Узы Силы: День Империи (джен)

Люк Скайуокер постукивал световым пером по столу в конференц-зале. При соприкосновении с черной полированной поверхностью перо издавало приятное «клик-клик-клик». Он постукивал то быстрее, то медленнее, а затем начал выстукивать ритм нового супер-хита.

Он только-только добрался до припева, когда невидимая сила вырвала перо из его пальцев и опустила рядом с чашкой горячего молока. Он посмотрел через стол на отца, читающего какой-то отчет.

— Прости.

Отец ничего не ответил на извинение, и Люк снова взял перо, стараясь больше не шуметь. Он так сильно сконцентрировался на этой задаче, что врезался локтем в кружку, разлив напиток по столу. Он тут же поправил кружку, но было слишком поздно.

— Ай! Ой… проклятье!

Стул заскрипел, когда Люк отодвинул его. Люк на цыпочках прокрался к терминалу голокома. Он завис на секунду над панелью управления, прежде чем нашел нужную ему функцию вызова кухонного дроида. Вернувшись к столу, он проскользнул на сиденье как можно тише.

Пять минут спустя прибыл дроид. Он гремел и грохотал, пока убирал беспорядок.

— Возьмите чашку, — попросил Люк. — Я закончил.

— Вам требуется что-то еще, сэр?

— Нет, спасибо, — ответил Люк. — Вы отлично справились.

Дроид укатился, забрав чашку с собой. Люк бросил взгляд на отца, пытаясь прочесть его настроение. Он по-прежнему не произнес ни слова, но, кажется, его рука сжалась чуть крепче.

Сказать, что это не очень хорошо, значит ничего не сказать.

Люк вздохнул и взял датапад. Ему нужно было прочесть материал к уроку обществознания на завтра, но информация не задерживалась у него в голове. Он прочитал первое предложение по меньшей мере раз десять и все еще не понял его. Что-то о какой-то дате, о каком-то событии и…

Датапад выскользнул из его пальцев и упал на пол.

— Проклятье!

Опустившись на колени, Люк пополз под стол, оглядываясь по сторонам. Ковер был угольно-черным, как и датапад, под столом царила полутьма. Все равно, что иголку в стоге сена искать. В конце концов он заметил огонек индикатора питания и подобрал датапад.

Когда он поднялся на ноги, то обнаружил нависшего над ним отца.

— Люк.

— Э… да?

— Ни о чем не хочешь поговорить?

— Я просто делаю домашку, — сказал Люк, показывая датапад.

— За последние полчаса сидения здесь ты нисколько не продвинулся. Если я нервирую тебя, возвращайся в свою спальню.

— Ты меня не нервируешь, — сказал Люк. — Мне немного трудно сосредоточиться.

— Возможно, я могу помочь.

— Разве ты не занят? — Люк указал на кучу экранов на другой стороне стола.

— Да, но я не продвинусь, если ты будешь продолжать отвлекать меня.

— О, — произнес Люк. — Не волнуйся. Я вернусь к себе в комнату. Я могу сделать домашнюю работу самостоятельно.

— Очень хорошо.

Люк прошел мимо отца к двери. Он остановился, перед тем как выйти.

— Э… спокойной ночи, — обернулся он.

— Спокойной ночи, сын.

Люк улыбнулся, выходя из конференц-зала. Ему все еще нравилось слышать это слово. Сын. Вот уже почти год он жил c отцом, а новизна ощущений так и не исчезла.

Не исчезло и еще кое-что. Он был не вполне искренен, когда сказал, что отец не нервирует его. По правде, он чувствовал себя гораздо спокойнее рядом с отцом, чем год назад, но иногда по-прежнему внутри у него все сжималось. Особенно, когда ему нужно было что-то сказать отцу, а он не знал, с чего начать.

Но всегда можно отложить на завтра.

* * *

Проснуться утром и понять, что сегодня в школу — не лучшее начало дня, но вполне обычное. Что необычно — так это мигающий голоком рядом с кроватью. Люк не помнил, чтобы оставлял его там накануне.

Он сонно потянулся и утащил голоком под одеяло. Когда он нажал на кнопку «проиграть», высветилось изображение отца. Записанное сообщение.

— Доброе утро, сын. Я пытался разбудить тебя, но ты сказал мне прыгнуть в черную дыру. Предположу, что ты спал и не сознавал, что говоришь.

Люк застонал и потер лоб. Он определенно не помнил ничего подобного.

— Кое-что случилось, и я собираюсь покинуть Корусант. Я вернусь на следующий день после Дня Империи. Связывайся со мной, если что-то понадобится, и держись подальше от неприятностей.

Изображение мигнуло и исчезло.

— День Империи? — произнес Люк, протирая глаза. — Когда это? Проклятье, надо было сказать тебе вчера ночью! Я так и знал!

Голоком ничего не ответил. Окошко на экране интересовалось, хочет ли он проиграть сообщение заново, удалить или сохранить его.

Люк в сердцах вздохнул и откинул одеяло. Если все и дальше так пойдет, он опоздает в школу.

Быстро приняв душ и натянув школьную одежду, он понесся по коридору, волоча за собой рюкзак. Прежде чем забежать в лифт и поехать вниз, он увернулся от нескольких гвардейцев и штурмовиков. Впереди уже забрезжил свет, когда на его пути возникли два последних гвардейца. Он затормозил перед ними.

— Я опаздываю! — сказал он, многозначительно глядя на них.

Гвардейцы услужливо расступились. Он продолжил бежать, прокладывая себе путь между прохожими, по тротуарам и переходам Империал-Сити. Высоко над ним и далеко внизу под ним спидеры зависли в утренних пробках. У Люка не было времени остановиться и полюбоваться моделями. Он срезал дорогу как только мог, включая такой оригинальный маршрут, где нужно было забежать в вестибюль отеля и подняться на лифте до этажей бизнес-класса. Технически ему не разрешалось здесь находиться, но именно тут был переход, ведущий прямо к зданию, в котором располагалась его школа.

Добравшись наконец до школы, он облегченно ухмыльнулся. Ученики бродили повсюду, а значит сигнал к началу занятий еще не подавался. У него все еще оставалось немного времени, чтобы дойти до шкафчиков.

Бен уже был там, выгружал различные датакниги.

— Доброе, — сказал Люк, проводя ключом через считыватель.

— Проспал? — спросил Бен.

— Как ты узнал?

— Выглядишь так, словно тебе пришлось прыгнуть с парашютом, чтобы добраться вовремя.

Люк попытался пригладить волосы пальцами. Дверца его шкафчика открылась, явив взору просроченные закуски, картинки с истребителями и мерцающий голографический календарь. Люк уставился на календарь, вспомнив отцовское сообщение.

— Бен, когда будет День Империи?

— Через неделю.

— Ладно. Что отмечаем?

— День основания Империи. Это всеобщий выходной. Никакой школы.

— Круто, — сказал Люк. Он задумался на мгновение. — Погоди, ты сказал, через неделю? Ровно через одну неделю?

— Четвертый день на следующей неделе, — подтвердил Бен. — А что?

— Это мой день рождения.

— Ты родился в День Империи? — поинтересовался Бен.

— Получается так, потому что мой день рождения будет в четвертый день на следующей неделе.

— Тебе ведь исполнится тринадцать, да? — уточнил Бен.

— Да.

— Ух ты. Значит ты родился в тот самый день, когда была основана Империя. На следующей неделе как раз будут отмечать тринадцать лет Империи. Какие у тебя планы? Отец собирается сводить тебя куда-нибудь?

Люк закрыл шкафчик, и они с Беном пошли по коридору на первый урок.

— Отец не знает, что у меня день рождения, — объяснил Люк.

— Ты ему не сказал?

— Я пытался прошлой ночью, — ответил Люк, — но… не получилось. А теперь он уехал и вернется только на следующий день после праздника.

— Мы что-нибудь придумаем, — заверил его Бен. — Можешь пойти со мной на мероприятия в честь Дня Империи. На площади перед Сенатом устроят большой показ с тысячами войск. Будут речи, и парад, и много-много фейерверков. Мой отец всегда участвует в церемониях, поэтому сможет достать нам классные места.

— Звучит здорово, — сказал Люк, обрадованный, что ему не придется проводить день рождения в одиночестве.

В этот момент к ним присоединился один из одноклассников — Грин.

— Люк, у тебя есть минутка? Мне нужен совет.

— Конечно. О чем? — удивленно спросил Люк.

— Мы делаем постановку для школьного собрания в честь Дня Империи.

— Бен, ты вроде сказал, что школьных занятий не будет? — удивился Люк.

— Оно состоится накануне, — объяснил Грин. — Я играю лорда Вейдера. Мне нужен совет относительно моих реплик.

Грин прочитал с датапада:

— Я не позволю вам убить канцлера. Это измена.

— Ты сказал, что играешь моего отца? — сказал Люк, смущаясь все сильнее с каждой секундой.

— Да. Итак, ты думаешь, он бы сказал: «Я не позволю вам убить канцлера» или «Я не позволю вам убить канцлера»?

— Ты воспринимаешь все так серьезно, Грин, — произнес Бен, пряча улыбку.

— Конечно, мы же будем выступать перед всей школой, гостями из начальной школы и сотнями родителей. Я хочу сделать все правильно.

— Ты имеешь в виду, что играешь роль моего отца как персонажа в спектакле? — сказал Люк, наконец уловив суть происходящего.

— Они делают постановку каждый год, — объяснил Бен. — Это реконструкция событий времен образования Империи.

— Нам все еще нужны джедаи и штурмовики, если хотите поучаствовать, парни, — сказал Грин.

— Ни за что, — быстро отказался Бен.

— Что нужно будет делать? — спросил Люк.

— Если ты джедай — размахивать мечом и умереть от моей руки. А если штурмовик — держать бластер и помогать мне подавлять восстание джедаев.

— Так кто такой канцлер и почему его пытаются убить? — спросил Люк.

Грин и Бен уставились на него так, точно он спросил, сколько будет один плюс один.

— Я не силен в истории, — пояснил Люк. — К тому же, там, где я рос, не праздновали День Империи.

— Джедаи пришли, чтобы убить канцлера Палпатина и захватить власть.

— Но твой отец спас его, — сказал Грин.

— Затем джедаев объявили предателями и уничтожили.

— А Палпатин заявил, что отныне государство будет навсегда преобразовано в Галактическую Империю, где царят безопасность, благополучие, мир и порядок.

— Могу я сыграть одного из джедаев, которые пришли убить будущего императора? — попросил Люк. — Звучит прикольно.

— Конечно. Приходи сегодня на репетицию после занятий. Увидимся в классе.

Грин убежал вперед, а Люк посмотрел на Бена.

— Да брось, почему ты не хочешь сыграть штурмовика? Тебя никто не узнает в шлеме.

— Я однажды играл в спектакле в начальной школе, — сказал Бен. — Отец пришел посмотреть на меня. Я перепутал реплики, а потом грохнулся на одну из декораций! Со стыда сгореть можно… ни за что не повторю это снова.

Люк рассмеялся.

— Пожалуйста, скажи, что твой отец сделал запись!

— Нет, слава Силе. Может, мне стоит принести голорекордер на твой спектакль и молиться, чтобы ты упал.

* * *

После занятий Люк пришел в актовый зал в поисках Грина. Он убедил Бена сходить с ним и посмотреть, даже если он не собирается участвовать. У края сцены толпились ученики, спорящие друг с другом о том, где встать. В другом углу группа ребят устанавливала задний фон и подпорки.

Через пару метров им повстречалась миссис Делна, учительница искусств. Она была немного эксцентричной, но совершенно безобидной. Всегда носила яркие наряды и множество сережек.

— А, Люк, Бен… мои любимые ученики. Вы, должно быть, пришли на репетицию.

— Грин сказал, вам нужны джедаи, — объяснил Люк.

— Я только посмотрю, — вставил Бен.

— Я дам вам обоим по копии сценария, — сказала миссис Делна. — Но предупреждаю, дорогие мои, он может измениться в любой момент.

Бен поспешно ускользнул на сиденье в переднем ряду, опасаясь, как бы его не заарканили участвовать. Люк пошел за учительницей, которая поманила его следовать за ней. Она привела его на площадку в стороне от сцены, где Грин и другой мальчик, Родни, учащийся в классе на год старше их, репетировали диалоги.

— Люк! — улыбнулся Грин, едва завидев его. — Хорошо звучит? «Войны клонов оставили на теле галактики шрамы и раны».

— Э… я думаю, идеально, — произнес Люк. Он посмотрел на Родни. — А ты кого играешь?

— Это наша звезда, — сказала миссис Делна, хлопая его по плечу. — Император собственной персоной.

Люк едва сдержался, чтобы не сказать, что Родни недостаточно уродлив для роли императора.

— Все время забываю эту реплику, — вздохнул Родни. — «Представьте галактику, где каждое создание может жить в мире, свободном от опустошительных войн». Свободном от опустошительных войн. А я еще даже не начал учить речь для сената во второй части. Я ни за что подготовлюсь к следующей неделе!

— Нет, ты подготовишься, — сказала миссис Делна. — Посиди немного и подучи реплики, а минут через десять мы устроим еще один прогон.

— Попроси Бена помочь тебе, — сказал Люк, указывая Родни на друга. — У него память цепкая, как клей.

Родни кивнул и пошел к сидениям.

— Какие у меня реплики? — спросил Люк.

— «Мы здесь, чтобы убить канцлера. Отныне джедаи будут править галактикой!» — прочитал Грин с датапада. — Затем ты направляешь меч в грудь императору. Тогда я говорю: «Я не позволю вам убить канцлера!» и убиваю тебя.

— «Мы здесь, чтобы убить канцлера», — повторил Люк. — «Отныне джедаи будут править галактикой!» Ладно, я запомнил. Где мой световой меч?

— Реквизит еще не готов, — объяснил Грин. — Пока используй линейку.

Люк взял метровую линейку и помахал ей в воздухе.

— Я мог бы достать настоящий меч. У отца их полно дома.

— Это было бы круто! — глаза Грина засияли.

— Так же круто, как и драматично, мальчики. Отрубленные конечности не предусмотрены нашими правилами безопасности и охраны здоровья.

Люк согнул свою искусственную руку, осознав правоту учительницы. Плюс ко всему, он не был уверен, что отец разрешил бы ему позаимствовать световой меч для школьной постановки.

— Мы все равно особо их не используем, — сказал Грин. — По сути, я просто наношу удар тебе в грудь и ты падаешь.

— Хочешь сказать, у нас не будет дуэли? — произнес Люк. — Обязательно должна быть дуэль! — Люк начал размахивать линейкой для наглядности. — Добавим немного действия.

— Мне нравится, что ты источаешь творческий дух, Люк, — сказала миссис Делна. — Нам нужно больше подобных вещей! Почему бы вам не пойти и не поупражняться, а потом мы начнем прогон спектакля. А теперь извините, мне надо проведать отряд штурмовиков.

— Это будет круто, — сказал Люк, направляя линейку в грудь Грину.

* * *

Люк все еще размахивал линейкой, когда вернулся домой. Он пообещал Грину, что узнает несколько хороших движений к завтрашней репетиции. Жаль, отца не было дома, чтобы подкинуть ему парочку идей.

Его упражнения были прерваны сигналом дверного комма. Еще до того, как сказать «войдите», он знал, что это Лев.

