Тот самый Чумной (джен)

Брысь вернул очки и респиратор на их места. Их полезность была фактом спорным, но тешила то, что Анук мог назвать внутренним голосом. Он говорил, что лучше принять все меры по защите себя. Кроме средств защиты, мальчишка решил не брать ничего, хотя бы помогло бы, например, если бы группа взяла с собой талоны или что тут используют в аптеках. Гессит вздохнул, подошёл к двери и поправил перчатки, которые до этого не снимал. Рискованно, конечно, было есть и мыть все у грязных, но он о них как-то забыл.

— Если мы не вернёмся. Что тогда?

— Больны?! Я не больна! Не больна! Я здорова.

Элизабет вжалась в стенку и вытянула руку вперёд, держа перед собой жестяную кружку.

— Не дамся. Не подходите! Я здорова!

Лиззи размахивала кружкой, защищаясь от всех и громко пропела:

— Врагу не сдаётся наш гордый варяг!

После прочтения брошюрки о местной инфекционной фауне Марсель приняла решения куда более подозрительно относиться к чужим болям в мышцах, головокружениям и странным немым девочкам на улицах. Времени на подробное ознакомление с правилами поведения из второго буклета не хватило, но кошковка точно знала, что наступать на хвосты крысам нельзя, ровно, как и гулять совсем без защитных приспособлений.

— Еда по талонам. Надеюсь, что лекарства не будут только по рецепту врача и с обязательным присутствием документов из какого-то там списка. Это несколько усложнит ситуацию. — избавившись от мысли о том, что можно было бы остаться и, например, помочь Иржи с чём-нибудь тяжело вздохнув, поделилась своими соображениями сотрудница, возвращая на место респиратор и, будучи готовой идти искать аптеку, вышла за двери.

Петя несколько раз обошла диван, так и не придумав должного занятия. Маяться статуе тоже не нравилось. Подергав себя за рукава, девушка переплела сползший на затылок хвост и осталась довольна. Дурные призраки снов передали смену новым, предстоящим. Кажется, Марсель в кожанке не нуждалась, а Хосе Аркадио на выход будет в самый раз. Свободные карманы можно было заполнить какими полезными вещами вроде медикаментов, бинтов или консервов в поход. Та баночка сгущенки, например, Пете вполне приглянулась. Ее округлые блестящие железом формы были до невероятности совершенны в своих линиях. Происхождение — вот беда. Квартира врача-вирусолога заочно превращала любые вещи в подозрительные. И пусть Аркадио имела о таких вещах исключительно справочное представление, мысли о сладком коматозе она оставила на чай в лофте.

Кивнув Йеремие, девушка вышла следом за кошковкой.

Асвейг кивнула, понимая, что ей сейчас действительно за порог носа лучше не высовывать — шлёпнется и дай богиня не в руки огнеметчикам. Вот в их пламенных объятиях озноб показался бы сказкой...

Заведующая в который раз скинула плащ, рядом оставила средства защиты — ну зачем ей это все в помещении? Теплом и по-своему уютном, почти Клоповня, если прикрыть глаза на запахи и атмосферу.

— Неприлично влезать в чужие личные переписки, — как-то отстранённо отозвалась Вейг, обживая стул. Без упрёка, просто констатируя факт.

Двигаться и думать ужасно не хотелось, разум, пусть и не был заторможенным, отвлекался на переживания личного характера. Умирать ужасно не хотелось. Тем более здесь. И верить в свою смертность тоже. В этом плане Вейг была совсем ребёнок — никакой смерти не существовало.

Хотя уж ее валькирия навидалась порядочно.

Рик коротко кивнул, торопливо метнулся в кухню и прихватил пару банок консервов в качестве универсальной валюты и выскочил за дверь, настороженно оглядываясь и прислушиваясь, в том числе и к ближайшим эмоциям: вдруг соседи подглядывают за странными гостями, а потом доложат, куда следует. Было любопытно, есть ли здесь телефоны, и нет ли такого аппарата у Елены, но если есть — его найдут и без лишних вопросов. А сейчас следовало поспешить. Комендантский час приближался.

— Сколько нас идет? — МакАлистер взглядом охватил группу, пытаясь запомнить товарищей. — Хотелось бы вернуться полным составом.

Ури, конечно, согласился, деваться было некуда. Плюс, если уж болит голова, то активно действовать сил не хватит. Поискать, побродить по квартирам — на это, пожалуй, Деште-Лут еще годен.

Не зря ректор сто раз повторял "никому не доверяйте", поэтому Ури никак не мог поверить в то, что Йеремия о них заботится. Почему-то в самом начале их путешествия мнение о нем было другое, но оно плавненько изменилось. Иржи в качестве первой медицинской помощи вызывал гораздо меньше опасений, хотя и мог заразиться от остальных.

— Это напоминает мне начало фильма ужасов, когда кто-то говорит "А давайте разделимся" и после этого кто-то наступает на вонючий гриб, кто-то тыкает не на ту кнопку, а остальные начинают заниматься личной жизнью, — устало сказал Уриэль. — Удачи, ребят. Не наступайте на вонючие грибы.

Не хотелось добавлять слишком пессимистичное "Нам кранты", но оно подразумевалось.

— Что ж, мы остались с вами в тесном кругу, — Йеремия понизил голос, словно сказочник, готовящийся рассказать страшную сказку. — Не стоит так переживать и заранее подписывать себе приговор и отчаиваться, Элизабет. Если мы сможем найти Елену, вы будете здоровы, по крайней мере, я в это верю. В конце концов, ваши боли ещё ничего не значат, и оставил я вас только потому, что мне импонирует ваша компания.

Он грациозно поднялся с дивана и потянулся, так что в сочленениях суставов что-то механически зажужжало, и окинул взглядом комнату. Елена определённо была диковинной женщиной. Достаточно было взглянуть на книжные полки. Здесь можно было отыскать полное собрание сочинений Джейн Остин, Шарлотты Бронте и Теккерея по соседству с Берроузом, Фаулзом и Ярославом Гашеком. Также в большом количестве встречались научно-фантастические романы, бульварное чтиво и медицинские справочники разнообразных направлений от иммунологии до эндокринологии и педиатрии.

Взглянув под ноги, Йеремия поддел носком ботинка несколько обрывков листков. На единственном более или менее целом тем самым почерком, которым было написано послание Адаму, бежали ручейки букв. Все остальные бумаги, разлетелись по комнате сотней обрывков.

— Давайте ка соберём все эти кусочки, — предложил Йеремия, подняв с пола исписанный листок, он оказался дневником. — Если это всё дневники, или что-то вроде того, и, если мы их сложим в единое целое, быть может узнаем что-то важное о Елене и о её работе. Пускай это не слишком прилично, согласен, но мы в стеснённых условиях.

— Ей бы романы писать, — вздохнул Еж и, подумав, начал делать простенькие марлевые повязки. — Грустная история, на самом деле. Но, если Елена сама не болела, могла бы посмотреть, что есть у нее в крови, возможно, она имунна. Хотя, может она и смотрела. Напоминает создание лекарства от зомби-вируса.

Иржи перекусил нитку и начал аккуратно разрывать бинт.

— Покопаемся в чужом грязном белье во имя ректора, который сам не смог, — Чарли поднял с пола лист с отпечатком следа чьего-то ботинка. — Ну и во имя спасения, панацеи, что там ещё.

Порядки наводить Чарльз любил только в двух случаях: если дело было утром воскресенья и если при этом можно было обнаружить какое-нибудь забытое сокровище, вроде старых дневников или безделушек. Елена, по его мнению, являлась женщиной немного странной, какими были в принципе все люди, имеющие отношение к "Возрождению". По доброй воле в Чумной район не сунется нормальный человек. Мезахисты не в счёт, они воспитаны прыгать в самое пекло, даже когда не просят.

— Очень надеюсь, что не найдём любовную переписку с Адамом, — Чар осторожно взял влажный лист, оказавшийся страницей из книги, и проверил его на свету. — Это крайне маловероятно, но не хотелось бы, ну... Он же папин мальчик, который печёт тортики, зачем портить впечатление.

Асвейг обхватила себя руками за плечи, осторожно покачиваясь на стуле. От ученых тяжело ожидать сентиментальности. Но Елена и человек тоже — с переживаниями, с душой. Сотрудница опустила взгляд, изучая листы.

— Надеюсь она сама себя не, — только и смогла тихо выдохнуть Кьелл, ощущая себя теперь совсем беззащитной и маленькой.

— Так-так-так.

