Cathartic Romance (джен)

На крыльце перед домом Беллатриса расхаживала взад-вперед. Ее мантия развевалась, подхватываемая порывами ветра, каблуки глухо стучали по деревянным половицам. У прогнившей скамейки, привалившись к ней древком, стояла метла. В промозглом тумане один за другим скрылись Пожиратели смерти, и небольшой дворик, огороженный ветхим забором, погрузился в мертвое молчание. Только каблуки продолжали стучать: «Тук-тук».

Драко с Нарциссой вышли на улицу. Драко все еще зажимал нос рукой. Ему казалось, что пока они пересекали небольшой холл, его мантия успела провонять, и теперь от нее придется избавиться. Нарцисса, белая как мел, остановилась рядом с сестрой. Не сказав ей ни слова, она обернулась, окинув встревоженным взглядом дом. Свет горел только в нескольких окнах первого этажа. Ее взгляд на миг остановился на лице Драко, но Беллатриса мотнула головой, указывая сестре на скрипящую на ветру калитку. Драко был уверен, что мать разрывает неизвестность, и она держится из последних сил, чтобы не тряхнуть Беллатрису. Она бы трясла ее, пока та не скажет, куда Темный Лорд отправляет ее сына.

— Иди, Цисси, — едва разжимая губы, проговорила Беллатриса, бросив на сестру предостерегающий взгляд, и как бы невзначай покосилась на горящее окно на первом этаже. — Драко будет дома через пару часов.

Драко смотрел, как мать взбирается на метлу, и часть его желала убраться отсюда вместе с ней. Но другая часть ликовала, словно забыв о страхе. Он отправляется на задание, первое его настоящее задание! Он был уверен — это проверка перед чем-то бóльшим, действительно значимым. Темный Лорд мог поручить убийство Дамблдора кому угодно, но он выбрал Драко.

Как бы Драко ни ненавидел главу школы Хогвартс, он никогда не сомневался в его силе. И его глаза застилала дымка блаженства, когда он думал о том, что Темный Лорд выбрал в противники такому могущественному волшебнику именно его. Если сам Темный Лорд не сомневается в силах Драко, то…

— Нам пора, — нетерпеливо сказала Беллатриса и протянула Драко его метлу.

Он взмыл в воздух с такой скоростью, что все перед глазами смешалось в непроглядное белое пятно. Беллатриса что-то кричала у него за спиной, но ему хотелось лететь еще быстрее, еще выше. Возможно, они летят, чтобы обрушить какой-то мост или здание, как Снегг. Или чтобы устроить бурю, как Долохов. Может, они, как и Яксли, отправляются за кем-то, кто выбрал неверную сторону. Драко был бы только рад наставить свою палочку на Артура Уизли, а еще лучше — очистить мир от всего их мерзкого семейства.

Беллатрисе удалось нагнать Драко, когда тому уже казалось, что еще немного — и он коснется звезд. На высоте ветра не было, но мороз пробирал до костей, а светлые волосы встали колом под покрывшим их тонким слоем инея. Беллатриса что-то прокричала, но Драко ее не услышал, только смог непонимающе покачать головой. Черные волосы Беллатрисы тоже охватил иней, и теперь она больше походила на светловолосую сестру. Она грозно тряхнула головой, сверкнув глазами, безумие в которых выдавало под белыми волосами Беллатрису Лестрейндж, и направила метлу вниз. Драко поспешил за теткой, боясь потерять ее из виду. Ему вспомнилась последняя игра в квиддич, когда он с таким же трепетом летел за снитчем, но тогда его ослепляло солнце, теперь же мешал туман, нагоняемый заполонившими Великобританию дементорами.

Из-за тумана Драко слишком поздно увидел землю, и чуть было не влетел в потемневшую от влаги почву на бешеной скорости, но в последний момент ему удалось замедлиться и выровнять метлу. Беллатриса уже стояла на ногах, сверля его насмешливым взглядом. Драко на негнущихся ногах слез с метлы и огляделся. Вокруг не было света и шума города, и ничего настолько убогого, что могло бы походить на дом Уизли. Вокруг вообще почти ничего не было, лишь пара домишек неподалеку виднелась в туманной дымке. Тропа, на которой они оказались, чуть извиваясь, вела к ветхой табличке.

