Не проверялось на грамотность 
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
В последнее время я с любопытством наблюдал за Молнией. Такая редкая пташка наконец вернулась домой, но, как всегда, не без приключений. Вообще Ирина не умела жить иначе: то на поляну артефактов набредет, то с мерками схлестнется, то со Свободой… Как была той самой несносной Рин, какой я ее знавал, так ею и осталась. Разве что больше приключений на ее плечи стало падать в последнее время. Например, последние месяца так полтора она таскалась с этим странноватым свободовцем. Он пусть и выглядит не слишком-то и зеленым, но в ее помощи едва ли нуждался. Несколько дней назад настроение Молнии значительно изменилось, стало заметно, что она решилась снова покинуть окрестности завода Росток.
Вот только в этот раз она так просто не уйдет.
Я как всегда встал около пяти утра и поспешил открыть заколоченное окно, чтобы впустить прохлады в квартиру. Как следует потянувшись, все еще зевая, зажег горелку и поставил старенький чайник с очищенной водой. Поставил на стол любимую кружку, подаренную одной девушкой в стародавние времена, и высыпал туда пакет сраного растворимого кофе, который и кофе-то назвать стыдно. Но ничего не попишешь, от привычной кружки по утрам я отказаться не мог, потому и перебивался этим растворимым говнищем. Разбавив голимый кипяток водой, отставил кружку в сторону. Пусть немного остынет и подумает о своем поведении, а я пока посмотрю последние новости. Как-то совсем замотался с этими дежурствами, что и сталкерскую жизнь забыл. Иногда кажется, что в Долг попал только для постоянного караула завода, будто бы его кто унести желал. Сталкерский дух весь пылью покрылся за эти… два года, серьезно? Некоторые столько по Зоне не ходят, а я столько на базе сижу без движений. Даже как-то досадно стало.
Вообще последняя моя вылазка была, скажем так, «так себе». С задачей мы не справились тогда — разбились о превосходящие силы мутантов и бежали, как помятые собаки. Сначала трое из шести, но по итогу кое-как дошли вдвоем. А через полгода мне и вовсе майора дали. Из-за того, что КПК Шульги нашел, да Золотарева вытащил на своем горбу. Так себе заслуги, в общем-то. Ведь я тогда точно знал, на что иду и куда… Только вот будто бы высшие силы не дали мне сдохнуть. Или Зона издевается, или кто-то все еще обо мне переживает. Горестно усмехнувшись своей же мысли, я сделал первый глоток теплого напитка. А что? Очень даже неплохо, честно, ожидал худшего. Однако не успел я как следует насладиться кофием, как КПК в руках издал заунывную трель.
Генерал Воронин
Майор, зайди ко мне. Появилось срочное дельце
Обычно Воронин не беспокоил за просто так, особенно после суток на блокпосте. Потому, залпом осушив кружку, я быстро оделся в костюм и отправился в штаб. Вообще штаб вот он: пройди через постовых, да по ступенькам вниз до кабинета генерала. Потому я решил немного задержаться хотя бы потому, что сегодня в кои-то веки на небе светилось солнце. Честное слово, как питерские стали — забыли, что с небосвода иногда светит яркий шарик. Над базой тихо играло радио. Какую-то попсовую мелодию перебило помехами и заиграло что-то из классики. Неизвестно, такие фокусы выкидывала сама башня или Чип, но такое иногда происходило. В основном после обеда или к вечеру, но вот по утрам подобных приколов не припомню. Между тем, мелодия цепко поддела воспоминание из прошлого.
* * *
В мои глаза вперились сверкающие зеленые глазища Рин. Как вообще им можно было отказать?
— Миш, ну Мишка, — девушка продолжала канючить и тянуть меня за руку, но это продолжалось недолго. Рин отпустила мою руку и топнула ногой. — Раз ты не хочешь, то я одна туда пойду!
— Да стой ты, несносная, — возмутился я, больше для проформы. — Давай хотя бы подсажу, человеческими путями нам в дом не попасть.
И пусть Рин была несносной девчонкой, но отпустить ее одну я никак не мог. Сам себе слово дал, что буду оберегать ее ценой своей жизни. Но никогда и думать не мог, что буду с этой бешеной лазить по опустевшим домам.
— Ни-че-го себе! — воскликнула она, затем тише добавила: — Нет, ну правда! Ничего себе, цельное и… вполне себе живое.
Я наконец взобрался в окно и заметил Рин стоящей возле пианино. Она поглаживала инструмент руками, словно боялась спугнуть диковинное животное. Пальцы осторожно открыли крышку, под которой оказались целые клавиши. Разве что белые стали слегка желтыми. Скинув на пол свой рюкзак, Рин осторожно села за пианино. Чуть ссутуленная спина выровнялась, руки расслабились. Коротко коснувшись клавиш, она блаженно улыбнулась.
— Отличный образчик, даже практически не расстроенное.
Распустив волосы, Рин вовсе стала другой. Словно бы не было ни Зоны, ни грубоватого сталкерского костюма. Руки сделали небольшой взмах над клавиатурой, затем по комнате разлилась забытая музыка. Кажется, это была лунная соната. А она растворилась в музыке, прикрыла глаза, продолжая играть, ведомая памятью. В этот момент за пианино оказалась та самая Ирина с Большой Земли.
Помню, как смотрел на нее влюбленными глазами. На это юное личико, тонкую талию и своеобразную грацию. Единственное, что немного не подходило к ее светлому образу — несколько хриплый голосок и странноватый говор. Впрочем, Ирина сама говорила, что она из Беларуси, но на своей мове она говорила достаточно редко. Может быть, у нас даже сложились бы отличные отношения, если бы не дальнейшие события.
* * *
— Да пошла ты, — в сердцах плюнул я, и пошел в штаб.
Неспешно спустившись в бункер, несколько раз приветливо кивнул знакомым сослуживцам, кому-то махнул. Миновал караул у кабинета, затем беспрепятственно толкнул дверь.
— Товарищ генерал, — я привычно отсалютовал Воронину. Сегодня он что-то сосредоточенно изучал на карте. — Прибыл по вашему…
— Вольно, майор, — отмахнулся генерал. — У нас, кажется, назревают крупные проблемы.