Ури сидел на полу, но теперь уже рядом с остальными. Он подтянул колени к груди и обхватил их руками. Проснулся спящий психолог внутри. Деште-Лут прочитал первый листок дневника и подумал, что эта женщина была в легкой степени депрессии. Обычно именно в это время пишут, что смерть ждет всех, независимо от возраста, расы и вероисповедания. Также, такие люди любят подолгу размышлять над глупостями, а потом их забывать.

— Наверное она хотела быть полезной, но столкнулась с бытовым случаем привыкания. Люди здесь привыкли к болезням. Ей надо было вернуться назад, раз так все случилось. А если не вернулась, значит была причина оставаться на месте.

— Совсем не помогаете старику, — нарочито вздохнул Йеремия и наклонился, подбирая разбросанные бумажки.

Их оказалось неожиданно много, набралось бы на несколько горстей, и киборг сгрузил их на стол, та, чтобы не задевали липкое пятно.

— Замечательно.

Йеремия навис над россыпью бумажек и прищурился. Его длинные пальцы перебирали измятые листки, а глаза быстро бегали, едва слышно проворачиваясь в глазницах.

— Я распределю эти листки на отдельные группы, мои вычислительные системы позволят это сделать. А вы доведёте страницы до первозданного вида. Так сказать, ускоримся. Вот вам первая часть.

После слов Йеремии Элизабет немного успокоилась, опустила кружку и подошла ближе, рассмотреть листок.

— Смотрите. Вы дали мне надежду. Если всё будет плохо, то я разочаруюсь в этом мире, — Элизабет кусала свои губы от нервов и ломала свои ногти.

Упоминание в письме тёзки ещё больше заставляло тревожный звоночек опасности пищать в глубине души. Такие случайности не случайны. И теперь все мысли Лиззи были о том, что Элизабет из письма была больна чумой, судя по всему.

— Кажется, да, — Чарли всё ещё задумчиво смотрел на лист, нахмурив брови. — По крайней мере, никакие голоса не надоедают своим бормотанием над ухом. И надо же, какая неожиданность, власти кормят жителей сказками! Так и думал, что не всё так просто с этим районом. Одуванчики по весне...

— Не понимаю я того, что тут происходит, если честно. Раньше казалось, что самое странное место островов — это Женова, но, оказывается, это чумной район. Здесь в Жижах такое радикальное правительство, и оно не может предпринять никаких мер.

Иржи бросил Ури одну из марлевых масок. На всякий случай.

— Все нормально себя чувствуют?

— Самое странное место островов нельзя выделить... все чудесатее и чудесатее. Меня знобит, Хьюстон, думаю, не просто так. И руки не поднимаются — сил нет.

Лицо Асвейг снова обернулось в непроницаемую маску, с которой она сюда приехала: ни грустной улыбки, ни обеспокоенности, ни сожаления.

— Но здесь явно что-то не так. Зачем экономить на еде, которой действительно более чем достаточно, тем более в поставках больному кварталу?

— Я слишком стар для этого, — пробормотал Ури, а потом пополз соединять кусочки.

Помощи от него, конечно, было не очень много, но главное ведь хорошее намерение.

— Получается тут и лечения особо никакого нет, и уход за заболевшими тоже из рук вон плох? Они здесь просто выживают, хотя и не думают о своей жизни, как о выживании. Почему все врут? Кажется Елена тут раскопала что-то очень нехорошее.

Ури поймал марлевую повязку и привязал её к лицу. Дышать через неё было полегче, чем через респиратор, а еще можно было представить себя в важной правительственной лаборатории.

— Я чувствую себя живым и прекрасным.

— Хорошо замечено, дорогая Асвейг. Куда, я бы хотел знать, исчезают поставки еды, вот что интересно. Не удивительно, что Елена достаточно давно находилась в подавленном состоянии, — Йеремия покачал головой, одним глазом поглядывая на то, что складывается у ребят из обрывков. — Мне кажется, местным жителям, которые родились и выросли в Чумном квартале, живётся полегче. По крайней мере, они не знают, что бывает по-другому, и внешний мир для них — фентезийная сказка. А Елена по многим странам поездила, судя по фото.

Так, держите следующий лист.

Йеремия подвинул ещё одну распределённую груду обрывков.

С трудом, но всё-таки закончив паззл, Элизабет устало завалилась прям на пол.

— Устала, — Лиззи вздохнула, — может тут дело в коррупции?

— О нет, еще одно задание? А можно просто полежать?

— Колдовать можешь, Ась? — Иржи поднял на девушку взгляд, по пессимистичной привычке предполагая самый худший исход из возможных. И если тот подтвердится, думая, что можно сделать, чтобы исключить контакт с зараженной.

— И здесь тайная полиция, — добавил Йеремия. — Я даже сидя месяцами в НИИ слышал о ней, но ничего конкретного, только абстрактные опасения и предостережения. Если честно, я думал, что её не существует. Бывает же. Может ещё и гомеопатия работает.

— Осталось буквально два листа, друзья мои. Вот следующий.

— Кстати, судя по тексту, Адам с мером Жижей как бы в приятельских отношениях. По крайней мере, они на одной стороне. Что странно, так как Адам нам говорил, что Елена как бы его близкая приятельница, и вот она собирается к нему под крыло...

Иржи совершенно запутался в хитросплетениях мыслей очень странной женщины, которая, кажется, или сама не понимала, за кого она и под чьими флагами, или заболевала чем-то, что вызывало искажения восприятия действительности. Что странно, учитывая ровный текст письма и вполне связную речь.

— И ещё почему поставки такие редкие и скромные, — пробормотала Асвейг, постукивая ногой по полу, — на кой такая черт экономия в волшебном Королестве. Не насильно же здесь людей морят, я надеюсь. Чтобы не сбегали. Чтобы в унынии. Ужасное место.

Асвейг вяло трансфигурировала пустую упаковку консерв в подсолнух. Волшебная сила, кажется, покидать ее не спешила. Или собиралась сделать это позже.

— Что и ожидалось, собственно. Слишком много времени провела в квартале и путь назад был заказан.

Ури понюхал лист через марлю, надеясь узнать о Елене что-то по запаху. Квартал был мрачный и странный, хорошо, что он закрыт.

— Она что, победила чуму? И за это её кто-то похитил, чтобы не дать открыть квартал и выпустить бедолаг во внешний мир. Да кому они вообще нужны? Ну есть кучка людей, которые вечно болеют и живут изолировано, да какая разница вообще.

Деште-Лут поежился и перекинул концы шарфа за плечи.

— Может в этом квартале что-то важное есть? Что нельзя абы кому показывать.

— Иржи, раскройте алгоритм ваших выводов, пожалуйста, — попросил Джереми. — Вы считаете, что Кадмон, ваш ректор, в дружеских отношениях с мэром? Очень интересная мысль, ничуть не удивительная, учитывая его биографию. И всё же мне интересно, почему?

— А это, похоже не дневниковая запись, а письмо. Его Елена не успела отправить, судя по всему. Совсем короткое.

— Меня больше всего смущает скорость распространения болезней. Не думал, что всё так запущено, хоть и очевидно, что в закрытом пространстве они развиваются быстрее.

Чарли склонился над целыми листами, вглядываясь в слова, и поправил ремешок очков на голове.

— Может, её и правда похитили из-за потенциальной угрозы открытия квартала или каких-то наработок. Как-никак, здешние условия идеальны для исследований и экспериментов, и без крыс и кроликов, сразу на носителях тестируют заразу. Не люблю теории заговора, но вряд ли тут карантин ради благих целей.

— Погодите, как они вообще переписываются? В правилах поведения нам написали, что даже открытку нельзя отправить, тем более любовную. А может это не Адам ей отвечал?

Ури уже валялся на животе и двигал пальцем листочки туда-сюда, чтобы подобрать правильное сочетание.

— Странно, что с ней вообще поддерживался какой-то контакт извне и странно, что она таки прислала записку Адаму. Хотя может у них тайный канал для любовной переписки, а если об этом уже говорили, тогда значит у меня осложнения на голову.

— Замечательно, ещё и искусственно распространяют болезни, конспирология головного мозга начинается, — Чарли потёр пальцами виски, отходя в сторону, и посмотрел на Ури. — Наверное, это какие-то забытые методы "Возрождения", иначе как бы они поддерживали связь. Или шифрами через третьих лиц.

— Почему же допустили болезнь? мне кажется, что за этим стоит кто-то. Если был карантин, то почему появлялись новые болезни? Откуда? Неужели кто-то намеренно допускал заражение? Кто? Ученые? Мэр? Кто был заинтересован в "уничтожении" квартала? Что тут есть такого важного?

Элизабет задумалась о том, что всё это слишком странно и запутанно.

