День Империи (джен)

Девять месяцев спустя

Королева Лея Органа тяжело взглянула в зеркало перед собой.

Её темные волосы росли быстрее, чем можно было ожидать, но они всё равно имели лишь пятнадцать сантиметров длины и были тонкими.

Лицо полнее, уже не похожее на скелет. Лея набрала необходимый вес, и её всё ещё бледная кожа больше не смущала друзей и слуг своим смертельным цветом. Светло-голубое платье больше не висело большими складками на теле.

— С вами всё в порядке, ваше высочество?

У женщины, что стояла за ней в зеркале, было знакомое выражение раздражающего беспокойства. Лея была больна; она устала от того, что все относились к ней как к хрупкой кукле, но понимала, что беспокойство вызвано верностью, преданностью и даже любовью.

— Да, Кирана, я в порядке, — вздохнула королева. — Есть ли какие-нибудь вести от моего брата?

— Да, ваше высочество, — улыбнулась Кирана и начала расчёсывать волосы Леи, чтобы потом прикрыть их прекрасным белым кружевным шарфом, который бы скрыл секущиеся кончики. — Он прибудет менее чем за пятнадцать минут и встретится с вами на главном причале. Командир Пиетт будет вас сопровождать.

Лея почувствовала, как сердце вздрогнуло от волнения, услышав первую новость, даже когда последняя заставила её губы скривиться. Пиетт был не так плох, как большинство имперцев, с которыми она сталкивалась, но он, несмотря на это, всё ещё был имперцем.

И нахождение здесь, на корабле Вейдера под названием «Опустошитель», окруженным солдатами Империи, делало её встревоженной. Не напуганной, учитывая удивительные события прошлой недели, но и не спокойной.

Королева молча смотрела в зеркало, когда Кирана ловко закончила чесать волосы, а затем наносила макияж на лицо и губы, чтобы придать им больше цвета. Не то чтобы Лея ощущала необходимость выглядеть лучше: Люку было бы все равно, и она подозревала, что другие, встречаясь с ней на планете внизу, тоже были бы безразличны.

Кирана была также напряжена и взволнована; было бы правильно позволить женщине выполнять свои обычные обязанности.

Когда служанка закончила свою работу, Лея с улыбкой и спокойной благодарностью поднялась с кресла и скользнула к двери, которая открылась будто по сигналу, чтобы показать торжественного командира Фирмуса Пиетта.

— Сюда, пожалуйста, ваше высочество, — сказал Пиетт, поворачиваясь и маршируя к посадочной площадке. Лея встала позади него, а почётный караул из восьми солдат — за ней.

Королева шла царственной походкой, когда взгляд зафиксировался на зелёно-серой спине офицера перед ней. Вокруг привлекли штурмовиков, и она могла почувствовать сильное любопытство и размышления офицеров и подчиненных, работающих на этом большущем корабле.

Лея игнорировала их всех. Да, галактика была в шоке от событий последних нескольких дней. Да, она была гостем лорда ситхов, известным своим переменчивым характером. Но также Лея — королева и дочь Алдераана; они могли смотреть на всё, что хотели, они могли думать о всём, чего хотели. Она была сильной. Дочь Бейла и Брехи Органы, сестра Люка Скайуокера, биологическая дочь Падме Амидалы Наберри и…

Она будет сильной.

Дверь, ведущая на посадочную площадку, была огромной, и Лея почувствовала себя карликом, проходя под ней и на площадку, где бесчисленные корабли приземлялись, вылетали и готовились к полёту.

— Лея, о Лея!

Её жёсткое выражение лица и царственное поведение были отброшены, как плащ; Лея Органа суетилась и смеялась в объятиях своего любимого брата-близнеца.

— О, Люк, Люк! — закричала она, отчаянно обнимая его.

Люк тепло ответил на объятья сестры, и в течении долгого времени они держались вместе, прежде чем отступить и пристально посмотреть на лица друг друга.

