Быть Драко Малфоем (гет)

В день своего одиннадцатилетия Драко проснулся ни свет, ни заря. Солнечные лучи врывались в комнату сквозь большие окна, и он, открыв глаза, понял, что кто-то пинает его матрас.

— Dimanche. Je suis fatigué[1], — промычал он, вновь закрывая глаза, стараясь не обращать внимания на солнечный свет.

Однако пинки не прекратились. Он не выдержал и кинул подушку в предположительном направлении того, кто тревожил его сон, и уткнулся лицом в другую, услышав, как «снаряд» приземлился на пол. Пинки прекратились на несколько мирных секунд, но затем послышался противный стук в окно.

— Драко!

«Что?!» — подумал он и со злостью вскочил с кровати, ожидая увидеть домового эльфа. Но никого не было, и он повернулся к окну, рядом с которым стояла улыбающаяся Жница. В шоке он даже открыл рот, когда понял, что это была она. Она позвала его по имени. Это было подарком на день рождения, о котором он никогда бы даже не подумал попросить.

С февраля они были странным образом неразлучны, но Жница так и не заговорила вновь. Она везде следовала за ним, время от времени помогала с приготовлением зелий, когда Нарциссы не было рядом. Она выбирала и откладывала для него книги из библиотеки, которые он читал только потому, что она обижалась, если он этого не делал.

Вместо того, чтобы разозлиться на его нытье с утра пораньше, она просто улыбнулась и кивнула на окно.

— С днем рождения.

Драко опешил. Поведение Жницы сбивало его с толку. Она назвала его по имени. Она заговорила. Голос у нее был тихим и достаточно властным, и он абсолютно не был таким, каким Драко его представлял. Эти мысли пронеслись в его затуманенном сознании прежде, чем Драко обратил внимание на окно.

Там, стуча в стекло, сидела сова, держа в клюве конверт с красной печатью. Драко выпрыгнул из кровати, открыл окно и вскрыл письмо. Жница с ностальгией наблюдала, как Драко сломал гербовую печать, даже не обратив внимания на отправителя. Она улыбалась, пока он, растрепанный после сна, стоял в слизеринской футболке и читал.

«Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс,

Директор: Альбус Дамблдор (кавалер ордена Мерлина первой степени, Верховный чародей Визенгамота, председатель Международной Конфедерации Магов)

Уважаемый мистер Малфой,

Мы рады сообщить, что Вы зачислены в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. К письму прилагается список необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждем Вашего ответа не позднее 31 июля.

С уважением,

Минерва МакГонагалл, заместитель Директора».

Драко вбежал в обеденный зал с криками: «Мама! Отец!», которые они услышали еще до того, как увидели своего сына. Даже несмотря на то, что Драко был уверен, что получит приглашение из Хогвартса, держать его в руках было потрясающе. Он подбежал к столу, за которым сидела Нарцисса, помахивая письмом в руке. Отец выглядел разозленным, он стоял спиной к Нарциссе, и Драко знал, что это было дурным знаком. Руки его матери были скрещены на груди, но она улыбнулась, когда сын положил письмо прямо перед ней.

— Очень хорошо, Драко, — сказала она, — мы с твоим отцом как раз обсуждали эту тему и уверены, что ты также должен посмотреть на это.

В ее руках оказался другой конверт. Он был бледно-голубым с серебристого цвета восковой печатью и изображенной на ней королевской лилией. Драко положил хогвартский конверт на стол и взял другой.

«Мистеру Драко Блэку Малфою,

С радостью сообщаем Вам о зачислении в Академию Волшебства Шармбатон.

К письму прилагается список необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждем Вашего ответа не позднее 31 июля.

С уважением,

мадам Олимпия Максим

Директриса».

— Оу, — все, что Драко смог сказать.

— Пришло время тебе самому начать принимать решения, mon destin[2], — произнесла его мать, — мы с твоим отцом примем любой твой выбор. Ты должен быть счастлив, так ответь мне, в какую школу ты хочешь поступить?

— А в Шармбатоне есть достойная команда по квиддитчу? — спросил Драко.

— Я знаю, что они играют в квиддитч, — с сомнением ответил Нарцисса. Драко отложил голубой конверт в сторону.

