Любовь и прочие неприятности (гет)

Уже неделю я на корабле. «Энтерпрайз» после профилактики на верфи снова готовился к походу, поэтому дни были заняты рабочей суматохой. Я чувствовала себя недоделанным бухгалтером. Мало того, что нужно было помогать при приемке оборудования, комплектующих к нему, плюс картриджи с лекарствами и много всего остального, что может понадобиться медперсоналу при длительном походе, так еще главный доктор наш решил устроить общую ревизию. Ворчала я, конечно, зря. Все это дело нужное, только непривычное для меня и очень выматывающее.

На этом фоне знакомство с коллегами прошло как-то буднично и без волнений. Нас, медиков, к кораблю приписано было семеро. Шестеро прекрасно делили дежурства в медсекции, тестировали оборудование, контролировали медсклады, у каждого была своя территория ответственности при экстренных ситуациях. Моя, например, быть на подхвате при лечащем враче-офицере и контроль медкапсул. Вне дежурств был наш начальник доктор Маккой. Но он и так постоянно находился на рабочем месте. Сам экипаж корабля насчитывал почти тысячу человек.

Я вяло водила вилкой по подносу, гоняя листики салата. Мне осталось совершить последний на сегодня подвиг — добраться до каюты и рухнуть в постель. После сытного ужина тело отяжелело и не желало двигаться с места.

— Привет, Вольф Светлана.

Сфокусировав взгляд на подошедшем, ответила:

— Привет, Павел. Хм... Чехов Павел. Какими судьбами?

— Э-э, — парень растерянно заморгал. «Странный какой-то», — у вас репликатор, м-мне нужна спецификация на него.

— Ты имеешь в виду малый медицинский репликатор?

— Д-да.

Я с сомнением посмотрела на него. Он почему-то стушевался и часто-часто опять заморгал. «Да что с ним такое?»

— Все оборудование сначала через вас проходит ведь.

— Д-да, так и есть. Но доктор Маккой получил новую модель р-репликатора по своим каналам, а у-у меня нет информации.

— Странно, что ты у меня спрашиваешь. В любом случае, в реестре получение я отметила, а планшет с документацией уже у доктора.

— Х-хорошо, я понял.

— И чем же новый отличается от старого, что у вас данных не оказалось? — мне было интересно.

— О, это модель — новейшая разработка! — «надо же, и заикаться перестал, оседлал, видно, любимого конька». — Помимо камеры репликации, там есть встроенный химсинтезатор, его габариты при этом...

Павел с энтузиазмом описывал устройство, я жевала безвкусный листик, рассматривала людей вокруг. Ощущалось какое-то напряжение. Никто не шутил, разговоры вполголоса, движения более резкие, не расслабленные.

— Паша, а Паша, скажи... — его лицо озарила улыбка, и щеки покраснели. «О нет! Как сразу-то не дошло...» Скрывая неловкость, кашлянула и спросила:

— Мистер Чехов, — улыбка сникла, — скажите, у вас взволнованный голос такой потому, что все остальные чем-то встревожены?

Его мимика оказалась богата на выражения. Вспомнился Джон с его сдержанностью. Павел вздохнул, почесал лоб, скривил и поджал губы, произнес:

— У капитанов и старших помощников срочный сбор. Ты ведь слышала про взрыв в Лондоне?

— Нет. Видимо, взрыв как-то связан со Звездным флотом?

— Да, это был флотский архив.

Интересно, если бы я могла предупредить о грядущих событиях, мне бы поверили? Сомневаюсь. Мне не было известно ничего конкретного. И вопрос о моей осведомленности тоже остался бы открытым. «Откуда сведения, мисс Вольф?» — «Да это я фильм в детстве посмотрела». Скорее в соучастницы записали бы. А сам виновник событий? Вряд ли человек, созданный для войны, отступился бы или позволил легко поймать себя. Сейчас этот умнейший монстр еще не ослеплен отчаянием от потери, ему есть за что бороться.

— Я пойду? — парень выжидательно посмотрел на меня.

— Да, конечно. Не держу, — уже не глядя на него, ответила я.

«Ну и мне пора».

Уйти не успела, на освободившееся место плюхнулся новый персонаж:

— Ты — Вольф, и ты отшила нашего Чехова.

