Драконы красных песков (гет)

— Так ты дракон, — констатировал Верн.

Он провел вдали от Кетес полдня. Бродил по лесу, неожиданно для самого себя потеряв страх заблудиться. Хотелось убежать подальше, убежать от тела в поле, от запаха пороха, от толчка в плечо. Пусть они с Кетесши далеко и от города, и от места сражения с наемниками, Верну всякий раз казалось, будто тело убитого будет лежать за ближайшим деревом.

А дракон — черт с ним, с драконом. Не самое удивительное и пугающее из увиденного здесь. Ну, хорошо, в первую встречу в пещере Верн испугался, как не пугался ни разу в жизни, но теперь крылатое зубастое существо размером с двух лошадей казалось ерундой по сравнению с другим.

С магом, оставшимся лежать в поле. Верн помнил его глаза, в которых застыли звезды. В груди зияла дыра, чуть блестя глянцем в слабом свете ночного неба. Двое других противников тоже лежали мертвыми. Одному Кетесши свернула шею еще в облике человека. Другого разорвал на куски дракон.

Верн бы убежал от всего этого подальше, но до родной Земли — миллионы километров. Так много, если подумать, но так мало, если представить. Он ведь может видеть ее. Прямо на небе. Сияющий шарик рядом с луной. Был бы у него космический корабль, Верн бы им воспользовался, наплевав, что права есть лишь на машину. Но даже такое путешествие казалось ему вариантом получше, чем затея с порталами, подло возникающими то тут, то там. Остается лишь гадать, сколько еще людей провалились в них так же, как Верн. Если Кетесши о них не слышала — ничего не значит. Они могли просто-напросто погибнуть в первые же часы или минуты.

Он запустил пальцы в прохладную глинистую почву огненного цвета. Еще бродя в одиночестве, Верн сумел, наконец, сложить мозаику, оказавшуюся легче задачки для учеников младших классов.

Красный песок, Млечный Путь, когда-то прилетевшие сюда люди. Нелешта — имя Богини мира. А люди называли мир в точности наоборот. Нетрудно догадаться — в честь Бога войны. Верн очутился на чертовом Марсе, и от осознания гудела голова.

Сбежав от Кетесши, оставшись в одиночестве, Верн отбил все костяшки об равнодушную кору сосны. Теперь только пожалел — рука распухла так, что он не мог ей двигать.

Он впервые задумался, сможет ли вернуться, даже если портал распахнется перед ним прямо здесь. Хотелось верить — рядом с семьей, с друзьями, в родном городе и доме он совсем справится. Забудет сказочный мир, легкий, будто флер, будоражащий воображение, и пробивающие его насквозь гнилые пятна — смерть на руках Верна. «Но ведь люди убивают, если приходится», — всё повторял он себе. Полицейские убивают. И Верну пришлось. Только вот заснуть после так и не вышло.

Он мог попасть в плечо. Будь проклята темнота, будь проклят чертов револьвер.

— Очень надеюсь, что на нас больше не нападут, — Верн высказался вслух, будто слова могли влиять на будущее.

Кетесши ничего не ответила. Лишь смотрела большими янтарными глазами из-под чешуйчатых век. Неожиданно человеческими глазами. Животные так не смотрят. Но драконы куда больше, чем животные. Даже когда выглядят вот так.

Хвост драконихи обвивал тело. Она лежала, положив шипастую голову на когтистые лапы-крылья. Верн даже обрадовался шансу рассмотреть ее вблизи. Гибкое тело, крылья как стены палатки. Темно-синяя чешуя, отливающая бронзой.

Как сказала Кетесши, она примет настоящий облик, чтобы быстрее залечить рану от заклятья. Надолго ли — Верн не знал. Мог лишь видеть обожженную плоть на правой лапе, и рана казалась ему жуткой. Мелькнула мысль, что Кетесши не помешало бы побольше пить. И тут же Верн удивился — неужели беспокоится за нее? О той, у которой клыки и зубы. Убивающей врагов со скоростью огромной акулы. Способной, быть может, на что угодно.

Кетес вздохнула и отвернула морду.

— Я рассказывал о своем друге Хэнке? — медленно начал Верн. Сидеть просто так было невыносимо. — Мы познакомились еще в первом классе. Он предложил кинуть кирпич в окно учительской, обещая, что будет весело. А я, как идиот, согласился. В тот день меня отругала учительница по математике, и мне хотелось как-нибудь отомстить.

Плевать, что слова «учительская» Кетес наверняка не знает. На то, что из следующих его рассказов она также половины не поймет, тоже плевать. Они отдохнули совсем немного. Затем, как и обычно, Верн поплелся чуть позади Кетес, по пути срывая и глотая неизвестные ягоды, большие и кислые. Он показывал их дракону с немым вопросом, но реакции не следовало. Потому он и счел их съедобными. От мяса давно начало тошнить.

Всю дорогу Верн рассказывал. Неспешно, иногда почти бубня себе под нос. Сам не зная, зачем. Иногда ему казалось, словно он идет по лесу один. Дракон хранил молчание. И больше не походил на человека. Верн узнавал Кетесши заново и мог сказать точно, что не узнает даже половины. Но все равно говорил ей о работе, о первом фотоаппарате, подаренном тетей, рассказывал, как в детстве мечтал сколотить музыкальную группу. Про походы с отцом. Медведя на реке, костры, земные легенды из школьных учебников.

На следующий день, проснувшись голодным и замерзшим, с пересохшим горлом, он увидел перед собой всю ту же драконью тушу, подергивающую кончиком хвоста.

— Нам нужно найти реку, — он посмотрел Кетес в глаза. — Или озеро.

Вода закончилась, от ягод болели зубы. Верн не знал, каково приходится его спутнице, но подозревал, что хуже от воды и чутка еды точно не станет. Добычу Кетесши больше не ловила, бегать за кроликами с ножом по лесу будет глупо. Зато если они набредут на озеро, то рыбу он поймать сможет.

Кетес подняла голову и кивнула, совсем чуть-чуть опустив узкую морду. Но Верн понял ее отлично — все в порядке, они идут правильным путем.

— Знаешь, я могу рассказать тебе о звездах, — проговорил задумчиво Верн, вспоминая не слишком-то широкие познания драконихи в астрономии.

Сам он по предмету в школе получил пятерку и кое-какие интересные подробности вспомнить мог.

Ему показалось, что Кетесши согласилась. Более яро, чем когда-либо. Будто хоть она и не говорила, ее слова долетали до разума. Верн принялся рассказывать. «Интерес» спутницы даже воодушевил его, кислые ягоды придали бодрости, потому говорить получалось энергично и с выражением. Когда рядом послышалось журчание воды, Верн в блаженстве выдохнул. Тут же побежал вперед, спеша напиться. В теплой чистой речке тот тут, то там мелькали цветастые рыбки. Наверняка, подальше улов будет крупным. Верн сам не заметил, как разделся до трусов, оставляя одежду на берегу, и нырнул. Коснулся руками мягкого дна. Золотистым песком, не обращая внимания на боль, оттер с кожи грязь. Позади тяжело плюхнулся в воду дракон. Верн обернулся и чуть не рассмеялся во весь голос, видя, как Кетесши, фыркая, бродит по воде, то склоняя к самой глади голову, то встряхивая крыльями. Яркие брызги заставляли сиять воздух.

Он быстро прополоскал одежду и натянул мокрой. День выдался теплым. Реку не скрывали от солнца темные сосны. Лес замер в паре метров, но словно находился намного дальше.

Верн сорвал с куста гибкую ветку, показавшуюся ему наиболее крепкой. Вместо лески приспособил шнурок, нашел небольшой камешек для грузила и нарыл червей. Все как дома. Рыба здесь наверняка непуганая. Вместо крючка и пуговица сойдет. Верн полюбовался на свое инвалидное творение. Кетесши, свернувшаяся калачиком на берегу, будто бы засмеялась.

— Ничего смешного! — возмутился он на автомате, пусть ни смеха, ни насмешек не слышал.

Снова ощущение разговора, словно ведущегося не вслух, но слышного так же хорошо. И даже более понятно, чем тяжелые медленные слова. — Вот увидишь, все у меня получится.

Часа через полтора он бросил на землю штук десять рыбин — надутых, серовато-розовых. Среди них затесалась пара змеевидных существ с плавниками. Они так и плыли за приманкой целой стаей. Верн почти от них отбивался. Он опомниться не успел, как Кетесши проглотила почти всю рыбу, задрав кверху морду. На земле остались лежать самая мелкая из толстых рыбешка и тощий «угорь», как их про себя назвал Верн.

— Всегда пожалуйста, — пробормотал он.

«Спасибо», — почти отчетливо пронеслось в мыслях.

Толстая чешуя рыб затвердевала при жарке и лопалась, будто кожура у семечек. Зато мясо походило на мясо креветок — мягкое и нежное. «Угорь», правда, еле жевался, а кости приходилось все время выплевывать. Но Верн с жадностью съел и его. Неизвестно, как дальше пойдут дела с пропитанием.

Выкинув кости и потушив оставшиеся тлевшие угольки, он взглянул на дракона. Посмотрел на крупный ожог на правой лапе. Кетесши ходила, прихрамывая. Наверняка, и летать не может.

— Здесь растут какие-нибудь травы, которые могли бы помочь в заживлении? — отчего-то Верн не сомневался, что если Кетес ответит — он поймет.

Дракониха мотнула головой. Не отрицательно, а больше с пренебрежением. Без всяких листочков обойдется, она все же дракон, а это — жалкий ожог. Возмущение дошло до Верна совершенно четко.

— Но ты не можешь летать и добывать себе пищу, — парировал Верн, хмурясь.

Кончик хвоста принялся раздраженно бить по песку. Раздражение дракона кололо кожу иглами. Кетесши упрямо молчала.

«Большие с пушком листы. Растут у самого основания деревьев. Обратная сторона белая», — неохотно произнесенные слова появились в голове. Верн тут же вскочил, улыбаясь и глядя Кетес в глаза.

— Я принесу.

Нужные травы нашлись быстро. Будто бы вместе со словами Кетес передала и образ. Стоило Верну увидеть большие молочно-зеленые листы, как он тут же их узнал. Нарвал побольше, примерно рассчитав в уме обхват драконьей лапы. Спустя минут десять он аккуратно накладывал промытые части растений на ожог. Кетесши не дергалась, даже не порыкивала. Верн закрепил повязку с помощью своего плаща.

— Вот и все, — он развалился на теплом песке. Одежда отлипла от кожи и почти высохла. Пахло дымом костра, а мягкий аромат рыбы щекотал ноздри. Хотя Верну казалось, еще немного — и есть мясо он больше не сможет. Никогда не думал, что будет мечтать об обычном хлебе.

— Знаешь, не подозревал даже, что буду считать Землю красивой, — медленно проговорил Верн. — То есть на ней полно красивого — дома, цветы, небо, картины там, скульптуры. Но сейчас я скучаю даже по дорожной пыли и загазованному воздуху. Я говорил, что почва у нас коричневая? Совсем не как у вас. Цветы маленькие, деревья тоже.

«Покажи мне», — раздалась настойчивая громкая просьба.

— Как? — Верн давно перестал думать, как выглядит со стороны, разговаривая сам с собой рядом с огромным драконом.

«Подойди».

Он встал, отряхивая песок и потягиваясь, и медленно подошел к Кетес. Та подняла гибкую мускулистую шею. Темно-синяя чешуя блестела после речной воды. Бронзовое напыление в свете солнца горело золотом. Верну захотелось положить руку на большую узкую морду. Провести по грубой чешуе. Он успел отругать себя, как вдруг понял — именно этого Кетесши от него и хочет. Снова на границе сознания возникли чужие слова. Знание пришло в одну секунду. Нужно всего лишь коснуться рукой ее головы. Положить ладонь над янтарными глазами, между двумя небольшими гребнями, под которыми прятались уши.

Верн коснулся шершавой чешуи. Закрыл глаза. Представил.

Шумные мегаполисы. Гудящие дороги. Или пустые — как та, по которой ехал в Сейнт-Эльмо Верн. Ветер разносит пыль во все стороны, пачкая придорожную траву, а вокруг ничего кроме бесконечных лугов.

«Я тоже хочу увидеть, — мысленно попросил Верн. — Покажи мне свой мир».

Сначала он словно провалился в пропасть. Резко вздохнул, не чувствуя под собой пола. Ощущения захватили с головой, песчаный берег и река исчезли. Лишь спустя пару секунд Верн осознал — что Кетесши показывает ему мир так, как привыкла видеть сама. С высоты полета.

Он увидел Потайной Лес. Кажущийся бесконечным и похожим на лужу нефти или темную бездну. За ним тянулись зеленые поля, засеянные пшеницей и подсолнухами. Совсем как на Земле. Работающие внизу люди поднимали кверху головы, когда их накрывало крылатой тенью. Тыкали пальцами в небо и восклицали. Верн увидел и пустыни, где Кетесши будто и не бывала даже, но кто-то передал ей знание о них, как сейчас она передает ему. Красные барханы горели огнем. Жаркий ветер поднимал песок до неба, но сильные крылья пробивались сквозь бурю. Картина сменилась. Горы. Такие красные, будто из них течет магма. Ветер обтекал мощное тело, крылья скользили сквозь него легко, будто коньки по льду. Верн словно сам управлял ветром. Притяжение проиграло ему.

— Потрясающе! — вырвалось у него, когда он открыл глаза.

Кетесши лишь, прищурившись, склонила голову.

Верн опустился на песок рядом с драконом и осторожно прислонился к твердому чешуйчатому боку. Теплому, как батарея. Связь, возникшая между ними в последние молчаливые дни, словно враз стала крепче. И Верн потерял всякое желание вообще вставать и делать что-то. Рыбалка измотала его, купание в чистой воде расслабило. Наполовину бессонная ночь постепенно брала свое. Всего на секунду он закрыл глаза, и веки тут же стали неподъемными.

Снились ему расплывающиеся огромные леса Марса и гудящие корабли тех, кто прилетал с Земли. Корабли были огромны, размером с гору. И драконы почему-то от них не отставали. Верн подумал, не собираются ли они устроить сражение? От красной пустыни исходил жар, будто Верн стоял возле печки. Иногда печка вздыхала и фыркала.

Родная Земля не снилась ему впервые.

Он открыл глаза и увидел поблескивающую в свете звезд воду. Пахло костром. Прохладный ночной ветер обдувал лицо. Верн больше не сидел, прислонившись к дракону, а лежал на земле. Он поднялся и огляделся, тут же замечая знакомую девичью фигурку совсем рядом. Правда, теперь она стала тоньше и будто беззащитнее. «На ней же больше нет плаща», — вспомнил Верн одежду, пошедшую на бинт для дракона. Но приглядевшись плохо видевшими спросонья, да еще и в темноте, глазами, он понял, что насчет беззащитности ошибся. А еще осознал, почему же Кетесши скрывала тело под плащом. Он увидел чешую, покрывающую ее тело на руках, груди, животе. Где-то проступала обычная человеческая кожа, но она мягко сливалась с драконьей, будто их смешали аккуратными мазками. Топ, скрывающий грудь, и сам походил на чешую — кожаный, состоящий из тонких ремешков. И до самых лодыжек тянулись просторные бриджи из тонкой ткани. Облик спутницы нисколько Верна не удивил. Даже когда он заметил черные острые когти на руках. Это для обычной девушки было странным ходить босиком и есть сырых кроликов. А девушке-дракону можно и с чешуей, покрывающей полтела, ходить.

— Тебе стало лучше? — он уселся напротив нее. Кетесши кивнула.

— Почти прошло. Даже шрама не останется.

Она посмотрела на пылающий костер и замолчала на время, показавшееся вечностью. Спать Верну больше не хотелось. Когда он заметил, что Кетес снова смотрит на него, она улыбалась.

— А ты все же странный. Из мира без магии, но дракона не боишься. Я-то думала, убежишь.

— Да ладно, — он почти обиделся. — Ты совсем не страшная.

— Ну, в пещере-то точно было страшно, — хмыкнула она.

— Тогда я тебя не знал.

— Теперь знаешь? — она приподняла бровь. — Какой самоуверенный. Когда я показывала тебе Нелешту в своем разуме, я соприкоснулась с твоим. И случайно увидела…

— Нет, дай мне это сказать, — прервал ее Верн, прекрасно зная, что Кетесши нашла в глубине его мыслей.

То, как ему хотелось, чтобы рука Кетес коснулась его кожи. Даже такая, как сейчас — когтистая и покрытая чешуей. Верн сам обхватил ее запястье. Сухая твердая чешуя мягко царапнула ладонь.

— Тогда… — Кетесши задумчиво замолкла. — Я не совсем поняла. У драконов этого нет, точнее, случается, но редко. Обычно мы образуем пары лишь для продолжения рода. Редко дракон может полюбить того, с кем у него не может быть потомства. Я никогда не понимала, как такое вообще возможно. Но потом увидела внутри твоих мыслей то, что ты чувствуешь. И сказала тебе о том же самом. Ты помнишь?

— Помню, — произнес Верн, разжимая ладонь. Вспомнил он лишь сейчас. И снова не слова. Легкое ощущение теплоты. Так похожее на то, когда Кетесши показывала ему полет.

Она подалась к нему, крепко прижалась, кладя голову на плечо и обхватывая руками. Верн вспомнил. Это она показывала ему тоже. Ее сородичи переплетают шеи вместо поцелуя, выказывая наивысшее по силе чувство — любовь. Будто создают вечный замок. Он провел губами по ее шее, вдыхая запах травы и огня. Шершавая чешуя казалась разновидностью доспехов из кожи, плотно соединенных с телом. Права ли Кетесши — и это любовь? Если нет, тогда он будет чувствовать себя просто отвратительно. Для бойкой драконихи Кетес казалась слишком наивной. Или же проницательной. Верн кинул взгляд на небо. Мысль о возвращении домой впервые отозвалась больным уколом.

— Рука почти прошла, — объявила ему Кетес на следующее утро. На губах витала легкая улыбка. — Думаю, мы сможем полететь.

— То есть? — оторопело уставился на нее Верн.

— Летать намного быстрее, чем ходить пешком, — она склонила голову набок и поглядела на него так, будто разъясняла что-то как маленькому.

— Я понял, — быстро проговорил он. — Ты предлагаешь мне сесть на тебя и полететь?

— Тебе нечего бояться, — она положила руки ему на плечи. — Не упадешь.

— Да я не… — Верн не знал, что сказать. Летать он не боялся, хотя и не знал, каково это — лететь на драконьей спине. Да этого никто в его мире не знал, черт возьми! В голове пронеслись полузабытые, словно из сна, ощущения — ветер, невесомость, сильные крылья.

— Так что? — Кетесши вскинула бровь. Она будто заранее знала, каков будет ответ.

— Да, конечно, да, — сердце заколотилось быстрее. Верн отошел на пару шагов, чувствуя — сейчас произойдет очередное нечто, чего он еще не видел во всем великолепии. Лишь тогда, в темноте, когда смог разглядеть лишь сверкание янтарных глаз, да огромный силуэт крылатого зверя.

Глаза Кетесши засияли. Сверкнули, словно искры, и она чуть прогнулась в спине, тут же окутываемая дымкой. Знакомый ток прошел по позвоночнику Верна. Ударил словно живительный разряд. Снова магия. Мгновение — и фигура Кетес исчезла. Темный, кажущийся плотным, туман исказился, будто капля чернил, упавшая в воду, вытянулся вверх. И спустя секунду Верн смог увидеть распахивающиеся крылья, гибкую шею. Туман развеялся, и с шумом перед ним опустился дракон. Верн подошел к Кетес, услужливо опустившей перед ним шею. Неуклюже вскарабкался на застывшую как изваяние дракониху. Когда он уселся удобно, она встряхнула головой и разогнула лапы. Точно, надо же за что-то держаться! Судорожно соображая, Верн прижался грудью к небольшому гребню, тянущемуся от лопаток и до самой головы, и крепко обхватил шею руками. Тяжелое тело дракона взмыло ввысь в одну минуту. Крылья распахнулись подобно огромным веерам. Верн расширенными глазами смотрел на удаляющуюся землю под собой. Потайной Лес снова стал для него лишь темным пятном, так же, как в воспоминаниях, которые Кетес показывала ему. Ветер ударил в лицо и проник под плащ. Распрямиться бы ему навстречу и что-нибудь прокричать. Мир распростёрся внизу как на ладони, хотя взлетели они не так уж высоко. Мир Бога войны и Богини мира. Разве мог когда-нибудь Верн предположить, что он будет так прекрасен?

Лес всё тянулся и тянулся под ними. Наконец, впереди, будто полоской золота, зажглись поля. Кетес нырнула вновь в широкие кроны и опустилась на небольшую поляну. Верн еле разогнулся и обнаружил, что у него затекли руки, ноги и шея. Слезая с шеи дракона, он пару раз охнул как старик.

— Дальше пешком, да? — прохрипел он, прыгая на месте и разминая мускулы.

— Ага, — пока он с усилием двигал конечностями, кажущимися ссохшимися палками, Кетес успела мягко опуститься на траву в человеческом обличье. Рука ее правда почти зажила — темная чешуя выглядела лишь слегка поврежденной. Будто ее примяли и испачкали углем. Чешуя…

— Надеюсь, ты не собралась так идти в город, — усмехнулся Верн, стягивая плащ. — На, держи.

Следом он снял кобуру. Вряд ли здесь всем подряд разрешено носить оружие. Он еще не сталкивался с местными законами, но подозревал, что те так же строги, как и на Земле.

Кетесши укуталась в ткань по самый подбородок. Верн подошел к ней и обхватил за плечи, прижимая.

— Ты чего? — она дернулась, но явно не злилась.

— Просто ты выглядишь забавно, — он не сдержал улыбки. Кетесши немного неуверенно улыбнулась вслед за ним. Провела когтистой рукой по щеке.

— Что ты скрываешь? — она прищурилась.

— С чего ты взяла, что я что-то скрываю? — он поднял брови. Знать бы, что значит в понимании Кетес «скрывать что-то».

— Когда мы летели, я ощутила… — она подняла глаза к небу, разыскивая правильные слова. — Что ты словно расстроен чем-то. Но мы скоро доберемся до Вилорстоуна. Тогда ты, наверное, отправишься домой. Если тот маг не умер, конечно. — Она призадумалась. — Но он вроде бы был не так стар в нашу последнюю встречу.

— Я просто… — он запнулся, — Устал. — Верн попытался улыбнуться. Он хотел поцеловать Кетес, но вспомнил, что ей человеческие нежности не по нраву, потому лишь приобнял. — Долго там до Вилорстоуна?

— Осталось совсем немного, — она прижалась к его плечу и потянула вперед за рукав толстовки.