Feed me your hate (джен)

— Ты слышал?

— О чём?

— Братья Мацуно теперь в полном составе.

— И что?

— Как что? Ты не помнишь, что было два года назад?

— Я в том году перевёлся.

— И до сих пор не слышал? Их старшие на первом году обучения устроили такой разгром, что вся школа боялась и встать рядом с ними. Говорят, они даже учителей запугали.

— Не может такого быть.

— Ещё как может! Я слышал, что второй брат, Карамацу, дуб дубом, но получил проходной балл, так ещё и с лишком, не занимаясь, потому что они угрожали учителям. И поэтому все закрыли глаза на множество побоев!

— Всё враки.

— Какие там враки! В общем, они сначала вдвоём в старшую перевелись, в прошлом пришли ещё двое, а сейчас поступили последние. Представь, если они вдвоём такой вздор устраивали, что будет, если все шестеро начнут учиться вместе!

— И что же, они такие сильные, что никто их превзойти не может? Собралась бы какая-нибудь команда борцов — и кончено дело.

— Говорят, они в драках часто участвовали, почти всегда вшестером. Старший всегда последним принимался и вообще служил рупором: остальные ни с кем не говорят, как в рот воды наберут, а друг с другом — пожалуйста. Так вот, как драка начнётся, так братья сразу как звери. Лупят и лупят не глядя, в глаза взглянуть страшно. Никто ещё не устоял.

— И что ж тогда я не слышал ничего о них в том году?

— Как не слышал? Помнишь, парень в нашем классе был, который после драки в больнице пролежал, а потом перевёлся? Дрался-то он с Мацуно!

— Один, что ли?

— Нет, группу собрал, говорят, около десяти человек было, так они вчетвером за десять минут всех уложили! Даже младших звать не пришлось!

— И всё?

— А почему вот на крышу никто не ходит?

— Я-то откуда знаю, в жизни там не был.

— Вот именно, что не был. Это территория Мацуно, попробуй сунься.

— А что за братья-то, я их видел?

— Спрашиваешь ещё — все видели! У третьего брата, Чоромацу, самый высокий балл среди второгодок, а четвёртый, Ичимацу, прямо за ним идёт. Второй, Карамацу, марафоны всегда первым пробегает, а первый, Осомацу, почти на уроках не появляется — всё на крыше сидит. Они оба, кстати, из нашей параллели. Про младших я пока мало слышал, только то, что пятый — совсем ненормальный. И все всё время вместе ходят, особенно на обеденной перемене — на крыше курят. А учителя-то делают вид, что не знают.

— И с чего ты взял, что младшие тоже последуют за старшими?

— Как это? Они же Мацуно, все Мацуно — психи!

* * *

Первый день в новом классе начался с переклички, а вместе с ней и знакомством друг с другом. Пока ученики один за другим откликались на свои имена звучным «я», некоторые продолжали коситься на два пустых места в разных частях кабинета.

— Что ж, полагаю, только Мацуно опаздывают, — задумчиво заключил учитель, закрывая журнал и приступая к проведению классного часа. Через пару минут дверь шумно открылась и показались недостающие ученики.

— Извините, пожалуйста, — на ходу начал Тодомацу, проходя прямо к доске. За ним молча следовал Джушимацу. — Непредвиденные обстоятельства. Приятно познакомиться. Я Тодомацу, это Джушимацу. — Он показал рукой на брата. — Уверен, вы уже слышали о наших братьях. Мы не заинтересованы в знакомствах, так что давайте проведём этот год спокойно. Да, и, кстати, будет лучше, если Джушимацу сядет рядом со мной, чтобы находиться под присмотром. Садись.

Тотти показал брату на ближайшее свободное место, а сам подошёл к девушке, сидевшей прямо за ним.

— Ты не против, если мы поменяемся местами? — Девушка кивнула и пересела. — Учитель, вы же согласны? Она не против, значит, всё хорошо?

— Да, наверное… — замялся мужчина, не зная, как реагировать. Тодомацу сел, и братья больше ничего не говорили до конца урока.

Привлечённое ими внимание не прошло даром: уже на перемене, когда Мацуно ушли из класса, все только и делали, что обменивались слухами. Кто-то говорил, что Чоромацу таскал за волосы девушку, которая случайно наступила ему на ногу. Другой сказал, что однажды Осомацу плюнул в лицо учителю, который сделал ему замечание. А третий вообще был уверен, что на крышу закрыт вход, потому что как-то раз братья Мацуно скинули оттуда ученика. На каждый слух находился человек, провозглашавший, что это полный вздор, но не верить в это полностью не выходило ни у кого. Единогласно было условлено, что никто и никогда не заговорит с Мацуно без крайней надобности.

* * *

Крыша — территория братьев. Об этом были предупреждены все ученики. Как говорится, предупреждён — значит вооружён. Именно таким образом во время обеденной перемены несколько первогодок пришли на крышу с намерением отвоевать её у Мацуно. Парни просто зашли и уселись на одну из специально поставленных лавок. Раньше на крыше обедало большое количество учеников и стояли ограждения, перелезть через которые было крайне сложно. Теперь же всё было совсем иначе.

— Эй, ребята, вы что, не видите, что тут уже занято? — начал Осомацу, медленно подходя к ним. В его руке была зажженная сигарета.

— Дай закурить, — попросил один из первогодок. Осомацу демонстративно кинул сигарету к его ногам и засунул руки в карманы брюк.

— На здоровье.

Парень усмехнулся и встал.

— Говорят, крыша — ваше место? — удостоверился он.

— Именно так, — отвечал Осомацу. Не в первый раз ему приходилось сталкиваться с такими вот бунтовщиками, не признавшими силу братьев.

— По какому такому праву?

— А ты хочешь оспорить наше право?

— А вот хочу.

Карамацу привстал со своего места, Чоромацу, Ичимацу и Джушимацу отложили свои бенто и приготовились, а Тодомацу как ни в чём не бывало продолжал играть в игру на своём смартфоне. С другой же стороны поднялись все и встали за спиной говорившего. Осомацу сделал вид, что внимательно осмотрел и оценил каждого противника.

— Вас же всего четверо, — он пожал плечами, — и где ты только столько смельчаков нашёл?

— Разве для вас это не выгодно? — предположил первогодка с длинным языком.

— Драться здесь мы всё равно не будем, — провозгласил Осомацу, — после уроков за школой. Радуйтесь, у вас будет время найти подкрепление.

— Почему это?

— Потому что, — вдруг заговорил Чоромацу, — если кто-то слетит с крыши, будет не очень хорошо. А сейчас вам лучше свалить. Объясняю: у нас численное преимущество, и вы в невыгодном положении. Ещё вопросы?

Третий Мацуно явно был разозлён тем, что ему не дают поесть. Все понимали: с его доводами нельзя не согласиться.

— Хорошо, — наконец заключил гость, радуясь хотя бы тому, что вызвал самих братьев Мацуно на драку. — Если мы победим, то вход на крышу для вас закрыт!

— Да-да, а если мы, то ничего не изменится, какая неожиданность, — бубнил себе под нос Чоромацу, пока первогодки удалялись вперевалочку. Он уже успел снова взять бенто и злобно откусил онигири.

— Не злись ты, Чоромацу, — успокаивал его Осомацу. Он подошёл к брошенной сигарете, затушил и направился в другую сторону, чтобы выкинуть её в стоящие внизу мусорные баки.

— Каждый год одно и то же, — продолжал жаловаться Чоромацу, — да ещё и не по разу. Я уже начинаю думать, что лучше бы решили всё здесь, а не после уроков. Мне обязательно приходить?

— Ты что, испугался? — усмехнулся Осомацу.

— Не видишь? Ссу кипятком от них. — Чоромацу закатил глаза. — У меня и поважнее дела есть.

— Мы все знаем, Чоромацу. — Осомацу подошёл и положил руку ему на плечо. — Но если мы этого не сделаем, тебя никто в покое не оставит. Ты же и сам всё понимаешь.

Чоромацу стряхнул руку Осомацу с плеча и замолчал. Конечно же, он всё понимал, просто ему нужно было выместить своё возмущение на кого-то. Остальные спокойно продолжали заниматься своими делами, и Чоромацу решил последовать их примеру.

* * *

Первогодке с длинным языком ничего не мешало растрепать новость о драке по всей школе в считанные минуты. А братья того и добивались — шумиха всегда была им нужна. Именно поэтому за школой, недалеко от знакомых мусорных баков, собралась целая куча людей. На стороне противников выступало семь человек — тот парень позвал своих друзей из других школ. Со стороны Мацуно только пятеро: никто из зрителей нигде не видел Тодомацу.

— У вас все? — спросил Осомацу, внимательно осматривая оппонентов. Из четверых, что были на крыше, не хватало одного — всё-таки струсил.

— У нас-то да, а вот у вас… — заметил парень, рассмеявшись. Его настроение подхватили остальные шестеро.

— Полагаю, можно начинать, — заключил Осомацу.

Карамацу закатал рукава, Чоромацу снял пиджак и расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Ичимацу страшно осклабился. Осомацу поднял вверх правую руку и стал отсчитывать пальцами. Три. Два. Один…

В учительскую без стука забежал Тодомацу, звучно хлопнув дверью. Все находившиеся в кабинете учителя тут же обратили на него внимание. Однако Тотти обошёл всех и заглянул в окно.

— Тебе что-то нужно, Мацуно? — спросил его классный руководитель, рядом с которым и остановился ученик.

— Остановите, пожалуйста, драку, — не поворачиваясь попросил Тодомацу. Все тут же повскакивали со своих мест и ринулись к окну. Хотя место сбора дерущихся находилось вне зоны видимости, часть толпы всё-таки можно было углядеть.

