Узы Силы: День Империи (джен)

Люк выбирал корабль десять минут. Он выбирал бы дольше, но Вейдер сказал, что если они не улетят сейчас, император может приказать вернуться на банкет.

Выбранный им корабль оказался глянцевым модифицированным звездолетом для прогулок с многочисленными форсажными камерами. Развернув корабль к выходу из ангара, Вейдер бросил взгляд на сына. Его лицо светилось от радостного волнения.

— Не хочешь пристегнуть ремни безопасности, дитя? — предложил Вейдер.

— Ой! Извини! — сказал Люк, пристегиваясь. — Ладно, я готов.

Вейдер прибавил оборотов, а затем нажал газ до упора. Корабль рванул вперед, вдавив их в сидения. Вейдер сжал рычаги управления, чувствуя знакомый всплеск адреналина.

Пространство перед ним заполнили небеса со снующими спидерами и кораблями всех форм и размеров. Вейдер нырнул в самую гущу, лавируя справа и слева, чтобы избежать столкновения. Они влетали и вылетали из зданий, пролетали через туннели и даже совершили выворачивающее желудок пике под углом девяносто градусов.

Люк ликовал всю дорогу и подбивал отца на все более и более безрассудные поступки. Когда они объезжали промышленные районы, он даже предложил пролететь через парные силовые установки. Вейдер чуть не улыбнулся.

— Ты, может, и выживешь Люк, а я — вряд ли.

— Но…

— У меня идея получше, — предложил Вейдер, направляя корабль вверх.

— У-у-у-у-у-у-у!

— Это крик боли или одобрения? — спросил Вейдер, включая щиты.

— Облетим вокруг солнца? — взволнованно попросил Люк.

— Посмотрим, хватит ли времени.

— Шутишь? — сказал Люк. — Давай останемся здесь до конца дня!

— Тебе надоест в конце концов, — произнес Вейдер, обгоняя колонну медленно ползущих кораблей.

— Никогда! — настаивал Люк.

Вейдер охотно поверил этому. Облетев солнце — на безопасном расстоянии — они отправились в путешествие по разнообразным планетам системы Корусанта. Для солнечной системы редкость иметь даже одну обитаемую планету, не говоря уж о двух. Но Корусант был настолько лакомым кусочком, что люди готовы были жить где угодно, лишь бы находиться поблизости.

Люк удивился куполообразным системам жизнеобеспечения на ближайшем астероиде и задался вопросом, как люди могут жить на такой удаленной от солнца планете, которая вращается по орбите сто корусантских лет. Он протестировал познания Вейдера об Имперском флоте, вознамерившись узнать названия всех звездных разрушителей, увиденных ими в доках исполинской орбитальной станции.

Когда они наведались на луны, и Люк правильно определил их все, Вейдер деликатно намекнул, что пора возвращаться. В конце концов они летали уже пять часов. Но у Люка были другие планы — он заметил большой каньон на ближайшей луне и захотел исследовать его поближе.

Когда они подлетели к песчаной коричневой поверхности, Люк возбужденно указал рукой.

— Смотри!

Вейдер так и сделал, но ничего не увидел.

— Что там?

— Не знаю… выглядит, как большое облако пара, выстреливающее из-под земли.

— А, — Вейдер развернул судно влево. — Гейзер. Обычное дело на этой луне.

Он посадил корабль на краю кратера, и они замолчали в ожидании. Время от времени пар вырывался наверх, иногда вместе с камнями.

Вейдер взглянул на Люка:

— Скажи, когда насмотришься. И полетим обратно.

— Еще десять минуток? — попросил Люк.

— Мы окончательно и бесповоротно пропустили банкет, сын. На сегодня осталось только одно мероприятие, и оно должно тебе понравиться.

— Фейерверки, — ухмыльнулся Люк. — Бен рассказывал мне.

— Много бессмысленного шума, — заметил Вейдер.

Люк на мгновение задержал на нем взгляд, а затем посмотрел вперед.

— Отец, — нерешительно начал он, — почему у тебя было такое плохое настроение сегодня?

— Я имею в виду, еще плохше, чем обычно, — добавил сын, пока Вейдер соображал, что ответить.

— Ты, наверное, хотел сказать «хуже», — поправил он.

Люк нахмурился:

— Давай, я начну сначала. Почему ты так сильно ненавидишь День Империи?

— Это так очевидно? — спросил Вейдер.

Люк улыбнулся вместо ответа.

— Это не имеет к тебе отношения, — произнес Вейдер. — Не беспокойся об этом.

— Я просто сбит с толку, вот и все, — ответил Люк. — Я думал, ты любишь Империю. Разве сегодня мы не празднуем расцвет мира и безопасности?

Вейдер медленно выдохнул, удивляясь сверхъестественной способности Люка по-детски упрощать самые сложные вещи. Сын точно не успокоится, пока не получит хоть какой-нибудь ответ.

