Черная сторона рассвета (джен)

После загадочного исчезновения маленького короля в начале восемнадцатого кватриона большая страна Фиалам оказалась поделенной не только на четыре части, но и на несколько крупных городов в каждой из них — поскольку теперь ни Хранителям, ни их вассалам не принадлежало ничего. Поиски оказались долгими и безуспешными, а монархии наступил плачевный конец. Ни один человек не пожелал занять место последнего Моранси, и скорее всего, были правы. Нет ничего хуже, чем править, не умея, и первым в этом убедился еще последний Норманден, уступив милостиво трон Рафаэлю Моранси — своему бывшему регенту.

Все эти сведения Ричард Силиван, как и его брат, Эрик, узнали на уроках истории, еще учась в столице, как и то, как называются четыре равные части Эртвеста. А именно: Эрта, Эртонис, Эртио, Эртет. Первое считалось военно-историческим центром, несколькими кватрионами ранее там шли кровопролитные бои, и кроме того, Эрта граничила с Аранией. Сейчас между странами дружественные отношения, только так было не всегда — Ричард знал и об этом, и каждый раз отмахивался от неприятных мыслей о том, что же будет, если президенту Арании вдруг захочется объявить Фиаламу войну. Ни к чему думать о страшных вещах — обычно они находят людей сами.

Мальчик заново перебрал в памяти названия частей Эртвеста за завтраком, утром двенадцатого дня Осенних Заморозок, когда мама сказала, что они с Искандером отправляются в Эрту — в честь кратковременного отпуска отчима, на какой-то исторический праздник этот мест. И, конечно же, Ричард немедленно переглянулся со своим братом. Он не знал, что чувствует тот, но лично ему очень хотелось поехать туда с мамой и Эриком, но без Искандера, и чтобы она гладила по головам его и Эрика. Даже, несмотря на то, что они уже почти взрослые. Но реальность оказалась слишком суровой — мать оставляла их с бабушкой, и в тот момент, когда она сказала эти неприятные слова, мальчик почувствовал, что немного разочаровался в ней. Совсем чуть-чуть.

Он проследил взглядом за тем, не изменилось ли лицо Эрика. Однако нет, брат молча сидел на стуле, напротив Ричарда, продолжал пить фруктовый чай и болтать ногой, держа в одной руке бутерброд с желтым сыром, а в другой — чашку. И тогда Ричард расстроился еще сильнее.

Может быть, всем окружающим и вовсе наплевать на его существование?

Вслух Ричард не решился спросить об этом, иначе было бы не миновать мощного скандала, одного из тех, что выбивает из людей хорошее настроение не хуже, чем сильный удар в живот выбивает воздух из легких. Эрик тоже промолчал, но лишь по той простейшей причине, что его это заботило в самую последнюю очередь. И все, что оставалось в итоге делать близнецам — это с хмурой обреченностью провожать взглядами неумолимо отъезжавший от ворот красный автомобиль. Разговаривать друг с другом у них не было ни малейшего желания, так что, переглянувшись, они, молча, поплелись за своими портфелями, чтобы пешком идти в школу.

− Я-то надеялся, что раз этот месяц прошел гладко, то так и будет, − признался Эрик на полпути.

− Ну и дурак! — сердито отозвался Ричард, и брат удивленно на него посмотрел.

Легкая утренняя прохлада сменилась частыми дождями, и сегодняшнее свинцовое небо не обещало ничего хорошего. Заботливая бабушка Мей заставила внуков взять зонт, один на двоих, и это значило, что возвращаться домой порознь не получится, впрочем, через пару часов Ричард убедился в бесполезности своей обиды. Дуться на человека, пробывшего с тобой бок о бок с материнского живота и до сих пор, глупо, к тому же Эрик сам не знал, в честь чего вдруг близнец перестал с ним разговаривать. Им уже двенадцать лет, они не маленькие дети, значит, следует одному помнить о чувствах других. Ричард пообещал себе, что будет помнить, и во время обеденного перерыва любезно предложил половину своего песочного пирожного брату.