— Я так считаю, потому что это логично, господин Лоссар. — ответил Иржи. — Эта женщина очень наивная. И глуповатая какая-то. Адам из Возрождения и черт знает, над чем там работает у себя в кабинетах. Возрождение для меня не является добренькой структурой, которая боролась со злом, в том числе, с чумой. Если эта Елена была всего-лишь выдающимся врачом, ей не нужно было даже знать, что она делает и зачем: под эгидой высоких целей ее исследования могли использоваться в обратных. Заболевания здесь искусственные, то есть, весь чумной — просто площадка для экспериментов. Возможно, площадка Адама, давайте не будем забывать, кем он был в Возрождении и кто у него отец. Удобно при таком раскладе иметь с мэром Жиж банальный нейтралитет. Он не вмешивается в дела мэра, мэр — в его дела. Если бы Елена подумала, она бы поняла, на кого работает. Вот и всё.

— Очень достойный метаанализ, господин Хьюстон. Они члены магической организации, у них вполне могли быть свои тайные каналы для переписки или специальные шифры, Чарли прав. В любом случае, с бумагами мы закончили, теперь я бы...

Договорить Йеремия не успел. В тишине комнаты дробный стук в дверь прозвучал не менее неожиданно и громко, чем выстрел из пистолета.

— Елена! — глухо позвал мужской голос из-за двери. — Ты в порядке?

— От неё три дня ни слуху ни духу, — вторил ему другой голос, сварливый и сиплый. — И, спешу заметить, я здесь ни при чем. Лучше не ломись туда, заразилась и померла, скорее всего.

— А ты только рад.

Стук раздался снова.

Замерший Йеремия торжествующе улыбнулся и даже весь вытянулся, как будто став выше. Приятно, когда не приходится бегать за людьми в надежде завязать с ними беседу. В особо удачные дни они приходят сами. Как сегодня, например.

— Кто ближе двери, откройте, пожалуйста. Пора нам побеседовать с соседями. На всякий случай, будьте начеку.

— Поляки наступают? — Чарли вскинул брови, с любопытством глядя на дверь, и рефлекторно потянулся было к карману с палочкой, но вовремя вспомнил, что оставил её дома. — Популярна была Леночка, видимо.

Сделав несколько шагов, сотрудник осторожно взялся за дверную ручку и, выдохнув повернул её, открывая перед гостями дверь. Хотя кого в этой ситуации правильно называть гостями — ещё вопрос.

— Здрасьте, вам чего?

— Здравствуйте, — растерянно произнёс молодой человек, так и замерший с поднятой рукой, которой молотил в дверь пару секунд назад.

У него были непропорционально большие карие глаза, совершенно белые волосы и странное лицо, неправильное, но привлекательное. Чуть дальше по коридору за его спиной замер грузный лысеющий человек средних лет — он вставил ключ в замочную скважину своей квартиры, да так и замер, с нескрываемым подозрением разглядывая мезанцев.

— Я же говорил, — едва слышно пробормотал он. — Шпионка, прихвостень, дружков своих привела.

Молодой человек не слышал этого бормотания, он взволнованно хмурился, взгляд его перебегал от одного лица к другому, безуспешно ища знакомые черты. Так и не увидев среди загадочных гостей хозяйку квартиры, он нервно одёрнул поношенный свитер крупной вязки, собираясь с духом.

— Кто вы? Где Елена?

— Ты посмотри на их одежду, болван. Они не местные, внешняки. С внешняками всегда болезнь и проклятие, — не прекращал ворчать угрюмый сосед.

— Мы зачем двери открываем? — спросил Ури, не веря своим ушам. — Хотя вроде бы слышно, что убивать они никого не хотят, но вряд ли местные жители ходят беспечные и без ножа.

Новые знакомые были еще более странные, чем охранники у ворот, а тех Деште-Лут тоже приплел к местному населению.

— Вы лучше сами представьтесь, молодой человек! — возмутился Ури. — А вы, папаша, прекратите бормотать. У вас ключ? Вот и вставляйте его куда хотели.

Ури не мог остановиться, хотя знал, что именно из-за этого его кусают, бьют и не любят. Но молчать не было сил, тем более головная боль немного утихла.

Элизабет изначально была против идеи открывания двери незнакомцам, ведь мезавцы тут чужие и это не их район, чтобы находится тут. Поэтому Лиззи спряталась в уголке между стенкой и шкафом, чтобы в случае чего быстро спрятаться в нём. Решив, что разумнее будет промолчать и не выдавать своего присутствия, Элизабет настороженно смотрела на товарищей.

Асвейг даже не встала со своего стула, так нехорошо стоящего рядом с дверью. Помотала палочкой, прошептала молитву, вся сжавшись и настороженно разглядывая дверной проем и коридор за ним.

— Добрый вечер, — вежливо поприветствовала заведующая, — хлеба, воды?

Кьелл спрятала свою ладонь в карман, все ещё удерживая палочку, готовая колдовать по первой необходимости. Но показывать свою боевую насторожённость не стоило — лишняя провокация.

Сосед-ворчун Чарли сразу не понравился, захотелось как минимум дать ему пинка.

— Елену нам бы и самим хотелось увидеть, исчезла она, — он помахал ладонями, растопырив пальцы. — По своей ли воле — мы не знаем, но это вряд ли. Вы хорошо знакомы? Кто мог желать ей зла?

Почему-то блондин вызывал у Чарли доверие. Он напоминал больше добродушного мальчишку, который мухи не обидит, чем жителя такого сурового района. И его почему-то хотелось накормить.

Йеремия с присущей ему ловкостью подтолкнул молодого человека в сторону гостиной, выскользнул в коридор и взял под руку сварливого пожилого господина.

— Прошу вас не сопротивляться. Мы очень опасны и догоним вас в любом случае. Проходите, пожалуйста, устраивайтесь и настраивайтесь на беседу.

Пожилой господин, видимо Чеслав, упирался вяло, ему явно было любопытно, словно он приблизился к разгадке невероятной тайны. Его маленькие глазки обшаривали взглядом квартиру Елены, цепляясь за ворох бумажек на столе, беспорядок и фотографии. Особенно фотографии. Он даже поморщился при виде некоторых из них.

— Имейте в виду, меня будут искать, — предупредил он и потряс в воздухе толстым пальцем. — Я важная персона здесь, в этом квартале.

— Конечно-конечно, ваша помощь нам особенно пригодится, — Йеремия подмигнул мезанцам. — Займитесь, пожалуйста, опросом этих джентльменов. Кто они и что знают о нашей глупой учёной. А я пока, — он ловко выдернул из рук Чеслава ключи от его квартиры, не обращая внимания на возмущённое сопение пожилого поляка, — осмотрюсь.

Молодой большеглазый человек отдал ключи от своей квартиры без боя, он был искренне напуган и, кажется, думал, что его взяли в заложники.

— Йеремия, их нужно втащить в комнату и допросить, — негромко заметил Иржи. Он так и не отошел далеко от лаборатории, поэтому говоривших не видел. Но то, что в соседней от них квартире все перевернули вверх дном, а они оба только сейчас решили наведаться в гости, Ежи не понравилось и показалось подозрительным.

— У Вас, поди, после Рахи тысячи способов узнать от человека нужную информацию.

Но Еремей удрал, так Иржи и не услышав. Парень потер лицо, вышел таки из единственной кажушейся не заразной комнаты и уселся на край стола.

— Господа, вы шум из этой квартиры не слышали примерно пару дней назад, возможно, раньше? Когда вы Елену видели в последний раз?

— Эй, куда? — крикнул Ури, но Йеремия успел убежать в коридор.

Хоть и странный был этот киборг, но он хотя бы мог, если что, треснуть кого-нибудь по голове. А теперь в распоряжении полуживых и, возможно, больных сотрудников Мезы были два непонятных субъекта. Один буйнопомешанный и другой из прошлого тысячелетия.

— Как дела? — спросил Деште-Лут для начала, потом потер висок и разорался, как того требовали приличия. — Пришли тут, понимаешь, в дверь стучат, а у людей, может быть, голова болит! Мы сами ищем Елену, её здесь нет.

Ури уставился на старика, как на главного подозреваемого. Такие всегда все слышат и всегда все знают, у них в столе есть стопка пустых бланков с подписью "аноним".

Пока Йеремия скрылся и звенел заполученными ключами где-то в коридоре, соседи мялись под пристальными взглядами мезанцев.

— Я вчера смотрел телевизор и слышал только телевизор. Но вот что я вам скажу! — громко и грубо ответствовал Чеслав. — Она таскала к себе в квартиру кучу заражённых. Это всё неспроста.