Первая мысль Леи заключалась в том, что Люк выглядел старше. Он был таким же загорелым, голубоглазым и светловолосым парнем с их первой встречи почти год назад. Но его глаза будто видели больше, а выражение лица стало более прочным и менее сомнительным. И Лея почувствовала что-то ещё, ощущение покалывание в своих разуме и сердце, что, вероятно, было движением таинственной Силы.

Люк, в свою очередь, понял, с каким облегчением полились его слёзы, когда он наблюдал за потолстевшим лицом сестры, её отросшими волосами, глазами, полными решимости, — это проявляло не только возросшую психическую устойчивость, но и физическую силу. Быть разделённым с Леей в течении последних девяти месяцев разрывало Люка на части, однако Оби-Ван Кеноби и его отец дошли до вывода, что это самый безопасный план.

Люк повернулся к офицеру, стоящему возле его сестры.

— Лорд Вейдер, — вежливо сказал мужчина, — отдал приказ о том, чтобы его шаттл был для вас доступен. Пилот стоит возле него.

Люк немного нахмурился:

— Разве я не могу лететь сам?

Офицер испугался.

— Что ж, сэр, — он сглотнул, — я знаю, что у вас есть разрешение лететь на любом маленьком корабле Флота, но, возможно, для вас и королевы было бы безопаснее, если бы…

— Не волнуйтесь, командир Пиетт, — прервала его Лея, ярко улыбаясь. — Мой брат является одним из лучших пилотов в галактике, даже во времена своего безрассудства. Мы позаботимся о шаттле лорда Вейдера; обещаю вернуть его в рабочем состоянии. Уверена, лорд Вейдер не будет возражать, если на нём появится несколько вмятин.

Мужчина побледнел от ужаса, и Люк, направляя локоть в сторону сестры, успокаивающе сказал:

— Не волнуйтесь, командир, я обещаю, что на корабле не будет ни единой царапины.

Через пять минут они уже взлетали на пустом шаттле.

— Ну, это было грубо, — сказал Люк, улыбаясь своей сестре.

Лея ухмыльнулась, хотя и выглядела немного смущённой.

— Да, это было грубо. Пиетт — командир, с которым мы разговаривали, — не такой плохой, как многие из солдатов, но всё же он средний имперский офицер — напыщенный, бюрократический, высокомерный и раздражающий. От самого нахождения в окружении толпы имперских военных у меня мурашки по коже, и я боюсь, что с языка всякое может сорваться. Я слишком долго это подавляла, потому что являюсь королевой и всё такое.

Люк усмехнулся и положил свою ладонь на руку сестры.

— Ну, здесь только ты и я в течение нескольких минут, Лея. Так хорошо, что у нас есть время побыть наедине.

Лея посмотрела через окно кабины на вулканическую планету внизу, а затем на звёздных разрушителей, вращающихся вокруг. Она насчитала пять кораблей, но знала, что вне зоны видимости были и другие. Большой флот окружил Мустафар.

— У нас, вероятно, — сказала Лея, — не будет много времени, чтобы поговорить после приземления, поэтому, как дела, Люк?

— Очень даже хорошо, Лея. Эти девять месяцев были тяжёлыми, так как нас с тобой разлучили. У дяди Оуэна был стресс; Бен Кеноби — на грани, что о чём-то говорит, поскольку мастеров-джедаев обучали быть абсолютно спокойными в любых ситуациях, а Бен уже восемнадцать лет отшельничал в пустыне. Тем не менее, иметь дело с Вейдером было бы напряжно для любого, особенно для Бена.

— Потому что…?

— Потому что восемнадцать лет назад Оби-Ван Кеноби, сражаясь с Вейдером, отрезал ему три оставшиеся конечности и оставил его гореть заживо в лаве на этой планете внизу, — неуклонно говорил Люк. — Поэтому, естественно, Вейдер не переносит его вида. Или не переносил. Не знаю, что именно между ними происходит. Очевидно лишь то, что он пока позволяет Бену жить.

