Холодная сварка, или Ближе, чем секс (джен)

56-е сутки. Отчёт арендатора

Это ужасно: я пропиталась его жизнью. Неужели эксперты ошибались в своих предположениях и на ментальном уровне взаимопроникновение всё-таки возможно? Или даже не просто возможно, а неизбежно? Пугающая мысль…

Есть такое понятие в металлургии — «холодная сварка». Когда два вроде бы совершенно различных куска металла безо всякого нагрева слипаются намертво, не разорвать, а если сделать анализ среза, то окажется, что на стыке молекулы обоих перемешались. Правда, для этого экспериментальным слиткам золота и серебра потребовалось несколько лет и чудовищное внешнее давление.

Давление? Хм… внешнее давление у нас присутствует, тут ничего не скажешь. Но времени-то прошло всего ничего! Только третий месяц, а я уже с нетерпением жду большую перемену на предмет посещения буфета (по молчаливой договорённости в первой половине дня я не возражаю против умеренного потребления хомячком сладких булок и пирожков — с тем условием, что вечером их в его рационе точно не будет), страшусь уроков физкультуры и испытываю странные чувства, когда он подглядывает в женскую раздевалку. Никогда не замечала в себе подобных… хм… интересов, а тут вот на тебе… Хотя понятно: биохимия, типичное подростковое-гормональное. При съедании сладкой конфетки никакое самое развитое сознание не позволит тебе почувствовать вкус соли, биохимию не обманешь. Надеюсь, всё ныне мною испытываемое так и останется целиком в этом теле, а не закрепится условным рефлексом на подсознательном уровне. Не уверена, что готова к настолько сильной перемене в будущем образе жизни. Дополнительные негативные эмоции, связанные с преодолением навязанных состояний… Скверная штука. Не хотелось бы. Ибо свой психотип я изучила неплохо, и вряд ли будущая я соглашусь пожертвовать сложившимся социальным статусом в угоду всяческому баловству типа новообретённой нетрадиционной ориентации. Тем более что она вовсе не моя родная, а всего лишь навязана извне чужой биохимией. Впрочем, всё это если и проблемы — то весьма отдалённого будущего. Сейчас меня куда сильнее беспокоит другое.

Мой хомячок со мной не разговаривает. Вот уже третий день. Считает манипуляторшей и вообще гнусной хитрой сволочью. Обиделся наш маленький. И обиделся всерьёз. А те обидки, что он раньше выкатывал — это типа так, пустячки, разминочка была.

Самое смешное, что на этот раз я совершенно не виновата! Ну вот ни на капельку. Никакой задней мысли у меня не было и в помине, я ему ту книжку от чистой души порекомендовала, что бы он там себе ни вообразил. Мне даже в голову не приходило, что какой-то ретро-фантастический боевик сможет Володечку настолько впечатлить. Нелепое совпадение, происки злой судьбы. Он попросил почитать что-нибудь интересненькое — Вовик у нас мальчик читающий, надо отдать ему должное. Причём не наслушанный, как большинство, а именно что начитанный, предпочитает текстовые форматы и глазками чтобы. И вот попросил совета, в кои-то веки! Надо было срочно что-то порекомендовать, причём такое, что он не отбросил бы после первых страниц. А что я знаю из молодёжного? Припомнила, что читала доча, она у меня классический ретро-фант любит, безо всяких панков и стримов. Ну или только вид делает, чтобы от прочих отличаться. Что-то из Буджолдовской саги о Форкосыгиных я у неё видела даже в бумаге, а кто сейчас просто так читает бумажное? Только для понтов и престижу. Ну или если что-то действительно любимое, которое хочется не только перечитывать по многу раз, но и просто в руках подержать приятно.

Вот я Вовану и надиктовала из дочиных увлечений, в том числе и все восемнадцать буджолдовских романов из знаменитой космической саги. Кто виноват, что первым скачался именно «Танец отражений»? Я даже и не знала — о чём там! Судя по аннотации — звёздные войны, межпланетные интриги-империи и всевозможные военно-космические приключения братьев-близнецов, родившихся с интервалом чуть ли не в десять лет. Клонированные семьи, геномодифицированные бароны, пересадка мозгов… Супер-убийца полутора метров росту и весом под центнер, которого злые враги в плену раскормили до почти полного обездвиживания. Кто отнесётся всерьёз к подобному?

Вовочка.

Трагическая история супер-убийцы Вованчика впечатлила настолько, что книга была проглочена за ночь. Когда я проснулась, он как раз дочитывал. Но я не вняла мольбам про несколько оставшихся страничек и погнала на зарядку. Так он, засранец, душем пожертвовал! Наскоро полотенцем обтёрся — и снова за планшетку. А мне весь день ходи воняй! Как есть засранец.

Но нет худа без добра — утомлённый бессонной ночью, в школе Вовик беззастенчиво дрых, скинув на меня бразды правления. Что позволило мне на большой перемене пару раз довольно удачно и остроумно огрызнуться на привычные подначки. И не только словесно. Применить, как это говорят современные подростки, физическое возражение. Тем более что Гиви — общепризнанный внутриклассный альфа-самэц — приболел, и осмелевшие в его отсутствие прыщавые беты радостно кидались метафорическими какашками во все стороны. Не пренебрегли и попыткой совершить профилактический наезд и на моего хомячка.

