Кристальное кружево (гет)

Люди кричали и улюлюкали. Дети подпрыгивали на месте и хлопали в маленькие ладошки. Разноцветные шарики взлетали ввысь и приземлялись точно в руки опытным жонглерам. Девушка с ворохом цветных юбок проходила среди собравшихся на представление и с улыбкой протягивала украшенную ярким кружевом шапку. За это время изнуряющее летнее солнце опустилось ниже в горизонту, покрывая небо золотистыми и багряными облаками.

— Как там толпа? — тонким переливчатым голосом спросила девушка, завязывая волосына подобие ободка лазурной, словно Срединное море лентой.

— Разогрета достаточно. Сегодня должен быть отличный улов, — мужчина хрипло рассмеялся, подмигнув стеклянным глазом.

Она слегка улыбнулась в ответ и подошла к краю ширмы. Стройная, тонкая фигура была плотно обтянута бирюзовой тканью, словно второй кожей. Острые ключицы и локти, оголенные плечи открывали светлую, почти белоснежную кожу. Легкая вуаль шарфа вокруг шеи затерялась среди светлых серебристых кудрей. Такая же невесомая ткань на бедрах, юбка с разрезами до бедер только подчеркивала и высокий и изящный силуэт. Она покрутила ступнями, снимая последнее напряжение перед выходом. Размяла длинные пальцы, чувствуя каждую упругую, послушную мышцу на теле.

— Встречайте, Мелл!

Худая рука схватила золотистый шест и девушка, сделав глубокий вдох, вышла из-за ширмы. Прозрачные брови терялись на чистом, белейшем лице. Такие же светлые и пушистые ресницы вокруг ясных голубых глаз, придавали сходство с призраками. Легкий ветерок у земли, на высоте превратился во вполне ощутимый ветер. Книксен и шарф подлетел ввысь создавая еще более воздушный силуэт. Толпа застыла, когда акробатка наступила на канат. Натянутый на высоте двух этажей, он был словно тонкая нить для всех собравшихся внизу. Но не для нее. Вход выход. Она наступала аккуратно, выполняя причудливый танец и повинуясь дуновению ветра. Аккуратные, обманчиво слабые пальцы подкидывали и ловили блестящий шест. Вход выдох. Прыжок и сальто назад. Люди охнули где-то далеко внизу. Вдох выдох. Ветер треплет серебристые кудри, а заходящее солнце окрашивает их в янтарные цвета. Вдох выдох. Движение за ветром и нырнуть лягскачем под канат. Уверенные шаги и точные движения, отработанные до чистых рефлексов. Вдох выдох. Канат натянут крепко, надо всего лишь держать равновесие, слушать ветер — перенести вес с одной стороны на другую. Еще один шаг. Еще один курбет. Прыжок. Полет шеста, золотой птицей сверкающей в небе. Она могла бы обойтись и без него — мастерства хватало. Но толпе так интереснее, виднее, красочнее. В следующий раз будут золотые кольца. Вдох выдох. Обманчивое падение рондата, толчок за ветром и мнимая потеря шеста — и кто-то взвизгнул внизу, ожидая непоправимого — с последующим взлетом на канат в финальном прыжке. И поклон.

И несколько секунд невероятная тишина. А потом бурные овации и крики, свист. Полет шляп и мелочь в перемешку с полевыми цветами сыпется на деревянный настил. Да, люди любят пощекотать нервишки. Полуулыбка с воздушными поцелуями и легкой походкой не сбиваясь с ритма она вышла на другую сторону каната.

— Воды? — предложил лохматый юноша, протягивая кружку, наполненную студенной водой.

— Да, спасибо — девушка залпом ее выпила, вытерла испарину на лбу.

— Надо тебе чаще выступать с закатом, отлично смотришься!

Мелли улыбнулась и чмокнула паренька в щеку. Слетев с постамента, она направилась к яркому шатру.

— Эй, Мелл! Пойдем к озеру? — окликнули ее у самого входа.

Она обернулась и задумалась. Два паренька, одинаковых как две капли воды с огненной шевелюрой, не спеша подошли в ней.

— Мы сейчас выступим и свободны!

— А кто убирать будет? — Звонкий голосок выделялся на фоне шума толпы у подиума, — Хотите опять всю работу оставить Треворам? — прищурилась голубыми глазами девушка, сцепив руки на груди.

— Мы быстро уберем и свободны, — переглянулись рослые ребята, похлопав друг друга по плечу.

— Ну ладно, тогда жду вас у озера. Но смотрите — если я узнаю потом что вы меня обманули — заставлю со мной ходить с палкой!

— Хорошо-хорошо! — закивали рыжие макушки и мальчики ринулись в сторону сцены.

Мелли растянула ширму и зашла внутрь шатра, по пути стягивая шарф.

* * *

Озеро на краю деревни, обрамленное лесной чащей, этой ночью оказалось спокойным. Раскидистые ивы опускали зеленые сережки прямо в воду, запуская размеренные круги по глади воды. Звезды и ни единого облачка на небе.

Мелли и близнецы очень любили вот такие жемчужины. Подземные воды питали озера, подобные этому, потому вода в них была холодной, как с родника. Но для Мелли это не было проблемой. Вода обтекала напряженное тело. Она не чувствовала холода, позволяя волнам успокоить уставшие мышцы. Это был хорошее представление, она показала отличную программу, удивив даже кого-то из своих. Джек и Джордж плескались на мелкоте, тренируясь кидать лягушек. Они уже успели проплыть озеро вдоль и поперек, а теперь позволяли телу нагреться на теплом ночном летнем воздухе.

— Эй! Мелл! Может рыбки принесем?

— Она уже спит. — девушка подплыла поближе и вынырнула из воды, — Да и вы ее всю спугнули, балбесы, — она улыбнулась, обнажая слишком острые клыки для обычного человека.

— Ах, ну да. А так рыбки хотелось! — грустно вздохнули мальчишки, поднимая сухую одежду с камней.

— Можем вернуться утром.

— Мелл, ты чувствуешь? — вдруг настороженно повел носом Джордж.

Она принюхалась и резко повернулась в сторону их стоянки.

Над деревьями возвышался столб дыма, поднимавшийся высоко в звездное небо.

— СКОРЕЕ! — испуганно крикнула она, и подхватив остатки вещей, они кинулись к своему дому.

Стоянка была объята пламенем. Два крайних фургона скрылись за обжигающими языками, почти сожрав их. Палатки с другой стороны тоже были в огне. Из них, чертыхаясь и крича, выносили ящики и чемоданы. Кто-то пробежал мимо с ведром воды. Дым был везде. Звери бесновались в клетках, рыча и силясь перегрызть прутья — они как никто другой не терпели огня и боялись его. Трава кое-где светилась проплешинами земли, обгорелые останки чего-то лежали возле самого бОльшего скопления фургонов. Огонь осветил поляну как днем, несмотря на глубокую ночь. Рыжие языки поедали дерево и ткань стремительно, едкий дым поднимался в небо. Общая неразбериха и хаос, крики, вонь. Джоржд и Джек испуганно переглянулись с Мелл.

— Мама! Папа!

— Нет — девушка схватила их за руки, ощутив вспотевшие ладони, — не сейчас!

— Но как же…

Они справятся! Надо спасти детвору! — Мелли перекрикивала пожарище, надрывая саднящее от дыма горло — Найдите их и отведите в безопасное место, подальше отсюда!

Близнецы быстро закивали и кинулись к фургонам, скрывшись за стеной дыма.

Девушка побежала к шатру, на другой стороне поляны. От огня слезились глаза, горло болело и жгло. Добежав до шатра, чудом уцелевшим от огня, она резко открыла занавес.

— ФЛИСА! ФЛИСАА! — горелый воздух ворвался в легкие, заставив закашляться.

— Мелл! — хрипло раздалось из глубины.

Акробатка кинулась на голос, почти на ощупь. Среди разбросанных склянок и дымящихся пучков травы лежала старая женщина, с внушительной кровоточащей ссадиной на лбу. Ее почти полностью седые волосы были растрепанны и беспорядочными прядями спадали на морщинистое лицо. Длинные темные юбки запутались в ногах.

— Надо выбираться! — Девушка помогла старухе подняться и потащила ее к выходу. — Что случилось?!

— Я знаю не больше твоего, — прохрипела та в ответ.

Они выбрались наружу.

— Я могу помочь!

— Нет, — продолжала кашлять старуха выбираясь на воздух. Дышать стало немного легче, но ужас от увиденного застыл в ее глазах. Вся ее многочисленная семья в ужасе бегала вокруг горящих шатров. Весь тот мир, который они выстраивали с по крупицам много лет исчезал в языках пламени.

— Вы моя семья! Я должна хотя бы попытаться! — умоляюще девушка посмотрела на седую женщину. Та вытерла стекающую с бровей кровь, и внимательно, тяжело взглянула в глаза молодой акробатке.

— Ты осознаешь риски? — тихо спросила она.

— Я не смогу жить, зная что даже не попыталась, — едва слышный звонкий голос, -Но одна я не смогу. Направь меня.

Старуха кивнула и потянула девушку сесть на землю. Мелли стянула мешающий дышать шарф, глубоко и хрипло вдохнула и закашлялась. Морщинистая ладонь легла на виски девушки, и старая гадалка хрипло запела.

Мир начал теряться. Звуки уходили далеко. Суматоха вокруг них словно померкла, покрылась туманом. Мелли смотрела вглубь себя, сосредоточившись на голосе, на песне. Песнь переливалась всеми цветами радуги, заполняя пространство вокруг. Горячие руки Флисы сдавливали виски, не давая потерять связь с реальностью и одновременно помогая услышать зов. Под руками запульсировали золотые нити, опутывающие землю. Мелли почувствовала их. Сейчас они звенели, напиваясь силой. Звенели тысячей тонкий колокольчиков, вплетаясь в голос старухи. Мелли потянула нити, накручивая их на руки, стараясь не спешить и в то же время спеша. Пусть крики вокруг утихли, и слышна была лишь песнь, но едкий запах дыма проникал в легкие, напоминая обо всем. Она запрокинула голову, не раскрывая глаз. Теперь сквозь веки, она словно видела оттиск огня и окутывающий его круговорот тонкого золотого кружева. Мелли потянула золотые шелковые нити с силой, заставляя подчиниться себе. Кружево начало распадаться, звенело и рвалось, резало до боли слух. Сопротивлялось. Оно не хотело умирать, как и все живое в этом мире. Огонь ведь тоже живой. Опасный, но живой. Он тоже хочет место в этом мире. Но не такой ценой. Сквозь звон послышался человеческий крик, полный боли и мольбы. Обрывком тревожного сознания Мелл распознала в нем знакомые ноты, но кружево живого огня полностью захватило ее сознание. Еще рывок — золотые нити впились в руки и красная кровь каплями просачивалась сквозь царапины на сжатых ладонях. Нити натянулись как струны, стягивая кружево с огня. Но недостаточно быстро. Слишком медленно. Девушка напряглась до предела, песнь старухи перекликалась к тонким болезненным звоном, кровь капала на землю. Последний рывок — нити лопнули, не в силах выдержать давление и тонкая сеть над огнем растаяла, теряясь в человеческом девичьем крике. Внезапная тишина резанула по нервам и Мелли утонула в темноте.

* * *

Вокруг, насколько хватало взгляда, местность была пустынной. Мертвой. На бесплодной земле, усыпанной холодными кристаллами, не были жизни уже несколько сотен лет.

Иссохшие одинокие остовы бывших зеленых великанов, одинокими кривыми росчерками торчали из сухой земли. Теперь здесь всегда было холодно и ветренно.

Гигантская равнина, где сквозь землю прорастали осколки бледных кристаллов. Как ледяные глыбы, безмолвными истуканами, они показывались то тут, то там. Иногда они вырастали в настоящие горы, перекрывая путь. Иногда они были размером с мелкий кустарник, покрывая собой огромные площади. Острые, как срез стекла, грани этого потустороннего минерала яркими болезненными бликами отражали свет далекого солнца.

