Мыши после бойни (джен)

* 4 *

День первый, вечер

― …Работаем, ребята, работаем! Больше жизни! ― бойкая и звонкая речь Сьюзи Сполдинг как нельзя лучше соответствовала царившей в студии атмосфере организованного хаоса. ― Мне нужно, чтобы два крайних прожектора смотрели под углом сорок пять градусов, а тот, что посредине, отстоял от них ровно на восемь футов! Кресло сдвинем влево, к экрану… Стэн, повернись ко мне и подними правую руку! Так, всё ясно… Питер! Двигай кресло Стэна вправо, пока я не скажу «стоп»! Нет-нет, Стэн, сиди! И руку держи! Так, хорошо… Стоп! Спасибо, Питер, теперь помоги Крису с проводами! Стэн, как тебе? Света хватает?

― Вроде бы… ― неуверенно произнес Блейзер, которому плохо удавалось скрывать волнение. Далеко не новичок в телевизионной студии, он впервые оказался в ситуации, когда его слово решало по-настоящему много. Именно он был сейчас пупом данного конкретного участка земли, на котором возводились декорации для «Специального расследования Стэна Блейзера». Прямо скажем, не самое оригинальное название для телепроекта, но после трех напряженных недель вывеска была последним, что волновало специального корреспондента. Именно так к нему теперь следовало обращаться, и именно это будет написано в титрах, которые увидит весь штат. Собственное шоу с вещанием на весь штат. Это не могло не радовать, но одновременно немного пугало. Да что там, просто ужасало…

― Стэн! Стэ-э-эн! ― Сьюзи громко пощелкала пальцами, привлекая внимание своего подопечного. ― Не спать! Как думаешь, лучше будет, чтобы камера наезжала на тебя справа, заодно захватывая логотип, или пусть сначала покажет крупным планом логотип, а после переместится на тебя?

― А как лучше?

― Думаю, лучше будет показать сначала логотип, затем общий план студии, а в конце уже крупным планом тебя. Мы делаем так для Генри, получается очень эффектно и зрителям нравится…

― Нет, только не как у Генри! ― горячо возразил Блейзер. ― Давайте быстрое приближение, как в новостях, но с другого ракурса!

― Нет, ― убежденно помотала головой Сполдинг. ― Мониторинги показывают, что зрители плохо воспринимают такое движение, что-то связанное то ли с сердцем, то ли с полушариями мозга, не помню…

― Хорошо, а как они относятся к движению сверху вниз?

― Скорее позитивно.

― Тогда пусть будет сверху вниз. Опустим их, так сказать, с неба на землю.

― Отличная мысль! ― еще раз щелкнула пальцами телевизионный директор. ― И отличный слоган! «Смотрите программу Стэна Блейзера! Пришла пора спускаться с неба на землю!» Что скажешь?

― Неплохо, ― кивнул Стэн.

― Бриджит! ― крикнула Сьюзи своей ассистентке. ― Слышала, что я сказала? Запиши это и оформи, как следует! Старая Гвардия должна увидеть это как можно скорее!

― Не беспокойтесь, она уже здесь, ― раздавшийся за спинами работников студии зычный грудной голос с характерной хрипотцой заставил Сполдинг попунцоветь, а всех остальных отвернуться, чтобы скрыть улыбки.

― Мистер Джефферсон, ― пролепетала Сьюзан, ― простите, я…

― Не стоит, мисс Сполдинг, ― прервал ее директор новостей Шестого канала, ― это гораздо лучше, чем Старая Кляча.

Он улыбнулся, и атмосфера тут же разрядилась ― очередное подтверждение того, что 64-летний Тобиас Джефферсон не просто возглавлял, но по-настоящему управлял вверенным ему подразделением. Коренной житель Нью-Йорка и настоящий американец, истово гордящийся тем, что его далекий предок составил текст Декларации независимости[1], он как никто другой знал цену межличностным отношениям. В отличие от своей запомнившейся несколькими скандальными увольнениями предшественницы, он руководил подчиненными строго, но честно и справедливо, и даже помыслить не мог о том, чтобы выгнать популярного диктора, не дав ему попрощаться со зрителями в прямом эфире. И хотя он не был самым популярным человеком в компании, работники службы новостей его любили, и слово «Гвардия» произносили без тени обычной в таких случаях иронии.

― Ну что, как поживает свежеиспеченный король эфира? ― весело поинтересовался Джефферсон у Стэна. ― Поджилки трясутся, мурашки бегают, а душа забилась в пятки и кричит «Занято!»? И правильно, скажу я тебе, потому что ты знаешь еще далеко не всё! Видишь ли, я говорил с центральным офисом…

У Блейзера внутри всё оборвалось. Сейчас вмешательство центрального офиса могло означать только одно ― программе хода не дадут. Недаром для нее было сложно придумать более удачный девиз, чем «Пришла пора спускаться с неба на землю!», ведь именно так можно было охарактеризовать его чувства после первого знакомства с содержимым диска. Именно с небес на землю, и не просто так, а лицом об асфальт. Не случайно «Дэвид» упоминал о двух таблетках, ведь очнулся репортер уже в другом мире и совершенно другим человеком. Человеком, который на следующий же день отправил детей и жену к ее родителям, строго наказав не возвращаться обратно до его звонка, попросил на работе отгул по семейным обстоятельствам и неделю колесил между Вашингтоном и Нью-Йорком, проверяя все упоминавшиеся в полученных материалах данные.

Стэн быстро убедился в верности расчетов «Дэвида» и его соратников, которые понимали, что матерым бизонам следственной журналистики было бы гораздо труднее встретиться с теми людьми, которые соглашались увидеться с ним. И хотя большинство таких встреч заканчивалось уже после первых неудобных вопросов, нежелание собеседников отвечать и советы не лезть в это дело говорили больше, чем самые исчерпывающие ответы. И снова его безвестность и неопытность сыграли ему на руку, потому что прошло целых шесть дней, прежде чем его непосредственному начальнику позвонили и осторожно намекнули, чтобы он отозвал Стэна.

Разумеется, Джефферсон тут же вызвал его к себе и потребовал объяснений. Блейзер планировал идти к нему только после того, как всё проверит, поэтому пытался отделаться общими фразами. Но Тобиас был калач тертый и не выпускал подчиненного из своего кабинета до тех пор, пока тот не согласился показать сенсационные материалы.

Поначалу Стэн собирался создать несколько запасных физических копий образа полученного от «Дэвида» диска и поместить их в камеры хранения на Центральном вокзале, автовокзалах и в аэропортах, но более подкованный в технике Стэнли Блейзер-младший подсказал «предку» идею спрятать образ в «самом укромном месте мировой паутины». Подозревая, что раз об этом месте знает его сын, то спецслужбы и подавно в курсе, Блейзер отнесся к предложению с недоверием, однако после фраз о «полной свободе электронного слова», «независимости от корпораций» и «принципиальном отсутствии лазеек для легавых» уступил и, как выяснилось, не прогадал. Правда, ему пришлось везти Тобиаса в Мэйплвуд, так как домашний компьютер был единственным, с которого он умел в это «укромное место» входить, но Джефферсон в итоге был настолько впечатлен принятыми его подчиненным мерами безопасности, что поверил во всё и сразу и по факту просмотра произнес лишь одну фразу: «Проси, чего хочешь». Такая весомая поддержка значительно облегчила и ускорила работу над программой, однако теперь, похоже, этому пришел конец…

― И что центральный офис? ― спросил Блейзер. Его упадническое настроение не могло укрыться от Джефферсона, и он шутливо нахмурился.

― Но-но, Стэнли, выше нос, всё совсем не так плохо! Хотя морально подготовиться и впрямь не помешает! В общем, я поговорил с дирекцией, описал им вкратце, с чем мы имеем дело, и они согласились запустить тебя в общую сетку вещания нашей сети, включая «Иннертьюб» и WBCTV.com.

― Но это же… ― лишь ценой неимоверных усилий корреспонденту удалось набрать необходимый для окончания фразы воздух, ― …весь мир…

― Именно так, мой мальчик! Уверяю тебя, меньшего твоя история не заслуживает! Поэтому соберись, потому что на этот час именно ты ― лицо WBC и всей прогрессивной журналистики! Больше жизни! Верно, Сьюзи?

― Верно, сэр! ― видя, что ее босс не сердится, Сполдинг воспрянула духом. ― Я всегда ему это говорю!

― И правильно делаете… Простите, ― директор новостей достал из внутреннего кармана пиджака гудящий телефон, бросил взгляд на экран и нажал кнопку приема. ― Да, Глэдис?.. Понял. Нет, переключать не надо. Я сейчас поднимусь.

Сунув сотовый обратно, он быстрым шагом направился к дверям. Блейзер посмотрел наверх, на выходившие на площадку окна офиса Джефферсона. Вот он появился у своего невидимого под таким углом стола и поднял черную телефонную трубку, одновременно закрывая жалюзи. Черный телефон. Личная линия Джефферсона, номер которой не содержался ни в одном справочнике. Прямая связь с руководством компании.

«Наверняка по поводу отмены программы, ― понял Стэн. ― Ну да, когда же еще, если не сейчас…»

У сидевшего за столом двумя этажами выше Тобиаса Джефферсона мысли были примерно такими же, но настрой был гораздо более боевой.

― Джефферсон слушает, ― сказал он, привычно нажимая маленькую круглую кнопочку с красным кружком на правом краю встроенной в столешницу консоли. Она загорелась оранжевым светом, показывая, что запись начата.

― Добрый день, мистер Джефферсон, это снова я, ― произнес невидимый собеседник.

Тобиас весь подобрался. Звонили не из центрального офиса WBC. Этот человек был одним из тех, кто связывался с ним по поводу «кипучей деятельности» Блейзера. В прошлый раз он звонил директору новостей прямо домой, и еще тогда Тобиас дал ему кличку «Крестный». Его голос совсем не напоминал безликие голоса «телефонных доброжелателей» из голливудских триллеров. Наоборот, он был полон живых оттенков, позволявших составить достаточно подробный портрет говорившего. Круглое лицо с, по меньшей мере, двумя подбородками, маслянистые губы и массивные челюсти с парой-тройкой зубных протезов, привыкшие перемалывать изысканные яства, дорогие сигары и тех, кто переходит дорогу их обладателю. Портрет человека, наделенного властью и умеющего применять ее по назначению. Пока что предложений, от которых невозможно отказаться, от него не поступало. Что будет на этот раз?

― И снова без имени? ― поинтересовался телевизионщик, заранее зная ответ.

― Согласен, это неудобно, но поверьте, так лучше для всех. Насколько я понимаю, вы не вняли моим советам и дали Блейзеру свет, так?

― Откуда у вас подобные сведения?

― Оттуда же, откуда доступ к вашей закрытой линии. Послушайте, мистер Джефферсон, вы играете с огнем.

Тобиас только коротко фыркнул.

― Если хотите произвести на меня впечатление, придумайте что-то позаковыристей. Если бы мне платили доллар за каждый раз, что мне и моим репортерам говорили это в разных видах и формах, я бы уже давно был побогаче Гейтса.

«Крестный» одобрительно хмыкнул.

― Что ж, тут вы правы, голыми руками вас не возьмешь. А что вы скажете, узнав, что нам известно всё о диске?

Джефферсон хоть и вынужден был признать, что противная сторона зря времени не теряла, легко сдавать позиции не собирался.

― Диск? О чем вы?

«Крестного» его непринужденность не тронула совершенно.

― Мистер Джефферсон, прошу вас, не надо уловок и хитростей. Давайте поговорим как умные и взрослые люди. Мы знаем очень многое. Знаем, что было на полученном мистером Блейзером DVD-диске. Знаем даже, кто из наших сотрудников ему этот диск передал. Разумеется, он понесет предусмотренное уставом нашей организации наказание, однако оно не идет ни в какое сравнение с участью, которая в случае обнародования этой записи постигнет гораздо большее количество людей. И заметьте, я отнюдь не имею в виду вас, мистера Блейзера или мисс Сполдинг, нет. Подумайте об этом.

Тобиас стиснул трубку так сильно, что она, казалось, не выдержит и переломится пополам.

― В таком случае ставлю вас в известность, что наш разговор записывается, и если хоть волос упадет с моей головы, голов моих подчиненных или близких им людей, то я…

― Мистер Джефферсон, пожалуйста, не горячитесь, ― примирительно произнес «Крестный», и директор новостей готов был дать руку на отсечение, что его собеседник широко улыбается. ― Я прекрасно вас понимаю и тоже записываю наш разговор во избежание последующих разночтений либо иных недоразумений.

― Иными словами, готовите себе алиби.

― Помилуй Бог, мистер Джефферсон, за кого вы нас принимаете? Мы всё-таки солидное государственное учреждение, существующее на деньги налогоплательщиков, в том числе и ваши. Если вас не станет, нам урежут финансирование!

― Не паясничайте, «Крестный», я… ― Тобиас запнулся. На том конце провода тоже молчали, и телевизионщик почувствовал, что это заставляет его нервничать. Сначала его несколькими сказанными будничным тоном фразами вывели из себя, теперь изматывают молчанием. Опасный противник. Впредь надо быть более сдержанным, чтобы не выдать ему козырей посерьезнее…

― «Крестный», ― медленно произнес собеседник Тобиаса, как бы пробуя это слово на вкус. ― А знаете, мне это даже нравится! Хоть и подтверждает лишний раз, что вы о нас слишком плохо думаете.

― История доказывает обратное, ― осторожно возразил директор новостей, взвешивая каждое слово.

― История ничего не доказывает. История есть ни что иное как сборник мифов, откровенного вранья и лишь очень небольшого количества действительно достоверных фактов.

― Собственно, это я и имел в виду.

― Послушайте, мистер Джефферсон, я не собираюсь убеждать вас, что работаю в церковном хоре. Потому что, во-первых, мы оба знаем, что это не так, а во-вторых, я горжусь тем, что это не так. Понимаете, как среди рядовых сотрудников, так и в высшем руководстве нашей организации имеются сторонники подчас диаметрально различных подходов. Некоторые, подобно слившему вам информацию офицеру, считают, что народ должен знать правду. Другие, наоборот, убеждены, что народ не должен знать ничего вообще. И это абсолютно закономерно, поскольку допуск к секретным материалам, как и любая власть, преображает человека подчас совершенно непредсказуемым образом. Действительно, в нашей организации есть горячие головы, которые, будь у них достаточно полномочий, с готовностью отдали бы приказ о штурме вашей студии, лишь бы не допустить утечки даже самой ничтожной крупицы этих материалов в прессу. И это не угроза, как вы наверняка подумали, а констатация факта. Как и то, что всем вам очень повезло, что сейчас они не так влиятельны, как двадцать лет назад. Подумайте об этом.

― И всё-таки вы мне угрожаете, ― констатировал Джефферсон. В ответ «Крестный» шумно вздохнул, но не сердито, а устало.

― Нет, мистер Джефферсон, я вам не угрожаю. Я даже не прошу вас отменить программу, которую вы готовите. Это же будет отдельная программа-расследование, правда? Можете не отвечать, ведь мы оба понимаем, что это не та информация, которую подают тридцатисекундным блоком между прогнозом погоды и известием о нашествии саранчи в Индиане. Я лишь прошу вас проявить разумную предусмотрительность и не выходить за определенные рамки.

― Что вы имеете в виду?

― Вот теперь я точно знаю, что беседую с деловым человеком! Как уже говорилось выше, я и не только я просим вас сделать нам одолжение. Не одолжение даже, а одолженьице, — директор новостей почти физически ощутил, как «Крестный» сводит вместе большой и указательный палец левой руки. Или правой, если он левша, и держит трубку левой рукой. Впрочем, с таким же успехом он мог вообще не пользоваться трубкой. К примеру, лежать сейчас в шезлонге на берегу крохотного островка, затерянного в Тихом океане, и говорить в воздух, обращаясь к надетой на ухо гарнитуре. — Повремените с выпуском программы в эфир. Поверьте, обнародование этой информации сейчас принесет гораздо больше вреда обществу, чем пользы.

Тобиас позволил себе ехидный смешок.

— И когда же для нее будет самое время? Лет через сто?

— Нет. Гораздо раньше. Как только мы закончим расследование инцидента, произошедшего во время Церемонии Мира, а также деятельности доктора Арчибальда Сноу и его связей с организацией, известной как «Черный стол».

— В таком случае я вынужден напомнить вам о расследованиях, тянущихся по сорок и более лет. Уверен, мне нет нужды перечислять их, так как вы сами знаете их все наперечет, а о некоторых, надо понимать, только вы и знаете. Я ясно выражаюсь?

— Предельно.

— Могу ли я сделать для вас что-то еще?

— Можете, — подтвердил неизвестный, оставшийся безучастным к иронии в голосе Джефферсона. — Не упоминайте в своей будущей программе никаких имен. Чего вам стоит в нескольких местах заглушить речь на пленке, а лица на записи с камеры наблюдения заретушировать? При ваших мощностях это сущие пустяки.

― Никаких имен? ― хмыкнул Джефферсон. ― И Макмиллана тоже?

«Крестный» был явно готов к этому вопросу.

― А чем вам не угодил Макмиллан? Согласен, попытка убить бурундука не делает ему чести, но ведь в итоге он никого не убил, более того, сам погиб. Чего же боле?

― И похоронен, как герой.

― А он и был героем. Служил своей стране, делал свою работу так, как считал нужным, и, должен заметить, преуспел. Кто знает, сколько тысяч людей до сих пор живы исключительно благодаря ему. Или вы считаете, что должность главы Отдела специальных операций[2] получают за протирку штанов? Это не так, уверяю вас!

― Раз он такой герой, зачем это скрывать?

― Во избежание осложнений.

― Какого рода осложнений?

― Крупных. Я ответил на ваш вопрос?

― Если честно, то нет.

― Хорошо, вот вам развернутый ответ. Обнародование этой информации в полном объеме может привести к многочисленным человеческим жертвам, которые будут на вашей совести. Так понятнее?

― Послушайте, вы! ― Джефферсон резко встал и стукнул ладонью по столу. ― Не давите на эмоции и тем более не упоминайте совесть, которая для вас, как я уже успел убедиться, пустой звук! Я более полувека живу на этом свете и достаточно часто общался с вам подобными, дабы уяснить раз и навсегда, что «интересы следствия» и интересы граждан этой страны очень редко имеют что-то общее!

― Вы закончили? ― равнодушно поинтересовался «Крестный».

― Нет, отнюдь! Это только начало! А продолжение вы увидите на нашем канале!

― Что ж, мистер Джефферсон, мне искренне жаль, что мы с вами не достигли взаимопонимания. Тем не менее, я искренне надеюсь, что вы придержите попавший к вам в руки материал, пока всё не обдумаете и не примете единственно верное в этой ситуации решение, а именно: пойти на компромисс с нами и не пускать программу в эфир до того, как дело будет улажено. Или же убрать из будущего репортажа все имена и все упоминания об организации «Черный стол». Как видите, мы предоставляем вам полную свободу маневра, не говоря уже о том, что весь остальной материал вы вольны использовать на свое усмотрение.

― Благодарю за щедрость, вот только боюсь, после этой «чистки» от материала ничего не останется! ― съязвил Джефферсон.

― Не ехидничайте, Тобиас.

― Тогда уж мистер Тобиас!

― Если это так важно для вас, мистер Тобиас, то ради Бога. Всего наилучшего!

― Всего… ― Джефферсон еще не успел договорить, а в трубке уже раздавались короткие гудки. Директор новостей повесил трубку и выключил диктофон, затем несколько раз сильно встряхнул руками, чтобы хоть немного снять напряжение, и взялся за раздвижной шнур жалюзи, как вдруг черный телефон зазвонил снова.

― Простите, что повторно беспокою вас, мистер Джефферсон, ― донесся из трубки знакомый голос. ― Ничего серьезного, так, дружеское пожелание. Сохраните запись нашего разговора и периодически прослушивайте. Для очистки совести, которой вы так дорожите.

― Да что вы себе позволяете?! ― крикнул в микрофон Тобиас, но «Крестный» уже отключился. Джефферсон раздраженно бросил трубку на аппарат, отозвавшийся жалобным позвякиванием, и три раза обошел по кругу свой кабинет. «“Сохраните запись…” Сохраню, сохраню, не извольте беспокоиться! ― мысленно заверил далекого собеседника телевизионщик. ― Спасибо за материал для нового “Специального расследования”!» Он подошел к окну и вновь взялся за шнур жалюзи. На этот раз телефон смолчал, и Джефферсон, открыв шторы, окинул взглядом свою студию, чувствуя прилив гордости и чертовски приятного ощущения причастности к чему-то очень и очень важному.

«А ведь я почти поддался… ― подумал он и иронично улыбнулся. ― Хитрые бестии! Знают, что времена изменились, и угрозы им с рук не сойдут, так теперь “советуют”, “настоятельно рекомендуют”, “предлагают идти на компромисс”! Посмотрим, чья возьмет! Хотели бы, уже давно все виновные на скамье подсудимых сидели бы! Ничего, я заставлю их оторвать жирные задницы от кресел и шезлонгов! Представляю, как они забегают, когда программа пойдет в эфир! Ничего, пусть бегают! Им полезно!»

И Джефферсон, посмотрев на сидящего далеко внизу Блейзера, показал ему оттопыренный вверх большой палец, добавив про себя: «Давай, Стэнли, прижми их! Не подведи старика!»

* 5 *

― Гая, чай будешь? Чайник как раз закипел.

― Нет, спасибо. Может быть, чуть позже.

…Когда около полудня того же дня Чип подъехал к старому бомбардировщику, стоявшему практически в центре значительно разросшегося с момента их первой встречи с мышкой кладбища самолетов, ему не пришлось забираться внутрь через двигатель. Он воспользовался широким люком в носовой части самолета, который Гайка прорезала, чтобы вынести из своего бывшего дома скопившиеся там за многие годы громоздкие изобретения. Служившая воротами панель обшивки была опущена, поэтому ему даже не довелось стучать. Он просто поднялся внутрь, взял стоявшие у входа два чемодана и отнес в гиротанк. Несколько минут спустя из самолета вышла Гайка с ящиком инструментов и молча заняла место на одной из полукруглых лавок на стенке пассажирского отделения боевой машины Спасателей. Именно такую, позаимствованную у человеческих бронетранспортеров конфигурацию сидений пришлось применить, чтобы иметь возможность пользоваться прорезанным в днище десантно-грузовым люком. Чип так же молча включил фен и поехал обратно в Штаб. Сразу после приезда Гайка пошла в мастерскую наводить порядок, и этот обмен репликами был первым с момента их возвращения.