− Спасибо! — радостно ответил Эрик, и не теряя ни секунды, затолкал угощение в рот, чтобы запить чаем.

Домой они уже возвращались вприпрыжку, держа тяжеленный зонт по очереди, а дождя так и не случилось. Что касается бабушки Мей, то выглядела старая умная женщина веселой и приветливой, а вовсе не сумрачной и строгой, как утром, ворча на медлительность внуков. Переодевшись и выполнив домашнее задание, близнецы оказались перед непростым выбором.

− Чем займемся? — поинтересовался Ричард у брата как бы между делом, хотя сам подумывал о том, чтобы спуститься в подвал, пока Искандер в отъезде — хоть какая-то польза от отсутствия отчима.

− Посмотрим телевизор?

− А подвал?

− Потом как-нибудь. Завтра Искандер еще не вернется, можно будет рискнуть.

− Ты просто читаешь мои мысли! — восхитился невольно Ричард, и первый схватил пульт, в надежде найти на одном из каналов развлекательное шоу или спортивную игру.

Повезло на второе — так что они, пристроившись на мягком диване в гостиной и запасшись солеными орешками с кухни, с интересом наблюдали за игрой в футбол. Ричард считал это прикольным занятием, в котором, однако, есть что-то, заставляющее изрядно тупеть, а он, привыкший считать себя и брата умными, не хотел с этим смириться. Ради развлечения, пожалуй, посмотреть и стоит, но не каждый день. Ричард больше предпочитал книги, а Эрик — интересные фильмы, только, похоже, в этот день все пошло не так. Двенадцатый день месяца Осенних Заморозок оказался богатым на серьезные проблемы, и если бы только утром он знал, что отъезд мамы и Искандера в Эрту — еще не самое ужасное, что может случиться…

Показывали матч между Фиаламом и Аранией. Ричард хрустел орешками, а Эрик время от времени ехидно посмеивался:

− Они играют, словно воюют.

− Арании вечно нужна война, − философски заметил Ричард, набрав в ладонь новую горсть арахиса, −, но сейчас они выбрали мирный путь.

− Эй, ты слишком много ешь! Оставь мне хоть чуть-чуть!

− О, извини. Вот, − Ричард подвинул оставшиеся два пакетика, шуршащих снаружи и замасленных изнутри, один из которых был почти полностью опустошен, к брату. — Вот, держи. Слушай, а может, все-таки посмотрим шоу на музыкальном канале?

− Ты бы еще мультики предложил.

− Или их…

− Будет вам и шоу и мультфильмы, − заявила бабушка Мей, входя в гостиную, когда близнецы совсем того не ожидали. — Но в другой раз. Сейчас я буду читать, мальчики. Бросьте смотреть всякую чушь, не мешайте мне. Идите в свою комнату и тоже почитайте хорошие книги.

Закатив глаза, Эрик щелкнул кнопкой пульта, выключая телевизор, и выскочил из комнаты, не сказав ни слова. Ричарду стало неловко, и он извинился перед бабушкой, а та благосклонно кивнула. И, правда, зачем им футбол, когда есть огромное количество интереснейших книг, в том числе и фэнтэзи, и про исторических деятелей? Только Эрику лучше такое не говорить сегодня, он обожает беситься и психовать, когда что-то происходит не по его желанию. Так что расстроенный Ричард молча и медленно побрел по дому, не зная точно, куда делся брат и чем теперь заняться ему. Не хотелось ни в детскую, ни в библиотеку, ни даже в подвал, однако в голову ему осторожно вкралась вероломная мысль о чердаке. Может ли там быть интереснее, чем в подвале?

Наверное, ведь это старый замок с огромной историей. Одни призраки в подвале чего стоят.

