Врата Дарсиды (джен)

Дейан не был готов к такому. Он не ожидал, что вместо того, чтобы бросить войска в атаку, после его небольшого представления, армия просто встанет лагерем всего в нескольких сотнях метров от входа в город. Множество огней от костров светили на той стороне, и лишь только редкие возгласы нарушали тишину этой безветренной ночи.

Тем не менее это было как нельзя кстати. Его маленький презент, отправленный с очень острым оперённым курьером, за ночь успеет наделать столько бед, что к утру чуть ли не половина армии станет менее дееспособна, нежели чем по прибытии.

Странник достал из котомки половину зачерствевшей булки хлеба, обёрнутой в полотенце, и положил обратно в мешок разрисованный куб с бутыльком. Разбить лагерь пришлось возле одной из башен, за которой стройным рядом вдоль стены каньона выстроились невысокие дома. Судя по отсутствию света в большинстве из них, владельцы либо покинули свои жилища, либо были с головой погружены в свой затяжной ритуал.

Дейан подвязал котомку за шнурок к небольшой изгороди возле стены. Там же закрепил и ножны с чёрным мечом, а затем уселся на землю прямо на этом же месте, намереваясь насладиться своим скромным ужином. Первые два кусочка были твёрдыми как камень, но вот дальше мякоть уже легче поддавалась пережёвыванию.

Трапезу странника прервало странное и неестественное уханье от какого-то неизвестного животного. Он отложил сухарь в сторону, наспех обернув его в ткань, и вышел из-за башни, глядя в сторону вражеского лагеря. Звук продолжал раздаваться с подозрительной периодичностью. Когда Дейан принялся вглядываться вперёд, зверь затих, а секундой позже гулкое уханье донеслось со стороны песков. Почти сразу же за его спиной послышался лёгкий свист, который странник смог распознать уже без особых проблем. Он сделал шаг вправо и повернул корпус. Стрела прошла мимо, зарывшись в песок метрах в трёх впереди.

Дейан обернулся к крышам ближайших зданий, где, по его мнению, засел лучник. Тот и не думал прятаться. Человек в чёрных одеяниях, скрывший лицо под таким же чёрным шемагом, встал во весь рост, ничуть не боясь встретиться со своей мишенью. Из этого мог выйти прекрасный отвлекающий манёвр, если бы чуткий слух странника не уловил ещё один едва различимый свист. Он дёрнулся на этот раз влево, но наконечник стрелы, отправленной со стороны лагеря, прорезал ткань плаща на плече Дейана в том же самом месте, где до этого оставило свою отметину копьё одного из малитов.

Попав под перекрёстный огонь, долго думать не стоило. Странник рванул к ближайшей крыше, скинув плащ и надеясь вступить в ближний бой с одним из убийц, чтобы пресечь попытки обстрела второго лучника. Дейан как следует разогнался и взбежал по стене двухэтажного дома, используя в качестве опор оконные проёмы и редкие концы балок, выпирающих из песчаника. Он ухватился пальцами за край крыши, намереваясь одним мощным рывком запрыгнуть наверх, но прямо над ним показался ещё один хашиид, что, быстро взмахнув саблей, попытался отрубить кисти странника.

Дейан подкинул себя вверх, оттолкнувшись ногами, и тут же убрал руки с крыши. Лезвие не достигло своей цели, чего убийца явно не ожидал, а оказавшийся на одном уровне с ним Дейан с силой врезал кулаком по лицу растерявшегося ассасина. Тот отпрянул назад, а странник опустился вниз, заняв прежнее положение и цепляясь за крышу. После одного изящного рывка руками, он уже оказался наверху, выхватив своё оружие. Бой вблизи оказался для подлого убийцы нелёгким. Удары Дейана были молниеносными, но противник каждый раз умудрялся парировать их. Закруглённое лезвие сабли хашиида при каждом столкновении отскакивало в сторону, но он как-то изворачивался, перенаправляя инерцию, чтобы встретить следующий удар.