— Пытаешься что-то измерить? — спросил Лев, входя в комнату. Его взгляд немедленно упал на линейку.

— Нет… это длинная история.

— Все в порядке? Ты задержался на час после школы.

— Я играю в постановке в честь Дня Империи, — объяснил Люк. — Каждый день после занятий у нас репетиции.

— Правда? Кого ты играешь?

— Джедая, — сказал Люк. — У меня дуэль с парнем, играющим моего отца. Я как раз отрабатывал движения.

— Джедая, — повторил Лев, энтузиазм улетучился из его голоса.

— А еще я драматично умираю, — сказал Люк, складывая руки на груди и падая на кровать. — Можешь прийти и посмотреть, если хочешь. Это будет после обеда накануне Дня Империи.

— Твой отец об этом знает? — осторожно поинтересовался Лев.

— Нет, я только сегодня записался. А что?

— Не знаю, как он отнесется к тому, что ты играешь джедая.

— Это всего лишь спектакль, — сказал Люк. — Это прикольно. Кроме того, меня убивают.

— Я думаю, тебе лучше позвонить и обсудить это с ним.

— Конечно, — сказал Люк. — Позвоню прямо сейчас.

Лев кивнул.

— Спасибо. Кстати говоря о Дне Империи, ты мне напомнил, что мне еще нужно проверить расписание. Звони, если что-нибудь понадобится.

Люк кивнул и взял свой портативный голоком. Как только Лев вышел, он набрал личную частоту отца. Незамедлительно получив в ответ «сигнал недоступен», он нажал функцию записи сообщения.

— Привет, это я, — произнес Люк. — Думаю, прямо сейчас ты занят. Ничего важного… Я просто звоню, потому что играю в школьном спектакле, и Лев сказал, что я должен спросить у тебя согласия. Это постановка в честь Дня Империи. Она состоится накануне, так что можешь прийти и посмотреть, если вернешься к тому времени. Родители приглашены. — Люк замолк, размышляя. Он очень хотел добавить, что в День Империи будет его день рождения, но не хотел вынуждать отца возвращаться, если тот занят чем-то важным. Возможно, стоит оставить все как есть.

— Пока, — сказал Люк. Он подождал еще пару секунд и выключил запись.

* * *

Вейдер смахнул песок с рукава, лениво размышляя, нельзя ли изобрести отталкивающую песок ткань. Она была бы очень популярна на подобных планетах. Хотя местный песок не был похож на татуинский. Песчинки крупнее и почти белые. Растительность и отсутствие дефицита воды означали, что это место куда гостеприимнее большинства песчаных миров.

Это также означало, что этот мир достоин того, чтобы бороться за него. Пять дней назад многотысячные войска окружили столицу. Сейчас, наконец, бои прекратились, не считая немногочисленных перестрелок с недовольными жителями. Вейдер стоял на балконе башни, в которой раньше располагалось правительство планеты. Население занималось своими обычными делами, не обращая внимания на штурмовиков, патрулирующих улицы. Еще одна отлично выполненная работа.

Услышав приближающиеся шаги, он отвернулся от зрелища и посмотрел вглубь конференц-зала. Капитан штурмовиков нес голоком.

— Император запросил отчет, сэр.

— Объекты связи уже восстановлены?

— Еще нет, сэр. Сообщение перенаправлено по безопасному каналу с флагмана.

— Очень хорошо. Свободны.

Штурмовик отдал честь и оставил голоком на столе. Вейдер ступил в поле проектора и включил связь. Через пару секунд появилось изображение императора.

— Лорд Вейдер. Как проходит твоя операция на Медисе?

— Хорошо, учитель. Население усмирено. Региональный губернатор прибывает через несколько часов, чтобы проконтролировать смену политической власти.

— Отличные новости. Я так понимаю, в течение часа ты отправишься обратно на Корусант?

Вейдер на мгновение замешкался.

— Учитель, я… есть еще несколько вещей, требующих моего внимания.

— Кое-что требует твоего внимания здесь, лорд Вейдер. Небольшое дело под названием День Империи.

— Ситуация может ухудшиться…

— Она ухудшится, если тебя не будет на Корусанте во время торжеств.

Вейдер сохранял молчание, понимая логику императора.

— Друг мой, мы, кажется, обсуждаем это каждый год. Я понимаю, что ты предпочитаешь действия речам и церемониям, но подумай, как это выглядит для публики. Мой преданный соратник не способен посетить крупнейший праздник Империи, потому что присматривает за мятежом.

Вейдер лично сомневался, что кто-то будет по нему скучать. Он никогда не был заинтересован в связях с общественностью.

— В этом году тематика праздника — торжество будущего, — продолжил император. — Империи не следует казаться нестабильной в такой время.

— Вы правы, учитель, — сказал Вейдер, неохотно принимая точку зрения императора. — Я вернусь как можно скорее.

— Этот день также важен для твоего сына. Его первый День Империи на Корусанте.

Вейдер удивленно поднял глаза. Его учитель редко упоминал Люка. В основном, он притворялся, будто мальчика не существует. Что-то изменилось?

— Я хочу, чтобы он посетил церемонии вместе с тобой, — объяснил император. — Символ нового поколения, которому известно только стабильное и мирное правление.

— Учитель, я предпочитаю держать сына подальше от внимания публики, — быстро сказал Вейдер. — Он молод и уязвим для злоупотреблений со стороны СМИ. Выставление напоказ может подвергнуть его опасности.

— Как трогательно, — произнес император. Фраза прозвучала саркастично, несмотря на его ровный голос. — Но, если ты планируешь, чтобы мальчик послужил целям Империи, когда станет старше, это только пойдет ему на пользу. Увидимся завтра на рассветной церемонии.

Голоком мигнул и выключился. Вейдер уставился на черный проектор и медленно, устало вздохнул. Три часа речей, скорее всего, покажутся Люку еще более скучными, чем ему. Но не из-за утомительных церемоний он был готов пройти огонь, воду и медные трубы, лишь бы быть подальше от Корусанта во время ежегодного торжества. Существовала куда более глубокая причина. Кое-что, в чем он отказывался признаться даже самому себе.

Но это ничего не меняло. У него не было другого выбора, кроме как сесть на корабль и вернуться на Корусант. По крайней мере, через пару дней все закончится.

День Империи быстро приближался. Люк все больше и больше вовлекался в спектакль. Он помогал реквизиторам сделать реалистичные световые мечи, а своим товарищам-джедаям — научиться правильно их держать. Бен вял на себя очень подходящую ему роль суфлера. Родни нуждался в подсказках суфлера сильнее всех, поскольку у него была большая часть реплик.

Люк получил ответ от отца в тот же день. Это была короткая запись, в которой отец просто сообщал, что дает ему согласие на участие в спектакле, и что он рад, что Люк нашел себе занятие. Он говорил немного торопливо и Люк порадовался, что не сказал о своем дне рождения. Похоже, где-то в глубинах космоса на карту поставлено гораздо больше.

Он обнаружил, что думает об отце, утром того дня, когда они должны были давать представление. До обеда у них были занятия, а затем ученики, занятые в постановке, должны были явиться в актовый зал. Они не особенно продвинулись в учебе, поскольку все были слишком заняты обсуждением планов на завтра. Люк начал понимать, какое это важное событие на Корусанте — День Империи.

Теперь ему казалось странным, что отец вернется только на следующий день. Если Империя чрезвычайно важна для него, что говорить про день ее основания. Должно быть, он занят чем-то неотложным. Люк нахмурился, надеясь, что отец вне опасности.

— Люк.

Люк поднял взгляд на учителя, стоящего рядом с его партой.

— Разве ты не должен быть в зале? Я думал, ты участвуешь в концерте после обеда.

— Да, но… вроде, нам не положено уходить до обеда.

— Я только пятнадцать минут назад зачитал объявление, что вам нужно идти прямо сейчас.

Люк оглянулся и обнаружил, что Бен и Грин уже ушли.

— Похоже, я немного отвлекся, — сказал Люк, вставая.

— Нервничаешь? Не стоит. Я уверен, ты отлично справишься.

— Спасибо, — улыбнулся Люк. Он собрал вещи и выбежал за дверь.

Когда он прибыл в зал, весь состав участников собрался в круг, громко обсуждая что-то. Он незаметно подкрался к Бену и тут же почувствовал, что друг взволнован и расстроен.

— Что происходит? — спросил он.

— Родни заболел, — объяснил Бен. — Он ушел домой.

— Люк, ты не хочешь сыграть императора? — спросила миссис Делна. — У нас проблема с заменой.

— Но мы с Грином должны сражаться на дуэли, — произнес Люк. — Мы тренировались целыми днями.

— Люк прав, — поддержал Грин. — Бен должен сыграть. Он знает все реплики Родни.

— Я не могу, — сказал Бен. — Прекратите давить на меня!

— Никто тебя даже не узнает! — заявил Грин. — На тебе будет капюшон.

— Я уже говорил, что не буду этого делать!

— Ладно, все в порядке, — сказала миссис Делна. — Никто не будет никого заставлять. Но у нас представление через три часа, и мы исчерпали все варианты. Люк — ты наша последняя надежда. Либо мы отменяем дуэль, и ты играешь императора, либо мы отменяем спектакль.

— Но я не знаю его реплики, — сказал Люк. — К тому же, я не хочу играть дурацкого императора!

Все замолчали и удивленно уставились на него.

— Я… я не имел в виду ничего личного, — Люк быстро взял свои слова назад. — Я только хочу сказать, что я уже согласился быть джедаем. Кроме того, если я сыграю императора, СМИ могут увидеть в этом политический подтекст. Вы же их знаете.

— Хммм, ты прав, — сказала миссис Делна. — Что ж, другие предложения?

Люк повернулся к другу.

— Бен, это все из-за того, что случилось с тобой в начальной школе?

— Это все из-за того, что случится, если я снова буду искушать судьбу, — заявил Бен.

— Слушай, я обещаю тебе. Если ты забудешь слова или упадешь, я тоже специально забуду свою реплику и упаду.

Короткая улыбка мелькнула на губах у Бена:

— Тебя нет во второй части.

— Грин есть, — сказал Люк. — Грин, ты поддерживаешь?

— Конечно, — ответил Грин. — Если это обоюдно.

— Ну…

— Давай, Бен, — сказал Люк. — Будешь императором. Подумай о власти!

— Ладно, — вздохнул Бен. — Почему бы не добавить себе еще парочку душевных шрамов?

* * *

За час до начала представления Люк улизнул из раздевалки и уединился в углу за сценой. Они с Грином только закончили последнюю тренировку. Все прошло без сучка, без задоринки. Грин ушел переодеваться, но Люку нужно было позвонить по голокому.

Лев ответил быстро.

— Привет, — сказал Люк. — Мы выйдем на сцену через час!

— Удачи, — ответил Лев. — Извини, я не могу прийти. Кто-нибудь ведь сделает запись?

— Не уверен, — сказал Люк. — Но я хочу попросить об одолжении. Бен сыграет императора. Парень, который должен был его играть, заболел. Можешь связаться с его отцом и сказать ему, чтобы он пришел?

— Сделаю, — улыбнулся Лев. — Я так понимаю, Бен об этом не знает?

— Он бы меня убил, — Люк ухмыльнулся.

— Я попрошу его захватить голорекордер.

Люк заметил околачивающегося поблизости Бена и быстро прервал звонок. Бен был одет в черную мантию с капюшоном.

— Выглядишь пугающе, — заметил Люк, выступая вперед.

— Как и ты, — сказал Бен. — Зачем тебе черные круги под глазами?

— Гример сказал, это придает мне вид преследователя, обуреваемого жаждой власти, — объяснил Люк. — Ну знаешь, будто я хочу убить всех и захватить галактику. — Люк схватил световой меч и направил в грудь Бену. — Мы здесь, чтобы убить канцлера. Отныне джедаи будут править галактикой!

— Ты обожаешь эту реплику, да? — произнес Бен, закатывая глаза.

— Она такая мелодраматическая, — засмеялся Люк. — Думаешь, кто-нибудь действительно говорил такое?

— Тебе следует спросить отца, — ответил Бен. — Он там был.

— И правда, — задумчиво сказал Люк. — Еще я могу спросить, действительно ли он произносил нелепые реплики Грина. Он бурно реагирует, когда я интересуюсь прошлым, но, думаю, об этом спросить можно. Если бы он не хотел, чтобы люди знали о тех событиях, их бы не проходили в школе.

— Твой отец всегда бурно реагирует, — сказал Бен.

Кто-то позади них произнес:

— Может мне стоит играть более страстно. Я хочу, чтобы выглядело реалистично.

Люк с Беном повернулись к Грину, вышедшему из раздевалки. Он был одет в черную мантию с капюшоном, как и Бен, только распахнутую спереди. Под мантией на нем были черные сапоги, штаны, туника и перчатки. На поясе висел световой меч.

— Где твоя маска? — спросил Бен.

— Люк рассказал мне, что в то время его отец не нуждался в маске. В учебнике по истории сказано, он получил ранения в бою с джедаем, должно быть, после этих событий.

— Главное, не стань слишком реалистичным и не начни говорить мне причесать волосы или прибраться в комнате, — ухмыльнулся Люк.

— Может стоит еще раз прорепетировать дуэль, — сказал Грин. — Для надежности.

— Все будет нормально, — ответил Люк, шагая вперед, чтобы посмотреть на сцену. Он увидел огромный актовый зал, и в горле у него внезапно пересохло. Собралось уже по меньшей мере две сотни человек. Ряды заполнены учениками, тут и там группы беседующих родителей.

— Э… Бен, какие там у меня слова? — спросил он, обернувшись.

— Я не знаю, мой разум забит речью для Сената, — сказал Бен.

— Надо прорепетировать дуэль, — нервозно продолжил Люк.

— Нет, ты был прав, — сказал Грин, покидая их. — Мы готовы. Увидимся. Пойду найду родителей. Они уже должны прийти.

Грин отправился в зал, а Люк попытался успокоиться. Это просто толпа, подумаешь, большое дело.

— Я рад, что моего отца здесь нет, старина, — сказал Бен.

Люк нервозно рассмеялся.

— Люк, ты в порядке?

— В полном, — ответил Люк, вытирая ладони о свой коричневый джедайский плащ.

Бен тоже выглянул на сцену и увидел медленно собирающуюся толпу.

— Я даже не могу заставить себя нервничать, — сказал он. — Самое худшее, что может случиться с человеком на глазах кучи людей, со мной уже случилось.

— Мне нужно присесть, — сказал Люк.

Через несколько минут Люк начал понемногу расслабляться. Они с Беном сидели на одной из осветительных установок, откуда было хорошо видно прибывающих в зал учеников и родителей. Пришли ученики начальной школы. Люк заметил в руках у многих из них воздушные шарики в честь Дня Империи. Целый класс пятилеток нес флажки с имперскими эмблемами.

— Они так взволнованы, — произнес Люк.

— Бедные детки, — сказал Бен. — Еще не знают, что ждет их в старшей школе.

— Например?

— Например, их заставят играть в постановке в честь Дня Империи на глазах у толпы народа. Эй, отец Офелии здесь.

Бен указал на гранд-моффа, прибывшего в сопровождении свиты подхалимов. Директор показывала ему места в верхней ложе.

— Зачем он пришел? Офелия даже не участвует в спектакле.

