Временная петля, затянутая на шее (джен)

Мир окончательно покатился к чертям, когда последние «надзоровцы» покинули павший Бретоник-сити.

Первыми побросали все китайцы — вел их не Чен, да и до сих пор не было известно, куда он запропастился. За ними схлынул поток владельцев и постоянной публики грязных заведеньиц, начиная с публичных домов и заканчивая курильнями. Спасаться бегством решили и общества убийц. Конечно, за исключением Оборотней и Теней, которые вначале схватились между собой, а потом, когда «выжили сильнейшие», сцапались со своими досточтимыми арендаторами. Но они здорово просчитались, бросив вызов Дому Голографий и Театру Иллюзий, ставшим почти одним целым, и уступили собственную стеклянную крепость, расползшись остатками по домам вдоль набережной. Понимая, что великую силу маргиналов, не осмелившихся оставить Бретоник-сити, им не остановить, Надзор раскололся надвое: одни вышли в самовольно объявленную отставку, другие сели на поезд к неизведанным, спокойным пока уголкам.

Шел тридцать восьмой день с падения Бретоник-сити.

Бунтари ходили везде кучками. То были позорно побитые бунтари, побитые друг другом либо же раздавленные новыми номинальными хозяевами микро-государства. Катера этих властителей разрезали воду каналов и кружили вокруг острова, где давным-давно пришвартовался уже отремонтированный крейсер «Ямато». Лодок было такое количество, сколько голодающих у Чена на кухне не собиралось. Позже выяснилось, что это ни много ни мало военные, свободные наемники, которых послали сюда те, кому Ридель продал многострадальный Бретоник-сити. Ни откуда наемников этих взяли, ни кто купил город-государство не было известно.

Военных боялись как наводнения, но вовсе не от самого их присутствия, ведь оставшиеся в Бретоник-сити маргиналы великолепно соображали, на кой черт их вообще потянуло сидеть здесь. Наемники, передвигавшиеся везде исключительно юнитами, будь то даже брошенный месяц назад бар, пытались расковырять всю подноготную города. И дело состояло не в каких-то раздутых пороках увеселительных кварталов, что можно было смело приписать к любому злачному уголку любого города вдоль берега. Речь шла о настоящих секретах, которые своим существованием обязаны были архитекторам, ибо по прибытии наемники совсем забыли, что ноги их ступают по прочным перекрытиям водной платформы, и уж потом только — по асфальту и брусчатке.

— Раздолбали все, до чего руки дотянулись, но до тупика не добрались.

Санада болезненно сморщился, убирая со лба ладонь. Мастер голографий из труппы Юки накануне сменил «квалификацию», став собирать брошенные вещички по жилым кварталам. Иногда приносил что-то действительно полезное, как, например, сегодня: держа обеими руками коробку величиной с половину холодильной камеры, он втискивался в проход. Поставил ее на пол с грохотом — один металлический, совершенно не мелодичный перезвон — и сам плюхнулся рядом. Мастер был так хлипок телосложением, что у Министра в голове не укладывалось, как тот дотащил ценный груз. Санада вылез из глубокого кресла, в котором боролся с мигренью, конечно, не без препаратов, и, стоя на коленях, раскрыл коробку. Друг на друга были сложены «зиплоки» с металлическими трубками, кабелями, какой-то прочной черной тканью и… колесами.

— Инвалидная коляска? — в мозгу у Министра вдруг просветлело.

— Она самая, — довольный собой, липкий и лоснящийся от пота, мастер все-таки нашел силы улыбаться со всей гордостью, которую мог себе позволить. — Стащил из-под носа наемников. Они захапали единственную больницу и вытряхнули оттуда все обезболивающее и обеззараживающее, суки такие. Ну хорошо, с продовольствием они наладили, может, и здесь по-человечески себя поведут.

— Реабилитировали палатки Чена, значит?

— Да они самого Чена вырыли откуда-то и посадили кормить нас дальше!

Что же такого Чен нашел в Бретоник-сити? Наверное, то же, что и остальные маргиналы: это чувство единения с микро-мирком, который дал им возможность жить, а не выживать, тогда как родные миры не позволяли и последнего. Но что делали наемники, было в высшей степенью загадкой. Они вроде бы разворовывали город, при этом своеобразно заботясь об остатках жителей.

— Пойду соберу, — Санада легко поднял коробку.

— Там все инструменты есть, — предупредил мастер.

— А насчет тупика… что ты сказал, повтори?

— Цел и так же вонюч, как обычно, — мастер еле распутал ноги и нетвердо встал.

Санада усмехнулся и молча отправился в соседнюю комнату. Прознай наемники о чересчур умной интерактивной проекции Лорика, живо бы разнесли убежище. Мертвый торговец теперь мало кому был нужен, но Санада не сбрасывал его со счетов. В конечном итоге, кто еще мог провернуть такую аферу и остаться жить после смерти?

Но что еще важнее: кто бы достал Санаде подпольного врача, когда вслед за медиками Даггета разбежались доктора единственной клиники в городе, а после и нелегалы? Пиратская хирургия, как это называли здесь, не вымерла, но пряталась очень тщательно и постоянно перемещалась. Доктор, которого послали в Резиденцию, мог рассчитывать на защиту Министра, как и любой другой, просящий у него убежища.

Несмотря на разгром, царивший в Бретоник-сити, пиратская хирургия не обеднела: все, что делал доктор, проходило без сучка и задоринки. По собственному же мнению он творил настоящее чудо. Под его опекой были двое: состояние одного становилось хуже состояния другой. И если с огнестрельными ранениями Мако доктор в конце концов справился, остановить заражение теперь уж обеих ног Финта не вышло. Неделю назад, с тяжелым сердцем он принял решение ампутировать их по колени — и только тогда несчастный Рори Финт худо-бедно оклемался и перестал демонстрировать на кардиограмме ужасающие показания.

Их кровати стояли рядом: доктор соорудил некое, как он выразился, мультиустройство и отслеживал показатели здоровья сразу двоих на одном мониторе. Санада уже не мог вспомнить, чьей крови он видел больше. Мако ранили в плечо и живот Оборотни: этого и не случилось бы, отправься она вслед за отцом на поезде, но она отказалась, уцепившись за Рори Финта и его компанию. Казалось, она преспокойно влилась к ним, стала практически своей, не умея ничего, что умели они. Зато неплохо стреляла, и если бы не этот факт, Оборотни попали бы выше плеча. Это Санада вынес ее к иллюзионистам Дома, которые забаррикадировались за кулисами театра.

Рори Финт отчаянную битву за территорию не застал. Захватившие его бунтовщики серьезно намеревались утащить его «под землю», но вместо этого протаскали за собой две недели, пока не бросили, в страхе сбегая от наемников. Найти обессиленного Финта в грязи, заваленного мусором, как мертвого бездомного, помог все тот же Лорик. Костюм к тому времени с него успели содрать, даже рубашки не оставили, вместо этого принарядив в поношенный комбинезон. На ноги было страшно смотреть, тогда как зараза развивалась с пугающей быстротой. На теле и лице доктор отыскал столько ссадин и ранок, что, дважды начиная пересчитывать их, все равно сбивался. Пока Бретоник-сити еще был тем, чем был, эти никчемные маргиналы боялись смотреть в сторону Финта, а получив возможность расквитаться, реализовали ее самым изощренным способом.