Первый лучник уже спешил к товарищу, перепрыгивая через крыши. Заняв удачную позицию, он выпустил ещё одну стрелу, когда очередной мощный удар вывел его сообщника из зоны поражения. Дейан отклонил снаряд клинком, злобно зыркнув на стрелка, а затем обрушил ещё пару чудовищно сильных ударов на ближайшего врага. Лучник откинул лук в сторону, выхватив короткий меч, и ринулся в бой, перелетев на соседнюю крышу. Дейан же выхватил левой рукой кинжал, развернул лезвием вниз и встретил им меч нового противника, старавшегося атаковать в спину.

В отличие от малитов эти убийцы владели редкими южными и восточными техниками боя. Это позволяло им почти на равных фехтовать с превосходящим по силе и скорости врагом. Но даже вдвоём они не могли справиться с опытным и смертоносным странником, прекрасно владеющим своей саблей, и, если бы не постоянные нападки со спины, то уже давно бы справился с убийцами по одному.

Оба хашиида вскоре пришли к такому же мнению и, прекратив атаки, принялись спасаться бегством, сиганув на крышу соседнего дома и побежав прочь.

— Мы уже это проходили, — недовольно произнёс Дейан, а затем ринулся в погоню.

Три тёмные фигуры неслись в ночи по крышам Дарсиды, прыжками преодолевая провалы между домами. К удивлению странника, хашииды не разделились, продолжая двигаться вместе. Их преследователь мысленно усмехнулся, догадываясь о причине.

Парочка запрыгнула на крышу здания повыше и завернула за деревянные надстройки, что когда-то служили голубятней. Дейан оказался на той же крыше, но не последовал за беглецами по пятам, а пробежал поверх строений, срезая путь и намереваясь избежать ловушки. И у него это частично получилось. Третий хашиид выжидал в засаде за одной из будок, но услышал стук шагов сверху и покинул укрытие, полоснув своим загнутым клинком с зубцами поверх надстройки.

Дейан прыгнул вперёд, подтянув ноги к груди и избежав ранения. Он прокрутил в воздухе сальто и по приземлении выполнил кувырок, оказавшись возле края крыши довольно широкого здания. Он встал спиной к пропасти, чтобы на этот раз исключить возможность быть атакованным со спины.

Все трое убийц выстроились перед ним, готовясь к нападению. Стук сердца в ушах Дейана приглушал внешние звуки и не позволил вовремя уловить приближающуюся опасность. Ещё одна стрела была выпущена в его сторону. Он успел отклониться в последний момент и услышал ругательства лучника, когда стрела в очередной раз прорезала оголённое плечо странника. На его дельтовидной мышце теперь красовались три перекрёстных пореза, кровь из которых окрасила всю руку в алый цвет. Но сейчас некогда было думать о полученных ранах.

Вместо обороны, Дейан был вынужден наступать, пытаясь скрыться из зоны видимости врага снизу. Ему удалось прорваться через троицу обратно к будкам. Там он, прикрывая спину, выжидал, пока убийцы перейдут в наступление.

Они нападали парами, периодически меняясь между выпадами, пока третий срубал ножки и переворачивал будки, чтобы лишить странника прикрытия. Когда деревянных надстроек почти не осталось, Дейан перешёл из обороны в атаку, ошеломив врагов на несколько секунд. Он кружился между ними в ужасающем вихре, повернув в руке кинжал лезвием вверх и не прекращая атаки. Противники быстро адаптировались, выстроившись в треугольник, так что Дейан мог одновременно сражаться только с двумя, обнажая свой тыл. Он с силой ударил по саблям впереди, успев отклонить кинжалом острие меча, что обрушилось на него сзади. Он развернулся, пытаясь подкрепить блок ударом, но тут же получил пинок в спину. Это вывело его из равновесия, и, чтобы избежать летящего в него меча второго убийцы, он сделал кувырок, боком вписавшись в разломанную будку.

Все три клинка хашиидов разом понеслись в его сторону. Странник тут же ретировался и перевалился на крышу другого здания, на этаж ниже прежнего. Он шлёпнулся о деревянные доски, которыми была выстелена крыша и тут же перекатился вбок, так как один из убийц прыгнул следом, воткнув меч в то место, где только что лежал противник. Новое поле боя было гораздо меньше, почти не оставляя места для манёвра. Во время образовавшейся передышки, Дейан уставился на хашиида, что в безрезультатных потугах пытался вытащить свой клинок из доски. Второй убийца встал между ними, защищая своего товарища, а третий решил подсобить и принялся рубить настил возле меча, пока в крыше не образовалась небольшая дыра.

