Пыль (гет)

Валери, спрятавшись под одеяло так, что были видны только разметавшиеся по подушке тёмные волосы, глаза и нос, старалась согреться: хотелось лечь на бок, подтянуть ноги ближе к груди и с головой укутаться в одеяло, точно в кокон, но нельзя. Повязка плотно фиксировала руку, сдавливала, не оставляя ни единого шанса пошевелиться, да и страх сделать какое-то неаккуратное движение, которое могло снова сдвинуть с места и без того ноющую кость, не позволял Валери улечься так, как ей хотелось бы, а плечо, рука и грудь с правой стороны, казалось, вовсе онемели. Хоть бы одним глазком заглянуть под повязку и оценить масштаб того, что сделал с ней Ранкорн. Да, мадам Помфри в любом случае поставит её на ноги в ближайшее время, но сейчас ощущение того, что рука уже не сможет нормально функционировать, прочно засело в голове. Скорее всего, от боли…

Валери старалась уснуть — считала овец, перепрыгивающих через низенький деревянный заборчик, мысленно пересказывала себе Историю магии, вспоминая тихий и монотонный голос профессора Бинса, но ничего не выходило. Место перелома пульсировало с новой силой, горело; иногда создавалось стойкое ощущение, будто что-то маленькое бьётся в агонии под кожей, пытается выбраться наружу, раздробить кость, разорвать плоть, на последнем издыхании цепляясь тонкими, точно мышиными, лапками за этот мир. Непрошенные, но вполне ожидаемые слёзы выступали в уголках глаз, и Валери быстро стёрла их пальцами, чтобы кто-нибудь, даже случайно забредший в обитель мадам Помфри, не увидел её слёз. Плакать нельзя, плакать — это плохо, плакать — это слабость, а она не слабая! Наверное...

Валери не помнила, когда в последний раз было так больно. Да, и на тренировках, и на матчах получить бладжером по любой части тела — дело обыденное, причём неважно, ты сам оказался на пути несносного мяча или же он был отправлен в тебя умелым и ловким ударом вражеского загонщика, — ушибы, синяки, растяжения от резкого уворачивания от бладжера были вечными спутниками Валери, а вот переломы… Этот перелом у неё был первым, и она надеялась, что последним.

Услышав скрип открывшейся двери, Валери немного откинула одеяло, приподняла голову, улыбнулась, увидев, как Эммет осторожно закрыл за собой дверь, оглянулся и, найдя глазами её кровать, тихо, чтобы не навлечь на себя гнев мадам Помфри, направился в сторону Валери.

За четыре года пребывания в команде у Валери и Эммета сложились вполне себе тёплые дружеские отношения, ведь на самом деле из всего окружения Валери Эммет был единственным, с кем она делила свою любовь к квиддичу: Нарцисса всегда только качала головой, наблюдая, как Валери в очередной раз растирает ушибленное место или массирует потянутую шею, повторяя, что «ничем хорошим это увлечение не кончится, да и девушкам их круга не пристало гоняться за мячами». Люциус Малфой довольно скептически относился к любым играм, особенно если это были игры не на деньги, однако в свой последний год в школе даже он не смог скрыть довольной улыбки, когда на заключительном праздничном пиру Кубок школы по квиддичу переходил из рук в руки среди игроков слизеринской команды.

Эммет же заряжал своей неиссякаемой энергией не только Валери, но и остальных членов команды, продумывал каждую игру, иногда даже подсказывал Тодду Норманну, тогдашнему капитану команды, как лучше расположиться охотникам в Паркинских клещах, когда действительно есть необходимость в сдвоенной защите, а когда лучше сделать обратный отбив. Тодд внимательно слушал, иногда смеялся и, похлопывая Эммета по плечу, говорил, что достойный кандидат на место капитана найден, главное — чтобы команда не была против. А команда была только за, ведь все прекрасно понимали, что в мае 1970 года в составе слизеринской команды Норманн сыграет в последний раз.

Сказать, насколько эти слова вдохновили Эммета, — ничего не сказать: он старался с каждым разом всё больше и, находя сильные стороны игроков своей команды, пытался максимально их использовать. Он знал, что Валери, например, всегда летала быстро и уверенно, метко забрасывала квоффл в кольцо, но, заигравшись, иногда забывала о бладжерах; Итан же был плох в дальних передачах, но быстро подхватить мяч, когда тот уже прошёл через кольцо, — это пожалуйста! У Роба получались меткие удары по соперникам, Терри же больше был нацелен на защиту игроков своей команды: ещё бы — с его-то силищей он точно вышиб бы кому-нибудь мозги!

