Третий не лишний (гет)

На следующей встрече мистер Уизли выглядел задумчивым и печальным. Гарри решил дать ему начать разговор самостоятельно, но тут же глубоко об этом пожалел, услышав знакомое:

— Знаете, я, наверное, на самом деле полюбил не Джин, а Гарри.

Гарри едва воздухом не подавился, а потом ему захотелось засмеяться — горько и отчаянно — но он сдержался. Отпив воды и помолчав, он осторожно поинтересовался, стараясь скрыть так и рвущиеся с языка издевательские нотки:

— Вы испытывали к нему романтические чувства?

— Какие? Вы что, нет, конечно! Я не го... и Гарри не такой! Понимаете, он был центром нашей компании. Он был тем человеком, на которого я хотел быть похожим. Идеалом. Мне кажется, даже моя сестра, когда с ним встречалась, не восхищалась им так, как я.

— Вы ему об этом говорили?

— Говорил? — удивленно переспросил Рон, внимательно посмотрев на Гарри. — Ему? Зачем?

— Вы переживаете, что не сказали ему об этом?

— Да разве в этом дело, — Рон махнул рукой. — Я ему завидовал. И пару раз сильно обидел. Так по-дурацки, но по-настоящему обидел. Чуть ли не предал. А один раз чуть не подставил под удар общее дело, — он тяжело вздохнул.

Рон до сих пор себя корил. Четвертый курс запомнился ему не только тем, что друг по имени Гермиона внезапно оказался девушкой, и девушкой красивой. Именно на четвертом курсе, когда Кубок выбрал Гарри, Рон почувствовал себя одиноким. Гермиона вроде бы не ссорилась с ним, но Рон видел, что она общается и с Гарри. И злился на нее за это. Оказалось, это она была права, а он — нет. Впрочем, как всегда. И Гарри его простил. И простил еще раз потом, когда было еще хуже, но ему нереально повезло вовремя вернуться и найти их в лесу Дин...

— Вы вели вместе бизнес? — очки мистера Уайта блеснули.

— Ну... можно и так сказать. Мы были... внештатными специалистами ав... автономного отряда полиции. Как-то так, да. Мы искали оружие, которое прятали террористы.

— Параллельно с учебой в школе? Для внештатных специалистов вы были слишком молоды, согласитесь.

— Ну... В общем, так было надо. И Гарри был классный, никогда ни на что не жаловался, а я свалил с задания. Потом вернулся... Но я все равно виноват, понимаете? Мы же были на задании втроем. И они все время поддерживали друг друга, а не меня... И знаете, когда я их бросил, мне даже стало легче... в первый момент. Мне казалось, я наконец-то сделал то, чего сам хотел.

— Вам стало легче, — повторил Гарри.

Он уже ничему не удивлялся. В такие моменты, как сейчас, ему просто хотелось выйти из комнаты и побиться головой об стенку, надраться виски со льдом или пустить в кого-нибудь Разоружающее... Но когда он начинал практику, то понимал: просто не будет. Это вам не заклинаниями в людей бросаться, тут думать надо, терпеть, ограничивать себя... И спасать людей безо всяких волшебных палочек. Потому что ни одно, даже самое мощное заклинание не избавит от душевных страданий. Кроме Авады, конечно...

— Да. Глупо звучит, да? Но я просто не чувствовал, что меня ценят. Я был как будто помехой. А когда я ушел, то смог хоть немного помочь своей семье. Им тогда тоже трудно было. Но самое главное произошло, когда я вернулся.

— Вы вернулись?

— Да. При этом в самый нужный момент — и у меня получилось даже спасти Гарри — убрать его с линии огня. Хоть в этом не было особо моей заслуги, просто повезло, но Гарри оценил. Но главное — это все-таки Джин. Знаете, как она на меня тогда посмотрела? Так, будто я не просто вернулся, а весь мир спас, — Рон смущенно улыбнулся. — И потом тоже...

Он помрачнел.

— Был теракт. Там погиб мой брат. Мы думали, что все погибнем. И вот тогда, когда я отчаялся и не хотел жить, она меня поддержала. Просто была рядом. Она смотрела на меня так, как будто это я был героем, а не Гарри. А когда все закончилось, она ухаживала за моей мамой и все время была со мной, забыв даже про своих родителей. Но они были далеко, им ничего не угрожало. Я не уверен, что сейчас у нас с ней получится сохранить семью, но в самые худшие моменты я вспоминаю, какой она была тогда, и цепляюсь за это воспоминание. Когда я сижу до трех ночи, пытаясь добить министерский заказ; когда я готовлю ей ужин; когда я наконец беру выходной, а она проводит этот день на своей работе; когда она в очередной раз говорит мне, что я все делаю неправильно, а она все делает правильно, потому что работает в министерстве, — я вспоминаю, какой она была тогда. Понимаете?

