Волны Времени (джен)

Почему потолок такой бледный? Почему нельзя было сделать его хоть чуточку ярче? Поток мыслей в голове Марго никак не прекращался. Рядом с кроватью стояла баночка со спасительными таблетками, но она к ним не притронулась. Она просто лежала и пыталась, что называется, отключить мозг.

Но это ей, понятное дело, не удавалось. Трудно перестать мыслить так, как привык. А она именно привыкла, глядя на вещи, оценивать их форму, архитектуру и цвет. Особенно цвет.

Ну, зачем эту сумочку покрасили в зелёный цвет? Тем более в такой яркий? Она же слишком выделяется на общем фоне, что вовсе не идёт в плюс! А маут почему такой тёмный? Почему нельзя было сделать его хотя бы тёмно-серым? Многим нравится чёрное, но Марго — нет. Он вгоняет в депрессию. И плевать, что каким-то людям серый напоминает лептурианцев. В чём смысл? Все учёные носят серые одеяния, и что-то никто не жалуется. А вот почему, собственно, лептурианцы серые? Почему такой странный оттенок? Марго бы даже назвала его «абсолютно никаким». Природа могла выбрать более интересный цвет. А почему принтер распечатывает картофельное пюре такого странного оттенка? Оно ведь должно быть жёлтым, а это какое-то… бежевое, что ли…

И вот так всегда. И сейчас, лёжа на кровати, Маргарита усиленно пялилась в потолок, изо всех сил стараясь не думать. И всё-таки… Почему потолок такой бледный?

И он сразу поменял оттенок. Лёгкий, едва различимый, бежевый цвет сменился ярким, насыщенным оранжевым.

Едва не захныкав, Маргарита зажмурилась. Стоит только выпить таблетку, и всё тут же пройдёт! Но ей уже надоело всё это. Целую неделю она ходила как в тумане, ничего не делала, ничего не понимала, ничего не запоминала. Не рисовала ни разу. Ни разу за целую неделю!

Кому-то может показаться, что это даже круто. Захотел — поменял цвет пассажирской капсулы, захотел — и свет, идущий от лампы, заиграл всеми цветами радуги. Вот только Маргарите этого не хочется. Чаще всего она лишь представляет — быть может, вот такой цвет подошёл бы лучше — но менять-то она его не хочет! Она не может этим управлять!

И уж тем более Маргарита не хочет, чтобы это видели другие. Кто-то — восхитится, кто-то — засмеётся, а кто-то — сочтёт её каким-то мутантов. Кому-то взбредёт в голову наблюдать за ней. Как за Элиасом. Он-то уж точно такой жизни не хотел.

Марго резко соскочила с кровати, включила МК и перевела мерцающий экран на стену.

— Холст! — скомандовала она.

Экран принял форму белоснежного холста.

— Кисть! — сказала она, глядя на руку, и в ней возникла нематериальная кисточка для рисования.

И Маргарита начала рисовать. Она вдруг поняла, что лучше себя чем-то занять — тогда и лишние мысли исчезнут. И она начала лихорадочно выводить контуры лица Алистера Ворона.

Стоит ей только разок хорошенько разглядеть чьё-то лицо, она во всех деталях запоминает его. Причём надолго. Это её, пожалуй, самое классное качество. Что-то, а запоминать картинки она умеет. А ещё умеет рисовать. Отлично умеет. Словно это у неё в крови.

Когда Марго нарисовала овал лица, она приступила к рисованию глаз. О, его глаза ей понравились. Она не знала, увидит ли ещё их когда-нибудь, и стоит ли вообще встречаться с этим человеком. Ну вот зачем он заговорил о цвете? Знал ли он что-то, или не знал, Марго понятия не имела. И решила для себя, что выяснять лучше не стоит. Кто знает, может он подглядывает за ней, когда она спит? Но глаза… Такие тёмные и глубокие. Были бы они чуть светлее, то её бы это даже не привлекло…

Были бы они чуть светлее…

И они стали.