Вскоре вся троица снова встала перед Дейаном, готовясь к финальной атаке. Четыре бойца протяжно выдохнули в унисон, а затем убийцы набросились на свою жертву, осыпая её градом ударов. Дейан с трудом сдерживал натиск, выжидая удачный момент, а потом перешёл в атаку. Противники снова встали в треугольный строй, и Дейан опять с силой отбил две сабли перед собой, отводя кинжалом меч со спины, но на этот раз завернул правую руку вокруг себя, выставив свою саблю по диагонали от поясницы до плеча. Стопа одного из убийц ударилась об острое лезвие. Дейан почувствовал лёгкий пинок и сразу отпрыгнул в угол. Раненый хашиид уставился на свою наполовину отрубленную стопу, удерживаемую вместе лишь маленьким кусочком кожи его сапога. Особая мягкая подошва, способствовавшая бесшумному передвижению, не оказала никакого сопротивления невероятно острому клинку, так же как и кость. Хашиид не издал ни звука и через пару секунд как ни в чём не бывало снова вступил в бой. Но теперь он уже не мог двигаться с тем же рвением из-за потери устойчивости.

Дейан знал, что эти ассасины часто использовали наркотики и особые настои, увеличивающие выносливость и притупляющие боль. Поэтому не был удивлён такому поведению. Он также знал, что в таком состоянии люди не всегда способны адекватно реагировать, получив повреждения. И сейчас как раз наблюдал этот эффект, так как раненный пытался сражаться в прежнем темпе, не учитывая снижение мобильности.

Странник отбил несколько ударов, поднырнул под вражескую саблю и рубанул в обороте по второй ноге покалеченного хашиида. Тот упал на колени и выставил перед собой оружие, воткнув остриём в доску, чтобы не распластаться по крыше. Дейан сделал ещё один взмах наотмашь, и на обёрнутой чёрным платком шее калеки сзади, чуть ниже затылка, образовался разрез. Его голова упала лицом на грудь, удерживаемая спереди лишь небольшим лоскутом кожи, до которого не дотянулось лезвие сабли.

Оставшиеся убийцы даже не посмотрели на тело убитого, что уже распростёрлось на дощатом настиле, налетев плечом на повёрнутое плашмя лезвие собственной сабли и заливая поверхность настила кровью. Они перегруппировались, использовав заминку для короткого отдыха, и зашли с разных сторон, с опаской вытянув своё оружие перед собой.

Ещё один синхронный выдох от оставшихся на ногах бойцов и сражение продолжилось. Хашииды нападали по очереди, отвлекая противника в разные стороны.

Один из убийц стоял спиной к пробоине в крыше. Дейан мельком углядел по стыкам остальных досок, где находилась опорная балка. Отражая атаки, он словно невзначай совершал удары по той же самой доске, разрубая нужное ему место.

Отбросив обладателя сабли назад, странник накинулся на убийцу с мечом. Тот прекрасно помнил, где находится дыра в крыше, поэтому, пятясь под натиском Дейана, с лёгкостью избежал попадания в неё. Защитник Дарсиды вернулся к хашииду с саблей, снова откинув уже уставшего ассасина назад. Мечник тем временем двинулся в нападение. В этот самый момент Дейан с силой топнул по подрубленному им месту, отчего доска поднялась с другого края, словно качели, и захлопнула приоткрытый рот мечника с характерным клацаньем. Тот, в свою очередь, отклонился назад, задрав голову, и упал боком на край крыши, едва успев подставить локоть, чтобы не налететь лицом на выступающую на краю стену из твёрдого песчаника. Он уже начал поворачиваться, готовясь вернуться на ноги, как вдруг стопа Дейана с громким шлемпком опустилась ему прямо на левое ухо.

Мечник всё же не избежал столкновения с выступом. Он приложился головой об угол, отчего правую часть его челюсти раздробило, как и самый низ черепа. Странник же вернулся к последнему убийце, отклонив пару неуверенных ударов, а затем бросил быстрый взгляд на мечника, уже выронившего клинок из руки. По всей видимости у него был повреждён позвоночник. Его тело, лежавшее на краю крыши, сотрясалось в размеренных конвульсиях, обожжённые солнцем доски под ним поблескивали от крови с вкраплениями выбитых зубов, а из горла доносилось булькающее хлюпанье.

