Тот самый Чумной (джен)

Анук не имел часов. Кажется, нигде в Клоповне этого предмета не было, поэтому у клопов не было возможности вести отсчёт времени. Именно из-за этого мальчишка решил появиться в столовой как можно раньше, чтобы не пропустить важное событие. К важным событиям, по мнению Гессита, относились любые собрания, любые дела и вообще все, что нуждалось в объявлении. Объявление о сегодняшнем сборе было. Клоп посмотрел на свои кеды, которые позволяли быстро бегать, и хмыкнул. Именно их он счёл нужным принести. Не меч, не зажигалку, не нож, не лестницу — хотя она бы, наверное, была самой нужной — не поварской колпак, а кеды. Юноша выдохнул, поправил куртку на своих плечах и уселся за стол, собираясь поесть перед походом куда-то. Поднос даже выдал ему воды, хлеба и котлету из моркови.

— Спасибо, — кивнул мальчик и наконец-то помахал рукой девушкам. — И привет вам!

Просыпалась Хани с боем: слипшиеся от долгого сна ресницы возмущались, цеплялись друг за друга и не хотели расставаться, но непоколебимая мультяшка смогла отвоевать себе маленькое пространство света — осмотреться чтобы.

— Добрый вечер, какой сейчас год?

Неподалеку переговаривались мезохисты и пахло морковкой. Именно последнее и заставило-таки девчонку встать, раскрыть глаза полностью и принюхаться. Подносы выдавали котлеты. Чони подтянула один из них пальчиком и почесала тот по боку:

— Дай и мне перед походом еды? Я бы взяла тебя с собой, но, боюсь, ты не будешь этому рад, ведь я не очень аккуратна и, возможно, стану причиной новых царапин на тебе, — на стол, будто в благодарность за заботу, выпрыгнула тарелка с какой-то кашей, стакан с киселем и пара кусочков хлеба. — Спасибо.

Ури не смог вспомнить время суток, день недели и даже месяц, потому что, когда заканчивались лекции, наступал период свободного плавания в секундах и минутах. Он писал реферат со скоростью три слова в сутки и думал, что все успеет, но в день, когда на доске появится объявление о том, что наступает последний срок, Деште-Лут получит удар ножом в спину и проклянет тот день, когда забыл купить часы.

Парень бежал, как угорелый, так как опаздывал. На самом деле была еще целая куча времени, но никто этого не подсказал. В столовую Ури ввалился, как ватный ком, кутаясь в весенний пуховик на лебяжьем пуху и четырехметровый шарф. Это действительно была весенняя одежда, потому что зима кончена и Деште-Лут уже успел снять один свитер. Оставалось еще пять, по одному на каждый летний месяц.

— Привет привет, давайте и в этот день не умрем!

Деште-Лут взял с собой фонарь на 3500-люмен, который при умелом использовании может довести суслика до летального исхода и осветить все пространство под кроватью в их с Иржи комнате, а это просто адская бездна тьмы. К сожалению, фонарь не был магическим, но как еще рассеивать тьму, обещанную в объявлении, Ури не знал.

— Привет!

Ежи сполз, наконец, с подоконника, на котором просиживал уже слишком долгое для себя время, и отошел к столу. Обычно его разговоры с подносами были достаточно короткими: мальчишка без проблем ел стандартные пюрешки с плоскими котлетами и пил компоты из сухофруктов. К еде Хьюстон предвзят не был, но прожорлив был. Но сегодня от подноса требовался особый заказ, поэтому Еж разместился на стуле, готовясь к долгому разговору, уложил подбородок на скрещенные на столе руки и начал тихо выпрашивать что-то у верховного подноса, который, по мнению кошковца, и раздавал тут еду.

На столе перед мальчишкой постепенно появлялись две чашки чая, одна чашка чая с коньяком, одна с молоком, одна с огромным количеством сахара, горкой лежащей на дне. За ними появился кефир в советской толстой бутылочке с зеленой крышкой, тан, еще один кефир, высокая бутылка кваса, пониже и потолще — медовухи, совсем толстенькая — сидра. Наконец, поднос выплюнул коньяк, скромно спрятанную в бумажный пакет водку и неприметную небольшую бутылочку на четверть литра без опознавательных знаков. Иржи ловко выхватил ее, пока она снова не исчезла, отвинтил пробку и издали понюхал. То, что нужно. Спирт.

По мнению Иржи, тот был совершенно незаменим, в первую очередь, в силу огромного диапазона применений.

Еж потер шею — мотылек сегодня дремал, спрятавшись на коже парня черной татуировкой. И хорошо, так он и не мешал бы, и не пострадал.

Хьюстон спрятал бутылку в карман худи, зацепился ступнями за ножки стула и хитро улыбнулся Ури. Никакой связи между спиртом и хитрой физиономией не было.

Когда Бэт появилась в столовой, там уже собралось немного народу. Она ожидала увидеть больше, учитывая объявление об общем собрании, но вероятно пришли еще не все.

Девушка оглянулась на Ника, который следовал за ней по пятам от самого лофта. Заведующий шел так тихо, что она уже начала сомневаться, не отстал ли где-нибудь по-пути, но тот был на месте. Рукой северсталька коснулась солнечного сплетения, где под свитером на тонкой цепочке висела механическая стркоза — вчерашний подарок мальчишек и, наверняка, коменданта тоже.

— Всем доброго вечера! — поприветствовала Сорби собравшихся.

Асвейг помотала кончиком палочки, растерянно изучая потолок столовой. Он был... замечательным. Больше про него ничего сказать было нельзя.

— Анук, Чони, Ури, Хьюстон, ещё кто? Тут прекрасные условия для маскировки и различной развеловетальной деятельности. Добрый вечер.

Девушка будто подслеповато прищурилась, хотя зрение имела отменное и помахала рукой.

— Вечер добрый.

Доминик явился вместе с товарищем Бэт и тенью устроился у стены. Предварительно собраться, отъесться и тепло одеться заводчанин успел в лофте и теперь наблюдал за легкой суматохой, царящей в стенах столовой. С собой парень взял только привычную блестяшку — кулон, способный указать путь к желаемому. И на этот раз Ник надеялся принести его обратно, а не толкнуть или загнать кому-нибудь по дороге.

— Всем добра! — С жизнерадостным приветствием в помещение явился младший МакАлистер, нервно крутящий между пальцев волшебную палочку. — Так и хочется делать запасы соли, спичек и запасных носков. И это я даже не о походе, а о погоде. надо же, почти конец света.

Несмотря на жалобы, дампир, скрывавшийся за воздушным щитом от непогоды, не промок, хотя и сменил заводской комбинезон на одежду, какую не жалко. Полукровка был задумчив и беззаботно улыбался. А при виде столов и подносов оживился, немедленно принимаясь за добычу и уничтожение бутербродов и кофе. Не то, чтобы от большого голода, но — на всякий случай. В процессе еды аэромант заинтересованно поглядывал на сотрудников и иногда искал, куда бы пристроить палочку на не приспособленной к этому одежде.

Петра вошла подготовленная, крепко сжимая ручку бейсбольной биты. Раскачивая кудрявым хвостом на аптечной резинке, она важно поправила бечевку на больших не по размеру штанах, еще раз убедившись в надежности их положения. Свободный свитер с расшитыми попками летних персиков выглядел более чем несчастно, выпрашивая своим видом перерождения в какую шапку и пару варежек. На плечах болталась куртка, цепляя свободными рукавами лишнее пространство. Щеки у заводчанки цвели пунцовым от свежего мороза, лизнувшего лицо на бегу.

— Доброго вечера.

Иногда Блимм изучала погоду на островах лишь для того, чтобы поступить строго наоборот. Сегодня она поплатилась за это яркими цветами, но считала эффектом проживания в Грязях, а не серьезным нарушением в своем функционировании. Уже из этого можно было сделать вывод, что здравый смысл сегодня отказывался быть ее сильной стороной. То же подтверждал и тот факт, что в рюкзаке с собой из всего многообразия полезных вещей, которые взяли бы нормальные люди, лежала тарелка борща.

— Вижу вас, как наяву, — Даша приветственно махнула рукой опознанным и не совсем личностям и, мгновенно потеряв к ним интерес, перешла к близкому общению с подносами. Кофе она сегодня собиралась добиться любой ценой.

— Привет-привет, — здоровалась Хани, доедая теплую кашу и косясь на арсенал бутылок у подноса Ежи. Если ей и хотелось запить свою трапезу чем-то покрепче киселя, то делать она этого не стала — суматоха в Столовой намекала на событие более грандиозное, нежели обычный поход. На всякий случай Чони проверила карманы своего теплого, плюшевого кигуруми, убеждаясь, что Жезл Сейлор Мун, выданный ей сто лет назад, на месте.

Мультяшка выдохнула: по крайней мере, к опасности она готова.

— Дай еще, вдруг мы там застрянем без еды, — спрятав своеобразную палочку поглубже в карман, она опять потыкала в ближайший поднос.

По такому случаю Давид заранее выбрал самую темную рубашку — и выделяться не будет, и выглядеть будет торжественно. Он долго думал насчет предмета, который можно было бы взять с собой, но такого не нашел. Пришлось взять себя и свою харизму.

— Всем доброго вечера.

Склонив слегка голову в приветственном кивке, он присел на свободный стул перед дорогой. Насколько далекой она была — это еще предстоит узнать.

Будучи обеспокоенным, что случалось с ним крайне едко, Адам обычно перемещался из одного конца института в другой, нигде не задерживаясь более минуты-двух. Иногда, переместившись в одно место, он тут же исчезал и появлялся в другом — эта суета не то чтобы успокаивала Кадмона, но он легко мог убедить себя, что занят исследованием подначальных ему территорий, тем самым беспокойство казалось чуть менее обременительным.

Теперь, к большому сожалению, возможности метаться по зданию ректор был лишён, а делать это на своих двоих было не то чтобы по-плебейски, но близко к тому. Идея ввести в институте обязательные занятия по физической культуре казалась всё более рациональной.

Теперь обеспокоенному Адаму приходилось томиться. Он подолгу сидел у окна, подолгу стоял на продуваемой ветрами галерее и всё мял в пальцах короткое послание, сложенное сдержанными опрятными буквами. Не далее как сегодня утром его доставил мальчишка в звериной маске с глазами-сотами из битых стекляшек. Такие везде пролезали, так что удивляться тому, что почтальоном стал один из птичьей стаи, не приходилось. Они редко приносили хорошие новости, так что в городе считались недобрым предзнаменованием, но были они не более, чем просто детьми.

Кадмон спрятал слегка обтрепавшийся с уголков лист под свитером в нагрудном кармане рубашки и вошёл в столовую.

— Добрый вечер, — слегка рассеянно, забывая улыбаться, произнёс он и взглянул на наручные часы, на которых по какой-то причине не было стрелок; однако ректора это не смутило, он терпеливо вздохнул. — Итак, дорогие мои, надеюсь, вы по достоинству оцените моё доверие, потому что сегодня вы отправляетесь в Чумной квартал.

Зачастую на важные мероприятия Маша старалась приходить вовремя и не путаться во времени, пространстве и рукавах собственного свитера. В пятницу все пошло не по привычному плану и началось с крайне странных и ленивых мыслях о том, что можно было бы заняться чем-то тоже общественно полезным, но более спокойным. Избавиться от тех было не так сложно, как решить какой важный предмет взять с собой. Остановить свой выбор на ноже было проще и логичнее всего — самая старшая женщина ее семьи всегда говорила, что если кто-то в подворотне на тебя смотрит косо, то надо просто аккуратно показать ему нож. Найти оный в общежитии оказалось легко.

— Доброго вечера. — относительно бодро помахала рукой кошковка, заворачивая в столовую и заинтересованно рассматривая присутствующих.

— Уф, успела.

Элизабет влетела в столовую, тряся алюминиевой кружкой.

Многое хотелось взять с собой: и Раису Борисовну, и лук, и кочан со стрелками, но хватить пришлось первое, что попалось под руку.

— Ого! — Брысь подпрыгнул на стуле и выпрямился. — Доброго вечера, господин ректор.

Анук поправил куртку, поправил волосы и закусил губу изнутри. Чумной. Гроза кошмаров. Немая мечта. Клоп даже замер в ожидании.

— Даааа, доверие, — тихо протянула Даша, отпивая кофе от удивительно не ломавшегося сегодня подноса. Насколько она помнила, возложение ректорского доверия спалило театр.

В чумном районе Даша была последний раз никогда, что несколько усугубляло ожидания от сегодняшнего вечера. Закрадывалось ощущение, что брать надо было лопату или огнемет, которого у нее нет. Возможно, надо будет обзавестись. Когда и если они вернутся из похода.

— Вижу вас, как наяву, Адам Янович, — наконец собралась Блимм с приличиями.

Где-то в своей голове Каон услышал внезапно появившиеся перешептывания, которые напоминали ему улей. По-крайней мере, в фильмах, после объявления чего-то важного, все происходило именно так. Давида такое известие слегка напрягло, так как ему было известно, что Чумной квартал — это не курортный городок с пятизвездочными отелями и девушками в бикини. Это место не для отдыха, а для того, чтобы умирать. Стоп-стоп, перемотаем. Это место не для отдыха, а для приключений и поиска адреналина. Может, потом им всем выдадут медали за отвагу, а Давид любил коллекционировать доказательства своих похождений в странные места.

— Добрый вечер, товарищ ректор. Какая замечательная новость, однако.

Доминик подпер косяк входной двери плечом и дождался последнюю заводчанку — Диану Мур. Подхватив ее под локоток, парень задумчиво потер подбородок, оценивая все "за" и "против" прогулки по Чумному району. С одной стороны он давно хотел полюбопытствовать, что находится за его стенами, но с другой стороны... не лучшее место, чтобы потратить праздничные выходные.

— Наши слабоумие и отвага в вашем распоряжении. Как и всегда.

Чони забыла как дышать: вечера, проведенные под тусклым светом луны на Кухне Клоповни, уставшие из-за множеств интервью по территории Королевства, больная спина и нездоровый интерес к Чумному району — все окупилось в этот вечер. Все ожидания и мечты сбылись в один момент, одной лишь фразой ректора.

— Я вас люблю, — проскулила мультяшка, пряча румяные щочки в ладошках.

— Добровечера, товарищ ректор! — Рико успел покончить с едой, и все так же нервно перебирал пальцами волшебную палочку. — Нам следует знать что-то важное или ориентироваться на месте? И... Как насчет антидота или что там применяется от такой заразы? Нельзя нас заранее немного обезопасить?

Дампир улыбался, но не скрывал волнения. В Чумном Квартале Рико побывал однажды, в костюме чумного доктора, охотясь за грызуном, которого потерял потом в этой самой столовой. Повторять прогулку не очень-то хотелось, но азарт уже начинал подогревать любопытство.

Чарльз был возмущён. Сражаться с монстрами, исследовать тёмные закоулки, мотаться в прошлое и так далее — всё то, что связано с риском для жизни, было привычным для жителей королевства делом. Тебе сказали — ты подчинился, почти как в армии. Сегодняшнее мероприятие походило скорее на садизм. Один предмет! Что можно взять за предмет, когда понятия не имеешь, куда вас забросят и что пригодится? Адам хоть и кукловод, но даже для него такие выходки были бы чересчур, поэтому Чарли стал думать на Яна. Он иногда просто так о нём думал, перед сном или когда готовил, например, но сейчас всё изменилось. Появилось подозрение, что за всем стоит призрак.

— Вот это попадос, здравствуйте, — Чарли пристроился у стенки, потирая запястье, браслет на котором за долгие годы словно прирос к коже. В голове промелькнула мысль, что нужно было брать противогаз или ту штуку, которой Раксарвалерьна поливала "наружного бомжа" своего мужа.

— Да мы так и поняли, Адам Янович, здрассте... — Иржи накинул куртку: весна начиналась прохладно, конечно, но лишняя одежда в сегодняшнем приключении играла роль дополнительной защиты. Еж был наслышан о той чуме, которая бушевала у магглов, и отлично знал, что переносилась она блохами. То есть, чем сильнее был закрыт доступ к нежному человеческому телу, тем выше у человеческого тела был шанс не покрыться бубонами и не отбросить лыжи.

За окном весь день сыпал снежок, так что Еж поглубже натянул легкую шапку на кудри и скорчил Ури рожу, полную уныния и обреченности.

— Добрый вечер, господин ректор! Отлично, всегда хотел туда попасть, жаль, что у меня нет прививки от чумы.

Ури, кажется, сто лет не видел младшего Невструева. Ректор ему нравился, наверное, совершенно беспричинно, как и многие другие вещи, о которых мы не можем составить какое-то мнение. Деште-Лут придвинулся к Иржи, потому что у того было слишком коварное лицо. С коварными лицами лучше быть рядом.

Асвейг криво улыбнулась, выражая разом радость, невроз, обеспокоенность и еще тысячу неясных полуоттенков, в которых не хотелось копаться. И выдала существенную реакцию:

— Вау.

Девушка очень надеялась, что это не опыты на студентах и не поход в один конец.

Юго редко подводило время, но последние дни все получалось совершенно не так как хотелось. Ворвавшись в столовую с неприличным опозданием при указанном точном сроке, Ю застыла в дверях.

— Извините, еще можно? Добрый вечер.

— К сожалению, никакого антидота против этого вида чумы на данный момент нет, так что постарайтесь не простужаться. Не дышите слишком громко и может-быть пронесёт. Я рассчитываю, что вы вернётесь в полном составе, но шестьюдесятью процентами от вашего общего количества также буду вполне удовлетворён, — шутит Адам, или серьёзен, понять было невозможно.

Взгляд голубых глаз рассеянно скользнул поверх голов учеников, будто искал кого-то. Адам вздохнул, одёрнув манжеты. Одна из ладоней потянулась было к письму, скрытому под свитером, но переменила свою траекторию — поднялась к волосам и взлохматила их.

— Вчера мне пришло послание от давней, так скажем, коллеги. Она несколько лет сотрудничала с Возрождением, выдающаяся учёная, хотя колдунья весьма посредственная. Её специальностью были целительство, микробиология, ещё ряд дисциплин, не вполне мне интересных, но крайне полезных на практике. Не суть, — Адам потёр переносицу пальцами. — Елена Пастер. Она уже пять лет живёт и работает в Чумном квартале, с понятными целями. Знай я её чуть хуже, упрекнул бы в самонадеянности, но она действительно талантливый исследователь. Мы в Возрождении обратили на неё внимание, когда она вернулась в начале двухтысячных в Нью-Ех. До этого она обиталась где-то за пределами Авалона и изучала маггловскую медицину. Но оказалось, что пилюлями и уколами излечить можно далеко не все заболевания, особенно если они магического происхождения, так что пришлось навёрстывать, — Кадмон поморщился. — Не буду вдаваться в тонкости биографии Елены, она вполне способна поведать вам о себе лично, если пожелаете. Разговор о другом. Взгляните.

Осторожно вытащив письмо из кармана, Адам разложил его на столе:

"Здравствуй, ворон. Опуская светские вежливости — я близка к успеху как никогда. Коснись пальцем — и гора сдвинется. Твоё участие было бы очень кстати, считай, что я уже поставила чайник. Не думала, что скажу это, но, судя по всему, у меня есть основания опасаться за сохранность моих исследований. К тому же, для того, чтобы поставить точку, мне потребуется участие сильного волшебника. Мои фокусы всё ещё заканчиваются на летающих чашках. Поторопись, мне не терпится увидеть твои белые туфли посреди чумной грязи".

— О, ну и так как Вы не потрудились сказать старой подруге, что заперты в здании Института, идти в Чумной Район придется нам.

Ежи потянулся. Оставаться долго без движений ему было сложно, так как свербить начинало физически по всем суставам.

— Знаете, если бы я был одиночкой-ученым и ждал на продолжение эксперимента своего давнего знакомого, а тот без суда и следствия вместо себя прислал два десятка каких-то невнятных детей, из которых большинство даже не колдует — я бы очень удивился. Вы чтоль нам какое письмо дайте сопроводительное, нам же не поверят, что мы от Вас.

— Нам дотолкать Мезу до Чумного района? — брякнула Чони, почесывая левую бровь. Она понимала целое ничего, но природное любопытство и воспитание лурейцами взяли над ней верх: девчонка решила, что примет в этом "чем бы то ни было" участие.

Конечно, самым весомым аргументом был прозрачный намек на успех в поиске антидота и тут уже вставал другой вопрос: действительно ли его так долго искали или прятали от людей до поры до времени?

Комментировать происходящее мультяшка не стала, а лишь обернулась на старших и придвинулась к листку поближе — мало ли, вдруг он был порт-ключом.

— Ясненько. Что же, мы будем стараться, конечно.

Рико только понимающе кивнул. Что же, все равно стоило спросить. Однако, существовала еще и надежда не заразиться, что казалось почти невероятным после историй о Чумном Квартале. Содержимое письма Рика мало интересовало. Он ожидал инструкций от начальника. А заодно перебрался поближе к Лисбет, присматривая за реакцией девчонки и помня, что она вполне способна спрыгнуть с самого верха большой трубы, веря в волшебную поддержку.

— И раз она не смогла сама прийти в гости, гости идут к ней, — Чарли покусал изнутри щёку, задумчиво глядя на ректора и пытаясь вообразить, какие чудеса сегодня ждут добровольцев и сколько из них выживет. В голове некстати заиграла песенка про десятерых негритят. — Это будет опаснее черепашьего гриппа, не хочется прописку в Чумном квартале, но что поделать. Да, нарисуйте бумажку какую, что ли, что свои идут. Только в этот раз без подарков в виде кукол.

Ник подождал своей очереди, чтобы не бодаться лбами с другими желающими пробежать взглядом по листу бумаги.. Как и всегда, текст оказался витиеватым и с возможностью разнообразных трактовок. Задумчиво пожевав губами, северсталец оставил пару идей при себе, озвучив только самую нейтральную.

— Значит, с нами пойдет сильный маг? Интересно вообще, куда стоит прикладывать палец, чтобы сдвинуть упомянутую гору.

— Такое... интересное письмо.

Анук почесал нос и задумался. Если бы он получил такое, мальчик бы, наверное, здорово заинтересовался тем, о чем говорили в письме. Но Анук таких писем не получал. А вот помочь ректору было почти благородно.

— Мы пойдём вместо вас или, — юноша пожал плечами и решил не заканчивать вопрос, потому что Адам выйти, кажется, все ещё не мог.

— Ее привести сюда или наше там присутствие сойдет за ваше?

Блимм непонимающе оторвалась от чтения письма, отставляя опустевшую чашку и пытаясь прочесть хоть что-то на идеально нечитаемом лице Адама.

"И всем-то подавай волшебников", — подумал Ури, почесывая слега заросшую щетиной щеку. Обычно, когда требовались сильные маги или вообще люди, способные держать волшебную палочку в руке и вытряхивать из неё колдовство, Деште-Лут надеялся, что остальные не станут расходным материалом. Да, конечно, парень хотел умереть, как герой, прыгнув на дуло пистолета или в данном случае на клюв маски, защищая прекрасную принцессу, но что-то подсказывало ему, что еще не время.

— Понятно, стало быть, нам нужно ткнуть куда-то пальцем, чтобы помочь госпоже Елене совершить нечто великое. Надеюсь она не создает ретровирус, который убьет все живое. Нам захватить ваши туфли?

— Вы не предупреждали свою знакомую, что вместо Вас она получит нас? Или мы просто должны передать, что ждем ее в Институте? — заинтересованно заглянув в разложенное на столе письмо, спросила Марсель и задумчиво потерла переносицу. Реакция ученой, ожидающей непосредственно ректора, а получившей группу студентов — должна быть интересна. — Главное, чтобы нас не привлекли к опытам, как, скажем, подопытный материал и все будет относительно хорошо. Может быть.

— Как сказали господин Хьюстон, посетить Елену я не имею возможности ни физической, ни магической, — Адам развел руками и сухо улыбнулся. — Поэтому в Чумной квартал отправитесь вы. По крайней мере, я буду уверен в том, что господа Пастер получит необходимое содействие. В качестве сопроводительного письма можете забрать её записку. Туфли мне пока что лично дороги.

Он снова взглянул на часы, вздохнул, потёр подбородок.

— Ваш сопровождающий задерживается, — объяснил он, пространно поведя ладонью в воздухе. — Я постарался найти того, у кого будет минимальный риск умереть от чумы в первые пару часов пребывания в квартале. Но, судя по всему, проблемы с ответственностью свойственны всем разумным существам. Кроме меня, конечно.

На этот раз улыбка Адама добралась до его глаз и разлетелась лучиками.

— Ещё вопросы?

Название района Петру мало интересовало, но пальцы рук инстинктивно сжали биту сильнее. Скорее всего, шипящая в начале слова была созвучна с уровнем опасности. Поджав губу, заводчанка не без интереса рассматривала Адама. Дурацкое "хале" сдавленно запоздало и к сообщению отношения не имело. Хосе Аркадио сложно было сказать, насколько равносильной можно считать подмену целого сильного волшебника на сумму спирта, еды, одного фонаря и студентов.

— Да, Адам, почему идем мы, а не Ваш отец? Он всесильный маг, шмат октарина, а не человек, он не может заболеть и умереть, а госпожа Пастер, уверен, знает его в лицо. Но идем мы. Это отбор шестидесяти процентов? — Хьюстон так же солнечно улыбнулся Адаму в ответ.

Юго молчала, молчала и смотрела пустым взглядом куда-то между собравшимися работниками Мезы. На поясе у девушки, где-то под складками пальто, выпирал тот самый топор, привезенный из Черной жемчужины, — не самый удачный инструмент для прогулок по чумному, но у Ю не было ничего более подходящего для любой ситуации. Встрепенувшись на голос ректора, Энзо перевела взгляд к нему и уточнила:

— Нам не полагаются какие-либо защитные костюмы? Хотя бы маски, чтобы не вдыхать заразу.

— Если ей нужен сильный колдун, ей точно нужны студенты? — дёрнула бровью Вейг, — я, конечно, не сомневаюсь, что мы умнички и просто толковые ребята.

Асвейг смирно сложила ладони на коленях, ожидая. Сердце тихонько екало. Мысли крутились вокруг бытовых вопросов: выключила ли плиту? По-доброму ли попрощалась с Эхо? Составила ли завещание?

— Вы будете нас вспоминать?

Чони очень хотелось бы попасть в те-самые шестьдесят процентов, но, смело смотря в глаза своей неуклюжести и беспечности, мультяшка понимала, что, возможно, попадет совершенно в другую категорию.

— Никогда мне имя Елена не нравилось, — данная информация не несла в себе никакой смысловой нагрузки или предупреждения, но и сказана была Каоном себе под нос. — А какие там вообще могут быть опасности? Чего стоит бояться больше — людей или существ?

Давид не собирался испытывать страх. Это давно стало ему чуждо.

— Пару часов? Серьезно? — Рико с искренним любопытством уставился на ректора. — Чудесные перспективы. Что насчет поведения? И возвращения, конечно.

Рико все так же нервно ухватил Бэт за руку, то ли чтобы не сбежала, то ли, чтобы не потерялась, и ободряюще улыбнулся. Когда запугивают — не так и страшно. Вот когда все начнется, будет время бояться.

— Полиция или мэр не будут против, что.. эээ... -дцать человек вдруг нагрянут в закрытую зону? Там же свои порядки, ещё навяжут срок, — сказал Чарли.

— Значит, сильный колдун будет позже, а мы будем ориентироваться на месте. Все понятно.

Ник пожал плечами и нахохлился, вжимая голову в воротник куртки. Пересчитав заводчан взглядом, полукровка постарался всем запомнить и никого не потерять. А то пан Сталь расстроится, что тогда делать. Рука нащупала ладонь Дианы и крепко сжала. Только первый день приключений, а Никки уже провожатый.

— Мы все равно ей там натопчем. Получается, два часа и минимальный риск... — Ури загнул два пальца и уставился на них, как доктор на вирус ветрянки. — Как хочется жить.

Ури не имел вопросов, поэтому просто ждал приглашения, портала, пинка куда-то в степь. Готов ко всему, пионер неизвестности, фонарь во тьме. Слеза геройства готова была пролиться, но застыла в углу глаза, придавая тому блеск безумия.

— К делам Возрождения мой отец не причастен и, я надеюсь, не будет причастен никогда. Защитными костюмами вас оснастят на месте, по крайней мере, я на это надеюсь. Мисс Кьелл, чем больше сотрудников я отправлю Елене на помощь, тем больше вероятность, что она её получит. И конечно, я буду о вас помнить, я помню всех. Бояться вообще не нужно, запах страха может привлечь... просто не стоит. И я очень надеюсь, что с полицией вы не пересечётесь.

С хлопком в тёмном углу столовой материализовался темноволосый молодой человек. На нём не было привычного костюма и бейджика с именем — человек был одет скромно, по-уличному, но совершенно не по-весеннему. Ничего более тёплого, чем джинсовая куртка, ему просто не требовалось.

Адам не поворачиваясь приветственно взмахнул рукой.

— Брат Йеремия, заплутали по дороге?

— Можно просто Джереми, — ответил киборг и вышел на свет.

Руки он прятал глубоко в карманах куртки, лицо его было напряжённым. За пол года Йеремия растерял свой лоск, из-за которого был больше похож на преуспевающего бизнесмена, чем на служителя культа. Теперь его выделял разве что тяжёлый взгляд человека с полной депривацией сна. Адам на его фоне выглядел неприлично цветущим.

— Джереми — дети. Дети — Джереми, — наскоро представил их Кадмон. — Если помните, летом прошлого года этот господин заманил часть наших сотрудников в подводный город и чуть не съел. Но потом образумился и с тех пор делит жилую площадь с моим отцом.

Йеремия улыбнулся, почти идентично отражая лучистую улыбку Адама, и коротко поклонился. Взгляд его проскальзывал знакомые лица и чаще сосредотачивался на незнакомых ему сотрудниках.

— Итак, внимательно меня послушайте, — Адам посерьёзнел. — Вот это, — он выложил на стол пресс папье в виде крупного стеклянного шара с кулак размером, внутри которого вились красочные сгустки, — портал ко входу в Чумной Квартал. Внутри квартала портал не работает — там мощнейшие блокирующие чары, и не только. Чтобы вернуться в Мезу вам придётся выйти за стены и разбить его. Храниться он будет у Джереми, на всякий случай. Когда попадёте в квартал — не трепите, пожалуйста, лишний раз о своём происхождении. И уж тем более — о своих целях. Чем меньше о вас знают, тем лучше. Надеюсь, что обо всём остальном вам поведает Елена. Передавайте ей мой сердечный привет. Всё, бегом-бегом.

Кадмон кинул Йеремии пресс папье — не всякий человек с большого расстояния поймал бы такой стремительный бросок. Но шар влетел точно Джереми в ладонь. И в ту же секунду все, кроме Адама, исчезли, переместившись к Чумному кварталу.

Стена, обхватившая Чумной квартал плотными душными объятиями, возвышалась над землёй на двадцать с лишком метров. Бетонная, серая, как хмурое небо, она была беспорядочно заляпана редкими граффити, сделанными явно в спешке — кто бы ни рискнул взяться за баллончик, он времени даром не терял. Местами встречались совсем крохотные пометки на мертвых языках или детские рисунки.

Вокруг внешней стороны стены как ни в чём не бывало стояли дома, явно заброшенные, но совершенно целые, из-за чего создавалось впечатление, будто массивное заграждение возвели не иначе как магическим способом. Доказательство этой версии можно было заметить чуть ниже по улице — небольшое трёхэтажное здание, плотно вжатое в бетонную поверхность — стена судя по всему прошла прямо через центр дома.

Тихо было, как в городах бывает только в час между волком и собакой. Когда ни одной машины, ни одного человека не видно из окон, и начинает казаться, что ты совершенно один посреди опустевших улиц. Только тихое щёлканье время от времени раздавалось рядом со стеной и тихое бормотание. Эти скупые звуки словно подчёркивали стоящее кругом безмолвие.

— Подожди-подожди, — вдруг прозвучал металлический, обветренный голос, уверенно рубящий слова. — То есть как это только по вертикали или по горизонтали? Что за бред собачий. Цвет клеток вообще не важен получается?

— Я вам о том и говорю, Лев Саввич.

— Шо, и дамки тоже? Ты меня дуришь, щегол.

В небольшом проёме, перекрытом шлагбаумом и полусотней магических барьеров, двое мужчин сидели, согнувшись над игральной доской с шашками. Обладатель обветренного голоса, Лев Саввич, хмурил брови, щурил глаза, на щеках глубоко пролегли носогубные складки. Он скрёб сереющую от седины щетину, на глаз ему можно было дать лет пятьдесят. Второй человек, вдвое моложе с широкими плечами и встрёпанными тёмными волосами, упрямо щёлкал зажигалкой и жевал самокрутку. Оба привратника были одеты в форменные зимние куртки с дешёвым искусственным мехом на капюшоне. На спинах можно было разглядеть угловатую эмблему в виде птичьей черепушки.

— Это турецкий стиль игры, — продолжая щелкать и трясти зажигалкой, произнёс "щегол". — Если не нравится, можем попробовать сыграть в самоеды, там можно собственные шашки жрать. Или в Чапаева.

— Я же тебя первым щелчком, как пулей, уложу, Соболь. Вот так вот, — Лев Саввич продемонстрировал парочку крепких ударов, на которые "щегол" только рассмеялся.

Секунду назад Бэт всё ещё была в столовой, а теперь вдруг очутилась в совершенно незнакомом месте. Единственное, что придавало уверенности, так это рука Патрика, крепко сжимавшая её собственную.

Северсталька неуверенно огляделась и поморщилась. По спине пробежали мурашки. Она иногда представляла себе, как должен выглядеть тот самый чумной квартал, но ни одна из её фантазий наверняка не была похожа на правду. Инстинктивно девушка шагнула ближе к МакАлистеру, решив, что здесь и на шаг от него не отойдёт.

Иржи медленно и очень печально вздохнул. В чумном районе он не был и раньше и не собирался быть: не нравились ему все эти болезни и уродства. К тому же, про это место ходили страшные истории, которые даже не так были полны самой чумой, как чем-то куда более страшным. Безвыходные ситуации пугали сильнее заболеваний, а судя по забору вокруг прокаженных улиц, выхода из них, действительно, не было.

Заметив охранников, Иржи хотел было отдать бутылку уже сейчас. Но решил повременить. Не потому, что те могли оказаться непьющими, а потому, что верил, что они могли бы пропустить их в закрытую зону Жиж, как сфинкс, за какую-нибудь загадку или веселую песенку.

— Здрасте, — подал Иржи голос.

Вид после портала был ожидаемым, но все равно поражал воображение. Особенно простором. Там, за стеной, было что-то невероятное. Туда следовало попасть. И выжить. Рико крепче сжал ладонь Лисбет, в другой руке удерживая палочку, теперь уже будто прикипевшую к коже, без единого лишнего движения. Аэромант старался дышать потише, как было наказано, и пока помнил, справлялся с этим. но был совершенно уверен, что скоро забудет и окажется в группе риска.

— Охрану — выносим? — Едва слышно осведомился северсталец, невинно улыбаясь. — Или уговариваем нас пустить с пирожками к бабушке?

В Чумном, как и почти все, Анук не был. Поэтому он озирался по сторонам, хмурился и странно улыбался.

— Доброго вам вечера, господа, — произнёс мальчик и даже поправил свою куртку, чтобы выглядеть лучше. Люди выглядели странно, но вечер от этого хуже не становился. Клоп прищурился и постарался все же рассмотреть людей получше.

Модель поведения "не говори, не спрашивай" полностью устраивала Чарльза. Вести беседы в серьёзные моменты он не любил, а нынешняя ситуация к таким моментам имела самое прямое отношение. Оставалось надеяться на осведомлённость их проводника и медленный темп распространения здешнего вируса. Если он вообще существует, а не является байкой властей.

Окинув взглядом окружающую действительность, Чарли поёжился. Происходящее напоминало неприятный фильм, в котором непременно кто-то умирает. Стражи у стены (а это, видимо, они и были) не прибавляли уверенности, но сотрудник держался храбро, как и полагается всякому, кто живёт под крышей владений БабМаши.

Блимм старалась держаться как можно дальше от их "сильного мага". Потому что единственное, чего ей хотелось — организовать тому медленную и мучительную смерть. Предварительно накормив медовиками. С некоторой стороны это было к лучшему. Девушке было плевать, попадет ли она сегодня в сорок процентов, если перед ней в них попадет и Йеремия.

Охрана квартала пока не впечатляла. Но магические барьеры, наложенные в таком количестве, что звенели октарином где-то внутри, заставляли задаваться вопросом, каким образом они попадут внутрь. Просто сломать их вряд ли выйдет, хотя это и был любимый, практически универсальный способ.

— Нам с ними договариваться или пустят по хорошему? Кто был тут раньше?

Не успел Давид поинтересоваться, кого привлекает страх, как оказался черт знает где в богом забытом месте. Но тут мог быть и свой бог. Голоса, звучащие где-то в стороне, привлекли внимание только через несколько секунд промедления. Каон замер. Найти тех, кто говорил, не составило труда. Другое дело, не будет ли им стоить жизни эта находка. Оправив манжеты рубашки, стряхнув с них катышки пыли, Давид решил еще раз осмотреться, раз все остальные проявляют дружелюбие. Пока не происходило ничего из ряда вон, даже не надо было чинить компасы. И это напрягало больше, чем перестрелки, бои, кровь и трупы.

Услышав характеристику провожающего, Вейг дёрнула бровью (уже другой, ради порядка и симметрии), повела плечом, но в этот момент пространство дёрнулась. Последние действия заведующая Клоповни прокрутила в голове ещё раз, тупо уставившись в какую-то неприятную незнакомую землю.

Кьелл огляделась, проверяя, на месте ли хотя бы те сотрудники, за которых она несёт ответственность — традиционно монохромные и серьезные. Одернула заляпанный чем-то (знать чем — не хотелось) рукав серого плаща, крепче сдала палочку в ладони. Усердные тренировки давали свои плоды и с чем-то несложным Асвейг уже ловко справлялась. Главное — старательность и аккуратность. Этих качеств ей хватало.

— Я могу, — с необыкновенной тоской тихо отозвалась Вейг.

— Почти не отличается от иных окраин города, — сообщил Ник сразу по прибытию. В портале его слегка укачало, но самочувствие быстро восстанавливалось. — Только слегка пустынно.

Взглянув исподволь на брата Йеремию, юноша тихо вздохнул. Хорошо, что теперь северсталец относился к подводному знакомому очень ровно, хотя и недоверчиво. Выбрав Бэт, как самую новенькую, Доминик задержался рядом.

— Прошу прощения за то, что вы оказались в обременительном сотрудничестве со мной, — киборг криво усмехнулся. — Уверяю вас, мне ваше общество так же удовольствия не доставляет. Так что предлагаю не задерживаться. Вряд ли здесь любят туристов. И от выносов попрошу воздержаться. Ваш дорогой ректор отдельно просил не привлекать к себе внимание и не попадаться на глаза полиции.

Йеремия сам до сих пор с трудом мог поверить, что ввязался в авантюрное путешествие в обитель чумы. Не то чтобы он волновался за собственную сохранность — болезнь в любом случае ему не страшна, разве что люди. В частности, дети Мезы — у многих из них был на киборга зуб. В любом случае, оказавшись в мигающей красными аварийными огнями агонизирующей Рахе, он уже смирился с собственным уходом. Его даже устраивал подобный исход. Но, судя по всему, Йеремия ещё не отдал свои долги.

Януса Полуэктовича давно не устраивало затворничество постояльца, о чем он неоднократно ему напоминал. Так что, когда в НИИ пришло неожиданное послание на хрустяще-чистой белой бумаге, Йеремия не долго думая согласился. Тем, что сын призрака оказался мерзавцем, он не был удивлён — это был закономерно.

— Добрый день, господа, — киборг приблизился к пограничным сторожам. — Позволите войти в это... цветущее место под вашим началом?

Как изменились декорации, Чони не поняла: вот она пыталась пустить слезу по Мезе, по которой она, конечно же, будет очень и очень скучать, как уже стояла посреди пыльной воронки от перемещения напротив высокой бетонной стены.

Девчонка шумно сглотнула, благоговейно глядя на представителей чумного района, игравших в нечто, похожее на конфеты на доске.

— Здравствуйте, — поспешила поздороваться с незнакомцами Хани, смотря при этом на сопровождающего.

Вход в Чумной район, куда Машу любезно выплюнул портал, вызывал крайне удручающее чувство, заставлял зябко ежиться и сильнее задирать шарф на нос, в стремлении снизить риск попадания вируса в организм. Умом сотрудница точно понимала, что это только вход и стена, возвышающаяся на пару десятков метров в небо, ограждает остальную часть Жиж от скелетов в шкафу Чумного квартала, но предпочла перестраховаться. Раньше здесь Марсель не была и предпочла бы не бывать дальше.

— Доброго вечера, господа. — подала голос вслед за всеми кошковка.

— Так, я про это читал. Апостол Петр сторожит врата, с ним его верный... кто там? Гавриил. Надо что, отгадывать загадки? Или отдавать последнюю шапку? Я и без того уже замерз.

Ури переместился быстро и как всегда припал на одно колено, потому что не мог ровно вылетать из порталов. С ними сегодня был Йеремия, которого отчего-то теперь звали Джереми. Ох уж эти новомодные штучки. Киборга трудно было забыть, впрочем, негативных воспоминаний у Деште-Лута отродясь не водилось, к тому же он был рад, что тогда, при разрушении Рахи, Йеремия выжил.

Чумной район выглядел так же, как и представлялся.