В сентябре 1970 года мадам Трюк, проверяя составы команд, объявила, что капитаном сборной Слизерина назначается Эммет Освальд, а Стив Освальд, к слову, единогласно избран капитаном когтевранской команды.

— Главное — не перепутайте, где чей Освальд! — оглядев двух совершенно одинаковых внешне юношей и усмехнувшись, добавила она.

А ведь действительно, если поставить рядом Эммета и Стива Освальдов, перед этим сняв с них галстуки и значки факультетов, определить, кто из них Эммет, а кто Стив, вряд ли получится: высокие, худощавые, с тёмными, как будто специально одинаково коротко остриженными на висках и уложенными наверх чёлкой волосами, серыми глазами, Освальды точно созданы заклинанием умножения. Но Валери никогда в жизни не перепутала бы их, и даже не потому, что у Эммета была маленькая родинка чуть ниже правого глаза, а у Стива — над правым уголком губы. Нет, уж слишком разными были эти двое по характеру.

Эммет был импульсивным, взбалмошным, самоуверенным, немного самолюбивым, он редко думал о том, что и как говорил или делал; Стив же, если можно судить о нём по тому, как он вёл себя на тренировках и совместных занятиях, был сдержанным и осторожным не только в словах, но и поступках. Получил ли Стив хоть одну отработку за семь лет по своей вине? Прогулял ли хоть один урок, напившись рыгательного зелья? Попался хоть раз в коридоре после отбоя? Нет, нет и ещё раз нет! А Эммет? А Эммет был любимым студентом мистера Филча и головной болью профессора Слизнорта. Последний, к слову, сравнивая братьев, постоянно ставил Стива в пример Эммету, даже не замечая, что этим ещё больше выводит Эммета из себя.

Однако интереснее всего был тот факт, что Эммет, не раздумывая и не выбирая выражений, вмиг заткнёт любого, кто только посмеет сказать хоть одно нелестное слово в сторону Стива. Да, их отношения, их тихая война и в то же время необъяснимая, непонятная братская любовь, если это можно так назвать, вызывали у Валери немало вопросов, один из которых, наиболее волнующий её, она когда-то всё же задала Эммету.

— Как вы уживаетесь в одном доме два летних месяца?

— Скажешь тоже — в одном доме! В одной комнате, Валери! — Эммет усмехнулся, потрепав волосы на макушке, и, покачав головой, продолжил: — Дома мы паиньки, не приведи Мерлин, отец узнает, что мы с братом не особо ладим; он церемониться не станет: оторвёт головы обоим — и дело с концом! А мама скажет: «Я их рожала — так и было!»

И Валери смеялась, толкая Эммета плечом и в какой-то степени жалея, что у неё нет сестры или брата.

Однако после заявления мадам Трюк отношения Эммета и Стива, и так больше напоминавшие желание доказать, кто из них важнее, сильнее и лучше, превратились в открытое противостояние. Эммет не хотел мириться с тем, что Стив не меньше его был достоин капитанского места в своей команде, ведь выносливость и железное спокойствие, рассудительность и способность здраво оценивать сильные и слабые стороны не только своих игроков, но и игроков-соперников — а именно таким Валери видела Стива на тренировках и матчах — не могли не выделить его среди остальных членов команды. Ну не Мейсона же, в конце концов, выбирать капитаном! И точно не Мию! Аллан, возможно, справился бы, если бы захотел, но Валери была уверена, что квиддич — это не то, чем болеет мистер Къюр.

Валери, сделав над собой усилие, приподнялась, устроившись на подушке так, чтобы создать хоть какую-то видимость комфорта, и стараясь не подавать виду, что на самом деле она едва сдерживалась, чтобы не всхлипнуть от боли. Эммет, наколдовав блюдце из стоящей на прикроватной тумбочке чашки, положил на него зелёное яблоко и пачку желатиновых червячков, ещё раз посмотрел на Валери и, сказав лишь «Ах да...», развернул бумажный пакетик с червячками, повернув его открытым концом к ней.

— Спасибо, — тихо прошептала Валери, подарив Эммету полуулыбку.

— Перелом? — спросил он, не сводя глаз с красно-синего пятна, выглядывающего из-под повязки. Валери кивнула, Эммет вздохнул и присел на край кровати. — Мадам Трюк в бешенстве, но я всё равно вымолю у неё тренировку, обещаю! — немного помолчав, он добавил: — А ещё я убью Ранкорна и принесу тебе его голову!