— Она читает что-то после него. Я видел, как они вчера репетировали.

Из акустической системы зала донеслась музыка. Зазвучала официальная оркестровая композиция, в которой Люк узнал Имперский гимн. Теперь, когда ученики и учителя расселись, зал был практически полон. Вновь прибывали только родители. Люк так и не смог разглядеть отца Бена.

— Вот где вы двое!

Люк и Бен обернулись и увидели миссис Делну, стоявшую в дверях.

— Мы начинаем через 10 минут! По местам, по местам.

— Ну вот и все, я полагаю, — сказал Бен, надевая капюшон.

— Разумеется, ваше величество, — ответил Люк, беря световой меч. Он по-прежнему нервничал, но теперь это было больше похоже на приятное волнение. Он помедлил мгновение, а затем спросил:

— Так какие у меня слова?

— Пошли, — сказал Бен, проталкивая его в дверь.

За кулисами Люк попал в толпу штурмовиков и джедаев. Бен ушел готовиться к первой сцене с Грином, а Люк остался искать двух других джедаев, которые выходили вместе с ним.

Наконец он нашел одного из них, сидящим на перевернутой коробке и созерцающим стену.

— Я готов, — произнес он прежде, чем Люк успел что-то сказать. — Просто довожу себя до кондиции.

— Ладно, — осторожно сказал Люк. — Где третий?

— Похоже, он передумал.

— Я его заменю.

Люк увидел, что один из джедаев из второй части подслушал их разговор.

— Если ты будешь в нашей сцене, то не сможешь участвовать в следующей, — объяснил Люк. — Мы все умираем.

— Ну, значит, я восстану из мертвых, — сказал парень. — Может, это такой джедайский фокус. Или у меня есть брат-близнец.

По звукам за стеной Люк понял, что началась первая сцена. Зачитывали вступление о войнах клонов.

— Наш выход через минуту, — сказал он. — Пойдемте.

Они ждали за кулисой, скрытые от зрителей занавесом. Бен пока что не забыл ни одной реплики.

— Нам нужна новая система управления, — говорил он. — Такая, которая будет быстро реагировать на угрозы обществу. Такая, которая обеспечит мир для всех.

Они выходили после этой фразы. Люк выступил на сцену в сопровождении двух товарищей-джедаев позади него. Они включили световые мечи.

«Нужно произнести слова, — подумал Люк. -Я должен произнести свои слова!»

— Мы здесь, чтобы убить канцлера, — сказал он. Его голос, усиленный микрофоном, эхом прокатился по залу.

— Отныне джедаи будут править галактикой! — продолжил он, чувствуя прилив адреналина. Пятилетки в первом ряду смотрели как зачарованные.

— Я не позволю вам убить канцлера. Это измена, — сказал Грин, делая шаг вперед и активируя световой меч.

Люк был вынужден признать, что несмотря на всю его сверх-одержимость, Грин отличный актер. Он звучал так уверенно. Двое других джедаев выбежали вперед и обменялись с ним несколькими ударами мечей. Затем он поразил обоих в грудь, и они драматично упали.

Из зала донеслись хлопки и одобрительные возгласы.

Люк переступил через тела павших и вступил с Грином в бой, сопровождаемый звуковыми эффектами. Пока они дрались, возгласы из зала становились все громче, когда же Люк был наконец «убит», зрители разразились овациями стоя.

После того, как занавес упал, Грин помог ему встать.

— Думаю, мы не оставили второй части ни малейшего шанса, — ухмыльнулся он. — После такого шоу, она только нагонит на зрителей тоску.

— Возможно, мы могли бы выступить на бис в конце, — рассмеялся Люк.

* * *

Несмотря на все опасения Бена, он произнес свою финальную речь, не пропустив ни словечка. Она прозвучала немного скомкано, но все равно вызвала громкие аплодисменты. Когда он покинул сцену, остальные актеры начали одобрительно кричать и аплодировать, а миссис Делна даже обняла его.

Они сидели за кулисами еще целый час, пока продолжался концерт. Директор произнесла длинную речь о том, что их школа существует, чтобы вкладывать имперские ценности в головы будущих лидеров. Люк заметил, что дети в первом ряду начали баловаться, да ему и самому стало скучно. К счастью речь не слишком затянулась, а затем все встали, чтобы послушать Имперский гимн и проскандировать: «Да здравствует император».

Наконец, все закончилось, и они с Беном начали помогать убирать реквизит и декорации. Большая часть других актеров пошла показывать родителям школу, в том числе и Грин, который бросил свой световой меч Бену, чтобы тот убрал его в коробку.

— Эй, Люк, — позвал он. — Есть минутка? Мой отец очень хочет с тобой познакомиться.

— Ладно, — сказал Люк. — Бен, я скоро вернусь.

Он спустился за Грином по лестнице со сцены и прошел через актовый зал. Многие взрослые все еще стояли группами по три-четыре человека в проходах и разговаривали. Когда они проходили мимо директора, она улыбнулась им, произнеся одними губами:

— Отличная работа.

Грин подвел его к изысканно одетой паре средних лет. Они выглядели очень величественно, и Люк почувствовал внезапный приступ застенчивости. Грин подтолкнул его вперед, а его родители приветственно заулыбались.

— Люк, это мой отец, герцог Лисвиан Морты, и моя мать, сенатор Лисвианской системы.

— Здравствуйте, — застенчиво произнес Люк.

Отец Грина твердо пожал ему руку.

— Это огромное удовольствие и большая честь встретиться с тобой. Надеюсь, тебе понравилось работать с моим сыном?

— Да, это было здорово, — сказал Люк. — Похоже, спектакль всем понравился.

— Он был изумителен, — произнесла его мать. — Грин рассказал мне, что ты сам занимался хореографической постановкой дуэли. Должно быть, ты очень талантлив. Унаследовал это от отца, я полагаю?

Люк вежливо улыбнулся в ответ, однако он уже заметил кое-кого на другой стороне прохода.

— Мне правда пора возвращаться, — сказал он. — Приятно было познакомиться. Увидимся на занятиях, Грин.

— С наступающим Днем Империи, — крикнул Грин ему вслед.

Люк пошел прочь, обходя сидения. Теперь отец Бена тоже заметил его и тепло улыбнулся.

— Это было чудесное представление, — сказал он, когда Люк подошел поближе. — Я сидел как на иголках во время дуэли. Я заметил, что родители твоего одноклассника испытывали чуть ли не благоговение перед тобой.

— О, они просто хотели познакомиться, — ответил Люк. — Вы принесли голорекордер?

Отец Бена похлопал себя по карману:

— Не волнуйся, я все записал.

— Думаю, Бен не знает, что вы здесь, — заявил Люк. — Нужно пойти и устроить ему сюрприз.

— Я тоже так думаю.

Когда они подкрались сзади к Бену, Люк пожалел, что голорекордер выключен. Его реакция была бесценной.

— Папа?! Что ты здесь делаешь?

— Наблюдаю за вами, ваше величество, — отец Бена сгреб сына в объятия. — Ты был неподражаем. Гораздо лучше, чем в прошлый раз.

— Что угодно было бы лучше, чем в прошлый раз, — заметил Бен, выворачиваясь из объятий. — Но как ты вообще узнал, что я участвую? Я согласился всего несколько часов назад!

Люк виновато поскреб в затылке, что не ускользнуло от внимания Бена.

— Люк! Если бы не твой день рождения завтра, я бы тебя убил!

— У тебя завтра день рождения? — отец Бена удивленно повернулся к Люку. — Ты родился в День Империи?

Люк кивнул:

— В день основания Империи.

— Должно быть, это чудесный день для твоего отца. Новое государство и сын — все в один день.

— Он не присутствовал при моем рождении, — объяснил Люк, — он… основывал Империю, я полагаю.

— Скверно, — сказал отец Бена, приобнимая сына одной рукой. — Я присутствовал при рождении Бена. Он был таким крошечным. Умещался в одной моей руке. — Он продемонстрировал руку. — Я помню, он потянулся своей маленькой ручкой и схватил меня за рукав. Я разрыдался от счастья.

— Пап! — в ужасе произнес Бен.

— Это так мило, — ухмыльнулся Люк.

— Какие у тебя планы на день рождения?

— Мы с Беном пойдем смотреть фейерверк в честь Дня Империи на площади перед Сенатом, — объяснил Люк. — Отец вернется на Корусант только послезавтра.

— Твоего отца не будет здесь во время Дня Империи? Это несколько странно.

— Я знаю, — нахмурился Люк. — Думаю, у него важные дела.

В этот момент подошла миссис Делна с рулоном бумаги в руках.

— Мы почти закончили, мальчики, — сказала она. — Можете идти, когда захотите.

— Я лучше пойду домой, — согласился Люк.

— Домой? Я собирался пригласить вас обоих на праздничный обед, — произнес отец Бена.

— Здорово, я умираю от голода! — воскликнул Бен. — Я не мог съесть ни кусочка из-за переживаний. Ты с нами, Люк?

— Конечно, — радостно ответил Люк. Обедать в своей комнате временами бывает так одиноко.

— Пойдем в «Звездный свет», — попросил Бен. — Пожалуйста?

— Пусть Люк решает, ведь это у него завтра день рождения.

— Я не знаю никаких ресторанов в Империал-Сити, — сказал Люк. — «Звездный свет» звучит неплохо… из него виден свет звезд?

— Стены и потолок сделаны из плексигласа, — объяснил отец Бена. — Но в основном видны верхние полосы движения.

— Я обожаю их десерт «ешь-сколько-влезет», — сказал Бен.

— Ух ты! Пойдемте же, — заявил Люк, направляясь к двери.

* * *

Ресторан под куполом на вершине башни оказался точно таким, каким его описал отец Бена. Когда они вошли внутрь, Люк заметил, что их с Беном костюмы джедая и императора привлекли несколько недоуменных взоров посетителей. Они были так голодны, что даже не подумали переодеться.

Еда была великолепной, и они с Беном быстро слопали первое блюдо в предвкушении десерта. Однако отец Бена не позволил им сделать заказ. Причина выяснилась довольно скоро — когда дроид-официант принес торт на серебряной тарелке. Люк ухмыльнулся, догадавшись, что отец Бена, должно быть, предупредил персонал о его дне рождения.

По корусантской традиции в торт запекли тринадцать конфет. Ему нужно было найти и съесть их все раньше остальных. По идее, следовало найти их, при этом разворотив торт как можно меньше, но легче сказать, чем сделать.

— Давай, Люк, — произнес Бен, подпирая подбородок.

— Я пытаюсь, — ответил Люк, протыкая середину торта. — Они точно в курсе, что мне исполняется тринадцать?

— Сколько ты уже нашел? — поинтересовался Бен.

— Погоди, есть одна. Ладно, вместе с этой я нашел двенадцать.

— Неплохо, — сказал Бен. — Тебе все равно пока что двенадцать. До полуночи.

— Терпение, Бен. Мне кажется, с этой стороны торчит кусочек, — сказал отец Бена, поворачивая торт.

— Так странно думать о себе как о тринадцатилетнем, — произнес Люк, вытаскивая наконец последнюю конфету.

— Папа рыдал, когда мне исполнилось тринадцать, — сказал Бен, набрасываясь на торт, точно умирающий от голода.

— Это преувеличение.

— Он попросил соседей быть осторожнее, потому что теперь я подросток.

— Я помню, мы ходили смотреть голокино в твой день рождения, — сказал Люк, все еще жуя конфету.

— Да, точно, — ухмыльнулся Бен. — Пап, может, посмотрим кино после обеда?

— Мне нужно возвращаться во дворец, — сказал отец Бена. — Сегодня у нас дополнительные смены. Какие-нибудь психи все время пытаются нарисовать антиимперские граффити накануне Дня Империи.

— Пойдем ко мне, — предложил Люк Бену. — Сможем посмотреть голокино в одном из конференц-залов. Там есть экран во всю стену.

— Пап, можно? Завтра занятий не будет.

— Хорошо, но только на пару часов, пока я буду наблюдать за сменой караула.

Они с Беном тотчас начали поглощать торт с максимальной скоростью. Когда они вернулись в спидер, Люк чувствовал себя как обожравшийся хатт. И, судя по стонам, которые издавал Бен, его друг чувствовал себя не лучше.

— Похоже, можно будет не кормить тебя пару дней, — заметил отец Бена, когда они приземлились у Императорского дворца.

— Возможно, — согласился Бен, выползая из спидера.

— Спасибо за все, сэр, — поблагодарил Люк отца Бена. — День рождения еще даже не начался, но он уже великолепен.

— На здоровье, Люк. Увидимся завтра на торжествах.

— Кстати, можно мне взять пока голозапись спектакля? — попросил Люк. — Лев хотел сходить, но не смог. Хочу показать ему.

Отец Бена вытащил из кармана датачип и передал его Люку.

— Сделай несколько копий, если хочешь. Может, я пошлю парочку родне Бена.

— Как насчет сделать одну копию и уничтожить оригинал, — предложил Бен Люку.

— Нет, послать копии твоим родственникам — шикарная идея, — заявил Люк, аккуратно опуская датачип в карман. — Я могу отредактировать запись так, что на ней не останется ничего, кроме твоих реплик.

— У меня есть световой меч, ты, джедай-изменник, — воскликнул Бен, вытаскивая бутафорский меч Грина из кармана. Клинок телескопически выдвинулся.

— Эй, мечи полагалось вернуть в коробку с реквизитом.

— И поэтому твой до сих пор висит у тебя на поясе?

— Просто я знал, что ты нападешь на меня, — сказал Люк. — Я могу предвидеть события.

— Думаю, вам двоим лучше идти, пока у меня не заболела голова, — сказал отец Бена, указывая им на ближайший коридор.

Люк побежал прочь, преследуемый Беном. Они сражались, продвигаясь по охраняемому коридору, под удивленными взглядами гвардейцев. Тем не менее, все они узнали Люка, а тек, кто знал отца Бена, узнали и самого Бена, так что их никто не трогал.

Так продолжалось, пока они не вошли в коридор, ведущий к жилищу Люка, и один из штурмовиков наконец не спросил их, что, во имя галактики, они делают.

— Разве не очевидно, — сказал Люк, блокируя удар Бена. — Я пытаюсь захватить галактику.

— У тебя ничего не получится джедай-изменник! — воскликнул Бен. — Это моя галактика! Найди себе другую!

Он сделал выпад в сторону Люка, но Люк уклонился и опустил клинок своего меча на руку Бена.

— Ха!

— Я все еще могу править галактикой с одной рукой, — упрямо заявил Бен. Он размахнулся и нанес Люку удар клинком по лодыжке. — Сможешь ли ты сражаться со мной с одной ногой?

— Я могу победить тебя с одной ногой, — ответил Люк прыгая на другой ноге.

— Вы что, объелись сладкого? — спросил другой гвардеец.

— Праздничный торт, — объяснил Бен. Он замахнулся клинком на оставшуюся ногу Люка, и тот отпрыгнул назад.

— Да, беги, трусливый джедай! — сказал Бен, бросаясь в погоню и вращая клинком над головой Люка. В этот момент они добрались до лифтов.

— Похоже, что я убегаю? — произнес Люк. Он больше не мог прыгать и встал обеими ногами на пол.

— Так нечестно.

— Ты все еще используешь свою руку.

— С помощью своих сил я отрастил ее заново.

— Что ж, то же случилось с моей ногой.