Если в столовой Диана решила отмалчиваться и слушать товарищей, чтобы просто на просто вникнуть в происходящее, то тут девчушка не стала стоять в стороне. Оказавшись в чумном районе, Диана сразу начала осматриваться, правда, это она делала, не сдвигаясь с того места, куда переместил портал. Боязнь, что она может подцепить что-нибудь, как только коснется чего-нибудь, был высоким, пусть в их собственном общежитии был собственный врач. Вздохнув, Мур все-таки решила подождать, пока киборг договорится с мужчинами, которых девчушка сразу и не заметила.

Лев Саввич ещё сильнее нахмурился, хотя казалось бы, куда уж больше, и коротко шлёпнул Соболя по плечу, обращая его внимание на путников. Молодой человек ещё пару раз по инерции щёлкнул зажигалкой, разглядывая делегацию — он явно был удивлён количеством посетителей, тогда как его старший коллега оставался невозмутимым. В жизни и не такого навидался, наверняка.

— Здорово живёте, — резко произнёс он, а в его плечах проявилась военная выправка. — Попрошу встать в шеренгу, ноги на ширине плеч, не шуметь и не суетиться.

— Вы ещё перекличку устройте, — закатил глаза Соболь, быстро и незаметно скользнувший к полосатой сторожке, вжатой в бетонную стену. — Чай не на параде.

— Устав не мной придуман, не мне его нарушать, — жестко ответил Леонид Саввич, вставший во весь свой могучий средний рост. — Прежде чем мы выдадим вам необходимые бумаги, господа туристы, озвучьте по очереди ответы на следующие вопросы. Всё вами сказанное будет запротоколировано и может послужить решающим аргументом в последствии, когда вы попытаетесь выйти из квартала.

1. Имя, фамилия

2. Магические или расовые способности, если владеете

3. Краткий анамнез — чем болели, что ломали, какие предрасположенности и аллергии

4. Какие вещи имеете при себе?

5. Цель визита.

— Из пяти пунктов только один вопрос, Лев Саввич, — Соболь подошёл к нему с папкой бумаг и стопкой брошюр.

— Ты мне пошути ещё. Пошустрее, товарищи.

Вероятно, их проводник был не только скользким типом, но и искусным декламатором. Прошло несколько минут, а они все еще живы. Но уже на допросе. Стоять по стойке смирно не впервой, а вот говорить не хотелось — слишком все официально для места с живущей там чумой.

— Давид Норманнский. Или просто Каон. Магические способности отсутствуют. Я не ношу с собой справку от врача, извольте. Аллергия на пончики. Ломал руки. Одежда. Цель визита — увидеть, что же собой представляет этот квартал, в первую очередь.

Иржи машинально тронул татуировку на шее. Рассказывать о всех своих волшебных способностях он не собирался совершенно: оба охранника не выглядели легиллиментами или хотя бы от силы серьезными волшебниками, так что он не думал, что спящий режим некоторых колдовских умений вообще мог бы быть заметен.

— Егор Хьюстон, — он пожал плечами и стянул капюшон, чтобы охранники могли его рассмотреть. — Я сновидец. По снам... путешествую.

Уточнять масштабы он не планировал. Единственное, что Иржи вообще заинтересовало в этой парочке: форменные куртки, точнее, их эмблемы. Что это вообще была за организация? Не тайная же полиция с такими простофилями.

— Не болел и не ломал. Здоров. При себе бутылка спирта, — мальчишка чисто и искренне улыбнулся. — Цель визита исключительно туристическая. Пройтись по главным улицам, оставшимся целыми.

— Если будете фотографировать, тогда со спины, потому что у меня сегодня не то лицо, чтобы его куда-то вклеивать. Сразу бы сказали, что будет паспорт, я бы хоть галстук надел.

Ури развел руками и оглянулся вокруг, чтобы все прониклись его возмущением. Потом ответил по пунктам, которые, казалось, появляются в воздухе четкими строчками.

— Ури, Деште-Лут. Магией обделен. Ничем не болел, ничего не ломал. А что это вы интересуетесь? Если что, у меня только один набор внутренних органов и их нельзя трогать, потому что я люблю свой внутренний мир. С собой фонарик, бьющий на четыреста метров прямо вам в глаз. Шучу-шучу, просто бьющий. Цель визита — туризм по делам.

— Джереми Ло..., — Йеремия на мгновение заколебался, — Лотар. Джереми Лотар, магическими и расовыми способностями не обладаю. В детстве страдал аллергией на цитрусовые, клубнику, лактозу, шоколад и на орехи, кажется. Ломал, — на самом деле, перечень костей, которые поломал Йеремия, затянулся бы на целую лекцию по анатомии, — ребро. При себе имею только этот замечательный шар, — он продемонстрировал пресс-папье Кадмона. — В подарок. Хочу поздравить с днём рождения мою дорогую сестрёнку. Вручить, так сказать, лично в руки на долгую память. Кроме того, сопровождаю этот выводок детей, в надежде, что они не умрут в канаве, исключительно по альтруистическим причинам.

— Вот это поворот, — пробормотала Мур, но сделала это на всякий случай тихо, чтобы не нарушать той самой дисциплины. Северстальке не хотелось устраивать разборки и проблемы для остальных еще в самом начале путешествия, поэтому девчонка послушно перечислила ответы на вопросы, заданные, как ей казалось, уж слишком строгим дядей. — Диана Мур. Уникальная девичья память и умение попадаться на такие неприятности, что преступ... кхм, — девчушка запнулась и поспешила перейти к следующему вопросу, — то есть ничем и никем не болела, ничего и никому не ломала. С собой разве что сережки, подаренные товарищами на праздник, — Мур автоматически коснулась серьги, — а вот про цель визита не могу сказать. Вроде куда-то зачем-то собирались, но я забыла.

Чони засуетилась, лихорадочно вспоминая, что такое "шеренга". Слово ей нравилось, оно приятно перекатывалось на языке, но его истинное значение она не помнила, поэтому, доверившись внезапно проснувшейся интуиции, встала куда-то к ребятам, плечом к плечу

Поджав губы, Чони вслушалась в список вопросов, задумчиво и, по возможности, честно тут же отвечая:

— Чон Хани, мультяшка, способностей нет, паспорта — тоже. Не болела, не ломалась и не рвалась. Промокала пару раз, поправилась на пару килограмм с осени. При себе имею детский розовый жезл — не могу без него выходить куда-то, памятная вещь и все такое. Цель визита — туризм.

Ноги по ширине плеч Ник все-таки поставил и так пошагал вперед, стараясь выглядеть не сильно глупо. И не очень выделяться в толпе заполняющих бумаги.

— Доминик МакАлистер, чароплёт. Симбиотические легкие, если это можно назвать болезнью. Аллергия на лис в тяжелой форме. При себе кулон, указывающий путь к желаемому. Цель — экскурсия.

Затем парень задумался, пошушукался с товарищем Сорби, которая, казалось, стеснялась рассказать свои данные самолично. Закатив глаза, заводчанин заполнил еще один бланк со слов сотрудницы.

— Лизбет Сорби, человек обычный, немагический. Не болеет, травм нету, при себе имеет механическую стрекозу, способную к полёту. Цель точно такая же.

Чарли с недоумением посмотрел сначала на Йеремию, затем на здешних стражей, вызывавших прочные ассоциации с Ночным дозором. Оставалось надеяться, что хотя бы мечей при них нет.

— Чарли Блэр, — чуть хрипло отозвался сотрудник, когда очередь дошла до него. — Способностей как таковых нет, комарами управлять могу. Болел черепашьим гриппом, перенёс операцию по ампутации чувственной опухоли. Аллергия на брак и майонез. При себе имею побрякушку, — он помахал запястьем, на котором болтался браслет, но умолчал о его способности развивать скорость владельца, — пришёл с друзьями, цели особой нет. Рядом стою, видите?

— Анук Брысь. Могу растить мяту на теле и вне его. Болел простудой, был кустом пять лет. Ничего не ломал. При себе кроссовки, которые позволяют быстро бегать. Кажется, мы к Елене, не помню её фамилию.

Мальчишка убрал волосы со лба и даже надел шапку на голову, чтобы казаться старше. Он честно волновался. Очень. Присутствие андроида только делало его более пугливым, а ещё повышало интерес. Анук посмотрел на кроссовки, потом на людей и решил, что хорошо ответил на вопросы.

Юго не успела додуматься до того, чтобы по-тихому слинять из столовой — а ведь стояла возле дверей! — как уже оказалась возле Чумного. Что же, или разворачиваться пока не поздно, или сделать вид, что мы и не такое проходили. Последнее нравилось меньше, но интерес грыз дыры в обороне благоразумия. В конце концов, еще раз оказаться в ситуации, когда все прибегают и начинают рассказывать про медовики, киборгов, а ты чихаешь в ответ и отсиживаешь пятую точку — Энзо не хотелось.

— Лоренцо Шиман; сильна, красива, неприступна — это по способностям — анимаг; болела ангиной, гастритом, аллергия на лисиц. Из вещей с собой топор. Цель визита: проверить отсутствие мозгов в этой черепной коробке, — Ю говорила быстро, но внятно, а в конце коснулась указательным пальцем собственного виска — указывая на тот самый череп.

— Выйти? Оптимистично. — Рико неохотно взялся за документ, изучая вопросы, а потом принялся отвечать, откровенно ленясь выкладывать вообще все.

— Рико МакАлистер. Аэромантия, эмпатия. Ломал позвоночник, аллергия на лис, чипсозависимость. Сливовая палочка. Подлечить аллергию путем паломничества.

Блимм оценивающе посмотрела на обоих мужчин. Что им будет, если соврут, и что, если они попытаются войти, когда их не захотят впускать. Или выпускать. Решающие аргументы на выход ей совсем не нравились. Понять, что стоило рассказывать, а что нет, было практически невозможно.

— Дарья Блимм. Магические способности стандартные. Аллергия на чай, с собой только борщ. Пришла с целью закрывать белые пятна на карте. Никогда тут еще не была, — бальзамировщица даже улыбнулась. Где-то внутри она была в уверенности, что сходит скорее за местную сумасшедшую, но вполне мирную.

Петру выплюнуло рядом с Патриком. Выпрямив спину, заводчанка любопытно обернулась на диалог незнакомых лиц. По соображениям, разговор с ними заводить не следовало, а пройти внутрь — необходимо. Прищурившись, Петя наблюдала за телодвижениями и общим ажиотажем. Бумажки заполнять ей не хотелось.

— Петра Хосе Модеста Аркадио Андреева Бу. Ожившая статуя, — закусив щеку, девчонка поправила сползший рукав куртки, помедлила, решила, что лучше будет руку вдеть и не цепляться лишний раз за посторонние вещи. — Не болела, ничего не ломала, не аллергик. С собой, вот, — заводчанка рассекла воздух битой. — Верное средство. В квартал подалась за всеми. Врожденное чувство толпы, — очаровательно улыбнувшись, Петя расчесала кончик носа.

Всего на минуту ощутив себя героиней какого-то фильма, Маша задумалась о том, что вообще стоит говорить, а что лучше умолчать. Нащупала в кармане конец острого лезвия ножа, похлопала себя по пальто, проверяя наличие иных предметов — в карманах могло найтись все что угодно.

— Марсель Лёре. Могу температуру рук менять, но не знаю считать ли эту способность за магическую. Болела ОРВИ года четыре назад, ничего не ломала, аллергий не имею. С собой только нож, не подумайте ничего такого — это талисман на удачу. В Чумной квартал на экскурсию. Саморазвитие, новые знания, места и все такое.

Асвейг вздохнула. Этот день удивлял ее все больше и больше — не в приятном ключе, конечно. Но и не в сугубо отрицательном. Так, нейтрально-возмущённые выдохи.

— Асвейг Кьелл, — в порядке очереди озвучила девушка, — пою воодушевляюще, это между расовыми и магическими. В детстве переболела ветрянкой без осложнений, один раз ломала средний палец, — Вейг не стала демонстрировать, — аллергия на сирень, при себе одежда и ветка. Следую за экскурсию, присматриваю за младшими, — заведующая хлопнула Каона по плечу, нервно пофыркивая — похожи они были разве что стылыми непроницаемыми лицами.

— Туристы значит. Туризм, туризм... На что тут можно смотреть. Цель неопределённая. Сплошные инвалиды и аллергики, чего только не ломали. А этот шкет пытается пронести алкоголь! — возмутился Лев Саввич.

— Спирт — медицинское средство, может он ими будет бубоны смазывать. Ну что вы, в самом деле, — миролюбиво отмахнулся второй привратник, он судя по всему симпатизировал делегации.

— Проверь их, — коротко приказал Лев Саввич Соболю.

— Да что они, в самом деле, бомбу в квартал пронесут? — проворчал молодой человек, но по весёлым глазам было видно, что он не всерьёз.

Пока Соболь обхлопывал карманы и ноги мезанцев, Лев Саввич сделал пару пометок в записной книжке.

— Итак, каждый из вас получит документ о снятии ответственности с городского руководства за ваши жизни. Подписывайте, ручка одна, — он шлёпнул ручкой о стол с шашечной доской рядом с брошюрами и папкой для заявлений. — Основных пунктов всего два:

1. За вашу смерть или заражение никто, кроме вас, ответственности не несёт.

2. Мы имеем полную власть не выпустить вас с территории квартала без объяснения причин.

Надеюсь, я понятно объясняю.

Соболь, активно хлопающий по штанинам Чарли, громко хмыкнул.

— После подписания каждый — берёте по две брошюры со стола, одна о правилах поведения на территории квартала Правила поведения в Чумном квартале, другая — о местной инфекционной фауне. Изучайте в свободное время, прямо сейчас читать не обязательно. Далее — вход свободен.

Закончивший с обыском молодой привратник гибко потянулся.

— Рядом со сторожкой средства индивидуальной защиты, кстати, — со спокойной улыбкой сообщил он, с симпатией поглядывая на мезанцев, как смотрят на людей в принципе симпатичных, но второй встречи с которыми не предвидится. — Мы обязаны ими вас обеспечить, но вы вольны ими не пользоваться, если хотите, они всё равно помогают эдак... в 1 случае из 50. А вас тут меньше пятидесяти.

Рядом со сторожкой можно было различить небольшую груду из простейших аэрозольных медицинских респираторов, резиновых сапог, перчаток и защитных очков с круглыми стёклами.

— Подписывайте, разбирайте имущество и проходите, нечего задерживаться на проходной, — сварливо подогнал мезанцев Лев Саввич, ему видать не терпелось вернуться к шашкам. Шлагбаум отворился.

— Можно пару вопросов? — Иржи быстро расчеркал на бумаге свою подпись: правила для студента Мезы были нормальными, они и так всегда несли ответственность за то, во что ввязываются по доброй воле. — Что вы за организацию представляете? От чего конкретно должны помочь респираторы? Вы нам марлевые повязки не дадите? Они реально нужнее, чем вот это вот всё.

Парень подцепил из общей груды респиратор и очки. Он даже представить себе не мог, какая связь между чумой и простейшими видами защиты от бытовых техногенных аварий.

Чумной район не зря носил такое название. Полупустой, полуживой квартал с серыми стенами навевали чувство одиночества и тоски. Элизабет шла, открыв рот, рассматривая явно старые и кое где уже потускневшие граффити, думая о том, что когда-то тут жили люди, молодые ребята развлекались и смеялись, дети радостно бегали, ходили влюбленные парочки.

Ей было интересно, остался ли кто-то еще тут, как её мысли перебил киборг.

— Ой. Здравствуйте.

Тот, что раздавал команды, не очень понравился Элизабет, посчитавшей его слишком строгим.

Когда же очередь дошла до неё, испуганная Винчестер выдала:

— Элизабет Винчестер, человек, магией не владею, только если магией любви, воспламеняя огонь в сердечках, здорова, как змея, только вот аллергия на пыль. Вот, — Элизабет покрутила в руке железную кружку, показывая в качестве предмета, что принесла с собой.

— Цель визита... Сказали "надо", вот и пришла.

— А можно мне тоже вопрос? — Диана чуть прищурилась, когда пришел черед ей расписываться. — Чисто теоретически, по каким причинам людей отсюда не выпускают? Мол, есть подозрение на заражение или просто человек хороший и очень понравился?

Несмотря на неутешительную статистику, северсталька все-таки решила надеть все, что можно было надеть, поэтому потопала в сторону инвентаря с не очень веселой расцветкой. Не то, чтобы она была уверена в полезности предметов, но те могли пригодиться в любой другой ситуации, мало ли, главное, чтобы были под рукой, а не страдать от отсутствия.

Хмыкнув, Рико расписался в подсунутом документе, прошествовал к защитным средствам и повесил на шею респиратор и сложенные очки. Не то, чтобы ради защиты — больше как амулет, а может, как сувенир, если не отберут потом. В брошюры дампир едва заглянул. Все равно, самое интересное кто-нибудь обязательно зачитает вслух. За Бэт аэромант все еще присматривал, но и по сторонам глазеть не забывал. А взгляды на Йеремию не содержали неприязни, скорее были наполнены любопытством. В конце концов, это был тот самый странный "товарищ по переписке", хотя и резко изменившийся со времени общения. И, увы, в довольно неприятную сторону.

На мгновение Каон почувствовал себя Алисой, которая войдет в страну чудес. Подмигнув Асе, что совсем ему не свойственно, он оставил свой кривой автограф там, где попросили. И прошел, собственно, туда, откуда выхода может и не быть. Помолиться бы — да не знает молитв. Попрощаться бы — да не с кем. Отсалютовав левой рукой тем, кто остается, он засунул брошюры в карман, чтоб прочесть потом или не читать вовсе. А вот снаряжение взял, хотя бы просто на память, раз уж пользы никакой. Очки на нем явно смотрелись комично.

Анук посмотрел, подписал все, что нужно, просто оставив букву "г". После взял брошюру, посмотрел и положил в карман. Следом мальчик взял очки, надел их на лицо, натянул перчатки и сапоги, надел респиратор. Стал похож Анук на какого-то очень странного человека. Зато теперь можно было чуть меньше бояться. Клоп вытянул руки перед собой, оценил степень защиты, кашлянул и прошёл вперёд, чтобы не задерживать людей на проходной.

— А я ещё такой молодой, хоть бы вернуться, — улыбнулся как-то виновато мальчишка и убрал мяту с тела от греха подальше. Только заразить растение не хватило. Анук посмотрел на заведующую, нахмурился и решил, что точно нужно остаться хотя бы живым.

Оставив размашистую подпись, Чарли спрятал брошюры в карман и отошёл к груде защитных средств. Прошедший обыск вызвал внутри неприятные ассоциации с домогательствами, но сотрудник без задней мысли списал это на помутнение рассудка из-за здешней экологии.

— Надеюсь, они не пригодятся, — от респиратора исходил едва уловимый запах плесени, Чар пока не решился его надеть; перчатки плотно легли на руки, а очки заняли место на голове, плотно прилегая к шапке за счёт плохо растягивающейся резиновой ленты.

— Сейчас красивыми будем, Бэт, — хихикнул Ник, передавая ручку северстальке. — Запомним друг друга молодыми.

Сказано — сделано. Оставив кривой автограф, Доминик тщательно выбрал и приладил средства защиты, побрезговав только резиновыми сапогами. У него были добротные ботинки и менять их на неопределенную, а главное, неудобную обувь Ник не стал. Скорее пятки в кровь сотрет. Проследив за сотрудницей, и одобрительно пощупав ее резиновой перчаткой за плечо, чароплет морально настроился на продолжение пути.

Взяв ручку, Чони, не раздумывая, подписала документ, подхватила обе брошюрки и поспешила к сторожке: лучше мало-мальская защита, чем никакой. Девчонка присмотрелась, принюхалась и выудила-таки из кучи вещей респиратор, очки и сапоги. Нацепив последние тут же, Хани подошла уже к шлагбауму, стараясь дышать потише и вдыхать поменьше.

— В конце концов, чего нам переживать. Ведь мы учимся чему-то только когда идем туда, куда должны идти.

Попытка медитации и самовнушения немного помогла.

Блимм оставила свою подпись. Думать о том, что ее могут никогда не выпустить обратно в Нью-Ех было малоприятно и не хотелось. Более оптимистичным вариантом было подсчитывать вероятность их выживания.

Пропуская остальных сотрудников на подписание своего приговора, Даша окинула сомнительным взглядом то, что обещало дать им хоть какие-то шансы на выживание, и выцепила из кучи перчатки, очки и респиратор, мгновенно натягивая все на себя. А хотелось бы какой-нибудь скафандр. Чтоб как в космос, только с реальным шансом выжить.

— Ну, может быть мы как раз и есть пятидесятый случай из пятидесяти! — отозвался Ури. — Лучше на мне будет резиновый сапог и я помру с мыслью о том, что сделал все, что мог. К чему такие замогильные речи, друзья мои? Вы живете в живописном месте, глядите, какой тут простор... для воображения.

Деште-Лут расписался и надел все, что мог, в том числе респиратор, защитные очки и перчатки. Теперь он был похож на элитного Жижевского бомжа. Мечты о гильдии нищих еще никогда не были так близки.

— Каску бы еще, у вас нету касок? А то там как-то шатко все выглядит. Того и гляди, прижмет чем-то тяжелым, а наш киборг не хочет с нами дружить, так что никто нас не спасет. Мы все тут собрались посмотреть достопримечательности, а у вас ни касок, ни магнитиков на холодильник. Безобразие.

Ури пошел за шлагбаум, едва дыша из-за своего респиратора.

Черканув на бумажке с левой руки, Петра вроде как осталась довольна и теперь любопытствовала в сторону сторожки. Брошюрки расположились по карманам — один на каждую, левая была безбожно искомкана за мгновение. Замещать сапогами удобные бутсы заводчанка не собиралась, но прихватила перчатки, защитные очки со стеклами-мухами и аэрозольный медицинский респиратор.

Подписав бумажки, Юго втянула ладони в карманы неприлично розового мехового пальто, и, резко выдохнув, двинулась к снаряжению. И не взирая на её спокойный внешне вид, Энзо уже колотило. Это было заметно когда она натягивала сапоги и респиратор. Мысли её сбивались в кучу вокруг простого вопроса: "Ну зачем, мать твою, ты лезешь то с ними?". Но ни ответа, ни реакции, кроме нервного напряжения, не поступило. Оглянувшись на столпившихся работников Мезы, всех как один в очках и респираторах, Ю отметила, что благодаря пальто слишком выделялась гламурностью и диковатостью своего внешнего вида.

— Умирать, так красиво, — прошептала с легкой дрожью в голосе Энзо, пытаясь отшутиться перед собой же. И, отойдя к ребятам, крепче сжала ладонью ручку топора.

— Вы думаете, господин хороший, что за этими стенами вас ждёт только чума? — иронично спросил Лев Саввич и усмехнулся. — Там целый паноптикум всякой дряни от простой простуды, до гриппа и вплоть до заболеваний, пожирающих магию, жизненные силы и прочее. Марлевые повязки стоят денег. А эти респираторы нам выдало руководство из складских запасов — живём на что можем. Проспонсируете — будут вам хоть повязки, хоть танцы с бёдрами и шашечные игры.

Об этом, как и о нашем работодателе, распространяться мы не можем, всё по протоколу.

— Вы не переживайте, — улыбнулся Соболь. — Может вам тут понравится. Ну мало ли, люди всякие бывают.

Не сказать, чтобы Йеремия был слишком удивлён простотой приёма. О Чумном Квартале ходили слухи, что войти туда может буквально каждый, любой прохожий, иностранец, разумное магическое существо — во входе не ограничивали никого. А вот выход... С выходом у некоторых были проблемы. Причем предсказать, кого привратники решат выпустить из квартала, а кого оставят там навсегда, было практически невозможно. Они руководствовались только своими собственными загадочными принципами. И уж конечно, верить в то, что среди сотрудников Мезы, которых было больше десятка, не найдётся ни одного "счастливчика", которому откажут, было бы наивным.

Черкнув в нужной бумаге летящую простую закорючку, Йеремия проигнорировал средства защиты и прошёл через ворота.

Асвейг молча взяла себе по одному экземпляру всего, что предлагали. Сменила свои тёплые ботинки на сапоги, покрутила их в руке. Ну и где оставить свою обувь? Шкафчики для сменки предусмотрены не были. Девушка вздохнула, поставив одно из последних воспоминаний о дома на землю, которая казалась... грязной. Валькирию не пугали болота, лужи, последствия оползней, не внушали омерзения, но здесь даже простая рыхлая земля казалась чуждой.

Респиратор неприятно давил на затылок ремнями. Очки Кьелл пока оставила на лбу. Как же она, должно быть, комично смотрелась — элегантный плащ в стиле ретро (других в Клоповне не было) — и топорщащаяся левая перчатка. Толстые линзы грубых очков.

Заведующая оставила маленькую руну в бумагах, потрогала информационные носители, пролистала. Сведения из бегло прочитанных брошюр осторожно улеглась в голове и только теперь девушка надела правую перчатку и сдвинула очки на глаза.

Услышав про опасности, Элизабет побледнела. Трясущейся рукой, она подписала документы и взяла брошюры. Надо было поскорее надеть средства индивидуальной защиты, чем Элизабет и была занята.

— Я не хочу умирать! А можно еще взять один набор? Я надену поверх первого! А есть противогаз? А скафандр?

Элизабет лихорадочно смотрела на парней — все были слишком смелыми, ну или не показывали страха, но даже это не внушало смелости и уверенности в Винчестер.

Иржи дважды посмотрел на весь список болезней и на возможности их получить. Выглядело это все странно. Он пожал плечами, сунул очки в карман, респиратор повесил на шею и отправился за Йеремией. Андроид напоминал сына Адама Яновича от самого Адама Яновича в дурное лунное время: совсем не таким Еж его помнил в Куа-Хаджах. Может, и правда дурное влияние Королевства сказывалось.

По всем памяткам выходило, что самое страшное из грядущего — загадочная утилизация. Наверное, чтобы добавить сотрудникам к спектру впечатлений все возможные, Адам и погнал их из здания Института почти что на барьере комендантского часа.

За стеной мезанцев ожидало... примерно то же самое, что вне её. Никаких гор трупов прямо на улицах — такое случалось только во времена обострений, когда в квартале бушевал новый штамм. Сейчас же в некоторых домах тускло светились окна, время от времени можно было заметить мелькающие вдалеке фигуры местных жителей — все они ходили быстро, лишний раз не испытывая судьбу — наступал комендантский час, вскоре должны были выйти на свою ночную работу патрули. На стенах некоторых жилищ и кое-где на брусчатке виднелись чёрные следы от огнемётов. Сдерживали болезнь как могли, радикальными способами, не жалея сил и ресурсов.

То, что более всего отличало Чумной квартал от всех других районов Жижей — запах. Тяжёлый, в нём как будто было слишком мало кислорода, и слишком много сладости и гнили. Так пахнет комната тяжело и долго болеющего человека. Спёртая и неестественно тёплая для начала марта атмосфера производила давящее впечатление на всех, кто бывал здесь впервые, однако местные давно её не замечали.

Перед мезанцами раскинулось несколько совершенно одинаковых узких улиц, освещённых рыжими фонарями, старыми и помаргивающими время от времени. И ни звука не раздавалось в спёртом воздухе.

— "Без объяснения причин" — меня конечно напрягло, но в целом все стандартно. — кинула Маша и ловко ухватив из чужих рук ручку, размашисто подписалась на бланке. Взяв со стола две брошюрки и пробежавшись по их содержанию взглядом, и пообещав себе их обязательно прочитать более внимательно, как только будет свободная минута, Марсель направилась в сторону сторожки.

— Не густо. — тихо цокнула языком сотрудница и выбрав себе очки, перчатки и респиратор, рассуждая о том, что лучше не набирать огромного количества вещей, ибо если вдруг бежать будет тяжело, вернулась к остальным ребятам, поближе к входу, готовясь оказаться в квартале.

— А куда мы вообще идем? — стянув маску с лица, уточнила Энзо. К сожалению, дышать через этот респиратор было еще труднее, чем без него. Немного повозившись, Ю обмотала лицо серым тканевым шарфом, оставив непокрытым только разрез глаз из которого торчали круглые стекла очков.

Читать перечень заболеваний ей не захотелось уже после того, как она вычитала в первом буклете, что в любой момент их могут спалить, утилизировать или черти знает что еще сделать.

Давид любил авантюры подобного рода, потому что их окончание приносит небывалые эмоции. Ты либо начинаешь любить место, где живешь. Либо меняешь его. Так что предположение тех странных парней насчет того, что тут может понравиться, было воспринято им довольно серьёзно. Хотя пока, делая шаг за шагом, никаких приятных чувств парень не испытывал. Атмосфера к себе не располагала — хотелось закрыть нос и рот, так как было ощущение, что этот чужой воздух заполнит все его тело. И хоть Давид не думал, что здесь могут быть дома, они не придавали этому месту жизни, скорее наоборот. Тишина давила.

— Нам вообще куда, вот именно?

Сам Давид ориентировался на незнакомой местности из рук вон плохо. Но теряться любил.

— Ой-ё, — отозвалась Мур, как только почувствовала запах, окружавший все и вся. Либо у нее очень обострился нюх, либо не помогал даже респиратор. Хотя последнее могло оказаться не таким уж и качественным, или банально дома, улицы, сам бетон впитал в себя этот аромат, что ничего бы не помогло. Разве что очень большой вентилятор. Подавив желание вернуться и надышаться свежего воздуха, Мур сообразила повернуться к самому киборгу.

— Да, а куда нам идти? Как-то напороться на патрульных совсем не хочется, — девчушка поежилась, представив, какими проблемами это может им всем грозить.

Ник скривился под респиратором. Симбионт фильтровал поступающий в легкие воздух, но избавить его от обоняния не мог, попросту не умел. Юноша хотел прикрыть лицо ладонью, но пальцы натолкнулись на средство защиты и поскребли по его неровной поверхности.

— Я думал, что за время в Жижах привык к подобному тлену, но нет. Всегда находится новое впечатление.

Скрепя сердце, северсталец повел за собой Бэт. Недалеко, правда, следом за Йеремией и всего до распутья. Озвучивать уже заданный Юго и другими вопрос Доминик не стал, только вопросительно прищурился поверх респиратора.

— Не трогай никого, кроме себя, Чони, — мультяшка предупреждающе нахохлилась, нацепляя на лицо респиратор и очки. Чумной район предстал перед ней во всей своей красе, ни на секунду не разочаровывая: она его таким всегда и рисовала в своих мыслях. Ни спертый воздух затхлости и тяжелых болезней, ни спешащие разбежаться по своим углам жители, ни маячащий на носу комендантский час — ничто не могло ослабить удивительное ощущение избранности. Входить в число тех, кто смог побывать в одном из самых загадочных мест Жижей, было приятно.

— Наверное, нам стоит поторопиться к одному из свободных домов? Пустой треугольник никто не видит?

— И... Куда нам идти? Стоило спросить адрес. — Рико нацепил на нос очки, и теперь неловко поправлял их, сползающие от слишком резких движений, когда хотелось увидеть все. — Полагаю, разделяться — не вариант. Чем нас больше, тем больше шансов. Наверное.

Хотелось сбежать на крыши. А лучше — за стены. Здесь было тяжело дышать, и если обычно аэромант жадно втягивал в себя воздух, то здесь — цедил с отвращением и тоской. Хотелось спешить — куда угодно, лишь бы не стоять, не обсуждать идеи, не спорить, в конце концов. Полукровка медленно выдохнул, пытаясь сам себя успокоить, и сжал в руке волшебную палочку. Во всяком случае, у них было дело, которое следовало выполнять. остальное можно было считать второстепенным.

Ури вообще не понял куда идти. Он включил фонарик не на полную мощность, но так, чтобы рассмотреть темные пятна, мимо которых они шли. Говорят, что призраки на тебя смотрят, пока ты не посмотришь на них. В злых призраков Ури не верил, потому что не бывает злых или добрых людей, все относительно.

— Да уж, картина безрадостная. Дорогая группа туристов, посмотрите налево, там вы увидите стенку дома, в котором мы не будем жить. И направо посмотрите, там тоже стенка, но выглядит чуть получше. Может быть, дело в оригинальном строении окна? Его нет. Посмотрите под ноги, мы по уши в грязи.

Деште-Лут говорил со свистом и слегка приглушенно, обзор был не очень хорошим из-за тусклых окуляров, которые он на себя надел.

— Класс, как будто у постели умирающего, — Анук кашлянул. Голова слегка кружилась от запаха. Хотелось ругаться и спать. Где-то внутри появилась странная мысль. Лучше бы он сидел в Клоповне. Лучше бы он пил кофе. Лучше бы ел блины и печенье.

— А как мы найдём Елену? — мальчишка поправил очки и окинул взглядом одинаковые пути. Куда вообще идти? Их встретят? Кто-нибудь что-нибудь знает? Гессит кашлянул и, сняв респиратор, сплюнул на землю слюну со сладким вкусом.

Чарли поспешно натянул на лицо респиратор, жалея, что не сделал этого сразу. Ему больше не хотелось находиться здесь, не хотелось чувствовать этот запах и представлять, откуда появились чёрные пятна на стенах зданий. Он растерянно посмотрел на Йеремию и осторожно приложил ладонь к груди, ощущая участившееся сердцебиение. Дышать становилось тяжелее, респиратор ничем не помогал, но снять его Чар не решился. Придётся сдерживать эмоции.

— Ночь темна и полна ужасов, — пробормотал он, глядя на одну из улочек.

Мгновенно найдя у себя симптом каждой болезни и поняв, что если спалится с борщом, то проживет еще очень не долго, Блимм раздраженно запихнула брошюры в рюкзак. Вечер становился все опаснее и опаснее. Где-то в глубине души бальзамировщица должна была признаться — за столько лет на островах ей это уже нравилось.

— Мы знаем, куда вообще идти? Где эта самая Елена? Что-то я не вижу никаких указателей для белых туфлей.

Иржи помрачнел, натянул на нос шарф, прикрыв им всю нижнюю часть лица, и отошел ближе к Ури. С ним было как-то спокойнее. Особо волнений, конечно, и так ничего не вызывало, но настроение у Хьюстона летело вниз по экспоненте. Респиратор мальчишка пока что надевать не спешил: не доверял фильтрующей таблетке. Черт знает, что в ней было. Может, снотворное.

Распиратор отлично висел на шее. Петра даже подумала смастерить из него какую висюльку на память, как только выйдет отсюда живой. Модное крупное колье или такое, похожее. В самый раз под любой другой предмет гардероба на выход. Пустые пальцы от назойливых желтым цветом перчаток без дела болтались по воздуху, вздрагивая с каждым шагом вперед. Забитые карманы слегка распухли, от чего заводчанка могла показаться круглее обычного. Нос прятался под высоким горлом свитера. Дышать было неудобно и щекотно.

Маленькая тень промелькнула совсем рядом с мезанцами. Первым её заметил Йеремия — не обременив себя средствами защиты, он двигался в пространстве легко, дискомфорта от запахов совершенно не испытывал, и реакции его как всегда были на высоте. Напротив, давящая атмосфера мобилизовала его и вернула в энергично-вздёрнутое состояние. Он махнул рукой тени.

— Куда нам идти вот сейчас и разберёмся. Выйдете на свет, пожалуйста, — обратился киборг к замершей за углом тени, в голосе его проявились прежние теплота и обаяние, с помощью которых он обольщал новых членов культа Эниак; лицо расцвело улыбкой, даже, кажется, порозовело и поздоровело. — Нам пригодится проводник, и мы щедро заплатим. У нас есть еда и средства защиты, думаю вам они пригодятся. Знаете, где здесь живёт женщина-лекарь?

Тень отделилась от стены и оказалась маленьким существом с лицом девушки и телом ребёнка. Существо явно не было бездомным — одежда на ней была латанная-перелатанная, но чистая, как и волосы, из-под подола платья торчали полные ножки в резиновых сапогах. На щеках виднелись реденькие пигментные пятнышки. Девушка вопросительно качнула головой, коснулась маленькой короткопалой рукой рта, уха и пожала плечом.

— Какая неудача, — хмыкнул Йеремия. — Кажется она глухонемая. И, судя по тому, что на улицах пусто — выбор у нас не велик. Нужно как-то объяснить ей, что мы от неё хотим и куда нам нужно попасть. Есть идеи?

— Написать? — Иржи вопросительно приподнял брови, глядя на Йеремию. Красивый андроид с идеально скроенным лицом, которое было продуктом творчества какого-то талантливого человека, в этом местечке смотрелся еще более чудовищно, чем уродливая девушка в тени. Рассматривать местную Еж не стал: пялиться на незнакомцев было не культурно, тем более, когда они как-либо деформированы по сравнению с тобой самим.

— А объяснить ей, что нам нужен любой не глухонемой человек не проще ли будет, чем объяснять, куда нам надо? Учитывая, что мы не знаем, куда нам надо, — пошептала Юго, подойдя ближе к Йеремии. Он не вызывал в ней никаких негативных эмоций, возможно, потому, что она не участвовала в летних приключениях, а может и потому, что на лицо тот был приятным, и выглядел увереннее, чем сбившаяся толпа сотрудников.

Квартал вызвал чувство куда более удручающее и печальное, нежели было возле стены с той стороны. Это было слишком ожидаемо, но оттого еще более неприятно. Нацепив на руки перчатки, закрыв часть лица респиратором и нацепив на голову очки, Лёре почувствовала то, насколько похожа на мальчишек, рисующих граффити на стенах. Те одевались точно также, но явно не ходили по зараженным кварталам. Пожалуй стоило бы свести контакт гуляющего тут вируса со слизистыми оболочками к минимуму, но очки мешали видеть в темноте.

— И куда нам дальше? Где живет нужный нам человек? — стоит указывать имя ученой или нет — Маша не знала, поэтому предпочла заменить на более универсальное. — Если кто-то знает язык жестов, то можно им. Тогда нас точно поймут, почти стопроцентная вероятность. Или же можно воспользоваться надежным и проверенными методом чайников — показать ей пантомиму, например.

— У нас есть брошюрки, можно попытаться написать на них, вдруг девочка читать умеет, — Диана неуверенно предположила, разглядывая девчонку, которая до этого изображала из себя тень. Но тут ее осенило, вспомнилась лекция, называется.

— А вообще можно же общаться знаками, ну, знаете, как под водой. Вот только тут должны быть другие, наверное, — девчушка нахмурилась, пытаясь вспомнить нужное слово. Определенно она накаркала, когда ляпнула про девичью память, — как у этих, как его, сталкеров, вот. Вряд ли они снимают маски, чтобы поболтать.

— Язык жестов в действии?

Ник поддался ближе, чтобы рассмотреть маленькую жижевку. Где-то в уме промелькнула ассоциация с Милдой, но быстро растворилась в вопросах более насущных. Языка немых парень не знал, поэтому просто указал на город и изобразил укол в вену. Оставалось надеяться, что малышка не отведет его к местным наркоманам.

У Элизабет были видны только одни глаза — всё остальное скрыто под СИЗами и респиратором. Жестяная кружка спрятана где-то в глубоких карманах костюма. Из-за того, что рот пересох, кашель вырвался наружу:

— Что теперь?

Голос звучал приглушенно и хрипло:

— Хм, может нарисуем на пыли? Тут наверняка полно чего-нибудь такого. Это самый быстрый способ.

— Если она умеет читать, можно просто показать ей письмо. Или покопаться в её мыслях, если легилименция здесь работает, — Чарли неуверенно огляделся вокруг, припоминая слова Адама о заглушающих чарах или каких-то блоках. Невнимательность может довести до беды, но его, Чарльза, вины в этом не будет — как-никак, они здесь по воле ректора.

— Если язык жестов во всех мирах универсальный, то мы можем попробовать.

Асвейг нахмурилась, потому что движения руками можно было всегда истолковать неоднозначно, начиная от бессвязного набора образов, заканчивая оскорблениями или вызовами подраться. Такого допускать не хотелось.

— Может, бумажка у кого есть? Думаю, читать она должна уметь... наверное.

Заведующая вяло дёрнула рукой, показывая на себя, ворота, складывая крест из пальцев — и тут же пряча ладони, больно уж могильная получалась тематика. Из официального языка жестов она знала только призыв к помощи.

— Если у кого-то есть чем писать, то можно написать на руки, например. Но не факт, что она умеет читать. Можно, конечно, попробовать поиграть в крокодила, если кто-то знает язык жестов. Больше идей никаких, только самые стандартные.

Давид пожал плечами и толкнул носком ботинка маленький камешек, который прокатился немного вперед, а потом остановился и был таков. Пока не было ничего напряженного, только тишина и неизвестность. Но ко всему человек привыкает. Вот и Каон уже смирился с этой тишиной и не хотел ее нарушать. Его больше волновало то, что если они не уйдут сегодня, то тут придется ночевать. А ночь — опасное время. Тогда выходят тени, страхи, иллюзии. А тут, в этом квартале, ночь явно отличался от остальных. Была изгоем.

— Может, покажем знаками? Ну, крест, женщина, — Анук сложил пальцы в виде креста. По его мнению, женщина должна была понять. Если он жила здесь, то, скорее всего, знала Елену. Хотя, конечно, могла и не знать. Комендантский час слегка напрягал.

— Нам нужно быстрее думать, наверное, скоро нельзя будет стоять на улице.

— У нас есть ручка? Можем написать на любой брошюре, у нас их десяток экземпляров. Или просто показывать по буквам. Уверена, тут их полный набор. Если, конечно, она умеет читать и знает госпожу Пастер, в чем я очень сомневаюсь.

Блимм полезла обратно в рюкзак, чтобы хотя бы просто не стоять и не нести ничего не сдвигающие с места версии.

— Мы заблудились, — почему-то громко сказал Ури, который вообще-то не знал, как еще обращаться к глухонемой. Он потыкал пальцами в своих товарищей, потом изобразил этими же пальцами, как они идут. Для наглядности потопал ногами и пожал плечами в жесте отчаяния. Да, пантомима — это конек Деште-Лута. Он может изобразить жирафа одним пальцем и это еще не предел.