— Хогвартс, — уверенно сказал он. Люциус подал ему руку и Драко тут же «дал пять», а затем развернулся, чтобы уйти. Жница не сдержала улыбки. Впервые Драко был уверен в себе. Он никогда не рассматривал Шармбатон, в основном из-за того, что все Малфои учились в Хогвартсе. Его отец был слизеринцем, и Драко собирался пойти по тому же пути. Потому что сохранение наследия было единственным, что Драко, по его мнению, мог сделать.

.oOo.

Малфои откладывали посещение Косого переулка до последнего, Драко слишком быстро рос. Если б они заказали мантии двумя месяцами ранее, он бы из них все равно вырос. Люциус смиренно принял роль кошелька и хранителя очереди, в данном случае. Драко не выносил очередей.

Сначала они отправились во «Флориш и Блоттс», Драко мог буквально наблюдать, как у Жницы сердце выскакивало из груди от предвкушения. Было достаточно рано, так что они сумели избежать толпы студентов и их родителей, второпях пытающихся успеть везде, создавая вокруг пустую суету. Драко успел прочесть уже половину книг, указанных в его списке. «Историю Магии» и «Теорию Магии» по требованию Жницы, глупее этих двух книг была лишь «Тысяча волшебных растений и грибов», хотя и была вполне полезной при приготовлении зелий. А вот «Магические сосуды и зелья» он практически выучил наизусть.

Пока Нарцисса брала в руки и изучала «Трансфигурация: Пособие для начинающих», «Фантастические твари и где они обитают» и «Самозащита от темных сил», Жница потащила Драко на второй этаж. Она указывала ему на разные книги, большинство из которых Драко отказывался даже смотреть. Пару он все же взял, включая «Иллюстрированную историю летающего ковра», но был непреклонен, отказываясь брать «Хогвартс: История».

— Нет, — повторил он, — я все узнаю, когда поеду туда.

Когда Жница попыталась не согласиться, он со злостью вырвал книгу из ее рук и сказал:

— Только из-за того, что это интересно тебе, совершенно не значит, что на это должен тратить свое время я. Так или иначе, ты практически жила в моей библиотеке одиннадцать лет.

Голос его звучал жестко, пока он внезапно не осознал:

— Только если эти книги не для меня.

Жница скрестила руки на груди и бросила на него взгляд, говорящий: «Конечно они не для тебя!»

— Вот оно. Вот почему я не выношу твоего присутствия. Это всё книги, которых нет в поместье! Почему ты просто не попросила купить их? Потому что это означало бы, что тебе пришлось бы со мной говорить?

И прежде чем она смогла кивнуть или продолжить свою нелепую пантомиму, очень худой мальчик, которого Драко сразу не заметил, его перебил:

— Разговариваешь сам с собой у всех на виду? Смело.

Драко повернулся к нему, сморщил нос и с вызовом спросил:

— Ты кто?

— Теодор Нотт. Тео, — ответил тот. Затем протянул Драко руку, которую он крепко пожал и отетил:

— Драко.

— Малфоев за версту видно. Собираешься в Хогвартс?

— Все Малфои поступают в Хогвартс, — ответил Драко.

— Да-да, верно, ты именно такой, как мне говорил мой отец. Титулованный, горделивый маленький болван…

— Умный, достаточно богатый, чтобы купить твой дом со специальной скидкой, свободно владею двумя языками. Это ты забыл упомянуть, — перебил его Драко. Тео засмеялся.

— Мне нравится. Ты мне нравишься, — кивнул Нотт, — до встречи в Слизерине.

Драко выдохнул, даже не сразу осознав, что задерживал дыхание. Новые люди заставляли его нервничать. Как он должен был заставить их увидеть в нем истинного Малфоя, когда даже его родителям это удавалось с трудом? Единственным, что делало его особенным, была Жница, и, в то же время, он был обязан сохранять ее существование в тайне. Сверстники Драко знали только то, что он сам решал им показать. Видимо, этого должно было бы быть достаточно.

Что касается Жницы, она явно была не рада находиться с ним. Она начала спускаться по лестнице к его родителям. Драко вздохнул и последовал за ней. Отец посмотрел на книги, которые держал Драко и нахмурился, заметив «Bonniers Konversatoinslexikon»[3]

— Это что — шведский? Ты собираешься еще и на шведском разговаривать за обеденным столом?

— Это… эм-м-м… — Драко взглянул на Жницу, которая в ответ пожала плечами, — информация, которая мне поможет больше узнать о Жнецах. Можно ли им доверять.

