Тёмная медсестра (гет)

Не требуйте гарантий. И не ждите спасения от чего-то одного — от человека, или машины, или библиотеки. Сами создавайте то, что может спасти мир, — и если утонете по дороге, так хоть будете знать, что плыли к берегу.

Рэй Брэдбери. «451 градус по Фаренгейту»

Шото сидел на уроке и пытался сосредоточиться на теме, которую объяснял Айзава-сенсей, когда в дверь внезапно постучали, и в класс вошёл тот самый полицейский, который после первого нападения опрашивал Тодороки, Бакугоу и Киришиму на тему Мидории.

— Добрый день. Прошу прощения, что прерывают урок, однако мне надо на время забрать одного ученика. Директор дал своё разрешение.

— Ну раз так. — Айзава пожал плечами.

— Тогда, Тодороки Шото, пожалуйста, пройди за мной.

— А что случилось-то? — задал вопрос Каминари.

— Это на тему Мидории Изуку. Она сейчас в кабинете директора и согласна говорить только с Тодороки-куном и с ещё одним третьекурсником.

Внутри героя льда и огня всё перевернулось. Он сказал «Мидория»? Так значит, с ней всё хорошо? Волны облегчения пробежались по телу парня. С того вечера прошло два дня, и никаких новостей от Изуку не было. Тодороки уже общался со Всемогущим, директором и всем учительским составом. Те пообещали вступиться за Мидорию, если что, однако было поставлено жёсткое условие: она им расскажет всё о Лиге Злодеев, сенсее и Шигараки.

— Деку? Что эта сраная Деку здесь забыла? — вспылил Бакугоу, подрываясь с места.

— Сядь, — приказал Айзава, кивая Тодороки, и тот, схватив сумку, выскочил из класса.

В коридоре уже стоял парень, лицо которое напоминало смайлик. Шото слышал о нём: он — один из лучших третьекурсников Академии «UA». Ходят легенды, что в скором времени он заменит Всемогущего и станет номером один.

Они кивнули друг другу в знак приветствия.

Честно говоря, всё внутри Тодороки замерло в ожидании. Он очень хотел знать, что же произошло с Мидорией, как она спаслась и, самое главное, просто сказать, что рад её видеть и рассказать, что чувствует. Шото мечтал наконец-то увидеть девушку, потому что соскучился по такой нежной и хрупкой Изуку, которая пытается выглядеть сильной. Столько всего вертелось на языке, столько всего хотелось сказать, однако все чувства будто замерли, когда он вошёл в кабинет директора и увидел Мидорию.

У неё была куча синяков на руках, её костюм Тёмной медсестры был местами порван, а местами пропитался кровью. Руки, её прекрасные, нежные руки, были изранены и закованы в наручники. Шото не мог отвести взгляда от Изуку: кто с ней сделал такое? Кто сотворил с ней это?

Герой уже хотел было броситься к девушке, однако третьегодка по имени Мирио Тогата придержал его за плечо и покачал головой.

Изуку подняла на вошедших свои прекрасные зелёные глаза, в которых стояли слёзы, но, несмотря на это, они лучились радостью и облегчением. А ещё, стоило девушке перевести взгляд на Тодороки, как к нему прибавилась и нежность с любовью. А сам Шото не мог перестать смотреть на ужасающий синяк на щеке и тонкую царапину на шее. Скорее всего, Исцеляющая Девочка залечила только самые серьёзные раны, чтобы Изуку могла сидеть и говорить, а остальное не трогала.

— А вот и вы. — Голос у девушки был хриплый. — Я ждала. Я не хотела говорить с этими людьми, потому что они мне не нравятся. А вот вы — совсем другое дело. — А потом повернулась к учителям, сидевшим за столом напротив неё. — Я просто хочу кое-что сказать Мирио. А вопросы я приму только со стороны Шото. Вам я не верю.

— Хорошо. Теперь, когда мои ученики здесь, давайте присядем и выслушаем, что нам скажет эта юная леди. — Директор кивнул. — Можешь начинать.

— Мирио… Мой братик, Шигараки, силён. Я не знаю, сможешь ли ты его победить, или нет, но я знаю одно: тренируйся. Знаешь, мне всегда казалась несправедливой работа героя. В одиночку, он горбатится за всех, спасает чужие жизни. А злодей… Злодей использует других ради себя, и это все горбатятся за одного.