— Где здесь врач?

Следующее действие напоминало конвульсии умирающего. Ури повис на Хьюстоне, хрипя, дергаясь и показывая себе на горло, в котором предположительно клокотала кровь и предсмертный хрип. Потом он беспечно выпрямился и показал, как делает себе укол внутримышечно в бедро.

— Как объяснить то, о чем мы и сами не особо знаем? Жестами, разыграть пантомиму? Если она умеет читать, что сомнительно, то покажите ей письмо.

Чони спустила респиратор на подбородок, чтобы было легче говорить и, бегло окинув ребенка взглядом, тихонько прокашлялась.

— Можем попросить ее показать нам безопасный пустой дом, ведь скоро выйдет патруль.

В первую очередь МакАлистер вытянул из кармана брошюрку про болезни, и пролистал в поисках заразной глухонемоты. Но не нашел. Хотя, может, плохо искал. Особенно мешали очки.

— Если она грамотная — можно написать. — Северсталец потянулся почесать щеку, излишне резко отдернул руку и сдержанно вздохнул. — Могу попробовать наэманировать ей чего-нибудь, но не факт, что это будет понятно.

Северсталец направил в сторону девушки импульс необходимости помощи. Без особой надежды, но хотя бы ради того, чтобы действовать, а не только дожидаться.

— Ну попробуйте написать, — усмехнулся Йеремия. — У меня есть сомнения, что в этом месте все поголовно грамотны.

Он присел на колени рядом с девушкой и продемонстрировал ей одну из брошюр, ту, что рассказывала про болезни. Ткнув в название "Чума", он обвёл рукой квартал.

— Знаешь что здесь написано, милая?

Милая оттолкнула руку с брошюрой подальше и покачала головой. Буквы ей, судя по всему, были не знакомы. А вот на знаки она реагировала и очень сильно вытаращилась на Доминика. Потом усмехнулась, повторила жест укола и потёрла пальцами, требуя денег за этот самый укол.

На Ури девушка просто посмотрела, как на сумасшедшего.

Глухонемая девочка озадачила Петру редкими пигментными пятнами. Она ненадолго заострила на них внимание карих глаз и вскоре потупила взгляд, припоминая описанные в брошюрке болезни. Нахмурив брови, заводчанка вдруг заметила, что на улицах больно тихо и темно, как в этих фильмах ужасов. Ребята активно содействовали сообщению. Генерация идей слегка притупилась.

— Может, показать красный крест? Знак врачей, как-никак, — Хосе помахала ребенку и скрестила два пальца в знак "плюс", потом вопросительно пожала плечами, указав на город.

— Я могу! — радостно отозвалась Мур и показала ручку, которую, кажется совершенно случайно забыла оставить на столе у сторожки. Нет, она не планировала красть, просто после заданного вопроса ждала ответа, поэтому пропустила всех и оказалась последней. А вот как ручка осталась у нее, Диана сама и не заметила. Ох и попадет ей, конечно, но это после. Северсталька лихорадочно начала чертить на брошюре прямоугольник, на котором оказались и окошки. Еще чуть-чуть, и на здании красовался и крест. Мур протянула девчонке рисунок, без особой надежды спросив.

— А так понятнее?

Анук усмехнулся. Кажется, нужно было ходить на лекции и учить язык глухих, а не спать в это время. Клоп посмотрел на девушку и попытался показать ей крест и женщину пальцами.

— Может, она поймёт, если мы нарисуем на земле?

Вообще с глухими мальчишка не общался, но верил, что сможет объяснить хоть что-то, пока что выходило обратное.

— А она нас никому не сдаст? На улицах-то, вроде, уже нельзя находиться, — Блимм подозрительно смотрела на местную. С высоты ее роста та выглядела совсем ребенком, а детям она не доверяла. Вспомнить только, к чему их когда-то привела Милда. — Может, обойдемся без ее помощи?

— А не проще было бы постучать в чью-нибудь не заражённую дверь и спросить дорогу? Раз эта Елена такая крутая, её наверняка здесь знают.

Чарли посмотрел на глухонемую девушку с сочувствием и неприязнью одновременно, даже не пытаясь понять, что у неё на уме.

— Черти адовы, как заманчиво.

Ник аж весь передернулся в предвкушении сделки, но из дорогих вещиц у него снова была только волшебная блестяшка. И тут парня словно током прошибло. Мысль сработала быстро, но не вовремя.

— Ребята! — поднял голос северсталец, отодвинув респиратор в сторону. — Ребята, у меня же есть компас к желаемому. Давайте просто спросим у него, куда нам идти.

Потянув кулон из кармана за цепочку, юнга стянул перчатку и крепко сжал его в ладони, изо всех сил думая о загадочной Елене. Оставалось только подождать результат. Если магия есть в таком месте как Чумной район, она обозначит дорогу.

— А, может, еще вам ключ от квартиры, где деньги лежат?

На этот раз Ури изобразил сейф и квартиру, и даже деньги. Все это уместилось в один жест, которому его научили в родном общежитии. Этот жест можно было легко сделать одной рукой, задействовав минимальное количество пальцев — всего три. Но в грубой перчатке рука не сворачивалась в кукиш, как бы ни старался Ури. В конце концов, он показал кулак, по которому, видимо, долго лупили молотком. Взгляд девочки не смутил Деште-Лута, так на него смотрело большинство преподавателей и часть сотрудников.

— Мы деньги в сберегательной кассе храним, старушка. Где здесь у вас касса? Что-то не вижу. Да и деньги вам зачем? Господи, она, наверное, хочет наши внутренности, я так и знал.

— Думаешь, нам откроют после комендантского часа? — С сомнением в голосе спросила Хани, подходя поближе к Даше и Чарли, как к старшим экс-лурейцам. Она надеялась, что в тех проснется остаточный защитный механизм и они, если что, ее прикроют своей мудростью с высоты их возраста.

Иржи вздохнул. На дворе уже была ночь, и он, очень вдохновленный розданными брошюрками, уже представлял, как к ним идет человек с огнеметом или трупосборщик. По его представлениям, это было что-то на ходулях и с багром.

Можно было бы попытаться вспомнить лекцию, на которой их учили языку жестов, но раз у Доминика был подходящий артефакт, то необходимость этого отпадала.

— У нас был с собой капитан Джек Воробей, а мы тупили вокруг глухонемой девочки? Какая у компаса точность и мы уже можем по нему идти?

Блимм попыталась заглянуть через плечо северстальца, но не понимала по артефакту ровным счетом ничего.

— Где-то нам обязательно откроют. Возможно, чтобы пристрелить, но это не точно.

В какой-то момент Маша пожалела, что в Институте не было курсов по языку жестов — это навык был один из тех вроде бы бесполезных, но который хоть раз в жизни должен был пригодиться. Или же курсы все таки были, но их время она просто не застала.

— Я, наверное, присоединюсь к вопросу "Не сдаст ли она нас?". Это ребенок, конечно, но вдруг. Стучать в чужие двери мне бы тоже не хотелось, но всяко лучше чем просто так торчать на улице.

— Идея с компасом замечательная, не могу не признать, — улыбнулся Йеремия. — Думаю, он

приведёт нас точно куда нужно.

Действительно, кулон в руках Доминика ожил, стрелка дрогнула и указала на одну из улиц.

Увидев, что потенциальный заработок удаляется, девочка странно по-животному зашипела. Круглое лицо её стало хищным и острым. Топнув ногой, она показала несколько очень изобретательных, живописных жестов, далеко не ограничивающихся классическим факом. Даже человек, не знающий языка глухонемых, понял бы, кому, чего и каким образом она желает. В воображении девушке было не отказать.

Издав ещё несколько яростных горловых возгласов, она решительно подошла к Ури, схватила его за руку, сорвала перчатку и неожиданно острыми маленькими зубами вцепилась ему в пальцы. Укус был коротким, до крови, и удовлетворённая девчонка, продолжая время от времени жестами ругать мезанцев, скрылась в темноте.

— Твжмать.

Блимм едва удержалась от того, чтобы показать всеми известными и неизвестными жестами, что она думает о мерзкой девчонке, но вместо этого попыталась вспомнить, где там написано, чем может заразиться Ури и чем его лечить. Естественно, она ожидала смертельных исходов, но это должны были быть те, кого она никогда не встречала ранее. И уж точно не человек, которого по классификации от госпожи Каплан, она уже могла считать за котика.

— Давайте найдем Елену быстрее. Кажется, у нас только что появилась в ней необходимость.

— Какие нервные нынче дети, — прокомментировала ситуацию Чони, с интересом вглядываясь в маленький укус. — Хорошо, что вы взяли спирт и твой длинный шарф, замотаем твои пальцы в дезинфекцию, Урь.

Девчонка раскрыла брошюру с болезнями и принялась следить за парнем, в надежде определить болезнь сразу же, как только та начнет проявляться. И, конечно же, надеясь, что ею была не чума.

— Есть контакт!

Вернув респиратор на место тычком лица в плечо, Ник уцепился свободной рукой за Лизбет и повел ее в заданном направлении. Кулон подрагивал в руке, словно живое существо. Стрелочка тряслась и реагировала на малейшие изменения курса, словно морской компас. Улица, которую выбрал артефакт, не отличалась от соседних ровным счетом ничем. По мнению северстальца, конечно. Но, как говорится, цель вижу — в себя верю. И Доминик пытался, по крайней мере.

— Повороты кулон должен обозначить, если таковые будут. Или указать дом.

" Вот же ж стерва! Как она могла?!"

Вспоминая о геройстве Ури в прошлом мини-квесте, Элизабет подбежала и обеспокоенно смотрела на руку Ури.

— Надо перевязать. Что там в брошюре говориться? нужно что-то сделать! Может обработать спиртом?!

Элизабет очень хотелось помочь Ури, но она не знала, как и что сделать.

Типичная представительница девушек-истеричек собственной персоны. Давид засмеялся бы над этой ситуации, если не учитывать тот факт, что она обнажила свои зубки и, возможно, заразила парня из числа отважных самоубийц.

— У кого там был спирт или что? Может, стоит продезинфицировать рану. Может, это поможет, если заражение уже не произошло.

Ничем более помочь Каон не мог и ему это не нравилось, как и все, что тут начинает происходить. Люди здесь недружелюбные — факт. Где эта чертова Елена — загадка. Если бы парень не был таким спокойным, каким является, то наверняка бы что-нибудь начал бы крушить.

Рик опять поправил очки, неохотно стянул их и опять повесил на воротник. Кажется, без них даже дышалось легче. Наличие компаса, конечно, решало проблему поиска, если он здесь работал, и если несостоявшаяся провожатая не попытается напасть. Доверия аборигенка не внушала. И ее нападение, внезапное и стремительное напомнило, что по эту сторону стен все хочет убить дорогих гостей. Чуть больше, чем обычно в Жижах. И, вероятно, мучительнее.

— Жгут над раной и отрубить? — Достаточно серьезно уточнил северсталец, хотя и предпочел бы не связываться с оказанием подобной помощи и медициной вообще. — Не то, чтобы она выглядела, как зомби. Но вдруг ядовитая.

Мур с открытым ртом наблюдала за реакцией девочки. "Ну как же так, вроде маленькая и милая, а такая невоспитанная" — подумала северсталькая, с трудом сдерживая желание прочитать лекцию той, о том как себя стоит вести в присутствии людей, старше нее. Но прощальный укус заставил забыть обо всем, что хотела сделать Диана. Она также успешно забыла о том, что вроде как дорогу они узнали и можно двигаться вперед, пока не попались патрулю на самом деле.

— Черт возьми! Надо срочно обработать. Вдруг что опасное. Мы должны вернуться все! — Мур нахмурилась на последних словах.

— Жаль, ушла так быстро, — меланхолично заметил Иржи и взял Ури за рукав. — Сейчас будет очень больно. Очень.

Он открутил пробку бутылки и щедро пролил спирт парню на руку. Конечно, так можно было получить ожог, но, по мнению Ежа, это было лучше, чем все остальное, что тут в чумном районе щедро раздавалось.

Задрав худи, Иржи аккуратно оторвал тонкую полоску от старой футболки и крепко замотал укушенное место.

— Футболки на себе драть, Юр, это я уже после войны с чайками умею.

Он ободряюще хлопнул Ури по плечу, а потом озадаченно вернулся к пролистыванию скудных листков брошюрки про заболевания.

— Ури! Ты хорошо себя чувствуешь? Болит? — Анук даже подошёл к Ури и потрогал его. Женщина его слегка пугала. Он был даже рад, что можно было обойтись компасом.

— Идём? А то, знаете, не хочется умереть в огне, честное слово.

Ури послышалось, как кто-то орет. Он удивленно оглянулся и понял, что душещипательные звуки производит он сам. Маленькая негодница цапнула его за руку, прокусив перчатку и кожу. Деште-Лут хотел погнаться за ней и пнуть, но потом вдруг вспомнил свои рыцарские качества.

— Джентльмены женщин не бьют, — сказал он, баюкая руку. — Иржи, помнишь, как я умирал у тебя на руках и держал булочку с повидлом? Так вот, у меня теперь нет булочки.

Это откровение просто выбило землю из под ног Уриэля. Фактически, он качнулся, но пока что не от боли, а от страха. Спирт выбил не только землю из под ног, но и дух из тела.

— Спасибо, дружище, если что, у Юго есть топор, рубите к чертовой матери. Но лучше не надо.

Первый пошёл. В фильмах в первую очередь обычно страдают темнокожие или самые беззаботные. Ури, в понимании Чарли, подходил под второй тип, хотя и был с виду озабочен всем и вся, происходящим в жизни.

— Надеюсь, рубить всё же не придётся, — Чар с сочувствием посмотрел на пострадавшего, надеясь, что не станет вторым. С его-то везением он сляжет в первые же минуты после травмы.

— Нравы здесь суровые, — с одобрением и даже уважением произнёс Йеремия. — Мистер пострадавший, не знаю вашего имени, примите мои соболезнования и настоятельно советую обработать рану.

Стрелка кулона привела мезанцев к одноэтажному многоквартирному дому. Выглядело здание в чём-то даже приветливо — сквозь плотные занавески пробивался свет — по крайней мере в одной квартире кто-то точно обитал.

Йеремия окинул дом долгим взглядом, после чего решительно открыл дверь. Мезанцам предстал коридор с тремя дверями, поблёскивающими в полумраке именными табличками. Светящиеся окна принадлежали квартире, которая принадлежала некоему Чеслав.С. Йеремия равнодушно скользнул по ней взглядом, быстро прошёл мимо второй двери к самой дальней, третьей. "Елена П.", гласила табличка. Киборг легонько постучал. Прождав ответа с полминуты, он постучал снова.

— Мисс Пастер, мы от вашего пернатого друга, — ответа снова не последовало.

В тусклом свете одинокой и старой дрожащей лампы можно было разглядеть, что вместо ручки дверь оснащена кодовым замком с небольшим экраном. Йеремия, внутренне надеясь, что он не взорвётся, коснулся экрана — тот оказался сенсорным. Блеснули зелёные светодиоды и сложились в очертания крохотной клавиатуры и небольшой загогулины, похожей на перевёрнутую в левую сторону букву "Г". Под ней обозначилось пять коротких полосок: "_ _ _ _ _"

— Нам нужно ввести пароль, — объявил Йеремия и усмехнулся; Елена была осторожной и передовой женщиной, судя по всему, раз так обстоятельно занялась безопасностью квартиры. — Или выломать дверь, что несравненно проще, раз уж у нас есть холодное оружие, но это может привлечь излишнее внимание. По крайней мере, мы можем попытаться войти по-хорошему, верно?

Асвейг нервно дёрнулась, наблюдая за капельками крови, проступающими на руке Ури.

Вейг что-то тихо шепнула, видимо, от напряжения, трансфигурировала случайный камешек в несколько колосков аира, вручила их пострадавшему.

— Это... чтобы было. Они оббезараживают. Есть не советую. Но можно. Но, как ты сказал, лучше не надо.

Кьелл пошла туда, куда указывал компас. Места здесь недружелюбные. Затхлые, непонятные.

А пароль, должно быть, из информации конфиденциальной — откуда бы им?..

Нехотя, оставив Ури его товарищам, Элизабет повернулась к двери.

— У кого-то там был топор? Да, создадим шум и возможно привлечем кого-то извне, но нас много — отобьёмся, пока дверь вырубают!

Элизабет повернулась ко всем, как бы ища поддержки её плана или же ожидая новых предложений.

— У нас ведь не было подсказок по паролю? Опыты? Ворон? Грязь? Что угодно может быть паролем, — Блимм пожала плечами. — Сколько у нас есть попыток ввода? Сигнализации не видно? Будет не очень, если она сработает и сюда сбегутся все, кто только не слишком ленив.

— Пароль? — Чарли с сомнением посмотрел на зелёный экран. — Можно попробовать "Елена", вдруг у неё с фантазией туго, или ввести его наоборот. Или "туфли", не зря же она их упоминала в своём письме.

С решением подобных проблем сотрудник справлялся плохо, гораздо проще было бы всё же снести дверь. Останавливал лишь обязательно возникший бы при этом шум. Он и беспокойство за целостность обстановки — после нескольких лет в "Кошке" Чар стал более бережно относиться к интерьеру.

— Но мы ведь так будем очень долго гадать, — Мур вздохнула. Возможно, в письме была подсказка, возможно, сам ректор знал пароль, но забыл предупредить. Было очень много этих самых "возможно", только ничего они не решали. — И тем более вдруг там на самом деле защита от дураков, ну, то есть, три раза можно ввести, а потом — все, блокировка. Или еще хуже, защита что ни на есть настоящая. Может, лучше просто пошуметь, и дальше пойдем?

— Если включить изрядную долю романтики, которой во мне хоть экскаватором черпай, то там должно быть "Ворон". Просто потому что это так мило — женщина-ученый, полюбому мыша серая, и трогательная дружба с асексуальным красавчиком, все чувственные мечты которого упираются в собственного отца.

Иржи перевязал шарф удобнее и обеспокоенно посмотрел на Ури, проверяя, как он там.

— Зовут в гости, но не встречают и даже не говорят о пароле — пахнет чем-то не очень-то гостеприимным, — Чони сжала в кармане жезл, перекатываясь с пятки на носок. — Она называла Адама вороном и говорила о сильных магах. Ворон или магия.

Доминик задержался у входа в дом, прятал сокровенное. То бишь, кулон, который выполнил свою работу и теперь не должен быть потерян ни при каких обстоятельствах. Вдруг на выходе из района им снова встретится девочка, у которой можно будет обменять, гм, сувениры на память. То, что она оказалась кусачей, Ник понял с опозданием, так как был увлечен следованием за неугомонной стрелочкой.

— Елена говорила сдвигать гору пальцем. Это как скажи "друг" и заходи.

Высказав допущение, парень притих, вслушиваясь в звуки дома. Все вроде бы обычно, но как-то слишком тихо.

— Я бы обратил ваше внимание на этот странный знак, перевёрнутую букву Г, — Йеремия обвёл её пальцем, не прикасаясь к экрану. — Если я ещё не совсем потерял рассудок за годы служения, это игра в виселицу, дорогие мои. Так что попыток у нас столько, сколько конечностей будет у нарисованного висельника. Думаю, в таком случае шанс угадать пароль увеличивается.

МакАлистер проверил наличие Бэт рядом, покосился на светящееся устройство и решил не лезть с идеями. Выломать дверь всегда можно было. А вот пробираться тихо и красиво — этому хотелось поучиться.

— Я бы предпочел ломать. — Дампир только пожал плечами. — Если не открывает, значит, что-то там не так. И не факт, что замок еще работает, как надо. Вообще, странно. Пригласила гостя, а сама заперлась. Или ждала трансгрессии? Никто не умеет смотреть сквозь двери, м?

— Пароль? Даже это кажется слишком легким. Возможно, паролем является ее имя. Или фамилия Адама. Или слово "ворон". Вариантов куча.

Сам Давид бесконечно долго ломал бы голову над этой загадкой. Он бы пошел тем путем, который привлекает к себе внимание, но зато он проще и быстрее. Эффективнее. Отойдя на несколько шагов назад, он вновь осмотрелся — вдруг подсказка лежит прямо перед носом. Но не найдя ничего подозрительного, вернулся к остальным и даже пытался мыслить логически.

— Какие дети пошли. Нервные, на взрослых нападают, кусаются тут. — Маша ловко подобралась ближе к своему собрату по общежитию, мысленно зарекаясь иметь какие-либо физические контакты с местными жителями. — Все хорошо, Ури? Она тебя сильно цапнула? Жить будешь? Ничего странного не чувствуешь? Ну знаешь, головокружение и все такое.

Как и каким путем добрались к многоквартирному дому Марсель не заметила. Уловив обрывки фраз Йеремии и сложив из них один текст, сотрудница покивала головой.

— Насколько надо быть обеспокоенной, чтобы поставить шифр на собственную дверь. И какой пароль может быть у этой милой женщины? Ворон? Туфли? Район? Белый?

— Конечностей в Жижах может быть очень много! — Воодушевилась Хани, уступая при этом очередь отгадывать кому-то другому. Вылетать первой не хотелось от слова "совсем". — Попробуйте ввести "Ворон" — за него было больше всего голосов. И вы ближе стоите, — обратилась она уже к Йеремие.

Ури закатил глаза. Если Йеремия киборг, то у него поломался кластер с памятью, потому что Деште-Лут его даже за ручку держал и уж точно представлялся. Может его перепрошили где-то? Ури решил держаться подальше от проводника, потому что совершенно не хотелось ему доверять. В Мезе все становятся дерганными в конце концов.

— Спасибо, ребят, — Ури не знал что еще сказать, потому что не ожидал такого внимания, да и вообще, вроде бы умирать пока что не собирался.

Перед дверью Деште-Лут притормозил и не захотел выдвигать предположения.

— Я тоже думаю, что это "палец", — сказал вдруг он, потому что не мог контролировать свой речевой аппарат. Когда-нибудь его таки прибьют за болтовню. — И в письме говорилось, что надо просто ткнуть пальцем.

— Господь мой Кетцаль, Йеремия. Вводите букву П, начнем с Пальца.

Иржи прислонился плечом к стене, предварительно осмотрев ее на предмет повреждений.

— А когда мы проиграем, нас повесят?

— Анунах меня дери, она бы ещё в "Поле чудес" сыграть предложила! — Чарли отошёл подальше от двери, борясь с желанием просто вынести её. Искушение возрастало с каждой минутой. — Мы в Чумном районе, нас скорее заразят каким-нибудь вирусом, от которого сами в петлю полезем, Ежи.

— Во время нашей предыдущей встречи вы были куда более решительными, — вздохнул Йеремия, присев у замка. — Чуть не убили меня, потом воскресили, разнесли всё, что осталось от школы Птолемея в клочки. Что же с вами случилось за эти пол года, что вы такие колеблющиеся и нерисковые? Слава Э... что хоть в ком-то жив пассионарный дух.

Он ткнул в букву "П". Экран тем временем моргнул красным, и на виселице появилась голова.

Юго молча подтянула очки на лоб, прижимая ими серую ткань платка. Идей у неё не было, по крайней мере не было тех, которые уже не озвучили все. Единственное что она могла сказать, ей не давала покоя гора, да и выбивалось то предложение из текста. Но гора не подходила по количеству букв, так что эти мысли были списаны на периодически появляющуюся паранойю.

— Я бы предложила тебе палец отрубить, но это было бы глупо, разве что в нем зараза. Может, всё-таки попробуем? — вместо участия в общем обсуждении, прогундосила над ухом Чарли Ю.

— Лучше уж быть повешенным, чем сожженным. Радужная перспектива.

— Они не знают, с кем связались, Чарли. Страдания — вот, что нам нужно. Вот, что нас мотивирует. Не напугать ежа голой... мгм, — Иржи сбился и кивнул Йеремии. — Буква О, господин Лотар.

— Буква О, давайте попробуем, — сказал Йеремия.

Снова сверкнуло красным, у человечка появилось тело.

— А дама-то с изюминкой оказалась. У нас еще четыре попытки? Может, стоит подумать более рационально и не тыкать во все, что попадается на глаза. Может, там прилагательное "чумной"? Или кличка Адама, — предположил Давид.

Бровь удивленно поползла вверх, заменив нервный испуг, пританцовывающие нервные движение, подскок и проходку фокстротом на выход. Местная девочка выглядела подозрительно, но Маша никак не ожидала агрессии. Компания собралась возле двери и думала пароль. Предложений было достаточно, но виселица — одна на всех.

— Крыса какая-нибудь.

— Не Ворон и не Палец, едем дальше. Елена, например. Буква А.

Иржи погладил бутылку в кармане по горлышку. На последней части виселицы всегда можно остановиться и вынести дверь.

Ник согласно кивнул на предложение тыркать хоть во что-нибудь. Сам вводить слова парень не рвался, в коридоре и так было душно, тесно и слишком загадочно. Отступив несколько шагов назад, северсталец принялся изучать дверь товарища Чеслава С.

— Я не знаю правил этой игры. На худой конец попробуем дверь вынести, а потом сказать, что так и было.

— Вас тоже трудно узнать. — Язвительно отозвался Рико, сосредоточенно пытаясь вклинить воздушное уплотнение в любую щель между дверью и коробкой, чтобы все же сломать конструкцию, а не гадать буквы. — Но мы, как можно заметить, не жалуемся.

Северсталец искал слабое место и надеялся, что это не вызовет воя сирен и прочих радостей незаконного проникновения. В конце концов, даже полиция Мэра на фоне местных казалась куда более симпатичной.

— То есть мы тут стоим, стучим в дверь, а она нам предлагает ввести пароль, который мы не знаем? Наверное, она предполагает, что знаем. А если нет, то, — Ури потрогал укус и заулыбался. — Какая оригинальная девушка.

— Может, когда мы проиграем, все просто начнется по новой? — с толикой надежды в голосе произнесла Мур. Брать на себя ответственность и добавлять конечностей висельнику ей вовсе не хотелось, да и желающих было достаточно. — Вот да, сломать мы всегда сможем в случае чего.

Буква "А" — и человечек обзавёлся рукой.

— Кажется Елена изобретательнее, чем я думал. Признаться, я бы тоже поставил на имя. Но что уж. В любом случае, думаю, что подсказка в письме, иначе быть не может. Не хотела же она, чтобы Кадмон выломал ей дверь. Хотя... — Джереми замолчал.

Асвейг втянула голову в плечи, настороженно наблюдая за игрой в виселицу из-за спин. Атмосфера становилась все более угнетающей, совсем злой. Девушка мерно вдохнула, выдохнула. Глаза щипало. Хотелось домой.

Кьелл замерла в ожидании, с придыханием наблюдая за тем, как происходит что-то невообразимое. Все вокруг оказались куда более привычными к такому. Или склонными к быстрой адаптации.

— Буква "Т"? — предположила Чони.

— Неужто таки "Елена"? Давайте попробуем? Надо поскорее! Мы тут умрет от старости, пока будем отгадывать! Можем просто выломаем эту дурацкую дверь?

Элизабет уже готова была с разбегу накинуться на дверь, лишь бы уйти подальше от этого места.

— Лично мне надоело играть в эту угадайку.

— Коварная дама. Ну хотя бы коврик постелила и подсказку бумажную под него спрятала. А что делать будет, если вдруг забудет пароль из-за какого-то своего эксперимента. Вот же ж ученая. — наблюдая за тем, как у человечка появляются новые части тела, выдохнула Маша. — Или может, если не Т, то тогда буква "Г"?

— Ой, да ладно, неужели туфли? Ректор не отдал, говорит ему нужнее, но вдруг правда?

Деште-Лут не знал, что случиться если не отгадать, но скорее всего ничего не взорвется, потому что взрывать свой дом — странно. Может распылится газ, который превратит их в маленьких зомби.

— Не, ну мы к женщине ломимся, могут и туфли паролем быть, — сказала Даша.

Буква "Т", к счастью, не вызвала у замка агрессивной реакции. Над первой полосочкой появилась эта самая буква. Т _ _ _ _

— Наконец-то, мы на верном пути, — Йеремия потёр ладони. — Что же, выходит Туфли.

Он ввёл пароль до конца и отворил дверь. Мезанцев встретила темнота.

Войдя в квартиру, Йеремия щёлкнул выключателем, и небольшую квартиру залил насыщенный матовый свет.

— Что ж, судя по всему, мы опоздали, — жизнерадостно объявил киборг и посторонился, открывая мезанцам вид на жилище Елены Пастер.

Квартира была простой и уютной. На стене слева от входа располагалась пара крючков для одежды, на одном из них висело тёмное пальто, прямо под ним лежали небрежно брошенные ботинки. Коврик в прихожей приветствовал гостей дружелюбной надписью "Go away", а сама прихожая перетекала в гостиную, совмещённую с кухней. Разглядеть цвет стен было практически невозможно, так как все они до потолка были закрыты книжными полками и прочими шкафами. Вместо картин кое-где прямо к полкам с помощью кнопок были пришпилены полароидные фотографии. Большая их часть изображала светлые европейские улочки, необычные постройки, углы домов, дорожные знаки, странной формы облака, изредка — людей, не позирующих, а пойманных фотографом будто бы случайно. Ничьи лица не повторялись, кроме одного.

Тёмная кожа, черные волосы и глаза, черты, в которых слилось множество национальностей в одно неповторимое целое — судя по всему, это и была хозяйка квартиры. И в её жилище царил полнейший беспорядок.

Опрокинутый клетчатый диван светил фанерным днищем. Весь пол был усеян бумагами, часть из них была измята и порвана. По низкому столику у дивана рассыпались осколки кружки, а на столешнице застыло липкое пятно. Ковёр в гостиной лежал криво, один из его углов сморщился складками. И самое явное — вся квартира пропахла тяжёлым запахом спирта и аптеки. Он был настолько сильным, что бил по глазам. Доносился он, судя по всему, из двери на дальней от входа стене гостиной — та была сворочена с петель и в полумраке можно было разглядеть опрокинутый лабораторный стол и сверкающую, словно снег, россыпь осколков на полу. Ещё одна дверь, слева от лабораторной, вела в спальню, в открытом проёме можно было разглядеть пустующую кровать и окна, закрытые жалюзи, сквозь которые пробивался рыжеватый свет уличных фонарей.

— Тут просто рай для Шерлока Холмса, — оживился Джереми. — И первое, что мы можем сказать наверняка — Елены здесь нет.

— По крайней мере нет литров крови. Так что кому-то Елена нужна живой. Не только нам. И знаете? Пока мы сюда шли, я уже успела забыть, зачем ее все ищут.

Блимм осматривалась, стараясь не сходить с места, совсем рядом к преступленному порогу квартиры.

— Будем искать улики на месте преступления, Ватсоны?

— Очень интересный расклад, — Чарли потыкал пальцем в засохшее пятно на столе и пошёл вдоль стен, осторожно переступая разбросанные вещи. — Либо она просто немножко бомж в душе и вышла за хлебушком по талону, либо уволокли, либо сбежала, другого не дано. Письма из района слать нельзя, но она прислала. Больше похоже на попытку заманить Адама в ловушку, но вместо него — сюрприз! — пришла группа относительно здоровой молодёжи.

— Да, а еще, что я соберу из лаборатории все, что осталось. Нам нужен спирт, бинты, любые антисептики, жаропонижающее и антибиотики. Если тут не мародерствовала какая-нибудь шпана, а дом обчищали с целью найти антидот, то все остальное они точно не взяли. Ужасно... неаккуратно.

Иржи перешагнул через рассыпанные листы и сунулся в лабораторию. Роль медика он по наличию в кармане единственного средства лечения принял на себя.

Асвейг заинтересованно застыла в стороне от порога, ожидая нападений, жутких тварей, воплей, предложения выпить чая — чего угодно, кроме гнетущей тишины опустелого помещения. Гвалт ребят вокруг потихоньку разрушал ощущение замершего времени.

— Красивые... фото, — растерянно отозвалась Асвейг, разглядывая совсем не их, — как думаете, Елена просто пошла за веником, чтобы убраться или ее саму... убрали?

— Здесь безопасно будет остаться на ночь и не быть сожженными, — добавила Юго, не торопясь далеко входить и топать разбросанные бумаги. Возможно, что сотрудники сейчас действительно решат поиграть в Шерлоков и потом еще и влетит за то, что наследил на месте преступления. Ю не хотела, да и не смогла бы, по натуре была далека от таких подходов к решению проблемы, поэтому она просто облокотилась об стенку и застыла.

— Нет, подождите. Такие выводы мы тоже не можем сделать, потому что Елена, чисто теоретически, может здесь быть в несколько иной ипостаси. Кто их разберет, этих дам.

Чувствовал себя Давид ужасно. В другие времена было лучше, но запах медикаментов всегда плохо отражался на мироощущении и на работе головы. Желание было одно — впустить свежий воздух, но увы, на улице он был точно таким же. Пришлось прикрывать нос рукавом рубашки, но Каону уже казалось, что все пропиталось этим тошнотворным запахом.

— Туфли, ну надо же, — пробормотала Мур, наблюдая за открывающимся видом. Почему-то она ожидала, что хозяйки они тут не найдут, та должна была их встретить обязательно. А теперь вот оно как получилось. Северсталька осторожно вступила в помещение, особо не доверяя сапогам — укус девочки показал им, насколько надежно их обмундирование.

— И второе мы можем сказать, что ушла она не по доброй воле. Ну в самом деле бардак бардаком, но тут настоящий погром. А вот про ночлежку согласна, — Мур решила поддержать слова девушки, — на улицу мы точно не выйдем, тем более патрули гуляют.

Заводские привычки трудно перебороть, поэтому первым, чем занялся Доминик по приходу в чужой разворошенный дом, это одернул ковер за уголок. Чтобы ровнее лежал. Затем склонился и подобрал пару листов бумаги. Если их оставили валяться, значит они не содержали ничего ценного для гипотетического грабителя.

— Какая досада, — отметил полукровка, перелистывая собранное. — Переждем ночь здесь? Запах, конечно, не очень, больно напоминает вашу в Рахе лабораторию. Но жить можно. А вот с наружными патрулями встречаться — не очень хочется.

Проследив взглядом чтобы Бэт нашла себе место в комнате, Ник повертелся, оставил бумаги на столе и попробовал поставить диван на ножки, чтобы стоял как положено.

— Вот это ничего себе. Будем надеяться, что ее похитили и только: не подвергают пыткам и всему такому.

Выслушав остальных, Чони послушно двинулась вдоль стены, стараясь ни к чему не прикасаться, что было довольно сложно, учитывая не самые удобные сапоги и комплекцию девчушки. Мультяшка заглядывала в открытые шкафчики и всматривалась в бардак на полу — вдруг где мелькнет какое лекарство или что-то, что сможет им пригодиться дальше.

— Кстати, раз уж это место было лабораторией, здесь полюбому должна быть вентиляция. Просто потому что техника безопасности не зря людьми пишется. И можно ее включить. И дышать, как белые люди. Совершенно не имею в виду... — Иржи указал на первое же попавшееся фото на стене с чернокожей женщиной.

— Джереми, дайте мне отмашку набрать медикаменты, сам я это делать не буду, если Вы не разрешите.

— Хорошо, что нет ее мертвой... Жаль, что нет живой. — Рико неохотно шагнул в помещение, натянув на лицо респиратор в надежде спастись от ароматов. — Нас не обвинят, что натоптали? Хотя, кого это волнует. Неожиданно видеть в этом районе признаки нормальной жизни, более странно, чем в других, хотя и пора уже привыкнуть, что люди живут везде и устраиваются с удобствами, едва предоставится возможность.

МакАлистер нервничал, что выражалось в обилии слов, прорывающихся сквозь респиратор, и настороженном азартном взгляде. Рико будто предвкушал, что сейчас еще кто-то спрыгнет с потолка или выскочит из темного угла — и окажется если не свидетелем, то врагом. Беспорядок не изобиловал подсказками. Полукровка брезгливо подпнул загнутый край ковра.

— И тела тоже нет, — поддакнул Уриэль. — Если бы её убили, то мы бы действительно наткнулись на кровь или еще что-нибудь. Вы заметили, что мы сразу думаем о плохом? Еще год назад, я бы предположил, что барышня неряха и пора бы ей тут прибраться, а теперь думаю, что за ней кто-то приходил.

Деште-Лут потоптался возле разбитой кружки. Печальное зрелище, кто-то здесь все поломал, ушел и поставил дверь на сигнализацию. Везде обломки.

— Давайте помнить одно, — Ури обвел всех странным взглядом из-под защитных очков. — Не важно что с нами будет и чем закончиться дело. Мы можем умереть или не умереть, но главное это то, что мы, — парень сделал значительную паузу, — ничего тут не ломали! Я не хочу потом ходить и чинить старые лодки, коляски и заборы. Так все и было, просто под запись.

— Второе, что мы можем сказать наверняка — нам нужен дядя Холмс и его бравый помощник Ватсон, чтобы развязать этот узел странных событий за несколько минут. — щуря глаза, Марсель пыталась разглядеть фотографии на стенах и при этом не оставаться на одном месте надолго. Квартира почему-то не вызывала особого доверия, а где-то глубоко в уме шевелилась мысль о том, что все подстроено. — Может она решила так замести следы и обеспечить безопасность свою и своих разработок? Мол, пропала и все тут.

Вслед за Иржи, Йеремия первым делом заглянул в лабораторию.

Пол там был усеян не только осколками разбитых бутылочек, колб, мерных стаканов, мензурок и хрупких приборов, но также запечатанными бинтами, пустыми блистерными упаковками, растоптанными шприцами и прочим содержанием стандартной аптечки первой помощи, которая валялась поблизости — красный пластиковый чемоданчик. Судя по всему, лабораторию обыскали особенно тщательно, буквально вывернули наизнанку.

— Что ж, я думаю, всё возможное и потенциально полезное из этого помещения буквально выгребли, — без тени удивления констатировал Йеремия. — Я бы сделал точно так же. Берите всё что возможно, Иржи, нам всё сгодится. Точнее вам. На самом деле, я бы не поленился и замёл все возможные следы на месте гипотетических похитителей, но либо они уверены, что исчезновения Елены никто не заметит, либо чувствуют себя в безопасности. Есть ещё вариант засады — вдруг поджидали не нас? А определённое лицо в количестве одного.

— В любом случае, я предпочёл бы разбираться с этим делом на свежую голову. Быть может, у меня роботизированное неутомимое тело, но мозг живой, и ему время от времени требуется отдых.

Взгляд Йеремии, потепенно переместившегося ближе к кухне, упал на раковину, в которой стояло несколько тарелок с засохшими следами еды. Вспомнив о питании, киборг заодно заглянул в холодильник. Судя во всему, Елена была запасливой женщиной — на полках нашлось приличное количество консервов, хлеб, несколько двухлитровых бутылок воды, была даже одинокая банка со сгущёнкой, которую хозяйка, судя по всему, приберегла на черный день.

— С голоду не умрёте. Да и госпожа Пастер уже не обидится. Так что предлагаю нам с вами заночевать здесь, а завтра при свете дня заняться насущными делами. Обыском, например. Только не подеритесь, когда будете решать, кому где спать: на кровати, на диване, или на полу.

Йеремия, дремавший у стены настолько крепко, словно компьютер, погруженный в режим гибернации, приоткрыл глаза. Дети начинали медленно просыпаться после тяжёлой ночи, отдохнуть и выспаться в таком положении, когда от смертельной опасности тебя отделяют только стены, да и то не со стопроцентной вероятностью, довольно сложно.

— Попробуйте, Доминик, — отреагировал киборг на рассуждения молодого человека. — Этот ваш артефакт — крайне полезное устройство, он может значительно облегчить нам жизнь. Вы хорошо себя чувствуете?

Он пальцами приоткрыл жалюзи на окнах и выглянул на улицу — постепенно начинало темнеть, немногочисленные люди расходились по домам. Значит, пора было приготовиться заняться делами.

— Не гоните коней, друг, — Йеремия весело улыбнулся инициативному юноше. — Вы со смертью играете. Это же не зимний сад и даже не Раха. Если вы куда-то выходите из безопасного убежища, нужно знать, куда вы собираетесь идти. Иначе встреча с патрулями и огнемётчиками вам не понравится. Простудитесь. А я этого очень не хочу, видите ли, я люблю мятный чай и вы мне его напоминаете. А вот проверить состояние присутствующих — идея замечательная. Надеюсь, что все чувствуют себя в добром здравии?

— Поменьше бы таких дежавю. — Рик вновь потянулся, высвобождая ноги и отмечая, что мир не стал радужнее, а мысли о чипсах отказались быть менее навязчивыми; тем не менее, и с этим можно было жить. — Знать бы, кто устроил обыск. Но увы, следы мы безнадежно затоптали еще вчера, если таковые и были.

Рико ополоснул присвоенную вчера кружку, и тоже присоединился к распитию воды, игнорируя холодильник с консервами. Дампир еще надеялся, что поход не затянется слишком надолго. В противном случае вопрос еды его просто не волновал на почве обострения чипсомании. Признаваться в общей подавленности и ощущении холодных дрожащих рук северсталец не спешил, опознавая это как слишком знакомые симптомы, не требующие чужого внимания.

— Покурить бы, пока в относительно чистом помещении... — МакАлистер вздохнул, поскреб щеку, отмечая, что бриться в таком месте — равно самоубийству, и усмехнулся. — Как они вообще тут выживают? Кругом тоска, грязь и дикие законы! Может, угоним броневик и пойдем начинать революцию?

— То, что вы любите мятный чай, меня больше пугает, чем успокаивает, честное слово, — Анук поджал ноги, закрывая коленями грудь, и положил подбородок сверху. — У нас есть листовки. Проверить бы каждого по всем первым симптомам, чтоб хоть немного верить в то, что никто не подхватил чуму.