― Помощь нужна? ― спросил бурундук, хотя сейчас о ночном погроме напоминали только три стоявших в углу ящика с остатками супервариатора.

― Куда ты дел детали ружья?

― Сложил в коробку и отнес в гараж.

― Принеси их, пожалуйста. Точнее, не их, а батарейку. Ну, и проводки еще. А если баллончик для воздуха не сильно пострадал, то и его тоже. Впрочем, неси тогда уже всё. Хотя нет, само ружье не нужно. Разве только ствол…

― Гаечка, я всё понял, сейчас принесу, ― остановил ее Чип и отвернулся, пока она не заметила его улыбку. Он понимал, что события сегодняшней ночи будут преследовать их еще очень долго, но то, что она заговорила в свойственной ей манере, обнадеживало. А чаю он ей так или иначе нальет. Она всё равно любит его остывшим.

Зайдя на кухню и налив две чашки бодрящего напитка, Чип пошел в гараж, постаравшись как можно быстрее проскочить поворот в медицинское крыло. Назад он возвращался тоже через кухню, но уже с объемной коробкой, еле вместившей все остатки электрошокера, поэтому захватить поднос с чашками в гостиную, как планировал, не смог. Что, как показали дальнейшие события, было к лучшему, ибо в противном случае сразу же по вхождению бурундука в гостиную чашки с чаем и подносом оказались бы на полу. А так на полу оказалась только коробка с ружьем, которому было уже всё равно. Как и Чипу, на ступню которого частично приземлились детали, и который застыл столбом, глядя на экран телевизора, лишь через пару секунд вспомнив, что не помешает включить убранный звук обратно.

Впрочем потерял он немного, потому что там и без звука было, на что посмотреть. Чип никогда этих кадров раньше не видел, потому что всё то время, когда их день и ночь крутили по всем каналам страны и мира, он провел в бессознательном состоянии, отходя от последствий ранения, хирургической операции и наркоза. Однако о событиях того дня мог рассказать гораздо больше, чем кто-либо из людей, так как принял в них самое непосредственное участие. Хоть и немного с другого, так сказать, ракурса.

Сейчас же ракурс был самый общий, предоставлявший зрителям по эту сторону экрана панорамный вид площади перед восточным фасадом Капитолия. Всё свободное пространство между установленным в пяти футах от здания полицейским барьером и Первой Юго-Восточной стрит было забито людьми, размахивающими бело-красно-синими флагами США, красно-бело-черными флагами Акбарнистана и черно-белыми плакатами с символом мира и разоружения. Такой же символ, образованный дымными следами трех F-16 из эскадрильи «Громовержцы», степенно расплывался в небе, освобождая голубой холст для следующей фигуры.

«— …го года. Вы помните эту дату и это место. Вполне возможно, вы даже там были и видели всё своими глазами. Вашингтонская мирная конференция, конечная остановка “Турне Мира” Фарида Джикуая[3], ознаменовавшаяся подписанием договора, положившего конец десятилетиям войны, вражды и террора. Но, как все мы помним, не только этим…»

Крупный план сцены. Президент Логан у микрофона, чуть поодаль ― Фарид, первая леди и агенты Секретной службы. Но сейчас все внимание не на первых лиц двух государств, а на их дочерей, белокурую розовощекую Тресс Логан и смуглую черноволосую Парак Джикуай. Живые воплощения двух культур, наконец-то нашедших взаимопонимание, они готовятся выпустить белого голубя, символ мира и процветания в новом тысячелетии…

Впоследствии Чип неоднократно мысленно возвращался к событиям того дня, но сколько ни бился, никак не мог дать четкого ответа, почему решил укрыться не где-нибудь, а именно в трибуне. Укромным это место назвать можно было лишь с большой натяжкой, кроме того, прямо перед ней стоял президент, закрывая и выход, и обзор. Однако в тот день Чипу, Джорджу Логану, Соединенным Штатам Америки и всему миру повезло, причем трижды.

Первый раз ― когда Чип спрятался в трибуне, а не где-нибудь за колонной, откуда он мог совершенно спокойно наблюдать за событиями, но существенно повлиять на них уже просто не успел бы. Второй раз ― когда президент громко объявил, что сейчас, в ознаменование новой эры мира, их с Фаридом дочери выпустят Голубя Мира, и повернулся к ним, тем самым дав Чипу сигнал к действию и одновременно убрав с его пути правую ногу. Это позволило бурундуку увидеть растерянно-брезгливое выражение лица маленькой Тресс, которой, и в этом заключалась счастливая случайность №3, были свойственны тонкое обоняние, позволившее ей унюхать скрывающегося в коробке грызуна, и детская непосредственность, из-за которой ей даже в голову не пришло скрывать это от широкой публики…

«— …Вы помните, что было дальше…»

«Еще бы не помнить…» ― подумал Чип, синхронно со сменой кадров на экране переживая те насыщенные событиями секунды, пока он не бурундучиным, а зайцевым скоком преодолевал расстояние между трибуной и ногой Тресс. Вот он прыгает на нее, впиваясь всеми четырьмя лапами в ее голень и заставляя подбросить вверх коробку из-под «голубя мира», место которого заняла «мышь разрушения». Вот в кадре мелькает перекошенное от неожиданности и боли лицо президента, которого оказавшийся ближе всех Ферранте профессиональным движением уводит с линии огня, одновременно привлекая всеобщее внимание. Исключительно благодаря тому, что в эти секунды все глаза и объективы были направлены на образовавшуюся за трибуной кучу малу, никто не заметил ни выпавшей из коробки Гайки со шприцем наперевес, ни спикировавшего на нее Вжика, ни выбежавших из здания Дейла и Рокки с несостоявшимся «голубем мира» под мышкой. Появление крыс-убийц, одна из которых в итоге оказалась всё в том же многострадальном голубином контейнере, также прошло незамеченным. Поэтому никто так и не узнал правды…

«— …Но спорим, вы не знаете правды!»

Чип замер. Подними он перед этим упавшую на пол коробку с деталями, его ноге не поздоровилось бы во второй раз за вечер. А так она отделалась только легким испугом, приняв на себя удар пульта управления телевизором.

― Правды? ― пробормотал Чип. ― Что… Неужели…

«— Сегодня вы ее узнаете!»

― ГАЙКА!!! ― заорал бурундук. Он был уверен, что его крик поднял в воздух всех птиц и заставил зареветь всех младенцев в радиусе пятисот футов от их дуба, но Гайка не отозвалась. То ли уборкой увлеклась, то ли наоборот, собранная веником куча натолкнула ее на мысль о том, что эти две трубки, пружинка и шестеренка напоминают одно из творений Макгайвера[4], после чего абонент оказался вне зоны доступа. В любом случае, помочь мог только физический контакт с объектом, но бурундук боялся двинуться с места и упустить какую-то важную мелочь. «Надо бы записать…» ― мелькнула мысль, но пульт управления был где-то под ногами, а то и вообще под диваном, и искать его сейчас было не с руки.

Тем временем картинка с Церемонии Мира остановилась, чтобы тут же, уже под более громкий и напряженный музыкальный аккомпанемент, начать проигрываться в обратную сторону. Всего через секунду все участники снова стоят на своих местах, но пленка продолжает мотаться назад. Это склейка из нескольких снятых в разное время и с разных точек роликов, плавно, хоть и несколько сумбурно, переносящая зрителей к самому началу церемонии и репортажа, открывающегося стандартной фразой, которую каждый день произносят тысячи репортеров по всему миру.

«— Это Стэн Блейзер с прямым репортажем из Вашингтона, где в этот прекрасный день на этом самом месте, на ступенях Капитолия, вот уже совсем скоро начнется Церемония Мира…»

Голос Блейзера обрывается, и вновь звучит уже знакомый голос закадрового диктора.

«— Он тоже был там, тоже видел это и тоже считал, что знает правду. Теперь он знает, что это было не так. В ходе журналистского расследования специальный корреспондент Шестого канала Стэн Блейзер обнаружил факты, неопровержимо свидетельствующие, что всё, что говорилось и писалось об этих событиях ранее, лишь дымовая завеса, скрывающая истину. Теперь Стэн Блейзер знает правду. Скоро ее узнаете и вы…»

Напряженная музыка, прерывавшаяся на время речи Блейзера и заигравшая, стоило заговорить диктору, сменяется еще более быстрой, но уже не гнетущей, а вдохновляющей музыкальной темой новой передачи, которая, если верить, большим выпуклым буквам на стенке возникшей на экране студии, называется «Специальное расследование Стэна Блейзера». А вот и он сам сидит за столом справа от букв, служа наглядным примером того, как знание истины сказывается на человеке. По сравнению с самим собой времен Церемонии Мира, Стэн заметно потяжелел в лице, но зато теперь его губы не оттопыривались, а были мужественно сжаты, и глаза были не прищурены, а широко раскрыты, недвусмысленно намекая, что этот человек не боится того, что видит. И голос под стать образу, твердый и спокойный.

«— Не пропустите сегодняшнее “Специальное расследование”. Пришло время спуститься с небес на землю!»

Гремит последний звонкий аккорд, и вылетающая из глубины экрана трехмерная заставка с названием телепрограммы поставила последнюю точку в ролике. Но не в тексте.

«— “Специальное расследование Стэна Блейзера: Капитолийский инцидент”. Cразу после рекламы на вашем местном канале сети WBC…»

Не став дослушивать, на каких частотах откровения Блейзера дойдут до зрителей западных штатов, Чип бросился к телефону. Будь клавиши поменьше, ему пришлось бы потрудиться, чтобы правильно набрать номер.

― Чип, ты звал? ― крикнула Гайка, высунувшись с балкона мастерской. Вид треснувшей коробки, выпавших из нее деталей и пыхтящего у аппарата мужа не на шутку всполошили ее. ― Чип?! Что-то случилось?!

Бурундук не отвечал, пока не набрал номер. Только ударив ладонью по кнопке «Соединить», он наконец посмотрел на мышку.

― Гаечка, я дол…

Остаток фразы потонул в громогласном «СМО-О-ОУК OН ЗЭ ВО-О-О-ТЭ-ЭР». Сравнительные размеры Спасателей и мобильных аппаратов затрудняли использование первыми встроенных динамиков вторых, поэтому телефон был включен в режим громкоговорителя, из которого и хлынули мощные басы рок-композиции. «Телефон у него всего три дня, а он уже даже гудки вызова сменил!» ― негодовал Чип, но сделать ничего не мог. На его счастье, Дейл быстро поднял трубку.

― Да?

― Дейл, смени сигнал вызова на что-то вменяемое!

― А, Чип, это ты? Чем удивишь на этот раз? Только побыстрее, у нас тут патрулирование экватории.

― Акватории!

― Без разницы.

― У вас там телевизор есть?

Дейл хрюкнул.

― Конечно, мы его всегда с собой возим! Им так удобно рыбу глушить, ты бы знал…

― Дейл, я серьезно!

― С собой нет. На базе есть. Мы все-таки в Бруклине, а не в каменном веке!

― Срочно бросайте всё и бегом к телевизору! По Шестому каналу будет важная передача!

― Чип, ты же знаешь, меня твои любимые «Чисто техасские убийства» не касаются!..

― Это ― касается! ― крикнул Чип. ― Нас всех это касается!

Гайка вскочила на горку и съехала вниз.

― Что ты имеешь в виду? ― спросил Дейл.

― Обещают рассказать правду о событиях на Церемонии Мира!

Гайка выронила разводной ключ. Судя по шуму в динамике, Дейл тоже что-то уронил.

― Правду? Какую правду? О чем правду?

― А я почем знаю?! Я только сейчас увидел анонс!

― Понял, понял… ― Дейл был растерян, а потому уже не сердился. ― Боже, боже… Какой канал, во сколько?!

― Шестой канал, сразу после рекламы! Так что поторопитесь!

― Да, да, понял, хорошо, мы с Фокси будем в телевизоре, э-э-э, у телевизора, да! Надо сказать остальным!

― Я сейчас им позвоню.

― Гаечке тоже надо сообщить… Ой, там же нет телефона… О, знаю! Я попрошу Фокси слетать к ней! Мы тут как раз недалеко от аэропорта…

― Не надо, Дейл, ― Чип посмотрел на жену. ― Она здесь, со мной. Всё нормально.

― Да? ― по голосу Дейла сложно было понять, как он отнесся к этому известию. ― Что ж, это… Я рад! Нет, правда! Чип, знаешь…

― Спасибо за поддержку, Дейл! ― перебил его Чип. ― У нас всё хорошо! Шестой канал! Передавай привет Фокси! Пока!

Лидер Спасателей закончил разговор, подошел к Гаечке и впервые после ночной ссоры обнял ее. Мышка вздрогнула, как будто ожидая подвоха, но тут же порывисто обхватила его шею и уткнулась носиком ему в щеку.

― Прости меня, ― шепотом попросил бурундук.

― Чип, я…

― Хорошо, что ты спустилась. Я кричал тебе, но ты не ответила, а я боялся пропустить что-то важное, поэтому не стал бежать за тобой…

― Чип, послушай. Дейл, он…

― Я знаю, что он здесь ни при чем. Это всё я виноват. Я вел себя как последний… Как идиот, в общем, если коротко. Должен признаться, я… Не знаю, что на меня такое нашло, но я был явно неадекватен, и… Этого больше не повторится, обещаю!

Гайка всхлипнула.

― Послушай, Чип…

― Но-но, Гаечка, ― бурундук успокаивающе похлопал ее по спине и чуть отодвинулся, чтобы видеть ее лицо. ― Не надо плакать. Всё хорошо! Я прекрасно тебя понимаю, и будь я на твоем месте, тоже позвонил бы старому другу, а не в «Вороний Экспресс». Прости, что не поверил тебе тогда, когда просто обязан был поверить. Ты была права. После всего, что между нами было, я попросту не имел права не верить тебе.

― А я… ― хотела ответить мышка, но не успела. Чип наклонился к ней, их уста сомкнулись, и все проблемы и тревоги отошли на второй план, пускай и ненадолго…

― Надо звонить Рокки, ― прошептал он на ухо жене, когда они прервались, чтобы перевести дыхание. ― Предупредить их, чтобы не пропустили. Это нельзя пропускать, я чувствую…

― Как думаешь, что они имели в виду, когда говорили, что узнали правду? Вдруг они… вдруг они узнали, что в той коробке на самом деле была не крыса, а я? Что это я хотела…

Гайка вздрогнула и закрыла глаза. Есть темы, которые тяжело обсуждать независимо от того, сколько прошло времени.

― Не знаю, ― ответил Чип. Он и рад был бы заверить ее, что опасения напрасны, но не мог этого сделать, потому что, по правде говоря, это было первое, о чем он сам подумал.

― Как ты считаешь, ― заговорила Гайка, собравшись с духом, ― наши друзья и знакомые, они… Они не начнут меня ненавидеть? Ведь даже… Если даже ты…

― Все всё поймут, ― коротко ответил Чип. ― Ведь мы-то понимаем, что на самом деле это была не ты, а «ликвидатор абсолютной надежности». И они поймут. Если потребуется, я лично поговорю с каждым из них. Всё будет хорошо. Меня другое больше волнует.

― Что же?

― Вдруг им удалось что-то раскопать о «Черном столе».

Мышка отреагировала мгновенно, и Чип сквозь одежду почувствовал, как напряглись все до единой мышцы в ее теле. Иного он и не ждал. Стремление Гаечки покончить с этой организацией уступало лишь ее увлечению техникой, да и то несильно.

― Думаешь?

― Надеюсь, любимая. Ладно, чего гадать, всё равно пока не посмотрим, не узнаем.

― Не знаю, выдержу ли я…

― Не волнуйся, я буду с тобой, ― Чип чмокнул ее в носик и пошел звонить в Вашингтон.

* 6 *

Учитывая «температуру» материала, рекламу передачи Блейзера запустили только за десять минут до эфира. Однако уже через пять минут чуть ли не каждый пятый телевизор в стране был настроен на местную станцию WBC, а счет одновременных Интернет-подключений к серверам корпорации достиг полутора миллионов. Немалую роль в этом сыграло позиционирование программы как «экстренного выпуска», а также то, что каналы местного значения вставили его вместо нескольких уже успевших стать привычными и популярными шоу, поэтому к раздражению публики примешивалось чувство любопытства. «Что же такое они раскопали, если ради этого отменили очередную серию “Семьи в большом городе”?» ― спрашивали себя зрители, уже успевшие занять места перед телевизорами. А поскольку до самого рейтингового вечернего шоу конкурирующей сети RHOX, драма-реалити-шоу «Академия слез», оставалось еще целых пятнадцать минут, каналы они не переключали.

Особого ажиотажа, тем не менее, не наблюдалось, и непосредственные руководители Тобиаса Джефферсона оборвали его телефоны и Интернет-пейджер. Директор новостей уже устал отвечать на одни и те же вопросы относительно причин, по которым шоу надо было выпускать в эфир внезапно, без хотя бы недели предварительных анонсов, сразу на общенациональном уровне и, самое страшное, в прямом эфире, где неурядицы ― обычное дело. Но он, единственный, кому Стэн показал запись, мужественно держался, так как лучше всех остальных понимал, с чем именно они столкнулись. Он даже предоставил свой личный сейф для хранения DVD-диска, который в установленное время лично принесет в кабину режиссера. И всё же на телевидении никогда нельзя быть в чем-то до конца уверенным, тем более при работе с материалами такого калибра. Ставки были слишком крупными, цена неудачи ― слишком высокой, а противники ― слишком могущественными.

― Четыре минуты до эфира! ― объявила Сюзан Сполдинг. Стэн кивнул и в сотый раз поправил узел галстука, вызвав бурю эмоций со стороны Бриджит, отчаявшейся приводить воротник своего подопечного в порядок.

― Три минуты!..

― Ну всё, всё! Хватит! ― Стэн нервно мотнул головой, показывая подскочившей ассистентке, что еще чуть-чуть, и она его задушит.

― Стэн, умоляю! Не трогай его! Забудь о нём!

― Хорошо, хорошо! Я попробую!..

― Две минуты!..

Блейзер поправил манжеты, одернул фалды пиджака и обернулся посмотреть, не отпала ли какая-нибудь из букв на заднике.

― Одна минута!.. Пошла заставка!..

Как бы ни переживали Стэн, Тобиас Джефферсон и остальные причастные к выпуску этой программы за ее успех и свои рабочие места, их мандраж не мог сравниться с чувствами, которые развевающееся на экране красно-синее полотно вызвало у семи грызунов и одной мухи, застывших перед телеэкранами в трех разных географических точках. Дейл и Фоксглав находились на базе СОВоГ, организованной в укромном уголке старого складского здания под Манхэттенским мостом. «Вашингтонская четверка» обосновалась на верхней полке в телевизионном отделе супермаркета электроники, откуда можно было смотреть на много экранов сразу поверх голов собравшихся перед стеллажами зевак. Чип и Гайка сидели на диване в штабной гостиной и нервничали больше всех своих друзей вместе взятых.

― Стэн, пять секунд! ― сообщила Сполдинг, показав репортеру растопыренную пятерню. Потом сжала ее в кулак и разогнула все пальцы, кроме большого. Потом все, кроме большого и мизинца… Блейзер скосил взгляд на опускающуюся из-под потолка камеру. Опускание с небес на землю началось. Сейчас он чувствовал себя точь-в-точь как перед своим первым репортажем с места событий. Правда, тогда репортаж шел в записи, и в его распоряжении были спасительные дубли…

― Две! ― крикнула Сьюзан, показав Стэну «викторию». То же самое показала ему Стил, когда он сидел, потея от нервного напряжения и жара софитов и готовясь в первый раз поприветствовать зрителей в качестве нового соведущего вечерних новостей. Тогда между ним и многоопытной телевизионной директрисой была примерно такая же разница в возрасте, как сейчас между ним и Сполдинг… Осознание того, что это ему по возрасту и опыту положено подбадривать ее, а не наоборот, вернуло Блейзеру казавшуюся безвозвратно недостижимой уверенность, а в памяти всплыли слова «Стальной Леди»: «Улыбнись в камеру, поздоровайся со зрителями и не закрывай рта до тех пор, пока я не разрешу!»

Сьюзи махнула рукой, и с этой секунды в студии мог говорить и показывать только Стэн.

― Добрый вечер, Америка, с вами «Специальное расследование» и не менее специальный корреспондент Стэн Блейзер!

Лонни сдержанно хихикнул, а Сполдинг нахмурилась и погрозила Стэнли пальцем, призывая следовать сценарию. Но репортер притворился, что ничего этого не видит. Во-первых, капелька самоиронии не помешает, а наоборот, взбодрит. Во-вторых, как говаривала Стил, ни одна живая душа по ту сторону камеры не знает, что у тебя написано в сценарии, поэтому небольшие вкрапления отсебятины пойдут только на пользу. И сам успокоишься, и связь с аудиторией будет крепче.

― Церемония Мира в Вашингтоне. Уверен, вы помните этот день. Лично я его прекрасно помню. Погода была чудесной, люди ― веселыми. И всё как один чего-то ждали. Чего-то особенного. Не будет преувеличением сказать, что вся Америка следила за «Турне Мира» Фарида Джикуая, и когда он прибыл в Вашингтон для подписания мирного соглашения между нашими странами, нам всем стало ясно, что тьма отступила окончательно и бесповоротно. Я хорошо помню витавший над столицей дух свободы, мира, надежды и, такой, знаете, очень редкого и очень специфического вида убежденности. Убежденности в том, что в такой день, как этот, ничего плохого случиться просто не может. Не может и всё тут, просто потому, что не может случиться никогда.

Стэн выдерживает паузу, предоставляя действовать режиссеру за пультом. Одно нажатие кнопки ― и когда ведущий заговаривает вновь, его голос звучит уже на фоне памятных кадров с площади перед Капитолием.

― Однако, как мы все помним, судьба распорядилась иначе…

Окончание его фразы совпадает с криком Тресс.