Все учителя во главе с физруком быстрым шагом направились к мусорным бакам. Уже издалека увидев дерущихся, они стали кричать, чтобы парни прекратили. Часть толпы, заметив учителей, поспешила удалиться и расчистила им путь. А драка была в самом разгаре: прямо из руки готовящегося нанести удар Карамацу вырвался незнакомый парень, с земли только поднялся первогодка, которому Осомацу поставил подножку, Чоромацу остался без противника, но с разбитой губой, а оставшихся противников Ичимацу и Джушимацу и след простыл. Чтобы избежать расправы, зачинщики спешили удрать. Братьям Мацуно же это не требовалось.

— Драка ещё не закончена, — кричал напоследок первогодка.

— Нет, закончена, — отвечал Осомацу. — Вы не победили, значит, крыша всё ещё наша.

— Чего?! — в последний раз возмутился зачинщик, но посчитав, что у него больше нет времени, чтобы находиться здесь, убежал.

Тем временем учителя крепко схватили каждого из дерущихся Мацуно за предплечья и повели в школу на разъяснительную беседу. По пути Осомацу поднял глаза и увидел в окне третьего этажа машущего рукой Тотти. Всё прошло, как и было задумано.

Одно из главных правил братьев Мацуно: на обеденной перемене все собираются на крыше. Это правило исправно выполнялось в тех школах, где был Осомацу. По сути, он больше остальных был заинтересован в занятии крыши и охранял её принадлежность братьям. И если этим занимался Осомацу, значит, другие тоже должны были. Карамацу как никто другой знал, насколько ответственно его единственный старший брат относился к задачам, которые сам себе ставил. И никто, даже братья, не мог заставить его сделать что-то, что он не посчитал выгодным для себя. Находиться одним на крыше в большую перемену как раз-таки прекрасно соответствовало его политике. Когда братья уходили, они не были подвержены нападкам окружающих, с ними лишний раз не заговаривали и не беспокоили. К тому же, для остальных учеников это тоже неплохо: пропадала напряжённая атмосфера и можно было продолжать обмениваться сплетнями и наблюдениями. И несмотря на то что Карамацу слышал это объяснения далеко не раз, ему всё ещё хотелось обойти это правило.

— Пойду прогуляюсь, — предупредил он, когда они с Осомацу вышли из класса после звонка.

— А на крышу? — удивился старший, потягивая сок из трубочки.

— Потом зайду.

Осомацу внимательно всматривался в лицо брата, пытаясь углядеть в нём причину такого изменения в его поведении. Когда Карамацу в последний раз отказывался слушаться его? Отказывался ли вообще? За всё время их обучения Карамацу не отходил ни на шаг от Осомацу, всегда выполнял его просьбы и указания и соглашался с ним. Неужели его легко управляемый младший брат наконец-то стал что-то понимать?

— Как хочешь.

Карамацу всё ещё помнил, что говорил старший несколько лет назад: их присутствие будет смущать остальных, и поэтому он решил всё же побродить по школе. Ему не хотелось есть, и он не знал, куда можно пойти. В конце концов Карамацу дошёл до лестницы, спустился и вышел на улицу. Со стороны ворот школа выглядела прекрасно: красивый палисадник под окнами, несколько деревьев, посаженных вблизи, образовывали два крохотных садика, а помимо выложенной каменной кладкой дорожки к входу в здание вся остальная территория была покрыта по-летнему зелёной травой. Карамацу ещё раз рассмотрел обстановку и глубоко вздохнул.

— Отпусти, идиот! — послышалось откуда-то. Мацуно спустился со ступенек на землю и оглянулся.

— Пам! Пам, пам, бу-ум! — напевал какой-то парень, шлёпая по лысине другого. Рядом с ними заливались громким смехом ещё трое.

— Прекрати! Пошёл к чёрту! — бесновалась жертва. Карамацу присмотрелся и узнал своего одноклассника Чибиту, маленького во всех отношениях парня, да к тому же ещё и полностью лысого, а главное — невероятно грубого, даже несмотря на его положение козла отпущения. И только Мацуно углядел его, так сразу ринулся к обидчикам.

— Эй, эй, а может, ты ещё и танцевать умеешь? — продолжал абьюзер, стоя спиной к своей угрозе. Его товарищи успели заметить надвигавшегося Карамацу, но, до того как они смогли предупредить об опасности, он уже взял парня за запястье и с силой отбросил от Чибиты.

— Это Мацуно! — крикнули оставшиеся нетронутыми обидчики, и все, включая и пребывавшего в шоке парня, поспешили удалиться, сохраняя дистанцию. Карамацу подошёл к Чибите и протянул ему руку.

— А тебе чего надо? — сразу возмутился он, встав самостоятельно.

— Ты же меня помнишь, да? — удостоверился Карамацу.

— А как же, идиот. Ты один из психов Мацуно, которые терроризируют школу.

— Ты такой прямолинейный… — заключил Карамацу. В глазах Чибиты не было опаски или какой-то привычной неприязни. Скорее, он был крайне зол, и это больше похоже на его обычное выражение лица. — Ты меня не боишься?

— Куда уж хуже? — еле слышно ответил Чибита. Он поднял с земли перевёрнутый контейнер с бенто и стал собирать обратно всё, что из него выпало.

— Они… часто тебя достают? — спросил Карамацу, но не получил ответа. — Если хочешь, я мог бы… сказать им, чтобы они этого не делали.

— Разве не ты всё это начал, идиот? — снова взъелся Чибита, подняв голову.

— Да… — вспомнил Карамацу, опустив глаза. — Но я не хотел…

Чибита снова взглянул на него с таким тупым недоумением, что в своей голове Мацуно отчётливо услышал его голос: «Ты совсем идиот? Зачем тогда делал?»

— Осомацу сказал, что людям нужно на ком-то отыгрываться, чтобы выпустить страх… или что-то такое. Потом он показал на тебя, и…

— И вы устроили представление, — закончил Чибита. — Я помню.

Он собрал всю еду и направился к мусорным контейнерам.

— Я могу всё исправить, — уверял Карамацу.

— И зачем тебе это?

— Я хочу стать твоим другом.

— Приятного аппетита, — со вздохом сказал Чибита, выбрасывая свой обед.

— Хочешь, я дам тебе своё бенто? — подхватил Карамацу.

— Отвали уже, идиот, — более спокойно отвечал Чибита. — Я не буду дружить с тобой. Откуда я знаю, что это у вас, Мацуно, подразумевает. Мне не нужны друзья, а тебе — тем более, на что тогда братья? И не ходи за мной. Кретин.

Карамацу не знал, что сказать на это. Постояв ещё немного, он удостоверился, что Чибита ушёл, и направился на крышу, откуда Осомацу увлечённо наблюдал за происходящим, медленно потягивая очередную сигарету. Послышался звук открывающейся двери.

— Что-то вы поздно, — заметил Осомацу, не оглядываясь. Тодомацу прошёл к лавочке и лёг на неё. Джушимацу проследовал за ним и сел на пол рядом.

— Задержались в туалете, — вскользь ответил самый младший, доставая телефон из кармана.

— Джушимацу какой-то тихий в последнее время, — сказал Осомацу, повернувшись и внимательно осматривая братьев.

— Разве? Обычный, — ответил Тотти и даже бровью не повёл. В отличие от Джушимацу, который больше не находил сил отвечать на испытывающий взгляд старшего и отвернулся.

Осомацу достал пачку сигарет из кармана и демонстративно потряс её перед собой.

— Кто-нибудь хочет?

— Я, — поднял руку Ичимацу.

— Мне тоже давай, — попросил Тодомацу.

Старший прошёлся и раздал всем сигареты. В это время зашёл Карамацу и без слов тоже взял одну вместе с зажигалкой, зажёг себе и также прошёлся по братьям. Чоромацу молча исподлобья наблюдал за этим и не выдержал.

— Вот ты не даёшь курить Джушимацу. Почему, спрашивается. Потому что для него это вредно. Но в чём дело? На твоём месте я бы и Тотти не давал. Чему ты младших учишь? Это нерационально и вредит здоровью. Ладно ты, но братьев-то побереги.

— Успокойся, Чоромацу, — сказал Осомацу, посмеиваясь про себя, — они сами решают за себя. Вот разве тебя я заставляю?

— Нет.

— Тогда никаких проблем?

Осомацу в последний раз затянулся, затушил сигарету и выкинул её в мусорный бак.

* * *

— Эй, Джушимацу-у, — протяжно ныл Тотти, — пошли-и отсюда-а!

Старший помялся с ноги на ногу, но не отвечал.

— Мне надоело-о уже-е! — Он в тысячный раз окинул почти пустой коридор скучающим взглядом и протёр глаза. — Смотри, из-за нас тут никто не ходит. Мы же мешаем людям, понимаешь?

Джушимацу быстро посмотрел на Тодомацу, а затем снова стал палить взглядом дверь одного из классов.

— Сколько можно! — в последний раз взвыл Тотти и достал свой смартфон.

Прошло немного времени, прежде чем парень дождался того, что ждал: из класса вышла девушка. Любой мог бы отметить, что она выглядела прелестно. Длинные коричневые волосы собраны в низкую косу, школьная форма смотрелась крайне гармонично, а на лице сияла добродушная улыбка. Девушка несла в руках какие-то тетради — видимо, пошла по поручению. Увидев её, Джушимацу резко дёрнулся и встал как вкопанный, а Тотти не глядя смог определить причину.

— Ради всего святого, подойди уже к ней, — уговаривал он, не отрываясь от экрана.

— Я боюсь, — признался Джушимацу.

— Чем дольше тянешь, тем сложнее будет, — объяснял Тодомацу. Он поднял глаза и увидел, что девушка почти подошла. — Давай, она близко.

— А если она знает, кто я, — опасался старший, мельком поглядывая на предмет восхищения.

— Может, она не верит. Откуда ты можешь знать, если не говорил с ней?

Пока девушка проходила мимо, Джушимацу, наверное, и не дышал. Для смелости Тотти легко толкнул его вперёд, но сделав один лишь шаг, он остановился и застыл, незамеченный.

— Она опять ушла, Джушимацу, — раздражённо заявил Тодомацу, смотря ей вслед.