Они снова скрестили клинки, и Люк отступил назад, позволив тем самым Бену укрепить свои позиции.

— Вселенная будет моей, — сказал Люк. — Такова судьба.

— Это только доказывает, как глупы джедаи, — сказал Бен, тесня его все дальше. — Никто не может править целой вселенной. Она бесконечна.

— Может, мои силы бесконечны!

— Так же, как и мои!

Бен размахнулся мечом и чуть снова не попал ему по ноге. Платой за этот удар стало то, что он открылся с левой стороны, и Люк, замахнувшись, поразил его прямо в туловище.

— Так-то, — сказал Люк. — Я разрубил тебя напополам! Галактика моя!

— Я могу отрастить верхнюю половину тела, — заявил Бен. — И нижнюю тоже. Теперь меня двое!

Люк расхохотался над этой несусветной глупостью и отпрыгнул назад, приготовившись к следующей атаке Бена. В этот момент он обо что-то споткнулся и полетел на пол. Приземление вышло бы болезненным, если бы кто-то не поймал его.

Он тотчас обернулся и уперся взглядом в мигающие лампочки и переключатели. Его взгляд скользнул по черной броне вверх, пока не встретился с маской настоящего лорда ситхов. Ой-ёй. Забавно, что он так увлекся игрой, что не услышал дыхания.

— Э, привет, — сказал Люк, удивленно моргая. — Я… я думал ты не вернешься до…

Он посмотрел назад и обнаружил, что Бен уже убегает, только пятки сверкают.

— Бен!

Силуэт его друга растворился в коридорах. Определенно, он обретал способность двигаться быстрее в присутствии его отца.

Люк снова посмотрел на отца, который уже скрестил руки и принял вид следователя на допросе. Это не предвещало ничего хорошего.

— Что, во имя Силы, ты делаешь?

— Э… мы просто… играли… в джедаев против ситхов, — выдавил Люк.

— Может ты хочешь сыграть в джедаев против ситхов со мной, — предложил отец. — Для начала ты можешь объяснить, чего ради ты так вырядился.

— Я играл в постановке, — сказал Люк. — Помнишь, я тебе говорил. Чем ты недоволен?

— Ты не говорил мне, что играешь джедая, — произнес отец. — Ты солгал, скрыв от меня информацию.

— Я не лгал, — заявил Люк, распаляясь от несправедливого обвинения.

— Ты не сказал мне всей правды, значит солгал. Вероятно, ты понимал, что я не одобрю этого.

— Это понарошку, — сказал Люк. — Для спектакля в честь Дня Империи. Все остальным понравилось.

Одобрительные выкрики и поздравления все еще звучали в его ушах.

— Как мило с их стороны. Тем не менее, «все остальные» не твой отец. А я — да. Пора начать выказывать мне немного уважения. Я не потерплю лжи от тебя снова.

— Слушай, извини, — огорченно сказал Люк. Отец уже давно не разговаривал с ним так жестко. — Я не знал, что ты расстроишься.

— Если ты думаешь, что извинения все исправят, подумай еще раз, — произнес отец. — Ты вернулся домой после комендантского часа. Объясни.

— Я… я ходил обедать с Беном и…

— Ты кого-нибудь известил о своем местонахождении?

— Я думал, это необязательно, раз тебя нет дома, — сказал Люк. Он сразу же понял, что ляпнул что-то не то.

— Итак, ты думаешь, раз нет меня, нет и правил?

— Я не имел в виду…

— Иди в свою комнату, — сказал отец, подталкивая его к лифту. — Немедленно. Останешься там до дальнейших указаний. Раз ты злоупотребляешь своей свободой, придется забрать ее у тебя.

Люк был благодарен, что двери лифта открылись сразу же, как только он нажал кнопку вызова.

— Советую тебе поспать, — добавил отец, — завтра ты встанешь на рассвете.

— На рассвете? — озадаченно спросил Люк.

— Да, на рассвете. Мы посетим рассветную церемонию в честь Дня Империи.

Люк задумался, было ли это частью наказания, или отец так и планировал. Как бы то ни было, спросить у него не хватило духу. Он был рад возможности убраться подальше от отца на лифте. На полпути глаза Люка наполнились слезами.

* * *

Вейдер чувствовал огорчение Люка, глядя ему вслед, но его это не волновало. Он и без того терпел больше, чем мальчишка того заслуживал. Он предполагал, что ситуация только ухудшится, когда сын станет подростком, а этот день уже не за горами.

Разгуливать по дворцу в наряде джедая… кто знает, сколько людей его видело. Поколение Люка пребывает в блаженном неведении относительно джедаев. Наверное, он нашел идею притвориться одним из них увлекательной. Стоит поговорить с ним об этом, но не сегодня. Сегодня ему ни с кем не хотелось разговаривать.

Он шагнул к лифту, намереваясь пойти предаться тягостным думам в своей медитационной камере, когда наткнулся взглядом на какую-то вещицу на полу. Он потянулся к устройству, и оно прыгнуло ему в руку по воздуху. Датазапись. Должно быть, вывалилась из кармана Люка, когда он скакал, словно прыгающий боб с Мой Лайи.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это разновидность датапленки, используемой в голорекордерах. Вейдер направился к подъехавшему лифту. Он не был намерен тратить свое время, чтобы посмотреть, что именно записано на пленке.

Люк забыл, каково это — вставать в 5:30 утра, пока кто-то не растолкал его. Ощущения отвратительные. Просто отвратительные.

— Будь готов через десять минут или пойдешь в пижаме.

Это был отец. И он все еще сердился на него.

— Так темно! — простонал Люк, протирая глаза.

Отец включил ослепляюще-яркий свет.

— Нет, не темно. Поторапливайся. Я буду ждать в коридоре.

— Что… что мне надеть?

Отец открыл ящики с одеждой, а затем бросил ему брюки и рубашку. Своим затуманенным со сна взором Люк разглядел, что и то и другое черного цвета.

Отец вышел из комнаты, чтобы он мог переодеться. Взяв одежду, Люк отправился в освежитель. Двухминутный душ лучше, чем ничего.

Он думал, что окончательно проснется через секунду-другую, но даже после душа и переодевания в голове у него не прояснилось. Он вышел в коридор и чуть не врезался в отца.

— Следуй за мной.

Коридоры все еще освещались в ночном режиме, узенькие полоски красного сияния пробивались тут и там через разные промежутки. Складывалось ощущение, что сейчас середина ночи. Очутившись в лифте, Люк привалился к стене и воспользовался возможностью немного вздремнуть.

Только когда они достигли транзитных коридоров, Люк вспомнил кое-что. Сегодня его день рождения. Ему исполнилось тринадцать. Он подросток. Подростки казались такими взрослыми на Татуине. Теперь он один из них.

Он бросил взгляд на отца, размышляя, стоит ли упомянуть об этом. Судя по его нынешнему настроению, он, вероятно, скажет, что ему без разницы. Лучше промолчать.

Перейдя во дворец, они направились к очередному лифту, которого дожидался еще один посетитель. Люк не узнал его, но, очевидно, это был кто-то важный.

— Доброе утро, лорд Вейдер, — поприветствовал он, когда они подошли. — Могу я поздравить вас с Днем…

— Вы можете попробовать, — произнес отец, — но я не гарантирую, что вы переживете попытку.

Мужчина замер от страха на мгновение, а затем двинулся прочь, бормоча что-то про лестницу.

«Звезды, — подумал Люк, — да у него просто адское настроение». Он задался вопросом, есть ли в этом его вина, или просто для отца утро добрым не бывает. Если последнее, то в этом они похожи.

Они поехали на лифте на верхний этаж. Когда двери лифта разъехались в стороны, их встретил порыв прохладного, влажного утреннего воздуха, который помог Люку немного проснуться. Они оказались в конце длинного коридора, ведущего на массивный балкон.

Отец вышел из лифта первым, Люк последовал за ним. Когда они подошли ближе к выходу, Люк увидел тускло-серое предрассветное небо. Оно выглядело необычно пустым. Только мгновение спустя он понял причину — нигде не было транспорта. Должно быть, движение в центре города перекрыли.

На балконе вдоль перил растянулась линия примерно из двадцати человек. Император стоял в центре, окруженный свитой. Некоторые из присутствующих беседовали друг с другом, и Люк узнал несколько гранд-моффов и сенаторов. Люк думал, что отец присоединится к императору, но вместо этого он расположился рядом с выходом отдельно от основной группы. Люк неуверенно топтался рядом, не зная, что делать.

Потихоньку до него начал доноситься нарастающий шум снизу. Наконец, одолеваемый любопытством, он прошмыгнул к краю балкона, чтобы посмотреть. Увиденное так поразило его, что он вцепился в перила. Миллион людей собрался внизу, все с флажками и шариками. Балкон выходил на огромную статую императора, что стояла перед дворцом.

Отец немедленно подошел к нему и оттащил назад за воротник.

— Мне посадить тебя на привязь? — спросил он.

— Э… нет, сэр, — сказал Люк, решив, что обращение «сэр» может улучшить отцовское настроение. Он не мог сказать, помогло это или нет, однако отец больше ничего не произнес.

Люк с трудом подавил зевоту. Он знал, что если начнет зевать, то уже не сможет остановиться.

Некоторое время он неловко переминался с ноги на ногу, размышляя, можно ли ему сесть. Затем прозвучал громкий звонок, и один из губернаторов вышел, чтобы произнести речь. На взгляд Люка, в ней не было особого смысла, говорилось что-то про первые лучи света, символизирующие светлое будущее, которое Империя сулит галактике. Толпа внизу возбужденно приветствовала каждое произнесенное слово.

— Империя достигла подросткового возраста, — вещал губернатор, его голос грохотал из тысячи громкоговорителей, установленных на площади. — Она больше не ребенок, рожденный из нашей великой нужды в стабильности и мире. Эти годы будут чудесным временем для Империи. Она получит новые обязанности и новые тяготы. Она приобретет силу и мощь за гранью нашего воображения. Мы закончили строить фундамент, и сейчас пришло время отойти и позволить нашему детищу взлететь.

Зрители разразились аплодисментами. Люк хлопал без особого энтузиазма, размышляя над словами: «больше не ребенок». Это относится и к нему тоже? Или он на перепутье между детством и взрослой жизнью. Мысль о взрослении была немного пугающей. Казалось, у взрослых столько проблем, о которых надо заботиться. С другой стороны, мысль о самостоятельности была очень привлекательной. Он не мог дождаться, когда получит лицензию пилота.

На середине речи первые лучи солнца озарили горизонт. Они осветили облака, углы зданий и, наконец, сам монумент. TIE-истребители строем пролетели над городом, разбрасывая сверкающие конфетти. Люк был вынужден признать, что это невероятное зрелище.

После окончания речи под звуки Имперского гимна подняли главный дворцовый флаг. Люк заметил, что многие гости приложили руку к груди и выглядели очень взволнованными. Он бросил взгляд на отца — тот сцепил пальцы, как он часто делал, когда испытывал нетерпение.

Включились дворцовые прожекторы, осветив флаг и монумент сверху донизу. Толпа зашумела сильнее и начала скандировать «да здравствует император». Так продолжалось добрых десять минут, прежде чем Люк почувствовал руку отца на плече. Он завел его внутрь, и они пошли к лифту.

Как ни странно, они не были первыми, покинувшими церемонию. Сенатор стоял в ожидании того же самого лифта.

— С Днем Империи, лорд Вейдер, — произнес он, когда они подошли.

Отец отвернулся, словно пытаясь удержаться от действий, о которых мог бы потом пожалеть.

— Тебя тоже с Днем Империи, — сказал сенатор, опуская взгляд на Люка.

— Спасибо, — ответил Люк. — Вас тоже. Большая толпа собралась там, а?

— Люк, — отрывисто бросил отец. — Не разговаривай с политиками.

Люк быстро замолчал.

— Похоже, я забыл свой комлинк на балконе, — поспешно сказал сенатор. — Увидимся в сенате.

Он исчез, оставив их дожидаться лифта в одиночестве.

— Теперь мы пойдем в Сенат? — тихо спросил Люк. Он решил, что это достаточно безобидный вопрос.

— Нет, — сказал отец. — Мы идем домой. Мероприятия в Сенате начнутся через три часа. Предлагаю тебе поспать, потому что ты не будешь спать во время заседания Сената ни при каких обстоятельствах.

— Ладно, — тихо произнес Люк. Он раньше никогда не был в здании Сената. Он знал, что отец избегает этого места как мусоросборника.

* * *

Вернувшись домой с Люком после рассветной церемонии, Вейдер почувствовал, как упало его настроение. Он уже был сыт по горло этим днем, а ведь он едва начался. Его худшая часть еще только предстояла. Люк убежал в спальню, словно не мог дождаться, чтобы убраться от него подальше. Вейдеру было все равно. Замечательно, если мальчик выучит, что в этот день лучше не испытывать его терпение.

Он отправился в дуэльную комнату, решив нашинковать пару дроидов для поднятия настроения. По крайней мере, так он рассчитывал. Он сражался с одним дроидом за другим в течение часа и не почувствовал себя ни на йоту лучше. Только растратил понапрасну энергию.

Энергия же ему была необходима как воздух, чтобы выжить сегодня, поэтому Вейдер отправился в медитационную камеру. Устроившись поудобнее и погрузившись в Силу, он почувствовал поблизости возмущение. Люк хандрил из-за чего-то. Вейдер быстро закрылся от этих ощущений. Если он хоть что-то понимает, мальчик расстроен, потому что не может заснуть.

Его зрение затуманилось, и он закрыл глаза, окружив себя Темной стороной. Она ответила на его злость и недовольство, собравшись плотным облаком. Вейдер на мгновение расслабился в середине облака, но затем оно начало расти, выйдя из-под контроля.

Перед его мутным взором появилась неясная картина дымящихся раскаленных углей.

— Нет!

Он не хотел быть здесь. Это последнее место, где он хотел бы очутиться.

— Энакин! Энаки-и-и-и-и-и-ин!

Женский голос. Произносил его имя. Кричал его имя. Вейдер боролся с видением, но оно обрело полный контроль над ним. Болезненно-оранжевые небеса вихрем кружились наверху.

— Почему, Энакин? Почему?

Он схватился за голову и почувствовал кожу вместо металла. Волосы вместо шлема.

— Я люблю тебя! Энаки-и-и-ин…

Крик был прерван плачем ребенка. Он оглянулся вокруг, но увидел только искаженные до неузнаваемости лица. Нет, одно он узнал. Смеющееся лицо своего учителя.

— Нет… это все в прошлом! — Вейдер старался перекричать плач. — В прошлом!

Крик вернулся. Он нарастал, как крещендо, а затем затих вдали. Осталась пустая тишина. Он был один в комнате без окон, без дверей. Только черные обступающие стены. Слабый голос прошептал:

— Энакин…

— Нет!

Его последний вопль возымел успех. Вейдер вскочил на ноги и уперся взглядом в стены медитационной камеры. Респиратор работал на пределе, и он чувствовал себя еще более измученным, чем вначале. Но, по крайней мере, он избавился от жуткого кошмара.

Если б его проблема заключалась только в кошмаре.

Он взглянул на хронометр и издал недовольное восклицание. Придется поторопиться, чтобы успеть в Сенат вовремя. Опоздание не останется незамеченным.