Припомнить не могу, когда я в последний раз видел Воронина с таким сложным лицом. Неужели опять грядет война с кем-нибудь вроде Свободы, долгий рейд на мутантов в окрестностях или вовсе разведка по близлежащим территориям?
— Не так давно всколыхнулись мерки, а пару дней назад один отряд заметили в Рыжем лесу, — начал Воронин. — Эти бесоебы опять кое-кого разыскивают, потому надо бы их по-тихому задвинуть обратно. Впрочем, если они как-нибудь загнутся в окрестностях, тоже неплохой расклад.
— Генерал, почему это ложится именно на мои плечи?
Воронин прямо уставился мне в глаза, усмехнулся.
— Хотя бы потому, что ты едва ли останешься в стороне, ведь идут они явно по душу Молнии. А она, в свою очередь, покидает Росток и уходит в глубокий рейд. Уж тебе ли, Бедовый, не знать.
Теперь настала моя очередь усмехнуться. Вот ведь жук! Знает, что у меня остался свой счетец с этой бешеной. Раз так, то пора нам с Ирой рассчитаться за все хорошее и плохое.
Почти всю ночь я не спал, беспокойно задремал лишь под утро. Честно говоря, хотелось нажраться как не в себя, но только грядущая вылазка не давала этого сделать.
Даже нагрянул такой же беспокойный сон. Я видел лесную опушку, залитую рассветными лучиками солнца, как в детстве. Давно уже не видывал таких ярких пейзажей в Зоне, но картинка была такой яркой и осязаемой, что, казалось взаправду существует. Зеленая растительность, где-то вдали виднелась щедрая россыпь мелкой дикой земляники. Я лежал в траве, разглядывая редкие прозрачные облака. Будто бы никогда оружия в руках не держал и в Зоне последние четыре года не проводил… Где-то поблизости тонкими колокольчиками рассмеялся девичий голосок, взмахнула длинная русая коса.
— Угадай-угадай, — озорно прощебетал голос, прикрывая мои глаза. — Ну же, Мишка!
Картинка вдруг содрогнулась не то от волнения, ни то от тряхнувших мое лицо тонких женских рук. В один миг девушка оказалась передо мной и плюхнулась прямо на траву напротив.
— Ну почему ты никогда не говоришь со мной, Мишка?
До дрожи пальцев и безмолвного крика внутри знакомые черты лица, пусть и навеянные позабытыми событиями практически десятилетней давности. Все еще юные и счастливые черты лица, опечаленные сиюминутным огорчением.
Ирина! — до одури крикнул я, вот только ни слова я не проронил. Ни один мускул не дрогнул.
— Всегда молчишь, — ее лицо опечалилось. — Зусім мяне не любіш?(1)
Неожиданно я отозвался мой неожиданно твердый голос:
— Потому что люблю тебя, милая.
— Боишься спугнуть меня, как сон в летнюю ночь? — Ирина всплеснула руками, тонко рассмеялась, а затем легко щелкнула меня по носу. Ее неуемная энергия не позволяла сидеть долго на одном месте, потому Ирина вновь вскочила и начала кружиться, заливаясь смехом и упиваясь счастьем.
<Не бойся…
Наше лето будет бесконечным…
Я проснулся в ледяном поту с фантомным чувством касания чьих-то нежных тонких рук. Все еще не могу отпустить из своего сердца эту несносную девчонку, пусть она и выбросила меня из своей жизни, каждый раз смеряя обыденными шутками и ледяным непризнающим взглядом. Мне никогда не забыть всех тех приключений, что выпали на наши души. Сначала с Ириной, потом с Рин, а теперь с этой начисто вытертой и отчужденной Молнией.
Иногда в безмолвной ночи я достаю свою верную гитару и пою песню, которая по насмешке Шухова, Зоны и прочих чудачеств из усмешки превратилась в мое персональное проклятие. Я усмехнулся. Пусть бы и дурак. Растоптанные в пыль старые воспоминания в очередной раз травили душу, тонкими иголками вонзаясь в самые больные места.
И к чему ты приснилась мне, милая? — тихо спросил я, глядя в потолок, но он лишь продолжал безмолвствовать.
Нехотя поднялся, быстро выпил кофе и еще раз проверил содержимое своего рюкзака. Вроде бы готов. Все свои относительно новые комбезы пришлось отложить в сторону, ведь пришло время еще раз щегольнуть в старом верном сталкерском комбинезоне.
— Ну что, старик, прогуляемся? — я рассмеялся, глядя на позабытый костюм.
Оставалось только надеяться на благоразумие Молнии и то, что она не думает встретить меня не в долговской расцветке. Забравшись во внутренний карман куртки, я еще раз взглянул на два патрона. Какой бы неуловимой Ирина не казалась, но именно эти два патрона предназначались только ей. Промахнусь одним, так на второй раз рука уже не дрогнет. Да уж, не ожидал я, что так быстро перейду от нытья по своей оседлой жизни к первой за несколько лет прогулке. И не просто прогулке, а к рейду по северным землям. Впрочем, не мне торить эту тропку — мне лишь ведомо следовать за целью.
В коридоре послышался хлопок двери и мелкая возня — в такой сладкий час обычно и сбегала Молния. Это так и осталось ее визитной карточкой, наравне с нестареющим личиком и желтым росчерком на доске заданий. Иногда я даже ловил себя на мысли, что она не изменилась с нашей первой встречи, разве что немного осунулась и похудела. Впрочем, ни к чему все эти воспоминания.
Проверив излюбленную винтовку, я сунулся в нагрудный карман. В магазине оставалось место для особенного патрона.
Пора покончить с этим, — старательно вывел стареньким техническим карандашом
…в пятый раз.
Выждал еще три минуты и неспешно направился к северному блокпосту. По моим подсчетам, сегодня должен был дежурить старый товарищ — такой же бедовый, как и я, Сашка.
— Здравия, подполковник, — я отсалютовал Золотареву. — Вышла?
— Здравия, Мишган, — мужчина пожал мне руку. — Она пошла лесом. Удачи, Туман.
