Whales and Unicorns (джен)

По-зимнему поздний рассвет освещал сожженный лес. Деревья все еще дымились, и воздух был наполнен кружащимся снегом и пеплом. Тут и там люди вытапливали воду с помощью еще теплых древесных стволов. У корней величественного чардрева покоилась массивная туша залитого кровью единорога. Несмотря на свою последнюю героическую атаку, Ишмаэль не пережил сражения. Крэган был вынужден избавить его от страданий, а кровь аккуратно сцедил к корням древа — в качестве подношения богам. Рядом с героическим зверем было уложено тело варга. После сражения тот отыскал Магнара и заявил, что предал Кроула, устроив лесной пожар, явно рассчитывая на вознаграждение. За эту ложь Крэган вырезал ему сердце. По поступку — и награда.

Крэган отвернулся от трупа и обратился к своему самому главному пленнику:

— Мы выступаем к Глубокой Пади. Там ты сдашь замок, а твой сын станет новым лордом. Тебя же ждет Ночной Дозор, — без предисловий объявил он. — Или ты решишь упорствовать, и тогда я убью тебя, а затем сожгу твой замок вместе со всеми, кто находится внутри. Как твои люди, что сожгли этот лес. Будь уверен, не выживет никто.

— В твоих глазах я вижу две души, — внезапно заявил Кроул. — И третью, старейшую, что спряталась между ними…

— Ты желаешь накормить своей кровью богов, Кроул? — со злостью спросил Крэган. — А затем корни чардрев напьются крови твоего сына, дочери, всех, кто тебе дорог…

— Кто говорит со мной? Первая душа? Вторая? — продолжал тот. Если минувшей ночью он выглядел кровожадным варваром, то теперь это был всего лишь усталый и сломленный человек.

— Что за чушь несет этот старик? — спросил подошедший Торрен Киторожденный.

Кроул мотал головой, словно пытаясь отогнать кого-то, шептавшего ему на ухо. Затем он заговорил:

— Крэган? А где…

— Сдавайся или умри. Я не стану повторять снова, — жестко оборвал его Магнар.

— Как скажешь, Магнар, твоя взяла, — отозвался Кроул. — Я сдам тебе крепость.

После этого Торрен и Эромон подхватили пленника под руки и подняли с земли. Один из всадников подвел к Крэгану молодого единорога, и к животному привязали путы Кроула, которому предстояло шагать вслед за своим пленителем.

«Так странно испытывать привязанность к существу, которое я едва помню, — думал Крэган, глядя на залитую кровью тушу героического единорога. Затем его мысли переключились на будущее: — Я победил, и в значительной мере мне просто повезло. Но что дальше? Чтобы объединить Скагос, мне нужны Стэйны. И пусть нынешний лорд этого дома приходится мне дедом, захочет ли он преклонить колено перед пятнадцатилетним юнцом? Переговоры будут не из легких. Затем следует отправиться в Винтерфел и обсудить место Скагоса в северной политике. А потом будет еще очень много событий, которые принесет этот год ложной весны, и одним из главным станет турнир в Харренхолле».

Погрузившись в свои мысли, Крэган направил единорога на дорогу, ведущую в Глубокую Падь. Перед ним простиралось будущее.

281 год от З.Э.

Два месяца потребовалось для того, чтобы полностью подчинить Кроулов. Брандон Кроул отправился на Стену, а его сын Теон принес присягу дому Магнар перед ликом того самого чардрева в Пепельном Лесу, корни которого едва не напитались кровью его отца. А еще за это время старшая сестра Крэгана разрешилась от бремени сыном, которого назвали Йормуном. Малыш стал наследником дома Магнар до тех пор, пока нынешний лорд не обзаведется своими детьми.

Едва под его началом оказалась большая часть Скагоса, Крэган немедленно повелел сушить дерево для постройки кораблей. До полного объединения острова оставался всего один шаг: убедить Стэйнов признать его власть, и поэтому Магнар направился на Скаторн — отдельный остров, на котором и был возведен Корчажный Зал. Вместе с Крэганом в посольство отправились: Торрен Киторожденный, ставший новым мастером по оружию, Эрмон Гудбрук, назначенный судьей, и Теон Кроул, как знак того, что отныне большая часть Скагоса находилась под одной властью.

И теперь Крэган гордо стоял на корме ладьи, сжимая в руках копье с наконечником из драконьего стекла, холодный ветер трепал его волосы, в то время как он напряженно всматривался вдаль. Захваченный в бою двуручник пришлось вернуть Кроулам, но взамен он получил заложника — Орсона Кроула, который наследовал своему брату. Предполагалось, что заложник будет немедленно казнен, случись с Крэганом что-то плохое. Но пока ничто не предвещало беды.

Вскоре показался берег Скаторна, а также стоящая у воды шестерка воинов в шкурах и накидках из тюленьей кожи. Крэган развернул знамя дома Магнар с изображением зеленого лобстера и прикрепил его к наконечнику копья. Как только лодка приблизилась к берегу, он передал знамя Торрену и выпрыгнул на берег, а затем побрел навстречу воинам, оставляя глубокие следы на песке.

Из шести встречающих четверо были простыми охранниками, облаченными в кожаные доспехи, однако остальных двоих Крэган сразу узнал. Варамир Стэйн, внук нынешнего лорда, ставший наследником после того, как его отец скончался от каннибальей болезни. Он был одет в шубу из шерсти белого единорога, которая контрастировала с его черными, зачесанными назад, волосами и серыми глубоко посаженными глазами, на которые невольно перескакивал взгляд, стоило отвлечься от сломанного носа. Рядом стоял его дядя, Хьюго Стэйн, носивший массивную бороду, развевавшуюся на ветру; одет он был в простой кожаный плащ.

— Приветствую на земле дома Стэйн, лорд Магнар, — первым поприветствовал Варамир. — Мой дед приносит свои глубочайшие извинения, но его ноги уже не так хороши, как в молодости.

Крэган кивнул.

— Я привез вам вашего вассала, — обратился он к Варамиру. Несколько секунд спустя на берег был выброшен Джон Коряга с кляпом во рту и связанными за спиной руками. — Если лорд Стэйн желает покарать его за измену, то он ваш. Если нет, мы сами придумаем, что с ним делать.

В глазах Варамира легко читалась неприкрытая жажда насилия.

— Мы позаботимся о нем, — сказал он, подавая знак охране. Затем Варамир достал из сумки черствую ржаную ковригу и несколько щепоток соли в тряпичном свертке. Крэган отломил кусочек хлеба, приложил к горстке соли и проглотил. Затем то же самое проделали и его спутники. Ритуал был соблюден.

281 год от З.Э. Корчажный Зал.

— Ах, вы только посмотрите! Приближается новый Магнар Великий! — послышался крик, стоило лишь дверям главного зала открыться.

— Не хочу разочаровывать, дедушка, но это всего лишь я, — ответил Крэган с улыбкой.

— Говоришь, как чертов южанин! Дай-ка взглянуть на тебя, парень, — прокричал старик, с видимым трудом поднимаясь с кресла, опираясь при этом на массивную трость из чардрева.

Крэган прошел мимо очага к платформе, у которой все еще стоял его дед. Двое внимательно рассматривали друг друга в течение нескольких секунд. Торвальд Стэйн был стар, очень стар. Крэган смутно помнил, что тот был ребенком, когда скончался Артор Великий — последний верховный лорд независимого Скагоса, его прапрадедушка. Обвислая кожа Торвальда была морщинистой, почти прозрачной, сеть глубоких морщин окружала пронзительно-голубые глаза, а его улыбку портили несколько отсутствующих либо сильно почерневших зубов.

— Ха! Кажется, мой зять сподобился произвести на свет хоть одного достойного сына! — озвучил результат инспекции Торвальд. Затем он приказал присутствовавшим в зале людям: — Все вон! Мы с моим внуком будем говорить наедине.

Варамир руководил охраной, которая придавала всем, замешкавшимся в зале, нужную скорость движения. Торвальд вернулся в свое кресло-трон, указав Крэгану на место справа от себя, затем, дождавшись, когда он усядется, спросил:

— Я так понимаю, ты метишь в Верховные Лорды Скагоса?

Крэган на мгновение напрягся, но затем кивнул:

— Сто лет прошло с тех пор, как мой прапрадедушка объединил острова Скагоса. С тех пор ничего не изменилось, мы живем едва ли лучше, чем одичалые за Стеной.

— Думаешь, ты второй Артор Магнар? Хотя, по меньшей мере, у тебя есть энергия юности, — ответил Торвальд, а затем продолжил: — Ты знаешь, почему сломался Меч Магнаров?

Крэган невольно покраснел. Конечно, тут был виноват отец, никогда не упоминавший, что меч был скорее статусной игрушкой, чем боевым оружием. Но и он тоже был хорош, отправившись в бой с мечом, который испытывал лишь против оружия из «свиного железа».

— Потому что это оружие принадлежит скорее титулу, чем человеку, — озвучил он свои выводы.

— Это знак, — не согласился Торвальд. — Наши традиции умирают, крошатся, подобно старому мечу небесного метала против нового клинка из стали. Я вижу это, как и твои планы. Киты... Сталь... Юная дева на кровавом ложе…

Он вложил свою старую иссохшую руку в ладонь Магнара.

— Я вижу холод, внутри и снаружи, но бойся также и пламени, а в особенности его слуг… — старик говорил, а его вторая рука все сильнее сжимала трость из чардрева.

— Иные, — ошеломленно выдохнул Крэган, и, казалось, температура в зале понизилась от одного лишь этого слова.

— Моя первая зима была десятки лет назад, — продолжал Торвальд. — Я провел ее в этом самом зале. У нас не оставалось ничего, кроме дров, и тогда люди уходили на охоту… Они уходили парами, но возвращался всегда только один… Он приносил с собой мясо. И мы знали. Мы все знали, и я не хочу пережить это снова. Никто из нас не заслужил того, чтобы пережить подобное…

Торвальд несколько раз глубоко вздохнул, а затем продолжил:

— Я, мои сын и внук… это осквернило нас. И только ты, не вкушавший… Ты сможешь изменить нас, сможешь спасти нас…

Крэган крепче сжал руку своего деда. Торвальд улыбнулся:

— Мои внук и племянник понимают всю важность объединения Скагоса. Пред ликом старых богов я объявлю тебя, Крэган Магнар, Верховный лорд Скагоса, своим сюзереном.

— Спасибо, Торвальд, — только и смог ответить он.

— Не подведи нас, сынок. Я уже не увижу тот новый мир, что ты собираешься построить, но надеюсь, что он будет лучше, чем тот, что мы оставляем позади.

281 год от З.Э.

Церемония была грандиозной — по крайней мере, по меркам Скагоса. В лесу, недалеко от Вихревого перевала, в треугольнике из чардрев все лорды Скагоса провозгласили Крэгана Верховным лордом перед лицом богов и принесли в том нерушимые клятвы.

Перед ликами чардрев землей и железом, льдом и пламенем, кровью и водой они поклялись служить Крэгану и его потомкам, не жалея сил во имя процветания Скагоса.

Своим первым указом Крэган сделал Торрена Киторожденного новым лордом острова Скэйн на севере. Когда-то все поселения острова были сожжены дотла, но их можно было отстроить. Как раз к этому времени прибыли две сотни одичалых, откликнувшихся на зов, но так и не успевших к битве с Кроулами. Крэган предложил им выбор: служить новому лорду Скэйна или отправляться обратно. Поскольку путешествие между Суровым Домом и Скагосом было довольно небезопасным, большинство согласилось остаться. Отец Торрена, Горм, выделил своему сыну сотню воинов их клана, чтобы они могли присмотреть за одичалыми и стать новым гарнизоном острова.

Крэган также лишил Кроулов одного из вассалов. Теперь Хьюго Конелом, властитель одной из долин, где разводили единорогов, подчинялся непосредственно дому Магнар. Хьюго Стэйн был назначен мастером над кораблями, которые еще надлежало построить из того дерева, которое еще только вырубалось и складировалось на просушку. В будущем эти корабли составят основу флота Скагоса, рыболовного и не только… Пока же он получил задание отправиться в Суровый Дом и наладить отношения с племенами, контролирующими побережье. Лорд Торвальд отклонил предложение стать его кастеляном, поэтому это место досталось Горму Киторожденному, близкому вассалу дома Магнар. Лорд Эромн Грудбук получил должность казначея и главного исполнителя работ, а сестра Крэгана, Орила, была назначена официальным регентом, которая должна была править островом от лица детей своего брата, случись ему умереть до того, как они войдут в возраст. Если же он умирал, не оставив потомства, то титул переходил к ее собственному сыну Йормуну.

Укрепление власти продолжалось три недели, после чего Крэган начал готовиться к путешествию, которое нельзя было больше откладывать. Ладьи взяли курс на земли Карстарков, а уже оттуда, из Кархольда, они смогут добраться и до Винтерфела.

281 год от З.Э. Рикард Карстарк.

Не сказать, что присутствие гостей доставляло лорду Рикарду удовольствие. Пришельцы отправили вперед жителей прибрежных деревень, чтобы предупредить о своем появлении, но он не поверил. Скагосцы на единорогах? Он никогда не видел столь странных существ, похожих на огромных агрессивных козлов. Ближайший единорог не сводил своих пугающе красных глаз с лошади Рикарда, пока его отряд приближался к пришельцам. Их было восемь, и еще двух единорогов вели в поводу. Из этих восьми пятеро явно были охраной, а из оставшейся тройки, к удивлению Карстарка, главным оказался самый юный из них. Ему было не больше шестнадцати, он был одет в роскошную накидку из шкуры теневого кота, покрывавшую начищенный до блеска медный нагрудник. Его оружием было простое копье с наконечником из драконьего стекла. Другой, вооруженный хорошим стальным двуручником, был одет в простой кожаный доспех. Третий не держал на виду никакого другого оружия, кроме простого железного кинжала. Однако этот человек со сломанным носом и глубокими серыми глазами, в которых читалось едва удерживаемое желание затеять драку, вызывал у Рикарда серьезное опасение.

— Лорд Карстарк, — поприветствовал его мальчишка, спешиваясь.

У Рикарда не было времени на любезности. Скагосцы всегда появлялись на берегах Севера лишь с одной целью — насиловать, грабить и убивать. Он сдвинул руку к рукояти меча.

— Какого рожна скагосцы забыли на моих землях? — грубо спросил он. Если нужно будет убить этих пришельцев, он сделает это без колебаний.

— Ах, прошу прощения. На Скагосе нет мэйтера и воронов, так что я не мог предупредить о своем визите. Я Крэган Магнар, Верховный Лорд Скагоса. Это Варамир Стэйн, наследник Корчажного Зала, а это Теон Кроул, лорд Глубокой Пади.

Рикард осмыслил услышанное. Верховный лорд Скагоса? Тревожно. Скагосцы всегда объединялись лишь с одной целью… И тем не менее, мальчишка был достаточно вежлив. Карстарк отпустил рукоять меча.

— Прошу прощения, лорд Магнар. И все же я вынужден спросить, что вы делаете в моих землях?

Никогда не верь скагосцам. Эти каннибалы специально топят корабли, что проплывают у их берегов.

— Мы направляемся в Винтерфел, чтобы поклясться в верности нашему сюзерену. Наши корабли не слишком мореходны, и потому мы вынуждены причалить у ваших берегов вместо того, чтобы добраться до Белой Гавани.

— Что ж, вы можете пройти. Наслаждайтесь путешествием, — с этими словами Рикард развернулся и уже было готов отправиться домой вместе со своими людьми, когда его нагнал голос Магнара:

— Лорд Карстарк!

— Чего тебе? — спросил Рикард, оборачиваясь.

— Вообще-то, мы изрядно устали в дороге. Могу я надеяться на ваше гостеприимство?

Рикард чуть ли не зарычал от досады. Солнце садилось быстро, и уже через час должно было стемнеть. Эти дикари были едва ли лучше одичалых, и, сказать по правде, он опасался подпускать их близко к своему новорожденному сыну. С другой стороны, они действительно были вассалами его сюзерена. А еще они были, в каком-то смысле, соседями. Пожалуй, будет не лучшей идеей портить отношения, ведь скагосцы рано или поздно обязательно восстанут. И кто станет их первой жертвой?

— Вы можете заночевать в моем замке.

281 год от З.Э. Кархольд.

Рикард едва сдерживался от того, чтобы зарычать, наблюдая за тем, как эти дикари едят. Жаркое с картошкой набиралось руками и буквально утрамбовывалось в рот. Естественно, они и не подумали воспользоваться столовыми приборами. Единственным исключением был лорд Крэган, сидевший с ним рядом за главным столом на отдельной возвышенной платформе. Конечно, северяне, в отличие от южных снобов, не судят людей по их застольным манерам, но ведь всему же есть предел!

— Я извиняюсь за своих людей, — сказал лорд Крэган с усмешкой. — Видите ли, на Скагосе привыкли к тому, что принимать пищу приходится в темноте. Очень немногие имеют возможность оценить, как все это выглядит со стороны.

— Меня это не слишком беспокоит, но вот моя жена… — ответил Рикард. Во всем зале худшие манеры были лишь у его младшего сына, который был еще слишком мал для твердой пищи.

— Понимаю.

С некоторым усилием Рикард оторвался от созерцания того, как лорд Стэйн терзает овечью кость, словно собака. Он обернулся к своему юному гостю и спросил:

— Ты выглядишь не старше моего сына. Что нужно сделать, чтобы стать верховным лордом Скагоса в таком возрасте?

— Это довольно просто. Достаточно сжечь лес, а затем отправить недовольных на Стену.

После нескольких наводящих вопросов Крэган охотно рассказал о битве в Пепельном лесу, в котором был сломан его родовой меч, о последующем мирном присоединении Стэйнов, а затем он начал рассказывать о истории Скагоса. О своем великом прапрадедушке, Арторе Магнаре, объединившем Скагос, о стадах единорогов, о множестве чардрев, которые, казалось, постоянно наблюдают за обитателями острова, о глубоких пещерах, в которых он провел детство, исследуя неизведанные глубины вместе со старшей сестрой. В ответ Рикард рассказывал истории из своей юности. Крэган заливисто смеялся, услышав, как однажды Рикард и его брат перепили Ройсов, а затем дружно повалились под стол после того, как их перепил юный Большой Джон Амбер, и с интересом слушал истории о войне Девятигрошовых королей. В общем, истории о славных старых деньках продолжались еще долгие часы после захода солнца. Наконец, после многих кружек самогона из Последнего Очага, они остались в зале одни, если не считать слуг. Жена Рикарда, как и спутники Крэгана, давно отправились спать.

— Ненавижу ...ный Скагос, мужик! — пьяно признался Крэган.

— Что ты несешь?

— Мне… Думаю, должно быть двадцать два или около того… Имеет ли смысл тосковать о прошлом, которого даже не помнишь?

— Иди спать, Крэган, ты пьян.

— Хорошо. Нужно будет изобрести водку как можно скорее… — с этими словами он встал из-за стола и едва не повалился на пол.

Рикард попытался сделать то же самое, но острый приступ головной боли усадил его на место. Пожалуй, он уже немного староват для того, чтобы пить шесть часов кряду.

— Тебе помочь? — спросил Крэган.

— Да, только не слишком быстро. Не хочу здесь все заблевать…

И они пошли, опираясь друг на друга, по коридорам замка. Довольно скоро Рикард задремал, а Крэган осознал, что понятия не имеет, куда нужно идти. Однако, в его состоянии это нисколько его не смутило, и он побрел в случайном направлении, волоча лорда Карстарка за собой…

281 год от З.Э. На следующее утро.

— Удачной дороги, лорд Магнар, — попрощался Карстарк, заметно морщась от лучей утреннего солнца. Его волосы были похожи на разворошенный стог сена, а темные круги под глазами указывали на то, что прошедшая ночь далась ему очень нелегко.

— Благодарю за гостеприимство, лорд Карстарк, — ответил Крэган, который выглядел гораздо хуже. Половина его лица была красной от того, что он спал на полу, голос едва слушался, да и вообще он едва держался в седле. — И спасибо за то, что отправил ворона с предупреждением. Серьезно.

Не желая повторять приветственный пир в других замках, Крэган воспользовался вороном Кракхольда и решил добраться до Винтерфела как можно скорее. Утром он попросил кофе, о котором никто понятия не имел. Пришлось ограничиться двумя кружками воды.

Вскоре после того, как они покинули замок, Крэган уснул в седле и попросил спутников будить его лишь в случае, если он вот-вот свалится. Этого не потребовалось. Он проспал в седле до самого обеда и проснулся лишь затем, чтобы сблевать в придорожные кусты.

«Вот он, истинный лорд Скагоса, достойный пример для подражания», — с усмешкой думал Варамир, приглядывавший за юным лордом.