— Ты уверен? — беспокойно спросила Лея.

Люк удивлённо взглянул на неё.

— Да, Лея, не волнуйся. Я чувствую присутствие Бена, с ним всё в порядке. В отличии от Вейдера.

Лея испугалась.

— Имеешь в виду, Вейдер ранен?

Люк слегка кивнул, прежде чем снова взглянуть на Мустафар.

— Очень сильно. Не уверен, выживет ли он.

— И ты это знаешь, потому что…

— Потому что, — Люк вздохнул и снова взглянул на неё, — потому что он мой биологический отец, я тренировался с Оби-Ваном и между нами образовалась связь в Силе. Четыре дня назад состоялась огромная битва между Вейдером и Палпатином, и Вейдер — Отец — был сильно ранен. Не могу сказать, насколько плохо, но это не простая царапина, и его здоровье очень нестабильное. Император, конечно, был убит, и отец победил, но ты и без меня это знаешь.

Лея суетилась вокруг, чтобы устроиться с левой стороны от Люка, позволив ему пилотировать правой рукой.

— Как ты себя чувствуешь из-за всего этого? — нежно спросила она.

Люк слегка обнял сестру, начиная подготовку к посадке. Шаттл приближался к поверхности планеты, и Лея увидела посадочную площадку посреди оранжево-красного сияния лавовых полей Мустафара.

— Мне грустно, — сказал Люк с лёгким колебанием в голосе, — и я озадачен. Сердит тоже, полагаю. Я встретил его лично лишь однажды, в твоём офисе в Сенате, когда он не рисковал приближаться ко мне, пока жил Император. Знаю, что он причинил многим столько страданий, боли и разрушений. Бен рассказал мне такие вещи, что я подумал: галактике было бы лучше без него. Но он мой отец, Лея. И твой тоже, хотя я знаю, что ты не считаешь его таковым, так как Бейл был таким хорошим. Однако у меня никогда не было отца и я хочу его. Хочу. Возможно, это эгоистично…

Его голос затих, и Лея почувствовала, как Люк будто проглотил всхлип.

— Прости, я не должна была спрашивать, — извинилась она.

Люк покачал головой.

— Нет, я ценю это. Мне нужно было поговорить. Я с трудом извлёк эту информацию об отце от Бена, у которого определённо есть свои противоречивые чувства насчёт Энакина Скайуокера, превратившегося в Дарта Вейдера. Дядя Оуэн всё ещё не хочет обсуждать всю сложившуюся ситуацию. Он не знал, что действительно случилось с Энакином Скайуокером, и был в ярости на Бена за то, что тот скрывал правду в течение семнадцати лет.

— Но ведь это безумие. Всё могло бы пойти совсем не так, — проговорила Лея.

— Да, Бен всегда говорит мне молчать, когда я пытаюсь спросить, почему во всех звёздных скоплениях он сделал такую ​​сумасшедшую вещь. Хотя, отец был прав: он защищал меня. Бен немного приболел, когда появились твои люди со срочными новостями, что ты очень серьёзно заболела, и я полетел с ними, прежде чем он узнал об этом. Не то чтобы это имело значение, если бы он знал. Я бы спрятался в мусорном отсеке, чтобы добраться до тебя, если было бы необходимо.

Лея с благодарностью закрыла глаза. Потеря родителей была похожа на слабо зажившую рану — иногда мучительную, иногда просто больную, но всегда остававшуюся на месте. Но теперь у неё был Люк. У неё был Люк.

Когда Лея открыла глаза, то была удивлена, увидев, что они приземлились. Люк встал и застыл, будучи начеку.

— Там кто-то есть… — пробормотал он.

— Кроме Оби-Вана и… и Вейдера?

— Да, другой пользователь Силы, но со светлой стороны.

Лея удивлённо взглянула на брата. Она не могла себе представить, сколько всего Люк узнал.

— На самом деле, я не научился столь многому, — извиняющимся тоном сказал Люк (что ещё больше вывело её из строя — он мог читать мысли?). — Поэтому больше ничего не могу сказать.