Я отправился следом за Молнией, обуреваемый странным чувствами. Однако же прилично она на Ростке пробыла. Вот только очень хорошо Молния Анатольевна спряталась за этим дрыщом. Обучать зеленых, конечно, дело благородное, но вот совсем уж Зеленых и повернутых на анархии… Я лишь догадывался, что Молния пошла по следу убийц Марека. Или как там звали того хмурого поляка, к которому она переметнулась после реабилитации?
* * *
В тот вечер Рин была в «Сто рентген» с тем самым Марком Анархистом. На ее руке все еще красовался гипс, однако, она уже поговаривала с ветераном о дорожках в Припять. А я что? Чуть весь наизнанку не вывернулся от злости. Как она вообще могла забыть то, с чего мы начинали?
Что сказать, молод был да горяч. В порыве рванул в сторону Дикой Территории в чем был: никакой тебе химзащиты или дополнительного рожка хотя бы для старенького табельного Макарыча в кобуре. Прокричался всласть, распугав местных собак, сбил в кровь кулаки о стены и отравился в облаке, чихая до зеленых соплей. К утру кое-как добрался до Ростока, где меня подобрал Сашка Золотарев.
Восстанавливался я быстро, но блевал дальше, чем видел. Ну так, до ночи выворачивало, а двое суток спустя генерал предложил пойти с отрядом в Рыжий Лес — найти все, что осталось от группы подполковника Шульги. И черт его знает, то ли сама Зона, то ли еще кто, но оттуда я вернулся едва ли не самым целым, притащив на себе Сашку, тем самым вернул свой же должок за спасение. Золотарева, тогда еще майора, притащил в лазарет, а сам из последних сил по стеночке стекся в штаб. Только отрапортовался, бросил КПК Шульги на стол и сразу в отруб.
Тогда себе позывной и получил — Бедовый.
— О, Мишган, живой, — во все тридцать два улыбался сидящий рядом Золотарев. — Жив, чертяга!
Сашка потрепал меня по здоровому плечу. Чего говорить, ему пусть и досталось порядком, перебинтованный, как мумия, зато живой. Я же почти ничего не помнил. Даже интересно, сколько пролежал здесь.
— Вот уж ты, Мишган, действительно бедовый…
— А что хотя бы потом произошло? — спросил я, силясь вспомнить хоть что-нибудь из того, что происходило после рапорта. — Вот нихерашечки не помню, майор.
— Охуели все, конечно, знатно, — Золотарев усмехнулся, вспоминая события. — Считай, самых крепких ребят в лесу оставили, а тебя, как самую темную лошадку, вообще обратно не ждали. Ты ж еще тогда сам пошутил, мол, отправился в последний путь.
Я до белых костяшек сжал кулаки, однако быстро ослабил хватку. Плечи повело легкой судорогой от острой боли.
— Эй, Миш, ты чего? Они ж не со зла. Ну да, дал лишку полковник, да и расплатился весь — сам видел, что кости свои оставил на той самой опушке. Эх…
Я коротко взглянул на перевязанную руку, загипсованное по самое плечо. Вроде бы не болело, но все равно как-то было не так.
— Это? Да твоя Иринка подсуетилась. Пока она лежала со своими болячками в лазарете, доцента из Припяти привела, что плечо тебе собрал. Лекарствами помогала, сидела с тобой, пока ты ее не послал. Слушай, зря ты это…
Во мне словно пружина выпрямилась, отчего я метнул в стену пустой стакан. Значит, сначала так просто забывает обо всем, а потом приходит с подмогой. Чертовка, даже не дала мне так просто сдохнуть!
— Да как она, блять, так может? — злобно выкрикнул я, но затем как-то быстро начал успокаиваться. Золотарев, пользуясь моим гневом, вколол мне нейролептик.
— Прости, друг…
— Как на войне, — попытался ухмыльнуться я, выдавив из последних сил. — Хочешь оставить меня один на один со всем этим дерьмом в голове?..
— Прости, но тебе сейчас нужно набираться сил.
Но разве могут нейролептики выжигать память? Потому я остался один на один со всеми моментами воспоминаний, что связывали меня с Ириной.
Так вот дорожки наши и разошлись. Она долго печалиться не стала, только закончила зализывать раны, так сразу же отправилась с этим Анархистом искать дорожки на Север. А я так и остался на Ростке.
* * *
Теперь же я иду по ее следу с единственным, если не сказать последним намерением — только один из нас выживет.
Молния остановилась на небольшой привал в одной из пустующих хат. Небольшая возня, сдавленный мат и пара выстрелов из Сайги решили вопрос с недружелюбными обитателями. До моего уха донеслось победоносное «так вам, консервы!», отчего я сдавленно усмехнулся. Пожалуй, и это осталось неизменным. Странное вообще было дело — юная девчонка, а так ловко подстрелила свою первую собаку… Впрочем теперь Ирина уже не та девчонка, пора бы уже все отпустить и следить дальше.
Неизвестно, сколько продлится привал и куда вообще пойдет сама Молния. Ясно одно — путь предстоял не таким и сложным для ведомого, ведущая же знала дорогу лучше, но все проблемы в виде живности и отряда Наемников полетят именно ей. Вот только неприятности все равно могут нагрянуть, потому мне все же следовало держать ушки востро. Сначала перебить мерков, а потом, если Ирина выживет, то и ее убрать. Ведь генерал так и не сказал, что сталкер Молния нужна ему живой. И пока она скрывалась в хате на холме, я пристроился в густой поросли из кустарников. Бросил рюкзак на землю и уселся на него, проверяя старенькую, но верную СВД. Пусть винтовка и была старушкой, она еще меня переживет.
Весь недолгий путь я невольно ловил самого себя на одной мысли. Все эти два года я будто бы спал или играл в жизнь. Частые караулы сменялись мелкими карательными рейдами за местной фауной, затем попойками по случаю получения жалования. Иногда присоединялся к сталкерам у костра, бывало даже, что играл на гитаре, как в допотопные времена — зря, что ли, Гитаристом прозвали?.. Только не жил я тогда вовсе, а выживал. Бывало даже, что напивался до беспамятства и Ирину забывал, но она возвращалась и с новой силой царапала душу изнутри своим присутствием.