Ни Мако, ни Рори не приходили в себя с тех пор, как доктор провел операции. Последнего он зачем-то подключил к кибер-сетке, и черт знает, что тот видел там, что переживал, но всякий раз, как что-то неизвестное проникало в мозг, тело его сводило почти конвульсивными судорогами. Три дня назад все прекратилось. Доктор заверил, что так и должно быть, да и показатели здоровья, будучи не слишком хорошими, все равно оставались в одном состоянии. Санада частенько садился рядом и пытался прочесть зеленое напряженное лицо Финта, да только, кроме боли и чего-то еще потустороннего, — очевидно рвущегося из кибер-сетки, — не видел ничего.

Лицо Мако, которое он также изучил с дотошностью портретиста, светилось умиротворением, какое обычно свойственно покойникам, недавно обряженным в костюм перед погребением. Министр не хотел думать ни о ком из этих двоих как о мертвецах. Но эта бледность, словно из воска отлитая, взывала к реалиям возможного конца. Доктор не бросит своих пациентов, нет, однако Резиденция — не каменная крепость. Санада нутром чувствовал, что долго они так не просидят, и хорошо бы Мако с Финтом очнуться к ответственному часу.

— Эй, Министр! — позвал его с порога смуглый амбал, который оставался в Резиденции в качестве охраны. — У дверей наемники столпились, может, мне им морды начистить? Или ты выйдешь поболтать?

Судя по задору, с которым он это спрашивал, первый вариант был ему больше по душе, но Санада не собирался и мизинцем шевелить без острой необходимости.

— Они просятся внутрь? — посмотреть, впрочем, он захотел сам и встал у тонированного окна. Наемники вправду учинили какое-то ритуальное выстаивание под закрытыми дверьми, не излучая при этом ни грамма решительности.

— Пока что нет.

— И в чем же проблема? Пошли они к черту, могут стоять, пока не окаменеют. Будут штурмовать вход — как действовать, ты знаешь.

Амбал вежливо поклонился — при его объемах это смотрелось не очень аккуратно — и исчез. Уголки губ даже не дернулись, а ведь он на самом деле знал, что делать в случае нападения, и оружия уж на ту кучку точно хватило бы. Но наемники продолжали бесцельно торчать внизу — лишь бы не присматривались, куда заложить взрывчатку.

К тому времени, как они ушли, — а прошло не меньше часа с тех пор, — ушли слаженно, всей группкой, как будто были на задании, Санада рассмотрел их всех и каждого по отдельности. По большому счету их и военными назвать было сложно. Ни знаков отличия, ни различий в форме. Но на лица у них в группе все-таки наблюдалось разнообразие: Санада не был сведущ в тонкостях определения местности, из которой прибывали чужаки, но уж понять, кто американец Южных Республик, а кто итальянец, мог без проблем. Итальянцев, пожалуй, у них набралось очень даже немало: коренастых, смуглых, темноглазых — явно что с юга. Видно, так они не выносили странное соседство с плавучим городом, что с радостью приняли приглашение поплясать на его руинах.

Местные прозвали Бретоник-сити «веселеньким пароходом на ножках». Почему веселеньким — еще было понятно, как и с пароходом, а ножки? Кажется, они верили, будто плавучая платформа когда-нибудь уберется дальше в море, но верили зря. Уж больно она тяжелая, чтобы уйти от берега без последствий хотя бы на парочку дюймов. Территория Бретоник-сити повторяла форму круга с небольшими неточностями, а берег шел изломанной песчаной линией, чтобы выглядеть как можно более естественно. И, пожалуй, в неподдельность этого мирка охотно верилось, если бы не выжженная подобно клейму мысль на корке мозга, что Бретоник-сити всего лишь подделка. Настолько хорошо вписавшаяся в окружающие интерьеры, что и надеяться не стоило на ее скорейший переезд.

Санада вернулся к своим временным обязанностям. На дне коробки нашелся аккумулятор, не успевший разрядиться в ноль, стало быть, электрическая коляска... Санада не стал вытряхивать детали на пол, а повозился и со свойственной ему педантичностью выложил одну за другой. Пока шла сборка, он мог одним глазом следить за кардиограммой Мако и Финта: после полудня она меняла показания и у Финта — не в лучшую сторону.

Каркас отнял у него не больше двадцати минут, колеса и сидение сели и того быстрее, зато с аккумулятором та еще возня предстояла. Пока Санада выпрямлял кабели и искал, куда какие клеммы вставлять, у оборудования вдруг возник доктор.

— Сегодня мистер Финт покинет конструкт и испытает сильнейший шок, — провозгласил он мрачно. — Коляска готова?

— Еще немного, — Санада угрюмо уставился через плечо на его руки, мелькающие над монитором. — А Мако?

— Нужно больше времени.

— Но Финт пережил ампутацию, почему же Мако лежит дольше него? — ему казалось, что доктор в чем-то смухлевал, и потому Министр неведомо на что злился.

— Ну, восстановить ноги пока никому не под силу, — равнодушно пожал плечами тот. — Что касается поврежденных тканей, то их можно нарастить. Эта процедура была необходима девочке. Следовательно, полежать ей надо побольше. Улавливаешь мою мысль?

Санада злобно хмыкнул. Да, доктор, ты молодчина, не дал подохнуть тем, кто этого не заслужил. Но денег, которые ушли на работу, — а это почти весь капитал Резиденции, но не то чтобы очень большой, — вполне хватило откупиться. Всякие притязания, в том числе и эта шутливая или уж издевательская попытка взять контроль, были неуместны. Министр старательно демонстрировал ему, кто был и остается хозяином Резиденции.

— Не такая она уж и сложная, чтобы не уловить, — ответил наконец он.

Доктор изображал саму невинность, отключая эмулятор кибер-сетки. Вводил он туда Финта с наркозом, чтобы обеспечить стабильное и глубокое погружение, ведь внешние раздражители — вроде адской боли при ампутации — могли спровоцировать ненужную реакцию мозга. Получалось, Финт провалился в крепкий сон, даром что не летаргический.

— Несколько часов, — объяснял доктор, — может, до самого вечера — и очнется. Учти, что тебе последить за ним придется, мало ли что вытворит.

— Увидит ноги — непременно.

— Да он уже знает. Что ж ты думаешь, в конструкте он в голографии игрался?

Санаду передернуло. Вот и объяснение конвульсиям. Хитрый доктор подготовил сознание бедняги весьма неординарным способом, удивительно, как только мозг не спалил.

— Закончил? — осведомился Санада. — Свободен, значит.

И доктор был вынужден уйти из покоев наполовину мертвецов, чтобы самому к ним не присоединиться. Министр не был уверен, что нашел бы в себе силы успокоить Финта сам, доктор, по большому счету, разделался с грязной работой за него. Но раздражение никак не покидало его, сколько бы он не тешился то одним, то другим оправданием Финтовых страданий. Трость, с которой тот ковылял по городу накануне протеста в поисках информации о Марли, попала в руки Санаде от агентов Лорика. В свою очередь, Рори выпросил ее из реквизита Дома Иллюзий, как в свое время Эрин выманила у них мундштук. Бунтовщики бросили ее на тротуаре, как позже закинули Финта на свалку в буквальном смысле этого слова. Конечно, от прежнего лоска и следа не осталось: одни царапины, потрескавшийся лак, торчащее дерево — дуб, к слову, — да даже набалдашник и тот пострадал.

Как же эти бунтовщики ненавидели своих же собратьев-маргиналов за то, что сгибались на унизительной мелкой работе, пока те в дорогих костюмах вытворяли на сцене все, что хотели увидеть инвесторы! Но они же, черт их дери, жрали за так у Чена и ни гроша не потратили на жилье — не самое дерьмовое для таких ошметков, как они. Они бежали из своих стран, чтобы не быть подвешенными за одно нелицеприятное место. Они могли идти к Оборотням, которые охотно подкидывали работенку для свободно колеблющихся масс. Вместо этого бунтовщики занимались совершенным мусором, тихо роптали на хозяев, а потом выпихнули их с нагретых поролоновых сидений и растоптали в порошок. Затем взялись за город.