Маргарита ахнула и отпрянула от холста, потеряв дар речи. А затем воскликнула:

— Да что ж это такое! — и с размаху схлопнула холст ладонью. Он отлетел в стенку и рассыпался снопом искр. — Холст!

И он снова возник перед ней. Чистый, белоснежный, чуть-чуть прозрачный. И она снова начала рисовать. И на сей раз у неё получилось нарисовать глаза безо всяких проблем. Но почему губы-то такие бледные…

Ещё один лист полетел в стену. И снова кисть заходила по нематериальному волокну. И опять понемногу начало вырисовываться знакомое лицо. А волосы-то могли быть и светлее…

Холст разбился с громким хлопком. На сей раз сноп искр даже выдал два небольших фейерверка — по всей видимости, искусственный интеллект в МК заметил, что хозяйка какая-то нервная, и решил подбодрить.

Но Маргарита продолжала смотреть в стену, в то место, где только что рисовала.

— Да не могут быть его волосы светлее! У них идеальный оттенок! И они чертовски ему идут!!!

С этими словами она упала на колени и закрыла лицо руками.

* * *

— И всё-таки, что с Маргаритой? — спросил Элай как можно тише.

Урок был в самом разгаре. Преподаватель политологии что-то говорил об обществе, его устройстве, о том, какую роль играют в его развитии социальные конфликты, и каким прекрасным учёным был Льюис Козер.

— Я не знаю, — проговорила Соня, не переставая выводить в тетради закорючки, которые она называла почерком.

— Она ведь, правда, какая-то странная в последнее время.

— С каких пор тебе есть до неё дело? — удивлённо спросила Соня. — Тем более сейчас, когда у тебя голова забита Вероникой. Вероника, Вероника, Вероника… Аж тошно.

— Ты что, роешься у меня в голове?

— Да это итак понятно! Впрочем, это не отменяет твою догадку. Да, я роюсь в твоих мозгах. Потому что могу. Хотя, нет, тут скорее подойдёт слово «приходится». Я тут, понимаешь ли, лекцию пишу, а до меня с твоей стороны эхом доносится её имя. Думай потише, что ли.

— Ну… ладно, — Элай прикусил губу. — Постараюсь думать о чём-то другом.

— Да сходим мы к Марго, не волнуйся!

— Всё-таки роешься…

— Я это и не отрицала…

— И почему тебя бесит, что я думаю о Веронике? Назови реальную причину. Ты ведь можешь поставить какой-то блок, или типа того, чтоб мои мысли до тебя не доходили. Или я ошибаюсь?

— Да нет, ты прав, вообще-то, — ответила Соня, дописывая последнюю строчку, а потом посмотрела на Элая и вдруг покраснела. — Ну, то есть, это немного сложно. Ну, в какой-то степени.

— Что-то мне подсказывает, что это не так… — проговорил Элай.

— И вовсе меня не бесят твои мысли! Меня бесит то, что ты только думаешь, но ничего не предпринимаешь.

Элай судорожно вздохнул.

— Ну…

— Не говори, я знаю, что ты хочешь сказать. Неделя прошла, Элай. Целая неделя.

— Ну, неделя — это не месяц, — заметил тот.

— Действительно, — усмехнулась Соня. — За месяц ты можешь всё упустить напрочь, а сейчас у тебя ещё есть немного времени. Зная Веронику, могу сказать, что она не против подождать. Но это не значит, что она должна! А зная, о чём она думает, могу с уверенностью сказать, что у тебя есть все шансы. Да ты и сам это понимаешь. Она, чёрт возьми, первая тебя поцеловала! Ну, в утерянном времени, как ты это называешь. А это что-то да значит. Ведь это совсем на неё не похоже.

— Ой, ладно, пиши лучше дальше, — Элай раскраснелся. — Твои советы всё чаще смахивают на приказы.