* * *
А с чего вообще все начиналось? Как ни странно, но защищать Зону от людей и людей от Зоны было моим долгом, как бы саркастично это не выходило.
У нас военное дело было в крови, но все плохо кончили: один прадед погиб в Советско-финской войне, другой — на Великой Отечественной, а дед и отец легли в Афгане, только отчим вернулся… А я в восемьдесят первом родился, не у дел как-то. Вырос, возмужал, за что большое спасибо отчиму, которого я уважительно батей называю. Об отце я только лет в пятнадцать узнал, но это уже неважно, никаких обид у меня не было. Просто «папа» стал «батей» и получил еще немного уважения в моих глазах.
Потом было военное училище и мамины слезы. Не хотела она единственного сына отпускать туда, где все мужчины гибли. По ее же настоянию батя пристроил меня на службу в родном Брянске, благо был у него хороший знакомый — Николай Федорович Воронин, тогда еще генерал-майор. Так я и служил под Брянском до двадцати пяти годиков.
Девушка у меня была, давняя школьная подруга — Алефтина из дома напротив. Сначала в одной песочнице играли, а лет так в четырнадцать искра пробежала, да такая, что из армии меня дождалась. Вот только замуж Аля вообще не спешила, а я и не настаивал. В двадцать два как-то шуткой между делом сказал ей, мол, «если к матери с отцом приду руку просить — согласишься?», она и рассмеялась. Долго уговаривать никого не пришлось. Через неделю и нагрянул к ее родителям свататься. Все как у людей сложилось: поженились, квартиру получили — молодая семья, не хер с горы… Вот только не смог я со своим предназначением успокоиться.
Алефтинушка была хорошей женой, ну а мне не суждено было стать примерным семьянином. Потому, когда ко мне обратился Николай Федорович, я не раздумывая готов был рвануть на чужбину. Женушка капитулировала сразу. Соврал ей в три короба, что разлюбил, к другой ухожу, она и поверила. Пожелала счастья напоследок и немного всплакнула. На том и порешили: Алефтина осталась с разбитым сердцем и квартирой в Брянске, а я отбыл в Беларусь. Разве что иногда в сердце тупой болью болел ее образ — светлая женщина с грустными голубыми глазами.
Это уже потом была короткая служба на границе, затем возле периметра Зоны, а там уже Кордон и все эти приключения, что столкнули меня с несносной Ириной Лапицкой.
Помню, как в 2006 году на Радуницу, она, вся темная и скорбная, приехала на перекладных в Зону Отчуждения. В прозрачном пакете дары на кладбище, в руках самая простая урна с прахом. Зато я весь сиял, как новый рубь, весь в парадной форме, тот самый салабон со списком. Поставили в караул на тридцатикилометровой Зоне.
— Девушка, вы к кому? — спросил я у девушки, что нехотя пришла самой последней.
— Лапицкие. На самом дальнем кладбище за станцией лежат, — она протянула паспорт. Тоже Лапицкая. — Там мои дедушка и бабушка — Викентий Александрович и Купава Артемовна Лапицкие.
— А в руках у вас…
— Катерина Александровна Синтикова, в девичестве Лапицкая, — произнесла Ирина, утирая слезы. — Мамку… пахаваць.(2)
Я потерялся, вся моя спесь осыпалась под ноги крошкой из стекла. Обычно плакали бабушки, иногда женщины, а тут я залихватским презрением довел до слез совсем молодую девушку. Ей всего двадцать четыре, а она уже успела похоронить своих родителей.
— Возьмите паспорт и проходите. Вас как раз автобус до хутора дожидается, — я отвел взгляд. — Простите, Бога ради.
— Ничего страшного, — прошелестела в ответ Ирина, спрятала покрасневшие глаза за солнцезащитными очками. — С праздником, товарищ старшина.
Вот такое вот скорбное знакомство, о котором Молния, к сожалению или к счастью, уже и не вспомнит, ведь это было уже целую вечность назад.
* * *
Часа через полтора Молния наконец покинула свое временное убежище. Оставалось лишь безмолвно следовать за целью. С одной стороны были глупые обиды, а с другой приказ генерала. Медленно мы приближались к самой границе Рыжего леса. Насколько я мог знать, обычно этой тропкой Молния обходит Радар. КПК потерял сигнал. Да твою-то!.. Вот теперь точно нужно собраться с силами. В какой-то момент даже пришлось отбросить мысли об убийстве Ирины. Я просто прикрываю ей спину и сторожу тылы. Просто на всякий случай.
Сама же Молния заметно сбросила темп, глубже забредая в лес. Ступать на землю приходилось осторожнее, поскольку под ногами хрустели опавшие ветки и листва. Я был напряжен как пружина, давненько такого адреналина не испытывал, ей-богу! Через какое-то время Ирина взобралась на холм и пристроилась у дерева. Она с опаской осматривала окрестности в бинокль, из-за чего пришлось скрываться в зарослях. И все же пригодился комбезик!
КПК наконец поймал связь, значит Рыжий лес действительно понемногу расступался. Лишний раз я сверился с картой и понял, что Молния пришла к архианомалии Симбионт. Заодно и посмотрю, как она теперь собирает артефакты! Ничего не скажешь, устроилась Ирина весьма и весьма удачно — наверху всех видно, впрочем и простреливается холм также хорошо.
Простреливается, — подумал я, затем стянул винтовку из-за спины. — К черту все эти наблюдательства и сантименты прошло. Пора заканчивать эту долгую сопливую историю!
Я осторожно проверил винтовку, стараясь не нашуметь лишний раз, даром, что шуршание леса и ветер неплохо скрадывали мое присутствие. Как Молния вообще не заметила хвоста за собой? Неужели инстинкты притупились или же это я весь такой скрытный и максимально осторожный? Беглый взгляд в оптику. Ирина удивленно смотрела в свой КПК, ветер донес ее легкий смешок.
— Вот как? Вот так! — Сама же спросила, сама и ответила.