— Это тот же поселок, — удивился Драко. Он был уверен, что пролетел уже половину Британии, а оказался там же, куда совсем недавно трансгрессировал с матерью.

Он подошел к тетке и протянул ей руку, но Беллатриса только с усмешкой подняла брови.

— В Хогвартсе тебя некому будет взять за ручку, — сказала она.

— Но я еще не могу трансгрессировать сам! — возмутился Драко. — Да я и не умею…

Беллатриса рассмеялась так громко, что Драко даже невольно отступил на шаг назад и заозирался по сторонам — как бы маглы их не услышали. А тетка схватилась за живот, заходясь в хохоте.

— Вот оно что! — сказала Беллатриса, когда ей наконец удалось выровнять дыхание. — Мы никуда не трансгрессируем.

— Но задание…

— Оно здесь.

Драко снова оглянулся и посмотрел на маленький домик, виднеющийся в тумане. В окнах слабо горел свет.

— Здесь… — эхом повторил Драко и почувствовал, как по затылку пробежал холодок.

Еще недавно, когда он летел у самых звезд навстречу своим великим свершениям, его переполнял восторг, теперь же, оказавшись на пороге этих свершений, в груди разрослась неуверенность, объяснения которой он не находил.

— Пойдем же, — окликнула его Беллатриса. Она подняла метлу и уверенным шагом свернула на узкую тропинку, ведущую в сторону магловского домика.

— А это не опасно? — спросил Драко, догнав тетку. Он старался поспевать за ней, но ноги вязли в грязи, метла мешалась и появилась запоздавшая после сумасшедшего полета одышка. Ему хотелось остановиться хотя бы на минуту и перевести дух, но Беллатриса продолжала идти, и ему не оставалось ничего другого, кроме как бежать за ней.

— Опасно?! — воскликнула Беллатриса и расхохоталась.

— Но это может привлечь внимание, — продолжил говорить Драко. — Почему не убить каких-нибудь маглов в городе? Если мракоборцы нагрянут сюда, они могут понять, что здесь нельзя трансгрессировать, они могут понять, что…

— К тому времени Темного Лорда здесь уже не будет, — перебила его Беллатриса.

Она остановилась в нескольких шагах от крыльца и бросила на землю метлу, Драко повторил за ней, но ему показалось, что его метла упала на траву как-то неуверенно, будто не хотела, чтобы он ее отпускал. «Возьми меня, залазь, и уберемся отсюда вместе», — услышал он в шелесте травы, обхватившей древко метлы.

— Почему именно этот дом? — спросил Драко.

Беллатриса повернулась к нему и смерила его тяжелым взглядом.

— Ты как-то побелел, племянник. Уж не испугался ли ты?

— Нет, мне просто противно заходить в магловский дом, — твердо ответил Драко.

Беллатриса усмехнулась. Иней на ее волосах давно растаял, и теперь они висели сосульками, в беспорядке разметавшись по мантии.

— В этом доме живет волшебница, — сказала Беллатриса и, поморщившись, плюнула себе под ноги. — Если это можно так назвать. Эмельда Кросс, урожденная Фоули.

— Разве Фоули не чистокровные волшебники? — спросил Драко, но тут же по взгляду тетки все понял.

— Больше нет, — сквозь зубы яростно процедила Беллатриса. — Она осквернила их кровь, выйдя замуж за магла. И больше того — она отказалась от волшебства.

Беллатриса уверенно взошла по ступенькам, деревянные половицы крыльца скрипнули под ее туфлями. Поблизости на скамейке лежала отсыревшая газета, картинки на которой замерли. Драко с отвращением скривился, когда понял, что эти картинки никогда и не двигались. У окна повалился на бок маленький красный велосипед, цветы в горшках были расставлены по всему крыльцу. Драко почему-то подумал, что Беллатриса постучит в дверь, но тетка достала волшебную палочку. Не оглянувшись на Драко, она подняла палочку и полным холодной ярости голосом произнесла:

— Бомбарда!