— Она лечила их, — возмутился большеглазый человек в ответ на это обвинение. — Что вы такое говорите. И у неё действительно время от времени бывало шумно, поэтому звуки и не вызвали у нас подозрений. Я видел её... около недели назад.

— И почему вдруг именно сейчас вы оба решили к ней зайти? Вряд ли было более шумно, чем обычно, да?

Иржи покрутил на столе осколок чашки. Тот весело вращался вокруг оси, радуясь, что хоть на что-то еще сгодился. Еж же думал о том, что если хорошо бросить какую-нибудь склянку или пресс-папье в голову старика, то тощего парня они уж точно смогут очень быстро обезвредить, если что.

— Вы что, дружили? — Ури бы убился об угол стены, если бы знал вчера, что будет вести детективное расследование.

Как бы на его месте поступил Шерлок Холмс, о котором жужжали все любители детективной прозы. Холмс наверняка взялся бы рассматривать людей и искать в их следы, зацепки и улики. А потом сделал бы вывод и привел доктора Ватсона в тупик. Деште-Лут посмотрел на всех собравшихся.

— Вы говорили, что три дня ни слуху ни духу, какая неделя.

Было похоже, что хлипкий сосед знает куда больше, чем угрюмый, — во всяком случае, о Елене он отзывался с большим теплом, значит, был с ней хорошо знаком. Это настораживало.

— И вдруг сегодня решили начать беспокоиться? — Чар посмотрел на большеглазого соседа, вмиг растеряв всякое доверие к нему. — Почему раньше не волновались?

— Это не я решил к ней зайти, я бы по своей воле не ступил на порог... Всё этот, — Чеслав презрительно махнул рукой в сторону юноши. — Любовничек. Цветы ей из бумажки складывает, представляете? Цветы! Из Бумажки! Видел я эту вашу Пастер три дня назад, говорю вам, глаза горели, словно узнала, как правительство мировое свергнуть. Она непроста.

Юноша ярко покраснел до самых своих седых волос.

— Она иногда неделями не выходила из квартиры, когда вела свои... исследования. Я давно не видел её и забеспокоился. И соскучился, конечно, мы с ней и правда... дружили. Точнее, она дружила со мной, а я. К сожалению, — Мартин немного жалко улыбнулся. — Я был бы не против познакомиться с ней поближе, но на все мои ухаживания она ответила отказом. Тем не менее, я совсем не в обиде! Она чудесная женщина, очень добрая, всегда готова была одолжить немного сахара, а это такой дефицитный продукт, вы не представляете. Она пропала? Или умерла? Скажите, пожалуйста, не скрывайте...

Асвейг вместе со стулом подобралась поближе к Иржи, с прищуром разглядывая мужчин. Выглядели здоровыми. Сильными. Такими... обычными. Это даже пугало.

— Мы думали, что вы знаете, где она, — девушка откинулась на спинку стула, похрустывая суставами руки, — Елена и правда не совсем простая... вы тут давно живете?

— Меня зовут Мартин Фрибуш, — крепко обняв себя за плечи представился молодой человек, которому неловко было оставаться безымянным. — Я живу здесь... уже около года — глупая история, совершенно идиотская. Попал в Чумной квартал из-за спора, а потом привратники отказались меня выпускать.

— Если бы вы знали, кто я, проявили бы побольше уважения, молодёжь — надменно наморщил пухлые губы пожилой господин. — Я прожил в этом жутком месте всю свою жизнь! Никто лучше меня не знает здешних обычаев. И у меня большие связи в наружности. Мне достаточно передать записку привратникам, как за вами вышлют кордон утилизаторов. Но я добрый человек, очень добрый. В отличие от этой вашей Пастер. Скандальная особа, и крайне грубая. Ещё и цвет кожи... Черти что, даже сюда проникли эти проклятые народности. Всё то им не сидится.

— Она уехала к мужчине, с которым у нее роман, на другой конец города, — без запинки заявил Иржи в ответ на вопрос беловолосого парня о пропаже Елены, — попросила нас собрать приданое, так как в эту дыру больше возвращаться не хотела. Приезжаем, а тут полный разгром.

Еж помолчал несколько секунд и пожал плечами:

— Говорите, зараженных прямо сюда водила? — то, что женщина была с приветом, Хьюстон больше не сомневался. — Чумных или всех вообще? Вы переносили какие-то заболевания? — кивнул он, имея в виду ненормальный размер глаз юноши.

Юноша был такой несчастный, что Ури даже проникся уважением к его безответному чувству.

— Не волнуйтесь, молодой человек, у вас еще будут другие девушки, а Елена, наверное, сошла с ума. Ну, я так думаю, потому что она здесь жила, хотя могла покинуть Чумной квартал в первый год. Ладно-ладно, все понимаю, доктора спасают жизни, но все же.

Деште-Лут не стал указывать на тот факт, что кровь по стене не размазана и есть надежда, просто ободряюще улыбнулся. Иржи пошел другим путем и выдумал "легенду", как это называлось бы в детективном романе.

— А что с цветом кожи не так?

От слов Иржи Мартин сначала посветлел, потом побледнел и растерянно кивнул.

— Не чумных, конечно не чумных, она же не безумна. Тех, кому ещё можно помочь. Я...

Йеремия возник, как черт из табакерки, и его довольное лицо не предвещало ничего хорошего. Он весь вытянулся, посветлел и даже как будто подобрел, при том что за добротой этой скрывались искры злорадства. Сейчас он более всего походил на того самого брата Йеремию, который впервые встретился мезанцам прошлым летом. В руках он нёс тонкую стопку листов.

— Я принёс трофеи, возможно, они оживят вашу беседу. Взгляните.

Листы шлёпнулись о столешницу и рассыпались веером. Каллиграфические буквы, перебегая с одной бумаги на другую в подробностях со временем и датами описывались дни Елены Пастер — где она бывала, что делала, кто бывал у неё в квартире.

— Здесь записи начиная с первого марта. Ничего особенного — в эти дни она почти не выходила из квартиры и бывал у неё только милый сосед да парочка простуженных жителей. Но, судя по всему, эти доносы вы кому-то отсылали, верно, Мартин?

Молодой человек испуганно икнул, тогда как со стороны Чеслава раздался возглас, в котором слилось ликование и гнев. Йеремия, не отрывая взгляда от больших тёмных глаз, положил поверх листов письмо.

— За эти бумажки тебе, друг мой, платили пайки. Что же касается квартиры нашего второго друга — она похожа на типичное конспирологическое логово. Он следил чуть ли не за половиной города, и каждый второй для него — прихвостень тайной полиции. Тогда как сам он не более, чем безработный неуч. Итого, перед нами шпион и сумасшедший. И что предлагаете с ними делать?

— Ничего. Предлагаю ничего. Таких, как Чеслав, сотни, пусть идёт с богом. А Мартин, возможно, назовет имена или адреса, ну или места закладок, куда и кому относил письма. Посмотрите на него, он же за еду работает, — Еж стянул с шеи со вчерашнего вечера болтающийся респиратор и положил его на липкий стол, — навряд ли он знает хоть что-то серьезное. Хоть бы направление указал, бедняга.

Парня было жаль — не его это было место и не его проблемы. Вкусно кушать всем хотелось, винить его было не за что.

Чарли перевёл хмурый взгляд с бумаг на Мартина. Ситуация приобретала неприятный оттенок.

— Это вы так чувства проявляли? Чумной район поражает всё больше. Ладно бы этот, — он кивнул в сторону второго соседа, — но вы... Видимо, не так уж сильны были чувства.

Отойдя к стене, Чар прислонился к ней и посмотрел на Йеремию. Он тоже не вызывал доверия. Некоторые из сотрудников Мезы ранее имели с ним дело, он — нет, поэтому относился к сопровождающему с настороженностью. Но в данный момент он скорее поверит ему, чем этим двоим, тем более, что карты раскрыты.

— Мартина бы расспросить и запереть не помешало, ещё сдаст нас — и конец операции. Кто знает, на что он ещё способен по глупости. А насчёт второго соглашусь с Иржи.

— Иржи, у тебя есть еще одна таблетка?

В одном маленьком доме собрался весь третий рейх. Если от старика Ури и ожидал чего-то в таком духе, то милый паренек не был похож на негодяя. Что ж, может быть его толкала на это нужда. В таком месте, как Чумной квартал не так-то просто сохранить честное и благородное лицо. Слабое оправдание, но все же есть.

— Мартин увидел нас и решил проверить в чем дело? Значит тот, кто ему заказал следить за Еленой не был здесь до нас? Если бы я шпионил за всеми вокруг, а я буду это делать, когда мне стукнет восемьдесят, тогда я бы знал, что происходит. Может, Чеслав что-то важное вспомнит?