— Я просто не понимаю, почему ты сидишь сложа руки, — проговорила та, только уже спокойнее. — Почему ты не можешь начать действовать. Я, например, всегда…

— Я не такой, как ты, Соня, — проговорил Элай. — Я вечно сомневаюсь в своих силах. Ты ведь итак это знаешь. Изучила уже вдоль и поперёк. Сдаётся мне, ты была такой же проницательной и до того, как начала читать мысли.

— Но ты всегда готов поступить правильно, — заметила Соня. — Даже если это противоречит твоим желаниям. Ты всегда приходишь на помощь.

— Ну, так, а что мне остаётся? — улыбнулся Элай. — Коль я теперь могу просто вернуться в прошлое и что-то изменить, приходится так и делать.

— Это не так, — уверенно сказала Соня. — И в этом ещё одна твоя проблема — ты с трудом разбираешься в самом себе.

— Да я прям головоломка, — усмехнулся Элай.

— Решённая головоломка, — подмигнула она ему.

— А почему ты назвала меня Элай, а не Элиас?..

— Прекратите разговоры! — раздался голос преподавателя, и они оба упали на парты, дабы скрыться с глаз долой.

— Мы же вроде тихо разговаривали? — проговорил Элай.

— Вроде… Мне теперь сложно понять, где шёпот, а где мысли, — ухмыльнулась Соня.

— Ну, я точно старался говорить тише…

— Значит, я виновата?

— Да нет… Ну, то есть… Погоди, — Элай уловил лёгкий сигнал, слышный только ему.

Он достал МК и открыл блок сообщений.

Ариана.

Элай невольно вспомнил, как она раньше писала ему, а у него по спине бежал холодок. Теперь этого не было. Она зачем-то писала ему каждый день после заключения Союза двух рас. Теперь Ариана представлялась ему подругой. Подругой с другого конца галактики. Скажи он подобное кому-то из своих старых друзей — не поверят.

— И что там пишет наша Королева всея Лептуриуса? — спросила Соня.

— Ты что, подсматриваешь? — резко обернулся Элай. Нет, та по-прежнему сидела, уткнувшись в тетрадь. Ах да…

— Нет, подслушиваю, — со смехом в голосе ответила Соня.

Элаю ничего не оставалось, кроме как принять это, как должное.

— Сейчас посмотрим, — пробормотал он и открыл сообщение.

«Здравствуй, Элиас Кендал. Сразу извиняюсь, если начала слишком официально… Привыкла так разговаривать с подданными. Не важно. Хотела предложить тебе посетить мою планету. Надеюсь, тебе было бы интересно здесь побывать, узнать о нас больше. В общем, ответь, как только сможешь».

— Да ну нет, ты что серьёзно?!

Громкий возглас Сони тут же заставил Элая повернуться. Она смотрела на него во все глаза.

И тут же стало как-то неестественно тихо. Они огляделись. Все смотрели прямо на них. Включая преподавателя.

— Вон из аудитории, — ясно и чётко произнёс преподаватель, глядя прямо на Элая с Соней.

Они сразу поняли, что это про них, потому встали, собрали вещи и двинулись к выходу.

— Это ничего? — спросил Элай, когда они вышли.

— Ты о чём?

— Ничего, что нас выгнали? — ещё немного и его бы затрясло. Теперь, когда он решил учиться дальше в Академии, ему бы не хотелось вылететь вот так сразу и без видимых на то причин.

— А-а-а, — протянула Соня и махнула рукой. — Ничего особенного. Ты думаешь, нас раньше не выгоняли ни разу? Тем более, это всего лишь подготовительные курсы. На них только вкратце повторяют то, что говорили на протяжении первого года.

— Блин. Так мне бы это понадобилось. Я ж первый год не учился.

— Если б это было для тебя так важно, ты бы всё записывал, — ухмыльнулась она.

— Может быть, у меня просто память, как у Шерлока Холмса, — оправдывался Элай.