Гессит рассеянно посмотрел на ребят, которые проснулись или только начали открывать глаза, и представил, что кого-то из них не стало бы. Пустые стулья в столовой, имена, которые вызывают приступ боли. Клоп сглотнул, закрыл глаза и выдохнул. "Все здоровы, конечно же, удача ведь с нами", — успокоил Анук сам себя и улыбнулся.

— Вполне неплохо, — Ник резво отреагировал на привычный, но все еще режущий ухо голос киборга. — Лучше, чем мог подумать.

Парень сглотнул и попытался не выдать свое внутреннее смятение. Сонный мозг плохо сопоставлял Йеремию и общие цели мезовцев, поэтому северсталец весь встряхнулся и помотал головой, в попытке разогнать кровь и вытряхнуть остатки сна. К любой работе следовало бы приступать с куда большей ответственностью, чем имеющаяся у Доминика на данный момент.

— Думаю, искать хозяйку в пределах квартиры не имеет смысла, поэтому я сконцентрирую поисковые действия на ее исследованиях. Быть может, они спрятаны достаточно надежно и обыскивающие их не обнаружили.

Дампир осторожно вынул кулон из внутреннего кармана куртки, отряхнул и зажал в ладони не снимая перчаток. Он немного терялся, что именно воображать: бумаги, пробирки или бутылочки с антидотом? Собрав все воедино под общим заглавием "спрятанные медицинские исследования и лекарства" Ник осторожно прошелся по кухне, вглядываясь в стрелочку артефакта. Потом по следующей комнате, ближе к лаборатории.

Первое, о чем подумала Диана, открыв глаза, что ей вовсе не хочется высовывать носа из-под одеяла, которое на удивление грело довольно сносно, по крайней мере Мур не замерзла. Но такие мысли ей пришлось отогнать, чем быстрее они разберутся, тем быстрее вернутся. И тем больше шанс вернуться вместе. Как она пришла к таким выводам, для самой Дианы тоже осталось догадкой.

Северсталька, не долго думая, стянула с себя часть предметов, которые должны были защищать от всего нехорошего, ей было душно. Наверное, поэтому и хотелось пить. Диана с опаской повторила подвиг сотрудников, которые встали, кажется, давно, и выпила немного воды — на большее она не решилась.

— Вроде все живы-здоровы, — хрипловато отозвалась Мур, — а есть ли у нее соседи? Ну, в том смысле, кто захочет жить с такой мадам. — Диана покачала головой, рассматривая все и стараясь ни к чему лишний раз не прикасаться.

Чарли пребывал в странном полусонном состоянии. Всю ночь его тревожила перспектива быть сожжённым или утилизированным, сон приходил урывками и скорее напоминал дремоту. Большую часть ночи Блэр просто смотрел на стену напротив или разглядывал окружающих. Ближе к утру ему начали мерещиться голоса, даже шепотки, тихо шелестящие где-то над ухом. Чарли списал это на усталость и реакцию организма на стресс, а потому не придал случившемуся значения.

— Кажется, всё в порядке, — от жажды голос походил на скрип. — Но в этом районе понятие порядка, наверное, носит немного иной характер. Не подцепить бы чего.

Йеремия весело рассмеялся на замечание о пугающем характере своей любви к зелёному чаю.

— Чтобы проверить каждого по первым симптомам, требуется содействие с обеих сторон. Так что, пожалуйста, если кто-то из вас чувствует недомогание — не бойтесь в этом признаться. Мы никого здесь не бросим и не ликвидируем. Напротив, постараемся всеми силами помочь. Не скрывайте своих симптомов, прошу вас, это может поставить под угрозу здоровье окружающих и успех нашей операции.

Тем временем, стрелка кулона Доминика растерянно дрогнула, дёрнулась сначала в одну сторону, потом в другую и, наконец, завертелась по часовой стрелке с большой скоростью. Похоже было на то, что артефакт запутался и растерялся.

На красивом лице Йеремии проявилась лёгкое разочарование.

— Что ж, конечно, было бы слишком просто. Либо исследования были уничтожены, либо сохранились только в сознании Елены. В таком случае, хочется верить, что её от компаса скрывают особо мощные защитные чары, например. Не прячьте далеко эту полезную штуку, Доминик, пожалуйста. Вы были весьма осмотрительны, когда взяли кулон с собой, он нам ещё наверняка сослужит добрую службу, — киборг ободряюще улыбнулся.

— Я точно не уверена, но мне кажется, что чуму не так уж легко подцепить, как всем кажется. Иначе бы тут уже давно умерли все, и нас бы сюда не послали. Так что, Нуки, я бы переживала скорее за другие заболевания, например простуду от сна на полу, — ответила Юго, внимательно наблюдая за ребятами, которые с каждой минутой становились поактивнее. Ю хотелось быстрее покончить с этим и вернуться домой, но что-то ей не давало покоя: например, даже если все будет хорошо, выпустят ли их так просто за стены домой? Особо гуляющих туда и обратно по чумному она никогда в Жижах не встречала: или не выживали, или просто войдя не выходили.

— Может, Елены уже и в живых нет. Пойдемте домой, а? — последнюю фразу Энзо прошептала так тихо, как позволяли её связки и вряд ли кто-то смог бы разобрать это постыдное предложение слинять и сказать Адаму, что они опоздали.

Пробуждение было мягким — мир начал ощущаться в конечностях легким покалыванием, затхлый запах спирта потревожил рецепторы. Не спеша открыв глаза, будто бы оттягивая момент перехода из мира сновидений в реальность, Маша нащупала рукой спинку дивана и, подтягиваясь на ней, встала.

— Добрый вечер. — заглянув в пыльное окно, кивнула ребятам кошковка. Наскоро оттряхнув пыль с пол пальто, Маша пригладила растрепанные волосы и стянула порядком надоевший респиратор, пообещав себе обязательно одеть когда придётся покидать укромную, но не особо уютную квартиру. Подняв с пола куртку Петры, сотрудница ловким движением набросила ее на плечи Хосе Аркадио и нащупала в своих карманах брошюрки.

— Все в порядке, кажется. По крайней мере, я не ощущаю чего-то странного и неприятного. — прислушалась к ощущениям Лёре и погрузилась в чтение одного из буклета, рассказывающего про местные болезни и их симптомы. — Может Елена, если она действительно жива, перебралась в иное место? В более безопасное.

— Ни на что, кроме некомфортного сна пожаловаться не могу. У меня спина затекла, но уже, вроде бы, прошло.

Лизбет поморщилась, представив, что следующую ночь ей придётся провести вот так же, а может и ту, что за ней. Никто не мог с уверенностью ответить, когда они выберутся из Чумного района и выберутся ли вообще. Что делать с заболевшими, если такие всё же обнаружатся, ей тоже было не понятно. Их проводник, в начале путешествия представившийся двум служащим на пропускном пункте как Джереми, предлагал всем честно признаться в недомогании. Сорби подумала, что точно бы не призналась. По крайней мере, говорил он так, как обычно говорят с душевнобольными, обещая им любую помощь и поддержку перед тем как запереть в мягкой или даже не очень комнате.

Анук посмотрел на то, как Ник проходит по комнатам, и тяжело вздохнул. Рассчитывать на то, что все будет так просто, было глупо, но попытаться ведь стоило? Мальчишка тряхнул головой, на всякий случай потрогал свой лоб, посмотрел на руки, оценил цвет листьев, послушал мир и пришёл к выводу, что абсолютно здоров. Это радовало.

— Тогда все же зайдём к соседям, пока не пришло время комендантского часа? Наверное, будет очень печально, если мы опоздаем, а соседи не откроют из-за страха перед ребятами с огнеметами, — Гессит ещё раз попытался посмотреть в окно, ничего не увидел и оставил эту затею. Киборг был старше и явно лучше разбирался в такого рода делах, нежели сам сотрудник.

— Можно было бы разделиться, но, наверное, от этого риск умереть станет только больше. А карт, телефонов или часов, чтобы действовать группами, у нас нет, — зачем-то добавил Анук и вздохнул. Сидеть на месте, на самом деле, было страшнее, чем выходить. На улице можно было хотя бы убежать от того, что там есть.

Наблюдая за сумасшествием поискового прибора, Ник почти не расстроился. В глубине души он понимал, что обыскивающие до него тоже не лыком шиты и, наверняка, обладают волшебными игрушками.

— Не буду прятать. Быть может, поможет отыскать какие-нибудь улики. А пока, давайте я обновлю запас воды в чайнике. Бутилированную лучше взять с собой, про запас.

Крепко обмотав цепочку кулона на запястье, Доминик вернулся в кухню и повторил комбинацию с добычей и кипячением воды в чайнике. Жаждущие просыпались.

Блимм не призналась бы, даже если бы и была больна. Предложение было слишком самоубийственным.

— И как же мы собираемся что-то или кого-то искать?

На улице снова близился комендантский час и пребывать там становилось в разы опаснее. По закону мезахизма они наверняка ждали именно этого, чтобы снова выйти из теоретически безопасной квартиры. Так что пора было собираться. Что могло пригодиться Даша понятия не имела, поэтому просто скинула в жалобно звякнувший тарелкой рюкзак все то, что было отобрано Хьюстоном. Из всего этого она узнавала разве что бинты, но по плану разобраться можно было и когда-нибудь потом.

— Я чувствую ужасную слабость, — улыбнулась Вейг, впрочем, весьма бодро поднимаясь на ноги, — я была бы не против, если бы кто-то был рядом, подставил плечо, вы понимаете.

Валькирия накинула плащ обратно на плечи, закинула палочку в карман, собрала рядом свою защитную амуницию, лениво потягиваясь. Озноб ледяными волнами гулял по спине. Простыть в таких условиях — ну что за мерзость.

Асвейг ведь простыла, верно? Девушка усмехнулась, похлопывая перчаткой о перчатку.

— Никаких новых или странных ощущений. — Отчитался Рик, сформулировав наконец честный, но неполный ответ. — А в Рахе не было разработок вакцин, только механика? Кстати, Джереми, а с местными механизмами вы сумели бы справиться, договориться, ну, что-то сделать? С теми, что должны тут двигаться по ночам...

Вести о самочувствии товарищей были тревожными. Дампир даже на всякий случай еще раз прислушался к себе и пошевелил пальцами ног в ботинках, убеждаясь, что симбионт не подвел. Оказаться ползучим в такой обстановке было бы совсем печально.

— Не думаю, что нам следует разделяться. Но если кто-то так болен, что не сможет идти или вызовет подозрения у патруля, может, им лучше остаться тут?

Проследив взглядом за действиями Даши, Чарли с облегчением подумал о младшем Блэре, оставшемся за стеной, в безопасности. Одно дело, когда в подобные места суются волшебники, способные хоть что-то сделать ради своей защиты, людям без дара же здесь делать нечего. Наверняка подцепил бы какую-нибудь болезнь из списка в брошюре, потом объясняйся перед матерью.

— Если мы дальше будем действовать так же активно, как вчера с паролем, точно поселимся здесь на неделю-другую, — Чарли широко зевнул и поднялся на ноги, убирая перчатки в карман. — Больным, мне кажется, лучше остаться, да. Симптомы могут развиться, кому-то, может, уже и лечение требуется.

"Ты тоже остаёшься, значит" — прошептал детский голос.

— Но я не болен, я... — сотрудник огляделся, на мгновение потеряв способность говорить, и резко сел обратно на диван. — У меня немножко поехала крыша, кажется, — он пошарил в карманах и вытащил помятые брошюры, тут же принявшись за чтение.

Ури съел таблетку, после чего довольно много времени провел не шевелясь, чтобы полезные микроэлементы проникли, наконец-то, в мозг и сделали там все свои полезные дела. Неприятно было моргать и двигать глазами, но это скорее вызывало дикое раздражение, чем настоящую боль. Все же, Деште-Лут нахохлился и спрятался в шарф. Респиратор он убрал в карман, потому что как-то поубавилось у него веры в защитную одежду.

— Голова болит, — отозвался Ури на просьбу Йеремии указать симптомы.

С киборга станется закрыть всех на карантин и оставить тут до лучших времен, но подводить группу своих же друзей не хотелось. Деште-Лут не думал, что чем-то болен, но сказать все же стоило.

— Что происходит? Кто-то заболел? — Элизабет скрывала свои симптомы, стараясь выглядеть как можно более не принужденно.

Симптомы других обеспокоили Лиззи и самые ужасные мысли о скорой и мучительной смерти лезли в голову.

— Ну... — она не решалась рассказывать о таких пустяках, как боль в мышцах. Сомнения крутились в душе ураганом. — Ну у меня немного болят мышцы. Но скорее всего это от того, что я лежала на полу. У меня такое бывает из-за больной спины.

Элизабет нервно улыбнулась и смотрела на всех круглыми глазами.

На протяжении дня Йеремия пытался разработать примерный сценарий действий, который поможет им если не найти Елену, то, по крайней мере, определиться с её участью, чтобы возвращаться в Правую Мезу не с пустыми руками. Можно было, конечно, принести ректору Кадмону фотокарточку его давней подруги и на этом успокоиться, но, что-то подсказывало киборгу, что в таком случае их могут отправить обратно. С Кадмона бы сталось. Осложнялась ситуация тем, что некоторые дети чувствовали себя... не слишком хорошо. За ними стоило присмотреть.

— Раз уж ваш бледный ректор назначил меня вашим проводником, а заодно по праву старшинства... Хочу настоятельно предложить следующий план действий. Послушайте, пожалуйста, ваше здоровье мне не безразлично, а у нас на руках несколько потенциально заболевающих человек. Учитывая, что достоверность справочника — 75% и составлен он был прошлом году — верить ему мы можем с натяжкой. Лекарства, которые господин Хьюстон добыл в лаборатории, для серьёзного лечения не подходят — только для первой помощи. Мы можем сбить температуру, перевязать палец, может быть ослабить головную боль. Неизвестные науке медикаменты употреблять равносильно самоубийству. Так что, если мы хотим ещё какое-то время пробыть в Чумном Квартале и не умереть — нам нужны нормальные лекарства. Опционально — консультация врача. Хотелось бы, например, знать, что такое "набор ПД1".

Следовательно, я предлагаю вооружиться компасом дорогого Доминика и отправиться на поиски аптеки. Те же, кто плохо себя чувствует или находится в состоянии нестояния и не уверен в своих силах, останутся здесь, со мной, и завершат обыск. Чарли, Асвейг, Ури, Элизабет, мне было бы приятно вас видеть в моей компании. А также уважаемого господина Хьюстона, раз уж он проявил себя как инициативная сиделка. Хорошо было бы ещё разобраться с соседями, вполне возможно, они могли слышать или видеть что-то странное.

Пока наша группа смельчаков ищет медикаменты. Мы с Иржи, позволите называть вас по имени? Мы присмотрим за ребятами и приспособим их к общественно полезной деятельности. Гипотетическая болезнь — ещё не повод для того, чтобы отсиживаться целый день взаперти.

Так что, господа-группа-вылазки, приготовьтесь выступать.

— Было бы неплохо, если бы господин Лоссар бы меньше похож на фотомодель, а больше — на робота Бимо из одного хорошего мультика, — себе под нос заметил Иржи. — Чтоб прям вот посмотрел, и сразу хоп — выдает медкарту с полным анализом самочувствия.

Он разложил пару пачек обезболивающего по карманам для Ури, сунул к спирту бинт и почти задумался — не отложить ли с собой еще спирт. Ну мало ли. Но тот было бы уже слишком неудобно нести, если пришлось бы уходить из этой квартиры.

— Нас все равно после этого путешествия могут вообще не выпустить из района — мы сами же подписали соответствующие бумаги на блокпосте. Так что... если больны, то вылечимся. Если больны чумой — такова жизнь. Если здоровы, то просто хорошенько помоемся.

Еж внимательно посмотрел на Лиззи, у которой что-то там ломило. Было беспокойно. Остаться здесь он вполне был согласен, поэтому просто пожал плечами. От Ури он бы не ушел, даже если бы Йеремия приказал.

Чарли лишь согласно кивнул, остановив чтение на пятнистом делириуме. План пришёлся ему по душе, тем более, что возвращаться на улицу он совсем не горел желанием. Если его способности, навыки или просто присутствие могут чем-то помочь здесь — он будет только рад остаться. Учитывая галлюцинации, или что это вообще, высовываться было бы глупо; кто знает, к чему они могут привести там, снаружи. К тому же, вокруг одни знакомые, а это вселяет какую-никакую долю уверенности.

— Верить ли брошюрам, которые нам дали? Если да, то Чарли, Ася и Лиззи чем-то больны, — вопросительно произнёс Анук и ещё раз посмотрел на листовку. Конечно, он хотел верить в лучшее, но умирать вот так вот из-за того, что сначала закрыли глаза на чужую боль в мышцах, было бы совсем ужасно. Гессит поднялся на ноги и посмотрел на киборга. "Убить больных было бы проще всего, но, наверное, это было бы слишком затратно, если бы убивали всех, кто болеет", — подумал мальчишка и отвернулся от Йеремии. Сопровождающий не нравился ему по ряду причин: не может заболеть, кажется, был причастен к страданиям ребят, любит мятный чай. Последний пункт был самым важным, но вместе все три делали образ простого спутника шатким. Брысь прогнал мысли о заговоре и кашлянул.

— В аптеку? Ладно. Тех, кто спит, наверное, тоже лучше оставить. Вон Каон и Хани спят ещё, носить их с собой будет совсем неудобно, надорвем спины ещё.

— Аптеки? — Рико едва заметно нахмурился. — Если тут еда и вода по талонам, страшно представить, как у них с отпуском лекарств. Но, конечно, попробовать надо. Уж ради спасения товарищей и украсть можно. Очень аккуратно и без лишнего шума.

Аэромант изобразил правдоподобную улыбку, бодро встряхнулся и отправился отодвигать обратно шкаф, загораживающий выход. После Рахи момент ночевки в чужом доме будил крайне нездоровую паранойю. Но хуже от такой предосторожности никому не стало, во всяком случае.

Оставаться в квартире Рико не хотел совершенно. Особенно когда Ника уже высылают на поиски как владельца поискового амулета. МакАлистер вернул на место респиратор, вновь взял в руку палочку и решил, что готов к выходу.

План киборга казался вполне хорошим, поэтому Диане нечего было сказать против, хотя лезть куда-то непонятно куда не хотелось. Но если северстальке предложили бы выбор между потенциальной болезнью и прогулкой по чумному району, Мур без колебаний выбрала бы второе.

— Главное, нам успеть все сделать до комендантского часа, ой как не хочется проблем с местной властью, — девчушка поежилась, представляя, чем им это грозит — ее сейчас больше это волновало. Если вчера им повезло, и они вовремя убрались, то сегодня не факт, что везение будет их сопровождающей. Северсталька отогнав дурные мысли поспешила натянуть обратно то, что успела снять до этого и встала, поближе к входу, демонстрируя, что готова к будущей вылазке.

Аптека — неплохая идея. То немного, что осталось после погрома в квартире Елены вряд ли сможет им помочь. В аптеке можно было бы запастись даже какими-то простенькими средствами первой помощи, не говоря уже о лекарствах, необходимых для потенциально-заболевших.

Лизбет встала из-за стола, спрятала свой комплект гида по здешним местам в карман и не уверенно качнулась с носок на пятки.

— Сначала к соседям, потом в аптеку? — уточнила она план действий.

Умирать ещё пока никто не собирался и с медикаментами можно было повременить, а с другой стороны, впереди был ещё комендантский час, до которого неплохо было бы успеть.

"Партия сказала — надо! Комсомол ответил — есть!". Плакатами подобного содержания пестрел весь завод, но ранее Доминик не применял их к себе настолько буквально.

— Найти аптеку, добыть лекарства. Посмотрим по карманам дорогой хозяйки, за лекарства полагается платить. Это если по-хорошему, конечно.

Собираясь на вылазку, Ник тщательно перепроверил пальтишко, на котором имел честь спать. Обыскивающие квартиру навряд охотились за деньгами или талонами несчастной. Вытряхнув какую-то мелочь, полукровка спрятал все во внешний карман, стараясь не прикасаться голой кожей. Заодно добавил туда пару бинтов в герметичной упаковке. Респиратор и очки были возвращены на место, куртка застегнута.

— Мы пойдем тогда, наверное?

— Всё верно, без лишнего шума. Вы займётесь аптекой, а мы квартирой и соседями. Вот и замечательно, — Йеремия сверкнул искренней улыбкой. — Не забудьте индивидуальные средства защиты, пожалуйста. Долго не задерживайтесь и не шумите. Вы умные дети, побитые жизнью, и всё хорошо понимаете. Вперёд, топ-топ.

Пока вы гуляете, мы с оставшимися ребятами немного здесь приберёмся и постараемся разобраться с корреспонденцией госпожи Пастер. Думаю, это принесёт свои плоды. По крайней мере, мы поймём, с кем она общалась, что планировала, в таком роде.

Киборг пространно взмахнул рукой. В выживании всех, кто отправляется на поиски аптеки, он был практически уверен, так как давно перестал недооценивать детей Мезы, после того, как они сумели выбраться живыми и практически невредимыми из подводного города, полного безумных машин. Если эти дети были способны разоблачить и заставить его, Йеремию, убить бога, то что говорить о каких-то болезнях.

— Постарайтесь вернуться, будьте добры, друзья мои. Вы очень славные люди, я даже успел к вам привязаться, и объяснять вашу пропажу Кадмону будет... немного грустно. Мне вполне хватает печальных бесед с одним Невструевым.

Брысь вернул очки и респиратор на их места. Их полезность была фактом спорным, но тешила то, что Анук мог назвать внутренним голосом. Он говорил, что лучше принять все меры по защите себя. Кроме средств защиты, мальчишка решил не брать ничего, хотя бы помогло бы, например, если бы группа взяла с собой талоны или что тут используют в аптеках. Гессит вздохнул, подошёл к двери и поправил перчатки, которые до этого не снимал. Рискованно, конечно, было есть и мыть все у грязных, но он о них как-то забыл.

— Если мы не вернёмся. Что тогда?

— Больны?! Я не больна! Не больна! Я здорова.

Элизабет вжалась в стенку и вытянула руку вперёд, держа перед собой жестяную кружку.

— Не дамся. Не подходите! Я здорова!

Лиззи размахивала кружкой, защищаясь от всех и громко пропела:

— Врагу не сдаётся наш гордый варяг!

После прочтения брошюрки о местной инфекционной фауне Марсель приняла решения куда более подозрительно относиться к чужим болям в мышцах, головокружениям и странным немым девочкам на улицах. Времени на подробное ознакомление с правилами поведения из второго буклета не хватило, но кошковка точно знала, что наступать на хвосты крысам нельзя, ровно, как и гулять совсем без защитных приспособлений.

— Еда по талонам. Надеюсь, что лекарства не будут только по рецепту врача и с обязательным присутствием документов из какого-то там списка. Это несколько усложнит ситуацию. — избавившись от мысли о том, что можно было бы остаться и, например, помочь Иржи с чём-нибудь тяжело вздохнув, поделилась своими соображениями сотрудница, возвращая на место респиратор и, будучи готовой идти искать аптеку, вышла за двери.

Петя несколько раз обошла диван, так и не придумав должного занятия. Маяться статуе тоже не нравилось. Подергав себя за рукава, девушка переплела сползший на затылок хвост и осталась довольна. Дурные призраки снов передали смену новым, предстоящим. Кажется, Марсель в кожанке не нуждалась, а Хосе Аркадио на выход будет в самый раз. Свободные карманы можно было заполнить какими полезными вещами вроде медикаментов, бинтов или консервов в поход. Та баночка сгущенки, например, Пете вполне приглянулась. Ее округлые блестящие железом формы были до невероятности совершенны в своих линиях. Происхождение — вот беда. Квартира врача-вирусолога заочно превращала любые вещи в подозрительные. И пусть Аркадио имела о таких вещах исключительно справочное представление, мысли о сладком коматозе она оставила на чай в лофте.

Кивнув Йеремие, девушка вышла следом за кошковкой.

Асвейг кивнула, понимая, что ей сейчас действительно за порог носа лучше не высовывать — шлёпнется и дай богиня не в руки огнеметчикам. Вот в их пламенных объятиях озноб показался бы сказкой...

Заведующая в который раз скинула плащ, рядом оставила средства защиты — ну зачем ей это все в помещении? Теплом и по-своему уютном, почти Клоповня, если прикрыть глаза на запахи и атмосферу.

— Неприлично влезать в чужие личные переписки, — как-то отстранённо отозвалась Вейг, обживая стул. Без упрёка, просто констатируя факт.

Двигаться и думать ужасно не хотелось, разум, пусть и не был заторможенным, отвлекался на переживания личного характера. Умирать ужасно не хотелось. Тем более здесь. И верить в свою смертность тоже. В этом плане Вейг была совсем ребёнок — никакой смерти не существовало.

Хотя уж ее валькирия навидалась порядочно.

Рик коротко кивнул, торопливо метнулся в кухню и прихватил пару банок консервов в качестве универсальной валюты и выскочил за дверь, настороженно оглядываясь и прислушиваясь, в том числе и к ближайшим эмоциям: вдруг соседи подглядывают за странными гостями, а потом доложат, куда следует. Было любопытно, есть ли здесь телефоны, и нет ли такого аппарата у Елены, но если есть — его найдут и без лишних вопросов. А сейчас следовало поспешить. Комендантский час приближался.

— Сколько нас идет? — МакАлистер взглядом охватил группу, пытаясь запомнить товарищей. — Хотелось бы вернуться полным составом.

Ури, конечно, согласился, деваться было некуда. Плюс, если уж болит голова, то активно действовать сил не хватит. Поискать, побродить по квартирам — на это, пожалуй, Деште-Лут еще годен.

Не зря ректор сто раз повторял "никому не доверяйте", поэтому Ури никак не мог поверить в то, что Йеремия о них заботится. Почему-то в самом начале их путешествия мнение о нем было другое, но оно плавненько изменилось. Иржи в качестве первой медицинской помощи вызывал гораздо меньше опасений, хотя и мог заразиться от остальных.

— Это напоминает мне начало фильма ужасов, когда кто-то говорит "А давайте разделимся" и после этого кто-то наступает на вонючий гриб, кто-то тыкает не на ту кнопку, а остальные начинают заниматься личной жизнью, — устало сказал Уриэль. — Удачи, ребят. Не наступайте на вонючие грибы.

Не хотелось добавлять слишком пессимистичное "Нам кранты", но оно подразумевалось.

— Что ж, мы остались с вами в тесном кругу, — Йеремия понизил голос, словно сказочник, готовящийся рассказать страшную сказку. — Не стоит так переживать и заранее подписывать себе приговор и отчаиваться, Элизабет. Если мы сможем найти Елену, вы будете здоровы, по крайней мере, я в это верю. В конце концов, ваши боли ещё ничего не значат, и оставил я вас только потому, что мне импонирует ваша компания.

Он грациозно поднялся с дивана и потянулся, так что в сочленениях суставов что-то механически зажужжало, и окинул взглядом комнату. Елена определённо была диковинной женщиной. Достаточно было взглянуть на книжные полки. Здесь можно было отыскать полное собрание сочинений Джейн Остин, Шарлотты Бронте и Теккерея по соседству с Берроузом, Фаулзом и Ярославом Гашеком. Также в большом количестве встречались научно-фантастические романы, бульварное чтиво и медицинские справочники разнообразных направлений от иммунологии до эндокринологии и педиатрии.

Взглянув под ноги, Йеремия поддел носком ботинка несколько обрывков листков. На единственном более или менее целом тем самым почерком, которым было написано послание Адаму, бежали ручейки букв. Все остальные бумаги, разлетелись по комнате сотней обрывков.

— Давайте ка соберём все эти кусочки, — предложил Йеремия, подняв с пола исписанный листок, он оказался дневником. — Если это всё дневники, или что-то вроде того, и, если мы их сложим в единое целое, быть может узнаем что-то важное о Елене и о её работе. Пускай это не слишком прилично, согласен, но мы в стеснённых условиях.

— Ей бы романы писать, — вздохнул Еж и, подумав, начал делать простенькие марлевые повязки. — Грустная история, на самом деле. Но, если Елена сама не болела, могла бы посмотреть, что есть у нее в крови, возможно, она имунна. Хотя, может она и смотрела. Напоминает создание лекарства от зомби-вируса.

Иржи перекусил нитку и начал аккуратно разрывать бинт.

— Покопаемся в чужом грязном белье во имя ректора, который сам не смог, — Чарли поднял с пола лист с отпечатком следа чьего-то ботинка. — Ну и во имя спасения, панацеи, что там ещё.

Порядки наводить Чарльз любил только в двух случаях: если дело было утром воскресенья и если при этом можно было обнаружить какое-нибудь забытое сокровище, вроде старых дневников или безделушек. Елена, по его мнению, являлась женщиной немного странной, какими были в принципе все люди, имеющие отношение к "Возрождению". По доброй воле в Чумной район не сунется нормальный человек. Мезахисты не в счёт, они воспитаны прыгать в самое пекло, даже когда не просят.

— Очень надеюсь, что не найдём любовную переписку с Адамом, — Чар осторожно взял влажный лист, оказавшийся страницей из книги, и проверил его на свету. — Это крайне маловероятно, но не хотелось бы, ну... Он же папин мальчик, который печёт тортики, зачем портить впечатление.

Асвейг обхватила себя руками за плечи, осторожно покачиваясь на стуле. От ученых тяжело ожидать сентиментальности. Но Елена и человек тоже — с переживаниями, с душой. Сотрудница опустила взгляд, изучая листы.

— Надеюсь она сама себя не, — только и смогла тихо выдохнуть Кьелл, ощущая себя теперь совсем беззащитной и маленькой.

— Так-так-так.

Ури сидел на полу, но теперь уже рядом с остальными. Он подтянул колени к груди и обхватил их руками. Проснулся спящий психолог внутри. Деште-Лут прочитал первый листок дневника и подумал, что эта женщина была в легкой степени депрессии. Обычно именно в это время пишут, что смерть ждет всех, независимо от возраста, расы и вероисповедания. Также, такие люди любят подолгу размышлять над глупостями, а потом их забывать.

— Наверное она хотела быть полезной, но столкнулась с бытовым случаем привыкания. Люди здесь привыкли к болезням. Ей надо было вернуться назад, раз так все случилось. А если не вернулась, значит была причина оставаться на месте.

— Совсем не помогаете старику, — нарочито вздохнул Йеремия и наклонился, подбирая разбросанные бумажки.

Их оказалось неожиданно много, набралось бы на несколько горстей, и киборг сгрузил их на стол, та, чтобы не задевали липкое пятно.

— Замечательно.

Йеремия навис над россыпью бумажек и прищурился. Его длинные пальцы перебирали измятые листки, а глаза быстро бегали, едва слышно проворачиваясь в глазницах.

— Я распределю эти листки на отдельные группы, мои вычислительные системы позволят это сделать. А вы доведёте страницы до первозданного вида. Так сказать, ускоримся. Вот вам первая часть.

После слов Йеремии Элизабет немного успокоилась, опустила кружку и подошла ближе, рассмотреть листок.

— Смотрите. Вы дали мне надежду. Если всё будет плохо, то я разочаруюсь в этом мире, — Элизабет кусала свои губы от нервов и ломала свои ногти.

Упоминание в письме тёзки ещё больше заставляло тревожный звоночек опасности пищать в глубине души. Такие случайности не случайны. И теперь все мысли Лиззи были о том, что Элизабет из письма была больна чумой, судя по всему.

— Кажется, да, — Чарли всё ещё задумчиво смотрел на лист, нахмурив брови. — По крайней мере, никакие голоса не надоедают своим бормотанием над ухом. И надо же, какая неожиданность, власти кормят жителей сказками! Так и думал, что не всё так просто с этим районом. Одуванчики по весне...

— Не понимаю я того, что тут происходит, если честно. Раньше казалось, что самое странное место островов — это Женова, но, оказывается, это чумной район. Здесь в Жижах такое радикальное правительство, и оно не может предпринять никаких мер.

Иржи бросил Ури одну из марлевых масок. На всякий случай.

— Все нормально себя чувствуют?

— Самое странное место островов нельзя выделить... все чудесатее и чудесатее. Меня знобит, Хьюстон, думаю, не просто так. И руки не поднимаются — сил нет.

Лицо Асвейг снова обернулось в непроницаемую маску, с которой она сюда приехала: ни грустной улыбки, ни обеспокоенности, ни сожаления.

— Но здесь явно что-то не так. Зачем экономить на еде, которой действительно более чем достаточно, тем более в поставках больному кварталу?

— Я слишком стар для этого, — пробормотал Ури, а потом пополз соединять кусочки.

Помощи от него, конечно, было не очень много, но главное ведь хорошее намерение.

— Получается тут и лечения особо никакого нет, и уход за заболевшими тоже из рук вон плох? Они здесь просто выживают, хотя и не думают о своей жизни, как о выживании. Почему все врут? Кажется Елена тут раскопала что-то очень нехорошее.

Ури поймал марлевую повязку и привязал её к лицу. Дышать через неё было полегче, чем через респиратор, а еще можно было представить себя в важной правительственной лаборатории.

— Я чувствую себя живым и прекрасным.

— Хорошо замечено, дорогая Асвейг. Куда, я бы хотел знать, исчезают поставки еды, вот что интересно. Не удивительно, что Елена достаточно давно находилась в подавленном состоянии, — Йеремия покачал головой, одним глазом поглядывая на то, что складывается у ребят из обрывков. — Мне кажется, местным жителям, которые родились и выросли в Чумном квартале, живётся полегче. По крайней мере, они не знают, что бывает по-другому, и внешний мир для них — фентезийная сказка. А Елена по многим странам поездила, судя по фото.

Так, держите следующий лист.

Йеремия подвинул ещё одну распределённую груду обрывков.

С трудом, но всё-таки закончив паззл, Элизабет устало завалилась прям на пол.

— Устала, — Лиззи вздохнула, — может тут дело в коррупции?

— О нет, еще одно задание? А можно просто полежать?

— Колдовать можешь, Ась? — Иржи поднял на девушку взгляд, по пессимистичной привычке предполагая самый худший исход из возможных. И если тот подтвердится, думая, что можно сделать, чтобы исключить контакт с зараженной.

— И здесь тайная полиция, — добавил Йеремия. — Я даже сидя месяцами в НИИ слышал о ней, но ничего конкретного, только абстрактные опасения и предостережения. Если честно, я думал, что её не существует. Бывает же. Может ещё и гомеопатия работает.

— Осталось буквально два листа, друзья мои. Вот следующий.

— Кстати, судя по тексту, Адам с мером Жижей как бы в приятельских отношениях. По крайней мере, они на одной стороне. Что странно, так как Адам нам говорил, что Елена как бы его близкая приятельница, и вот она собирается к нему под крыло...

Иржи совершенно запутался в хитросплетениях мыслей очень странной женщины, которая, кажется, или сама не понимала, за кого она и под чьими флагами, или заболевала чем-то, что вызывало искажения восприятия действительности. Что странно, учитывая ровный текст письма и вполне связную речь.

— И ещё почему поставки такие редкие и скромные, — пробормотала Асвейг, постукивая ногой по полу, — на кой такая черт экономия в волшебном Королестве. Не насильно же здесь людей морят, я надеюсь. Чтобы не сбегали. Чтобы в унынии. Ужасное место.

Асвейг вяло трансфигурировала пустую упаковку консерв в подсолнух. Волшебная сила, кажется, покидать ее не спешила. Или собиралась сделать это позже.

— Что и ожидалось, собственно. Слишком много времени провела в квартале и путь назад был заказан.

Ури понюхал лист через марлю, надеясь узнать о Елене что-то по запаху. Квартал был мрачный и странный, хорошо, что он закрыт.

— Она что, победила чуму? И за это её кто-то похитил, чтобы не дать открыть квартал и выпустить бедолаг во внешний мир. Да кому они вообще нужны? Ну есть кучка людей, которые вечно болеют и живут изолировано, да какая разница вообще.

Деште-Лут поежился и перекинул концы шарфа за плечи.

— Может в этом квартале что-то важное есть? Что нельзя абы кому показывать.

— Иржи, раскройте алгоритм ваших выводов, пожалуйста, — попросил Джереми. — Вы считаете, что Кадмон, ваш ректор, в дружеских отношениях с мэром? Очень интересная мысль, ничуть не удивительная, учитывая его биографию. И всё же мне интересно, почему?

— А это, похоже не дневниковая запись, а письмо. Его Елена не успела отправить, судя по всему. Совсем короткое.

— Меня больше всего смущает скорость распространения болезней. Не думал, что всё так запущено, хоть и очевидно, что в закрытом пространстве они развиваются быстрее.

Чарли склонился над целыми листами, вглядываясь в слова, и поправил ремешок очков на голове.

— Может, её и правда похитили из-за потенциальной угрозы открытия квартала или каких-то наработок. Как-никак, здешние условия идеальны для исследований и экспериментов, и без крыс и кроликов, сразу на носителях тестируют заразу. Не люблю теории заговора, но вряд ли тут карантин ради благих целей.

— Погодите, как они вообще переписываются? В правилах поведения нам написали, что даже открытку нельзя отправить, тем более любовную. А может это не Адам ей отвечал?

Ури уже валялся на животе и двигал пальцем листочки туда-сюда, чтобы подобрать правильное сочетание.

— Странно, что с ней вообще поддерживался какой-то контакт извне и странно, что она таки прислала записку Адаму. Хотя может у них тайный канал для любовной переписки, а если об этом уже говорили, тогда значит у меня осложнения на голову.

— Замечательно, ещё и искусственно распространяют болезни, конспирология головного мозга начинается, — Чарли потёр пальцами виски, отходя в сторону, и посмотрел на Ури. — Наверное, это какие-то забытые методы "Возрождения", иначе как бы они поддерживали связь. Или шифрами через третьих лиц.

— Почему же допустили болезнь? мне кажется, что за этим стоит кто-то. Если был карантин, то почему появлялись новые болезни? Откуда? Неужели кто-то намеренно допускал заражение? Кто? Ученые? Мэр? Кто был заинтересован в "уничтожении" квартала? Что тут есть такого важного?

Элизабет задумалась о том, что всё это слишком странно и запутанно.

— Я так считаю, потому что это логично, господин Лоссар. — ответил Иржи. — Эта женщина очень наивная. И глуповатая какая-то. Адам из Возрождения и черт знает, над чем там работает у себя в кабинетах. Возрождение для меня не является добренькой структурой, которая боролась со злом, в том числе, с чумой. Если эта Елена была всего-лишь выдающимся врачом, ей не нужно было даже знать, что она делает и зачем: под эгидой высоких целей ее исследования могли использоваться в обратных. Заболевания здесь искусственные, то есть, весь чумной — просто площадка для экспериментов. Возможно, площадка Адама, давайте не будем забывать, кем он был в Возрождении и кто у него отец. Удобно при таком раскладе иметь с мэром Жиж банальный нейтралитет. Он не вмешивается в дела мэра, мэр — в его дела. Если бы Елена подумала, она бы поняла, на кого работает. Вот и всё.

— Очень достойный метаанализ, господин Хьюстон. Они члены магической организации, у них вполне могли быть свои тайные каналы для переписки или специальные шифры, Чарли прав. В любом случае, с бумагами мы закончили, теперь я бы...

Договорить Йеремия не успел. В тишине комнаты дробный стук в дверь прозвучал не менее неожиданно и громко, чем выстрел из пистолета.

— Елена! — глухо позвал мужской голос из-за двери. — Ты в порядке?

— От неё три дня ни слуху ни духу, — вторил ему другой голос, сварливый и сиплый. — И, спешу заметить, я здесь ни при чем. Лучше не ломись туда, заразилась и померла, скорее всего.

— А ты только рад.

Стук раздался снова.

Замерший Йеремия торжествующе улыбнулся и даже весь вытянулся, как будто став выше. Приятно, когда не приходится бегать за людьми в надежде завязать с ними беседу. В особо удачные дни они приходят сами. Как сегодня, например.

— Кто ближе двери, откройте, пожалуйста. Пора нам побеседовать с соседями. На всякий случай, будьте начеку.

— Поляки наступают? — Чарли вскинул брови, с любопытством глядя на дверь, и рефлекторно потянулся было к карману с палочкой, но вовремя вспомнил, что оставил её дома. — Популярна была Леночка, видимо.

Сделав несколько шагов, сотрудник осторожно взялся за дверную ручку и, выдохнув повернул её, открывая перед гостями дверь. Хотя кого в этой ситуации правильно называть гостями — ещё вопрос.

— Здрасьте, вам чего?

— Здравствуйте, — растерянно произнёс молодой человек, так и замерший с поднятой рукой, которой молотил в дверь пару секунд назад.

У него были непропорционально большие карие глаза, совершенно белые волосы и странное лицо, неправильное, но привлекательное. Чуть дальше по коридору за его спиной замер грузный лысеющий человек средних лет — он вставил ключ в замочную скважину своей квартиры, да так и замер, с нескрываемым подозрением разглядывая мезанцев.

— Я же говорил, — едва слышно пробормотал он. — Шпионка, прихвостень, дружков своих привела.

Молодой человек не слышал этого бормотания, он взволнованно хмурился, взгляд его перебегал от одного лица к другому, безуспешно ища знакомые черты. Так и не увидев среди загадочных гостей хозяйку квартиры, он нервно одёрнул поношенный свитер крупной вязки, собираясь с духом.

— Кто вы? Где Елена?

— Ты посмотри на их одежду, болван. Они не местные, внешняки. С внешняками всегда болезнь и проклятие, — не прекращал ворчать угрюмый сосед.