Услышав странные шаркающие звуки где-то в прихожей, Ричард замедлил шаг, и у него бешено заколотилось сердце. Вспотели ладони и участилось дыхание. Звук был незнаком — мама стучит каблуками, заходя в прихожую, а потом сильно хлопает дверцей платяного шкафа, оставляя в нем свое синее короткое пальто. Искандер же громко топает. А сейчас кто-то крался по прихожей, в обуви на резиновой подошве, и она шуршала по каменной поверхности пола — это нельзя было не услышать или принять за обычный морок. Ричард напряг слух и сразу вспомнил то, что назвалось их отцом, то, что пришло пытать и убивать их с матерью — что, если полицейские не смогли застрелить его и он вернулся?!

Мальчик прикусил губу и подумал, что в таком случае нужно бить первым, а не ждать, когда нападет он. Точно! До кухни два шага, а там легко добраться до кухонных ножей, которыми наемная донгминка Саю режет мясо, овощи и рыбу — так можно будет быстро захватить нападающего врасплох и заставить его убраться. Или вызвать полицию — хотя нет, не выйдет, телефон в кабинете Искандера, на втором этаже…

От тревожных путающихся мыслей Ричарда отвлекла чья-то рука, коснувшаяся его плеча сзади, и он нервно подскочил на месте. Едва не заорал, но, увидев брата, на удивление спокойного и собранного, сделал страшные глаза.

− Дурак! Я чуть не окочурился от страха! — прошипел Ричард как можно тише — чтобы не услышала бабушка.

− Ты слышал эти шаги? — вместо ответа быстро спросил Эрик.

− Да! — ответил Ричард со злой нетерпеливой досадой.

− Нам надо схватить его или выкинуть из дома, понимаешь? Бабушка не поможет, нельзя, чтобы она увидела или услышала… и пострадала…

− Надо, значит пошли! — твердо сказал Ричард, и принялся снимать домашние туфли.

Каменный пол неприятно холодил босые ступни, но делать было нечего — в обуви быстро и бесшумно не побегаешь, какой бы удобной она не была. Эрик последовал его примеру, а потом оба брата прокрались к выходу из коридора в холл — дверь была слегка приоткрыта, но кроме шагов они ничего не смогли разглядеть, как бы тщательно не всматривались в узенькую щель.

− Может быть, это все-таки не… − начал, было, Эрик испуганным сдавленным шепотом.

И Ричард быстрым движением зажал ему рот, продолжая нервно вслушиваться в напряженную тишину и едва слышные шаги. Как славно, что их не слышит бабушка! А они быстро раскроют этого мерзкого проходимца и выпроводят его на улицу — если только не явилась та мерзкая тварь, пытающаяся вырезать сердца из живых людей! Ему не хотелось, чтобы страх оказался сильнее, но трезво размышлять у Ричарда не получалось из-за душащих воспоминаний, а раскаленное добела воображение подбрасывало все новую пищу — или топливо для предположений о личности незваного гостя.

Когда же разум пришел в норму, первое, что сделал Ричард — это толкнул брата в сторону кухни. Там есть ножи и тяжелые сковородки, в самом худшем случае он может защититься. А сам Ричард на цыпочках вышел в холл, чтобы выследить опасного бандита, грабившего чужие дома. Или наемного убийцу. Или ту страшную тварь. Лишь бы не бояться, не замечать липкого пота, текущего по стриженым вискам тонкими струйками, жутких предположений, опасных воспоминаний! И наконец, Ричарду удалось взять себя в руки. Он смело шагнул навстречу невысокому щуплому человеку с вытянутым острым лицом, хищными глазами и длинным носом. Волосы того скрывала кожаная кепка с большим козырьком, но теперь вряд ли это важно.

− Кто вы, неано? — спросил он звонко, выступая вперед, и под ноги предательски бросился отогнутый угол темно-алой ковровой дорожки, едва не заставив споткнуться. — Что вам нужно в нашем доме?