Дверь взорвалась. Щепка скользнула по щеке Драко. В смешавшейся с туманом пыли он услышал крики. Голос был мужским, и Драко понял, что это тот самый магл, осквернивший кровь древнего рода. А после женский голос закричал: «В кухню! Герберт, беги в кухню!»

Тетки на крыльце уже не было. Драко услышал ее голос по ту сторону пыли, а после сверкнула зеленая вспышка и сразу погасла в алом свете. Драко бросился вперед, перебрался через завалы в разрушенной стене, из которой будто вырвали кусок, и остановился посреди гостиной. На полу валялись цветы, горшки разбились, засыпав ковер землей. Деревяшка, смутно напоминающая спинку лавочки, на которой еще недавно лежала газета, торчала из камина. Рядом на полу лежали разбитые часы. У перевернутого дивана стояли две женщины. Одна — в черной мантии и с такими же черными растрепанными волосами. На другой было простое серое платье, закрывающее колени, из пореза чуть выше щиколотки текла кровь, раскрашивая пушистые тапки. Сверкали заклятия, женщины бросались из стороны в сторону. Обезоруживающее заклятие пронеслось в нескольких сантиметрах от плеча Беллатрисы, она ловко увернулась и вновь выбросила вперед руку с волшебной палочкой.

— Авада Кедавра!

Эмельда Кросс взмахнула палочкой — и книги посыпались с книжной полки, зависнув перед ней в воздухе сплошной стеной. Убивающее заклятие ударилось о пестрые обложки, разорвав их на куски, но не достигнув своей цели.

— Эверте Статум!— взвизгнула Беллатриса.

Эмельда отразила заклятие, ее Щитовые чары толкнули Беллатрису в грудь, но та устояла. Драко вертел головой, не зная, что ему делать. Он достал волшебную палочку и направил ее на женщину в сером платье, как вдруг вспомнил, что магл убежал на кухню, и бросился за ним. Он пробежал мимо камина, чуть не налетев на торчащую из него спинку скамейки. Когда он перебирался через пуфик, одно из заклятий Беллатрисы ударилось о стену над его головой, пробив дыру в штукатурке.

Дверь кухни была закрыта, сквозь стекло в двери ничего не увидеть — свет не горел. Драко осторожно повернул ручку, но ее будто заклинило. Он подергал ее еще, но та не поддавалась. Драко обернулся, посмотрев на сражающихся женщин, и поднял перед собой волшебную палочку.

«Среди этих заклятий, Надзор не должен меня заметить», — решил Драко и поднес палочку к прорези в позолоченной ручке двери, прошептав:

— Алохомора!

Щелкнул замок. Драко толкнул дверь с бóльшей силой, чем рассчитывал, та охотно поддалась, с грохотом ударившись о стену. И в следующий миг что-то громыхнуло рядом с его левым ухом, со стены посыпалась штукатурка, засыпав его мантию и оседая на волосах.

— Люмос!

Комната озарилась светом. В центре у стола стоял человек в синей пижаме, в руках он сжимал направленную на Драко громадную палку, с конца которой поднимался слабый дымок. Драко он будто и не видел, лицо магла было перекошено от страха, руки дрожали. Он разломил палку надвое, трясущимися руками вставляя патроны. Драко не мог понять, что делает магл, но отчего-то штука, которую Драко прозвал про себя мега-палочкой (и посмеялся бы над этим, будь он отсюда подальше), вызывала у него ужас. Герберт Кросс вернул палец на курок и поднял голову, чтобы прицелиться. Страх на его лице сменился недоумением при виде худощавого мальчишки; ружье в руках дрогнуло. Магл отступил назад, опуская руки, словно попал в западню. За спиной Драко сверкнула зеленая вспышка, и шум в гостиной смолк. Кругом стало совсем тихо. И магл, казалось, понял, что произошло. Ружье вывалилось из его пальцев, ударившись о плитку, Герберт Кросс упал на колени и схватился за лицо.

— Пе-петрификус Тоталус... — с трудом проговорил Драко, но ничего не произошло, только сам он замер, не в силах пошевелиться.

