Времена иные (гет)

Брат исчез за три месяца до того, как Алиса получила обращение. Сказал, что уезжает, предупредил, что не будет выходить на связь, но девушка всё равно беспокоилась. Отчасти поэтому её так заинтересовало поручение Роланда и исчезновение Павла. Как будто, ища сородича она заботилась о Вадиме.

Алиса провела день в подсобном помещении гостиницы. Маленькая комната без окон служила ей надёжным убежищем, вместо гроба. Вмещались только кровать и шкаф, но для спящей мертвенным сном вампирши этого было вполне достаточно. Намного важнее было то, что наглухо запертое помещение находилось в её личном пользовании, и никто не осмеливался заглянуть сюда днём.

Сразу после пробуждения, попросив подменить её, девушка отправилась в Элизиум. Казимиру следовало рассказать о том, зачем в Минск прибыл Летописец. И ещё Алиса собиралась расспросить сородичей о тореадоре.

В вампирском сообществе сегодня царил небольшой переполох, вызванный визитом Роланда. Выяснилось, что, как только Летописец уехал, сородичи стали просить у князя возможность поупражняться с острым железом. Так что запрет в Элизиуме был временно снят, и в просторном зале звенела сталь.

Князя не было, и Алиса задумалась. В городе трое сородичей имели статус старейшин — шериф Николай, примоген Ольга Румянцева, сир Павла и гарпия Вера Попова. Тореадор дралась на тренировочных шпагах с сиром Алисы. Девушке хотелось подойти к Ольге, поговорить, задать вопросы о Павле, но сейчас это было невозможно. Примоген была полностью поглощена боем. Рядом стояла Вера и пальцем, как метрономом, водила между Серафимом и Ольгой.

Выбор казался очевидным.

Алиса неуверенно двинулась в сторону Веры. Чудовищный изъян малкавиан, безумие, обрёк Веру слышать голоса мёртвых. Ещё сильнее пугало то, что ей являлись призраки живых, которым предстояло вскоре умереть. Однажды Николай обмолвился, что если явишься в видении Вере, можешь считать себя покойником. Слухи ходили и другие: мёртвые звали старейшину к себе, и с каждым годом ей становилось всё труднее сопротивляться их зову.

Гарпия стояла неподвижно, как статуя, лишь пальцы неторопливо перебирали невидимые струны в воздухе. Когда Алиса подошла к ней, Вера улыбнулась и, ответив на приветствие, прокомментировала дуэль на помосте.

— Вот, веселимся.

Сказано это было таким мрачным тоном, словно речь шла о похоронах. Алиса собралась с духом и спросила о Павле. Малкавиан наклонила голову, словно прислушиваясь к далёким эхо. В её глазах на миг отразилось что-то холодное, чужое, как подземная река.

— Его голоса я не слышала, — тихо произнесла она. — Но если найдёшь его, что ты будешь делать?

Алиса постаралась ответить честно, но при этом так, чтобы не пришлось рассказывать про Летописца.

— Если ему не нужна будет помощь, то ничего. Разве не такое поручение я получила от князя?

Про себя она подумала, что если Павла удастся найти, то она использует награду Роланда, чтобы Летописец не тронул его. Ради спокойствия города стоило рискнуть.

В этот момент зашёл князь Казимир, сопровождаемый своими потомками: дородным Павлом Шнайдером, войтом центральных кварталов, отвечающим за финансовые дела, и воительницей Софией — войтом Новой Боровой. Идти сразу к пану Вишневецкому, наверное, не стоило. Тем более Казимир выглядел так, словно весь день ему снился рояль. Пальцы вновь коснулись клавиш, и над Элизиумом разлились звуки полонеза. Алиса не посмела отвлечь князя. Да и что могла бы сказать? Его внимание было полностью поглощено музыкой.

Тем временем на помосте Ольга Румянцева завершила поединок и, тяжело дыша, оглянулась в поисках нового соперника. Алиса шагнула вперёд — это было удобным способом элегантно закончить разговор с Верой, пока та не спросила ничего лишнего.

— Я, — сказала она громко.

Ольга подняла бровь. В её взгляде мелькнуло удивление и лёгкая насмешка.

— Разумеется. — Ольга растянула пухлые губы в сексуальной улыбке. — Но, дорогая, у тебя нет тренировочного костюма. Не страшно, что одежда порвётся?

Алиса пожала плечами. Нет, этого она точно не боялась. Тряпки — просто тряпки. Она сняла обувь, взяла тренировочную шпагу и поднялась на помост. В зале стихли разговоры: всем было любопытно, что покажет юная вентру.

Первый раунд был даже не «туше». Алиса не успевала атаковать — только пятилась к краю помоста и отчаянно старалась отбивать выпады. Три месяца тренировок были жалкой подготовкой против веков опыта.

— Ты слишком прячешься за рапирой, попробуй нападать, — подбадривала Ольга. — Не зажимайся, двигайся легче.

