Three Strikes To Light A Match  (джен)

Брюс был в ярости.

— Я сказал вам вернуться в пещеру, верно? — взревел он, кидая перчатками на стол. — Я же говорил, что могу справиться с этим, верно?! Почему вы никогда не слушаете меня!

— У тебя был Джокер под стражей, и вместо того, чтобы отвезти его в Аркхэм, ты отвез его обратно в их убежище и передал его клону? — кричит Джейсон. — Интересно, почему мы тебя не слушаем! Ты всё время лжёшь нам! В Готэме не один Джокер? Один из них подделка? Их больше? Я больше не знаю, во что могу верить!

— Вы все должны просто держаться от этого подальше! — вопит Брюс. — Вы уже всё испортили! В прошлом месяце они не вызывали никаких проблем, потому что у нас было взаимное согласие. И теперь, вы похищаете и избиваете одного из них, так что скоро может случится что-то плохое!

Дэмиан усмехается, скрестив руки на груди.

— Конечно, что-то плохое произойдет! Мы говорим о Джокере! Подумать только, ты считал, что они могут выполнить свою часть того больного соглашения, которое у вас было…

— Ты не понимаешь, — рычит Брюс. — Там было намного больше того, что вы видели. Вы думаете, что знаете всю историю, но это не так. Так что не вмешивайтесь, пока я не исправлю это!

— Мы не обязаны, блять, тебя слушать, Брюс! — орёт Джейсон. — Ты не можешь контролировать нас. Технически, Дик, Тим и я можем делать всё, что захотим, и, если мы захотим штурмовать их квартиру, мы сделаем это.

Дик, который до этого молчал, заговорил:

— Брюс, ты должен подумать об этом логически. Они убийцы, психопаты, и их больше, чем один. Им опасно бегать по Готэму. Какое бы соглашение у вас с ними не было. Один из них чуть не выстрелил в тебя. Мы просто хотим знать правду.

— Нет, — говорит Брюс, покачав головой. — Вы не имеете права знать правду. Не похоже, что вы всё равно поверите мне. Убирайтесь.

Они долгое время смотрят на Брюса, прежде чем молча уходят. Брюс долго сидит в пещере, размышляя.

Что ему теперь делать?

Его дети больше не доверяют ему, и, честно говоря, Брюс не уверен, что полностью доверяет им. И Джокеры? Джек, кажется, хотел нажать на курок, если бы не придерживал Джея. Так кто же на самом деле был на стороне Брюса? И если действительно будет раскол между Бэтами и Джокерами, Брюс должен выбрать сторону. И пока обе стороны считают его предателем.

Брюс тяжело вздыхает и потирает виски, чувствуя пульсирующую головную боль.

Он хорошо знает мальчиков. Им будет тяжелее доверять ему, чем лжецу, пытающемуся поднять молот Тора. Он не сможет их переубедить.

Похоже, ему снова придется столкнуться с гневом Джека.

* * *

Брюс дважды всё проверяет, чтобы на этот раз никто не следил за ним. Он не может рисковать снова.

Он заходит в квартиру через окно на кухне. Но это была не большая часть реальной кухни. В раковине лежит несколько кружек, рядом стоит старая и ржавая плита. Холодильник работает, шкафы были в основном открыты и заполнены несколькими пистолетами, ножами и пыльной банкой соленых огурцов. На небольшом кухонном столе лежат медицинские приборы и клочки ткани, которые заляпаны чем-то тёмно-красным.

Брюс тихо идёт в гостиную. Комната стала почти голой. Странная мебель стоит на месте, но любимой вазы Джона нет, а на стенах нет обоев. На розовом кресле лежит пара картонных коробок.

Брюс выходит в коридор, который также без обоев. Два часа назад Брюс может поклясться, что на стенах висели заметки (Джек), на полу лежали бумаги с каракулями Джона и единственная фотография братьев в рамке. Всё это исчезло. Дверь в комнату Джона широко открыта, и Брюс видит, что она тоже совершенно пуста. Даже простыней нет.

Дверь Джека тоже слегка приоткрыта, но дверь в комнату Джея закрыта. Брюс нерешительно стучит.

Ответа нет.

— Джей? — спрашивает он. — Это… Это я.

