Принц (гет)

Огни города мерцают — он подернут золотистым, мраморным оттенком смущения юности. Сияние солнца, а затем и луны заливает запутанные, вьющиеся друг вокруг друга улочки в бесконечном раздолье лагуны. Свет щедро показывается из окон, отскакивает от ламп гондольеров, от купален, домов и множества лиц, одаряя их мягким теплом.

Огни города гаснут — темные, темные тени кроются в потайных углах пьяццы, трутся о высокие башни церквей с любовью и грацией кошки. Облака собираются вместе в ночи, погружая город в эту чернильную дремоту и обращая каналы в чернеющие ленты, кружащие подле зданий.

В первом луче солнца — улыбка лагуны, смех и музыка, огонек горячей первой любви. В наступающих сумерках — быстрые и коварные, лезвия города, готовые без промедления вонзиться в чьи-нибудь ребра.

Мастеру Снейпу все это известно, и он выглядывает из тени, наблюдая, как люди снуют в солнечном свете. Ему помнится непривычный ребенку бешеный бег сердца и уроки, что ему довелось познать в полумраке, много-много лет назад. Он подставляет лицо овевающему улицы ветру, побуждающему огни фонарей дрожать, а тени пускаться в пляс. Думается ему, скоро настанет время научить этим урокам кого-нибудь еще.

* * *

Но пока что с вас достаточно, а вот и секрет: пусть ненависть жестока, но любовь — вдвойне.

* * *

— Сосредоточтесь! — ворчит мастер Снейп, посылая в Дафну жалящее проклятье, и она едва уворачивается, сжимает зубы от разочарования и всеми силами пытается обрести контроль.

Такой она была весь день — не в силах думать и двигаться, сидящая и смотрящая в пустоту, в неизвестность лежащего пред ней будущего. Непрошеной ласточкой, словно только и ждавшей, как бы залететь в окно, воспоминание об одной темной ночи всплывает в ее сознании.

«Возможно, следующим я обкраду твоего отца...»

— Леди Гринграсс, — мастер Снейп говорит убийственно мягко, и когда она поднимает взгляд, он смотрит на нее с нечитаемым выражением темных глаз. Тьма сопровождает его всюду, но не наделяет ни снисходительной торжественностью священников, ни хвастливым высокомерием министерских чинуш. Она вьется вокруг него, словно масло, пролитое в воду, лишь следует за ним, никогда не вторгаясь за рамки дозволенного...

— Миледи, — повторяет он с ноткой нетерпения в голосе. — Если вы не будете уделять внимание уроку, тогда нам придется...

— Почему вы не сказали? — перебивает Дафна, удивляя сама себя, а на лице мастера Снейпа — изумление вперемешку с раздражением, которое тотчас же пропадает, скрытое маской.

— Не сказал что? — тихо спрашивает он, и Дафна сжимает зубы, поддаваясь той упрямости, которая, пусть они обе никогда этого и не признают, роднит ее с Асторией.

— Что он будет там прошлой ночью.

Дафну поджидало бы разочарование, ожидай она хоть какой бы то ни было эмоции на его лице, но к тому времени она знает мастера Снейпа достаточно — она знает, что если он позволил ей удивить его однажды, то больше этого не допустит.

Он внимательно оглядывает ее, и в изгибе рта видна решимость. После стольких лет она читает его лицо так же хорошо, как лицо своего отца, пусть маска мастера Снейпа пуста и полна прохладной невозмутимости, тогда как Гиперион прячет свои мысли за мягкой выверенной улыбкой.

— Даже если бы я знал, о ком вы говорите, — медленно произносит мастер Снейп, — почему вы думаете, что я стал бы заниматься мелкими детскими интригами?

В ответ Дафна лишь смотрит, смущенная и очень, очень злая. Крошечный огонек свечи в канделябре мигает, а сама стена издает скрипящий стон, поддаваясь влиянию магии. И мастер Снейп выдерживает ее взгляд, ожидая, когда она отступит. Тогда она понимает: это лишь еще один танец, обмен информацией, раскрытие секретов.

С неожиданной, несомненной ясностью она осознает, что сегодняшний урок о том, как много стоит рассказывать даже тем, кому доверяешь безгранично. И, конечно, о том, как много информации они готовы предложить взамен.

Владей своими секретами, будто ножом...

— Потому что вы славитесь тем, что вам известно все, — очень мягко отвечает Дафна, словно пытаясь подцепить его на крючок. — Все-таки, не попав в руки Министерства, Гарри Поттер бесспорно угодил в ваши.