— Авада Кедавра! — Раздалось у самого уха -и магл замертво повалился на пол. Драко с трудом повернулся, будто несработавшее заклятие сразило его, так сложно ему было двигаться. Он ожидал увидеть на лице Беллатрисы презрение, но вместо этого наткнулся на взгляд, полный молчаливой жалости. — Ты должен быть сильнее, племянник, — сказала она, выходя из кухни.

Драко понуро поплелся за ней к дыре в стене, ему ничего так не хотелось, как выбраться из этого дома. Он видел торчащие из-за дивана ноги, одна из которых была залита кровью, и вдруг понял, что его щека тоже в крови. Щепка его оцарапала сильнее, чем он думал. На ноги он старался больше не смотреть. Он перешагнул через то, что осталось от пуфика, и остановился у дыры, почувствовав, как его обдувает легкий ветерок, когда Беллатриса вдруг развернулась и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Ты куда? — спросил Драко, но Беллатриса уже скрылась за верхней ступенькой.И взгляд Драко упал на свисающийсдеревянных перил покореженный взрывом велосипед.

Все закончилось, когда чернота в проеме второго этажа вспыхнула зеленым цветом Убивающего заклятия.

* * *

Беллатриса выпустила руку Драко в нескольких милях от поместья, где воздух разорвался, когда они оказались на слабо вытоптанной тропинке.

— Дальше ты сам, — сказала она, отходя в сторону.

Драко посмотрел на нее. В глазах еще немного рябило после трансгрессии. В животе творилось что-то невообразимое, и колени слабо дрожали.

— Ты не пойдешь?

— Цисси уверена, что за домом следят, — сказала Беллатриса.

Ветер свирепствовал, пронзая тело насквозь. Драко только теперь понял, как промокла его одежда, когда он летал у самых звезд. Волосы облепляли лицо, и он отбросил их со лба.

— Мы сделаем этот мир лучше, — сказал Драко. Перед его глазами все еще бледнело лицо Герберта Кросса, распластавшегося на кафельном полу кухни. — Ведь так?! Волшебники — вершина мироздания! Другие не имеют права существовать!

Ком подступил к горлу, и он сжал мантию у самой шеи, сдерживая рвущуюся тошноту. Отец так часто говорил ему: «В идеальном мире, Драко…»

— В идеальном мире должны остаться только истинные волшебники, — сказал Драко.

— Магия — сила, — кивнула Беллатриса. Ее рот растянулся в хищной улыбке, обнажив желтые зубы. Порыв ветра забрался ей под мантию, и ткань раздулась, как парус. Черные волосы взлетели вверх смерчем, и Беллатриса исчезла.

Драко забрался на метлу и оттолкнулся от земли. Он даже не был уверен в том, что взлетел — так быстро он упал. Срывая с плеч мантию, он ногой отбросил в сторону метлу и упал на четвереньки. Пока его рвало, он не мог отделаться от мысли, что запах, который он чувствует, раздается из подвала в доме с прогнившим крыльцом. Будто он совсем рядом. Драко попытался подняться, и перед ним вновь возникла бледная, залитая кровью тонкая ножка. Он впился пальцами в сырую землю, по самое запястье утопая в траве. Словно все то, что творилось с его животом после двух трансгрессий, дало о себе знать. Драко прижимался к земле, задыхаясь, а тело дрожало так, будто через него пустили ток.

На ватных ногах Драко поднялся. Он покачнулся, чуть не упав, когда наклонялся, чтобы поднять метлу, и заковылял к дому. Ворота тихо скрипнули, когда он вошел во двор поместья. Небо над головой стало чище, из-за облаков выглядывала полная луна, заливая холодным светом прилегающую к особняку территорию. Драко свернул с тропинки и зашагал по траве мимо высоких розовых кустов и каменных статуй. Он обошел клетки со спящими в них павлинами и направился в сторону фонтана, в котором плескалась луна. В тишине ночи было слышно только мелодичное журчание воды.