— Мы зачем двери открываем? — спросил Ури, не веря своим ушам. — Хотя вроде бы слышно, что убивать они никого не хотят, но вряд ли местные жители ходят беспечные и без ножа.

Новые знакомые были еще более странные, чем охранники у ворот, а тех Деште-Лут тоже приплел к местному населению.

— Вы лучше сами представьтесь, молодой человек! — возмутился Ури. — А вы, папаша, прекратите бормотать. У вас ключ? Вот и вставляйте его куда хотели.

Ури не мог остановиться, хотя знал, что именно из-за этого его кусают, бьют и не любят. Но молчать не было сил, тем более головная боль немного утихла.

Элизабет изначально была против идеи открывания двери незнакомцам, ведь мезавцы тут чужие и это не их район, чтобы находится тут. Поэтому Лиззи спряталась в уголке между стенкой и шкафом, чтобы в случае чего быстро спрятаться в нём. Решив, что разумнее будет промолчать и не выдавать своего присутствия, Элизабет настороженно смотрела на товарищей.

Асвейг даже не встала со своего стула, так нехорошо стоящего рядом с дверью. Помотала палочкой, прошептала молитву, вся сжавшись и настороженно разглядывая дверной проем и коридор за ним.

— Добрый вечер, — вежливо поприветствовала заведующая, — хлеба, воды?

Кьелл спрятала свою ладонь в карман, все ещё удерживая палочку, готовая колдовать по первой необходимости. Но показывать свою боевую насторожённость не стоило — лишняя провокация.

Сосед-ворчун Чарли сразу не понравился, захотелось как минимум дать ему пинка.

— Елену нам бы и самим хотелось увидеть, исчезла она, — он помахал ладонями, растопырив пальцы. — По своей ли воле — мы не знаем, но это вряд ли. Вы хорошо знакомы? Кто мог желать ей зла?

Почему-то блондин вызывал у Чарли доверие. Он напоминал больше добродушного мальчишку, который мухи не обидит, чем жителя такого сурового района. И его почему-то хотелось накормить.

Йеремия с присущей ему ловкостью подтолкнул молодого человека в сторону гостиной, выскользнул в коридор и взял под руку сварливого пожилого господина.

— Прошу вас не сопротивляться. Мы очень опасны и догоним вас в любом случае. Проходите, пожалуйста, устраивайтесь и настраивайтесь на беседу.

Пожилой господин, видимо Чеслав, упирался вяло, ему явно было любопытно, словно он приблизился к разгадке невероятной тайны. Его маленькие глазки обшаривали взглядом квартиру Елены, цепляясь за ворох бумажек на столе, беспорядок и фотографии. Особенно фотографии. Он даже поморщился при виде некоторых из них.

— Имейте в виду, меня будут искать, — предупредил он и потряс в воздухе толстым пальцем. — Я важная персона здесь, в этом квартале.

— Конечно-конечно, ваша помощь нам особенно пригодится, — Йеремия подмигнул мезанцам. — Займитесь, пожалуйста, опросом этих джентльменов. Кто они и что знают о нашей глупой учёной. А я пока, — он ловко выдернул из рук Чеслава ключи от его квартиры, не обращая внимания на возмущённое сопение пожилого поляка, — осмотрюсь.

Молодой большеглазый человек отдал ключи от своей квартиры без боя, он был искренне напуган и, кажется, думал, что его взяли в заложники.

— Йеремия, их нужно втащить в комнату и допросить, — негромко заметил Иржи. Он так и не отошел далеко от лаборатории, поэтому говоривших не видел. Но то, что в соседней от них квартире все перевернули вверх дном, а они оба только сейчас решили наведаться в гости, Ежи не понравилось и показалось подозрительным.

— У Вас, поди, после Рахи тысячи способов узнать от человека нужную информацию.

Но Еремей удрал, так Иржи и не услышав. Парень потер лицо, вышел таки из единственной кажушейся не заразной комнаты и уселся на край стола.

— Господа, вы шум из этой квартиры не слышали примерно пару дней назад, возможно, раньше? Когда вы Елену видели в последний раз?

— Эй, куда? — крикнул Ури, но Йеремия успел убежать в коридор.

Хоть и странный был этот киборг, но он хотя бы мог, если что, треснуть кого-нибудь по голове. А теперь в распоряжении полуживых и, возможно, больных сотрудников Мезы были два непонятных субъекта. Один буйнопомешанный и другой из прошлого тысячелетия.

— Как дела? — спросил Деште-Лут для начала, потом потер висок и разорался, как того требовали приличия. — Пришли тут, понимаешь, в дверь стучат, а у людей, может быть, голова болит! Мы сами ищем Елену, её здесь нет.

Ури уставился на старика, как на главного подозреваемого. Такие всегда все слышат и всегда все знают, у них в столе есть стопка пустых бланков с подписью "аноним".

Пока Йеремия скрылся и звенел заполученными ключами где-то в коридоре, соседи мялись под пристальными взглядами мезанцев.

— Я вчера смотрел телевизор и слышал только телевизор. Но вот что я вам скажу! — громко и грубо ответствовал Чеслав. — Она таскала к себе в квартиру кучу заражённых. Это всё неспроста.

— Она лечила их, — возмутился большеглазый человек в ответ на это обвинение. — Что вы такое говорите. И у неё действительно время от времени бывало шумно, поэтому звуки и не вызвали у нас подозрений. Я видел её... около недели назад.

— И почему вдруг именно сейчас вы оба решили к ней зайти? Вряд ли было более шумно, чем обычно, да?

Иржи покрутил на столе осколок чашки. Тот весело вращался вокруг оси, радуясь, что хоть на что-то еще сгодился. Еж же думал о том, что если хорошо бросить какую-нибудь склянку или пресс-папье в голову старика, то тощего парня они уж точно смогут очень быстро обезвредить, если что.

— Вы что, дружили? — Ури бы убился об угол стены, если бы знал вчера, что будет вести детективное расследование.

Как бы на его месте поступил Шерлок Холмс, о котором жужжали все любители детективной прозы. Холмс наверняка взялся бы рассматривать людей и искать в их следы, зацепки и улики. А потом сделал бы вывод и привел доктора Ватсона в тупик. Деште-Лут посмотрел на всех собравшихся.

— Вы говорили, что три дня ни слуху ни духу, какая неделя.

Было похоже, что хлипкий сосед знает куда больше, чем угрюмый, — во всяком случае, о Елене он отзывался с большим теплом, значит, был с ней хорошо знаком. Это настораживало.

— И вдруг сегодня решили начать беспокоиться? — Чар посмотрел на большеглазого соседа, вмиг растеряв всякое доверие к нему. — Почему раньше не волновались?

— Это не я решил к ней зайти, я бы по своей воле не ступил на порог... Всё этот, — Чеслав презрительно махнул рукой в сторону юноши. — Любовничек. Цветы ей из бумажки складывает, представляете? Цветы! Из Бумажки! Видел я эту вашу Пастер три дня назад, говорю вам, глаза горели, словно узнала, как правительство мировое свергнуть. Она непроста.

Юноша ярко покраснел до самых своих седых волос.

— Она иногда неделями не выходила из квартиры, когда вела свои... исследования. Я давно не видел её и забеспокоился. И соскучился, конечно, мы с ней и правда... дружили. Точнее, она дружила со мной, а я. К сожалению, — Мартин немного жалко улыбнулся. — Я был бы не против познакомиться с ней поближе, но на все мои ухаживания она ответила отказом. Тем не менее, я совсем не в обиде! Она чудесная женщина, очень добрая, всегда готова была одолжить немного сахара, а это такой дефицитный продукт, вы не представляете. Она пропала? Или умерла? Скажите, пожалуйста, не скрывайте...

Асвейг вместе со стулом подобралась поближе к Иржи, с прищуром разглядывая мужчин. Выглядели здоровыми. Сильными. Такими... обычными. Это даже пугало.

— Мы думали, что вы знаете, где она, — девушка откинулась на спинку стула, похрустывая суставами руки, — Елена и правда не совсем простая... вы тут давно живете?

— Меня зовут Мартин Фрибуш, — крепко обняв себя за плечи представился молодой человек, которому неловко было оставаться безымянным. — Я живу здесь... уже около года — глупая история, совершенно идиотская. Попал в Чумной квартал из-за спора, а потом привратники отказались меня выпускать.

— Если бы вы знали, кто я, проявили бы побольше уважения, молодёжь — надменно наморщил пухлые губы пожилой господин. — Я прожил в этом жутком месте всю свою жизнь! Никто лучше меня не знает здешних обычаев. И у меня большие связи в наружности. Мне достаточно передать записку привратникам, как за вами вышлют кордон утилизаторов. Но я добрый человек, очень добрый. В отличие от этой вашей Пастер. Скандальная особа, и крайне грубая. Ещё и цвет кожи... Черти что, даже сюда проникли эти проклятые народности. Всё то им не сидится.

— Она уехала к мужчине, с которым у нее роман, на другой конец города, — без запинки заявил Иржи в ответ на вопрос беловолосого парня о пропаже Елены, — попросила нас собрать приданое, так как в эту дыру больше возвращаться не хотела. Приезжаем, а тут полный разгром.

Еж помолчал несколько секунд и пожал плечами:

— Говорите, зараженных прямо сюда водила? — то, что женщина была с приветом, Хьюстон больше не сомневался. — Чумных или всех вообще? Вы переносили какие-то заболевания? — кивнул он, имея в виду ненормальный размер глаз юноши.

Юноша был такой несчастный, что Ури даже проникся уважением к его безответному чувству.

— Не волнуйтесь, молодой человек, у вас еще будут другие девушки, а Елена, наверное, сошла с ума. Ну, я так думаю, потому что она здесь жила, хотя могла покинуть Чумной квартал в первый год. Ладно-ладно, все понимаю, доктора спасают жизни, но все же.

Деште-Лут не стал указывать на тот факт, что кровь по стене не размазана и есть надежда, просто ободряюще улыбнулся. Иржи пошел другим путем и выдумал "легенду", как это называлось бы в детективном романе.

— А что с цветом кожи не так?

От слов Иржи Мартин сначала посветлел, потом побледнел и растерянно кивнул.

— Не чумных, конечно не чумных, она же не безумна. Тех, кому ещё можно помочь. Я...

Йеремия возник, как черт из табакерки, и его довольное лицо не предвещало ничего хорошего. Он весь вытянулся, посветлел и даже как будто подобрел, при том что за добротой этой скрывались искры злорадства. Сейчас он более всего походил на того самого брата Йеремию, который впервые встретился мезанцам прошлым летом. В руках он нёс тонкую стопку листов.

— Я принёс трофеи, возможно, они оживят вашу беседу. Взгляните.

Листы шлёпнулись о столешницу и рассыпались веером. Каллиграфические буквы, перебегая с одной бумаги на другую в подробностях со временем и датами описывались дни Елены Пастер — где она бывала, что делала, кто бывал у неё в квартире.

— Здесь записи начиная с первого марта. Ничего особенного — в эти дни она почти не выходила из квартиры и бывал у неё только милый сосед да парочка простуженных жителей. Но, судя по всему, эти доносы вы кому-то отсылали, верно, Мартин?

Молодой человек испуганно икнул, тогда как со стороны Чеслава раздался возглас, в котором слилось ликование и гнев. Йеремия, не отрывая взгляда от больших тёмных глаз, положил поверх листов письмо.

— За эти бумажки тебе, друг мой, платили пайки. Что же касается квартиры нашего второго друга — она похожа на типичное конспирологическое логово. Он следил чуть ли не за половиной города, и каждый второй для него — прихвостень тайной полиции. Тогда как сам он не более, чем безработный неуч. Итого, перед нами шпион и сумасшедший. И что предлагаете с ними делать?

— Ничего. Предлагаю ничего. Таких, как Чеслав, сотни, пусть идёт с богом. А Мартин, возможно, назовет имена или адреса, ну или места закладок, куда и кому относил письма. Посмотрите на него, он же за еду работает, — Еж стянул с шеи со вчерашнего вечера болтающийся респиратор и положил его на липкий стол, — навряд ли он знает хоть что-то серьезное. Хоть бы направление указал, бедняга.

Парня было жаль — не его это было место и не его проблемы. Вкусно кушать всем хотелось, винить его было не за что.

Чарли перевёл хмурый взгляд с бумаг на Мартина. Ситуация приобретала неприятный оттенок.

— Это вы так чувства проявляли? Чумной район поражает всё больше. Ладно бы этот, — он кивнул в сторону второго соседа, — но вы... Видимо, не так уж сильны были чувства.

Отойдя к стене, Чар прислонился к ней и посмотрел на Йеремию. Он тоже не вызывал доверия. Некоторые из сотрудников Мезы ранее имели с ним дело, он — нет, поэтому относился к сопровождающему с настороженностью. Но в данный момент он скорее поверит ему, чем этим двоим, тем более, что карты раскрыты.

— Мартина бы расспросить и запереть не помешало, ещё сдаст нас — и конец операции. Кто знает, на что он ещё способен по глупости. А насчёт второго соглашусь с Иржи.

— Иржи, у тебя есть еще одна таблетка?

В одном маленьком доме собрался весь третий рейх. Если от старика Ури и ожидал чего-то в таком духе, то милый паренек не был похож на негодяя. Что ж, может быть его толкала на это нужда. В таком месте, как Чумной квартал не так-то просто сохранить честное и благородное лицо. Слабое оправдание, но все же есть.

— Мартин увидел нас и решил проверить в чем дело? Значит тот, кто ему заказал следить за Еленой не был здесь до нас? Если бы я шпионил за всеми вокруг, а я буду это делать, когда мне стукнет восемьдесят, тогда я бы знал, что происходит. Может, Чеслав что-то важное вспомнит?

Лиззи с жадностью впитывала новую информацию об Елене.

"Тёмная кожа, ну что ж... Я уже ничему не удивлена. А вот квартиру шпиона стоит обыскать тщательнее. наверняка, там будут какие-то еще записки".

Лиззи всё ещё пряталась и не показывала виду, чтобы не дать повода чужакам узнать количество мезанцев.

"Меньше знают — лучше спят".

— Я не знаю, не знаю, кому отсылал рапорты, — быстрым напористым шепотом заговорил Мартин. — Знаю лишь то, что они могущественные люди: щедро платили мне едой, деньгами, даже из неприятностей вытащили, когда я попался патрулям. Они обещали мне... обещали, что помогут мне покинуть квартал навсегда! И связывались они со мной только с помощью писем. Эти письма... Появлялись будто по волшебству, несмотря на зарытые двери и окна. На них был череп птицы. И каждый раз новый адрес — куда отправлять... бумаги.

— Доносы, — грубо одёрнул его Чеслав, — говори как есть, слабак.

— В следующий раз я должен был отправить письмо на адрес заброшенного хранилища, совсем неподалёку, за Безокой улицей. Оно пустует давным-давно, там ничего нет, — огромные глаза наполнились не менее огромными слезами. — Я не думал, что Елене навредят. Она была... Прекрасная женщина и очень мне нравилась. Я думал, что мои заказчики хотят помочь её исследованиям, она же хотела всех вылечить.

— Я знал! — ликующе закричал Чеслав, скача и размахивая толстыми руками. — Проклятый шпион! Ты работаешь на них, на этих чудовищ, захвативших весь город. Вы, внешняки, не знаете, что здесь происходит, даже не представляете. Вы думаете всё случайно? Мутирующие болезни, пропадающие пайки, банды смертников, снующие по улицам... Всё это часть глобального заговора. Я давно вычислил, что ко всему этому причастна Тайная Полиция, они массоны, говорю вам, или вторженцы из космоса! Нелюди!

Господин Чеслав так разнервничался, что покраснел до корней волос, тяжело отдувался и периодически клал руку на вздымающуюся грудь.

— Да-да, — скептично вздохнул Йеремия. — А мэр Жижей — это злобный искусственный интеллект из галактики Андромеда. Помолчите, пожалуйста и уходите. Доброй ночи, господин Чеслав.

Разобиженный поляк, продолжая шептать под нос проклятия, вышел, хлопнув дверью, и скрылся в своей квартире.

Иржи оторвался от столешницы и скрылся на кухне. Вернулся он со стаканом воды, который протянул Ури вместе с таблеткой. Его скорее раздражали, чем интересовали соседи Елены: он был уверен на все сто, что симптомы болезни у Лиззи или Асвейг сейчас куда важнее и первостепеннее, чем болтовня с двумя жижевцами, которые жизнь любили больше, чем честность. Всю информацию можно было подчерпнуть из бумаг Мартина — скорее всего, его отчеты были полными. От страха сейчас он мог начать врать.

Но раз Йеремия и остальные хотели с ним пообщаться — почему бы и нет. В конце концов, нужно было еще дождаться ребят, которые слишком долго идут из аптеки.

— Вторженцы из космоса! — заволновался Ури, подпрыгивая вместе со стариком.

Но не успел он пообщаться с родственной душой, как тот юркнул в свою квартиру. Ну почему мир разводит нас с братьями? Деште-Лут проглотил таблетку, приподняв немного марлевую повязку. Все это время он провел с закрытым лицом, так что если их начнут описывать в доносах, то Ури будет обозначен, как "высокий и стройный молодой человек с маской на благородном лице".

— Спасибо, я надеюсь дожить до конца этой истории. Вообще, я поддерживаю теорию заговоров, потому что за нами следят.

Данную информацию Ури почерпнул из личного опыта и надежды, что таки следят.

— Наивный дурак, — Чарли со вздохом опустился на ближайший стул и скрестил руки на груди. — Значит, нам теперь дорога в это хранилище? Нужно дождаться остальных, обсудить и двинуться. Но это лучше завтра, чистка уже вовсю идёт поди, — он бросил взгляд в сторону окна и замолчал.

Чумной район и его тайны разочаровывали, ему как никогда хотелось убраться отсюда подальше. Поначалу, едва въехав в город и познакомившись с институтом, Чарли считал закрытый квартал загадочной и интересной территорией, за стенами которой прячется много интересных, пусть и опасных, секретов. Любопытство иногда играет с нами злую шутку, вырисовывая в воображении картинки желаний, которые в итоге рушатся и оставляют неприятный осадок. Ожидания не оправдываются, реальность оказывается сущим кошмаром.

— Честно говоря, — Йеремия с задумчивой и тёплой улыбкой разглядывал соседей Елены Пастер, — я бы посоветовал с Мартина глаз не спускать, чтобы не вздумал нас покинуть. Но если он клятвенно пообещает, что не сбежит и завтра проведёт нас к хранилищу... — Мартин под пристальным взглядом закивал, как болванчик. — Если вы попытаетесь ночью сбежать, у нас есть девушка с топором. Мы узнаем, даже если вы окно откроете. Так что предлагаю сотрудничать, может и Елена найдётся в таком случае.

Совершенно разбитый юноша покинул квартиру, клятвенно заверяя, что и не вздумает сбегать. Похоже, он не лгал. Йеремия дружелюбно помахал ему вслед.

— В логово предполагаемого врага мы отправимся с вами завтра, если вы не против. Не хотелось бы наткнуться на патрули в комендантский час, а тем паче на утилизаторов. Так что, предлагаю дождаться наших друзей с лекарствами и хорошо отдохнуть. Сомневаюсь, что нас ждёт добрый приём, так что нужно собраться с силами.

Асвейг молча отвернулась от ушедших гостей, испытывая к ним какую-то вялую не то что неприязнь, скорее, усталость. Такие люди изрядно портили настроение и мир в целом.

— За день ничего толком не сделала, а ощущение, что пережевали, выплюнули и прошлись сверху.

Убедившись, что рядом только свои, валькирия перешла к дивану, устраиваясь на нем максимально компактно, поджав ноги к груди, накинула на себя плащ сверху и закрыла глаза. Хотелось верить, что ребята в порядке.

— Если ночью к нам нагрянет патруль, я не буду удивлена, — равнодушно сказала Вейг, разглядывая свою палочку.

Наконец, чужаки ушли и Элизабет могла расслабится. Боль в мышцах только усилилась и терпеть больше сил не было.

— Дайте... лекарство, — у Лиззи подкосились ноги и она сползла по стенке на пол.

Её уже не интересовал ни патруль, ни соседи, ни даже Елена. Элизабет было плохо, хоть она и не хотела признаваться и убеждала себя в обратном.

Всё ещё измотанный после почти бессонной ночи, Чарли согласно кивнул Йеремии. Перспектива столкнуться с таинственным противником, которых до мурашек своими действиями напоминал Адама, лучшего кукловода всех времён, совсем не радовала. Перед подобными встречами непременно следует как минимум отдохнуть и набраться сил, пусть последнее в условиях квартала и трудноосуществимо.

По-быстрому посетив тесную уборную, Чарли на всякий случая натянул на руки перчатки и вернулся на диван, запрокинув голову. Изо всех сил сдерживая себя, чтобы не начать беседовать с воображаемым голосом, вновь начавшим нашёптывать советы, Чар широко зевнул и прикрыл глаза.

— Надеюсь, вы установили там скрытую камеру, потому что Мартин может сбежать. Страх иногда кидает нас к необдуманным поступкам. Я бы сбежал.

Ури сел возле стены, потому что в последнее время ему хотелось сидеть на полу, горевать о безопасной еде и чистой одежде. Еще они не кормили Стива уже два дня, он наверняка ест сам себя, но этого не хватит надолго. Бедная собака, вот, кто страдает от глупости своих хозяев. И фикус не полит и вообще в стране шаткая политическая обстановка. Мэр, тайная полиция, чумные разборки и старый пройдоха, верящий в масонов.

— Я хорошо понял только то, что нас опять послали куда-то не туда.

На последней секунде фейспалма Иржи все же удержался от этого жеста и приложил руку ко лбу, просто ради интереса проверяя свою температуру.

— Вы же понимаете, что сейчас выпустили из квартиры парня, который занимался написанием подробных доносов, да? Йеремия, вот не думал, что Вы живете по законам робототехники, но, похоже, таки живете. Вам надо проводить больше времени с живыми людьми. От Януса Вы благоразумием не заразились, может, надо попробовать кого помоложе. Он же может просто рассказать о том, что мы здесь.

Ежи покачал головой, чувствуя себя в наименьшей безопасности, чем когда бы то ни было.

Надо было поспать хоть чуть-чуть, вторые сутки без сна делали его раздражительнее и ехиднее. Тронув Ури за плечо, он сел с ним рядом:

— Не спи, пожалуйста, одновременно со мной и разбуди меня часа через три. Но если почувствуешь любое недомогание — сразу же раньше. И если что-то будет происходить вокруг меня, ну, ты знаешь, — с Ури они жили и спали вместе, поэтому Деште-Лут должен был быть как никто знаком со снами Иржи и их последствиями. — Я немножко посплю, а потом ты до утра.

— Мы. Попали. На. Лучшую. Акцию. В. Местной. Аптеке, — открыв дверь, проорал Анук. Все тело жутко болело. Из глаз катались, кажется, слезы. Анук не чувствовал пальцев, но, наверное, от страха. Его хорошо привалило, когда они убегали из аптеки.

— А как ваш день? Узнали что-нибудь? — мятный парень снял респиратор, кинул его на пол, снял очки, кинул и их, буквально рухнул на пол у стены и посмотрел на ребят. Хотелось верить, что у них все вышло лучше, чем у группы Гессита.

Заметив сползшую по стене Лизу, Еж мысленно выматерился и поднялся на ноги.

— Мне не хочется предполагать, что у тебя может быть, Лиз, но тебя нельзя оставлять вместе со всеми. Даже если ты уже заразна и уже заразила чем бы то ни было нас всех.

Он быстро вынес из лаборатории все, что еще могло бы пригодиться для лечения, оставил там только бутылку воды и болеутоляющие. То, что было у Лиззи, могло обычными методами не лечиться, и чем быстрее будет выяснено, что у нее, тем больше было вероятности не присоединиться.

— Ты брала респираторы у входа сюда, Лиз? — Иржи подхватил девушку под локоть, — если нет, возьмешь мой.

Респираторы были удобны тем, что не только не пропускали что-то внутрь человеческих легких, но и тем, что ничего не выпускали наружу.

— Надень, пожалуйста, и оставайся в нем. Тебе нужно будет переночевать в отдельной комнате, так нам всем будет безопаснее.

— Куда сложить порошки? — Петя едва удержалась скинуть бутсы на пороге, не развязывая шнурков. Как никогда захотелось в дом, кефир со сметанником и рабочее отопление. На стекавшую со лба каплю крови Модеста еще насмотрится, костяшки пальцев замотает. Заводчанка решительно шагала в сторону лаборатории, желая скорее оставить улики аптечных бенд нуждающимся.

— Не туда, Петя! На стол. В этой комнате, — заорал Иржи.

— Никогда не думала, что меня попытается сожрать аптека. Чертова аптека, дырку над ней в небе.

Блимм прошла до спальни, укладывая на кровать Юго, и вернулась в зал, опускаясь на диван. Хотелось то ли выспаться, то ли сдохнуть, то ли выпить весь кофе мира. Первый вариант отпадал сразу же.

— Как вы тут? Еще живы, никто не умер? Мы вот почти. Там полуживая Шиман. Ее задело спасательной операцией, а бинтовать прямо там было некогда. Еще у нее в пальто весь стратегический запас спасения от не знаю чего. Ну от чего-то.

Бежать пришлось быстро. Адреналин на столько зашкаливал, что это далось Бэт без осложнений, даже если учесть, что она волокла за собой Диану. Правда, хватило не на долго, потому ввалились она в квартиру, пыхтя, как паровоз и сразу же сползла по ближайшей стеночке. Хотелось просто тихо и мирно отключиться. Болело всё, будто её переживали и выплюнули, что было не далеко от истины. Мозг не до конца ещё осмыслил произошедшее. Взгляд метался по комнате, но казалось, что девушка ничего перед собой не видеть. Жутко хотелось пить и забиться обратно в угол потемнее и потише.

Оба МакАлистера обошлись без докладов. И даже приветствий. Найдутся более разговорчивые. И те, кто принес добычу. Непохожие близнецы выглядели потрепанными и уставшими. Не хотелось даже думать, чего все они успели нахвататься за время пребывания на улицах и в аптеке. Пожалуй, стоило ложкой есть все лекарства. Или делать порошки, как им объяснили — из всего подряд. Рико сполз по стенке на тот самый коврик, где ночевал, стянул респиратор и очень ярко размечтался о курительной палочке. Хотя, сошло бы что угодно, пожалуй. О чипсах северсталец старался не думать.

Юго хотела было вытащить из карманов лекарства, но ладони были слишком повреждены торчащим из них стеклом.

— Последняя воля умирающего: пристрелите кто-нибудь ректора!

От громкости собственного голоса в голову Энзо ударило. Ю замолчала, даже внутреннее, просто прислушалась к тишине на улице. Хотелось спать, отключиться и сбежать от физической боли, но желания было мало, физической возможности это сделать не имелось.

— Выносите мебель, мать вашу, говорили им.

— Оке-ей, — Петра резко развернулась. Глаза лихорадочно искали стол и, кажется, нашли. Если стол еще оставался столом и не ел маленьких детей по ночам. Скептически оглядев горизонтальную поверхность, заводчанка помаялась лишь с минуту. Сложив куртку, она вытащила из карманов порошки и целую склянку с болтавшейся в ней жидкостью.

— Нам еще мальчик попался. Предлагал всякое. Может, из ребят кто купил и тоже скинется.

Возвращаться по уже известному пути, да еще будучи подгоняемой адреналином, было быстро. Знакомый дом, знакомый коридор и такая же уже знакомая дверь. После аптеки даже квартира Елены могла показаться вполне себе райским местом, не таким, как родное общежитие, но достаточно спокойным, что уже делало его привлекательнее всего остального.

— Привет. Как прошел ваш вечер? Относительно спокойно или почти так же, как у нас, излишне бодро? — поинтересовалась Марсель, сползая по уже привычной спинке дивана на пол и печальным взглядом, рассматривая собственные колени в попытках оценить масштаб синяков через ткань джинсов.

— Я не чувствую чёртовы пальцы. Мне кажется, я их повредил, когда мы выносили дверь, — стараясь не орать, произнёс Анук. В ушах гудело, руки начали трестись. Клоп посмотрел на руки, на красные пятна от, наверное, ушибов, застонал, закрывая глаза, и выругался.

— Есть что-то, чем вытереть руки можно? Мы трогали кучу всего.

— Вытри руки об свой страх смерти, потому что мы близки, — прошипела из соседней комнаты Ю, которая стала ни на шутку болтливой после произошедшего. Всё это на нервной почве. Вряд ли её тихий голос можно было услышать, но не огрызаться с участниками операции "аптека", Ю теперь не представляла для себя возможным. Кожу жгло от ожогов, ушибы болели, раны пылали похлеще всего прочего. И единственное, что хотелось Энзо, это вмазать кому-нибудь чем-нибудь по лицу. И каждый раз, когда Ветер закрывала глаза в её голове звучал мерзкий голос существа, звук взрыва, а стены пылали и выгибались в причудливые формы.

Минут через десять, а может через двадцать, а может через полчаса Лизбет очухалась достаточно, чтоб попытаться осознать себя в пространстве. Свалилась она практически сразу при входе, недалеко от двери. Хриплое дыхание медленно перешло в более спокойное и разом навалились все отошедшие на второй план ощущения. Ноги болели и девушка боялась даже представить, сколько там завтра можно будет насчитать синяков. Возможно, ей удастся даже поставить какой-то глупый рекорд. Очки потерялись и она даже не успела заметить, когда. Респиратор съехал и болтался в районе шеи. Куртка и джинсы были потрёпаны и, кое где даже порваны. Диана, сидевшая рядом под стеночкой, была не в лучшем виде. Ползти куда-то в более удобное место не было никаких моральных сил, а потому северсталька осталась на месте, прикрыв глаза.

— Иржи, — Анук даже попытался подняться, но понял, что лучше сидеть на полу, пока не упал на пол. — Я пальцы не чувствую, можешь их как-нибудь завязать?

Мальчишка поднял руки перед глазами и подул на подушечки. Они все ещё не чувствовали ничего после заклинания, которое прилетело в стену. Учиться магии клоп передумал. Сплошная боль от этой магии.

— Пальцы завязать? — Иржи обернулся через плечо. — Узлом чтоль? Согнуть можешь?

Надеясь, что Лиза дойдет до лаборатории сама, Еж вернулся в комнату. Кажется, сон откладывался на неопределенный срок.

— Все медикаменты у нас теперь на столе. Спирт тоже. Наш главный медикамент, — тише добавил он и подсел к Нуку. — Показывай свои пальцы.

Внезапное открытие медицинских талантов для Иржи было сюрпризом посерьезнее чумного квартала. Откуда что только у него в голове бралось. Наверное, сам господин Кадмон из Мезы легиллиментил.

Ури узрел возвращение героев и был поражен тем, что они в таком виде еще смогли дотащиться до квартиры Елены и не умереть в пути.

— А за вами не тянулся кровавый след? Хотя, тут наверное частенько за кем-то тянутся кровавые следы. В целом, похоже, вы принесли то, что нужно. Спасибо! Конечно, я не уверен, что могу кому-то помочь с открытыми ранами, потому что та полоумная кусачая девчонка могла быть чем-то заражена. Но кто не рискует, тот умирает первым.

Деште-Лут перекрестился и пошел вытаскивать стекло из Юго. На самом деле девушка была в перевозбужденном состоянии и могла, наверное, отбиваться, но в Чумном квартале нельзя истекать кровью без угрозы подхватить неизлечимую болезнь.

— Мисс Шиман, — подкатил Уриэль, потрясая бинтом. — Я не врач и наверное заразный, но из тебя стекло торчит.

Никки смирно сидел там, где его сгрузил брат. Отдыхал, переосмысливал, размышлял. Все-таки взрывы и прочие сильные магические воздействия в помещении он считал излишними. Можно было придумать другой способ, можно... Можно.

Мысли в очередной раз запутались и свернулись в комок. Доминик протёр перчаткой лоб и в удивлением отметил порезы на прорезиновой ткани. Наверное, счесал о вздыбленный паркет.

— Кухня свободна? Руки бы помыть, чтоль, — рассеянно пробормотал северсталец и запнулся взглядом о других пострадавших. — Но с этим я сам разберусь.

Подниматься на ноги оказалось внезапно больно. Дав себе зарок осмотреть синяки попозже, полукровка пошкандыбал в сторону раковины, чтобы умыться водой собственного приготовления.

— А можно нашему столику тоже спирта? — Подал голос Рико, услышав такое заманчивое слово. — Нам бы тоже обработаться. И от стакана воды я бы тоже не отказался...

Неприятно было признавать слабость и заявлять о зависимости от других. Однако, сделать сейчас хоть шаг, да и просто подняться вновь на ноги полукровка, наверное, не сумел бы. Во всяком случае, мотивации хватало, чтобы жалобно просить, но не на то, чтобы заставить себя шевелиться. Может, потом за это могло бы быть стыдно. А может, и нет.

Анук вытянул руки вперёд. Обычные пальцы, только чуть синие. А ещё они ничего не чувствовали. Анук даже постучал по коленке, чтобы проверить. Пальцы удар не почувствовали, появление коленки тоже.

— Да хоть в узел, Иржи, — закивал мальчишка. — Согнуть?

Он неуверенно попытался и не смог. Не было понятно, от страха не согнул или потому, что не мог, но Гессит поднял глаза к заведующему Золотой Кошки и шмыгнул носом.

— Кажется, их бомбардой задело, — решил пояснить он и, пока появился шанс, посмотрел на то, как выглядели теперь люди. В крови, уставшие, кажется, с травмами.

— Вытаскивай, — просто и коротко бросила Юго, чувствуя, что стресс немного спал. По крайней мере она перестала агрессивно реагировать на каждую реплику брошенную кем бы то ни было. Энзо выглядела ужасно, но хуже всего выглядело её розовое пальто. И без топора жизнь не была радостью. — Царство ему небесное, Ури. Топору.

Говорить было больно, часть лица была опалена взрывной волной. От такого могли остаться шрамы, вот только Шиман не думала, что проживет до затягивания ран. Поэтому же и заразный Ури её ни сколько не смущал. — Спасибо.

Маша была не против поспать — суровые аптеки излишне утомляли, но наткнулась взглядом на Петьку. В обычной ситуации ссадины и царапины не были бы особо страшны, но когда в округе гуляют инфекции — они могли бы привести к печальному концу.

Разгибать коленки были неприятно, почти что даже больно, но кошковка всем видом старалась показывать собственную непоколебимость. Синяки были меньшим злом из всего возможного. Хрустнув плечевым суставом сотрудница встала, направляясь к рабочему месту Иржи и, стянув с рук перчатки во имя поддержки хоть какой-то санитарии, утащила у того спирта, вату, бинт и пластыри.

— Ну ты даешь, Хосе Аркадио. И как же тебя так угораздило? — подходя к Бу и наклоняясь к ее лицу, шепнула Марсель. — Я совсем не врач и не умею обрабатывать боевые ранения профессионально, так что можешь меня стукнуть, если чего.

Смочив вату спиртом сотрудница аккуратно провела ей по царапине на лбу северстальки. Дуть на рану, как это делали в ее детстве, не решилась. После торжественно налепила на царапину пластырь и перешла к костяшкам пальцев. Процедура была та же, что и со лбом, но вместо пластыря Маша замотала чужие ладони бинтом ровно до той степени, когда ранки они будут надежно, на ее взгляд, закрыты, но пальцами все еще можно будет двигать без особых трудностей.

— Ну вот. Жить будешь и мы точно сможем посмотреть на закат на какой-нибудь жижевской крыше, когда вернемся.

— О нет, только не он, — ужаснулся Деште-Лут.

Этот топор, по мнению Ури, был эталоном топоров. Как он мог погибнуть так нелепо? В аптеке. Туда ходят за спасением, но не в Чумном квартале, как оказалось.

Ури обработал руки спиртом, который в этот поход, кажется, спасал жизни, а потом принялся вытаскивать осколки чего-то — наверное, окна или двери — из Юго. Процесс был не быстрый и наверняка болезненный, но за неимением лучшего, приходилось обходиться подручными средствами. Спирт, бинт и болтовня.

— А у нас тут были шпионы. Лже-любовник Елены и старый маразматик, пишущий анонимные доносы на соседей. Ничего примечательного, они все равно не знают, куда дели хозяйку квартиры. Кстати, она цветная, хотя я так и не понял какого именно цвета. Господи, почему все так туманно выражаются.

Обработав раны, Деште-Лут перетянул руки бинтами, но кое где все равно выступали красные пятна.

— Быстро не заживет, но надеюсь кровь остановится.

Брысь настолько боялся, что, кажется, забыл, как двигать руками. Он тупо смотрел на свои пальцы и пытался что-то сделать. Сделать не выходило.

— Я умру, да? — Анук вздохнул и от страха сжал кулаки. — Я не хочу умирать!

Движение принесло боль. Мальчик сжал рот, чтобы не кричать, и уставился теперь уже на Иржи. В медицине клоп не понимал ничего. Кажется, и Хьюстон тоже. Но ему сотрудник доверял. Если отрубит ладони, то значит так было нужно. После такого похода остаться без рук это ещё по-божески.

Элизабет уже была в полусознательном состоянии, не сумев ответить. То ли это усталость, то ли болезнь, но слабость во всем теле не судили ничего хорошего.

Лиззи понимала, что ее изолируют от других. Как бы внутренне она не сопротивлялась этому, но подобные меры были необходимы.

— Ну, класс. Пальцы шевелятся. Руку пока можно не отрубать.

Иржи, бодро насвистывая, перебинтовал Ануку кисть руки. Зачем он это делал, он не понимал, но где-то в голове крутились мысли про фиксацию. Но, может, они были совсем из другой оперы.

Ободряюще хлопнув Нука по плечу, даже не задумавшись, что это могло бы быть больно, Иржи поднялся на ноги и на несколько секунд завис у стола. Выудив из запасов лекарств мелкую коричневую бутылочку, он без лишних разговоров протянул ее Патрику вместе с бинтом. Близнецы МакАлистеры сами вполне могли найти применение любым обезараживающим жидкостям.

Процесс был неприятный, но теперь все казалось не имевшим смысла, даже боль. Внутри наступила какая-то гробовая тишина, она была такой огромной и поглощающей, что её не смущали ни голоса, ни шорохи: была только она, несмотря ни на что. Энзо слышала всё, но тишина теперь сидела внутри. И прекращалась она только тогда, когда Ветер закрывала глаза: в этот момент наступали крики ребят и взрыв бомбарды.

— Она не той ориентации или она синяя? — отшутилась Юго, поднимая ладонь. Лицо пекло ужасно, но нечем было обработать ожоги. — У меня в карманах большая часть медикаментов. Только консервы оставь.

Шиман кивнула вниз, но коротко и нервно, пока не столкнулась с болью. Шея кожи тоже была повреждена.

— Ури, — Юго запнулась, переведя взгляд на кошковца. — Останешься поспать со мной? Мне страшно.

Голос Ветра снизился до шепота, стыдливого и испуганного. Ей вдруг показалось, что она может в одно мгновение просто разрыдаться, и слезы будут катиться из глаз до бесконечности. Может, из-за убежденности в своей смерти, а, может, из-за накатившего стресса, который держал её в своих цепких лапах уже второй день.

— Спасибо, Еж, — улыбнулся Анук и сморщился от боли. Нужно было попытаться уснуть. Анук посмотрел вокруг, оценил свои шансы дойти до дивана целым и без падений, решил, что лучше уж у двери посидеть, и закрыл глаза.

Сон не шёл. Перед глазами открывалась пасть дома, по телу проходили мурашки и зубы аптеки. Мальчишка открыл глаза, посмотрел на руку, которую забинтовал Иржи, и выдохнул. Спать он передумал. Он вообще много от чего решил отказаться после того, что произошло сегодня. "Живой хотя бы", — мысленно попытался поднять настроение самому себе Анук.

В справочниках не говорилось о том, что раны подлежат дезинфекции. Когда Марсель направилась к ней с пластырями, Петя собиралась упасть за каким диваном или креслом, чтобы конечности перестали ныть. К заботе статуя не привыкла и связала ее с запахом спирта, легкой нервозностью состояния и усталым блеском в глазах кошковки. Занывшая переносица подсказала снять респиратор, который болтался теперь на шее.

— Обязательно, — девчонка шумно вдохнула щекотавшие нос нитки от свитера и почти чихнула. Удержать грудную клетку в пределах тела несложно, когда не хочется спугнуть шуганную удачу, на носках выходящую вон из квартиры Елены. Большинство ребят выглядело покоцано, кто не спал, оказывал первую помощь. Марсель не задело, хотя без осмотра под одеждой не скажешь. Хосе обеспокоенно взглянула на девушку, указывая пальцем на подушки.

— Приляг?

— Не останется, Шиман, даже не мечтай. Он спит со мной, точнее, следит за мной, пока я тут все не превратил в свой ночной кошмар.

Иржи, которого от отсутствия сна уже потряхивало, решил, что помощи от него больше не будет никому и ни за что. По крайней мере, в ближайшие три часа.

На всякий случай он припер ручку двери лаборатории спинкой стула и привалился к стене. У него было несколько часов, и тратить он их собирался с наибольшей для себя пользой.

— Спасибо, Ежи. — Рико неловко принял фунфырик, но пока только расположил рядом в ожидании Ника. — Если доживем до завтра, большинство из нас захочет, чтобы носили на ручках. У соседей нет какого-то транспорта? Может, хотя бы сломанного... Мы ведь не можем остаться тут жить. Я бы не хотел...

В целом, все было не так печально. Сотрудники ходили, разговаривали и даже не жаловались. МакАлистеру даже показалось, что он один тут решил развесить сопли и требует внимания к собственному состоянию. Без поддержки чипсами или хоть чем-нибудь позитивный настрой сбоил, а уныние безжалостно душило. А еще, страшно было засыпать. Рико давно уже не сталкивался с таким отчетливо выраженным страхом. И именно страх заставил аэроманта подняться, подхватить выданные медикаменты и добраться в кухню, ближе к брату.