— Да… — протянул его брат, вздохнув.

— Она ещё вернётся в класс.

— Да… — снова протянул Джушимацу.

— Что «да»? Тогда ты к ней и подойдёшь, понял? — заявил Тотти решительно. Джушимацу покосился на брата и снова облокотился на подоконник. Младшие Мацуно стали ждать.

Через пару минут, когда до звонка оставалось всего ничего, девушка шла обратно с ещё большим количеством тетрадей. Тотти неотрывно, а главное требовательно смотрел на Джушимацу, что создавало ужасное давление. К тому же, с каждой секундой она была всё ближе и ближе. Сейчас или никогда. На своих одеревеневших ногах Джушимацу шагнул вперёд и развернулся лицом к девушке, перекрывая ей дорогу. Дойдя до него, она остановилась и вопросительно взглянула ему в лицо.

— Извини… можно пройти?

Джушимацу не отвечал. Джушимацу вообще не знал, что делать. Он знал, что должен сейчас подойти к ней и сказать что-то. Но что? Тем временем Тодомацу стоял в стороне и активно переживал за брата. «Давай, спроси её имя, спроси её имя, спроси…» — шептал он, сжав руки в кулак.

— Ты слышишь меня? — смущённо продолжала девушка. — Мне нужно в класс.

Она показала пальцем на нужную дверь за спиной Джушимацу. С его лба слетела крупная капля пота — капля напряжённой работы головного мозга, капля убывающих надежд и стремлений. «Джушимацу! Приём! Скажи что-нибудь!» — пищал Тотти, но не был услышан. Неожиданно прозвенел звонок, из-за которого девушка вздрогнула, и из её рук выскользнула одна тетрадь, а за ней и остальные. Джушимацу наконец смог двигаться и ловко поймал все упавшие вещи. Кроме одной, которую подняла она.

— Спасибо, — поблагодарила она, взяв тетради у него, и удалилась, когда Джушимацу наконец освободил дорогу.

— Теперь она хотя бы знает о твоём существовании, — вздохнул Тодомацу, подойдя к брату.

— Да… — протянул тот, всё ещё глядя на заветный класс.

* * *

Дом семьи Мацуно. В комнате братьев всё как обычно: по разным углам валялись четверо бездельников, а за столом, обложившись учебниками, средние братья выполняли домашнюю работу.

— Что… — Чоромацу усиленно вглядывался в тетрадь, нахмурив брови. Затем он развернул её и увидел, что на обложке небрежным почерком написано: «Мацуно Осомацу». — Какого чёрта? Кто её сюда положил?

— А у меня Карамацу, — подхватил Ичимацу, оглядев тетрадь, в которой решил уже половину уравнения.

— Что вы тут устроили, придурки? — разозлился Чоромацу. — Думаете, мы будем делать за вас домашнюю работу?

— Было бы мило с твоей стороны, — без интереса глядя в какой-то журнал, заявил Осомацу, отчего Чоромацу аж подскочил.

— Вы хреновы бездари! Если не будете думать об учёбе, так и сгниёте на шее у матери! Вам до нитов один шаг — только школу закончить! Как вы собираетесь сдавать экзамены? Хотите остаться на второй год, а?!

— Эй, какая разница? Разве мы не можем договориться, чтобы нам завысили балл? — вступился Тотти, чем навёл гнев Чоромацу на себя.

— Во-первых, это незаконно. Конечно, мы делали много плохих вещей, но они не сравнятся с нарушением конституции. Во-вторых, как вы дальше собираетесь учиться? А если не удастся? А если проверять работы будут какие-нибудь незнакомые люди? И в-третьих…

— Всё нормально, Чоромацу, — своим обычным спокойным тоном заговорил Осомацу. — Если мы ничего не делаем и нам за это ничего нет, значит, нет причин для волнения.

— Ага, а потом, когда жизнь к стенке прижмёт, прибежите ко мне — а я вам помогать не буду!

— Обещаю, что если у нас возникнут трудности, то мы не будем обращаться к тебе и всё решим сами, — уверял Осомацу.

— И ко мне, — вставил Ичимацу.

— И к тебе, Ичимацу.

Чоромацу с грохотом сел на место, продолжая тихо злиться. Средние снова приступили к выполнению своего домашнего задания, скинув со стола все лишние тетради. Повисла тишина, которую все боялись хотя бы случайно нарушить, чтобы не вызвать очередную вспышку гнева у самого разумного Мацуно. И только Карамацу будто бы не чувствовал атмосферу.

— У меня появился друг, — заявил он. Все, кроме Осомацу, взглянули сначала на него, а потом на старшего, и в комнате сделалось ещё тише. Ичимацу звучно хмыкнул.

— Видел я его, — начал четвёртый брат, усмехаясь, — ты просто ходил за ним, пока он оскорблял тебя и пытался отвязаться.

— У нас ещё всё впереди, — смутившись, проговорил второй.

— Это здорово, Карамацу, — только сказал Осомацу. Все в удивлении вылупились на него. Даже сам Карамацу не ожидал такой реакции от старшего. Теперь братья не могли успокоиться, и вокруг повисла напряжённая атмосфера, однако на этот раз уже без видимой со стороны причины.

* * *

— Осомацу, ты не можешь всё время быть со своими братьями, — насмешливо прозвучал мягкий нежный голос, овладевая вниманием мальчика.

— Почему это? — недоумевал он, глядя в большие глаза девушки, сузившиеся в знак примирения.

— Когда-нибудь вы всё равно разойдётесь по разным местам. У каждого появится своя семья, свои друзья, своя работа, и вы будете видеться очень редко.

— Но мы же братья… Мы всегда вместе, как такое может произойти?

— Даже с самыми близкими братьями в один момент приходится прощаться.

Осомацу опустил нос и едва сдерживал слёзы. «Разве у нас будет как у всех? Мы ближе, чем остальные». Мальчик посмотрел на своих братьев, которые играли с другими детьми. На их лицах читалось неподдельное веселье, и никто не потрудился вспомнить, что среди них не хватает одного.

«Не так важно, если я совру. Ведь мы должны всегда быть вместе. А другие не нужны нам».

Скоро Тотти надоело сидеть в коридоре вместе с братом, и он, оставив ему наставление следить, нет ли поблизости Осомацу, остался в классе. Его нахождение среди учащихся не вызывало особенного дискомфорта — младшие по праву были признаны самыми безобидными. Однако неважно где — на крыше, в коридоре или в классе, — Тодомацу было скучно. От скуки он то и дело обновлял ленту в твиттере, но ничего нового там не появлялось, просматривал какие-то неинтересные новости и тупо пролистывал фотографии в инстаграме. Но его спокойствие было прервано, когда кто-то поставил перед ним коробочку с соком из автоматов. Тотти нахмурился и поднял глаза. Рядом с его партой стоял какой-то незнакомый парень с полуулыбкой на лице. Тотти нахмурился ещё больше.

— Ты кто?

— Я Ацуши, второгодка, — представился парень. На лице Тотти явно читалось «и что?», поэтому он сам решил продолжить: — Ты ведь Тодомацу, да?

— Допустим.

— Сразу скажу: ты не похож на своих братьев, и поэтому заинтересовал меня.

Выражение «и что?» всё же не ушло с лица младшего Мацуно. Он отложил телефон и повернулся лицом к собеседнику.

— А что, по-твоему, значит быть одним из братьев Мацуно? Ходить и бить всех, кто попадётся на пути? — загорелся Тотти.

— А вы выглядите не так? — заметил Ацуши. — Я наблюдал за вами с прошлого года. Вы вызвали такой ажиотаж! Повсюду только «братья Мацуно»: «ты слышал о братьях Мацуно?», «а ты знал, что братья Мацуно сделали?», «я такое услышал о братьях Мацуно!». Такая реакция не могла быть вызвана случайно. И я говорю не обо всех этих сплетниках. — Он с уверенным видом упёрся в парту двумя руками. — Разве не вы сами добились такой реакции?

— Это недостаточно очевидно? — Тотти изогнул бровь. — Понятное дело, если мы устраиваем разборки за право, скажем, владеть крышей, то мы хотим донести до учеников, что никто не может приходить туда, кроме нас. Но, конечно, нам нужна не только крыша.

— Вы сами создали тот страх, который люди чувствуют при виде вас, — заявил Ацуши, снизив тон.

— Ты идиот? — Мацуно нахмурился. — Ну да, своими действиями мы…

— Нет, не действиями. Словами.

Тодомацу внимательно посмотрел в глаза собеседника. В них он увидел полную уверенность в своих наблюдениях, будто их владелец открыл вселенскую тайну, будто обладает никому не известным знанием и неимоверно гордится этим. И не было в этих глазах ни капли страха или сомнений, Ацуши не собирался отступать, пока не добьётся своего. Переубеждать его — только время тратить, так что стоит сразу запугать.

— Лучше не подходи ко мне больше, пока братья не узнали, — сказал Тотти, отвернувшись.

— Разве не вы сами распустили слухи? — не сдавался приставучий парень. — Вам же так выгоднее всего: все боятся, никто и пальцем вас тронуть не осмелится. Нужно только один раз показать, что будет, если поступить неправильно — и всё. Почему-то даже учителя пляшут под вашу дудку. Скажи мне, что есть братья Мацуно на самом деле?

— Я могу сказать только, кто есть ты, — вскипел Тодомацу, не стерпев таких обвинений. — Ты просто жалкий сталкер, не способный создать что-то своё и из-за этого наживающийся на других. Думаешь, ты такой крутой, раз якобы раскусил братьев Мацуно? Это ничего не стоит, как и все твои действия. Что собираешься делать, если окажется прав? Попробуешь избавиться от нас? Думаешь, мы позволим? Тебе?

— Я пришёл говорить не о себе, — заявил Ацуши, выпрямившись. — Ты другой, Тодомацу.