— Ну, — сказала Лея, — думаю, мы скоро узнаем.

Внизу действительно ждала высокая женщина-тогрута с белыми и синими монтралами. Один из монтралов завёрнут в повязку с бактой, и у женщины была странная форма травм на лице, которые выглядели, как зубчатые молнии. Она была одета в простой серый комбинезон, явно предназначенный для лёгкого передвижения, а на поясе был не один, а два световых меча.

Близнецы остановились у основания площадки и серьезно посмотрели на лицо незнакомки. Она, в свою очередь, уставилась на них с нерешительным увлечением.

Разум Леи внезапно вернулся назад во времени, и она проболтала:

— Соки?

Торжественный взгляд исчез, и тогрута шагнула вперёд, протягивая Леи свои руки.

— Моя дорогая Лея, я понятия не имела, что ты помнишь меня! Тебе не было и трёх стандартных лет, когда я проскользнула на Алдераан, чтобы научить тебя защиты. Ты тогда действительно называла меня «Соки».

Память встала на место: она, тогда ещё маленький ребёнок, сидела возле декоративных прудов во дворцовом саду. Лея вспомнила «Соки», которая использовала красочную рыбу, чтобы научить её защиты, хотя другие подробности вылетели из головы.

— Так ты джедай? — нетерпеливо спросил брат.

Тогрута повернулась к нему и покачала головой:

— Нет, я была всего лишь падаваном и оставила Старый Орден джедаев ещё до чистки. Моё имя Асока Тано, и я была падаваном Энакина Скайуокера.

— Падаван? — в замешательстве спросила Лея.

— Ученик, по сути, — объяснил Люк, — молодой пользователь Силы, работающий под руководством мастера. Я даже не подозревал, что у нашего отца был падаван. Но тогда то, что я не знаю о нём, могут заполнить голокубы, падаван Тано.

Асока вздохнула и потянулась, помещая одну руку на каждого из близнецов, а затем направила их с посадочной площадки в комплекс помещений и проходов. Люк и Лея оглянулись, широко раскрыв глазами. Некоторые части окружающей среды были сделаны человеком (или инопланетянином), тогда как в других проходах использовались природные скальные образования и коридоры. Рядом, но не слишком близко, пузырились лужи лавы; вдали светилась река расплавленной скалы. Было тепло, даже горячо, и вскоре Лея почувствовала, что потеет. Люк, как она иронически заметила, не страдал так же благодаря обширному воздействию чрезвычайно жаркого климата Татуина.

После нескольких минут торжественного молчания тогрута снова заговорила:

— Пожалуйста, зовите меня Асокой, Люк и королева Лея. Вы не одни, кто не знает, что случилось с Энакином. Я думала, что ваш отец умер в чистке джедаев, и не имела абсолютно никакого представления о том, что он стал психически больным и ужасающим лордом ситхов до нескольких месяцев назад.

Интонация звучала сердитой, и Асока подумала, не пересекла ли она линию, быстро добавив:

— Мне жаль, я знаю, что он ваш отец.

— Он не мой отец, — устало и печально сказала Лея. — Моим отцом был Бейл Органа, и Империя злобно уничтожила его, так же, как и мою мать.

— Он мой отец, — грустно проговорил Люк, — но не волнуйся, Асока, он предал всё, во что мы верим, и за это есть все причины злиться.

— Кеноби так не сказал бы. Он сказал бы, что джедай должен находиться в спокойствии, должен отпускать все негативные эмоции.

— Что? — переспросил Люк с любопытством. — Думаете, в этом есть смысл? Тётя Беру учила меня осознавать отрицательные эмоции, даже принимать их, обрабатывать, а затем идти дальше правильным путём. А не подавлять их, что, как мне кажется, поощряет Бен.

Асока резко остановилась и пристально взглянула на юношу. После долгого молчания она кивнула и снова начала идти.

