Алмазный Остров (джен)

Через несколько дней после посещения Тамаром Мирхема в Эрафию через Стихийные Плоскости телепортировалась армия Сопряжения. В ее составе были духи всех четырех стихий, а также психические и магические элементали — одни из самых сильных воинов Сопряжения, владеющие мощными ударными заклинаниями и при этом совершенно не подверженные вражеским чарам. Часть из прибывших элементалей были направлены в Нильструм — Асрул не исключал возможности союза нихонцев с криганами и предпочел дополнительно защитить этот город, расположенный слишком близко от Эофола. Остальное элементальское войско отправилось к Нихонскому проливу, и в течение следующих полутора недель Асрул с тревогой следил за сообщениями, которые регулярно доставляли оттуда духи воздуха. Не имея достаточного числа кораблей, чтобы перевезти сразу всю армию, нихонцы переправлялись мелкими партиями, делая по два-три рейса в день. Водные и воздушные элементали изо всех сил препятствовали им — изменяли направление ветра, вызывали бури и даже сумели потопить несколько судов. Если же кораблям всё-таки удавалось причалить к берегу, элементали яростно атаковали врагов силами своих стихий — жгли огнем, поражали молниями, обрушивали на них с небес метеоритные дожди. Немало нихонских воинов полегло в этих ожесточенных схватках, но элементали тоже несли тяжелые потери, и с каждым разом отбиваться им было всё труднее. В конце концов подземцы захватили плацдарм, отогнали обороняющихся и, пользуясь установившейся хорошей погодой, быстро преодолели пролив. Огромное неприятельское войско двинулось к Мирхему, со звериной жестокостью уничтожая всё на своём пути. Положение осложнялось еще и тем, что некоторые доморощенные чернокнижники и некроманты встречали своих духовных учителей с распростертыми объятиями, с энтузиазмом вливаясь в их армию. Каждое сообщение о подобном предательстве больно ранило Асрула, служа ему живым укором за попустительство распространению в Эрафии темных культов. Правда, такие случаи были немногочисленны. В основном эрафийцы, как и отступившие с восточного побережья элементали, сопротивлялись отчаянно, тысячами оставаясь лежать на полях сражений. Но, даже усиленная элементалями и вооруженная их магическими алмазами, армия Эрафии не могла эффективно сдерживать натиск противника. Вести с фронта становились всё тревожнее: возглавляемое Деемером нихонское войско медленно, но неуклонно приближалось к столице.

Король не находил себе места и чуть ли ни каждый день связывался через магический глаз с плывущим на подмогу братом, расспрашивая его, где он сейчас находится и сколько еще осталось плыть. Сперва Артур отвечал спокойно, затем эти постоянные назойливые вопросы начали приводить его в плохо скрываемое раздражение. Асрул и сам понимал, что зря докучает брату: энротцы при всём желании не могут двигаться быстрее и даже при самых благоприятных условиях не достигнут эрафийского берега раньше, чем через месяц. Оставалось надеяться на обещанную помощь Парсона, и эльфийский король не обманул ожиданий внука — спустя некоторое время в Нильструм пришел отряд лучников из АвЛи. Эльфийских воинов было не так много, но, по заверениям их командиров, это было только начало — в недалеком будущем в Эрафию готовились отправиться и остальные авлийские войска. Узнав эту новость, Асрул вздохнул с облегчением: теперь у него появлялась возможность приостановить наступление противника, переведя под Мирхем часть нильструмского гарнизона. И тогда шансы дождаться энротцев становились гораздо более реальными — а то эрафийский правитель уже почти не верил, что армия его брата успеет подойти вовремя…

Но надежды на эльфов не оправдались. Не миновало и двух недель после прибытия их первого отряда в Нильструм, как Асрулу сообщили поистине черную весть: АвЛи подверглась одновременному нападению Эофола и Дейджи. О помощи оттуда больше не могло быть и речи. Еще хуже было то, что кригане, отрезав от АвЛи Хармондейл, создали угрозу находившимся там эрафийским беженцам. Вывезенные в, казалось бы, спокойное место, многочисленные женщины и дети оказались вдруг в опасной близости от врагов, да еще и лишились поддержки эльфов, связанных защитой своих коренных территорий. Чтобы не оставлять их на растерзание демонам, часть войск пришлось отослать в Хармондейл. Это привело к резкому ухудшению положения на фронте. С легкостью преодолевая сопротивление ослабленной эрафийской армии, нихонцы быстро продвигались к Мирхему, и у Асрула не оставалось иного выхода, кроме как опять перебросить туда войска из Нильструма. Этот приказ король отдавал с тяжелым сердцем: он понимал, что серьезно рискует безопасностью города. И его опасения вскоре подтвердились. В столицу прискакал гонец из Нильструма, и по его встревоженному виду Асрул понял всё.