— Опять ты несёшь этот бред… — Тотти тяжело вздохнул и ткнул пальцем в грудь собеседника. — Ещё раз говорю: уходи, пока братья не пришли. Может, ты не понимаешь, чем это грозит? Совсем тупой? Говоришь, что наблюдал, а сам даже обстановку оценить не можешь.

— Я не вижу здесь ни одного настоящего Мацуно, — будто проигнорировав, продолжал Ацуши. — Я вижу только Тодомацу, которому совершенно не интересно устрашение всей школы. Тодомацу, у которого нет иного выхода, кроме как следовать за старшими братьями. Тодомацу, который на самом деле хочет жить обычной жизнью, ходить на свидания, гулять с дру… Ай!

Младший Мацуно окончательно выдохся от разговора и решил закончить всё самым быстрым методом: поднялся и со всей силы наступил собеседнику на ногу.

— Последний раз: свали отсюда, или тебе придётся познакомиться и с Джушимацу, — в самое лицо парня прошипел Тотти.

Ацуши тут же вспомнил все слухи о пятом Мацуно — о том, что он псих без здравых мыслей, что его постоянно приходится сдерживать, чтобы он не угробил противника, и что никто, даже сами братья, не знает о его настоящих способностях. Но, конечно, это не единственная причина, по которой второгодке резко захотелось глотнуть свежего воздуха. Знакомство прошло совсем не так, как он планировал, и теперь он выглядел глупо. К тому же, хотя это и было вполне ожидаемо, но Ацуши смутился вниманием одноклассников Тотти больше, чем думал. «Ничего, — успокаивал он себя, — у меня ещё есть время заставить его услышать мои слова».

— Что ж, ты прав, мне пора, — сделав спокойный вид, согласился Ацуши, — до встречи.

— Самоубийца, — прошептал Тотти, снова взяв в руки телефон. «Только бы братья не узнали», — страшился он и оглядывался. Скорее всего, снова появятся слухи, но об этом уже поздно думать. А на столе только остался яблочный сок из автомата, и Тотти ничего не оставалось, кроме как всё же выпить его.

* * *

— Эй, Ичимацу, — позвал Осомацу во время очередной обеденной перемены, показывая вниз, на мусорные баки, — смотри.

Четвёртый Мацуно, неспешно принимавший пищу, отложил бенто и подошёл к брату. У баков ходили и обнюхивали всё подряд несколько котов явно в поисках еды. У бедного Ичимацу защемило сердце: он не мог смотреть на такую жалостливую картину, поэтому решил помочь беззащитным животным.

— Я спущусь, — предупредил он, взял бенто и ушёл.

Как хорошо, что сегодня мама положила рыбу. Зверьки были рады подошедшему кормильцу и тут же окружили его, как только почувствовали вкусный запах. Наблюдая за невероятно умилительным действом, Ичимацу не смог сдержать улыбку. Он не пожалел ни единого кусочка и отдал всё котам. В благодарность те позволили себя погладить и сами тёрлись о ноги кормильца, тихо мурлыкая. Сложно сказать, кто кому был признателен больше: коты за угощение или Ичимацу за своеобразную ласку.

Он положил на землю всю коробочку с остатками риса, от которого маленькие зверьки отказались, и продолжал гладить их, пока не услышал звук затвора. Ичимацу тут же точно холодной водой окатило. Мацуно резко развернулся и увидел приоткрытую дверь в школу, которую сам же забыл закрыть. Оттуда послышались шаги, на звук которых сразу ринулся парень. Ему не составило труда догнать девушку, которая надеялась спрятаться под лестницей, но оказалась слишком заметной.

— Эй! Это ты сделала? — грозно зашипел Ичимацу, грубо взяв её за запястье.

— Отпусти! Мне больно! — застонала она, вырываясь. Тут парень заметил, что девушка с силой прижимает к груди свой мобильный, и попытался выхватить его, но она убрала руку за спину.

— Удаляй фото, и я тебя не трону! — заявил Мацуно, отпустив её.

— С какой стати! — начала наступление сама девушка, введя Ичимацу в ступор. Применять силу он не хотел, а сказать больше ничего не мог, поэтому снова сделал попытку забрать телефон, но не вышло. Может, сказать братьям? Тогда они будут считать его не способным справиться с такой мелочью и, возможно, перестанут ему доверять. Да и вообще, кто знает, на что пойдёт Осомацу…

— Если не хочешь связываться с братьями Мацуно, то удаляй, — пригрозил Ичимацу, надеясь, что она просто не узнала его и что это хоть немного её испугает.

— Ещё чего! — фыркнула девушка.

— Слов не понимаешь?! — рявкнул Ичимацу, сделав шаг вперёд. Девушка и бровью не повела.

— Одно движение — и я отошлю его своим одноклассникам! — стала угрожать она. Ичимацу снова отступил. Он растерялся и не знал, что нужно делать. Просить дальше слишком унизительно для него, забирать телефон силой — аморально, а оставить всё как есть — опасно. Парень молчал, и это воодушевило девушку, поэтому она улыбнулась и начала говорить: — Давай знакомиться! Ты ведь Ичимацу, да? Я тебя по осанке узнала. Я, кстати, третьегодка, зови меня Хашимото. Если не хочешь, чтобы кто-то увидел фото, будешь делать, что я скажу!

Ичимацу то и дело открывал и закрывал рот, не находя сил проронить хоть слово. То есть как — один из братьев Мацуно будет на побегушках у какой-то странной девушки? Что может быть унизительнее? Стоит ли оно того? Что будет хуже: потерять лицо перед своей школой или… Что вообще она собирается делать? Ичимацу не знал ответа ни на один из вопросов, поэтому продолжал молчать. Может, он должен спросить у Чоромацу? А он не расскажет Осомацу?

— Думаешь, почему я не боюсь тебя, да? — продолжила Хашимото. — Не верю я ни тебе, ни твоим братьям. Разве парни, о которых ходят такие слухи, могут кормить котиков своими бенто? А братья твои и вовсе не похожи на заядлых драчунов, ну, почти все. Со всей этой аурой вокруг вас и вашей фамилии никто не осмеливался проверить, правда ли хоть один из слухов имеет основания. Поэтому с этим, — она показала телефон, но у Ичимацу уже не было сил, чтобы попытаться его отобрать, — я возьму на себя такую ответственность. Дай мне свой номер.

Парень в растерянности достал мобильный и отдал его Хашимото.

— Только семь контактов? Родители и братья? — рассмеялась она.

— Отдай, — смутился Ичимацу, выхватив свой телефон из её рук.

— Я напишу. До встречи! Точно, ещё выброси, пожалуйста, мусор. Я оставила его у двери, когда убегала.

Помахав рукой, Хашимото поспешно удалилась в класс, оставляя Ичимацу одного. Он стоял, как статуя, тупо смотря на скрытую в тени стену под лестницей, и думал, как же он мог так проколоться.

Что скажут братья, когда узнают? Что скажет Осомацу? Как он посмотрит ему в глаза?

Наконец Джушимацу решился познакомиться с девушкой. Просто у неё не было выбора: Мацуно молча караулил её у класса и вызывался помочь каждый раз, когда она, будучи старостой, бегала по поручениям. В другой ситуации он выглядел бы жутко, но добродушная первогодка не видела в этом ничего подозрительного. Сам Джушимацу не имел сил завести разговор и узнал имя Хомуры по её же инициативе. Несмотря на то что парень практически всегда молчал, им удалось сдружиться, и девушке представилась редкая возможность увидеть его нечеловеческие кривлянья, которые ранее он показывал только братьям. Иногда Хомуре приходилось оставаться после уроков по каким-либо поручениям, и тогда Джушимацу предлагал свою помощь, даже если не знал, как помочь. В таких случаях Тотти оставался тоже и прикрывал брата перед остальными. Точнее, перед Осомацу — только его реакции боялись младшие. И от скуки Тодомацу пытался занять себя, названивая братьям. Безопаснее всего было жаловаться на свою нелёгкую судьбу Ичимацу — он точно не проговорится.

— Алло, — услышал младший Мацуно на другом конце линии.

— Представь себе, только не говори Осомацу, я сижу в школе, с Джушимацу, а он, подумай, блин, с девушкой! — выпалил он в сердцах. — Ну не предатель ли? Ужас просто!

— Да… и правда… — вяло согласился Ичимацу. Он оглянулся, не вышла ли его спутница Хашимото из очередного магазина, в котором совершенно точно нет того, что она ищет. Никто также и не знал, что именно она ищет и есть ли такое вообще. Но сейчас у неё есть фото, из-за которого Ичимацу вынужден таскать её школьную сумку и говорить, что она выглядит прекрасно, когда выходит из примерочной.

— Представь, что скажет Осомацу, если узнает! — продолжал Тодомацу. — И уйти я не могу, потому что наплёл ему, что мы с Джушимацу гуляем, и если придём в разное время, он сразу всё поймёт. Может, придёшь сюда? Мне та-ак скучно, я больше не вынесу одиночества! Они делают что-то в классе, а я тут один в коридоре. Ну, придёшь?

— Извини… я тут немного занят, — увиливал Ичимацу, не зная, как отмазаться. Вдруг он услышал голос Хашимото, которая звала его дальше, и запаниковал. — Мне пора, держись там.

— Чего? — Тотти услышал гудки. — И какие у него могут быть дела? Бли-ин, все такие странные в последнее время…

Через несколько минут из класса вышел один Джушимацу с какими-то бумагами в руках и направился в учительскую. Тодомацу не стал спрашивать и подошёл к дверному проёму. Хомура тут же вопросительно посмотрела на него и извинилась за то, что задерживает их, однако была проигнорирована.

— Что ты думаешь о моём брате? — спросил он, пристально глядя ей в глаза.

— Джушимацу… очень весёлый и добрый… — замешкалась девушка, смутившись, — я благодарна ему за помощь, и, думаю, он хороший…

— Ты и правда его не боишься?

— Джушимацу не такой, как о нём говорят, — твёрдо сказала Хомура. Её милое личико в момент стало серьёзным, и она даже немного нахмурилась.