Но я была начеку.

От нацеленного в ухо удара увернулась, а на подставленную ногу приземлилась всем Вовочкиным весом. Обладатель раздавленной конечности взвыл и ухромал в угол, не пытаясь отомстить. Я очень надеялась, что кто-нибудь другой всё же захочет восстановить статус-кво — сейчас, в отсутствие признанного классного альфы Гиви и при немешающем Вовчике, я бы с ними разобралась легко, и потом оставалось бы лишь разок хорошенько подраться с альфой, не обязательно даже нашим. Даже лучше не нашим. Жорик вон просто напрашивается, а побитые ранее беты в статусную драку бы не полезли. Беты как правило чутко секут такие фишки.

Но юные макаки меня разочаровали, ограничившись лишь несколькими бессвязными выкриками, в которых растерянности было куда больше, чем угрозы. То ли слишком инертны — то ли не по годам умны оказались. А может — сработало как раз таки чутьё бет на возможные неприятности.

Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

Я почти с нетерпением ждала вечера, хотела в спокойной обстановке серьёзно поговорить с Вовочкой насчёт необходимости устроить взбучку Жорику. За прошедший месяц я неплохо изучила этого мелкотравчатого лидера школьного масштаба и разработала подходящую стратегию поведения, которая просто не могла не увенчаться столь необходимым нам результатом: хорошей победоносной дракой. Но для её осуществления требовалась если не помощь, то хотя бы невмешательство моего лапули.

Такой примитивный организм, как этот альфа-жорик, понимает только язык силы. И уважает лишь тех, кто этим языком владеет на должном уровне. И если Вовчик с моей помощью хотя бы раз как следует ему накостыляет — то имеется реальный шанс заделаться если и не закадычным другом, то хотя бы хорошим приятелем, достойным всяческого уважения. Начало большой мужской и всё такое. Типичные поведенческие стереотипы стадных приматов. Надо пользоваться, пока само плывёт! Вот всё это я, собственно, и собиралась как следует обсудить. Спокойно, обстоятельно. Как два взрослых разумных человека.

Но вечером Вовочка перестал со мной разговаривать. Потому что до него, видите ли, дошло. Ах, какой ужас — им пытаются манипулировать при помощи литературы! И он обиделся.

Взрослый, как же! Капризуля трёхлетняя. Первоклашки — и то разумнее себя ведут.

Вырубать не стал — что вы, что вы! Он теперь выше этого. И тренировки не забросил — наоборот, только яростнее крутил педали тренажёра даже без фильма-стимула, словно доказать что-то хотел. Интересно только — кому? Мне или самому себе?

Ладно, я не гордая. Подожду. Когда наш хомячок перестанет дуться, тогда и поговорим. Ведь когда-нибудь перестанет же. Поймёт ведь когда-нибудь? Или я слишком многого жду и слишком радужные питаю надежды? Но ведь он не может долго и в упор не замечать очевидного и уже достигнутого! Или может?

А достижения есть, могу сама с собою порадоваться — больше-то ведь не с кем! До полноценного уважения со стороны одноклассничков нам ещё ой как далеко, но замечать и удивляться начинают уже потихоньку, а это явные свидетельства подвижки по социальной лестнице. И характер получаемых пинков тоже изменился — бьют уже не столько по привычке, как слабейшего, сколько со значением и даже, пожалуй, опаской, проверочно так. Хомячок, конечно же, всех этих нюансиков в упор не замечает, даже если носом ткнуть — хмыкнет да пожмет толстым плечиком. Чего, мол, такого? всё как всегда. Да только вот не фига уже не как всегда. В том-то и дело!

И явное тому доказательство — поведение Финика.

Женечка Фиников, назвать эту субтильную мелкопакостливую личность Евгением язык не поворачивается даже у самого заформализованного преподавателя. Его даже к доске вызывают или по фамилии, или Женечкой, а одноклассники по примитивной логике одноклеточных созданий просто укоротили фамилию. Хотя кличка Финик этому мелкотравчатому говнецу подходит удивительно — такой же приторно-засахаренный, такой же сморщенный и липкий. Не знаю, как к нему относился мой хомячок — похоже, что никак не относился, как и ко всем прочим, я же подобных терпеть не могла всегда, сколько себя помню. Но сейчас нос воротить не ко времени (хотела сказать — не до жиру, но подумала, что в данных обстоятельствах устоявшийся фразеологизм прозвучит как-то не так) — Финик нам нужен, и нужен позарез. Не сам по себе, конечно, а как некий флюгер, лакмусовая бумажка, датчик-индикатор, каковым это малосимпатичное создание по сути и является.