— И что ты прикажешь мне с ней делать?

— Можешь использовать её вместо квоффла на тренировках, — Эммет склонил голову набок, усмехнулся, будто представляя, как прекрасно голова Альберта пройдёт через кольцо.

— Боюсь, она для этого слишком лёгкая, — Валери усмехнулась, но уже через мгновение серьёзно добавила: — Но знаешь, я никак не могу понять, зачем он это сделал? Ладно бы во время матча, но сейчас? Какой в этом смысл? Мадам Помфри до ужина поставит меня на ноги, — Эммет заметил, как Валери, выпрямляясь, чтобы сесть на кровати, поморщилась, — а завтра утром уже всё точно будет хорошо.

— Зависть — плохое чувство, Валери, — Эммет пожал плечами. — А некоторые ещё и не умеют проигрывать.

— Как будто ты умеешь! — не удержалась Валери.

— Нет, не умею, но я и не проигрываю, — медленно протянул Эммет и, заметив, как Валери, закрыв глаза, наклонила голову и немного повела плечами назад, почти вскрикнул: — Эй-эй! Не делай так!

— Тянет… — выдохнула Валери и, с надеждой заглянув в глаза Эммета, добавила: — Сможешь уговорить мадам Трюк на тренировку завтра? Пожалуйста…

— А ты точно справишься? — Эммет недоверчиво посмотрел в её глаза, но Валери уверенно кивнула. — Ладно, я придумаю что-нибудь.

— В середине июля отборочные. По сути, после экзаменов у меня будет чуть меньше десяти дней, чтобы потренироваться, а если я не пройду в команду, у меня только один путь…

— Убирать поле для квиддича и раздевалки? — Эммет усмехнулся, но только потом подумал, что шутка, скорее всего, не очень удачная.

— Хуже… замуж, — Валери закатила глаза.

Эммет засмеялся настолько громко, что мадам Помфри вышла из прилегающей кабинета и, строго посмотрев на него, проговорила:

— Мистер Освальд, вам не кажется, что сейчас не лучшее время для посещений? Мисс Брентхарт нужно отдохнуть и набраться сил.

— Да, мэм, простите, я уже ухожу, — очень быстро проговорил Эммет. — Не думай об этом, Валери, всё получится! Команды передерутся за тебя — это факт, — Эммет встал, взглянул на стоящую недалеко мадам Помфри, улыбнулся Валери и направился к выходу.

— Конечно, на смерть передерутся, как же, — тихо проговорила Валери, растянув губы в тонкую полоску.

Дверь за Эмметом закрылась, мадам Помфри вернулась в кабинет, а Валери, вздохнув и покачав головой, снова улеглась на кровать. Что ни говори, но она была рада, что Эммет ушёл, ведь боль не только с новой силой начала отдавать в плечо, но и медленно поднималась к голове.

* * *

Аллан слишком долго собирался, слишком долго шёл из когтевранской башни в Больничное крыло — хотя спуск с шестого этажа на второй мог занять от силы пять минут, — слишком долго просто стоял у двери, не решаясь открыть её и войти внутрь. Почему-то всё казалось проще, когда он только вышел из кабинета мадам Трюк, когда вернулся в свою комнату, когда, громко хлопнув дверью, ушла Миа. Теперь же мысль, что его приход явно будет лишним, крепко держалась в голове, не давая нажать на дверную ручку.

«Не будь трусом, Къюр!» — Аллану показалось, что эти слова слишком громко прозвучали в его голове, и он обернулся, как будто проверяя, не услышал ли их кто-нибудь ещё, но вокруг не было никого.

В очередной раз нервно взъерошив волосы, Аллан выдохнул и быстро распахнул дверь. Он тихо шёл к единственной занятой кровати, надеясь, что Валери спит и ему, убедившись, что с ней всё в порядке, удастся уйти незамеченным. Но стоило ему подойти ближе, как Валери, заметив какое-то движение, медленно подняла голову.

— Не нужно лежать на боку, лучше на спине, — Аллан сказал единственное, что в тот момент пришло в голову, и тут же мысленно поблагодарил всех известных ему богов — если бы не это, он бы понятия не имел, с чего начать разговор.

Валери, локтем упираясь в подушку, приподнялась, села, удивлённо посмотрев на Аллана.