Ее пальцы что-то увлеченно нажимали на экране КПК. Видимо, решила переброситься с кем-то парой-тройкой сообщений. Ничего-ничего, перед смертью не надышишься. Ирина еще раз улыбнулась, спрятала наладонник в карман брюк, затем резко встала. Она повернулась ко мне спиной, раскинула руки. В голове летящей пулей промелькнула догадка, в то время как я сильнее прижался к снайперке.
— Если в руки взял ружье, значит, будь готов стрелять, — нараспев и показательно громко произнесла Молния. — Ты же шел, чтобы убить меня. Так что ж ты медлишь, майор?
Она продолжала стоять ко мне спиной и усмехаться. Даже не видя ее зеленых глаз, я знал, что она действительно готова была попрощаться со своей жизнью. Где-то внутри что-то оборвалось, руку дернуло в сторону. Любимую, ту самую, что собрал доцент из Припяти. Ну что ж ты, стреляй, Туман, это ведь обычный человек! Сколько ты таких убивал, сколько еще предстоит! Манящим телом меньше, трупом больше. Никаких больше горестей и воспоминаний — стреляй!
Вот только события завертелись совсем по-другому.
Внезапно пролетела шальная пуля и со свистом вонзилась совсем немногим выше головы в ствол старой сосны, осыпав Молнию щепками. Я лишь коротко усмехнулся, что такой калибр быстренько решил мою проблему. Надо отдать должное, что инстинкты взяли над ней верх: Ирина быстро упала на землю, после чего перекатилась с линии огня, беря покрепче оружие на изготовку. Перекатился и я, но неудачно врезался в поваленное дерево. Рядом послышался хруст веток, после чего рядом со мной оказалась сама Ирина. Теперь жертва притаилась бок о бок со мной в одном убежище. Как непредсказуема судьба сталкеров в Зоне…
— Кажется, нас загоняют в ловушку, майор. Не только ты меня пас, — пробурчала она, часто дыша. — Ну что, отступаем в овраг, а потом прикончишь меня своими руками, если переживем.
— Еще чего! — быстрый выпад и выстрел навскидку. Раздался хруст веток. — Начинаем считать с минус первого.
Молния высунулась и пустила быструю очередь наугад.
— Вот так вот! А теперь… — По склону резво скатилась граната.
— Ложись! — выкрикнул я.
Не пришлось повторять команду дважды — Молния тотчас упала ничком и прикрыла уши, однако граната даже не задела нас, раскрошив дерево неподалеку. Что сказать, херовый бросок был. Ирина была того же мнения, потому метнула ответную эфку, а я подрезал очередью из АКМ мелькнувшую в зарослях руку в синем комбезе. Раздался взрыв, послышались невнятные крики с матом. Расслабляться и радоваться мелкой победе было еще слишком рано — с запада заходили еще несколько мерков.
Я быстро взял в руки свою винтовку и стал бегло осматривать окрестность. Неожиданно взгляд остановился на лежке того самого снайпера. Палец спустил курок. Вот ты и… Любимое плечо прошило болью. Я сдавленно выругался, зажмурив глаза. Так себе вояка, блина. Успел все-таки залепить напоследок, сука!
— Снайпер все, — констатировал я, затем стянул с разгрузки гранату. — Два с твоей стороны и еще несколько с моей.
Я метнул гранату за спину растерявшейся Молнии. Снаряд отскочил от дерева, но своей цели все же достиг: минус два жмурика, если все правильно понял.
— Они мои! — ледяным тоном пробормотала она.
Молния прошила очередью самые безмятежные кусты и не прогадала — оттуда высунулась нога. Вколотый наспех адреналин стремительно растекался в крови. Вот только было уже поздно; над поляной тяжелым покрывалом опустилась тишина. Неужели отбились? Пользуясь затишьем, Ирина подобралась ко мне.
— Показывай! — И без лишних слов она расстегнула молнию на куртке, после чего прикрыла глаза. Кажется, выстрел задел артерию. — Неплохо, блять… Ну хоть не экспансия!
Молния быстро вынула из верхнего кармана пластинку Барвинка и пару бинтов, затем перетащила меня к одной из земляных лап, некогда бывших архианомалией «Симбионт». Боль выбивала из сил. Ну вот, блин, как будто в первый раз пулю поймал. Ее рука надавила в самое нужное место, отчего я невольно вскрикнул.
— А сейчас будет очень больно, — прошептала Молния.
Прикрыв веки, она всем телом налегла на меня, после чего коснулась своими сухими губами моих губ, будто бы срывая с губ мой отчаянный крик, уже затем быстро ввела болезненное лекарство. Все произошло буквально в пару мгновений, после чего Молния быстро отстранилась, а мое тело как-то неожиданно обмякло.
— Вот, теперь будем жить, — коротко кивнула она. — Жди здесь, я проверю округу.
Это ж надо было так подставиться, вообще! И кто из нас после этого вояка? Нет, явно не я, растерял должную хватку. Усмехнувшись еще разок шальной мысли о своей внезапной союзнице, я вырубился.
Сколько длилось это навалившееся тяжкое безвременье, одному только псевдособакену видно. Постоянно мне виделась эта невыносимая Ирина. То в платье, то в своем любимом комбинезоне, то в каком-то комбезе в расцветке Чистого Неба. Она и только она все норовила куда-то скрыться. Только однажды я смог ее нагнать, но тогда ее беззаботная улыбка погасла, а глаза остекленели от ужаса.
— Кровь? На моих руках твоя кровь? — задалась вопросом Ирина, затем все померкло и стало беспроглядной тьмой.
Молния попеременно хлестала меня по щекам, то подставляла флакон с вонючей жидкостью, на фоне которой обычный нашатырь покажется вполне себе терпимым.
— Сука, майор, я тебе сдохнуть не дам! — злобно проговорила Молния, ее глаза отчего-то блестели. — Только после меня!
Обезболивающее помогало слабо. Я был в сознании, но между «ненадолго прикрою глаза» проходили не мгновения, а минуты. Где-то между беспамятством и сознанием я улавливал короткие фразы, которые никак не мог связать во что-то единое или хоть сколь-нибудь понять их посыл.
…никому больше не позволю умереть на моих руках…
…пап, папа, дай мне хоть малейшую надежду спасти его…
Молния грузно повалилась рядом, легла на землю рядом и подняла пустой взгляд в небо. По ее щекам стекали капли дождя.
