Настанет ли покой (джен)

Как бы слезно не обещал Линней прийти готовиться к новым слушаниям, в итоге Гарри просто коротал дни в камере без возможности выйти даже на прогулку. Теперь, после первого состоявшегося суда, люди в камере менялись еще быстрее. Спустя неделю Гарри не видел ни одного знакомого лица, даже старик Эйвери со своим злосчастным гвоздем пропал. Не было смысла спрашивать куда: ни один охранник, а уж тем более Фиона Булстроуд, не разговаривали с ним, кроме как о "Ваше слушание переносится, мистер Поттер", "К Вам посетители, но указом Министерства их не пустили" и прочих угнетающих событиях.

Самым страшным было неведение. Обвинение Визенгамота он слышал лишь раз — на самом заседании. Но никаких деталей не было, все окутывала одна огромная тайна. Гарри жаждал встречи хотя бы с Линнеем, чтобы прочесть документы и пункты обвинения. В первую встречу с адвокатом ему было сказано, что никаких описаний дела суд не предоставит до тех пор, пока не отловят всех свидетелей и подозреваемых по делу. Надежда была на Сыворотку Правды и Омут Памяти — они должны были уже на первом слушании помочь Гарри, но, видимо, Булстроуд была бы не Булстроуд, если бы не сделала такую подставу.

Одно радовало — пока он в камере предварительного заключения, все может повернуться вспять. Но время, которое уже прошло с момента "заселения" Гарри, грозило перевалить за самое длинное в этом году среди остальных узников. По крайней мере, так шептались охранники в пересменку. Теперь подслушивать их разговоры стало любимым занятием, ибо любая речь, пускай даже не очень приятная, была радостью. Развлечения другого рода были недоступны. Попытки узнавать смену сокамерников по запаху не в счет.

Спустя еще 28 похлебок — Гарри перестал считать дни и ориентировался по приемам пищи, новые работники Министерства не страдали разговорчивостью и больше не спали на посту, давая возможность прочесть Пророк — Линней все же заявил о себе.

В очередную пересменку оба охранника на пару с Булстроуд устроили Гарри головомойку, как в тот день перед слушанием. На этот раз жесткий напор воды и осушающее заклятие было как благословение. Все грубости можно было стерпеть, лишь бы вырваться на пару часов из этого мраморного зала.

Кабинет, где проходили встречи с Маркусом Линнеем насквозь пропах еловым деревом. Неужели скоро Рождество?

Все его мысли были выбиты толчком в спину от охранника, который тут же захлопнул дверь и остался внутри комнаты. Не хотелось даже спрашивать о конфиденциальности разговора, какая разница, как Булстроуд будет перемывать ему кости в этот раз — со слов охранника или сплетен коллег.

С непривычки глаза жгло от света еще сильнее, чем в прошлый раз, а кости ломило от движений, но все это блажь. Все неважно, если сейчас будет известно хоть немногим больше.

Как только Гарри втолкнули в кабинет к Линнею, старик охнул и осел в кресло. Но ни один вопрос адвоката о самочувствии парня не достиг его ушей.

Гарри не волновало, что его язык отвык от немого времени и теперь заплетался, вопросы к адвокату сыпались один за другим.

— Новые материалы по делу теперь все у меня, — Линней похлопал по готовому взорваться от бумаг чемоданчику, — я выкроил для изучения целый день, но думаю, миссис Булстроуд заберет вас многим ранее, так что давайте приступать.

* * *

Через пять часов упорного чтения Гарри страдал так, будто провел всю жизнь в бюрократической гонке за свободу. Бумаги не прекращались, к тому же, лишь пара из них были правдивы.

Ситуация складывалась плачевная — по всем фронтам. Что еще хуже, Линней заявил о передаче всех документов Визенгамоту еще неделей ранее. А это значило, что суд уже как минимум семь дней знает о всем в деталях, но у присяжных и министра магии не возникло ни одного вопроса касаемо этого дела.

Гарри в отчаянии отодвинул бумаги.

— Это все за исключением пары событий — чистая ложь.

Старик поджал губы.

— Признаться, я не знал, что все обстоит таким образом. Думаю, нам с вами нужно откровенно поговорить. Линней отодвинулся от стола и повернулся к Гарри.

— Поговорить о чем?