— Я не ожидала, что ты придёшь, — Валери резко замолчала, — то есть… я рада, что ты здесь, — она старалась правильно подобрать слова, но выходило как-то не так, вздохнула, подняв на него глаза: — Почему нельзя?

— Теоретически кость может сместиться, — Аллан, взяв ближайший стул и поставив его около кровати, сел, быстрым взглядом пробежав по повязке. Идеальна! Ему обязательно нужно научиться делать такую же. — Но учитывая, что повязка наложена довольно туго, шанс сдвинуть кость очень мал, — на мгновение Аллан задумался: он всегда был таким занудой или только когда не знал, о чём говорить? Надо спросить у Стива… — Но я бы не рисковал.

— Хорошо, не буду, — Валери сначала улыбнулась, но потом серьёзно посмотрела на него, будто стараясь что-то понять. — Подожди, откуда ты знаешь? Ты встретил Эммета?

— Я же не слепой, Валери, — Аллан поднял брови, улыбнулся.

— Ну вспоминая сегодняшнюю тренировку, я бы так не сказала… — выпалила Валери и резко замолчала, не зная, как Аллан отнесётся к её словам.

— Справедливо, — усмехнувшись, проговорил Аллан, заметив, как Валери, на мгновение прикрыв глаза, вздрогнула, но через секунду, точно взяв себя в руки, выпрямилась, выдохнула, посмотрела на него.

— Прости, я совсем забыла, — Валери снова почувствовала резкую пульсацию, которая нарастала с каждой секундой, отдавая в плечо и руку, громко выдохнула, увидев, как Аллан нахмурился. — Я хотела сказать… — голова закружилась резко, в глазах на мгновение потемнело. — Спасибо… — Валери улыбалась через силу, стараясь контролировать себя настолько, чтобы ни один мускул не дрогнул на её лице, чтобы не дёрнулись уголки губ, выдавая её с головой. — Я, правда, не знаю, как… — Аллан заметил, как едва уловимая дрожь прошла по её скулам, — тебя благодарить… — маленькая капелька всё-таки не удержалась, скатившись по правой щеке, за ней последовала вторая, но уже из другого глаза. Валери закрыла лицо ладонями, быстро стирая пальцами двух солёных предательниц.

— Горит и пульсирует? — неожиданно спросил Аллан, и она просто кивнула, не отнимая ладоней от лица.

Аллан выпрямился, собираясь встать, но услышав, как открылась дверь, обернулся. Вошли двое: сначала Ранкорн, всё ещё в спортивной мантии, только без метлы, следом за ним Кук. Аллан быстро встал, повернулся спиной к Валери, сжав кулаки и шире расправив плечи, будто желал закрыть её от лишних глаз. Ранкорн бросил презрительный взгляд в их сторону, но учитывая, что его правый глаз был закрыт, а отёк распространился на щёку и нос, это выглядело скорее смешно, чем устрашающе. Ранкорн направился в кабинет мадам Помфри, Кук, точно собачонка, последовал за ним. Аллан выдохнул, понимая, что пришёл как раз вовремя; ну не самоубийца же Ранкорн, чтобы задевать Валери здесь, при мадам Помфри? Хотя почём знать…

— Ранкорн здесь? — прошептала Валери, подняв голову. Аллан снова сел на стул и, заметив, как болезненно блестят её глаза, кивнул. — Я надеюсь, ему также бо… — она осеклась, — неприятно.

— Не сомневайся, — Аллан слышал голоса из кабинета мадам Помфри, но разобрать, о чём они говорят, он не мог. Впрочем, догадаться было нетрудно: мадам Помфри, скорее всего, нанесёт на место ушиба или Укрепляющий раствор, или Рябиновый отвар, хотя Аллан не удивится, если в её арсенале найдётся что-то не только восстанавливающее, но и болеутоляющее. Кстати, о болеутоляющем… — Ещё терпится?

— Дальше хуже? — Валери не сводила с него глаз.

— Да… — не задумываясь, ответил он.

— Тогда я могу попросить тебя уйти, как только он?.. — Валери не успела договорить: Ранкорн, прикрывая рукой глаз и щеку, спешно вышел из прилегающего кабинета, следом за ним выскочил Кук, посмотрел в сторону Аллана и, что-то пробормотав себе под нос, ринулся вперёд, схватился за открытую Альбертом дверь и с силой захлопнул её.

— Конечно, — наконец проговорил Аллан, прекрасно понимая, почему она просит его об этом. — Только не лежи на боку, хорошо?