— Этот день напоминает мне, сколь малого я достиг, — объяснил Вейдер. — Тринадцать лет назад я был увлечен видением будущей Империи. И это видение все еще не воплотилось в реальность. Не может быть мира и безопасности в галактике, пока существует Восстание.

— Ну, время еще есть, — сказал Люк. — Так ведь?

Вейдер взглянул на Люка:

— Терпение не относится к числу моих добродетелей.

Люк понимающе кивнул:

— Ты поэтому ненавидишь День Империи?

— Да.

Воцарилось тягостное молчание. Вейдер тяжело вздохнул.

— Нет, — произнес он, сжимая рычаги управления.

Люк продолжал молчать. Вейдер спорил с собой, стоит ли говорить или нет, но в конце концов сдался. Люк имеет право знать, почему отец так плохо с ним обращался. Тем более, именно сегодня.

— В этот день твоя мать… — голос прервался, и он не смог больше вымолвить ни слова. Он долго смотрел за горизонт, ощущая пустоту внутри. Тринадцать лет строительства Империи… он отдал бы их все за еще одну секунду с ней. Он чувствовал себя неполным без нее и всегда будет чувствовать.

Возмущение в Силе со стороны Люка заставило его посмотреть на сына. Люк тер голову и излучал страдание.

— Люк? Что такое?

— Зачем я родился? Это моя вина.

— Что?! — Вейдер указал на сына пальцем. — Чтобы я больше не слышал таких глупостей!

— Но она умерла… даря жизнь мне. Если бы не я, она все еще была бы здесь.

— Сын…

— Это правда, — сказал Люк. — Теперь я достаточно взрослый, чтобы понимать. Пожалуйста, не пытайся подсластить пилюлю.

— Твое понимание ситуации в корне неверно, — заявил Вейдер. — Люк, на этом корабле только одного человека можно обвинить в смерти твоей матери, и этот человек — не ты. Если бы я остался рядом с ней, — Вейдер замолчал, борясь со своими чувствами, — не сомневаюсь… мы были бы вместе сегодня.

— Хотел бы я знать ее, — сказал Люк.

— Я бы хотел, чтобы она знала тебя, — ответил Вейдер. — Она любила бы тебя так сильно. Сильнее, чем ты можешь представить себе.

Люк улыбнулся.

«Я был так поглощен мыслями о том, что потерял, — подумал Вейдер. — И не заметил, что я приобрел. Сына».

Не просто сына, но их сына. Люк был плодом их любви, сплавом их обоих. Единственным, что осталось после нее. Вейдер смотрел на Люка и едва мог поверить, что пару часов назад видел в сыне угрозу. Если уж на то пошло, сын был единственным проблеском надежды в этой темной галактике. Он — лучшее из творений, в создании которых Вейдер когда-либо участвовал.

— Я бы хотел, чтобы ты присутствовал там, — сказал Люк. — При моем рождении.

— Я тоже, дитя.

— Ты бы справился с младенцем?

— Я едва справляюсь с тобой сейчас. Подозреваю, все станет еще хуже теперь, когда ты подросток.

— Постараюсь, чтобы ты не заскучал, — ухмыльнулся Люк.

— Не сомневаюсь, — Вейдер потянулся к рычагам управления. Пришло время возвращаться.

* * *

По возвращении домой отец дал Люку задание выбрать спидер для поездки на церемонию фейерверков. Затем он удалился в ближайший конференц-зал, объяснив, что ему нужно воспользоваться голокомом на пару минут. Пара минут обернулась получасом, но Люк не возражал. У него появилось достаточно времени, чтобы посидеть на месте пилота в каждом из дорогущих спидеров в ангаре. К сожалению, ему оставалось только мечтать о сиденье пилота, когда вернулся отец.

— Ух ты, — Люк прижался к пассажирскому окну, пока они пролетали над площадью. — Посмотри на толпу!

Каждая площадка превратилась в живое движущееся море, каждая крыша была набита битком, и каждый балкон ломился от людей, размахивающих флажками и огоньками. Воздушные пути переполнились спидерами, пытающимися найти место для парковки. Отец срезал путь пару раз, и наконец посадил спидер на площадку позади смотровых кабинок на площади.

Штурмовики и гвардейцы ринулись было им навстречу, но тут же отправились восвояси, как только поняли, кто к ним пожаловал.

— Должно быть, здесь собрались все жители Корусанта, — взволнованно произнес Люк.

— Едва ли, дитя, — ответил отец, кладя руку на плечо Люка, пока они шли через посадочную площадку. — Это лишь малая часть.

— Но их так много, — сказал Люк, останавливаясь, чтобы оглядеть площадь. — Как думаешь, сколько? Пятьсот миллионов? Триллион? — Люк задумался на мгновение. — Ты принимаешь решения, затрагивающие их всех, — заметил он.

— Тебе это тоже предстоит однажды, — ответил отец, мягко уводя Люка прочь.