— Ты действительно сын Энакина, Люк, его копия, когда он был моложе, за исключением того, что рост у тебя от Падме. У него тоже было много вопросов об Ордене и его требованиях отказывать себе в сильных эмоциях и привязанностях к окружающим. Романтические отношения, разумеется, тоже запрещались, но даже близкая дружба не поощрялась, в страхе, что она могла привести к плохим решениям.

— Почему? — озадаченно спросила Лея, продолжая идти.

Асока повертела головой, в результате чего её монтрали немного покачались.

— Тесные привязанности приводят к тому, что джедай предаёт потребности многих ради нужд нескольких или одного. И, похоже, это произошло с Энакином, который предал джедаев в надежде спасти вашу мать Падме. Но если бы его поддерживали Оби-Ван и Совет джедаев, он принял бы другое решение. Разумеется, мы никогда уже не узнаем.

— Нет оправдания тому, что он сделал, — отрезала Лея.

— Согласна, королева Лея, — мягко проговорила Асока, — я просто указываю на возможную проблему со Старым Орденом. Если джедаи снова должны появиться, мне кажется, такие вопросы следует решать. Конечно, я просто бывший падаван, так что же я знаю?

— Похоже, что много, — слегка улыбнулся Люк. Он мог сказать, что эта женщина была на парсек* впереди него по тренировках. Он чувствовал себя неполноценным, и это уже не в первый раз в жизни…

Затем Люк ощутил внезапный холод, как будто температура упала на пятьдесят градусов. Он дрожа остановился и ошеломлённо оглянулся. Площадь, в которой они находились, была похожа на другие, но с небольшим наклоном на скалу и расплавленной лавой дальше. Лея посмотрела на Люка удивлённо, а Асока — с грустью в глазах.

— Значит, ты это чувствуешь? — мягко спросила она.

— Да, что это? — неуверенно спросил Люк. Было холодно, темно, грустно, сердито, потеряно.

— Не знаю, но я тоже ощутила большую Тьму в этом самом месте. Спросила Оби-Вана, и он так быстро сбросил свою защиту, что я почувствовала, будто врезаюсь в каменную стену. Что-то ужасное случилось здесь с Энакином, и Оби-Ваном тоже.

Лея схватила Люка за руку:

— Тогда давай пойдём отсюда. Ещё долго идти?

— Несколько минут, — сказала Тано, явно соглашаясь с её предложением и начиная идти быстрее.

Через пять минут сигналы Бена и отца Люка внезапно вспыхнули где-то поблизости. Перед ними стояла плакированная дверь, плотно закрытая и запертая.

Асока достала шифровальный цилиндр и вложила его в замок, заставив дверь открыться.

— Прежде чем мы войдем, — сказала она Люку и Лее, — я должна предупредить вас, точнее, я должна была предупредить вас намного раньше, что Вейдер, Энакин, выглядит не очень хорошо. Я имею в виду, он выглядит очень плохо. Ужасно. Я не уверена…

— Выживет ли он, я знаю, — неуклонно ответил Люк и проскользнул мимо Асоки.

В большой комнате внутри всем управлял странный цилиндрический резервуар, выше Люка и наполненный жидкостью, которая, как показалось, была гуще обычной воды. Внутри резервуара…

Люк застыл и почувствовал тошноту, подступающую к горлу. Рядом он услышал вздох Леи; она тоже была явно встревожена, глядя на мужчину, который молча висел в резервуаре перед ними, и трубку, обеспечивающую дыхательную поддержку через рот и нос.

Вейдер был полностью лысым, весь в шрамах; все четыре конечности частично отсутствовали. Он был пугающе спокойным, за исключением лёгкого движения раненого торса, который медленно поднимался и опускался, сопровождаясь дыханием.

Люк был в ужасе, хотя почувствовал, что должен приблизиться. Ближе к резервуаре он мог разглядеть другие раны, в том числе от бластера, на левом плече отца, и странные зубчатые следы, которые были свежими и как у Асоки Тано, но покрывающими то, что осталось от тела.