— Я попытаюсь… — Валери постаралась улыбнуться, и, кажется, слабое подобие улыбки у неё всё же получилось.

Аллан встал, поставил на место стул, ещё раз посмотрев в её лицо и на мгновение задумавшись, кивнул, но направился не к выходу. Уверенными шагами он пересёк палату, остановился у порога кабинета мадам Помфри и, постучав в открытую дверь, вошёл внутрь. Валери же, прикрыв глаза, опустилась на подушку.

— Мистер Къюр, что случилось? — мадам Помфри вполоборота стояла у открытого шкафчика с зельями, раздумывая, стоит ли его закрывать. — У вас тоже травма?

— Нет, я в порядке, — быстро проговорил Аллан и, собравшись с мыслями, на одном дыхании продолжил: — Мадам Помфри, простите, но, может быть, у вас есть настойка растопырника?

— Зачем она вам? — мадам Помфри прищурилась, повернулась, но шкафчик не закрыла.

— Я читал, что она помогает снять боль, — Аллан старался правильно подобрать слова. — Просто… губчатые кости срастаются полностью в течение четырёх-пяти часов, — мадам Помфри сначала серьёзно посмотрела на него, а потом её губы дрогнули в лёгкой улыбке, — ну плюс-минус, в зависимости от вида перелома, состояния костной ткани и...

— Возраста пострадавшего, — будничным тоном продолжила она. — Вы хотите пересказать мне справочник по колдомедицине?

— Нет, не хочу, — Аллан выдохнул, — просто я думаю, что мисс Брентхарт не заслуживает корчиться от боли следующие четыре часа.

Мадам Помфри выпрямилась, серьёзно посмотрела на Аллана: а ведь он, по сути, прав. Нет, конечно, она бы не позволила мисс Брентхарт сходить с ума от боли, но и прямо сейчас влить в неё ещё одно зелье не лучшая идея.

— Мистер Къюр, да будет вам известно, что переизбыток зелий в организме волшебника может вызвать побочные реакции.

— Мне это известно, мэм, но от пары капель настойки растопырника ведь ничего не будет, — нет, он не спрашивал, он знал, о чём говорил. — И их вполне хватит если не полностью снять боль, то хотя бы притупить её.

— Ваша настойчивость, ровно как и ваши знания, меня порой удивляют, — мадам Помфри повернулась к шкафчику и, переставляя флакончики какое-то время, вытащила тонкую длинную бутылочку с зельем фиолетового цвета.

— Спасибо, мэм, — Аллан улыбнулся и, развернувшись, направился к выходу из кабинета.

— Мистер Къюр? — мадам Помфри дождалась, когда Аллан повернулся, потом продолжила: — Вы всё ещё намерены после школы поступить стажёром в Мунго?

— Да, мадам, — не задумываясь ответил он.

— В таком случае, думаю, вам будет полезно вместо полировки мячей и уборки амбара для мётел помочь мне с сортировкой зелий и подготовкой ингредиентов для некоторых из них.

— Я не думаю, что мадам Трюк понравится эта идея.

— Я надеюсь, что эта идея нравится вам, — невозмутимо проговорила мадам Помфри. — А уж с мадам Трюк мы до чего-нибудь обязательно договоримся, поэтому жду вас после ужина.

— Спасибо, мэм, — улыбнувшись, ответил Аллан. — Я могу идти?

— Да, можете, — мадам Помфри проводила взглядом Аллана и, откупорив крышку, отмерила ровно три капельки настойки растопырника в стоящий на столе стакан.

Аллан, остановившись у двери, не удержался, чтобы не посмотреть на Валери: она лежала на спине, отвернув голову от кабинета мадам Помфри и прижав левую ладонь к месту перелома. Может быть, она наконец-то задремала? Аллан на это надеялся, хотя и прекрасно понимал, что это довольно сложно. Он осторожно закрыл дверь в Больничное крыло, но успел только повернуться, как тут же Мейсон схватил его за грудки и с силой прижал к стене, а Альберт, лицо которого постепенно приобретало знакомое презрительное выражение — отёк почти сошёл, только лопнувший сосуд на белке напоминал об утреннем происшествии, — снова вжал палочку Аллану в ребро.

— Теперь ходи и оглядывайся, Къюр! — шептал Ранкорн в самое ухо, кончиком палочки, казалось, пересчитывая нижние рёбра Аллана.

— А лучше наколдуй себе глаза на затылке, — ухмыльнулся Кук, — и подружке своей тоже.