Финик из тех, кто всегда держит нос по ветру. Он как рыбка прилипала — вертится только вокруг сильных и хищных, оказывая мелкие услуги за возможность быть причастным и полезным, а значит — и в безопасности. Моего хомячка ранее он не замечал — омега финикам не интересна. А тут вдруг здороваться начал. Вовик внимания не обратил — а я отследила и отметила как первый звоночек. И потому совсем не удивилась, когда дня через три Финик на перемене перед математикой вдруг подсел к моему хомячку и попросил объяснить простенькое уравнение из домашки. Хомячок удовольствия не выказал — оторвали от книжки! — но таки объяснил, даже не пришлось вмешиваться. Хорошо, что он такой безотказный, иногда полезно. И доверчивый — ни на секунду не усомнился в том, что Финик действительно не понял тот примитивный интеграл. Ха! Это Финик-то! Который до нашего тандема сам решал математическую домашку и контрольки для сильных класса сего.

Хомячок объяснил — и забыл. А я не забыла — потому что отлично знала: это только начало! И заранее радовалась.

Так и получилось — уже на следующий день Финик подсел к Вованчику с куда более сложной задачкой, на которую перемены не хватило. Задержались после урока и почти час с пеной у рта высчитывали угол поворота системы координат по двум точкам, то и дело переходя на крик и буквально вырывая друг у друга из рук несчастную планшетку. Вовик настолько увлёкся, что мне даже помогать не пришлось или там подсказывать — сам решил, на чистом адреналине, кто бы мог подумать. На следующий день Финик ждал нас у проходного турникета, прямо у будки охранника, и разулыбался как родному брату, с которым год не виделся. И опять с планшеткой.

Тут Вованчик попытался отбрыкаться — типа некогда — но я была начеку и не позволила. Нам нужны друзья-приятели! Не в нашем положении разбрасываться тем, что само плывёт в руки — ничего, на безрыбье и с паршивой овцы что-нибудь урвать можно. Друг, даже самый плохонький, всё лучше, чем полная изоляция. Вдалбливала это аккуратно и непрестанно — хомячок ни малейшего энтузиазма не выказал и, похоже, так и не согласился, но очень скоро капитулировал. Как всегда. Хорошо, что он такой податливый да сговорчивый.

Теперь Финик сидит с нами рядом — Вованчика, ранее занимавшего два последних стола в ряду у окна, это напрягает, он привык быть один. Но терпит, с обречённой покорностью вечной жертвы — иногда у меня просто руки чешутся как следует его треснуть уже за одну вот эту вечную и непрошибаемую покорность! Будущий мужчина, блин, защита и опора! Но сейчас подобное смирение мне только на руку. Да и Финик — умница, не могу не отдать ему должного: смотрит на моего хомячка исключительно снизу вверх, чуть ли не в рот заглядывает, постоянно спрашивает совета и интересуется мнением по любому пустяку. Манипулятор, конечно, кто спорит! Но сейчас наши цели совпадают, такое обращение со стороны одностадника — то, что доктор прописал для развития и укрепления хомячьего самоуважения, в данное время пребывающего в зачаточном состоянии.

Хомячок пока что ведёт себя как самый настоящий хомячок — теряется и мямлит, в большинстве случаев откликается вялыми невнятными междометиями, но постепенно проникается. Уже не шарахается и не замыкается в себе, как было поначалу, уже иногда даже отвечает. Это вовсе не начало большой мужской — с людьми, подобными Финику, ничего такого невозможно по определению, ибо они беззастенчивые эгоисты и приспособленцы и оценивают окружающих исключительно с точки зрения полезности и бесполезности, но для демонстрации и подтверждения нового социального статуса моего оболтуса в школьном серпентарии — очень даже.

Не знаю, насколько хорошо понимает сам Вовессуалий всю внутреннюю гниль сладкоголосого сморчка, но даже если не хватит понимания — паранойя поможет. Он не верит никогда и никому — значит, и Финику не поверит, во всяком случае, не поверит сразу, что дает нам необходимое время. Вернее, не нам — одноклассничкам. Пусть видят и впечатляются. И запоминают.

Если бы еще и сам Вовенций ценил да запоминал… но как же, дождешься от такого! чего разумного от него днём с огнём, а вот на глупость какую — это всегда пожалуйста.

Вот сегодня, к примеру, у меня было довольно неприятное пробуждение — ночью, во мраке и холоде осеннего парка, когда фонари виднеются далеко-далеко, и лишь ритмичный хруст гравиевой дорожки под ногами, и сиплое дыхание вырывается из пересохшего горла.

Этот кретин встал на три часа раньше будильника и погнал на дальнюю типа пробежку по всему парку. Доказать типа кому-то что-то. Идиот! Самоубийца хренов!!! При его весе бег противопоказан категорически, страшная нагрузка на сердце! Каждый лишний килограмм жира — это триста километров дополнительных капилляров! Попробуй, погоняй кровь по такой-то системе, да ещё и под нагрузкой — никакое сердце не выдержит! Сразу не скопытился с инфарктом лишь потому, что организм молодой, ткани эластичные, а будь чуток постарше — и кранты! Но всё равно опасно, а он — даже не размявшись толком! Болеть же потом у придурка всё будет!

А значит — и у меня тоже…

Надо ему потом хотя бы заминку сделать, может, и не станет особо сопротивляться, не совсем же он идиот.