Оглядывающийся по сторонам с видом крысы, мужчина вздрогнул и перевел на мальчика злобный водянистый взгляд. В нем не было ничего от неизвестной твари, но от этого менее опасным лазутчик не становился, а оставаться на месте больше нельзя. Вздохнув, Ричард постарался сделать как можно более грозное лицо и направиться в сторону незнакомца.

− Я здесь не один! — сказал он со злым нажимом, но все тем же звонким детским голосом, что неимоверно бесило. — Уходите, неано. Не доводите до беды.

Вместо ответа мужчина злобно зыркнул на него еще раз и сунул руку в карман.

Столь красноречивой угрозы Ричард уже не собирался терпеть, а потому, немедленно сорвавшись с места, моментально кинулся на лазутчика, желая сбить с ног, и у него это вышло с первого раза, благодаря сильному удару в колени. Привычный мир завертелся и приобрел темные тона, дыхание перехватило оттого, что тонкие злые пальцы сдавили горло, но Ричард не переставал хрипеть и крутиться, желая достать обидчика ногтями, коленом, пинком ноги. Жаль, что детские силы слишком слабы, и как же славно, что в один прекрасный момент тиски разжались, дышать враз стало легче и привычнее. Хватая ртом драгоценный воздух, Ричард поднялся на ноги. В голове звенело, перед глазами агрессивно прыгали яркие пятна, но Эрик, нависший над распростертым лицом вниз телом преступника, этого не замечал.

Он вообще не смотрел на брата, и только минуту спустя Ричард понял причину.

Эрик убил этого мужчину, воткнув ему в спину кухонный нож, и теперь темно-алая кровь медленно сочилась широкими полосами по серой куртке, впитываясь в толстую грубую ткань, угрожая коснуться края ковровой дорожки. Быстро сообразив это, Ричард наклонился, дернул дорожку в сторону, и случилось чудо — кровь коснулась поверхности камней, но не залилась между щелей. Теперь будет просто отмыть, но пока важно другое: упавший не шевелился.

− Ричард… Дик… − брат почти всхлипнул, и глаза у него действительно блестели.

− Не бойся.

− Я убил его…

− Я вижу. Постарайся глубже дышать.

− Что он вообще хотел?! — выпрямившись, Эрик внезапно вспылил, и только тогда до Ричарда дошло, что бабушка до сих пор не знает о случившемся.

− Легких денег. Ну… Можно оттащить его в подвал.

− Серьезно? — в голосе Эрика зазвенел тонкий металл истеричного сарказма. — Ты дурак или издеваешься?

− Я мыслю логически. Еще можно сказать бабушке. Ну, черт, − растерявшийся Ричард закрыл лицо озябшими руками, − это все какой-то ужас. Я сейчас протру рукоятку ножа своей футболкой, чтобы Искандер и его эксперты не прознали…

С губ Эрика сорвался быстрый легкий смешок, обещающий после себя настоящую бурю.

− Не понимаешь?! Я убил человека!

− Да тише, − замахал руками Ричард, боязливо оглядываясь на коридор, где в полумраке таилась ведущая в гостиную дверь, − тише ты! Еще бабушка услышит…

− Что я услышу? — раздался за спинами близнецов приглушенный старческий голос с острыми нотками обвинения, и оба с визгом обернулись, потому что каждый пережил за последние несколько минут слишком много страха. — Что вы уже успели натворить, мальчики?

− Ничего… − выдавил из себя Ричард, пытаясь заслонить собой тело мертвеца.

Но Эрик ловко его оттолкнул и опустил голову, ссутулив плечи. Он решил сдаться? Но зачем? Растерянно таращась на брата, Ричард уже не понимал, что происходит, и что будет, когда вернутся мать с Искандером, и что сейчас скажет им бабушка Мей. Неужели брат всего за момент перестал бояться последствий? Чушь! Не может он не понимать, что если в Фиаламе уголовная ответственность наступает в двенадцать лет, то Искандер непременно арестует Эрика!