К его удивлению, дверь открывается. Джей стоит и смотрит на него, зевая и протирая глаза.

— Б-Брюс? — спрашивает он, моргая.

— Ты спал? — подозрительно спрашивает Брюс.

Джей возвращается в свою комнату, откидывая в сторону несколько коробок. Его комната кажется самой заполненной в убежище. Его кровать грязная и смятая. На полу лежит мятая одежда и туфли.

Но что привлекло внимание Брюса, так это стены. На каждом дюйме стены, даже на потолке висят рисунки.

Потрясающие рисунки всего, чего только можно.

Некоторые из них — зарисовки гниющего яблока, жука, стакана воды. И другие, более проработанные рисунки — облачное небо Готэма, большое вечнозеленое дерево в центре Готэма, которое каждый год украшается, как ёлка, или рука, сжимающая пистолет.

И самое удивительное — портреты людей. Было несколько автопортретов, или, может быть, это просто портреты его братьев. Брюс узнаёт Харли Квинн, Ядовитый Плющ, Загадочника. А потом, почти половина стены, посвященная самому Брюсу.

Большинство рисунков были о Бэтмене, стоящим под дождем, освещенном молнией, прыгающим с крыши или избивающим преступников. Однако некоторые из них были без маски. Брюс может сказать, что они были сделаны на основе фотографий папарацци, поскольку улыбки были очень знакомы.

— Ты их нарисовал? — спрашивает Брюс.

Джей пожимает плечами.

— Я часто под домашним арестом.

Брюс приподнимает бровь.

— Но ты что…? Их тридцать с чем-то? Больше?

Джей слегка улыбается.

— Не совсем уверен. Но я не очень люблю об этом говорить. У меня просто много времени на моих руках. В отличие от тебя, у меня нет дневной работы.

Брюс рассматривает рисунки дальше. Огнедышащий дракон, грациозная балерина, скелет, лежащий на лугу.

— Это потрясающе, — Брюс слегка касается одного из них.

Древесный уголь окрашивает его палец.

— Знаешь, ты мог бы зарабатывать на жизнь искусством. Вместо того чтобы…

Джей смеётся.

— Нет, понимаешь, я не думаю, что у меня когда-либо была возможность рисовать раньше. Этот… талант, если ты хочешь это так назвать, пришел с остальной частью этого. — он указывает на себя.

Джей со вздохом опускается на кровать.

Брюс снова оглядывает комнату. Его глаза останавливаются на стене, посвященной ему. Джей следит за его взглядом. Он наклоняется и осторожно снимает рисунок со стены. Он передаёт его Брюсу. Это был рисунок Бэтмена, сидящего на крыше здания, скривив губы. Из уголков рта течёт кровь, но Бэтмен на рисунке, казалось, больше сосредоточился на том, что видит где-то вдалеке.

— Это был один из моих первых. Я работал около трех дней, пытаясь сделать это совершенным. — Джей краснеет. — Это, конечно, не близко к реальности.

Брюс поднимает брови.

— Я не нарцисс, но это невероятно. Он в сто раз превосходит мою кривую фигуру.

Джей смотрит ему в глаза.

— Правда? — вздыхает Джей.

— Да, правда. Неужели никто никогда не хвалил твоё искусство? — спрашивает Брюс.

— Никогда.

Брюс садится рядом с Джеем. Брюс был очарован тем, как лунный свет очерчивает черты Джея, скрывая недостатки и подчеркивая остроту. Брюс проводит пальцем по щеке Джея. Он медленно наклоняется, закрывая глаза и целуя Джея. Он сильнее прижимается к его губам, когда у клоуна перехватило дыхание. Брюс мягко толкает его назад, заставляя лечь на кровать. Они целуются медленно, но с горящей страстью, которая сжигает всю вину внутри Брюса.

Джей зарывается пальцами в темные волосы Брюса, который прижимается ближе к нему. Его язык скользит в рот Джея, и тот тихо стонет. Их языки танцуют танго, не похожее на то, которое они танцевали много раз на крышах.

Брюс чувствует шрамы клоуна снаружи и внутри, и он будто видит другую сторону Джея, которую он никогда ему не показывал. И в этот момент Брюс отпускает свои заботы и посвящает себя Джею.