Это я идиотка, надо было хоть прочитать заранее, что ребёнку подсовываешь. К тому же такому проблемному ребёнку-параноику. Поговорки про соломку и всё такое — не на пустом же месте. Народная мудрость, блин!

Так и живём. Какая уж тут предсказуемость, не говоря о понятности…

* * *

58-е сутки. Отчет теловладельца

Бабулины поговорки!

Знать бы, где упасть и так далее, и про задним умом, и болтун — находка, ага-ага. Сиди, дурачок, тихо, не буди, дурачок, лихо… Народная мудрость, мать её через то самое!

А вот — расслабился.

Впрочем, было с чего. К хорошему быстро привыкаешь, ага. А тут…

Август мы с этой дуррой неплохо перекантовались. Поначалу пыталась доставать, отключал тупо. Ибо нефиг. Скоро прониклась. Притерлись как-то. Сентябрь — так даже и хорошо прошёл. Прынца конкретно уделали. Даже стала нравиться математика. Опять же, приятно — весь класс за контрольными ко мне, а не к Финику, плюс домашки и так далее. Финик вообще за мою парту перебрался, на переменах за мной хвостом, советовался, слушал, не перебивал. В гости притащился. Вечером, с тортиком. Первый раз одноклассник в гости пришёл! Бабуля, папа, мама поплыли от умиления: ужин — куда там новогоднему… Ну и тоже. Расплылся.

Дурак…

И кто за язык тянул, идиота?!

Болтун для всех находка, для всей школы.

Эти социальные сайтики, эти сарафанные тусовочки…

Мать! Мать! Мать! Мать! Мать!!!

К моему появлению школа уже гудела. Ни с нашего, ни с параллели никто не пошёл наверх, все в фойе толпились, у раздевалки — ждали. Прынц изловил у входа и, ничего не объясняя, поволок к директрисе. Грубо волок, словно наглый лис жирного зайца, ещё живого такого зайца, предназначенного не столько для пищи, сколько для развлечения и натаскивания подрастающих лисят. Волок сквозь гудящую толпу пацанов в фойе, раздумчиво так волок, не спеша, демонстративно не замечая пинков и ударов. Пинали, разумеется, не Прынца.

У директрисы сидела Финикова мамашка, наша записная общественница-попечительница, и прихлебалки еённые. И Финик тут же, типа президент совета учеников, типа представитель оскорблённых и пострадавших. И началось.

Почему скрывали! Все вправе знать про такое! Типа ведь и в раздевалку мужскую ходил, и в туалет, а для мальчиков это теперь типа моральная травма получается, что на них женщина типа моими глазами смотреть могла и всё такое. Ещё религию приплели, типа оскорбление чувств, типа церковь против, типа бесовщина и так далее. Потом Прынц брызгал слюной вообще несуразно. Наворотил и про терроризм, и про права ребёнка, и про ответственность педагогов. Сам, по-моему, не понял, чего наплёл. И чего требовал. И директриса тоже не особо втянула, зуб даю. Прынц у нас вообще косноязычен.

Ну, слушал, слушал. А потом поднадоело. Сколько можно фигню всякую слушать? Ну и передал вожжи в руки этой. Разгребай, мол, раз такая крутая. Твои, мол, разборки.

Она (то есть мы) встала, спокойненько так подошла к директрисиному столу, повернулась к ней моим задом и вытащила из кармана моего пиджака телефон. Набрала номер и, не обращая внимания на общий визг, в трубочку спокойненько так: доброе утро, Коля, прости беспокойство, это я; да, возникли, да, как ты и предполагал, да, в школе, у директора, ну, передаю.

Вполоборота к директрисе, небрежно этак, протянула ей мобилу. Та, ошалевшим взглядом на нас, мобилу взяла, что-то там ля-ля, потом представилась, начала типа распрягать, а потом вдруг осеклась, отвисла челюстью, и встала по стойке смирно.

Серьёзно!

Не вру! Вот так вот вся ажнак и вытянулась, словно её за уши кто к потолку вздёрнул! Только в кино раньше такое и видел.

Дослушала. Выбежала из-за стола на полусогнутых, телефончик нам чуть не с поклоном возвратила. Тут уже все они просекли, что что-то пошло не так, замолчали, даже не шушукались. Пялились только, пропустить чё важное боялись. В общем, директриса попечителей выперла из кабинета, а Прынца отправила бить в набат, всех учителей на срочный педсовет. Нам стульчик подвинули, посидите пожалуйста, дорогие, сейчас все соберутся.

Ну, не через пять, допустим, а минут через десять таки собрались. Почти все учителя нашей параллели, полным сбором. Стульев не хватило, Прынц, к примеру, стоял, что меня почему-то совсем не огорчало.

А ещё через пять минут в кабинет без стука вошёл дядька в странной форме, штаны с лампасами. Генерал, что ли, какой-то? Директриса к нему, прямо воркует. Дядька на её воркование ноль эмоций, уселся на директрисино место. И сурово так: дорогие педагоги, простите, но ребёнка (это он про нас, значит) лучше отправим на урок, разговор не для детских ушей.