С опозданием Люк заметил, что старый джедай Бен Кеноби стоял справа от него, его руки касались наружной части резервуара, а глаза были закрыты в концентрации. И через Силу Люк мог ощутить энергию, исходящую от старика и пытающуюся войти в избитое тело его бывшего ученика и друга.

— Что с ним произошло? — мягко прошептала Лея.

Бен открыл глаза и повернул подбородок к Асоке:

— Можешь взять контроль вместо меня, Асока? Я немного устал.

Близнецы смотрели широко распахнутыми глазами, когда Асока сразу же направилась к резервуару, положила на него руки и закрыла глаза. Через несколько секунд, когда Сила сильно завихрилась, Кеноби устало подошёл к функциональному креслу у стены, скорее падая, чем садясь в него.

— Я слишком стар для такого рода вещей, — пробормотал он.

— Бен, что случилось? — потребовал Люк.

Старый джедай провёл левой рукой по своему лицу и пробормотал:

— Вейдер случился. Или Энакин. Если бы я знал, Люк. Всё это было вне веры. За все свои годы я никогда не думал, что Император будет уничтожен таким образом. Я действительно этого не ожидал.

Люк и Лея переглянулись.

— Генерал Кеноби, — вежливо, но твёрдо сказала Лея, — это, по сути, ничего нам не говорит. Не могли бы вы начать с самого начала?

Оби-Ван удивлённо поднял взгляд и улыбнулся:

— Моя дорогая Лея, я не видел тебя с тех пор, как ты родилась, но узнал бы тебя где угодно. Точная копия Падме. Это долгая история, но я постараюсь рассказать всё как можно короче. Как ты знаешь, Люк, я отправился в Кариду около недели назад, чтобы встретиться с Асокой, надеясь, что смогу рассказать ей о том, что происходит с Эна… с Вейдером. Твой отец и я были на связи, и он заверил меня, что действительно хотел убить Дарта Сидиуса, но у меня были сомнения.

— Вейдер отследил мой корабль из Татуина, появился в так называемом убежище, где мы с Асокой встретились, и арестовал нас. Он был полон ярости и тёмной силы, и я думал, что это конец. Вейдер затащил нас в Тронный зал Императора в Имперском городе в цепях, освободил нас от них с помощью Силы, бросил нам световые мечты и напрямую напал на Сидиуса. Мы полностью уничтожили королевскую гвардию, которые оказались достаточно опытными, и к тому времени Энакин выстрелил из бластера, но был подвергнут молниями Силы Палпатина. Асока бросилась на помощь, и ей тоже досталось, но этого было достаточно, чтобы Вейдер смог обойти защиту Палпатина и разрезать его наполовину. Это был самый великий момент, который я видел за последние двадцать лет.

Челюсть Люка отвисла:

— Значит, он арестовал вас, а потом отпустил?

— Конечно, — усмехнулся Оби-Ван, — это было прекрасно, правда, хотя в то время я так не думал, потому что не знал о его плане. Твой отец ненавидит меня, Люк, за то, что я так сильно ранил его, за то, что поставил его в этот костюм для поддержания жизни. Он сосредоточился на этой ненависти и ярости, чтобы обмануть Палпатина, позволив привести нас обоих в Тронный зал, — предполагаю, он сказал своему тёмному мастеру, что хотел наблюдать нашу смерть.

Кеноби стал более серьезным:

— Я почувствовал движение в Силе за минуту до того, как он освободил нас. Любовь, любовь к вам двоим и Падме. Ненависть к Сидиусу за то, что он обманывал его так долго. Палпатин сказал твоему отцу, что он убил вашу мать, знаете, здесь, на Мустафаре. Вина и ненависть к себе мучили его, въедались в него все семнадцать лет, пока Вейдер не нашёл вас, близнецов, в Имперском центре девять месяцев назад. Тогда он узнал правду, что Падме не умерла от его руки, а вместо этого прожила достаточно долго, чтобы родить вас двоих, хотя трагически умерла во время родов, как он и предвещал в своих снах. В тот день, когда Вейдер встретил вас, он решил убить Императора. И исполнил это обещание.