― До сих пор не могу понять, как ты догадался, что я там? ― спросила Гайка, провожая взглядом упущенную первой дочерью коробку.

― Интуиция, ― пожал плечами Чип, благоразумно решивший не упоминать о роли обоняния Тресс во всей этой истории. ― Хотя, строго между нами, самое лучшее место было под трибуной.

Изобретательница утвердительно закивала.

― Согласна. Увы, ее вынесли уже после того, как я проникла в Белый дом.

― А, тогда вопросов нет…

Тем временем катавасия на экране утихает, и в кадре появляется черноволосый человек с крупными чертами лица, смуглой кожей и мясистыми губами, выдающими его африканское происхождение.

― Э-хем, прошу всех соблюдать спокойствие, всё в порядке! Всего лишь несколько озорных бурундуков и мышей, судя по всему, тоже решивших засвидетельствовать свое почтение и выразить нам свою поддержку. Одним словом, хе-хе, ложная тревога…

Толпа немного успокаивается, и к микрофону вновь подходит несколько помятый бдительными охранниками президент.

― Полагаю, маленький негодник хотел попроситься в стажеры, ― говорит он, определенно намекая на скандал, связанный с его предшественником. Шутка имеет успех, и атмосфера разряжается.

― Собственно, ― подытоживает Блейзер, ― это было всё, что мы с вами тогда узнали…

― Да, дружище! ― воскликнул Рокфор, поворачиваясь к сидевшему на микроволновке рядом Вжику. ― Похоже, твое героическое пике опять осталось незамеченным!

Муха прожужжала что-то близкое по смыслу к «ну да, кто бы сомневался…»

― Как и твой электрошокер, Спаркс! ― добавила Тамми. В отличие от Чипа, Спарки совершенно спокойно воспринимал такое панибратское к себе обращение. С другой стороны, он далеко не всегда его замечал.

― А? Электрошокер? Мой? Не помню, чтобы он у нас был в Вашингтоне…

― Ну как же! ― удивилась белочка. ― Ты же при мне его паял!

― При тебе? А, ну да, точно! Это маленький такой? Я думал, ты большой имеешь в виду!

― Какой?

― Какой что?

― Какой большой?

― Большой? Не знаю, а почему ты спрашиваешь?

Что ни говори, а секреты Спарки хранить умел.

На экране возникает Стэн, но не сегодняшний, а тогдашний, вещающий с подиума перед Капитолием.

― Что ж, мы снова с вами, и должен сказать, страсти значительно улеглись, и все внимают проникновенной речи председателя Джикуая, которую президент Логан не преминул предварить парой шутливых замечаний… О, кажется, Парак Джикуай и первая дочь снова в центре внимания…

Ему вторит Блейзер из дня сегодняшнего:

― Как все мы помним, вскоре церемония продолжилась, как ни в чем не бывало. Договор был подписан, Голубь Мира ― выпущен…

В кадре снова две девочки, но на этот раз коробку вверяют Парак, так сказать, во избежание. Зато именно Тресс выпадает честь подбросить в воздух «голубя», который быстро уносится ввысь, оставляя за собой едва-едва различимый порошкообразный след…

― Ты хорошо держалась, Фокси! ― заметил Дейл с самой широкой улыбкой, на которую был способен.

Они сидели в центре длинной общей лавки, первой в ряду нескольких, составлявших партер главного зала базы Службы охраны водных границ, в компании практически всех членов этой добровольной дружины. Отсутствовали лишь несколько зверей, патрулировавших периметр.

― Спасибо, милок! ― обняла его летунья, но тут между ними вклинился сидевший сзади и всё слышавший мышонок по имени Маус.

― Погодите-погодите! Это что же, выходит, этот голубь на самом деле ― мисс Фоксглав?!

― Да! ― подтвердил бурундук. ― Собственной рукокрылой персоной с небольшим добавлением муки!

― Но идея была мистера Дейла! ― хихикнула Фоксглав, вновь крепко обнимая любимого грызуна.

― И они купились? ― недоверчиво переспросил сидевший в стороне прямо на полу сизый голубь Дозер.

― Ну, ― нервно хихикнул Дейл, пытаясь выбраться из-под крыльев подруги, ― всем ведь известно, что тупее людей зверей на свете нет!

― По ним не скажешь, но теперь я верю! ― согласился пернатый и добавил вполголоса: ― Вот уж точно слепота! Между ней и нами ведь нет вообще никакого сходства! Да и вообще она меньше раза в два!..

― Казалось бы, на этом эпизод, исчерпан, ― продолжает вернувшийся на экран Блейзер. ― Однако, если присмотреться, станет понятно, что чего-то всё-таки не хватает. Точнее, кого-то не хватает…

Корреспондент поднимает правую руку и тычет указательным пальцем в пустоту. То есть, это в реальном мире там пустота, но технологии цифровой обработки видеосигнала творят очередное чудо, и зрители видят в том месте картинку с церемонии, тут же расширяющуюся на весь экран. Снова Фарид завершает речь, снова президент что-то вполголоса говорит девочкам, снова взлетает «голубь»…

― Но где же первая леди? ― любопытствует Блейзер, подобно умелому рыбаку «подсекая» внимание многомиллионной аудитории. А когда каждый телезритель успевает задаться этим вопросом, но пока еще не развел руками, признавая свое бессилие, в кадре появляется карета «скорой помощи», выруливающая на Конститьюшн-авеню в сопровождении двух полицейских на мотоциклах, и Стэн услужливо поясняет: ― Сейчас она в этой машине спешит на свое рабочее место в Армейский медицинский центр имени Уолтера Рида, где ей, Главному врачу Уполномоченного корпуса службы здравоохранения США, предстоит провести самую сложную и самую необычную операцию в своей карьере ― спасение тяжелораненого бурундука. В момент, когда Голубь Мира взовьется в воздух над Капитолием, операция будет в самом разгаре…

― Господи, Чип… ― прошептала Гайка, стискивая ладонь бурундука. ― Ты знаешь, я чуть с ума не сошла, пока тебя оперировали. Даже просто сидеть в углу, осознавая свое полное бессилие, просто невыносимо, а уж слушать разговоры врачей, эти сухие фразы, которыми они обменивались, обсуждая твое здоровье… Когда ассистентка первой леди стала перечислять, какие органы у тебя повреждены, я чуть… чуть не умерла там…

― Ничего, милая, ― прошипел ей на ухо Чип, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от боли. Гайка явно позабыла, насколько сильной она теперь была, и переусердствовала с захватом его ладони. ― Я здесь, с тобой, и никуда не денусь…

― Чип, ты должен знать…

― Гая, поверь, я прекрасно тебя понимаю! Когда мы решили, что ты погибла, я тоже чуть не умер… Ой, гляди! ― он указал на экран, где как раз показывали его первое появление на людях.

Выписка Чипа из больницы освещается с таким же размахом, что и проход по красной дорожке номинантов на «Оскар», да и организована по схожему принципу. От главного входа до места стоянки президентского кортежа проложен красный ковер, огороженный с двух сторон барьером, за которым теснятся представители прессы. Появление из здания первой семьи встречено громом оваций и трескотней фотоаппаратов, а каждый уважающий себя оператор так и норовит засунуть объектив своей камеры чуть ли не прямо под одеяло, в которое завернут главный виновник торжеств, еще слишком слабый, а потому всё проспавший.

― Какой он всё-таки милашка! ― хихикнула Тамми. Оператор Шестого канала толк в съемке знал и сумел таки поймать крупный план затерявшегося в складках пушистого комочка. Белочка была не одинока в своих чувствах, потому что все находившиеся в зале дамы издали вздох умиления, а какой-то патлатый парень, по виду студент, крикнул: «А он прикольный!» Его товарищи встретили эту реплику одобрительным смехом, однако четыре Спасателя не могли не отметить, что эпитет был выбран не слишком удачный.

― Но не только первую леди надо благодарить за чудесное спасение. Вечером в тот же день, когда раненый бурундук был доставлен в Центр имени Уолтера Рида, в палате напротив прогремел мощный взрыв, в результате которого погиб глава Отдела специальных операций ЦРУ Реджинальд Макмиллан.

Трагический тон комментатора полностью соответствует следующей странице кинохроники, изображающей медленно движущуюся похоронную процессию с накрытым государственным флагом гробом на открытом катафалке.

― По официальной версии, мистер Макмиллан негласно руководил охраной бурундука. Одной из предпринятых им мер защиты была смена табличек на палатах, что в конечном итоге ввело неизвестных злоумышленников в заблуждение и спасло животное. Согласно отчету следственной группы, неизвестный или неизвестные, переодетые сотрудниками больницы, проникли в палату, где их уже ждал Макмиллан. Завязалась перестрелка с использованием пистолетов с глушителями, в ходе которой одна из пуль попала в висевший на стене кислородный баллон, вызвав его детонацию и убив Реджинальда Макмиллана, по трагической случайности находившегося к нему ближе всех. Воспользовавшись суматохой, преступники скрылись в неизвестном направлении, а значительно усиление охраны палаты бурундука-героя предотвратило дальнейшие попытки покушения на его жизнь…

Хотя Спасатели, пристально следившие за расследованием, прекрасно знали содержание всех официальных документов, удержаться от язвительных комментариев они не могли. Особенно бурно, как всегда, реагировал Дейл.

― Да, конечно! Нет, ну каково, а?! Врут и не краснеют! Малдера и Скалли на них нет, вот что я вам скажу! Одна история с табличками на дверях чего стоит?!

― Вы хотите сказать, что это вы их поменяли? ― спросил всё тот же Маус, которого аж распирало от важности. Еще бы, быть на короткой ноге с самими Спасателями!

― А кто же еще? ― встав с лавки, Дейл повернулся к собравшимся перед телевизором совоговцам и упер руки в бока. ― Это была моя идея! Кстати, вы знаете, что в недавно вышедшем триллере «Таблички» в основу сюжета положена именно смена табличек на дверях? Причем авторы прямо открытым текстом заявляют, что «источником вдохновения послужил подвиг Реджинальда Макмиллана»! Конечно, как же иначе! Именно поэтому они всё это ему приписали!

― Что ты имеешь в виду? ― выразила общее непонимание Фоксглав.

― Они свалили всё на мертвеца, чтобы не платить нам авторские отчисления за идею! ― провозгласил Дейл. ― И если бы только народ знал правду!..

― Похоже, скоро узнает… ― заметила Фокси. Дейл резко обернулся и сел прямо там, где стоял, потому что с экрана на него смотрел знакомый до боли лик доктора Сноу.

― Кто этот человек, спросите вы, ― вещает Блейзер, к этому времени настолько втянувшийся в передачу, что забыл о существовании сценария и телесуфлера, ― и какую роль играет он во всей этой истории, в которой, казалось бы, давно поставлена точка? Действительно, в официальной версии ни ему, ни его помощникам, ни возглавляемому им проекту места нет. Но так ли всё гладко в официальной версии? К примеру, инцидент с бурундуком ― что это? Чья-то шалость? Или нечто большее, иначе зачем охране Капитолия стрелять в него из ружья, предназначенного для усмирения тигров? Не велика ли, что называется, честь для столь мелкого животного? И, опять-таки, не велика ли честь для грызуна находиться под присмотром столь высокопоставленного сотрудника ЦРУ, как сам Реджинальд Макмиллан? И что это за таинственная, не побоюсь этого слова, секта бурундуконенавистников, не постеснявшаяся проникнуть в главный военный госпиталь Соединенных Штатов и, более того, сумевшая беспрепятственно его покинуть? Не ищите ответы на эти вопросы на страницах официальных документов, там их нет. Зато они есть у нас, и после рекламы вы их получите! Оставайтесь с нами!

Получив подтверждение, что в эфир пошла заставка, Сполдинг дала отмашку Блейзеру, который тут же уронил голову на стол, как будто директриса своим жестом перерубила поддерживающие его в вертикальном положении веревки.

― Но-но, Стэн! Не спать! Больше жизни! Тебе еще три четверти программы вести!

― Думаешь, это еще кто-то смотрит? ― спросил ведущий, поднимая голову. ― Я уверен, что всех, кого мне не удалось распугать, я уморил.

― Перестань, Стэнли, ты задал им жару! ― крикнул из-за камеры Лонни. ― Может, тебе подумать о смене имиджа? Могу предложить сменить имя на «Пламенный Стэн»! Если дело пойдет, с тебя комиссионные за идею!

― Не думаю, что в этом есть смысл…

― Я тоже так не думаю! ― снова заговорила Сьюзан. ― Ты и без этого прекрасно справляешься! Старая Гвардия просила передать, что аудитория программы растет лавинообразно, и она уже приближается к десятке самых рейтинговых передач за всю историю подсчета рейтингов в сети WBC, а нагрузка на наши серверы уже вдвое превышает лучшие показатели прошлого сезона! Ты их заинтриговал, Стэн, поэтому выше нос, и чтоб я больше такой кислой мины до конца передачи не видела! Ясно тебе?

― Куда уж яснее! ― улыбнулся Стэн, и Сполдинг показала ему сразу два поднятых вверх больших пальца. Она, как правило, скупилась на жесты, и это отступление от правил явно что-нибудь да значило. Хотя вряд ли столько же, сколько вибросигнал телефона в кармане Тобиаса Джефферсона, заставший директора новостей ровно на половине пути от режиссерской кабины до его офиса. Короткий единичный сигнал, означавший получение простого текстового сообщения. Но на этот раз простота была хуже не только воровства, а и всего остального тоже. Ведь если противники эфира, а Тобиас кожей чувствовал, что это именно они, избрали такой незамысловатый способ воздействия на него, то наверняка постарались выжать из него максимум…

Однако сообщение отнюдь не представляло собой образчик эпистолярного жанра ужасов. Всего пять строчек: «Перенесите оставшуюся часть программы на другой день, после чего тихонько отмените. Так будет лучше для всех».

Нервное напряжение не помешало Джефферсону иронически усмехнуться. «Тихонько отмените…» Интересно, у них и впрямь не все дома, или это они так умело притворяются? Впрочем, это вполне в их стиле. Сначала раздуть скандал, потом быстро замять дело, после чего с непроницаемым лицом говорить «Без комментариев!» Но в телевизионном бизнесе так нельзя, и если он сейчас отменит программу, Шестой канал и вся сеть WBC надолго потеряют всякое к себе доверие, не говоря уже о том, что начальство его попросту растопчет. При всём внезапно возникшем желании он не может повлиять на продолжение программы, и если они этого не понимают, то они просто…

Джефферсон помчался по коридору, распугивая нечаянно оказавшихся там работников телестудии. Пролетев мимо промахнувшейся по губам помадой Глэдис, он ворвался в свой кабинет, ожидая увидеть разгром и шатание сорванной с петель дверцы стенного сейфа. Но всё, кроме нескольких сброшенных со стола потоком воздуха бумаг, лежало на своих местах, и скрывавшую сейф картину на первый взгляд тоже никто не трогал.

Тобиас на негнущихся ногах подошел к картине и осторожно потянул на себя край рамы. Под ней могло быть что угодно, от гранаты до банальной дыры на месте темно-серой бронированной дверцы. Однако сейф был на месте, более того, заперт и без следов вскрытия. На покатых кнопках консоли играли блики ламп, а надпись на жидкокристаллическом экране приглашала ввести десятизначный код, известный одному лишь владельцу. Или тем, кто знает его, как облупленного. И хотя Джефферсон установил в качестве кода совершенно произвольный набор цифр, абсолютно бессмысленный как в числовой, так и в буквенной форме, сейф он открывал медленно и в смятении.

Отперев дверцу, Тобиас вынул лежавшую сверху коробочку из-под диска. Увидев, что она пуста, он чуть не получил инфаркт, но быстро вспомнил, что пустая коробочка специально лежала на самом видном месте для отвода глаз, в то время как диск был засунут в одну из папок с документами, в специально вырезанное прямо в листах углубление.

Сперва Джефферсон хотел найти более укромное место, чем собственный сейф, в котором будут искать в первую очередь, и с этой целью изучил ширину сливных бачков в туалетных комнатах и глубину цветочных кадок в вестибюле. Но в итоге пришел к выводу, что сейф всё же надежнее, ведь незаметно проникнуть в его кабинет и вскрыть сейф сложнее, чем вынуть пакет из бачка в общедоступном туалете. И потом, ему самому было спокойнее и легче проверять его наличие, не выходя из кабинета, чем то и дело бегать в туалет, ждать, пока там никого не окажется (что в этом здании бывало редко), рыться в бачке и возвращаться, по дороге спрашивая себя, ничего ли он там не сломал, ровно ли поставил назад крышку и не совершил ли еще какую-нибудь из полусотни возможных ошибок, могущих привлечь внимание посторонних к данному конкретному бачку…

― Мистер Джефферсон? ― осторожно окликнула его заглянувшая в кабинет секретарша, потратившая около минуты на стирание со щеки жирной красной полосы. ― У вас всё в порядке?

― Да, Глэдис, да, спасибо! ― поспешил успокоить ее Джефферсон. Сунув папку с диском под мышку, он быстро закрыл сейф и вышел из кабинета. До конца рекламной паузы оставалось ровно две минуты, из них треть он потратил на то, чтобы добежать до режиссерской кабины, а еще столько же ― чтобы вставить диск в проигрыватель и убедиться, что все материалы на месте.

― Мистер Джефферсон! ― крикнул режиссер трансляции. ― Мы начинаем! Всё в порядке?

― Да, начинайте!

― О’кей! ― режиссер снова повернулся к своему пульту и заговорил в пустоту, обращаясь по внутренней связи к Сполдинг. ― Студия, пятнадцать секунд!

― Поняла! ― ответила Сьюзан и продублировала информацию Блейзеру. ― Давай, Стэн!

― Больше жизни, я помню, ― Блейзер потер глаза. ― Такое забудешь…

Забыть такое и впрямь было тяжело, равно как и отгремевшую несколько минут назад первую часть передачи. Но, памятуя о тех, кто только сейчас переключился на каналы WBC, вторую часть Стэн начинает с краткого обзора уже изложенных фактов, подкрепленных для лучшего усвоения материала усеченной подборкой кадров хроники.

― Капитолий, Церемония Мира. Внезапно выскочивший на сцену бурундук пугает приготовившуюся выпустить белого голубя первую дочь и чуть не срывает праздник. Напуганная этим странным вторжением охрана пытается изловить бурундука, в результате чего он, насквозь пронзенный дротиком с транквилизатором, оказывается на операционном столе в Армейском медицинском центре имени Уолтера Рида. Его спасением руководит сама Лора Логан, первая леди и главный врач УКСЗдрав США. Страна с замиранием сердца следит за его судьбой, и когда несколькими днями спустя бурундучок приходит в сознание, всеобщей радости нет предела. Смятение, волнение и чудесное спасение ― что еще нужно для красивой и захватывающей истории? Практически ничего. Самая малость…

Долгая пауза, во время которой видеоряд опять отматывается назад, всё ускоряясь и ускоряясь, пока кадры не становятся вовсе неразборчивыми…

― Правда, ― завершает мысль Блейзер, и картинка замирает на том самом кадре, которым закончилась первая часть программы. Низкорослый человек с большой лысиной, круглыми ленноновскими очками на горбатом носу и в строгом пиджаке. Холодный взгляд, надменная улыбка. Достойный претендент на роль главного злодея в очередной картине о Дирке Суаве.

― Знакомьтесь: Арчибальд Джозеф Сноу, доктор медицины и доктор философии в области физиологии. Вряд ли вам что-нибудь говорит это имя, хотя сложись обстоятельства чуточку иначе, оно бы давно стало достоянием широкой общественности и частью Золотого Фонда Мировой Науки.

Неизвестный ученый уступает место на экране сразу трем своим гораздо более известным коллегам, которые с широкими улыбками демонстрируют телезрителям коробочки с самой известной и почетной медалью в сфере науки.

― Перед вами группа ученых, получивших в 2000 году Нобелевскую премию по физиологии и медицине за, цитирую, «выдающиеся открытия, касающиеся трансдукции сигналов нервной системы», иначе говоря, за успехи в изучении механизмов передачи нервных сигналов. Тот, что справа, родом из Швеции, двое других ― американцы. Все они признанные авторитеты в своей области, однако сейчас нас с вами больше всего интересует мужчина в центре, ведь он не просто известный биофизик и нейрохирург, но и коллега нашего героя, доктора Арчибальда Сноу. С середины восьмидесятых годов прошлого века они вместе работали над изучением физиологических основ накопления информации и знаний в нейронах, добившись на этом поприще поистине выдающихся результатов, отмеченных несколькими престижными наградами и премиями, в том числе Нобелевской.

Пауза. Набор воздуха в грудь. Продолжение.

― Почему же, в таком случае, доктора Сноу нет на этой фотографии? Отчасти потому, что правила Нобелевской разрешают вручать ее не более чем трем людям за раз, так что кто-то в любом случае оказался бы лишним. Но главная причина в том, что за несколько лет до этого доктор Сноу официально прекратил работу над проектом и ушел с поста профессора Центра по изучению нейробиологии и проблем поведения при Колумбийском университете, перейдя на работу в качестве заведующего лабораторией в фармацевтическую корпорацию «Хорайзон».

Дождавшись, когда фотография Сноу в академической мантии и бонете сменится изображением логотипа корпорации «Хорайзон», Блейзер продолжает:

― Разумеется, ничего странного в таком переходе нет. Как справедливо отмечал автор посвященной доктору Сноу прощальной статьи в «Бюллетене Колумбийского университета», он далеко не первый видный ученый, перешедший на работу в частный сектор. С этим трудно не согласиться. Если, конечно, не знать, что на самом деле всё обстояло с точностью до наоборот. Ведь Колумбийский университет ― частный, в то время как исследования корпорации «Хорайзон» финансируются отдельной строкой в федеральном бюджете США, а ее совет директоров на две трети состоит из бывших сотрудников органов государственной власти, в том числе трех бывших сенаторов и одного бывшего заместителя госсекретаря. С другой стороны, оклад университетского профессора и впрямь существенно уступает зарплате директора лаборатории, принадлежащей крупной корпорации, поэтому мотивы Сноу совершенно понятны. Непонятно другое ― где эта самая лаборатория находится. Точнее, находилась…

Изображенные на экране здания ничего особенного из себя не представляют ― обычные параллелепипеды из стекла и бетона, каких тысячи разбросаны по всей стране и миру. Кроме того, оператор снимает их при свете дня и из-за ограды с противоположной стороны от ворот, но Спасатели их моментально узнают и вздрагивают, на несколько секунд вернувшись в ту далекую ночь, полную спасений, падений и возвращений с того света…

― Комплекс сооружений, который вы видите на экранах, расположен примерно в восьмидесяти милях к югу от Нью-Йорка и в двенадцати милях от ближайшей автомагистрали. Сейчас здесь находится завод по производству овощных консервов, руководство которого знать ничего не знает о прошлых владельцах. И знаете, что? Я им верю. Ведь мы с вами имеем дело с самым масштабным сокрытием истины в истории нашей страны! Не верите? Скоро вы сами в этом убедитесь…

Изображение зданий затуманивается, и на их фоне возникает электронное изображение листка бумаги, постепенно увеличивающееся в размерах, пока не становится отчетливо виден весь текст.