Они поднялись по лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой, минуя двойные охраняемые двери. Люк притормозил перед вторыми дверями и поднял взгляд на отца.

— Император здесь.

— Да, — сказал отец, останавливаясь и глядя на него. — Тебе не о чем переживать.

— Я не переживаю, — произнес Люк. — Просто думаю, скажет ли он что-нибудь о нашем прогуле.

— О чем?

— О том, что мы пропустили банкет, — пояснил Люк.

— Об этом я уже позаботился, — ответил отец. — К счастью, в данный момент внимание императора занимают более важные вещи. — Он замолчал на мгновение и добавил. — А может и не к счастью.

Он продолжил путь, а Люк осторожно последовал за ним. Они вошли в просторную гостиную с огромными обзорными окнами, выходящими на площадь внизу. Тут и там помощники и служащие общались друг с другом, стоя группами и держа в руках большие коктейльные бокалы. Завидя их, один из чиновников прервался и напрямик подошел к отцу. Люк заметил, что он выглядел серьезнее остальных.

— Лорд Вейдер, — заговорил мужчина, вставая по стойке смирно, — полагаю, вы уже проинформированы о покушении на губернатора Айола на Хайтини V.

— Я недавно говорил с императором, — ответил отец. — Есть новые данные?

— На данный момент имперская база в безопасности. Но бунты в прилегающих городах продолжаются. Ближайшие звездные разрушители направлены на помощь для восстановления порядка, но весь регион космоса нестабилен. Я считаю, перенаправление кораблей создаст в нашей обороне бреши, которыми могут воспользоваться повстанцы.

— Оперативная группа с Корусанта уже направлена? — уточнил Вейдер.

Мужчина отвернулся в сторону, а затем снова встретился взглядом с Вейдером.

— Его величество не желает отдавать распоряжения до окончания празднования Дня Империи.

Люк почувствовал, что настроение отца внезапно упало. Он осторожно поднял глаза в надежде, что это не повлияет на достигнутый ими сегодня прогресс.

— Его величество ждет вас в его личной смотровой кабинке, — быстро добавил мужчина. Очевидно, он знал его отца достаточно хорошо, чтобы понять, что упоминание о задержке чего-либо не является доброй вестью. Чиновник отступил в сторону, а отец посмотрел вниз. Похоже, выражение лица Люка успокоило его.

Он прошел мимо остальных гостей, которые бросали на него мимолетные взгляды и возвращались к беседе. Некоторые долго с любопытством смотрели на Люка. На другой стороне гостиной находилась пара больших дверей, охраняемых имперскими гвардейцами. Они немедленно расступились. Пройдя длинный коридор, они попали в гостиную по размеру еще больше, чем первая. Тихая оперная музыка лилась из комм-системы, контрастируя с праздничным шумом снаружи. У обзорного окна стояла группа больших удобных кресел. Император сидел в центре в компании пары помощников и обслуживающих дроидов. Люк узнал председателя Амедду из Сената. Он поднялся, когда вошел Вейдер, и принял холодное выражение, разглядев вновь прибывших.

— Лорд Вейдер, — произнес он, — похоже, вы нуждаетесь в услугах няньки. — Он указал на Люка, который съежился за спиной отца, пытаясь слиться со стенами.

— Вызываетесь помочь? — ответил отец. — В конце концов, вы главная нянька для Сената.

— Ну, ну, — обернулся к ним император. — Юный Скайуокер мой гость. — Он показал на кресло рядом с собой, где до этого сидел Амедда. — Присоединяйся.

Люк поднял глаза на отца, вложив во взгляд все свое нежелание. Отец не посмотрел на него в ответ. Он только махнул сыну следовать за ним и направился туда, куда указал император. Люк медленно пошел вперед. В конце концов, сидеть рядом с отцом, пусть и между ним и императором, лучше, чем ничего. Амедда ретировался на кресло в другом конце комнаты.

Люк откинулся на спинку, стараясь держаться посередине сидения. Но уже через секунду он вскочил с места и прижался к стеклу, увидев, что творится внизу снаружи. Тысячи танцоров образовали красочный круговорот, двигаясь точно в такт величественной музыке, ревущей из громкоговорителей. Он уже видел много удивительных вещей с тех пор, как покинул Татуин, но с этим ничего не могло сравниться. На мгновение он забыл о присутствии императора.

— Вернись, Люк, — сказал отец. — Ты можешь смотреть, сидя в кресле.

— Это невероятно, — обернулся к отцу Люк. — Как они этого добились?

— Угрозами казнить каждого, кто посмеет ошибиться, — сухо ответил отец. Он многозначительно указал на кресло. — Сын.

Люк вернулся на сидение, решив, что демонстрировать неподчинение на глазах его императорского гнилейшества и свиты не лучшая идея.