— На семейный ужин он, значит, придет? — Эрин возникла на пороге комнаты, зевая с прикрытым ртом.

Семейными ужинами она называла те редчайшие случаи, когда им удавалось собраться в полном составе: во главе стола — как и во главе всего в принципе — Министр Санада, напротив него Финт, по обе стороны Юки с Эрин. Вся их, казалось бы, прозаическая команда, вроде импресарио и его артистов, любую трапезу превращала в нескончаемую болтовню. Не по делу, так шуточки.

— Приедет, если быть точным, — без намека на какой-никакой юмор ответил Санада.

Эрин хмыкнула — тоже совсем не веселясь — и всколыхнула проспиртованный задолго до нее воздух струей дыма.

Санада вернулся в импровизированную палату только когда стемнело. Работал приглушенный ночной свет, и монитор, словно стремясь не нарушать гармонии, потускнел. С каким-то непонятным для себя самого разочарованием, граничащим с раздражением, Санада обнаружил Финта лежащим на боку — в такой позе, словно он пытался призвать сон, что никак не приходил. Лишь подойдя ближе, Министр увидел, что тот неотрывно глядит на Мако: на почти фарфоровой — если бы не природная смуглость — коже играли сумрачные отсветы ночных ламп и подрагивал при каждом ее вдохе красный размытый клинышек от монитора. Желтая полоска светилась на лбу Финта, и Санада не мог не заметить мокрые, искрящиеся глаза и раздутые мешки под ними, кажущиеся черно-фиолетовыми синяками от удара. Он заботливо погладил Рори по спутанным волосам, как заплаканного ребенка, остро нуждающегося в сочувствии, и сел перед ним на корточки. Предстояло уговорить его перебраться в коляску, ведь наверняка он не горел желанием это делать.

— Глупо получилось, да? — первым заговорил Финт. Со слезами, дрожащими как роса на связках, он даже не собирался бороться.

— Будь ты чуть-чуть сообразительней, — вздохнул Санада, — вылечился бы вовремя. Подпольные хирурги не вымогатели. А теперь ты потратишь на протезы столько, сколько за год не зарабатывал.

— Ты не понимаешь! — с горячностью заявил тот, переворачиваясь на спину. — Я не тупица, был у хирургов. Они сказали, что я подхватил ту заразу, которую развели продовольственники, сидевшие тут до Чена. У них целая палата таких набралась. Так что мне выдали препаратов и сказали копить на визит к Даггету.

— Он же не помогает маргиналам.

— Так-то оно так… но с пиратами у него дела. Я думал, успею. Успею передать информацию о Марли и получить последние деньги, которых не хватает… — он обреченно махнул рукой.

— Захотел бы — успел бы. Ни к чему было тянуть до самой ночи.

Финт звучно сглотнул и замотал головой, смежив веки. Он, наверное, сам не понимал, зачем откладывал, от кого прятался и к чему вообще все это творил, если за его спиной стояла Леди Джейн и вся ее многочисленная армия разведчиков. Санада твердо решил потребовать от нее помощи, но когда они наконец встретились, Джейн уже имела готовые инструкции. Финту сказочно повезло, что надолго инвалидом его не оставят, правда, не знал еще об этом.

Немного успокоившись, Финт спросил о Мако: ее ранения, как и сам факт свершившегося побега Оборотней с Тенями, закрутили в нем бурю эмоций, но ненадолго. Его бессилие становилось выразительнее с каждым часом.

Санада без посторонней помощи пересадил Финта в коляску, подхватив его столь же легко, сколь тяжело мастеру далась коробка. Может, это была чистейшая необузданность воображения, но Финт как половину веса потерял. Ссохся. Превратился в нечто, что воспринималось и как человек, и равно как злой дух из индейского фольклора.

За столом его встречали с холодной торжественностью, поскольку радоваться было еще нечему. На ужин просились и доктор, и мастер, и кое-кто из труппы Юки. Эрин с наигранной брезгливостью выслала всех с этажа, объяснив отказ отвратительным настроением Финта.

— Вокруг Финта всю жизнь крутились женщины, — говорила она, накрывая ему как в ресторане. — Теперь он беспомощен, и с ним возятся мужчины. Наконец-то. Ну-у, — она уперлась кулаками в бока, поймав взгляд исподлобья Санады, — не припомню я, Министр, чтобы ты когда-нибудь кому-то сопли вытирал. Мако не в счет.

— Она больше не на моем попечении, — напомнил он с привычным деловым видом. — Коруку сбежал, договор разорван.

— Но она все равно здесь, да?

Санада охотно бы съязвил, но вдруг осекся. Потому что Мако из-под огня вынес он, и таскал с собой ее, пока перестрелка не прекратилась, тоже он, и оставить ее лечиться в Резиденции, а не отправлять к хирургам, настоял опять-таки он.

— У меня есть совесть, — заявил Министр.

— Этим нас не удивишь, мы тоже не обделены, — Эрин пододвинула Финта к столу. — Твоей кислой мордой грязищу оттирай, — добавила она, потрепав его за ухо.

Свет в гостиной заглушили для него же. Финт как не был преисполнен энтузиазма, так и продолжал исполнять роль атрофированного механизма Резиденции. Если бы не горе, что с ним случилось, Санада давно наградил бы его оплеухой. Нарисовал мысленно по мишени на каждой щеке и врезал наотмашь.

— У меня такое чувство, — Юки уныло глядела в суп, пока ее терроризировала электрическая муха-наблюдатель, — что кто-то должен произнести молитву. Это все ты виноват, Рори, разрушил нашу священную экосистему.

— Бери выше, — прервала ее Эрин, чей аппетит ничто не могло испортить. — От этой преподобной Марли, которую я толком не знаю, у нас все кувырком покатилось прямо в ротик чертикам.

— Из персональной преисподней Рори? Хорошо, что она голографическая.

— Мистер Финт, как насчет интервью? — с деланной серьезностью спросила Эрин. — Расскажите нам, что, по-вашему, стало причиной резкого помешательства Марли? Как вообще ее зовут, кроме того, что она Марли?

— Может, она уже Марли Ридель? — подхватила Юки. — Я могла бы прислать ей ящик вееров на свадьбу.

— Чтобы свидетелей их свадьбы не осталось?

Обе разразились хохотом, но на том останавливаться не намеревались.

— Кстати, кому она нас продала? — Юки усиленно терла глаз.

— Да какая разница? Ясно, что медом, как святой водой, наши головы поливать не станут.

— А Рори кто-то напоследок полил. Ты только глянь, как он слипся!

— Он сморщился, как будто его в ванной передержали. Тэри, ты точно его со свалки принес?

— Звучит как про игрушку. Плюшевый Рори Финт — сувенир нового Бретоник-сити.

Им, очевидно, очень нравились собственные шутки, но Финт так и сидел истуканом, разбирая взглядом фасоль в соусе на атомы. Первым не выдержал Санада: его ладонь — смертоносное оружие, как назвал это один Оборотень, схлопотав по физиономии, — внезапно обрушилась на крышку стола. Юки с Эрин замолчали, но не то что из испуга. Уж они-то знали его привычки как алфавит.

— Хватит, — процедил Министр.

— Может, тебе по черепушке так хлопнуть? — Эрин сощурилась. Вот уж кого не стоило успокаивать такими методами. — Или ты не привык, чтобы тебя били женщины?

— Опять началось, — закатил он глаза.