Дейан отбил ещё два удара, но в отблесках лунного света, что уже успел дотянуться до крыш, разглядел очередную выпущенную в него стрелу. Он отбил её саблей, а кинжалом отразил удар спереди. Только вот хашиид перед ним не стал останавливаться, углядев брешь в защите странника. Он навалился на него всем телом, столкнув с крыши, но и сам последовал за ним.

Они ввалились в окно второго этажа здания по соседству, проломив деревянные ставни. Комната, в которой они оказались, была освещена десятками свечей, расположенных возле стен. Люди, находившиеся внутри, выполняли ритуал поклонения, стоя на маленьких ковриках на коленях. Когда к ним пожаловали нежданные гости, они тут же вскочили на ноги, пытаясь отойти к дальней стене.

Дейан скинул с себя деревянные обломки и встал, но его противник уже давно поднялся и сейчас стоял всего в паре метров, держа перед собой женщину и приставив к её горлу лезвие сабли. Его повязка была сорвана, обнажая бледное и на вид безжизненное лицо, а пустые карие глаза не выдавали никаких эмоций.

— Брось, — сухо и хрипло проронил он, тяжело дыша.

Дейан застыл, обдумывая ситуацию. Хашииды не отличались жалостью или состраданием. Бросив оружие, он тут же обречёт на смерть заложницу, подставит под удар себя и остальных членов семейства, что сейчас держались в стороне, наблюдая за происходящим.

Дейан окинул последних взглядом. Обросший темноволосый отец и его три сына, все разного возраста, сейчас с мольбой в глазах глядели на него.

Странник снова обернулся к хашииду с заложницей. Он подкинул в воздух свою саблю остриём вверх в направлении убийцы. Отточенные годами тренировок рефлексы не подвели, и ассасин вытянул свободную руку, повернув голову чуть вправо и собираясь принять подношение. Этой секунды хватило, чтобы Дейан тут же кинул свой кинжал вперёд. Лезвие ударилось о край лба женщины и, слегка отклонившись в сторону, вошло в висок хашиида. Его раскрытая ладонь ждала в воздухе, прямо в том месте, куда должна была пронестись рукоять брошенного оружия. Сабля ударилась о пальцы убийцы, а потом соскочила на пол. Хашиид уже не мог сжать руку, а его безжизненное лицо замерло. Он на мгновение застыл, а затем принялся заваливаться назад, погружая острую сталь в кожу на горле заложницы.

Странник тут же рванул вперёд, ухватив лезвие пальцами и отклонив от шеи застывшей женщины.

В состоянии шока она даже взгляда не могла отвести от своего спасителя, пытаясь сделать нормальный вдох, но словно захлёбывалась каждый раз, когда пыталась это сделать.

Дейан подобрал с пола оружие и вытащил из головы убитого кинжал, а затем шлёпнул тыльной стороной ладони по лицу задыхающейся счастливицы. Её голову отвело направо, но способность дышать к ней тут же вернулась. Она ещё раз взглянула на своего спасителя, а потом к ней подбежал муж, заключив женщину в своих объятия. Тоненькие струйки крови стекали с порезанного лба на его плечо супруга, но тот не обращал на это внимания, радуясь чудесному дару Всевышнего, не давшего ему сегодня овдоветь.

Дейан же вытер своё оружие и выпрыгнул в разбитое окно на улицу. Остался ещё один лучник, крайне расстроенный своей меткостью в эту ночь.

Странник шёл по улице обратно к вратам, приводя дыхание в норму. Его грудь с каждым разом поднималась и опускалась всё медленней. Он наконец встретил последнего противника. Тот стоял на расстоянии в полсотни метров прямо между жёлтыми башнями. Подсвечиваемый высокой луной низкорослый хашиид вскинул свой лук, намереваясь произвести ещё один выстрел.

Дейан встал, недоумевающе наклонив голову набок.

Убийца опустил прицел и отправил стрелу к ногам странника. Света на улице было достаточно, чтобы разглядеть свёрнутый и нанизанный на древко лист бумаги, обёрнутый зелёной лентой.