— Пап, чаму я не ўсемагутная?(3)
Я коротко выдохнул и смежил веки. Пожалуй, такое может только присниться.
* * *
Показалось, что прошлого около пары минут, однако солнце уже основательно перевалило за зенит, земля успела подсохнуть после небольшого дождя. Молния сидела рядом, обнимая свои колени. Мои хрипы привлекли ее внимание. Охрипшим голосом я попросил воды. В ответ на просьбу Молния помогла приподняться и поднесла бутылку к моим губам. Чтобы не казаться совсем уж маленьким и беспомощным, я перехватил бутыль здоровой рукой.
— Ты на кой черт пошел следом, Туманов? Хотел поближе к своим упокоиться? Серьезно, майор, зачем? Но самое главное, куда, блять, тащить тебя? — пробурчала Молния, затем тяжко вздохнула. — Эх, майор…
— Вообще-то, Миша, если вдруг забыла, — проговорил я.
«Забыла», — мелькнуло насмешливо в моей голове, несколько раз прокатившись в мыслях, чуть было не сорвалось с языка.
— Ну все, давай вставать потихоньку. Не время нам разлеживаться здесь.
Ирина помогла подняться, но я пошатнулся. Так бы и сел обратно, если бы не ее хватка и крепкий ствол дерева. Молния с силой навалилась на меня и что-то бормотала, то ли меня успокаивая, то ли себя. Поплывшая перед глазами картинка наконец собралась воедино, но все еще кружили веселые палочки-кружочки.
— Испытываю стойкое чувство дежавю, — усмехнулась Ирина, затем утонила. — Что, майор, и тебя тащить?
Было не до смеха, хотя у Ирины было другое мнение, потому последовал еще один смешок.
— Ничего не скажешь, вояк с печки бряк!
В унисон завибрировали два КПК. Молния практически мгновенно выхватила свой наладонник из кармана.
— Вот хтонь ебливая! — выругалась она. — Майор, давай собирайся с силами, у нас осталось около шести часов. Может, я и идиотка, но ты пойдешь со мной.
Со стороны было видно, что в душе Молнии что-то ломалось едва ли не пополам. Кажется, что это решение она приняла, переступая через себя и собственную гордыню. А ведь могла бы приложить прикладом, с ноги выбить любимое плечо — что угодно! Вывести раненного вояку из строя гораздо проще, чем волочиться за ним следом.
— Знаешь, не стоит. Оставь меня и уходи. Зачем тебе такая обуза?
Внезапно Молния опустила руки и посмотрела мне прямо в глаза. Впервые за столько лет.
— Туман, выпендриваться будешь на Ростке перед своими салабонами, — злобно произнесла Ирина, но тут же осеклась. В зеленых глазах чертыхнулось что-то забытое, отчего девушка вздрогнула. Она присела на корточки и тихим голосом сказала: — Ты же ведь помнишь обо мне больше, так зачем? Зачем мне бросать тебя рядом с тем местом, откуда тебя сама Зона прогоняла прочь?
Я готов был остаться именно здесь. Для борьбы не было сил, на долгую дорогу уж тем более. Кто знает, вдруг взбесившееся зверье попрет? В одиночку не выстоять, а раненный растяпа будет ныть.
— Ладно, если так хочешь упокоится в Рыжем лесу, я могу разведать то самое место, где погибла группа Шульги, — внезапно отозвалась Ирина. — А ты меня прикроешь, вот только после выброса. Похоже на блестящий план, что думаешь?
Честно сказать, давно я не видел, чтобы в глазах Молнии мелькало что-то сродни боли и вины. Ее руки заметно подрагивали, изредка сжимались в кулаки… А еще она старательно избегала мое имя.
Нестерпимая боль со временем стала вполне себе терпимой. Сил придавало присутствие Ирины. С ней, конечно, не сыграешь в бравадного вояку, но и раскисать особо не выйдет, отчего и приходилось держать ушки на макушке. Вот вроде бы и внимательно слушал, да только в глубокой чаще Рыжего Леса провтыкал. А ведь так немного уже осталось пройти. В уши словно залили воды — я списал это на сотрясение. Всякое в бою бывает. Разве что успел сказать в слух:
— Ир, что-то мне нехорошо…
Откуда-то слева полетела крупная сосновая лапа. Кое-как увернувшись, Молния все же успела увидеть, откуда летел этот снаряд.
— Прикрой, а я пойду играть в прятки, — она проверила наличие ножа на поясе, после чего покрепче взялась за излюбленную Сайгу и отправилась на поиски затаившегося полтергейста.
Вот только меня разбирали сильные сомнения, что это явно бюррер. Он явно пытался вытянуть СВД из-за спины. Спрятавшись за кочкой, я держал винтовку так крепко, насколько это было возможно. Может быть, он немного отвлечется на Молнию, а там выслежу этого ублюдка и всажу ему контрольный ровно между глаз. Кажется, именно с этого момента все мое кровное желание мести окончательно сошло на нет.
Пересиливая блоки и летящие ветки, Молния пробивалась к мутанту и со всей дури врезала бюрреру прикладом прямо по морде, однако эта выходка сильно взбесила его. Резко взмахнув руками, он с силой отбросил замешкавшуюся Молнию в груду камней. Признаю, атака получилась мощной, а приземление жестким. Последний патрон из рожка наконец-то настиг матерую тварь прямо в голову, отчего она упала навзничь. Хорошо, что руки не подвели.
Под хрипы подыхающего бюррера, я пустился в сторону Ирины. Она все еще лежала на камнях, тихо поскуливая. От потенциального убийцы до возможного спасителя один шаг. Или тридцать метров, тут как посмотреть.
— Ир, ты как, что болит? Голову расшибла?
На ее лице расплылась блаженная улыбка. Казалось, что Ирина смотрит куда-то сквозь меня и видит другого человека. Окровавленными пальцами она обхватила мое лицо.
