Кудесники Двенадцатого-А (гет)

Маринетт надела серьги, и вновь появившаяся Тикки подлетела к Адриану познакомиться, как полагается, после чего тактично исчезла, заявив, что хочется пообщаться с Плаггом. Что, возможно, тоже было правдой, но Маринетт подозревала, главная причина состояла в том, что она хотела позволить ей поговорить с Адрианом без свидетелей.

Некоторое время Маринетт смотрела ей вслед, а потом собрала всё свое мужество, чтобы снова посмотреть на Адриана. И задохнулась от нежности в его глазах. Нежности, смешанной с напряженным ожиданием и страхом. Маринетт вдруг четко осознала, насколько под всей этой самоуверенной бравадой ее Котенок боялся быть отвергнутым. Боялся остаться один.

Чувствуя, как глаза неудержимо наполняются слезами, Маринетт шагнула к нему — шаг, второй. А потом вихрем подлетела, чтобы крепко обнять, спрятав лицо на груди. Адриан застыл, кажется, не в силах поверить, что это происходит на самом деле. Но, осознав, отмер и, в свою очередь обнял ее — осторожно и опасливо, будто фарфоровую статуэтку, которую боялся разбить.

— Прости меня, — всхлипнула Маринетт.

— Эй. Моя Леди… Маринетт, — Адриан мягко отстранил ее от себя, чтобы посмотреть в лицо, и тут же испуганно спросил: — Ты плачешь? Почему? И за что ты просишь прощения?

— За то, что не хотела увидеть тебя настоящего за идеальной маской, — мрачно вздохнула Маринетт.

Адриан удивленно моргнул.

— Если ты о том, что не узнала меня в Коте, так ведь и я не узнал тебя в Ледибаг. Так что давай сойдемся на том, что мы оба идиоты.

Маринетт невольно хихикнула, и Адриан расплылся в довольной улыбке, больше свойственной его геройской ипостаси. И от этого исчезли остатки смущения и неловкости. Маринетт стало так легко и свободно, будто она никогда и не заикалась от одного взгляда на этого парня.

Адриан снова стал серьезным и нерешительно спросил:

— Скажи, Маринетт, у меня есть шанс?

Маринетт сдавленно фыркнула. «Только у тебя он и есть, глупый Кот!» — с нежностью подумала она. Но вслух такого, конечно, сказать не смогла. Вообще, ничего сказать не смогла — только смущенно кивнула. Глаза Адриана засияли таким восторгом, что Маринетт едва подавила желание зажмуриться. Вопреки всем ее страхам, он не разочаровался, узнав, кто скрывался под маской. Кот по-прежнему любил свою Леди. И Милли оказалась права — он моментально заметил подмену.

И тут на Маринетт обрушилось понимание. Как вообще она могла вообразить, будто Кот считает Ледибаг безупречной и идеальной? Ведь их знакомство началось с того, что она в буквальном смысле свалилась ему на голову. Как снег в мае, сказал он тогда. Кот был свидетелем ее неуверенности и страхов во время первого сражения. Кот подбадривал и поддерживал ее, давая силы идти вперед. Ему ли не знать, что идеальная для всех Ледибаг вовсе не чужда слабостей? В который уже раз Маринетт почувствовала себя круглой дурой.

Адриан отвлек ее от самобичевания, вдруг наклонившись к ней с явным намерением поцеловать. Маринетт замерла, почти забывая дышать, чувствуя, как запылали щеки. Убедившись, что она не собирается отталкивать его или убегать, Адриан наклонился еще ближе, так что их губы почти соприкоснулись.

И тут дверь распахнулась, и до них донесся умоляющий голос:

— Ну, Конрад, что тебе стоит-то, а?

— Отстань, Лиззи, я… — Конрад замолк, не закончив фразу.

А Маринетт с Адрианом отпрыгнули друг от друга, оба нещадно покраснев и усиленно глядя в разные стороны.

Конрад неловко кашлянул. Элизабет поморгала, а потом вздохнула с явственно обреченной интонацией и пробормотала что-то вроде: «Еще одни!» Но Маринетт не была уверена, что правильно услышала.

После короткой паузы Элизабет слегка насмешливо заявила:

— Извините, что помешали, — и развернулась к выходу, потянув за собой замешкавшегося Конрада.

Когда дверь за ними закрылась, Маринетт робко покосилась на Адриана и встретила его смущенный, но по-прежнему счастливый взгляд. А в следующую секунду оба уже хохотали. Однако, когда они отсмеялись, неловкость вернулась.

— Эм… — нерешительно произнес Адриан, машинально проведя ладонью по волосам, взъерошивая их, — и вдруг выпалил: — А хочешь познакомиться с Плаггом?

— Конечно! — с энтузиазмом согласилась Маринетт.