Только птицы могли увидеть, что эти, казалось бы, хаотичные наросты на самом деле имеют смысл. И форму. Форму самого колоссального, ужасающего своими размерами плетения. И в центре этого гигантского узора бурлил фонтан темноты. Туманные щупальца, извиваясь змеями, стелились по земле. Они все дальше и дальше уползали от источника, огибая причудливый рисунок.

Впрочем, птицы сюда не залетали со времён катаклизма, разделившего время на “до” и “после”.

Кристальная пустошь росла.

Она была могильным пятном бледной, застарелой язвы.

Дышала холодом смерти и пустоты на приграничные районы. Пугала своими густыми туманами и странными голосами с той стороны. Шелестом плача, как призрак летящего между лабиринтами кристаллов.

Кристальная пустошь укреплялась.

Вростала корнями в этот мир, не желая его отпускать. Как и ее чудовища, вечные неживые фирры, она жаждала сожрать все, до чего могла дотянуться.

Кристальная пустошь ждала.

Выжидала, когда придет тот, кто сможет отпустить ее с короткого поводка и позволит беспрепятственно отравить собой весь мир.

Покореженные и вывороченные наизнанку коридоры были пусты. Землетрясение или обвал — неизвестно, что стало причиной. Скорее всего ушедшая после Катаклизма магия стала причиной одного и следствием второго — этим древним руинам времен эпохи Расцвета было не совладать с мощью земли. Оставалось только гадать, как эти строения до сих пор живы, и почему еще не осели куда-нибудь вглубь пород.

— Ничерта не видно…

Идущий впереди и держащий факел, высокий мужчина средних лет в темной, почти черной одежде, старался не скатиться с очередной кучи камней от разрушенной стены. Капюшон его от длинного плаща, сейчас узлом связанного на спиной, был натянут на голову. Огонь выхватывал из темноты желтый грязный камень, кое-где прорастала голубая плесень и мелкий радужный гриб. Корни деревьев кое-где пролезали сквозь кладку, отбрасывая причудливые и пугающие тени от неяркого дрожащего света.

— И куда теперь? — он остановился, резкими движениями освещая очередную развилку. Темные глаза с почти черной радужкой хмуро следили за идущей следом девушкой.

— Вот сюда, — ответила его тонкая спутница, указав в один из темных туннелей.Ее свободные штаны из грубой серой ткани были заправленны в высокие потертые ботинки. Когда-то светлая рубашка, с легкой вышивкой по отвороту, выглядывала из-под пыльной куртки с множеством карманов. Светлая, почти белая голова словно светилась в этом бессветном лабиринте подземелий. Она внимательно заглянула в оба прохода, абсолютно непроглядных, втянула сухой воздух и снова уверенно указала в один из них. Ее мрачный спутник устало вздохнул и направился туда, освещая путь в темноте им обоим.

Бесконечные коридоры подземных переходов закончились внезапно.

Они оказались у входа в огромную заллу. Густой темноты больше не было — верх огромного помещения оказался дырявым стеклянным куполом. Где-то высоко светила неяркая луна с россыпью мелких звезд. Свет от ночных светил пробивался сквозь ветви высоких деревьев. Голубой лишайник слабо мерцал в темноте, освещая те углы, куда не добирался свет с неба. Огромная куполообразная конструкция в вышине давно потеряла былую красоту, сохранив лишь остов из огромных балок и мелкие вкрапления стекла. Пара колонн, державщих купол обвалилась, но уцелевших видимо было достаточно, чтоб все это великоление не рухнуло вниз.

— Вот! Вода! — Циркачка выглянула из-за плеча мрачного и растрепанного черноволосого мужчины, улыбнулась ему, и в припрыжку побежала к центру зала, где за десятилетия забытья образовалось небольшое озерцо. Опустившись на колени, она тут же запустила руки в теплую, нагретую летним солнцем воду и постанывая от удовольствия умылась. Коридоры развалин, с затхлым воздухом и практически лишенные всякой влаги оказались для нее неприятным испытанием. Звонкие капли эхом отражались от пустых стен.

Мужчина цепким взглядом внимательно осмотрел большое помещение, в которое они попали. Он заметил еще два хода-близнеца тому, из которого вышли они. Они непроглядными дырами смотрели на чужаков. Бурча что-то себе под нос, охотник внимательно обошел оба коридора, не снимая руку с меча, висящего на поясе. Пружинистой походкой, стараясь издавать как можно меньше шума, он заглянул в каждый ход. Но не почувствовав угрозу, и слегка расслабившись, направился в центр заллы.

Неспеша подойдя к своей незадачливой спутнице, он уже был готов отчитать ее за такую несдержанность. Эти руины неизвестно сколько пустовали, в них могли завестись любые гадости. И подобный плеск воды отлично привлек бы монстров с той стороны.

— Не стоило так орать, мы не у себя в гостях, — бухтел он, не сводя недовольного взгляда в девушки.

— Сюда попадает солнце, и сейчас лето, ночи короткие. Ничего не приживется.

— Зато в тех ходах может быть любая гадость, — он указал до сих пор горящим факелом в сторону темных коридоров.

— Не может, эти руины давно пустуют. — ответила она, поправляя прядку светлых, почти белых волос.

— Откуда ты знаешь, гадалка нагадала?

— Тут нечем поживиться фиррам. Этим руинам уже тысяча лет.

— Кто знает, может тут живут какие-то мародеры или умерла какая-то безымянная несдержанная девица, с глупой затеей поиска реликвий ушедщих эпох.

— Я уже извинилась. И снова спасибо, Деймон, что спас меня от тех дикарей, — она посмотрела на него с улыбкой и поклонилась, — мне нужно было серебро, а показать дорогу через чащу казалось неплохим способом заработать.

— Дурная идея, — бурчал охотник, садясь на кусок разрушенной колонны возле воды, — Значит темноту ты не любишь, а вот эта дыра с водой тебя не пугает?

— Вода это жизнь, без нее сложно — девушка сделала осторожный глоток, — можно пить. -Конечно, не родниковая, но вполне пригодная.

— Как скажешь, — хмыкнул мужчина, снимая мешок со спины — жаль костер не разжечь.

— Ничего, летние ночи теплые, не замерзнем, — не прекращая улыбаться она сняла наплечную сумку и стала в ней рыться.

Через пару секунд в ее руке оказался завернутый в сетку небольшой кусок вяленного мяса, сухарики и мелкие птичьи яйца. Мужчина сел на камень рядом внимательно следя за появлением неожиданного ужина. Их бегство и непонятно сколько времени проведенного в руинах давали о себе знать — его живот шумно заурчал.

— А ты девушка с сюрпризами!

Должна же я тебя хоть как-то отблагодарить, — смущенно улыбнулась девица.

Обещай больше не ввязываться в сомнительные компании, таких дураков как я рядом может не оказаться, — серьезно пробасил он, присаживаясь рядом.

Циркачка кивнула.

* * *

Последние шаги ползком по этой дыре давались особенно тяжело — туннель сыпался каменной крошкой под руками. Создавалось впечатление, что кто-то прорыл его когтями и выгрызая путь в земле наружу.

— …! — злобно пробасил охотник.

— тупик?

— Лучше б тупик… — он подал ей руку. Тонкие пальцы крепко ухватились за помощь. Всего один толчок и она наконец выбралась на свежий воздух. После очередной темноты подземелий, сумрак ночного неба оказался ярче обычного. Мыщцы ныли, но ежедневные тренировки достаточно их закалили, чтоб перетерпеть это напряжение.

— Спасибо… — звонко прошептала девушка и принялась отряхиваться от прилипшей грязи и земли. Светлые волосы были безнадеждо засыпаны песком и мусором, не спас их плотно натянутый капюшон. Неожиданная паника внутри нее нарастала стремительно, заставляя прислушиваться к малейшему шороху. — А где мы?

В самом худшем месте, которое только могли найти.

Она подошла к небольшому окошку, куда уже выглядывал ее спутник. Снаружи под светом полной луны было хорошо видно бесконечное поле надгробий. Противоестественный страх только усилился, пугая ее. “Что в этом месте не так?” — думала она, — “почему, почему мне так страшно?!”

Она тут же села и уткнулась головой в колени, сжавшись в комок. Слезы наворачивались на глаза. Даже там, глубоко под землей, где всюду была темнота и неизвестность — она не испытывала такого испуга как тут. Мелл приходилось видеть смерть, и не раз. Но никогда, никогда она не чувствовала такой ужас, лишающий разума. Он обволакивал, заполнял собой все. Пытаясь себя успокоить, акробатка принялась неспеша покачиваться из стороны в сторону, тихонько напевая мотив только ей известной песни, вспоминая голос старой гадалки Флисы. Бешенный стук сердца начал затихать, мир сузился до этого маленького помещения склепа, куда их угораздило выбраться.

— .. выбора у нас все равно нет, — тихо пробасил настороженный голос охотника, и ей на плечо легла горячая рука, больно впившись пальцами в кожу — соберись, циркачка, что с тобой? Не время раскисать, — заметив что она его не слушает, он сел рядом напротив ее лица, внимательно глядя на нее, — ты не боялась мертвых руин из которых непонятно как выбраться, а тут испугалась какого-то кладбища?

Мелл подняла голову и наткнулась на его тяжелый взгляд. Ей еще не приходилось так близко смотреть в его лицо. Нахмуренные густые темные брови, с глубокой складкой между ними. Мелкие морщины вокруг глаз, загорелая кожа и следы почти исчезнувшего шрама на губе. Узкое лицо с высокими скулами, обрамленное черными волосами с редким вкраплением седины. Абсолютно черные глаза, словно были лишены радужки. Циркачка могла поклясться, что видела всполох пурпурных искр где-то в глубине этих глаз. Это было настолько неожиданно, что она так и замерла, не сводя удивленного взгляда.

— Ты призрака увидела? — отстранился Деймон.

— .. нет… — едва слышно прошептала она.

— Хм. Так ты будешь вставать или я иду один? — не прекращая хмурить брови охотник поднялся и натянул поглубже изрядно запачканный капюшон. Тревога немного отступила, позволив собраться с мыслями.

Циркачка перевела взгляд за окно, растирая грязь от слез на пыльном лице. Она понимала, что другого пути все равно нет. Надо действовать. Редкие золотые нити снова были видны — они заструились по земле, давая ощущение слабой, но хоть какой-то защиты. И она не знала, когда зрение снова вернется в норму.

Кивнув, девушка встала, и они вышли из склепа за охотником.

Земля была мокрой. ВИдимо недавно прошел дождь, превратив землю в мерзкое болото. Сапоги вязли в грязи, издавая неприятный хлюпающий звук. Мелли чувствовала, что что-то было тут не так. Кладбище оказалось огромным. И пустым. Не было слышно птиц или насекомых, а сейчас ведь еще лето. Часть надгробий было раскуроченно и вырванно, часть словно поплавилось. От чего? Что могло так повлиять на крепкий камень? Это пугало ее и заставляло напрягать слух и зрение, не позволяя терять из виду золотистые линии силы.

И вдруг идущий впереди Деймон остановился.

— Что-то не так, — он оглянулся, жестом показав девушке спрятаться за уцелевшим монолитом.

И начал доставать меч. Его глаза заискрились из под капюшона ярче, словно два фиолетовых огонька. “Значит, это не игра воображения” — отстраненно подумала акробатка, выглядывая из-за камня. Золотая нить безошибочно тянулась к охотнику. Кружилась тонкой паутинкой вокруг, словно ждала приказа. Мелли наконец поняла, кого ей посчастливилосьв стретить. Она удивленно смотрела на того, кто оказался магом. Самым настоящим магом. Тем, кто был так похож на нее, но все же другим. По мечу пробежали пурпурные искры. Она никогда еще раньше не видела настоящих колдунов. Наблюдая танец кружащей вокруг него золотой нити и блеск пурпурных искр, она рассуждала, насколько можно ему доверять, и можно ли вообще. В итоге девушка пропустила тот миг, когда земля вздулась пузырями.