— Враги атакуют Нильструм, — полувопросительно-полуутвердительно произнес король, глядя в раскрасневшееся от волнения лицо молодого рыцаря, запыленного и уставшего с дороги.

— Да, атакуют! Кригане! — возбужденно сверкая глазами, вскричал гонец. — Их видели уже совсем близко от города!

— И много их?

— Очень! Причем среди них не только бесы с адскими отродьями, но и ифриты, и даже дьяволы. Ваше величество, мы не одолеем такую ораву, пришлите нам еще хотя бы тысячу воинов.

Асрул еле сдержал тяжкий вздох:

— Мне нечем помочь вам… Пока нечем, — тут же поправился он. — Подождите, вот остановим врага под Мирхемом — и обязательно пришлем вам подкрепление. Только вы держитесь. Уступаете криганам в числе — значит, бейте их заклинаниями, у вас же там лучшая в стране магическая гильдия... В общем, как угодно, но держитесь! У нас всего городов-то — Мирхем да ваш Нильструм, его никак нельзя отдавать неприятелю!

Когда нильструмский воин с разочарованным видом покинул дворец, Асрул в сердцах хлопнул кулаком по столу, затем вскочил и бегом помчался в комнату для переговоров с Артуром, с которым не общался уже больше недели. Увидев ворвавшегося в помещение запыхавшегося и растрепанного короля, дежуривший у магического глаза оруженосец Моррис без лишних слов вышел. Оставшись наедине с артефактом, Асрул прикоснулся к его зрачку, и в стекле появилось изображение брата.

— Асрул, здравствуй! — послышался голос из глубины стекла. — Как там у вас дела?

— Плохо! Они открыли второй фронт, я не справляюсь… Ты сейчас где?

— Примерно на полпути до вашего южного берега.

— На полпути! — простонал Асрул. — Я боюсь, ты придешь к развалинам Нильструма. Или Мирхема. Или того и другого.

— А что я могу сделать? И так уж каждый день молю богов послать нам попутный ветер… Держись, брат. И не теряй надежды — думай не о том, что нам предстоит проплыть еще половину пути, а о том, что половину мы уже проплыли...

Простившись с Артуром, Асрул еще долго в печальной задумчивости сидел перед магическим глазом. «Держись и не теряй надежды», — крутились у него в голове слова брата. Действительно, ничего другого ему и не оставалось — также как и защитникам Нильструма.

За последующими сообщениями из Нильструма Асрул следил с замиранием сердца. Кригане постоянно усиливали натиск, но город пока держался, и это обнадеживало. А вот армия Деемера продолжала неудержимо продвигаться вперед. Неся огромные потери в каждом сражении, эрафийцы отступали к столице.

Король ходил мрачнее тучи. Его рабочий кабинет был теперь весь завален донесениями о ходе боев, а посреди стола лежала карта, на которой он отмечал флажками положение линии фронта. Как-то раз, когда Асрул, склонясь над картой, в очередной раз передвигал флажки к западу, в кабинет вошла Надиан.

— Что, опять отступаем? — спросила она.

Король молча кивнул.

— Как думаешь, дойдут они до Мирхема?

— А ты еще сомневаешься? Конечно, дойдут, — угрюмо произнес Асрул, оторвавшись от карты. — И я ума не приложу, как нам тогда его защищать. Нашего гарнизона против такой орды будет явно недостаточно, и я не вижу, как его можно усилить. Артур еще далеко, эльфам не до нас, а элементали уже прислали всех, кого могли. Конечно, мы привлечем к делу оставшихся в городе женщин, и можно еще призвать монахов из западной пустыни, но много ли их там наберется? В общем, не знаю, что и делать.