В глубине души она была разочарована тем, что он не попытался поцеловать ее снова, но быстро перестала об этом думать — пусть всё идет, как идет.

Квами Черного Кота оказался потрясающе ворчливым и в то же время очаровательным созданием. Когда они поднялись в комнату Адриана, их квами обнаружились уютно устроившимися на подушке и о чем-то спорившими.

— Подумаешь, один раз повезло! — запальчиво говорила Тикки. — Впервые за тысячу лет. А так, твои Коты всегда тугодумы.

— Неправда… — начал возражать Плагг, но осекся, заметив вошедших подопечных.

Отмахнувшись от Тикки, черный котенок с зеленющими глазами взмыл в воздух, чтобы подлететь к самому лицу Маринетт, и с отчетливой иронией в голосе произнес:

— Ну, привет, Ледибаг. Счастлив, наконец, познакомиться лично, — а потом повернулся к Адриану: — Говорил же тебе, что нет ничего плохого в том, чтобы встречаться с двумя девушками сразу.

Он сделал театральную паузу, во время которой, Адриан аж задохнулся от возмущения, а Маринетт могла только ошарашенно моргать, а потом с непередаваемым ехидством заключил:

— Особенно, когда это одна и та же девушка!

— Плагг! — возмущенно одернула его Тикки.

— Эй! — одновременно воскликнул Адриан. — Последнего ты мне не говорил!

— Говорил, просто ты уже не слышал, — заявил Плагг и на всякий случай отлетел подальше — туда, где Адриан не мог его достать.

— Зараза ехидная, — буркнул Адриан, покраснев.

А Маринетт, кажется, начала понимать, о чем речь.

— Ты хотел со мной встречаться? — недоверчиво спросила она. — В смысле, со мной-Маринетт, не Ледибаг?

Адриан пожал плечами, кивнул и смущенно потер шею. А потом уточнил:

— Ну, не то чтобы встречаться… Но в последнее время ты стала мне нравиться гораздо больше, чем просто друг, хотя я усиленно пытался это отрицать.

Маринетт расплылась в блаженной улыбке и подумала, что вполне может рухнуть в обморок от счастья. Но, собрав всю волю в кулак, она сумела остаться на ногах и даже тихо признаться:

— А я дала бы шанс Коту, если бы мне уже не нравился Адриан.

Теперь настала очередь Адриана, судя по ошарашенно-недоверчиво-сияющему выражению лица, растекаться счастливой лужицей.

— Правда? — спросил он. — Я тебе нравлюсь?

— Ой, пацан, я тебя умоляю! — вмешался Плагг. — Да с первого взгляда было заметно, что девочка по тебе сохнет.

— Плагг! — на этот раз они закричали втроем.

— А что — не так, что ли? — огрызнулся тот. — Люди! Почему вы вечно всё усложняете?

— А ну, пошли! — сурово заявила Тикки и, безжалостно схватив его за ухо, потащила прочь от подопечных.

Плагг попытался вырваться, но не очень активно. Похоже, Тикки он побаивался. Маринетт хихикнула:

— Какой у тебя квами… интересный.

— Угу, оригинальность зашкаливает, — недовольно согласился Адриан, а потом вдруг улыбнулся: — Нет, ты не подумай. Он хороший друг, но порой бывает просто невыносим.

— Я заметила, — засмеялась Маринетт.

А потом они сидели в комнате Адриана и говорили, говорили, говорили. Маринетт, наверное, за всю жизнь столько не говорила. Даже учитывая то, что особенно молчаливой она никогда не была. Однако, спроси ее кто, она не смогла бы четко ответить, о чем именно они разговаривали. И Маринетт с внезапной ясностью осознала, что настоящее — это не когда она смущалась, заикалась и краснела; настоящее — это сейчас, когда она чувствовала себя легко, свободно и уютно.

Как вдруг Адриан воодушевленно предложил:

— Слушай, а хочешь посмотреть на окрестности с высоты птичьего полета? Я тут недавно одну башню нашел — с нее просто потрясающий вид открывается.

К сожалению, они не успели никуда сходить. Прозвенел гонг, и пришлось идти на обед, во время которого Маринетт наслаждалась тем, что можно больше ничего не скрывать и не носить надоевшую маску. Она и предположить не могла, каким облегчением это для нее станет. Знала бы, давно бы уже предложила Коту раскрыться. Но еще больше она наслаждалась своей новоприобретенной способностью свободно разговаривать с Адрианом.

На этот раз рядом с Маринетт села Милли, которая с веселым блеском в глазах тихонько заметила:

— Вижу, вы, наконец, всё выяснили.

Маринетт счастливо улыбнулась:

— Да. Спасибо тебе.

— Мне? — удивилась Милли. — За что?

— За то, что вправила мне мозги. Если бы не ты, я бы еще долго паниковала и мучила себя несуществующей проблемой.

