтон, — на экране монитора возникло улыбающееся лицо Эдд. — Мисс Хейли на первой линии. Будете разговаривать?

Фелис заулыбался и несколько поспешно нажал на кнопку «один» своего многоканального аппарата, включив громкую связь. Он был уверен, что ничего сверхсекретного Амали — с удовольствием покатал ее имя на языке — ему не скажет, так пусть уж Эдд запишет все, как положено, чтобы он потом ничего не упустил.

— Доброе утро, — поздоровалась Амали своим мягким голосом, появившись на мониторе и улыбнувшись в ответ на улыбку Фелиса лишь одними уголками губ, ее голубые глаза при этом оставались совершенно серьезными. — У меня есть что сообщить вам. Но прежде чем я напишу это в отчете, хотелось бы с вами встретиться лично и обсудить, следует ли эти сведения опубликовывать.

— Как скажете, — улыбнулся ей Фелис самой очаровательной из своих улыбок, он очень хотел встречи с этой молодой женщиной, даже не мог объяснить почему. Если бы ему задали этот вопрос, то он бы ответил, мол, тянет.

— Сейчас уточню у секретаря, на какое время удобнее назначить встречу, а место встречи, так и быть, за вами, — и не дожидаясь ответа Амали, тут же нажал кнопку, переключаясь на связь с помощницей…

— Папа. — Амали впервые назвала Дамиана Хейли отцом. — Не надо опубликовывать эти сведения в открытой печати. Это никому не принесет ни радости, ни счастья. Что произошло, то произошло, прежнего не вернешь.

Она только что ознакомилась с результатами расследования, проведенного частным образом капитаном полицейского участка, ее приемным отцом. И теперь Амали точно знала, что это супруга ее брата хотела избавиться от нее. Не верить сухим фактам она не могла.

Амали громко всхлипнула:

— Папа Дамиан, мама Джерри, разве такое бывает?

Джерри тотчас кинулась успокаивать свою девочку, как делала это по ночам, когда та кричала и билась в истерике. А Дамиан подошел и неловко погладил Амали по голове:

— Как видишь, моя хорошая, бывает. Но если не хочешь огласки, то ее не будет. Но без огласки, ты так и останешься Амали Хейли.

Та согласно кивнула. За полгода, что прожила в семье капитана, она уже привыкла к своей новой фамилии, так к ней обращались учителя в школе — пришлось снова пойти учиться в последний класс, чтобы получить документ об образовании, — новые друзья, сослуживцы Дамиана…

— Вас устроит сегодня в шесть? — буквально через секунду поинтересовался Фелис, снова переключившись на первую линию.

— Вполне, а раз место встречи за мной, то я хотела бы, чтобы та состоялась в ресторане «Виллис», — ответила ему деловым тоном Амали.

— О, вы интересуетесь техникой? — удивился Фелис, он знал, что ресторан был еще и музеем.

— Не совсем. — Улыбнулась ему Амали с экрана монитора. — Дело в том, что у меня там постоянная бронь удобного столика для ведения переговоров.

Она не стала обманывать заказчика, изображая из себя специалиста, разбирающегося в военной технике и автомобилях. Зачем? Это все равно бы раскрылось. Она экономист, прекрасно ориентируется в дебетах и кредитах, а машин в каком-то смысле даже опасается. Не боится, только когда сама за рулем и едет не больше шестидесяти миль в час…

Одна из истерик случилась с ней, когда она жила уже в доме четы Хейли. Тогда ей приснилась авария. Она закричал, а Джерри, прибежавшая на шум, прижимала ее к себе, вытирала слезы и, покачивая, как маленькую, успокаивала. И именно тогда, захлебываясь и словами, и слезами Амали рассказала ей, почему оказалась на улице.

Она говорила сумбурно и начала с аварии, точнее, с того, что наиболее хорошо помнила.

— Понимаешь, это было вечером, я уже подошла к дому, когда эти двое взяли меня за руки и, невзирая на мои крики, затолкали в машину на заднее сиденье, пристегнули ремнями и привязали. А она стояла на крыльце и улыбалась… — рыдала Амали.

— Кто она? О ком ты говоришь? — спросила Джерри, раскачиваясь из стороны в сторону вместе с ней.