Ну и выперли нас. Эта руль вернула, словно не при делах. Ну и ладно.

Конечно, пошёл не на урок, а в буфет. Биологиня тоже на педсовете, какой урок?

Каким взглядом нас провожал несчастный Прынц!

Это видеть надо было. Взгляд лисы, у которой из-под самого носа увели вкусного жирного зайца, буквально из пасти выдернули… или даже нет — не просто выдернули. Вкусный и жирный заяц уходит сам. Спокойно так. Лениво даже. Предварительно ещё и настучав по рыжему наглому хлебальнику.

Двери в директрисин кабинет подпирали двое крутых таких мужиков в строгих костюмах, ещё один крутился в фойе. Потащился за нами в буфет, и как-то так получилось, что никто из гневной толпы оскорблённых и униженных, нас там поджидающих, так и не решился приблизиться. Шушукались в отдалении. А потом как-то так незаметненько повспоминали, что у всех у них срочные дела имеются.

К концу первого урока толпа окончательно рассосалась. Генерал уехал, и наш завуч с ним. Педсовет закончился. Директриса прибежала, затараторила, типа вот вам магнитная ключ-карта от учительского сортира, поймите правильно, простите за возникшее недопонимание, толерантность наше всё, а политкорректность ещё форевее, и если вдруг где-что-кто не то что-как — сразу типа к ней, она разберётся, она ведь завсегда со всем уважение. Типа защитит незамедлительно.

Эта ей ничего не сказала, кивала просто. Но эмоциональный шмон — его ведь только посторонние не ощущают. Изнутри когда и так близко — фиг ведь чё скроешь, давно убедился. Вот и сейчас. Она губы в улыбку растягивала аж до онемения, кивала, да. А на самом деле… Ей противно было. Так противно, что аж затошнило.

Реально, чуть не вывернуло. Хорошо, что не успел ничего в буфете слопать. В общем, эта пообещала, что в мужской раздевалке буду её отключать. Ага! Типа до того не отключал. Типа, когда на очко или по малой — не отключал! Типа дурак или вообще изврат. Тьфу на них.

А следующим уроком выпала как раз физра.

Физра — и так самая скверная скверность в и без того довольно скверном среднем образовании. Полагаю, пацаны со мной не согласятся. Для большинства наших физкультура — не только возможность погонять мячик и поглазеть на одноклассниц в трусах и топиках, это ещё и сорок пять минут бесплатного цирка.

Ну да, жирный клоун кулем на турнике — это смешно, верхом на козле — ещё смешнее. Иногда — полный ржач, к примеру, как с порванным батутом. И можно потом рассказывать долго, красочно и взахлёб. И плевать, что на самом деле всё совсем иначе было, и меня там и близко… плевать. Всем. Мне первому. Потому что смешно. А смешно — это правильно, это полезно. Когда смеются — бьют не так сильно.

В раздевалке, разумеется, ждали. Как обычно. Вернее, не как обычно. И пофиг им все педсоветы…

— Смотрите-ка, кто пришла! А ты дверью не ошиблась? С сиськами — дальше по коридору!

Это Славка. Вроде неплохой пацан этот Славка, в младших классах мы даже типа дружили. Пока кто-то не сказал, что общаться с жирным уродом может только такой же урод, и тоже скоро разжиреет.

Улыбаюсь как можно более жалко, привычно втягиваю голову в плечи, пытаюсь протиснуться в щель слегка приоткрытой двери. Сразу за дверью обычно получаю пару затрещин или пинок под зад, если поспешить — часть ударов пройдёт по касательной. Обычно при этом ойкаю, взвизгиваю и стараюсь семенить как можно более нелепо, чтобы они начали ржать. Когда ржут, бьют не так сильно, а часто и вообще не бьют. И Славка ещё пару гадостей скажет, про сиськи или про жопу — от этих слов их всегда на ржач пробирает. Славка — он всё же хороший парень. Хотя и слабый.

Но на этот раз всё иначе…

— Вали к остальным бабам, Вовесса!

Никто из них даже и не думал переодеваться — столпились у самой двери, перекрыли проход.

— Вали-вали, и извращенку свою забирай!

Блин. Язык мой, блин, болтун-находка, никому никогда нельзя доверять… Ведь знал же, знал! На тортик купился. А им теперь — новое развлечение, они ещё долго будут так. Пока не надоест и это. Не бежать же к директрисе, в самом-то деле!

Выпихнули. Держат дверь. По уму следовало махнуть рукой и дождаться в буфете начала урока, когда Прынц всех погонит в зал. Разумеется, опоздание, разумеется, наказание, то бишь типа пятьдесят отжиманий на кулачках. Кто не может отжаться ни разу, половину урока лежит на пузе в углу: удобная мишень для мячей и якобы случайных пинков.

Но вместо этого пнул ногой в дверь и пошёл прочь из школы… Дважды глупо, мог и в библиотеке отсидеться, соврать, что освобождён. Дурачок, обурел от утреннего торжества над директрисой. Может быть и так, просто вдруг опротивело всё. Надоело. Нет, ну правда — сколько же можно?