— Кто бы мог подумать, что именно Джушимацу… — вздохнул Тотти и расслабился. Он перестал сомневаться в ней и относиться враждебно только из-за этой фразы — уж он-то может отличить лицемерие от настоящих эмоций. — Слушай. Если хочешь общаться с ним, не верь слухам. Если же хочешь оставаться в стороне, придумай собственные. Тебе легко поверят — все видели, как вы общались.

— Ни за что, — заявила девушка.

Тотти еле заметно улыбнулся и развернулся, чтобы уйти. Он спустился на первый этаж, желая выйти, чтобы подышать свежим воздухом. Школа была совсем пустая, и Тодомацу вовсе не ждал встретить кого-нибудь, однако судьба решила иначе.

— Какая встреча! — Ацуши поднялся с лавочки и вскинул руки.

— Один шаг — и я зову Джушимацу! — сразу предупредил Тотти, отстраняясь.

— И будешь бить меня?

— Его одного вполне хватит.

— Тогда почему ты сам не можешь? Не любишь драться?

— Бли-ин, вижу тебя второй раз, а ты уже так надоел! — пожаловался Тотти и направился к выходу. Ацуши, конечно же, последовал за ним. У него ещё был бесконечный запас каверзных вопросов, чтобы проверить идеологию Мацуно на прочность, и он обязательно должен растоптать братьев в диалоге один на один. — Что ты вообще тут забыл?

— Значит, я тебя заинтересовал? — подхватил Ацуши, сравнявшись с Тотти. Тот злобно взглянул на преследователя, и этого взгляда хватило, чтобы он немного остыл. — Дежурил, задержался.

— Ага, как же, — усмехнулся Мацуно, — да ты точно кого-то караулил — сидел на лавке и смотрел в одну точку.

— Думаешь, тебя? — предположил Ацуши, за что получил тяжёлый толчок в плечо.

— Откуда я знаю? — разозлился Тотти. — Ты так на маньяка похож, всё может быть.

Тут они наконец подошли к мусорным бакам, и Тодомацу закурил.

— И зачем ты куришь? — сразу спросил Ацуши. — Тебя братья заставили? Хочешь быть похожим на них?

— Не твоё дело.

Ацуши помолчал немного, затем выхватил из рук собеседника сигарету, затушил её о бак и выбросил.

— Эй! Какого чёрта! — завопил Тодомацу, взяв его за ворот рубашки. Это не выглядело слишком уж угрожающе, так как наблюдалась заметная разница в росте, и Мацуно был почти наголову ниже Ацуши.

— Будешь меня бить? — спросил он, ухмыльнувшись.

— Верни мне сигарету!

— Я не полезу в бак.

— Ты купишь мне новую пачку!

— Целую пачку?

— За моральный ущерб!

— Только отпусти меня сначала.

Тодомацу отстранился и снова достал пачку, отвернувшись. Благодаря, опять же, своему росту Ацуши не составило труда забрать и её. Он вскинул руку вверх, так что Тотти не мог дотянуться до своей пачки, как ни старался.

— Верни, я сказал! — тут же потребовал Тодомацу.

— Курение вредит здоровью, — поучительным тоном сказал Ацуши, чем ещё сильнее разозлил собеседника.

— Я позову Джушимацу!

— Только угрожать и можешь, — заключил парень, приняв более серьёзный вид. Тотти насторожился. — Я не ошибся, посчитав тебя самым миролюбивым Мацуно. Любой другой из твоих братьев давно побил бы меня.

— Говоришь, будто проверял, — огрызнулся Тодомацу.

— Хочешь сказать, все Мацуно не способны постоять за себя силой? — снова подхватил Ацуши. Тотти молчал. Он понял, что не может тягаться с этим странным парнем, а увиливать от вопросов и дальше не оставалось сил. Пусть продолжает думать так, но когда-нибудь братья увидят его, и по одному лишь слову младшего против него они и живого места на нём не оставят. Так было со всеми обидчиками, которых Мацуно когда-либо встречали. Тотти плюнул, развернулся и стал уходить. Ацуши понял, что наконец задел его, и убрал пачку сигарет в карман. — Тодомацу, ради тебя я готов связаться с твоими братьями.

Он остановился и медленно развернулся.

— Ты сам себя слышал? — нахмурившись, поморщился Тотти.

— Ты не один из пугающих братьев Мацуно, — продолжал Ацуши настойчиво, — ты — Тодомацу, первогодка старшей школы * * *

, и у тебя есть пять братьев. Ты не должен быть похожим на них или делать то же, что и они, если не хочешь. Ты можешь сам выбирать, как поступать, не полагаясь на братьев. Ты не они.

Тодомацу ещё немного посмотрел на него, засунул руки в карманы и принял обычный надменный вид. Ацуши ждал, что же он скажет, боясь даже двинуться. В конце концов, шаркнув ботинком об землю, Мацуно хмыкнул и удалился.

* * *

Маленькие братья всегда вызывали умиление у взрослых. Все такие разные, но до чего дружные! Эти самые взрослые часто шутили про то, что им и друзья-то не нужны, вон их как много, вполне могут дружить только друг с другом. Какое-то время так и было, пока старшие не пошли в младшую школу. Тогда Осомацу и Карамацу стали звать играть своих одноклассников, однако и младшие также присоединялись. Большой компанией было веселее и интереснее. С годами выделялись те друзья, кто больше общался с кем-то одним из братьев. Именно тогда Осомацу впервые почувствовал, что младшие братья могут обойтись и без него.

Он не мог вынести, когда они играли с кем-то другим. Он не выносил появление кого-то нового в компании и попросту выживал его. Он не мог выслушивать рассказы братьев об их друзьях. Он не мог смириться с их самостоятельностью. Он не мог принять тот факт, что братья не останутся вместе всегда. В голове Осомацу то и дело всплывала сильно въевшаяся в память фраза: «Даже с самыми близкими братьями в один момент приходится прощаться». Этого просто не может произойти. Осомацу не должен дать этому случиться. «Братья на то и братья, чтобы всё время быть вместе», думал он. Долгое время из головы старшего не выходил вопрос: как же сделать так, чтобы младшие нуждались друг в друге? И вскоре он понял.

Ключ ко всему — лишние люди. Посторонние «друзья» только отнимают время и отдаляют братьев. Если избавиться от них, то они определённо снова станут ближе всех на свете. Тогда Осомацу научился врать и притворяться. Он быстро придумал слухи и рассорил всех лишних, а затем сказал про них гадости братьям. Ещё сделал сожалеющий вид, будто совсем не ожидал такого от этих парней. Однако ничего пока не препятствовало новым знакомствам. С этим Осомацу тоже разбирался шустро: говорил братьям, что парень, который играл с ними сегодня, кинул в него камень или обозвал, пока остальные не слышали. Иногда он прибегал к крайним мерам и инсценировал драки. В конце концов за него братья стали собираться и всей оравой нападать на группу других мальчиков, которые, якобы, смеялись над ними. Вскоре Осомацу больше не приходилось сильно ухищряться: в младшей школе, куда уже ходили все Мацуно, знали: свяжешься с ними — тебе же хуже. Тогда к ним приставали только смельчаки, считавшие, что это есть повод для насмешек, и в итоге всё кончалось дракой.

За долгие годы Мацуно изловчились драться, научились выдерживать насмешки, а главное узнали, что весь мир настроен к ним враждебно и не бывает друзей помимо братьев. Осомацу ликовал. Теперь ему стоило сказать лишь одно слово, чтобы у пугающих братьев появился новый враг. В другой ситуации такой расклад привёл бы к чему-то более худшему. Но Осомацу возложил на себя огромную ответственность и не покладая рук заботился о братьях. Он научился ясно видеть, в чём они нуждались в определённый момент, о чём думали, почему у них было то или иное настроение и что ему стоит говорить. Он знал, как их можно убедить, о чём нужно упомянуть, на что надавить, не вызывая негативного к себе отношения. По крайней мере, поначалу братья верили в то, что Осомацу говорил. И только совсем недавно они начали понимать, что просто попали в руки одержимого братскими чувствами парня, готового на всё, лишь бы оставаться с ними. Настроить Мацуно против всех — это лишь метод, используя который старший сохранял единство и целостность с младшими.

И у Осомацу точно не хватит сил понять, как сильно на самом деле навредил своим любимым братьям, стараясь изо всех сил.

Вскоре Карамацу перестал приходить на крышу во время обеденных перемен и обедал с Чибитой. Или хотя бы пытался уговорить его пообедать вместе, а если не получалось, шёл к братьям. Все младшие посчитали это дерзким по отношению к Осомацу, а он сам стал ещё более молчаливым, чем был. Мало того, что Карамацу не приходил, так ещё и вся школа уже знала об этом, включая старшего брата. Слухи также ходили и про Джушимацу с Хомурой, но дома они не обсуждались, поэтому младшие могли только догадываться, знает ли Осомацу. Грозная аура братьев Мацуно постепенно начала исчезать. Всё больше учеников сходились на том, что большинство слухов — полный бред, однако не предпринимали никаких действий и только трепали языком. А Мацуно уже не казались такими же дружными, как раньше.

— Не садись со мной, идиот, — снова злился Чибита, когда Карамацу стал двигать свою парту к его, чтобы пообедать вместе.

— Не говори так, — улыбнулся Мацуно, привыкший к такому отношению. Несмотря на то что Чибита постоянно ругался, он редко делал что-либо ещё, отчасти оттого что не мог. — Как вкусно выглядит! — воскликнул Карамацу, увидев бенто Чибиты. — Это твоя мама сделала?

— Вообще-то я сам, — гордо ответил парень, вскинув голову.

— Ты сам готовишь? — удивился Карамацу. Его восхищённый вид очень льстил Чибите, и он не мог скрыть радости от комплиментов, поэтому продолжал рассказывать о себе вещи, которые могут показаться интересными.

— Да. Отец научил меня. По правде говоря, у нас дома своя лавочка. Отец хочет сделать из неё современное кафе, но я думаю, что это глупо, ведь будет лучше, если мы оставим традиционный стиль. — Он взял палочки и съел немного риса, прежде чем продолжил. — После школы я пойду работать к отцу. Он хочет, чтобы я учился дальше. Но какая разница, пойду я работать туда с высшим образованием или без?

Карамацу не ожидал такого откровения, но даже ему было понятно, что Чибите просто хотелось выговориться. У грубого и маленького во всех отношениях парня всё ещё не было друзей ни в школе, ни за её пределами. Однако благодаря Карамацу исчезли и обидчики, не дававшие ему покоя. С ними Мацуно был необычно жесток, а с Чибитой крайне ласков. Карамацу быстро понял, что они похожи по характеру и стремлениям. Парень продолжал восхищаться Чибитой, потому что тот мог позволить себе говорить и делать, что считает нужным. Впервые один из Мацуно стал смотреть на кого-то кроме братьев.

— Слушай, Чибита, — начал Карамацу, отложив палочки. Его лицо сразу стало серьёзным. — Возьми меня к себе на работу после школы.

Чибита оторвался от еды и, сдвинув брови, взглянул на соседа.

— Понимаешь… — стал объяснять тот, — Осомацу хочет, чтобы мы вместе пошли работать сам не знаю куда. Но мы с братьями считаем, что для него будет лучше, если он поступит куда-нибудь. Даже если не сейчас, а через год, вместе с Чоромацу и Ичимацу. Потому что он умный, пусть оценки и не говорят об этом. Умный, в отличие от меня. Я чувствую, что только потяну его назад, если он останется рядом со мной. Ведь Осомацу может поступить, а я — нет. Не знаю, как я вообще сдаю экзамены. Уверен, именно с его помощью. Но я не хочу зависеть от братьев. Получается, мне только одна дорога… Поэтому, Чибита, я хочу помогать тебе. Я согласен на любую, даже самую тяжёлую или грязную работу. Что скажешь — то сделаю. Я только это и могу.

Чибита ещё немного поглядел на Карамацу и вздохнул. Всё-таки этот парень такой простой.

— Я спрошу у отца.

Мацуно просиял и вскочил. Все присутствующие обернулись на него и странно оглядели. Заметив, что отвлёк людей, Карамацу опустился.

— Спасибо большое!

— Но ни на что не надейся, идиот. Не всё так просто, — Чибита решил не обнадёживать его, но было уже поздно: Карамацу был вне себя от радости. — Вообще, почему ты здесь? Разве тебя братья на крыше не ждут?

— Наверное… — замялся Мацуно. — Но я же могу сам решить, где мне обедать.

— Знаешь, я всё хотел спросить, — начал Чибита, нахмурившись. — Почему учителя закрывают глаза на то, что вы присвоили крышу?

— Это долгая история… Всё устроил Осомацу.

Чибита подумал, что это совершенно не удивительно и он мог и сам догадаться.

— Сначала мы с братьями, когда я и Осомацу поступили сюда, силой выгнали всех с крыши. Какое-то время нас никто не трогал, но потом… один… учитель решил взять это на себя и пытался найти способ прогнать нас. Осомацу удалось всё исправить, и…

— А конкретнее?

— Да… Кажется, сначала учитель пригласил учеников на крышу, сказал, чтобы они не боялись ходить туда. Но Осомацу и я, видимо, слишком пугали их, поэтому мало кто осмелился. Ещё учитель запретил посторонним заходить на территорию школы, поэтому младшие братья не могли нам помочь. Тогда Осомацу сказал мне не приходить на крышу и ничего пока не делать. Я послушался. Через какое-то время брат позвал меня учительскую, чтобы переговорить с учителем. Я пошёл, но не знал, что будет. Мы спустились во двор втроём, и там я увидел Чоромацу, который тогда учился в средней школе. Они некоторое время разговаривали. В тот момент я увидел, какой Чоромацу удивительный и что он прекрасный переговорщик. Даже мне стало понятно, что братья поставили учителя в ужасное положение. Помню, он грозился, что не примет Чоромацу в следующем году, но ты, наверное, и сам знаешь, какой у него высокий балл. В общем, у учителя не осталось выбора. Он добился, чтобы крышу закрыли, якобы, ограждения старые, находиться там небезопасно, поэтому их убрали. Сам он дал ключ Осомацу, и крыша стала нашей.

Во время рассказа Чибита пытался припомнить, чему из озвученного он был свидетелем, но мало что вспомнил. Теперь парень по-настоящему понял, кого на самом деле стоило бояться всё это время. В голове Чибиты вдруг всплыл момент, когда он грубо отозвался Осомацу в день их первой встречи в школе.

— Твой брат такой жуткий… — заметил он, вздохнув.

— Наверное… — согласился Карамацу. Его лицо стало мягче, и он продолжил: — Но он очень любит нас и делает всё для нашего блага. Может, ему не так важны другие люди, и поэтому кажется, что Осомацу совсем… бессердечный. Просто никто, кроме нас, не видит его так… близко и… часто. — Карамацу трудно было подобрать слова. — Он совсем другой.

— Думаю, это имеет смысл, — заключил Чибита.

— Хочешь как-нибудь сходить на крышу? — предложил Мацуно, не вкладывая особых эмоций в слова.

— Зачем это? — воскликнул Чибита, вздрогнув.

— Не знаю… Думал, тебе может быть интересно, ведь ты, наверное, не был там.

— С твоим братом? Разве он не ходит туда постоянно?

— Он же не кусается, — усмехнулся Карамацу.

— Сам же сказал, он только братьев не трогает, идиот.

— Ты же со мной пойдёшь. К тому же, я бы хотел как-то отблагодарить тебя и… извиниться за то, что сделал.

— Извинения мне твои не нужны, а благодарить меня не за что, — гордо отрезал Чибита. Карамацу опустил голову, явно расстроившись. Заметив это, парень немного смягчился. — Но я не привык отказывать на приглашения, и если это хоть немного успокоит тебя, то я согласен.

* * *

— Чего не ешь? — возмутилась Хашимото. — Не любишь сладкое?

— Да… нет… — замешкался Ичимацу, прекратив осматриваться. Несмотря на то что он надел медицинскую маску, всё равно боялся, что кто-то из знакомых или из школы может узнать его. — Зачем ты заказала? У меня нет денег.

— Я сама заплачу, — уверила девушка, потягивая коктейль из трубочки. Ичимацу странно взглянул на неё — когда такое было, чтобы Хашимото платила сама? — и сильнее вжался в диванчик. И почему она только выбрала место у окна?

— Эй, Ичимацу, — позвала Хашимото, — смотри, что я купила.

Она достала из пакета кошачьи уши, надела их и начала строить милые лица, сжала руки в кулачки и изобразила кошку.

— Ну как? Мне идёт?

— Зачем они тебе? — усталым голосом спросил Ичимацу.

— Какая разница? — снова возмутилась она. — Скажи: мило или нет.

— Откуда я знаю… — Мацуно отвернулся и стал смотреть в окно.

— Ты дурак, Ичимацу, — заключила девушка и достала смартфон. — Давай сделаем фото!

Парень вздрогнул и вжался ещё сильнее.

— Чего?! Чтобы у тебя ещё больше компромата на меня стало?

— Я никому не покажу! — пообещала Хашимото, включила фронтальную камеру и развернулась. — Посмотри сюда!

Ичимацу вскрикнул, подскочил, ударился об стол, чуть не уронив своё пирожное, увидел себя на экране, резко залез под стол, увидел голые ноги Хашимото, смутился, подумал, что это неприлично, стал вылезать, ударился головой, всё же вылез, снова увидел себя на экране и бросился на диван.

— Что ж ты за человек-то такой… — с досадой проговорила девушка, просматривая несколько смазанных фото. — Вставай уже, я выключила всё.

Ичимацу медленно выглянул из-за стола, увидел, что Хашимото снова пьёт свой напиток, и сел. Нужно было есть пирожное — всё-таки угостили, — но парень боялся даже попробовать — до того оно казалось сладким. Столько всяких разноцветных, но съедобный украшений на нём было, столько вдохновения в него вложили на кухне, и для чего? Ичимацу взял ложку, но не решил, откуда лучше начать есть, поэтому снова положил её на блюдечко.

— Съешь ты, — отчаялся он, отодвинув угощение. Хашимото не обратила на него внимание, только смотрела в окно.

— Знаешь, Ичимацу, — вдруг начала она, — я уже в третьем классе. В следующем году выпуск, а я хочу только… Я пока никому не говорила, но тебе, думаю, можно. — Девушка посмотрела прямо в глаза Ичимацу. — Я хочу стать айдолом. И я понимаю, что все они начинали с низов, все старались как могли, много занимались, тренировались. Я и не хочу заполучить всё и сразу. Мне тоже хочется много работать и именно завоевать любовь людей. Конечно же, у всех айдолов есть свой стиль. Я долго думала об этом, перебрала кучу вариантов, но благодаря тебе решила. Ты же любишь котов, верно? И ты будешь моим фанатом, если я возьму стиль девушки-кошки?

— Я не особо увлекаюсь айдолами, — ответил Ичимацу, отведя глаза. Само собой, он совсем не увлекался ничем похожим, но сказал так, чтобы не показаться грубым.

— Но ты же будешь ходить на мои концерты?

— Если пригласишь.

— Специально для Ичимацу Мацуно объявляю бесплатный вход на все мои концерты до конца жизни! — торжественно проговорила Хашимото, подняв указательный палец вверх. — Но взамен ты откроешь мне безлимитный доступ на крышу.

— Чего?! — тут же воскликнул Ичимацу, уже не ожидавший никаких нападок с её стороны.

— То самое! — отвечала девушка. — Я хочу попасть на крышу в кои-то веки. Мне удалось побывать там только в первые дни учёбы два года назад. Я даже не помню, как она выглядит. Но с тобой я же могу пойти, не боясь твоих братьев, да?