Из луж и грязи лезло нечто. Грубые, резкие рывки со снопом таких же пурпурных искр. Жилистые лапы с когтями, которые просто невозможны для обычного существа. С мерзким звуком, треском стремительно нарастающих костей выросли туши тварей. Фирры. Монстры с той стороны. Не дожидаясь, когда они полностью материализуются, Деймон кинулся на них. Меч покрыла рябь, превращая его в аметистовый клинок. Фирры не желали умирать, и даже еще не оформившись тянули свои когтистые лапы и клацали зубами пытались схватить угрозу. Золотая нить оформилась щитом, словно коконом вокруг рук и тела. Она гасила резкие и нереально быстрые движения тварей словно кисель. Отрубленные конечности с шипением растворялись в лужах вокруг, оставляя едкий приторно сладкий запах гнили. Несколько тварей, до которых не успел дотянуться искристый клинок полностью материализовались. Теперь они становились опаснее в разы. Маг плясал вокруг них с мечом, уворачиваясь со скоростью недоступной обычному человеку. Циркачка не сводила глаз с битвы, не решаясь вмешаться. Она понимала, что сама против тварей не выстоит, но и открывать свою суть боялась — жизнь научила ее скрывать свои силы.

Вдруг за спиной у мага лопнул огромный пузырь, и из грязной лужи начал стремительно вырастать монстр, накидывая слой за слоем толстую шкуру.

— Деймон! — звонко крикнула циркачка. Она словно в замедленном движении видела как крутит и корежит пространство вокруг демона, как стремительно растет непропорциональное мерзкое тело, больше обычного. Слышала звон искореженных нитей, отзывающихся пульсацией крови в висках, рвущихся под натиском чудовища с той стороны. Страх нарастал с новой силой. Но Деймон не услышал ее крик, слишком занятый тем, что впереди.

И тогда Мелл не раздумывая полоснула клыками по руке почти не чувствуя боли и, схватив золотую нить, налила ее силой. Паутинка моментально заискрилась, запела, и лужа, из которой лез монстр — застыла. Заледенела, сковав мерзкое туловище. Тварь звонко взвыла силясь вырвать застрявшую часть себя.

Деймон развернулся на неживой утробный визг и одним резким движением отрубил то, что должно было быть головой. Фирр осел на землю безжизненным куском мяса и костей.

На секунду задержав взгляд на перепуганной циркачке, окровавленная рука которой сжалась в кулак, он размашисто шагнул на встречу оставшимся клыкастым монстрам, скидывая с левой руки плетение.

Тонкое кружево сорвалось и стремительно полетело вперед, встретилось с целью и опутало их сетью, разрастаясь по искореженному телу и выжигая его. Деймон начал кружить вокруг оставшихся тварей, подрезая сочленения рук и ног. Искрящийся меч был словно продолжением его руки. Каждый выпад, попавший в цель — отдавался яркой вспышкой и стоном чудовищ. Но маг уставал. Мелл снова влила силу окровавленной рукой в золотую нить, заставляя грязь под ногами демонов застыть. Это отвлекло их от Деймона. Но, увы, теперь они заметили ее. Синхронно повернув обезображенные и клыкастые головы в сторону девушки — и дикий вой заложил уши. Деймон не стал ждать, когда они вырвутся и побегут к ней. Он сорвал с руки новую сеть и начал ее расширять от ладони до ладони, добавляя все новые нити — и швырнул прямо в кривые морды фирров. Две твари начали гореть словно изнутри, но еще две сумели вырваться, лишившись части конечностей. Обезумев, они с визгом кинулись на мага, разевая страшные пасти, усыпанные острыми зубами. Деймон крутанулся вокруг них, распоров брюхо одной. Но вторая оказалась шустрее и сумела достать его, уцепившись пастью в предплечье.

— Сучья морда! — заорал маг и, выронив меч свободной рукой впечатал острое плетение прямо в глаз твари. Та пронзительно взвизгнула, отпуская руку. Деймон схватил раненной рукой монстра за шею, все так же вдавливая магическое острие в глаз, и начал тянуть из нее жизнь. То, что было “ее” жизнью.

Мелл замерла. Он был не просто маг. Он некромант. Потомок тех, кто сумел уничтожить почти весь мир. Некромант! Вечные Боги, как же ее могло так угораздить — из всех возможных колдунов мира встретить именно некроманта.

Тварь распадалась под его руками. Ее сила, со сладковатым запахом гнили вливалась в раненное предплечье, заживляя глубокую рану и уничтожая яд. Когда один из уцелевших глаз монстра потух, некромант смог наконец отпустить призрачный шип, причиняющий ему самому боль.

Рука саднила и пульсировала. Ткани регенерировали, и от этого руку жгло как огнем.

Краем глаза он заметил перепуганную циркачку, смотрящую на него дикими круглыми глазами.

— У тебя кровь, — прохрипел Деймон, подойдя к ней, указывая на руку. — Надо уходить, пока еще кто-то не учуял нас.

Девушка кивнула, перетягивая ладонь куском оторванного рукава, настороженно косясь на колдуна.

— Да ладно, сама тоже не так проста, — хмыкнул некромант, — но я рад этому, одному было бы тяжело.

Он вырвал пучок травы и, вытирая меч, направился в сторону далекого леса.

* * *

Они сидели у костра, среди кустов можжевельника. Еловые лапники служили неплохой подстилкой, густые деревья и кусты скрывали от ненужных глаз. Где-то в вышине ухала сова. Над огнем жарились пара маленьких лесных зверьков. Мяса в них было немного, но это лучше чем ничего. Жуя остатки завалявшихся сухарей, Мелл не сводила внимательного взгляда с некроманта.

Ее с детства пугали страшилками и сказками, про злобных Повелителей мертвых. В них они были грубыми и беспринципными колдунами, которых волновала только собственная нажива и жажда силы. Родная мать, которую она помнила лишь будучи маленькой девочкой, говорила что именно они были виноваты в истощении волшебства. А потом случился Катаклизм, люди озверели, и подняли на вилы всех, кого посчитали виноватыми — в ком теплилась хоть капля магии. Это были темные, кровавые времена — Война праха, мир лежал в руинах. Никто не помнит, что точно произошло — но в какой-то момент гонимые народом некроманты присягнули Королю. Бывшие ученики Великих Магов стали убийцами короны. Теми, кто живет в тенях. Теми, кого принято бояться, и кто всегда под жестким надзором.

Но эти сказки мало походили на реального человека. Он сидел напротив нее, обнаженный до пояса, все его руки были усыпанны узорами, вязью плетений. Загорелое натренированное тело воина, покрытое множеством шрамов и синяков, где-то заживших, где-то еще свежих. Серебристые браслеты и цепочки на запястьях поблескивали от огня. Нос с горбинкой. Густые брови как обычно нахмуренны, и между ними пролегла глубокая складка морщин. Рядом лежал меч, теперь абсолютно обычный, стальной, без капли аметистового блеска.

Этот человек спас ее, хотя они были едва знакомы. Он не скормил ее фиррам, как говорили легенды. Не убежал, оставив ее на растерзание чудовищам. Он уничтожил их. Циркачка видела, как не просто ему дался этот бой, и была благодарна ему за это.

— Зараза… — прошипел некромант, рассматривая раненую руку. Кровь перестала хлестать из раны, но заживала какой-то неправильной, грубой коркой. Красный укус пульсировал, от чего он иногда дергал рукой и сжимал ее в кулак.

— Плохо? — поинтересовалась Мелл.

— Рисунок разомкнулся, придется обновлять, — скривился он в ответ.

— Впервые встречаю королевского мага, — Циркачка смотрела на королевское клеймо на груди, — а говорил, что охотник.

Деймон взглянул на девушку тяжелым черным взглядом. С тех пор как она перестала видеть золотые нити, его глаза больше не блестели фиолетовыми искрами.

— Я давно не служу Короне, — признался он, скривившись.

Мелл удивленно приподняла белесые брови, и уже собралась что-то возразить, но ее перебили.

— Да и ты не просто акробатка, вот уж неожиданность, — съязвил он, надевая обратно свою изрядно потрепанную одежду.

— Я на самом деле жила в цирке всю свою жизнь, — тихо ответила она, опуская глаза к огню, — это мой дом и семья. Они мне помогали, заботились. Спасли от глаз короля.

Вот уж и прям никто не подумал избавиться от опасной малолетки?

Цирк не бросает своих, он их спасает и защищает, — оскорбилась она.

Люди редко отличаются гуманизмом, — глухо и зло прошипел некромант, — и что, никто не боялся “дикой” магии?

— Нет, — пожала плечами Мелл, улыбнувшись, — что может быть опаснее зайти в клетку к разъяренным аммоским тиграм? Меня с детства учили контролю. Знаешь, хождение по канату отлично тренирует сосредоточенность и спокойствие. Когда малейший порыв ветра может вырвать опору из под ног.

— Но ты все же можешь управлять сырой силой, — заметил он, расправляя плечи и беря с вертела поджаривщегося зверька.

— Да, могу. Но не долго. Без учителя тяжело. И… я не могу плести кружево. Как ты.

— Это я заметил, — он указал на раненную руку.

Акробатка пожала плечами. Она уже думала о другом. Сам факт, что Деймон не служит королю был странным. Она ни разу не слышала о вольных магах, и уж тем более некромантах — их просто не отпускали. Разведка Короля не зря ела свой хлеб, не позволяя магии быть где-то еще, кроме застенок Короля. Хотя если у нее получалось столько прятаться столько лет, почему не может получиться у других? Внезапная идея озарила ее безумной мыслью.

— Научи меня!

-От неожиданности некромант поперхнулся куском жесткого мяса.

— ты сдурела?! Нет!

— Почему?

Колдун принялся активно жестикулировать, размахивая несчастным зверьком и корчить страшные рожи. Мелл продолжала смотреть на него широко распахнутыми голубыми глазами, явно не понимая очевидного.

— Я не собираюсь больше это обсуждать. К тому же, у меня сила смерти, у тебя как я успел заметить стихии, жизни, воды. Ничего не получится.

— Но…

— НЕТ, — отрезал он, — разговор закрыт. бери тушу, жуй. Дойдем до города, и разойдемся, как и собирались. Где-то же тут должен быть хоть какой-то город!

Некромант обозленно рвал зубами жесткого зверька, всем своим видом показывая, что не желает говорить на эту тему. Мелл тяжело вздохнула, но решила не спорить.

В конце концов, она и раньше не собиралась ни у кого учиться. Может, так оно и лучше, меньше внимания, которое ей ни к чему. В конце концов, цель у нее есть, план не меняется, она по прежнему идет на север, к мертвой кристальной пустоши. Она должна спасти своих друзей, которые вместо нее оказались по ту сторону.

Они зашли в Хэфот, когда небо только начинало светлеть. Алые крыши домов, выбеленные стены, жёлтая с примесью песка земля дорог и улочек, зеленые островки пушистой растительности, голубая лента спокойной реки — весь город был словно выкрашен в эти цвета. Здесь очень старались поддерживать порядок, принятый ещё со времён эпохи Расцвета — чем собственно и славился этот небольшой уютный городок. Портовое значение после войны Богов он не потерял, переправляя по Черепащьей как товары так и людей.

— Удачи, — Деймон пожал Мелл руку.

Я остановлюсь в “Солнечном зонте”, это возле южных ворот, если захочешь приходи.

Это вряд-ли. Я не собираюсь оставаться в городе больше, чем на сутки, — ответил он и скрылся в многочисленных, пока еще пустых переулках.

Мелл было жаль с ним расставаться, несмотря на его вечную хмурость. Колдун умел быть внимательным и осторожным, но в то же время молчаливым и не лез в душу. Она смотрела ему вслед, думая о своем. Девушка знала, что тетушка Агата будет рада ее видеть, но решила не тратить время сейчас на расспросы и и не будить хозяйку “Солнечного зонта”. Вместо этого она неспеша отправилась на хорошо знакомую ей главную площадь.