На полпути по коридору он вспомнил про Люка. Его сын похож на световое перо или комлинк: легко забыть, раздражает повсюду носить с собой, и вечно теряется, когда нужен. Он вернулся к его спальне, и дверь тут же открылась. Либо Люк почувствовал его раздражение, либо потрудился сам проследить за временем.

— Поторапливайся, — сказал Вейдер, поворачиваясь к лифту. — Или мы опоздаем.

К счастью, Люк не сказал ни слова. Они спустились в ангар, и он целенаправленно выбрал изготовленный по спецзаказу модифицированный скоростной спидер. Если ничто другое не улучшило его настроения сегодня, поможет испытание спидера не на жизнь, а на смерть.

Вейдер втолкнул Люка на пассажирское сидение и резко захлопнул дверцу. Двигатели он завел при помощи Силы, пока шел к сиденью пилота, и поднял транспортное средство в воздух, даже не успев закрыть собственную дверцу. Затем он нажал акселератор и вылетел из ангара так быстро, как позволяли возможности спидера.

На полпути в сенат Люк что-то пробормотал.

— Разве нам можно здесь лететь? Мы вне полосы движения.

— Молчать, — сказал Вейдер. — Мне неинтересны твои бесполезные комментарии.

Люк быстро замолчал. Жаль, у него не было кнопки выключения, как у Трипио. Это уберегло бы от многих бед.

Посадочные площадки у Сената оказались забиты до отказа. Неважно. Вейдер покружил над зданием, пока не нашел подходящую посадочную площадку рядом со входом. Там уже были припаркованы два спидера. Судя по логотипам, они принадлежали Корусантской сети новостей.

Вейдер снизил спидер и завис в паре метров над площадкой, а затем вытянул руку к лобовому стеклу. Одно касание Силы спустя, первый спидер репортеров загадочным образом поднялся в воздух и отлетел в сторону. Он упал метров на триста, взорвавшись на площади внизу.

Пока Вейдер пристраивал спидер на вновь освободившееся место, Люк изумленно таращился на него, словно не верил своим глазам. Однако он благоразумно промолчал.

* * *

Сенат очаровал Люка. Он провел много часов, разглядывая здание с балкона своего дома, мечтая побывать внутри. Но, когда он однажды предложил отцу сходить на экскурсию, тот разразился тирадой о том, что это сборище отбросов и зла. Люк больше не упоминал о сенате, а также не стал указывать, что его мать, должно быть, проводила там много времени, раз была сенатором. Мысль о том, что каждая планета Империи имеет представителя в этом здании, ошеломляла. Здесь должны присутствовать практически все расы галактики.

Когда они входили в здание, их нагнал трандошанин.

Люк выступил вперед, прежде чем мужчина подошел слишком близко.

— Наверное, вам не стоит с ним разговаривать, — тихо произнес он. — Он… не в настроении.

Мужчина тут же кивнул и быстро развернулся.

— Наконец-то, мы нашли тебе применение, — сказал отец. — Не думал, что доживу до этого дня. Продолжай в том же духе, не то я буду вынужден убить при тебе парочку политиков.

Люк подумал, что безопаснее ничего не отвечать. Однако минутой позже Люк на краткий миг забыл о плохом настроении отца. Они миновали входную дверь, и Люк краем глаза впервые увидел палату заседаний.

— Ух ты, — выдохнул он. Он притормозил на секунду, пытаясь разглядеть получше, но пальцы отца крепко сжали его предплечье. Его грубо протащили до лифта. Отец отпустил его только затем, чтобы нажать кнопку одного из нижних этажей. Люк забился в угол лифта, потирая руку. Когда двери разъехались в стороны, перед ними открылось зрелище большого вестибюля с колоннами. Отец быстро вышел из лифта. Люк старался не отставать и в то же время украдкой разглядывал архитектуру. Она напомнила ему Императорский дворец.

Наконец они достигли двери, охраняемой двумя гвардейцами. Они не отошли в сторону. Вместо этого, один из них достал комлинк.

— Лорд Вейдер здесь вместе с сыном, ваше величество.

Голос, вне всяких сомнений принадлежащий императору, ответил:

— Очень хорошо, позвольте им войти.

Они миновали первую дверь и прошли по коридору ко второй охраняемой двери. За дверью находился круглый кабинет в серо-черных тонах. Император стоял в начале еще одного коридора, разговаривая с кем-то из помощников.

Взглянув на правителя галактики, Люк почувствовал внезапную боль в груди. Он бы предпочел, чтобы император сидел на троне в отдалении, а не стоял рядом с ним в закрытой комнате.

К ним приблизился высокий голубокожий чагрианин.

— Лорд Вейдер. Как это необычно — видеть вас в Сенате. Я почти забыл, как вы выглядите, — проговорил он очень сухим тоном.

— У некоторых из нас есть дела поважнее, председатель Амедда, — ответил отец не менее сухим тоном.

Взгляд председателя упал на Люка. Люк слегка улыбнулся ему, но в ответ получил такое выражение лица, что его даже неудовольствием можно было назвать с натяжкой. Люк быстро отвернулся и обнаружил, что к ним приближается император.

— Лорд Вейдер, — сказал Император. — Как мило с твоей стороны прибыть на несколько минут пораньше, — он посмотрел мимо отца и впился взглядом в Люка. — И с юным Скайуокером к тому же. Редкое удовольствие.

Люк почувствовал, как боль из груди переползает в живот. Он опустил глаза, сфокусировавшись на ботинках.

— Приношу свои извинения, учитель, — сказал отец. — Я прикажу охране проводить моего сына в вашу гостевую галерею.

— Нет, юный Скайуокер присоединится к нам. Я делаю специальное упоминание о его поколении в своей речи, поэтому его присутствие будет полезным. Публика любит детей. К тому же, это особый день для него.

Люк удивленно моргнул на этих словах, но не смог заставить себя посмотреть вверх. Император знал о его дне рождения?

— Это время его знакомства с галактикой, — продолжил император.

Люк почувствовал, как настроение отца внезапно изменилось. Когда он заговорил, его голос звучал почти… напряженно?

— Я бы предпочел подождать, пока мальчик не повзрослеет, учитель. Такое выставление напоказ может подвергнуть его большой опасности.

— Я уверен, ты более чем способен позаботиться о его жизни. К тому же, политика у него в крови. Пришло время ему узнать, что к чему.

Отец, повернувшись, на мгновение задержал на сыне внимательный взор. Люк продолжал разглядывать ботинки. Возможно, стоило спросить, где здесь освежитель.

Один из помощников императора вышел из бокового коридора.

— Ваше величество, церемония вот-вот начнется. Пройдемте на платформу.

Все, включая императора, пошли по коридору. Люк предположил, что он ведет в Сенат. Отец остановился и повернул к нему лицо.

Люк как раз обдумывал, как сказать, что он плохо себя чувствует, но отец заговорил первым.

— Люк, когда ты будешь сидеть в императорской ложе, тысячи камер будут направлены на тебя. Заседание транслируется в прямом эфире по голонету на все планеты Империи. Триллион людей будет наблюдать за каждым твоим движением.

Люк внезапно ощутил то же мерзкое липкое чувство, как в тот раз, когда наблюдал за наполняющимся актовым залом перед концертом. Но это в сотню раз отвратительнее. Он схватился за живот, чувствуя, что ему становится хуже.

— Не зевай и не ерзай на сиденье. Не делай ничего, что может поставить меня или императора в неловкое положение. Я ясно выражаюсь?

Все на что был способен Люк — беспомощно посмотреть на отца. А к рвоте на глазах у всей галактики сказанное относится? В конце концов он кивнул.

— Мне жаль, что тебе нужно пройти через это, — произнес отец куда мягче, чем раньше. — Я не ожидал подобного. Но ничего не поделаешь.

Люк вытер покрывшийся испариной лоб. Его могло стошнить в любой момент.

— Отец, я…

— Пошли.

Отец быстро развернулся, взмахнув плащом. Люку оставалось только следовать за ним. На другом конце коридора виднелась платформа, украшенная императорскими флагами. Она должна подняться ввысь через отверстие в полу. Мысль о том, что придется сидеть в чем-то движущемся, стала последней каплей для Люка.

Он мог предпринять только одно. Нужно уйти и быстро. Еще секунда и будет поздно.

* * *

Если император и был недоволен неожиданным отступлением Люка, он этого не показал. Тем не менее, Вейдер знал, что нет смысла спрашивать, можно ли ему пойти проверить сына. У него не было другого выбора, кроме как оставить Люка на попечение гвардейцев, и терпеть несколько часов поздравительных речей и бессмысленных церемоний.

Когда они наконец достигли последнего пункта ежегодного официального обращения императора в честь праздника, нетерпение Вейдера вышло на новый уровень. Он не сомневался, что эта речь столь же красноречивая и вдохновляющая, как и любая другая речь его учителя, но не слышал из нее ни слова. Что не так с Люком? Просто нервы или что-то более серьезное? Он подхватил какую-то болезнь?

Казалось, аплодисменты длились несколько часов. Когда все закончилось, Вейдер немедленно направился к гвардейцам. Один из них выступил вперед и чуть вытянулся, ожидая вопроса.

— Гвардеец, где мой сын? — требовательно спросил Вейдер.

— Он у врача. Думаю, вы найдете его в гостиной в северном коридоре.

Вейдер торопливо вышел за дверь, его беспокойство вновь сменилось гневом. Почему Люк не сказал ему раньше, что болен? Сбежать в последнюю минуту было непростительно, если он только внезапно не повредился умом. На полпути через вестибюль, он почувствовал присутствие сына. Секунду спустя он обнаружил гостиную и нажал кнопку, открывающую дверь. Его сын сидел на диване между гвардейцем и мон-каламари, видимо, доктором. Люк поднял взгляд, когда он вошел. Он выглядел бледным, но в остальном с ним все было в порядке.

Доктор убрал медицинский сканер от груди Люка и повернулся к нему.

— Здравствуйте, сэр. Я доктор Венлер, глава медицинской бригады Сената.

Люк смущенно почесал в голове. Он попивал воду из стакана.

— Что с ним? — потребовал ответа Вейдер.

— Ничего серьезного. Сильный стресс, усугубленный усталостью. Ему нужно принять внутрь питательные вещества.

— Что?

— Вам следует покормить его, сэр.

На мгновение Вейдер погрузился в молчание. Он стоял неподвижно, разглядывая сцену, развернувшуюся перед ним, и изо всех сил пытался справиться со стремительно портящимся настроением. Темная сторона откликнулась на его недовольство, собравшись вокруг него облаком пульсирующей энергии, достаточной, чтобы взорвать всю комнату. Но будет мало радости уничтожить комнату, или раздражающего доктора, или его вездесущего сына, если уж на то пошло. Когда в голове прояснилось, он все еще был в комнате, и все еще продолжалось сегодня. О, если бы он только мог придушить этот день, все было бы по-другому.

В конце концов он повернулся и пошел к двери. В проходе он остановился, бросив взгляд на сына.

— Люк!

Люк замешкался на мгновение, страх явно читался на его лице и чувствовался через их эмпатическую связь. Он не хотел идти с отцом. А Вейдеру не хотелось тащить его за собой. Он устал носиться с Люком, словно какой-нибудь дроид-нянька. Можно подумать, мальчишка — младенец, который едва научился держаться на ногах и нуждается в кормлении с ложечки. В следующий раз он захватит кого-нибудь, чтобы приглядывать за Люком. Но сейчас ничего не поделаешь. Он вытянул руку в направлении Люка и стащил мальчика с дивана. Этого оказалось достаточно, чтобы ясно и четко обозначить его намерения, поскольку сын продолжил движение самостоятельно.

Люк держался на расстоянии добрых трех метров позади него, пока они шли по коридору. Он повесил голову и выглядел несчастным. Когда они вышли из лифта и оказались в коридоре, ведущем к посадочной площадке, Вейдер притормозил у автомата, выдающего еду, подождав, пока Люк его нагонит.

Сын с любопытством посмотрел на автомат.

— Вот еда. Я так понимаю, ты в состоянии выбрать что-нибудь?

Люк похлопал себя по карманам и расстроено развел руками.

— У меня нет кредитов.

Вейдер пригляделся к автомату, сообразив, что тот работает только за наличку. Последний раз он носил с собой наличные, еще когда был джедаем.

— Можно попросить у кого-нибудь, — предложил Люк, оглядываясь.

— Завтра в новостях, — Вейдер поднял руку, останавливая Люка. — Вейдер и сын просят милостыню в Сенате.

Удовлетворившись тем, что Люк не порывается никуда идти, он повернулся и провел рукой перед автоматом, входя в контакт с электроникой.

— Что ты хочешь? — спросил Вейдер. — Выбирай.

— Завтра в новостях, — заявил Люк. — Вейдер и сын воруют еду из торгового автомата в Сенате.

— Ты и без этих примитивных поучений уже доставил мне достаточно проблем. Ты собираешься поесть или нет?

— Я не голоден, — отвернулся Люк.

— Доктор сказал другое.

— Я не голоден. Я просто устал.

— Ты поэтому сбежал? Потому что устал?

— Мне стало нехорошо! — возмутился Люк. — И не только потому, что я ничего не ел сегодня.

Вейдер недовольно фыркнул и продолжил путь. Если и дальше так пойдет, Люк доконает его до конца дня. Почему мальчишка должен был появиться в его жизни именно сейчас? Вот бы Оуэн и Беру позаботились о нем еще пару лет. Восемнадцатилетний Люк был бы куда полезнее. А самым лучшим вариантом стал бы полностью обученный Люк. Возможности в такой ситуации оказались бы куда интереснее.

— Мы поедем домой? — тихо спросил Люк.

Вейдер не ответил. В этот момент они достигли посадочной площадки, и он Силой открыл дверцы спидера. Люк быстро забрался внутрь, крепко пристегнув ремень безопасности, очевидно, в ожидании еще одной лихой поездки. Когда они поднялись в воздух, Люк посмотрел на него так, словно хотел задать вопрос, но затем отвернулся. Когда это повторилось в третий раз, Вейдер устало вздохнул.

— Что?!

— Э… мы едем домой?

— Нет. Император дает банкет во дворце. Мы приглашены.

— Я тоже должен идти? — проскулил Люк.

— Люк, ничего другого я бы не хотел так, как убрать тебя с глаз долой. К сожалению, император потребовал, чтобы ты присутствовал, так что ты будешь там.

Люк повесил голову, нахмурившись.

— И прекрати дуться. По крайне мере, ты сможешь насладиться едой. Мне же придется терпеть бессмысленную болтовню льстивых политиков.

Люк не ответил.

— Ты должен вести себя безупречно. Не разговаривай, пока к тебе не обратятся. Пользуйся ножом и вилкой, помни о манерах за столом.

Сын уставился в окно с таким видом, словно хотел выпрыгнуть. Императорский дворец скоро появился на горизонте, хотя Вейдер летел не очень быстро. По его меркам, конечно. Он не спешил попасть туда.

Когда они достигли внешних щитов безопасности, он передал коды допуска. К сожалению, ему не пришлось уничтожать ничьи спидеры, чтобы припарковаться. У него был доступ к личному ангару императора. В годы юности он пользовался им, пока его коллекция кораблей не разрослась до такой степени, что ему потребовался собственный ангар.