Лиззи с жадностью впитывала новую информацию об Елене.

"Тёмная кожа, ну что ж... Я уже ничему не удивлена. А вот квартиру шпиона стоит обыскать тщательнее. наверняка, там будут какие-то еще записки".

Лиззи всё ещё пряталась и не показывала виду, чтобы не дать повода чужакам узнать количество мезанцев.

"Меньше знают — лучше спят".

— Я не знаю, не знаю, кому отсылал рапорты, — быстрым напористым шепотом заговорил Мартин. — Знаю лишь то, что они могущественные люди: щедро платили мне едой, деньгами, даже из неприятностей вытащили, когда я попался патрулям. Они обещали мне... обещали, что помогут мне покинуть квартал навсегда! И связывались они со мной только с помощью писем. Эти письма... Появлялись будто по волшебству, несмотря на зарытые двери и окна. На них был череп птицы. И каждый раз новый адрес — куда отправлять... бумаги.

— Доносы, — грубо одёрнул его Чеслав, — говори как есть, слабак.

— В следующий раз я должен был отправить письмо на адрес заброшенного хранилища, совсем неподалёку, за Безокой улицей. Оно пустует давным-давно, там ничего нет, — огромные глаза наполнились не менее огромными слезами. — Я не думал, что Елене навредят. Она была... Прекрасная женщина и очень мне нравилась. Я думал, что мои заказчики хотят помочь её исследованиям, она же хотела всех вылечить.

— Я знал! — ликующе закричал Чеслав, скача и размахивая толстыми руками. — Проклятый шпион! Ты работаешь на них, на этих чудовищ, захвативших весь город. Вы, внешняки, не знаете, что здесь происходит, даже не представляете. Вы думаете всё случайно? Мутирующие болезни, пропадающие пайки, банды смертников, снующие по улицам... Всё это часть глобального заговора. Я давно вычислил, что ко всему этому причастна Тайная Полиция, они массоны, говорю вам, или вторженцы из космоса! Нелюди!

Господин Чеслав так разнервничался, что покраснел до корней волос, тяжело отдувался и периодически клал руку на вздымающуюся грудь.

— Да-да, — скептично вздохнул Йеремия. — А мэр Жижей — это злобный искусственный интеллект из галактики Андромеда. Помолчите, пожалуйста и уходите. Доброй ночи, господин Чеслав.

Разобиженный поляк, продолжая шептать под нос проклятия, вышел, хлопнув дверью, и скрылся в своей квартире.

Иржи оторвался от столешницы и скрылся на кухне. Вернулся он со стаканом воды, который протянул Ури вместе с таблеткой. Его скорее раздражали, чем интересовали соседи Елены: он был уверен на все сто, что симптомы болезни у Лиззи или Асвейг сейчас куда важнее и первостепеннее, чем болтовня с двумя жижевцами, которые жизнь любили больше, чем честность. Всю информацию можно было подчерпнуть из бумаг Мартина — скорее всего, его отчеты были полными. От страха сейчас он мог начать врать.

Но раз Йеремия и остальные хотели с ним пообщаться — почему бы и нет. В конце концов, нужно было еще дождаться ребят, которые слишком долго идут из аптеки.

— Вторженцы из космоса! — заволновался Ури, подпрыгивая вместе со стариком.

Но не успел он пообщаться с родственной душой, как тот юркнул в свою квартиру. Ну почему мир разводит нас с братьями? Деште-Лут проглотил таблетку, приподняв немного марлевую повязку. Все это время он провел с закрытым лицом, так что если их начнут описывать в доносах, то Ури будет обозначен, как "высокий и стройный молодой человек с маской на благородном лице".

— Спасибо, я надеюсь дожить до конца этой истории. Вообще, я поддерживаю теорию заговоров, потому что за нами следят.

Данную информацию Ури почерпнул из личного опыта и надежды, что таки следят.

— Наивный дурак, — Чарли со вздохом опустился на ближайший стул и скрестил руки на груди. — Значит, нам теперь дорога в это хранилище? Нужно дождаться остальных, обсудить и двинуться. Но это лучше завтра, чистка уже вовсю идёт поди, — он бросил взгляд в сторону окна и замолчал.

Чумной район и его тайны разочаровывали, ему как никогда хотелось убраться отсюда подальше. Поначалу, едва въехав в город и познакомившись с институтом, Чарли считал закрытый квартал загадочной и интересной территорией, за стенами которой прячется много интересных, пусть и опасных, секретов. Любопытство иногда играет с нами злую шутку, вырисовывая в воображении картинки желаний, которые в итоге рушатся и оставляют неприятный осадок. Ожидания не оправдываются, реальность оказывается сущим кошмаром.

— Честно говоря, — Йеремия с задумчивой и тёплой улыбкой разглядывал соседей Елены Пастер, — я бы посоветовал с Мартина глаз не спускать, чтобы не вздумал нас покинуть. Но если он клятвенно пообещает, что не сбежит и завтра проведёт нас к хранилищу... — Мартин под пристальным взглядом закивал, как болванчик. — Если вы попытаетесь ночью сбежать, у нас есть девушка с топором. Мы узнаем, даже если вы окно откроете. Так что предлагаю сотрудничать, может и Елена найдётся в таком случае.

Совершенно разбитый юноша покинул квартиру, клятвенно заверяя, что и не вздумает сбегать. Похоже, он не лгал. Йеремия дружелюбно помахал ему вслед.

— В логово предполагаемого врага мы отправимся с вами завтра, если вы не против. Не хотелось бы наткнуться на патрули в комендантский час, а тем паче на утилизаторов. Так что, предлагаю дождаться наших друзей с лекарствами и хорошо отдохнуть. Сомневаюсь, что нас ждёт добрый приём, так что нужно собраться с силами.

Асвейг молча отвернулась от ушедших гостей, испытывая к ним какую-то вялую не то что неприязнь, скорее, усталость. Такие люди изрядно портили настроение и мир в целом.

— За день ничего толком не сделала, а ощущение, что пережевали, выплюнули и прошлись сверху.

Убедившись, что рядом только свои, валькирия перешла к дивану, устраиваясь на нем максимально компактно, поджав ноги к груди, накинула на себя плащ сверху и закрыла глаза. Хотелось верить, что ребята в порядке.

— Если ночью к нам нагрянет патруль, я не буду удивлена, — равнодушно сказала Вейг, разглядывая свою палочку.

Наконец, чужаки ушли и Элизабет могла расслабится. Боль в мышцах только усилилась и терпеть больше сил не было.

— Дайте... лекарство, — у Лиззи подкосились ноги и она сползла по стенке на пол.

Её уже не интересовал ни патруль, ни соседи, ни даже Елена. Элизабет было плохо, хоть она и не хотела признаваться и убеждала себя в обратном.

Всё ещё измотанный после почти бессонной ночи, Чарли согласно кивнул Йеремии. Перспектива столкнуться с таинственным противником, которых до мурашек своими действиями напоминал Адама, лучшего кукловода всех времён, совсем не радовала. Перед подобными встречами непременно следует как минимум отдохнуть и набраться сил, пусть последнее в условиях квартала и трудноосуществимо.

По-быстрому посетив тесную уборную, Чарли на всякий случая натянул на руки перчатки и вернулся на диван, запрокинув голову. Изо всех сил сдерживая себя, чтобы не начать беседовать с воображаемым голосом, вновь начавшим нашёптывать советы, Чар широко зевнул и прикрыл глаза.

— Надеюсь, вы установили там скрытую камеру, потому что Мартин может сбежать. Страх иногда кидает нас к необдуманным поступкам. Я бы сбежал.

Ури сел возле стены, потому что в последнее время ему хотелось сидеть на полу, горевать о безопасной еде и чистой одежде. Еще они не кормили Стива уже два дня, он наверняка ест сам себя, но этого не хватит надолго. Бедная собака, вот, кто страдает от глупости своих хозяев. И фикус не полит и вообще в стране шаткая политическая обстановка. Мэр, тайная полиция, чумные разборки и старый пройдоха, верящий в масонов.

— Я хорошо понял только то, что нас опять послали куда-то не туда.

На последней секунде фейспалма Иржи все же удержался от этого жеста и приложил руку ко лбу, просто ради интереса проверяя свою температуру.

— Вы же понимаете, что сейчас выпустили из квартиры парня, который занимался написанием подробных доносов, да? Йеремия, вот не думал, что Вы живете по законам робототехники, но, похоже, таки живете. Вам надо проводить больше времени с живыми людьми. От Януса Вы благоразумием не заразились, может, надо попробовать кого помоложе. Он же может просто рассказать о том, что мы здесь.