Император с отцом начали разговаривать о покушении, упомянутом чиновником, но Люк не вникал, очарованный представлением. Танцоры сошлись кругами. «Планеты», — догадался Люк. Затем они все развернули свои знамена, образов гигантскую эмблему Империи.

Шестиугольный символ превратился в спираль с изогнутыми рукавами. Когда спираль начала вращаться, Люк понял, что это галактика. Фигуры сменялись одна за другой, иногда танцоры забирались на парящие платформы, и изображения получались трехмерными.

Приглядевшись внимательнее, Люк заметил, что среди танцоров присутствуют представители тысяч рас. Возможно, с каждой планеты Империи.

— Он всегда ожидал слишком много почета для того, кто сидит целыми днями во дворце и пальцем о палец не ударит.

Люк посмотрел на отца, размышляя, о ком он говорит.

— Он приносил пользу, — ответил император, — но его утрату легко восполнить. Я уверен, ты с удовольствием накажешь преступников.

— Я в предвкушении, — сказал отец.

Люк нахмурился. Он бы предпочел, чтобы отец вел подобные беседы в его отсутствие. Люк поднялся с места.

— Я просто дойду до освежителя, — пробормотал он в сторону отца.

Если отец его и услышал, то виду не подал, поскольку продолжал разговаривать с императором. Люк тихо проскользнул к выходу, решив, что когда отец заметит его отсутствие, гвардейцы скажут, где его искать.

Они явно внимательно следили за ним. Едва он достиг двери, оба выступили вперед. Люк уставился на их шлемы, переводя взгляд с одного гвардейца на другого.

— Я только ищу освежитель.

Один из гвардейцев показал пикой вглубь коридора. Люк послушно проследовал в указанном направлении.

Освежитель по изысканности не уступал остальным помещениям Императорского дворца. Полотенца были украшены золотой эмблемой Империи и серебряной отделкой. От искушения забрать домой одно Люка удержала только мысль о реакции отца.

Вернувшись в коридор, он мельком оглянулся на смотровую гостиную и решил пойти прогуляться. Гвардеец не стал препятствовать ему.

Люк заметил узкую лестницу, ведущую на большой балкон этажом ниже. Там стоял штурмовик, любующийся представлением. Люк встал рядом с ним, облокотившись на перила.

Последние танцоры покидали площадь под оглушительные аплодисменты.

— Что дальше? — спросил Люк.

Штурмовик чуть вздрогнул и изумленно посмотрел на него.

— Парад войск.

— Каких именно? — уточнил Люк. — Штурмовиков?

— Всех видов, — объяснил тот, — пилотов, флотских штурмовиков, наземных штурмовиков. Еще императорских гвардейцев.

Некоторое время штурмовик изучающе разглядывал его.

— Ты гость императора?

Люк кивнул.

Штурмовик начал было что-то говорить, но его прервал звук открывающейся двери. Люк обернулся и увидел другого штурмовика, выходящего из лифта. Он подошел и присоединился к товарищу.

— Еще один сенатор якобы потерял приглашение, — поведал штурмовик. — Я сказал гвардейцам схватить его и поднял бластер. Тогда он, вот сюрприз, вспомнил, что его и не приглашали.

Первый штурмовик кашлянул и указал на Люка.

— Привет, — произнес Люк, чувствуя себя неловко под взглядом второго штурмовика.

— Ты потерялся? — спросил тот.

— Нет, — ответил Люк. — Я вышел подышать свежим воздухом.

Звуки марша наполнили воздух, тысячи людей зашагали в ногу. Люк перегнулся через перила, чтобы разглядеть получше. Площадь посветлела от знакомой белой брони.

Приветственные крики толпы заглушили музыку. Даже его соседи-штурмовики подошли поближе. Люк расплылся в улыбке, когда одинокий отряд кроваво-красных императорских гвардейцев вышел на площадь и расположился прямо напротив многочисленных штурмовиков. За ними последовал отряд пилотов в черной форме. Зрелище захватывало дух.

Из комлинка штурмовика рядом с Люком раздалось потрескивание. Оба солдата раздраженно заворчали, но спустя секунду треск прекратился. Ложная тревога.

— Вы всю ночь этим будете заниматься? — спросил Люк. — Выпроваживать незваных гостей?

— Мы охраняем балкон, — объяснил один из штурмовиков. — Снаружи помогаем, только если попадаются чересчур буйные гости.

— Что всем сдались эти приглашения? — спросил Люк, разглядывая бесконечную цепь штурмовиков, марширующих по площади. Трудно было поверить, что столько людей могут двигаться синхронно. — Должно быть, есть и другие места, откуда видно не хуже.

Судя по тому, как оба солдата уставились на него, у Люка сложилось отчетливое впечатление, что он сказал нечто странное.

— Твои родители знают, что ты тут болтаешь с нами? — спросил ближайший к нему штурмовик. — Нам приятно, но не хотелось бы вызвать чей-нибудь гнев.