Он развернул спидер между двумя кораблями, вяло вспоминая дни, когда едва оперившаяся Империя отчаянно нуждалась в защите. Вместе с учителем они обеспечили безопасность даже тем, кто не хотел этого.

Как одержимый он погрузился с головой в дела Империи, ибо его прежнее «я» все еще было болезненно свежо в его душе. Физическое восстановление и бесконечные операции причиняли мучительные страдания. Жизнь превратилась в постоянную борьбу с подступающим безумием. Только тренировки учителя позволили ему выжить.

Люк выпрыгнул из спидера, как только Вейдер выключил двигатели. Очевидно, он не желал находиться рядом с ним ни одной лишней секунды. С годами его ненависть к отцу только возрастет. Его детская наивность неизбежно сменится однажды подростковыми бурями.

Возможно, наступит день, когда сын убьет его и займет место рядом с императором. Возможно, после всего, через что ему пришлось пройти, это будет единственный достойный поступок в его жизни. Снабдить Палпатина очередным учеником-марионеткой для достижения его целей.

Они вошли в лифт, и Люк забился в угол. Вейдер провел рукой над кнопками, одна из них зажглась с тихим мелодичным звуком. Они проехали всего несколько этажей вверх, когда двери вновь открылись. В коридоре стоял тот же сенатор, что пытался поговорить с ним утром. Одного взгляда на них хватило, чтобы сенатор быстро попятился, бормоча, что поедет следующим лифтом.

Вейдер сжал кулаки, когда двери закрылись, и они продолжили путь. Ему ужасно хотелось убить политика. Ничто не доставило бы ему такого удовольствия. Иногда он фантазировал, что Палпатин приказал ему пойти в Сенат и убить там всех до единого. Население бы одобрило его.

Но они не одобрили бы, если бы он убил Палпатина. Хотя, возможно, после явления Звезды Смерти и одобрили бы. Однако, если учесть, какими темпами развивается данный проект, Люк уже успеет убить его и занять место отца. Вейдер посмотрел на Люка, размышляя, когда наступит этот день. Сейчас он наивен и не обучен, но надолго ли? Скоро сын станет угрозой для него. Они сразятся в один прекрасный день. Сразятся насмерть.

— Э, отец? — произнес Люк, глядя на него.

Вейдер очнулся от своих мыслей и сфокусировался на Люке.

Сын указал на коридор.

— Мы идем?

Вейдер уставился на двери, поняв, что они уже прибыли. Он вышел, не произнеся ни слова, Люк медленно последовал за ним.

По обе стороны внушительных дверей банкетного зала в конце коридора стояли императорские гвардейцы. Когда они с Люком подошли, гвардеец слева выступил вперед.

— Милорд, детей следует оставлять в саду, — он указал на коридор справа.

Первой реакцией было раздражение, которое быстро улеглось, как только Вейдер понял, что ему не придется следить за Люком на банкете. Не нужно будет беспокоиться, что Люк продемонстрирует аристократам свое полное невежество в вопросах этикета. Кто бы не придумал это разделение, он явно сам был родителем.

— Очень хорошо, — сказал Вейдер. — Люк!

Люк неохотно поплелся за ним. Когда сын приблизился к нему, Вейдер подтолкнул его вперед.

— Двигайся быстрее.

Люк отпрянул и наградил отца неприязненным взглядом. Вейдер ощутил вспышку его злости, а затем сын отвернулся, скрестив руки.

— Не вздумай надуться, — сказал Вейдер, спешно шагая ко входу в сад. — С меня более чем достаточно твоего поведения на сегодня.

— Я не дуюсь!

— Еще одно слово, и я вставлю тебе кляп в рот, — заявил Вейдер, указывая на Люка.

Пару минут спустя они подошли ко входу в сад. Ближайший к ним гвардеец вышел вперед.

Вейдер показал на Люка.

— Уберите этого ребенка подальше от меня.

Люк зло посмотрел на него, но благоразумно промолчал.

— Сколько мальчику лет, сэр? Мы распределяем детей в зависимости от возраста.

— Двенадцать, — ответил Вейдер.

— Тринадцать, — настойчиво поправил Люк.

Вейдер молча воззрился на Люка, размышляя, не хочет ли мальчишка в самом деле вывести его из себя.

— Подростки приглашены на основной банкет.

— Он не подросток, — сказал Вейдер. — Теперь заберите его, пока я не пригвоздил вас к стене вашей пикой.

— Оставь его в покое! — взорвался Люк. — Прекрати срывать на всех свое дурное настроение! Меня тошнит от тебя и твоих угроз… мне тринадцать. Ты бы знал это, если бы думал хоть о ком-нибудь кроме себя самого, слимо*!

Пару секунд Вейдер молчал, пытаясь осмыслить сказанное.

— Когда тебе успело исполнится тринадцать? — спросил он, не зная, как еще отреагировать.

Люк поднял на него глаза, полные слез.

— Сегодня.

Он мелодраматично развернулся и убежал, в то время как Вейдер застыл от изумления. Спустя несколько мгновений неловкой тишины, гвардеец заговорил.

— Сочувствую, сэр. На прошлой неделе я забыл про день рождения жены.

— День рождения, — повторил Вейдер самому себе.

День рождения? Сегодня день рождения Люка? Что-то щелкнуло у него в мозгу, и Вейдер пошел за сыном. Ну конечно, сегодня день рождения Люка! Он не мог родиться ни в какой другой день.

Вейдер пошел быстрее, начиная понимать всю суть дела. Он ужасно обращался с мальчиком. Забыл о его дне рождения… и хуже того, срывался на сыне весь день. Такое не исправишь простыми извинениями, но он должен попытаться.

Снова он провалился в роли отца. Должно быть, Оуэн и Беру выказывали мальчику любовь и внимание в этот день. Люк прав. Он был слишком погружен в себя, слишком зациклен на собственных проблемах, которые сам и создал. Мальчику пришлось чуть ли не истерику устроить, чтобы получить необходимое ему внимание.

Вейдер так злился на себя, что прошел мимо того места, где ощущался Люк. Поспешно вернувшись, он зашел в ближайший освежитель и нашел там умывающегося сына.

— Люк?

Люк отвернулся, вытирая глаза полотенцем.

Взвесив все за и против, Вейдер решил, что лучше будет сказать напрямую.

— Извини меня, — сказал он.

— Не волнуйся, — натянуто пробормотал Люк. — Это неважно.

— Это важно, — ответил Вейдер. — Сегодня твой день рождения.

— День Империи важнее, — сказал Люк.

— У Империи нет чувств, Люк. А у тебя есть. Я пренебрег ими. Ты был прав насчет меня. Я слишком эгоцентричен.

Люк, казалось, пришел в замешательство от его признания. Наконец, он слегка улыбнулся и произнес:

— Извини, что назвал тебя «слимо».

— Меня называли куда хуже.

Улыбка Люка стала шире.

— Например?

— Не собираюсь подавать тебе идеи.

Люк рассмеялся. Он бросил полотенце на поручень и высушил руки.

— Думаю, нужно вернуться.

— У меня другая идея. Я не ошибусь, если скажу, что никто из нас не хочет присутствовать на банкете, так?

Люк медленно кивнул. На его лице было написано любопытство.

— Вероятно, нам стоит принести свои извинения и использовать это время более продуктивно.

— Разве император когда-нибудь простит тебя за такое? — Люк ухмыльнулся в предвкушении.

— Поживем — увидим.

Он поманил Люка за собой и направился к выходу. Неподалеку от них в коридоре стоял императорский гвардеец. Вейдер подождал, пока Люк догонит его, и обратился к гвардейцу.

— Сообщите императору, что я приношу извинения в связи со своим отсутствием на банкете. Скажите, что мы с сыном отмечаем его день рождения.

Гвардеец не стал мешкать:

— Да, сэр.

Он немедленно отправился в банкетный зал. Вейдер развернулся и пошел к ближайшему лифту. Он обернулся на Люка, когда понял, что сын не идет рядом с ним.

— За мной.

Люк бегом побежал к нему.

*Слимо — слизняк (хатт.) — прим. пер.

Люк выбирал корабль десять минут. Он выбирал бы дольше, но Вейдер сказал, что если они не улетят сейчас, император может приказать вернуться на банкет.

Выбранный им корабль оказался глянцевым модифицированным звездолетом для прогулок с многочисленными форсажными камерами. Развернув корабль к выходу из ангара, Вейдер бросил взгляд на сына. Его лицо светилось от радостного волнения.

— Не хочешь пристегнуть ремни безопасности, дитя? — предложил Вейдер.

— Ой! Извини! — сказал Люк, пристегиваясь. — Ладно, я готов.

Вейдер прибавил оборотов, а затем нажал газ до упора. Корабль рванул вперед, вдавив их в сидения. Вейдер сжал рычаги управления, чувствуя знакомый всплеск адреналина.

Пространство перед ним заполнили небеса со снующими спидерами и кораблями всех форм и размеров. Вейдер нырнул в самую гущу, лавируя справа и слева, чтобы избежать столкновения. Они влетали и вылетали из зданий, пролетали через туннели и даже совершили выворачивающее желудок пике под углом девяносто градусов.

Люк ликовал всю дорогу и подбивал отца на все более и более безрассудные поступки. Когда они объезжали промышленные районы, он даже предложил пролететь через парные силовые установки. Вейдер чуть не улыбнулся.

— Ты, может, и выживешь Люк, а я — вряд ли.

— Но…

— У меня идея получше, — предложил Вейдер, направляя корабль вверх.

— У-у-у-у-у-у-у!

— Это крик боли или одобрения? — спросил Вейдер, включая щиты.

— Облетим вокруг солнца? — взволнованно попросил Люк.

— Посмотрим, хватит ли времени.

— Шутишь? — сказал Люк. — Давай останемся здесь до конца дня!

— Тебе надоест в конце концов, — произнес Вейдер, обгоняя колонну медленно ползущих кораблей.

— Никогда! — настаивал Люк.

Вейдер охотно поверил этому. Облетев солнце — на безопасном расстоянии — они отправились в путешествие по разнообразным планетам системы Корусанта. Для солнечной системы редкость иметь даже одну обитаемую планету, не говоря уж о двух. Но Корусант был настолько лакомым кусочком, что люди готовы были жить где угодно, лишь бы находиться поблизости.

Люк удивился куполообразным системам жизнеобеспечения на ближайшем астероиде и задался вопросом, как люди могут жить на такой удаленной от солнца планете, которая вращается по орбите сто корусантских лет. Он протестировал познания Вейдера об Имперском флоте, вознамерившись узнать названия всех звездных разрушителей, увиденных ими в доках исполинской орбитальной станции.

Когда они наведались на луны, и Люк правильно определил их все, Вейдер деликатно намекнул, что пора возвращаться. В конце концов они летали уже пять часов. Но у Люка были другие планы — он заметил большой каньон на ближайшей луне и захотел исследовать его поближе.

Когда они подлетели к песчаной коричневой поверхности, Люк возбужденно указал рукой.

— Смотри!

Вейдер так и сделал, но ничего не увидел.

— Что там?

— Не знаю… выглядит, как большое облако пара, выстреливающее из-под земли.

— А, — Вейдер развернул судно влево. — Гейзер. Обычное дело на этой луне.

Он посадил корабль на краю кратера, и они замолчали в ожидании. Время от времени пар вырывался наверх, иногда вместе с камнями.

Вейдер взглянул на Люка:

— Скажи, когда насмотришься. И полетим обратно.

— Еще десять минуток? — попросил Люк.

— Мы окончательно и бесповоротно пропустили банкет, сын. На сегодня осталось только одно мероприятие, и оно должно тебе понравиться.

— Фейерверки, — ухмыльнулся Люк. — Бен рассказывал мне.

— Много бессмысленного шума, — заметил Вейдер.

Люк на мгновение задержал на нем взгляд, а затем посмотрел вперед.

— Отец, — нерешительно начал он, — почему у тебя было такое плохое настроение сегодня?

— Я имею в виду, еще плохше, чем обычно, — добавил сын, пока Вейдер соображал, что ответить.

— Ты, наверное, хотел сказать «хуже», — поправил он.

Люк нахмурился:

— Давай, я начну сначала. Почему ты так сильно ненавидишь День Империи?

— Это так очевидно? — спросил Вейдер.

Люк улыбнулся вместо ответа.

— Это не имеет к тебе отношения, — произнес Вейдер. — Не беспокойся об этом.

— Я просто сбит с толку, вот и все, — ответил Люк. — Я думал, ты любишь Империю. Разве сегодня мы не празднуем расцвет мира и безопасности?

Вейдер медленно выдохнул, удивляясь сверхъестественной способности Люка по-детски упрощать самые сложные вещи. Сын точно не успокоится, пока не получит хоть какой-нибудь ответ.

— Этот день напоминает мне, сколь малого я достиг, — объяснил Вейдер. — Тринадцать лет назад я был увлечен видением будущей Империи. И это видение все еще не воплотилось в реальность. Не может быть мира и безопасности в галактике, пока существует Восстание.

— Ну, время еще есть, — сказал Люк. — Так ведь?

Вейдер взглянул на Люка:

— Терпение не относится к числу моих добродетелей.

Люк понимающе кивнул:

— Ты поэтому ненавидишь День Империи?

— Да.

Воцарилось тягостное молчание. Вейдер тяжело вздохнул.

— Нет, — произнес он, сжимая рычаги управления.

Люк продолжал молчать. Вейдер спорил с собой, стоит ли говорить или нет, но в конце концов сдался. Люк имеет право знать, почему отец так плохо с ним обращался. Тем более, именно сегодня.

— В этот день твоя мать… — голос прервался, и он не смог больше вымолвить ни слова. Он долго смотрел за горизонт, ощущая пустоту внутри. Тринадцать лет строительства Империи… он отдал бы их все за еще одну секунду с ней. Он чувствовал себя неполным без нее и всегда будет чувствовать.

Возмущение в Силе со стороны Люка заставило его посмотреть на сына. Люк тер голову и излучал страдание.

— Люк? Что такое?

— Зачем я родился? Это моя вина.

— Что?! — Вейдер указал на сына пальцем. — Чтобы я больше не слышал таких глупостей!

— Но она умерла… даря жизнь мне. Если бы не я, она все еще была бы здесь.

— Сын…

— Это правда, — сказал Люк. — Теперь я достаточно взрослый, чтобы понимать. Пожалуйста, не пытайся подсластить пилюлю.

— Твое понимание ситуации в корне неверно, — заявил Вейдер. — Люк, на этом корабле только одного человека можно обвинить в смерти твоей матери, и этот человек — не ты. Если бы я остался рядом с ней, — Вейдер замолчал, борясь со своими чувствами, — не сомневаюсь… мы были бы вместе сегодня.

— Хотел бы я знать ее, — сказал Люк.

— Я бы хотел, чтобы она знала тебя, — ответил Вейдер. — Она любила бы тебя так сильно. Сильнее, чем ты можешь представить себе.

Люк улыбнулся.

«Я был так поглощен мыслями о том, что потерял, — подумал Вейдер. — И не заметил, что я приобрел. Сына».

Не просто сына, но их сына. Люк был плодом их любви, сплавом их обоих. Единственным, что осталось после нее. Вейдер смотрел на Люка и едва мог поверить, что пару часов назад видел в сыне угрозу. Если уж на то пошло, сын был единственным проблеском надежды в этой темной галактике. Он — лучшее из творений, в создании которых Вейдер когда-либо участвовал.