Город просыпался. Солнце поднималось над горизонтом, заливая улицы солнечным светом, еще не обжигающим, мягким и нежным. Прохладный ночной ветерок не успел нагреться на летнем зное. Купив свежую, еще горячую, булку щедро посыпанную бурым сахаром, акробатка уселась на помост.

Площадь стала наполняться людьми. Вот мужчина в строгом костюме благородного темнозелёного цвета открывает решетки и ставни в ювелирной лавке. Хозяйка пошивочного ателье торопливо протирает пыльные стекла. Вот лавочник той самой булочной кормит котов со всей округи, здороваясь с соседкой — женщиной средних лет, в простом но ярком цветастом платье. Она подметала приступки барахольного магазина и о чем-то торопилась рассказать. Лаяла собака, выпрашивая кость у кабаньей лавки.

Она еще никогда не выступала здесь одна, но проблем не ожидалось. Циркачка развернула канат и решила не испытать на прочность старые деревья по краям площади — судя по суховатой редкой листве, они могут треснуть от резкого давления. Два столба приличной толщины на краю деревянной платформы, без труда выдержат ее. А то что малое расстояние между ними — ну так ей одной много и не надо.

Когда площадь ожила достаточно,она начала свое представление.

Взяв в руки веера-вейлы, Мелл превратилась в грациозную светловласую акробатку с тонким, но на удивление сильным голосом и игривой улыбкой, мимо которой сложно пройти мимо.

* * *

Город рос вдоль реки Черепашья. Беря свое начало в Сизых горах, именно тут она прекращала свой быстрый бег, становилась глубже в разы и каждую весну разливалась во все стороны. Раньше берега укрепляли магией, не позволяя Черепашьей подмывать прибрежные дома. Но теперь после истощении магии… Каждое половодье река уверенно расползалась вширь, затапливая все что стояло на берегу. Портовых служащих это совсем не радовало, глубоководная река была отличным транспортным средством для перевозки грузов. Берега пытались укреплять. Пытались просушить. Пытались создавать дамбы. Но именно здесь Черепашья упорно противилась любым попыткам ее обуздать. В итоге прибрежная зона реки обзавелась небольшой рощей тонкоствольных деревьев и полосой осоки. Редкие сезонные лачуги рыбаков поднимали в небо дымные облачка.

Мелл сидела на небольшой пристани, опустив ноги в воду и слушала. Темные волны рассказывали, как спускались с гор, спорили и бежали по порогам и камням спеша сюда. Шелестели прибрежные травинки и камыш, начинали квакать первые лягушки. Солнце опускалось к горизонту, окрашивая город в малиновые цвета. Акробатка улыбалась вечернему мягкому солнцу, смотря на высокий каменный мост, который словно ворота пропускал сквозь себя маленькое круглое светило. Она любила такие места — тихие и спокойные, когда никто не мешает слушать мир. Золотые линии снова заблестели на поверхности земли и воды, полетели вместе с ветром куда-то вдаль.

Мелл пыталась снова научиться управлять этим своим даром — видеть нити силы. Пока что получалось плохо — она видела паутинку только при длительной медитации или в минуты сильного потрясения, когда сердце было готово выпрыгнуть из груди. Оба варианта ее не устраивали, но третий путь она увидеть пока не могла.

Медитацию прервал стон далекой золотой струны, выбивающийся из мелодичного хора всего мира. Эта струна вела на мост. Циркачка присмотрелась и увидела короткую потасовку, кажется, четырех человек. Далекий крик, хрип эхом отозвалось вокруг и кто-то головой вниз полетел в холодную воду. Золотая нить встрепенулась, издала последний звонкий вздох и словно потухла.

Девушка отчетливо понимала, что это не ее дело — но сидеть и наблюдать за смертью человека, которого могла спасти было выше ее сил. Никто не видел неподвижную девицу, не обратил внимание на скрытое в глубине осоки. Не раздеваясь, она нырнула в воду практически не создавая шума, и быстро опустилась на самое дно. Внизу было холодное течение, покалывающее пальцы. Она спешила в сторону утопленника, туда, где еле пульсируя, затухала золотая нить. Река сама подсказывала где лежит несчастный. Золотые яркие паутинки словно огибали человека, который камнем лежал на дне. Это было странно. Мелл не видела лица в темноте реки, но слышала как медленно бьется его сердце. Уже слабо, но еще бьется. Она рывком подняла его, прося реку помочь направить их на безопасный берег, подальше от возможных глаз. Черепашья охотно отозвалась, помогая маленькой иной.

Выйдя на берег и вытянув свою не легкую ношу, акробатка неожиданно узнала в нем своего прошлого спутника. Деймон лежал на песке, на глазу расцветал яркий синяк, сам он был связанный какой-то странной мутной погасшей нитью, и не дышал. Девушка не задумываясь сделала единственное, что подсказывала интуиция — разорвала эту непохожую на других нить силы и с силой надавила на грудь, зовя воду из легких. Тонкие губы некроманта были ледяными, синими. Ей пришлось вдохнуть в них воздух, продолжая звать на удивление непослушную стихию. Спустя три тяжелых, медленных удара сердца, он наконец, закашлялся, вдыхая глоток воздуха, и открыл перепуганные глаза.

— Мелл…? — еле слышный шепот и некромант и обмяк.

— Да чтоб тебя! — выругалась девушка, думая что теперь ей делать с незадачливым колдуном.

* * *

Сначала появились звуки. Приглушенный детский смех. Лай собаки. Гомон торговок. Где-то свистели птицы и кудахтали курицы. Потом он почувствовал запах мяты, чебреца, еще каких-то трав и сладкой сдобы. Открыть тяжелые веки оказалось сложно как никогда.

Комната, небольшая и простая. Низкий потолок. Две кровати, на одной лежит он, накрытый теплым пуховым одеялом. Столик, пузатый чайник и пара кружек. Стул с мягким плетенным пледом. Тарелка с пухлыми булками, посыпанными черными бусинками макового цветка. Окно, из которого доносятся те самые звуки оживленной улицы. Яркое летнее солнце сквозь ветви дерева солнечными зайчиками плясало на стенах. Небольшой камин, с погасшим пламенем. Ширма с нарисованными крупными розовыми цветками. Мешок, из которого показывались разноцветные яркие мячи, ленты и золотистый шест. Вдоль комнаты растянута веревка, на которой сушится его одежда.

Деймон попытался вспомнить, что с ним произошло и как он тут оказался. Получалось плохо — голова была словно ватная, попытка заставить ее работать отозвалось болью в висках.

Он был на представлении на площади. Смотрел, как тонкая бледнокожая акробатка призраком прыгала на канате, кидала вверх разноцветные шарики и ловила их. Ходила колесом, подмигивала детям и улыбалась зрителям. Несколько раз она играла с публикой, показательно “теряя” равновесие и снова находя нужный вес.

И правда, циркачка.

Деймон поймал себя на мысли, что ему нравилось смотреть на ее веселое, улыбчивое лицо.

Потом он ходил по городу. Слушал. Искал как выйти на тех, кто правит городом в ночи.

Побывал в порту. Уже выходил из него на другую сторону города, как за ним увязались три странных типа неприятной наружности. Два были какими-то головорезами низшего звена, сила и никакого ума, они постоянно куда-то оглядывались, бегали взглядом и облизывали пересохшие губы. А вот третий… было в нем что-то не то, что-то очень знакомое. Капюшон натянутый до самого носа, открывая лишь узкую полоску губ. Высокий, широкие плечи. Разглядеть фигуру было сложно — свободные одежды скрывали ее, да и стоял незнакомец в отдалении и против солнца.

Потом возник спор на пустом месте. Ссора, драка. Дальше…

Колдун вспомнил боль под лопаткой как от иглы. И начал терять равновесие. Удар в лицо, по ребрам, злорадный каркающий смех и он полетел с моста. Краем глаза он успел выцепить длинный редкий хвост золотистых волос, выбившийся из под капюшона и знакомые холодные, злые глаза.

“Нет, не может быть” — подумал он, не желая верить увиденному.

От воспоминаний его отвлек звук открывающейся двери.

— Ну наконец, — звонкий голос акробатки, всколыхнул новые воспоминания о реке, холоде и боли в легких, — уже сутки спишь.

Деймон попытался сесть, но руки и ноги ослабли настолько, что мышцы отдавались тупой болью от малейшего напряжения.

— Я не знаю, что с тобой сделали, но сил у тебя почти нет, — она подошла к нему, потрогала лоб и приложила горячую ладонь чуть ниже ключиц.

Закрыла глаза, сделав глубокий вдох. Некромант смотрел на ее худое лицо. Острый нос, тонкие светлые брови, пухловатые розовые губы были слегка приоткрыты. Она пахла летним ветром и солнцем, немного сладким запахом фруктов. Длинная шея, прикрытая светлыми волосами и тонким шарфом, который за время путешествия девушка не снимала ни разу. Минуту она стояла глубоко дыша, и вдруг живое тепло от ее руки медленно поползло по телу. Пульсируя, оно потекло по венам, тонкой струйкой вливаясь в его тело. У него было что-то схожее с нежизнью фирров, только это тепло было сладким и пьянящим, как фруктовое вино. Деймон застыл и напрягся, ведь все его естество стремилось сожрать, выпить до дна, вцепиться и не отпускать. Потом циркачка убрала руки и открыла слишком яркие, словно блестящие изнутри голубые глаза. Наваждение прошло, оставив после себя чувство недоумения. Некромант внимательно смотрел на девушку, не заметившую его настороженности. Она помогла ему сесть на кровать. Как оказалось, на теле не осталось живого места — весь он оказался покрыт синяками и ссадинами как пятнистый леопард. На груди, под клеймом, красовался темно-алый кровоподтек, глубокий вдох отдавался болью где-то в районе ребер.

— Это все что я могу, надеюсь теперь силы будут возвращаться быстрее.

Она стала наливать чай. Ее тонкие пальцы аккуратно придерживали его кружку, потому что свои руки слушались с трудом. Напиток оказался теплым и ароматным, сладким, с привкусом меда. Деймон даже не предполагал, как на самом деле хочет пить.

— Что ты сделала? — прохрипел он после пары глотков. Собственный голос казался чужим.

— Полечила, как могла. Я ведь самоучка, — скромно улыбнулась Мелл.

— Хм…

— Ты что-то помнишь? Из того, что произошло? — серьезно спросила девушка, не сводя взгляда с бывшего охотника.

— Яд.

— Что?

— Меня отравили. Парализовали.

— Ясно, — девушка села на стул рядом с кроватью, внимательно глядела на него. Глаза больше не светились яркой магической ворожбой, — ну, рассказывай.

Некромант вопросительно посмотрел на нее.

— Я должна знать во что ввязалась, если тебя найдут, — серьезно отчитала его девушка, — я могу ждать хоть весь день, а ты никуда в таком состоянии не убежишь.

— Где мы? — спросил он, после небольшой паузы.

Пока в безопасности. И кстати еще одна причина, почему мне надо знать что происходит, — она обвела руками вокруг, — люди, что приютили нас, очень дороги мне, и я не хочу чтоб у них были проблемы.

— Тебе опасно быть со мной. Это мое дело.

— С той минуты, как я притащила тебя сюда, это дело стало НАШИМ.

Мелл, выразительно посмотрела на Деймона и придвинула стул вплотную к кровати.

— Тебе незачем впутываться. Я благодарен за помощь. Как смогу, я уйду, — слова отдавались болью где-то внутри, инстинктивно не желая отпускать источник пьянящей силы .

Акробатка сделала глоток, поставила кружку на столик.

— Ты себя в зеркало видел? — спокойно ответила она.

— Тебе опасно быть рядом со мной.

— Пока что я вижу обратное. На тебе живого места нет. Ты даже кружку удержать не можешь. Я не собираюсь тебя бросать, это не в моих правилах. Это ведь были тоже убийцы, да?