− Что… − выдохнула бабушка, с ужасом глядя на труп широко раскрытыми глазами. — Что вы наделали, Падший вас побери?! Вы хоть понимаете…

− Он пытался меня придушить! — быстро крикнул Ричард.

В загустевшем от напряжения воздухе повисла тяжелая звенящая тишина — никто из них не знал, что говорить и как поступать дальше. Затем бабушка Мей опомнилась и некоторое время ругалась на «неслухов», так это звучало на донгминском диалекте, и наконец, велела им надеть перчатки и тащить тело на опушку леса, когда совсем стемнеет. А перед этим следовало отмыть пол с перекисью водорода, которую бабушка милостиво принесла в большой темной склянке из подвала. На вопрос, зачем ей там хлорка, Мей ничего не ответила, лишь кашлянула многозначительно и удалилась на кухню — вскоре оттуда донесся запах легкий гари.

Эрик испуганно дернулся, но Ричард ухватил его за плечо.

− Ты чего?

− А вдруг пожар?!

− Успокойся, разве не слышишь, как бабушка сковородками гремит? — пробормотал Ричард, полоща покрывшуюся сплошным темным пятном тряпку в железном ведре. Теперь ее тоже придется выкинуть.

Как оказалось позже, не только ее. Бабушка подожгла на кухне деревянные рукоятки у двух ножей, а потом потушила, и велела внукам заняться трупом. Тряпку же, едва кровь оттерли, пообещала сжечь сама. Уныло вздохнув и оглянувшись на распростертое тело, Ричард схватил его за руки, Эрик же — за ноги, и вдвоем они потащили его навстречу ледяной пугающей ночи, прямо в домашних рубашках и штанах. Одеться в куртки им бабушка не позволила, и Ричарду хотелось думать, что поступает она так из соображений безопасности, а не из старческой вредности. Грели лишь шерстяные перчатки, врученные каждому из них ради отсутствия улик на теле, ведь отпечатки пальцев — едва ли не самое главное, о чем следует заботиться в таких случаях.

Труп грабителя оказался тяжелым, несмотря на тщедушное телосложение, но ведь Ричард сперва думал, что он хиляк, а на самом деле чуть не придушил его… Всю дорогу до той ямы, откуда Эрику чудом повезло выбраться, оба брата понуро молчали, но когда сгустился мрак, им пришлось заводить между собой беседы по крайней мере о том, как выбраться из создавшейся ситуации. Ему не хотелось доставлять массу проблем и хлопот бабушке, даже, несмотря на то, что виноват Эрик…

Стоило дойти до дома, как старая Мей внимательно оглядела каждого, пропустила внутрь и с шумом захлопнула дверь, задвинула легкий звонкий засов. А затем посмотрела на внуков снова, строже и пристальнее, нахмурила седые брови и велела идти за собой в гостиную.

− Значит так, − произнесла старая женщина холодным резким голосом, словно и не было в ней знакомой Ричарду мягкости, − о том, что случилось, вы ничего не знаете. И о том, что я вытащила и сожгла нож — тоже. Не ходите в лес, а после школы — сразу домой, если хотите жить.

− Ты сожгла нож, бабушка? — оторопел Эрик.

− Да, но только рукоятку. И убрала в подвал лезвие − ради вашего блага и вашей безопасности. И, прошу вас, мои дорогие, никогда не верьте тем, кто может встретиться вам вне дома и назваться мной, вашей мамой или Искандером — ведь вы знаете, что я все время провожу здесь, а они работают по целым дням. Своими кознями Ирвин Силиван выпустил полчища Двойников, которые бродят по Фиаламу и сманивают людей за собой. Неизвестно, зачем, но мне бы не хотелось это узнавать, − она вздохнула и немного помолчала. — Двойники никогда не жили, и потому несут разрушение и зло. А зачем он это делал, мы никогда не узнаем.