— Холмс вроде бы фильтровал информацию, оставляя в голове только самое важное. Так что не парься. То, что говорил преподаватель, уж точно не самое важное, что ты слышал в своей жизни. Конфликты? Да кому они нужны?

— Тогда почему ты всё так рьяно записывала? — не отставал Элай.

— Если ты не заметил, я успевала ещё с тобой активно переговариваться, — заметила Соня. — А теперь об Ариане, — сказав это, она схватилась за голову. — Ох, я даже не знаю, что сказать! Обычно я просто говорю всякую фигню, и прокатывает, но сейчас… О-о-о, это жесть.

— Вот я о том же думаю, если честно, — Элай закивал. — Зачем меня-то приглашать к себе? И как это произойдёт? Ведь ещё не придумали рейс «Земля — Лептуриус»!

— Да это-то всё понятно! — засмеялась Соня. — Почему ты? Да потому что благодаря тебе Союз стал возможен. Ты — тот винтик, который не даёт галактике развалиться и погрязнуть в войне. Как ты туда попадёшь? За тобой просто отправят корабль. Или Ариана сама сюда явится. Я даже не удивлюсь.

— А что тогда тебя выбило из колеи?

— Лептуриус, чтоб его Ньютон яблоками закидал! Ты разве никогда не мечтал там побывать?

— Да я как-то даже об этом не думал…

— Ничего себе! — Соня расхохоталась. — Ох, теперь и я не понимаю, почему именно тебе представилась такая возможность. Ведь ты даже не осознаёшь её ценности… Да, многие не любят лептурианцев. Из-за той истории с экспедицией. А ещё потому, что не знают о них ничего. И потому в тайне хотели бы узнать больше. Побывать на их планете. Познакомиться с их историей, традициями, узнать, как устроена их жизнь, какие у них взгляды на разные вещи. И теперь именно ты сможешь это сделать. Теперь-то понимаешь всю уникальность её предложения?

У Элая перехватило дыхание.

— Да я походу буду первопроходцем. И ты знаешь, меня это не заводит, а скорее…

— Пугает, — закончила за него Соня. — Я знаю. И тут дело не в тебе. Любого это испугало бы до чёртиков.

— Да уж, — проговорил Элай, пытаясь справиться с эмоциями. — Надо бы ей ответить.

«Привет, Ариана, — набрал он и подумал, как же легко, оказывается, разговаривать с Королевой. — Я, конечно, ошарашен таким предложением… Могу только сказать спасибо. Я с удовольствием посетил бы Лептуриус».

Спустя некоторое время пришёл ответ:

«Я рада, что ты согласился. Не совсем понимаю, что значит «ошарашен», но если я правильно поняла контекст, то не беспокойся, тебе будет полностью гарантирована безопасность. Кстати, можешь взять с собой кого-нибудь, если хочешь. Примерно через два дня к тебе прибудет корабль. Будь готов».

— Блин, — промямлил Элай.

— Ошарашен! — Соня хохотала. — Ну, ты даёшь…

— А ты что хотела? — обиделся Элай. — Я был под глубоким впечатлением. Она тут, кстати, пишет, что я могу взять с собой кого-то…

— О, — Соня подняла сразу обе брови. И почти сразу сказала, — Зови Веронику.

— Нику? — удивился и смутился одновременно Элай.

— Конечно. Это будет не просто какой-то поход в кинотеатр, а нечто гораздо большее. Ну и там… Романтика, всё такое, неизведанный мир с его необычайными красотами и тому подобное. Идеальный шанс всё наладить.

— Необычайные красоты, — хмыкнул Элай. — Серого цвета.

— Серое — не значит бесцветное, — заметила Соня.

— Ну, что ж, — проговорил он с придыханием. — Остаётся только ждать.