— Но ведь есть же еще та армия, которая сейчас в Нильструме сражается с криганами.

— Ты с ума сошла? Нильструм в осаде…

— И тем не менее мы сможем вывести оттуда войска незаметно для врагов. Ведь город, насколько я знаю, построен на выходе из гномьих пещер, и там прямо в центре есть вход в подземный туннель — вот по нему армия и выйдет.

— Надиан, о чём ты говоришь? Из Нильструма больше нельзя никого выводить, город и так еле держится!

— Придется вывести всех. Ты же сам понимаешь — у нас не хватит сил сдерживать натиск одновременно по двум направлениям.

Резко побледнев, король вытаращенными глазами уставился на жену.

— Что?! Сдать Нильструм?! Да никогда в жизни!

Надиан тяжело вздохнула:

— Знаешь, я боюсь, у нас нет другого выхода. Тут уж приходится выбирать, что для нас важнее — Нильструм или Мирхем.

— А я не хочу выбирать! — разъяренно вскричал Асрул, сорвавшись с места.

Немного успокоившись, он добавил:

— Извини, Надиан. Просто мне очень тяжело принимать такое решение.

— Я знаю, Асрул. Это действительно тяжело. Но сейчас главное — продержаться до прихода твоего брата. А потом с помощью энротцев мы вернем себе Нильструм.

Асрул молча кивнул. Слова жены всегда успокаивали его и вселяли надежду.

В тот же день король отдал войскам приказ оставить Нильструм и направляться в столицу.

Первое, что сделал Зидар, войдя в Нильструм — приказал осмотреть городскую темницу. Его воины отправились выполнять распоряжение и вскоре привели во дворец, где расположился их командир, старого плешивого демона с обломанными рогами. Увидев его, Зидар расплылся в улыбке:

— Ага, значит, меня не обманули — эрафийцы действительно держали тебя в нильструмской тюрьме. Нет слов, какая удача встретить тебя, Ксерон!

— Зидар, неужто это ты?! — удивленно воскликнул Ксерон, узнав старого знакомого, вместе с которым он когда-то служил королю Люциферу. — Откуда ты здесь, и что вообще происходит? Я ведь уже полвека сижу в этой тюряге и ничего толком не знаю, что вокруг делается… Война здесь, что ли? Эофол напал на Эрафию?

— На Эрафию напал Нихон, а мы — его союзники. Я командую криганской армией. Собственно, главная наша цель — не Эрафия, а Стихийный Остров.

— Какой-какой остров? Стихийный? Не знаю такого.

— Ты, Ксерон, слишком давно в тюрьме сидишь и действительно ничего не знаешь. Криганскую империю хоть помнишь?

— Ну, еще бы!

— Так вот, после ее разгрома тот остров, где она находилась, заселили элементали и назвали его Стихийным. А нихонская королева Мутаре именует его Алмазным. Там нашли какие-то особенные алмазы, вот она и хочет их захапать, и поручила завоевание острова нам. А ты можешь оказать нам в этом деле неоценимую помощь.

Ксерон с налившимся кровью лицом свирепо глянул на собеседника.

— Спасибо за освобождение, Зидар, но воевать на одной стороне с нихонской королевой я не буду ни за что!

— Ты что, Ксерон? Тебе жаль элементалей с эрафийцами? И это после того, как они отобрали у тебя Клинок Армагеддона, а потом и в тюрьму засадили? Я вижу, тебе здесь не только рога обломали, но и гордость.

— Рога мне не здесь обломали, а в Нихоне. Эрафийцы узнали о моих связях с Криганской империей и о том, что мне известен артефакт, который не позволял вторгнуться на ее земли.

— Сфера Ада, что ли?

— Она самая. Я отказался говорить, где она стоит, и тогда эрафийская королева отправила меня в Нихон.