Дейан ещё раз взглянул на хашиида, а тот, выругавшись на незнакомом языке, принялся бежать в направлении лагеря Аравада.

Ещё ни один человек на всём юге не удостаивался такого способа доставки послания. Глава тайного ордена ассасинов, после неудачной попытки покушения, передал письмо царя, как и было велено в случае фиаско.

Дейан раскрыл свиток и прочитал его содержимое, медленно двигаясь к своему подобию лагеря. Свернув письмо обратно, он прорычал то ли от недовольства от прочитанного, то ли от того, что отпустил последнего убийцу живым. Подойдя к своему мешку, он услышал позади какое-то движение и обернулся, ожидая встретить очередной сюрприз.

Так и вышло. Но вместо затаившихся в засаде хашиидов из-за угла одного из домов выглянула девушка в бирюзовых атласных штанах и тёмно-синей накидке. Дейан вернулся за своим плащом и потопал обратно к башне, а чудесная обладательница голубых глаз в это время бежала по ночной улице в его сторону.

Он скинул плащ на землю и уселся на него, прислонившись спиной к стене. Затем произнёс, когда Немира оказалась совсем рядом:

— Как ты сюда пробралась? — послышался его тихий голос.

Девушка скинула небольшой мешок с правого плеча и уселась перед странником.

— Отец с матерью не поднимаются с колен, пребывая в молитвах весь день. А я подумала, что тебе понадобится помощь, — ответила она, доставая небольшой кувшин, свёртки с едой и несколько бинтов.

— А как ты поняла, что я здесь?

— Потому что отец только и делал, что молился за тебя Всевышнему, и просил пророков направить тебя по правильному пути в твоей битве.

— И как, Он его услышал? — фыркнув, спросил Дейан.

Немира обернулась в сторону города и окинула взглядом улицу и прямоугольные дома из песчаника, освещённые ярким лунным светом.

— Ну, мы ведь всё ещё живы.

Она обернулась к страннику и взялась за его плечо, поворачивая так, чтобы разглядеть рану.

Дейан негромко прорычал, но скорее от недовольства, чем от боли.

— Я обработаю порезы, а потом зашью.

— Не нужно, — ответил он, глядя девушке в глаза, — они быстро заживут.

— Я всё равно промою, — упрямо заявила она.

Пока Немира обеззараживала рану, то не преминула спросить:

— Ты не сражаешься этим мечом?

Она указала в сторону изгороди, к которой был привязан чёрный меч в эбонитовых ножнах.

— Не хочу будить его по пустякам.

Глаза девушки расширились от удивления. Она решила, что это была первая с момента их знакомства шутка. Но быстро осознала, что это не так, снова взглянув на оружие, а потом на его невозмутимого владельца.

Продолжив промывать раны, она задала ещё один вопрос:

— Почему они ещё не вошли в город?

Дейан покачал головой, глядя куда-то в сторону.

— Не знаю. Но почему-то уверен, что дело в политике.

Девушка начала перебинтовывать порезы, перекидывая повязку через шею и грудь странника, отчего их тела придвинулись ближе, ощутив тепло друг друга. Дейан спросил:

— Почему ты пришла?

Та, не отвлекаясь от процедуры, залепетала:

— Я уже сказала. Решила, что тебе нужна помощь. Принесла еды и…

— Хватит, — он схватил Немиру за запястье, сверкая молниями в своём взгляде. — Почему ты пришла?

Девушка продолжала избегать зрительного контакта, но решила ответить откровенней:

— Потому что мне не всё равно.

— Ты же понимаешь, что это лишь вопрос времени, пока они не войдут сюда?

— Тогда почему ты это делаешь? — воскликнула Немира.

— Потому что мне нечего терять, — тихо и обречённо ответил Дейан. — А смерть в бою выглядит не так бессмысленно, как от падения на скалы.

На лице Немиры промелькнуло внезапное осознание. Теперь она поняла, почему отец привёл с гор этого загадочного воина с севера к ним в дом и уделял столь особое внимание.

Она развернула несколько свёртков и выложила пару больших кусков хлеба, вяленное мясо и немного фруктов на плащ рядом со странником.

Не поднимая головы, девушка произнесла:

— Твоя смерть для города ничего не изменит.

