Кристальное кружево (гет)

Начался сезон дождей. Город после жаркого лета с удовольствием принимал спасительную влагу. Вода крупными каплями падала с неба, прибивая пыль к пересохшей земле. Иногда это был короткий дождик, который лишь слегка мочил дома и людей, а иногда словно целое море воды выливали разом на весь город и он буквально плыл по улицам и переулкам. Умывались дома, черепица снова приобретала чистый, алый оттенок. Стены становились светлее. Свежая зелень пробивалась на воздух то тут, то там, заменяя засохшую пожелтевшую траву. Уровень воды в реке начинал потихоньку подниматься, Черепашья стала чище и светлее, ее бег по склону ускорился.

В один из таких дождливых дней, когда Хефот превратился в реку, Мелл сидела на крыльце заднего двора. Она смотрела, как лужи, покрываясь огромными пузырями, растут и наполняют землю собой. Девушка чувствовала, как вода вокруг зовет ее, шум дождя пел словно тысячами голосов, напоминая, что живет в ее крови.

Акробатка повела рукой над ближайшей лужей, заставляя собираться под ее пальцами шар с водой, текучий и непослушный. Он наполнялся каплями с неба и быстро рос, переваливаясь в воздухе и меняя свои очертания.

— Любопытно, — произнес низкий голос за ее спиной. Девушка вздрогнула от неожиданности и шар с громким плеском сорвался и рухнул на землю. Впрочем, за стеной шума дождя слышно не было ничего.

— …! — Мелл тряхнула светлой шевелюрой, повернув лицо в сторону некроманта. Злобно прищурив яркие голубые глаза, она сжала губы.

Деймон не обращая внимания на ее взгляд, сел рядом с ней на деревянную ступень. Взял ее ладонь в руку и провел пальцами от локтя до кисти руки.

— Магия — это продолжение твоих рук, — говорил он, водя теплыми пальцами по руке и рисуя замысловатые узоры, — начинаясь в районе груди, она течет по венам и сосудам вместе с кровью. И, выходя за кончики пальцев, становится тем, что связывает тебя и все вокруг. Но связь эта двухсторонняя. Ты чувствуешь мир, его слабости и страх. Именно поэтому молодые маги сходят с ума, когда дар начинает давить на них извне.

— …Голоса нитей… там, на кладбище… — задумчиво ответила девушка, вспоминая как на нее накатила неожиданная паника. Она никогда раньше не испытывала такое всепоглощающее чувства ужаса.

— Да. “Эхо нитей”. Присутствие той стороны, ее противоестественная жизнь, давит на наш мир. Она разрушает обычный ход вещей, она уничтожает магию, пожирает ее. Все маги чувствуют тоже самое рядом.

— Но как же ты? Как же некроманты? — Удивленно спросила акробатка, глядя в темные глаза колдуна.

— Поверь, я слышу пожирающую боль также, — невесело усмехнулся Деймон, — но благодаря тренировкам, я научился отсекать свои мысли и эмоции, от навязанных магией. Я слышу лишь далекое эхо, потому могу заранее знать где тонка грань и могу не сойти с ума. Потому так важен контроль и умение разделить себя и все вокруг. — Деймон отпустил ее руку, которую не выпускал все это время. — Плетения же, узоры, позволяют сконцентрировать силу и направить ее куда пожелаешь. Сделать управляемой.

Некромант оглядел двор, убедившись, что они одни, закатал рукав рубашки, обнажая рисунки. Рельефная рука, на которой отчетливо выделялись каждая мышца и крупные вены, напряглась. Время словно замедлилось, и девушка наблюдала как золотая паутина отрывается от руки, стекает до кончиков пальцев, преображаясь в узорный золотой диск. От сердцевины диска поползли темные щупальца, заполняя его и делая осязаемым. В глубине рисунка вспыхивала сыпь знакомых фиолетовых искр. Продержав его несколько секунд, Деймон встряхнул руку и щит развеялся, не оставив от себя ничего.

— Это… красиво, — акробатка подняла взгляд на него, поражаясь увиденному. Она даже и подумать не могла, что темная магия, магия той стороны, может быть такой завораживающей.

Колдун улыбнулся глядя на нее, очень теплой и одновременно печальной улыбкой. Девушка подумала, что когда он не хмурится, то даже красив. Если убрать старые шрамы, постоянную угрюмую настороженность, то даже с загоревшей кожей будет сложно скрыть знатное происхождение.