На крыльце курила компашка Бороды. Внаглую так, прямо под камерой, причём дорогущую натурель с тягучими дымными струйками, липкими даже на вид и долго не рассасывающимися — такое у нас себе лишь Жорик и позволяет. Стоило выйти, обступили кружочком, радостно гогоча и загораживая от наблюдателей, повели за школу.

Можно было заорать. Начать отбиваться. Прямо тут, под недремлющим оком и всё такое.

Ага-ага.

Секьюрити (если на месте и не спит) вылетает из своей будки, призывает дебоширов к порядку, записывает фамилии…

Та-дам!

Вовка-стукач.

Впрочем, поздно уже, момент упущен. Мы за углом, в узком тупике между глухой стеной школы и её же забором. Камер тут нет, все это знают и бегают на разборки и на покурить недозволенное. Не все же такие наглые, как Борода и его компашка.

А главное паскудство — ведь с самого начала выпустил эту из подсознанки, куда загнал было перед физрой: по её милости страдаем, вот пусть и расхлёбывает. Опять же — агент, всякие хитрости знает, наверняка может всех этих уродов одной моей левой, вот пусть и покажет на деле приёмчики, о которых столько распиналась. Но эта стерва и пальцем не шевельнула, пока нас тащили. Блин, мне даже захотелось, чтобы избили, чтобы и ей ощутить, ей ведь тоже больно, когда нас бьют! Наверняка больно. А, главное — непрестижно. Негламурно с побитой морденью ходить. Неприлично.

Ненавижу!

Но обошлось, ни разу не ударили. Так, дымом в лицо, у натурели очень противный дым, куда там обычным электронным. К стенке притиснули (мажется стенка, пиджак придётся чистить). Ну и погнусавили в своё удовольствие всяко-разного:

— Ты всегда был бабой, а теперь окончательно сдал своё тело напрокат какой-то старой шлюхе! Это ведь ты там сейчас, да? Прячешься там, да? Что мы делаем со старыми шлюхами, которые прячутся в жирных уродах? Мы их наказываем! Правда, ребята? По-мужски. Тебе ведь этого хочется, правда? Чё лыбишься, курва?

Самое смешное, что как раз таки и не лыбился. Всё пытался выдавить угодливо-жалкую улыбочку, которая всегда помогала побыстрее отделаться. И не мог. Не получалось. Страшно не было, только противно. До тошноты. Скулы сводило, словно от оскомины, и вместо тщательно отрепетированной жалкой улыбочки выходил какой-то кривой оскал.

И тут моя стерва моею же рукой снова достаёт из нашего кармана телефон. Медленно так достаёт. В вестернах шерифы таким плавным тягучим движением тянут из кобуры свой верный кольт. На этот раз мобила включена уже, и не просто, а на трансляцию в сеть, мигает призывненько иконкою подтверждения — запись идет прямо на сервер, беспарольно для всех желающих.

И вот достаёт она эту мобилу, даёт полюбоваться иконкой всей этой шобле, чтобы прониклись, и наводит, значит, на них камеру, с нехорошей такой ухмылочкой (чувствую, как растягиваются губы). Словно прицеливается. И говорит сладким-сладким таким голосочком, аж обзавидовался и подумал, что надо будет обязательно засейвить да скопипастить на будущее:

— Ай-яй-яй, Георгий Вячеславович… Вам ведь на той неделе восемнадцать стукнуло, да? Ню-ню. Сексуальные домогательства, да к тому же приставание к несовершеннолетнему, с отягчающими, в публичном месте, где могут быть дети, да ещё при свидетелях… Паскуднейшая статья, Георгий Вячеславович, препаскуднейшая, я бы даже сказала…

Как-то они сразу поуспокоились. Руки отдёрнули, словно мы заразные. Отшатнулись даже, разом все этак. Сказали только что-то в том смысле, что вали, мол, отсюда. И побыстрее. Даже под зад напоследок не пнули.

Всё же иногда и от неё польза бывает, от этой.

* * *

88-е сутки. Отчёт арендатора

Иногда сама себе дивлюсь… Нафига мне всё это? Три месяца позади, осталось почти столько же, ну, чуть больше, и — прости-прощай, мой случайный друг Вовка, мы странно встретились и странно разойдёмся. Живи как хочешь, парься сам со своими траблами, у меня и собственных выше крыши. Так нет же — лезу чего-то, суечусь, дурью маюсь… И нечего валить на профессиональный долг врача, я тут не врач, а пациент, так что скорее уж профессиональная деформация, ей на статусы фиолетово. Или это что-то типа мыслеотчёта, которого, возможно, оказалось недостаточно для того, чтобы полностью загрузить моё слишком деятельное сознание? Привычка сначала прыгать, а думать после — скверный помощник, когда прыгать нечем.

И особенно скверно приходится, когда исчезают внешние проблемы и остаются только внутренние…

После того, как шеф навестил школу, со всеми учителями у нас отношения просто замечательные, нечто вроде улыбчивого и сверх меры деликатного нейтралитета, даже Хамлет не рискует нам досаждать, ему, похоже, очень доходчиво объяснили всю неверность его изначального поведения. И значить такое может только одно — в пушку директорское рыльце, ох и в пушку! Имеются рычаги. Впрочем, чтобы у Конторы — и не было рычагов? Шутить изволите.