— Возможно, — отозвался Дейан, поглядывая в сторону массивных деревянных створок врат, что сейчас были открыты настежь, — но я хотя бы дам время одуматься и покинуть его тем, кто ещё не потерял в жизни смысл.

Произнося последние слова, он повернулся к своей собеседнице, взглядом намекая кому они были адресованы.

Немира же, взглянув на испачканное лицо странника, искренне улыбнулась, одаряя мужчину тёплыми лучами жизни, которых тому так не хватало.

— Ты ещё не понял? — печально, но в тоже время с озорством сказала девушка. — Они все думают, что Всевышний уберёг их сегодня от смерти, а пророки, внемля его воле, остановили целую армию.

Дейан громко выдохнул и покачал головой, а затем взял кувшин, откупорил его и выдал перед тем, как сделать большой глоток:

— Может, они и правы.

Пока он осушал сосуд с чайным напитком, Немира потянулась к его перебинтованному плечу, проверяя надёжность повязки и небрежно касаясь его кожи. Когда он закончил, она внимательно посмотрела на него, ожидая продолжения.

— Царь Аравад предложил устроить завтра поединок с его лучшим воином. Если я одержу победу, он обещает не трогать жителей, когда войдёт в город. И все, кто пожелает, смогут покинуть Дарсиду по окончании священного праздника.

— А если ты падёшь? — спросила девушка.

— Тогда ему уже ничто не помешает спустить своих псов и вырезать всех подчистую.

Пальцы голубоглазой девушки скользнули по раненому плечу странника вниз, а потом спрятались в его раскрытой ладони. Спустя пару секунд, он нежно сжал их в руке, а затем они оба молча посмотрели в сторону сотен пляшущих огней, мелькающих на той стороне в лагере коварного Царя Аравада.

* * *

Благородный владыка Санкри-Борум расхаживал у себя в шатре, быстрыми шагами перебираясь из одного конца в другой и скрепив руки за спиной. В слабом свете десятков свечей, стоящих у стен на высоких металлических подсвечниках, было непросто разглядеть его лицо, но если бы это удалось, то на нём можно было бы прочитать серьёзную обеспокоенность и даже страх. Не многим было дано узреть великого царя в таком виде, но если бы сейчас под свод из плотной красной ткани, расшитой снаружи яркими узорами из золотистых нитей, ворвался нежданный посетитель, то он был бы неописуемо удивлён, каким уязвимым порой бывал правитель богатой южной страны.

Уже давно перевалило за полночь. И сейчас Араваду предстояла встреча с крайне неприятным чародеем, что уже не раз доставлял проблем ещё до начала этой войны.

Снаружи послышались шаги.

— Мой Царь, — раздался звонкий голос одного из стражей, — прибыл достопочтенный мазар Ном Дор Шаахзи.

Аравад немедля устремился к своей кушетке, скрывая прежнее выражение лица под маской уверенности и спокойствия. Когда он уселся, закинув ногу на ногу, то тут же отозвался, как следует вдохнув воздух через ноздри.

— Пусть войдёт!

У входа показался мужчина в серой мантии, края широких рукавов и подол которой были украшены красной бархатной оторочкой. В руке он держал длинный кривой посох из тёмного дерева, навершием которому служили полтора десятка корней, переплетающихся между собой в причудливом природном узоре и образующих толстый шар с торчащими из него вверх острыми иглами-веточками. Глубокий капюшон оставался на голове мужчины до тех пор, пока он не прошёл к великому царю в вальяжной и неторопливой походке.

Аравад взглянул в лицо довольно улыбающегося темноволосого мазара с такой же чёрной длинной косичкой на подбородке. Сын Шадэра всей своей душой желал убрать эту ухмылку с лица высокомерного чародея, но сейчас ему нужно было поручить мазару довольно важное дело.

— О, мой несравненный Царь, приветствую тебя в этот чуде-е-е-сный… — это слово он растянул, словно пытался насладиться его вкусом во рту, — … вечер. Чем я удостоился чести лицезреть вас в столь поздний час?

Аравад прикрывался уверенным и умиротворённым лицом, хотя внутри него кипела безразмерная злость.

— Твой Царь, — громко и в тоже время небрежно начал Аравад, — собирается выставить тебя завтра в поединке против лучшего бойца Дарсиды.

Ном Дор аж приоткрыл рот от наигранной неожиданности. Его узкие глаза, выдававшие восточную кровь, засияли, а впалые щёки, растянувшиеся от гримасы, придавали его лицу вид дряхлого старца, коим он и являлся, несмотря на отсутствие седины и довольно молодой вид.

Спустя несколько секунд театральная постановка перешла в такую же наигранную речь.

— Неужели среди тысяч храбрых и могучих воинов несравненного Владыки Юга не нашлось более достойных и умелых, чем ваш скромный слуга?

Аравад не был удивлён такому поведению. Старый мазар всегда знал больше, чем ему полагалось. Ветер быстро разносил слухи в этих землях, а Ном Дор как раз был одним из тех, кто мастерски умел подчинять себе эту стихию, заставляя двигаться воздух в нужном ему направлении.

— Эта честь выпала именно тебе, — процедил сквозь зубы царь, а потом снова взял себя в руки, вернув голосу прежнее спокойствие.

— Мой великодушный Царь, моей благодарности нет видимых границ, — с придыханием проронил Ном Дор, — но, насколько верно служит мне моя память, в старинном обычае в схватку никогда не вступали благородные мазары.

От слова «благородные» лицо Аравада на миг перекосило. В его собеседнике не было и капли благородных кровей. Его отец был жалким простолюдином, что в одну ненастную ночь повстречал чаровницу с востока. Она пригрела его, ублажила свою похоть, а затем выбросила посреди пустыни, где тот лишь чудом выжил, повстречав караван купцов. Женщина не стала избавляться от плода исковерканной любви. И будущий мазар провёл всё своё детство вместе с ней на Пути, пока однажды мать не отдала его в один из храмов на своей родине. Набравшись знаний и раскрыв свой магический потенциал, юноша вернулся на юг, где продолжил учиться у известных колдунов. Большинство из них погибли при таинственных обстоятельствах, но, по прошествии пары десятков лет, их ученик стал одним из самых могущественных и влиятельных мазаров во всём Санкри-Борум, и уже никто не смел задавать вопросы на тему подозрительной кончины его учителей.

Отец Аравада поведал эту историю сыну многие годы назад и настоял на том, чтобы тот никогда не спускал глаз с этого хитрого и коварного змея. Ещё будучи принцем, Аравад познал насколько мудрый Шадэр оказался прав.

— Традиции не вечны. На смену им приходят новые. И как знать, может быть, в будущем исход войны будут решать не простые воины, а могучие чародеи, — как можно сдержанней ответил царь.

Ном Дор схватился за посох обеими руками и сделал пару шагов навстречу своему повелителю.

— О, мой щедрый Царь, значит ли это, что после победы ваш верный слуга сможет удостоиться поистине великодушной награды за возвеличивание его сиятельства и завоевание одного из самых важных городов на юге?

Аравад закатил глаза. Этого момента он ждал больше всего и в тоже время меньше всего был к нему готов.

— Достойная награда всегда полагается славному воину.

Ном Дор отцепил левую руку от посоха и принялся размахивать ей в воздухе, подкрепляя смысл своих слов жестами.

— Я слышал, башня в знаменитом храме Дарсиды настолько великолепна, что многие мазары со всех концов света приезжали, только лишь чтобы насладиться одним её видом.

Великий царь быстро прикинул, что за устранение его проблемы отдать одну лишь башню, да и весь храм в придачу, было для него более чем приемлемо. Но пока он размышлял об этом, старый колдун вдруг продолжил:

— С её верхушки прекрасно виден весь город, так что можно будет с лёгкостью объять взором все свои владения.

Лицо царя стало пунцовым. Он сверлил Ном Дора взглядом, пока тот прохаживался по шатру, осматривая достопримечательности с совершенно непринуждённым видом.

Скользкий мазар всё знал и, судя по его запросам, вник в ситуацию даже глубже, чем сам Аравад и даже Абу Манзи. Требовать целый город в качестве награды… Зная старого ублюдка, царь также мог предположить, что тот просто блефует. Или ему было известно гораздо больше о настрое хажей и солдат, что вместо купания в обещанных дарах были вынуждены провести ночь за окраиной города, ожидая пока их предводитель сдержит своё слово.

