Когда зацветет клевер (гет)

Прошел год; за летом последовала осень, и холодные ноябрьские ночи растворились в морозных зимних рассветах. Она так и не появилась на его пороге. Раз в три месяца ее утомленная сова находила его и приносила короткую и выцветшую весточку. Эти послания были лаконичными и лишенными подробностей, словно бы она боялась, что кто-то может их перехватить.

Он ждал их, несмотря ни на что.

Она черкала пару строк о своих приключениях в Петре, объяснив, что жители страдают от какой-то разновидности Драконьей Оспы, ничего особенного и с проклятьями никак не связанно. Она просила передать привет Крукшанксу и снова исчезала на три месяца.

А через три месяца пришло еще одно письмо, где она сообщала ему, что направляется в Индию на поиски древнего языческого артефакта, и упомянула, что неважно себя чувствует. Она объясняла недомогание дурацким климатом, бесконечной сменой часовых поясов и некачественными портключами. Он хмурился, читая эти строки, и писал ей ответ, сетуя, что ему не нравится то, во что она опять ввязывается, и ему плевать, что она там пытается доказать. И кому.

Наступила зима; он отпраздновал зимнее солнцестояние в компании костра, где тлели сосновые поленья, стакана виски и ее рыжего кота, вечно храпящего неподалеку. Конечно, он и не рассчитывал, что она вот так всё бросит, и явится составить ему компанию в эту промозглую ночь посреди зимы, но время шло, и от нее не было известий.

Он скучал по ее обществу. Он скучал по ней.

Эти чувства стали для него полной неожиданностью и теперь он пытался совладать с ними.

Последние шесть месяцев Северус провел, пытаясь хотя бы мельком ее увидеть. Казалось, что она исчезла в никуда, не оставляя никаких следов, поэтому Снейп засунул ее недовольно вопящего кота в переноску и отправился в Иорданию. Покинутый археологический лагерь мало чем ему помог, старый языческий храм поприветствовал древними письменами, похожими на клинопись, но проклятье, охранявшее эти древние стены, осталось нетронутым. Потому, он полюбовался дыханием древности еще пару дней и отправился в Египет.

Египетская экспедиция оказалась хорошо знакома с доктором Грейнджер и ее исследованиями в области Темных искусств. Они и рассказали Снейпу о ее неоценимой помощи в археологических раскопках храма Анубиса и расшифровке древних иероглифов, но о дальнейшем ее местонахождении им известно не было.

Следом он отправился в Индию, там-то его настигло какое-то мерзкое темное проклятье. Весть об экспедиции доктора Грейнджер в Храм Кали достигла ушей Снейпа, и он бросился в Дакшинешвар. Стоя внутри храма, он думал об индуистских верованиях и самой богине. Имя «Кали» означало «силу времени», когда еще не было ни творения, ни солнца, ни луны, ни планет, ни земли, а была только тьма, и все было создано из тьмы. Темный облик Кали воплощал собой тьму, из которой все родилось. Ее цвет лица был черным, что чернее самой темной ночи в мире, и ее почитали как хранительницу природы. Фигура Кали воплощала смерть, разрушение и всепоглощающие аспекты реальности. Таким образом, она была альфой и омегой, днем и ночью, хаосом и созиданием. Он также смутно вспомнил, что Кали широко поклонялись в Бенгалии как богине, защищающей от эпидемий и засухи. С этими мыслями он решил отправиться в Бенгалию, но внезапное несчастье застало его на полпути.

Возможно, это была бесконечная черная пыль, которая покрывала каждую возможную поверхность храма, или же остатки древней магии, но факт оставался фактом: что-то очень темное и мерзкое ударило его Темную Метку и поломало все планы по поискам доктора Грейнджер, как ее величали в этих краях.

У Снейпа не было ни времени, ни желания разбираться с последствиями проклятия, но его здоровье сумело убедить его в обратном, и он оказался вынужден вернуться в Ирландию. Сначала его мучила бессонница и тремор конечностей, позже у него начались судороги и приступы удушья, но он не обращал на них внимания. Пока очень злой и очень разочарованный Люциус Малфой не появился на его пороге.

— Ну-с, друг мой, и что, позволь узнать, ты творишь со своей жизнью? — спросил он, наливая себе щедрую порцию Огденского из личных запасов Снейпа.

— Почему бы тебе не убраться восвояси, и дать мне спокойно умереть? — ответил Снейп в своей обычной язвительной манере.

— Возможно, потому, что я все еще дорожу тобой, мой глупый и бесполезный друг, и, кроме того, она не оценит твою внезапную кончину, — самодовольно протянул Люциус.

Снейп угрюмо зыркнул на него, медленно встал и подошел к огню.

— «Она» — это кто? — спросил он сердито.

— Ах, друг мой, Северус, как же так? Некая доктор Грейнджер, в поисках которой ты провел добрую половину года! Неужели ты останешься здесь и просто умрешь, пока ее носит, Мерлин знает, где?

— Чего ты хочешь? — наконец, огрызнулся Снейп, позабыв о своем недуге.

— Я хочу тебе помочь, и чем дольше ты этому противишься, тем хуже для тебя. Полагаю, в конце концов, я смешаю немного Феликса Фелициса с корнем мандрагоры, заставлю тебя выпить и посмотрю, что будет.

— Ты сумасшедший.

— Все мы отчасти безумны, mon ami. Кроме того, я все еще в долгу перед тобой за спасение моего Драко, так что тебе лучше мне помочь.

— Каким образом?

— Зелье, знаешь ли, именуемое «Лепесток света», оно может помочь нам уменьшить вред, наносимый проклятьем твоей Темной метке.

— Я не уверен, Люциус, может быть, именно Метка взяла на себя весь вред и спасла меня от смерти. Знаешь, тьма реагирует на тьму и нейтрализует друг друга.

— Пусть так, но зелье, все же, стоит попробовать.

— Хорошо, но где мы возьмем кровь единорога?

— О, Северус, ты недооцениваешь своего старинного приятеля! — Люциус улыбнулся, выудив из кармана небольшой флакон.

— Как раз наоборот, Люциус: я тебя переоценил.

— Я по-прежнему считаю тебя своим другом, и давно научился не обращать внимания на твои насмешки, а теперь, к делу, — серьезно ответил Люциус.

Зелье было жутко незаконным, но в то же время чрезвычайно полезным, кроме того, оно не требовало убийства единорога, чтобы получить его кровь, и достаточно было всего нескольких капель. Смешанное с корнем мандрагоры и пылью лунного камня, оно уменьшало весь возможный вред от темного проклятия.

Они варили зелье вместе, и оно спасло Северуса, как и было обещано. Люциус ушел, чтобы позаботиться о своем сыне и вернуться к бесконечной коллекции маггловских футболок — его тщательно скрываемой постыдной маленькой слабости. А Северус остался наблюдать, как янтарные августовские звезды растворяются в серых сентябрьских ночах и думать о ней.

Он потерял все ее следы, но это не спасло его от беспокойства. У него был Малфой, он тоже считал его своим другом, и он спас ему жизнь, у него было зелье и багаж знаний по Темным проклятьям, в то время как она могла где-то страдать, лишенная помощи, зелья и друга.

Он решил продолжить поиски, когда последнее дыхание августа растворилось в холодном осеннем рассвете.