Ежи покачал головой, чувствуя себя в наименьшей безопасности, чем когда бы то ни было.

Надо было поспать хоть чуть-чуть, вторые сутки без сна делали его раздражительнее и ехиднее. Тронув Ури за плечо, он сел с ним рядом:

— Не спи, пожалуйста, одновременно со мной и разбуди меня часа через три. Но если почувствуешь любое недомогание — сразу же раньше. И если что-то будет происходить вокруг меня, ну, ты знаешь, — с Ури они жили и спали вместе, поэтому Деште-Лут должен был быть как никто знаком со снами Иржи и их последствиями. — Я немножко посплю, а потом ты до утра.

— Мы. Попали. На. Лучшую. Акцию. В. Местной. Аптеке, — открыв дверь, проорал Анук. Все тело жутко болело. Из глаз катались, кажется, слезы. Анук не чувствовал пальцев, но, наверное, от страха. Его хорошо привалило, когда они убегали из аптеки.

— А как ваш день? Узнали что-нибудь? — мятный парень снял респиратор, кинул его на пол, снял очки, кинул и их, буквально рухнул на пол у стены и посмотрел на ребят. Хотелось верить, что у них все вышло лучше, чем у группы Гессита.

Заметив сползшую по стене Лизу, Еж мысленно выматерился и поднялся на ноги.

— Мне не хочется предполагать, что у тебя может быть, Лиз, но тебя нельзя оставлять вместе со всеми. Даже если ты уже заразна и уже заразила чем бы то ни было нас всех.

Он быстро вынес из лаборатории все, что еще могло бы пригодиться для лечения, оставил там только бутылку воды и болеутоляющие. То, что было у Лиззи, могло обычными методами не лечиться, и чем быстрее будет выяснено, что у нее, тем больше было вероятности не присоединиться.

— Ты брала респираторы у входа сюда, Лиз? — Иржи подхватил девушку под локоть, — если нет, возьмешь мой.

Респираторы были удобны тем, что не только не пропускали что-то внутрь человеческих легких, но и тем, что ничего не выпускали наружу.

— Надень, пожалуйста, и оставайся в нем. Тебе нужно будет переночевать в отдельной комнате, так нам всем будет безопаснее.

— Куда сложить порошки? — Петя едва удержалась скинуть бутсы на пороге, не развязывая шнурков. Как никогда захотелось в дом, кефир со сметанником и рабочее отопление. На стекавшую со лба каплю крови Модеста еще насмотрится, костяшки пальцев замотает. Заводчанка решительно шагала в сторону лаборатории, желая скорее оставить улики аптечных бенд нуждающимся.

— Не туда, Петя! На стол. В этой комнате, — заорал Иржи.

— Никогда не думала, что меня попытается сожрать аптека. Чертова аптека, дырку над ней в небе.

Блимм прошла до спальни, укладывая на кровать Юго, и вернулась в зал, опускаясь на диван. Хотелось то ли выспаться, то ли сдохнуть, то ли выпить весь кофе мира. Первый вариант отпадал сразу же.

— Как вы тут? Еще живы, никто не умер? Мы вот почти. Там полуживая Шиман. Ее задело спасательной операцией, а бинтовать прямо там было некогда. Еще у нее в пальто весь стратегический запас спасения от не знаю чего. Ну от чего-то.

Бежать пришлось быстро. Адреналин на столько зашкаливал, что это далось Бэт без осложнений, даже если учесть, что она волокла за собой Диану. Правда, хватило не на долго, потому ввалились она в квартиру, пыхтя, как паровоз и сразу же сползла по ближайшей стеночке. Хотелось просто тихо и мирно отключиться. Болело всё, будто её переживали и выплюнули, что было не далеко от истины. Мозг не до конца ещё осмыслил произошедшее. Взгляд метался по комнате, но казалось, что девушка ничего перед собой не видеть. Жутко хотелось пить и забиться обратно в угол потемнее и потише.

Оба МакАлистера обошлись без докладов. И даже приветствий. Найдутся более разговорчивые. И те, кто принес добычу. Непохожие близнецы выглядели потрепанными и уставшими. Не хотелось даже думать, чего все они успели нахвататься за время пребывания на улицах и в аптеке. Пожалуй, стоило ложкой есть все лекарства. Или делать порошки, как им объяснили — из всего подряд. Рико сполз по стенке на тот самый коврик, где ночевал, стянул респиратор и очень ярко размечтался о курительной палочке. Хотя, сошло бы что угодно, пожалуй. О чипсах северсталец старался не думать.

Юго хотела было вытащить из карманов лекарства, но ладони были слишком повреждены торчащим из них стеклом.

— Последняя воля умирающего: пристрелите кто-нибудь ректора!

От громкости собственного голоса в голову Энзо ударило. Ю замолчала, даже внутреннее, просто прислушалась к тишине на улице. Хотелось спать, отключиться и сбежать от физической боли, но желания было мало, физической возможности это сделать не имелось.

— Выносите мебель, мать вашу, говорили им.

— Оке-ей, — Петра резко развернулась. Глаза лихорадочно искали стол и, кажется, нашли. Если стол еще оставался столом и не ел маленьких детей по ночам. Скептически оглядев горизонтальную поверхность, заводчанка помаялась лишь с минуту. Сложив куртку, она вытащила из карманов порошки и целую склянку с болтавшейся в ней жидкостью.

— Нам еще мальчик попался. Предлагал всякое. Может, из ребят кто купил и тоже скинется.

Возвращаться по уже известному пути, да еще будучи подгоняемой адреналином, было быстро. Знакомый дом, знакомый коридор и такая же уже знакомая дверь. После аптеки даже квартира Елены могла показаться вполне себе райским местом, не таким, как родное общежитие, но достаточно спокойным, что уже делало его привлекательнее всего остального.

— Привет. Как прошел ваш вечер? Относительно спокойно или почти так же, как у нас, излишне бодро? — поинтересовалась Марсель, сползая по уже привычной спинке дивана на пол и печальным взглядом, рассматривая собственные колени в попытках оценить масштаб синяков через ткань джинсов.

— Я не чувствую чёртовы пальцы. Мне кажется, я их повредил, когда мы выносили дверь, — стараясь не орать, произнёс Анук. В ушах гудело, руки начали трестись. Клоп посмотрел на руки, на красные пятна от, наверное, ушибов, застонал, закрывая глаза, и выругался.

— Есть что-то, чем вытереть руки можно? Мы трогали кучу всего.

— Вытри руки об свой страх смерти, потому что мы близки, — прошипела из соседней комнаты Ю, которая стала ни на шутку болтливой после произошедшего. Всё это на нервной почве. Вряд ли её тихий голос можно было услышать, но не огрызаться с участниками операции "аптека", Ю теперь не представляла для себя возможным. Кожу жгло от ожогов, ушибы болели, раны пылали похлеще всего прочего. И единственное, что хотелось Энзо, это вмазать кому-нибудь чем-нибудь по лицу. И каждый раз, когда Ветер закрывала глаза в её голове звучал мерзкий голос существа, звук взрыва, а стены пылали и выгибались в причудливые формы.

Минут через десять, а может через двадцать, а может через полчаса Лизбет очухалась достаточно, чтоб попытаться осознать себя в пространстве. Свалилась она практически сразу при входе, недалеко от двери. Хриплое дыхание медленно перешло в более спокойное и разом навалились все отошедшие на второй план ощущения. Ноги болели и девушка боялась даже представить, сколько там завтра можно будет насчитать синяков. Возможно, ей удастся даже поставить какой-то глупый рекорд. Очки потерялись и она даже не успела заметить, когда. Респиратор съехал и болтался в районе шеи. Куртка и джинсы были потрёпаны и, кое где даже порваны. Диана, сидевшая рядом под стеночкой, была не в лучшем виде. Ползти куда-то в более удобное место не было никаких моральных сил, а потому северсталька осталась на месте, прикрыв глаза.

— Иржи, — Анук даже попытался подняться, но понял, что лучше сидеть на полу, пока не упал на пол. — Я пальцы не чувствую, можешь их как-нибудь завязать?

Мальчишка поднял руки перед глазами и подул на подушечки. Они все ещё не чувствовали ничего после заклинания, которое прилетело в стену. Учиться магии клоп передумал. Сплошная боль от этой магии.

— Пальцы завязать? — Иржи обернулся через плечо. — Узлом чтоль? Согнуть можешь?

Надеясь, что Лиза дойдет до лаборатории сама, Еж вернулся в комнату. Кажется, сон откладывался на неопределенный срок.

— Все медикаменты у нас теперь на столе. Спирт тоже. Наш главный медикамент, — тише добавил он и подсел к Нуку. — Показывай свои пальцы.