— Это ещё хуже того фото! — спохватился Мацуно, очень пекущийся за свою репутацию. — Если тебя кто-то увидит — а это точно случится, — то уже не так важно, узнает ли кто-нибудь о том случае — всё равно опозорюсь.

— Почему это так важно? — нахмурившись, спросила Хашимото. — Ну завёл ты друга, ну покормил котов, ну и что?

— Друга? — переспросил Ичимацу. — Не то чтобы это касалось только меня… Я же один из Мацуно, и всё, что делаю я, определяет и моих братьев. Поэтому мне стоит… больше думать о том, как меня видят другие.

— Но ты же не обязан поступать так, — уверяла девушка. — Я не вижу в тебе Мацуно, только Ичимацу, который кормил котов своим бенто у мусорных баков. Разве те самые страшные Мацуно кормят котиков? Я столько о вас слышала, что жутко было в одном городе с вами находиться. Вы же всё врёте, всё неправда — даже вы сами. И зачем это?

— Так… хочет Осомацу, — вяло ответил Ичимацу. — Я тоже… думаю, что так для нас лучше. Мы можем не заботиться об отношениях с другими людьми, не смущаться или оказываться в неприятных ситуациях. Я… не очень хорош в этом…

— Ты что, стесняешься? — усмехнулась Хашимото.

— Нет! — Ичимацу подскочил. — Я просто… не умею заводить друзей. Вокруг меня всегда были братья, а с ними я дружу по определению — у меня просто выбора нет, мы же всё время вместе. Но даже если мне неудобно, то, может, для остальных будет лучше, если всё останется на местах. Поэтому когда Осомацу предложил запугать других, я согласился, это же выгодно для меня.

— А выгодно ли? — заметила Хашимото. — Через год ты закончишь школу и будешь предоставлен себе — а социальных навыков никаких. Для твоего же блага было этого не делать. Конечно, я бы поняла, если бы вы сделали это, потому что у вас не получилось. А ты вообще пробовал?

Ичимацу пытался вспомнить, было ли такое — только если в младшей школе, — но не нашёл, что ответить. Он никогда не думал, что должен решать свои проблемы, а не избегать их. Неужели Осомацу не понял, что на самом деле нужно брату? Или он добивался именно этого? Может ли быть, что он не только ожидал такого результата, но и делал всё необходимое для верного эффекта? Ичимацу спустил маску на подбородок и потёр лицо руками.

— Тогда в чём проблема? — не дождавшись ответа, продолжила девушка. — Я давно заметила и не говорила, потому что ты бы не стал меня слушаться. Но это так режет глаз, почему ты сам не увидел?

— Я… не знаю, — пробубнил Ичимацу. Он чувствовал, будто его отчитывают за поступок, который он не совершал. Раз его осуждают за это, значит, он в этом виноват. Хашимото поняла его настроение и смягчилась.

— Да ладно, успокойся. — Она помахала рукой. — Твоя жизнь на этом не закончена, ведь никогда не поздно начать. Ты же такой милый, люди сами тебя найдут.

Глаза Ичимацу бегали по разным предметам и не могли остановиться. Не то чтобы он чувствовал себя обманутым из-за Осомацу, как думала девушка, или подавленным из-за того, что от него так долго что-то скрывали. Нет, просто парень был слишком смущён, что оказался в глупой ситуации, так как совсем отвык попадать в них. Ужасные слухи о братьях позволяли ему не беспокоиться о таких мелочах, как неожиданный вопрос от одноклассника или ответ невпопад из-за неправильного понимания сказанного. Ичимацу пристыдили, и он потерялся. Теперь его совершенно не волновало, увидит ли случайный одноклассник его за одним столиком с Хашимото, расскажет ли она, что узнала его с другой стороны, или что-то ещё. Сейчас парень только лишь хотел выяснить, кто он есть без своих братьев и есть ли этот самый Ичимацу, о котором говорит девушка, пока она тихо возмущалась из-за проигнорированного комплимента.

* * *

На одной из перемен Тотти вышел из кабинки туалета и сразу встретился лицом к лицу с глупо улыбающимся Ацуши. Никого вокруг не было.

— Какая встреча, — будто бы удивился он.

«Точно караулил», — подумал Тодомацу и сделал шаг назад, в кабинку, закрывая за собой дверь. Он постоял так некоторое время, услышал шаги и напоследок, перед тем как выйти, заглянул в щель внизу дверцы — никого. Но только младшему Мацуно стоило ступить за порог туалета, как надоедливый парень снова преградил ему путь.

— А ты не подглядывал там за мной? — нахмурившись, спросил Тодомацу, явно желавший поскорее отделаться от него.

— С чего бы мне это делать? — ухмыльнулся Ацуши. Тотти поднял на него глаза, ожидая, что парень поймёт, как же ему сейчас хочется опробовать возможность каждого из слухов на нём.

— Ты ещё спрашиваешь? — возмутился Мацуно. — Знаешь, когда за тобой следят, это немножко жутко.

— Просто совпадение, — оправдался Ацуши, вскинув руки. Тодомацу ещё раз покосился на него, но снова решил оставить это на потом.

— Отойди, мне в класс нужно, — потребовал он. Ацуши сделал шаг в сторону, подождал, пока Тотти пройдёт, и пошёл за ним. Тодомацу вздохнул.

Не успели они пройти и один кабинет, как в другом конце коридора показались пять вполне знакомых силуэтов. Мацуно во всей красе, во главе с Осомацу, с привычными устрашающими лицами, в высокомерной позе и с надвинутыми на самые глаза бровями наступали, словно вражеский полк. Из соседних кабинетов показались заинтересованные ученики, преимущественно из первых классов, желающие своими глазами увидеть, что не просто так всё это время ходили в школу в страхе. Братья сейчас и правда выглядели так, как о них думали, и этот вид мог бы послужить прекрасным ответом на вопрос: «Что значит быть одним из Мацуно?», на который так долго искали все более-менее близкие им люди, знавшие об их репутации. Тотти заметил, что почти наравне с Осомацу идёт Джушимацу с битой в руках (где он только её взял?), обычно державшийся в стороне — значит, он и рассказал остальным. Младший напрягся, думая, что им сказать. Ацуши едва дышал.

— Я же говорил, — вздохнул Тодомацу. Он почесал лоб и отошёл немного в сторону, однако в этот раз приставучий парень не последовал за ним, как обычно. Тем временем братья приближались слишком стремительно.

— Ты кто? — грубо обратился Осомацу к Ацуши, а затем взглянул на Тотти. — Джушимацу видел, что этот, — он кивнул в сторону незнакомца, — шёл за тобой. Он тебя доставал?

Ацуши молча смотрел в одну точку, боясь пошевелиться. Как же он был рад, что Тодомацу стоял спиной и не видел всего этого ужаса на его лице, иначе бы точно утратил к нему всякое уважение.

— Чего тебе нужно? — снова начал Осомацу, делая медленные шаги в его сторону. — Хотел познакомиться с нами? Так давай познакомимся!

«Всё. Конец», — думал Ацуши, когда старший Мацуно резко протянул руку к нему, явно собираясь схватить за воротник или сразу ударить. Время совсем застыло, как только он заметил движение и среди остальных братьев. От страха Ацуши не смог даже моргнуть, но, несмотря на раскрытые глаза, всё же не уследил за Тодомацу, который встал прямо перед ним и остановил брата.

— Стоять! — выкрикнул младший. Все его послушались. — Что вы тут устроили? У меня всё под контролем, просто прогуливался.

— А это тогда кто? — спросил Осомацу. Голос его звучал как-то подавленно, он прищурился.

— Просто мой… друг, — тихо выговорил Тотти.

Буквально все присутствующие вытаращили глаза. Конечно, это не Карамацу, который может так непредусмотрительно сказать о подобном Осомацу, не Джушимацу, которого не слишком волнует атмосфера в семье, и не социально неловкий Ичимацу, не способный справиться с малейшим смущением. Это Тотти — крайне осмотрительный стратег, нуждающийся в длительной подготовке, прежде чем делать что-то. Именно поэтому братья до сих пор не знали о существовании Ацуши, и даже Джушимацу, который находился ближе всех к нему, ни разу не видел этого парня. Просто в данном случае просчитался не он, а сам Ацуши, так бесцеремонно ходивший за ним повсюду.

— Чего глаза вылупили? — стал возмущаться Тодомацу. — Я сказал: здесь нет никакой опасности, угрозы или других проблем, можете расслабиться и идти по своим делам.

Все ждали реакции Осомацу. Он медленно отстранился, с ног до головы оглядел Ацуши, делая немое предупреждение, и удалился, пройдя между братьями, которые впоследствии отправились за ним. Только что старший упустил свой последний шанс снова сплотить младших и вернуть прежние времена. «Прости, Осомацу», — думал Тотти, глядя ему вслед, пока тот не скрылся.

— А ты хорошо держался, — повернувшись, похвалил Мацуно. — И впрямь, что ли, не боишься?

— Я слов на ветер не бросаю, — выговорил Ацуши, следя за собеседником одними глазами.

— Ладно, я пошёл, — попрощался Тотти, улыбнувшись. — Молодец.

Как только парень скрылся, Ацуши наконец немного расслабился, смог двигаться и вернулся в туалет. Закрывшись в кабинке, он скатился по стенке и стал беспорядочно тереть лицо руками. «Чуть в штаны не наложил, — думал он. — Один даже биту прихватил. И куда вдруг все учителя делись? Они и правда психи. Психи, психи, психи. Да что я сделал-то, блин? — Ацуши оторвал руки от лица и взглянул на них. — Хорошо держался, да?» В своей голове он прокручивал похвалу Тодомацу, удивляясь своей находчивости, если это можно так назвать. Стоять и ничего не говорить — тоже прекрасный выход. Хорошо хоть, что он не заметил. Ну теперь-то ему наконец удалось заполучить уважение Тодомацу?

* * *

— Ты уверен? Я чувствую себя лишним.