Люк взглянул на Лею, и она увидела его застенчивый восторг.

Лея в свою очередь просто чувствовала недоверие. Вейдер был келл-драконом Императора с того момента, как она родилась. Её отец Бейл тихо рассказывал истории об ужасах, которые Вейдер совершал с невинными людьми галактики, его тёмных силах, его ярости.

И она знала, что эти рассказы были лишь верхушкой общеизвестного айсберга.

Трудно было поверить, что Дарт Вейдер, самый верный слуга Императора, уничтожил своего хозяина ради неё, королевы Леи из Алдераана, известного коллаборациониста с растущим сопротивлением против Империи, и для Люка Скайуокера, необразованного фермера из Татуина.

Лея взглянула на брата и наблюдала за ним, когда он медленно шёл к резервуару, поднял руки и поместил их так, как делала Асока. Она увидела, как он закрыл глаза.

Лея Органа повернулась к Кеноби:

— Вы действительно верите в это, генерал? — голос у неё казался жалким. Она поняла это и проговорила твёрже: — Вы действительно верите, что Вейдер каким-то образом отвернулся от Тьмы? Это кажется невозможным, учитывая, кто он и что сделал.

Кеноби долго смотрел на неё с сочувствием и любопытством. Наконец он протянул ей свою руку и взял её.

— Лея, Энакин Скайуокер всегда был более преданным людям, чем идеалам. Он был предан своей матери, которая умерла, своей жене, которая также погибла, а затем Сидиусу, который манипулировал и лгал ему. Тьма всё ещё с Энакином, но так же, как и Свет, потому что он искренне любит вас обоих. Это я знаю.

Она покачала головой. Лея много тренировалась в политике и дипломатии, но это было слишком.

— Я… я не знаю, что дальше, генерал Кеноби. Что нам делать?

Оби-Ван слегка улыбнулся.

— Королева Лея, мой лучший совет вам обоим — просто выжить. Это то, чего хочет ваш отец прямо сейчас.

Она слегка улыбнулась, дрожа. В прошлом это было не очень удобно, но да, она могла бы попытаться выжить.

Люк оказался погруженным в довольно любительский… транс? Медитативное состояние? Что-то.

(Ему было нужно больше тренировок. Ему это нужно!)

Он мог ясно ощущать Человека, который был его отцом, но это было нечёткое и странное взаимодействие. Вспышки любви, вспышки ненависти, истекающие кровью, чтобы воздействовать на частично обученные чувства Люка. Кем был этот человек, его отец? Каким он был сейчас? Был ли он Дартом Вейдером? Или Энакином Скайуокером? И то и другое? Ни то ни другое? Всё ещё лорд ситхов? Или джедай, который возвращается к Свету?

У него было так много вопросов и ни единого ответа.

Люк сосредоточился на дрейфующей форме впереди; сосредоточил своё внимание, любопытство и, да, свою любовь к человеку, который был его отцом, человеку, который рисковал жизнью, чтобы сделать галактику более безопасным местом для своих детей.

Люк ощутил внезапное дрожание в своём духе, и его глаза невольно открылись.

Там, всего в сантиметрах далее, был его отец, теперь с открытыми глазами — голубыми, как океан, как у Люка.

И в его голове раздался мягкий голос: «Я сделал это ради тебя, сын мой, и твоей сестры. Потому что я люблю вас».

Люк улыбнулся, даже когда слезы хотели политься из глаз по щекам.

Да, у него было тысяча вопросов, но, возможно, это единственный ответ, который нужен Люку прямо сейчас.

* * *

От автора: Просто, чтобы вы об этом не беспокоились: Вейдер не умирает от травм. Бакта+любовь+Сила возвращают его к жизни.

От переводчика:

* 1 парсек (пк) = 30 триллионов км.