Жница вытаращила на него глаза и закрыла рот ладонью. «Ты об этом пожалеешь» буквально читалось на ее лице без надобности говорить об этом вслух. Как только отец отвернулся, Драко показал ей язык. В ответ она лишь закатила глаза.

— Я знаю, когда ты врешь мне, Драко, — внезапно произнес Люциус, — всегда помни об этом.

На этих словах Нарцисса решила оставить мужа одного в длинной очереди (магазин наполнился людьми куда быстрее, чем Малфои рассчитывали) и отвести Драко в салон Мадам Малкин для примерки мантий. Драко напрягся, когда его мать отправилась к Олливандеру, оставив сына стоять на помосте с вытянутыми в стороны руками, он находил эту позу унизительной. Он ненавидел мантии, по большому счету потому, что они были такими же, как у всех остальных. Его одежда кричала о его статусе, а эти мантии уравнивали правила игры.

Он вздохнул с облегчением, когда двери открылись, и в зал вошел другой мальчик. У него были иссиня-черные волосы, челка спадала на лоб. На лице читалось выражение благоговейного страха, и Драко быстро почувствовал, как облегчение сменилось отвращением.

Должно быть он грязнокровка.

— Гарри! — воскликнул чей-то удивленный голос.

До этого момента Драко не замечал Жницу. Она выглядела счастливой и сделала шаг навстречу вошедшему мальчику, но потом, будто вспомнив, что он не может ее услышать, остановилась.

— Гарри? — спросил Драко, а затем повернулся к мальчику и повторил, — Гарри?

— Уау! — воскликнул тот в ответ, — ты тоже знаешь меня?

— Ты Гарри Поттер? — мальчик кивнул в подтверждение и портниха, чуть споткнувшись, поспешила к нему и затащила на помост. Отчего-то она начала работать с ними обоими.

— Я — Драко. Драко Малфой, — он специально подчеркнул фамилию. Очевидно, что Гарри Поттер, потенциальный могущественный темный волшебник, судя по словам отца, знал о Малфоях.

— Ладно, — без интереса кивнул Гарри. Он стоял с вытянутыми в стороны руками, чтобы Мадам Малкин могла закрепить булавки. Драко стало скучно, и он продолжил говорить:

— Мой отец сейчас в соседнем магазине покупает книги, а мама изучает ассортимент волшебных палочек. Я же, в свою очередь, больше всего хочу пойти и посмотреть на спортивные метлы, но не думаю, что мне купят новую. Это дурацкое правило, что первокурсники не должны иметь собственных метел, согласен?

Когда Гарри не ответил, Драко задал следующий вопрос:

— А у тебя есть метла?

— Нет.

Драко обрадовался, осознав, что у него было то, чего не было у Гарри Поттера.

— Играл в квиддитч?

— Нет.

— А я играю. Я умею летать, сколько себя помню. Иногда, я поднимаюсь выше, чем эти маггловские странные штуковины. С лезвиями, которые крутятся, — сказал Драко, изображая звук вращающихся лопастей. Гарри Поттер засмеялся.

— Вертолётов?

— Тебе виднее, — Драко пожал плечами.

Они стояли в тишине, пока кто-то не произнес: «Николас Фламель».

Драко от неожиданности даже шагнул назад, наступив на еще не подвернутый булавками подол, и свалился с помоста. Гарри закатился смехом.

— Заткнись, Поттер! — поднимаясь, крикнул Драко. Затем повернулся к Жнице и рявкнул, — Какого черта?

Мадам Малкин, в свою очередь решившая, что Малфой обращается к ней, ответила:

— Простите, я не…

— Да не Вы! — перебил ее Драко, снова поднимаясь на помост. Он решил проигнорировать Жницу и сосредоточиться на Гарри.

— Ну, а с кем ты пришел пройтись по магазинам?

— С Хагридом. Он из Хогвартса. — ответил он. Драко усмехнулся.

— Не повезло. Такая знаменитость, а они доверили тебя слуге.

— Он лесничий, — поправил Гарри таким тоном, который Люцус бы точно принял за неподобающий.

— Как говорит мой отец, есть лишь два типа людей: слуги и те, кому они служат, — произнес Драко, довольный тем, что может процитировать отца кому-то знаменитому.

— Твой отец, должно быть, ужасный человек, — с вызовом ответил Гарри. Руки Драко сами собой сжались в кулаки.

— Не смей говорить так о моем отце, Поттер!