* * *

Маргарита уже в который раз пыталась нарисовать портрет. Плевать, что она его не знала. Она и Элая не знала, когда решила его изобразить. Просто она переносила на бумагу всех, кто хоть как-то относился к её жизни. Это какая-то жажда таким образом приблизить к себе больше людей… или, наоборот себя к ним. Хотя этот Алистер по-прежнему оставался по сути никем. Если не считать, что он всколыхнул её чувства. Заставил её испугаться. И убежать. Кем бы он ни был, теперь его личность волновала её. Быть может, она таким образом хотела его понять. Прочувствовать. Разоблачить.

Наверно, у всех художников так.

Вот только у неё не получалось. Он оставался непостижимой загадкой. А вдобавок к этому ещё и его нос менял цвет. И глаза. Снова. На красный. После того, как она представила в них огонь. Словно бы так и надо. Словно он был настолько изменчив, необычен и далёк от неё, насколько это вообще возможно. Или же всё дело только в том, что она не может управлять своей никчёмной, бесполезной, ненужной способностью, которая представляет только неудобства и не даёт ей нормально жить.

Её нервы накалились до предела.

И ещё один холст рассыпался снопом разноцветных искр.

В дверь постучали.

Маргарита встрепенулась и испуганно посмотрела на неё.

— Кто? — спросила она, отбросив назад выбившуюся прядь рыжих, почти красных, кудряшек.

— Это Алистер, — прозвучал голос того парня, отразившись громом в её ушах.

— Что тебе нужно? — резко спросила она.

— Ты в порядке? Просто ты взяла и убежала. Хотя мы вроде просто разговаривали. Чем я тебя так расстроил?

— Да ничем… Всё в порядке, — Маргарита безуспешно пыталась унять волнение в голосе. — А откуда ты узнал, где я живу?

— Спросил у твоих одногруппников.

Маргарита судорожно вздохнула.

«Прошу, уходи, или, я клянусь, эта дверь вспыхнет…»

Дверь сменила цвет на пламенно-красный. Марго чуть не заныла. Теперь достаточно было не только подумать, а просто почувствовать. Эмоции переполняли её — и теперь, похоже, лились через край.

— Нет, правда, всё хорошо, — как можно более спокойно сказала она.

И тут стены начали медленно темнеть.

«Может быть, мне всё это просто чудится?»

— Тут дверь… покраснела… — услышала она голос Алистера. — Что происходит?

Радость от того, что она не сумасшедшая, сменилась ужасом — выходит, всё происходит на самом деле. И об этом узнал кто-то чужой.

А стены всё темнели. Маргарита обернулась, и увидела, как кровать тоже меняет оттенок. Приятные пастельные цвета приобретали всё более тёмные, угрожающие оттенки. Они отражали всё, что она сейчас чувствовала. Тьма, беспросветная тьма, страх, неведение окружали её и сжимались плотным кольцом.

И этот круг красных, коричневых, бордовых оттенков всё сужался, приближаясь к Маргарите вплотную.

— Я… я не понимаю… Что со мной происходит?! — закричала она.

— Маргарита, — вновь заговорил Алистер. — Впусти меня. Я помогу.

— Как?!

— Я знаю, что с тобой происходит.

— Откуда? Откуда вообще это можно знать?!

— Я такой же, как ты.

Маргарита застыла на месте. А стены, мебель и всё остальное, что окружало её, перестало темнеть.

Нет, это не может быть правдой. Как, вот так просто, откуда ни возьмись, мог появиться человек, который понимает, что происходит, и даже, возможно, способен помочь? Нет-нет-нет, это бред, ей уже не поможет ничто…

И тьма продолжила сгущаться. Маргарита издала стон ужаса, а затем закричала:

— Входи!

Дверь отъехала в сторону. Внутрь вошёл Алистер. Взгляд у него был решительный. Руки зачем-то сжаты в кулаки.

— Сосредоточься! — приказал он.

— Как? — пролепетала Маргарита.