— Опять начало-о-ось! — теперь уже Юки взялась дразниться, спровоцировав в нем новую волну раздражения. — Ну что ты опять начала-а-а, а? — она театрально пнула Эрин под столом.

— Но я не виновата, что он такой занудный сморчок!

— Эй, Фи-и-инт? Что ты там чешешь, хочешь, чтобы нога совсем отвалилась?

Финт местами покрылся розовыми пятнами, быть может, все из-за препаратов, на которых его держал доктор. К неудовольствию своему, впрочем, беспричинному, Санада обнаружил, что Рори этим спектаклем удалось растормошить: он пытался скрыть улыбку, но не очень старательно.

— Лучше давай почешем за ушком Джейн, — продолжала Юки, — глядишь, привинтит тебе ноги прямо на дому.

— Лучше не надо, — Эрин была еще серьезной. — После речей Финта у нее в перепонках такой зуд стоит, что врагу не пожелаешь. Когда мы с ней встретились, знаешь, что он ей сказал? «Меня вырастили лесбиянки. Как думаете, есть в мире что-то, что способно меня удивить после такого?»

— Она призналась, что впечатлена Рори не меньше, чем его представлениями, — вставил Санада, почувствовав, как медленно загораются его уши. Словно Финт был его сыном, чтобы он испытывал за него неудобство.

— Еще бы! Стала бы она… — Министра перекосило, и он сделал резкий жест, призывая Эрин замолчать. — Мысль ясна, в общем.

— Ясна. — Удовлетворенно повторил он.

— Но согласись, сейчас с Финтом приятнее сидеть за одним столом.

— Безусловно.

— Мне плоховатенько, знаешь ли, — неуверенно подал голос Рори.

— Плевать я хотела! — Эрин резко развернулась в его сторону. — Когда мой папаша вернулся с Северной Африки без руки, думаешь, он строил из себя пожранную амебу, как ты?

Финт весь сжался.

— Правильно, он просто жил как до этого и радовался, что жил, а не погиб. Вот и ты должен скакать от счастья, понял ты меня, хренов нытик? — и не дожидаясь его реакции, выпалила: — Черт, Тэри, почему ты до сих пор ему не сказал?

— Я собирался, — с не меньшим раздражением отозвался тот. — Юмористическая прелюдия окончена?

В ответ ему было гробовое молчание, если не принимать во внимание сопение Финта. Санаде на мгновение явственно вспомнились неподдельные слезы того, катившиеся в сухой остаток после пережитого в конструкте. Потом возник и образ Мако, по-прежнему увязшей на каком-то ирреальном уровне бытия.

— Тогда поговорим, — снисходительно кивнул Санада, прогнав из сознания непрошенное наваждение. — Пока доктор колдовал над тобой, с нами связалась Леди Джейн.

— Ты все-таки решил с ней встретиться, — осторожно заключил Финт.

— Ну разумеется, — все еще сдержанно подтвердил тот. — Она расселась на моем диване, распустила свиту по всем моим трем этажам и пусть не провозглашала себя королевой, но вела себя соответствующе. Ты благополучно смотался и укрылся у торгашей Лорика, вместо того чтобы разыскать меня — это Эрин выполнила твою работу, слышишь?

К концу Санада все же поднял голос, но вспомнил, что Финт сидит не на стуле, а в инвалидной коляске. Вкупе с паршивым состоянием здоровья и опухшим от лекарств лицом он выглядел как издыхающая собака, — а Санада просто обожал собак, в равной степени жалея их, когда приходилось. Когда-то самонадеянность и самоволие приносили ему удачу, но время Рори Финта, как любила говорить Эрин, давно кануло в лету.

— Так, еще раз, — скорее для себя сказал Министр, сжимая кулаки до боли в суставах. — Ты проявил излишнюю инициативу. Не знаю, каков процент искренности у Джейн, но партию Матери Терезы, которая волнуется за непутевого подопечного, она отыграла блестяще. Она попросила вернуть тебя, мы скооперировались с Лориком и вернули. Лорик передал все, что ты узнал у Занелли.

— Как еще? — Финт едва ли разыгрывал потрясение.

— Он же искал тебя. Жучки и сели тебе на хвост на берегу и сопровождали вплоть до номера. Занелли, кстати, мертв. Гоббсу позволили сидеть в отеле.

— Но Джейн что-нибудь смогла достать? Может, напала на след Марли или даже Риделя?

— О, она уверяет, что нашла обоих, — Санада переглянулся с Эрин. — Но прежде чем пояснять что-либо, Джейн требует твоего возвращения в дело. Для начала — твои ноги. Медики Даггета готовы тебя отремонтировать.

— Сейчас тебе суть одного фокуса расскажут, — задорно вставила Юки. — А медики психику заодно ему подлатают, Тэри?

— Хотелось бы без этого обойтись. Обещай не вести себя как последняя тупица, Рори.

Лоб Финта собрался в гармошку и он с трудом кивнул. Перестарался, видимо, доктор со смесями, ибо языком он совсем уж не ворочал.

— Помнишь, тебя под землю собирались уволочь? — начал издалека Санада. — И ты подумал: что за бред? Звучит абсурдно, согласен. Но смысл все равно есть.

— Мы-то думали, Даггет почитатель разного рода культурных программ, — невесело усмехнулась Эрин. — Но будь оно так, твоя чудесная Марли не натравила бы на город наемников.

— Бретоник-сити — трехуровневая платформа.

— Подводный океанариум, — восхищенно сказала Юки.

— Промышленность, ну что она? Маленькая, как город, но зачем нам больше? Вот она и умещается под нами, на втором и третьем уровнях.

— Гениально, да? Спрятал так надежно! Если бы не Ридель...

— У меня мозг сейчас лопнет! — Финт выставил ладони, словно защищался от ментального нападения. — Какие уровни? Какая промышленность?

— Ты обещал не тупить, — угрюмо заметил Санада. — Что тебе не понятно? Прямо под нашими задницами существует второй Бретоник-сити, но без театров и шоу. Даггет строит там все, что ему нужно, и нами он специально прикрылся.

— Бесполезно, Тэри, — вмешалась Эрин. — Он поймет, если сам спустится на уровни.

— А вы там уже побывали? — с любопытством на грани очередного шока спросил Финт. — Вы трое?

— Я был, — подтвердил Министр. — Наемники патрулируют улицы ежечасно, спускаться довольно-таки рискованно.

— Но как же тогда?..

— Через терминалы Лорика. Он сообщает, когда и какой вход не под наблюдением, и отправляет к нему. То-то покупателя Риделя будет распирать от злости, если ему не найдут обещанные сокровища Даггета, — зловеще добавил Санада.

— Хорошо, — выдохнул Финт, но по его выражению лица было ясно, что все совсем не хорошо. — Положим, так. Но Марли зачем тогда искать, если она уже все сделала, что могла? Правосудие, что ли?

— Очевидно, чтобы не сделала еще чего-нибудь.

Финт насупился. Уж это-то ему незачем объяснять.

— Ладно, — произнес он, помолчав. — Когда спускаемся?

— Быстро же ты, — усмехнулась Юки.

— Когда встанет Мако, — ответил Санада, не обращая на нее внимания.

Он не стал говорить, что это отнимет у них много времени, и самое страшное, что никто не знает, сколько именно. Финт был слишком растерян, но Санада настроился с самого начала на сплошную нервотрепку.

— О-о-о, выметаемся мы быстрее, чем я думала, — Эрин устремила напряженный взгляд на двери «покоев мертвецов», но в следующее же мгновение вскочила из-за стола, уронив стул. Финт тоже порывался встать, да вовремя вспомнил, что в его распоряжении одни лишь колеса, и неуклюже выкатился на свободу. Юки осталась сидеть. Санада отреагировал чересчур медленно.