Алиса вцепилась в шпагу так, что костяшки побелели. Она сможет, ведь, в сущности, задача перед ней совсем простая. Отбив пару уколов, она скользнула влево и неожиданным выпадом заставила Ольгу отступить на полшага.

Послышались хлопки, и примоген раскланялась с изяществом, достойным придворной сцены, и грациозно приняла аплодисменты, которые, как Алиса ясно понимала, принадлежали вовсе не ей, а её неумелой, но отважной противнице. Девушка, чувствуя, как жар смущения поднимается к щекам, неловко изобразила полупоклон — скорее знак благодарности за терпение Ольги, чем за аплодисменты.

Вдруг Алиса поняла, что звуки полонеза стихли. Она освободила площадку, которую немедленно заняла другая пара фехтовальщиков, и обратилась к Казимиру, пользуясь удачно возникшей паузой. Казимир встретил её с лёгкой усмешкой:

— Дело твоё ко мне личное или об этом можно говорить при всех?

Алиса растерялась. Она и сама не знала, как ответить. И в это мгновение князь, поднявшись от инструмента, сказал достаточно громко, чтобы его услышали:

— Пани Румянцева, на ваше ратное мастерство мы уже имели удовольствие полюбоваться. Теперь хочу отдать должное музыкальным талантам, сыграйте-ка нам.

Ольга, не смутившись, легко скользнула к фортепиано, и новая мелодия, лёгкая и игривая, наполнила зал. Казимир же выбрал диван в тени и расположился так, что кроме Алисы никто не мог к нему присоединиться. Девушка приняла его молчаливое приглашение и смущённо села рядом.

— Ну что ж, панночка, — князь слегка повернулся к ней. — Что такого стряслось?

И Алиса заговорила, сначала робко, потом увереннее. Она рассказала всё: и про Павла, и про внезапное появление Роланда, и про таинственную книгу, которую Летописец просил исследовать.

С каждым словом беззаботное выражение исчезало с лица князя. Когда она закончила, Казимир тихо сказал:

— Задание, значит, ты выполнила. И даже несложным оно оказалось. Что хочешь в награду?

Окончательно растерявшись, Алиса промямлила что-то невразумительное и переключилась на волновавший её вопрос.

— Так уж вышло, — продолжил князь, — что мне всё это уже известно.

Он на миг прикрыл глаза, будто что-то решал внутри себя, а затем добавил:

— Ищи Павла, коль желаешь, а я подумаю, рассказывать тебе что-то или нет. И будь осторожнее, когда выслуживаешься перед Роландом.

— Я не выслуживаюсь, — обиженно зашипела Алиса спине князя.

Но князь уже встал, давая понять, что разговор окончен, и, не оборачиваясь, направился к стоящим в стороне своим потомкам.

Алиса покидала Элизиум, с трудом сдерживая гнев. С одной стороны, князь не стал вставать на пути и разрешил ей поступать по-своему. С другой — сделал это так, что вампирша чувствовала, будто её идею обесценили и выставили на посмешище. Слова его звучали в голове обидно и резко.

Накручивая себя, девушка чуть не врезалась в цимисха, который просил у охранника закурить. Алиса даже остановилась, моргнула несколько раз, не веря своим глазам. Вампиры и огонь — вещи несовместимые. Одна искра способна вызвать приступ древнего страха. Никотин не действует на мёртвое тело, сигарета не принесёт ни облегчения, ни удовольствия.

Поколебавшись, Алиса решила спросить, что и зачем Мирослав делает. Тот выдохнул облачко дыма в сторону.

— Панна, что я делаю — думаю пояснять не нужно. Зачем? А зачем сородичи в десятке метров от нас упражняются сейчас с острым железом? Как говорил мой сир, ужас перед огнем можно победить, и станешь самым страшным чудовищем в безлунные ночи. Хорошие тогда были времена — костров и кольев. Хотя кто знает, история любит повторять сама себя…

Вампирша, подстегиваемая любопытством, повернулась к охраннику.

— Можно мне тоже?

Охранник удивился, но послушно достал ещё одну сигарету. Когда зажигалка щёлкнула снова, Алиса едва не дёрнулась назад. Всё нутро вопило, что нельзя, нельзя тянуться к этому пламени. Казалось, ещё секунда — и тело само отшатнётся, спасаясь от древнего проклятия.

Но Алиса стиснула зубы, удержала себя на месте и позволила пламени коснуться кончика сигареты. Руки дрожали, но она сделала затяжку. Дым обжёг горло, горечь показалась отвратительной.

Мирослав скосил на неё взгляд.

— Смелая, — похвалил он негромко, чуть насмешливо.

Алиса не ответила. Они докурили молча, будто исполняя странный ритуал. Потом вампирша выбросила окурок в урну и кивнула Мирославу, чувствуя, что этого короткого опыта на сегодня достаточно. Но только на сегодня.