— И ты не смей говорить так о моих друзьях, — ответил Гарри. На мгновенье Драко успокоился. У Поттера не было семьи, поэтому Малфой предположил, что тот просто проявляет верность к тем, кто оказался рядом.

— Знаешь, Поттер, ты мне почти нравишься. Мне ничего неизвестно о твоих родителях, но знаю, что если бы моя мама умерла, я был бы раздавлен и потерян на всю жизнь, — Гарри прищурился, словно размышляя, что Драко мог бы оказаться не настолько плохим, насколько показался с самого начала, — поэтому позволь мне тебе помочь. Не думаю, что ты хочешь дружить с неправильными людьми, — и Драко протянул Гарри руку.

Поттер посмотрел на протянутую руку, а затем ответил:

— Спасибо, но, думаю, я тоже неправильный.

Драко удивился, но невозмутимо убрал руку.

— Снаружи ты выглядишь точно, как грязнокровка. Наверное, даже не слышал о Хогвартсе, пока не получил письмо, верно? Ты не осознаешь, как устроен этот мир, наш мир. Но внутри тебя есть магия. Не важно, нравлюсь я тебе или нет, но тебе стоит запомнить, что я не дурак. В твоих руках есть власть, и я всегда буду хотеть такого, как ты, иметь в своей команде.

— Можешь на это даже не рассчитывать, — с презрением ответил Гарри.

— Я никогда не рассчитываю, — парировал Драко.

— Все готово, дорогой, — сказала Мадам Малкин, снимая мантию с Малфоя. Он спрыгнул с помоста и Жница схватила его за руку.

— Драко.

Он ее проигнорировал.

— Драко! — ее беспокойный тон испугал его, он наконец взглянул на нее.

— Ты должен сказать ему про Николаса Фламеля. Не спрашивай меня, просто доверься.

Впервые за одиннадцать лет она произнесла целое предложение, и оно было посвящено Гарри Поттеру. Драко не смог здраво мыслить. Он был обижен. Было даже обиднее, чем замечания Тео или отказ Гарри от дружбы. За одиннадцать лет его жизни она едва ли на него смотрела, однако, один взгляд на Гарри Поттера, и она была готова заговорить.

Драко не собирался посвящать свою жизнь Гарри Поттеру. Все, начиная с его отца и тёти Беллы до Мадам Малкин, могли бы это подтвердить. Драко должен был сам творить свою судьбу, никак иначе.

Ведь так?

А может, Вселенной было виднее. Может, Жница лучше знала, что нужно делать. Но для чего? Все, что Драко до сих пор получал от Жницы, он считал неуважением. Она была для него постоянным напоминанием его собственной смерти, всегда рядом. Может, она значила куда больше, но откуда Драко было знать?

Он отвернулся и направился к двери.

— Драко! — крикнула она ему вслед.

Он остановился. Ее голос сорвался в отчаянии, звучал не властно, а уязвимо.

— Ты должен мне доверять, Драко, — на этих ее словах, Малфой повернулся к Жнице, — пожалуйста.

Его рука уже была на дверной ручке. Он вздохнул и, прежде чем сам это обдумал, подошел и встал перед Гарри Поттером.

— Два слова, Поттер: Николас Фламель.

— Это заклинание?

— Это имя, — снова вздохнул Драко.

«Ну, что за идиот».

— В маггловском мире совсем нет книг? Ты не умеешь читать?

Гарри открыл было рот, чтобы ответить, но Драко остановил его, взмахнув рукой, и обратился к Мадам Малкин:

— Спасибо, — а затем снова направился к двери.

Жница следовала за ним всю дорогу до лавки Олливандера.

— Ты знаешь его. Откуда ты знаешь его? — и, когда Жница не ответила, он сжал челюсть и сквозь зубы продолжил, — никогда больше не проси меня сделать что-то для тебя. Я не сделаю.

.oOo.

Мистер Олливандер был стариком с торчащими во все стороны волосами. Драко подумалось, что он выглядел, как кнат без галлеона, и его путанное, тихое бормотание только подкрепляло создающееся впечатление.

Обе родительские палочки были сделаны из вяза. Палочка отца была длинной и тонкой с сердцевиной из драконьей жилы. Мамина была короче и более женственной с пером феникса в середине. Малфои настаивали, чтобы палочка Драко также была изготовлена из вяза, но Олливандер был не согласен.