На пороге, не похожая на призрака, но все же с виду вовсе не здоровая, пошатываясь встала Мако. Эрин подлетела к ней первая, за чью руку та сразу же схватилась, ища поддержки. Санада подскочил следом, и вместе они подвели Мако к его месту. Она шевелила губами, но из горла не вырвалось ни одного звука.

— Э, тебе бы лежать, — озабоченно произнес Финт, подкатив к ним незаметно. Он накрыл ладонью худую руку Мако, напряженно сжимающую край столешницы, и в ее ответном взгляде промелькнула благодарность. Но через мгновение уже она сменилась то ли сожалением, то ли виной, когда Мако увидела коляску.

— Доктора пойду поищу, — предложила Юки. Даром времени она не теряла, и пока все остальные возились с внезапной гостьей, вынесла контейнер с медикаментами. Его именно на такие случаи доктор и вручил Санаде.

— Что делаем? — спросил с готовностью Финт, когда Юки скрылась за дверьми к лифту.

Санада уже не беспокоился о нем, а посвятил всего себя Мако. Одной рукой он сжимал ее предплечье, как в страхе потерять ее присутствие в реальности, а другой ковырял замочек на контейнере — доктор повесил его, зная о пристрастиях наемников красть медикаменты.

Эрин же, всегда пекшаяся о Финте по непонятной никому причине, укоризненно на него взглянула и потрепала по волосам, как часом раньше сделал это Министр.

— Ты-то куда лезешь? — беззлобно спросила она. — Тебя самого еще латать и латать.

— Ну хоть какую неподвижную работку, а?

— Не надо, я приду сейчас в себя, — неожиданно подала голос Мако, но и тут ее перебила Эрин.

— Знаем, плавали! Мне однажды вспороли живот ножиком, я долго не могла оклематься. До сих пор покалывает в области печенки. Сиди уж и не пищи.

— Сначала гоните, — воздух сотряс отдаленный голос доктора, — потом зовете!

Заметив осунувшуюся Мако, он резко остановился и принялся разыгрывать драматический спектакль.

— У вас все не слава богу! Что за хрень вы тут вечно творите?! Лежать — значит лежать, не орать — значит не орать. Что сложного?

Доктор подождал, пока Санада введет Мако успокоительное, которое сам же прописал, если такая ситуация случится. Затем он уже более спокойно попросил Эрин помочь проводить девочку, как вечно называл ее, обратно в кровать: сама Мако вида не подавала, что протестует и возвращаться туда не хочет, но так сжала руку Санады, пока вставала, что тот невольно вздрогнул.

— Неделю безвылазно сидеть будете, я так сказал, — бросил в приказном тоне доктор на пороге.

— Ну, любовь моя, отныне ты наш раб, — сказала Юки, когда створки дверей в комнату-палату сдвинулись.

Конечно, адресовано это было Финту, она не была такая смелая, как Эрин, чтобы разговаривать так с Министром. Санада не сразу заметил, что нацепил на себя привычную маску «инфоброкер во гневе». Заставив мышцы лица расслабиться, он отошел к окну: у входа вновь крутились наемники — все те же личности, все то же количество.

— Заложник обстоятельств, — задумчиво пробормотал Санада.

В тонированном стекле отразилась гримаса страдания Финта.

На нашем аукционе разыгрывается время

До падения Бретоник-сити: 6 дней

Холл встречал их агрессивно настроенными ароматами, перебивающими друг друга. В их головокружительной смеси, сравнимой, пожалуй, с фортепианной мелодией, в которой форте вырывается то одна, то другая нота, — в этой смеси не находилось места обыкновенному воздуху. Шафран и базилик, несомненно, слали привет из ресторана по правую руку от входа. Самый дрянной бензин, какой можно было только залить в бак, рвался из форточки. Чьи-то духи или же их неудачный тандем, вероятно, задержались, не проводив до дверей гостиничного номера своих приторно очаровательных дам. В Финте неожиданно обнаружился аллергик — должно быть, сидел внутри всегда, но вышел с отпуска лишь сейчас. Когда это ядовитое зелье холла проникло в ноздри, он скривился, став похож лицом на изюм, и Эрин мгновенно подала ему платок, словно знала, как и при каких обстоятельствах он морщится, и как с этим бороться.

— Это все Джейн, — гнусаво пробормотал он. — Когда ее здесь не было, и холл был как холл.

И он не преувеличивал ни минуты. То ли по ее приказу, то ли по инициативе самих обитателей Резиденции, холл осветился ярче, как никогда раньше не освещался, и разрушил барьеры между дорожкой к стойке администратора и мелкими заведениями. Администратор был тут вовсе не из-за гостиницы на верхних этажах, а заменял Оборотням глаза и уши. Следил, чтобы непрошенные гости не ступали дальше главного входа. Финта и Эрин он встречал так, словно никогда прежде не видел, и со всей натянутой вежливостью предложил подняться к… Министру.

— Правда, я бывал у него только на основном этаже, — утешал неизвестно кого Финт. — Понятия не имею, что он с двумя другими сделал. Ты не знаешь?

— Над квартирой комната с компьютером, а подо что остальная площадь ушла, он не говорил, — Эрин многозначительно улыбнулась. — Сдается мне, он попросту выторговал у Оборотней власть, еще немного — и выпрет их всех отсюда.

— А Леди Джейн пришла, усилий не приложила, и штаб Министра уже у нее в кармане. Как тебе хватка деловая, а?

Эрин закатила глаза. Властные богатые женщины ее нисколько не впечатляли, она сама принадлежала к их типу, и отсутствие миллионных счетов не способно было ее уязвить.

Администратор отвел их к лифту, на что Финт высказал пропущенное всеми мимо ушей замечание: «Я и своими ножками ходить пока что могу и спешу этим пользоваться». Поднимались они на пятый этаж — значит, туда, где компьютер, — в сопровождении двух весьма прозаичных охранников: атлетически сложенных, с кобурой под расстегнутым пиджаком, азиатов. На выходе сторожили уже знакомые разведчики в тэнгай, принявшие человеческий облик, и Финт тут же шарахнулся от них, нисколько не притворяясь.

Коридор имел форму кольца, заключенного в квадрат этажа. Двери, как и все в Резиденции, были стеклянные, а по синему тонеру скользила белая волна. Когда створки разъехались, Финт на мгновение замешкался на пороге, да и Эрин получила свою дозу впечатлений, прежде чем войти. Их шествие под конвоем через какое-то подобие прихожей в гостиную совершалось под музыку — естественно, старую как мир, и естественно, классическую. Сколько бы лет не прошло, какие бы государства за это время не построились, а замашки у всех богачей не менялись, сделал вывод Финт.

Гостиная отличалась такой дороговизной интерьера, что можно было вообразить следующую картину: они перенеслись с помощью фантастического портала в любой другой город, но только не в соседний квартал Бретоник-сити — колыбели дешевых, но эффектных, несмотря на цену, развлечений. Но всякий интерьер утрачивал значение, когда посреди него сияла жемчужина — Леди Джейн. Без преувеличений жемчужина, без погони за удовлетворением прихотей фальшивого богатства.

Она была все в том же платье, или, может, в чуть другом, несколько иного оттенка, если это, конечно, не игра света всего-навсего. Нога на ногу, неестественно бледные — должно быть, опять свет играется — руки: одна покоится на колене, другая небрежно опирается локтем на подлокотник. Сидит она не прямо, так сидеть нехорошо — разумеется, если денег на починку искривленного позвоночника нет. Но ей можно, она Леди. И это бедро, как бы выставленное напоказ, вроде и скрыто блестящим шелком, а вроде и наго. Какая-то удивительная золотая середина — середина между верхом целомудренности и дном пошлости.

