Feed me your hate (джен)

Наконец Джушимацу решился познакомиться с девушкой. Просто у неё не было выбора: Мацуно молча караулил её у класса и вызывался помочь каждый раз, когда она, будучи старостой, бегала по поручениям. В другой ситуации он выглядел бы жутко, но добродушная первогодка не видела в этом ничего подозрительного. Сам Джушимацу не имел сил завести разговор и узнал имя Хомуры по её же инициативе. Несмотря на то что парень практически всегда молчал, им удалось сдружиться, и девушке представилась редкая возможность увидеть его нечеловеческие кривлянья, которые ранее он показывал только братьям. Иногда Хомуре приходилось оставаться после уроков по каким-либо поручениям, и тогда Джушимацу предлагал свою помощь, даже если не знал, как помочь. В таких случаях Тотти оставался тоже и прикрывал брата перед остальными. Точнее, перед Осомацу — только его реакции боялись младшие. И от скуки Тодомацу пытался занять себя, названивая братьям. Безопаснее всего было жаловаться на свою нелёгкую судьбу Ичимацу — он точно не проговорится.

— Алло, — услышал младший Мацуно на другом конце линии.

— Представь себе, только не говори Осомацу, я сижу в школе, с Джушимацу, а он, подумай, блин, с девушкой! — выпалил он в сердцах. — Ну не предатель ли? Ужас просто!

— Да… и правда… — вяло согласился Ичимацу. Он оглянулся, не вышла ли его спутница Хашимото из очередного магазина, в котором совершенно точно нет того, что она ищет. Никто также и не знал, что именно она ищет и есть ли такое вообще. Но сейчас у неё есть фото, из-за которого Ичимацу вынужден таскать её школьную сумку и говорить, что она выглядит прекрасно, когда выходит из примерочной.

— Представь, что скажет Осомацу, если узнает! — продолжал Тодомацу. — И уйти я не могу, потому что наплёл ему, что мы с Джушимацу гуляем, и если придём в разное время, он сразу всё поймёт. Может, придёшь сюда? Мне та-ак скучно, я больше не вынесу одиночества! Они делают что-то в классе, а я тут один в коридоре. Ну, придёшь?

— Извини… я тут немного занят, — увиливал Ичимацу, не зная, как отмазаться. Вдруг он услышал голос Хашимото, которая звала его дальше, и запаниковал. — Мне пора, держись там.

— Чего? — Тотти услышал гудки. — И какие у него могут быть дела? Бли-ин, все такие странные в последнее время…

Через несколько минут из класса вышел один Джушимацу с какими-то бумагами в руках и направился в учительскую. Тодомацу не стал спрашивать и подошёл к дверному проёму. Хомура тут же вопросительно посмотрела на него и извинилась за то, что задерживает их, однако была проигнорирована.

— Что ты думаешь о моём брате? — спросил он, пристально глядя ей в глаза.

— Джушимацу… очень весёлый и добрый… — замешкалась девушка, смутившись, — я благодарна ему за помощь, и, думаю, он хороший…

— Ты и правда его не боишься?

— Джушимацу не такой, как о нём говорят, — твёрдо сказала Хомура. Её милое личико в момент стало серьёзным, и она даже немного нахмурилась.

— Кто бы мог подумать, что именно Джушимацу… — вздохнул Тотти и расслабился. Он перестал сомневаться в ней и относиться враждебно только из-за этой фразы — уж он-то может отличить лицемерие от настоящих эмоций. — Слушай. Если хочешь общаться с ним, не верь слухам. Если же хочешь оставаться в стороне, придумай собственные. Тебе легко поверят — все видели, как вы общались.

— Ни за что, — заявила девушка.

Тотти еле заметно улыбнулся и развернулся, чтобы уйти. Он спустился на первый этаж, желая выйти, чтобы подышать свежим воздухом. Школа была совсем пустая, и Тодомацу вовсе не ждал встретить кого-нибудь, однако судьба решила иначе.