— Ага, мы польщены, что ты предпочитаешь наше общество самым могущественным людям в галактике, — добавил второй. — Как тебя зовут?

Люк ухмыльнулся:

— Люк. Не волнуйтесь, мой отец не будет возражать. Он сам бы предпочел общаться со штурмовиками вместо политиков.

Оба солдата замерли на месте. Они переглянулись и снова уставились на Люка.

— Твой отец лорд Вейдер? — наконец спросил первый.

Люк кивнул, удивившись, как быстро они догадались. Видимо, его отец был единственным известным им человеком, которому нравилось разговаривать со штурмовиками.

— Ух ты!

— Спасибо… наверное.

— Встреча с тобой сделала нашу ночь, Люк, — произнес первый. — Я завтра всему отряду расскажу. Я TY-991. — Он указал на второго штурмовика. — Это GJ-875.

— Можешь дать мне автограф, — попросил GJ, протягивая световое перо. — А то люди решат, что мы это выдумали.

— Автограф? — обалдел Люк. — Да бросьте. Я всего лишь его сын.

— Ты такой скромный, — восхитился TY.

— Как насчет голофото, — предложил GJ, поднимая свой комлинк.

— Ну, — поразмыслив, произнес Люк. — Думаю, это будет забавно. Давайте.

GJ вручил комлинк товарищу и приготовился позировать с Люком.

— Если правильно подберешь угол, то захватишь парад на заднем фоне, — сказал GJ.

— Я знаю, что делаю. — TY приготовил комлинк. — Улыбочку!

Люк ухмыльнулся, и вспышка осветила балкон. Затем TY передал комлинк GJ.

— Ладно, теперь со мной.

Люк улыбнулся про себя, размышляя, почему бы им просто не сделать копию. Никто бы не заметил разницы между двумя идентичными штурмовиками. Но предыдущий опыт подсказывал, что штурмовики не любят считать себя одинаковыми.

— Как насчет фото без шлема? — сказал GJ, закончив снимать.

— А может, вы направите бластеры мне в голову? — предложил Люк. — Будет прикольно! Вы отправите фотку мне, а я покажу друзьям.

— Это не очень хорошая идея, — произнес TY.

— Просто поставьте их на предохранители, — сказал Люк. — Да бросьте.

Штурмовики промолчали.

— Ладно, а как насчет такого: вы пристегиваете меня наручниками к себе, — выдал Люк. — Как будто я арестован. Постарайтесь выглядеть угрожающе.

— Я установлю таймер, — сказал GJ, прилаживая комлинк на опорной балке. — Тогда мы все будем на фото.

— Вот, — TY расстегнул наручники.

Люк взял их. Он уже почти застегнул наручники на левом запястье, когда шипение открывшейся двери лифта положило конец их грандиозным планам сделать фото века. Люку не пришлось поднимать глаза, чтобы узнать, кто это. Он ощутил его присутствие.

Штурмовики отреагировали по-разному. GJ быстро метнулся к комлинку, схватил его и парой ловких движений скрыл улику. TY встал по стойке смирно, являя собой образец профессионализма. Люк засунул наручники ему в карман, оценив идею GJ.

Отец миновал посадочную платформу и встал перед ними. Его взгляд ненадолго задержался на штурмовиках, а затем обратился на Люка.

— Отец, — сказал Люк, — это GJ-875 и TY-991.

Штурмовики и отец сохраняли молчание.

— Они помогают избавляться от политиков, явившихся без приглашения, — произнес Люк, решив что, если это не впечатлит отца, то уже ничто не поможет.

— Так держать, — сказал отец.

— Есть сэр, — вдохновенно ответил GJ.

— Разрешите вернуться к выполнению обязанностей, сэр? — спросил TY.

— Разрешаю.

Оба штурмовика поспешно отдали честь и промаршировали к лифту. Люк едва заметно махнул им рукой на прощание, прежде чем двери лифта закрылись. Он надеялся, что они заметили.

— Завоевываешь симпатии штурмовиков, как я посмотрю, — сказал отец, подходя к краю балкона.

— Они твои большие поклонники, — Люк присоединился к отцу. Параду войск конца-краю видно не было.

— Я ощутил скорее страх, чем восхищение, — заметил отец.

— Ну, ты бываешь слегка пугающим, — ухмыльнулся Люк. — Помнишь нашу первую встречу? Я был не так спокоен.

Отец не издал ни звука, не считая ритмичного дыхания.

— Я помню, ты был непослушным, упрямым и никак не мог прекратить болтать, — произнес он спустя какое-то время. Отец опустил взгляд. — Если бы я только знал, что это лишь начало.

— Если ты имеешь в виду тот случай, когда ты отвез меня в медцентр, то это был не первый раз, — улыбнулся Люк. — Да ладно, я понимаю, что уже год прошел, но я все помню.

Отец выглядел задумчивым.

— Просвети меня.