Драко попробовал шесть палочек из вяза прежде, чем Олливандер настоял: «Достаточно!», и, отправившись в заднюю часть магазина, начал копаться на полках. Они слышали, как падали коробки и возгласы хозяина, затем он вернулся.

— Из трех вариантов сердцевины, этому юноше нужен волос единорога. Видите ли, единороги, спокойны и миролюбивы до тех пор, пока у них не появится повод вести себя иначе. Они привлекают внимание и вызывают уважение. Такие палочки самые верные, хотя и не самые могущественные.

— Это просто нелепо, — настаивала Нарцисса, — это точно не для Драко.

Специально игнорируя ее, мистер Олливандер продолжал обращаться прямо к Драко. Сначала, он поймал взгляд Малфоя-младшего, и Драко подумал, что, несмотря на отражающееся в глазах сумасшествие, они такие же светло-серые, как и у него самого.

— Сила не всегда исходит от заклинаний. Силой обладают те, кто способен принимать сложные решения, когда ставки слишком высоки.

А затем он медленно перевел свой взгляд прямо на Жницу, которая от неожиданности даже подпрыгнула. Драко почувствовал прилив радости от того, что ощутил свою важность впервые после посещения салона Мадам Малкин, хотя и смотрел на мистера Олливандера скептически.

— Дело не столько в силе самого заклинания, сколько в силе, которую ты вкладываешь в него. Прояви смирение и уважение, и тогда ты пойдешь по пути истинного величия. Сила ведь бывает разной, — Олливандер протянул Драко десятидюймовую палочку из боярышника.

В момент, когда пальцы Драко коснулись древка, входная дверь с хлопком закрылась. Шторы сами собой опустились, погружая помещение во мрак. На кончике палочки засветился маленький шар света, единственный свет в комнате.

— О, браво! Очень хорошо! — мистер Олливандер посмотрел на родителей, но Драко не был столь храбрым. Он хотел запустить эту палочку в самый дальний угол магазина. Он хотел палочку из вяза с сердцевиной из драконьей жилы, как у отца, возможно, только чуть короче. Малфои обязаны быть могущественными, а эта палочка — полный провал по всем фронтам.

— Возьмите, — нарушил тишину Люциус, кладя семь галлеонов на стол, — Вы идеально описали моего сына.

Тон его говорил о том, что это был далеко не комплимент.

.oOo.

Позже тем же вечером, Драко сидел на кровати, уставившись на свою волшебную палочку. Жница стояла в углу комнаты.

— Ты знаешь Гарри Поттера. Я видел, как ты хотела подойти к нему, как ты смотрела на него… На меня ты так никогда не смотрела. Ты бы хотела, чтобы на моем месте был он. Конечно, вся эта его трагическая судьба… Его ждет много свершений перед смертью, верно? Но не меня, нет. Я же просто здесь жду своей смерти, которая будет единственным, что я сделаю в жизни правильно. Ты должна обо мне заботиться, но ты этого не делаешь. У тебя нет ни одной причины любить меня, ведь я — ошибка. Мой отец бы предпочел в сыновья Гарри Поттера. Он был чертовым младенцем, когда победил Темного Лорда. А что есть у меня? Несусветная чушь про право выбора от сумасшедшего старика.

— Он прав.

— Что, прости? — Драко вскинул голову.

— Олливандер прав. Ты сам выбираешь, когда умереть. Я здесь из-за решений, которые ты должен принять. И твоя судьба не в том, чтобы стать таким, как твой отец.

— Но это то, чего я хочу! — закричал на нее Драко, — это все, чего я хочу! И у меня ничего не получается! Даже палочка у меня неправильная! Что случится завтра, если я не попаду в Слизерин? Что, если я попаду в Хаффлпафф? — Драко уже откровенно рыдал, — и теперь ты разговариваешь со мной только чтобы добраться до Гарри Поттера!

В мгновение ока Жница оказалась рядом с ним. Когда она попыталась обнять его, Драко ее оттолкнул, создавая видимость сопротивления. В следующий момент он уже упал в ее объятия, она села рядом с ним.

— Ты носишь фамилию Малфой, Драко. И ты можешь делать с ней все, что хочешь. Не становись своим отцом, Драко. Стань собой.

— Но я не хочу быть собой, — хмыкнул Драко, уткнувшись ей в плечо.

— Можно я скажу тебе кое-что? — спросила она.

Драко кивнул.