— Как вы провели ночь и утро 29 октября?

— Я уже Вам все рассказывал, — Гарри в недоумении качнул головой, — мы легли спать довольно рано, мне тоже трудно далась телепортация. Затем проснулись с Роном около 6 утра и сразу же пошли к заповеднику. Ждали Чарли и остальных, но как только все пришли, меня схватили мракоборцы.

Линней с досадой зажмурился, будто этот разговор давался ему через силу.

— И все? Никаких пробелов в памяти? Может, Вы болели или принимали какие-то лекарства?

— Ничего такого, — Гарри медленно, но верно осознавал, куда клонит адвокат, — никаких зелий или заклятий, я ничему не подвергался и ничего не пытался скрыть.

Старик вздохнул и предложил продолжить ознакомление с документами дела.

Дальнейший их разговор не ладился, Гарри был оскорблен недоверием Линнея, как профессионала и как человека, с которым его связывает какая никакая, но свобода. Адвокат же постоянно сожалеюще кивал, доставал платок из кармана, вытирал лоб — а иногда забывал и это — и складывал обратно. Даже его увещевания в духе "Я Вам верю, мистер Поттер" не улучшили положения.

В камеру новоиспеченный "убийца и предатель магического рода" вернулся в ужасном состоянии. Фиона встретила его за дверью с победоносным выражением лица, которое Гарри даже не заметил, поглощенный своими мыслями.

Сидя на матраце, уже снова за решеткой, Гарри вспоминал бумаги и пытался понять, как вообще могла произойти такая чудовищная ошибка. И ошибка ли это была.

Обвинение гласило, что в ночь на 29 октября мистер Поттер, движимый обидой, местью, или открывши в себе злодейскую натуру, заранее сговорился с Пожирателями Смерти, оставшимися в бегах и подготовил план побега Долохова и еще нескольких преступников. Находясь в сговоре, они подготовили портал, и место встречи близ Малфой мэнора, заранее зная, что Люциус находится в Азкабане, а его жена и сын под домашним арестом. Мистер Поттер переместился в Министерство Магии, принял оборотное зелье и в обличии одного из сотрудников отправился на перевозку Долохова с мракоборцем Захари Принсом.

Затем, оглушив его и еще одного сотрудника, они пересекли несколько отделов министерства, где оборотное зелье перестало действовать и все уже видели мистера Поттера собственной персоной. Затем они отправились через портал к Малфой мэнору, но мракоборец успел переместиться вслед за ними и вместо перебежки в неизвестном направлении, Принс гнался за ними до самой границы поместья, где обнаружил нескольких Пожирателей Смерти и семерых магглов. Вступив в неравную дуэль, Принс был смертельно ранен, а преступники скрылись в неизвестном направлении. Причина присутствия на места магглов до сих пор уточняется.

* * *

Еще через день Линней все же добился очередной встречи с подопечным и они снова перечитывали материалы дела, но в этот раз куда менее активно. На прощание, старик опять спросил про самочувствие Гарри, который наоборот был рад даже такому выходу из-за решетки.

— Я назначу еще одну встречу, через пару дней. Слушание вот-вот состоится, мы должны обсудить линию защиты. К сожалению, Рона Уизли отстранили от свидетельства в чью бы ни было сторону, его воспоминания до сих пор размыты, а мисс Грейнджер не имеет права далее выступать в суде, так как Визенгамот не признал ее роль весомой в деле. Она не была там, хоть и говорит о Вас лишь хорошее.

— А как же остальные? Миссис Уизли, мистер Уизли, Чарли...

— Вы не были ночью рядом с ними, а спали в одной комнате с Роном Уизли. Он единственный, кто может сказать, что было с его другом в те часы. До сих пор никто так и не смог понять, почему Омут Памяти не отображает его воспоминаний в полной мере... Или что с его воспоминаниями в целом.

Гарри не мог поверить словам Линнея. Будучи уверенным в своей защите, теперь он остался ни с чем. Вернее сказать, ни с кем. Его собственный адвокат задал за эти часы более десятка вопросов о том, не было ли у мистера Поттера провалов в памяти.

— Без качественной свидетельской базы дело застрянет еще на неопределенное время. Это не победа, но и не проигрыш. Мы используем эти дни по максимуму...

