Солнце в тени (гет)

Красный кабриолет мчался по шоссе, в несколько раз превышая допустимую скорость. В подступающих сумерках на пустынной дороге это яркое пятно было единственным проявлением жизни — казалось, весь мир исчез с лица земли. Высокие деревья по обе стороны дороги почти закрывали вид на алеющий закат, а ночное небо словно пыталось нагнать мчавшийся за уходящим солнцем автомобиль.

За рулем сидел красивый юноша. Белоснежная рубашка с длинными рукавами, которые он завернул до локтей, открывая накаченные руки с множеством татуировок — одна из них шла от локтя до запястья и выражала любовь на арабском языке к некой девушке по имени Лили, — светлые брюки, стильные сандалии. Его светлые недлинные волосы шевелились от ветра, так как верх автомобиля был опущен. Он улыбался и говорил что-то, глядя то на дорогу, то на сидевшую рядом девушку в лёгком платье. В этот момент она решительно потянулась к нему, чтобы поцеловать, получив в ответ не менее нежный поцелуй.

В следующий миг Лили почувствовала, что тёплый ветер, развевавший её длинные волосы, сменяется на холодный воздух, резко наполнивший лёгкие, а Дэниел падает из её объятий на пол. Они оказались на полу в прихожей её дома, но вместо привычной обстановки их окружали голые стены с облупившейся краской серо-голубого оттенка, слежавшийся мусор и залетевшие в распахнутые окна и двери засохшие листья клёна. Она вдруг поняла, что её голые колени испачкались в чём-то липком и мокром. Под ними на полу медленно расползалась кровавая лужа. Страх моментально накрыл её с головой, лишая возможности пошевелиться. Кровь вытекала из раны Дэниела с такой силой, что, даже зажав рану руками, Лили не могла остановить этот нескончаемый поток алого цвета. Широко раскрыв глаза, она взглянула на свои окровавленные руки, перевела взгляд на юношу и увидела, как он безмолвно тонет в луже собственной крови, скрываясь в ней целиком. Девушка начала истошно кричать и звать на помощь...

Открыв глаза Лили испуганно вскочила с постели. Холод до сих пор не отпускал. Она встала и подошла к окну. Утро наступало медленно и лениво. Серые тучи проносились со скоростью проезжающей машины. Крупные снежинки падали на задний двор и растворялись в высокой траве. "Нужно подстричь газон" — пронеслось в голове Лили. Но тут же усмехнулась от своей глупости. Ее сердце еще не успокоилось от увиденного во сне. Как же ей хотелось вернуться на день назад. Еще сутками ранее они прогуливались по торговому центру и выбирали подарки на Рождество. Для Дэнни она выбрала золотой браслет. А для Алана серьгу из серебра в виде крестика с камнем посередине.

А еще она выбрала подарок для мамы Дэниэла. Они не особо ладили, по непонятным причинам мадам Крамер была не в восторге от их союза. Но уважала выбор сына. Они редко общались. В это Рождество, Лили хотелось сблизиться с ней и она очень трепетно выбирала подарок. Этим подарком стала золотая брошь в виде Лилии, украшенная камнями. Она надеялась, что мадам Крамер оценит ее подарок. А теперь она не знала как вообще сообщить о случившемся.

* * *

Проводив деда, Алан зашёл в гостиную, но, к своему огорчению, Лили там не обнаружил. Вернувшись на кухню, он устало огляделся. Множество закусок так и остались нетронутыми, а его голод куда-то исчез. Всё стало вдруг таким ненужным, глупым, а приятный доселе аромат теперь лишь вызывал чувство тошноты. Эта ночь напомнила ему, как он отправился к Роуз в последний раз. Он сотни раз прокручивал в голове картинки, пока летел на своем мотоцикле к ней в больницу. Картинки, на которых она лежит мертвая в больничной палате. Ему не раз снились жуткие гримасы страха и боли на её лице, кошмары, после которых он просыпался в холодном поту.

Заново вспоминая ход событий, он словно наблюдал их со стороны. Как он затаскивал в дом остывающее тело Дэниела, как захлопнул дверь, и как из кухни появилась Лили. Она бросилась к Дэниелу, рассматривая его рану и пытаясь пробудить. Алан отступил и сел на пол, с ужасом наблюдая за сестрой. Лили бесконечно повторяла "Дэни, очнись!", бессвязно что-то говорила, шептала ему в ухо. Когда Алан обрёл способность соображать, он трясущимися окровавленными руками набрал номер скорой помощи, затем вызвал полицию. Лили плакала и обнимала мёртвое тело своего возлюбленного, и Алан, глядя на это, не выдержал и вышел на улицу. Он ходил из стороны в сторону, абсолютно растерянный, не понимавший ни черта в произошедшем, затем сел на траву и схватился за голову, будто пытался успокоить обезумевшие мысли в ней. На улице было чрезвычайно тихо — был слышен только разрывающий душу плач сестры. Он смахнул слёзы и машинально достал сигареты.

Начавшийся снег моментально покрыл зелёную лужайку вокруг дома и спрятал кровавые следы, которые оставил за собой Дэниел. Алан встал и прошёл несколько метров, пытаясь разглядеть следы на асфальте. Пристально вглядываясь в темноту вокруг, он словно зверь вынюхивал чужаков. Их дом был последним по улице, будто заслоняя остальные строения от тёмного и густого леса, который начинался сразу за задним двором. Соседние дома были практически всегда пустыми, лишь изредка их вечно работающие хозяева приезжали, чтобы полить лужайку и забрать какие-то вещи. Но было уже поздно, фонари нигде не горели, в темноте ничего не возможно было отыскать, и он с жутким волнением вернулся в дом.