Внезапное открытие медицинских талантов для Иржи было сюрпризом посерьезнее чумного квартала. Откуда что только у него в голове бралось. Наверное, сам господин Кадмон из Мезы легиллиментил.

Ури узрел возвращение героев и был поражен тем, что они в таком виде еще смогли дотащиться до квартиры Елены и не умереть в пути.

— А за вами не тянулся кровавый след? Хотя, тут наверное частенько за кем-то тянутся кровавые следы. В целом, похоже, вы принесли то, что нужно. Спасибо! Конечно, я не уверен, что могу кому-то помочь с открытыми ранами, потому что та полоумная кусачая девчонка могла быть чем-то заражена. Но кто не рискует, тот умирает первым.

Деште-Лут перекрестился и пошел вытаскивать стекло из Юго. На самом деле девушка была в перевозбужденном состоянии и могла, наверное, отбиваться, но в Чумном квартале нельзя истекать кровью без угрозы подхватить неизлечимую болезнь.

— Мисс Шиман, — подкатил Уриэль, потрясая бинтом. — Я не врач и наверное заразный, но из тебя стекло торчит.

Никки смирно сидел там, где его сгрузил брат. Отдыхал, переосмысливал, размышлял. Все-таки взрывы и прочие сильные магические воздействия в помещении он считал излишними. Можно было придумать другой способ, можно... Можно.

Мысли в очередной раз запутались и свернулись в комок. Доминик протёр перчаткой лоб и в удивлением отметил порезы на прорезиновой ткани. Наверное, счесал о вздыбленный паркет.

— Кухня свободна? Руки бы помыть, чтоль, — рассеянно пробормотал северсталец и запнулся взглядом о других пострадавших. — Но с этим я сам разберусь.

Подниматься на ноги оказалось внезапно больно. Дав себе зарок осмотреть синяки попозже, полукровка пошкандыбал в сторону раковины, чтобы умыться водой собственного приготовления.

— А можно нашему столику тоже спирта? — Подал голос Рико, услышав такое заманчивое слово. — Нам бы тоже обработаться. И от стакана воды я бы тоже не отказался...

Неприятно было признавать слабость и заявлять о зависимости от других. Однако, сделать сейчас хоть шаг, да и просто подняться вновь на ноги полукровка, наверное, не сумел бы. Во всяком случае, мотивации хватало, чтобы жалобно просить, но не на то, чтобы заставить себя шевелиться. Может, потом за это могло бы быть стыдно. А может, и нет.

Анук вытянул руки вперёд. Обычные пальцы, только чуть синие. А ещё они ничего не чувствовали. Анук даже постучал по коленке, чтобы проверить. Пальцы удар не почувствовали, появление коленки тоже.

— Да хоть в узел, Иржи, — закивал мальчишка. — Согнуть?

Он неуверенно попытался и не смог. Не было понятно, от страха не согнул или потому, что не мог, но Гессит поднял глаза к заведующему Золотой Кошки и шмыгнул носом.

— Кажется, их бомбардой задело, — решил пояснить он и, пока появился шанс, посмотрел на то, как выглядели теперь люди. В крови, уставшие, кажется, с травмами.

— Вытаскивай, — просто и коротко бросила Юго, чувствуя, что стресс немного спал. По крайней мере она перестала агрессивно реагировать на каждую реплику брошенную кем бы то ни было. Энзо выглядела ужасно, но хуже всего выглядело её розовое пальто. И без топора жизнь не была радостью. — Царство ему небесное, Ури. Топору.

Говорить было больно, часть лица была опалена взрывной волной. От такого могли остаться шрамы, вот только Шиман не думала, что проживет до затягивания ран. Поэтому же и заразный Ури её ни сколько не смущал. — Спасибо.

Маша была не против поспать — суровые аптеки излишне утомляли, но наткнулась взглядом на Петьку. В обычной ситуации ссадины и царапины не были бы особо страшны, но когда в округе гуляют инфекции — они могли бы привести к печальному концу.

Разгибать коленки были неприятно, почти что даже больно, но кошковка всем видом старалась показывать собственную непоколебимость. Синяки были меньшим злом из всего возможного. Хрустнув плечевым суставом сотрудница встала, направляясь к рабочему месту Иржи и, стянув с рук перчатки во имя поддержки хоть какой-то санитарии, утащила у того спирта, вату, бинт и пластыри.

— Ну ты даешь, Хосе Аркадио. И как же тебя так угораздило? — подходя к Бу и наклоняясь к ее лицу, шепнула Марсель. — Я совсем не врач и не умею обрабатывать боевые ранения профессионально, так что можешь меня стукнуть, если чего.

Смочив вату спиртом сотрудница аккуратно провела ей по царапине на лбу северстальки. Дуть на рану, как это делали в ее детстве, не решилась. После торжественно налепила на царапину пластырь и перешла к костяшкам пальцев. Процедура была та же, что и со лбом, но вместо пластыря Маша замотала чужие ладони бинтом ровно до той степени, когда ранки они будут надежно, на ее взгляд, закрыты, но пальцами все еще можно будет двигать без особых трудностей.

— Ну вот. Жить будешь и мы точно сможем посмотреть на закат на какой-нибудь жижевской крыше, когда вернемся.

— О нет, только не он, — ужаснулся Деште-Лут.

Этот топор, по мнению Ури, был эталоном топоров. Как он мог погибнуть так нелепо? В аптеке. Туда ходят за спасением, но не в Чумном квартале, как оказалось.

Ури обработал руки спиртом, который в этот поход, кажется, спасал жизни, а потом принялся вытаскивать осколки чего-то — наверное, окна или двери — из Юго. Процесс был не быстрый и наверняка болезненный, но за неимением лучшего, приходилось обходиться подручными средствами. Спирт, бинт и болтовня.

— А у нас тут были шпионы. Лже-любовник Елены и старый маразматик, пишущий анонимные доносы на соседей. Ничего примечательного, они все равно не знают, куда дели хозяйку квартиры. Кстати, она цветная, хотя я так и не понял какого именно цвета. Господи, почему все так туманно выражаются.

Обработав раны, Деште-Лут перетянул руки бинтами, но кое где все равно выступали красные пятна.

— Быстро не заживет, но надеюсь кровь остановится.

Брысь настолько боялся, что, кажется, забыл, как двигать руками. Он тупо смотрел на свои пальцы и пытался что-то сделать. Сделать не выходило.

— Я умру, да? — Анук вздохнул и от страха сжал кулаки. — Я не хочу умирать!

Движение принесло боль. Мальчик сжал рот, чтобы не кричать, и уставился теперь уже на Иржи. В медицине клоп не понимал ничего. Кажется, и Хьюстон тоже. Но ему сотрудник доверял. Если отрубит ладони, то значит так было нужно. После такого похода остаться без рук это ещё по-божески.

Элизабет уже была в полусознательном состоянии, не сумев ответить. То ли это усталость, то ли болезнь, но слабость во всем теле не судили ничего хорошего.

Лиззи понимала, что ее изолируют от других. Как бы внутренне она не сопротивлялась этому, но подобные меры были необходимы.

— Ну, класс. Пальцы шевелятся. Руку пока можно не отрубать.

Иржи, бодро насвистывая, перебинтовал Ануку кисть руки. Зачем он это делал, он не понимал, но где-то в голове крутились мысли про фиксацию. Но, может, они были совсем из другой оперы.

Ободряюще хлопнув Нука по плечу, даже не задумавшись, что это могло бы быть больно, Иржи поднялся на ноги и на несколько секунд завис у стола. Выудив из запасов лекарств мелкую коричневую бутылочку, он без лишних разговоров протянул ее Патрику вместе с бинтом. Близнецы МакАлистеры сами вполне могли найти применение любым обезараживающим жидкостям.

Процесс был неприятный, но теперь все казалось не имевшим смысла, даже боль. Внутри наступила какая-то гробовая тишина, она была такой огромной и поглощающей, что её не смущали ни голоса, ни шорохи: была только она, несмотря ни на что. Энзо слышала всё, но тишина теперь сидела внутри. И прекращалась она только тогда, когда Ветер закрывала глаза: в этот момент наступали крики ребят и взрыв бомбарды.

— Она не той ориентации или она синяя? — отшутилась Юго, поднимая ладонь. Лицо пекло ужасно, но нечем было обработать ожоги. — У меня в карманах большая часть медикаментов. Только консервы оставь.

Шиман кивнула вниз, но коротко и нервно, пока не столкнулась с болью. Шея кожи тоже была повреждена.

— Ури, — Юго запнулась, переведя взгляд на кошковца. — Останешься поспать со мной? Мне страшно.