— Никки, у тебя еще вода осталась? Ты вообще не перетрудишься опять? Тут ни шоколада, ни нормального отдыха...

— Медикаменты! Точно-точно, я сейчас. Конечно останусь, два раза просить не надо.

Ури вытащил из карманов Юго все, что она успела вынести из аптеки, оставив там консервы, как и просили. Консервы он бы тоже вытащил и выкинул бы в окно, но путь это будет военный трофей. Лекарства нашли свой приют на столе в комнате, хотя сперва Ури направился в лабораторию, но тут же вспомнил, что туда закрыли бедную Элизабет. Иржи заподозрил чумную палочку. Чума передается палочками, как туберкулез или она имеет какую-то иную форму? С такими мыслями парень шел по полуразрушенной квартире, пока не вернулся к Юго.

— Иржи, ну что ты, давайте спать вместе, — предложил Уриэль разумную в своей простоте вещь. — Если будет плохо, начну орать и кидаться ботинками. Ой, надеюсь мы выживем, я второй раз за два дня эту вещь говорю.

Деште-Лут погладил сонного Иржи по голове, потом взял за руку Юго и решил, что он может не спать и бдеть всю ночь.

— Не перетружусь, — буркнул в ответ Ник, методично размазывая по рукам найденное у рукомойника мыло. — Это же просто вода, на нее энергия затрачивается минимально.

Средства индивидуальной защиты Ник сложил рядышком, давая мимолетный отдых усталой коже. Перчатки прохудились и ему бы, по хорошему, следовало найти новые или заклеить имеющиеся пластырем. На руках обнаружились небольшие ссадины от паркета, ничего такого, чего бы не смог подлечить добрый дядя спирт.

— Капни мне спирта немного на бинт, руки протереть. А я пока найду чайник и приготовлю питьевую воду. Жрать, правда, хочется дико, но я слышал, что лучше перетерпеть, чем раззадоривать парой ложек чего-то странного...

Что-то еще бормоча себе под нос, заводской заведующий отвернулся к чайнику, чтобы вскипятить наколдованную жидкость. Заодно, пока никто не видел, Ник поджал губы и обиженно шмыгнул носом. Корил себя за неосторожность, которая могла стоить жизни заводчанам.

Марсель неуверенно кивнула на предложение лечь рядом. По каким-то собственным понятиям ей не хотелось тревожить и без того побитую аптекой Петру, но и сильного желания возвращаться к спинке дивана не испытывала.

— Спи хорошо, Петь, и чтобы никакие неприятные штуки нас ночью не беспокоили. — сотрудница потыкала в подушки руками, на мгновение коснулась пальцами локтя северстальки, зевнула, прикрывая рот ладонью.

— Теперь точно спать. Завтра должно быть веселее и активнее, чем сегодня, а может и нет. Но я предпочту выспаться и быть ко всему готовой.

— Как знаешь. — Рик глянул на собственные руки, которыми обхватал флакон, и которые тоже следовало помыть, но просьбу выполнил. — Почему нет дезинфицирующего заклинания? Было бы удобно. А на еду совсем нет аппетита. От нервов, наверное.

Аэромант вновь прислушался к собственным ощущениям: не заболел ли, и постарался отмести эту идею, чтобы не материализовывать плохие мысли.

— Зато с голодухи от пары капель спирта можем спать, как младенцы. — Воспоминание о криках аптечного монстра про детей так некстати напомнило о себе, но дампир предпочел скорее думать о чем-то другом. — Я уже потерял счет времени и совершенно не понимаю, что мы делаем, зачем и каким образом. Еще немного, и останется механически выполнять приказы киборга.

— Я так и не понял толком, что здесь произошло, пока нас не было.

Доминик еще раз окинул квартиру придирчивым взглядом, но, кроме собранных на столе медикаментов, особых различий в комнате не приметил. Забрав из рук брата смоченный спиртом бинт, заводчанин принялся скрупулезно протирать все царапины, шипя от боли как рассерженный кот. Иногда его анимагическая форма была близка ему как никогда.

— Надо завтра выбираться отсюда. Узнать подробности у ребят и валить в направлении дома. С Еленой или без нее.

Почему-то Ника посетила тупая уверенность в том, что больше они в любом случае не протянут. Им еще потребуется изображать чистеньких и целеньких туристов на выходе из района. Чем дольше они здесь сидят — тем труднее убедить постовых в своем здоровом образе жизни. Опечалившись, северсталец заметил еще несколько порезов от поднятого вихрем битого стекла, немедленно их обработал и обвязал самый крупный чистым куском бинта.

— Говорят, с соседями познакомились. — Повторил услышанное северсталец. — Плесни воды.

Рико тоже предпочел вымыть руки с мылом. И лицо тоже. Привычный падать, полукровка привык и к ушибам, но сейчас просто опасался искать травмы, чтобы не нагнетать и без того мрачное расположение духа.

— Как думаешь, а нас точно можно выпускать? Ну, то есть, мне не хотелось бы, что бы так, — Пати неопределенно мотнул головой в сторону окна, — Было по всему Авалону. Но и здесь оставаться — сил больше нет. Знаешь, я даже готов сдаться и сбежать прямо сейчас. Но если это уже в нас, то и бежать некуда.

Медленно выдохнув сквозь зубы, МакАлистер поднял отчаянный взгляд на брата.

— Мы все равно справимся... — Слова звучали зло и обиженно, хотя и негромко, чтобы не перебудить всех. — Просто надо постараться и потерпеть.

На Безокой улице всегда слишком суетно для Чумного квартала. Под слепыми, давно уже без стекол витринами первых этажей копошатся собаки в поисках еды, гоняя сухими носами пустые склянки. Не бывает ни минуты, чтобы улица застыла в тишине — даже после наступления комендантского часа на разбитой и практически стоптанной с землей брусчатке спотыкаются жители. Они приходят сюда по разным причинам. Кому-то нравится вспоминать о былом виде района, отыскивать его в отколовшихся вывесках, висящих почти над каждой дверью, в истертых и грязных ступенях, ведущих к дверям, в резных, но заржавевших дверных ручках. Кто-то приходит, чтобы в мусоре, согнанном к краям улицы, отыскать замену потерянному. Там можно обнаружить удивительные, даже знаковые вещицы, которые почему-то пропускают мародеры: от тончайшего шейного платка до расписной, потрескавшейся тарелки. Говорят, несколько лет назад на улице можно было обнаружить даже пару монет, если поискать прямо у порогов.

Впрочем, часть этих домов остается жилой. Иногда на втором этаже невысоких домов можно заметить легкое движение, вечерами люди проскальзывают в двери, которые тихо скрипят несмазанными петлями, но обычно жители Безокой стараются скрываться или вовсе переезжать. На соседнем переулке проходит отряд огнеметчиков, из-за чего район не покидает запах жженой плоти и бензина. Первые же этажи практически пустуют как небезопасные, а в одном доме, по слухам, и вовсе живет что-то недружелюбное даже по меркам Чумного квартала, но оно дает о себе знать только звоном старого колокольчика над дверью.

Однако сейчас в преддверии комендантского часа люди попрятались по своим домам. По улице, тихо перебирая лапками, время от времени шмыгали крысы. Иногда слышался шорох и звон — бродячие псы рылись в помойках в поисках пищи.

Если бы на улице не пахло плотью, которая сгорела, Анук бы решил, что выйти из дома было хорошей идеей. Темнота, шорохи и вонь мешали так думать. Брысь получше надел респиратор и осмотрел улицу.

— Наверное, аптека будет с крестом, да? — обратился он к остальным и присмотрелся. Были видны вывески, дома, собаки, креста он не видел. Хоть спрашивай у местных карту, если она вообще есть.

— И, кажется, вон там ходят ребята с огнеметами. Я бы туда не ходил, — он ткнул пальцем в сторону, откуда нечто жареным и дымом.

Ник ступал особенно тщательно, стараясь не споткнуться о крысу. Брошюра о технике безопасности ясно давала понять недопустимость пренебрежения этими хвостатыми тварями. Одновременно парень пытался не спускать глаз с кулона, стрелка которого трепыхалась в поисках ближайшей аптеки.

— Респиратор совсем ни к черту. Вот если бы он мог хоть сколько перебивать запах. Кажется, я сам уже насквозь провонял этим воздухом.

Зато симбионт, который мерно фильтровал вдыхаемое, был респиратору благодарен. Хоть какая, но помощь в работе. Его хозяин, тем временем, притормозил и оглянулся, пытаясь сосчитать головы сотрудников, отправившихся за лекарствами.

— Эх, где наши механические псы, которые скорее навевают чувство безопасности, чем вот это все, — Мур поморщилась, хотя запах был не таким уж и неприятным по сравнению с тем, чего они нанюхались. Напрягало ее все это очень сильно. А еще ее пугали звуки района, которые обрушились на ребят, когда они тут оказались. Дом теперь для нее казался вполне безопасным местом.

— Знаете, почему-то всегда казалось, что аптеки, как и другое, общественное, должно быть на первых этажах, но, чую, тут мы с вами максимум, что найдем, это тех же собак, — девчушку передернуло, — и, возможно, крыс. Упаси, еще притащить какую-нибудь заразу в дополнение к ребятам.

Юго для полноты картины не хватало какой-нибудь тяжелой музыки, так ладно шагалось вдоль улиц Чумного квартала. Закинув черный топор на плечо розового пальто, и смотря на мир через круглые линзы защитных очков, со взъерошенным коротким ежиком волос и лицом наполовину замотанным в серую льняную ткань шарфа Ю и не жалко было бы умереть. Эффектно так. Кажется, мысленно Энзо уже привыкла и нашла себя в стенах Чумного квартала. Вот настанет время возвращаться домой, а сотрудница развернется перед стеной и... Ветер мотнула головой, отгоняя эти ужасные мысли, которые были ни чем иным, как классической психозащитой, видимостью принятия, но готовой сойти на истерию дайте только повод или коснитесь только больных нервов.

Сдерживая себя от несдержанной болтовни, которой обычно хотелось занять время и пространство в критических ситуациях, Энзо подняла взгляд и уставилась в небо — звезды здесь были теми же, которые сияли над всеми островами. А, значит, ничего непоправимого пока не случилось.

Блимм поправила бесполезные перчатки, окончательно сняла респиратор и чуть не забеспокоилась, где ее лопата. В воздухе стоял знакомый запах крематория. Бальзамировщица напомнила себе, что в общем-то в этом ничего хорошего. Огнеметы слишком близко к ним.

— Надеюсь, мы никого не встретим. Желательно даже крыс. Иначе в аптеку можно будет уже не идти, сразу сдаваться на костер очищения.

Лизбет, определённая в категорию пока здоровых, поспешно шагала по улице на поиски аптеки, плохо себе представляя, где она может быть. Люди, опасавшиеся комендантского часа, давно попрятались и спросить дорогу тоже было не у кого, разве что у крыс, шнырявших безбоязненно чуть ли не под ногами.

— Только не наступать на хвосты, — бормотала девушка, пытаясь смотреть под ноги.

В воздухе витал жуткий запах горелой плоти, который она не сразу смогла опознать как таковой, но когда всё же опознала, чисто инстинктивно отключила обоняние. В конце-концов, места здесь такие, что лучше вообще ничего не чуять.

— Мы все провоняли. — Шипел сквозь респиратор младший МакАлистер. — Ну, кроме мятного, наверное. Я могу поработать вентилятором, но это привлечет лишнее внимание и отвлечет меня.

Северсталец шагал по улице слишком уверенно, будто бы по знакомой земле. Может, именно эти места являлись аэроманту в бесконечных кошмарах. Во всяком случае, в прошлый визит в чумной район Рико ощущал что-то подобное.А сейчас старался не поддаваться обманчивости квартала и убедить себя, что все это действительно реально. А заодно высматривал что-нибудь, что походило бы на аптеку или лечебный пункт для полуночников.

Оказавшись на улице Лёре подумала, что неплохо было бы иметь с собой часы и иметь точное представление о том сколько сейчас времени, а не ориентироваться только по спрятавшему за горизонт солнцу. Вряд ли бы знание точного времени могло от чего-то спасти, но оно хотя бы давало надежду, что можно успеть до девяти. Сегодняшние улицы Чумного вызывали больше отвращения, нежели вчера.

— Какая же мерзость. — нахмурившись буркнула кошковка. От неприятных запахов респиратор не спасал. Она вообще сомневалась, что он может спасти от чего-либо в Чумном Квартале — снизить риск, как максимум. — Итак, валяющиеся вещи мы не трогаем, на крысиные хвосты не наступаем и ищем заветную аптеку, стараясь не напороться на неприятности? Это будет сложно, но возможно.

— Или с кровью на дверях, тоже аптека, — кивнув мятному мальчику, Петя на ходу примеряла желтые защитные перчатки. Болтавшийся на шее респиратор остался украшением на свитере, высокое горло которого душило носовые пазухи нитками. Мраморное пятно расположилось под лодыжкой, сбив ровный шаг. Хосе Аркадио недовольно нахмурила брови. Запах жженых тел, бензина, отходов и крыс так себе располагал к прогулке.

— Пссст, дядь! — раздался звонкий шёпот из узенького переулка, в который, казалось, только коты да пролезут. — Вы внешняки что ли? Туристы?

Из-за угла высунулась сначала встрёпанная кудрявая шевелюра, затем маленькие любопытные глазки, острый нос и по бокам от лица — две чумазые пятерни. Глаза щурились, как будто пытались пронзить незнакомцев и понять, стоит ли с ними связываться. Похоже, ответ на этот вопрос оказался положительным, и из переулка выскользнул мальчишка лет тринадцати, непропорционально сложённый, с длинными руками и курносым носом, неоднократно ломанным, судя по форме. Одет мальчишка был в добротный ватник, сильно ему великоватый, но без единой дырочки, и зябко притоптывал, несмотря на то, что в квартале было тепло, как весной. На шее у него был повязан аляповато-жёлтый индийский шарф, один из даров этой странной улицы, напоминание о её прошлом.

— Порошочки купить не хотите? Калечат сильно, но лечат железно. Лихорадку, язву как рукой снимают, проверено, и смертность низкая. В Нижних Сопках только такие и принимают. За бесценок отдам, дядь, вам со скидочкой, как входящим в основную зону риска.

Мальчишка взъерошил ладонью шевелюру, в которой светилось несколько длинных седых прядей, и сложил руки на худой груди для солидности, как будто он по меньшей мере главный бизнесмен в квартале.— Ну и свалка... — Рико оттянул респиратор от лица, устав выдыхать слова в фильтр, но убирать совсем не стал, готовый вернуть защиту на лицо, как только договорит. — Не выглядит рабочей, серьезно. Попробуем тихо пролезть или постучим и спросим о ночной торговле? Может, другой вход есть? Мне не хотелось бы бить окна...

Аэромант загляделся на крышу, с невыразимой тоской во взгляде и строгой решимостью даже не пытаться. Местная архитектура слишком уж изобиловала острыми углами и занозами, чтобы рисковать присоединиться к больным. Пальцы нервно погладили волшебную палочку, и полукровка немного повращал кистью, будто наматывая на концентратор воздушные потоки, уже представляя, что будет, если со всей силы бросить стихийный сгусток в двери здания. Но не сделал этого, всматриваясь и вслушиваясь, будто в надежде на консультанта в фирменной одежде.

— Интересно, от кого здесь прятались? — подойдя ближе, Ник первым делом потрогал торчащую деревяшку рукой в перчатке. — Или кого прятали в этом помещении. Хм.

Парень обошел вывеску и попытался заглянуть в помутневшие окна. Аптека напомнила ему старые заведения с громкими именами, где пожилой еврей, аптекарь в энном поколении, отмеряет порошочки на тонких весах. Но сейчас здание, казалось, держалось на одном честном слове. Вернувшись к входу, Доминик снова подхватил ближайший кусок древесины и дернул к себе. Может это своеобразный дверной звонок.

— А у нас есть выбор? Пацан сказал, что здесь есть надежные лекарства.

Цель и правда оказалась не за горами. Выглядело аптечное здание не многим лучше всех остальных и выдавало своё назначение разве-что остатками букв на вывеске. Вход оказался забаррикадирован так, будто попытки похищений здесь совершались не в отношении посетителей, а наоборот. Вообще работать в таком месте было явно опасно. Товар был более чем востребованным и желающих получить его так или иначе должно быть тоже хоть отбавляй. Бартер, конечно, вещь хорошая, но когда ты или твои близкие при смерти, а ничего ценного в доме давным давно не осталось, будешь грабить и наверняка даже убивать, лишь бы только достать нужное.

— Может, попробовать сначала мирным путём?

Лизбет шагнула поближе к проходу, заваленному грудой мебели и прочего хлама и настойчиво постучала о дверной косяк.

— Эй! Есть кто живой?

— Может, вход с другой стороны? — с сомнением в голосе предположила и Диана. Если окна целы, а дверь скорее напоминает черный выход, то вдруг. Но девчушка отбросила эту мысль в сторону, оглядываясь больше по сторонам, чем осматривая вход в аптеку. В последнем ничего интересного не было, по крайней мере для нее, а вот то, что сейчас может выскочить патруль, ее заставляло нервничать.

— Ребят, нам, наверное, надо спешить, комендантский час, патрули и все такое.

— В переулки можно нырять только, если знаешь куда они приведут. Но это, видимо, не наш случай. — хмыкнула вслед исчезающему в тени переулка Генрику Марсель и поспешила за остальными, не желая быть дальше от них больше, чем на пару шагов.

Аптека оказалась не настолько далеко, как она ожидала. Впрочем, ожидания могли быть гипертрофированными от местной атмосферы. Задумчиво посмотрев на почерневший от времени "Посох Асклепия" и сумев составить только слово "аптека" из оставшихся букв, что было после "Б" осталось загадкой.

— И от кого там так пытались спрятаться — вопрос. Разбирать завал долго, а мы вроде бы торопимся.

Мимо замерших в нерешительности мезанцев пробежала толстая, размером с кота крыса. Она на мгновение остановилась, лупая блестящими глазами, пошевелила усами и побежала дальше, мимо безмолвной аптеки.

Не расставшись с репиратором, Петя еще раз посмотрела на него взглядом индивидуального предпринимателя. Вещь болталась на шее и зудела резинкой, для обмена не пригодилась в виду обстоятельств. Чтобы не обзавестись заочным чувством вины об утерянной возможности, статуя натянула средство защиты поверх горловины. Дышать стало не легче: специфический запах перебивал кислую жарвчину. Подбежав к ребятам, Петя готова была присвистнуть от чудесатости нахламленного кучей старья и гнили. Сдержала прогорклость на кончике языка. С усилием вздохнув, Хосе потянула Машу за локоть.

— Окна целые. Может…? — Модеста многозначительно махнула бейсбольной битой.

— И тишина... Только мертвые с косами стоят.

Нервно гыгыкнув, Доминик покрепче перехватил попавшие под руку дрова, растягивая их в стороны. Во всяком случае, внутри помещения они обезопасят себя от патрулей. Возможно. А быть может найдут новые проблемы на свою голову.

Завал разбирался уверенно, старая мебель выбрасывалась прямо на улицу. Некоторые предметы, особо желающие застрять рожками или ножками, чароплёт несколько уменьшал в размерах, а потом выбрасывал в строну. Благо плетения применялись простейшие. Заводчанам ли, привыкшим к бренным трудам на свалках, бояться мусорных завалов.

— Никого нет дома? Отлично. — Рик шумно вдохнул через фильтр. — Тогда мы сами зайдем. Следите за спинами, ребят. Не хотелось бы залп огнемета проворонить.

МакАлистер "стряхнул" воздух с палочки, сметая вероятную пыль с завалов внутрь, а сам отправился на штурм, надеясь на выменянную у демона силу и защиту, а также воздушную поддержку вместо лома. Может, и стоило пролезть где-то в другом месте или разбить окно, но именно сейчас Рико лез через двери, уверенный, что баррикады сообщают о слабости этого входа. А если постараться — у него получится освободить проход и попасть внутрь.

— Дома никого, — тихо вынесла свой вердикт Лизбет, отходя в сторонку и стараясь не мешать разбирающим завал.

Ну теперь-то они до комендантского часа точно не поспеют. Этот факт неприятно щекотал нервы.

— Может не поможет, Петь. Там же решетки.

Они от таких, как их туристическая команда и ставились наверняка. Но если в аптеке никого, то можно считать, что это лотерея. Почти как оказаться ночью в пустом супермаркете. Бери — что хочешь со скидкой сто процентов.

— Эх, если б только в другом месте, в другое время... — печально проговорила Бэт, продолжая мыслить вслух и воровато оглядываясь по сторонам.

— Ага, попробуй, мне тоже интересно, что будет, — кивнула Блимм на биту.

Сама она предпочитала стоять в стороне и не мешаться. Проход узкий, парней и так трое, даже если Анук и прикидывается мертвым в сторонке. Для вида полезности, бальзамировщица периодически посматривала по сторонам. Столкнуться с огнеметами не хотелось. В комплектацию защитного слоя явно не входила огнеупорность. За этим делом Даша чуть не пропустила момент, когда всю мебель раскидали красивым постмодернизмом возле аптеки, освободив вход.

— Ну что? Идем? Еще немного и мы точно будем самыми подозрительными личностями этой улицы и нас сдадут какой-нибудь той самой тайной.

Когда мимо пробежала крыса — где-то в глубине души Марсель пришлось подавить панический крик о помощи. Она не боялась грызунов, если они не были крысами. Они и в обычное время вызывали неприязнь, а Чумном квартале и вовсе заставляли шугаться в стороны, избегая хвостов, конечно.

— Мерзость. Абсолютная. — качнула головой кошковка, благодарно посмотрев на Петру и ее руку на своем локте. И вернула взгляд ко входу. — Мы могли бы постучать перед тем, как это все ломать. И, если там есть живые, к нам не будет претензий об отсутствии манер. Впрочем, это сейчас не так важно. Так как? Мы идем?

Аптека как будто давно уже ждала, когда же разберут завал у ее дверей. Дверь, замок у которой либо отсутствовал, либо давно уже был сломан, со скрипом приоткрылась, словно приглашая внутрь.

Внутри заведение оказалось... неожиданно цивилизованным. Там всё ещё было грязно, пыльно и чувствовалось полное отсутствие на протяжении долгих лет человеческой руки, но, по крайней мере, стеллажи, стулья, столики — всё аккуратно стояло на своих местах.

У дальней стены поблескивал прилавок, спроектированный по давно ушедшей моде. Прямо за ним располагались заветные шкафы с лекарствами. Но стоило мезанцам попасть в аптеку, как по помещению побежали скрипы, как будто чьи-то лёгкие ноги переступали по рассохшимся половицам. Только слышались они со всех направлений сразу — из углов, с потолка, из-за прилавка. Скрипы походили на тоненькие злорадные смешки и были настолько тихими, что их легко можно было принять за разыгравшееся напряжение, эхо или беготню мышей.

Во всём остальном аптека не представляла собою ничего особенного или особенно пугающего. Только люстра под потолком слегка покачивалась.

— Господи, крыса. Мы не наступили на её подругу, нет? — Анук дернулся вперёд и замер. — Давайте позовём. Кажется, уже нельзя выходить на улицу, но живые люди под дверью могли бы заставить хозяина выйти к нам.

Он неуверенно посмотрел на змею и нахмурился, надев очки обратно на глаза.

— А потом сломаем дверь, если к нам не выйдут. Люди ведь должны быть. Да и на месте аптекаря я бы жил именно здесь, чтобы охранять товар.

— Стремно, прям как в Клоповне. Господа третьей общаги, вы тут знакомых призраков не видите, с собой не приводили?

Блимм прошла внутрь, отработанным движением зажигая люмос над ладонью. Включать свет люстры, которая очень хочет свалиться на тебя, казалось не лучшим решением.

— У вас нет ощущения, что мы не знаем, что ищем? Вряд ли тут кто-то для нас подписал баночки типа "от чумы", от делириума" и тому подобное.

— Простите, ребята, но по атмосфере эта аптека мне напоминает Клоповню. Как вы там взаимодействуете с местными призраками?

Ник ступил в помещение и вытянулся, как на смотре. Ему казалось, будто за группой наблюдают, это ощущалось мурашками по спине и затылку. А быть может, он попросту себя накручивал. Пройдя к старомодному прилавку, парень прочистил горло и громко позвал:

— Есть кто-нибудь? Мы за лекарствами!

— Действительно, как дома оказалась, — отчеканила от неба Эн, крепче сжимая в руках топор. Теперь её талисман был наготове, хотя рационально Юго понимала, что вряд ли он её вообще чем-нибудь поможет. В любом случае, за последние сутки Энзо себя похоронила раз двести, не меньше, и уже была готова воплощать фантазии в жизнь без сожалений. Хоть смерть не глупая, может, будут вспоминать добрым словом.

— Эй, товарищи призраки, если это вы. Мы от ваших друзей с другой части города. С приветами, — стащив с лица платок, прогундосила Ю.

— Я надеялся, что нам все же объяснят, покажут и расскажут. — Рико неторопливо прошелся по скрипучим половицам, будто намеренно пружиня на ногах, чтобы вызвать больше разнотоновых противных звуков и заглушить голоса: про симптомы северсталец помнил, но отказывался верить, что слуховые галлюцинации уже начались. — Только не разбегайтесь далеко. если тут инопланетяне с опытами, мне будет не хватать любого из вас. Может, здесь есть журнал учета лекарств или кассовая книга? Правда, я вообще не уверен, что при таком виде заведения лекарства не просрочены... Может, порошочки и эффективнее.

Совсем не на дом с привидениями рассчитывала Бэт, идя в это место. На недовольных аптекарей, на банду наркоманов, на местных частных предпринимателей вроде Генрика, но никак не на... Дом с призраками? Неужто невинные жертвы нерадивых фармацевтов собрались в этом месте, прикончили работников и продолжают бесчинствовать?

Лизбет усилием воли остановила свою не вовремя разигравшуюся фантазию и, ухватила за руку Диану. Вместе ведь всяко не так страшно?

— Может просто возьмём, что нужно и быстрее назад?

— Попрошу, Даша, у нас нормальный запах, а ещё мы не заваливаем двери камнями, — Анук гневно тряхнул головой, но успокоился. Не хватало ещё поругаться из-за внутреннего напряжения. — Давайте осмотримся, может, тут есть надписи.

Анук не очень верил в это и сам, но люстра качалась, а значит призраки вполне могли быть. В месте, где постоянно кто-то умирает, им самое место.

— Нужно было брать Йору с собой. Он бы здорово помог, — вздохнул Гессит и подошёл к стеллажам. Все было так аккуратно. Почему вообще аптека не подверглась кражам и разбою, если здесь никого не было.

— А вам не кажется странным, что здесь все так аккуратно?

Как не кстати заводчанке указали на решетки, и Петя согласно кивнула. Странное дело, начинали каменеть зрачки глаз или так казалось. Ненадолго мраморное пятно разгладило кольцо Сатурна под веком, зафиксировав зрачок в одном положении. Развернувшись спиной к ребятам, девчонка предпочла переждать временное расстройство кожного покрова лицом к зданиям напротив. Если набегут крысы или объявится патруль, Хосе будет готова закричать во все горло. Даже в аптеку она зашла со спины, доверяя ребятам смотреть на ужасы заброшенного дома. Когда аномалия отступила под грудь, заводчанка счастливо выдохнула. Но обратно тело не развернула и пялилась на открытую дверь.

— Нам бы поторопиться.

Внутри аптека выглядела чуть более цивилизованно, нежели снаружи. Чувство, что дверь просто случайно завалило, а жителям и работникам было просто лень разбирать завал, спряталось где-то в глубине сознания.

— Нам надо было хотя бы попросить список того, что надо. Приблизительный хотя бы. — осмотревшись по сторонам, поделилась мыслью Маша. — И я соглашусь с Нуком. Чувство, что сотрудников действительно просто утащили инопланетяне. Заброшенные аптеки не должны быть настолько аккуратны, мне кажется.

— Я не воняю, да, Рик, — улыбнулся в респиратор Брысь и нахмурился. Крыс под ногами пока не было. Мужчин с огнём совсем близко тоже. Аптеки рядом не наблюдалось. Кровь на дверях казалась мальчишке не тем, что нужно искать, но он промолчал.

— А там нет знака, который укажет нам аптеку? Ничего близкого, нет? — Гессит попытался найти вторую листовку, но тяжело вздохнул, когда не нашёл её в кармане. Потерял, наверное, в квартире.

— Идем быстро и вместе...

Анук хотел сказать что-то ещё, но вместо этого подпрыгнул и чуть не заорал. Мальчик. Живой мальчик.

— А из чего порошки? Что там, а? И, может, ты дуришь нас, — юноша повернулся к Нику и странно приподнял бровь. — А дядя это, наверное, про тебя, Ник.

Мальчик улыбнулся сначала пирату, потом мальчику, но спрятал руки в карманы, чтобы их вдруг не откусили.

Ник встрепенулся при звуках детского голоса. На миг показалось, будто он бродит в гаражном кооперативе и его зовет ребенок из местных. Но только у тех ребятишек он покупал новости за яркие ракушки, а не лекарства сомнительного происхождения.

— Привет, сам видишь, из внешних. Чудные у тебя лекарства. А гарантию даешь? И что хочешь взамен?

При этом заводчанин аккуратно и незаметно увел артефакт в рукав. Ловкость рук и никакого мошенничества. Мысленно согласившись с Ануком, Доминик слегка кивнул и склонился к подростку, выдерживая необходимое расстояние. Подцепить чего-нибудь не хотелось.

— Кстати да, а где здесь... Эта... Аптека?

Вышедший из-за угла выглядел не менее подозрительно, чем вчерашняя девчонка, но его предложение все-таки заинтересовало Дашу.

— Что калечат? Сколько за них хочешь?

Несмотря на то, что мальчишка профессионально выбрал из их компании самого скурившегося, Блимм не доверяла ему ведение переговоров. Возможно, купить у него было чуть лучшей идеей, чем искать аптеку, вламываться в нее и искать черт знает что.

Неожиданный детский шепот откуда-то из ближайшего переулка заставил Сорби сбиться с шагу и оглянутся. Из-за угла выглядывал мальчишка, должно быть местный, потому-что вёл он себя, как опытный диллер, не иначе. Правда, покупать у него что-либо Бэт поостереглась бы. Не было никаких гарантий того, что он продавал хоть что-то реально действующее. Лучше уж в аптеку. Дорогу у мальчишки спрашивать наверняка нет смысла — всё-таки к конкурентам идут. Но больше было не у кого.

— Ты, и правда, лучше скажи, где здесь у вас аптека, — попросила Сорби мелкого, не особо надеясь на ответ.

Диана чуть не подпрыгнула на месте, когда услышала мальчишеский голос. Хотя испугалась не только она. Мальчишка казался вполне здоровым, роль предпринимателя из улиц к него получалась очень сносно, но Диана не доверяла смельчаку, решившему выйти на такую довольно большую толпу.

Особенно после странной девочки, которая не высказала им уважения, тем более укусила сотрудника. Поэтому Мур постаралась незаметно спрятать руки за спину, так, мало ли, хотя никто не давал гарантии, что сзади не прибежит песик и не цапнет за конечность.

— Может, и туристы... — Безразлично протянул Макалистер, вскользь оглядев мальчишку и куда более внимательно следя за тылом и прочими слабыми местами: не хватало еще попасть в засаду чумных детей. — Что у вас тут за валюту, не подскажешь?

"Выкать" недорослю язык не повернулся, хотя его вид и вызывал уважение. И опасения, конечно. Здоровый и прилично одетый человек в Жижах вообще был подозрительным, а уж в чумном районе — тем более. Хотя, не так уж много им пришлось повидать местных, чтобы утверждать.

— Может, и про Елену у него спросим заодно, м? — Полукровка понизил голос, не уверенный, что встречного стоит посвящать в такие тайны.

Присвистнув, Петра собиралась выдать что-нибудь из прочитанной Алисы про «чудесатость». Вид мальчика заводчанка оценила на плюс. Минусом были пакеты. Статуя начинала предполагать действительное назначение шлагбаума на границе района. Чувствовалась в жителях Чумного хватка. Дать им волю, и монополия рынка неизбежна. Поттеснившиися гильдии не справятся с убытками, кризис, деноминация и натуральный обмен. Стряхнув подслушанные мысли, статуя переминалась с ноги на ноги. Биту попридержала за спиной, чтобы не спугнуть местного.

Резко отшатнувшись в сторону от внезапного звука и покрутив головой по сторонам, выделяя взглядом новую персону на фоне вечерней улицы, Маша с абсолютным скептицизмом взглянула на выскочившего из переулка чумазого мальчишку и поспешила спрятать руки в карманы, автоматически нащупывая в кармане утащенный из общежития нож. Обижать детей без надобности кошковка не собиралась, но практика доказывала — ребятня из Чумного района излишне нервная и кусачая, что даже перчатки не спасают.

— Железно лечат, но сильно калечат? — перекрутила чужую фразу Марсель. — Интересный метод лечения. Калечим с одной стороны, но лечим с другой. Ты лучше скажи, где здесь аптека, да.

— Вы в аптеку что ли? — приглушенно воскликнул безымянный мальчишка да вскинул руками, так что один из хвостов шарфа соскользнул и чуть не запутался у него в ногах. — Оно не мудрено, внешняки часто первым делом ищут аптеку, она здесь всего одна, так то, и та какая-то странная. Местные сюда не ходят, только если припечёт, а порошочки принимать сильно боязно. Моя тётушка некачественный порошочек приняла как-то, так у неё потом кровь горлом шла и вот отсюда.

Мальчишка потыкал чумазыми указательными пальцами в уголки глаз. Левый у него слегка нагноился. Покручиваясь на месте, как делают иногда гиперактивные дети, мучающиеся от клокочущей внутри энергии, уличный торговец-попрошайка поглядывал на чужаков, расценивая, что с них можно поиметь и что им стоит предложить. И стоит ли вообще с ними дружить и вступать в экономические сношения, если они собираются помирать скоро.

— У меня порошочки хорошие, мамой клянусь, — напористо и убедительно затараторил мальчишка. — Их смешивают, так то, из разных лекарств, из всех, какие найдут. И вообще, я коммерсант в третьем поколении, мой прадед на этой самой улице ещё до чумы пирожки толкал, да не с собачатиной какой, а с нормальным мясом. И с капустой иногда. У меня коммерция в крови, я как его, индивидуальный предприниматель. Ещё никто не жаловался. И не умирал. Вроде. Принимаю всё, от респираторов и перчаток до странных вещиц.

Пацан потёр нос и мелко постучал ногой о брусчатку.

— Что-то мало веры у меня на порошочки, которые смешивают из всех лекарств, которые только найдут, — сообщил Ник в пол голоса мезовчанам. — А вы как считаете?

Вернувшись взглядом к продавцу, парень поджал губы под респиратором. Он прекрасно понимал мотивацию подростков, стремящихся подзаработать. Сам таким был. Пацан мог врать, а мог и не врать, просто быть свято уверенным в своей правоте. Но гарантию качества этим не предоставить.

— Ты классный коммерсант, знаешь. Но мы за социалистические традиции! Поэтому я предпочитаю сначала отыскать аптеку, а если она не поможет, пробовать порошочки.

Безмолвно прищурившись в сторону сотрудников, сталевар снова взялся за поисковый артефакт. Думать об аптеке. Об аптеке. Только о ней. Ну же.

— А где ищут лекарства? — Рик прищурился, вновь пронзив "коммерсанта" недоверчивым взглядом, в котором слишком глубоко пряталась симпатия. — У меня есть очки и банка консервов. И я готов поддержать твой бизнес таким скромным вложением. Ты здесь один торгуешь? Кстати, где та самая странная аптека, не подскажешь? Я бы посмотрел. Сам понимаешь, туризм — дело затягивающее.

Северсталец шагнул ближе, протягивая упомянутые вещи на просмотр, но все же выставил воздушный щит между собой и юным торговцем. На всякий случай.

— Я отдам тебе свой костюм, хочешь? Очки, респиратор, сапоги и перчатки. Всё новое, — Анук показал на части костюма и вздохнул. Отдавать не хотелось, но ребёнок говорил так убедительно. Клоп помедлил, но для убедительности со своей стороны снял очки и показал мальчику.

— Сколько ты дашь за это? Несколько пакетов? — он кашлянул и решил, что нужно кое-что ещё. — У нас друзья, кажется, немного заболели. Хотелось бы принести им лекарство, понимаешь? Все варианты лекарств, наверное.

Анук повернулся к Нику и снова нахмурился. У них был указатель. А мальчик знал, где лучше ходить.

— Может, он покажет дорогу? — шепнул он, двигаясь к ребятам.

Мысленно Блимм уже прикидывала, на ком будут пробовать первым. Она бы выбирала Элизабет, как едва знакомую и, следовательно, не способную вызвать какие-либо эмоции со стороны совести. А там можно и остальных лечить, если с экспериментальной жертвой все хорошо будет.

— То есть, о побочных эффектах рассказывать не собираешься? Окай, справимся без этих порошков. Где аптека, пойдемте уже.

Индивидуальный предприниматель из мальчугана и правда был что надо. Очень предприимчивый. Вот только порошок, смешанный из всего, что нашлось, доверия вообще не вызывал.

— Нет уж, мы тебе лучше что-нибудь дадим, если ты нам всё-таки дорогу подскажешь, — попросила Бэт, продолжая настаивать на своём.

Респиратор она бы отдала, и очки свои, да и перчатки. Лекарства сейчас нужнее. Средства защиты были так себе, а ничего другого ценного у неё с собой не было. Почти. Но до крайностей ведь пока не дошло, поэтому можно и поторговаться.

— Поставщиков не сдам! — нервно воскликнул мальчишка. — Это вопрос экономический, почти как врачебная тайна. Ни-ни.

Он жадными глазёнками посмотрел на предложенные ему респиратор и перчатки.

— За это вот один порошочек. Хватай, не пожалеешь, сначала плохо будет ну очень-очень, но болезнь проёдет. Скорее всего. Запомните моё имя, дядь, Генрик. Гэ-ен-ри-ка, обязательно с "ка" на конце, тут на торговых улицах ещё Генри есть, Генриэтта и Гена. Я Генрик, — будь мальчишка мало-мальски грамотным и умей владеть письмом, он бы нарисовал себе визитные карточки и раздавал их прохожим, но... оставалась только устная речь. — У меня иногда даже пайки бывают. До квартала не доезжают, а я знаю, где достать. Коммерческая тайна, если что. Рот на замок и только для вас, вы мои лучшие клиенты.

Генрик подобрал развернувшийся шарф и активно пытался, не потеряв в глазах мезанцев достоинства, как-то аккуратно пропихнуть его под воротник ватника. Мальчишка аж вспотел от усилий. Наконец, справившись с шарфом, он оправился, расчесал тёмные кудри пятернёй и гордо откашлялся.

— Только знайте, что место это гиблое, аптека, говорю, дядь. Там говорят просто жуть что творится — инопланетяне людей воруют, говорю вам, прямо как в бермудесском треугольнике, сплошное волшебство. Вот мы буквально в одной улице от неё, а у меня мурашки по спине так и ходят, так и ходят, аж озноб берёт. Хотя лекарства там есть, не отрицаю, и очень хорошие. Не помрите, короче! Прямо-прямо идите и там будет на углу прям, не пропустите.

— Я соглашусь с Домиником. — качнула головой в сторону одного из Макалистеров Марсель. — Порошочки из всех лекарств звучат сомнительно. Тем более, что некоторые и вовсе нельзя смешивать. Ты вообще как с этим? В каких оно все пропорциях и все такое.

К медикаментам, а конкретно к тем, что сделаны из многих других лекарств, сотрудница относилась крайне недоверчиво. Если их делал мальчишка с улицы — вовсе бы предпочла воздержаться от употребления. Но ситуация требовала решения насущного вопроса. Оттого решила, что если придется скидываться, поделится очками.

— В аптеке есть хотя бы названия. А мы всегда можем вернуться к тебе, если чего.

— Людей и в более приличных местах воруют. Справимся как-нибудь.

Блимм пожала плечами, потеряла всякий интерес к мальчишке и направилась в указанную сторону. Может, хоть тут им не соврали и они не выйдут прямиком куда не надо. Хотя так ли нужна им аптека и какие в ней риски тоже никто не знал. Может самое правильное — разворачиваться и бежать отсюда как можно дальше.

Юго не подходила близко к мальчику и торговые отношения доверила остальным ребятам. Менять свои немногочисленные пожитки на странные порошки совсем не хотелось, пока это могли сделать другие. А вот слова про аптеку Ветра задели. Она насупилась, словно хищная птица, и сделала еще пару шагов ближе к ребятам.

— Опыты? Я не про инопланетян, но мало ли какая полиция мэра и зачем может забирать людей. Не нравится мнет всё это, — закончить свою речь другой фразой Энзо просто не могла. Она могла весь вечер проходить только и добавляя "не нравится мне всё это", и так, вальяжно дергая топором на плече. — Смотрите, чтобы мы раньше на похитителей Лены не вышли.

Анук даже рассмеялся. Такой герой был этот их первый встречный, что хотелось протянуть ему ещё что-нибудь сверху платы, но этот что-то могло потом пригодиться, так что Анук не стал.

— Спасибо тебе, Генрик, — кивнул Гессит и посмотрел в указанном направлении. Прямо-прямо и на углу. Нужно было не пропустить. Бывший куст сжал кулаки, чтобы чувствовать, что не спит, и отошёл так, чтобы было удобнее идти в нужную сторону.