― Перед вами справка, выданная нью-йоркским отделением ФБР руководству фирмы «Байо-Тэк», в которой сообщается об изъятии агентами Бюро двух документов с индексами IN-M:03-4522 и OU-M:03-4522-a01 в качестве вещественных доказательств по делу, цитирую, «высшего государственного приоритета». Обтекаемая формулировка, которую мы в последнее время слышим довольно часто, не так ли? Кроме того, обращает на себя внимание дата… ― соответствующий участок текста отделился от листка и расплылся на весь экран. ― Заметьте, всего лишь через два дня после Церемонии Мира! Совпадение? Как знать… Итак, что же это были за документы? Предоставим ответить на этот вопрос председателю совета директоров компании «Байо-Тэк», доктору медицины Элайдже Вассерману…

― Спарки, ― задумчиво произнесла Тамми. ― Это случайно не…

― Да, это мой босс! ― подтвердил ученый. Ответ был некорректным, так как Вассерман был бы очень удивлен, узнав, что является боссом для простой крысы, коих в его лабораториях были сотни, и которые выступали полноправными участниками рабочего процесса исключительно в шутках сотрудников из серии: «Бронко, куда тебе сегодня налепить электрод, на голову или на хвост? Мотаешь головой? Хорошо, тогда туда и налепим…» А уж если бы он узнал, что один из его хвостатых «подчиненных» сидит сейчас в Вашингтоне и, как и он, с интересом следит за шоу Стэна Блейзера, Кондратий не заставил бы себя долго ждать.

― Как думаешь, это опасно?

― Нет, что ты! У меня железное алиби! Меня подменяет Глиммер!

― А люди не заметят?

― Что?

― Что вместо тебя сидит Глиммер? ― терпеливо повторила белочка.

― Глиммер? ― Спарки задумался, после чего резко хлопнул себя по лбу. ― Ой, точно! Бедный, я ведь сказал ему, что вернусь через два дня, а прошло уже почти четыре… Впрочем, это уже не первый раз, и потом, все эти резонансные ловушки ему даже нравятся…

― А люди не обнаружат подмены? ― не успокаивалась Тамми.

― Люди? Нет, никогда! Мы для них все на одно лицо!

― Эти документы представляли собой два письма, ― рассказывает тем временем ученый, изображение которого наложено прямо поверх виртуального документа. ― Первое из них было приглашением к сотрудничеству от фирмы «Истерн Фармасьютикалз».

― Что это за фирма? ― спрашивает голос Блейзера, который брал интервью и попадал в объектив лишь несколько раз, да и те вырезали.

― Тогда я впервые о ней услышал, однако авторы письма позиционировали себя как одно из дочерних предприятий «очень крупной фармацевтической корпорации, финансируемой правительством США», поэтому мы решили, что речь идет о корпорации «Хорайзон».

― Вы хотите сказать, что корпорация «Хорайзон» финансируется правительством, я правильно понял?

― Ну, ― Вассерман усмехается, от чего его окладистая борода кажется еще шире. ― по документам это частное предприятие, но состав совета директоров и щедрые ассигнования из федерального бюджета позволяют предположить, что ваши слова ближе к истине.

― Понятно. И что же было в том письме?

― Письмо представляло собой приглашение к сотрудничеству.

― Какого рода?

― Нам предлагалось предоставить образчики грызунов с проявлениями интеллекта выше среднего в обмен на помощь в разработке нескольких наших проектов, в частности, нового успокоительного средства. Повторюсь, до того дня я об этой фирме никогда не слышал, а вот «Хорайзон» по праву славится своими разработками в области психотропных препаратов, поэтому, если они действительно были связаны с «Хорайзон», это предложение было по-настоящему заманчивым.

― Они не уточняли, зачем им эти «грызуны с интеллектом выше среднего»?

― Нет. Это было только первое письмо, оно не содержало никаких деталей. Правда, какое-то время назад ходил слух, что «Хорайзон» строит целую сеть полуподпольных лабораторий в разных штатах для проведения широкомасштабных и далеко не всегда приглядных с точки зрения этики и защиты прав животных экспериментов в рамках работы над сверхсекретными военными проектами, но, повторюсь, это были только слухи, так и не нашедшие документальных подтверждений.

— Как по-вашему, «Истерн Фармасьютикалз» могла быть прикрытием для одной из таких подпольных лабораторий?

— Если такие лаборатории действительно существуют либо существовали, то в этом нет ничего невозможного.

― Ясно. А второе письмо?

― Второе письмо содержало наш ответ на их предложение.

― И каким он был?

― Отказ.

― Вот как? Почему же?

Вассерман поправляет очки.

― Не в наших правилах сотрудничать с подозрительными конторами, даже если они прикрываются такими гигантами, как «Хорайзон»…

Вообще-то, в первый раз Элайджа сказал «тем более, если они связаны с “Хорайзон”», а когда Блейзер попросил его объяснить, то в ответ получил долгий и обстоятельный рассказ, который пришлось убрать, поскольку время передачи не резиновое, к ее теме он имел весьма опосредованное отношение, а самое главное ― заслуживал отдельного журналистского расследования. Больно уж красочно описал директор «Байо-Тэк» судьбу и злоключения двух компаний, «Флора-Нова» и «Аллермед», согласившихся на свою голову на сотрудничество с фармацевтическим колоссом.

Первой из них «Хорайзон» передал документацию на новый перспективный антидепрессант в обмен на технологию революционного средства от ожирения. Антидепрессант оказался очень богатым на побочные эффекты, на «Флора-Нову» обрушилась лавина многомиллионных исков и она обанкротилась, а ее нишу на рынке препаратов для поддержания формы быстро занял «Хорайзон». С «Аллермедом» они заключили договор о совместной разработке вакцины нового поколения, но потом с помощью своего лобби в Управлении по санитарному надзору добились запрета на использование нового препарата. Естественно, при этом они понесли многомиллионные убытки, но корпорация-гигант выстояла, а «Аллермед», на долю которого, согласно контракту, выпадала не только половина прибыли от продаж вакцины, но и половина расходов на его создание и продвижение ― нет. В итоге компании, чтобы остаться на плаву, пришлось пойти на слияние с «Хорайзон» на поистине кабальных условиях, среди которых был отказ от неплохо к тому времени раскрученной торговой марки как «запятнанной провалом»…

Но всё это с согласия Вассермана остается за кадром, и в эфире вновь звучит голос «сегодняшнего» Блейзера:

― Сразу замечу, что мы пытались получить комментарий по поводу «Истерн Фармасьютикалз» у руководителей «Хорайзон», в том числе генерального директора Гордона Брайтмена. В телефонной беседе доктор Брайтмен сказал, что ничего не знает ни о такой компании, ни о выдвинутых против нее обвинениях, и что его корпорация никогда не обращалась к «Байо-Тэк» с предложениями о сотрудничестве. После этого мистер Брайтмен прервал разговор и уклонился от личной встречи, сославшись на занятость. Выводы делайте сами.

Сказав это, Стэн вновь предоставляет слово Вассерману и самому себе в записи.

― Агенты ФБР, проводившие изъятие, не объясняли, что именно они расследуют?

― Сказали, что расследуют деятельность компании «Истерн Фармасьютикалз» в связи с многочисленными жалобами на ее продукцию.

― И что вы об этом думаете?

― Как я уже сказал, до получения этого письма я ничего не знал ни об этой фирме, ни о ее продукции, ни, тем более, о судебных исках против нее. А ведь такие скандалы быстро становятся известны всем, кто работает в этой отрасли, и широко освещаются в прессе. Так что здесь вам лучше знать, что к чему.

― Согласен. Должен, правда, признать, что я тоже впервые слышу об этой компании, однако теперь считаю своим долгом узнать о ней как можно больше. У вас случайно не осталось ее адреса?

― Увы, нет. На конверте его не было, был только номер абонентского ящика в Нью-Йорке.

― Он у вас сохранился?

― Нет, ФБР изъяло у нас не только бумажные, но и цифровые копии документов, пригрозив судом, если они когда-нибудь где-нибудь всплывут.

― То есть, номер ящика вы не помните.

Глава «Байо-Тэк» хитро щурится.

― Помню.

― Спустя столько времени? У вас, должно быть, феноменальная память! Не боитесь, что ФБР этому не поверит и предъявит вам иск за сохранение копий писем?

― Не боюсь, поскольку запомнил я его исключительно потому, что он, в сочетании с почтовым индексом, в точности совпадал с моим номером социального страхования. При желании ФБР может это проверить и убедиться, что я не вру.

― Поразительное совпадение!

― Именно! ― Вассерман улыбается и исчезает с экрана вместе с письмом и зданиями, на смену которым приходят ряды одинаковых серых ящиков, цифры на которых заботливо заретушированы.

― Вот он, этот ящик, ― комментирует из-за кадра корреспондент. ― Из уважения к личной жизни мистера Вассермана мы не будем ни называть, ни показывать его номер. Согласно записям почтового отделения, номер которого мы также не скажем, этот ящик был арендован неким Питером Эрскайном, оплата произведена наличными. Никаких следов и, более того, никаких упоминаний об «Истерн Фармасьютикалз», «Хорайзон» либо докторе Арчибальде Сноу! Что же это за таинственный мистер Эрскайн? Уверен, вы будете очень удивлены, узнав, что всё это время он был в буквальном смысле на виду у всех…

При этих словах Блейзера на экране в очередной раз прокручивается сцена неудачного запуска Голубя Мира и бросающихся спасать президента сотрудников Секретной службы, среди которых ярким пятном выделяется худощавый мужчина в черном костюме и без малейших признаков растительности на голове, для надежности обведенный броской красной рамкой.

― Знакомьтесь: Рассел Кит Ферранте[5]. Как и Макмиллан, он — сотрудник ЦРУ, но начинал в Секретной службе, у него более чем солидный послужной список, и на Церемонии Мира он играл роль приглашенного инструктора по обмену опытом. Его полная биография строго засекречена, но всё-таки мы можем рассказать о нем кое-что интересное. Нам удалось найти сотрудницу почтового отделения, которая оформляла документы на тот самый безликий абонентский ящик, и когда мы предъявили ей фотографию мистера Ферранте, она тут же опознала в нем его владельца, Питера Эрскайна. Может, она что-то перепутала или обозналась, спросите вы? Возможно. Однако имеющиеся в нашем распоряжении материалы недвусмысленно указывают на связь между ним и уже знакомыми нам доктором Арчибальдом Сноу и Реджинальдом Макмилланом.

Экран становится белым, и в его верхней части одна за другой появляются три фотографии: Сноу, Макмиллан в парадной военной форме при наградах и Ферранте, официальный портрет которого раздобыть не удалось, поэтому пришлось довольствоваться увеличенным фрагментом кадра видеохроники. Потом под снимками возник быстро увеличившийся в размерах черный знак вопроса.

― Что же дает нам основание предполагать существование этой связи? Какое отношение ко всему этому имеет таинственное расследование ФБР, на первый взгляд совершенно не связанное с инцидентом на Церемонии Мира? А самое главное ― в чем именно заключается этот инцидент? Всё ли мы с вами знаем? Всё ли видели? Ответ кажется очевидным, ведь это событие широко освещалось в прессе, был даже выпущен посвященный ему документальный фильм, и добавить к уже сказанному и показанному нечего. Но это только на первый взгляд, вернее, на взгляд с обычного ракурса. Мы же с вами посмотрим на него с другой стороны и, если можно так выразиться, другими глазами.

― Давайте! ― скомандовал Джефферсон. ― Пятый проигрыватель, файл «CameraRecord[6].mov»!

Мясистые пальцы режиссера трансляции грациозно забегали по пульту Тобиас откинулся на спинку кресла и посмотрел в потолок. Он все ждал, когда же ЦРУ снова заявит о себе, но телефон молчал, и здание вроде не рушилось. А это значило, что он победил. Стратегия молчания до самого последнего момента полностью себя оправдала, и громоздкая государственная махина не успела среагировать на разящий удар средств массовой информации, на стороне которых были не только последние достижения в области телекоммуникаций, но и извечное стремление человека знать правду, а узнав ― поделиться ею с остальными.

Они проиграли. Проворонив «Дэвида» и недооценив масштабы деятельности Блейзера, они упустили все шансы повлиять на события. Что бы они ни сделали сейчас, они только усугубят ситуацию, лишний раз подтвердив, что всё это ― правда. Поэтому им остается лишь скрежетать зубами в бессильной злобе, уповая, что журналисты раскопали не всё, что они что-то где-то приукрасят или наврут, открывшись для удара в виде контрпропаганды и судебных исков о защите чести и достоинства.

«Было бы, что защищать…» ― подумал Джефферсон и торжествующе улыбнулся. Он мог позволить себе улыбку. Согласно данным сетевого мониторинга, шоу Блейзера по количеству привлеченных зрителей приблизилось к прямой трансляции обрушения Всемирного торгового центра и таким образом прочно вошло в первую пятерку самых рейтинговых программ-расследований в истории телевидения, с лихвой оправдав возложенные на него надежды.

И одновременно ― худшие опасения Спасателей…

― Эта запись получена нами из конфиденциального, но заслуживающего всяческого доверия источника. Она сделана камерой наблюдения Капитолия в день Церемонии Мира, как раз между появлением на сцене бурундука и выпуском Голубя Мира. Предупреждаем сразу: видео, которое вы сейчас увидите, не для слабонервных. Внимание на экран!

Непосвященных наблюдателей изображение на экране сбивает с толку, потому что на первый взгляд ничего, кроме глухой стены в конце круглого, как на космической станции, коридора, там нет. Впечатление о «космическом» происхождении изображения усиливается благодаря яркому белому освещению и четырем толстым трубам, упирающимся всё в ту же стену. Но вот слышится приближающийся топот, сбоку на «стене» мелькает чья-то тень, и становится ясно, что камера висит под потолком, и это не стена, а пол круглого зала, а «трубы» ― это вовсе не трубы, а совсем наоборот, колонны. Судя по звукам, бегунов несколько, как минимум трое, причем стереомикрофон камеры позволяет определить, что бегут они с одной стороны и плотной группой. Потом раздается громкий возглас:

― А! ВОТ ОНИ!

Зрители ожидают увидеть людей, поэтому не сразу обращают внимание на три возникающих в левой части экрана маленьких пятна, одно светло-розовое с темной полосой посередине и два белых. Розовое двигается быстро, непредсказуемо и, кажется, должно легко уйти от более крупных и неповоротливых белых. И непременно ушло бы, если бы не длинный хвост, который в прыжке хватает самый расторопный из преследователей, позволяя своему товарищу обойти жертву сбоку и ухватить за передние лапы. На этом погоня прекращается, и все наконец получают возможность разглядеть, что же это такое. И хотя камера находится высоко над полом, ее объектив достаточно мощный, чтобы понять, что белые пятна ― это крупные крысы, а розовое ― мышь, то ли выкрашенная, то ли одетая во что-то черное.

― Ого! Интересно, такое все крысы умеют? ― воскликнул всё тот же парень, который до этого назвал Чипа «прикольным», но все на него шикнули, потому что на «манеже» как раз появляются люди.

Их лиц не видно, но не узнать их невозможно. Коротышка с огромной лысиной, вооруженный очень похожим на нетбук прибором ― вылитый доктор Сноу, а его рослый и широкоплечий напарник с трубкой в зубах и длинным черным ружьем с оптическим прицелом наперевес как две капли воды похож на главу Отдела специальных операций. Также легко узнаваем и пришедший с пустыми руками Ферранте.

― Бьюсь об заклад, вы узнали всех троих, ― вставляет комментарий Блейзер. ― Арчибальд Сноу, Реджинальд Макмиллан и Рассел Ферранте в одном месте и в одно время. Что же они здесь делают? Сейчас увидите…

И камера наблюдения продолжает свой бесстрастный рассказ.

― Ну, Ферранте, вы здесь у нас самый меткий, ― говорит Макмиллан, протягивая охраннику президента ружье.

― Что? ― поражается тот. ― Стрелять в нее этим? Да с этой штукой только на носорогов охотиться!

― Эти дротики ее пополам разорвут! ― кричит Сноу, подбегая к представителю ЦРУ и хватая его за плечи. ― Не делайте этого! Она слишком ценная!

― Уже успели заломить цену за ее услуги на черном рынке, а, доктор? ― насмешливо интересуется Макмиллан, после чего поднимает приклад ружья на уровень лица ученого. ― А если серьезно, то это ружье просто создано для такой работы. Не верите мне ― прочтите, что написано на прикладе!

― Что? ― Сноу поправляет очки и наклоняется поближе. ― И где?..

В следующее мгновенье приклад с противным хрустом врезается ему в лицо.

Люди в супермаркете непроизвольно отшатнулись от экранов, а неугомонный парень очень метко охарактеризовал общее впечатление.

― Вот, черт!

― С этой секунды, Ферранте, ― как ни в чем ни бывало произносит Макмиллан, ― вы подчиняетесь мне. Разумеется, вы можете воспользоваться своим пистолетом, но мне будет очень сложно объяснить президенту необходимость применения огнестрельного оружия в здании Капитолия, тем более против мышей… Я ясно выражаюсь? Если, конечно, вы не хотите составить нашему профессору компанию на скамье подсудимых…

― Вопросов нет, сэр! ― чеканит Ферранте, принимая из рук командира ружье и уверенным движением направляя его на крепко удерживаемую двумя крысами розовую мышку…

Система видеонаблюдения отрабатывает все потраченные на нее деньги до последнего цента. Микрофон фиксирует и чих ружья, и пронзительный писк, и стук падения на мраморный пол пронзенного дротиком тельца, от вида которого особо впечатлительным телезрителям становится дурно. Стрелкам, впрочем, тоже, но не потому, что они любят животных, а потому, что тельце принадлежит другому животному ― темно-коричневому с серым брюшком, которое стремительно становится бурым.

Надо отдать должное Ферранте. Отложив вопросы «что?», «почему?» и «откуда?» на потом, он быстро перезаряжает ружье, снова прицеливается и непременно довел бы дело до конца, не напомни о себе забытый всеми Сноу, решивший до последнего бороться за свое творение. В самый неподходящий момент он хватает бывшего подельника за ногу, ствол ружья дергается, и второй дротик идет ощутимо правее, пригвождая не мышь, а одну из державших ее за передние лапки крыс. Со второй из них пленница разбирается сама, отправляя ее в глубокий нокаут, и к тому времени, как Ферранте в третий раз изготавливается к стрельбе, ее и след простывает.

Выставив ружье перед собой, стрелок осторожно приближается к своей первой жертве и поднимает ее на уровень глаз.

― А ты кто?.. Бурундук?!

― Что?! ― подбегает к нему Макмиллан. ― А где эта чертова мышь?!

Лучше бы он не спрашивал. Ферранте стоит у колонны в правом нижнем углу экрана, закрывая обзор, поэтому, когда он вдруг пронзительно кричит и падает навзничь, держась за левую ступню, тысячи зрителей по всей стране подпрыгивают в креслах, а те, кто смотрит стоя, еле удерживаются на ногах.

― Это круче «Чужого»… ― прошептал патлатый парень.

Но и это было еще не всё. Опешивший было Макмиллан бросается к Ферранте и выхватывает у него из подмышечной кобуры пистолет. Мышь тоже времени не теряет и бежит к упавшему на приклад ружью, которое, на миг застыв стволом вверх, опускается в сторону последнего из заговорщиков. Увы, положение камеры не позволяет рассмотреть все подробности, но и так понятно, что мышь совершает нечто фантастическое и, точно рассчитав скорость и направление движения ствола, посылает третий и последний дротик прямо в шею уже прицелившемуся Макмиллану. Ружье и пистолет с громким стуком падают на пол, сотрудник ЦРУ застывает посреди зала в живописной позе…

И запись заканчивается.

― Как говорится, комментарии излишни, ― отмечает Блейзер, и с ним действительно трудно не согласиться. ― Однако даже этот феноменальный материал не дает ответа на все вопросы. Что связывает таких разных людей как доктор Арчибальд Сноу, Реджинальд Макмиллан и Рассел Ферранте? Что привело эту троицу в этот зал, где их вместе с ружьем, пистолетом и раненым бурундуком обнаружила охрана Капитолия? О каком «черном рынке» говорит Макмиллан, а главное ― кто такая «она»? Ответы на все вопросы вы получите в заключительной части нашего «Специального расследования»! А сейчас ― реклама!

Последнюю реплику Блейзера зрители по всей стране встретили неодобрительным гулом, но подчинились и попытались воспользоваться паузой с максимальной отдачей. Кто-то побежал в ванную, кто-то ― к холодильнику, кто-то просто сидел, отходя от увиденного, а кто-то напротив, чуть ли не в истерике бился…

― Ну, ну, Гаинька, ― приговаривал Чип, прижимая к себе трясущуюся мышку. Когда Спасатели посылали в Секретную службу запись с изъятой Дейлом и Фокси кассеты, они благоразумно ее обрезали, скрыв тем самым свою роль в обустройстве «места преступления». Рыдания Гайки над истекающим кровью Чипом также остались за кадром, но ей не обязательно было видеть их по телевизору, чтобы пережить заново. ― Я тут. Я никуда не денусь, обещаю. Это всё в прошлом. Всё хорошо. Всё будет хорошо…

― Господи, Чип… Я… Я ведь до сих пор… боюсь, что они… вернутся… Этот Сноу, Ферранте, Макмиллан… Этот их проект… Вдруг они ищут меня? Я ведь… и впрямь слишком дорого стою, даже без чипа, тем более, что… его всегда можно заменить…

― Не вернутся, ― убежденно помотал головой Чип, разметав упавшие ему на нос волосы Гайки. ― Всех животных мы еще тогда освободили, Макмиллан мертв, а подготовленные тобой и Спарки материалы надолго засадили Сноу и Ферранте за решетку. ПЛАН закрыт навсегда. Ты победила их, Гаечка. Всех уложила.