Финт был не знаток женщин во всех отношениях, хоть вырос среди женщин. Но то женское общество дало бы форы и мужскому, оно взрастило в нем недоверие к миру, скрытую опасность, инстинкты хищника. Чтобы понять, как выбивается из ряда Леди Джейн, он не был обязан крутиться в высших кругах, ибо наблюдение с высоты сродни созерцанию с самой пики горы, когда кроме тумана ничего внизу больше и нет.

Под взглядом золотисто-карих глаз Джейн охранники — судя по всему теперь уж бывшие Тени — съежились, а потом и вовсе удалились. Сидя на диване спиной к окну, она предложила Эрин и Финту уместиться на узкой софе напротив. Что же, смущаться причин не было.

— А компьютера не видать, — шепнул Финт. — И вообще — хорошо Тэри устроился, а?

— Но не похоже, чтобы он всем этим пользовался, — ответила ему в тон Эрин.

Пока Джейн переговаривалась с одним из своих людей, Финт ощупывал слезящимися глазами каждый сантиметр панелей, отливающих металлическим блеском, безупречно отполированной, но пыльной мебели, столь же пыльных зеркал, в которых бесконечно множилась грациозность Джейн, и лазурных потолков. Прибираться здесь и не собирались, возможно, въехав на парочку-тройку дней. Наверное, Эрин не ошиблась, и Санада, не склонный к поклонению роскоши, выторговал три этажа апартаментов, чтобы потеснить Оборотней. Даже в пределах границ неказисто мелкого города-государства многие искали власть.

Наконец Леди Джейн надоело раздавать указания, или же они попросту закончились, и вся длинная вереница ее свиты покинула гостиную. Финт не привык никем восхищаться, но безупречность образа Джейн и у Эрин отобрала дар речи. Волосы до того скрупулезно были собраны в пучок, что создавалось впечатление какой-то искусственности, но не то чтобы это раздражало — может, дополняло эстетически удачную картину. Финт усиленно старался прочесть красиво выточенное лицо и понял лишь одну вещь: при всем витающем вокруг них флере очарования, Джейн вовсе не собиралась никого соблазнять. Ее глаза, несмотря на теплый оттенок, сверкали льдом — очевидно, унаследованным от отца-британца. Губы не напряжены, но вытянуты в прямую линию. Как бы не пытались завистники выставить ее чуть ли не шлюхой, Леди Джейн отнюдь ею не была и наверняка погружалась в дела чаще, чем занималась личной жизнью.

— Вы знаете, — начала она — голос бархатист, в языке — легкий намек на акцент, — не взирая на мое положение в системе, сведения доходят до меня обрывками. Иронично, но с людьми происходит ровно то же самое — с вами нет Министра, и Мако куда-то подевалась. Куда же, если не секрет?

— Отправилась в ресторан на первом этаже, — сказала Эрин так, будто ответ был очевиден. — У нее там знакомые. Или у ее отца, кто их разберет.

— А вот где Тэри, мы и сами без понятия, — ухмыльнулся Финт, почувствовав, как падает напряжение. — Вас испугался, очевидно.

— Мне так и сказали, — уголки ее губ слегка приподнялись. — Человек его положения закономерно избегает людей вроде меня. И я не сумела хоть как-то обратить эту ситуацию, в противном случае вас бы не пугали разведчики.

— Ваша мать китаянка? — внезапно спросил Финт, не дав ей продолжить мысль.

— Да, мистер Финт.

— Тогда это забавно. Не знаю, находите ли вы это забавным, но вы, в чьих жилах течет китайская кровь, управляете разведчиками, которые с довольно-таки сакральным смыслом приодеты в тэнгай, — а это культура японская. Мне казалось, у Китая и Японии отношения не самые добрососедские.

— Не говоря уже о том, что северные и южные итальянцы не понимают друг друга, объясняясь на одном языке, — скептично заметила Эрин.

— Разведчики не мои, — покачала головой Джейн. — Они принадлежат мистеру Даггету, а он, в свою очередь, заказывал их у местных мастеров — японцев. Они выполнили заказ так, как посчитали нужным, и не нарушили не одного пункта договора.

— Кстати о договорах, — снова перебил ее Финт. Если бы не боль в ноге, которую он сжимал в коленке, вместо перекошенной физиономии он изобразил бы привычный образ хозяина положения. — Город все еще на ушах стоит с вашего появления, и нам пришлось таких бредней наслушаться, что голова кругом. Пожалуйста, порадуйте нас, скажите, что вы приехали не с самыми плохими намерениями.

— Я не могу вас порадовать по одной простой причине, которая и привела меня сюда, — она на несколько секунд прикрыла глаза, и ощущение ее властности куда-то пропало. — Я здесь по инициативе моего отца, это ведь он был одним из первых, кто задумал проект плавучих городов. Барра Даггет был послан им в Адриатику для контроля над строительством и дальнейшим существованием Бретоник-сити.

— Барра? О, теперь я знаю его по имени, — Финт, неизвестно отчего веселясь, ткнул Эрин локтем. Она явно начинала злиться.

— Это арабское имя. Он наполовину араб.

— Я подозревал, — соврал он. Конечно, ни черта он не подозревал, когда ближе сотни метров к Даггету не подходил, не вылавливал его в бинокль и не наблюдал его личность по телевидению, которое, к слову, в Бретоник-сити оставляло желать лучшего. — Мусульманин, значит.

— Сейчас в Британии полно мусульман, — со знанием дела сказала Эрин. — Как в худших кошмарах Берджесса[1].

— Так и что же? — вопрошал Финт. — Мистер Даггет стал испытывать трудности?

— Герр Ридель докучал нам и раньше, по правде говоря, — призналась Джейн. Эмоции она успешно держала в узде. — Не только в проекте плавучих городов.

— Да в Европе он анти-легенда!

— И есть за что ему носить этот титул. Но речь не столько о нем. Да, мы бились с Риделем не один год, иногда проигрывали мы, иногда — он. Но на сей раз он залез глубже, и даже Барра был ошеломлен таким поворотом событий. Речь идет о вашей подруге Марли, мистер Финт.

Заносчивости у него поубавилось. Марли не была дурным человеком, занозой в мягком месте всего мира, ее, вероятно, такой сделали позже, уже в Бретоник-сити. За дружбу с ней некоторые обитатели Резиденции, кто об этом прознал, ругали Финта на чем свет стоит. Эрин вообще занесла этот факт в список его пороков.

— В вашем положении было бы проще избавиться от Марли, так? — поинтересовался он. А ведь он ее предупреждал. Ему бы не хотелось видеть ее бездыханное тело, да и вообще когда-нибудь услышать о ее смерти.

— В некотором смысле. Побить в этой схватке Риделя — весьма проблематично. Марли, будучи под его крылом, тоже в достаточной мере защищена от нас, но уж до нее мы все равно могли бы добраться. Мы и собрались это сделать, когда вдруг не обнаружилась загвоздка.

Леди Джейн сделала паузу — можно подумать, она требовалась — и Финт весь напрягся, так что Эрин это мгновенно почувствовала и взяла его за запястье.

— Вы готовы услышать, что я вам скажу? — спросила наконец Джейн.

— Боже! — он впервые упомянул господа — сын не в счет — за долгое время. — И вы заразились привычкой к сочувственным прелюдиям! Готовы ли услышать вы, чтобы запомнить раз и навсегда, к какой единственной вещи в жизни я реально был не готов?

Джейн прикрыла глаза в знак согласия, сдобрив это теплой, как оттенок ее глаз, улыбкой. Можно подумать, ей впрямь интересно.