Гарри молчал. Почему-то слышать это было тяжело. Он давно научился абстрагироваться от историй клиентов, но сейчас просто не мог этого сделать в полной мере. Возможно, зря он согласился их вести. Может, стоило передать их другому специалисту — все же он слишком лично воспринимает то, что они рассказывают. Но нет, сейчас уже поздно. Надо держаться и работать дальше.

— Кажется, я вас понимаю. Вам не хватает поддержки вашей супруги.

— Да! Она считает, что я занимаюсь игрушками и только ее работа важна. А как по мне, то дарить радость другим важнее, чем министру сопли подтирать.

— Думаете, таким образом невозможно дарить радость? — пошутил Гарри.

Рон подозрительно посмотрел на его лицо.

— Но не министру же! Лучше дарить радость детям... студентам... студенткам, — Рон понял, что сказал, и сам захохотал. Гарри улыбнулся, узнавая наконец легкий характер приятеля: как быстро тот переключился! Конечно, те события были давно, но все равно в его голосе была слышна боль — Гарри не был уверен, что Рон научился с ней жить. Гарри не был до конца уверен, что сам научился.

— А вы не думали, что она так себя ведет, потому что ревнует? — аккуратно поинтересовался он.

— Вы что, серьезно? Да к кому? — Рон фыркнул.

— Я имел в виду студенток, которым вы хотите дарить радость, — Гарри едва сдерживал язвительные нотки.

— А... это, — Рон заметно смутился. — Ну, мне, конечно, приятно, что они ко мне приходят и строят глазки... Но я серьезный женатый человек! Моя жена не из тех, кто ревнует по такому глупому поводу, как флирт с покупателями. Я же делаю все это в память о Гарри.

— В смысле? — только и смог произнести мистер Уайт.

— Ну... Он, можно сказать, пожертвовал собой, чтобы мы жили хорошо. Ну и я вроде как делаю эту жизнь, этот мир счастливее. Веселее. И у меня получается! Понимаете? Я больше не просто лучший друг героя, я сам герой, меня хвалят, меня приглашают на вечеринки, про меня печатают в газетах. И дело вовсе не в той нашей внештатной деятельности... Дело в том, что я совладелец крупного магазина, который приносит людям радость. Фейерверки там, игры, розыгрыши — полностью безопасные, между прочим! Детские игрушки... А еще у нас есть и серьезные заказы, для... полиции. И иногда для министерства. Джин однажды сама их приняла и оценила. Значит, действительно хорошие. И мне нравится все это придумывать, понимаете? И продавать тоже нравится. Я думаю, что Гарри бы мной гордился.... Как вы думаете?

Гарри кивнул. Похоже, Рон действительно нашел свое место и свой путь.

— Да, я тоже так думаю. Но почему вы не расскажете о своих чувствах вашей супруге?

— А... не знаю, — смутился Рон. — А вдруг она не поймет?

— А вы вспомните ее такой, какой она была раньше, как вы говорили. Это ведь все еще она. Неужели она — да не поймет?

В кабинете повисла тишина. Гарри смотрел на Рона и гадал, что тот ответит. От этого зависело многое: можно ли спасти брак, и, главное, хочет ли он на самом деле его спасать. И в тот момент, когда тишина стала уже неприличной и Гарри начал продумывать новые стратегии, его размышление прервал твердый, уверенный ответ:

— Да. Она — поймет.

* * *

Шли дни. Ходить на сеансы встреч Рон и Гермиона стали через день. И говорили, говорили. Что-то прояснялось, что-то наоборот. Странно: то, в чем Гермиона была когда-то уверена, теперь не казалось таковым. Однажды ей стало совсем трудно, но тогда мистер Уайт снова угостил ее чаем и — вот удивительно! — начал говорить сам. Рассказал какую-то странную фантазию о том, что по тому или иному поводу мог бы думать Гарри или как бы он мог поступить, а ей оставалось только кивать, если ее мнение по этому поводу совпадало. И Гермионе стало немного легче. Ведь она помнила, как часто Гарри сомневался в себе, и ничего — жил. Почему же ей нельзя? Не привыкла? Так время еще есть... Не хотелось, правда. Но ведь Гарри-то — мог!

После этого сеанса она всю ночь думала о том, что сказал ей мистер Уайт... Возможно ли все исправить? Может ли Рон выслушать ее и наконец услышать и понять?

Под утро она приняла решение поговорить с мужем, а потом, просматривая на работе бумаги и привычно выверяя каждое слово и каждую букву — впервые в жизни они показались ей скучными! — она его поменяла. А после обеда поменяла еще раз, обратно.

Смогут ли они остаться вместе? Или нет?

Ее родители всегда делили одну спальню и кровать, даже если серьезно ссорились.

Родители... И после потери памяти они остались так же близки, любили друг друга. Это было видно так четко, так явно, что ей на секунду стало завидно... Почему у нее никак не складывается?