— Вилея. Это она смотрела, как меня запихивают в машину, я же видела. И не вступилась. Это жена моего брата. Я заметила ее в свете фонаря, — уже не рыдая, но громко всхлипывая и икая, добавила Амали.

— Тебе, милая, показалось. Скорее всего, ее там не было. Думаю, она бы не позволила, так с тобой поступить. Расскажи, что было дальше, — Джерри старалась говорить негромко, растягивая слова, чтобы ее размеренная речь помогла успокоиться девочке, которая ей очень понравилась.

— А потом они меня куда-то повезли за город, — Амали уже не икала, но говорила быстро и негромко, прижимаясь к уютной груди Джерри. — Ехали на очень большой скорости, а я этого страшно боюсь, поэтому закрывала глаза, когда они обгоняли грузовики. А тут я почему-то не зажмурилась. Не знаю даже. Я видела в свете фар, что на нас мчится огромная машина. Водители стали уходить в сторону от удара, но не справились с управлением, точнее, машинам не хватило ширины обочины, или водители неправильно определили ее ширину в сумерках, и встречная машина ударила нашу скользом. Из-за этого нас выбросило в глубокий кювет, машина сначала встала на попа, потом она опрокинулась на крышу, а уже затем закувыркалась по полю, пробив ограждение. Я закричала. Эти двое, что сидели спереди, погибли, мне показалось, сразу. Они даже пристегнуты ведь не были, а меня спасли не только ремни, но и подушки, которые сработали, когда машина закувыркалась. Только я не смогла вылезти из искореженной машины, меня же не только пристегнули, но и привязали. У меня все плыло перед глазами, стошнило от запаха крови тех двоих, но я старалась изо всех сил не потерять сознание. Вдруг сильно завоняло бензином, я поняла, что машина могла взорваться в любую секунду. Стало страшно до ужаса. Я снова закричала, что было сил. Видела, что к нам бегут люди, какой-то дядька перерезал ремни, вытащил меня и понес на руках в свою машину, а та, из которой он меня вынул, загорелась, ее стали тушить. Что было дальше, я не знаю, меня тот дядька сдал в больницу, а у меня даже ни одной царапины не было. Меня осмотрели и ночью на улицу выгнали, даже до утра не оставили. Я в парк пошла, там хоть лавочки есть, на них переночевать можно. А потом прибилась к тем женщинам, что утром пришли на аттракционы. Мне было страшно, видимо, от пережитого, у меня все время мокро между ногами было, казалось, я все время писаюсь. А с ними, с теми людьми, мне стало удивительно спокойно, они меня с собой забрали, в парке не оставили.

— А мужчина? Он был до аварии или после? — внезапно спросила Джерри.

От супруга она знала, что у ее девочки кто-то был.

— Я не помню, — тихо сказала Амали. Пока она рассказывала, совершенно успокоилась. — Я много чего не помню, тогда головой сильно ударилась, шишка большая на голове была. Я помню, как звали жену брата, а как самого брата не помню, хотя помню, что брат у меня был.

Но тут она схитрила — про брата сказала правду Джерри, а вот про мужчину не стала. Что она могла сказать? Что не знает, кто он, и лица его тоже не видела? Она и полиции ничего не сообщила, не знаю ничего, мол, и все. Даже если мистер Теренс знал того мужчину и указал на него, то Амали опознать его все равно не смогла бы, разве только по запаху. А если тот откажется от нее, то и доказать она ничего не сможет. Запах — слишком субъективный фактор. Придется с этим смириться. И жить дальше.

— Родители… — добавила Амали помолчав.

— О родителях расскажешь завтра, — перебила ее Джерри. — А пока ложись спать. Я посижу рядом, пока не уснешь…

— Дамиан, все дрыхнешь, — Джерри толкнула супруга локтем в бок, укладываясь рядом на постели, после того, как вернулась в свою спальню. — Кто у нас полицейский? Я или ты?

— Что? Где? — мужчина не сразу понял спросонья, что от него хотят.

— Похоже, тут для тебя работенка. — И Джерри все подробно пересказала Дамиану.

— По аварии, тем более с двумя трупами, я думаю можно выяснить, кто наша девочка и откуда, — согласился Дамиан, переворачиваясь на другой бок…

Но подобных аварий примерно в тот период в базе оказалось три. И капитану Хейли пришлось их обрабатывать, искать свидетелей, опрашивать, ведь Амали не могла достоверно сказать, по какой дороге они ехали, да и дату точную не помнила…

Девушку по-прежнему никто не разыскивал, и Дамиану пришлось сделать документы на основании ее слов, то есть указать имя, дату рождения, что Амали сказал, но дать ей свою фамилию, по-другому никак не получалось. Вот только с датой рождения тоже загвоздка вышла, ну, никак не мог капитан поверить, что девушке уже восемнадцать, а не четырнадцать или пятнадцать, как показалось ему вначале…

— Амали, не сочтите меня наглым или нетактичным, но я хотел бы узнать, сколько вам лет? — спросил Фелис, как только они уселись за столик, стоящий в уютной нише, и отпустили официанта, сделав заказ. Было время ужина, и они не стали скромничать, решив полноценно поесть.

— Двадцать три, — ответила Амали, она никогда не скрывала свой возраст, правда, ей редко верили, говорили, что выглядит гораздо моложе.

— Я бы вам не дал, — последовал стандартный ответ.

Конечно, она девушка, обычного среднего роста — всего сто шестьдесят пять. Сколько не старалась Джерри нарастить на ней мышцы и жирок, слабо у нее это получилось. Правда, она не выглядела уже той худой девчонкой, что была раньше, но и солидной дамой тоже не выглядела, так, что-то среднее между девочкой и молодой женщиной. Но особенно молодили ее живые глаза и светло-русые волосы, которые вились крупными локонами, и которые ей приходилось каждое утро выпрямлять специальными щетками, чтобы придать своему виду солидности.

После ужина, за бокалом сока, Амали тоже не пила ни шампанское, ни вино, а только томатный сок, поведала Фелису, что увидела в бухгалтерской отчетности госпожи Марлоу. Тот сильно расстроился, по всему было видно, что ему было неприятно услышать эти сведения.

— Что вы мне посоветуете? — спросил Фелис после довольно длительного молчания.

— Я не уполномочена давать советы, моя задача провести аудит и опубликовать результаты, — спокойно ответила Амали. Это, действительно, не по правилам давать какие бы то ни было советы по ведению бизнеса. Вот если бы господин Далтон заказал ей бизнес-план, тогда совсем другое дело.

— Я и спрашиваю об опубликовании. Как бы вы поступили, будучи на моем месте?

— Извините, господин Далтон…

— Фелис, — перебил ее мужчина.

— Как вам будет угодно, — Амали поклонилась. — Фелис, извините, но я не на вашем месте, а на своем. Но в этом случае вы можете поступить, как вам подскажет ваша совесть. Можете заплатить мне за проделанную работу, но результаты не оглашать. А дальше поступать, как вам будет угодно. Насколько я понимаю, для участия в тендере обнародовать результаты аудита можно только одной фирмы, а не всех, объединивших свои капиталы для участия в конкурсе. Можете опубликовать только свою отчетность. Это ничему не противоречит.

— Так-то оно так, — вяло согласился Фелис. — Но мне нужен партнер не только для участия в тендере, но и его реальные капиталы. А насколько я понял, именно последнего у госпожи Марлоу и нет.

— Вы все правильно поняли, — Амали допила сок и сильно наклонилась вперед, чтобы поставить пустой бокал на середину стола — пусть официант его унесет.

Фелис даже потряс головой от неожиданности — его окутал знакомый до ужаса запах, который ему снился по ночам, мерещился наяву, правда, теперь в смеси с парфюмом.

«Наверное, все из-за того, что у меня давно не было полноценного секса, — решил он. — Вот и мерещится в каждой молодой женщине та девчонка с ее запахом».

— Извините, Амали, — неожиданно спросил Фелис. — У вас есть мужчина или вы свободны?

— Свободна… А какое отношение это имеет к моей работе? — удивилась Амали. Она не замечала раньше, чтобы была дискриминация по статусу. Но больше ее ошарашил ответ.

— Я хочу вас видеть в своей постели.