Этот проклятый колдун, внимательно рассматривавший сейчас один из подсвечников, не был уважаем или влиятелен среди людей, но внушал им неестественный страх, из-за которого было трудно оставаться равнодушным при общении с ним. Не был исключением и сам царь. Аравад мог отдать прямой приказ, наплевав на обещанную награду, но не был уверен, что старый мазар его выполнит. И ещё больше он боялся, что, нарушив договор, поставит себя в крайне щепетильное положение, приобретя очень могущественного недоброжелателя.

Решение далось непросто. Ном Дор, может, и не видел лица Аравада, но прекрасно ощущал его напряжение в затянувшемся молчании.

— Такой подарок... — царь откашлялся, чтобы убрать дрожь в голосе, — ...можно заслужить лишь в схватке, достойной сложения легенды. Чтобы каждый воин в землях Санкри-Борум с честью мог поведать своим детям о великом подвиге храброго мазара пред вратами Дарсиды и его щедром Царе, что по заслугам наградил славного чародея.

Ном Дор вернулся на прежнее место, засияв после услышанных слов. Он низко поклонился своему владыке, одарив того хитрым взглядом. Маг прекрасно понял намёк Аравада. Хорошее представление только укрепит боевой дух армии. А последовавшее за ним развлечение внутри города возвысит царя в глазах солдат и достопочтенных хажей.

— Я готов исполнить волю моего повелителя, — распрямившись, проронил Ном Дор. — Завтра нас, без сомнений, ожидает одна из величайших побед мудрого Царя Аравада, — рука мага прислонилась к груди в районе сердца, — А также его отважного воина.

С этими словами мазар отправился к выходу, не дожидаясь указаний владыки. Тот всё же кинул ему вдогонку последнее слово:

— Завтра на рассвете, Ном Дор. Будь готов к сюрпризам противника.

Чародей встал, коснувшись полотна, прикрывавшего проход внутрь королевского шатра, и повернул голову, ехидно улыбаясь.

— Мой учтивый Царь, сегодняшняя ночь такая восхитительная, но в тоже время длинная и утомительная. Ваш славный воин должен как следует отдохнуть, чтобы завтра быть полным сил. Я не встану раньше полудня.

Закончив предложение, Ном Дор выбрался из шатра. Лицо Аравада было красным от ярости. Он был готов закричать, чтобы хоть как-то выплеснуть свой гнев. Стеклянная чернильница, попавшаяся ему под руку, тут же отправилась в ближайший светильник. Аравад опрокинул стол, раскидал подушки с кушетки и принялся пинать её спинку. В этом урагане эмоций он всё же расслышал сквозь пелену гнева отчётливое совиное уханье за стеной шатра.

Отдышавшись и приведя кафтан в порядок, он выбрался наружу, остановив стража рукой, а затем прошёл на прежнее место встречи со своим тайным помощником.

Предводитель убийц стоял к нему спиной, дожидаясь прибытия королевской особы.

— Говори уже, — грозно выпалил Аравад, оказавшись рядом с Мудхезом.

Низкорослый хашиид затянул, не поворачивая головы.

— Ты не сказал, что мы должны были убить опытного наёмника с севера.

— Это твоя обязанность изучать цель, а не моя. Хоть с последней задачей ты справился?

Мудхез был невообразимо зол. Он потерял троих своих лучших ассасинов, сумев лишь оцарапать наёмника. Тем не менее, он никак не проявлял свои чувства внешне, оставив в своём голосе лишь нотки недовольства.

— Послание доставлено.

Аравад фыркнул, а затем отправился обратно к своему убежищу.

— Надеюсь, хоть Ном Дор справится со своей задачей, — буркнул он, отдаляясь.

— Может, ему и не придётся, — ответил Мудхез, отчего Аравад остановился, чтобы дослушать того до конца. — Я доставил ублюдку ещё одну посылку на наконечнике своей стрелы. Если он даже сможет подняться к утру, то вряд ли дойдёт до места схватки.

Подлый оскал появился на лице предводителя хашиидов. Аравад же продолжил путь, размышляя об успокоительных ласках его ненаглядной наложницы.

Ном Дор оказался прав. Ночь действительно оказалась «восхитительной», но в тоже время была длинной и довольно утомительной для обеих сторон разгоревшегося перед вратами Дарсиды конфликта.