Мамаша Финика (вот яблочко от яблоньки!) безуспешно пыталась поднять общественность, грозила раздуть гранд-скандал с привлечением средств массовой информации и православных авторитетов; грозилась даже перевести сынульку в другую школу, подальше от скверны. Ну, со скандалом она погорячилась, кто ж ей даст-то? Журналистов и близко не подпустили, на специальной пресс-конференции объявив суть Проекта делом государственной важности и приравняв любое разглашение подробностей к измене Родине. Вот так просто. Хотите что-то узнать поконкретнее? Пожалуйста, под подписочку и предварительную психоблокировочку. Ах, не хотите… ну и правильно.

Батюшка из ближайшей лавры тоже заглядывал, хороший такой батюшка, уважительный, приглашал на двойную исповедь, но особо не настаивал. О грехах наших тяжких говорил и о том, что Бог-то — он всё видит. Только вот смотрел при этом не на нас, а на финикову мамашу преимущественно. И пальчиком именно что ей грозил, о каре небесной напоминая. Хороший батюшка, правильный; я его на наших конторских корпоративах часто видела, но особо близко не общалась, интересы не совпадали. Да и сейчас желанием не горела, пусть он лучше с финиковой мамашей общается, обоим на пользу. Так что никакого скандала, даже маленького, у неё не получилось раздуть.

С переводом сыночки куда подальше тоже не срослось, хотя я и надеялась. Её отпрыск — типичная гнида из разряда серых кардинальчиков, терпеть таких не могу. Хотя и понимаю, что не права, такие финики тоже нужны — как опарыши. До изобретения пенициллина гноящиеся раны часто засыпали личинками мясных мух, тем самым спасая людей от ампутации или гангрены. Опарыши очень привередливы и питаются исключительно мёртвой плотью, выедая гниль и не давая развиться сепсису. Вот и человеческие опарыши тоже нужны — они вычищают омертвевшие элементы социума, не давая заразе перекинуться на живых и здоровых. Теоретически понимаю, да.

Но когда сталкиваюсь на практике — всегда передёргивает. Больно уж они мерзкие, что те, что эти.

Хоть я и вывернула учинённое Фиником паскудство против него самого, а всё равно противно каждый день наблюдать эту рожу, постно-благостную, липкоулыбчивую и непричёмную. Век бы не видеть. Только о подобном счастии даже мечтать глупо — переведут его, как же! Да чтобы такая мамашка перевела куда свою кровиночку от прикормленных учителей, от общественного председательства, с нагретого-то местечка… Держи карман!

Шеф, конечно, тот ещё засранец. Такими честными глазами смотрел, так искренне каялся — не продумали, мол, сочли общественность более толерантной и подготовленной, простите великодушно, что мы о вас обо всех такого хорошего мнения были. Учтём и больше не будем. Директриса чуть не плакала, не зная, куда от этих извинений глаза прятать. Умеет, зараза. Потому и шеф.

В жизни не поверю, чтобы он — и чего-то там заранее не просчитал. Скорее уж — устроил очередную проверочку, как раз в духе конторы. Причём многоплановую, как всегда. Решили понаблюдать за реакцией неподготовленной аудитории, а заодно протестировать скорость и пути утечки информации. Знаю я их методы. И видела, каким взглядом он Финика с евойной мамашкой оглядел-зафиксировал.

Зуб даю — на Финика уже ведётся досье. Если даже ранее и не было, то с того дня точно завели, взгляд характерный такой был. И через несколько лет неприметный человечек в штатском в самый неподходящий момент сделает Финику предложение, от которого невозможно отказаться. Ну, во всяком случае — таким, как Финик, точно невозможно. Влип наш кардинальчик. Ох, и влип же! Будет теперь честно работать опарышем. Всю жизнь. И почему мне его не жаль?

Что касательно детей… Ну дети — они дети и есть. На некоторых произвела впечатление экскурсия в центр регенерации ЦКБ, лекция в актовом зале, на которую подписали настоящего профессора. Девиц — тех и вообще больше всего впечатлили немногословные атлеты в форме, все из себя такие мужественно-суровые и не реагирующие на наивные ужимки местных лолит — позже я краем уха слышала их междусобойные жалобы. Основная масса, как всегда и везде, побурлила, да и успокоилась. Чтобы назавтра бурлить уже по другому поводу.

Но, опять же, как всегда и везде, по тёмным углам затаились те, для кого травля слабого — что косяк для наркомана. До них пока ещё не дошло, что наш милый Вовочка перестал быть слабейшим звеном. До таких вообще чрезвычайно медленно что-то доходит, очень высока инерция мышления. Масса в любом варианте — штука косная и малоподвижная, социум не исключение. Ничего, я так и предполагала, будем и над этим работать. Рим не за один день и всё такое.