Только под вечер Гермиона решила составить план, и стоило ей засесть за него, как тут же стало легче. Пункт первый: прибраться в квартире. Ей не сложно, Рону приятно, наверное, да и самой... Она ведь тоже тут живет, верно? Оборвав ненужные мысли, Гермиона перешла к пункту второму: еда. Путь к сердцу и главная мужская слабость. Это точно про ее супруга. Хотя, сама-то она разве что-нибудь потеряет, если приготовит вкусную еду? Ах да, время. Так выбрать то, что вкусно и быстро — так же тоже бывает, и она знает это! И, наконец, пункт третий: встретить Рона в прихожей. Вообще встречать, когда он приходит. Мама всегда так делала, и папа тоже, если мама вдруг задерживалась — может, секрет успешной семьи еще и в этом?

«Только не в три часа ночи», — сказал внутренний голос, и она кивнула, молча с ним соглашаясь.

* * *

Едва Рон зашел в квартиру, он понял, что что-то не так. И, кажется, восхитительно не так.

Во-первых, его ноздри защекотал изумительный запах жареного мяса и, кажется, клубничного пирога. Он сглотнул мгновенно набежавшую слюну.

Во-вторых, в доме было чисто. По крайней мере, в прихожей. Не так чисто, как будто тут давно никто не жил, а по-настоящему, по-живому. Блестел пол, с вешалки исчезла лишняя одежда вроде легких мантий, обувь аккуратно расставлена и оставлена только та, что была по сезону.

И, в-третьих, в прихожую вышла жена.

— Здравствуй, — Рон снова сглотнул.

— Здравствуй, — улыбнулась она.

— Пахнет потрясающе. И... красиво все. Когда ты только успела?

— Это только прихожая и только ужин, — она пожала плечами и пошла на кухню.

У него едва не сорвалось с языка что-то вроде: «Тебя наконец уволили из министерства?», но он в кои-то веки вовремя прикусил язык. Мистер Уайт уже помог ему понять, почему Гермиона так ценит свою работу, и этот вопрос, который сам он счел бы шуткой, она восприняла бы как оскорбление.

«Молодец, Рон Уизли, — похвалил он сам себя, послушно помыв руки и сев за стол. — Все-таки полезный мужик этот психотерапевт».

Ужин оказался выше всяческих похвал, так что он еще раз припомнил мистера Уайта и поблагодарил. А потом еще раз. И увидел, что жене это, кажется, очень даже понравилось. Ум-м-м, пирог!

— Рон, — робко начала Гермиона, когда они прикончили десерт, и он насторожился. — Я... — она замялась, — я хотела тебя попросить...

Рон закрыл глаза и медленно втянул носом воздух. Он все понял. Этот гад Уайт довел-таки ее до развода. Сейчас она скажет, что они могут остаться друзьями. Вся эта показуха была лишь для того, чтобы он не скандалил и сразу согласился. Или прощальный ужин. Ну что ж... Не дождется.

— Нет, — твердо сказал он. — Ни за что на свете.

— Что? Почему? — воскликнула Гермиона, глядя на него расширенными глазами.

Только сейчас Рон заметил ее чуть припухшие веки, красный нос... Она что, плакала?

— Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты уходила, — медленно произнес он.

— Тогда почему нет?

— А… что ты хотела?

— Я... я хотела попросить тебя сегодня ночевать в спальне. Мне... бывает страшно по ночам.

Рон недоуменно посмотрел на нее и вдруг засмеялся, крепко ее обняв.

— Какой же я идиот! Я подумал, что ты хочешь развода!

Гермиона неуверенно улыбнулась — и вдруг заливисто рассмеялась вместе с ним.

— Как мы... Прямо разговор слепого с глухим! — она легонько ткнула его кулаком под ребро, совсем как тогда, в школе. — Вот почему ты заявляешь что-то, даже не дослушав, а?

— А... И часто я так? — удивился Рон.

«Черт возьми, до этого Уайт еще не докопался! Но если все действительно так... Что делать?»

— Очень часто, — жена вздохнула так грустно, что ему вдруг захотелось извиниться.

Сразу за все — и за свою поспешность, и за невнимание, и...

— Э... Если я в выходные вызову сменщика и помогу с уборкой, ты меня простишь?

Гермиона удивленно захлопала глазами. Такой неожиданной покладистости от супруга она не ожидала.

— Ну... Если ты правда... Если тебе будет удобно, то да, конечно же, да!

Какой же долгожданной ему показалась ее искренняя улыбка!

* * *

— Слушай, ты все еще думаешь, что этот Уайт — кто-то из наших? — спросил Рон.

— Уже не знаю, — вздохнула жена, уютно сворачиваясь калачиком возле него и хмурясь: диван неприятно заскрипел и щелкнул пружинами. — Может, мы просто принимаем желаемое за действительное?

— Желаемое? — хмыкнул Рон. — Не сказал бы, что я так желал бы возвращения Снейпа.

— Ну мы же давно поняли, что это не он.

— Тебе так хочется, чтобы это был Гарри?

— А тебе?

Повисла пауза, во время которой каждый обвел взглядом комнату, но наконец их глаза встретились.

— Да, наверное. Все-таки мне его не хватает.

— И мне... Нам?