— Когда-то, во времена эпохи Расцвета, говорят, маги могли плести паутину силы сразу из воздуха, — рассказывая это некромант повел пальцами в воздухе, словно представляя подобное. — Но после веков гонений нас стало слишком мало. Мы так боялись быть замеченными, что забыли эти умения. Теперь память потеряна, и все что мы можем — использовать статичные схемы.

— Но как же тогда это могу я? Ведь... Ведь я могу что-то. Без рисунков, — удивилась девушка.

— Я наблюдал за тобой и это очень похоже на потерянное искусство, — серьезно ответил он.

Акробатка задумалась, обняв свои острые коленки.

— Флиса говорила, — еле слышно, рассуждала Мелл, не шевелясь. Дождь не останавливаясь барабанил по крышам и лужам, словно желая сам скрыть их разговор от любопытных ушей, — выброс адреналина способствует раскрытию талантов, живущих в крови, на уровне подсознания в стремлении выжить. Потому я могу в минуты опасности видеть линии силы, опоясывающие землю. Она помогала, учила видеть их после медитаций, при концентрации.

— Твоя Флиса, кто это?

— Женщина, которая помогала мне совладать в даром, — ответила акробатка улыбаясь, — она многому меня научила, как знахарь в том числе.

— Опять твой загадочный цирк! — Хмыкнул некромант, запрокидывая голову. Деревянные балки верхнего этажа были когда-то окрашены в бордовый цвет. Сейчас краска уже местами облупилась и слезла, открывая темную древесину, — Почему же ты ушла из него? Я вижу, тебе там было хорошо.

Девушка повернулась к колдуну лицом, встретив его внимательный взгляд. Синяк под глазом почти прошел, болезненная бледность сошла на нет. Тело стремительно возвращало себе прежнюю форму, хотя тростью некромант не прекращал пользоваться. За эти несколько недель, она успела привыкнуть к нему, к его угрюмому взгляду. К тому, как он внимательно следил за ее тренировками, стараясь не отставать от разминок. Как он безошибочно выбирал те самые дни полупустого постоялого двора, чтоб посидеть в одиночестве внизу. Как он хмурился, спорил и улыбался, беседуя с дядюшкой поздними вечерами. В нем она уже не видела того страшного некроманта, который голыми руками мог вырвать эту странную, противоестественную жизнь из фирров.

И еще она боялась признаться даже самой себе, насколько устала одна нести свою тайну. Тяжело вздохнув, циркачка решилась.

— На нас наслали “Живое пламя”. И Корнелия… моя сестра, оказалась на той стороне. Ее утащило туда, вместе с плетениями огня. Я слышу ее шепот каждый раз, когда закрываю глаза под ночным небом, — Мелл вздохнула и уже более серьезно и решительно добавила, — Я должна ее спасти, хотя бы попытаться.

— С чего ты решила, что это правда она? Это больше похоже на горечь от потери близкого, — скептически отреагировал колдун.

— Это правда. Я распутывала пламя, когда она… Я уверена, это ее голос. И я здорова, если ты об этом.

— Так и что теперь? Идешь в Кристальную пустошь? — недоверчиво спросил он.

Да.

Мелл молчала, сурово смотря на него. В ее взгляде была твердая уверенность в своем решении.

— Ты забыла что было с тобой на кладбище? Какая пустошь, там же все пронизано той стороной… Как ты себе это представляешь?

— Ты спросил, почему я ушла. Я ответила. Я все решила уже давно.

— Да ты и пары дней не продержишься!

— Продержусь. Если научусь, как ты, контролировать себя, и видеть силу постоянно.

Деймон покачал головой. Он был готов услышать любую историю, любую человеческую подлость или внезапную тайну — но никак не эту.

— Это безумие. Самоубийство.

— Может быть. Но у меня нет выбора, — акробатка перевела взгляд на небо, затянутое серыми тучами.

— Выбор есть всегда.

— Я не желаю думать, что из-за меня кто-то погиб. Я лучше умру спасая его, чем всю жизнь буду страдать от чувства вины.

Они сидели рядом, и смотрели как дождь пел песню уходящего лета, навевая легкую апатию и чувство одиночества, неизбежности происходящего каждому из них.

— Ты потому хотела чтоб я тебя учил? — после некоторого молчания спросил колдун.

И поэтому тоже. Я смогла раздобыть только пару книг, и мне сложно в них разобраться, — девушка грустно посмотрела на лужи. Она решила больше не скрывать ничего. Понимание, что хоть с ним она может быть откровенна — сняло давно давящий на плечи груз.

— Мелл, я… — Деймон закрыл лицо рукой, провел пальцами по волосам. Он уже который день не мог решится рассказать, что знает ее тайну. Но и в этот вечер, он не смог этого, — …я могу помочь тебе научится отсекать эхо, пока мы оба застряли тут.

Девушка сначала не поверила своим ушам. Она посмотрела на него счастливо и подозрительно улыбаясь.

— Серьезно?

— Сам не верю, что это говорю...

— Спасибо!!! — акробатка кинулась ему на шею, крепко обняв. Раненный колдун не ожидавший такого, потерял равновесие и они оба рухнули на пол. Мелл звонко рассмеялась, обнажая свои чересчур заостренные для обычного человека клыки. Деймон улыбнулся в ответ, ухватившись за гибкую талию. Тонкая ткань туники пропускала тепло кожи. Девушка находилась так близко, что он чувствовал как быстро бьется ее сердце, чувствовал клубок жизни у нее груди. Он научился контролировать свой ненормальный голод, но чувствовать его не переставал.

— Прости, — отстранилась акробатка, продолжая широко улыбаться.

— Да ладно уж, — хмыкнул колдун, переводя взгляд на открывающуюся дверь за ее спиной.

— Мелл, поможешь сегодня? Много народу, — выглянувшая из кухни тетушка Агата приподняла одну бровь, видя как они поднимаются с деревянного настила.

Конечно.

* * *

Деймон делал то, что умел лучше всего — выслеживал. Ночь или день — ему было не важно. Он умел становится невидимым бродягой или попрощайкой. Слушал улиц и сплетни, сливаясь с тенью.

Низшее население города, шлюхи и воры, контрабандисты и дешевые наемники,, бездомные бродяги и мелкие воришки — они знают о городе больше, чем кто либо. И портовый район, пожалуй, лучшее место для поиска иголки в стоге сена. Дома прижаты друг к другу настолько плотно, что крыши нередко находят друг на друга, не оставляя просвета между стенами. Узкие улочки, заросшие грязью. Дурной запах нечистот и рыбьего жира перемешивался и заполнял собой все. Редкие деревца, которые неизвестно как выжили в этом особом районе, были похожи на живущих вокруг обитателей — такие же приземистые, забитые и сгорбленные. Таверны продавали дешевое пиво, которое больше походило на кислое пойло. Здесь регулярно случались драки и можно было схватить нож в спину за всего лишь несколько мелких монет. Яркое солнце, светившее днем, нагревало улицы, заставляя местный сброд прятаться в тени. Вечером же, портовый район словно просыпался, и жил своей, отдельной от всего города, жизнью.

Как бы власти не пытались изжить этот народ, облагородить, привести в порядок — бедняки и бездельники, жаждущие легкой наживы крепко держали этот рыбачий порт в своих руках.

— Эх, снова девку закололи.

— Такая молодая была…

— И упрямая! Гордая! Глядишь, посговорчивее была б, не лежала б в луже.

— А неделю назад еще одна была.

— В рыбацком квартале?

— Та то старая шлюха, небось нахваталась болячек и слегла.

— Так у нее лицо было разодрано!

— Собакам тоже жрать охота.

— А у Лины из пекарни внучка пропала, слышали?

— У этой старой швабры?

— Швабра шваброй, зато добрая, пацанве помогает, прикармливает.

— Внучку жалко. Славная девка была, огненная.

— Та может найдут еще.

— Уже два дня прошло. Как бы не всплыла.

Тонкий запах смерти мешался с рыбной вонью. Никого не заботит несколько мертвых девушек. Порт большой, люди приплывают и уплывают, оставляя за собой воспоминания и несколько монет, потраченных на отдых и развлечения. Боясь появления монстров с той стороны, жители сами стремились поскорее сжечь или закопать мертвых, нередко списывая смерть на глупость самой жертвы.

Но некромант выловил эту тонкую связь.

Привыкший жить в тенях, бывший слуга Короля знал, где и как искать тех, кто желает спрятаться.

Дождливая погода превратила дорогу в слякотную лужу и путала тонкий след. Настроение портилось, гнев только добавлял решимости найти эту падаль. Родной брат, высокомерная сволочь, желавшая только славы и денег. Отец всегда стравливал их, заставлял соперничать и подогревал вражду. Он считал, что так сила будет расти быстрее, и проще учиться друг у друга хитрости и выживанию — как минимум становилось крайне сложно убить с первого раза соперника, обладающего такой же мертвой силой. И Хэймон с удовольствием упивался этой злобой. Любитель прислужливого внимания, обладавший огромной силой и целым океаном лицемерия — его младший брат упивался властью похлеще Короля. Теперь, выслеживая его, Деймон злился что не прикончил скользкую змею, когда был такой шанс.

Как тот здесь оказался?

Он выслеживал его, или наткнулся случайно?

Он знает о циркачке?

В любом случае, оставлять эту гадину за спиной нельзя. В следующий раз он будет действовать наверняка, и выжить уже не получится.

К тому же Мелл…

Ему нельзя знать, кто она! Никому нельзя! Девчонка и не догадывается, насколько опасно это знание в чужих руках. Попав к Королю, она пожалеет, что вообще родилась на свет.

Некромант сидел на куче тряпья, крепко обнимая трость. Вместе с замызганным плащом полами пропитавшимся жидкой грязью — он выглядел как очередной попрошайка, безродный.

Глубокий капюшон удачно скрывал лицо и внимательные глаза, иногда поблескивающие глубоким аметистом. Он сидел и смотрел на низкий, утопающий в земле, домик. Ставни окон давно не красили. Стекла были потрескавшиеся, завещанные тряпьем. Крыша прохудилась, в ней виднелись дыры неумело прикрытые соломой и гниющими досками. Со стен клочьями сходила краска, открывая желтый песчаный камень, изъеденный влагой и сыростью.

Этот дом был близнецом многих в этом районе. Все такие же приземистые, разбитые, словно язвенные пятна на улицах города.

Но только от этого дома исходил еле заметный запах необычной сладковатой гнили.

Колдун потянул золотую нить, ловя редкие аметистовые искры, ползущие по ней. Яркие крупинки как таракашки ползли по руке, оседая в едва светящимся плетении на руке, скрытой длинными широкими рукавами.

Подождав, когда ночь скроет его от лишних глаз, он обошел странный дом. С задней части его была заставленная гнилым деревом старая дверь. Деймон зашел внутрь, блестя огоньками ярких глаз.

Запах смерти стал ощутимее.

Комната пропахла старьем и завалена негодным барахлом. Какие-то промокшие коробки, куча мусора в углу, усыпанного жужащими зеленоватыми мухами. Липкие пятна на полу из растресканных досок. Небольшой когда-то яркий, а теперь мутно-серый ковер, привезенный из соседней страны песков. Грязная посуда стояла на небольшом столе, в тарелке лежал скелет давно пропавшей речной рыбы.

Выставив вперед себя трость, на конце которой деревянный набалдашник засветился аметистовым кружевом, колдун пошел на едкий запах гнили, исходящий из соседней комнаты.

Там, в свете одинокой свечи, на полу лежала совсем еще молодая девушка. Рыжеватые, грязные волосы разбросаны по полу, скрывая лицо. В простом платье, широко раскинув руки и ноги, наподобие морской звезды. Вокруг нее был нарисован колдовской круг с множеством геометрических фигур, перетекающих одна в другую. Очередная безымянная жертва, которую город прожует и выбросит из головы, списав на нелепую смерть.

Только от обычного убийства не будет исходить такой потусторонних трепет нитей. Рисунок под девушкой едва заметно поблескивал от тонкой, блеклой паутины. Деймон обошел бедняжку, присел и аккуратно прикоснулся кончиками пальцев к краю рисунка. Вблизи доски оказались пропитаны застарелой кровью. Настороженно слизал с пальцев мел, и ощутив покалывание от знакомой ворожбы, он протянул трость к мертвой девушке, убирая волосы с лица. Застывшие открытыми глаза, успели затянуться белесой дымкой. Из открытого рта и носа вытекала тонкая струйка черной жижи, и, собираясь в лужу под головой, неторопливо расползалась по рисунку, стремясь заполнить геометрическую пентограмму собой.

Брат сильно постарался, истончая реальность и призывая сюда фирров. Сколькими жертвами успели напитать кружево смертью? Три? Пять? Семь? Рисунок наполнялся, притягивая ту сторону, словно мед. От такого приглашения очень сложно отказаться.

Еле слышно выругавшись и сплюнув густую слюну, он сел у головы девушки. Служа Королю, он сам мог использовать эти ловушки, но всегда старался обходиться без них — слишком велик риск не удержать цепь.

Некромант внимательно изучил печать, находя слабые места и пустоты. Да, работа была выполнена хорошо. Но Хэймон, как обычно, больше полагался на силу, пренебрегая мастерством и тонкостью вязи. Деймон протянул руку, прошептал еле слышный приказ, и сосредоточенно наблюдал, как тонкая нить перетекает с его пальцев и вливается, срастаясь, с пентаграммой. Он нарушал равновесие в узоре, не давая больше смерти девушки наполнять рисунок. Осторожно, тонкими линиями, стараясь не создать волну отдачи от прерывания потока силы. Магия смерти должна не просто перестать наполнять пентаграмму смерти, а медленно сойти на нет, и рассеять остатки энергии по миру, как это происходит в обычных обстоятельствах.

А этот рисунок был опасен именно тем, что он не хотел отпускать жертву. Стоило ей пустить кровь — как вечно голодный иной мир впивался в нее своими зубами и вытягивал все, до последней капли.

Некстати пришло осознание, как поведение этого ритуала было схоже с его голодным желанием не отпускать акробатку. Что по большому счету не было удивительным, если понимать, кто она, и откуда берет свое начало его магия.

Обойдя рисунок, некромант убедился, что потоки надежно перенаправлены. Не двигая девушку, он сложил синие руки с длинными, уже чернеющими ногтями на груди. Поправил голову, закрыв глаза и рот.

Хэймон наведается сюда, желая проверить свою жертву. Вот тогда его и получится накрыть.

Колдун уже собирался выходить из дома, как услышал, что кто-то пытается открыть дверной замок. Неслышно, как тень, проскользнув к двери, он замер, готовясь встретить брата. Аметистовый прозрачный клинок заискрился в руке — самое верное решение, чтоб перерезать горло или пробить сердце.

В замке копошились несколько минут, прежде чем дверь с протяжным скрипом начала отворятся. Только увидев вошедшую фигуру в плаще, его тело, подогреваемое ненавистью к родственнику, среагировало мгновенно. Он схватил жертву, перевернул вокруг себя и камнем бросил на пол об жёсткие доски, выбивая дыхание из легких и лишая возможности к сопротивлению. Все это заняло лишь пару мгновений, клинок молнией взметнулся в воздух и застыл в миллиметре от горла.

Под колдуном лежала циркачка, тяжело дыша и перепуганно взирая на него.

— Что ты здесь делаешь? — Злобно прошипел удивленный некромант.

— Тебя искала… — Мелл не сводила взгляд с аметистового клинка.

— Ты сдурела?! А если бы я тебя сейчас убил? — шипя и плюясь он стряхнул плетение острого оружия и встал с перепуганной девушки. — Как ты вообще меня нашла?

— Как ты учил, слушала, искала мертвую нить. Я хорошо запомнила ее и этот страх, и смогла ощутить эхо, — объяснила акробатка,вставая и осматриваясь по сторонам. Ее светящийся магией взгляд зацепился за труп лежащей в пентаграмме девушки. — Кто это? Она мертва? Кто это с ней сделал?

— Тебя не должно здесь быть, — зарычал Деймон, осознавая, что весь его план катится к чертям.

— Что это за рисунок? — Мелл словно не слышала его, не сводя взгляда с трупа девушки, пятясь подальше от места ритуала. Враждебная ей сила иррационально пугала.

Вдруг некромант резко повернул голову в сторону двери, схватил девушку за руку и с силой потащил за угол комнаты. Циркачка попробовала сопротивляться и что-то сказать, но Деймон, придавив ее к стене, приложил указательный палец к губам, приказывая замолчать. Как только она услышала слабые шаги за дверью, то тут же замерла, прислушиваясь к звукам в соседней комнате с ритуалом.

Дверь скрипнула. Незнакомец за стеной торопливо обошел комнату, то приседая и что-то бормоча себе под нос, то тревожа золотые нити, заставляя их звенеть и трепетать. Долгие минуты ожидания показались вечностью. Паника от близости второго, более агрессивного источника смерти, некромантии, давила на нервы, вызывая легкую дрожь. Акробатка закрыла рот рукой и опустила веки, стараясь унять бешено скачущее сердце и не позволить истерике захватить себя. Ощутив теплую руку, сжавшую плечо, она медленно открыла глаза, встретившись взглядом с Деймоном. Как и там, на кладбище, она начала тонуть в этих фиолетовых глазах. Теперь маг не скрывал свои силы, потому танец пурпурных светлячков был невероятно завораживающим и ярким. Словно две маленькие галактики, его глаза светились искрами далеких звезд. Всеми оттенками от темного, почти черного аметиста, до яркого жгучего пурпура.

Мелл вывело из созерцания хлопнувшая входная дверь. Громко выдохнув, она только теперь заметила, насколько колдун был взвинчен и напряжен и что он снова сжимал в руке мерцающий призрачный кинжал.

— Фиррово отродье, — отпустив девушку и выглянув в комнату, плюнул он.

— Это был… твой брат? — осторожно спросила циркачка, не двигаясь с места.

— Тебя надо увести. Такой шанс пропал…

— Почему пропал? Я могу пойти с тобой.

— Ты сдурела?! Хочешь чтоб он выпил тебя до капли? — прошипел он.

— Что? О чем ты? — Недоумевая переспросила она.

— Если Хэймон узнает, что ты иная, то живой уже не отпустит.

— Откуда ты… Давно ты знаешь? — прошептала Мелл, отступая подальше от него, не спуская настороженый взгляд. Чувство опасности перед некромантом, который, как она думала, давно исчез — рос с новой силой. Память предков передавалась по золотым нитям некогда питавшим дивный народ, как и их панический страх. Только акробатка не знала этого — она чувствовала лишь животный ужас находясь рядом со смертельно опасным человеком, который смог узнать кто она такая. Частью себя она понимала, что он все тот же друг, человек, который спас ее и которого спасла она. Но вторая ее половина, иная, узнав о раскрытии тайны, заставляла бежать и прятаться.

— Это так важно? — Вздохнул колдун, — с твоего лечения. Твоя сила очень… опьяняющая. Я чуть тебя не выпил, — хмыкнул он, облизнув пересохшие губы, словно вспоминая то чувство, — а потом начал присматриваться и замечать очевидное. И если заметил я, то тогда заметит и он.

Циркачка по широкой дуге обошла некроманта, стараясь стать так, чтоб пентаграмма была между ними. Она уже начала незаметно прощупывать золотые нити, стягивать их вокруг себя, как паутину, и готовясь защищаться. Мелл вспоминала до мельчайших деталей, как выглядел рисунок кружева у Деймона, стараясь придать своим мыслям наиболее четкий приказ.

— Слушай, мне некогда тебя убеждать, — тяжело вздохнул некромант, видя настроженность девушки и явное нежелание его слушаться, — я должен остановить Хеймона и как можно скорее. Он теперь знает, что в городе еще один маг и готовит ловушку, я должен его опередить. И без тебя.

С этими словами Деймон сделал шаг вперед. Ни секунды не медлив, девушка сложила руки крестом, и выставила перед собой белесый шит, почти копию того, что видела у Деймона. Некромант шагнул вперед, увереный, что разорвет плетение. Но завяз в нем как муха в патоке, удивленно осматриваясь по сторонам. Туман щита глушил звуки, как будто он был под водой. Сквозь пелену, он увидел как девушка выскочила из дома. Беззвучно закричав, колдун начал собирать силу на кончиках пальцев. Маг разглядывал щит, замечая тонкости рисунка, изменившие его до неузнаваемости. Искры неохотно ползли по рукам, медленно и лениво стягивая плетение к ладоням. Когда рисунок стал ощутим, Деймон сформировал кинжал и рубанул со всего размаху по щиту, рассекая его пополам. Вывалившись на пол и тяжело вздохнув, он ощутил, как непросто далось ему это сопротивление.

— Какая способная циркачка, — удивился он, проводя пятерней по лицу, — откуда только взялась на мою голову.

Встав, он направился к выходу.

Но за дверью никого не было, только едва ощутимый запах смертоносной ворожбы витал в ночном воздухе.