— О, — Милли широко улыбнулась. — Всегда пожалуйста тогда.

Маринетт улыбнулась в ответ, как вдруг ее остро пронзила мысль, что скоро всё закончится и она больше никогда не увидит этих людей, к которым успела привязаться.

— Знаешь, мне будет ужасно жаль с тобой прощаться, — вздохнула Маринетт и добавила, обведя взглядом оживленные лица собравшихся за столом ребят. — Со всеми вами.

— Мы могли бы иногда навещать вас, — неуверенно предложила Милли. — Если Габриэль разрешит.

— О, было бы здорово! — воскликнула Маринетт.

— Да, я тоже был бы рад, — согласился Адриан.

— Ну, мы могли бы время от времени выбираться в ваш мир, даже если Габриэль не разрешит, — невозмутимо заметил Кристофер. — О чем он не узнает, то ему не повредит.

— Кристофер! — обреченно вздохнула Милли. — Если ты сбежишь еще раз, он тебя точно убьет.

— Я не собираюсь сбегать, — возразил Кристофер. — Только навещать друзей.

Маринетт хихикнула, когда они принялись препираться на эту тему. Пока Адриан не прошептал ей прямо на ухо:

— Они прямо как мы с тобой, моя Леди.

И Маринетт немедленно покраснела — то ли от его слов, то ли от того, как его теплое дыхание щекотало ее щеку, а губы почти касались кожи. А, может, от того и другого одновременно. Определенно, Маринетт еще ни разу в жизни не чувствовала себя такой счастливой.

Но когда вскоре после обеда вернулся Крестоманси, она уже не была такой счастливой. И дело было даже не в необходимости прощаться с новыми друзьями. Дело было в новостях.

Габриэль де Витт, встретивший Маринетт и Адриана в своем кабинете, выглядел еще более мрачным, чем обычно. Они обеспокоенно переглянулись, и Маринетт машинально взяла Адриана за руку, предчувствуя, что сейчас они услышат нечто неприятное. «Только бы никто не умер», — отчаянно подумала она.

— Домой вас не пускал зачарованный юноша, из-за которого вы здесь и оказались, — сообщил де Витт. — Сейчас, когда чары разрушены, препятствий больше не будет.

Маринетт снова переглянулась с Адрианом — на этот раз радостно. Неужели предчувствие обмануло?

— Тогда мы пойдем собираться? — спросил Адриан.

— Я еще не закончил, — мрачно заметил де Витт. — Поскольку накладывание чар, да еще и подавляющих волю, на человека, не обладающего магией — злостное злоупотребление магией, я отыскал того, кто этим занимался.

— Вы поймали Бражника? — пораженным хором выдохнули Маринетт и Адриан.

Вот так просто? Они столько времени противостояли ему, а Габриэль де Витт за один день сумел решить проблему. Правда, если честно, раньше они не пытались найти самого Бражника, лишь спасая акуманизированных. И задним числом Маринетт поняла, насколько это было глупо. Хотя, с другой стороны, возможно, они с Котом и не смогли бы справиться с ним. И почему им раньше не довелось повстречать Крестоманси?

— Боюсь, следующее вам не понравится, — обронил де Витт, и восторженное удивление, охватившее Маринетт, тут же испарилось, уступив место вернувшейся тревоге. — Но я должен это сказать — до того, как верну вас домой: чтобы вы были готовы к тому, что вас там ждет.

Он немного помолчал, и тревога Маринетт возрастала с каждой секундой его молчания. А потом обратил на Адриана тяжелый взгляд:

— Под именем Бражника скрывался Габриэль Агрест.

У Маринетт вырвалось сдавленное восклицание, и она машинально стиснула резко дернувшуюся ладонь Адриана. Маринетт порывисто повернулась к нему, собираясь сказать… Впрочем, она сама не знала, что тут можно сказать. А при виде бледного застывшего лица Адриана все слова и вовсе вылетели из головы.

— Это… Это точно? — хрипло, с явным усилием спросил Адриан.

Де Витт кивнул:

— К сожалению, да.

— Что… — Адриан сглотнул и сдавленно закончил вопрос: — Что с ним?

Де Витт покачал головой — то ли с сочувствием, то ли с неодобрением, Маринетт так и не поняла.

— Происходи это в нашем мире, его бы посадили в тюрьму за злоупотребление магией. Но в вашем мире нет такой статьи. Его будут судить за погромы и манипуляцию чужой волей. Пока он под домашним арестом, — де Витт помолчал и заключил: — Во всяком случае, он больше не сможет причинить никому зла — я забрал брошь, дававшую ему силы, и лишил способности устанавливать контакт с подобными артефактами и их хранителями. Проще говоря, даже если ему удастся снова завладеть тем, что вы называете Камнем Чудес, он не сможет им воспользоваться. Остальное — забота властей вашего мира.