«Обалдеть, не встать! Вот это поворот!» Меня сверлили черные, слегка навыкате глаза статной, фигуристой, совершенно лысой африканки. Женщина была одета в форменное короткое платье. Учитывая многочисленные корабельные металлические лестницы и решетчатые переходы, я не решалась так одеваться. Но остальным женщинам, видимо, было все равно. Не исключаю того, что некоторым это нравилось.

— Ты сама-то кто? Я тебя не знаю.

— Я Айла.

— Это фамилия или имя? — меня начал раздражать начавшийся разговор, симпатии к этой девице не было ни капли.

— Имя, конечно!

— Нас, значит, по фамилии, — пробормотала я еле слышно. Она не услышала.

— Могла бы дать парню шанс, — напористо сказала она.

— Зачем?

— Он уже несколько раз пытался подойти, ты нос воротишь, у тебя ведь нет никого.

— Знаешь, Айла, мне не интересен этот разговор.

— Мне жаль его, вот я...

— Так иди пожалей сама, я-то здесь причем, — перебила я. Вот липучка.

— Не я ему нравлюсь. Слу-ушай, — она потянулась корпусом в мою сторону и нависла своим объемным бюстом над моей едой, — ты ведь не только его отшила, ты даже на Кирка не реагируешь, может, тебе девушки нравятся? Могу познакомить кое с кем.

«С какой стати, спрашивается, я должна реагировать на Кирка? Дурдом какой-то...» Самодовольство из нее так и хлестало. Стало неприятно. Я демонстративно посмотрела на свою вилку, попробовала на ощупь острие, потом сказала равнодушно:

— Хочу проткнуть тебе язык.

Айла округлила глаза, потом запоздало вскочила:

— Ты ненормальная?!

— Медицинские тесты показали мою полную адекватность, — я бросила вилку на поднос. — Ладно, неудачная была шутка. Мне вот без разницы с кем ты встречаешься, не интересно абсолютно. А почему ты лезешь ко мне?

— Я хотела как лучше.

— Для кого лучше? И кто тебя просит, благодетельница? — последнее я буквально выплюнула.

Она не ответила и ушла так же стремительно, как и пришла. Как же бесят такие «сострадательные».

Мне делали намеки на отношения, и может с тем же Пашей я бы пообщалась поближе, но к своему ужасу невольно начала сравнивать всех с Джоном. И сравнение было не в пользу окружающих мужчин. Этот человек оставил след в душе больший, чем мне хотелось бы. Когда я думала об этом, становилось тоскливо. Он очень часто посещал мои мысли. Поэтому встречаться ни с кем не хотелось, работа занимала достаточно много времени, что меня вполне устраивало.

Настроение было испорчено. Уже в каюте меня вырвало листиками салата, остальной ужин, к счастью, остался в желудке. «Никогда не нравилась эта трава. Лучше бы укропчик положили...» Кое-как приняв душ, наконец оказалась в постели и провалилась в сон.

«Светланка!.. Лана!.. Светлячо-о-ок! Да посмотри же!» Открыла глаза и огляделась. Я сидела в самом обычном плацкартном вагоне. Где-то кто-то шумел, раздавались гудки, слышался голос, объявляющий о какой-то посадке. Но мой вагон был пуст. Вдруг опять прозвучало мое имя. Раздвинув шторки, я посмотрела в окно и обомлела. На перроне стояли братья с родителями и махали мне. Неподалеку от них был тот мальчик-курсант. Они мне махали и улыбались! Дружно махали и улыбались! Они прощались со мной! Я бросилась к окну, пыталась открыть, дергала ручку, била по стеклу. Бесполезно. Хотела выбежать из вагона, но не могла сдвинуться с места. Поезд тронулся. Полная отчаяния, продолжала колотить, кричала и умоляла не оставлять меня, клялась, что буду послушной дочкой, что не расскажу, что Макс с друзьями тайком распивал отцовский коньяк, а Лешке разрешу рыться в моем столе и не буду ябедничать. Они скрылись из виду, и я зарыдала.

— Теперь я понимаю, почему ты такая, — китаянка почему-то в белом свадебном платье грустно улыбнулась и погладила меня по голове.

— Мэй? А как ты тут? Мэй, прости, я тебе нагрубила тогда... Мне так сейчас плохо...

— Ничего... все пройдет...