— Сегодня я впервые гордилась тобой. Когда я попросила тебя довериться мне, твой отец бы отверг меня. Твой отец бы вышел в ту дверь. Но не ты.

— Ты сказала, что я тебе нужен.

— Ты подумал обо мне, Драко. Ты подумал обо мне. Видишь, я знаю тебя, — она обняла его и положила свой подбородок на его макушку, — я прожила жизнь в другой Вселенной. И я вижу это все, как воспоминанья. Как я впервые посетила «Флориш и Блоттс» — одно из самых светлых. Когда сегодня я увидела тебя там, потом на примерке мантий… это заставило меня вспомнить и мне стало грустно, ведь я больше не могу этого делать. А потом я поняла, что мое предназначение в том, чтобы помочь тебе пройти через все это, помочь принять правильные решения. Мистер Олливандер был прав в том, что твоя сила кроется не в физических способностях, Драко. Сила кроется в твоих особенностях, в уважении. И ты прав, я знала Гарри.

— А меня?

— Мы вместе учились в Хогвартсе, — подтвердила Жница.

— Я в Слизерине?

— Ты там, где ты сам выбираешь быть. Это в твоей власти, неужели ты не понимаешь? Драко которого знаю я — ужасен. Мы ненавидели друг друга. Издевались друг над другом. Но сегодня ты доказал, что что-то хорошее все же есть в тебе.

— Что же это?

— В конце концов, ты всегда поступаешь правильно. Всегда. Не из чувства самосохранения, а потому, что ты знаешь, каким человеком на самом деле хочешь быть. И знаешь что?

— Что?

— Этот человек — не твой отец.

Несколько секунд они сидели в тишине.

— Я не думаю, что твои волосы выглядят глупо, — признался Драко. Жница рассмеялась.

— Ты же знаешь, что можешь мне доверять? Ты натворишь много глупостей, Драко Малфой, и я позволю тебе это. Но не смей думать, что я брошу тебя и не помогу. Я верю, что это мое предназначение — помочь тебе пройти через трудности и быть рядом.

— А ты разве не знаешь точно?

— Нет, — она помотала головой, — я не знаю, почему я здесь и как.

— Значит, я не один такой, — язвительно произнес он сонно. Она снова рассмеялась.

Последнее, что произнес Драко перед тем, как уснуть, было:

— Я больше тебя не ненавижу…

— Грейнджер, — вздохнула Жница, — так ты называл меня.

— М-м-м-м… рейндж… — и он тихо засопел.

.oOo.

Драко снился кабинет отца.

Было темно, однако проем входа в странную комнату светился изнутри.

Внезапно, словно из воздуха возникла маленькая синяя птичка. Потом еще одна. И еще, и еще.

Птички все появлялись, но начинали выглядеть странно. В итоге остались лишь летающие клювы, а потом и другие части птичьих тел, летающих сами по себе.

Сверху дождем опадали перья, пока не заполнили собой почти все пространство комнаты, а безостановочное чириканье достигло неимоверных децибел.

Все помещение заполнили различные части птиц, отдельно летящих сверху, а там появлялось все больше и больше новых птиц. А потом внезапно Драко осознал, что не все птицы были живыми. Некоторые из них были… мертвыми. Крыло, падающее откуда-то сверху, приземлилось Драко на голову. Он завизжал, но птицы продолжали появляться. В итоге, эта странная куча, вываливающаяся из комнаты в кабинет, приближалась в Драко. В какой-то момент он почувствовал за спиной стену и понял, что отступать больше некуда.

— Помогите мне! Помогите! — кричал он, но это было бесполезно.

Когда куча птиц, наконец, приблизилась к нему, они начали клевать его за ноги. Он закричал от боли, но сзади все еще была стена, и бежать было некуда. Комната была забита птицами, почти достигнув потолка. Драко буквально тонул в перьях. Когда уровень перьев достиг его плеч, он смирился с тем, что сейчас умрет и думал только о том, чтобы его родители не разочаровались слишком сильно в том, что наследник провалил свою миссию и не умер, как полагалось.

А затем, из ниоткуда, появилась знакомая рука. Она схватила его за плечо и потянула вверх.

Драко проснулся и почувствовал, что Жница до сих пор его обнимает.

— Грейнджер!

---

[1] Воскресенье. Я устал. (фр. — прим. переводчика)

[2] Моя судьба (фр. — прим. переводчика)

[3] «Красивый разговорный лексикон» (швед. — топорное прим. переводчика)