— Я был совершенно не готов к тому, чтобы выскочить из утробы матери ногами вперед, чуть не запутаться в пуповине и не придушить ей самого себя, а вырвавшись из этой дерьмовой ситуации, вляпаться в дерьмо окружающего мира. Вот так. Такую формулировку и запомните. Я не жалуюсь, уж поверьте мне на слово, но вы это прочувствуйте, пожалуйста. Готов поклясться, все маргиналы, которым не на что элементарно жрать, думают так же.

Леди Джейн вновь стала сокрушительно серьезной и кивнула. Финт не считал, что ляпнул лишнего, и Эрин, реакция которой всегда была сигналом к тому, чтобы остановиться, также ни слова против не сказала.

— Я учту это, мистер Финт, — произнесла Джейн. — Это все, что я должна знать о вас?

— Что ж, — вздохнул Рори, — не представляю, какие сведения накопали ваши наблюдатели, но вы наверняка слышали всякие россказни о нас с Марли. Так вот, скажу я вам, мы с Марли очень крепко дружили — дружили, потому что я не уверен насчет нее теперь, когда Ридель ее хорошенько обработал. Я знаю о ней ровно то, что должен знать хороший друг. Чего-то секретного я не смогу вам рассказать, ибо ни разу не пытался влезть в ее жизнь без спроса.

— Это похвально звучит, мистер Финт.

— У меня особенное отношение к женщинам в отличие ото всех в этом городе.

— Особенное?

Финт окончательно раскис: вот уж что он точно не выносил обсуждать, но разве возможно отказать Джейн в информации, заинтересовав ее раз?

— Генетический материал папочки моя мать взяла из пробирки, — нехотя пояснил он. — У меня было две матери. Не одна за другой, а сразу две, понимаете? Семья лесбиянок со всеми вытекающими из этого последствиями. Меня еще любили спрашивать, не гей ли я сам часом.

— Но вряд ли на вас повлияла подобная семья так, как ожидалось, — Джейн подняла бровь.

— Они вырастили из меня обычного человека. Знали, что вряд ли я вольюсь в их общество, но обе очень меня любили. У них был ночной клуб, там отдыхал в основном женский контингент, мужчин — по пальцам пересчитать. Не обязательно меньшинства, кстати. Я с ними понемногу общался и внимательно изучил каждую. Совсем не то, что я видел до этого.

— Марли была похожа на них?

Финт поджал губы. До чего догадлива! Или это он предсказуем?

— Да, именно их тип. Если ей будет чего-то недоставать, она не станет жаловаться, а решит проблему сама. Вздумаете лезть с непрошенной помощью, заставит вас пожалеть об этом. Никогда не заговорит о чем-то, если не спросите. Не позволит себе быть беспомощной, даже если по стенке будут мазать. И многое, многое другое.

Финт замолчал, не зная, что бы еще такого сказать, но требовалось ли продолжение? Эрин потупила взгляд, как если бы он задел ее чем-то. Одну только Джейн не могло ничего выбить из колеи и, не дождавшись, когда кто-то заговорит, она взяла слово сама:

— Что ж, тогда ваша кандидатура подходит нам больше, чем кандидатура Санады.

— И что за дело? — Финт мгновенно сделался неприятным. — Случалось, я убивал здесь кое-кого. Но Марли — ни под каким видом.

— Как я уже сказала, мистер Финт, если бы у нас была возможность завершить эту историю таким простым способом, мы бы уже сделали это. Но герр Ридель создал нам большую проблему. Для нападения на сервера ведущих компаний Бретоник-сити был создан конструкт, и его автор — ваша подруга Марли. Вам известно, что точно такой же работой она занималась в компании Барры Даггета?

— Да, она сказала мне.

— Вот видите, — в ее глазах читалось ликование. — Эти сведения доступны ограниченному кругу лиц. Шпионаж, которым активно занимался мистер Даггет, был направлен на защиту истинной цели постройки Бретоник-сити. Ридель же не впервые уничтожает мелкие правительства.

— Истинной цели, говорите? — вмешалась в разговор Эрин. — Это какой же?

— Я не могу сообщить вам это, — улыбнулась Джейн. — По крайней мере, до тех пор, пока вы не окажете нам помощь.

— И в чем же дело с этим конструктом? — Финт не скрывал раздражительного нетерпения.

— Вам известно, что при взломе конструкта мозг подключенного к нему человека будет сожжен? Конструкт был построен для двоих операторов — герра Риделя и Марли. Двух зайцев одним выстрелом, что называется. Однако с такого рода защитой мы прежде не сталкивались, и никто из специалистов мистера Даггета не способен пробить брешь в ней. Мы также не сумеем извлечь обоих из кибер-сетки, поскольку это тоже приведет к их гибели, а санкций на устранение Риделя мы не получали. Слишком много поверженных правительств желает захватить его.

— Я понял вашу мысль, — поднял руку Финт. — Редкая технология, но очень эффективная. Ее, конечно, не Марли придумала, это изобретение наших подпольных программистов.

— Вы знакомы с принципом ее действия?

Финт замялся и, ища поддержки, взглянул мельком на Эрин, но на этот раз не смог разобрать посланного в ответ взгляда.

— Локальный конструкт, — он вдруг сморщился, вспоминая, как Лорик несколько часов назад сказал, что терминал взломали из локального конструкта. — Слышали о таких что-нибудь?

— От Барры.

— Тогда подробности опущу. Конструкт Марли — особенный случай. Мы называем такие для краткости «Временная петля». Во-первых, потому что он имеет четко заданный дизайн. Что бы вы не изменили, по истечении времени конструкт вернется в изначальный вид.

— По истечении времени?

— Это вторая причина, по которой он получил такое название. Перед входом вы устанавливаете таймер — это может быть любая цифра до двадцати четырех. Проще говоря, цикл не может продолжаться дольше суток, это сделано из соображений безопасности. А то так и зависнуть несложно. И обновление до начальных предустановок — это сигнал к тому, что цикл завершен. По окончании захода вы автоматически выбрасываетесь из кибер-сетки, но не в случае «Временной петли», она как раз-таки закольцована, и с истечением времени таймера вы попросту переноситесь обратно в начало. Единственный вариант — выйти самому. Нельзя извлекать оператора из кибер-сетки извне, если установлен «лок[2]», а в данной ситуации он есть.

— Но ведь должен существовать какой-то способ вытащить оператора? Нельзя же полагаться исключительно на его инициативу в таком конструкте.

— Есть один действенный способ, но чтобы его использовать, надо залезать в эмулятор, с которого запущен конструкт.

— Каким образом? — в руках Джейн, теперь сцепленных друг с другом, нарастало напряжение.

— Вирусный софт, — пожал плечами Финт. — Это не программа, которая нацелена на атаку защиты. Это маскирующийся червь. В случае «Временной петли» проникновение происходит следующим образом: вирус провоцирует эмулятор на штатное завершение сеанса, то есть, получив ложный код на выключение, компьютер проводит закрытие захода, как будто это обычный локальный конструкт. Тогда оператор выводится из кибер-сетки в обычном режиме, а не посредством аварийного разрыва связи, который всегда приводит к гибели.

— Вы сможете это сделать?

— М-м-м, для этого понадобится софт. Я не умею писать его.

— Мастера умеют, — напомнила ему Эрин.

— Они все смылись из Бретоник-сити! — зашипел Финт. — Вся команда. — Заметив заинтересованность в лице Джейн, он виновато пояснил: — Марли обзаводилась софтом всегда у одних мастеров. Это я привел ее к ним, когда она впервые попросила помощи.

— Так значит, мистер Финт, вы — соучастник, — игривым тоном заявила Джейн.