— Я бы хотел, чтобы ты присутствовал там, — сказал Люк. — При моем рождении.

— Я тоже, дитя.

— Ты бы справился с младенцем?

— Я едва справляюсь с тобой сейчас. Подозреваю, все станет еще хуже теперь, когда ты подросток.

— Постараюсь, чтобы ты не заскучал, — ухмыльнулся Люк.

— Не сомневаюсь, — Вейдер потянулся к рычагам управления. Пришло время возвращаться.

* * *

По возвращении домой отец дал Люку задание выбрать спидер для поездки на церемонию фейерверков. Затем он удалился в ближайший конференц-зал, объяснив, что ему нужно воспользоваться голокомом на пару минут. Пара минут обернулась получасом, но Люк не возражал. У него появилось достаточно времени, чтобы посидеть на месте пилота в каждом из дорогущих спидеров в ангаре. К сожалению, ему оставалось только мечтать о сиденье пилота, когда вернулся отец.

— Ух ты, — Люк прижался к пассажирскому окну, пока они пролетали над площадью. — Посмотри на толпу!

Каждая площадка превратилась в живое движущееся море, каждая крыша была набита битком, и каждый балкон ломился от людей, размахивающих флажками и огоньками. Воздушные пути переполнились спидерами, пытающимися найти место для парковки. Отец срезал путь пару раз, и наконец посадил спидер на площадку позади смотровых кабинок на площади.

Штурмовики и гвардейцы ринулись было им навстречу, но тут же отправились восвояси, как только поняли, кто к ним пожаловал.

— Должно быть, здесь собрались все жители Корусанта, — взволнованно произнес Люк.

— Едва ли, дитя, — ответил отец, кладя руку на плечо Люка, пока они шли через посадочную площадку. — Это лишь малая часть.

— Но их так много, — сказал Люк, останавливаясь, чтобы оглядеть площадь. — Как думаешь, сколько? Пятьсот миллионов? Триллион? — Люк задумался на мгновение. — Ты принимаешь решения, затрагивающие их всех, — заметил он.

— Тебе это тоже предстоит однажды, — ответил отец, мягко уводя Люка прочь.

Они поднялись по лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой, минуя двойные охраняемые двери. Люк притормозил перед вторыми дверями и поднял взгляд на отца.

— Император здесь.

— Да, — сказал отец, останавливаясь и глядя на него. — Тебе не о чем переживать.

— Я не переживаю, — произнес Люк. — Просто думаю, скажет ли он что-нибудь о нашем прогуле.

— О чем?

— О том, что мы пропустили банкет, — пояснил Люк.

— Об этом я уже позаботился, — ответил отец. — К счастью, в данный момент внимание императора занимают более важные вещи. — Он замолчал на мгновение и добавил. — А может и не к счастью.

Он продолжил путь, а Люк осторожно последовал за ним. Они вошли в просторную гостиную с огромными обзорными окнами, выходящими на площадь внизу. Тут и там помощники и служащие общались друг с другом, стоя группами и держа в руках большие коктейльные бокалы. Завидя их, один из чиновников прервался и напрямик подошел к отцу. Люк заметил, что он выглядел серьезнее остальных.

— Лорд Вейдер, — заговорил мужчина, вставая по стойке смирно, — полагаю, вы уже проинформированы о покушении на губернатора Айола на Хайтини V.

— Я недавно говорил с императором, — ответил отец. — Есть новые данные?

— На данный момент имперская база в безопасности. Но бунты в прилегающих городах продолжаются. Ближайшие звездные разрушители направлены на помощь для восстановления порядка, но весь регион космоса нестабилен. Я считаю, перенаправление кораблей создаст в нашей обороне бреши, которыми могут воспользоваться повстанцы.

— Оперативная группа с Корусанта уже направлена? — уточнил Вейдер.

Мужчина отвернулся в сторону, а затем снова встретился взглядом с Вейдером.

— Его величество не желает отдавать распоряжения до окончания празднования Дня Империи.

Люк почувствовал, что настроение отца внезапно упало. Он осторожно поднял глаза в надежде, что это не повлияет на достигнутый ими сегодня прогресс.

— Его величество ждет вас в его личной смотровой кабинке, — быстро добавил мужчина. Очевидно, он знал его отца достаточно хорошо, чтобы понять, что упоминание о задержке чего-либо не является доброй вестью. Чиновник отступил в сторону, а отец посмотрел вниз. Похоже, выражение лица Люка успокоило его.

Он прошел мимо остальных гостей, которые бросали на него мимолетные взгляды и возвращались к беседе. Некоторые долго с любопытством смотрели на Люка. На другой стороне гостиной находилась пара больших дверей, охраняемых имперскими гвардейцами. Они немедленно расступились. Пройдя длинный коридор, они попали в гостиную по размеру еще больше, чем первая. Тихая оперная музыка лилась из комм-системы, контрастируя с праздничным шумом снаружи. У обзорного окна стояла группа больших удобных кресел. Император сидел в центре в компании пары помощников и обслуживающих дроидов. Люк узнал председателя Амедду из Сената. Он поднялся, когда вошел Вейдер, и принял холодное выражение, разглядев вновь прибывших.

— Лорд Вейдер, — произнес он, — похоже, вы нуждаетесь в услугах няньки. — Он указал на Люка, который съежился за спиной отца, пытаясь слиться со стенами.

— Вызываетесь помочь? — ответил отец. — В конце концов, вы главная нянька для Сената.

— Ну, ну, — обернулся к ним император. — Юный Скайуокер мой гость. — Он показал на кресло рядом с собой, где до этого сидел Амедда. — Присоединяйся.

Люк поднял глаза на отца, вложив во взгляд все свое нежелание. Отец не посмотрел на него в ответ. Он только махнул сыну следовать за ним и направился туда, куда указал император. Люк медленно пошел вперед. В конце концов, сидеть рядом с отцом, пусть и между ним и императором, лучше, чем ничего. Амедда ретировался на кресло в другом конце комнаты.

Люк откинулся на спинку, стараясь держаться посередине сидения. Но уже через секунду он вскочил с места и прижался к стеклу, увидев, что творится внизу снаружи. Тысячи танцоров образовали красочный круговорот, двигаясь точно в такт величественной музыке, ревущей из громкоговорителей. Он уже видел много удивительных вещей с тех пор, как покинул Татуин, но с этим ничего не могло сравниться. На мгновение он забыл о присутствии императора.

— Вернись, Люк, — сказал отец. — Ты можешь смотреть, сидя в кресле.

— Это невероятно, — обернулся к отцу Люк. — Как они этого добились?

— Угрозами казнить каждого, кто посмеет ошибиться, — сухо ответил отец. Он многозначительно указал на кресло. — Сын.

Люк вернулся на сидение, решив, что демонстрировать неподчинение на глазах его императорского гнилейшества и свиты не лучшая идея.

Император с отцом начали разговаривать о покушении, упомянутом чиновником, но Люк не вникал, очарованный представлением. Танцоры сошлись кругами. «Планеты», — догадался Люк. Затем они все развернули свои знамена, образов гигантскую эмблему Империи.

Шестиугольный символ превратился в спираль с изогнутыми рукавами. Когда спираль начала вращаться, Люк понял, что это галактика. Фигуры сменялись одна за другой, иногда танцоры забирались на парящие платформы, и изображения получались трехмерными.

Приглядевшись внимательнее, Люк заметил, что среди танцоров присутствуют представители тысяч рас. Возможно, с каждой планеты Империи.

— Он всегда ожидал слишком много почета для того, кто сидит целыми днями во дворце и пальцем о палец не ударит.

Люк посмотрел на отца, размышляя, о ком он говорит.

— Он приносил пользу, — ответил император, — но его утрату легко восполнить. Я уверен, ты с удовольствием накажешь преступников.

— Я в предвкушении, — сказал отец.

Люк нахмурился. Он бы предпочел, чтобы отец вел подобные беседы в его отсутствие. Люк поднялся с места.

— Я просто дойду до освежителя, — пробормотал он в сторону отца.

Если отец его и услышал, то виду не подал, поскольку продолжал разговаривать с императором. Люк тихо проскользнул к выходу, решив, что когда отец заметит его отсутствие, гвардейцы скажут, где его искать.

Они явно внимательно следили за ним. Едва он достиг двери, оба выступили вперед. Люк уставился на их шлемы, переводя взгляд с одного гвардейца на другого.

— Я только ищу освежитель.

Один из гвардейцев показал пикой вглубь коридора. Люк послушно проследовал в указанном направлении.

Освежитель по изысканности не уступал остальным помещениям Императорского дворца. Полотенца были украшены золотой эмблемой Империи и серебряной отделкой. От искушения забрать домой одно Люка удержала только мысль о реакции отца.

Вернувшись в коридор, он мельком оглянулся на смотровую гостиную и решил пойти прогуляться. Гвардеец не стал препятствовать ему.

Люк заметил узкую лестницу, ведущую на большой балкон этажом ниже. Там стоял штурмовик, любующийся представлением. Люк встал рядом с ним, облокотившись на перила.

Последние танцоры покидали площадь под оглушительные аплодисменты.

— Что дальше? — спросил Люк.

Штурмовик чуть вздрогнул и изумленно посмотрел на него.

— Парад войск.

— Каких именно? — уточнил Люк. — Штурмовиков?

— Всех видов, — объяснил тот, — пилотов, флотских штурмовиков, наземных штурмовиков. Еще императорских гвардейцев.

Некоторое время штурмовик изучающе разглядывал его.

— Ты гость императора?

Люк кивнул.

Штурмовик начал было что-то говорить, но его прервал звук открывающейся двери. Люк обернулся и увидел другого штурмовика, выходящего из лифта. Он подошел и присоединился к товарищу.

— Еще один сенатор якобы потерял приглашение, — поведал штурмовик. — Я сказал гвардейцам схватить его и поднял бластер. Тогда он, вот сюрприз, вспомнил, что его и не приглашали.

Первый штурмовик кашлянул и указал на Люка.

— Привет, — произнес Люк, чувствуя себя неловко под взглядом второго штурмовика.

— Ты потерялся? — спросил тот.

— Нет, — ответил Люк. — Я вышел подышать свежим воздухом.

Звуки марша наполнили воздух, тысячи людей зашагали в ногу. Люк перегнулся через перила, чтобы разглядеть получше. Площадь посветлела от знакомой белой брони.

Приветственные крики толпы заглушили музыку. Даже его соседи-штурмовики подошли поближе. Люк расплылся в улыбке, когда одинокий отряд кроваво-красных императорских гвардейцев вышел на площадь и расположился прямо напротив многочисленных штурмовиков. За ними последовал отряд пилотов в черной форме. Зрелище захватывало дух.

Из комлинка штурмовика рядом с Люком раздалось потрескивание. Оба солдата раздраженно заворчали, но спустя секунду треск прекратился. Ложная тревога.

— Вы всю ночь этим будете заниматься? — спросил Люк. — Выпроваживать незваных гостей?

— Мы охраняем балкон, — объяснил один из штурмовиков. — Снаружи помогаем, только если попадаются чересчур буйные гости.

— Что всем сдались эти приглашения? — спросил Люк, разглядывая бесконечную цепь штурмовиков, марширующих по площади. Трудно было поверить, что столько людей могут двигаться синхронно. — Должно быть, есть и другие места, откуда видно не хуже.

Судя по тому, как оба солдата уставились на него, у Люка сложилось отчетливое впечатление, что он сказал нечто странное.

— Твои родители знают, что ты тут болтаешь с нами? — спросил ближайший к нему штурмовик. — Нам приятно, но не хотелось бы вызвать чей-нибудь гнев.

— Ага, мы польщены, что ты предпочитаешь наше общество самым могущественным людям в галактике, — добавил второй. — Как тебя зовут?

Люк ухмыльнулся:

— Люк. Не волнуйтесь, мой отец не будет возражать. Он сам бы предпочел общаться со штурмовиками вместо политиков.

Оба солдата замерли на месте. Они переглянулись и снова уставились на Люка.

— Твой отец лорд Вейдер? — наконец спросил первый.

Люк кивнул, удивившись, как быстро они догадались. Видимо, его отец был единственным известным им человеком, которому нравилось разговаривать со штурмовиками.

— Ух ты!

— Спасибо… наверное.

— Встреча с тобой сделала нашу ночь, Люк, — произнес первый. — Я завтра всему отряду расскажу. Я TY-991. — Он указал на второго штурмовика. — Это GJ-875.

— Можешь дать мне автограф, — попросил GJ, протягивая световое перо. — А то люди решат, что мы это выдумали.

— Автограф? — обалдел Люк. — Да бросьте. Я всего лишь его сын.

— Ты такой скромный, — восхитился TY.

— Как насчет голофото, — предложил GJ, поднимая свой комлинк.

— Ну, — поразмыслив, произнес Люк. — Думаю, это будет забавно. Давайте.

GJ вручил комлинк товарищу и приготовился позировать с Люком.

— Если правильно подберешь угол, то захватишь парад на заднем фоне, — сказал GJ.

— Я знаю, что делаю. — TY приготовил комлинк. — Улыбочку!

Люк ухмыльнулся, и вспышка осветила балкон. Затем TY передал комлинк GJ.

— Ладно, теперь со мной.

Люк улыбнулся про себя, размышляя, почему бы им просто не сделать копию. Никто бы не заметил разницы между двумя идентичными штурмовиками. Но предыдущий опыт подсказывал, что штурмовики не любят считать себя одинаковыми.

— Как насчет фото без шлема? — сказал GJ, закончив снимать.

— А может, вы направите бластеры мне в голову? — предложил Люк. — Будет прикольно! Вы отправите фотку мне, а я покажу друзьям.

— Это не очень хорошая идея, — произнес TY.

— Просто поставьте их на предохранители, — сказал Люк. — Да бросьте.

Штурмовики промолчали.

— Ладно, а как насчет такого: вы пристегиваете меня наручниками к себе, — выдал Люк. — Как будто я арестован. Постарайтесь выглядеть угрожающе.

— Я установлю таймер, — сказал GJ, прилаживая комлинк на опорной балке. — Тогда мы все будем на фото.

— Вот, — TY расстегнул наручники.

Люк взял их. Он уже почти застегнул наручники на левом запястье, когда шипение открывшейся двери лифта положило конец их грандиозным планам сделать фото века. Люку не пришлось поднимать глаза, чтобы узнать, кто это. Он ощутил его присутствие.

Штурмовики отреагировали по-разному. GJ быстро метнулся к комлинку, схватил его и парой ловких движений скрыл улику. TY встал по стойке смирно, являя собой образец профессионализма. Люк засунул наручники ему в карман, оценив идею GJ.

Отец миновал посадочную платформу и встал перед ними. Его взгляд ненадолго задержался на штурмовиках, а затем обратился на Люка.

— Отец, — сказал Люк, — это GJ-875 и TY-991.

Штурмовики и отец сохраняли молчание.

— Они помогают избавляться от политиков, явившихся без приглашения, — произнес Люк, решив что, если это не впечатлит отца, то уже ничто не поможет.

— Так держать, — сказал отец.

— Есть сэр, — вдохновенно ответил GJ.

— Разрешите вернуться к выполнению обязанностей, сэр? — спросил TY.

— Разрешаю.