Маринетт облегченно выдохнула. Вопреки всему, что натворил Бражник, ей не хотелось, чтобы с ним случилось что-то действительно серьезное — ведь отец был единственной семьей Адриана, — а с другой стороны, Бражник должен быть обезврежен, чтобы больше не мог никому навредить. Одновременно ее терзало беспокойство за Адриана. Он стоял с таким ничего не выражающим побелевшим лицом, что становилось страшно. Пожалуй, он мог бы сойти за мраморную статую, если бы не подрагивающие в ладони Маринетт пальцы.

Де Витт вдруг протянул Адриану фиолетовую брошь, похожую на крылья мотылька.

— Полагаю, я могу доверить вам этот артефакт и надеяться, что вы разумно им распорядитесь. Он должен находиться в вашем мире, но просто оставить его без присмотра я не мог.

Адриан вздрогнул, выходя из состояния окаменения, медленно протянул руку, забирая Камень Чудес, и спросил:

— Значит, мы возвращаемся домой?

Голос у него был по-прежнему сдавленный, словно каждое слово давалось с трудом. И Маринетт показалось, что он одновременно боится и желает возвращения. Ее сердце сжималось от его боли, но всё, что она могла — просто молча наблюдать. И не выпускать его руки. Впервые в жизни Маринетт во всей полноте осознала, насколько отвратительное чувство беспомощность — когда дорогому тебе человеку плохо, а ты ничем не можешь помочь.

Де Витт кивнул:

— Я жду вас у пентаграммы.

На этот раз Маринетт переоделась и перевоплотилась еще быстрее, чем в прошлый. Она хотела бы попрощаться с новыми друзьями, с которыми так грустно было расставаться, но видела, что Адриану сейчас не до того. Вообще не до чего. И не стала даже упоминать. Как бы она хотела хотя бы немного облегчить его боль!

Адриан — уже Черный Кот — встретил ее на лестнице, и бледность его лица болезненно контрастировала с чернотой маски. Ледибаг передернуло.

— Моя Леди, — он протянул ей ладонь и даже попытался улыбнуться, правда, улыбка вышла кривой и дрожащей.

— Котенок, — вздохнула Ледибаг, сжимая его ладонь, — что бы ни случилось, я с тобой. Помни об этом.

В глазах Кота вспыхнула благодарность и нежность, и он наклонился, чтобы поцеловать ее ладонь. Вопреки всему, в сердце разлилось счастливое тепло.

— Пошли домой? — произнесла она, свободной рукой ласково взъерошив его золотистую шевелюру.

Кот кивнул.

Когда они спустились, высокая худая фигура Крестоманси возвышалась в центре выложенной на мраморном полу пентаграммы. Он молча жестом пригласил их присоединиться к нему. Переглянувшись, они встали рядом, и де Витт взял их за руки. А в следующее мгновение они уже были в Париже. Неподалеку от особняка Агрестов.

Судя по садившемуся солнцу, время было где-то к восьми вечера. Однако улицы выглядели странно пустыми. Ну, то есть не совсем пустыми, но далеко не настолько оживленными, как бывало в Париже обычно.

— Что… — начала Ледибаг, но сразу же вспомнила: — Разделитель — он раскидал людей по разным мирам.

Де Витт кивнул:

— И вам, мадемуазель, следует вернуть их с помощью вашего артефакта.

Маринетт заметила, что он говорит по-французски — с таким же легким акцентом, как у Кристофера. Наверное, с переходом в другой мир, переводческие чары развеялись. Она бы спросила об этом де Витта — как и о том, почему сдвиг во времени оказался не таким, как она ожидала, — но сейчас ее гораздо больше волновали другие вещи.

— Что ж, счастливо оставаться, — де Витт церемонно поклонился в ужасно старомодной манере и исчез.

Ледибаг только удивленно моргнула на пустое место, где он только что стоял, а потом перевела взгляд на напарника.

— Я, пожалуй, пойду, — глухо произнес Кот, поймав ее взгляд. — Забери брошь — не хочу возвращать ее в особняк. Да и ты лучше придумаешь, что с ней делать.

Он взял ее ладонь, вложил в нее Камень Чудес и, не дожидаясь ответа, направился к особняку.

— Адриан! — отчаянно крикнула Ледибаг ему вслед.

Он остановился, повернулся, послав ей вопросительный взгляд.

— Ты… Свяжись со мной, ладно? — умоляюще произнесла она. — Когда… В общем, не пропадай. Я волнуюсь.

Кот кивнул, и на его лице на мгновение мелькнула нежная улыбка, а потом пошел дальше. Ледибаг обреченно вздохнула. Это будет тяжело.

Проводив взглядом сгорбленную поникшую фигуру напарника, она снова вздохнула и запустила Чудесное Исцеление.