Нерушимое в нас (гет)

Майклсонов больше нет в Новом Орлеане. Но это ли главное, если там нет и тебя? Этот город освобождён мной, но для кого? Я могу неспешно пройтись по его улицам, заглянуть ненароком в бар, оказаться в церкви только для того, чтобы подняться затем на давно нежилой чердак, посетить мрачное в своей застывшей тишине кладбище Лафайет... И нигде не встречу тебя. Потому что Давина Клэр умерла. Это Новый Орлеан, здесь многих не стало в живых. По трагичной случайности, вследствие мести и жестких кровавых разборок — смерть здесь не ищет причин. Она облюбовала это место нашими стараниями. Мы превратили город в огромное кладбище, и пусть это не всем заметно, пусть многие уже забыты, но будут те, кто помнит, сколько здесь полегло и какой ценой. У каждого боль своя.

Ты улыбаешься мне из рамки, с этой неживой картинки, служащей последним напоминанием, что когда-то здесь была такая девушка. С проникновенным взглядом, заразительной улыбкой и выражением ложной беззаботности подростка на лице. Таящейся внутри силы простым смертным никогда не увидеть. Как и мне не увидеть жизни в этих глазах: у фотографий нет души. Кто бы что ни говорил, я знаю это. Тысячи фотокарточек бесполезны, когда мне нужна ты. Живая, из плоти и крови, не дух, не призрак и не видение. Чтобы я мог прикоснуться к тебе, услышать биение сердца, дышать с тобой одним воздухом, чтобы всё это вернулось, все те моменты, когда ты была рядом. Пустые мечты? Я не мечтаю. Я знаю, что этому не бывать. Я сожалею. Что не во всём был прав, что недостаточно ценил, что не всегда проявлял понимание, когда оно было так нужно. Что так и не осмелился сделать шаг, на который больше не будет шанса.

Я не люблю приходить на кладбище, потому что оно навевает странные мысли. Хочется нарушить вечный покой и посмотреть на тебя. Как ты выглядишь сейчас? Я не могу представить тебя разрушенной телесной оболочкой. Для меня ты всегда останешься красивой и наполненной жизнью. Может быть, если бы я взглянул, жестокая реальность смогла бы отрезвить меня, избавить от бесконечных мыслей о тебе. Я видел многое, не мне страшиться неизбежного. Но чего-то я всё же страшусь. Хочу и боюсь одновременно. Лучше оставить всё как есть. Пусть память будет приятной. Ты этого заслуживаешь.

За окном сгущаются сумерки, в бокале плещется шампанское, в камине потрескивает огонь, и едва ли можно вообразить себе более располагающую обстановку, которую мне есть с кем разделить. Можно отпраздновать изгнание Майклсонов, обсудить грядущие планы, заняться и чем-то более приятным. А я бы просто выпил с тобой. Рассмешил бы, чтобы завороженно смотреть на искорки веселья в небесных глазах, разрешил бы выбрать любую выпивку по вкусу — ты ведь уже взрослая — разделил бы с тобой все мои радости. И больше ничего не надо.

Новый Орлеан должен был стать городом для нас. Здесь ты бы наслаждалась жизнью, наверстала бы упущенное время беспечности и спокойствия, которого была лишена. Я достаточно силён, чтобы никто не приблизился к тебе с недобрыми намерениями. Я много боролся и получил всё, но уже без тебя. А ведь в какой-то степени и ты помогла мне стать независимым. Наверное, я уже разорвал все связи с Майклсонами, какие только мог, но самую главную уничтожила ты. Зря я тогда не поддержал тебя, не до конца поверил. Ты сделала большое дело, Ди. Ты всегда шла на риск. Ты смотрела в лицо своей смерти не раз, и не раз она обходила тебя стороной. Ты была храброй.

Когда я думаю о Майклсонах, я часто представляю, как сложилась бы их судьба, появись вдруг ты? Неважно, как. Что бы ты сказала мне, узнав, как я с ними поступил? Может, осудила бы меня за то, что я не пощадил Кола? А Клаус? Ты бы смягчилась, увидев, во что он превратился за эти пять лет? Сказала бы, что с него хватит? Что и твои обиды достаточно отмщены? Клянусь, я бы послушал тебя. Если бы ты только осталась со мной, в этом городе, я бы не смел требовать большего. Для тебя я никогда не буду королём, над тобой я никогда не буду иметь власти. Это ты имеешь власть надо мной. Даже после смерти.

Завтра мне предстоит встречать очередной новый день. И снова не без мысли, что солнце, которое его ознаменует, больше не светит тебе. Встречаешь ли ты где-то там свои дни? Есть ли что-то далеко за пустотой? Или ты исчезла в небытье? Если бы я только знал, что где-то ты нашла пристанище, я пробил бы все мыслимые и немыслимые преграды, отделяющие его от меня. Я нашёл бы любую магию, устранил бы грань между мирами.

Я могу думать об этом бесконечно, но ты не дашь мне ответа. Не отзовёшься. Не придёшь. Мне остаётся только думать. И видеть маячащую где-то впереди призрачную возможность, за которую не дано ухватиться.