— Постарайся справиться с эмоциями, — продолжал он. — Волноваться не о чём. Всё, что происходит — не страшно. Это часть тебя. Это тебе подвластно.

— Нет, неподвластно, я не могу этим управлять…

— Я тебе обещаю, Маргарита! — твёрдо сказал Алистер. — Это твой дар. Твой конёк! И ты с ним справишься, вне всяких сомнений! А знаешь, почему? Никто лучше тебя не может делать подобное!

Маргарита посмотрела на него — и страх начал проходить. Встретив его в аудитории, поговорив с ним, она не почувствовала к нему доверия. Ей показалось, что он что-то скрывает. Но сейчас он стоял перед ней, и от него исходила только искренность. В его глазах горел огонь, но он не обжигал, а напротив, согревал, внушал надежду. Алистер действительно хотел помочь. Он действительно мог это сделать. Он знал, понимал всё, что с ней происходило. Говорил уверенно и чётко — и его слова будто заставляли Маргариту думать. Привести мысли в порядок.

Мог ли обычный человек оказать такое сильное влияние? Вряд ли. От Алистера же исходила какая-то странная мощь. Быть может, как художник, Маргарита это чувствовала. А возможно, во всём этом было что-то ещё.

Но всё это неважно, ведь Марго по-настоящему начала успокаиваться. Она почувствовала поддержку. Поверила в то, что может справиться с собой.

Для этого ей всегда нужны были близкие люди, друзья — сама она порой не могла справиться с какими-то проблемами, сделать важный шаг.

А Алистер чужим для неё быть перестал.

Маргарита закрыла глаза, сделала глубокий вдох — и на выдохе из неё, словно токсины, вышла вся тьма.

Ход мыслей восстановился. Страх прошёл. Но это ещё не всё.

Открыв глаза, Маргарита увидела всё те же тёмно-красные оттенки. Стены словно были забрызганы кровью.

— Но ничего не изменилось, — пробормотала она.

— Изменилось, — кивнул ей Алистер. — Ты изменилась. Перестала бояться. Собралась с мыслями. Ты сосредоточилась, как я и просил. И теперь ты как никогда близка к тому, чтобы взять в узды свой дар. В тебе таится мощная энергия, которая и позволяет тебе делать подобное. Всё, что тебе нужно — это ухватиться за неё.

— Как?

— Сожми руки в кулак. А теперь представь, что эта энергия находится в них. Она бьётся, брыкается, пытается вырваться. Но ты держишь её крепко. Очень крепко. И она постепенно успокаивается. Становится полностью подконтрольной тебе. Она — твоя.

Маргарита сделала всё так, как он и сказал. Как художница, она представила себе всё это с лёгкостью. И теперь создавалось впечатление, что она и впрямь может управлять энергией. Что она стала её частью. Теперь уже — по-настоящему.

— Разожми кулаки, — сказал Алистер.

— А если она возьмёт и улетит? — спросила Марго, неожиданно для себя улыбнувшись.

— Не улетит, — Алистер тоже улыбнулся. — Теперь просто направь руку в сторону стены. Не нужно напрягаться. Это твой особый дар, ему даже не нужно учиться. Просто подумай, какого цвета должна стать стена. И сделай это.

— Как раньше. Она должна стать такой, как раньше, — проговорила Маргарита и подняла ладонь.

Стена постепенно начала светлеть. Бордовый, красный, оранжевый, бежевый и, наконец — белый.

— Молодец, — довольный, сказал ей Алистер.

Маргарите хотелось кричать от радости.

— Что-то скучно у тебя тут, — заметил он вдруг. Поднял ладонь в сторону стен. Так, словно касался их. Будто это действие для него самое что ни на есть обычное.

И на стенах появились пятиконечные звёздочки самых разных цветов.

— Маргарита! — раздался голос Сони за дверью. — Ты в порядке?

— Да, — ответила Марго, улыбаясь во весь рот. — Всё просто отлично!