— У тронного зала императора. Ты чуть не врезался в меня.

— «Чуть не врезался» вряд ли тянет на встречу. Если уж мы считаем этот случай, я полагаю, мы виделись еще раньше на приеме во дворце.

— Хм-м-м, и правда, — сказал Люк. — Я помню, как почувствовал что-то, увидев тебя. Что-то похожее на удар тока. Я только не знал, что это означало. Это была Сила?

— Без сомнений. Я почувствовал то же самое, — признался отец. — Если бы я уделил больше внимания своим ощущениям, я бы понял, что ты куда важнее, чем кажешься на первый взгляд.

— Я бы даже не знал, кто ты такой, если бы не увидел тебя в новостях, когда впервые прибыл сюда. На ферме мы получали только местные новости из Анкорхеда. Обычно о погоде.

Люк уставился на парад войск невидящим взором, поражаясь тому, как далеко от Татуина забросила его жизнь. Трудно поверить, что он живет на Корусанте всего-то чуть больше года.

— Ты многого достиг в минувшем году, — посмотрел на Люка отец. — Тебе было нелегко привыкнуть к новому образу жизни, но ты прошел через все испытания, уготованные на твоем пути.

Люк улыбнулся, чувствуя одновременно и смущение от похвалы и приступ веселья от ее драматической формы.

— Я все еще многого не понимаю, — сказал он. — Например, почему председатель Сената ненавидит меня?

— Он считает, детей не должно быть ни видно, ни слышно, — объяснил отец. Он помолчал немного и добавил. — Я тоже привык так думать. Теперь я окончательно и бесповоротно вступил в ряды родителей. Ирония судьбы.

— Я рад, что ты нашел меня, — произнес Люк, задумчиво глядя вдаль. — Кто знает, чем бы все закончилось для меня, если бы не ты.

Отец ничего не ответил. Люк бросил на него взгляд и снова вернулся к созерцанию бесконечных рядов марширующих войск. Парад уже завершался, последние отряды покидали площадь.

— Хорошо, что мы во всем разобрались, — добавил Люк. — Раньше я и представить не мог, что мы так хорошо поладим. Не считая периодических споров.

— Или, возможно, мы периодически ладим в промежутках между бесконечными спорами, — сухо заметил отец.

Люк застонал. Секунду спустя он подпрыгнул от громкого хлопка. Огромный красочный взрыв расцвел перед его глазами. Фейерверк!

Люк крутился возле отца, желая разглядеть получше. У него не было ни капли сомнений, что это лучшее шоу фейерверков в галактике. Ракеты со свистом взлетели в воздух, оставив за собой светящийся след. Взорвавшись, они образовали эмблему Империи, ярко сияющую красным в ночном небе. За эмблемой последовало множество меньших взрывов. Некоторые из них складывались в картинки, из других сыпались бесчисленные сверкающие шарики. Люк смотрел, как зачарованный.

Отец больше ничего не произнес. Вместо этого, он положил руку на плечо Люка и увел его к лифту. Посыл был ясен — он хотел, чтобы Люк вернулся в императорскую смотровую гостиную, а не торчал на балконе. Спорить бесполезно. Вдобавок, на улице становилось немного зябко. Не говоря уж о запахе гари.

— Скоро шоу закончится, — произнес отец, когда они вошли в лифт. Еще один громкий взрыв послышался в отдалении, Люк успел разглядеть, что небо окрасилось в зеленый, прежде чем двери лифта закрылись.

— Что потом? — спросил Люк, подавляя зевок. — Еще одна вечеринка?

— Больше речей, — ответил отец.

Люк в ужасе поднял на него глаза. Отец встретился с ним взглядом. Не сразу, но все же до Люка дошло, что отец пошутил.

— Не смешно.

— Лучшие оперные певцы галактики дают концерт в Императорском дворце. Однако мое присутствие не требуется, так что мы с тобой вольны заняться, чем угодно.

— Мы можем еще полетать? — попросил Люк.

— Я уверен, полетов на сегодня более чем достаточно.

— Нет, не достаточно, — сказал Люк. — Да ладно, ведь у меня день рождения!

— Очень хорошо.

Люк ухмыльнулся. К хорошему быстро привыкаешь. И у него еще есть несколько часов, чтобы извлечь из своего дня рождения как можно больше выгоды.

Личная смотровая гостиная императора почти опустела. Император обсуждал что-то с помощниками в смежной комнате. Отец показал ему на кресла.

— Присядь, я прикажу дроиду принести тебе еды.

Услышав упоминание о еде, Люк понял, что умирает с голода. Последний раз он перекусил на бегу перед их увеселительной поездкой по космосу.

Принесенные блюда оказались невероятно вкусными. Похоже, у пребывания в императорской смотровой имелись свои преимущества. После того, как он расправился с первым, принесли следующее блюдо. Десерт!