Голос Ветра снизился до шепота, стыдливого и испуганного. Ей вдруг показалось, что она может в одно мгновение просто разрыдаться, и слезы будут катиться из глаз до бесконечности. Может, из-за убежденности в своей смерти, а, может, из-за накатившего стресса, который держал её в своих цепких лапах уже второй день.

— Спасибо, Еж, — улыбнулся Анук и сморщился от боли. Нужно было попытаться уснуть. Анук посмотрел вокруг, оценил свои шансы дойти до дивана целым и без падений, решил, что лучше уж у двери посидеть, и закрыл глаза.

Сон не шёл. Перед глазами открывалась пасть дома, по телу проходили мурашки и зубы аптеки. Мальчишка открыл глаза, посмотрел на руку, которую забинтовал Иржи, и выдохнул. Спать он передумал. Он вообще много от чего решил отказаться после того, что произошло сегодня. "Живой хотя бы", — мысленно попытался поднять настроение самому себе Анук.

В справочниках не говорилось о том, что раны подлежат дезинфекции. Когда Марсель направилась к ней с пластырями, Петя собиралась упасть за каким диваном или креслом, чтобы конечности перестали ныть. К заботе статуя не привыкла и связала ее с запахом спирта, легкой нервозностью состояния и усталым блеском в глазах кошковки. Занывшая переносица подсказала снять респиратор, который болтался теперь на шее.

— Обязательно, — девчонка шумно вдохнула щекотавшие нос нитки от свитера и почти чихнула. Удержать грудную клетку в пределах тела несложно, когда не хочется спугнуть шуганную удачу, на носках выходящую вон из квартиры Елены. Большинство ребят выглядело покоцано, кто не спал, оказывал первую помощь. Марсель не задело, хотя без осмотра под одеждой не скажешь. Хосе обеспокоенно взглянула на девушку, указывая пальцем на подушки.

— Приляг?

— Не останется, Шиман, даже не мечтай. Он спит со мной, точнее, следит за мной, пока я тут все не превратил в свой ночной кошмар.

Иржи, которого от отсутствия сна уже потряхивало, решил, что помощи от него больше не будет никому и ни за что. По крайней мере, в ближайшие три часа.

На всякий случай он припер ручку двери лаборатории спинкой стула и привалился к стене. У него было несколько часов, и тратить он их собирался с наибольшей для себя пользой.

— Спасибо, Ежи. — Рико неловко принял фунфырик, но пока только расположил рядом в ожидании Ника. — Если доживем до завтра, большинство из нас захочет, чтобы носили на ручках. У соседей нет какого-то транспорта? Может, хотя бы сломанного... Мы ведь не можем остаться тут жить. Я бы не хотел...

В целом, все было не так печально. Сотрудники ходили, разговаривали и даже не жаловались. МакАлистеру даже показалось, что он один тут решил развесить сопли и требует внимания к собственному состоянию. Без поддержки чипсами или хоть чем-нибудь позитивный настрой сбоил, а уныние безжалостно душило. А еще, страшно было засыпать. Рико давно уже не сталкивался с таким отчетливо выраженным страхом. И именно страх заставил аэроманта подняться, подхватить выданные медикаменты и добраться в кухню, ближе к брату.

— Никки, у тебя еще вода осталась? Ты вообще не перетрудишься опять? Тут ни шоколада, ни нормального отдыха...

— Медикаменты! Точно-точно, я сейчас. Конечно останусь, два раза просить не надо.

Ури вытащил из карманов Юго все, что она успела вынести из аптеки, оставив там консервы, как и просили. Консервы он бы тоже вытащил и выкинул бы в окно, но путь это будет военный трофей. Лекарства нашли свой приют на столе в комнате, хотя сперва Ури направился в лабораторию, но тут же вспомнил, что туда закрыли бедную Элизабет. Иржи заподозрил чумную палочку. Чума передается палочками, как туберкулез или она имеет какую-то иную форму? С такими мыслями парень шел по полуразрушенной квартире, пока не вернулся к Юго.

— Иржи, ну что ты, давайте спать вместе, — предложил Уриэль разумную в своей простоте вещь. — Если будет плохо, начну орать и кидаться ботинками. Ой, надеюсь мы выживем, я второй раз за два дня эту вещь говорю.

Деште-Лут погладил сонного Иржи по голове, потом взял за руку Юго и решил, что он может не спать и бдеть всю ночь.

— Не перетружусь, — буркнул в ответ Ник, методично размазывая по рукам найденное у рукомойника мыло. — Это же просто вода, на нее энергия затрачивается минимально.

Средства индивидуальной защиты Ник сложил рядышком, давая мимолетный отдых усталой коже. Перчатки прохудились и ему бы, по хорошему, следовало найти новые или заклеить имеющиеся пластырем. На руках обнаружились небольшие ссадины от паркета, ничего такого, чего бы не смог подлечить добрый дядя спирт.

— Капни мне спирта немного на бинт, руки протереть. А я пока найду чайник и приготовлю питьевую воду. Жрать, правда, хочется дико, но я слышал, что лучше перетерпеть, чем раззадоривать парой ложек чего-то странного...

Что-то еще бормоча себе под нос, заводской заведующий отвернулся к чайнику, чтобы вскипятить наколдованную жидкость. Заодно, пока никто не видел, Ник поджал губы и обиженно шмыгнул носом. Корил себя за неосторожность, которая могла стоить жизни заводчанам.

Марсель неуверенно кивнула на предложение лечь рядом. По каким-то собственным понятиям ей не хотелось тревожить и без того побитую аптекой Петру, но и сильного желания возвращаться к спинке дивана не испытывала.

— Спи хорошо, Петь, и чтобы никакие неприятные штуки нас ночью не беспокоили. — сотрудница потыкала в подушки руками, на мгновение коснулась пальцами локтя северстальки, зевнула, прикрывая рот ладонью.

— Теперь точно спать. Завтра должно быть веселее и активнее, чем сегодня, а может и нет. Но я предпочту выспаться и быть ко всему готовой.

— Как знаешь. — Рик глянул на собственные руки, которыми обхватал флакон, и которые тоже следовало помыть, но просьбу выполнил. — Почему нет дезинфицирующего заклинания? Было бы удобно. А на еду совсем нет аппетита. От нервов, наверное.

Аэромант вновь прислушался к собственным ощущениям: не заболел ли, и постарался отмести эту идею, чтобы не материализовывать плохие мысли.

— Зато с голодухи от пары капель спирта можем спать, как младенцы. — Воспоминание о криках аптечного монстра про детей так некстати напомнило о себе, но дампир предпочел скорее думать о чем-то другом. — Я уже потерял счет времени и совершенно не понимаю, что мы делаем, зачем и каким образом. Еще немного, и останется механически выполнять приказы киборга.

— Я так и не понял толком, что здесь произошло, пока нас не было.

Доминик еще раз окинул квартиру придирчивым взглядом, но, кроме собранных на столе медикаментов, особых различий в комнате не приметил. Забрав из рук брата смоченный спиртом бинт, заводчанин принялся скрупулезно протирать все царапины, шипя от боли как рассерженный кот. Иногда его анимагическая форма была близка ему как никогда.

— Надо завтра выбираться отсюда. Узнать подробности у ребят и валить в направлении дома. С Еленой или без нее.

Почему-то Ника посетила тупая уверенность в том, что больше они в любом случае не протянут. Им еще потребуется изображать чистеньких и целеньких туристов на выходе из района. Чем дольше они здесь сидят — тем труднее убедить постовых в своем здоровом образе жизни. Опечалившись, северсталец заметил еще несколько порезов от поднятого вихрем битого стекла, немедленно их обработал и обвязал самый крупный чистым куском бинта.

— Говорят, с соседями познакомились. — Повторил услышанное северсталец. — Плесни воды.

Рико тоже предпочел вымыть руки с мылом. И лицо тоже. Привычный падать, полукровка привык и к ушибам, но сейчас просто опасался искать травмы, чтобы не нагнетать и без того мрачное расположение духа.

— Как думаешь, а нас точно можно выпускать? Ну, то есть, мне не хотелось бы, что бы так, — Пати неопределенно мотнул головой в сторону окна, — Было по всему Авалону. Но и здесь оставаться — сил больше нет. Знаешь, я даже готов сдаться и сбежать прямо сейчас. Но если это уже в нас, то и бежать некуда.

Медленно выдохнув сквозь зубы, МакАлистер поднял отчаянный взгляд на брата.

— Мы все равно справимся... — Слова звучали зло и обиженно, хотя и негромко, чтобы не перебудить всех. — Просто надо постараться и потерпеть.