— Ты знаешь, — произнёс третьегодка, увидев подтекст. — Но откуда?

— Сенсей, который подобрал меня и бра… Шигараки, был тем кто владел причудой «Все за одного». Теперь же эта причуда досталась Шигараки. Он… Он дьявольски силён. Мне кажется, что он сойдёт с ума из-за этой причуды, как этого чуть не сделала я. Я знаю, что твой долг, как героя, уничтожить зло. Но если сможешь, прошу, помоги братику. — По щеке Изуку скатилась слеза. — Теперь это не враг Всемогущего, теперь это твой враг. И… Я буду верить в тебя.

— Я сделаю всё, что будет в моих силах. — Тогата кивнул и улыбнулся, в миг став похожим на Всемогущего. — Это всё, ради чего ты меня позвала, ведь так?

— Верно. Теперь я готова отвечать на твои вопросы, Шото. — Его имя прозвучало из её уст как-то нежно, с особым трепетом.

Тодороки замялся. О чём её спросить? Что сказать? Он — связной между учителями и Мидорией, а потому вопросы должны быть о самом главном. Но в то же время так хочется спросить о чём-то своём, личном!

Полночь подвинула будущему герою список вопросов, и тот пробежался по ним глазами. А потом, вздохнув и взяв всю волю в кулак, спросил:

— Что ты можешь рассказать о сенсее?

— Нет. Так дело не пойдёт. — Мидория покачала головой, что, видимо, принесло ей боль. — Присядь, убери этот список и спрашивай о том, о чём сам хотел бы знать.

— Хорошо. — Тодороки глянул на директора, но тот лишь кивнул, мол, поступай, как знаешь. — Что с тобой произошло? Откуда все эти раны, синяки, ушибы?

— Курогири захватил нас с братиком и перенёс в другое убежище, местонахождение которого мне неизвестно. И там братик, который получил силу сенсея, взбесился. Он видел, что я протягиваю тебе руку, и решил наказать за предательство. Он ещё не умеет управлять своей силой, но она намного мощнее, нежели моя. Я оказалась слаба. Конечно, я смогла дать отпор и даже сбежать, однако братик всё равно меня сильно потрепал.

— Как ты оказалась здесь?

— Я дала полиции себя поймать, а потом, в полицейском участке, за меня заступился Всемогущий, и в итоге меня привезли в «UA». Я не знаю, что со мной будет дальше.

— Хорошо… Расскажи что-нибудь про сенсея.

— Для меня он всегда был хорошим человеком. Он спас меня, когда ни один герой не пришёл. Он всегда спасал нас, маленьких детей, давал нам веру и надежду. Братик сильно страдал, ведь в детстве, после смерти матери, он оказался брошен. И тогда сенсей нашёл его и показал, как можно выжить. Мы шли за сенсеем, потому что он всегда желал нам добра. Сколько я себя помню, он постоянно копил силу, чтобы передать её братику. А я же была подопытной — он не умел отдавать силу правильно, поэтому учился на мне. У него получилось, но после этого я чувствовала, как меня раздирает на сотни кусочков. Эта сила… Только теперь, когда братик чуть не убил меня, я поняла, насколько она ужасна. Я хочу избавиться от неё, но не могу, потому что не знаю, как это сделать.

— Скажи, — в горле Тодороки пересохло, потому что судьба его любимой девушки, Мидории Изуку, была так похожа на его собственную, — зачем ты помогала создавать Ному?

— Сенсей говорил, что таким образом я докажу миру, что я жива, что я существую. Он обещал, что после создания Ному моя и братика жизни изменятся в лучшую сторону.

— Почему ты всё это время давала нам информацию о Лиге Злодеев? Почему решила их предать?

— Потому что я могу верить только тебе. — Изуку опустила голову вниз, а на её колени упали солёные капли слёз. — Ты помог мне, и я хотела тебя отблагодарить. Я хотела что-то поменять в своей жизни. Тем более, ты так забавно реагировал. Это было даже весело.

— Что ты имеешь в виду под фразой, что доверять можешь только мне? — Тодороки почувствовал, как его колотит. Медленно, но верно, он приближался к разгадке страшной тайны.

Было приятно и невероятно волнительно распутывать этот клубок информации, задавая Мидории различные вопросы и получая на них ответы.

— Сенсей… Незадолго до похищения Кач-чана он попытался меня убить, потому что я перестала быть ему полезной. Я просто поняла, что я ему никогда не была нужна. Всю свою жизнь он прожил ради преемника, а я была лишь подопытным кроликом. — Изуку задрожала, а её голос начал срываться. — А братик… Братик знал об этом, но не говорил. Молчал. Он всегда молчал, когда дело касалось сенсея. Они были в сговоре. И я так сильно их ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Я желаю им смерти, но… — Она на секунду замолкла. — Но… Я так люблю их. — Мидория подняла на Шото свои заплаканные глаза и продолжила всхлипывать. — Что я им сделала? Почему они меня использовали? Я… Я ведь им верила! Я не знаю, что мне делать дальше. Я дала себя поймать, потому что не представляла, как поступить. Я не хочу метаться со стороны на сторону. Я просто хочу жить мирной жизнью. Почему я так не могу? Что со мной? Почему? Неужели я настолько дрянная девчонка? — Она внезапно успокоилась и невидящим взором уставилась в стену. А потом усмехнулась. — Прав был Кач-чан, я — мусор. Я — дерьмо. Я ничего не стою. Я всего-лишь грязь под ногами. Но тогда почему? — Она склонила голову к левому плечу. — Почему я всё ещё жива? Почему братик меня не добил? — Истерика подкатывала с новой силой. — Почему вы меня не убьёте? Мне нет смысла жить дальше. Так почему вы меня пощадили, герои?

Голос Мидории, который сорвался на крик, застыл звенящей тишиной. Никто из учителей не мог и пальцем шевельнуть. Это… Это точно злодей? Что же с ней сделал сенсей, раз она так себя ненавидит?

— Н-нет, Изуку, это не так. — Тодороки почувствовал, что может вновь управлять своим голосом. — Ты пережила многое, но это не значит, что можно сдаваться. Сейчас начинается твоя новая жизнь, за которую тебе не придётся цепляться. Помнишь, я обещал, что спасу тебя? Так вот, я спасу тебя от всего этого бреда, который заполнил твою голову. Я спасу тебя от самой себя и придумаю, как спасти от этой силы. Так что не надо плакать и думать, что всё кончено. Жизнь только начинается.

Мидория подняла на него глаза и рассмеялась. Облегчённо. Надрывно. Так, как не смеялась никогда в своей жизни. И от чего-то от этого смеха становилось только прискорбнее на душе, будто бы кошки полосовали её своими острыми когтями.

И Шото мог только догадываться, какие полосы остались в душе Мидории.

— Снимите с неё наручники. Тодороки-кун, не будешь ли ты столь любезен проводить Мидорию-чан к Исцеляющей Девочке? — произнёс директор. — У нас ещё много вопросов, но, боюсь, девочка сейчас не в том состоянии. Теперь она будет официально ученицей нашей школы: мы договорились обо всём с правительством. Здесь, под нашим наблюдением, она будет учиться в 1-А классе. Позаботься о ней.

Шото кивнул, дождался, когда с Изуку снимут наручники и, подхватив её под руку, помог выйти из кабинета. Девушка едва-едва шагала, из-за чего парень сделал вывод, что её нога травмирована. А в следующую секунду, только дверь захлопнулась, как он подхватил её на руки и прижался лбом к её виску.

— Я так волновался. Я очень скучал, — прошептал он, начиная идти. — Что же ты со мной сделала?

— Ничего. — Тёмная медсестра покачала головой, улыбнувшись и уткнувшись носом в грудь Тодороки, всё ещё всхлипывая.

Парень лишь покачал головой, борясь с желанием поцеловать эту дурёху. Сперва надо бы залечить её раны, а потом нацелуются на всю оставшуюся жизнь.

* * *

Теперь Шото был не просто учеником Академии «UA», но и куратором Мидории Изуку.

Исцеляющая Девочка вылечила её и прописала тишину и покой. Всем была с первого взгляда ясна основная проблема бывшей злодейки, а потому она теперь должна была ходить раз в день к школьному психологу, который имел причуду, помогающую ученикам прийти в себя, успокоиться и найти ответ на интересующие их вопросы.

В тот же день Мидорию официально заселили в одно общежитие с классом А, однако пришла она туда не сразу. Сперва её представили всему классу на уроке, объявив, что отныне это их новый товарищ. Девушка не знала, как её примут, и даже побаивалась нового окружения, однако ребята смело закрыли глаза на прошлые поступки Изуку и припомнили, что она помогла спасти Бакугоу. Последний, к слову, не обрадовался перспективе учиться в одном классе с этой девчонкой, а потому тут же разбушевался и облил новенькую кучей грязи.

— Хватит. — Тодороки встал перед Мидорией, сидящей за партой и сжимающей край своей школьной юбки. — Ты и так ей жизнь попортил. Так что сейчас изволь успокоиться и не приставать к ней.

— А ты вообще молчи, двумордый ублюдок. Знаешь куда засунь своё мнение? Что хочу — то и говорю. — Кацуки вспылил, однако потом, почесав макушку, посмотрел на Мидорию. — В общем, к чему это я? Я сожалею, что всё так получилось. — Последние слова он буквально прошептал.

— Что-что ты сказал, пукан-бомбукан? — влез Киришима, широко улыбаясь.

— Я сказал, что сожалею. Чего тут непонятного, дерьма кусок?

В ответ Эйджиро лишь рассмеялся и потрепал друга по голове. Это заставило Изуку улыбнуться.

Мидорию, вопреки её опасениям, восприняли хорошо, с нежностью, теплотой и заботой. Но больше всех, конечно же, о ней заботился Тодороки.

Он внимательно следил за тем, чтобы девушка исправно посещала психолога, чья помощь оказалась очень действенной: потихоньку Мидория начинала возвращаться в привычное русло, у неё прекратились перепады настроения, больше не было истерик на пустом месте и больше она себя не сравнивала с мусором, моля о смерти. Изуку действительно зажила новой жизнью, как Тодороки и обещал. Девушка стала чаще улыбаться и реже хмуриться. Она дарила своё тепло всем, а в особенности — Шото.

Однако всё ещё оставался тот червячок сомнений и печали, который всплывал наружу каждый раз, как девушка вспоминала о Шигараки или сенсее. С последним она виделась в тюрьме, когда приходила туда вместе со Всемогущим. А о первом не было вестей, хотя Изуку точно знала, что он сейчас набирает злодеев в свою команду.

— Не беспокойся, мы его найдём. — Шото большим пальцем погладил Мидорию по руке.

Они всем классом сидели в гостиной и отдыхали после тренировки. Шото, воспользовавшись положением парня Мидории, тут же уселся у её ног, откинув голову девушке на колени, прикрыв глаза и взяв её за руку. Минета, глядя на развернувшуюся перед ним картину, печально вздыхал, понимая, что с ним такое вряд ли будет.

— Меня сейчас блеванёт от ваших розовых соплей, — скривился Бакугоу. — Да вы бы тут ещё и поцеловались.

Изуку, не долго думая, склонилась над Тодороки и поцеловала его с улыбкой на устах.

— Фу, блять, я же пошутил, — поморщился Кацуки, а в глазах Мидории блеснула насмешливая искорка.

— Завидуй молча, Кач-чан, — Ашидо улыбнулась. Дурацкое прозвище «Кач-чан» прилипло к парню, словно банный лист.

— А тебя вообще не спрашивали! — мигом разозлился Кацуки, чем вызвал волну смеха.

Было здорово вот так вот сидеть и ни о чём не думать, не беспокоиться о злодеях и не размышлять над геройскими проблемами. Шото понимал, как ему повезло иметь одноклассников, которые всегда поддержат и помогут. Классно общаться с такими жизнерадостными людьми, которые не бросят в беде и сделают всё ради тебя. Действительно: они — будущие герои. И кто бы там чего не говорил, а даже злодей может стать хорошим героем — и Мидория тому пример.

Сам Шото был даже благодарен судьбе за то, что прошёл этот долгий путь и помог Мидории, потому что теперь девушка выглядела живой и абсолютно счастливой.

А это самое важное для юного Тодороки.