Она сжала мою ладонь и исчезла.

Вытерев слезы, не сразу обратила внимание, что оказалась в корабельной столовой, а рядом хохотали Айла и хвостатые близняшки.

— Эй, Вольф, иди к нам, у нас весело!

Их веселье было так заразительно, что мои губы невольно раздвинулись в улыбку.

— Не хочу, вам мало морских узлов было, еще завязать?! — помотала головой. — Отстаньте.

— Какая же ты скучная, — они поманили меня ладошками к себе, — давай-давай, иди сюда, развеселим!

— Идите прочь, мартышки... что вы ко мне пристали... — веселье пропало, стало очень-очень грустно.

Я закрыла ладонями лицо, всхлипнула, и когда готова уже опять разрыдаться, кто-то осторожно отвел мою руку от лица.

— Возьми, от этого ты не откажешься.

Передо мной сидел Джон. Он, усмехаясь, двигал блюдце с пирожным в мою сторону.

— А эту гадость выкинь.

Опустила взгляд и увидела тарелку с горкой салатных листьев. К горлу подкатила тошнота.

— А кофе?

— Нет.

— Почему?! Хочу! — мне почему-то так хотелось кофе, что готова была умолять. — Пожалуйста, дай кофе, пожалуйста...

Потянулась к его чашке, но он перехватил мою руку и отрицательно качнул головой:

— Нет.

Потом снял с пальца перстень и бросил в чашку, которая уже не чашка, а прозрачный стакан. Я в ужасе. Захотела крикнуть «Зачем?!» и не смогла, губы словно склеились. Вода в стакане забурлила, я стала ждать взрыва и... проснулась.

В зеркале отразилось опухшее от слез лицо. Мыслями я была еще там. Перрон, родители, братья, Джон... Сон снес какие-то барьеры внутри, и тщательно задавленная горечь от потери выплеснулась наружу. Раньше мне помогала справиться Мария, а сейчас... Что-то я совсем расклеилась. «Просто все непривычно, все ново: люди, место, окружающее, слишком много навалилось...» Потихоньку напряжение отпускало, и черная дыра в груди стала исчезать. «Все нормально, это как приступ, с каждым разом будет легче».

Кое-как привела себя в порядок. Мелкодисперсная ионизированная водная пыль — это конечно хорошо, но как же хочется полноценный водный душ!

Цифры на таймере показали, что у меня еще полно времени и можно вернуться в постель. Но размышления о сне прервала сирена боевой тревоги.

* * *

Прыжок слегка дезориентировал. Джон медленно поднялся с колен и осмотрелся. Взгляд привычно фиксировал предполагаемые укрытия и возможные места засад. Вид из мрачных развалин, в которых он оказался, открывался безрадостный. Безжизненная пустыня, освещенная тусклым светом местного светила. Удивительно, что после катастрофы здесь сохранилась атмосфера. Но долго без специальных фильтров дышать было тяжело. Джона это не волновало. Зная особенности своего организма, он был уверен, что прекрасно справится с неудобствами.

Разгром штаба был скорее жестом отчаяния в попытке обезглавить флот и воспользоваться возникшей паникой. Маркус опять переиграл его. Одиночке, каким бы он ни был умным, тяжело тягаться с целой системой, направленной на его уничтожение, даже если он знает все ее ходы и выходы. А Маркус, как один из главных винтиков этой системы, виртуозно пользовался тем, что имел и не отягощал себя лишней моралью. Вмешательство непредвиденного фактора в лице не в меру ретивого и отчаянного капитанчика так же сыграло против него. В результате ублюдок жив, а ему пришлось воспользоваться резервным планом и использовать на себе украденный прибор с экспериментальной формулой перемещения. Остается отдать дань уважения ее создателю, поистине гению: его не расщепило на атомы и не выкинуло в открытый космос. Он попал туда, куда хотел. Кронос. Жертва многолетней войны, полумертвый осколок враждебной расы. Планета, когда-то бывшая ключевым элементом энергетической отрасли Клингонской Империи и превратившаяся в место сборищ космических проходимцев, изредка посещаемая клингонскими патрулями.

Теперь необходимо наведаться на замаскированный склад фальшивого торговца оружием. Пути разведки неисповедимы, под ее прикрытием можно провернуть выгодные для себя операции. И готовиться к приему гостей...