— Мои? — бормочет мастер Снейп, едва заметно приподнимая уголок рта — насмехаясь. — Вынужден уверить вас, леди Гринграсс, Гарри Поттер абсолютно точно не подчиняется мне, — и в голосе теперь лишь вежливый интерес и сухое удовольствие, которое он даже не утруждается скрыть. — Что привело вас к такому выводу?

«Ты совершила ошибку, — на самом деле имеет в виду он. — Рассказала слишком много, слишком рано».

Дафна вздыхает и откидывает волосы прочь.

— Давно исчезнувший сын и наследник рода Поттеров неожиданно появляется ограбить личный кабинет лорда Малфоя, — говорит она, а сердцебиение ускоряется при мысли, при воспоминании о той маленькой комнате и о том, как Гарри наполнял ее своей магией. — Разве вам не интересно? — мастер Снейп молчит, и она продолжает: — Узнай я чуть раньше, что мне придется покинуть танцы и пойти разбираться с нагрянувшим в дом моего суженого вором, мое появление там принесло бы куда больше пользы.

Удовольствие в глазах мастера Снейпа быстро гаснет, а губы кривятся в откровенном неодобрении.

— Мальчишка безнадежно безрассуден, — резко произносит он. — Даже хуже, чем его отец, — он снова кривится, и Дафна с приятным удивлением осознает, что кое-что все-таки способно пробить невозмутимую маску мастера Снейпа. С языка едва не срывается глупый вопрос о его неприязни к Гарри, но он поворачивается и награждает ее проницательным взглядом. — Он нашел то, что искал?

«Я никоим образом не могу уйти с пустыми руками...»

Дафна демонстративно задирает подбородок, всеми силами стараясь не краснеть.

— Как мне кажется, ограбить лорда Малфоя оказалось для него куда более сложным делом, чем он представлял, — говорит она четко и самоуверенно, оставляя вопрос без ответа, и никак не может заставить себя посмотреть мастеру Снейпу в глаза.

«Я получил то, зачем пришел...», — усмехается Гарри в ее голове.

Следующий миг тишины мастер Снейп оглядывает ее и в итоге сужает глаза.

— Мне видится странным, — бормочет он, — что мисс Грейнджер не пришла. Куда бы Поттер ни собрался, она по обыкновению следует за ним.

Дафна помнит, как Гермиона поразилась, едва увидев Драко, как уверенно она вложила свою ладонь в его — и, не в силах скрыть удивление, неосознанно встречается взглядом с мастером Снейпом, а потом уже не может отвернуться. И не впервые ей отчего-то кажется, что эти черные глаза глядят ей прямо в душу, видят все ее мысли насквозь.

— Леди Гринграсс? — давит мастер Снейп, и слова его едва поддернуты ноткой нетерпения.

— Она пришла... — начинает Дафна и ловит вспышку чего-то в его взгляде. Замолчав, она вспоминает сказанные им слова.

Она по обыкновению следует за ним.

— Вам и так известно, что она пришла, — тихо произносит Дафна. — Вы знаете Гермиону, значит, вы, должно быть... вы послали...

— Уверяю вас, миледи, — в голосе мастера Снейпа предупреждение, а в следующих словах, Дафна знает, в них — урок: — Крайне неосмотрительно было бы предполагать, что я знаю хоть что-нибудь о действиях Поттера и его друзей, и более того — уличать меня в наставлении их на воровство у одного из важнейших персон города.

Догадки, догадки и еще раз догадки.

— Но если не вы... — мастер Снейп поднимает бровь, и Дафна резко замолкает.

— Это вопрос? — настораживающе спокойно шепчет он, и Дафна прикусывает губу в раздумьях.

— Быть может, не вы послали их, — медленно произносит она. — Но вам явно известна причина их визита.

Мастер Снейп смотрит особенно внимательно и в конце концов задает вопрос:

— А вы уверены, что хотите знать?

* * *

Позже вечером Дафна невидящим взглядом смотрит в зеркало и не слышит ничего вокруг, оглушенная стуком собственного сердца. Конечно же она знала, что любому страху, любому недоверию и вороху секретов, окружающих магию, есть причина, но всегда решала не верить этой мысли до сих пор.

«Крестраж, — говорил мастер Снейп, — это предмет, содержащий частичку души создателя, отдельную от тела, который позволяет тому жить так долго, пока существует крестраж».

«Ересь!» — вспоминается Дафне крик священника на одной из воскресных служб и то, как сила его слов всколыхнула умы прихожан. Тогда ей показалось это странным, она не распознала ни яда в голосе, ни ужаса, ослепленная теплом магии внутри себя. Но теперь она знала, отчего священники и просто люди так страшатся магии.

«Душа раскалывается посредством добровольного убийства, и энергия жертвы, теперь попавшая в чужие руки, позволяет создателю крестража поместить часть собственной души в избранный им сосуд...»

«Почему вы рассказываете мне?» — вглядываясь в глаза мастера Снейпа с абсолютным ужасом, спрашивала Дафна.

«Потому что Притворщик совершил это, — холодно и так, так безжалостно отвечал он. — Не раз, не два, а семь, и потому мы знаем точно, что когда-нибудь он вернется, и лишь мальчишка способен оградить нас от беды».

«Гарри? — Дафна не сумела скрыть удивление. — Но почему Гарри?»

Мастер Снейп невольно сделал шаг назад, скрывая лицо в тени, но на мгновение она рассмотрела в глубине его взгляда бесконечную скорбь.

«Потому что его мать отдала жизнь ради него, — легко ответил он. — Любовь, леди Гринграсс, — магия страшнее, чем сама смерть».

Сама того не замечая, Дафна затаивает дыхание, припоминая разговор, и резко вскакивает на ноги, невольно роняя гребешок, и отчаянно срывает с корсета все ленты. Злость разгорается в ней подобно пожару, и она вдруг скучает по объятьям Гарри, по его губам и чувствует, как ту злость медленно заволакивает страх, абсолютный ужас от мысли, на что в самом деле способна магия.

«В Министерстве отказываются верить, что Притворщик вернется, они готовы учить юных волшебников лишь тому, что удобно им. Будь как они хотят, к возвращению Притворщика не осталось бы ни единого мага, способного сражаться, — во взгляде мастера Снейпа зажегся огонек странного, внезапного упорства. — Мы не можем этого допустить».

«Почему я? — прошептала она в ответ. — Почему вы выбрали меня?»

Мастер Снейп не шелохнулся.

«Магия выбрала вас, леди Гринграсс, — просто ответил он. — Это ваша суть».

Но Дафна хранила свою магию в таком строжайшем секрете, что он будто сросся с ней самой и пустил корни; если раскрыть его, выпустить наружу и стать той, кем, по мнению мастера Снейпа, она обязана стать — той, что станет действовать и сражаться, а не будет просто красивой пустышкой — то она наконец сможет быть собой, откупорить свою силу, прежде спрятанную за опущенными глазами и очаровательными улыбками, позволить остальным наконец разглядеть ее.

Глядя обратно в зеркало, Дафна смеется беспомощно и видит лишь куклу, приятную на вид. То же ли представляется всем тем джентльменам при взгляде на нее? Почему так часто их глаза светятся алчным желанием?

Это не она.

Это золото ее волос, такое же, что позвякивает в изысканно украшенных марсупьё, висящих на их ремнях; изгиб губ, точеный, будто самая превосходная гондола. Это плавность ее форм, будто вод самой лагуны. Глаза лазурные будто небеса и кожа чистая и гладкая подобно каррарскому мрамору. Но ее лицо — вся эта красота — лишь маска, и оно стало ею еще в далеком, далеком детстве. Дафна видит себя настоящую лишь в дымке заклинания, созданного ее рукой, в давно знакомом пути на покатые крыши зданий и в грации танца, какой обучал ее мастер Снейп, видит так, как никогда не видела в зеркале.

Она еще мгновение вглядывается в себя, и стоит лишь взглянуть в окно, как ее накрывает удивительное спокойствие. Постепенно ночь укрывает город своей темной пеленой, и лишь лунный лик подглядывает за ней из-за несуразного облака. Ночь — время бродяг, и Дафна с облегчением выбирается из наполовину порванного платья, вытягивая из-под кровати сверток с одеждой мальчишки.

«Будь решение за мной, я сказал бы, что вы совсем не готовы, — звучали в голове слова мастера Снейпа. — Но ныне происходящее не в моей власти, а потому мне остается лишь позволить глупым детям делать то, что им вздумается».

«Где?» — едва дыша, спрашивала Дафна с почти неприличным восторгом в голосе, и ей было абсолютно все равно, кто расслышит.

«Небольшая таверна в деревушке Кастелло. Кабанья голова. Не попадитесь».

* * *

Сиплые крики и оглушающий смех было слышно еще за две улицы до таверны, и, подходя, Дафна подтягивает платок повыше и поднимает ворот пальто. Она размазала грязь по лицу, но почему-то знала, что никакая маскировка не поможет ей скрыться. С облегчением она замечает, что в этом месте никто не снимает головные уборы, если можно судить по джентльменам в шляпах, высыпавшим на крошечную пьяццу.

Пробравшись к двери, Дафна проталкивается внутрь и поражается неожиданной духоте, и еще большему шуму, и острой вони множества немытых тел. Запах вовсе не тот, что в толпе на балах — этот куда более пробирающий, землистый вперемешку с ароматом жженого дерева, безнадежно пролитого пива и вина, и раз вдохнув этот ужасный дух, Дафна с трудом подавляет рвотный рефлекс.

Смаргивая подступившие слезы, она осторожно пробирается через толпу, незаметно и очень мягко подталкивает людей магией, но все же надеется, что те, кто ей нужен, заметят.

Дойдя до бара, она водружает локти на стойку и притворяется, что разминает шею и разглядывает бутылки с выпивкой, на самом деле медленно считая про себя.

Раз...

Два...

Три...

— Я тебя не знаю, — шепчет грубый голос ей на ухо, и, повернув голову, она вглядывается в голубые глаза собеседника.

Медленно и совершенно спокойно Дафна улыбается, оглядывая заодно и его самого. Высокий, даже чуть долговязый юноша с лицом, полным веснушек, и волосами поистине потрясающего рыжего оттенка. Довольно приятный на вид, не криви он свое лицо в выражении глубокого недоверия к ней.

— Правда, — легко соглашается она. — Но ваш главный знает, и я пришла увидеться с ним.

Он чуть хмурится и кажется ей в это мгновение таким юным, что Дафна вдруг осознает, что они примерно одного возраста.

— Я не знаю, что ты...

— Перестань упрямиться, — непререкаемым тоном, какому научилась у мастера Снейпа, произносит она. — И отведи меня к Гарри.

Юноша в ответ лишь бледнеет едва и крепко сжимает ее локоть.

— Смерти ты, что ли, ищешь... — бормочет он, ведя ее сквозь толпу к незаметной расшатанной лестнице.

Поднявшись, они оказываются в узком коридоре, освещенном лишь парой сальных свечей, испускающих неприятный душок. Рыжеволосый затем стучит быстро в дверь в конце коридора и тащит Дафну внутрь комнаты навстречу приглушенным голосам.

В тускло освещенном помещении находилось примерно десять человек, пусть с первого взгляда так и не казалось. Почти все место занимал большой стол, накрытый картой, и за ним, уперев локти в колени, сидел Гарри. Заслышав звук открывающейся двери, он поднимает голову и замирает, глядя на нее.

Позади него не менее пораженная Гермиона — и та уже собирается шагнуть к Дафне, когда Гарри дергает ее назад.

Дафна кожей чувствует, как рыжеволосый выпрямляется подле нее и только открывает рот, чтобы что-то сказать, как она, не теряя ни секунды, пихает его локтем в живот, вынуждая отпустить ее руку, и подходит к столу. А затем легко снимает шляпу, точным движением счищает грязь с лица, призывает стул с другого конца комнаты и усаживается на него.

Тишина тяжелеет, и какое-то время лишь шум таверны этажом ниже разбавляет напряжение. Дафна чуть приподнимает бровь.

— Раз вам дозволено появляться на моих балах без приглашения, — усмехается она, — то не стоит так удивляться, что я позволила себе то же.

Долгую, долгую минуту все молчат, а затем Гарри медленно расплывается в улыбке.

— Миледи Гринграсс, — качает головой он и спрашивает: — Мастер Снейп рассказал, как нас найти?

— И чем вы здесь занимаетесь тоже, — кивает Дафна, с выточенной годами элегантностью стягивая перчатки и откидывая их в сторону, и с усмешкой наблюдает, как один из мужчин спешит поймать их.

— Даже так? — не сумев скрыть удивления, спрашивает Гермиона.

— Крестражи, — говорит Дафна, и одно лишь слово заставляет комнату едва ли не загудеть от напряжения. Гарри не сводит с нее глаз, и хотя румянец алеет на ее щеках, Дафна не отводит взгляда. — Но лорд Поттер, взлом и проникновение? Мне казалось, вы выше подобных забав.

Кто-то позади нее издает сдавленный хрип в знак негодования — должно быть, тот мальчишка по имени Рон — но его быстро затыкают. Гарри лишь слегка сужает глаза.

— И что же вы предлагаете?

Дафна позволяет себе едва заметную улыбку.

— Мне всегда казалось, — произносит она, — что в дом проще всего попасть через парадный вход.

Дафна вглядывается в его лицо, освещенной ответной улыбкой, и почти что слышит стук собственного сердца в ушах. О чем ей когда-то рассказывал мастер Снейп?

Любовь — магия страшнее, чем сама смерть.

И она больше не сомневается.