Чибита оглядел присутствующих и нахмурился: не то он ожидал увидеть в этом легендарном месте. Трудно сказать, какая из ситуаций более напряжённая: быть одному среди всех братьев Мацуно или, как сейчас, находиться на их территории в компании ещё нескольких незнакомых людей прямо перед Осомацу. Рядом со своими друзьями обедали радостная и совершенно не смущённая Хашимото, притихшая и съёжившаяся Хомура, а также глупо улыбающийся Ацуши, который не переставая шептался о чём-то с привычно раздражённым Тодомацу. Осомацу стоял вдалеке от всех, смотрел вниз, на мусорные баки, и тихо покуривал. На этот раз он никому не предложил присоединиться к нему и никто сам не решался подойти. Все братья чувствовали напряжение и в каком-то роде вину из-за Осомацу, кроме Чоромацу. Его совершенно не волновало происходящее вокруг, он давно съел бенто и просто просматривал записи в тетради. Всё было относительно спокойно, пока царила тишина, однако Хашимото решила всё же разбавить обстановку:

— О, ты же Чибита, да?

— Ну да, — скептически ответил парень.

— И правда, такой маленький! — рассмеялась она.

— За языком следи, девка! — заорал Чибита, пригрозив кулачком. Та только сильнее залилась смехом.

— И грубый, как сапожник!

— Огрести хочешь?! — взорвался парень и собрался было подойти к девушке, но был схвачен Карамацу за предплечье и уже не имел сил двинуться.

— Будешь бить девушку? — изогнув бровь, спросила Хашимото. Она совершенно его не боялась, потому что была осведомлена обо всех слухах о нём и имела возможность самостоятельно убедиться в их достоверности: Чибита слабый, как ребёнок, и грубый, как старый дед.

— Эй, Хашимото, помолчи, — шикнул Ацуши.

— А ты меня не затыкай! — рявкнула девушка. — Я имею право говорить, что мне хочется и где мне хочется!

— Ты бы хоть думала сначала, дура, — пробубнил Ацуши, не ожидая, что она услышит, но Хашимото тут же возмущённо воскликнула, вскочив.

Мацуно не решались даже двинуться, косясь на Осомацу, и не могли ничего сказать «гостям», потому что это означало бы пойти против братьев. Только Карамацу продолжал удерживать Чибиту, а Тотти всё тыкал в бок Ацуши, молча прося его прекратить. Ичимацу чувствовал себя хуже всех: именно его спутница устроила беспорядок, именно он привёл её на крышу, да ещё и по такой дурацкой причине, как неспособность отказать, и именно он, по сути, единственный, кто мог хотя бы немного усмирить её, не находит в себе сил сделать это. Оставался только Джушимацу, который молил всех богов, чтобы Хомура не вступала в спор, но не был услышан.

— Не ссорьтесь, пожалуйста! — подала голос Хомура. Все тут же замолкли и стали слушать её. У братьев появилось чувство, что сейчас что-то случится. — Подумайте, где вы находитесь. Мы и так… не должны быть здесь.

Осомацу вдруг затушил сигарету и кинул её вниз. Все обернулись на него и больше не двигались. Он прошёл мимо остальных не глядя и вышел. Четверо Мацуно опустили глаза. Они определённо были виноваты и чувствовали, что поступили неправильно. Только Чоромацу тяжело вздохнул, положил тетрадь и направился за Осомацу.

— Вы такие шумные, — только сказал он. — Осомацу же любит тишину.

* * *

Тем временем старший Мацуно уже выкуривал очередную сигарету у мусорных баков. Он тупо стоял и смотрел в одну точку, думая о братьях.

— Ещё одна? — вдруг появился Чоромацу, выйдя из школы. Осомацу только взглянул на него и снова отвернулся, затянувшись. — Когда ты вообще начал курить? И зачем?

Осомацу не хотел отвечать. Он и сам не знал ответа. Теперь Чоромацу спокойно стоял рядом с братом, даже не пытаясь укрыться от дыма, как обычно. Именно он был тем, кто знал, что случилось со старшим, и ему не нужно было даже слышать ответ на свой вопрос. Всё, что Чоромацу хотел узнать, это как Осомацу сам оправдывает себя. Однако сейчас он настолько отчаялся, что от правды сбежать уже не мог.

— А если мать узнает, что ты куришь? — выдержав паузу, продолжил Чоромацу.

— Пришёл мне лекции читать? — наконец заговорил Осомацу. — Я уже наслушался. Иди лучше к Карамацу — он тебя с радостью выслушает.

Это не то, что им нужно обсудить.

— Мы уже давно всё поняли, Осомацу.

Старший еле заметно дрогнул. Он выкинул практически полностью выкуренную сигарету и стал не глядя доставать новую. Чоромацу терпеливо ждал, пока он закончит, но зажечь никак не получалось — из-за ветра зажигалка то и дело гасла. Тогда младший взял её из рук старшего и сделал всё сам. Осомацу немного потряхивало.

— Тишина — всё, что мне нужно, — задумчиво начал Чоромацу. — Даже не так: я больше нуждался в отчуждённом спокойствии. Ты гарантировал мне его, и это работало. Мне всё ещё нравится то, как люди при упоминании одной нашей фамилии в страхе умолкают. Ни один здравомыслящий ученик этой школы ни за что не заговорит со мной — разве не прекрасно? В библиотеке рядом со мной всегда тишина, в классе никто не говорит, кроме учителя, никто не толкается в коридорах. Поэтому меня убедить было не так уж и трудно. Но с остальными сложнее.

Осомацу закинул голову и выдохнул дымом в небо.

— Всю эту браваду про то, что окружающие относятся к нам только враждебно, ты тогда придумал для Карамацу, ведь так? Мы же знаем, что для него братья важнее всего. Собственно, как и для тебя. Поэтому он только и делал, что дрался с теми, кого ты назвал врагом, не желая слушать и слова от них. Кто виноват? С самых недавних пор Карамацу стал задаваться этим вопросом. И, думаю, теперь он догадался, а ты потерял свой авторитет в его глазах.

Чоромацу немного отошёл и посмотрел вверх. Никого не было видно на крыше.

— Кто дальше? Ичимацу. Ты же тоже заметил, как ему тяжело даётся общение. Будь то продавцы в магазинах или люди на улице, задающие вопросы, — он до сих пор волнуется, тупит и путает слова. Он же всегда просит нас поговорить с посторонними, а ровесникам из школы постоянно угрожает. Я это вижу как никто другой. Иногда ему нужно спросить что-то у учителя, но Ичимацу долго откладывает это и избегает встречи с ним. Знаешь, я думаю, это полностью твоя вина.

— Каким же образом? — вяло ухмыльнулся Осомацу.

— Если бы ты не позволял ему прикрываться нами, а поступать самостоятельно, то всё было бы иначе.

— Можно подумать, я его единственный брат. Разве не вы с ним близнецы?

— Ты заварил эту кашу, и не пытайся теперь увильнуть, — твёрдо заключил Чоромацу. Осомацу отвёл взгляд.

— Давай, теперь расскажи, что не так я сделал с Джушимацу.

— Джушимацу… — задумчиво протянул Чоромацу, пытаясь собраться с мыслями. — Я думаю, он… хочет любить всех. Он ничего нам не говорит, может, просто не хочет показывать нам, что страдает от твоих действий? — Осомацу закатил глаза. — Ему тяжело участвовать во всех твоих разборках, тяжело вступать в драки, тяжело следовать за нами. Но, согласись, он же выглядит грозным. Никто ни за что бы не поверил моим словам, кроме, наверное, той девушки, что была с ним.

— Тоже думаешь, что она, возможно, единственная, кто подошёл бы Джушимацу?

— И как друг, и как партнёр, — согласился Чоромацу. — В своих взглядах они точно похожи.

— А Тодомацу ненавидит драться, но я, как самый ужасный брат, который может существовать, заставлял его делать это? — саркастически спросил Осомацу.

— Именно так, — подтвердил младший.

— В последнее время я старался избегать драк и решать всё быстро.

— Это не имеет значения, — отрезал Чоромацу, не давая шансов брату оправдаться. — Ты поступил ужасно. Пытался сделать нас ближе? Теперь мы все разбежимся в разные стороны, лишь бы не вспоминать ужасные годы нашей юности. А сам-то ты куда собираешься?

— Пойду работать вместе с Карамацу.

— Он этого не хочет. — Чоромацу сделал шаг к Осомацу и пристально взглянул ему в глаза. — Послушай. Всё это время ты делал так, чтобы мы слушали тебя. Но теперь тебе стоит попытаться выслушать нас. Твои младшие братья хотят, чтобы ты пошёл учиться дальше. Мы с Ичимацу можем помочь с экзаменами, остальные — морально.

— И что мне теперь делать? — вяло улыбнувшись, спросил Осомацу. Он уже давно не затягивался, а только лишь держал выгорающую сигарету в руке.

— Ты ещё не потерял братьев, — обнадёжил Чоромацу. — Всё же твои усилия не прошли впустую. Ты хотя бы смог показать, какой ты на самом деле сообразительный.

Чоромацу похлопал по плечу брата и вернулся в школу. Осомацу бросил сигарету в бак и вздохнул. Всё-таки у него прекрасные братья. Может, ему и правда стоит сделать, как они хотят?

— Докурю пачку и брошу, — сказал он, смотря на единственную сигарету, которую ранее оставил на потом.

Примечания:

Если вас смутило то, что рассказывал Карамацу (сделать многое из перечисленного учитель просто не имеет полномочий), то вот вам разъяснение. Связались они не с учителем, а с директором (Иями, кстати), но так как учителей много, а директор один, то Карамацу, по сути, не сдал его, хотя и проговорился в некоторых местах. Про ужасное положение: Осомацу следил за Иями и заснял момент, когда тот приставал к ученикам. Также одним из условий сделки было то, что директор перестанет таким заниматься (потому что братья хорошие, против беспредела).

Если есть какие-то вопросы по сюжету, пишите. Следующий фанфик: антиутопия по Осомацу. Спасибо за прочтение!