Ксерон задрожал, лицо его исказилось гримасой боли и ужаса. С трудом взяв себя в руки, он продолжал:

— Эти подземцы — они звери… Живодеры… Их методы дознания не идут ни в какое сравнение с нашими, криганскими. Я держался сколько мог, но это нельзя было вынести. Меня били с утра до вечера, выкручивали руки и ноги, жгли раскаленным железом… И еще у них есть какое-то заклинание, от которого всё тело корчит по-страшному, дышать нечем, и такая боль…. агония просто… А когда я терял сознание — меня отливали водой и снова мучили. А эта тварь, Мутаре, всё время стояла рядом, смотрела, как меня пытают, и улыбалась. Да я скорее умру, чем буду ей служить, пусть даже она пожалует мне все алмазы этого острова!

— Понятно, — кивнул Зидар. — А теперь слушай сюда. Нихонская королева по наивности своей думает, что мы воюем за алмазы, и пусть она продолжает так думать. Но на Стихийном Острове сокрыто нечто гораздо более ценное, о чем Мутаре не знает, а когда узнает — будет слишком поздно!

— Что же это? — спросил заинтригованный Ксерон.

— Могущественный артефакт, древний, как Вселенная. Разные криганские кланы называют его по-разному. Что до меня, то мне привычнее название Кристалл Силы. К сожалению, я никогда его не видел, но ты, Ксерон, держал его в руках, и не единожды.

— Не помню я никакого такого кристалла!

— Естественно. Ты попросту не знал о его существовании. А помнишь ли ты, как создавался Клинок Армагеддона? Чтобы кузнец Казандар смог его выковать, ты должен был принести ему три артефакта — меч, щит и доспехи. Как думаешь, для чего нужны были эти вещи?

— Люцифер говорил, в них металл особый. Очень прочный и с магическими свойствами.

— Металл — само собой. Но самого главного Люцифер тебе не сказал: в рукоятку Меча Адского Пламени, который требовался для создания Клинка, был замурован Кристалл Силы. Не спрашивай, как он туда попал — это история давняя и мне неизвестная. Я знаю лишь, что Кристалл был там неполным — ему недоставало компонентов из двух других артефактов, щита и доспехов. А еще один компонент был у Казандара, и когда все они соединились вместе — Кристалл Силы обрел невиданную мощь.

— Значит, Казандар вставил его в Клинок Армагеддона?

— Да. В нем и таился секрет могущества Клинка — иначе это был бы просто хороший меч, и не более того. В этом Кристалле скрыта огромная неконтролируемая энергия, а Клинок нужен был для того, чтобы ее как-то ограничить и направить в нужное русло.

— Но разве в Судный день Кристалл не был уничтожен вместе с Клинком?

Зидар рассмеялся.

— Да что ты? Нет на свете силы, способной уничтожить этот Кристалл! Клинок Армагеддона в Судный день, конечно, обратился в прах, а Кристалл остался на месте катаклизма. Более того, его сила сплавилась с силой Ледяного Клинка и стала поистине всесокрушающей. А потом наши собратья из Криганской империи нашли его и вставили в свою Сферу Ада. Теперь ты понимаешь, почему исходившая от нее аура была так губительна для чужеземцев?

— Да, теперь понимаю… Подожди, но ведь правитель Криганской империи обещал сделать такую же Сферу и для Эофола? Каким образом — ведь Кристалл-то всего один?

— Он врал, чтобы склонить нас к союзу с ним. Конечно, какую-то сферу они бы нам сделали, но без Кристалла она была бы далеко не столь эффективна или вообще не работала бы. Видимо, император надеялся, что в ближайшее время никто не решится напасть на Эофол, случая проверить действенность артефакта не представится, и обман не раскроется.

— Вот гады… А куда делся Кристалл, когда эрафийцы разбили Сферу Ада?

— Никуда не делся. Так и остался лежать в криганской столице Тартаросе. Демоны не решались использовать его в чистом виде — последствия были бы непредсказуемы. Хотели создать на его основе еще какой-нибудь убийственный артефакт, но не успели. Я полагаю, что Кристалл Силы так до сих пор и лежит среди развалин Тартароса — элементали вряд ли его нашли. Насколько мне известно, это совсем маленький и неприметный кристаллик, и обнаружить его случайно, не зная, что именно надо искать, практически невозможно.

— Тогда как же мы его найдем? Мы ведь не знаем точно, как он выглядит.

Зидар взглянул на собеседника с серьезным и многозначительным выражением.