— Слушай, парень, а ребята с огнеметами туда часто заходят в это время? — клоп потер руки друг о друга и поежился. Вдруг подумалось, что умирать в огне было бы не очень весело. — И пойдёмте, ребята, если он больше ничего не может нам предложить. Нам нужно быстрее идти, наверное.

На каждое похлопывание карманов перчатки хлюпали пустым воздухом. В штанах без дела болталась обертка от жвачки, бинты. Зажав биту между коленками, Петя сосредоточено искала мелочь для натурального обмена. Дохлопала до груди, сообразив насчет респиратора. Статуе лучше бы купить порошочек с терпением, нехватка которого остро ощущалась в ситуациях с толпой и быстрыми действиями. Мальчонка таким не торговал, значит делов с ним водить на сегодня не следовало — пади не аптека с энциклопедических картинок.

— Генрик, значит. — Рик кивнул. — Запомним. И найдем, если вдруг что.

МакАлистер улыбнулся, хотя это и не видно было под респиратором. В глазах же блеснула недобрая уверенность: найдут, если только от этого порошка кому-то станет плохо. Или если этот мальчишка натравит на них что-то местное и нехорошее. Или если никакой аптеки на указанном месте нет. При всем уважении к юному созданию, Рико не питал наивных надежд на остатки добра в этом районе. Да и сам чувствовал, как черствеет, и даже начинает сомневаться в ценности раздражающих спутников. Кроме брата, конечно.

— Сплошное волшебство? Ну тогда, нам по адресу, наверное. Спасибо, Генрик! Не пропадай только, вдруг нам еще понадобятся эти твои высококлассные порошочки!

Собрав свою отвагу и не забыв о слабоумии, Ник твердо решил не помирать. Очки и подступающая близорукость мешали дальнему обзору, но Ник не сдавался, пытаясь высмотреть ту самую аптеку издали.

— Пока ничего не вижу. Значит, идем тихо, смотрим под ноги, не давим крысиные хвосты, ориентируемся на компас и стараемся разминуться с огнеметчиками. Пойдем?

Бодро шагать не получалось, но парень старался. От волнения на лбу выступила испарина.

— Ой как бы плохо не стало от этого самого порошка, — Диана покачала головой, наблюдая за обменом товаров. А выбора у них особого не было, учитывая, что ребята могли на самом деле что-нибудь подцепить, поэтому лучше перестраховаться. Когда обмен был окончен, а дорога до аптеки указана, северсталька последовала за остальными в направлении, указанным мальчишкой. И все же было боязно, кажется, настало еще и время патрулей.

Лизбет удивлённо хмыкнула. Мальчишка оказался не таким вредным, как она предполагала. От детей из Чумного она ожидала чего-то другого. Ну теперь-то они знали, что идут в правильном направлении и у них даже была надежда найти у местных фармацевтов хороший набор медикаментов. Предупреждение о том, что в аптеке инопланетяне воруют людей звучало как бабушкины сказки и верить этому, скорее всего, не стоило. Девушка пожала плечами, выражая всю степень своей заинтересованности данным вопросом и просто пошагала дальше, высматривая здание с красным крестом.

— Не хотите, как хотите! И огнемёты не страшны, когда знаешь, в какие переулки нырять.

Генрик махнул мезанцам рукой и, словно капля воды или кусок разогретого пластилина, прошмыгнул в узкий переулочек.

Аптека располагалась на углу и сохранила остатки былой значительности, хотя время её явно не пощадило. Над входом висел накренившийся и почерневший от времени символ — змея, обвившая собой чашу, и наполовину обвалившиеся буквы: "Ап..к..у..Б...и....мы".

Легко было представить, как в лучшие времена до катастрофы покупатели толпились у входа, от которого по ближайшим улицам распространялся приятный запах трав и лекарственных зелий. Спешили приобрести снадобья для лица, сердца, души и селезёнки. В более поздние времена после катастрофы аптеку долго использовали по назначению. Сейчас же она обветшала, но всё равно оставалась единственным домом на улице, в котором всё ещё были целы окна. Возможно, благодаря тонким решеткам, которые в давние времена были установлены для защиты от воров. Или же на стёклах сохранились какие-то чары.

В воздухе, кроме привычной гнили, кисловато пахло ржавчиной и пылью. Вход был беспорядочно завален, как будто кто-то пытался забарикадироваться изнутри и сгрудил перед дверью всё, что попалось под руку: столы, стулья, шкафы, даже, кажется, картины. Вся эта куча добра забила собой проход, как рыба консервную банку, и топорщилась облезлыми деревяшками и углами.

— Какова вероятность, что лекарства здесь не просрочились пару сотен лет назад? Тут явно нас не ждали. Или ждали, но кого-то, кого я тоже не хочу встретить. Ломаем вход?

Блимм сосредоточенно навернула пару недокругов возле здания, рассматривая свалку у входа и слишком целые альтернативные входы. Вряд ли окна не били исключительно из вежливости. Может, те били в ответ. Проверять как-то не хотелось. Битое стекло, случайные порезы, чума и переезд максимально близко к работе.

Заветные лекарства поблескивали за стеклянными окошечками шкафчиками. Закрытыми окошечками. Как будто кто-то аккуратно закрыл их все. Кто-то или что-то. И это что-то пробуждалось.

Медленно, как неповоротливое сонное чудище, дыхание которого можно было услышать в стенах и потолке аптеки. И это нечто было определённо голодным. Настолько, что жажда крови его ощущалась почти физически даже теми, кто не имел способностей к ментальной магии. На вкус эта жажда была терпкой и тут же туманила голову, как хорошее вино.

Сладкие дети. Сладкие. Варёные.

Множество жадных глаз наблюдало за ними из темноты, буквально поедая взглядом, так что можно было почувствовать фантомное ощущение того, как чужие зубы и языки касаются кожи. И хриплое дыхание, похожее на вой ветра в старых трубах, будто бы сочилось прямо между половиц и трещин в стенах.

Само здание аптеки ощутимо дышало, как будто мезанцы оказались вдруг внутри грудной клетки. Оно же наблюдало за ними, оно же облизывалось.

Оно поджидало людей, которые от безысходности пытались ограбить её. Обычно они приходили по одному, по два, но сегодня монстра ждал богатый пир. Целое разнообразие детей, волшебных, свежих, ещё не пропахших запахом болезни и гнили. Внешняки.

Вход в аптеку снова зарастал диванами, столами, стульями и досками, как зарастает царапина.

— В моей лавке покупки не делаются просто так, — пророкотал неестественно искаженный голос. — Я так люблю, так люблю. Дете-е-е-е-ей.

Пол сильно тряхнуло, как при мощном землетрясении, и мезанцев сильно швырнуло на пол.

Анук упал. Закрыл глаза и начал ругаться. Во-первых, аптека хотела их съесть, это не радовало вообще. Во-вторых, она называла их детьми. Анук посмотрел на свои руки, когда открыл глаза, и понял, что на ребёнка он похож совсем немного, если смотреть с определённой стороны.

— Мы не дети, — крикнул мальчишка и поднялся на ноги. Он мог бегать быстро, но помогло бы это, если бы он попытался? Аптека, наверное, ещё быстрее съела бы его.

— Слушай, мы не дети! И мы больны! Не ешь нас! — Гессит кричал, хотя не был уверен, что это поможет. Нужно было хотя бы потянуть время, пока остальные будут пытаться делать что-то другое. Ощущение зубов на коже становилось ужасным. Мальчик не мог внятно думать, выходило только кричать, что они не дети, и смотреть в темноту.

— Какие мы вам нахрен дети?! — Возмутилась Блимм, пытаясь подняться с пола.

По численным оценкам возраста она полагала себя старой, по весовым — невкусной. По крайней мере, если монстр не был в глубине души псом — девушка ему не понравилась бы. Легче от всех этих мыслей почему-то не становилось.

— Вам привести детей в качестве оплаты или договоримся по-хорошему?

Бальзамировщица невольно посмотрела на Анука. Он был, пожалуй, единственным, кто сошел бы за ребенка. И Даша совсем не была уверена, что не смогла бы отдать мальчишку за лекарства. Одна жертва для спасения остальных. Не первый раз уже. Правда от этого несколько мутило, но это был привычный побочный эффект выживания.

— Детей? — Рико от неожиданности свалился на пол, но тут же пружинисто подскочил, готовый отбиваться от неведомой угрозы. — Мы не дети! И аппетита тебе поубавим.

Врага было не видно, а здание отвратительно дрожало, вызывая дурноту и очередной приступ дрожи в пальцах у чипсомана без дозы. Рико наугад ударил в одну из витрин воздушным импульсом — острым и стремительным. Сейчас было уже не до тишины. Можно было пошуметь, разбивая все, что окажется доступно. Отчего-то МакАлистеру не хотелось знать, каким образом его тут планируют любить. Да и товарищи где-то там ждали лекарства.

Ник, сидя на пятой точке, завертелся вокруг себя, вглядываясь с стены, потолок и заветные полки. Им бы всего-ничего времени, чтобы разобраться что к чему, выбрать нужное и уйти из аптека целыми и невредимыми. В том, что обитатель здания не дружествен к ним, северсталец уже убедился. Значит, сильно расшаркиваться при выходе не стоит.

— Мы уже старые, прощение просим. Но знаем, где есть дети! — отчаянно блефовал парень, отчасти привирая информацию. — Скажите, у вас есть такие лекарства как: раствор из воды Аорты, наборы ПД1, раствор имени Раксар Валерьевны. И пиявки?

Вот что, а врать Никки умел. Со вкусом и расстановкой. Себе самому особо профессионально.

Легко толкнув Диану в бок с намеком присоединяться к ограблению, Сорби ухватила первый попавшийся пустой коробок и, вынув из кармана брошурку с описанием местных болячек, принялась обшаривать взглядом ближайшие полки с медикаментами. По спине внезапно пробежал холодок. Девушка в полной мере ощутила на себе чей-то голодный взгляд, с опаской оглянулась, услышав жуткий неестественный голос, а в следующую минуту из тряхнуло так, что удержаться на ногах не удалось. Лизбет шлёпнулась на пятую точку, прикрывая голову руками. Диана, стоявшая поблизости тоже оказалась на полу.

Во время фееричного падения на пол Маша успела вытащить руку из кармана и смягчить себе приземление, и уберечь голову и иные стратегически важные части тела от столкновения с твердым полом. Совершая попытку встать с пола, сотрудница осмотрела свои руки в перчатках на наличие царапин и целостность защитного приспособления — каким-то образом все осталось целым.

— Суровая аптека. Прямо вообще. Но мы, увы и ах, не совсем дети. Скорее даже — совсем не дети. Только если где-то в душе. Но это тоже сомнительно, ибо жизненные трепки закаляют. — нахмурилась кошковка, нервно стряхнув с пальто грязь. — Может мы договоримся без наличия детей в сделке?

Юго усмехнулась. Коротко и остро. А потом затихла. И снова разразилась смехом, но уже продолжительней. Практически согнулась вдовое от смеха, который рвался изнутри вместе с нервным припадком. Мысленно обматерив все, на чем свет стоит, под девизом: "ну а хейли?", Энзо спряталась за спинами говорящих, осторожно двигаясь к шкафчикам с лекарствами. Всё равно погибнут, так хоть выполняя то, зачем пришли. Перекатившись через прилавок, Ю нацелилась к заветным шкафчикам с лекарствами. Внешне она держалась уверенно, наверное, от того, что давно уже смирилась с стопроцентной вероятностью смерти. Сжав топор двумя ладонями, Ветер сделала шаг к своей цели и приноровилась к удару по стеклу.

Потеряв уверенность в ногах, Петя едва не кувыркнулась. Мягко приземлиться на пол тоже не вышло, и бедро еще напомнит об этом красноречивым синяком. Респиратор неприятно давил на нос. Если Модеста приснит сегодня кошмар, он будет о живом доме с амбициями на целую Бабу-Ягу. Подскочив, Хосе напрягла спину и приготовилась отражать любой возможный удар, даже самый невероятный. Критичные моменты бодрили ярым желанием боя за так называемую свободу, и заводчанка это чувствовала в до боли сжатых на деревяшке пальцах. Если аптека так боялась за свой товар, почему не подбежать к стеклам. Статуя с готовностью прицелилась на закрытые шкафчики, чтобы разбить не одно стекло.

Витрина с пронзительным звоном разбилась, разбрасывая осколки повсюду.

Аптека постепенно превращалась в гигантский рот, готовы проглотить и пережевать всех, кто по несчастью оказался внутри. Потолок и стены дрогнули и выгнулись, как живая плоть. Створки шкафа, не дожидаясь удара, открылись и кинули несколько коробочек с порошками, открывшихся в полете и высыпавшихся прямо девушке в лицо. Паркетные доски ощетинились, будто зубы, да так резко, что оставили синяки на ногах некоторым мезанцам. Один из шкафов накренился и начал падать, норовя погрести под собой девушку. А здание всё не унималось.

— Вы можете просить! — гулко ворчало оно всеми своими частичками. — Вы можете просить! Можете просить!

Можете просить! Просить! Просить! Просить! Просить!

Пощады! Просить пощады! Просите пощады!

Я промочу вам горло кровью. Промочу себе горло. Вашей кровью. Промочу!

Потолок и стены вдруг стали сжиматься. Они стали челюстями безумного монстра, поселившегося в этом здании, и стремились утолить его жажду.

— Прости! Прости нас! — Брысь орал, как старик, который сошёл с ума. Его руки тряслись, ноги тряслись, мальчик хотел ругаться и орать. Он сглотнул, поднял какую-то доску с пола и кинул в дверцу шкафа.

— И что мы будем делать? Бежать? Станем едой? — Брысь ругнулся ещё раз на то, что было внутри дома, и ударил по половицам. К черту эту аптеку. И район к черту. Все к черту.

— Если буду жить, поверю в богов! А ещё посажу на себе лечебные травы!

Юго упала от встряски, цепляясь пальцами за деревяшки, чтобы хоть как-нибудь вернуть себе устойчивость. Топор отлетел куда-то под согнувшуюся витрину. Дыхание участилось, а сердце билось в таком ритме, что убегающий от волка кролик мог бы только позавидовать. Вцепившись в порошки, которые попадали на неё, Ю судорожно засовывала их и все, что попадала под руки в карманы. Просто пихала все, как ненормальная, просто потому что программа добыть лекарства была запущена, а мозг в критичной ситуации думать о чем-то новом попросту отказывался. Цепляясь, хватая и пряча таблетки, Энзо на четвереньках пыталась уползти к остальной толпе ребят. Врожденный инстинкт вернуться к группе, тело действовало само, а сознание находилось в абсолютном трансе ужаса.

Не так давно Доминик пообещал себе не ругаться, но сейчас оказался очень близок к тому, чтобы нарушить обещание. Ноги саднило, но это было меньшей из проблем. В моменты стрессовой ситуации, юношу буквально прорывало неконтролируемыми эмоциями и всплесками магической активности. И первое, что пришло на ум — родная гидромантия, для которой уж точно не нужна палочка. Заливать гиганский рот аптеки водой Ник не стал, а вот установить ледяную распорку между челюстями — вполне.

Что-то безумно бормоча, полукровка ляпнул рукой по взбесившемуся паркету, намораживая слой воды, который рос вверх и вширь посекундно. Вложив крупный магический заряд, чароплёт расширил его до объема крупной колонны и поднял к сталагмит к потолку.

— Не проглотишь, — шмыгнул парень, отползая ко входу. — Подавишься.

Решение было глупым. Безумным. Нелогичным и, наверняка, бесполезным. Рико вскинул палочку, вспоминая, как совсем недавно гулял по улицам, целовался с девушкой и радовался жизни, а потом выкрикнул заклинание.

— Экспекто Патронум! — Вряд ли колорадский жук мог бы напугать такого монстра, но, может, помог бы ему подавиться. — Давайте хоть за руки возьмемся. Или за что получится.

МакАлистер рванулся ближе к близнецу и поймал того за одежду, чтобы не потерять и не позволить никуда свалиться.

Отскочив от ощетинившихся паркетных досок, Петя ринулась к раскрытым шкафчикам, из которых летели порошки и зелья. Некоторые перехватить Хосе не удалось, и она потянулась за теми, что остались на полке, сгребая в кучу подряд любые лейблы и наклейки без разбора. Пальцы хватали цепко, но одна рука работала медленно. Распихав некоторые склянки по карманам, заводчанка участливо побежала обратно к ребятам. Ей показалось, что стены гонятся вслед за ней.

— Ага. Промочишь, как же. Скорее отравишься.

Блимм выставила руки, занывшие от веса шкафа, и запоздало вспомнила, за что продала сердце демону. Своенравную мебель отнесло обратно потоком воздуха. Не практиковавшей ровным счетом никогда девушке не хотелось сейчас разбираться, как это правильно работает. Бальзамировщица отступила ближе к двери и мезовцам. Завал был магическим, но и монстр отвлекся. Часть мебели стремительно левитировала куда-то к импровизированным челюстям, чудом никого не задев. Сейчас Блимм меньше всего переживала о том, что может кого-то снести табуреткой или чем еще.

Пол не унимался, так-что Лизбет не знала, куда девать ноги, чтоб не прищимило. Дом будто сошел с ума и они, к несчастью, уже были внутри — считай, что съедены. Оставалось только сложить лапки и помереть, или... Бэт попыталась встать на ноги. Получалось плохо, учитывая, что пол периодически ходил ходуном. Кое-как помогла подняться Диане, а вдвоём устоять уже было попроще.

— Давайте ломать обратный проход и брысь отсюда!

Если они здесь все поумирают, то пользы в любом случае никому никакой не будет.

Паркетные доски больно отхлестали по коленкам, оставляя синяки — здание сошло с ума. Теперь мальчишка из переулка казался приятнее, а его рассказы про инопланетян — могли быть и не уличными байками. Потерев руками ушибленные коленки, Марсель ползком добралась поближе к ребятам.

— Простите нас. Мы, конечно, молим пощады и вашей благосклонности! Но, если честно, предпочитаю вино, ну или томатный сок на крайний случай. Кровь не моё. Бесит привкус железа, знаете. — откуда появились силы на дерзость кошковка не знала — слова вырвались сами. Вполне возможно, что об этом она пожалеет после. — И вам советую попробовать. Вино нервы успокаивает. И оно лучше нашей или чье-либо другой крови.

Здание ревело, рычало и щетинилось. Половицы взметнулись под ногами юноши и девушки, выбивая у них из-под ног почву и разбивая стеклянные склянки, за которые никто не платил. Кажется, аптека слишком боялась потерять свой незваный ужин. Столп воды разозлил здание еще больше.

— Моё, — ревело здание, пытаясь разбить ледяной столп и схлопнуть челюсти. — Моё! Вкусные дети!

Аптека — или то, что в ней жило, — сдвигала мебель к выходу, из последних сил пытаясь противостоять напору мезанки и не отпустить своих жертв.

Юго, нахватав всего, что только выпало из шкафа и попало под руки, наконец-то доползла до выхода и поднялась на ноги, хватая оказавшийся рядом топор. По её ладоням текла горячая кровь, но раны на этом не заканчивались — колени Ветра тоже были поцарапаны стеклом, которое валялось на полу. Если бы она могла соображать чуть более рационально, то отдалась бы монстру хотя бы с расчетом на то, что так умереть лучше, чем от чумы, которую с такими порезами подцепить было раз плюнуть.

Вбив топор в стену, Энзо трясущимися руками принялась раскидывать и оттаскивать мебель возле входа. Кровавые следы на дереве оставались после каждого её прикосновения. Мысли неслись табуном. С губ наконец-то начала доноситься членораздельная речь.

— Вынесите, кто-нибудь, мать вашу, эту мебель! Вы же так легко её убрали прошлый раз. Вынесите. Мебель. Сейчас, давайте. Мы умрем здесь, господь триединый, умрем!

Анук упал ещё раз. Кажется, даже что-то повредил. Или нет. Это было второстенно, главное выжить. Мальчишка, не поднимаясь с пола, поползл к выходу. Он поднялся уже у дверей, посмотрел, как двигается мебель, и начал противостоять ей. Вполне возможно, что после этого ему оторвало бы руки, но без рук жить лучше, чем вообще не жить. Брысь схватил диван за бок и попытался толкнуть его к стене.

— Пойдёмте, а?! Оно нас так съест! — мальчик посмотрел на друзей и посильнее толкнул диван. "Нужно научиться колдовать или пойти в качалку", — заявил сам себе Брысь в мыслях и послал аптеку к черту.

Разбирать культурным путем было слишком медленно. Блимм начинала чувствовать острую нехватку танков. Или просто чего-то в этом духе.

— Не твое мы, долбанутое здание. Бомбарда максима, — по интонациям бальзамировщица скорее материлась, чем колдовала, но вряд ли это сделало бы взрывную волну слабее. По ее расчетам должно было вынести еще и половину стены, а не просто остатки мебели.

— Цео Арум! — Рико еще раз вспомнил, что он волшебник, даже с палочкой, и вдарил смерчем по выходу, живописно представляя, как воздушная воронка собирает и выносит наружу все лишнее, оставляя свободный и чистый проход и растворяясь в тихой чумной ночи. — Валим!

Северсталец потащил к выходу брата, будто не решаясь отпустить его. Еще бы, этот любитель ржави мог пойти и поискать волшебных порошочков самостоятельно. А пора было уже уходить. Желательно, подальше от аптеки и не к огнеметчикам. Но пока просто на улицу, чтобы пересчитаться и выбрать дорогу обратно.

Здание — как цепной пёс, который ухватил сахарную косточку, но слишком большую, чтоб проглотить сразу, пыталось сомкнуть челюсти. Бэт была уверена, что ещё минута и у него всё получится. Крепко держа Диану за руку, заводчанка пристроилась в хвост за МакАлистерами. Это у неё получалось уже рефлекторно в любой непонятной ситуации. Девушка даже не поняла, кого из них ухватила сзади за одежду, но была готова ломиться в любую сторону в любой момент и тащить за собой Мур. Только бы быстрее наружу. Умирать она была ещё не готова, а потому рванула к выходу при первой же команде.

С криком «айбольно» Петя не удержалась на ногах и четырхнулась, побив костяшки на руках, колени и лоб. Было бы куда больнее встретить половицы впившимся в нос респиратором. Растекшаяся жидкость от ампул и склянок вытекла из карманов, собравшись на полу в лужицы. Последняя надежда была на сохранность порошоков. Если с чем перемешаются, вдруг останутся пригодными или улучшат свои возможные свойства. Поджав губы, заводчанка поднялась и с силой ударила битой попавшийся табурет. Эффекта может и ноль, зато стресса на процент меньше.

— Уходим!

Заклинания, разрушительные и крайне опасные, буквально вынесли и завалы, и дверь. С потолка посыпалась побелка и, кажется, щепки. Каким-то невероятным чудом стекла в окнах уцелели.

Как только мезанцы оказались за пределами аптеки, челюсти наконец сломали ледяные распорки и сомкнулись. Потом разошлись и сомкнулись снова с грохотом, который наверняка прокатился по доброй половине квартала. Разошлись, сомкнулись...

И здание издало мучительный яростный хрип.

Оно так долго ждало. Такая богатая и сладкая добыча была буквально в его зубах — дети, пропитанные магией, неизвестной и мощной, пахнущей свежим озоном и корицей, сладкой пудрой и немножко кровью.

На их силе оно могло жить ещё долго, не чувствуя истощения, может ещё несколько десятков лет без надобности питаться тощими больными проходимцами, которые от отчаянья лезли в её нутро, царапали ногтями шкафы с медикаментами и стучали по ним кулаками.

Но добыча ушла, выскользнула прямо изо рта.

Челюсти разомкнулись — аптека снова стала самой обыкновенной и ничем не примечательной. Разве что теперь дверь, покореженная взрывом, одиноко висела на одной петле.

А на улице, тем временем, гас свет в окнах — жители спешили спрятаться, притвориться несуществующими, невидимыми и неслышимыми, ведь на шумы должен был нагрянуть патруль, может даже с огнемётчиками. Всем, кто хотел выжить, пришло время прятаться.

— Твое — это ящики, столики и весь остальной инвентарь, сопутствующий аптеке. А наши конечности — принадлежат только нам. И Институту. На этом список владельцев заканчивается. — чем больше аптека злилась, тем меньше рациональных мыслей у Марсель оставалось, а разговоры начали приобретать оттенок отвлекающих и совсем бессмысленных. Мебель опасно собиралась у выхода, баррикадируя единственный путь отступления. Но Маша была рада, что из-за заминки не оказалась у входа, когда в него летело заклинание, а стояла где-то за плечом Блимм. И успевая выскочить на улицу вслед за всеми.

— Валим. Пока сюда не нагрянули дяденьки с огнеметами, и нас окончательно не сожрало здание.

У Юго звенело в ушах, кожу жгло практически везде, правый край пальто мерно подгорал. Застыв перед входом в аптеку, Ветер стянула с лица очки.

— Мы в Аду? — прошептала девчонка, сжимая ладони. — Моя голова. Блин.

Сложившись вдовое, Энзо упала на колени. Она успела славить все, что могла. И часть взрыва, и выносящуюся волну, и не совсем понимала, как оказалась на улице. Кожа была опалена и поцарапана, куски стекла до сих пор торчали из кровоточащих ладоней. Но карманы розового пальто, которые оказались приятно глубокими, были набиты всеми лекарствами, которые только детдомовка успела схватить. Топор остался где-то внутри огромного плотоядного монстра.

Оказавшись на улице, Петя не могла перевести дух и толком сообразить: ее сожгли, оглушили или съели. По виску стекла капля крови, более реальная, чем ощущения от боя с аптекой. Смазанные царапинами костяшки, промокшие от лекарств карманы и спертый запах гнили. От каждого шага по ногам хлопали порошки, на удивление — хлипнула жидкость в целой колбе. Сняв с себя куртку, Петя решила нести ее на расстоянии и сильно не трясти стекающим содержимым. Может, можно перелить ручеек в какую новую склянку.

Хосе спешила с компанией в квартиру.

По ощущениям Даши по ней если и не пронесся собственный взрыв, то явно задел последовавший за этим зачем-то смерч. Возможно, это было уже для красоты или большей опознавательности. С тем же успехом можно было орать в рупоры, что они тут, свежие внешняки, палите нас огнеметами полностью. Запоздало проснувшийся инстинкт самосохранения не позволял прямо здесь и сейчас рухнуть едва живым полутрупом, подгоняя выживать. Машинально Блимм пересчитывала выбравшихся из аптеки, вроде все были почти целы. Кроме Юго. По доброте душевной бальзамировщица задела ее чуть ли не так же, как и стену. Несколько забыв, что джентльменский месяц закончился, девушка подхватила на руки клоповскую девчонку, логично рассудив, что лечить она не умеет, а в руках у нее сейчас весь запас порошков для больных.

— Валим уже отсюда.

Удостоверившись, что француженку она заведующему Кошки тоже сдаст на руки, Блимм по возможности быстро исчезла из поля зрения плотоядной аптеки. Благо квартира была совсем недалеко.

Рик тихо пошатнулся от ментального шума, но Ника так и не отпустил. Пересчитав взглядом выбравшихся, полукровка бодро похромал в обратную сторону, к квартире Елены. Благо, улицы в этом районе были довольно узнаваемые. Оставалось надеяться, что среди лекарств найдутся нужные. В конце концов, не зря же все это... Хотя, при необходимости северсталец и еще разок сходил бы сюда. При крайней необходимости.

Вывалившись на улицу, Бэт упала на колени и готова была целовать землю, если б только не риск подхватить какую-нибудь заразу. А ещё страх перед встречей с местной командой зачистки. Сорби, не долго думая, привычно подтолкнула Мур в сторону, из которой они сюда явились и, прибавив скорости, поспешила прочь. Сейчас её не заботили не возможные ранения ни крысиные хвосты. Главное — добраться до убежища.

На протяжении дня киборг почти всё время находился в режиме гибернации. Функционировал у него исключительно мозг, и этот мозг активно обдумывал события предыдущих дней.

Письмо Елены, её неожиданное исчезновение сразу после того, как она поняла, что болезни создаются неорганически. Исчезновение поставок еды. Глупый Мартин, который умудрился заделаться шпионом по собственному скудоумию и слабости.

Пробудившись, наконец, от неестественной спячки, киборг встряхнулся, сделал пару наклонов корпусом и окинул взглядом свою потрёпанную армию. Активное и непрекращающееся распространение болезни тревожило его и вызывало желание... как-то подбодрить мезанцев, чтобы к ним вернулось былое воодушевление.

— Сейчас бы пафосную речь сказать, — весело улыбнулся Йеремия и принял величественный вид. — Сегодня день, когда решатся наши судьбы. Или пан, или пропал! Только от нас зависит собственное выживание... В таком духе, — Йеремия снова принял добродушно-легкомысленный вид. — Но пафосные речи — это глупость и атавизм эпохи просвещения. Так что соберитесь, пожалуйста, друзья. Единственное, что выручит наших заболевших и позволит вернуться в Мезу — скорейшее спасение Елены Пастер. Я в свою очередь постараюсь сделать всё от себя зависящее, чтобы сегодня вы вышли из квартала живыми. Выше нос, не вы ли грозные бойцы!

Давайте прихватим с собой в дорогу этого плаксивого юношу, Мартина, и двинемся в путь. Пока вы собираетесь, я к нему загляну. Только учтите, что вернёмся мы вряд ли, так что забирайте всё, что можете, и всё, что покажется вам полезным. Тех, кто в бессознательном состоянии, тоже не забудьте прихватить, особенно изолированную леди. Зараза заразой, но мы никого здесь не бросим.

— Может, хоть окно открыть? — Рик торопливо цапнул пачку, будто опасаясь, что кто-нибудь отберет или Анук передумает, и с сигаретами в ладони стал чуть более уверенным в себе. — Если станет худо, маячь. Помогу гонять воздух. А пока можешь попробовать какую-нибудь дыхательную гимнастику. Может, руки поднимать на вдохе...

МакАлистер, кажется, в очередной раз осознал плачевность ситуации и состояние товарищей. За пару дней из группы самоуверенных и здоровых молодых людей они превратились в иллюстрацию к средневековой антисанитарии и болезням. Да и выглядели, пожалуй, не лучше бомжей. Надо было скорее разбираться с делом и возвращаться. Иначе риск не вернуться вовсе становился слишком велик. Полукровка спрятал пачку во внутренний карман, не иначе, как с мыслями: "Моя прелесть!" И очень хотел действовать. Немедленно.

Доминик отреагировал на активизировавшегося Йеремию мрачно, но внимательно. Он мог сколько угодно недолюбливать киборгов или конкретного их представителя, но особого выбора в пользу самодеятельности не имел. А еще ему было дико интересно поглядеть на доносчика, поэтому парень молча кивнул и затолкал в самый просторный карман кружку. Пустую.

— Все свое ношу с собой. Пусть воду в бутылках возьмут те, кому она больше понадобится.

Не в силах унять инстинкты заведующего, Ник пересчитал заводчан. Так сказать, поголовно. Особое беспокойство вызывали Бэт и Диана, обе девчонки попеременно выпадали из насыщенной жизни группы спасения.

— Все в порядке? Идти сможете?

Брат и Петра были у северстальца на виду. Им Доминик только кивнул.

Анук посмотрел на киборга. Из его уст все речи звучали так, словно он смеётся над ребятами. Хотелось послать бедного Ерему подальше и умереть. Клоп зажмурился, закашлялся и открыл глаза, решив, что хочет жить. У него девушка где-то сейчас гуляет. У него собака и огород. У него в спальне свой собственный диван.

— Вода, бинты, таблетки, порошки, респираторы, перчатки, очки, ножи и письма Елены? — Анук убрал волосы с потного лица, вздохнул и повернулся к холодильнику. Откуда он вытащил несколько бутылок с водой и, поставив две на пол, взял две левой рукой. Теперь он был абсолютно без возможности защитить себя: одна рука болит, друга рука занята. Мальчик выпустил всю мяту на теле, чтобы не тратить силы на её сдерживание, посмотрел на то, что в Чумном растение набралось сил, и посмотрел на ребят.

Ури бурно отреагировал на воодушевляющую речь — стал жевать кашу немного быстрее. В банке оставалась еще примерно половина, которую нельзя было оставлять. Еще вчера Деште-Лут не хотел есть в Чумном квартале, а сейчас ему было все равно. Если бы ему дали в руки тарелку с болотной жижей, он бы и её прекрасно употребил. Сегодня мир содрогнется от горя, потому что Ури не будет защищать слабых и помогать обездоленным. Он будет ходить за группой обреченных и предвещать беду.

— Какая разница, идти или не идти. Может быть, для Лиззи это единственный шанс на спасение, а мы его отбираем. Елена Пастер, должно быть, давно мертва.

Прикидывавшаяся мертвой где-то в районе дивана Блимм наконец поднялась и молча исчезла в ванной. Третьи сутки практически без сна и результатов давались не особо хорошо, сказываясь не только на внешнем виде, но и на тающем альтруизме. Если кто-то за прошедший день не пережил болезнь, бальзамировщицу это уже мало волновало. Хотелось сдохнуть и кофе. Именно в этом порядке. К сожалению, пока не намечалось ни того, ни другого. Вернувшись к собирающимся сотрудникам, Даша вновь опустилась на диван, подгребая поближе рюкзак и складывая руки на груди. Может, сегодня это все закончится и где уже этот Мартин.

Каон хотел помочь всем и сразу, но не был на такие подвиги способен. Оставалось верить, что они и правда вернутся в более-менее адекватном состоянии. Тащить с собой что-либо тяжелое не имело смысла — неизвестно, сколько придется идти. Но вот свои очки, полученные при входе, он оставил. И прикола ради захватил ножку стула — какая-никакая защита. Вряд ли она будет внушать страх и ужас, но если правильно использовать все, что есть, можно выйти сухим из воды. Или развлечь местный народ.

— Ой вот не дай всем там богам, она где-нибудь просто прохлаждалась, — Диана зло сжала кулаки. Говорят, что сахар должен поднимать настроение, но разбавленная водой сгущенка придала лишь капельку сил, хотя эта самая капелька иногда решает очень многое.

Усталость, страх за товарищей, беспокойство о том, как они вернутся и вернутся ли они все — всё смешалось в северстальке, и ей хотелось поскорее закончить со всем. Если в первый день ее очень волновал вопрос о том, кого могут оставить в чумном районе и не пустить домой, то сегодня эта проблема ей казалась не такой и существенной.

Мур, услышав обращение заведующего, даже затормозила в сборе своих пожитков. Немного поразмыслив, девчушка кивнула головой и слабо улыбнулась.

— Да, Ник, все в порядке. Прорвемся, одним словом.

Иржи с радостью не взял бы отсюда вообще ничего. Но таблетки и, конечно, бутылка, были распрятаны по карманам. Респиратор свой он оставил для Лиззи — той было нужнее. Защитные очки, на всякий случай, повесил на шею. Вряд ли они бы пригодились, как он считал, но лучше было все же с ними, чем без них.

Повыше подтянув шарф, пряча в нем кончик носа и весь низ лица, Иржи окинул взглядом квартиру. Полезного в ней не было особо ничего, только неприятный запах и такие же воспоминания.

— Идемте, господин Лоссар. Вы уж тоже давайте как-нибудь это. Не повредитесь.

Из всего рассказанного Лизбет поняла, что у них сегодня появится новый проводник, надёжность которого вызывала большие сомнения. К сожалению, выбор у них был невелик и немного успокаивало то, что их здесь целая толпа, пусть даже небольшая часть недееспособна, а остальные голодные, уставшие и местами побитые.

Старый проводник, кстати, тоже соизволил вернутся к действительности. Сорби от души ему позавидовала, ведь он мог чувствовать себя комфортно практически в любой ситуации. Вот тебе и минусы человеческого тела.

— Ноги не оторвали, и на том спасибо, — буркнула Бэт в ответ на вопрос заведующего, а потом устало выдохнула и бросила в догонку извиняющийся взгляд.

Грубить она не хотела, но раздражение из-за ситуации в общем брало своё, поэтому девушка старалась лишний раз рот не открывать.

Йеремия появился в дверях, крепко держа за локоть морально пришибленного Мартина. Юноша был жив, здоров, но страшно бледен, под его гигантскими глазами залегли тени — он целую ночь не спал, был практически уверен, что до утра ему не дожить, а когда забывался тревожной дрёмой, ему являлись болезненные сюрреалистические образы чумных докторов. Теперь же он испуганно оглядывал сложившееся общество, с трудом воскрешая в памяти события вчерашнего вечера.

— Вы, дорогой Мартин, — терпеливо объяснял ему Йеремия, с заботой заматывая молодого человека в большой клетчатый шарф, — обещали отвести нас к складу, который располагается за улицей Безокой. Туда, куда вы должны были отправить отчёт о деятельности Елены Пастер. Соберитесь, посмотрите, сколько людей ждут вашего содействия.

Вид потрёпанных, но готовых к бою мезанцев, привёл Мартина в чувства, по крайней мере, его взгляд прояснился, хотя испуга в нём не убавилось. Йеремия с ободряющей улыбкой похлопал его по плечу и подтолкнул к выходу из дома, дав мезанцам знак следовать за ними.

— Благодарю за заботу, Иржи, я тут выяснил, что жизнь всё ещё может быть интересной, так что так просто вы от меня не отделаетесь. Вперёд. И держитесь плотной группой, будьте добры.

По самые уши замотанный Мартин, подбадриваемый обществом отважных молодых людей, уверенно двигался вперёд. У него даже брови нахмурились так, что между ними пролегло две морщинки, одна подлиннее, другая покороче.

— Я за ночь многое переосмыслил, — произнёс он, не переставая идти. — Сначала хотел сбежать, потом понял, что некуда, и вообще моё поведение... было неприемлемым. Мне очень стыдно. И всё же, если вы окажетесь так добры, что попытаетесь, когда будете уходить, взять меня с собой... Я не причиню вам хлопот и тут же исчезну, мне бы только выбраться за пределы квартала. Привратники никогда не объясняют причин, просто говорят тебе Да или Нет. Но мне кажется, что у вас может получиться выбраться. И в таком случае, если получится, возьмите меня с собой. После всего, что я натворил — помог вам — мне жить не дадут.

Большие глаза Мартина серьёзно сверкали над самым шарфиком, который теперь прикрывал ему нос в качестве жалкой замены респиратору.

Йеремия, вышагивающий рядом, с некоторым сочувствием глядел на этого человека, никак свою позицию касательно его просьбы не проявляя. Он вообще старался как можно меньше влиять на принятие этических решений. Жизненный опыт подсказывал, что он в этом деле не слишком хорош. Как-никак, он десятки лет служил культу собственной сестры, сознание которой было заключено в гигантский куб, а потом собственноручно убил её, от чего до сих пор не вполне оправился. Всё же, выстраивать свой мир заново было непросто. Так что, если представился хороший шанс снять с себя часть ответственности, кто он, чтобы его упускать.

— Я бы тебя съел, Мартин, если бы ты не был таким костлявым, — Чарли уже не противился голосу в голове, слушая его советы, и шагал следом за Йеремией, сверля его спину взглядом. — Но это сделать никогда не поздно, в общем-то, третий день без нормальной еды, ты учти на всякий случай.

Разумеется, Чарли утрировал, до каннибализма он бы никогда не опустился. Однако возрастающее с каждым днём недовольство грозилось перерасти в нервный срыв, и он держался изо всех сил, чтобы не начать ругаться и проклинать всё и вся. Как-никак, жить хотелось больше, а без этого хлюпика их шансы вернуться сводились к минимуму.

Рико на ходу деловито заматывал бинтом кисти рук, явно уверенный, что драки не избежать. С виду полукровка стал еще более непоседливым и деятельным. Только вот, пользы это не приносило, а больше создавало суету. Тем не менее, пачка во внутреннем кармане грела своим наличием. МакАлистер предвкушал вкус сигаретного дыма, но не спешил нахвататься заразы, а только успокаивался тем, что теперь не лишен сигарет, а временно ограничен. Завершив бинтование, дампир вновь взялся за палочку и ощутил себя готовым к подвигам. Может, без излишнего оптимизма, присущего чипсоману, однако, с достаточно сильной надеждой.

— Если этот тип пройдет обследование там, снаружи, то почему бы и не забрать с собой. — Северсталец пожал плечами. — Он ведь сейчас вместе с нами здорово рискует. Может, даже больше, чем мы.

— Нас бы кто выпустил.

Сама Блимм была не столько готова забирать Мартина из квартала, сколько связать и вернуть на путь истинный, если попытается все же сбежать. И максимума ее доброты хватило бы на то, чтобы оставить потом проводника в живых. От нехватки сна бальзамировщицу ощутимо пошатывало, но еще более больные и уб... страдающие от всего подряд сотрудники заставляли собираться и идти дальше. Они и так больше походили на восставшее кладбище.

Безокая улица не слишком-то изменилась со вчера. Всё те же собаки, крысы, мусор под стенами. Изменилось только количество топчущих ее сотрудников и наличие у них проводника. Это вселяло в Доминика немного надежды. А порой и этого достаточно для того, чтобы выжить.

Комментировать слова Мартина северсталец не стал. Какие у него могли быть гарантии? Никаких. Тем более, среди сотрудников нашлись более словоохотливые ребята. Ник же сосредоточился на наблюдении за собой и средствами индивидуальной защиты, за улицей и за своими товарищами по "туристической прогулке". Неимоверно хотелось, чтобы она подошла к концу, желательно, положительному.

Иржи покачал головой. Парень был совсем клиническим случаем. Прошедший месяц вообще в жизни Иржи грозил быть назван месяцем людей со странными мыслительными процессами. Началось все с лекций по пикапу, продолжилось знакомством с землей обетованной этих лекций и вот теперь завершается, хотелось бы верить, Мартином и его дрожащим голосом. Еж не был жестоким или злым человеком, желания прикончить беднягу у него не возникало, но отделаться от мысли, что тот и за пределами Чумного района долго не протянет, было сложно.