— Какая встреча! — Ацуши поднялся с лавочки и вскинул руки.

— Один шаг — и я зову Джушимацу! — сразу предупредил Тотти, отстраняясь.

— И будешь бить меня?

— Его одного вполне хватит.

— Тогда почему ты сам не можешь? Не любишь драться?

— Бли-ин, вижу тебя второй раз, а ты уже так надоел! — пожаловался Тотти и направился к выходу. Ацуши, конечно же, последовал за ним. У него ещё был бесконечный запас каверзных вопросов, чтобы проверить идеологию Мацуно на прочность, и он обязательно должен растоптать братьев в диалоге один на один. — Что ты вообще тут забыл?

— Значит, я тебя заинтересовал? — подхватил Ацуши, сравнявшись с Тотти. Тот злобно взглянул на преследователя, и этого взгляда хватило, чтобы он немного остыл. — Дежурил, задержался.

— Ага, как же, — усмехнулся Мацуно, — да ты точно кого-то караулил — сидел на лавке и смотрел в одну точку.

— Думаешь, тебя? — предположил Ацуши, за что получил тяжёлый толчок в плечо.

— Откуда я знаю? — разозлился Тотти. — Ты так на маньяка похож, всё может быть.

Тут они наконец подошли к мусорным бакам, и Тодомацу закурил.

— И зачем ты куришь? — сразу спросил Ацуши. — Тебя братья заставили? Хочешь быть похожим на них?

— Не твоё дело.

Ацуши помолчал немного, затем выхватил из рук собеседника сигарету, затушил её о бак и выбросил.

— Эй! Какого чёрта! — завопил Тодомацу, взяв его за ворот рубашки. Это не выглядело слишком уж угрожающе, так как наблюдалась заметная разница в росте, и Мацуно был почти наголову ниже Ацуши.

— Будешь меня бить? — спросил он, ухмыльнувшись.

— Верни мне сигарету!

— Я не полезу в бак.

— Ты купишь мне новую пачку!

— Целую пачку?

— За моральный ущерб!

— Только отпусти меня сначала.

Тодомацу отстранился и снова достал пачку, отвернувшись. Благодаря, опять же, своему росту Ацуши не составило труда забрать и её. Он вскинул руку вверх, так что Тотти не мог дотянуться до своей пачки, как ни старался.

— Верни, я сказал! — тут же потребовал Тодомацу.

— Курение вредит здоровью, — поучительным тоном сказал Ацуши, чем ещё сильнее разозлил собеседника.

— Я позову Джушимацу!

— Только угрожать и можешь, — заключил парень, приняв более серьёзный вид. Тотти насторожился. — Я не ошибся, посчитав тебя самым миролюбивым Мацуно. Любой другой из твоих братьев давно побил бы меня.

— Говоришь, будто проверял, — огрызнулся Тодомацу.

— Хочешь сказать, все Мацуно не способны постоять за себя силой? — снова подхватил Ацуши. Тотти молчал. Он понял, что не может тягаться с этим странным парнем, а увиливать от вопросов и дальше не оставалось сил. Пусть продолжает думать так, но когда-нибудь братья увидят его, и по одному лишь слову младшего против него они и живого места на нём не оставят. Так было со всеми обидчиками, которых Мацуно когда-либо встречали. Тотти плюнул, развернулся и стал уходить. Ацуши понял, что наконец задел его, и убрал пачку сигарет в карман. — Тодомацу, ради тебя я готов связаться с твоими братьями.

Он остановился и медленно развернулся.

— Ты сам себя слышал? — нахмурившись, поморщился Тотти.

— Ты не один из пугающих братьев Мацуно, — продолжал Ацуши настойчиво, — ты — Тодомацу, первогодка старшей школы * * *

, и у тебя есть пять братьев. Ты не должен быть похожим на них или делать то же, что и они, если не хочешь. Ты можешь сам выбирать, как поступать, не полагаясь на братьев. Ты не они.

Тодомацу ещё немного посмотрел на него, засунул руки в карманы и принял обычный надменный вид. Ацуши ждал, что же он скажет, боясь даже двинуться. В конце концов, шаркнув ботинком об землю, Мацуно хмыкнул и удалился.

* * *

Маленькие братья всегда вызывали умиление у взрослых. Все такие разные, но до чего дружные! Эти самые взрослые часто шутили про то, что им и друзья-то не нужны, вон их как много, вполне могут дружить только друг с другом. Какое-то время так и было, пока старшие не пошли в младшую школу. Тогда Осомацу и Карамацу стали звать играть своих одноклассников, однако и младшие также присоединялись. Большой компанией было веселее и интереснее. С годами выделялись те друзья, кто больше общался с кем-то одним из братьев. Именно тогда Осомацу впервые почувствовал, что младшие братья могут обойтись и без него.

Он не мог вынести, когда они играли с кем-то другим. Он не выносил появление кого-то нового в компании и попросту выживал его. Он не мог выслушивать рассказы братьев об их друзьях. Он не мог смириться с их самостоятельностью. Он не мог принять тот факт, что братья не останутся вместе всегда. В голове Осомацу то и дело всплывала сильно въевшаяся в память фраза: «Даже с самыми близкими братьями в один момент приходится прощаться». Этого просто не может произойти. Осомацу не должен дать этому случиться. «Братья на то и братья, чтобы всё время быть вместе», думал он. Долгое время из головы старшего не выходил вопрос: как же сделать так, чтобы младшие нуждались друг в друге? И вскоре он понял.

Ключ ко всему — лишние люди. Посторонние «друзья» только отнимают время и отдаляют братьев. Если избавиться от них, то они определённо снова станут ближе всех на свете. Тогда Осомацу научился врать и притворяться. Он быстро придумал слухи и рассорил всех лишних, а затем сказал про них гадости братьям. Ещё сделал сожалеющий вид, будто совсем не ожидал такого от этих парней. Однако ничего пока не препятствовало новым знакомствам. С этим Осомацу тоже разбирался шустро: говорил братьям, что парень, который играл с ними сегодня, кинул в него камень или обозвал, пока остальные не слышали. Иногда он прибегал к крайним мерам и инсценировал драки. В конце концов за него братья стали собираться и всей оравой нападать на группу других мальчиков, которые, якобы, смеялись над ними. Вскоре Осомацу больше не приходилось сильно ухищряться: в младшей школе, куда уже ходили все Мацуно, знали: свяжешься с ними — тебе же хуже. Тогда к ним приставали только смельчаки, считавшие, что это есть повод для насмешек, и в итоге всё кончалось дракой.

За долгие годы Мацуно изловчились драться, научились выдерживать насмешки, а главное узнали, что весь мир настроен к ним враждебно и не бывает друзей помимо братьев. Осомацу ликовал. Теперь ему стоило сказать лишь одно слово, чтобы у пугающих братьев появился новый враг. В другой ситуации такой расклад привёл бы к чему-то более худшему. Но Осомацу возложил на себя огромную ответственность и не покладая рук заботился о братьях. Он научился ясно видеть, в чём они нуждались в определённый момент, о чём думали, почему у них было то или иное настроение и что ему стоит говорить. Он знал, как их можно убедить, о чём нужно упомянуть, на что надавить, не вызывая негативного к себе отношения. По крайней мере, поначалу братья верили в то, что Осомацу говорил. И только совсем недавно они начали понимать, что просто попали в руки одержимого братскими чувствами парня, готового на всё, лишь бы оставаться с ними. Настроить Мацуно против всех — это лишь метод, используя который старший сохранял единство и целостность с младшими.

И у Осомацу точно не хватит сил понять, как сильно на самом деле навредил своим любимым братьям, стараясь изо всех сил.