Лили отчаянно не выпускала Дэниела из объятий до приезда скорой. Она спрашивала брата, кто это сделал с ним, но у него не было ответа.

— Он сказал, что не знает, Лили. Мне очень жаль… — произнёс он, гладя её по голове.

Кончики её распущенных волос испачкались в крови, так же, как лицо и руки. Алан ещё долго не забудет этой картины.

По приезду полицейских Алану пришлось с силой оттаскивать сестру от тела. Она кричала, вырывалась и яростно била брата по спине, но вскоре ему все-таки удалось успокоить её, крепко обняв и не выпуская из объятий несколько минут. Сердце выпрыгивало из груди, руки и ноги дрожали, а Лили вовсе не сводила глаз с Дэниела, будто надеясь, что медики вернут его к жизни. Но этого не произошло, и они унесли тело, накрыв белой тканью.

Алану было очень тяжело наблюдать за всем этим, и до сих пор дрожь в руках не прекращалась, а запачканный пол в прихожей будто стал клеймом, нанесённым неизвестным убийцей.

Но он знал, что ничего трогать нельзя и что нужно дождаться, когда полицейские закончат осматривать дом, и только потом можно будет убрать жуткие следы.

Вспоминая всё это, Алан не заметил, как очутился в кресле в гостиной с бокалом в руке. Медленно приходя в себя, он просидел в кресле всю ночь. Под утро, так и не дождавшись Гарри, Алан уснул.

* * *

Проспав пару часов, он проснулся от яркого света, проникавшего через большое окно в гостиной.

Алан потянулся, пробуждая мышцы своего тела. Он нехотя встал с кресла и, быстро взглянув на пол в прихожей, будто проверяя себя, не приснилось ли ему всё, поднялся на второй этаж.

Комната Лили была рядом с его комнатой. Дверь была приоткрыта, и внутрь проникал свет из коридора. Здесь царил порядок и чистота. Все в духе Лили. Тёмно-синие шторы, плотно закрывавшие окно, отлично сочетались с почти такого же цвета мягким ковром на полу. Кровать слева от окна. Многочисленные книги аккуратно хранились в книжном шкафу в дальнем углу комнаты. Письменный стол был пуст — все лишние предметы Лили любила убирать в ящики стола. Большой шкаф с зеркалом стоял справа от окна, напротив стола. Алан увидел своё отражение и только тогда вспомнил, что до сих пор не снял окровавленную майку. Он тут же избавился от неё — снял и затолкал в карман брюк, — испугавшись, что сестра снова увидит это. Подошёл к Лили, лежавшей на кровати лицом к стене, присел рядом на корточки и положил руку ей на спину.

— Тебе что-нибудь принести? — спросил он чуть слышно, боясь испугать её.

— Нет, — коротко ответила Лили.

Алан убрал руку и накрыл сестру пледом. Её молчание означало лишь одно: ей необходимо успокоиться и смириться, а это занимает слишком много времени и сил. Но больше всего он боялся, что у Лили снова наступит истерика, и тихонько вышел из комнаты, надеясь, что она скоро уснёт.

Зайдя к себе, Алан сразу отправился в ванную комнату, включил душ и с облегчением разделся — одежда давно стала жёсткой от высохшей крови. Его сильное тело выглядело измученным и исхудавшим. Он залез под струи горячей воды и начал смывать с себя кошмар сегодняшней ночи.

Выйдя из душа, он тут же устало лёг на кровать. Бессонная ночь, казалось, валила с ног, но всё равно мысли в голове не давали ни сна, ни покоя. Кое-как уснув, Алан практически тут же проснулся от истошного крика. Едва открыв глаза, он попытался сообразить, что его разбудило, и вдруг понял, что крик доносился из комнаты сестры. Он моментально вскочил и буквально бегом кинулся к ней.

Сидевшая на кровати Лили плакала, поджав колени к груди и кутаясь в тонкий плед.

— Алан, я не могу, я не могу...— твердила она как в бреду. — Алан, неужели это не сон, ну почему это не сон? — бессвязно повторяла его сестра, взявшись за голову и наклоняясь взад-вперед, как будто сошла с ума.

Алан обнял её и говорил, говорил, отчаянно подбирая слова, чтобы облегчить переживания.

— Лили, прошу тебя, успокойся, всё будет хорошо. Лили, прошу тебя, ты истязаешь и себя и меня, перестань, милая, — повторял он.

Он держал сестру за плечи и пытался успокоить, но скорее успокаивал себя, чем её.

— Лили, мы вместе, я с тобой, не бойся, — повторял он, серьёзно смотря ей прямо в глаза.

— Я не боюсь,— ответила она. — С тобой не боюсь.

Алан отпустил плечи Лили. Её шумное дыхание потихоньку выровнялось, и она робко взглянула на брата.

— Побудь со мной, — она подвинулась, предлагая место рядом.

— Конечно, хорошо, — Алан лег на край кровати и обнял сестру.

Пока Лили засыпала у него на плече, он задумался о родителях. Стоило ли ему беспокоиться за них? Частое отсутствие отца с матерью уже не удивляло: они давно жили своей жизнью, ведь дети повзрослели. Но сейчас Алану так остро захотелось рассказать именно родителям, что им с Лили пришлось пережить и в какой ситуации они очутились.

Но тех не было рядом. Казалось, что их не было уже и в этом мире.