— А вот в этом, Ксерон, я полагаюсь на тебя. Собственно, для этого тебя и освободили из темницы. В прошлом ты не раз проявил себя не лучшим образом — позволил Джелу отнять у тебя Клинок Армагеддона, оставил Люцифера на растерзание врагам, а потом выдал им Сферу Ада, погубив тем самым Криганскую империю, а с ней и наши надежды на возвращение могущества криганской расы… Но сейчас я всё прощаю тебе, потому что ты единственный, кто может помочь найти Кристалл Силы. Да, ты не знаешь, как он выглядит, но ведь ты помнишь ощущение силы, исходившей от Клинка Армагеддона?

— О, да, — блаженно прикрыл глаза Ксерон. — Могучая разрушительная энергия, темная, яростная, горячая… Это чувство ни с чем не спутаешь. Теперь я вспоминаю: что-то подобное исходило и от Сферы Ада.

— Вот по этому ощущению ты и будешь искать Кристалл, когда мы окажемся на руинах Тартароса. Вспомни Клинок Армагеддона, вспомни Сферу Ада, сосредоточься на своих чувствах — и, если Кристалл действительно там, ты обнаружишь его. И тогда мы станем непобедимы — при умелом использовании этой вещички весь мир будет лежать у наших ног!

— И Нихон тоже?

— Разумеется! Нас ждут великие дела и славные победы, дорогой мой Ксерон!

Через несколько дней, оставив небольшую часть армии в Нильструме, кригане двинулись на запад — в направлении Стихийного Острова, где их ждал заветный Кристалл Силы.

Мутаре, ничего не зная об истинных целях криган, с удовлетворением следила за их успехами. После взятия Нильструма дело пошло быстрее и легче. Демоны уверенно шли на запад, они были всё ближе и ближе к вожделенному острову. Деемеру же приходилось сталкиваться с серьезными трудностями: эрафийцы сопротивлялись изо всех сил, предпочитая скорее лечь костьми, чем отступить. Готовясь к войне, Мутаре и не думала, что этот, как ей казалось, морально разложившийся народ, под влиянием проповедей нихонских миссионеров почти уже отвратившийся от традиционных идеалов Света, найдет в себе силы столь самоотверженно защищать свою убогую землю, чуть ли не зубами в нее вгрызаясь. Владычица втайне даже восхищалась своими врагами: их беззаветное мужество могло бы послужить отличным примером нихонским воинам. А то ведь эти ее хваленые герои были храбры лишь с теми, кто слабее их, и еще неизвестно, как бы они повели себя, оказавшись лицом к лицу с превосходящим противником. Если бы, паче чаяния, на Нихон напал более сильный враг — разве стали бы подземцы защищать родину с такой исключительной стойкостью, как эрафийцы?

Однако, несмотря на всю доблесть воинов Асрула, неравенство в силах всё же сказывалось — нихонцы постепенно продвигались к неприятельской столице. Судя по донесениям Деемера, он был настроен весьма оптимистично, обещая взять Мирхем в самое ближайшее время. Мутаре подобного оптимизма не разделяла, понимая, что противник соберет в городе всё имеющееся войско и будет сопротивляться до последней возможности, тогда как сил, выделенных ею Деемеру, для победы может и не хватить. Королева направила своему полководцу письмо, в котором предостерегала его от неподготовленных атак на Мирхем, чреватых большими и ненужными потерями или даже поражением. В этом письме она еще раз напоминала Деемеру: его задача — отвлечь эрафийцев от армии Зидара, а для этого их столицу достаточно лишь осадить; главная же цель войны — отнюдь не взятие Мирхема, а овладение алмазами Острова. Но, похоже, Деемер, мало что знавший о свойствах алмазов и потому не особенно заинтересованный в них, имел другое представление о целях этой войны. В ответном письме владычице он подтвердил свое намерение атаковать город и попросил выслать подкрепление. Мутаре, мысленно чертыхнувшись, отказала. Резервные войска у нее имелись, но она считала более целесообразным пока придержать их — ведь кригане уже почти достигли западного побережья и вскоре должны вступить на Алмазный Остров. Им предстоят кровопролитные сражения с элементалями, а когда борьба закончится (неважно, в чью пользу) — вот тут и вступят в дело войска Мутаре, добивая ослабленных победителей…