По-прежнему очень надеюсь на хорошую драку с одним из местных лидеров. Она бы всё расставила по своим местам. Жорик разочаровал, оказался то ли умнее, то ли трусливее, чем можно было предположить. На откровенную провокацию не поддаётся, сводит всё к шуточкам и ёрничанью.

Есть в вовочкином классе амбалистый и очень подходящий Гиви, мальчик взрывного темперамента уже в силу происхождения. Его спровоцировать — как два файла. Но именно из-за этого самого происхождения трогать бы как раз и не хотелось — могут приплести разжигание межнациональной розни. Из остальных самый подходящий по внушительности — всё-таки Дыня. Но уж больно он индифферентен, как и все олигофрены. Пойди раскачай такого…

Не теряю надежды. Должно же быть что-то, что выбесит и этого тупого и чересчур добродушного увальня. Психолог я, в конце концов, или кто?! Драка нужна. Хорошая сильная драка. Одна — постоянные стычки с многочисленными бетами мой маленький пока ещё не потянет, выдержка не та. Над этим тоже работаем.

На нас теперь не нападают открыто, нет. Попытка устроить «тёмную» в подвале провалилась: от всплеска адреналина — о! перепуганный бегемот! — Вованиссимо обрёл силы не только вырваться, раскидав нападавших по углам, но и буквально взлететь по двум лестничным пролётам на первый этаж, под защиту цивилизации и камер наблюдения. То нападение было последней открытой попыткой, больше не пробуют.

Остаются пинки из толпы, в которой у всех одинаково невинные лица и невозможно определить обидчика. Удары в спину. Опрокинутый — с извинениями, конечно же — поднос в столовой. Надписи на доске, оскорбительные или угрожающие и — кто бы сомневался! — анонимные. Клей на стуле. Насмешки. Ну, положим, к насмешкам мой толстокожий друг давно адаптировался. Пинки — дело другое. Тем более что и мне тоже больно.

Драка, блин!!!

Одна хорошая драка с безусловной победой! Если не будет мешать — я сумею. Уже сумею, уверена. Эти доморощенные малолетние гоги-жорики — фигня по сравнению с тем, что на нас сенсей по доброте душевной иногда вываливал. Одна хорошая качественная драка — и всё. Парни отстанут. Можно будет разбираться с девочками.

А с ними тоже проблема. В смысле, не такая, как раньше, уже смотрят на Вованчика вполне заинтересованно, хотя дундучок этого и не замечает. Только вот приличной пары как не было, так и нет.

С Раечкой не получилось. Вернее, получилось — но совершенно наоборот. Раечка после той прогулки наша с потрохами. Старается подкараулить у турникета, чтобы вместе до класса дойти, замедляет шаг на лестнице, подстраиваясь, то и дело пытается угостить чем-нибудь вкусненьким. Только вот у обалдуя моего к ней ни малейшего интереса. Шарахается, как чёрт от ладана.

Не понимаю — в чём я прокололась? Изначально-то ведь реакция была самая правильная, такое не подделаешь!

Приходится снова заморачиваться ещё и этим, а я уж думала, что хотя бы с личным фронтом развязалась. Ищу. Не сдаюсь. Наверняка где-то они есть — хорошие скромные и симпатичные девочки, которым мой увалень придётся по душе. Он ведь уже почти что и симпатичным становится, что существенно облегчает стоящую перед нами задачу. Они должны где-то быть. Идеальные, словно сферический конь в вакууме. И я должна их найти. Хотя бы одну. А то вот уйду я через три месяца — на кого мужчинку брошу? Бесхозным останется. Непорядок.

Шутки шутками, но его действительно нельзя одного бросать — опять начнёт вздыхать по какой-нибудь Агнессе и заедать горе булочками. Ох уж эта вечная тяга лузеров к законченным стервам! Пороть их некому, что тех, что этих.

* * *

После той знаменательной сцены за школой Жорик сделался приторно вежливым. Не со мной, конечно, со мной он теперь вообще не разговаривает. Обращается исключительно к моей стерве. Но — постоянно, мимо просто так ни разу не пройдёт. Как медом ему! Каждый раз при встречах кланяется ёрнически, кепочку сдёргивает, лыбится:

— Мадам! Моё нижайшее! Приятно наблюдать вас в добром здравии! Вы с каждым днём всё хорошеете и хорошеете!

И свита его хихикает в унисон. Придурки.

Приходится соответствовать.

— А уж как мне приятно наблюдать вас, Георгий Вячеславович, да на свободе! Такие люди — и без охраны! Давеча участковый приходил, я так беспокоилась…

Вот так и развлекаемся.

Что интересно — попадаться он нам навстречу стал гораздо чаще, словно специально старается. Сам-то точно не стараюсь, хожу как ходил. Раньше Жорика неделями мог не встречать, пересекались редко и чаще издаля, а тут почитай чуть ли нет каждый день, да не по разу. Значит — действительно нарочно? Но зачем? Или все это ерунда и просто раньше не замечалось?

Стерву при наших встречах даже не напрягаю, у самого отлично получается. Она не возражает. Вроде как даже прикалывается. Хотя кто их поймёт, этих женщин…

* * *

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЛУНЫ