При долгосрочном планировании полагайтесь на Апокалипсис (гет)

Пирог действительно был вкусным. И огромным. С тележное колесо. Печь пирог меньшего размера просто не имело смысла. Слишком большая компания собиралась за общим столом. Вот и сейчас: вслед за Кингсли появились Андромеда с Тедди в нарядном костюмчике, потом Флитвик с Помоной Спраут, Гарри, влетела немного встрепанная Гермиона, а за ней гости потянулись косяком. Прибыли родители Флер с ее младшей сестрой, Невилл, который тут же помчался разыскивать Луну, его бабушка, ввалился Хагрид, прилетел Вуд, потом еще какие-то подруги Джинни выскочили из камина, а дальше уже Рон просто не следил.

Стол пришлось удлинять и удлинять, стулья трансфигурировали из всего, что попадется под руку, посуды, как всегда не хватало, и самых бойких девиц Молли послала к соседям за лишними тарелками. Сам Рон никогда не решился аппарировать с хрупкой посудой в руках, но девчонки будто и не видели в этом ничего особенного.

Все перекрикивались, разговаривать нормально просто не имело смысла, передавали друг другу миски с едой, кувшины, бутылки. И было все почти как до войны, ясно и солнечно, но что-то витало в воздухе, незримое и тяжелое, и когда Молли внесла огромный пирог, Кингсли встал, дождался полной тишины и, подняв бокал, просто сказал:

— За павших.

И тут же стало понятно, как же они все осиротели, и скольких не хватает за столом. Рон не хотел об этом думать, просто не хотел и все. Сил не было. Так что он уцепил солидный кусок маминого пирога и отступил на заранее подготовленные позиции.

На крыше сарая было расстелено старенькое одеяло, припасено сливочное пиво и сейчас он собирался спокойно поваляться в одиночестве, размышляя о судьбах мира, ну и о своей собственной судьбе тоже.

Осторожно левитируя тарелку с пирогом, он забрался на крышу и тут же чуть не выругался вслух. Очередной его план улетел ко всем чертям со скоростью Хогвартского экспресса.

На одеяле устроилась Гермиона со сливочным пивом. Он вздохнул. Красивая девушка, пиво, пирог, звезды мерцают — одним словом романтика, но Рон справедливо опасался, что ничего хорошего ему данная ситуация не сулит.

Так собственно и оказалось.

Он молча устроился рядом с Гермионой, поставив между ней и собой тарелку с пирогом, словно меч в старой легенде. Начинать разговор он не торопился.

— Рон, — начала Гермиона и тут же замолчала. Сглотнула тяжело и снова позвала: — Рон…

И тут он понял, что устал. Вот прямо сейчас — устал окончательно и бесповоротно. Нет у Рона Уизли никаких сил на долгие разговоры и подробное выяснение отношений. “Я считаю, что ты считаешь, что мы считаем…” Нет. Просто, нет.

— Ты идешь в Кембридж. У тебя стажировка. И нет времени на отношения. А еще родители только-только пришли в себя. И у нас разные цели в жизни. Я, конечно же, найду свое счастье. Когда-нибудь потом. И ты тоже. Но не со мной. Так?

— Что?

— Я все правильно перечислил? — терпеливо уточнил Рон и тут же сам себе ответил: — Конечно же правильно. Думаю, что ничего не забыл.

— Но…

— Тебе нелегко, ты очень переживаешь, и я очень-очень тебе сочувствую. Вот просто очень. И давай на этом закончим. Пей пиво, ешь пирог, любуйся на звезды. И, ради Мерлина, не пытайся меня жалеть, спасать или что там у тебя по списку?

— Не кричи, — у Гермионы задрожала нижняя губа, и она прикусила ее, стараясь сдержать слезы. — Не смей кричать на меня.

Рон ощутил себя последней сволочью. В конце концов, это же была Гермиона, его девушка, то есть уже не его, но это неважно, главное, что ей было плохо, и он просто смотреть не мог на ее горе.

— Ну, Герми, — он взял ее руки в свои, поразившись тому, какая же она маленькая. — Не плачь, пожалуйста. Не надо. Все будет хорошо.

Но она уже рыдала, вцепившись в него, как в спасательный круг. Вот только спасателем он был фиговым. Вокруг рушились отношения, жизни, связи, а он мог только строить планы, которые почти никогда не исполнялись.

— Что же нам делать? Что? Что?

Он взмахнул палочкой, наколдовывая полог тишины. Зачем им свидетели. Обнял ее, накинул на сгорбившиеся плечи край одеяла и потихоньку вдохнул запах волос, легкий, цветочный, совершенно девичий.

— Учиться. Работать. Просто жить, наконец.

Гермиона вздохнула глубоко, пытаясь успокоиться:

— Но…

— Никаких но, Герми. Иногда ты просто идешь дальше, и все.

Она уже не плакала, лишь вздыхала судорожно и шмыгала носом. Рон подавил улыбку: вечная проблема Гермионы Грейнджер — отсутствие носового платка. Он протянул ей свой, приучился носить с собой за последний год, и жадно смотрел, как она приводит себя в порядок. Мерлин знает, когда еще он такое увидит: вот она провела пальцем по бровям, выравнивая их, пригладила волосы, платком промокнула глаза, привычным жестом палочки стерла следы слез со щек. Он притянул ее к себе, не в силах удержаться, стараясь продлить миг последнего единения, и она не отпрянула, обняла в ответ.

Они так и валялись в обнимку на одеяле, молчали, смотрели на созвездия и, незаметно для себя, уснули.

Рон проснулся от звяканья, прислушался, не открывая глаз, и понял, что Гермиона, собиравшаяся тихонько ускользнуть, задела пустые пивные бутылки и теперь шепотом ругается, пытаясь найти обувь.

— Около лестницы, — негромко сказал он, все так же не открывая глаз.

Гермиона замерла.

— Что?

— Твои туфли стоят около приставной лестницы. Наверное, ты разулась сразу, как залезла сюда.

— Действительно, — удивилась она. — Тогда я пойду. — Она помедлила немного, словно ждала, что он попытается ее задержать, но Рон не шевелился, так и лежал с закрытыми глазами. — Пока.

Она уже перекинула ногу через верхнюю перекладину лестницы, как вдруг Рон окликнул ее:

— Герми?

— Да? — Она насторожилась, застыла, словно джарви при свете люмоса.

Он улыбнулся:

— Я просто хотел сказать… — он помедлил даже не секунду, долю мгновения, и чтобы окончательно не потерять мужество, выпалил: — Я все равно на тебе женюсь. Вот увидишь.

Гермиона охнула и буквально слетела по лестнице вниз, даже не захватив обувь.

Через минуту до Рона донеслось “акцио, туфли”. Он улыбнулся и вслушался: кажется, вечеринка уже закончилась, было слишком тихо. И в этот самый момент раздался первый залп фейерверка, и огромный единорог из огненных искр проскакал из одного конца неба в другой. Рон тут же раздумал слезать с крыши сарая, здесь был лучший обзор.

В этот раз Джордж превзошел сам себя: в темном небе расцветали самые фантастические цветы, саламандры отплясывали чечетку, хогвартс-экспресс несся, весь в клубах золотого пламени, целая флотилия кораблей плыла распустив алые паруса. Джордж был не просто волшебником, он был гением. Рон слышал, как внизу упоенно орали дети, ахали взрослые, заливисто свистела молодежь. Фейерверк заставил всех забыть о насущных проблемах.

Когда он наконец спустился, то никого из чужих уже не было. Остались только свои. Даже Гермиона осталась, что Рон счел добрым знаком. Иногда возникало у него такое чувство, словно что-то щекотало его изнутри и подсказывало нужные слова и мысли. Вот и сейчас, перед тем, как поставить ногу на перекладину лестницы, чтобы слезть с крыши, он зажмурился и тихо сказал: “Если она еще тут, то все получится. Рано или поздно.”

Гермиона сидела за столом и, кажется, утешала Джинни. Та обиженно поглядывала на Гарри, а он делал вид, что не замечает ее взглядов, и увлеченно ковырялся в тарелке.

Рон тихо спросил у Джорджа, сидевшего поодаль:

— Что случилось? — и кивнул на надутую Джинни.

Тот небрежно махнул рукой:

— А-а-а, Джинджерс захотела потанцевать, а Поттер ее продинамил.

— Что, прямо при всех? — не поверил Рон.

— Не-а, спрятался за широкую спину Кингсли и болтал с ним полвечера, а когда тот не выдержал и ушел плясать рил с Синистрой, быстренько переключился на Флитвика. Но тот ведь тоже танцор знатный, а тут столько хорошеньких женщин. Если бы ты видел его с миссис Тонкс!.. Так и пришлось Гарри бегать от одного собеседника к другому целый вечер. Довольно ловко, кстати, у него получилось. Я хотел даже ставки принимать, на поймает — не поймает, но… — Джордж запнулся. Без Фреда вся затея со ставками выглядела бы натужной игрой.

— Понятно, — Рон хмыкнул. — Я бы посмотрел на танцующего Флитвика.

— Надо было меньше валяться на крыше сарая, — подначил Джордж. — Хотя в такой компании…

Рон сделал страшные глаза и погрозил Джорджу кулаком, но тот лишь пожал плечами.

— Если ты думаешь, что кто-то из наших не догадался, почему почти одновременно исчезли и ты, и Гермиона… — он позволил словам повиснуть в воздухе. Рон отвел глаза, а Джордж и не думал выпускать добычу: — Тебя можно поздравить? Что-то ты не очень похож на счастливого жениха.

Как назло именно в этот момент все разговоры за столом стихли, и последнюю фразу услышали все.

Тихо ахнула Джинни, Молли привстала с места, готовая защищать то ли оставшегося близнеца, то ли младшего сына. Если бы Рон делал ставки, то в этом случае поставил бы не на себя, а на брата. Но вмешался папа: он усадил Молли на место и сжал ей плечо, призывая к молчанию. Чарли неуверенно улыбнулся, словно хотел перевести все сказанное в шутку, но не успел. Его опередила Гермиона:

— Не лезь не в свое дело, Джордж, — потребовала она. — Это наша личная жизнь.

— А она у вас есть? — деланно удивился тот. — Я не замечал. Он отдельно. Ты отдельно. Что, наш Ронни не подходит для студентки Кембриджа и будущего блестящего политика?

Чертов Джордж точно знал куда бить. Рон был готов руку на отсечение отдать, что Гермиона тянула с разрывом так долго именно по этой причине. Она не хотела, чтобы Рон думал, что недостоин ее… В результате мучались все.

— Извинись, — потребовал он, встав перед Джорджем. — Извинись сейчас же.

— Нет.

Где-то внутри Рона орало и бесновалось его второе “Я”, полностью одобрявшее слова брата, но это же была Гермиона… Его Гермиона, которая всегда была рядом. Больше, чем возлюбленная, больше, чем друг. Часть жизни. Так что раздумывать было просто не о чем.

Рон так и не понял, был ли готов Джордж к такому развитию событий, но ему было все равно. Он смачно заехал брату в ухо, тот свалился со стула, но мгновенно вскочил и ринулся в атаку. Рон еще краем глаза заметил, как Шеклболт удерживает Чарли от попытки вмешаться в происходящее, но тут Джордж взялся за него всерьез… Они дрались упоенно, даже не вспоминая о палочках, обмениваясь злыми, тяжелыми ударами. Никогда еще драка не доставляла Рону столько удовольствия.

— Из...извни...сь… — пропыхтел он, вцепившись Джорджу в горло.

— Не-не… нет, — наконец выдавил тот, пытаясь как следует приложить младшенького головой об землю.

— Изв…

— Агуаменти! — На них рухнула стена воды. Они вскочили, шипя, словно два разъяренных диких кота.

— Успокоились? — Перси взмахнул палочкой. — Или добавить?

— Смотри-ка, я всегда говорил, что он настоящий Уизли, — Чарли толкнул Билла в бок.

Рон фыркнул, мокрые волосы лезли в глаза:

— Где остальные?

— Папа всех увел, как только вы… хм… начали драку. Сказал, что вам надо самим разобраться. — чопорно пояснил Перси. — Здесь только мы. — Он обвел рукой присутствующих и педантично перечислил — Уильям, Чарльз, Гарри и я. Решили присмотреть, на всякий случай.

— Присмотреть или посмотреть? — ядовито поинтересовался Джордж.

— Посмотреть братский матч, — заржал Чарли.

— Держи, — Гарри сунул Рону невесть откуда взявшееся полотенце в веселую оранжевую полоску. Джорджу достались синие цветочки.

— Что на вас нашло? — Поттер смотрел одновременно и печально, и требовательно. Рон даже восхитился слегка, не каждому удавался такой финт, а вот национальному герою — легко.

— Не твое дело, — буркнул Джордж и осторожно потрогал пальцем уголок разбитой губы. — Зар-р-раза, — ругнулся он. — Мог не по лицу бить, а?

— Не мог, — огрызнулся Рон и мстительно добавил: — Надо еще добавить, чтобы не лез к Гермионе.

— Не твое дело, — очевидно, брата просто заклинило на этой фразе. — Не лез я к ней… Это она…

— Она лезла? — Билл задрал брови.

— Знаете что! — взъярился Джордж, взмахнул руками и тут же охнул, вцепившись в собственный бок. — Бооольно, — пожаловался он и тут же рявкнул на Рона: — Ты мне ребро сломал, придурок.

— Надо было и второе ломать, — Рон был непримирим.

— За что?! — Джордж уже почти орал, и Рон заметил, как Гарри за его спиной взмахивает палочкой, устанавливая полог тишины. — За то, что я за тебя заступился?! Девчонка об тебя ноги вытирает, а ты смотришь ей вслед влюбленным взглядом и позволяешь ей это! Ты мой брат! Я не могу такое принять!

— Мы сами разберемся!

— Да ни хрена!

— А ты.. а ты… — Рон искал за что же уцепиться ему, чтобы перейти в наступление, но ничего не придумал, и поэтому ударил сразу из главных орудий: — А ты шарахаешься по дому словно тень… что, у тебя одного монополия на страдание? Фредди, между прочим, был и моим братом тоже.

Джордж выдохнул с присвистом и снова ударил — без замаха, жестко и точно. Рон мог поклясться, что брат метил в челюсть, но в последний момент притормозил и удар пришелся в плечо. Лучше бы он дал в челюсть, как раз в это плечо попал режущим заклятьем Кэрроу в Хогвартской битве. Перед глазами замелькали звездочки, накатила дурнота, но Рон сжал зубы и, собрав силы, врезал головой прямо в солнечное сплетение Джорджа. А дальше наступила блаженная темнота.

— По-моему, они неплохо смотрятся, — спокойный голос Билла прорвался в пелену беспамятства. — Лежат такие тихие.

— Я бы еще руки на груди сложил, — Чарли, конечно же, не мог промолчать. — Для полноты образа.

— Иногда я очень жалею, что уже закончил Хогвартс. — Перси как был старостой — так им и остался. — Если мои братья так желают прикончить друг друга, то я мог бы просто отправить их к акромантулам.

Гарри-чертов-Поттер засмеялся. Тихо, явно зажимая рот рукой, но тем не менее: этот ублюдок смеялся над другом.

Рон очень осторожно сел и, на всякий случай придерживая голову рукой, открыл глаза. Мир вокруг был подернут дымкой, но, к счастью, не двоился. Напротив него сидел Джордж, моргая по-совиному. Видок у него был не очень. Помимо разбитой губы у него наливался шикарный синяк под левым глазом. Рон подозревал, что на его лице расцветает симметричное украшение. Ужасно болела голова, и еще плечо, и… Да в общем все болело, но Рон ощущал такую легкость, что готов был взлететь без всякой метлы. Он еще раз посмотрел на брата и рассмеялся, но тут же схватился за плечо.

— Ч-черт!

— Дьявол! — поддержал его, охая, Джордж.

— Ну, что, угомонились? — Чарли склонив голову набок, с интересом разглядывал их помятые физиономии. — Могу выпускать краке... Ой…

С палочки Билла слетела жужжащая искра и ужалила нахального драконоведа прямо в ухо.

— Кракен уже здесь, — раздался суровый голос Молли.

Рон шумно сглотнул. Если бы не дрожащие ноги и легкая дезориентация в пространстве, он бы уже давно ретировался куда подальше. От мамы в таком состоянии не стоило ждать особых милостей. По правде говоря, вообще никаких не стоило ждать. Взбучка — вот то слово, что пришло ему на ум, как только он ее увидел. Судя по тому, как побледнел Джордж, он тоже вряд ли надеялся на какао с зефирками.

— Джордж Уизли! Никогда не думала, что ты можешь быть таким… — она запнулась на секунду, подбирая слова, но тут же продолжила: — отвратительным тараканом! — Джордж протестующе вскинулся, но Молли остановила его поднятой ладонью: — Молчи! Какие бы отношения ни были у твоего брата и Гермионы, ты не смеешь оскорблять ни ее, ни его. Мисс Грейнджер всегда будет желанной гостьей в моем доме.

— Но…

— Желанной гостьей, — с нажимом повторила Молли. — Это понятно?

— Да, мама, — кивнул Джордж.

Кто-то из старших, стоявших за спиной матери прошептал:

— Пятьдесят баллов с Гриффиндора!

— Теперь ты, Рональд, — взгляд Молли обратился к нему, и Рон невольно вжал голову в плечи. — Устроить драку на семейном торжестве — это верх безответственности и легкомыслия.

— Мам…

— Не мамкай! Никогда, никогда мне не было так стыдно перед гостями! Учинил безобразный дебош! Что скажет министр Шеклболт? — Рон подавил невольную улыбку: еще утром министр был просто Кингсли и гонялся за курами в саду. — Чему ты улыбаешься, балбес? — она отвесила младшенькому подзатыльник.

— Тому, что он мне наконец-то вмазал, — раздался слабый голос Джорджа. — Он же всю жизнь об этом мечтал.

— И за дело! — отрезала Молли.

— Пятьдесят баллов Гриффиндору, — опять влез Чарли и получил от рассерженной матери целый сноп жалящих искр.

— А меня-то за что? — возмутился он.

— За все хорошее.

Рон, кряхтя, поднялся, подумал немного и протянул руку Джорджу, по-прежнему сидящему на полу.

— Надо выпить, — не подумав, брякнул он и тут же замер. Перси демонстративно закрыл лицо ладонью.

— Ого, — невольно вырвалось у Гарри, до этой минуты никак не отсвечивающего.

Молли вздохнула.

— И почему девочка не родилась первой? У меня бы не было столько забот с вами, идиотами. Билл, — обратилась она к старшему, — присмотри за ними. Не желаю их видеть до завтрашнего вечера. Совсем. Абсолютно. Если хоть кто-то из этих двоих попадется мне на глаза, заставлю до скончания века воевать с садовыми гномами. — Она еще раз посмотрела на провинившихся сыновей. — Я очень сердита. А вот Джинни в бешенстве, и на вашем месте я бы убралась куда подальше, если не желаете всю следующую неделю передвигаться на четвереньках.

— А Гермиона? — нерешительно начал Рон.

— С ней Минерва и Артур. Мы еле утащили ее отсюда, — Молли посмотрела на их побитые физиономии: — Бегите, если сможете. Не хотела бы я быть на вашем месте.

Первым сориентировался Чарли. Подхватив Джорджа, он целеустремленно потащил его к сараю. Рон двинулся было за ними, но тут же охнул — плечо болело зверски.

— Потом будешь страдать, — Билл подпихнул брата. — Шевелись. Папа не сможет удерживать Джинни и Гермиону вечно! А ведь есть еще Флер.

* * *

Глядя в окно, как процессия из братьев и примкнувшего к ним Гарри ковыляет к сараю, Артур ласково обратился к Гермионе:

— Ну, вот… Сейчас они там зальют драку виски и помирятся.

— Вы уверены? — Гермиона всхлипнула.

— Все будет хорошо, девочка. Поверь, я же знаю своих сыновей. — Он протянул ей платок. — Не стоит плакать.

— Действительно, не стоит, — раздался голос Джинни. — Дать по рогам этим козлам — и пусть они рыдают.

— Мисс Уизли, — Минерва Макгонагалл строго посмотрела на свою бывшую ученицу и неожиданно продолжила: — Я не совсем согласна с определением, но суть вы выразили верно.

— Предлагаю выпить по рюмочке шерри, — Флитвик потер руки. — В конце концов, вечер определенно удался.

— Поддерживаю, — кивнул Шеклболт. — Артур, у тебя найдется что-нибудь помимо шерри?

Артур не успел ответить, как Молли поставила на стол бутылку виски.

— Если они устроили такое на первую годовщину победы, — мрачно проговорила она, — то мне страшно представить, что они учудят на следующий год.

— Разнесут половину магической Англии, полагаю, — пожал плечами Кингсли. — Когда наступит время, тогда и будем думать. Минерва, вам шерри или виски?

— Пожалуй, скотч.

— Отлично.

— Молли?

— Тоже.

— Флер?

— Зачем вы спрашиваете?

Кингсли ухмыльнулся:

— Прошу прощения. Вы же замужем за Биллом сколько? Пару лет? И я что-то не замечал у него особой любви к бордо.

— Неуместное замечание, — парировала Флер, принимая протянутый ей стакан. — Благодарю, но льда не нужно.

— Флитвик, кажется, ты в одиночестве, — хохотнул Шеклболт. — Мисс?

— Виски, — ответила примерная девушка Гермиона Грейнджер и слегка покраснела. — Суровые времена требуют суровых мер.