Оба штурмовика поспешно отдали честь и промаршировали к лифту. Люк едва заметно махнул им рукой на прощание, прежде чем двери лифта закрылись. Он надеялся, что они заметили.

— Завоевываешь симпатии штурмовиков, как я посмотрю, — сказал отец, подходя к краю балкона.

— Они твои большие поклонники, — Люк присоединился к отцу. Параду войск конца-краю видно не было.

— Я ощутил скорее страх, чем восхищение, — заметил отец.

— Ну, ты бываешь слегка пугающим, — ухмыльнулся Люк. — Помнишь нашу первую встречу? Я был не так спокоен.

Отец не издал ни звука, не считая ритмичного дыхания.

— Я помню, ты был непослушным, упрямым и никак не мог прекратить болтать, — произнес он спустя какое-то время. Отец опустил взгляд. — Если бы я только знал, что это лишь начало.

— Если ты имеешь в виду тот случай, когда ты отвез меня в медцентр, то это был не первый раз, — улыбнулся Люк. — Да ладно, я понимаю, что уже год прошел, но я все помню.

Отец выглядел задумчивым.

— Просвети меня.

— У тронного зала императора. Ты чуть не врезался в меня.

— «Чуть не врезался» вряд ли тянет на встречу. Если уж мы считаем этот случай, я полагаю, мы виделись еще раньше на приеме во дворце.

— Хм-м-м, и правда, — сказал Люк. — Я помню, как почувствовал что-то, увидев тебя. Что-то похожее на удар тока. Я только не знал, что это означало. Это была Сила?

— Без сомнений. Я почувствовал то же самое, — признался отец. — Если бы я уделил больше внимания своим ощущениям, я бы понял, что ты куда важнее, чем кажешься на первый взгляд.

— Я бы даже не знал, кто ты такой, если бы не увидел тебя в новостях, когда впервые прибыл сюда. На ферме мы получали только местные новости из Анкорхеда. Обычно о погоде.

Люк уставился на парад войск невидящим взором, поражаясь тому, как далеко от Татуина забросила его жизнь. Трудно поверить, что он живет на Корусанте всего-то чуть больше года.

— Ты многого достиг в минувшем году, — посмотрел на Люка отец. — Тебе было нелегко привыкнуть к новому образу жизни, но ты прошел через все испытания, уготованные на твоем пути.

Люк улыбнулся, чувствуя одновременно и смущение от похвалы и приступ веселья от ее драматической формы.

— Я все еще многого не понимаю, — сказал он. — Например, почему председатель Сената ненавидит меня?

— Он считает, детей не должно быть ни видно, ни слышно, — объяснил отец. Он помолчал немного и добавил. — Я тоже привык так думать. Теперь я окончательно и бесповоротно вступил в ряды родителей. Ирония судьбы.

— Я рад, что ты нашел меня, — произнес Люк, задумчиво глядя вдаль. — Кто знает, чем бы все закончилось для меня, если бы не ты.

Отец ничего не ответил. Люк бросил на него взгляд и снова вернулся к созерцанию бесконечных рядов марширующих войск. Парад уже завершался, последние отряды покидали площадь.

— Хорошо, что мы во всем разобрались, — добавил Люк. — Раньше я и представить не мог, что мы так хорошо поладим. Не считая периодических споров.

— Или, возможно, мы периодически ладим в промежутках между бесконечными спорами, — сухо заметил отец.

Люк застонал. Секунду спустя он подпрыгнул от громкого хлопка. Огромный красочный взрыв расцвел перед его глазами. Фейерверк!

Люк крутился возле отца, желая разглядеть получше. У него не было ни капли сомнений, что это лучшее шоу фейерверков в галактике. Ракеты со свистом взлетели в воздух, оставив за собой светящийся след. Взорвавшись, они образовали эмблему Империи, ярко сияющую красным в ночном небе. За эмблемой последовало множество меньших взрывов. Некоторые из них складывались в картинки, из других сыпались бесчисленные сверкающие шарики. Люк смотрел, как зачарованный.

Отец больше ничего не произнес. Вместо этого, он положил руку на плечо Люка и увел его к лифту. Посыл был ясен — он хотел, чтобы Люк вернулся в императорскую смотровую гостиную, а не торчал на балконе. Спорить бесполезно. Вдобавок, на улице становилось немного зябко. Не говоря уж о запахе гари.

— Скоро шоу закончится, — произнес отец, когда они вошли в лифт. Еще один громкий взрыв послышался в отдалении, Люк успел разглядеть, что небо окрасилось в зеленый, прежде чем двери лифта закрылись.

— Что потом? — спросил Люк, подавляя зевок. — Еще одна вечеринка?

— Больше речей, — ответил отец.

Люк в ужасе поднял на него глаза. Отец встретился с ним взглядом. Не сразу, но все же до Люка дошло, что отец пошутил.

— Не смешно.

— Лучшие оперные певцы галактики дают концерт в Императорском дворце. Однако мое присутствие не требуется, так что мы с тобой вольны заняться, чем угодно.

— Мы можем еще полетать? — попросил Люк.

— Я уверен, полетов на сегодня более чем достаточно.

— Нет, не достаточно, — сказал Люк. — Да ладно, ведь у меня день рождения!

— Очень хорошо.

Люк ухмыльнулся. К хорошему быстро привыкаешь. И у него еще есть несколько часов, чтобы извлечь из своего дня рождения как можно больше выгоды.

Личная смотровая гостиная императора почти опустела. Император обсуждал что-то с помощниками в смежной комнате. Отец показал ему на кресла.

— Присядь, я прикажу дроиду принести тебе еды.

Услышав упоминание о еде, Люк понял, что умирает с голода. Последний раз он перекусил на бегу перед их увеселительной поездкой по космосу.

Принесенные блюда оказались невероятно вкусными. Похоже, у пребывания в императорской смотровой имелись свои преимущества. После того, как он расправился с первым, принесли следующее блюдо. Десерт!

Отец смог удержаться от едких замечаний, когда Люк попросил добавки. К сожалению, день рождения только раз в году. Хотя его определенно стоит отмечать чаще.

Напоследок дроид принес горячий сладкий напиток и Люк принялся потягивать его, развалившись в кресле. Фейерверки и не думали заканчиваться. Сияющие огни начали расплываться перед его глазами, веки отяжелели от приятной неги.

* * *

Позаботившись о Люке, Вейдер удалился в соседний конференц-зал, где император обсуждал ситуацию на Хайтини V с одним из старших военных советников. Один тот факт, что беседа длилась так долго, тревожно указывал на то, что положение ухудшилось. Когда он вошел, советник поднял глаза, а учитель повернулся к нему.

— Лорд Вейдер. Когда ты в последний раз был в системе Хайтини?

Вейдер изучил ближний к нему голографический экран. На нем виднелась группа планет с детальной врезкой для самой крупной из них.

— Четыре года назад, учитель, — припомнил Вейдер. — В то время планеты были покорными.

— Больше нет, — объяснил советник. — На Хайтини V к власти пришел новый харизматичный лидер. До недавних пор он не представлял большой проблемы, но покушение — тревожный знак. Если он вступит в военный союз с Восстанием, мы получим полномасштабную войну в этом регионе.

Вейдер яростно уставился на экран, ощущая, как темнеет его настроение. Всегда находится какой-нибудь радикал, готовый разрушить хрупкий мир.

— Есть планы на завтра, друг мой? — поинтересовался император, довольно ухмыляясь в ответ на гнев Вейдера.

— Теперь есть, — решительно сказал Вейдер. — Нанесу визит потенциальному разжигателю войны.

— Передай ему привет от меня, — мрачно произнес император.

— Предлагаю отозвать первый флот с Улундийской кампании и направить ему в помощь три резервных разрушителя, — сказал советник, переключая пультом изображение на экране. — Внушительная демонстрация силы шокирует и напугает население — им и в голову не придет снова бросить нам вызов.

Вейдер с трудом мог сосредоточиться на речи советника. Необычное чувство доносилось до него через их связь с Люком. Когда ощущения стали подозрительно напоминать те, что были в Сенате утром, Вейдер вышел из комнаты.

Подойдя к креслу Люка, он услышал странный звук, схожий с урчанием двигателя. Обнаружить источник не составило труда, достаточно было одного взгляда на сына. Тот крепко спал и похрапывал.

— Дитя, — Вейдер коснулся плеча Люка, — я понимаю, ты устал, но это не повод спать здесь.

Ответа не было. Люк даже не пошевелился.

Вейдер уже готов был растолкать его, но замешкался при виде мирного выражения лица сына. Длинный выдался денек для двенадцатилетнего ребенка. «Тринадцатилетнего», — поправился Вейдер. Пора начать привыкать.

Наверное, он может отнести мальчика домой, уложить в кровать и вернуться к делам Империи. Вейдер приноровился, как лучше поднять Люка, не разбудив. При помощи пары осторожных манипуляций с Силой, он сумел обхватить одной рукой колени Люка, а другой — поддержать его спину и голову.

Люк всхрапнул и уютно свернулся в его руках, примостив голову в изгибе локтя. В следующую минуту его дыхание вновь стало тихим и глубоким.

«Тринадцать лет», — думал Вейдер, глядя на сына, — «и все еще спишь в моих руках, словно новорожденный».

Он задумался на секунду, как выглядел новорожденный Люк. Трудно было представить его еще более невинным, чем сейчас.

Вейдер отбросил сожаления и пошел к посадочной платформе. Не успел он сделать и двух шагов, как император выскользнул навстречу ему из теней, будто сам был их частью.

Невысказанный вопрос повис в воздухе.

— Я должен отнести ребенка домой, учитель, — сказал Вейдер как можно тише, чтобы не разбудить Люка. — Я скоро вернусь.

— Ребенка, — повторил учитель, подходя поближе. — Он больше не ребенок. Он молодой человек. Еще немного — и он станет взрослым.

Он положил свою мертвенно-бледную руку на грудь Люка. Люк поежился, но не проснулся. В тот момент, когда Вейдер уже готов был сделать шаг назад, учитель убрал руку.

— Сила велика в нем. С годами она только окрепнет.

— Он станет ценным помощником, — настойчиво сказал Вейдер.

— Надеюсь, что так, — от голоса императора веяло холодом и сомнениями. Однако он махнул, отпуская Вейдера. — Обсудим ситуацию на Хайтини, когда вернешься.

— Да, учитель, — ответил Вейдер.

Гвардейцы чуть подвинулись, пропуская его, он ощутил, что вид спящего Люка позабавил их. Счастье, что Люк спал, иначе он бы пришел в ужас. Надо быть осторожнее, объясняя это ему завтра.

Если он увидит Люка завтра. Судя по всему, ему придется отбыть на Хайтини немедленно после встречи с императором. Если дойдет до войны, он надолго покинет Корусант. Люк будет разочарован, учитывая, что он только-только вернулся. Но ничего не поделаешь.

Положив Люка на заднее сидение спидера, он вернулся на место пилота. Он немного подождал, прежде чем завести двигатель и взмыть над толпой.

В идеальной галактике ему вообще не пришлось бы оставлять Люка. Угрозы войны бы не существовало. «Дополнительная причина уничтожить нарушителей мира», — напомнил себе Вейдер.

Он завел двигатель, утешая себя тем, что каждый день, проведенный им вдали от Люка — это еще один шаг к мирной галактике для сына. Галактике, которую он сможет исследовать как его душе угодно. Сын поймет однажды.

И, возможно, однажды он присоединится к нему, помогая поддерживать мир. Эта идея наполнила Вейдера чувством глубокого удовлетворения. Может, день рождения сегодня и у Люка, но он единственный, кто действительно получил самый ценный подарок.

Эпилог

Люк сжал рычаги управления истребителем, стремясь увеличить скорость. Звезды мелькали мимо, растягиваясь в полосы, словно он был уже чуть ли не в гиперпространстве.

— Быстрее, — пробормотал Люк.

Корабль повиновался, индикатор почти дополз до отметки «скорость света».

— Быстрее, — сказал Люк громче.

Зазвучал сигнал тревоги, и он подскочил от неожиданности. Он обнаружил, что находится в собственной спальне. Рядом надрывался будильник. Люк выключил его и плюхнулся обратно на кровать. Сегодня в школу. Почему нельзя было сделать выходной еще и после Дня Империи? Нечестно.

Люк мысленно вернулся к прошлой ночи, удивляясь, когда он оказался в кровати. Странно, но он совершенно не помнил возвращения домой. Последнее, что он запомнил — он смотрел фейерверк и пил горячий напиток. Опустив глаза, он понял, что на нем все еще вчерашняя одежда, хотя ботинки стоят слева от кровати. Люк потер глаза в надежде, что это не то, о чем он подумал. Возможно, лучше не знать.

Его внимание привлек мигающий на прикроватной тумбочке огонек. Там лежали комлинк и запоминающее устройство. В устройстве Люк опознал голорекордер с записью школьного спектакля. Он быстро схватил комлинк, предчувствуя, что скоро получит ответы на многие вопросы. Проектор выдал маленькую голубоватую голограмму его отца. Согласно информации внизу сообщение было оставлено в два часа ночи.

—  Люк я собираюсь покинуть Корусант, чтобы разобраться с беспорядком с системе Хайтини. Я не могу предсказать, сколько времени это займет. Связывайся со мной по комлинку.

Люк вздохнул. Опять улетел.

— Я посмотрел вашу пьеску. Она не имеет ничего общего с реальными историческими событиями. Диалоги примитивные и банальные. Тебе следует понимать, что император — не тот лидер, каким его изображает пропаганда. Он вполне способен постоять за себя.

— Ты воспринимаешь все так серьезно, — пробормотал Люк.

— Тем не менее, твоя дуэль на световых мечах вышла впечатляющей.

Люк ухмыльнулся.

— Но я не одобряю, что ты играл джедая, которого мне полагалось убить.

— Это всего лишь спектакль!

Отец ничего не смыслит в веселье.

— Я ожидаю, что с этих пор ты будешь честно обсуждать со мной свои действия. Ложись спать вовремя и соблюдай комендантский час. Больше никаких джедаев против ситхов в коридорах. Или еще где-либо, если уж на то пошло. Также, имей в виду, что моя коллекция кораблей и спидеров под запретом. Никаких случайных актов восстания. Теперь ты подросток — не думай, что мне неизвестно, что это значит.

Может, отец посвятит его в тайну, подумал Люк. Он все еще пытался понять, что же это значит. Ощущения точно такие же. Когда голограмма продолжила говорить, он с содроганием закрыл глаза.

— Сейчас, когда ты достиг новой вехи своего существования, я полагаю, что должен дать какой-нибудь отцовский совет, который поможет тебе на пути ко взрослой жизни.

Люк застонал.

— Однако у меня мало времени, поэтому скажу только одно. У тебя есть единственный шанс в жизни. — Голограмма подняла руку и указала на него. — Не упусти его.

Люк откинулся назад, размышляя над словами. Совет оказался на удивление неплох для его отца. Обычно его советы изобиловали смутными упоминаниями судьбы, не имеющими практического применения. Он поднял глаза, когда голограмма вновь заговорила.

— И, наконец, хоть ты теперь и подросток со всеми вытекающими, я предвкушаю еще много лет, проведенных вместе. Даже если мои скромные воспитательные навыки не выдержат твоих попыток проверить меня на прочность, одно я могу обещать:

В следующем году я вспомню про твой день рождения.

Голограмма мигнула и растворилась.