Отец смог удержаться от едких замечаний, когда Люк попросил добавки. К сожалению, день рождения только раз в году. Хотя его определенно стоит отмечать чаще.

Напоследок дроид принес горячий сладкий напиток и Люк принялся потягивать его, развалившись в кресле. Фейерверки и не думали заканчиваться. Сияющие огни начали расплываться перед его глазами, веки отяжелели от приятной неги.

* * *

Позаботившись о Люке, Вейдер удалился в соседний конференц-зал, где император обсуждал ситуацию на Хайтини V с одним из старших военных советников. Один тот факт, что беседа длилась так долго, тревожно указывал на то, что положение ухудшилось. Когда он вошел, советник поднял глаза, а учитель повернулся к нему.

— Лорд Вейдер. Когда ты в последний раз был в системе Хайтини?

Вейдер изучил ближний к нему голографический экран. На нем виднелась группа планет с детальной врезкой для самой крупной из них.

— Четыре года назад, учитель, — припомнил Вейдер. — В то время планеты были покорными.

— Больше нет, — объяснил советник. — На Хайтини V к власти пришел новый харизматичный лидер. До недавних пор он не представлял большой проблемы, но покушение — тревожный знак. Если он вступит в военный союз с Восстанием, мы получим полномасштабную войну в этом регионе.

Вейдер яростно уставился на экран, ощущая, как темнеет его настроение. Всегда находится какой-нибудь радикал, готовый разрушить хрупкий мир.

— Есть планы на завтра, друг мой? — поинтересовался император, довольно ухмыляясь в ответ на гнев Вейдера.

— Теперь есть, — решительно сказал Вейдер. — Нанесу визит потенциальному разжигателю войны.

— Передай ему привет от меня, — мрачно произнес император.

— Предлагаю отозвать первый флот с Улундийской кампании и направить ему в помощь три резервных разрушителя, — сказал советник, переключая пультом изображение на экране. — Внушительная демонстрация силы шокирует и напугает население — им и в голову не придет снова бросить нам вызов.

Вейдер с трудом мог сосредоточиться на речи советника. Необычное чувство доносилось до него через их связь с Люком. Когда ощущения стали подозрительно напоминать те, что были в Сенате утром, Вейдер вышел из комнаты.

Подойдя к креслу Люка, он услышал странный звук, схожий с урчанием двигателя. Обнаружить источник не составило труда, достаточно было одного взгляда на сына. Тот крепко спал и похрапывал.

— Дитя, — Вейдер коснулся плеча Люка, — я понимаю, ты устал, но это не повод спать здесь.

Ответа не было. Люк даже не пошевелился.

Вейдер уже готов был растолкать его, но замешкался при виде мирного выражения лица сына. Длинный выдался денек для двенадцатилетнего ребенка. «Тринадцатилетнего», — поправился Вейдер. Пора начать привыкать.

Наверное, он может отнести мальчика домой, уложить в кровать и вернуться к делам Империи. Вейдер приноровился, как лучше поднять Люка, не разбудив. При помощи пары осторожных манипуляций с Силой, он сумел обхватить одной рукой колени Люка, а другой — поддержать его спину и голову.

Люк всхрапнул и уютно свернулся в его руках, примостив голову в изгибе локтя. В следующую минуту его дыхание вновь стало тихим и глубоким.

«Тринадцать лет», — думал Вейдер, глядя на сына, — «и все еще спишь в моих руках, словно новорожденный».

Он задумался на секунду, как выглядел новорожденный Люк. Трудно было представить его еще более невинным, чем сейчас.

Вейдер отбросил сожаления и пошел к посадочной платформе. Не успел он сделать и двух шагов, как император выскользнул навстречу ему из теней, будто сам был их частью.

Невысказанный вопрос повис в воздухе.

— Я должен отнести ребенка домой, учитель, — сказал Вейдер как можно тише, чтобы не разбудить Люка. — Я скоро вернусь.

— Ребенка, — повторил учитель, подходя поближе. — Он больше не ребенок. Он молодой человек. Еще немного — и он станет взрослым.

Он положил свою мертвенно-бледную руку на грудь Люка. Люк поежился, но не проснулся. В тот момент, когда Вейдер уже готов был сделать шаг назад, учитель убрал руку.

— Сила велика в нем. С годами она только окрепнет.

— Он станет ценным помощником, — настойчиво сказал Вейдер.

— Надеюсь, что так, — от голоса императора веяло холодом и сомнениями. Однако он махнул, отпуская Вейдера. — Обсудим ситуацию на Хайтини, когда вернешься.

— Да, учитель, — ответил Вейдер.

Гвардейцы чуть подвинулись, пропуская его, он ощутил, что вид спящего Люка позабавил их. Счастье, что Люк спал, иначе он бы пришел в ужас. Надо быть осторожнее, объясняя это ему завтра.