— Какие дни? — Гарри злился — на себя, на Линнея, Рона, Гермиону, на каждого присяжного в том зале суда, —Булстроуд не выпускает меня неделями, это чудо, что вы прошли ко мне два раза подряд за пару суток. Где гарантия, что Рон придет в себя? Что вообще говорят о нем, что стало с его воспоминаниями?

— Пока что не имею возможности узнать. Бюрократия. Все связаны по рукам до тех пор, пока это не будет выяснено. Возможно прибегнут к помощи докторов больницы святого Мунго. Поймите, мистер Поттер, система сильнее, чем вы думаете. Мало кому удавалось выйти из нее без вреда, сломать же ее попросту невозможно. Глупо верить, что победа над злом перевернула бы с ног на голову бюрократию и навела бы порядок между отделами Министерства, — Линней схватил платочек из кармана и судорожно вытер им несуществующий пот со лба.

Гарри не верил своим ушам. В который раз его защитник менял мнение и в который раз заставлял все меньше верить себе на слово.

Старик совсем осунулся:

— Вы и сами знаете, как трудно бороться с судебной системой. Нас мало, а Визенгамот огромен и везде есть люди чье мнение имеет вес. Но даже они ошибаются, — его руки тряслись, а глаза будто теряли цвет, наполняясь дымкой, — иногда нам стоит простить им их ошибки.

Это все, кажется, просто сон. Глупый сюрреалистичный сон, где после долгого пути, угроз смерти и победы над злом, Гарри ломается под гнетом тех, кого он защищал. И все же... еще есть время.

Линней стоял, вперившись взглядом в дубовый стол, не замечая подопечного. Бормотал себе под нос о других людях, но слушать это уже не хотелось. Их планы рушились один за другим, слова теперь ничего не значили.

— Что дальше?

Старик очнулся и спешился:

— Что Вы имеете в виду, мистер Поттер?

Гарри терял самообладание.

— Что делать теперь? Гермиона беспомощна потому что еще не имеет права голоса в Министерстве. Мракоборцев отстранили. Уизли молчат, — не стоило даже вспоминать лицо Рона в комнате ожидания суда, — Булстроуд ставит палки в колеса и никто не собирается ее остановить. Вы бездействуете!

Последние слова прозвучали громче обычного, но было уже все равно. Все будто были контужены, не слышали правды. Где-то глубоко внутри Гарри отгонял от себя самую страшную мысль, которая непрерывно стучалась в дверь разума:

"Не хотели слышать".

Линней в очередной раз вздохнул, дернул портфель с бумагами на себя и прижал его как последнее сокровище:

— Думаю, мне нужно еще поработать над делом самому, мистер Поттер. Я навещу вас как мы и договаривались.

Из-за напряжения никто и не вспомнил, что этого договора и не было. Суд вытряс из них все силы. Гарри не мог сдвинуться с места и лишь наблюдал, как его адвокат медленно бредет вон из кабинета.

Старик взялся за дверную ручку, но обернулся прежде чем нажать на механизм:

— Я постараюсь сделать все как можно быстрее, мистер Поттер. Простите, что все так получилось.

Будто маленькая мышь, Линней скрылся за спиной охранника. Его быстрые шаги набатом звучали в ушах Гарри, вторя последним словам.

"Я постараюсь сделать все как можно быстрее".

* * *

Следующая неделя прошла как в тумане. Куча незнакомых лиц, сменяющихся в камерах, непонятные жижи в тарелках и полное опустошение.

Гарри снова отчаянно требовал встречи с Гермионой, Роном или Линнеем. Паника нарастала и запрет на общение с заключенными лишь усиливал ее. Булстроуд нарочито выхаживала рядом с его камерой и осматривала всех, кого раньше не удостаивала даже взглядом. Всех, кроме Гарри. Сердце замирало на каждый шаг и пропускало удар, когда она шла мимо, растягивая губы в улыбке.

Охранники с верхних этажей, пришедшие сюда на смену старым "заговорщикам мистера Поттера" поговаривали, что Фиона еще никогда не была в таком прекрасном расположении духа дольше часа. Теперь же камеры — ее излюбленное место.

Гарри желал видеть ее здесь почаще, но поменять одну вещь — ее и его положение. Он жаждал пройтись хоть разочек мимо надзирательницы, чтобы ее глаза наполнились надеждой, руки потянулись к решетке, а сердце застучало с новой силой. Пройтись мимо, чтобы увидеть, как она застывает в немом стоне боли, сжимая кулаки.

Одна мысль была ужаснее его воображения в тот момент — Гарри хотел, чтобы Булстроуд выглядела и чувствовала то же самое, что и он. Это значит, что каждый ее визит действительно приносит ей радость, а ему боль. И все видят это. С этой мыслью пришло решительное желание не показывать своего стремления выйти. Если она и получит боль, то лишь за этой стороной решетки, когда все уладится.

Вскоре назначили еще одно слушание — на уже ничего не значащий для узника "вторник".

Водные процедуры. Сушка. Встреча с Линнеем. Монотонные, уже потерявшие сострадание речи присяжных и обвинителей. Все это теперь не казалось таким страшным, как в тот раз. Обвинение осталось тем же, суд официально отстранил от дела мисс Гермиону Грейнджер, а также мистера рона Уизли — по крайней мере до того, как сотрудники святого Мунго не выяснят причину его затуманенного воспоминания.

Все те, кто в предыдущее слушание смотрел на Гарри с сожалением и поддержкой, либо не явились на заседание, либо же просто не смотрели на обвиняемого. Снова слова о невозможности использования Сыворотки Правды и Омута Памяти до точного подтверждения достоверности способов. В сухом остатке, из прозвучавших слов и выражений лица Линнея, стало понятно — придется потерпеть еще.

Гарри не покидала мысль, что все же он будет спасен — даже если останется здесь надолго. Гермиона уже говорила, что стремится к высокому чину в Министерстве. У Рона почти все родственники завязаны на работе с бумагами и проверками, а может и сам парень придет в себя и станет полноправным свидетелем по делу. Линней хоть и старый, но работает тут дольше, чем кто либо.

Гарри не сгинет тут. Люди помнят, что он сделал, а значит правда на его стороне. Эти идеи прижились внутри и грели, но было жутко, что он справляется с работой адвоката лучше, чем его настоящий защитник.

Громкий голос очередного работника Министерства Магии обратил на себя внимание. Перед присяжными стояла Фиона Булстроуд, в идеально отглаженном костюме и без намека усталости на лице. Хотя, учитывая сколько выходных она пропустила, жертвуя их ради возможности быть в министерстве, пока "Мальчик-Который-Убил" был там за решеткой, можно было бы превратиться в гриндилоу. Хотя, духовно это уже произошло.

— Я не имею никаких данных о происшествии, — Булстроуд сложила руки, прижав их к груди, — лишь присматриваю за мистером Поттером и другими заключенными. Мои коллеги не дадут соврать — нет никого прозорливее и честнее, чем я. И, к сожалению, долг обязывает меня пойти против собственной воли и немного превысить свои полномочия. Дорогие присяжные, — женщина окинула взглядом всех, кому суждено было выносить вердикт, — все эти месяцы я неустанно приглядывала за подсудимым и несмотря на тяжесть совершенных им преступлений я прошу о единственной сострадательной мере, на которую имеют право все заключенные.

Гарри подскочил бы с места, если бы не зачарованные кандалы. Он посмотрел на своего адвоката. Линней сидел, сложив руки перед собой. Его голова чуть поникла, а глаза были закрыты. Вокруг поднялся шум — к нему уже стоило привыкнуть — но слова Булстроуд будто окрылили Гарри и он слышал все отчетливее чем обычно. Интуиция била в набат — что-то не так, но недели в камере без солнечного света заставили надежду трепетать внутри.

Тем временем, Фиона Булстроуд многозначительно выдержала паузу, дав залу суда насладиться реакцией от собственных слов. На последних словах она обернулась к Гарри и на него обрушилось дежавю. Ее лицо украсила приторная улыбка, которая напомнила ему о годах, проведенных в Хогвартсе. Так улыбалась лишь Амбридж и после этого жеста не происходило ничего хорошего. Смотрительница опустила руки и заговорила как только зал притих:

— Мистер Поттер долго пробыл в камере, Министерство следило за каждым его шагом и действием, дабы это заседание прошло честно и непредвзято. Я бы хотела предоставить суду документы, в которых описано, почему подсудимый должен пройти проверку сотрудниками больницы Святого Мунго на наличие душевных расстройств.