Пропуск в первый класс (гет)

Джейми когда-то бывал у художника, его соседа в Саутгемптоне, и наблюдал за его работой. Ему хорошо запомнилось, как тот быстро и совершенно бесстрастно смотрел на натурщицу, точно запоминая ее, а после возился у мольберта. Он и за Джеком наблюдал, покуда тот делал зарисовки. Оставалось только изобразить то же самое перед Роуз.

Он не совсем притворялся, что рисует: постарался по возможности красиво прорисовать волосы Роуз, заодно закрыв ими неподходящее платье, а на шее не без удовольствия изобразил колье с бриллиантом. На секунду Джейми преставилось, что он актер и снимается в каком-то фильме. Мысль заставила поморщиться: слишком уж много он трудился на других, чтобы снова от них зависеть.

...Рисунком Роуз осталась, кажется, очень довольна. Она унесла папку куда-то, а Джейми с жадностью поглядел на сейф. Надо было как-то отговориться, чтобы прийти сюда в другой раз, уже ближе к прибытию парохода! А теперь неизвестно, пригласят ли его снова. Хотя бриллиант (жутко представить, сколько он может стоить) все равно у Роуз на шее. Разве что деньгами бы удалось поживиться. Роуз тем временем убрала папку с рисунками и футляр с колье в сейф.

— Вы не подождете меня здесь немного, мистер Доусон? Мне нужно переодеться.

И вот Джейми остался один в каюте, в двух шагах от сейфа, шифр к которому он успел запомнить. В двух шагах от целого состояния, которое кто-то может себе позволить спустить на неблагодарную девку. Если бы это колье застегнуть на шее у Озы, как свадебный подарок... А деньги — сколько их там? Джейми успел заметить много пачек!

Он колебался целую минуту. Уговаривал себя, что время, вырученное тем, что он подставил Джека, все равно не спасет. Роуз поймет, что Джейми назвался чужим именем. Но с другой стороны — а если она больше не пригласит его? Если бриллиант ускользнет?

"Если вдруг меня и прищучат, если она меня узнает, скажу, что она чокнутая. Вон за борт хотела кинуться. Путает, да и всё".

Спина взмокла, челюсти клацали, как показалось Джейми, просто оглушительно. Но так продолжалось совсем недолго, а потом он взял себя в руки и подошел к сейфу.

* * *

На весь зал, где еще утром молились, звучала лихая джига. Оза впервые, слушая ее, не кивала в такт; дети тянули ее танцевать, но ей не хотелось. Она и вовсе ушла бы в каюту, но боялась, там, в одиночестве, будет еще тяжелей.

Третий вечер, как она зря прождала мистера Дикки. Куда же он уходит по вечерам, какие у него дела? Его соседи все здесь, вон парень-итальянец танцует с норвежкой Хельгой. А мистер Доусон сидит рядом и снова без альбома. Неужели мистер Дикки снова забыл ему отдать?

Миссис Джек, до этого наблюдавшая за детьми, пристально на нее посмотрела. Озе еще пуще захотелось уйти: она знала, что миссис Джек не нравится мистер Дикки. Не хотелось слушать о нем чего-то неприятного.

— Ты совсем расклеилась, девочка. Взбодрись. Потанцуй.

Оза покачала головой, но миссис Джек так просто не отступала.

— Это не должно казаться тебе легкомысленным. Вы ведь с этим твоим мистером Дикки еще не давали друг другу слова?

— Нет... — Оза отвела глаза, вспомнив вчерашний закат. Тогда как будто случилось большее, чем обещание.

— Тогда ты имеешь право повеселиться и без него, если он пропадает неизвестно где. И уже который вечер, кстати. Он не говорил тебе, куда ходит?

— Не говорил, — Оза почувствовала, что к сердцу подступает смутная тревога. — Думаю, для него здесь слишком шумно. Наверное, ему нравится бродить в темноте одному. У всех свои причуды.

— Офелия, завяжи шнурок! — крикнула миссис Джек старшей дочери и снова повернулась к Озе. — В первые дни плавания ему слишком шумно здесь не казалось.

— Мы не должны думать о людях плохо.

— Да, это правда. Нас должны заботить только собственные грехи. Но это не означает, что нам не следует быть осторожными. Особенно молодым девушкам.

Оза сама не понимала, почему в горлу подкатил комок. Пробормотав, что у нее болит голова и ей нужно на воздух, она поспешно вышла.

Ночной воздух мгновенно остудил горящий лоб. Оза обхватила себя за плечи, пожалев, что вышла в одном платье, оставила плед в зале. Холод делал особенно звонкой тишину — торжественное молчание ночи, когда впереди одна чернота, даже вода будто и не мерцает, и не плещется; кажется, будто и мир еще не сотворен. Оза невольно взялась покрепче за леера — единственное, что отделяло ее сейчас от извечного мрака.

Вдруг чьи-то руки аккуратно набросили ей на плечи плед, рядом выросла высокая фигура, мелькнули в темноте светлые волосы.

— Мириам! — голос Озы задрожал от радости. Но ее тут же постигло разочарование.

— Простите, нет.

Рядом с ней оперся на леера мистер Доусон. Побарабанил пальцами, будто нервничая.

— Знаете, я... понаблюдал за вашим разговором с миссис Джек. Даже услышал кое-что. Ну, я не подслушивал нарочно, так уж вышло. И я должен вам сказать одну вещь. Это про... Мириама.

Он немного перевел дух. Оза задрожала от тяжелого предчувствия.

— В общем... Миссис Джек права. Не доверяйте ему так уж сильно. И спросите... Спросите, где он был сейчас. И вчера тоже.

— Вы что-то знаете?

— Знаю. Но сам не хотел бы говорить. Наверное, вы мне не поверите. Просто поговорите с ним.

— Вы меня мучаете! — Оза не смогла сдержать слез. Ну зачем это все — недомолвки, подозрения? Еще вчера она была так счастлива! А сейчас — она даже не понимала, что за тучи сгущаются над ее счастьем, ее любовью... Ее Мириамом.

— Я просто надеюсь, это вам потом поможет, — голос мистера Доусона звучал мягко и виновато.

— Уйдите, пожалуйста, — Оза, вцепившись в леера одной рукой, другой быстро вытерла глаза. Зазвучали шаги — да, вроде бы мистер Доусон отошел. Оза велела себе успокоиться.

Ей стыдно было находиться рядом с человеком, который делает такие намеки, обвиняет другого за спиной... А в чем точно, даже сказать не желает. На секунду захотелось назло всем поверить Мириаму, принять его, закрыть глаза на все странности... Которые все-таки есть. И будут дальше мучить ее и ссорить их, если сейчас не разрешатся.

"Дождусь его, сколько бы ни понадобилось ждать. И узнаю разом все".

* * *

Джейми снова пригодилась его выдержка. Он хотел бы сейчас же рвануть с места, спрятать бриллиант и деньги в тайнике, который устроил в уборной, и немного порадовать своим появлением Озу.

Вместо этого приходилось идти рядом с Роуз, которая на сей раз особенно не скрывалась, шла под руку с ним торжествующе, высоко подняв голову.

— Мистер Доусон, — вдруг обратилась она к нему чуть лукавым тоном. — А ведь вы солгали мне.

— В чем это? — Джейми постарался не выдать, что испугался.

— Вы едете третьим классом, а не вторым.

Джейми невольно поежился.

— Вы по моей одежде это поняли?

Она кивнула и задумалась. "Только бы не вспомнила про фрак".

— Вам, наверное, трудно приходится, мистер Доусон? Ох, я же... Я не заплатила вам за портрет.

— И не нужно. Для меня было такой радостью нарисовать его.

Роуз вздрогнула, сжав его руку. У Джейми мурашки пробежали по коже, но надо было идти до конца, ведь это будет лишним аргументом в его пользу: девушки при самых очевидных уликах отказываются верить в вину человека, которого любят. И который говорит, что любит их.

— Вы поразительная, Роуз. Невероятная. Вы как будто из сказки. Я благодарен судьбе, которая мне послала такое чудо.

Опершись на леера, Джейми одной рукой привлек Роуз к себе и склонился, ища губами ее губы. А вот теперь, пока она оглушена, можно сбежать, изображая сильное смущение.

...Да, Джейми непросто было попасть обратно в третий класс: пришлось врать, что во втором чинил замок у шкатулки. Зато он успешно добрался до своего тайника и спрятал деньги и колье. Уже когда выходил, ощутил сильный толчок, но на ногах удержался. Послышался странный звук: будто бы рвалась ткань. "Ладно, ничего не случилось. Тут столько народу, уж разберутся как-нибудь".