Если он увидит Люка завтра. Судя по всему, ему придется отбыть на Хайтини немедленно после встречи с императором. Если дойдет до войны, он надолго покинет Корусант. Люк будет разочарован, учитывая, что он только-только вернулся. Но ничего не поделаешь.

Положив Люка на заднее сидение спидера, он вернулся на место пилота. Он немного подождал, прежде чем завести двигатель и взмыть над толпой.

В идеальной галактике ему вообще не пришлось бы оставлять Люка. Угрозы войны бы не существовало. «Дополнительная причина уничтожить нарушителей мира», — напомнил себе Вейдер.

Он завел двигатель, утешая себя тем, что каждый день, проведенный им вдали от Люка — это еще один шаг к мирной галактике для сына. Галактике, которую он сможет исследовать как его душе угодно. Сын поймет однажды.

И, возможно, однажды он присоединится к нему, помогая поддерживать мир. Эта идея наполнила Вейдера чувством глубокого удовлетворения. Может, день рождения сегодня и у Люка, но он единственный, кто действительно получил самый ценный подарок.

Эпилог

Люк сжал рычаги управления истребителем, стремясь увеличить скорость. Звезды мелькали мимо, растягиваясь в полосы, словно он был уже чуть ли не в гиперпространстве.

— Быстрее, — пробормотал Люк.

Корабль повиновался, индикатор почти дополз до отметки «скорость света».

— Быстрее, — сказал Люк громче.

Зазвучал сигнал тревоги, и он подскочил от неожиданности. Он обнаружил, что находится в собственной спальне. Рядом надрывался будильник. Люк выключил его и плюхнулся обратно на кровать. Сегодня в школу. Почему нельзя было сделать выходной еще и после Дня Империи? Нечестно.

Люк мысленно вернулся к прошлой ночи, удивляясь, когда он оказался в кровати. Странно, но он совершенно не помнил возвращения домой. Последнее, что он запомнил — он смотрел фейерверк и пил горячий напиток. Опустив глаза, он понял, что на нем все еще вчерашняя одежда, хотя ботинки стоят слева от кровати. Люк потер глаза в надежде, что это не то, о чем он подумал. Возможно, лучше не знать.

Его внимание привлек мигающий на прикроватной тумбочке огонек. Там лежали комлинк и запоминающее устройство. В устройстве Люк опознал голорекордер с записью школьного спектакля. Он быстро схватил комлинк, предчувствуя, что скоро получит ответы на многие вопросы. Проектор выдал маленькую голубоватую голограмму его отца. Согласно информации внизу сообщение было оставлено в два часа ночи.

—  Люк я собираюсь покинуть Корусант, чтобы разобраться с беспорядком с системе Хайтини. Я не могу предсказать, сколько времени это займет. Связывайся со мной по комлинку.

Люк вздохнул. Опять улетел.

— Я посмотрел вашу пьеску. Она не имеет ничего общего с реальными историческими событиями. Диалоги примитивные и банальные. Тебе следует понимать, что император — не тот лидер, каким его изображает пропаганда. Он вполне способен постоять за себя.

— Ты воспринимаешь все так серьезно, — пробормотал Люк.

— Тем не менее, твоя дуэль на световых мечах вышла впечатляющей.

Люк ухмыльнулся.

— Но я не одобряю, что ты играл джедая, которого мне полагалось убить.

— Это всего лишь спектакль!

Отец ничего не смыслит в веселье.

— Я ожидаю, что с этих пор ты будешь честно обсуждать со мной свои действия. Ложись спать вовремя и соблюдай комендантский час. Больше никаких джедаев против ситхов в коридорах. Или еще где-либо, если уж на то пошло. Также, имей в виду, что моя коллекция кораблей и спидеров под запретом. Никаких случайных актов восстания. Теперь ты подросток — не думай, что мне неизвестно, что это значит.

Может, отец посвятит его в тайну, подумал Люк. Он все еще пытался понять, что же это значит. Ощущения точно такие же. Когда голограмма продолжила говорить, он с содроганием закрыл глаза.

— Сейчас, когда ты достиг новой вехи своего существования, я полагаю, что должен дать какой-нибудь отцовский совет, который поможет тебе на пути ко взрослой жизни.

Люк застонал.

— Однако у меня мало времени, поэтому скажу только одно. У тебя есть единственный шанс в жизни. — Голограмма подняла руку и указала на него. — Не упусти его.

Люк откинулся назад, размышляя над словами. Совет оказался на удивление неплох для его отца. Обычно его советы изобиловали смутными упоминаниями судьбы, не имеющими практического применения. Он поднял глаза, когда голограмма вновь заговорила.

— И, наконец, хоть ты теперь и подросток со всеми вытекающими, я предвкушаю еще много лет, проведенных вместе. Даже если мои скромные воспитательные навыки не выдержат твоих попыток проверить меня на прочность, одно я могу обещать:

В следующем году я вспомню про твой день рождения.

Голограмма мигнула и растворилась.