— Леш, Лешка, — Молния хихикнула на грани истерики. — Ты как всегда вовремя, мой блистательный друг. Я бы ведь погибла тут…
Как же много я о тебе не знаю, Ирина Анатольевна… Ее глаза закрылись, слова так и остались повисать в воздухе тяжким грузом. Значит, сотрясение.
Вот так вот и получилось — две калеки в сборе, прямо как в старые добрые времена. Ситуация такая, хоть плачь.
И что теперь делать? Нужно сматываться отсюда поскорее, причем на своих двоих. Тащиться по лесу, уж тем более с открытым кровотечением — сомнительная идея. Именно поэтому я и решил заняться первой помощью. Пульс несколько слабый, но все же есть, дыхание тоже. Лицо Ирины посекло еловыми ветками и всем, что в нее летело, в целом ничего не сломано. После второй попытки ощупать тело на предмет ранений, Молния едва слышно по слогам пролепетала:
— Эпинефрин. Кармашек на левом рукаве.
Я послушно потянулся к нужному карману, после чего спешно вколол препарат в мышцу. Самое время обработать мелкие ранения. В ход пошел тюбик медицинского клея, бутылка водки, бинты и пластыри. Отличный набор, ничего не скажешь. Впрочем, я не ученый, чтобы носить при себе кучу специальных аптечек или вызывать по рации бригаду врачей.
Все мои попытки заговорить с Ириной не увенчались успехом. Казалось, что она рухнула в беспамятство, лишь пульс был учащенным. Примерно час спустя Молния подскочила с места, но тут же осела обратно на камни.
— Туманов, выброс, уходим!
— И куда? Мы трупы, Ир. Таким темпом мы загнемся на подходе к Складам, в лучшем случае доползем до Ростка уже чистенькими зомбаками.
А что? Я уже смирился с собственной участью. Свое слово сдержать не смог, а вот угробиться еще как сумел. Говорила мне мама, не ходи в военные…
— А Я ГОВОРЮ АЦТАВИТЬ ПАНИКУ! — воскликнула Молния, но тут же схватилась за голову. — Блять, как с похмелья, даже хуже.
Она похлопала по своим карманам, затем выудила две пластинки таблеток — обезбол и, как мне показалось, псиблокаду. Затем в женских руках оказался старенький Дигл. Ирина протянула его рукоятью вперед.
— Ты все также можешь убить меня, Миш. Убьешь меня — спасешься сам. Главное, двигайся в сторону Радара, уж вояки, думаю, примут тебя за своего.
И вот тут, надо отметить, что я порядком завис. Вояки?
— Что тут такого? Между прочим, они сейчас сотрудничают с наукой, вроде бы у них там какие-то замеры или испытания после того шухера, что навел Монолит. По прямой дорожке через лес, за полтора часа даже ползком доберешься, — Молния улыбнулась, всунула взведенный Дигл в мои руки. — Давай, убей, а иначе посчитаю, что ты непогрешимый герой.
— Да пошла ты!
Я подхватил Ирину на руки, непривычно пошатнулся. Она стучала себе по груди, возмущаясь на своей родной балачке, а потом принялась крыть меня отборным матом. Стоит отметить, что Ирина была благоразумна и кричала в пределах разумного. Черт знает, какая еще живность могла бы набежать из лесочка.
Романтика, — сказал бы я, если бы это не усложняло дорогу.
— Пусти меня, окаянный! — сорванным голосом прохрипела Ирина.
Что сказать? Ожидаемо.
Я послушно опустил Молнию, после чего, сверяясь с КПК, она нетвердой походкой пошла по новому курсу. Честно говоря, мне все больше казалось, что мы вовсе не дойдем до кромки Рыжего леса, не говоря уже о Радаре. Одна с сотрясением, у второго сбит прицел. Просто замечательно, отличные у вас бойцы, пакуйте! Смотреть на это представление цирка «дю солей» было смешно и грустно одновременно. Будто бы какой Черный Сталкер за ручку ведет, не иначе. Впрочем, помяни дьявола, как Молния едва не угодила в весьма заметную «Электру».
— Стой, дуреха, — я подхватил ее за локоть, затем забрал КПК из рук. — Вот теперь я веду.
Путь дался на удивление легко. Из-за густых макушек деревьев было незаметно, как сменяется погода. Впрочем, оно и не нужно. Главное, что мы помнили — сообщение о выбросе, потому все вынужденные привалы делались максимально быстрыми. Мое ранение почти не давало о себе знать, зато сильно бросалось в глаза, что Молнии было, откровенно говоря, так себе, если не сказать худо. Было совестно вспоминать о своей царапинке, когда рядом идет такой же раненный боец. Иногда Ирина останавливалась на ровном месте, мне же приходилось тянуть ее со страшной силой за собой. Кажется, этот вредный урод попал по многострадальной головушке слишком крепко. Я лишь мог догадываться, что с ней происходило и что еще предстоит.
Но больше всего было интересно, кто же этот Леха, которого Ирина во мне увидела? Хотел бы я спросить об этом напрямую, вот только ни обстановка, ни атмосфера явно не располагала ни к допросам, ни к разговорам по душам. Меня вполне устраивала и тишина — так даже легче отследить хвост или мутантов. Кажется, этого же мнения придерживалась и сама Ирина.
Тишина. Пугающая и губительная. Лишь порывистый ветер колыхал деревья. В воздухе чувствовался аромат озона. Что ж, значит до выброса осталось не так много времени, ровно как и до выхода из Леса, если верить картам. Было страшно смотреть на желтые часы, даже страшнее, чем на красные с обратным отсчетом.
Искореженные деревья начали редеть, КПК в руках несколько раз выдал тихую заунывную трель — Военные прибили скопление Монолита как раз неподалеку. Хорошо, что нас это миновало. Вскоре из-за холма показался остов того самого Радара, что так пытались отбить монохромные. На фоне мрачного неба покореженная конструкция выглядела еще более зловещей, хотя, казалось, куда уж. Молния внезапно вырвала свою руку, старомодно поклонилась в сторону Выжигателя. Ее взгляд стал практически непроницаемо черным, как после восьми месяцев реабилитации.
— Ну вот и свиделись, — едва слышно прошептала Ирина.
— Ир? — я приобнял ее за талию, отчего девушка вернулась к нормальному состоянию.