― Да уж, уложила… Теперь я понимаю… зачем тебе был нужен… электрошокер. По-другому со мной, наверное, и впрямь… не совладать…

― Гаечка, брось. Давай не будем об этом, ладно? Ну всё, всё, успокойся! Видишь, реклама кончилась…

― Итак, ― подводит итог третьей четверти программы Блейзер, ― мы с вами стали свидетелями поистине феерического зрелища и имели возможность наблюдать несостоявшегося нобелевского лауреата Арчибальда Сноу, главу Отдела специальных операций ЦРУ Реджинальда Макмиллана и Рассела Ферранте, также сотрудника ЦРУ, в необычных амплуа охотников на очень мелкую дичь. Мелкую, но при этом, как свидетельствуют кадры, очень и очень опасную. Что же это за мышь такая, и мышь ли это вообще? Думаю, мы знаем ответ на этот вопрос.

― Но сперва вернемся чуточку назад, к интервью с доктором Вассерманом, директором компании «Байо-Тэк», который, напомню, получил письмо от некой фирмы «Истерн Фармасьютикалз» с предложением о сотрудничестве. Этой никому не известной фирме, требовались «грызуны с проявлениями интеллекта выше среднего». Ничего не напоминает? Согласитесь: то, что вытворяют эти крысы и эта мышь, требует недюжинного по меркам грызунов интеллекта! Это ― первая ниточка.

― Теперь давайте вспомним карьеру доктора Сноу, который перешел на работу в корпорацию «Хорайзон». Именно корпорация «Хорайзон» больше всего соответствует образу таинственной «крупной фармацевтической корпорации, финансируемой правительством США», в структуру которой якобы входила таинственная «Истерн Фармасьютикалз». И если связь между «ИФ» и «Хорайзон» сложно доказать юридически, то связь между «Хорайзон», доктором Сноу и происшествием во время Церемонии Мира очевидна. Это ― вторая ниточка.

― Наконец, абонентский ящик, открытый Расселом Ферранте на имя Питера Эрскайна, указанный в качестве обратного адреса на полученном доктором Вассерманом письме. Недаром именно Ферранте оказался в этой комнате вместе с доктором Сноу и мистером Макмилланом, и неспроста последний грозит ему тюремным заключением в случае отказа стрелять в мышь усыпляющим дротиком, который для мелкого грызуна ― что для человека китобойный гарпун. К чему такие меры? А вот к чему.

Снова всё та же сцена на ступеньках Капитолия и всё те же участники. Вот Тресс приоткрывает коробку, вот проносится коричневый сгусток ― тот самый злополучный бурундук. Коробка взлетает, а президент наоборот, оказывается на полу…

― В этот момент объективы всех камер повернулись в сторону трибуны и президента, ― сообщает Стэн. ― Это абсолютно естественно, ведь далеко не каждый день выпадает возможность лицезреть Секретную службу в действии. Именно поэтому некоторые события, происходившие тогда на сцене, так и остались без внимания. Среди них ― судьба оброненной первой дочерью коробки с Голубем Мира…

― Ого! ― вскрикнул нетерпеливо ощетинившийся Маус. ― Похоже, даже они не всё знают! Мистер Дейл! Мисс Фоксглав! Может, вы нам расскажете? Вы же были на той церемонии!

Фоксглав прикусила губу и посмотрела на Дейла. Тот нервно перебирал пальцами, делая вид, что не услышал вопроса. Тогда рукокрылая Спасательница взяла инициативу на себя.

― Ну, в общем… ― начала она, но тут бурундук повернул голову и коротко бросил:

― Фокси, не надо. Пусть смотрят.

Летучая мышка посмотрела на него, потом на застывшую в ожидании ответа аудиторию, пожала плечами, мол, сами видите, и отвернулась. По залу прокатился единодушный вздох разочарования, но давить на самого главного среди них если не по должности, то по званию точно, не стали, а потому устремили взгляды обратно на экран. Лишь Фоксглав наклонилась к уху Дейла и спросила:

― Ты думаешь?..

Бурундук не ответил. За него это сделал подскочивший сердечный ритм.

― Ты думаешь?.. ― практически в это же время спросила Гайка у сидевшего примерно в той же позе, что и его закадычный приятель, Чипа.

― Боюсь, это единственное объяснение, ― ответил тот. Будь у него шляпа, он бы ее сейчас жевал. Но его любимый головной убор так и остался в той лаборатории, поэтому ему пришлось довольствоваться воротником. К счастью последнего, Блейзер, не иначе как опасаясь народного гнева, чересчур затягивать паузу не стал. А опасаться было чего, потому что за это время аудитория программы по самым скромным оценкам увеличилась вдвое, а кое-где, как, например, в столичном супермаркете электроники ― в четыре раза. И люди всё подходили…

― …К счастью, помимо переносных камер, в распоряжении съемочной группы Шестого канала имелись также стационарные, установленные на некотором удалении от сцены. Кадры, которые вы сейчас видите, были сняты одной из них. Они никогда не демонстрировались в эфире, на них, стыдно признаться, просто не обращали внимания. Пришло время исправить это досадное упущение. Но сперва…

Уже ставшее обычным краткое пояснение Блейзера, адресованное тем, кто только что переключился на каналы WBC, зрители старые слушали вполуха, а Спасатели вообще не слышали, подавленные мрачностью перспективы. Рокфор попытался подбодрить друзей, пошутив, что на этот раз Вжику лучей славы не избежать, но потом, почувствовав на себе сразу три недобрых взгляда, сник и сказал не обращать на него внимания. Чип попросил у Гайки прощения за то, что упустил из виду стационарные камеры, но та пребывала в прострации и никак не отреагировала на его слова. Дейл и Фоксглав тоже сидели молча, избегая смотреть по сторонам и ощущая себя не в кругу своих коллег и воспитанников, а на обеденном столе у Толстопуза, с замиранием сердца ожидая стандартной фразы Блейзера…

― …Внимание на экран!

Вот и они. Кадры, снятые неучтенной камерой, установленной справа от трибуны, а потому запечатлевшей весь путь улетевшей вглубь сцену коробки, которую, как до этого Ферранте, для наглядности снабдили обрамлением. Пару раз перевернувшись в воздухе, коробка приземляется к камере дном, поэтому, хотя в полете ее крышка открылась, зрители не видят, что там. Хотя нет, вот из нее выкатывается что-то белое, потом светло-розовое с темной полосой посередине…

А потом, словно ниоткуда, в кадре возникает сразу несколько новых объектов: четыре белых, два коричневых и один большой белый, размерами и очертаниями подозрительно напоминающий голубя. Еще через мгновение к ним присоединяется еще один участник, судя по окрасу, всё тот же бурундук, из-за которого всё началось. Все они устремляются к упавшей коробке, столкновение неизбежно…

Но в этот момент президент и сидевшие вокруг него телохранители встают и намертво перекрывают линию обзора.

― Вечно он не вовремя! ― не удержался от язвительного комментария патлатый студент, и на этот раз окружающие были с ним солидарны. А вот Спасатели, напротив, перевели дух.

― Да, дружище Вжик, не везет тебе сегодня, ― с притворной печалью произнес Рокки. ― Но это ничего! В конце концов, тебя оттеснил на второй план сам президент!

Излишне говорить, что Вжик по этому поводу не переживал совершенно.

― Ф-фу, ― выдохнул Чип, ― пронесло!

― Кого как, но вот твой воротник определенно нет! ― заметила Гайка. ― Если ты так его измочалил, представляю, что бы ты сделал со шляпой! Скажи, ты поэтому отказываешься подыскать себе такую же?

Ее муж в ответ лишь улыбнулся. Их худшие опасения не оправдались, поэтому можно было немного расслабиться. Кроме того, он всегда отвечал на этот и подобные вопросы молчаливой улыбкой. Боялся показаться суеверным. Ведь всё то время, пока его шляпа была с ним, он и подумать не мог о том, чтобы предложить Гаечке руку и сердце, а потом и вовсе ее потерял. А в ту ночь в лаборатории лишился любимого головного убора и буквально тут же нашел Гаечку… Глупости, конечно, но что-то в этом такое было, и у Чипа не было ни малейшего желания проверять наличие этой взаимосвязи опытным путем.

― Ну вот, в итоге так ничего и не показали… ― разочарованно произнес Маус. ― Мистер Дейл, может, всё-таки расскажете, а?

― Конечно! ― Дейл не знал, куда девать энергию от переполнявших его радости и облегчения. ― Помню, бежим мы с Рокки и этим придурковатым голубем…

Сидевшие по краям партера птицы нахохлились, и бурундук быстро исправился:

― Ну, я не имею в виду голубей вообще, просто нам такой попался. Типичный столичный этот, как его, сноб, что с него взять! Да, так вот…

― Дейл! ― похлопала его по спине Фоксглав. ― Потом! Смотри туда!

Тем временем демонстрация записанного камерой продолжается. Президент отряхивается и поправляет галстук, а его жена с Фаридом и Парак поднимают коробку. К ним тут же присоединяются остальные, загородив всё, что можно загородить, но если присмотреться, можно заметить, что в коробке лежит что-то белое. Такого же цвета предмет держит в руках первая леди, явно встревоженная своей находкой.

― Наши специалисты по обработке изображений потратили много времени на эти кадры, ― сообщает Блейзер. ― Увы, расстояние, с которого велась съемка, не позволяет рассмотреть всё в мельчайших подробностях, но кое-что им удалось сделать. Вот кадр, из которого нам удалось выжать больше всего. Предмет в руках миссис Логан ― ничто иное, как медицинский шприц, а в коробке, которую держит председатель Фарид ― крупная белая крыса. Она совсем не похожа на Голубя Мира, но зато один в один как те, что помогали Сноу, Макмиллану и Ферранте поймать мышь, которая, вот ведь совпадение, и является тем таинственным объектом, розовым с темной полосой, что выпадает из коробки в одном из предыдущих кадров. Именно ее Макмиллан и Ферранте пытались убить, а доктор Сноу ― спасти. И знаете, это его желание абсолютно понятно, ведь она и впрямь очень ценная, и именно она является связующим звеном между нашими «героями».

Стэн умолкает, и на экране вновь появляются три портрета. Но уже без знака вопроса, на смену которому приходят протягивающиеся от фотографий вниз черные полосы, постепенно превращающиеся в буквы Л, А и Н.

― Я всегда говорил, что трое ― это сетка! ― пошутил студент, вызвав у своих друзей, некоторых посвященных зрителей и одной сидящей высоко на полке крысы приступ приглушенного смеха.

― А что здесь смешного? ― почесал голову Рокфор.

― Ну как же! ― воскликнул Спарки.

― И что же? ― оживилась Тамми.

― Где?

― Ладно, забудь. Впрочем, кому я это говорю…

― ЛАН, ― вещает Блейзер. ― Точнее, ПЛАН. Свет не видывал аббревиатуры безобидней, но ее расшифровка ― поистине убийственна. Ведь за этими буквами скрывается не больше не меньше как проект «Ликвидатор абсолютной надежности». Да-да, вы не ослышались. Именно ликвидатор, и именно абсолютной надежности. И судьба генерала Хаддама бин Хассада аль-Мейзеи[7] ― яркое тому доказательство.

Теперь с экрана смотрит уже не корреспондент Шестого канала, а усатый мужчина в расшитой золотом военной форме. Его облик, растиражированный акбарнистанскими и мировыми СМИ, стал одним из самых мрачных символов ХХ века и олицетворением понятия «одиозный ближневосточный диктатор», а его внезапная смерть ― наглядным примером «Божьей кары» (как это преподносили западные голоса) и «руки спецслужб» (в трактовке независимых от этих голосов журналистов ()адные голосаый в виде фотографий, формев эпохиект сумму на белом е. рса, на который следовало писать h a crash and Chip witho). Другие варианты если и рассматривались, то лишь для того, чтоб отнести их к категории «маловероятные», но Блейзеру, уже вошедшему в роль разрушителя мифов, это только на руку.

― Как мы помним, его таинственная смерть породила множество слухов и кривотолков, а политика примирения с Западом, которую проводит его пасынок Фарид Джикуай, долгое время служила косвенным подтверждением причастности к его устранению спецслужб США. Но теперь, благодаря этой записи и другим имеющимся у нас в распоряжении материалам, мы можем окончательно пролить свет на эту историю и назвать истинных заказчиков убийства Хаддама. Это «Черный стол»…

― Черный кто? ― переспросил у друзей патлатый студент.

― Стол, ― ответил один из них.

― Значит, послышалось. А то я уж подумал…

― …Понимаю ваше недоумение. «Черный стол» ― организация настолько секретная, что не то что ее состав, а даже название всё это время оставалось неизвестным широкой общественности. Однако ее существование многое объясняет, и кто знает, сколько на ее совести громких убийств, так и оставшихся нераскрытыми, и терактов, за которые так никто и не взял на себя ответственность. Теперь мы знаем, что за смертью генерала Хаддама стоит именно «Черный стол». Но не это делает его смерть чем-то исключительным, ведь история знает немало случаев силового устранения лидеров как демократических, так и диктаторских режимов, а то, что его убийство ― это первое боевое применение «ликвидатора абсолютной надежности».

— Что же это такое, «ликвидатор абсолютной надежности»? Это сверхсекретный проект ЦРУ и компании «Истерн Фармасьютикалз», который со стороны Управления курировал Реджинальд Макмиллан, тогда еще заместитель главы Отдела специальных операций, а со стороны «ИФ» ― доктор Арчибальд Сноу. Рассел Ферранте исполнял роль связующего звена между Макмилланом и Сноу и одновременно служил, так сказать, «лицом» операции. Именно он занимался оформлением нескольких абонентских ящиков в разных городах страны, именно он заключал договор на приобретение компанией «Истерн Фармасьютикалз» того самого комплекса сооружений в восьмидесяти милях к югу от Нью-Йорка, в котором сейчас консервируют овощи, и именно он занимался доставкой в лабораторию самых многообещающих грызунов. Тех самых грызунов с «проявлениями интеллекта выше среднего», которые компания хотела получить от «Байо-Тэк», и которым была уготована участь стать теми самыми «ликвидаторами абсолютной надежности».

Если не считать присвиста патлатого студента, толпа в магазине электроники встретила эту новость гробовым молчанием.

― Ведь что, в сущности, требуется от ликвидатора? ― спросил у миллионов зрителей Блейзер, и тут же тоном искушенного знатока ответил: ― От него требуется умение незаметно подобраться к жертве, где бы она ни была, устранить ее, причем желательно так, чтобы смерть выглядела естественной, и так же бесшумно удалиться, не оставив никаких следов. Только в этом случае можно говорить о его надежности. А если при этом он практически неуловим, и, даже будучи пойман, ничего не расскажет о тех, кто его послал, эта надежность будет абсолютной! Где же взять такого суперпрофессионала? Где угодно, если внимательно смотреть под ноги. Ведь согласитесь, что обычная домашняя мышь может с легкостью проникнуть туда, куда в жизни не проберется ни один человек. Почему же, в таком случае, мир до сих пор не наводнен мышами-убийцами? Ответ банален ― потому что ими тяжело управлять. Действительно, как сообщить мыши, куда проникать, кого убивать и куда идти после убийства? Словами не получится, они вас просто не поймут…

На секунду главный зал штаба СОВоГ наполнился недовольным гулом, однако тишина очень быстро восстановилась, и все продолжили внимать Блейзеру. Правда, теперь в центре внимания находился не только телевизор, но и пара Спасателей, ведь рассказ корреспондента поневоле заставлял задуматься…

На экране вновь возник доктор Сноу.

― Однако сравнительно недавно в этой области произошел настоящий прорыв. Профессору Колумбийского университета, доктору медицины и философии в области физиологии Арчибальду Джозефу Сноу и его коллегам удалось добиться выдающихся результатов в изучении механизмов трансдукции нервных сигналов, отмеченных Нобелевской премией в области физиологии и медицины. Но, как мы помним, доктор Сноу премию не получил, поскольку оставил университет и перешел в корпорацию «Хорайзон» на должность директора лаборатории, а фактически ― главы спешно созданной компании «Истерн Фармасьютикалз», занимавшейся не столько лекарствами, сколько выведением тех самых «ликвидаторов абсолютной надежности». Именно доктор Сноу решил казавшуюся прежде неразрешимой задачу управления грызунами-убийцами и создал вживляющиеся в мозг животным нейрочипы, которые в активном состоянии берут трансдукцию нервных сигналов под свой полный контроль, превращая своих носителей в убийц. Но самого лишь чипа было недостаточно, именно поэтому проекту требовались грызуны, отличавшиеся от своих собратьев если не умом, то хотя бы сообразительностью…

― Это о Дейле! ― пошутил Чип. Гайка закашлялась.

― Знаешь, Чип… ― начала она.

― Потом, ― бросил поглощенный происходящим на экране бурундук, даже не посмотрев в ее сторону. Лишь прижал палец к губам, призывая к тишине и вниманию.

«Он будто нарочно!» ― подумала мышка, но смолчала, тем более, что ей самой было интересно, что там еще приготовил корреспондент, результаты изысканий которого были интересны, тревожны и опасны одновременно…

― …Доктору Сноу ни в уме, ни в сообразительности уж точно не откажешь, и он быстро смекнул, что цена ЛАНов на черном рынке во много раз превышает самые щедрые профессорские и директорские оклады, и спрос на них будет всегда. Поэтому неудивительно, что первое полевое испытание универсального убийцы, а именно смерть генерала Хаддама аль-Мейзеи, была еще и демонстрацией для потенциальных покупателей ― того самого «Черного стола». Заказчики остались очень довольны, и очень скоро назвали следующую цель: президента США.

СОВоГ, магазин электроники и вся многомиллионная аудитория ахнули одновременно.

― Вот почему в коробке для Голубя Мира оказалась крыса, вооруженная шприцем с ядом, ― констатировал Блейзер, комментируя изображение со стационарной камеры с крупным планом Фарида и Лоры Логан. ― И это покушение наверняка удалось бы, если бы не неизвестный бурундук, испугавший первую дочь, и не оказавшаяся в той же коробке мышь, обезвредившая крысу-киллера…

― Слышали?! ― крикнул Дейл на весь зал. ― Наша Гайка ― герой!

― То есть, розовая мышь на всех этих кадрах ― это она? ― уточнил Маус.

― Конечно! Кто же еще! ― гордо ответил бурундук. Он хотел сказать еще что-то, но после следующей же реплики Стэна весь его задор как рукой сняло.

― Как такое может быть, спросите вы? Очень просто. Ведь именно эта мышь убила генерала Хаддама, и именно ее цену на черном рынке обсуждают Макмиллан и Сноу. Но ее чип дал сбой, и она восстала против бывших хозяев. Поэтому Макмиллан и Ферранте пытались ее убить, и только вмешательство всё того же бурундука помешало им сделать это. К сожалению, сейчас уже невозможно установить, был ли Счастливчик еще одним взбунтовавшимся «ликвидатором», или он из тех «грызунов с проявлениями интеллекта выше среднего», до которых руки нейрохирургов компании «Истерн Фармасьютикалз» еще не добрались. Как бы там ни было, его поведение однозначно указывает на некую связь между ним и той мышью…

Четыре Спасателя в вашингтонском магазине переглянулись с многозначительными ухмылками на лицах, а в Нью-Йорке Чип дотронулся до обручального кольца и заметил вполголоса:

― Интересная формулировка, надо будет запомнить.

Гайка порозовела и потупилась.

― Да, это… Это он хорошо сказал…

― …поэтому неудивительно, что после поражения в битве при Капитолии Макмиллан не сдался и проник в Армейский медицинский центр имени Уолтера Рида, рассчитывая обнаружить там мятежного ликвидатора. К сожалению, мы вряд ли когда-нибудь узнаем, что именно произошло в тот день в той больничной палате, но, зная, на что способна эта мышь, можно с уверенностью предположить, что это она, а никакие не мифические «охотники за бурундуками», сменила таблички на дверях и устроила убивший Реджинальда Макмиллана взрыв. Боюсь, мы точно так же никогда не узнаем, что стало с мышью и тем бурундуком, который в одну из ночей просто исчез из Белого дома. Мы можем только догадываться о судьбе доктора Арчибальда Сноу и Рассела Кита Ферранте, которые наверняка сейчас находятся в одной из спецтюрем ЦРУ вместе с другими подозреваемыми в связях с террористами. Нам остается лишь гадать, что сейчас замышляет «Черный стол», и не попадут ли наработки доктора Сноу, спешно эвакуированные в неизвестном направлении, в плохие руки.

— Одно мы знаем точно ― инцидент во время Церемонии Мира должен быть тщательно расследован, и все силовые структуры должны отчитаться о мерах, которые они предпринимают, чтобы подобное больше никогда не повторилось. Теперь слово за ними, потому что мы свое слово сказали. С вами была программа «Специальное расследование» и я, ее ведущий, специальный корреспондент Шестого канала Стэн Блейзер. До новых встреч, и следите за программой! Всего вам доброго! Берегите себя!

Стэн настолько увлекся, что продолжал улыбаться и смотреть в камеру, не замечая, что Сполдинг машет ему рукой, сообщая о завершении эфира. Только когда она пару раз провела ладонью перед объективом, Блейзер встрепенулся и, бесчувственным кулем упав на стол, простонал:

― Неужели это всё?

― Всё! ― крикнула ему Сюзан, а Лонни громко свистнул и пару раз хлопнул в ладоши. Остальные работники студии последовали его примеру и устроили Стэну подлинную овацию, настолько шумную, что никто не заметил, как к ней подключился еще один человек. Блейзер тоже не сразу это заметил, потому что продолжал лежать на столе, пытаясь постичь происшедшее, и встрепенулся только тогда, когда услышал над ухом голос Джефферсона.

― Стэнли, ты гений!

― А? Ой, мистер Джефферсон, простите! Я просто…

― Ничего-ничего, мой мальчик, я прекрасно тебя понимаю! На твоем месте я бы сейчас вообще ничего не видел и не слышал и мечтал бы только об одном ― добраться до кушетки и проспать до Второго Пришествия! Поэтому мой тебе совет ― отправляйся домой и отдохни. Завтра можешь не приходить, Джоан тебя заменит.

― Всё настолько плохо? ― спросил Блейзер, в первый момент решивший, что его увольняют. Джефферсон рассмеялся и потрепал его по плечу.

― Ну ты даешь, Стэн! Плохо? Это потрясающе! Это самое рейтинговое документальное расследование последних лет! Даже специальный выпуск «Загадок века», посвященный событиям 11 сентября, не собрал такую аудиторию, а Бернстайн и Вудуорд[8] так и вовсе отдыхают! Нам уже позвонили с ATVC и RHOX по поводу прав на показ твоих материалов у себя в новостях! Подумай только! Мы поставляем сюжеты RHOX’у! Еще вчера, да что там, час назад это невозможно было себе даже представить!

― Ого… ― только и смог вымолвить Стэн. Чтобы всё это постичь, ему требовалось провести некоторое время в более спокойной обстановке, но и так было ясно, что день его славы наконец настал.

* 7 *

Хотя передача закончилась, люди в магазине не спешили расходиться, шумно обсуждая увиденное. Как всегда, мнения разделились. Одни считали, что это «утка», монтаж и быть такого не может. Другие наоборот, видели в этом подтверждение собственных доморощенных теорий заговора. Подавляющее большинство по своему обыкновению не знало, что и думать.

― Ну, ребята, как впечатления? ― спросил Рокфор, выкручивая мокрый от пота летный шлем.

― Похоже, наш маневр удался! ― ответила Тамми. Спарки тоже за словом в карман не полез.

― А ведь он почти слово в слово повторил то, что писал я! Во всяком случае, если память мне не изменяет, очень близко к тексту! Аж удивительно!

Теперь пришла очередь Вжика высказаться. Взлетев с полки, он завис перед друзьями и громко запищал, размахивая конечностями. На первый взгляд это мельтешение рук, ног и крыльев выглядело ненужным и мешающим пониманию. Но без него словарный запас мухи исчерпывался бы парой десятков простейших понятий, которых ни за что не хватило бы для выражения законченных и глубоких мыслей, посещавших его гораздо чаще, чем можно было себе представить.

― Друзья, а ведь малыш прав! ― сказал австралиец, когда Вжик выговорился. ― На лицо утечка информации, причем, если я хоть что-то в этом понимаю, на очень высоком уровне!

― А может, это не утечка? Может, ЦРУ специально выпустило это в прессу? ― предположила белочка.

― Вряд ли, ― возразил Спарки. ― Нарочно такие вещи показывают, только если это выгодно. А где тут выгода? «ЦРУ ведет работу по выведению грызунов-убийц» ― это же скандал! Нет, они бы не стали так подставляться.

― Хорошо, и что теперь делать? ― Тамми и остальные посмотрели на Рокфора.

― Думаю, для начала позвоним Чипу, узнаем, что он думает. Потом можно наведаться в Лэнгли и узнать, что думают они. Бьюсь об заклад, мы услышим там много новых и интересных слов…

Совсем близко от них раздался звонок сотового. Он принадлежал всё тому же патлатому студенту, который как раз проходил мимо, направляясь вместе с друзьями к выходу из магазина. Он оказался не только юмористом, но и большим оригиналом, выбрав в качестве звонка не какую-нибудь рок-композицию, а гораздо более оригинальный звук ― свисток вскипевшего чайника.

― О, нет! ― вскрикнула Тамми, увидев, что зрачки Спарки сузились, а взор помутнел. Она схватила друга за руку. ― Спарки, держись! Борись! Заткни уши!

― Сейчас! ― моментально отреагировал ученый и положил ладони ей на макушку, плотно прижав ушки к голове. Белка вздрогнула, но не от удара током, а от неожиданности.

― Да не мне, себе!.. Погоди, ты… Ты не поддался!

― Кому? ― не понял Спарки.

― Свистку! ― Тамми крепко обняла его. ― Ты действительно вылечился!

― Вылечился? А я болел?

― Ну, не то чтобы, просто… ― рыжеволосая Спасательница неопределенно махнула рукой, решив не напоминать ему об этом. Она потратила много времени и сил, пытаясь избавить Спарки от запрограммированного Нимнулом условного рефлекса на свист, но в конце концов признала, что медицина тут бессильна, и обратилась к Фоксглав. Хотя каждый следующий сеанс гипноза для Спарки был всё равно что первый, и летучей мышке приходилось каждый раз заново объяснять ему, почему это, зачем это и что от него требуется, внушение на подсознательном уровне оказалось сильнее забывчивости. А может, наоборот, эффективно ее дополнило, потому что ученый не только перестал впадать от свиста в деструктивный транс, но и напрочь забыл, что вообще страдал чем-то подобным.

― Что?

― Словом, я очень рада, что ты с нами! ― поспешила успокоить друга Тамми, однако ее радость оказалась преждевременной, потому что следить надо было вовсе даже не за Спарки, а…

― С-С-СЫР-Р-Р!!! ― взревел Рокфор, учуяв знакомый аромат. Сидевшая к нему ближе всех Тамми попыталась ухватить его за рукав, но не успела, да и вряд ли бы ей удалось удержать его от прыжка на рюкзак всё того же студента. Приземлившись, толстяк прыгнул к месту встречи двух замков «молнии», из узкого промежутка между которыми струился тонкий аромат чеддера. Ни один замок на свете не остановил бы сейчас Роки, но вмешался шедший позади приятель студента.

― Питер, у тебя мышь на рюкзаке!

― Что? ― патлатый резко крутнулся на месте, и Рокки, поднятый в воздух центробежной силой, приземлился на стиральную машину, которую как раз рассматривала супружеская пара. Разумеется, они смотрели шоу Блейзера, поэтому реакцию на прилетевшего ниоткуда крупного грызуна предвидеть было нетрудно.

― МЫШИ-УБИЙЦЫ!!! ― завизжала молодая женщина, прыгая на руки опешившему мужу.

― ЛОВИТЕ ЕЕ!!! ― крикнул кто-то, после чего со всех сторон посыпался град взаимоисключающих предложений.

― УБЕЙТЕ ЕЕ!!!

― ДЕРЖИТЕСЬ ОТ НЕЕ ПОДАЛЬШЕ!!!

― СПАСАЙТЕСЬ!!!

― ВЫЗОВИТЕ ПОЛИЦИЮ!!!

― УСПОКОЙТЕСЬ ВСЕ!!! ― последняя фраза принадлежала прибежавшему на крики менеджеру зала со шваброй наперевес. ― Не надо паниковать! Это всего лишь мышь! Сейчас мы от нее избавимся!

И он уверенно направился к стиральной машине с распластанным на ней Рокфором, который приземлился головой вперед и пришел в себя далеко не сразу.

― Мама, где я? ― пробормотал он, поднимая голову.

― А-А-А!!! ― закричала всё та же женщина, после чего со скоростью и ловкостью шимпанзе перебралась к мужу за спину и застыла там, обхватив его руками и ногами. ― ОНА ДВИГАЕТСЯ!!!

― Конечно, двигается, ― согласился с ней австралиец. ― Здесь всё двигается. И пол, и потолок, и человек со шваброй… Ой-ой!

Рокфор стал на руках отползать от приближающегося к нему работника магазина.

― Не приближайтесь к ней! ― крикнул кто-то. Менеджер лишь усмехнулся.

― Да бросьте вы! Это просто…

Он так и застыл с усмешкой на лице и занесенной над головой шваброй. Только зрачки двигались, и смотрели уже не на Рокфора, а на скачущих по стиральным машинам Тамми и Спарки. Другие люди тоже их заметили, и поднявшая шум женщина, сделав несколько робких и неудачных попыток залезть мужу на плечи ногами, истошно завопила:

― СМОТРИТЕ! ЭТО ОНИ! ЛИКВИДАТОРЫ АБСОЛЮТНОЙ НАДЕЖНОСТИ!!!

Несколько счастливчиков, которые стояли ближе всех к дверям, пулей вылетели на улицу. Остальные посетители и работники магазина застыли на месте, одними лишь глазами следя за белкой и крысой.

― Рокки, ты как? ― с ходу спросила Тамми, когда они добрались до товарища.

― Да я-то нормально, ― ответил австралиец, не сводя глаз с кончика швабры. ― А вот вам, похоже, появляться не следовало…

― Брось, мы же не… ― Тамми осеклась, только сейчас заметив, что они находятся в центре внимания.

― Эм-м-м, парни… ― начала она.

― Может, попытаться наладить с ними контакт? ― предложил Спарки и выступил вперед. Лучше бы он этого не делал, потому что это движение подвигло присутствующих на действия, слаженности которых позавидовала бы иная команда по синхронному плаванию. Кто-то взял обеими руками и выставил перед собой сумку, кто-то стащил ботинок, а кто-то схватил первое, что под руку подвернулось.

― НЕТ, ТОЛЬКО НЕ ЛОДЖИТЭХ! ― крикнул менеджер, когда один из друзей Джека поднял над головой яркую картонную коробку, идеально подходившую по форме на роль мышебойки.

― А может, ну их? ― осторожно спросил студент. ― Если это ЛАНы, они же нас поубивать могут…

Толпа зароптала и отступила на полшага.

― А знаете, в этом имидже суперубийц что-то есть… ― сказала Тамми.

― Кстати, где Вжик? ― спросил Рокки.

― Полетел заводить «Крыло».

― «Крыло»? ― встревожено переспросил австралиец. ― Вообще-то, если ты помнишь, у него даже с Самолетом плохо получалось[9]…

― Ничего страшного! «Крыло» практически само летает! Его же Гайка строила! ― попытался успокоить силача Спарки. Попытка провалилась.

― Это-то меня и пугает… ― ответил тот, прикидывая расстояние до дверей. ― Думаю, можно попробовать прорваться. Если они еще чуть-чуть отойдут…

Увы, развить мысль Рокки не успел, потому что с другой стороны зала донесся крик:

― НЕТ! Их надо поймать!!! По телевизору сказали, что они стоят целое состояние!!!

Алчность всегда сильнее инстинкта самосохранения, и как только речь зашла о деньгах, все присутствующие преобразились. Воздев швабру к потолку, менеджер крикнул: «Вперед!», и толпа ринулась на Спасателей.

― БЕЖИМ! ― крикнул Рокфор, после чего обхватил одной рукой Тамми, другой схватил Спарки за шиворот и спрыгнул вместе с ними в узкую щель между двумя стиральными машинами, где они были недосягаемы для рук, ног и всякого оружия. Кроме швабры.

― Не дайте им уйти! ― крикнул менеджер. ― Я буду их гнать, а вы ловите! Гарри! Тащи еще швабру!

― Попались… ― прокомментировал Рокфор, вертя головой из стороны в сторону.

Они находились точно посередине прохода, как раз у стыка двух соседних стиральных машин. Оба конца были закупорены чьими-то ногами, а с одной стороны на героев медленно надвигалась ручка от швабры, шириной чуть больше половины прохода. Выхода было не видать, но тут человек, стоявший рядом с менеджером, пошевелился, давая ему возможность подойти ближе к проходу, и в заслоне по ту сторону швабры образовалась спасительная щель.

― Ребята, приготовьтесь! ― сказал австралиец, кивая в ту сторону. ― Я схвачу ручку швабры и отодвину ее, а вы пролезайте между ней и стенкой и бегите! Они отвлекутся на меня, и всё получится!

― А как же ты, Рок? ― испуганно спросила Тамми.

― Выберусь, не впервой! Быстрей давайте! Когда они принесут вторую швабру, будет поздно!

Белочка хотела возразить, но тут подал голос Спарки.

― Секундочку, у меня есть другой план! Надо только… ― он сосредоточенно пошевелил пальцами, потом пристально посмотрел на Тамми. ― Фактура, коэффициент трения, потенциал… Думаю, получится! Стой спокойно!

― А? ― только и успела спросить Тамми, как ученый-крыса крепко обхватил ее косу ладонями и принялся энергично возить их вверх-вниз по волосам. ― Ай! Больно!

― Прости, ― коротко извинился Спарки. ― За мной!

Он резко сорвался с места и бросился в противоположный от швабры конец прохода. Рокки и Тамми еле поспевали за ним, молясь, чтобы их товарищ не забыл, что собирался делать.

― Приготовились! ― крикнул ученый. Он выставил руки перед собой и прыгнул на закрывавшую проход ногу, попав точно в промежуток между ботинком и штаниной. Его когти проткнули носок и коснулись кожи, слегка оцарапав ее. Не очень ощутимо. Особенно по сравнению с последовавшим сразу за этим ударом тока.

― АЙ! ― вскрикнул обладатель ноги и закружился на месте, пытаясь прихлопнуть напавшую на него крысу. Но Спарки моментально спрыгнул на пол и широкими скачками понесся за товарищами, уже успевшими преодолеть половину расстояния до дверей.

― ДЕРЖИТЕ ИХ! ― закричали люди. ― ОНИ УБЕГУТ!

И Спасатели непременно убежали бы, ведь к этому времени все трое были уже у дверей. Вот только…

― Ну же! Открывайтесь! ― крикнула Тамми, стуча кулачками по стеклу, перекрывавшему путь к спасению. ― Почему они не открываются?!

― Потому что мы для них слишком мелкие! ― ответил Спарки. ― Все автоматические двери настраиваются на определенный порог чувствительности, иначе они реагировали бы на капли дождя, опавшие листья, принесенную ветром газету… Так, стоп, о чем это мы?

― Об этом! ― сказал Рокфор, указывая на приближающуюся к ним толпу.

― Ой, как хорошо! ― улыбнулся Спарки. ― Сейчас они подойдут и активируют двери!..

― СТОЙТЕ! ― закричал менеджер. ― Не подходите близко! Вы активируете двери!

― Обязательно было говорить об этом вслух? ― мрачно процедил Рокфор, закатывая рукава. ― Теперь без драки точно не обойтись!

― Пустяки! ― задорно возразила Тамми. ― Спарки их еще раз прижарит, как в прошлый раз! Сделаешь, Спаркс?

― Сделаю, ― кивнул ученый. ― А что надо делать?

В отличие от него, менеджер был полон идей.

― Гарри, давай сюда швабру! ― скомандовал он. ― Думаю, длины как раз хватит! Теперь медленно подойди и пристукни их. А вы, ― он повернулся к остальным, ― встаньте полукругом и смотрите в оба!

― Хоть бы кто-нибудь вошел, хоть бы кто-нибудь вошел… ― запричитала Тамми.

― Да, ― кивнул Спарки. ― Правда хорошо, что они не отключили двери?

― Гарри, стой! ― менеджер снова повернулся к своему коллеге. ― И как это я сразу не подумал! Пойди-ка, отключи двери!

― Да что же ты им всё подсказываешь-то, а? ― разгневался пуще прежнего Рокки. ― Теперь точно приехали!

― Прилетели! ― возразил Спарки.

― Приехали, прилетели ― какая разница?!

― Полагаю, достаточно большая, ― ответил блондин и оказался прав. Сколь бы высоким ни был порог чувствительности автоматических дверей, габариты «Крыла Спасателей» его явно превосходили. Влетев в магазин, оно сделало круг над головами изумленных людей и улетело обратно. Лишь когда двери с шипением закрылись, люди пришли в себя и увидели, что грызунов и след простыл.

― Они убежали! За ними! ― крикнул менеджер и первым бросился на улицу, да так стремительно, что чуть не высадил никак не отреагировавшие на его набег двери.

― Черт! Их что, заело, что ли?! ― в сердцах крикнул он, потирая ушибленный нос.

― Двери отключены! ― радостно сообщил вернувшийся Гарри. ― Можете ловить спокойно!

Все повернулись и посмотрели на него, и Гарри, хоть и не обладал сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами…

― Ну и ну! ― выпалил Рокфор, когда Спасатели вместе с «Крылом» схоронились в каком-то скверике на безопасном расстоянии от магазина. ― А я уж думал, всё, продадут в поликлинику на опыты… Вжик, старина, мы перед тобой в долгу!

Зеленая муха улыбнулась и сделала в воздухе несколько пируэтов, в вольном переводе означавших «Пустяки, дело житейское!»

― Я же говорил, этот самолет практически сам летает! ― заметил Спарки. ― Электрооптическую систему управления я сам проектировал!

Доверие Рокфора к «Крылу» возросло минимум в полтора раза.

― Похоже, сегодня твой день! Электрическая атака сделала бы честь любому скату!

― И вообще, если бы не Спаркс, мы бы так никогда о том комплексе и не узнали бы! ― не упустила возможности напомнить окружающим о заслугах товарища Тамми.

― Точно! ― подтвердил австралиец. ― Спаркер, дай четыре!.. Хотя нет, знаешь, лучше не надо…

― Вот и хорошо, у меня с собой всё равно столько нет! ― улыбнулся ученый.

* 8 *

В отличие от их друзей в Вашингтоне, Дейлу и Фоксглав приходилось иметь дело с целым сонмом животных разных пород и размеров. И все они, от мышей и голубей до предводителя СОВоГ, черного ньюфаундленда Фишберна, были настроены очень недоброжелательно. Второй состоявший в команде пес, рыжий лабрадор-ретривер Ривз, вместе с несколькими грызунами и птицами патрулировал периметр базы и в зале отсутствовал, но огромного «водолаза» было более чем достаточно, чтобы начинать нервничать.

― Эм-м-м, парни, ― начал Дейл. ― Я понимаю, это выглядит очень…

― Убийственно? ― подсказал оскалившийся Маус, чье благоговение перед Спасателями, как это свойственно подросшим без взросления юнцам, вмиг сменилось презрительной ненавистью. Но тут Фишберн несильно стукнул его лапой по голове, и он моментально притих.

― Мистер Дейл, ― пробасил «водолаз», ― при всём уважении к вам и вашей команде, мы требуем объяснений. Мы помним историю с исчезновением миссис Гайки и ее чудесным возвращением, но, думаю, вы согласитесь, что в свете открывшихся обстоятельств эта история приобретает совсем другую окраску.

― Другими словами, всё это время вы вешали всем на уши лапшу! ― перевел с дипломатического на понятный голубь Дозер.

― Ну, я бы так не сказала, ― несмело возразила Фоксглав. ― Да, мы умолчали кое о чем, но…

― «Кое о чем»? ― переспросил Фишберн. ― Два убийства и покушение на жизнь президента ― это «кое-что»?

― Никакого покушения не было! ― горячо возразил Дейл. ― Точнее, Гайка его предотвратила! Вы слышали, что сказал Блейзер?

― Слышали, ― кивнул ньюфаундленд. ― А еще видели, как к коробке, из которой выпадает ваша подруга, бегут три крысы, две из которых продолжают погоню, а третья бесследно исчезает. Точнее, это по версии людей она бесследно исчезает, а по моей ― это ее потом обнаружили в той коробке вместе со шприцем. Просто людям невдомек, что один грызун может догадаться подбросить вместо себя тело другого, но мы-то с вами знаем, как обстоят дела, верно?

«Воспитал же умных на свою голову!» ― ругнулся про себя Дейл. Но отступать было поздно, да и некуда. Здесь и сейчас, в ходе этой беседы, решится, как члены СОВоГ и других добровольных звериных правоохранительных организаций будут впредь относиться к Спасателям вообще и Гаечке в частности…

― Разумеется, но… ― робко начала Фоксглав.

― Не надо, я сам! ― оборвал подругу Дейл и встретился взглядом с псом, нависавшим над залом, как грозовая туча. ― Вы правы, Фишберн! Мы знаем и умеем гораздо больше, чем думают люди! И мы действительно знаем гораздо больше, чем сказали по телевизору!

― Например? ― язвительно поинтересовался Маус.

― Например, что Гайка никого не убивала! Вообще никого!

Слова Дейла были встречены громким гулом, в котором слились злость, недоверие и насмешка.

― Вранье! Поумнее ничего придумать не мог? Да он нас за дураков держит!..

― ТИХО! ― рявкнул Фишберн. ― Мистер Дейл, вы же не станете отрицать очевидное…

― Не стану! Я отрицаю неочевидное!

В зале повисло напряженное и заинтересованное молчание.

― Да! ― продолжал Дейл, не сбавляя тона и не сводя взгляда с морды «водолаза». Для этого ему приходилось всё время задирать голову, но это было легче, чем смотреть в глаза десяткам оппонентов сразу. ― Да, генерала Хаддама убила Гайка! И в той коробке со шприцем сидела Гайка! Но это была не Гайка, а ПЛАН! Понятно?!

― Не совсем, ― ответил Фишберн.

― Да что ж тут непонятного?! Вы что, «Голый пистолет» не смотрели?! А «Маньчжурского кандидата» хоть видели?!

― Дейл, не кричи… ― одернула его Фоксглав, но бурундук лишь отмахнулся от нее.

― Так что?! Смотрели или нет?!

― Смотрели, мистер Дейл, ― Фишберн был сама невозмутимость. ― И что же?

― А то же! Что во всех этих случаях действовала не Гайка, а «ликвидатор абсолютной надежности»! Вы же слышали о чипах и этой нервной трансдедукции или как там ее! Гайка не соображала, что делает! Она не контролировала свое тело! Черт возьми, да ее в это время вообще в ее теле не было!

― Бред какой-то! ― крикнул Дозер. Несколько совоговцев поддержали его, и Фишберну вновь пришлось прибегнуть к рыку, чтобы навести порядок.

― И вовсе даже не бред! ― крикнул Дейл в сторону голубя, и тут же снова повернулся к ньюфаундленду. ― Фокси может всё подтвердить! Она пару раз пыталась засечь ее через астрал при помощи своих кристаллов, и знаете, что?!

― Что? ― хором спросила вся СОВоГ.

― Фокси, скажи им!

― Ничего, ― ответила летучая мышка. ― Я не смогла засечь ее!

― Слышали?! ― спросил Дейл. ― Она не смогла засечь ее! А почему? Потому что ее на этом свете не было! Вообще! Был только «ликвидатор»! А ее не было!

Дозер презрительно фыркнул.

― Какая удобная отговорка…

― ОТГОВОРКА?! ― взъярился Спасатель. ― Сам ты отговорка!!! Посмотрел бы я на тебя, ощипанного, исколотого шприцами и с микрочипом в голове! Знаешь, через что ей пришлось пройти?! Не знаешь!!! И никогда не узнаешь! Она сама не знала, пока Фоксглав ее не загипнотизировала и не заставила всё вспомнить! И лучше бы она не вспоминала, потому что ей… ей жить не хотелось после этого! Она ощущала себя оскверненной, использованной! Она считала себя преступницей, даже несмотря на то, что убитый ею Хаддам был чудовищем! Поэтому мы скрывали это! Ради нее! Ясно вам?!

Тяжело дышащий Дейл оглядел аудиторию, и большинство животных потупились, не выдержав его взгляда. Одним из немногих, кто не поддался, был Маус.

― И как же вы ее вылечили?

Бурундук утер лицо рукавом.

― Электрошоком.

― Когда?

― Тогда, на сцене. Это сделал Вжик, на экране этого не видно.

― И после этого она была собой?

― Да.

― Выходит, Макмиллана убивала она, а не «ликвидатор». Верно?

Дейл ответил не сразу.

― Что, нечем крыть? ― поинтересовался Дозер, склонив голову набок.

― Почему же, есть, ― пожал плечами красноносый Спасатель. ― Это я его убил.

Все застыли с разинутыми ртами, пастями и клювами.

― Дейл… ― прошептала Фоксглав, закрыв рот крыльями.

― Мистер Дейл, ― бесцветным голосом произнес Фишберн, ― вы понимаете, насколько это серьезно?

Бурундук усмехнулся.

― А что, до этого мы здесь шутки шутили? Да, я его убил. Потому что он хотел убить Гайку и Чипа. Да, мы поменяли таблички с номерами палат и подложили вместо Чипа резиновую игрушку, но я знал, что это не более, чем полумеры. Макмиллан был слишком опасным противником и слишком много знал, чтобы оставлять его в живых. Поэтому, когда мои друзья ушли из палаты, я открыл клапан кислородного баллона. Вспомнил, что он курит трубку, и решил, что это сработает. И сработало. Прекрасно сработало.

― Не похоже, чтобы вы раскаивались, ― заметил голубь.

― А я и не раскаиваюсь! ― гордо заявил Дейл, скрестив на груди руки. ― Он бы не остановился, пока не убил нас всех! Поэтому, если б я мог, я сделал бы это снова! И сделаю так с каждым, кто будет угрожать жизни, здоровью и чести моих друзей! И если кто-то из вас позволит себе сказать что-то нехорошее в адрес Гаечки, клянусь, это будет последнее, что он скажет в своей жизни! Мне всё равно, что вы потом со мной сделаете и на сколько кусков разорвете, но я вцеплюсь ему в горло и загрызу! Я успею! Не верите? Могу доказать! Желающие будут?!

Фоксглав напряглась, приготовившись выхватывать Дейла из-под бросившейся на него стаи и улетать в ближайшее окно, но этого не потребовалось. Личный состав СОВоГ безмолвствовал, и даже усердствовавшие пуще других Маус и Дозер избегали встречаться взглядами с бурундуком.

― Желающих не будет, ― ответил за всех Фишберн.

― В таком случае, я буду у себя, ― ответил Дейл. ― Завтра утром возобновляем патрулирование.

Он развернулся на пятках и пошел к выходу из зала. Фоксглав поспешила за ним. Их провожали тишиной, и лишь когда они пересекали порог, Фишберн подал голос.

― Мистер Дейл, мисс Фоксглав, простите.

Дейл махнул рукой, показывая, что всё в порядке. Но выйдя в идущий по периметру склада коридор, повернул не налево, к жилым норам, а направо, к лестнице наверх. Так и не проронив ни слова, он и не отстававшая от него ни на шаг Фоксглав поднялись на улицу и дошли до края давно не использовавшегося полуразрушенного пирса. Только когда бурундук сел и громко выдохнул, летучая мышка спросила:

― Дейл, что там произошло на самом деле?

Бурундук посмотрел на нее.

― Это имеет значение?

― Для меня имеет, ― Фоксглав придвинулась к нему вплотную и обняла крылом. Бурундук зябко повел плечами, и Спасательница в который раз пожалела, что ее перепонки не покрыты согревающим мехом. ― Ты действительно сделал это? Ты убил его?

― Ну как… ― Дейл сбросил в воду под ними пару песчинок. ― Мы ведь, когда устраивали палату-приманку, хотели сделать всё по-настоящему. Рокфор ширму раздвинул, Спарки какие-то приборы включил, чтоб мигали и пищали, ну а я… Смотрю, баллон кислородный висит. Ну, я и открыл вентиль, чтоб свистел. Мы еще думали надеть маску на ту игрушку, но решили, что и так сойдет. Ну и вот, собственно… Так что, если разобраться, это действительно я его убил.

― Зачем ты тогда сказал всё это? ― Фоксглав кивнула в сторону склада.

― Не знаю, ― пожал плечами Дейл. ― Решил, что так будет убедительнее и, ну, авторитетнее, что ли…

― Они же могли убить тебя!

― Но ведь не убили.

Фоксглав обняла его еще крепче и прижалась к нему всем телом.

― Мой герой… Я обязательно расскажу об этом остальным! Гайка и Чип будут тобой гордиться!

Дейл вздрогнул и поплотнее закутался в сменивший порванную гавайку свитер аналогичной расцветки.

― Да уж… Наверное… Ладно, пошли, что-то тут холодно стало…

* 9 *

― Хорошо, Рокки, будьте начеку! Сейчас вы ― наши глаза и уши! Удачи!

― Вот это да… ― протянула Гайка, когда Чип нажал кнопку отбоя. ― Никогда бы не подумала, что такое возможно.

― Тревожный признак, согласен, ― кивнул Чип, набирая следующий номер. ― Это может очень затруднить нашу работу. Надеюсь, у Дейла и Фокси таких проблем нет…

На этот раз «Deep Purple» успели спеть два куплета, прежде чем на том конце сняли трубку.

― Чего?

― Дейл, ты?

― Нет, это злюка-бобер! Конечно, я! Не волнуйся, всё под контролем.

― Понял, ― сказал Чип, которому и впрямь больше ничего объяснять было не нужно. ― Что думаете?

― Дешевый монтаж, я сам такое на компьютере за день нарисую…

― Дейл, я серьезно! ― оборвал друга лидер Спасателей, хотя сейчас был именно тот редкий случай, когда его шутки в первую очередь радовали, и только потом раздражали. Значит, всё действительно под контролем. Если бы им с Фоксглав угрожала опасность, даже Дейлу было бы не до юморины.

― Понял, не кипятись! Что думаю? Мощно задвинули, внушает! Надеюсь, теперь этому «Черному столу» не поздоровится!

Чип скептически хмыкнул. По правде говоря, другой реакции от старого испорченного комиксами приятеля он не ожидал, но спорить на эту тему сейчас было не с руки.

― Будем надеяться на лучшее. Но всё равно держите уши и эхолокатор востро! Что у вас завтра?

― Пойдем на запад, в Ньюарк. По слухам, там в районе аэропорта творится что-то нехорошее как раз по нашей части… Или у тебя на наш счет другие планы?

Чип почесал подбородок.

― Нет, пока ничего, попробуем справиться сами. Работайте, но старайтесь быть всё время на связи!

― Хорошо.

― Тогда пока! И верни телефону нормальные гудки!

Но Дейл уже повесил трубку. Чип тоже отключился и некоторое время просто стоял, барабаня пальцами по клавише, затем повернулся к Гайке.

― Собирайся.

― Далеко?

― На студию Шестого канала. Блейзер должен был вести передачу оттуда.

― Думаешь, он рассказал не всё, что знает?

― Это возможно. А раз так, то мы не единственные, кто может об этом подумать.

Гайка мгновенно подобралась.

― «Черный стол»?

― Или они, или ЦРУ. Так или иначе, мы должны быть там первыми.

― Я быстро.

Изобретательница умчалась наверх, и вскоре до слуха Чипа донесся приглушенный грохот, как обычно вызвавший у него теплую и лишь самую малость снисходительную улыбку. Гайка была в своем репертуаре, и если не знать о том, что случилось этой ночью, ни за что не догадаешься, что что-то изменилось…

― У меня всё! ― объявила съехавшая с горки мышка, и говоря это, нисколько не преувеличивала. Объемный рюкзак у нее за спиной трещал по швам от инструментов самого разного назначения и калибра, а то, что не влезло в него, распирало многочисленные карманы ее комбинезона и подсумки специального пояса, в которых явно можно было найти всё, что угодно. Или не найти, это уж как повезет.

― Ого! ― Чип аж присвистнул. ― Не знал, что у тебя есть такое!

― Я сама не знала. Только сегодня во время уборки всё это нашла. Давно его сделала, еще пока ты в Вашингтоне был, в расчете на будущее столкновение с «Черным столом». Думаю, сейчас как раз тот случай. Плюс сюда поместилось всё, что может нам понадобиться в ходе обыска студии.

― Не студии, ― поправил ее муж, направляясь к лестнице вниз, и добавил в ответ на немой вопрос. ― Пошли, объясню по дороге.

Тщательно заперев двери и окна, пара спустилась в гараж к уже успевшему остыть и истосковаться по новой поездке гиротанку. Всё снаряжение и оборудование, включая мобильный телефон, было загружено заранее, поэтому Гайке оставалось лишь проверить заряд аккумулятора и смазку на осях, после чего машина была полностью готова к выезду. Чип уступил место за рулем жене, а сам сел сзади с ее рюкзаком на коленях.

― Итак, Чип, какие планы? ― спросила Гайка, закрывая двери гаража с пульта дистанционного управления и направляя машину на юг, в объезд водохранилища имени Жаклин Кеннеди-Онассис.

― Для начала доезжаем до студии и садимся на бампер Блейзеру.

― Предполагаешь, что на него нападут?

― Это не исключено, но лично я бы предпочел, чтобы он без проблем добрался до дома, который мы затем смогли бы обыскать.

― По-твоему, он держит важные материалы дома?

Чип пожал плечами.

― Надо же откуда-то начинать. На месте Блейзера я бы скорее держал их дома, чем в студии.

― Это всё?

― Пока да. Там видно будет.

Гайка притормозила, чтобы не врезаться в детскую коляску, и, пропустив ее, выехала на мостик, перекинутый через пересекавшую парк 85-ую стрит. Здесь людей было больше, поэтому разговор пришлось отложить. Вопреки опасениям Спасателей, наученных горьким опытом Вашингтонской группы, посетители парка не обращали на гиротанк особого внимания, как и прежде считая его экзотической радиоуправляемой игрушкой.

― Ты явно что-то недоговариваешь, ― сказала мышка, когда мост остался далеко позади. Чип помолчал, выбирая подходящую формулировку, но в итоге решил сказать всё, как есть.

― Да, верно.

Гайка напряглась, ожидая услышать что-нибудь вроде «как и ты». Ей так и не удалось толком поговорить с Чипом во время передачи ― то происходящее на экране заставляло забыть обо всём на свете, то он сам обрывал ее на полуслове. Теперь ее решимость угасла, с каждой минутой она всё сильнее сомневалась, стоит ли вообще поднимать этот вопрос, и сейчас по-настоящему испугалась этого. Но бурундук продолжил речь иначе.

― Видишь ли, есть несколько вариантов, каждый из которых несет рациональное зерно и более-менее обоснован. Я имею в виду появление сегодняшней передачи, а если быть более точным, источник, из которого Блейзер получил информацию. И не просто информацию, а материалы, которые мы послали в службу безопасности Капитолия.

Изобретательница согласно кивнула. Они с Чипом еще во время передачи поняли, что Блейзер каким-то образом завладел информацией, которую предоставили властям Спасатели. На это указывал фрагмент записи с камеры наблюдения, который заканчивался точно на том месте, где его обрезали Спасатели, а во время сеанса связи с Вашингтоном Чип специально уточнил у Спарки, что именно он писал в пояснительном документе. Если взять поправку на пробелы в памяти ученого, всё сходилось.

― Официальные власти отпадают сразу, ― продолжал бурундук. ― Во-первых, обнародование этой информации им невыгодно. Во-вторых, передачу явно готовили в глубокой тайне, даже анонсировать заранее не стали, хотя это, сама понимаешь, очень невыгодно с точки зрения охвата аудитории. Значит, боялись противодействия. В-третьих, тон программы разгромный, а уж финальный призыв тщательнее расследовать инцидент однозначно указывает на ее не столько информационный, сколько именно разоблачительный характер.

― Резонно, ― согласилась Гайка и непроизвольно улыбнулась. Ее всегда восхищало умение Чипа сказать много, по существу и использовав при этом лишь реально необходимое количество слов.

― Выходит, имеем утечку информации. Тут возможны варианты. Первый ― информацию слил недобросовестный участник расследования за деньги. Это самый банальный и самый благоприятный вариант, поскольку он означает, что расследование идет, и что на «Черный стол» действительно ведется охота. Второй вариант ― информацию слил добросовестный участник расследования, которому больно видеть, как его разваливают, уничтожая улики и покрывая виновных. Это плохо, но есть надежда, что передача Блейзера и вызванный ею общественный резонанс приведут к кадровым перестановкам и сдвинут дело с мертвой точки.

― Я им не сдвину… ― процедила Гайка сквозь зубы.

― Вот и я о чем. Но есть еще один вариант, гораздо более страшный, но при этом и самый притянутый за уши из всех. Слив информации организовал «Черный стол»… Ай!

Гиротанк вильнул, и не успевший вовремя ухватиться за сиденье Чип стукнулся затылком о борт.

― Прости! ― извинилась Гайка, вернув себе управление.

― Это ты прости, я должен был тебя подготовить.

― Ничего, я в порядке. Почему ты так решил?

― Ну-у-у, ― Чип почесал голову, ― наверное, потому что мы чуть не перевернулись.

― Нет, я о «Черном столе».

― А, понял. Тут уместнее говорить не «решил», а «заподозрил». Помнишь, Блейзер назвал события на Церемонии Мира покушением на президента?

― Да, помню, ― мышка повела плечами, прогоняя охвативший ее озноб. ― В общем-то, так оно и было…

― Да, но «Черный стол» был здесь ни при чем.

― Ну, это знаем только мы.

― И «Черный стол».

Гайка против воли задумалась и чуть не врезалась в дерево. Чип уже начал жалеть, что не отложил этот разговор до прибытия на место.

― Хочешь сказать, что «Черный стол» специально приписал себе покушение на президента?

― Вообще-то, это мы ему приписали, чтобы еще надежнее засадить Сноу, Макмиллана и Ферранте. Им оставалось лишь с умом воспользоваться ситуацией.

— Всё равно как-то слишком уж сложно…

― Наоборот, ― возразил Чип, ― очень просто, а главное ― эффективно! Ведь если бы они просто выложили в Интернет запись, на которой человек в маске берет на себя ответственность за покушение, это сочли бы мистификацией и не восприняли бы очень серьезно. А так это прозвучало как откровение, как результат долгого и кропотливого расследования.

― Да, но зачем им это?

― Чтобы набить себе цену, заявить о себе.

― И окончательно рассекретить себя, ― добавила Гайка.

― Разве они рассекретили себя?

Спасательница бросила на него удивленный взгляд.

― А разве нет?

― А разве о них стало известно что-либо, кроме названия?

― Это уже немало! Теперь спецслужбам будет легче их найти!

― Спецслужбы уже и так о нем знали. От нас.

Гайка нахмурилась.

― Господи, точно!

― Вот! ― Чип ткнул указательным пальцем в потолок. ― Вот и я о чем! Выходит, «Черный стол» ничего не теряет. Зато многое приобретает. А именно…

― Репутацию жестокой и могущественной группы, которой ничего не стоит устранить ближневосточного тирана-параноика и президента США, самого охраняемого человека в мире, ― закончила за него Гайка.

― Именно, ― подтвердил Чип. Слова жены его не удивили. Друзья рассказали ему, что именно Гаечка разработала план, включавший в себя отвлекающий маневр в виде возложения вины за стрельбу в Капитолии на доктора Сноу, изъятие кассеты с записью камеры слежения и последующее изобличение с ее помощью Макмиллана, Ферранте и всего проекта. Так что работа «ликвидатором абсолютной надежности» явно отразилась не только на ее физической форме.

― Но раз они больше не собираются скрываться, ― продолжала развивать идею Гайка, ― это может означать…

Теперь доведение мысли до логического завершения взял на себя бурундук:

― Что они собираются приступить к активным действиям.

― И когда по-твоему это произойдет?

― Думаю, уже очень скоро.

― А разве не разумнее было бы выждать, пока пыль не уляжется?

Чип несколько раз втянул и надул защечные мешки.

― В принципе, да, но в современном мире даже сенсационные новости имеют тенденцию очень быстро забываться, поэтому я бы на их месте ковал железо, пока горячо…

― Держись! ― предупредила его Гайка, направляя гиротанк вдоль покрытого жухлой травой склона к проходившей в прорытой поперек парка ложбине 79-ой стрит. Движение по ней было двусторонним, поэтому для попадания на нужную полосу им сначала пришлось проехать по мосту на другую сторону и заложить крутой вираж. В час пик машин здесь было много, у светофоров то и дело выстраивались длинные очереди, в одну из которых попал рейсовый автобус, курсировавший вдоль 79-ой стрит от реки Гудзон до самой Ист-ривер. Этот маршрут проходил в буквальном смысле под окнами принадлежащего Шестому каналу здания, поэтому лучшего прикрытия для путешествующего по Манхэттену гиротанка было не сыскать. Аккуратно подведя машину под задний бампер автобуса, Гайка поставила ее на гирораму и пристала к человеческому транспортному средству неподалеку от выхлопной трубы, превратив ее в глазах сторонних наблюдателей то ли в необычного вида глушитель, то ли в хитроумную систему фильтрации выхлопных газов. Поездка обещала быть с душком, зато быстро и безопасно.

― Выходит, нам стоит ждать скорых терактов, ― подытожила мышка, когда автобус тронулся и можно было передохнуть.

― Только в том случае, если моя притянутая за уши версия верна, — сказал Чип, подходя к Гайке и обнимая ее за плечи. — Надеюсь, до этого не дойдет.

Он поцеловал ее скрытую густыми приятно пахнущими машинным маслом волосами макушку. Гайка вздрогнула, как от озноба.

― Я тоже надеюсь.

Увы, их надеждам не суждено было сбыться.

* 10 *

Вести о сенсационных открытиях Блейзера понадобилось совсем немного времени, чтобы распространиться от непосредственных зрителей на всех тех, кто жил с ними в одной комнате, числился в контакт-листе их любимой программы обмена мгновенными сообщениями, следил за их блогом и состоял в одной социальной сети с ними или теми, кто входил в уже перечисленные выше категории. А когда разрезанная на фрагменты программа попала на «ЮТьюб», «Гугл Видео» и другие популярные видеохостинги, Интернет загудел, как растревоженный улей, и поднятый ажиотаж был сравним разве что с шумихой по поводу допингового скандала после матча за звание чемпиона Национальной футбольной лиги.

Финансовые отделы дочерних компаний корпорации WBC уже подсчитывали прибыль от хлынувших лавиной заказов на размещение рекламных роликов и баннеров, а первые лица информационного гиганта не могли нарадоваться, глядя на зашкаливающие кривые рейтингов. Сейчас выбранная Блейзером и Джефферсоном очень рискованная тактика внезапного прямого эфира казалась верхом современной медийной мысли. А завершающая фраза Стэна «до новых встреч, и следите за программой!», бывшая, как и многое другое, чистой воды экспромтом, вообще воспринималась не иначе как гениальный маркетинговый ход, намекавший на следующие «экстренные выпуски», а значит, заставляющий зрителей и впредь нет-нет да и переключаться на канал WBC, чтобы не пропустить ничего важного.

Пользуясь этим, другие каналы тоже пытались извлечь максимум пользы из сделанных их коллегами и конкурентами открытий, и не только вставили фрагменты передачи Блейзера в свои выпуски новостей, но и быстро организовали обсуждение этой новости. К телемарафону в эфире подключили всех, кого могли, от специалистов в области физиологии и вышедших на пенсию высокопоставленных сотрудников спецслужб до видных конспирологов и авторов нашумевших шпионских триллеров, и было ясно, что в ближайшие дни покой всем будет только сниться, да и то редко и недолго.

Ажиотаж царил и в органах безопасности, причем имелись в виду отнюдь не многочисленные обращения простых обывателей по поводу замеченных ими «ликвидаторов абсолютной надежности» самых разных расцветок, пород и размеров. Правда, некоторые случаи вроде массового буйнопомешательства работников и посетителей крупного столичного магазина бытовой техники производили впечатление даже на видавших виды операторов службы 9-1-1, но еще большее впечатление производили звонки из мест, которые принято называть «коридорами власти». Поэтому не было ничего удивительного в том, что всего через минуту после того, как Стэн Блейзер поставил машину в гараж, в дверь его дома в городке Мэйплвуд, штат Нью-Джерси, очень настойчиво постучали.

― Кто там? ― крикнул из гостиной еще не успевший раздеться репортер.

― ФБР, мистер Блейзер.

Стэну пришлось опереться на диван, чтобы справиться с приступом слабости. Он отдавал себе отчет, что с выходом передачи в эфир его злоключения не закончились, а только начались, но всё же надеялся, что у него будет время хотя бы до завтрашнего утра. Наивно, иначе не скажешь. С другой стороны, программа уже вышла, он уже был национально значимой фигурой, а значит, если они попробуют тронуть его хоть пальцем, получат скандал посильнее Уотергейта! Успокоенный этой мыслью Блейзер расправил плечи, после чего медленно и, как он надеялся, степенно направился к дверям, с замком которых, правда, ему пришлось повозиться. То ли заело, то ли пальцы не слушались, непонятно.

― Добрый вечер, мистер Блейзер, ― поздоровался агент ФБР, стоявший слева. Он был на пять-шесть лет старше репортера и явно играл в этом тандеме первую скрипку. Правильные черты лица, светлые волосы и голубые глаза выдавали в нем выходца из далеких северных стран, а вот к появлению на свет его молодого спутника явно был причастен по крайней мере один уроженец Латинской Америки. ― Агент Берг, а это мой напарник, агент Санчес. Нам нужно задать вам пару вопросов. Можно войти?

Стэн сглотнул и состроил внушительную гримасу.

― А ордер у вас есть?

Санчес закатил глаза. Берг обезоруживающе улыбнулся.

― Пока нет. А он нам нужен?

― Смотря что у вас на уме!

― На уме? Ничего. Только поговорить.

― Если вы по поводу сегодняшней программы, то мне нечего вам сказать! Свой источник я никому не выдаю!

Берг улыбнулся еще шире, как охотник в мультфильме о Даффи Даке перед дуплетом.

― Тем не менее, вы уже сообщили нам, что он у вас один.

Блейзер был на грани провала. От пота рубашка стала холодной и липла к спине. Как тогда, в парке, на мгновенье ему захотелось выложить всё и сразу. Но тут за спиной федерального агента он заметил Сейзморов ― жившую по соседству семейную пару примерно того же возраста, что и они с Джессикой, ― которые стояли у ограды его дома и наблюдали за происходящим с явным беспокойством.

Авторитетный журнал «Мани» не зря в свое время присвоил Мэйплвуду звание «Одного из лучших мест для жизни в Америке»[10]. Не столько даже за то, что этот городок всего в получасе езды от Манхеттена предоставлял городским жителям возможность иметь собственный дом с аккуратной лужайкой, а их детям ― учиться в считавшихся очень хорошими школах, сколько за необычную даже по американским меркам общность горожан и их сопричастность к делам друг друга. Поэтому Блейзер тут же ощутил, что на самом деле не он в робком одиночестве противостоит двум агентам ФБР, а наоборот, эти двое агентов нарвались в его лице на всё местное население, насчитывавшее по данным последней переписи лишь чуточку меньше двадцати четырех тысяч человек. Осознавший это корреспондент приободрился и посмотрел на незваных гостей не как загнанный в угол преступник, а как свободный гражданин свободной страны.

― Мне больше нечего вам сообщить. Если у вас возникнут еще вопросы, обращайтесь к моему адвокату или в юридический отдел телеканала. Или предъявите ордер. В противном случае настоятельно рекомендую покинуть пределы моего двора, иначе я обвиню вас в незаконном проникновении на частную собственность!

― Обвиняйте! ― крикнул горячий Санчес, но Берг жестом приказал ему замолчать и огляделся. Его догадка подтвердилась: за ними действительно наблюдали, причем со всех сторон, так как вслед за Сейзморами любопытство проявили и другие жители квартала.

― Иначе говоря, сотрудничать вы отказываетесь, ― констатировал Берг, снова поворачиваясь к Блейзеру и раздвигая дужки вынутых из кармана очков.

― Нет, почему же, ― возразил репортер. ― Я всегда рад помочь следствию! Просто мне кажется, что вы не там ищете, и что ваши коллеги, проводившие изъятие документов из компании «Байо-Тэк», знают гораздо больше. Может, вам лучше спросить у них?

― Пожалуй, так мы и сделаем, ― хмыкнул федеральный агент. ― Спасибо, что уделили нам время, мистер Блейзер. Кофе был превосходный. Идем, Рауль.

Надев очки с дымчатыми стеклами, Берг развернулся и зашагал к оставленному прямо напротив дома черному седану. Санчес смерил репортера неприязненным взглядом и заспешил следом, избегая смотреть по сторонам. Его старший товарищ, напротив, держался подчеркнуто спокойно, даже поздоровался с Сейзморами, нисколько не тушуясь их холодности. Когда они уехали, Блейзер оперся плечом на косяк и вытер лицо ладонью. В первом иннинге[11] он сумел и атаку результативную провести, и собственную базу отстоять. Посмотрим, что будет дальше…

― Стэн, всё нормально? ― окликнул его глава семейства Сейзморов.

― Да, Боб, спасибо! ― Блейзер махнул рукой, потом решил, что этого мало, и подошел к ним и другим соседям. ― Это по поводу передачи…

Ничего более объяснять не требовалось, так как все присутствующие были в курсе. И всех интересовало только одно.

― Стэнли, это правда? ― спросил возвышавшийся над остальными присутствующими восьмидесятишестилетний Сол Уэствуд, староста квартального сообщества.

― Увы, да.

― Выходит, мы не зря весь крысиный яд в округе скупили?

Блейзер непонимающе посмотрел на него, но тут же рассмеялся.

― А, вы об этом? Да нет, ну что вы! Никакого вторжения «ликвидаторов» не предвидится!

― Уверен? ― спросила Патриция Сейзмор. ― Я не шучу, я теперь детей боюсь на прогулку отпускать!

― Господи, Пэт, брось! ― Стэн обвел взглядом собравшихся. ― И вы все бросьте! Живите обычной нормальной жизнью, не позволяйте страху загнать вас в норы! Помните: именно этого они от нас хотят! Но мы ведь сильнее их, правда?

Возражений не последовало, хотя обдумай соседи Блейзера ситуацию более здраво, наверняка пришли бы к выводу, что источником их страха является как раз деятельность Блейзера, а усилия государственных структур направлены на то, чтобы паники не допустить. К счастью для Стэна, эти соображения оказались недоступны рядовым гражданам.

― Конечно! ― ответил Боб. ― Видишь, милая, всё хорошо!

― Отрадно слышать, а то моя старуха сегодня провожала меня в подвал, как на войну! ― хохотнул Сол. ― Так всем нашим и передам, если что, со ссылкой на тебя. Скажу, что узнал из первых рук!

― Вот это правильно! ― кивнул Блейзер. Поначалу слова соседей заставили его пожалеть, что он заварил всю эту кашу, но теперь, глядя на их успокоенные и уверенные лица, он понял, что это было не зря. ― Кстати, Боб, Пэт, спасибо, что подошли! Без вас бы я с ними не справился!

― Без проблем! ― Сейзмор размашисто хлопнул его по плечу. Он был питчером местной любительской бейсбольной команды, и его удар заставил Блейзера пошатнуться. ― Мы ведь как увидели, что ты приехал, сразу к тебе! А то по телевизору такое говорят, что просто волосы дыбом встают! Так что спасибо, что успокоил! Но всё равно будь на чеку! Эти уехали, так другие приедут!

― Поздно беспокоиться, они уже здесь, ― заметил Сол, кивая на стоявший в конце улицы синий микроавтобус GMC «Саванна». ― Я видел, как они подъезжали, примерно за час до тех двух селезней. Грамотно встали, оттуда вся улица, как на ладони, уж я-то знаю.

― Вот как… ― Блейзер посмотрел в ту сторону и непроизвольно поежился. ― Да, теперь не отстанут…

― Не дрейфь! ― подбодрил его Роберт. ― Сам говорил, что надо жить, а не бояться! Не хочешь с нами поужинать? Без Джессики ты там, небось, скис уже на полуфабрикатах, а Пэтси приготовила отличный бифштекс! Кстати, вы, Сол, тоже приходите! И все остальные!

Блейзер понимал, что отказываться невежливо, тем более что консервы на ужин ему и впрямь осточертели. Но сейчас он был не в том состоянии, чтобы поддерживать светскую беседу, не говоря уже об ответах на бесконечные расспросы о сегодняшней передаче.

― Спасибо, Боб, но давай в другой раз. Устал зверски.

― Понимаю, ― кивнул Сейзмор. ― Ладно, спокойной ночи тогда… Кстати, пока не забыл, где ставят такие украшения на бампер, как у тебя?

Уже направившийся к дому Стэн замер с поднятой ногой.

― Украшения на бампер?

― Ну да, на задний! Большой такой шар, металлический или что-то в этом роде, я плохо рассмотрел.

― Да не ставил я себе нич…

Репортер осекся и посмотрел сначала на соседа, потом на дверь гаража. Первым всё понял Уэствуд.

― Отойдите все от дома, ― коротко распорядился он, ― Стэн, вызывай… СТОЙ!

Не слушая его, перепуганный Блейзер побежал к гаражу. Боб, который к этому времени уже тоже всё понял, бросился за ним, но не успел помешать ему открыть ворота. Однако взрыва, вопреки ожиданиям, не произошло, и все отделались легким испугом.

― Стэнли, ты что, идиот? ― негодовал подоспевший вместе с остальными Сол. ― Там же могла быть бомба!

― Да? ― спросил запыхавшийся Блейзер. ― Вот ведь… И чего это я?..

― Тебе и впрямь нужен отдых! ― констатировал Сейзмор.

― Тебе тоже, ― парировал корреспондент. ― Тут ничего нет!

И правда, в свете автоматически включившихся ламп было видно, что на заднем бампере машины нет ничего даже отдаленно похожего на описанную Бобом штуку.

― Дела… ― бейсболист-любитель почесал голову. ― Может, она в дом уползла?

― Кто?

― Ну эта, как ее, мина с бампера.

― Брось, Боб, какая еще мина? ― вмешалась его жена. ― Так и скажи, что тебе просто привиделось, и нечего людей пугать!

― Ничего мне не привиделось… ― обидчиво пробурчал сосед, но против пустого бампера не попрешь, и он, для порядка заглянув под машину, вышел из гаража. ― Может, с этими мышами-убийцами и впрямь уже мерещиться начинает черт знает что… Точно не зайдешь?

― Точно, ― кивнул Блейзер. ― И так вон нервы ни к черту, даже на бомбы бросаюсь!

Боб загоготал.

― Верно! Хотя рывок с места, доложу, у тебя что надо! Не хочешь к нам в команду?

― Нет, я хочу спать. Приятного отдыха всем!

Попрощавшись с соседями, Блейзер закрыл ворота и протянул руку к выключателю. Потом подумал и еще раз осмотрел каждый закоулок. В обширном гараже на две машины было не так уж и много мест, где можно было спрятать мину. Особенно сейчас, когда одна его половина, обычно занятая Доджем «Дюранго», пустовала, так как ярко-красный вседорожник, за который Блейзерам надлежало выплатить еще половину кредита, украшал своим видом окрестности сельского дома на юге Огайо. Там жили тесть и теща Стэна, у которых в данный момент «гостили» его жена и дети.

«Надо им позвонить, спросить, как им программа…» ― подумал он. Еще раз окинув гараж взглядом, он собрался уходить, но тут его взгляд упал на приоткрытую дверь маленькой подсобки, в которой хранилась газонокосилка и другие орудия ухода за придомовым участком. И которая должна была быть запертой…

На секунду Блейзер задумался, не позвать ли соседей, но потом, как всякий дилетант, которому не хочется выглядеть трусом, решил проверить всё самостоятельно. Прихватив с полки гаечный ключ поувесистей, он осторожно подошел к двери. Для человека его возраста, комплекции и подготовки Стэн ступал очень тихо, на твердое «Би» с плюсом[12], и если бы не натужное сопение, злоумышленник в подсобке никогда его не услышал бы, не вытащил пистолет и не выстрелил прямо через дверь.

Однако этого так и не случилось, ибо в подсобке никого не было.

Блейзер встал на цыпочки и провел пальцами по краю верхней полки. Ключ был на месте.

«Наверное, просто спешил и забыл запереть в последний раз…» — решил Стэн. Шумно переведя дух и погрозив для острастки стоявшим в углу совковым лопатам для уборки снега, он запер дверь и удалился, так и не заметив присосанный к потолку прямо над дверью гиротанк. Его владельцам даже не понадобился хранившийся в необычайно укромном месте ключ. Прекрасно обойдясь хвостом Гайки, который знавал замки и посложнее, они припарковали машину в укромном месте, а сами укрылись под тем самым диваном в гостиной, на который опирался Блейзер, и теперь держали военный совет.

― Итак, ФБР уже при деле, ― подвел итог Чип. ― Блейзер разворошил осиное гнездо!

― Странно, что агенты просто взяли и ушли, ― ответила мышка. ― Обычно они так легко не отступают!

― Я более чем уверен, что за домом следят. Скорее всего, из машины неподалеку. Лазерные микрофоны, подключение к телефонной линии. Полный комплект.

― У меня тоже, не волнуйся, ― изобретательница сняла разгрузочный пояс и стала рыться в нашитых по всему периметру подсумках. ― Подождем, когда он уснет?

― Пожалуй. Хотя с компьютером, наверное, придется ждать до его отъезда.

― Почему ты не позвал Дейла и Фокси? ― поинтересовалась Гайка, внутренне сжавшись. На самом деле она была рада, что Чип так не сделал, но не могла понять причин этого. Точнее, одну, лежавшую на поверхности, могла, но она ей очень не нравилась…

― Не хочу дергать их почем зря, тем более сейчас, когда они только-только загладили конфликт, и их уход даже под самым благовидным предлогом будет воспринят, как проявление слабости и трусости.

Этот вариант мышка совсем упустила из виду, однако сейчас, после ответа Чипа, он выглядел, во-первых, очевидным, а во-вторых ― единственно верным.

― Ничего себе, ― произнесла она с плохо скрываемым восхищением проницательностью и предусмотрительностью мужа. ― А я, если честно, решила, что после сегодняшнего ты не хочешь его видеть.

Чип прочистил горло.

― Я бы сказал, что после сегодняшнего у него гораздо больше причин избегать со мной встречи, чем наоборот.

Гайка насторожилась.

― В смысле?

― А он тебе не рассказывал по дороге?

― Ну… ― мышка опустила голову и стала сосредоточенно перебирать инструменты. ― Он как-то…

― Помнишь, я оторвал ему воротник? Так вот, когда он уходил, я бросил куски ему в лицо и сказал, что мне чужого не надо…

Гайка вскрикнула.

― Что такое?! ― повернулся к ней Чип.

― Нишево, ― промычала изобретательница сквозь засунутый в рот палец. ― Укододась.

― Сильно? Кровь есть? Дай посмотрю! ― бурундук подскочил к ней, бережно обнял ее ладошку и подул на пострадавший палец. ― Так лучше?

― Чип, это просто царапина! Но спасибо.

― Пожалуйста. Собственно, вот. Одним словом, я был невыносим, и надеюсь, что он на меня зла не держит.

― Нет, не держит, ― заверила его Гайка. ― Он почти сразу всё тебе простил. Ты же знаешь, он быстро отходит. Как и ты.

Бурундук опустил взгляд на их сцепленные руки.

― Не сказал бы. Дейл быстро заводится и также быстро остывает, а я завожусь долго, но если уж завелся по-настоящему, то остановить меня тяжело. А самое интересное, что потом я не понимаю, откуда оно всё взялось…

― Зато я понимаю, ― Гаечка погладила его по лбу свободной рукой. ― Ты лидер, тебе трудно, причем гораздо труднее, чем нам, но при этом ты не можешь себе позволить то, что могут позволить себе Дейл, Рокки или Спарки, о нас с Тамми и Фокси я вообще молчу. Вот ты и привык всё копить, как тот маховик, а потом срываешься, снося всё на своем пути. Тебе просто надо научиться себя контролировать и вовремя открывать клапан. Ну и вообще стараться беречь себя.

― Да, наверное. Это кстати еще одна из причин, почему я не отозвал Дейла. Я ведь рассчитываю, что опыт работы с СОВоГ привьет ему необходимые лидерские навыки, и он сможет когда-нибудь заменить меня, хотя бы частично…

Мышка застыла, прикусив губу. Слова Чипа, абсолютно простые и логичные, будоражили ее своей неоднозначностью, которую она в них против воли искала и легко находила. Это было неспроста, не могло не быть…

«Нет же, нет! ― увещевала она себя. ― Это не то! Всё в порядке!» Но успокоиться не могла, чувствуя непреодолимую потребность выговориться. Она понимала, чем это грозит, и прошлые неудачные попытки поговорить с мужем начистоту выглядели знаком свыше. «Может и впрямь лучше оставить всё, как есть?» ― подумалось ей, и ответ был скорее «да», чем «нет», но она чувствовала, что не сдержится. Что должна попытаться еще раз. И пусть будет, что будет…

― Чип, послушай, я… я должна…

Бурундук вскинул голову и пошевелил ушами.

― Ты ничего не слышала?

― Нет, я…

Отпустив руку жены, Чип подполз к угловой ножке дивана и прислушался.

― Показалось. Наверное, он наверху. Во всяком случае, я ничего не слышу, ― он указал пальцем на висящее на поясе Гайки снаряжение. ― Это все мини-гарпуны, которые у нас есть?

― Это? Нет, конечно! В гиротанке должно быть еще штук пять.

― Очень хорошо. Надо как следует отдохнуть, день выдался нервный… Но сначала зайдем в гараж, заберем гарпуны. Чувствую, днем они нам понадобятся. Ну что, Спасательница моя ненаглядная, вперед?

― Вперед! ― подтвердила Гайка, надевая пояс обратно. Не получилось. Опять. «Наверное, и впрямь не судьба, ― думала она, крадясь вслед за Чипом по скромному для человека, но огромному по меркам грызунов дому. ― Может, оно и к лучшему, что всё так обошлось…» Немного успокоенная этими мыслями, она стала внимательнее смотреть, куда ступает, ведь в современных домах источников случайного шума гораздо больше, чем видится с высоты человеческого роста.

Но на этот раз все их усилия по соблюдению тишины оказались излишними,

потому что Стэн Блейзер сполна воспользовался возможностью наконец выспаться.

Несколько последних лет неотъемлемой частью его личного ритуала отхождения ко

сну было снотворное, однако в процессе подготовки передачи он выматывался

настолько, что обходился без него. Сейчас же он, чувствуя, что к усталости

примешивается взбудораженность, принял его с твердым намерением проспать

минимум до полудня. Поэтому не услышал ни тихих шажочков Спасателей, ни гудения

поставленного на вибратор сотового, ни трели стационарного телефона, полночи

оглашавшей дом. Запущенная «Специальным расследованием» лавина еще только

набирала обороты, но события уже развивались очень и очень стремительно…

---

[1] Имеется в виду Томас Джефферсон (1743—1826) — 3-й президент США (1801—1809), глава комитета по созданию Декларации независимости США (принята 4 июля 1776 года).

[2] В оригинале (http://www.cdrrhq.ru/comics/?author=Fischer&comics=mom_eng&page=123) должность Макмиллана называется «The Head of Special Defenses for the CIA» (буквально: «глава Отдела особых защитных мер при ЦРУ»). В реальности такого структурного подразделения ЦРУ не существует, поэтому автор взял на себя смелость заменить его на реально существующий Отдел специальных операций Национальной тайной службы Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов (Special Activities Division of the United States Central Intelligence Agency's National Clandestine Service (CIA NCS), см. http://en.wikipedia.org/wiki/Special_Activities_Division).

[3] В оригинале фамилия Фарида и Парак выглядит как «J’Quai». В «Мышиной бойне» она фигурирует как «Джи Куай», однако автор остановился на такой форме, более правильной с точки зрения принципа образования арабских имен (см. http://heraldry.sca.org/laurel/names/arabic-naming2.htm). Сам Крис Фишер признается, что взял это имя с потолка, однако не исключает, что на его выбор повлияло увлечение творчеством группы «Jamiroquai», сокращенное название которой легко угадывается в оригинальном звучании фамилии первой семьи Акбарнистана и делает вариант слитного написания еще более обоснованным.

[4] Главный герой одноименного американского остросюжетного телесериала, выходившего на экраны с 1985 по 1992 годы. От остальных персонажей схожего профиля отличался тем, что для борьбы с противниками использовал не огнестрельное оружие, а хитроумные и нетривиальные приспособления, собранные из подручных средств.

[5] Хотя полное имя Ферранте нигде в комиксе не упоминается, в ходе церемонии награждения лауреатов премии «Золотой желудь-2003» Крис Фишер сообщил, что позаимствовал имя для своего персонажа у клавишника своей любимой джаз-фьюжн-группы «Йеллоуджекетс» (“Yellowjackets”) (см. http://www.indyranger.com/2003GA/1y_BestOriginalVillain.htm).

[6] Запись с камеры (англ.)

[7] С именем генерала Хаддама имеется путаница, поскольку в оригинальном комиксе он сперва фигурирует как “Bin-Meini Hassahd” (http://www.cdrrhq.ru/comics/?author=Fischer&comics=mom_eng&page=31), а позже, начиная со страницы 92, его называют “Haddahm”. Возможно, в первом случае приведена его куния (фамилия), а во втором ― изм (имя), в этом случае его полное имя звучит “Haddahm Bin-Meini Hassahd” (Хаддам, сын Мейни Хассада, хотя такая структура неверна). Однако упоминаний о существовании арабского имени «Мейни» отыскать не удалось, и велика вероятность, что это своеобразная отсылка к имени еще одного исламского лидера аятоллы Хомейни (“Khomeini”). В «Мышиной бойне» этот персонаж превратился в «полковника Каддифа», но тогда его страна получается намеком не на Ирак, а на Ливию, а в «Мышах и плохишах» он вообще стал «диктатором Югославии Зденко Биличем», но автор решил придерживаться «иракского» варианта, поэтому работал с тем, что было в оригинале. Поскольку фамилия «Хомейни» означает «житель города Хомейн», для придания имени генерала реалистичности автор остановился на варианте Хаддам бин Хассад аль-Мейзеи (Хаддам, сын Хассада, уроженца города Мейзе). Таким образом удалось сохранить иракский колорит (Мейзе ― реальный иракский населенный пункт), учесть оба приведенных Крисом Фишером варианта и провести еще одну параллель с именем Саддама Хусейна, носившего фамилию аль-Тикрити (т.е., уроженец города Тикрит).

[8] Карл Бернстайн (Carl Bernstein) и Роберт Вудуорд (Robert Woodward) — американские журналисты, прославившиеся на весь мир расследованием Уотергейтского скандала, повлекшего за собой отставку 37-го президента США Ричарда Никсона.

[9] См. серию «Как мы нянчились с бельчатами» / “Adventures in Squirrelsitting”.

[10] См. http://money.cnn.com/magazines/moneymag/moneymag_archive/2002/12/01/333183/index.htm.

[11] Иннинг (англ. inning) ― период бейсбольного матча, в рамках которого каждая команда играет по разу в нападении и в защите.

[12] В образовательных учреждениях США для оценивания работы учеников и студентов используется не числовая, а буквенная шкала от «А» (отлично) до «F» (неудовлетворительно).