Деймон снова замолчал. Смотрел на свои руки, сгибая и разгибая непослушные, словно не его, пальцы. Думал. События на мосту и этот странный голод путались в голове, снова вызывая тупую боль и не давая сосредоточиться. Уйти он и правда не мог, как и оставить своих преследователей за спиной. Ему нужно время подумать, решить что делать.

Мелл же сидела и смотрела на побитого, потерянного некроманта.

— Что ты видела? Как ты вообще меня вытащила со дна реки?

— Мало что видела, я была далеко, на рыбацкой пристани среди камышей. Четыре человека на мосту. Один из них, как теперь понимаю, ты. Ссора. Потом ты полетел вниз, в воду. Сила помогла быстро тебя найти. А когда я тебя достала, на мосту никого не было. А ты был окутан какой-то дрянью, незаметной простым глазом, — скривилась Мелл, вспоминая ту мутную нить вокруг его тела.

— Был окутан? — некромант особенно выделил первое слово.

— Да, я ее разорвала, — спокойно пояснила девушка. Деймон удивленно приподнял бровь, — Она мне не понравилась, ее раньше не было. Это первое что пришло в голову — разорвать. Во всяком случае, после этого нити силы перестали тебя игнорировать.

— Ты просто разорвала проклятье? руками? И теперь сидишь тут, а не валяешься рядом со мной без сил? — недоверчиво спрашивал колдун. Все это было похоже на странный сон и он уже начинал уставать удивляться. Голова продолжала гудеть, требуя сна и отдыха.

— Как видишь. Я вообще мало понимаю, что сделала. Но это помогло, а это главное.

Деймон еще какое время смотрел на свою спасительницу уже другим, оценивающим взглядом. Он не знал, что еще от нее можно ожидать. Но даже сквозь головную боль, туманом застилающую глаза, он подозревал, что не сможет так легко ее отпустить.

К тому же само проклятье, вместе с ядом. Мало кто знал, как наверняка убить колдуна, еще и некроманта. Только если ты сам некромант. А их в королевстве не так уж и много, да и к тому же он знаком со всеми ними. Сомнения теперь были глупыми и уже становилось кристально ясно, кто за всем этим стоит.

— Ох, братишка, — зло, сквозь зубы, прохрипел Деймон, сжимая с силой руки в кулами.

* * *

Деймон повадился выходить поутру с Мелл на задний двор.

С первыми лучами солнца, когда палящее солнце еще не успевало прогреть воздух, хозяйка Агата постоялого двора, где они жили, начинала свои ежедневные заботы. Округлая невысокая рыжеволосая женщина, уже не молодая, но еще вполне способная вести хозяйство, кормила гусей, кур и свиней. С самой первой их встречи, не стесняясь в выражениях, она ясно дала понять, что акробатка им как дочь и она не даст ей навредить. Глядя на ее полные сильные руки, которые несмотря на возраст с легкостью поднимали небольшие бревна, некромант понял, что эти угрозы легко могут воплотиться в реальность. Сначала он осторожничал с ней и откровенно побаивался. Но видя как она широко улыбается Мелл и постоянно пытается накормить ее очередным пирожком, постепенно начал к ней привыкать. Как-то раз, видя как он опираясь на девушку спустился во двор, тетушка Агата покачала головой и вынесла ему из какого-то сарая старую трость.

— На, пользуйся.

— Спасибо, но я пожалуй воздержусь.

— Ой, вот не надо мне тут гордость выпячивать! Я ж не заставляю тебя всю жизнь с ней ходить, — она буквально впихнула ему в руку трость. Деревянная гладкая ручка оказалась удобной и на удивление теплой, — я вижу что ты боец, — она обвела его внимательным взглядом карих глаз, — но сейчас ты еле ходишь. Незачем хорохорится. Моему старику она долго служила, пусть послужит и тебе.

— Спасибо, — буркнул он.

— Та, — махнула тетушка рукой, удаляясь, — жду вас внутри, я сегодня готовлю нечто необычное, — крикнула она, заходя на кухню.

Тетушка Агата первая заговорила с ним, когда он впервые смог встать и спуститься во двор. Две ее дочери, Марго и Лидия, похожие друг на друга как близнецы, уже замужние девицы с толстыми косами и округлыми животами сторонились колдуна. Сын же, молодой рыжий курчавый парнишка, весь усыпанный веснушками, парнишка по имени Кир, наоборот полез с вопросами тараторя без умолку. Все они жили в одном двухэтажном доме, поделенном на помещения для постояльцев и прислуги — с выходом во двор.

Дочери со своими семьями и сын помогали по дому с работой. Детишки, которых еще не допускали до каких-то дел, приходили каждое утро поглазеть на тренировку Мелл.

Девушка разминалась, прыгая по бревнам, жонглируя мячиками и круча длинный посох. Последний предмет легко мог сойти за грозное оружие, будь на его конце тонкое острие, а не длинная радужная лента. Но циркачка использовала золотой шест как игрушку, создавая причудливые формы, подбрасывая его и ловя. Упругое тело, плотно обтянутое серой тканью тренировочного костюма, подчеркивало каждый изгиб и каждую мышцу.

Деймон внимательно следил за девушкой, когда та его не замечала или не обращала внимание. Теперь он по-новому взглянул на свою спасительницу, подмечая незаметные для неопытного глаза особенности ее поведения. Как она словно уходит в себя, не слыша ничего вокруг. Резко поворачивает голову за секунду до того, как кто-то войдет в комнату или запоет птица. Как она умывается по утрам, мокрой рукой протирая шею. Его настораживали ее необычные силы, и в то же время ее беззащитность перед такими как он. Колдун больше не позволял ей “лечить” себя, боясь что больше несможет сдержать свой дар, и высосет ее. Он старался присоединяться к утренним разминкам по мере своих сил, напрягая и пробуждая тело. Чувствительность возвращалась. Неохотно, но постепенно мышцы приходили в себя после паралитического действия яда.

— В умелых руках им можно с успехом сражаться, — сидя на земле и давая ногам отдых, Деймон вытирал мокрой тряпкой шею, прищюрив глаза. Солнце поднялось над облаками и ощутимо пригревало землю.

— Я не убийца, — не отвлекаясь от кручения посоха ответила Мелл.

— Я и не говорю за убийства. Но хотя бы научиться не подпускать к себе с ним можно. Или ты забыла как мы познакомились?

Девушке пришлось согласиться. Она была легкой добычей для дурных людей, о чем по случаю узнала на собственной шкуре.

— Допустим, ты прав. Но кто же меня научит-то…

— Пока я восстанавливаюсь, мне практика не повредит. Я могу показать основы, а остальное — дело практики.

С этого дня по утрам Деймон учил Мелл владению копьем и посохом. Девушка была отличной ученицей, сосредоточенно заучивая формы и выпады. Она понимала, что ей в пути пригодится этот навык фехтования. Охотник сделал себе деревянный меч, ведь свой собственный пропал в глубинах Черепашьей. Причудливый и завораживающих танец посоха и меча выходили посмотреть все домочадцы по очереди. Кир так вообще воспринял это своего рода театральным представлением и вместе с детьми наблюдал за сражениями в тени яблони.

— Ты слабее мужчины, потому даже не пытайся перебороть его, — ловя посох крепкими руками и выдергивая его, наставлял колдун, — но ты более гибкая и быстрая. Пользуйся этим.

Стремительное нападение, удар снизу, слева, сверху — акробатка старалась отбивать их все, уводя деревянный клинок в сторону. Деймон упрямо двигался на нее, не сводя взгляда, испарина покрыла его лицо и белая рубашка начала прилипать к телу.

— Не давай оттеснить себя, — прохрипел он практически прижав ее к стене, — и не гнушайся использовать грязные приемы. Ведь другие жалеть тебя не будут.

— Вот так? — Мелл косила взглядом вниз.

— Именно, — проследовав за ее взглядом, абсолютно серьезно кивнул в ответ запыхавшийся некромант. Нижняя часть посоха была в опасной близости от его паха.

Колдун отстранился и глубоко дыша, стараясь ничем себя не выдать, пошел к графину с водой. Сегодня он заметил две узкие полоски складок кожи на ее шее. Кто-то мог бы принять их за шрамы, но некромант искал подтверждение своим догадкам и теперь был уверен — именно эти складки-жабры помогли девушке спасти его из реки

Начался сезон дождей. Город после жаркого лета с удовольствием принимал спасительную влагу. Вода крупными каплями падала с неба, прибивая пыль к пересохшей земле. Иногда это был короткий дождик, который лишь слегка мочил дома и людей, а иногда словно целое море воды выливали разом на весь город и он буквально плыл по улицам и переулкам. Умывались дома, черепица снова приобретала чистый, алый оттенок. Стены становились светлее. Свежая зелень пробивалась на воздух то тут, то там, заменяя засохшую пожелтевшую траву. Уровень воды в реке начинал потихоньку подниматься, Черепашья стала чище и светлее, ее бег по склону ускорился.

В один из таких дождливых дней, когда Хефот превратился в реку, Мелл сидела на крыльце заднего двора. Она смотрела, как лужи, покрываясь огромными пузырями, растут и наполняют землю собой. Девушка чувствовала, как вода вокруг зовет ее, шум дождя пел словно тысячами голосов, напоминая, что живет в ее крови.

Акробатка повела рукой над ближайшей лужей, заставляя собираться под ее пальцами шар с водой, текучий и непослушный. Он наполнялся каплями с неба и быстро рос, переваливаясь в воздухе и меняя свои очертания.

— Любопытно, — произнес низкий голос за ее спиной. Девушка вздрогнула от неожиданности и шар с громким плеском сорвался и рухнул на землю. Впрочем, за стеной шума дождя слышно не было ничего.

— …! — Мелл тряхнула светлой шевелюрой, повернув лицо в сторону некроманта. Злобно прищурив яркие голубые глаза, она сжала губы.

Деймон не обращая внимания на ее взгляд, сел рядом с ней на деревянную ступень. Взял ее ладонь в руку и провел пальцами от локтя до кисти руки.

— Магия — это продолжение твоих рук, — говорил он, водя теплыми пальцами по руке и рисуя замысловатые узоры, — начинаясь в районе груди, она течет по венам и сосудам вместе с кровью. И, выходя за кончики пальцев, становится тем, что связывает тебя и все вокруг. Но связь эта двухсторонняя. Ты чувствуешь мир, его слабости и страх. Именно поэтому молодые маги сходят с ума, когда дар начинает давить на них извне.

— …Голоса нитей… там, на кладбище… — задумчиво ответила девушка, вспоминая как на нее накатила неожиданная паника. Она никогда раньше не испытывала такое всепоглощающее чувства ужаса.

— Да. “Эхо нитей”. Присутствие той стороны, ее противоестественная жизнь, давит на наш мир. Она разрушает обычный ход вещей, она уничтожает магию, пожирает ее. Все маги чувствуют тоже самое рядом.

— Но как же ты? Как же некроманты? — Удивленно спросила акробатка, глядя в темные глаза колдуна.

— Поверь, я слышу пожирающую боль также, — невесело усмехнулся Деймон, — но благодаря тренировкам, я научился отсекать свои мысли и эмоции, от навязанных магией. Я слышу лишь далекое эхо, потому могу заранее знать где тонка грань и могу не сойти с ума. Потому так важен контроль и умение разделить себя и все вокруг. — Деймон отпустил ее руку, которую не выпускал все это время. — Плетения же, узоры, позволяют сконцентрировать силу и направить ее куда пожелаешь. Сделать управляемой.

Некромант оглядел двор, убедившись, что они одни, закатал рукав рубашки, обнажая рисунки. Рельефная рука, на которой отчетливо выделялись каждая мышца и крупные вены, напряглась. Время словно замедлилось, и девушка наблюдала как золотая паутина отрывается от руки, стекает до кончиков пальцев, преображаясь в узорный золотой диск. От сердцевины диска поползли темные щупальца, заполняя его и делая осязаемым. В глубине рисунка вспыхивала сыпь знакомых фиолетовых искр. Продержав его несколько секунд, Деймон встряхнул руку и щит развеялся, не оставив от себя ничего.

— Это… красиво, — акробатка подняла взгляд на него, поражаясь увиденному. Она даже и подумать не могла, что темная магия, магия той стороны, может быть такой завораживающей.

Колдун улыбнулся глядя на нее, очень теплой и одновременно печальной улыбкой. Девушка подумала, что когда он не хмурится, то даже красив. Если убрать старые шрамы, постоянную угрюмую настороженность, то даже с загоревшей кожей будет сложно скрыть знатное происхождение.

— Когда-то, во времена эпохи Расцвета, говорят, маги могли плести паутину силы сразу из воздуха, — рассказывая это некромант повел пальцами в воздухе, словно представляя подобное. — Но после веков гонений нас стало слишком мало. Мы так боялись быть замеченными, что забыли эти умения. Теперь память потеряна, и все что мы можем — использовать статичные схемы.

— Но как же тогда это могу я? Ведь... Ведь я могу что-то. Без рисунков, — удивилась девушка.

— Я наблюдал за тобой и это очень похоже на потерянное искусство, — серьезно ответил он.

Акробатка задумалась, обняв свои острые коленки.

— Флиса говорила, — еле слышно, рассуждала Мелл, не шевелясь. Дождь не останавливаясь барабанил по крышам и лужам, словно желая сам скрыть их разговор от любопытных ушей, — выброс адреналина способствует раскрытию талантов, живущих в крови, на уровне подсознания в стремлении выжить. Потому я могу в минуты опасности видеть линии силы, опоясывающие землю. Она помогала, учила видеть их после медитаций, при концентрации.

— Твоя Флиса, кто это?

— Женщина, которая помогала мне совладать в даром, — ответила акробатка улыбаясь, — она многому меня научила, как знахарь в том числе.

— Опять твой загадочный цирк! — Хмыкнул некромант, запрокидывая голову. Деревянные балки верхнего этажа были когда-то окрашены в бордовый цвет. Сейчас краска уже местами облупилась и слезла, открывая темную древесину, — Почему же ты ушла из него? Я вижу, тебе там было хорошо.

Девушка повернулась к колдуну лицом, встретив его внимательный взгляд. Синяк под глазом почти прошел, болезненная бледность сошла на нет. Тело стремительно возвращало себе прежнюю форму, хотя тростью некромант не прекращал пользоваться. За эти несколько недель, она успела привыкнуть к нему, к его угрюмому взгляду. К тому, как он внимательно следил за ее тренировками, стараясь не отставать от разминок. Как он безошибочно выбирал те самые дни полупустого постоялого двора, чтоб посидеть в одиночестве внизу. Как он хмурился, спорил и улыбался, беседуя с дядюшкой поздними вечерами. В нем она уже не видела того страшного некроманта, который голыми руками мог вырвать эту странную, противоестественную жизнь из фирров.

И еще она боялась признаться даже самой себе, насколько устала одна нести свою тайну. Тяжело вздохнув, циркачка решилась.

— На нас наслали “Живое пламя”. И Корнелия… моя сестра, оказалась на той стороне. Ее утащило туда, вместе с плетениями огня. Я слышу ее шепот каждый раз, когда закрываю глаза под ночным небом, — Мелл вздохнула и уже более серьезно и решительно добавила, — Я должна ее спасти, хотя бы попытаться.

— С чего ты решила, что это правда она? Это больше похоже на горечь от потери близкого, — скептически отреагировал колдун.

— Это правда. Я распутывала пламя, когда она… Я уверена, это ее голос. И я здорова, если ты об этом.

— Так и что теперь? Идешь в Кристальную пустошь? — недоверчиво спросил он.

Да.

Мелл молчала, сурово смотря на него. В ее взгляде была твердая уверенность в своем решении.

— Ты забыла что было с тобой на кладбище? Какая пустошь, там же все пронизано той стороной… Как ты себе это представляешь?

— Ты спросил, почему я ушла. Я ответила. Я все решила уже давно.

— Да ты и пары дней не продержишься!

— Продержусь. Если научусь, как ты, контролировать себя, и видеть силу постоянно.

Деймон покачал головой. Он был готов услышать любую историю, любую человеческую подлость или внезапную тайну — но никак не эту.

— Это безумие. Самоубийство.

— Может быть. Но у меня нет выбора, — акробатка перевела взгляд на небо, затянутое серыми тучами.

— Выбор есть всегда.

— Я не желаю думать, что из-за меня кто-то погиб. Я лучше умру спасая его, чем всю жизнь буду страдать от чувства вины.

Они сидели рядом, и смотрели как дождь пел песню уходящего лета, навевая легкую апатию и чувство одиночества, неизбежности происходящего каждому из них.

— Ты потому хотела чтоб я тебя учил? — после некоторого молчания спросил колдун.

И поэтому тоже. Я смогла раздобыть только пару книг, и мне сложно в них разобраться, — девушка грустно посмотрела на лужи. Она решила больше не скрывать ничего. Понимание, что хоть с ним она может быть откровенна — сняло давно давящий на плечи груз.

— Мелл, я… — Деймон закрыл лицо рукой, провел пальцами по волосам. Он уже который день не мог решится рассказать, что знает ее тайну. Но и в этот вечер, он не смог этого, — …я могу помочь тебе научится отсекать эхо, пока мы оба застряли тут.

Девушка сначала не поверила своим ушам. Она посмотрела на него счастливо и подозрительно улыбаясь.

— Серьезно?

— Сам не верю, что это говорю...

— Спасибо!!! — акробатка кинулась ему на шею, крепко обняв. Раненный колдун не ожидавший такого, потерял равновесие и они оба рухнули на пол. Мелл звонко рассмеялась, обнажая свои чересчур заостренные для обычного человека клыки. Деймон улыбнулся в ответ, ухватившись за гибкую талию. Тонкая ткань туники пропускала тепло кожи. Девушка находилась так близко, что он чувствовал как быстро бьется ее сердце, чувствовал клубок жизни у нее груди. Он научился контролировать свой ненормальный голод, но чувствовать его не переставал.

— Прости, — отстранилась акробатка, продолжая широко улыбаться.

— Да ладно уж, — хмыкнул колдун, переводя взгляд на открывающуюся дверь за ее спиной.

— Мелл, поможешь сегодня? Много народу, — выглянувшая из кухни тетушка Агата приподняла одну бровь, видя как они поднимаются с деревянного настила.

Конечно.

* * *

Деймон делал то, что умел лучше всего — выслеживал. Ночь или день — ему было не важно. Он умел становится невидимым бродягой или попрощайкой. Слушал улиц и сплетни, сливаясь с тенью.

Низшее население города, шлюхи и воры, контрабандисты и дешевые наемники,, бездомные бродяги и мелкие воришки — они знают о городе больше, чем кто либо. И портовый район, пожалуй, лучшее место для поиска иголки в стоге сена. Дома прижаты друг к другу настолько плотно, что крыши нередко находят друг на друга, не оставляя просвета между стенами. Узкие улочки, заросшие грязью. Дурной запах нечистот и рыбьего жира перемешивался и заполнял собой все. Редкие деревца, которые неизвестно как выжили в этом особом районе, были похожи на живущих вокруг обитателей — такие же приземистые, забитые и сгорбленные. Таверны продавали дешевое пиво, которое больше походило на кислое пойло. Здесь регулярно случались драки и можно было схватить нож в спину за всего лишь несколько мелких монет. Яркое солнце, светившее днем, нагревало улицы, заставляя местный сброд прятаться в тени. Вечером же, портовый район словно просыпался, и жил своей, отдельной от всего города, жизнью.

Как бы власти не пытались изжить этот народ, облагородить, привести в порядок — бедняки и бездельники, жаждущие легкой наживы крепко держали этот рыбачий порт в своих руках.

— Эх, снова девку закололи.

— Такая молодая была…

— И упрямая! Гордая! Глядишь, посговорчивее была б, не лежала б в луже.

— А неделю назад еще одна была.

— В рыбацком квартале?

— Та то старая шлюха, небось нахваталась болячек и слегла.

— Так у нее лицо было разодрано!

— Собакам тоже жрать охота.

— А у Лины из пекарни внучка пропала, слышали?

— У этой старой швабры?

— Швабра шваброй, зато добрая, пацанве помогает, прикармливает.

— Внучку жалко. Славная девка была, огненная.

— Та может найдут еще.

— Уже два дня прошло. Как бы не всплыла.

Тонкий запах смерти мешался с рыбной вонью. Никого не заботит несколько мертвых девушек. Порт большой, люди приплывают и уплывают, оставляя за собой воспоминания и несколько монет, потраченных на отдых и развлечения. Боясь появления монстров с той стороны, жители сами стремились поскорее сжечь или закопать мертвых, нередко списывая смерть на глупость самой жертвы.

Но некромант выловил эту тонкую связь.

Привыкший жить в тенях, бывший слуга Короля знал, где и как искать тех, кто желает спрятаться.

Дождливая погода превратила дорогу в слякотную лужу и путала тонкий след. Настроение портилось, гнев только добавлял решимости найти эту падаль. Родной брат, высокомерная сволочь, желавшая только славы и денег. Отец всегда стравливал их, заставлял соперничать и подогревал вражду. Он считал, что так сила будет расти быстрее, и проще учиться друг у друга хитрости и выживанию — как минимум становилось крайне сложно убить с первого раза соперника, обладающего такой же мертвой силой. И Хэймон с удовольствием упивался этой злобой. Любитель прислужливого внимания, обладавший огромной силой и целым океаном лицемерия — его младший брат упивался властью похлеще Короля. Теперь, выслеживая его, Деймон злился что не прикончил скользкую змею, когда был такой шанс.

Как тот здесь оказался?

Он выслеживал его, или наткнулся случайно?

Он знает о циркачке?

В любом случае, оставлять эту гадину за спиной нельзя. В следующий раз он будет действовать наверняка, и выжить уже не получится.

К тому же Мелл…

Ему нельзя знать, кто она! Никому нельзя! Девчонка и не догадывается, насколько опасно это знание в чужих руках. Попав к Королю, она пожалеет, что вообще родилась на свет.

Некромант сидел на куче тряпья, крепко обнимая трость. Вместе с замызганным плащом полами пропитавшимся жидкой грязью — он выглядел как очередной попрошайка, безродный.

Глубокий капюшон удачно скрывал лицо и внимательные глаза, иногда поблескивающие глубоким аметистом. Он сидел и смотрел на низкий, утопающий в земле, домик. Ставни окон давно не красили. Стекла были потрескавшиеся, завещанные тряпьем. Крыша прохудилась, в ней виднелись дыры неумело прикрытые соломой и гниющими досками. Со стен клочьями сходила краска, открывая желтый песчаный камень, изъеденный влагой и сыростью.

Этот дом был близнецом многих в этом районе. Все такие же приземистые, разбитые, словно язвенные пятна на улицах города.

Но только от этого дома исходил еле заметный запах необычной сладковатой гнили.

Колдун потянул золотую нить, ловя редкие аметистовые искры, ползущие по ней. Яркие крупинки как таракашки ползли по руке, оседая в едва светящимся плетении на руке, скрытой длинными широкими рукавами.

Подождав, когда ночь скроет его от лишних глаз, он обошел странный дом. С задней части его была заставленная гнилым деревом старая дверь. Деймон зашел внутрь, блестя огоньками ярких глаз.

Запах смерти стал ощутимее.

Комната пропахла старьем и завалена негодным барахлом. Какие-то промокшие коробки, куча мусора в углу, усыпанного жужащими зеленоватыми мухами. Липкие пятна на полу из растресканных досок. Небольшой когда-то яркий, а теперь мутно-серый ковер, привезенный из соседней страны песков. Грязная посуда стояла на небольшом столе, в тарелке лежал скелет давно пропавшей речной рыбы.

Выставив вперед себя трость, на конце которой деревянный набалдашник засветился аметистовым кружевом, колдун пошел на едкий запах гнили, исходящий из соседней комнаты.

Там, в свете одинокой свечи, на полу лежала совсем еще молодая девушка. Рыжеватые, грязные волосы разбросаны по полу, скрывая лицо. В простом платье, широко раскинув руки и ноги, наподобие морской звезды. Вокруг нее был нарисован колдовской круг с множеством геометрических фигур, перетекающих одна в другую. Очередная безымянная жертва, которую город прожует и выбросит из головы, списав на нелепую смерть.

Только от обычного убийства не будет исходить такой потусторонних трепет нитей. Рисунок под девушкой едва заметно поблескивал от тонкой, блеклой паутины. Деймон обошел бедняжку, присел и аккуратно прикоснулся кончиками пальцев к краю рисунка. Вблизи доски оказались пропитаны застарелой кровью. Настороженно слизал с пальцев мел, и ощутив покалывание от знакомой ворожбы, он протянул трость к мертвой девушке, убирая волосы с лица. Застывшие открытыми глаза, успели затянуться белесой дымкой. Из открытого рта и носа вытекала тонкая струйка черной жижи, и, собираясь в лужу под головой, неторопливо расползалась по рисунку, стремясь заполнить геометрическую пентограмму собой.

Брат сильно постарался, истончая реальность и призывая сюда фирров. Сколькими жертвами успели напитать кружево смертью? Три? Пять? Семь? Рисунок наполнялся, притягивая ту сторону, словно мед. От такого приглашения очень сложно отказаться.

Еле слышно выругавшись и сплюнув густую слюну, он сел у головы девушки. Служа Королю, он сам мог использовать эти ловушки, но всегда старался обходиться без них — слишком велик риск не удержать цепь.

Некромант внимательно изучил печать, находя слабые места и пустоты. Да, работа была выполнена хорошо. Но Хэймон, как обычно, больше полагался на силу, пренебрегая мастерством и тонкостью вязи. Деймон протянул руку, прошептал еле слышный приказ, и сосредоточенно наблюдал, как тонкая нить перетекает с его пальцев и вливается, срастаясь, с пентаграммой. Он нарушал равновесие в узоре, не давая больше смерти девушки наполнять рисунок. Осторожно, тонкими линиями, стараясь не создать волну отдачи от прерывания потока силы. Магия смерти должна не просто перестать наполнять пентаграмму смерти, а медленно сойти на нет, и рассеять остатки энергии по миру, как это происходит в обычных обстоятельствах.

А этот рисунок был опасен именно тем, что он не хотел отпускать жертву. Стоило ей пустить кровь — как вечно голодный иной мир впивался в нее своими зубами и вытягивал все, до последней капли.

Некстати пришло осознание, как поведение этого ритуала было схоже с его голодным желанием не отпускать акробатку. Что по большому счету не было удивительным, если понимать, кто она, и откуда берет свое начало его магия.

Обойдя рисунок, некромант убедился, что потоки надежно перенаправлены. Не двигая девушку, он сложил синие руки с длинными, уже чернеющими ногтями на груди. Поправил голову, закрыв глаза и рот.

Хэймон наведается сюда, желая проверить свою жертву. Вот тогда его и получится накрыть.

Колдун уже собирался выходить из дома, как услышал, что кто-то пытается открыть дверной замок. Неслышно, как тень, проскользнув к двери, он замер, готовясь встретить брата. Аметистовый прозрачный клинок заискрился в руке — самое верное решение, чтоб перерезать горло или пробить сердце.

В замке копошились несколько минут, прежде чем дверь с протяжным скрипом начала отворятся. Только увидев вошедшую фигуру в плаще, его тело, подогреваемое ненавистью к родственнику, среагировало мгновенно. Он схватил жертву, перевернул вокруг себя и камнем бросил на пол об жёсткие доски, выбивая дыхание из легких и лишая возможности к сопротивлению. Все это заняло лишь пару мгновений, клинок молнией взметнулся в воздух и застыл в миллиметре от горла.

Под колдуном лежала циркачка, тяжело дыша и перепуганно взирая на него.

— Что ты здесь делаешь? — Злобно прошипел удивленный некромант.

— Тебя искала… — Мелл не сводила взгляд с аметистового клинка.

— Ты сдурела?! А если бы я тебя сейчас убил? — шипя и плюясь он стряхнул плетение острого оружия и встал с перепуганной девушки. — Как ты вообще меня нашла?

— Как ты учил, слушала, искала мертвую нить. Я хорошо запомнила ее и этот страх, и смогла ощутить эхо, — объяснила акробатка,вставая и осматриваясь по сторонам. Ее светящийся магией взгляд зацепился за труп лежащей в пентаграмме девушки. — Кто это? Она мертва? Кто это с ней сделал?

— Тебя не должно здесь быть, — зарычал Деймон, осознавая, что весь его план катится к чертям.

— Что это за рисунок? — Мелл словно не слышала его, не сводя взгляда с трупа девушки, пятясь подальше от места ритуала. Враждебная ей сила иррационально пугала.

Вдруг некромант резко повернул голову в сторону двери, схватил девушку за руку и с силой потащил за угол комнаты. Циркачка попробовала сопротивляться и что-то сказать, но Деймон, придавив ее к стене, приложил указательный палец к губам, приказывая замолчать. Как только она услышала слабые шаги за дверью, то тут же замерла, прислушиваясь к звукам в соседней комнате с ритуалом.

Дверь скрипнула. Незнакомец за стеной торопливо обошел комнату, то приседая и что-то бормоча себе под нос, то тревожа золотые нити, заставляя их звенеть и трепетать. Долгие минуты ожидания показались вечностью. Паника от близости второго, более агрессивного источника смерти, некромантии, давила на нервы, вызывая легкую дрожь. Акробатка закрыла рот рукой и опустила веки, стараясь унять бешено скачущее сердце и не позволить истерике захватить себя. Ощутив теплую руку, сжавшую плечо, она медленно открыла глаза, встретившись взглядом с Деймоном. Как и там, на кладбище, она начала тонуть в этих фиолетовых глазах. Теперь маг не скрывал свои силы, потому танец пурпурных светлячков был невероятно завораживающим и ярким. Словно две маленькие галактики, его глаза светились искрами далеких звезд. Всеми оттенками от темного, почти черного аметиста, до яркого жгучего пурпура.

Мелл вывело из созерцания хлопнувшая входная дверь. Громко выдохнув, она только теперь заметила, насколько колдун был взвинчен и напряжен и что он снова сжимал в руке мерцающий призрачный кинжал.

— Фиррово отродье, — отпустив девушку и выглянув в комнату, плюнул он.

— Это был… твой брат? — осторожно спросила циркачка, не двигаясь с места.

— Тебя надо увести. Такой шанс пропал…

— Почему пропал? Я могу пойти с тобой.

— Ты сдурела?! Хочешь чтоб он выпил тебя до капли? — прошипел он.

— Что? О чем ты? — Недоумевая переспросила она.

— Если Хэймон узнает, что ты иная, то живой уже не отпустит.

— Откуда ты… Давно ты знаешь? — прошептала Мелл, отступая подальше от него, не спуская настороженый взгляд. Чувство опасности перед некромантом, который, как она думала, давно исчез — рос с новой силой. Память предков передавалась по золотым нитям некогда питавшим дивный народ, как и их панический страх. Только акробатка не знала этого — она чувствовала лишь животный ужас находясь рядом со смертельно опасным человеком, который смог узнать кто она такая. Частью себя она понимала, что он все тот же друг, человек, который спас ее и которого спасла она. Но вторая ее половина, иная, узнав о раскрытии тайны, заставляла бежать и прятаться.

— Это так важно? — Вздохнул колдун, — с твоего лечения. Твоя сила очень… опьяняющая. Я чуть тебя не выпил, — хмыкнул он, облизнув пересохшие губы, словно вспоминая то чувство, — а потом начал присматриваться и замечать очевидное. И если заметил я, то тогда заметит и он.

Циркачка по широкой дуге обошла некроманта, стараясь стать так, чтоб пентаграмма была между ними. Она уже начала незаметно прощупывать золотые нити, стягивать их вокруг себя, как паутину, и готовясь защищаться. Мелл вспоминала до мельчайших деталей, как выглядел рисунок кружева у Деймона, стараясь придать своим мыслям наиболее четкий приказ.

— Слушай, мне некогда тебя убеждать, — тяжело вздохнул некромант, видя настроженность девушки и явное нежелание его слушаться, — я должен остановить Хеймона и как можно скорее. Он теперь знает, что в городе еще один маг и готовит ловушку, я должен его опередить. И без тебя.

С этими словами Деймон сделал шаг вперед. Ни секунды не медлив, девушка сложила руки крестом, и выставила перед собой белесый шит, почти копию того, что видела у Деймона. Некромант шагнул вперед, увереный, что разорвет плетение. Но завяз в нем как муха в патоке, удивленно осматриваясь по сторонам. Туман щита глушил звуки, как будто он был под водой. Сквозь пелену, он увидел как девушка выскочила из дома. Беззвучно закричав, колдун начал собирать силу на кончиках пальцев. Маг разглядывал щит, замечая тонкости рисунка, изменившие его до неузнаваемости. Искры неохотно ползли по рукам, медленно и лениво стягивая плетение к ладоням. Когда рисунок стал ощутим, Деймон сформировал кинжал и рубанул со всего размаху по щиту, рассекая его пополам. Вывалившись на пол и тяжело вздохнув, он ощутил, как непросто далось ему это сопротивление.

— Какая способная циркачка, — удивился он, проводя пятерней по лицу, — откуда только взялась на мою голову.

Встав, он направился к выходу.

Но за дверью никого не было, только едва ощутимый запах смертоносной ворожбы витал в ночном воздухе.

Поток холодной воды, хлынувшей в лицо резко вернул ее в реальность. Закашлявшись, циркачка попыталась протереть мокрое лицо и убрать волосы с глаз, но не смогла. Затекшие руки были связаны где-то над головой. Попыталась пошевелить ногами — они тоже были плотно связаны. Сквозь шум в ушах Мелл услышала чей-то низкий, бархатистый голос.

— … а теперь скажи мне, что ты делала в том доме?

Циркачка подняла голову, и увидела через мокрые волосы мужчину. Очень высокий, стройный незнакомец, облокотившись на одну из стоек ангара подкидывал нож, пристально глядя на нее. Черный дорожный костюм поблескивал серебрянными строчками тонкой вышивки. Такой где попало не купишь. Белоснежная рубашка с кружевным многослойным воротником. Камзол, с лакированными пуговками из не менее дорогой ткани. Бледные, словно мел, волосы, небрежно раскинутые по плечам, особенно ярко выделялись в полумраке просторного помещения.

— …заблудилась… — хрипло ответила циркачка, ощущая, как скрипит ее горло.

— Да неужели..? — Приподнял бровь знатный незнакомец, и сверкнул знакомым блеском лиловых глаз. Через секунду кинжал выпархнул из его руки и пролетел мимо ее лица, царапнув щеку.

Мелл вскрикнула от неожиданности и зашипела, когда колдун, в два шага преодолев расстояние между ними, схватил ее за подбородок.

— Если продолжишь мне врать, — говоря почти шепотом, больно сдавливая челюсть, он не переставал всматриваться в ее лицо, — смерть покажется тебе избавлением. Так что говори правду, девчонка, или пожалеешь!

Плюнув последние слова ей в лицо, незнакомец вытащил кинжальчик из деревянной стены у нее за спиной, развернулся, и пошел обратно. Мелл с ужасом начала понимать, кто перед ней — Хэймон. Брат Деймона. Такие разные, и одновременно похожие. Такой же нос с горбинкой, тонкие губы и высокие скулы. А еще эти глаза, с фиолетовым блеском неживой, опасной магии. Только, в отличии от знакомого некроманта — у этого лицо было чистым, без единого шрама или морщинки. Теперь глядя ему в спину, циркачка заметила определенное сходство даже в походке.

— Так все таки скажи. Что ты делала в доме? — вернувшись к той же стойке, небрежно спросил он.

— Заблудилась, — повторила девушка. Кинжал в ту же секунду ощутимо поцарапал ребра, с глухим звуком вонзившись стену. Из глаз блеснули соленые слезы, растворяя в себе снова вспыхнувший блеск редких золотых нитей.

— Попробуем еще раз, — Хэймон доставал новый кинжал из-за широкого пояса под камзолом, — что ты делала в доме?

Мелл молчала, пытаясь судорожно сообразить, что делать.

— Слушай, я могу развлекаться с тобой всю ночь. Но я очень расстроен и устал, и хочу поскорее закончить дело, — улыбнулся он, — давай по-хорошему. Что ты делала в доме?

Циркачка не сводила глаз с некроманта, и с его кинжала, который начал наливаться аметистом, но продолжала молчать. Зачарованное оружие поцарапало ребро с другой стороны. По боку потекла теплая кровь, рану жгло как он огня. Девушка вскрикнула, взглянув на рану. Плоть вокруг пореза плавилась как от пламени. Вдруг очередной клинок пролетел, задевая шею и срывая легкий шарф. Ощущая боль, которая расползается по складкам ее тонких, чувствительных жабр, акробатка испуганно смотрела на Хэймона.

— Что ты делала в доме? -абсолютно спокойным, низким голосом, повторил он.

— Я правда заблудилась… Нет! Нет! Не надо! — затараторила она, видя сквозь слезы как он замахивается для нового удара, — Я все расскажу. Я искала дом портнихи. Мне дали ее адрес в трактире. Она живет где-то там. Там все дома одинаковые. Я искала, искала, решила зайти везде, вдруг кто подскажет. Это правда, я не знаю больше ничего....

— Хм… портнихи? — клинок все таки сорвался с его рук и оцарапал бедро, запуская новую волну боли, — Дверь же была закрыта. Как ты вошла?

— Она была открыта, клянусь! — сквозь слезы уговаривала его Мелл, судорожно стараясь заставить раны хоть немного излечиться.

— Вот это уже интереснее… — Хэймон начал ходить по амбару, поглядывая на нее, — значит, открыта? Кто же ее открыл…

— Я не знаю…

— В доме кто-то был? Ты кого-нибудь видела?

— Нет…

Некромант неторопливо подошел в ней, разглядывая словно диковинную зверюшку. Хищная улыбка блуждала по его бледному лицу. Под пристальным взглядом этого колдуна Мелл становилось ужасно страшно. Ничего общего с пусть мрачными, но добрыми глазами Деймона.

— Знаешь, я ведь не дурак, — проводя новым кинжалом по ее телу, шептал он глядя ей в глаза, — и знаю, когда дверь была открыта. А значит, ее открыла или ты, или кто-то, кто был с тобой.

Он с силой вонзил нож ей в ногу.

Мелл закричала, ощущая пронизывающую до костей боль. Желая освободиться и прекратить эту пытку, циркачка потянула на себя золотые нити, до которых смогла дотянуться. В своей голове она звала Деймона. Всеми силами, наливая паутинку страхом и отчаянием, она звала того, кто мог ее защитить. Отвечая на призыв, золотистый кокон плотно обтянул ее тело, создавая ни на что не похожий щит.

— Да ты оказывается недоучка! Ха-ха-ха! — Рассмеялся блондин, обнажая белоснежные ровные зубы, — Не ожидал, не ожидал! Вот так сюрприз, — теперь он рассматривал ее с другим, более пристальным кровожадным интересом. — И даже что-то можешь, удивительно.

Хэймон схватил ее за горло и начал сдавливать золотой кокон. Все сильнее и сильнее, повреждая щит паутины и лопая нити. Его глаза налились почти непроглядной, фиолетовой чернотой. На кисть руки наползли смертоносные искры, превращая ее в когтистую лапу зверя.

Мелл попробовала освободиться от Хэймона. Стараясь не обращать внимание на боль, она с силой оттолкнулась от стены и пнула его. Не ожидавший такого некромант отлетел в сторону, упав на пол.

— Ах ты соплячка! — зашипел он резко подскочив.

Озверевший колдун вдавил девушку в стену фиолетовой сетью, сползающей с руки, словно тысячами ножей прибивая ее к дереву. И снова начал душить ее кокон на шее.

Мелл чувствовала, как под его рукой, сдавливающей горло, умирают и разрываются нити. Как жжет кожу, опасная демоническая рука. Она чувствовала ужас и панику, как начинает задыхаться, как ее сила и жизнь, начинают утекать сквозь все эти тысячи порезов на ее теле.

И когда дышать стало практически нечем — некроманта смело далеко в сторону мощнейшей черной волной.

— У тебя талант влипать в неприятности, — через несколько секунд знакомые руки разрезали веревки на ее руках и ногах и вытащили кинжал из ее бедра.

— Деймон! — заплакала девушка, падая на него.

— Спасибо скажешь потом, — он поставил ее на ноги и спешно затянул грубой коркой глубокую рану от ножа. Боль от порезов на теле почти заглушилась жжением от прикосновения мертвой магии на ноге, — а теперь бегом отсюда. Беги и не оглядывайся! Домой! Поняла?

— Хорошо, а ты? — Мелл закивала.

— Я должен покончить с моим родственником раз и навсегда, — Деймон повернулся в сторону разбросанных мешков и ящиков, где начинала клубиться чернота.

— Но…

— Ты меня слышала?! БЕГОМ!

Не в силах противиться приказу, уставшая циркачка опираясь на его трость, быстро, как могла, направилась к выходу. Туда, где светила луна, уже склоняясь к горизонту. Небо наливалось светом сквозь темные облака.

— Какой же ты живучий, — донеслось из-за дальнего угла ангара.

Мелл на секунду остановилась взглянув назад. Блондин шел из дальнего угла, сжигая в труху все на своем пути, — Как же мне надоело тебя УБИВАТЬ! — выкрикнул он, создавая из воздуха тонкий хлыст.

— Так ты даже уже не скрываешь это? Растешь, братец, — ухмыльнулся Деймон, доставая из ножен длинный меч и окутывая его знакомым аметистовым блеском.

— Ты как таракан — давишь, давишь а ты все никак не сдохнешь и вечно встаешь у меня на пути! — громко крича Хэймон не спускал с него глаз.

— Эльза тоже встала у тебя на пути?

— Твоя невестушка? — на секунду задумавшись, ответил он, — Она просто оказалась не в том месте и не в то время. Жаль ее, у нас вышла бы отличная пара, — широко улыбнулся он, сверкнув белоснежной улыбкой.

— Ха-ха-ха, — иронично посмеялся Деймон в ответ, — Эльза тебя ненавидела. Она видела тебя насквозь, — выплюнул он словно ругательства, — твою натуру. Твою гнилую душу. Она бы скорее продалась дьяволу чем позволила тебе прикоснуться к себе!....

— Закрой рот!!!!

В следующую секунду хлыст черными молниями ударил по колдуну. Тот отскочил, отбившись мечом, и кинул призрачный, полупрозначный кинжал. Уйдя в сторону, Хэймон начал остервенело лупить хлыстом, пытаясь достать до брата, уворачиваясь от кинжалов, стрелами летящих в него. Молния плясала перед глазами, потрескивая и шипя. Ножи летели во все стороны, рикошетом отскакивая от стен. Дэймон ни на секунду не останавливался — его меч превратился в смазанный щит, отражающий удары. Мелл ощущала как натянуты нити, как они рвутся и звенят. Яркие вспышки ослепляли и близость от враждебной магии покалывала кончики пальцев. Она опомнилась и выбежала из ангара, унося ноги подальше от опасной разборки братьев.

Один из кинжалов некроманта царапнули белоснежную щеку, отрезая несколько прядей светлых волос. Заметив это, блондин остановился.

— Нашел себе замену Эльзе? — поглядывая вслед убежавшей циркачке, тяжело дыша, спросил он.

— Не твоего ума дело.

— Куда же она убежала? Будет интересно узнать ее поближе, — Хэймон начал собирать магию вокруг кисти руки.

— Через мой труп, — и такая же чернота заклубилась вокруг руки второго некроманта.

— О, это выполнимо.

* * *

Мелл добежала до края пристани, где начиналась улица жилого района. Вдоль причала стояли бочки и ящики, огромные подъемные краны и бревна, ждущие скорой погрузки на корабли. Спрятавшись за ними, она пыталась отдышаться. Боль на теле начала напоминать о себе снова, но звон от золотистых нитей в амбаре подгонял и не давал расслабиться. И когда она выглянула наружу, готовая продолжить бегство, мир на мгновение застыл. Она почувствовала, как остыл воздух, мертвенным холодом обжигая от малейшего движения. Одновременно с этим, запульсировали все разом укусы от ее порезов, словно вытягивая все тепло через них.

И через миг в небо, через крышу амбара, ударил столб черных молний. А потом еще один. И еще. Огромные и пугающе мрачные, напитанные потусторонней силой, они долбили из амбара, улетая далеко под облака. Не вызывая ярких вспышек, но издавая звонкий треск и гул, они разрывали тишину наступающего утра. Небо отозвалось на магию, сгустив темные кучевые тучи вокруг города. Вся крыша, пробитая как сито множеством ударов, дымилась черным туманом, чудом не рухнув вниз. Ледяной воздух наполнился электричеством, искорки его поблескивали вокруг.

Циркачка озябшими пальцами вцепилась в трость, прислушиваясь к звукам из амбара. Дикий рев донесся из глубин здания. В ужасе прислушиваясь к до боли знакомым звукам, девушка словно слилась с тенью, боясь даже дышать. С глухим треском стена проломилась и из нее вылетели в кругу пыли, молний и утробных рыков Деймон и фирр. Демон, с огромными рогами, вцепился когтями некроманту в окровавленные ребра, не желая отпускать. Передними лапами и зубастой мордой он пытался дотянуться до головы. Но колдун умело отмахивался уже поломанным мечом, не прекращая наносить удары по чешуйчатой башке. Этот монстр был на порядок больше тех, кого она видела на злополучном кладбище. Усынаппый шипами и рогами, черный как сама тьма, он напоминал самый страшный кошмар. Наконец, некромант сумел извернуться и оседлать демона, вонзив обломок меча прямо в голову. Тварь утробно заревела, в предсмертной огонии колошматя когтистым хвостом и лапами противника.

Когда она наконец затихла, Деймон скатился с нее, зажимая окровавленный бок.

Несколько секунд девушка переводила взгляд с него, на темную дыру в здании, откуда продолжали доноситься звуки ругани, драки и гортанного рева очередного демона.

Акробатка видела, что колдун больше не сможет драться. Он был весь исполосован когтями и покрыт кровью. Вся одежда разорвана на лоскуты. Над бровью багровел глубокий разрез, чудом не задевший глаз.

Решение пришло в голову так четко и ясно, что она не задумываясь побежала к Деймону.

— Что ты здесь делаешь?! Я тебе говорил убираться! — выплевывая кровь шипел колдун.

— Возьми мою силу! — выпалила она, продолжая коситься на проход в амбаре.

— Ты совсем сдурела?! Хочешь умереть?!

— Если ты не ввылечишься, то умрем мы оба!

— Ни за что! Даже не думай!

Видя упрямство своего недавнего спутника, Мелл без лишних слов схватила его за ребра, вливая силу всем тем потоком, на который была способна. Ошалевший от такого некромант сначала пытался оторвать ее руки от себя, но очень скоро не смог сопротивляться. Израненное тело с упоением принимало лечение и магию, не желая умирать.

Циркачка потеряла счет времени. Она Видела, как паутинка окутывает Деймона, впитываясь в его тело. Ненасытный, темный дар принимал и принимал силу, не желая отпускать жертву. Она начала ощущать слабость, веки стали тяжелыми как свинец. В груди начало больно и неприятно покалывать, словно тысячи маленьких иголочек пронзают сердце. Но она не могла остановиться. Пальцы начали примерзать к окровавленным бокам, руки и ноги неметь. Стало холодно.

Наконец золотые нити начали гаснуть перед ее глазами и она позволила векам сомкнуться.