— Вспомнила старые обиды. Пойдем.
Однако через пару шагов Ирина остановилась. Мне была неизвестна истинная причина визита на Радар, так просто нам туда не попасть. Если верить Молнии, в последнее время подземный комплекс изучался Учеными и охранялся Военными. Отличный дуэт, ничего не скажешь. Учтенные лица, куда не посмотри. Последние контакты со своими немногочисленными знакомыми я потерял как только закрыл контракт, потому я резво перехватил АКМ, готовясь к жаркому бою.
— Ты пукалку-то спрячь, майор, — Ирина погрозила мне пальцем, опуская ствол автомата свободной рукой. — Все свои. Главное, документик приготовь. Да-да, знаю, что ты его с собой таскаешь.
У меня были некоторые догадки о том, что Молния Анатольевна как-то слишком уж тесно связана с Учеными. Хотел бы я надеяться на это? Вполне. Мог бы даже сойти за вооруженную охрану некоего младшего научного сотрудника. От поста отделился старший, судя по погонам, полкан.
— Сталкеры, какого лешего тут забыли? Идите…
Ирина подняла руки вверх, в правой сжимала пестрый пропуск.
— Полковник. Все свои, — она закашлялась, голос снова стал сиплым. — Не стреляйте.
Вояка дал отмашку своим, затем подошел ближе.
— Старший научный сотрудник Лапицкая. Со мной сопровождающий из Долга. Нарвались на превосходящие силы мутантов близ Рыжего леса. Пустите переждать выброс.
Я предоставил полковнику свое удостоверение, на что тот тяжко вздохнул.
— Тьфу, а крику-то было, — он повесил потертый Вал за спину, затем вытащил рацию: — Снайперы, отбой.
— Полковник, все понимаю, страшный у вас тут кордон. Последний оплот цивилизации, — Молния взяла дипломатию в свои руки. — Если бы ни эта ситуация, едва ли стали вас беспокоить…
— Отставить, — отмахнулся он, затем махнул другому вояке, что стоял на блокпосте. — Васько! Сопроводи гостей до бункера.
— Михаил! — Ирина по-детски дернула меня за рукав, серьезно взглянула на меня. — Я обращаюсь с требованием веры и с просьбой о любви…
Она тут же заливисто рассмеялась.
— Ты бы себя видел, ой не могу! — пролепетала Ирина, затем серьезно добавила: — Ох, ладно, шутки шутками, но аппарат мой верни.
Я вытащил из кармана КПК и передал его, на что получил сдержанный кивок. Вообще Молния держалась молодцом, несмотря на свой нездоровый вид, даже шутки глупые отпускала. Честно говоря, хотелось сгореть от стыда. Кто знает, что сулила ей та самая встреча с матерым бюррером, помимо сотрясения. Беглый осмотр на то и беглый, что не мог выявить скрытые повреждения. Из памяти невольно выплыл тот самый эпизод со снорками в окрестностях НИИ Агропром. Это сейчас бы я себе выкрутил голову за невнимательность к состоянию Ирины, а тогда зеленый дурачина был. Впрочем, она сама была хороша — лицо перекошенное, глаза полубезумные. Крещение огнем, новые мутанты. Дикое было времечко, ничего не скажешь.
Военный провел нас в подземный бункер. Ей-богу, ни разу не был здесь, уж тем более в подземельях. Разве что слыхивал рассказы бывалых сталкеров у костра добрую сотню лет назад. И вот, в свои тридцать семь, попал сюда. Караул здесь, конечно, почище, чем на любой базе, но оно и понятно — Радар все-таки, не псевдохрен собачий, а дикий и необузданный оплот неспокойствия.
Среди Военных были и представители мира науки. Те еще фанатики своего дела. Впрочем, не нужно преуменьшать и их вклад в общее дело. Чего только стоят продвинутые аптечки и экспериментальные препараты, что не раз спасали жизнь обычным сталкерам. Сколько наших полегло, конечно, история умалчивает. Зато теперь в моей голове кое-что сложилось. Вполне возможно, Молния те восемь месяцев провела среди Ученых, хотя группировку не сменила. Кто знает, какие мотивы были в ее голове.
От размышлений меня отвлек один занятный зеленый комбез Ученых, кудрявая голова лишь подкрепила догадки. Конечно же, профессор Разумовский. Какая неожиданная и, самое главное, неприятная встреча! Именно это светило прогнало меня прочь из импровизированной палаты Молнии, а три года назад собрало плечо. Как специалист хорош, но как человек… Скажем так, не сложилось. Зато обрадовалась Ирина.
— Добры вечар, Кирилл Сергеевич, — отозвалась Молния, махнула рукой.
— Ирина? Действительно, добрый, — Разумовский обернулся, аж просиял как новый рубь. — Ого, майор Туманов! Рад вас видеть в здравии. Как ваше ничего?
— Ничего, как можно заметить, — ехидно отозвался я. — Успел обкатать собранное плечо. Проиграл, как видите.
— Кирилл Сергеевич, не обращайте внимания, — Молния поспешила заверить Разумовского. — Пулю вытащила и оперативно зашила царапинку. У меня к вам есть разговор, желательно без лишних ушей.
Панибратски подхватив профессора под руку, Ирина ушла куда-то вглубь подземного комплекса. Мне же осталось равно душно пожать плечами, но и тут не срослось. Вроде бы отпустило, но лучше не делать лишних телодвижений. От нечего делать я устроился возле костра, у которого грелись еще трое военных. Что ж, за неимением лучшего придется греть свои уши здесь.
— Мужик, ты, это, — внезапно отозвался тот самый Васько, — лягай отдыхать. Там лежанки есть.
— Отлично. Спасибо, — глухо отозвался я и улегся на матрас.
Отдых мне бы не помешал. Слишком долго сегодня топтал земли Зоны, потому и умотался порядком. Приняв горизонтальное положение, я сразу же смежил веки. Мышцы отзывались приятной усталостью, потому меня быстро вырубило.
Никому не под силу разбудить Долг, упаханный вечной войной с отродьями Зоны.
1) Совсем меня не любишь?
2) хоронить
3) Почему я не всесильная?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу