Без жалости (джен)

Фолиант, который присмотрела Гермиона, был тяжелый. Может даже слишком тяжелый. Она несла его к столу, прижав плашмя к себе и выгнувшись в пояснице, и немного заваливалась на поворотах. Мадам Пинс, которая относилась к Гермионе нежно настолько, насколько вообще была способна относиться нежно к чему-то, у чего не было страниц и переплета, строго настрого запретила применять к книге какие-либо заклинания.

Если бы Фред и Джордж не задерживались где-то, они бы, конечно, помогли, но сегодня, впервые, в назначенное время близнецов все еще не было на месте. Гермиона вовсе не переживала по этому поводу и не придумывала худшие варианты причины их задержки у себя в голове. Совсем нет. Ну, быть может, самую малость.

«Впрочем» — подумалось ей. — «Может оно и к лучшему. Напишу эссе по трансфигурации сегодня, а завтра тогда…»

В библиотеке было хорошо. Сколько бы Гарри и Рон, а с недавнего времени еще и Фред, и Джордж, не подтрунивали над Гермионой из-за ее любви к этому месту, она все равно никогда не перестала бы приходить сюда. Грейнжер, в какой-то степени, могла понять своих друзей — они имели дело с библиотекой только перед экзаменами. Однако, когда над головой дамокловым мечом не висели никакие отчетности, среди тысячи пыльных полок было тихо, спокойно и уединенно.

Не было Малфоя с его дружками и вечными издевками. И с тихим, брошенным сквозь зубы вместо приветствия — «грязнокровка».

В общем, книги были куда приятнее некоторых людей.

Когда напротив кто-то сел, Гермиона вздрогнула и подняла глаза от пергамента. Судя по тому, что уже половина от эссе для Макгонагалл была готова, прошло достаточно времени, как минимум полчаса.

Фред, что сидел напротив выглядел странно: был взлохмаченный, с немного раскрасневшимся лицом и лихо перекинутым через плечо ослабленным галстуком. Улыбался еще более… по-фредовски, чем всегда. Джордж появился буквально через несколько секунд — почти вывалился из-за угла, чуть не врезавшись в шкаф, такой же взъерошенный и довольный. Уселся рядом с братом, осмотрел его и удовлетворенно хмыкнул.

— А я уже решила, что вы не придете, — сказала Гермиона, задумчиво сворачивая пергамент. Она сдвинула учебники ближе к стене, и перетащила на центр фолиант.

— Зато мы были уверены, что застанем тебя на месте, — Фред положил голову на сложенные лодочкой ладони и прикрыл глаза.

Гермиона посмотрела на него, вздохнула и снова вернулась к книге.

— Здесь то, что вы просили найти.

— И ты даже не спросишь, почему же мы задержались? — спросил насмешливо Джордж, приподняв брови. Фред, тем временем, обнаружил положение своего галстука и безуспешно пытался что-то с ним сделать.

Гермиона осмотрела их обоих еще раз и покраснела ушами.

— Я не уверена, что хочу знать, — почти вопросительно ответила она.

Фред отвлекся от галстука и метнул взгляд сначала на Джорджа, а затем на Гермиону.

— Вот и правильно, — подытожил он.

Повисла неловкая тишина, и Грейнджер, неожиданно для себя самой, почувствовала крайнюю степень смущения и дискомфорта. Не то, что это было какое-то непривычное для нее состояние в компании этих двоих, но в последнее время ей казалось, что она почти научилась не реагировать так остро на все, что близнецы говорят и делают. Гермиона нахмурилась и раскрыла книгу на первой закладке.

— Здесь и здесь, — она указала на еще одну закладку. — Много информации про зачарование. Как предугадать, что получится, если пытаешься придумать что-то свое и не сотворить случайно что-то… опасное, — девочка подняла глаза от книги. — Или сотворить нарочно, но не пострадать при этом самим, ясно?

Джордж, доставший пергамент, прикрыл усмешку ладонью и начал делать пометки при помощи закорючек, которые они с братом использовали и в качестве тайного языка, и в качестве сокращений. Временами мысли скакали так быстро, что только таким способом можно было хоть немного их ухватить. Фред стянул галстук через голову и смотрел на увлеченную Гермиону, резво перелистывающую книгу и абсолютно не обращающую внимания на то, что за ней кто-то что-то записывает. Он размял шею, пару раз стукнул пальцами по столу, и когда Джордж сделал перерыв на то, чтобы обмакнуть перо, положил ладонь поверх страницы, привлекая внимание обоих. И кашлянул — для уверенности.

— Гермиона, мы хотели кое-что узнать, не по учебе. Скоро Рождество и…

— И мы никак не можем придумать подарок для Гарри, — подхватил Джордж

— У тебя, случайно, нет идей? — Грейнджер открыла рот, но Уизли синхронно ее перебили. — Книгу подаришь сама, — девочка насупилась, на что Фред только улыбнулся. — Не обижайся, просто от нас такой подарок будет выглядеть или странно, — он пошевелил бровями. — ну или опасно.

Гермиона задумчиво поправила рукава и аккуратно почесала крыло носа. Она искренне считала книгу — лучшим подарком и не понимала, почему другие всегда отбрасывали первой именно ее.

— Ну… он никогда сам ни о чем не попросит. Может быть, если бы Гарри мог выходить в Хогсмид, он бы что-нибудь для себя и выбрал…

— А он не выходит? — удивился Джордж. — Столько веселухи пропускает почем зря, хотя бы в том же «Зонко».

— Его дядя и тетя не подписали разрешение.

— Это из-за того происшествия с надуванием, да? — рассмеялся Фред, но тут же осекся.

Гермиона строго взглянула на него сверху вниз, хотя Фред мог поклясться, что в действительности она никогда бы не смогла так сделать без помощи табуретки.

— И вовсе это не смешно, все могло плохо закончиться для Гарри…

— Фред! — завопил Джордж, перебив Гермиону на полуслове, и схватил брата за предплечье. — У меня есть идея! О, тебе понравится! Гарри ведь еще лежит в больничном крыле, правда? — девочка рассеянно кивнула, ошеломленная внезапной активностью со стороны Уизли настолько, что даже не шикнула на него за поднятый шум. — Скорее, пойдем к нему. Я все объясню, просто. не здесь.

Джордж захлопнул книгу, подхватил ее подмышку, словно она ничего не весила и рванул из библиотеки. Фред пожал плечами на удивленный взгляд Грейнджер и побежал вслед за братом. Дверь хлопнула ровно в тот момент, когда мадам Пинс, приблизилась к столу, за которым сидела Гермиона. Библиотекарь осмотрела Грейнджер так, словно она могла таить источник шума где-то внутри себя, а потом зашагала вглубь рядов, скрипом обуви напугав жующих что-то первогодок.

Гермиона осмотрела рабочий стол, зацепилась глазами за свернутый пергамент с эссе, но так и не притронулась к нему. Пришлось собрать учебники в сумку и уйти из библиотеки. Сегодня она доделает домашнее задание в гостиной.

Кухня была темной и по-утреннему холодной, когда Гермиона спустилась вниз. До рассвета было еще далеко, но снова уснуть все равно бы не вышло. Хотя образы оставшиеся в памяти были нечеткими, но мерзкого тяжелого ощущения прямо посреди груди и нервного подергивания пальцев хватало с лихвой.

Грейнджер зажгла плитку, наколдовала воду в чайник и поставила его на огонь, спрятавшись в ткань пледа. Нужно было согреться, пока эта отвратительная дрожь желудка не захватила всю ее целиком. Она могла бы разбудить Рона, или Гарри, или даже Полумну, но не хотела. Не было никаких сил снова подниматься по темной лестнице. Вдруг шаги помешают спать кому-то еще?

Она могла бы разбудить… Джорджа? После тех звуков, что Гермиона слышала в его доме — это было бы непозволительной блажью с ее стороны. Каков шанс того, что сейчас он наконец спит, а она нарушит этот короткий момент спокойствия собственными глупыми страхами? Как будто ему мало своих.

Чайник засвистел и Грейнджер от души насыпала сухих листьев, по привычке добавила немного трав, которые купила в магловском магазине года три назад, залила кипятком и обхватила ладонями, пытаясь выжать из этого крохотного источника все возможное тепло. Где-то в спальне, среди всего прочего, лежало согревающее зелье, но в его вкусе и запахе было столько болезненных воспоминаний, что оно вполне могло усилить дрожь, а не успокоить ее.

В коридоре скрипнул пол и в дверной проем темной расплывчатой тенью вплыла чья-то фигура. Гермиона одним слитным движением выхватила палочку и зажгла Люмос. В его холодном свете загорелись веснушки и волосы Рона, так же сжимающего палочку подрагивающими от напряжения пальцами. Он на секунду напрягся еще сильнее, нахмурил брови, а после выдохнул и смущенно опустил руку от груди.

— Фух, это ты, — нервно рассмеялся Уизли и почесал затылок. Рыжие вихры были примяты с одной стороны, у края рта виднелась засохшая слюна. — Я услышал какой-то шум в доме и решил сходить проверить.

Гермиона покачала головой.

— Хорошо, что я не швырнула в тебя заклинание, — она убрала палочку и потерла глаза. Короткий выброс адреналина угомонил мерзкую дрожь, и усталость вместе с облегчением навалились с двойной силой.

Рон заулыбался. Он встал рядом и, пробежавшись рукой поперек ее спины, обхватил за плечо.

— Почему не спишь?

Рон был теплый, гораздо теплее чашки с чаем или влажного и холодного одеяла, которое лежало на ее кровати. По телу побежали приятные мурашки от соприкосновения с чужими крепкими руками и Гермиона прижалась ближе.

— Кошмары, — вздохнула она, ощущая как Рон прижимается челюстью к макушке. В теплоте объятий даже самые темные углы комнаты больше не пугали Гермиону. — Ты знаешь, как всегда — психологический триллер с примесью реальности.

Парень рассмеялся, Грейнджер буквально почувствовала этот смех всем телом и тепло родилось уже внутри. Рон был, пожалуй, единственным из них, кого почти не мучили плохие сны. Ну, разве что извечные пауки.

— Рассказывать не будешь? — спросил он, и так зная ответ на вопрос.

Гермиона бы никому не рассказала. Как никому не рассказывал Гарри и, скорее всего, никому не рассказывал Джордж. Все было понятно и без этого. Ко всему прочему, кошмары — дело личное.

Полные беспомощного неузнавания глаза мамы, ее извиняюще искривленные губы — подсознание создавало ее образ именно таким. Бьющим прямо в самое больное. Лицо папы было чаще всего было спрятано за газетой, но лучше от этого не становилось.

«Уходите, Вы… Вы наверное, нас с кем-то путаете.»

— Нет, нет, не буду. Не сейчас. Может, лучше, еще чая?

— Или еще обнимашек, — Рон поцеловал Гермиону в висок и обнял уже обеими руками. Девушка уткнулась носом в его майку и закрыла глаза. — Просто, ты же знаешь? Я отвратительно завариваю чай.

Под тихий смех Гермионы за окном начинало светать.

Когда Гарри вошел на кухню, там уже кипела жизнь. Невилл готовил завтрак, судя по количеству заляпанной чем-то непонятным все доступные поверхности, сразу на всех; Рон и Полумна напряженно играли в магические шахматы и за ними увлеченно наблюдала Гермиона, хотя и делала вид, что читает что-то; Джордж стоял у стены с чашкой в руках, но не пил, просто смотрел в хорошо знакомое Поттеру никуда.

Вообще именно сейчас кухня, которая, конечно, никогда не казалась Гарри большой, проявила себя в своем истинном обличии. А именно: как малюсенькая комнатушка, которая едва вмещала в себя пятерых взрослых, как минимум по размерам (особенно, если смотреть на Рона), с нехваткой мебели, а особенно поверхностей для сидения. Обычно, из-за различий в режиме сна и временном разрыве в приемах пищи, они тут даже втроем никогда не собирались, а если и ели все вместе — то в гостиной. Но, несмотря на тесноту, это утро Гарри был готов внести в список неплохих. Даже, может быть, хороших.

Прежде чем спуститься, Гарри долго лежал в кровати, пытаясь привести мысли в порядок. Этим утром ему в голову пришла совершенно сумасшедшая идея. Невероятно глупая. Конечно, он сразу же отмел ее, объяснив самому себе, почему все это будет крайне опасно, неразумно и не приведет ни к чему хорошему. А потом мысль вернулась снова, и вот, он здесь.

Хочет рассказать об этой чепухе своим друзьям.

Гарри повел носом, в ответ его желудок громко заурчал и все обратили на него и на Гарри внимание. Поттер вздохнул.

— Доброе утро?

— Гарри! Отлично, я уже думал, что придется звать тебя, — воскликнул Невилл, возвращаясь к сковородке. Он был в голубом фартуке с утятами и выглядел еще более нелепо, чем обычно. — Садись, все почти готово, — Долгопупс взмахнул лопаточкой и капля, сорвавшаяся с нее, прилетела прямо в книгу Гермионе. Впрочем, та пока что этого не заметила.

Гарри, из-за отсутствия других мест, сел на подоконник. Он поздоровался еще раз — с оказавшимся рядом Джорджем, но тот только кивнул и промычал что-то нечленораздельное.

Теперь желания рассказать вообще кому-то о посетившей его идее у Гарри было еще меньше.

Как оказалось, Невилл готовил оладьи, и они, на удивление, даже оказались съедобными. Конечно, сразу вспомнилось пышное и воздушное волшебство, которое творили руки Молли Уизли. Причем из магии там была только ее любовь. Нельзя было сравнивать те оладьи и эти, но Гарри не мог с собой ничего поделать.

Когда последний из оладьев исчез в бездонном желудке Рона, Поттер чувствовал себя немного умирающим. И уж кто, как не он, мог приводить подобные сравнения.

— Всемилостивый Мерлин. Невилл, зачем ты наготовил столько еды? — икнул пришедший в себя Джордж.

— Меня больше интересует, зачем вы всю ее съели? — ответил Долгопупс, хотя сам откинулся на стуле, положив руку на живот. Джордж посмотрел на него и хмыкнул. — Ладно. Зачем мы ее всю съели.

— Ну, не пропадать же добру, — отозвался Рон. Он, видимо, ощущал себя лучше них, так как уже продолжал прерванную игру в шахматы. Судя по его напряженному лицу — пока дела шли не слишком хорошо.

Наваливалась нега и Гарри даже подумалось, что разговор можно перенести на вечер. Или на завтра. Или вообще не говорить никогда.

Он вздохнул и сел, чувствуя, как его желудок недоволен сменой положения. Пришлось поправить ремень, чтобы тот не давил так сильно. И, так как больше срочных занятий не нашлось, самое время было начать говорить.

— Я, — Гарри откашлялся и снова оказался центром внимания. — Я хочу наведаться в Нору. Один.

Гермиона закатила глаза и убрала книгу, которую до этого снова положила себе на колени, Рон просто таращился, Невилл сказал бы что-то, но из-за притекающей к желудку крови ни одна мысль не приходила в голову. Джордж выглядел достаточно нейтрально, хотя и смотрел прямо на Поттера, а Полумна, наверное, вообще его не слушала.

— Гарри, — начала Гермиона, тем тоном, из которого сразу становилось понятно, что ты идиот, но сейчас тебе объяснят, почему именно. — Ты сам неоднократно говорил, что за нами может быть слежка. Ты сам заставил нас здесь прятаться! А теперь, мало того, что придумал себе самоубийственную вылазку. Так еще и решил идти один — хотя именно этот пункт меня уже даже не удивляет.

— Я понимаю, что это звучит как полный бред…

— Ты это верно понимаешь, — кивнул Рон.

— Но! Но… дайте мне договорить, я все объясню. Во-первых, пора уже выяснить — есть эта чертова слежка или нет. Прошло много времени. Может, Пожиратели теперь так заняты своей бомбой, что им вообще нет никакого до нас дела? Во-вторых, в Норе сейчас Андромеда и Тедди, и в письме она… достаточно однозначно дала понять, что хочет поговорить со мной на счет мальчика. И в-третьих…

Гарри тяжело вздохнул и сжал переносицу под дужкой очков.

— Джинни, да? — догадалась Грейнджер. Гарри кивнул.

— Да. Последнее письмо, которое я отправил, вернулось даже не распечатанным.

— Ладно, это все, конечно, все еще крайне… опасно. И неразумно. Откровенно идиотская идея. Но почему ты решил, что мы отпустим тебя одного? — Гермиона взмахнула руками. — Опять?

— Поэтому и решил? — растерянно ответил Гарри. — Я не хочу, чтобы вы рисковали собой из-за глупости, которая пришла мне в голову.

— Необязательно рисковать, — внезапно сказал Джордж. Он провел руками по волосам и, обнаружив, что все теперь смотрят на него, пожал плечами. — В смысле, это все еще будет небезопасно, но можно использовать вылазку Гарри в своих целях.

— Например? — Гермиона хмурилась и Уизли почувствовал себя как перед Макгоногалл на сдаче ЖАБА. Словно он уже в чем-то оплошал: превратил лягушку не в нож, а в ложку с раздувающимся зобом.

— Можно устроить засаду. Если никто не придет — ну и хорошо, если же кто-то появится, то попробовать оглушить его. Сможем допросить. О бомбе. О… Обо всем вообще. Мы же ничего толком не знаем, а так — возможно — хоть какой-то информацией завладеем.

— Засаду можно устроить в Косом переулке, — предложил Рон. Он, наконец, сделал ход и теперь смотрел на Полумну с злобным торжеством.

— Гарри нужно будет там засветиться, побыть какое-то время, — Гермиона стучала пальцами по корешку книги. — А оттуда через «как бы» порт ключ переместиться в Нору. У него и ждать, пока кто-нибудь решит проверить, куда же ключ ведет.

— То есть пока я буду в Норе, вы будете ждать прихода Пожирателей, и, возможно, с ними сражаться? Мне не нравится такой план.

— О, потрясающе! — Грейнджер встала со стула, и с громким хлопком положила книгу на стол.

— Гарри, — Рон улыбался. — Ты обычно не слишком учитываешь наше мнение в подобный вопросах, так что извини, если мы в этот раз не слишком учтем твое.

Поттер не знал, что сказать, поэтому постарался как можно больше своего недовольства выразить взглядом. Впрочем никому особо до этого не было дела.

Джордж потянулся и его долговязая фигура вытянулась во весь рост. Он долго смотрел на Гарри со странным выражением лица, а затем спросил.

— Собственно, а почему Джинни не здесь?

Стало подозрительно тихо. Гермиона кивнула в сторону Гарри и открыла книгу, уткнувшись в нее чуть ли не носом.

— У него спроси, — пробубнила она.

— Ну, да, — Гарри потер переносицу. — Я был против. Не хочу втягивать ее в это все. Она находится в тени — пусть так и будет.

Джордж удивленно склонил голову в бок.

— Гарри, я не думал, что ты такой дурак.

Поттер уставился на Джорджа. Посмотрел на Рона, но тот только развел руками, мол, я же говорил, мой брат не в себе.

— Я дурак?

— Ага, и я это тебе как друг говорю.

— Уже звучит диковато, не находишь?

Джордж отошел от стены и подошел к тумбе с чайником. Он плеснул внутрь заварки, долил горячей воды и снова повернулся к Гарри.

— Здесь, в этом доме, у Джинни находятся два брата и ты в придачу. Если ты думаешь, что она все еще не вовлечена — ты как минимум дурак. А если вспомнить, чем может закончится для нее незапланированное и неизвестное тебе — а как ты узнаешь, что она там что-то придумала, если она черт знает где — желание помочь тебе, то ты уже круглый дурак, — Джордж сделал глоток и прикрыл глаза. — Так что да, как друг говорю: прежде чем пойдешь в Нору подумай трижды о том, что ты собираешься сказать Джинни? И зачем ей это?

Гарри молчал. Джордж был старше его всего ничего, но прямо сейчас он чувствовал себя так, словно его за похищением шкурки бумсланга поймал Снейп у своей каморки и отчитывает теперь перед деканом факультета. На глазах у всей школы.

Лучше бы Гермиона продолжала просто его пилить взглядом каждый раз, когда они поднимали эту тему.

— И, Гермиона, — снова заговорил Джордж и Грейнджер оторвалась от книги с таким облегчением, что оно даже проступило на ее лице. — Чай просто великолепный, спасибо тебе.

Если Гермиона и раскраснелась до неприличия, то никто кроме Джорджа этого не заметил. А он заметил лишь потому, что этого то и добивался.