Он бросил на траву метлу, а поверх нее — свою мантию, и оперся руками о холодный камень бортика. Вода шла легкой рябью, и луна будто подмигивала Драко из ее недр. Он всмотрелся в свое отражение, слабо виднеющееся в лунном свете. Его волосы безжизненно свисали, закрывая уши, и выглядели так, будто он с неделю их не мыл, а о существовании расчески и вовсе не подозревал. На щеке под порезом запеклась кровь, подбородок был перемазан грязью и рвотой.

Драко опустил дрожащие руки в ледяную воду и тер их, пока на них не осталось и следа его позорного падения. Он умыл лицо и зализал волосы назад, смочив их водой. В ромбовидных окнах первого этажа тускло горел свет, но Нарциссы видно не было. Драко сомневался, что мать отправится спать до его возвращения. А значит, она сидит где-то там, встревоженная. Драко еще раз осмотрел окна, боясь, как бы Нарцисса не увидела его здесь, смывающего с себя кровь и грязь.

Он оставил метлу лежать у фонтана, на ходу отряхнул мантию и у самых дверей накинул ее на плечи. За спиной журчания воды уже было не услышать, вокруг стало совсем тихо. Когда он толкнул входную дверь, вдалеке протяжно прокричал павлин.

Нарцисса вскочила с места, как только Драко вошел в гостиную. Она бросилась к нему через всю комнату, ее глаза были широко раскрыты, и в них блестел испуг. Она крепко прижала Драко к себе и тут же отстранилась, обеспокоенно его разглядывая.

— Ты почему такой мокрый?

— Там дождь собирается, — коротко ответил Драко и прошел к горящему камину.

Над камином висело зеркало в резной позолоченной раме. Драко заметил в нем свое отражение, на миг подсвеченное светом огня, и поспешно перевел взгляд на пламя. Видок у него был тот еще, и Драко оставалось надеяться, что Нарцисса плохо разглядела его в полумраке. Он уселся на толстый ковер лицом к огню и подбросил еще поленьев. Он почти сразу почувствовал жар на своих щеках и то, как согреваются руки. Отсыревшая мантия давила на плечи, и Драко сбросил ее на пол. Ему вдруг захотелось разуться и снять с себя пропахшую кошмарами этой ночи одежду.

«Тогда она точно решит, что я не в себе», — с горьким смешком подумал Драко и придвинулся ближе к огню.

— Что это было за задание? — взволнованно спросила Нарцисса. Она так и осталась стоять в центре комнаты.

Драко глянул наверх, чтобы убедиться, что ей не видно его отражение в зеркале и, не оборачиваясь, ответил:

— Ничего такого, с чем я бы не справился.

— Я хочу, чтобы ты мне рассказал.

Драко услышал в ее голосе нотки отчаяния, которые она наверняка сдерживала из последних сил. Он глянул на нее через плечо. Его волосы почти высохли и снова растрепались, закрывая лицо.

Нарцисса выглядела беспомощной и потерянной. Худая высокая фигура, замершая в полумраке просторной гостиной с высоким потолком, она казалась как никогда одинокой. Драко отвернулся и уставился на огонь.

— Мама, если Темный Лорд не посчитал нужным говорить это тебе, то не надо и спрашивать. Ты ведь сама все понимаешь, — растягивая слова, ответил Драко.

Нарцисса опустилась на стоящий поблизости стул, ничего не ответив. Но Драко чувствовал, как она сверлит его взглядом.

Он решил, что ничего не расскажет ей, еще когда она напоследок оглянулась, улетая в ночь, оставив их с Беллатрисой вдвоем у дома с прогнившим крыльцом. Если бы Темный Лорд хотел, чтобы его мать об этом знала, он сказал бы ей сам. А раз этого не случилось, Драко не смеет нарушать его волю. Даже сама мысль о том, чтобы сказать больше, чем дозволено, зарождала в душе Драко необъяснимый страх.

Он поднялся, подхватив свою мантию, и направился к лестнице. Он все еще чувствовал на себе взгляд Нарциссы, но лица к ней не повернул.

— Не буди меня завтра, мне нужно выспаться, — сказал Драко.

Он свернул на лестницу, оставив Нарциссу в одиночестве смотреть на огонь. Каблуки его туфлей застучали по ступенькам, заглушив еле слышный всхлип, тут же растворившийся в треске горящих поленьев.