— Это неправда! — яростно выпалил он. — Последний раз, когда она приходила, запрос был как обычно — обновление для пакета, которым она вполне легально пользовалась на работе у Даггета. Естественно она мне не сообщила, что собирается продавать наши шкуры непонятно кому.

— Я вам верю, — рассмеялась она. — Но мое предложение остается в силе. Разыщите Марли и достаньте программистов. Ну, по плечам вам такая задача?

— Повторяю, всех программистов давно след простыл. Они свернулись несколько дней назад, и теперь я понимаю, из-за чего.

— Нет, ушли не все, — возразила Эрин. Финт уставился на нее во все глаза. — Один есть.

— Чего? — переспросил Финт.

— У вас есть все шансы, — не дала ему закатить истерику Леди Джейн. — Мисс Кертис достанет вам мастера, а вы, мистер Финт, найдете вашего друга Министра. У него довольно обширные ресурсы для маргинала, не так ли?

— Полагаю, — буркнул он.

— И сколько у нас времени? — с готовностью оживилась Эрин.

— Не могу сказать, но вряд ли много. К сожалению, Ридель уже продал Бретоник-сити. Падение правительства — вопрос лишь пары недель.

— А, так вы не затем сюда приехали, чтобы предотвратить это, а чтобы разгребать последствия?

— Барра слишком поздно поднял тревогу, увы.

— Но кому нас продали? Что тогда произойдет?

— Не знаешь, что бывает, когда революции вершатся? — недовольно спросил Финт. — Скоро вместо представлений и вечеринок прямо на улицах у нас будет сплошной погром. Но в самом деле, кому нас продали? Или вы и это не можете сообщить пока?

— Мы и сами не в курсе, — холодно улыбнулась Джейн. — Поверьте, Бретоник-сити — не обычная обитель развлечений. Ответ не лежит на поверхности, не так уж все и просто с нашим миром.

Финт злобно хмыкнул. Что бы она там не думала — а была Джейн явно себе на уме — и не сказала после, с миром все было так же ясно, как с годовым оборотом шарообразной Земли вокруг Солнца. Никак иначе. Вот была Европа — и не одно тысячелетие есть, как бы там у кого в заду не свербело. В другом полушарии есть Америка. Пардон, союз северных штатов «Протокол А» и Конфедерация Южных Республик — уродливая аббревиатура, черт бы ее, — вроде Швейцарии с ее кантонами. Логично и просто, не правда ли? Вокруг Европы плавает одиннадцать городов-платформ, три из них в Адриатике. И все они — стратегические объекты новых экономических держав вроде Японии, Британии и «Протокола». Все, за исключением одного. Потому что Бретоник-сити — ненужный аппендикс на карте, незапланированная благотворительность для всякого сброда, недоразумение, в конце концов. Прихоть богача, который хотел устроить себе отдых, а не марать руки на фондовых биржах и пресловутых локальных войнах. Надо же. И какой еще правды, спрашивается, кому подавай? И так все более чем понятно. Только вот Джейн считала наоборот и совсем не спешила рассказывать, в чем же дело.

Из Резиденции их тоже провожали под конвоем, будто Министр давно уже не хозяин трех этажей апартаментов. Финт ожидал, что хвост не отстанет от них до самого порога их домов, но дальше главного входа охрана не пошла. Эрин стала и вовсе мрачной — возможно, ночь и сумрачные огни были виновны в этом эффекте.

— Видать, все она про вас разузнала, мисс Эрин Кертис, — бесцветно произнес Финт, когда они вышли к набережной. — Что за мастер тут остался?

— Он один из дельцов Лорика, — ответила Эрин, обнимая себя руками. — Ты слышал раньше его прозвище — Майор.

— А! — конечно, Финт узнал его. — Но он ведь торговец, а не программист, разве нет? Или создавать вирусы — его скрытый талант?

— Вроде того. Не хотела я его ввязывать, черт возьми!

— Ты же согласилась на условия Джейн. Я бы брыкался, что уж там.

— Но Финт, такими вещами не шутят! — она резко остановилась. — Если программисты бегут из города, а неприкосновенную сеть Лорика взламывают, то сомневаться в правдивости слов Джейн не приходится. И мы находимся прямо у самого ядра этой чертовой заварушки, понимаешь?

— Я не спорю.

Финт нашел позади себя декоративный булыжник и примостился на краешек — боль в ноге ударила в самый мозг. Если от Бретоник-сити ничего не останется, он не сможет вылечить ногу. Но что бы он сделал с Марли? Ответа не находилось. Она вроде и предала их — и его, своего друга, персонально, — а он все не мирился с мыслью, что придется предать ее в ответ.

— Плохо? — озабоченно спросила Эрин, указывая на его ногу.

Финт помотал головой и, придав себе как можно более бодрый вид, вновь поднялся. Новый приток боли отразился на его лице очередными корчами.

— У меня есть догадки, с чего лучше начать поиски Марли, — процедил он.

— Ты чем слушал Джейн? — Эрин не на шутку разозлилась. — Она сказала: ищи Санаду. Так иди и ищи Санаду, черт тебя побери! Где ты там ползать будешь? Тэри инфоброкером не просто так зовется.

— Да, а он оставил нам записочку, в какой угол соизволил забиться? И Лорик рот на замке держит.

— Так развяжи ему язык! Ты опять хочешь влезть куда-нибудь, а?

— Да что ты? Я буду осторожен, обещаю.

Но пустые увещевания на нее не действовали. Эрин влепила ему пощечину, и хоть со стороны это выглядело лишь как изящный взмах невесомой ладони, Финт больно рухнул на брусчатку.

— Не беси меня, Финт! — рыкнула она.

Губы невольно расплывались в непрошенной улыбке. Финт пытался бороться с ней, и со стороны это выглядело как нервный тик. Когда он наконец поднялся, его разобрало на смех, но на Эрин невозможно было никак повлиять, если она была в дрянном расположении духа. Тогда Финт сделал над собой усилие и успокоился.

— Прости, я тупица, — сдался он.

Вместо ответа Эрин взяла его в охапку: сильные, но, тем не менее, изящные руки с такой силой сжали его шею, что он откликнулся с еще большим проникновением.

— Ты моя семья, Рори, — давно он не слышал из ее уст своего имени. — Я тебя очень люблю.

— И я тебя, — Финт гладил ее коротко стриженный затылок. — Больше не буду тебя расстраивать.

— Уж постарайся.

Эрин взяла с него слово, что он вернется к себе в квартиру, а наутро отправится к Лорику. Сама же она решила не ждать, а пойти к Майору сразу же — путь ее лежал через весь город на противоположный его конец. Квартал номер семь, обиталище софт-мастеров. Стилет, револьвер, электрошок. Она была вооружена, в отличие от него, а Финт все равно беспокоился, смутно ощущая опасность. Он вышел вслед за Эрин на деревянный помост верхней террасы набережной и ждал, пока она не свернет на извилистую дорогу, поднимающуюся на невысокий холм. Такая тишина, словно покупатели Риделя уже забрались в Бретоник-сити и перерезали всем до единого глотки.

Ее фигура, спрятанная в черный брючный костюм, в свете фонарей более не выделялась. Он следил за ней по светлой — как божественный ореол посреди кроваво-красных тонов увеселительных кварталов — голове.

Когда Эрин пропала из виду, у Финта внутри что-то оборвалось. Ногу мучала боль.

Когда он отправился обратно в Красный квартал, батарейка в часах иссякла на 3:14 после полуночи.

---

[1] Здесь: отсылка ко второй части романа Энтони Берджесса «1985».

[2] От англ. — замок, защита.