— Ну, в конце концов, давайте верить в карму. Если нашей милостью директор Модуса был, фактически, убит, то и нашей же милостью может быть спасен этот хорек.

Еж от скуки на ходу отбивал от носков высоких кроссовок мелкие камушки. Под ноги хотелось смотреть больше, чем вокруг. Так снижался шанс увидеть какую-нибудь полуживую бубонную тварь в окошке жилого дома и наступить на какой-либо ржавый гвоздь.

Анук подумал, что надеть респиратор было бы правильнее, чем идти без защиты. Потом чуть не задохнулся за несколько минут и кинул его, не решившись отдать странном парню, который вчера, кажется, был в квартире Елены. Его мальчик не знал, видел впервые, но уже не хотел верить. Отчёты писал. Теперь просит о помощи. Ещё бы медаль попросил, чтобы все уж точно решили, что он с ума сошёл.

— Всем стыдно, но стыдом никому не помочь, — буркнул клоп и тряхнул левой рукой, которую вода тянула вниз. Решение в любом случае осталось бы за всеми, а не за одним человеком, так что Гессит мог сколько угодно ненавидеть Мартина, но согласился бы с ребятами, если бы те сказали, что возьмут его за стену. Попасть бы ещё за эту стену. Мальчик посмотрел на небо и выругался. Всё такое же, как и раньше, только другое, словно его подменили, оставив старым. Бывший мятный куст вернул взгляд к дороге и тяжело вдохнул.

И снова ночь, улица, фонарь, аптека. Диана не могла не вздрогнуть, воспоминания были слишком яркими и красочными. Если сегодняшняя ночь прошла спокойной только потому, что она была очень уставшей, то совсем скоро, когда Диана немного оправится, ночные кошмары станут ее частыми гостями, что бы она ни делала с этим.

Северсталька молча выслушала слова паренька, не то, чтобы ей было безразлично, скорее сказывалось то, что она не видела всего, что произошло вчера. Ведь лучше один раз увидеть, что сто раз переспрашивать. Поэтому Диана решила дождаться того, что случится сегодня вечером, тогда они и можно думать, брать лишнее или нет. Кстати о лишнем.

— Вот верно, нас бы самих для начала выпустили, — Мур тихо проворчала слова.

Находясь в месте, из которого можешь никогда не выбраться, начинаешь переосмысливать все. Вспоминаешь гадкие поступки, мысли, слова. Иногда людей, прощаешь им все. Каон все это сделал за минуту. Не любил он настраивать себя на негатив, лучше оставаться нейтральным и сохранять спокойствие — таков он был. Но не всегда.

— Что-то это место не вызывает никаких светлых чувств и надежды. Может быть, люди гибнут здесь не только или не столько из-за вирусов и чумы, сколько из-за того, что здесь одна лишь тоска. Нельзя постоянно жить с ощущением страха и отчаяния.

Покачав головой, Давид резко и даже как-то зло оттянул рукава рубашки, перемещая свое подобие оружия из одной руки в другую. Он был пацифит, но при необходимости мог и шею свернуть.

Стуча ложкой, Ури продолжал опустошать консервную банку. Исповедь Мартина его не очень волновала, ведь парень настоящий пройдоха. Он мог бы сотню раз сбежать или наврать им с три короба, но остался. Значило ли это, что парень осознал свою вину или же просто боялся за свою шкуру? Наверно и то, и другое в равной степени. На сами слова их проводника Деште-Лут никак не отреагировал. Что-то с ним было не так, скорее всего просто плохое настроение и утрата надежды. Ничего не болело, даже укушенная рука, так что Ури не придавал особого значения своему самочувствию.

— Да он заразный, наверно. Как его выпускать? — пробормотал сосредоточенный на каше Уриэль. — Самим бы выйти.

Оказавшись на улице, Сорби старалась держаться ближе к остальным, как и было рекомендовано. Просьба их нового проводника была вполне разумной и девушка не видела причин не взять его с собой. На заразного он похож не был. Скорее на человека, которому очень не повезло. Нехорошо было бы его бросить здесь после того как он действительно решился им помочь. Правда, не было гарантий, что их самих выпустят из Чумного. Вот это будет номер. Как выжить здесь больше трёх дней, Бэт не имела понятия.

Петра шла молча, шаг в шаг за группой. Сложно было припомнить, когда она стала такой молчаливой и деятельной. Разве что эти три дня вжухнули ее голову, повлияли на поведение. Голод, усталость, живые аптеки для памяти теперь казались чудной ерундой, которая нередко становится в основе сюжета писателей. Нож был легче биты, но с ним приходилось быть осторожнее. Петя придерживала его ближе к телу, чтобы не поранить кого случайно. Под ноги тоже приходилось смотреть, ведь брошюрка явно предупреждала о крысах.

Юго перемотала слои бинта на лице еще и слоем шарфа, укрыла глаза защитными очками и снова приняла облик достаточно убитый и мрачный, практически как из фильма про апокалипсис. По крайней мере внутренне именно в этом фильме Ю себя и ощущала, к тому же немного мертвой. Несмотря на всю защиту, которая была наложена на раны, казалось, что зараза скрывается везде и способна проникнуть и завоевать себе территорию.

От угрозы съесть его живьём Мартин совсем побледнел и съёжился, как и от жестоких слов некоторых мезанцев. Но, судя по всему, прогонять его, по крайней мере кулаками, никто не собирался, надежда на спасение теплилась, и, подпитываемый этой надеждой молодой человек шёл вперёд.

Склад был похож на обыкновенный деревянный ангар со скруглённой крышей. Окружающие дома как будто сторонились его и стояли на некотором отшибе, и на фоне темнеющего неба постройка выглядела заброшенной и почему-то безумно старой. Каждое живое существо при приближении к складу охватывало желание отвести взгляд, вспомнить о делах поважнее и вообще избежать контакта с ним, счастливо забыв о его существовании.

Мартин подвёл мезанцев к самому входу — большие створки выше человеческого роста, на них даже не было замка. Самостоятельно открыть их большеглазый юноша то ли постеснялся, то ли побоялся, видимо на него тоже действовала странная атмосфера, наводящая на мысли о побеге.. Он с извиняющимся видом отошел на несколько шагов назад, пропуская вперёд себя мезанскую делегацию.

— Я не знаю, что нас там ждёт, может быть ничего, а может что-то, — тихо произнёс он. — Но я бы хотел поблагодарить за то, что вы были добры ко мне и выслушали. Тут мало кого выслушивают.

Когда он замолк, стало тихо. Причём центр этой тишины как будто находился прямо на складе и волнами расходился по улице, вызывая у всех желание говорить как можно тише.

— Приготовьтесь к неожиданностям, друзья мои. Те, кто способен сражаться — встаньте впереди. Даже если нас в этом хранилище ждёт ничто, мы должны быть готовы к любым неожиданностям.

Йеремия толкнул створки высоких дверей, и они медленно без единого звука отворились. Внутри была кромешная темень.

Гессит был готов заорать, когда попал внутрь помещения. Темнота словно надавила куда-то на слабое место, и мальчик почувствовал, как пол выходит из-под ног, по телу проходят зубы вчерашней аптеки, в ушах звучит её голос, желудок сворачивается. Брысь качнулся, поставил воду на пол и попытался присмотреться. Спрашивать Йеремию не хотелось, потому что звуки сделали бы компанию хорошей мишенью. Быть мишенью не хотелось. По правде, хотелось домой и есть. Но клоп мужественно сжал левый кулак и поднял его к лицу. Он ещё никогда не дрался. Как смешно это звучало бы го парня, которому скоро восемнадцать лет. Как смешно это звучало бы от человека, который мог умереть от того, что не умел драться. Куст сглотнул и сделал шаг вперёд, чтобы быть поближе к центру группы. "Я смогу убежать, если что-то пойдёт не так", — подумал мальчик и повыше поднял кулак.

Разрываясь между идеей прикрыть тыл и рвануть первым в пекло, Рико промедлил некоторое время. Потом зажег огонек Люмоса на палочке и осторожно двинулся вперед, пытаясь смотреть под ноги и по сторонам. Весь напружиненный, полукровка, кажется, ожидал чего угодно: от немедленного взрыва до падения в пропасть. И был уверен, что успеет решить проблему магией или собственными физическими навыками. Любопытство хорошо отвлекало от мыслей о чипсах. хотя, если бы это был их склад, МакАлистер засомневался бы, жив ли еще или наконец увидел рай.

— А что мы здесь собирались найти? — Младший близнец задал вопрос едва слышно и не оборачиваясь. — Я, кажется, пропустил... Елену?

— А говорят, что рыцарей не осталось, — хмыкнув, Каон прошел вслед за всеми, чувствуя себя относительно хорошо в темноте — его точно не заметят.

Не смотря на то, что худощавый парень с обломком стула выглядел совсем не бравым воином, а походил скорее либо на неженку, либо на ботаника, но так судят только те, кто следует стереотипам. И, может, это и хорошо, что противник может так подумать. Потому что Давид мог защитить себя и, возможно, некоторых других. Рука не дрогнет. И в горле не встанет комок. Даже сейчас, еще не видя опасности, он напряг руку, в которой был обломок и встал в стойку. Ему не было видно, кто где стоит и кого можно будет защитить или с кем скооперироваться. Придется действовать по ситуации, не медля.

— Раз, два, три — Елена, выходи? Не, не действует.

У Лизбет было глупое детское желание — отдавить хвосты парочке мимопробегающих крыс. Ну так, чтоб не пойми-кому на зло. А то видите ли, на хвосты наступать нельзя. А людей в Чумном в нечеловеческих условиях запирать значит можно!

Идти оказалось не слишком далеко, но чем ближе их компания приближалась к цели, тем меньше заводчанке этого хотелось. В какой-то момент соблазн развернутся и уйти стал даже слишком велик, но негоже было вот так всё бросать. В конце-концов, не за хлебом вышли. А если б за хлебом, так тем более.

Сражаться Бэт могла только на уровне уличной драки, но Йеремия вряд ли имел ввиду именно это, потому вперёд лезть она не стала, пристроившись где-то по серединке, но готовая дать отпор как придётся.

Мур без слов шла вместе с остальными, почему-то атмосфера вообще не настраивала на разговоры. Что ни удивительно, учитывая, что по улицам бродят собаки, а про любителей поджарить тех, кто попадется на глаза, и говорить не стоило.

Ангар не выглядел зловещим, точно таким же и выглядела та аптека — память услужливо напомнило, не сумев удержаться. Но Мур пошла следом за первыми смельчаками. Кажется, у нее появится фобия на темноту к фобии к оживающим домам. Девчушка не смогла сдержать нервного смешка, переступая порог и сразу пытаясь разглядеть что-нибудь.

— Темно, хоть глаз выколи, — проворчал Ник, выбираясь вперед. — А если с фонариком?

Не то чтобы юноша чувствовал себя воином или способным сражаться. Признаться, он чувствовал себя никак. А еще непередаваемо гадко боялся ангара, который навевал смутную тревогу и опасения. Как морозом по спине прошло ощущение страха, заставляя сердце северстальца биться чаще.

Но пути назад не было, не девчонок же выставлять в первую линию обороны. Чароплёт собрал несколько энергетических линий и сложил в едва заметное заклинание, по сути подобное Люмосу. Небольшой светлый шарик застыл у его руки.

— По кулону искать не будем? Тогда я его спрячу подальше.

— Спасибо, — кивнула Блимм, оценив то, что их все-таки привели к складу, хотя в случае чего сложно будет сказать, было ли это ловушкой или "вас же заранее предупредили, что здесь опасно".

Уже практически привычно девушка выставила щит на плюс-минус пару человек поблизости, прежде чем медленно войти на склад, подсвечивая дорогу люмосом. Возможно, с ними все будет хорошо.

— Так, и что мы делаем дальше?

Сражаться Чарли мог только своими силами, палочки при нём не было. Вряд ли можно многого добиться при помощи способности растягиваться, но скорость однозначно могла бы сыграть на руку. В этот момент он почему-то почувствовал себя старым и беспомощным, хотя на деле ещё был довольно свеж. И красив, надо сказать.

Щурясь от света на палочке Рика, Чар поморгал, пытаясь привыкнуть к отступающей темноте, и огляделся.

— Страху-то нагнали, как будто мы не в Королевстве Таллэ живем.

Жалкие люди вызывали у Иржи глубокое отвращение, но совсем не вызывали каких-то позывов милосердия. От Мартина хотелось побыстрее отойти. Выживет он или нет, было все равно — лишь бы не умирал у них на виду.

Еж не был войном и не обладал мощным телосложением, в дракал брал, в основном, страшной подвижностью, но та в куртке и в опасении лишний раз царапнуться об какой-нибудь гвоздь сводилась на нет. Поэтому Еж сжал чуть крепче горлышко бутылки — один хороший удар, и она стала бы оружием.

— У вас же есть волшебные палочки. Люмос Максима — и крыс как не бывало, и нам светло.

Энзо не ощущала себя готовой идти в бой, хотя физически она была вполне готова, не считая ран на лице и руках — терпимо. Но морально Ю предпочла замаскироваться под больного и остаться позади группы. В защитных очках видимость была практически нулевой, поэтому при возможной угрозе Лоренцо вообще могла бы её не заметить.

— Давайте уже побыстрее умрем все дружно и забудем это, как страшный сон, — пробубнила сквозь сантиметры ткани девушка, стараясь ни в кого не врезаться. На пафосные речи о важности выживания она была не способна.

У Деште-Лута был фонарь, который мог осветить все внутренности крокодила, если тебя проглотит крокодил. Так говорил продавец фонарей, ему нельзя было не верить. Ури остановился, когда все остановились, мог бы выйти вперед, но не стал, хотя если бы шел впереди, то так же никуда бы не сдвинулся.

— Может посветить внутрь? — спросил Ури, потому что в последнее время слегка опасался своих самостоятельных решений, за которые ему обычно бывало нехорошо.

Каша закончилась и Ури выбросил банку в сторону, а ложку отдал Лиззи, которая может быть с её помощью будет отбиваться от мутантов. Да, выглядела она не очень, скорее всего чума, но это не имеет значения.

Еле поспевая за мезахистами, Чони пыталась привести в порядок мысли. Чьи-то слова о сражениях, пусть и возможных, спокойствия ей не прибавили, лишь выплеснув из чаши терпения еще пару литров. Она резко втянула воздух носом и медленно выпустила тот сквозь сжатые зубы.

Помогло мало, но на какое-то время — очень даже.

— Не думаю, что нам станет хуже, если мы включим свет? — несмотря на свои предположения, пользоваться жезлом мультяшка не стала.

— Здесь, Патрик, мы должны найти что угодно, что укажет нам на её похитителей и дальнейшую участь. Как-никак именно сюда Мартин должен был высылать свои маленькие кляузы. Значит здесь кто-то очень заинтересован в деятельности Елены.

В свете люмоса темнота расходилась податливо и дружелюбно, позволяя разглядеть скромное содержимое здания. Изнутри склад оказался похожим на обыкновенный спортивный зал с высоким потолком. Все окна были заколочены досками, именно поэтому внутри царила темнота. Постройка явно была старой, значительно пострадавшей от времени. Под пятками скрипели доски, деревянный высокий потолок давил на эмоциональном уровне — казалось, что он вот-вот провалится. У многих могло возникнуть непроизвольное желание прикоснуться к нему рукой, проверить его крепкость. Тем не менее, ничем, кроме пыли, здесь не пахло, даже нотки гнили и болезни с улицы досюда не доносились — помещение выглядело покинутым, давным давно не впускавшем в себя людей.

В глубине склада, когда глаза привыкнут к темноте и яркому искусственному свету, можно было различить какую-то груду, покрытую холщовой тканью. Груда топорщилась многочисленными углами и выглядела куда более свежей, чем всё здание. На холще не было ни пылинки, как будто её накинули буквально на этой неделе, не позже. Но больше ничто не выдавало в заброшенном складе признаков чего-то живого. Даже самые тихие звуки улицы — гудение фонарей, шум ветра — здесь слышались словно сквозь тяжёлое одеяло. Скрип пола тоже звучал приглушенно.

Петя запрокинула голову, рассматривая ангар. Удивительных чувств не возникало, но высота здания перебила внимание статуи с ровного шага, и она не заметила, как уткнулась в спину одного из мезовчан. Состроив брови домиком на случай извинений, Хосе продолжала рассматривать внешнюю составляющую постройки, воспринимая высоту излишне громкой на всю компанию.

Прослушав ту часть про опасности, она ровно воспринимала возможные ужасы теней, пока не столкнулась с ними лицом. Мазнув ножом воздух, заводчанка согласно кивнула бесстрашию, словам проводника и фразам про свет.

— Вон там груда, — Анук убрал кулак от лица, но не разжал его. — Посмотрим, что это?

Идея казалась почти здравой. Если не считать, что там могла быть ловушка, Гессит почти предложил отличный вариант. Пыль, которой на ткани не было, давала понять, что груду накрыли недавно. Если недавно, значит груда может дать ответы на какие-то вопросы. На какие вопросы, мальчик не знал. Он бы согласился просто увидеть там Елену. Даже труп. Главное не врагов и не ловушку.

— Сколько у вас версий того, что там? Саркофаг с Еленой, новая ПРТКА, склад оружия?

Блимм перечисляла любой бред, пришедший ей в голову, нетерпеливо подходя к неопознанной свалке и стягивая с нее ткань. Хотя, конечно, умнее было и не приближаться.

Диане хотелось света, чтобы видел был каждый уголок помещения, каждая тень не осталась незамеченной ими, но приходилось довольствоваться тем, что было. Северсталька, несмотря на жгучее желание прикоснуться к чему-либо — особенно к стенам — чтобы проверить их прочность, все-таки воздержалась. Перчатки были вчера безнадежно испорчены, и теперь Мур чувствовала себя голой, так и не сумев придумать что-нибудь на замену.

— А если там труп нашей мадам? — испуганно спросила Мур, когда увидела груду, но ноги по инерции сделали пару шагов в сторону хлама, а потом девчушка остановилась, тем более оказались люде смелее нее.

— Похоже, никого здесь нет. — Рико разочарованно поник, но заставил себя шагать дальше и светить ярче. — Может, они только в определенное время приходят забрать почту?

Северсталец проследовал за Ануком, оглядываясь на удаляющийся просвет выхода, недовольно фыркнул на состояние потолка, под которым совершенно не хотелось жить. А как хорошо было спать в веревочной паутине на заводе! Но сейчас следовало сосредоточиться, и быть готовым, что скрытое под тканью может шокировать. Или попытается убить. Лишь бы не кричало про вареных детей.

При взгляде на груду впереди Чарли почему-то сперва подумал о беспорядочно брошенных в кучу гробах, а потом о еде. Оба варианта были вполне предсказуемы, в его-то состоянии, но вовсе не хотелось бы подтвердить их при ближнем рассмотрении.

— Еленой тут и не пахнет, похоже, — он сделал несколько неуверенных шагов, — если только она не находится под этой штукой. Или в ней. Откроем?

Сознание и голос в голове наперебой твердили, что от этого места лучше держаться подальше, но Чарли поддался искушению, приправленному рациональным любопытством, и подошёл почти вплотную к влекущей груде чего бы то ни было.

— Это место похоже на нашу комнату, Юр, — пропыхтел Ури, заматывая лицо в шарф. — Мало место и везде какие-то странные вещи.

Раз никого не было и никто не сопротивлялся, то Деште-Лут включил свой фонарь и остался на месте. Никуда он не пойдет, так и будет стоять у входа, пока не выпрыгнет из-под покрывала монстр, плюющийся серной кислотой, и не растворит тело юного сотрудника. Это будет потеря потерь, но что поделаешь.

— А сейчас кто-нибудь сдернет это покрывало и по ангару прокатится предсмертный вопль. Обычно под такими штуками держат что-то очень нехорошее, например, мусор.

В пугающей темноте не оказалось никого живого, по крайней мере, на первый взгляд. Сорби уже ожидала увидеть там кого-нибудь притаившегося и недружелюбного, но всё оказалось не так страшно. Правда, с некоторых пор у неё совсем пропало желание заходиться в заброшенные незнакомые здание и вряд ли её в этом мог кто-нибудь винить.

— У меня что-то дежавю, — призналась девушка тихо, боясь лишний раз шуметь и повела плечами, разгоняя мурашки.

А не наступают ли они опять на те же грабли? Но не проверишь — не узнаешь. Тем более, что впереди виднелось что-то неведомое и скрытое под куском ткани.

— Если там старая мебель и она начнёт двигаться — я за себя не ручаюсь.

— Если тут все отмыть, то можно проводить зимние чемпионаты по квиддичу, — слабо пошутил Еж. Когда он начинал нервничать, дурацкие шутки сами генерировались. Еще более дурацкие, чем обычно.

Воображение сновидца живописно рисовало ему механическое существо, похожее на длинноногую блоху, которое он представлял в роли утилизаторов этого района. Он уже почти различал его острые сочленения под тряпками и додумал все увиденное до того, что использовать в этом месте Адеско Файр было бы не такой уж и плохой идеей.

— Не так все и плохо, — пожав плечами, Петра пыталась привыкнуть к искусственному свету и потому — часто жмурилась. Помещение напоминало склад, с которого ее отправили в Жижи. Руки, пальцы, пыльные деревянные коробки, пожеванная газетная бумага, новостные рассылки, суета, комбинезоны. Все эти составляющие отсутствовали, что в водило легкое замешательство неподходящего к продукту ярлыка. Более всего неприменимой к месту действия казалась груда, появившаяся вряд ли от лени или нехватки времени.

— Вот там, впереди. Оно.

— Кажется, это здание не попробует нас съесть, — выразил свои надежды Никки, заметно приободрившись. — Просмотрим по углам и на вот ту большую штуковину.

Светящийся шар потерял в яркости как только юноша прикрутил подачу энергии к нему. Теперь глаза привыкали легче и не слезились. Медленно двинувшись вдоль стены, заводчанин собрал на свою обувь пыль, но ничего значимого не нашел. Только стены пощупал, да и то, исподволь, без особого интереса. Теперь конструкция в центре манила все сильнее. Доминик замер рядом с Дашей и поддержал ткань, чтобы сползала ровнее.

— Не знаю, как вам, а мне это место напоминает что-то вроде таких помещений, куда привозят для убийств. Либо же это просто бурная фантазия. А что там накрыто?

Подходить было рискованно из-за неизвестности. Там ведь могло быть все, что угодно. Но любопытность могла убить так же, как и что-то другое. И все же Давид подошел ближе — сам бы он все не раскрыл, понятное дело, но его тянуло к возможным опасностям. Он хотел надеяться, что там что-то неживое.

Чони последовала примеру Ури и осталась стоять на месте, с интересом лишь выглядывая из-за спин сотрудников. Разглядеть что бы то ни было под покрывалом не представлялось никакой возможности, поэтому девчонка терпеливо, насколько ей позволяло внезапно взбунтовавшееся раздражение, ждала поодаль и желательно поближе к свету от фонаря. В руке она, естественно, сжала свой жезл — если не колдовать, так драться.

Под холщовой тканью, которую стащила Блимм, оказались сложенные горудой пайки. Пирамидками лежали банки с консервами и тушенкой, бутылки с водой, какие-то коробки и завёрнутые в целлофан куски хлеба. Всё с одинаковой маркировкой — птичий череп.

Увидев это богатство, Мартин едва слышно ахнул. Так много еды в одном месте он не видел с самого своего попадания в это страшное место. При том, что ему щедро доплачивали за доносы, и он всегда откладывал на чёрный день, он всё ещё не накопил даже половины от этого количества, даже четверти.

— Да этим же можно половину квартала накормить, — прошептал он.

Йеремия за его спиной прищурился и остро усмехнулся.

— Клянусь жёстким диском, это пропавшие пайки, о которых писала Елена. Не скажу что это не было очевидно — но те же люди, которые следили за ней и, видимо, похитили, когда она приблизилась к разгадке неорганической чумы, крали пайки по каким-то причинам. И судя по количеству... Мне не нравятся возможности, которые это открывает. Скажите, друг мой, обострения эпидемий в квартале происходят быстро и волнообразно?

Мартин нашёл в себе силы только кивнуть.

— О, даже если это с вороньей лихорадкой — я их хочу, — Даша мгновенно протянула руку к ближайшей банке, изучая состав и съедобность. — Открывашка есть у кого-нибудь?

Попытавшись подумать головой, а не тем, что отражало в ней бывшую принадлежность к заводу, Блимм зависла, посмотрела на банки, на Мартина и снова на банки.

— Пайки мы нашли. Но как по ним искать Елену? Мы же ее искали, верно?

— А я верил в добро и справедливость, — выдохнул Анук и вытер кулаком нос. Кто-то воровал еду, кто-то заражал людей. Когда он услышал о тайном обществе, ему показалось, что это ерунда. Но теперь, когда мальчишка стоял перед горой еды, которую не давали больным, захотелось ударить самого себя. И если бы Ануку не было так страшно от одного нахождения в небольшом здании, он бы так и сделал.

— Отлично, конечно, но что дальше? Не выйдут же люди, которые держат еду знаю, прямо к нам. Они ведь не идиоты. И это ведь не ловушка, — затихая, произнёс Гессит и отошёл на шаг, чтобы посмотреть, не закрылась ли дверь.

Желудок Ника громко и некстати напоминал о том, что он проголодался. Скривившись о китовьих песен, заводчанин бросил край ткани в сторону и отошел на пару шагов. Брать еду из этой горы казалось кощунством. Но, с другой стороны, сытые помощники лучше полудохлых. Какой-то батон в стерильной упаковке перекочевал к Доминику в руки.

— А дальше мы пойдем по хлебным крошкам, которые оставили преступники, да?

Надорвав упаковку, мальчишка уже трескал хлебушек за обе щеки.

— У нас не было задачи раскрыть замыслы мэра, полиции или Адама, Кетцаль нас сохрани даже об этом думать. Может, поищем Елену?

Иржи наличие еды под тряпками не обрадовало. Та лежала в открытом доступе посреди района в незакрытом ангаре. Это одновременно было глупо и странно: то ли люди тут и правда были настолько зашуганными, что в поисках пропитания не зашли в огромный не запертый склад, то ли все эти пайки положили тут специально для их компании.

— В масштабе квартала. А здесь больше никого? — рискнув выйти за кружок столпившихся студентов, Петя слепо прошла в сторону шага два, не больше. Странно было то, что пайки лежали бесхозные, без души, которая их на худой конец могла употребить. Складывать гору еды в центре ангара тоже такое, напоминало сыр в мышеловке. Тогда, кто же мышь? Повертев нож в руках, заводчанка всеми силами щурилась, пытаясь заглянуть в суть тени. Пока ничего.

— Еда-а, — нервно рассмеялась Диана, разглядывая содержимое того, что было сокрыто от них. Кажется, еще чуть-чуть, и Мур просто на просто разревется. Казалось бы, ерунда, но капля к капле порождает море. Диана, чтобы как-то отвлечься от мыслей, решила пройтись по периметру внутри помещения, вполуха слушая киборга и Мартина. Вопрос, заданный Йеремией, заставил девчушку навострить уши, и она даже повернулась, ожидая ответа, который ей очень не понравился.

— Это что же получается, людей заражают специально? — тут Мур осенило. — Но если их специально заражают, то, может, у них есть и способы вылечить. Ну, в том смысле,они же должны были обуздать болезнь полностью, ведь так?

Завидев еду, оголодавший Чарли без раздумий протянул руки и схватил кусок хлеба, обёрнутый плёнкой, и прижал к груди. Однако слова Йеремии шевельнули в его сознании какую-то линию, за которой прятался здравый смысл, и хлеб был возвращён на место.

— Они и правда травят людей? Переносят новую заразу через еду и воду? — Чар со скрытым беспокойством посмотрел на тех, кто пробовал консервы в квартире Елены. — Это уже прямо-таки труба. Но действительно, может, всё же поищем Елену?

— Надеюсь, что Елена не законсервирована в одной из этих банок, — скривившись, Давид отошел на несколько шагов обратно.

Это все впечатляло, но не в хорошем смысле этого слова. В Чумном квартале происходило не просто нечто плохое, это была какая-то целая система. Только зачем? Истребить человечество или просто использовать их как подопытных кроликов ради науки?

— Этот знак. Он говорит, что Возрождение возродилось? Или же это совершенно новый знак, "антивозрождение"?

Желудок Чони недовольно булькнул, почуяв столько еды рядом, но не внутри него самого. Хани согласно мяукнула, но быстро налепила на лицо маску покерфейса и свела брови домиком, ведь атмосфера, казалось, накалялась.

— Не удивительно, что в это место не проникают запахи и шум — наверняка, они так же отсюда и не выходят. Словно издевка. Или это положили специально для нас, — Чони переступила с ноги на ногу, еле сдерживаясь от пробежки до консервов, — и здесь не очень-то и безопасно.

— Видимо, некоторым местным крысам все же надо отдавить хвосты... — Рико нащупал так и не надетый респиратор, но уже не стал и пытаться его надеть, предпочитая работать торшером и рассматривать богатство, а потом вновь обернулся на выход. — Но здесь ни Елены, ни похитителей. Будем их ждать или пойдем искать в кабинетах начальников?

Аэромант готов был пойти устраивать революцию по любой причине. В мире без чипсов существование было слишком невыносимым. а люди здесь жили. и их, к тому же, лишали еды. Легко прийти чистым и сытым, пострадать пару дней, а потом ныть, как хочется домой, к воде в душе, к кофе и подносам. А тем, кто оставался здесь, это и не снилось.

— Этот знак, Давид, говорит о том, что тут не обошлось без нашего ректора. И он, кажется, тронулся головой, если даже не скрывает это.

Иржи отошел к Ури поближе. У него был фонарь, щетина и настроение убивать, Ежи это нравилось.

И из-под куска ткани никто не выпрыгнул. И мебели там не оказалось, а даже лучше. Просто еда, но здесь она приравнивалась к золоту, а может и к чему подороже. Но кто и зачем держал их в этом месте в таком количестве? Слова Йеремии звучали так, будто у него уже появились какие-то предположения. Лизбет, которая пропустила все подробности происходящего вчера в квартире из-за небольшой экскурсии, и знала всё только в общих чертах, и вовсе улавливала связь чисто интуитивно. Он что, намекал, что болезнь распространяли умышленно, заражая провизию? Вот это было бы даже безумней живой кровожадной аптеки.

— И как нам искать Елену? Ждать в засаде, пока кто-нибудь придёт сюда за спрятанным?

— Боюсь, что вы имеете полные шансы оказаться правой, дорогая, так что отложите нож, пожалуйста, — серьёзно произнёс Йеремия, нависнув над банками, чтобы получше их изучить. — Если их целью было обуздать болезнь, а не создать её. И хочу напомнить, что птичьим черепом была маркирована униформа привратников, так что к Кадмону он вряд ли имеет прямое отношение. Но вы правы, нам действительно нужно что-то делать с Еленой.

Пока мезанцы стояли, склонившись над находкой, двери склада бесшумно приоткрылись и в них проскользнула тень. Не скрываясь, но и не демонстрируя лишний раз своё присутствие, тень подобралась к группе людей со спины. Чем ближе она подходила, тем слышнее становились её шаги.

Метрах в пяти от мезанцев тень остановилась, и в бликах от люмосов и фонаря стало возможно различить её очертания — маленькое детское тело, короткие полные ноги, торчащие из-под платья. Глухо-немая девушка-ребёнок, точно такая же, какой встретилась поза-вчера при входе в квартал, та же россыпь пигментных пятнышек на симпатичном крупногубом совершенно женском лице с носом-кнопочкой. Девушка приветственно махнула рукой и улыбнулась.

Её ловкие пальцы поочерёдно сделали ряд коротких жестов: она погрозила выставленными средним и указательным пальцами, потом составила кольцо между большим и указательным, выставила одновременно мизинец, средний и указательный пальцы, все пальцы сложила в кольцо и, наконец, продемонстрировала выставленные средний и указательный пальцы тыльной стороной к невольным зрителям. Потом улыбнулась ещё шире и как-то кокетливо пожала плечом.

Ури молчал и смотрел на пайки. Он так стоял пару минут, размышляя о том, что нет в жизни счастья. Но недавняя каша вдохнула в него немного жизни, поэтому, сложив два и два, парень зашевелился. Если еда приносит хоть какую-то радость в жизни, то, вероятно, она стоит того, чтобы за неё умереть. Естественно, всем и сразу. И пусть никто не уйдет обиженным.

Деште-Лут подошел к куче пайков и никак не комментируя свои действия (ему все еще было все равно), взял несколько штук и рассовал по карманам Маши и Аси, которые в этот день были необычайно молчаливы и вряд ли бы стали сопротивляться. Еще один паек он отдал Чони, потому что у неё был жезл.

Ох, дела-дела. Мартин, видимо, был удивлен и озадачен, но что значат его переживания в масштабе вселенной. Ничего. Бедный-бедный, ему бы в лазарет. Или на завод.

— Все равно Елены нет или... — Ури посмотрел на пайки, а потом на Иржи. — Неужели её превратили в еду?

Чарли не сводил взгляда с девушки-тени. Этого можно было ожидать, в Чумном районе, как и в королевстве в принципе, подобные повороты были в порядке вещей. Вроде бы подбираешься к разгадке, как возникает какое-нибудь препятствие.

— Ка, о... что ты.. конец? — Чар с недоверием посмотрел на девушку, мысленно уже обдумывая план побега. — Конечная остановка? Елена здесь? Нам конец?

Вряд ли она была другом, но и врагом её пока назвать было трудно. Пусть она и укусила Ури, это мог быть просто признак здешнего ребячества, иных доказательств открытой враждебности пока не было.

— Конечно, маркирована, брат Йеремия. Только череп-то птичий, действительно. Не коровий, кошачий или змеиный, а птичий, — Ежи покрутил плечами, пальцы на горлышке бутылки он так и не разжал. — А птица у нас в Королевстве осталась только одна. Да Вы не беспокойтесь, мы все привыкшие, что он подонок, и даже не удивимся, если он окажется еще и мэром Жиж. Или тем, кто им управляет, если мэр Жиж Ваш, мистер Лоссар, товарищ по законам робототехники. Или аномалия.

Девочка, которая до этого укусила Ури, вызвала желание поймать ее и заставить съесть все, что здесь лежит. Еж был начитанным мальчиком и знал об ужасе пытки апельсинами.

— Ей нужно двоих из нас чтоль? — попытался он понять странные жесты их уродливой знакомой. — Может, просто врежем ей, свяжем и заставим нарисовать все, что знает?

Анук посмотрел на девочку. Посмотрел на её пальцы. Сглотнул и отошёл от неё. Было странно. Такой язык он не знал, но что-то подсказывало ему, что все не так просто и что девушка не "привет" им сказала.

— А мы понимаем её? Хоть кто-то? Ей нужно опять укусить нас? — мальчик поднял кулак к лицу и снова оглянулся, чтобы не пропустить появление кого-то ещё.

— Ох нет, — Мур, заметив нового персонажа, попятилась назад, чуть не налетев на кого-то. Ответить девчушка не успела, потому что мысли быстро переметнулись к появившейся девочке. Несмотря на девичью память Дианы, она прекрасно помнила, как точно такая же ненормальная укусила Ури за палец, и что из этого случилось. Вопрос о том, та ли эта девочка или ее копия, был очень актуальным среди собравшихся.

Северсталька настолько была увлечена воспоминаниями, что не обратила внимания на попытки девочки что-то им объяснить в прямом смысле на пальцах. Поэтому Диана озадаченно почесала макушку.

— Про связать и врезать мне нравится, особенно чтоб без зубов осталась, — девчушка не смогла сдержать мстительного тона в словах.

Развернувшись на пятках, Петя никак не ожидала встретить позавчерашнего ребенка. Все-таки присвитнув, статуя уже готова была побить себя по губам за вдруг приобретенную привычку. Носик кнопкой, взрослое лицо на детском теле, она выглядела не лучше оранжевых синяков на теле. Хосе ни с того дернуло.

— Вам не кажется, что она нас отвлекает? Или просит не искать Елену.

— Опять она? — буркнул Ури, у которого была плохая память на лица, зато на форму коленок очень хорошая.

Даже если это была другая монстро-девочка, ситуация не менялась. Сейчас она, наверно, разозлиться и будет щелкать зубами, а потом откусит у Деште-Дута карман. Но сегодня мир был до невозможности сер и уныл, так что Ури спокойно смотрел на новичка в компании и ждал участи.

От "дорогой" Блимм передернуло и захотелось срочно взять у кого-то нож. Просто чтобы было.

— Ник, ты бессмертный что ли или в Нозодохиуме давно не был.

Бальзамировщица наконец заткнулась, настороженно следя за вошедшей. Жестов она не понимала, но может тут есть те, кто ходит на лекции и что-то помнят. Сама она в этом видела исключительно нецензурные послания и ожидала, что снова кинутся кого-то кусать. Кажется, быть голодными до людоедства тут было нормой. Что для людей, что для помещений, что для неведомых зверей.

— Ректора? Не удивлен, он показался вертким ужом, хоть я его и видел-то всего ничего.

Присутствие не своих сразу было заметить сложно. Но после Давид заметил. Язык жестов всегда был ему интересен, потому что представлял собой нечто отличное от всего другого, иной вид связи между людьми. Но он пожалел, что был ленив и не выучил его — сейчас пригодилось бы. Однако пытался понять и разгадать смысл. То ли она говорила о двух, то ли она вообще ругала их, то ли что. Давид никогда не понимал женщин, слишком сложные они существа. Но улыбка, которая была на лице у девочки, не предвещала ничего хорошего. Он напрягся и сжал покрепче обломок стула.

Рико поначалу решил, что это отстал кто-то из своих. Потом подумал на мальчишку, Генрика. А рассмотрев девчушку, которая пыталась что-то сказать, неосознанно прикрылся воздушным щитом: быть покусанным совершенно не хотелось.

— Я тоже за то, чтобы брать живьем и допрашивать. — МакАлистер медленно двинулся к незнакомке. — Но она же кусается. Может, это ее пайки, м? Ну, по инвалидности положены. И хата эта тоже...

Проговаривая это и улыбаясь, дампир ударил воздушной подножкой, намереваясь сбить неразговорчивую барышню с ног, а там уже можно было и заворачивать в снятую с еды тряпку.

Есть сразу перехотелось и Ник тут же пожалел о своей несдержанности. Но, сделанного не воротишь, остается только надеяться, что данный хлебушек ничем заразить не успели. Беда какая-то прям. Здорово огорчившись, юнга скрестил пальцы на удачу, отошел в сторону и только тогда наткнулся взглядом на девчушку.

— Ой, это значит, что ты следила за нами?

Часть жестов заводчанин не понял, да и о других смутно догадывался. Поэтому, поправив респиратор обратно, Доминик попытался ответить коренной аборигенке тем же: указал двумя пальцами на свои глаза, потом на еду, а после продемонстрировал теми же пальцами, как ходит человечек. Мол, не видела ли ты, кто это принес?

Теории в голове мелькали с сумасшедшей скоростью и постепенно перешли в совсем уж фантастические, но к тому моменту у них появились гости. А, может быть, и хозяева нелегального склада продуктов.

Лизбет резко обернулась, расслышав шаги за спиною и с удивлением заметила глухонемую девчёнку, которая совсем не пыталась скрываться, и даже наоборот, пыталась им что-то сказать. Правда, языка жестов, если это был он, Сорби не знала, а потому понятия не имела, о чём идёт речь и сильно сомневалась в том, что его знает кто-то ещё.

— Ну и как тут общаться? Может, в шарады сыграем?

— Я поняла букву "о", — пролепетала Хани, отпрянув от непонятно откуда взявшейся девочки. Остальную разгадку мультяшка доверила старшему, а значит более опытному, да еще и скоростному, Чарли и отошла от кусачей девицы еще на два шага. Мало ли, вдруг она еще и прыгает далеко.

— Бить, может, и не нужно, но вот связать и допросить звучит неплохо. Правда допрос с рисованием растянется на долгое время, но это ничего — еда у нас теперь есть.

Ещё одна тень скользнула в приоткрытую дверь, и ещё, и ещё одна. Фигуры окружали мезанцев плотным кольцом прямо по границе света. Среди них были самые разные люди — помоложе, постарше, совсем юные и существа, до неузнаваемости искаженные болезнью. Их было около двадцати, все они улыбались.

За плечом девушки-ребёнка встал высокий человек, лицо его скрывал капюшон, видно было только острые хищные зубы и следы глубоких оспин на щеках. Он положил руку на плечо маленькой девушки просипел, как зимний ветер:

— Конец. Она сказала, что вам конец, и она права. Вам, здоровым, не место в Чумном Квартале. Или вы полностью станете такими же, как мы, такими же искалеченными, или умрёте.

Он закашлялся, хотя через мгновение стало ясно, что это не кашель, а смех. Его слова подхватил другой голос, молодой и звонкий.

— Все, кто слишком глубоко копает, попадает рано или поздно либо к нам, либо к Ним. А вы зарылись слишком далеко, даже на Их склад пробрались. Вам повезло, что мы вас выследили, и на ваш счёт не поступало никаких распоряжений. Мы всё же гуманнее, как-никак, всего лишь делимся болезнью.

— В квартале нас зовут смертниками, — подхватил кто-то третий. — Это чушь, мы несём не смерть, а справедливость. Мы Честные, мы воздаём честь по чести. Так что будет лучше, если вы не будете сопротивляться.

Элизабет агрессивно размахивала ложкой.

— Осторожно! У меня есть ложка, я опасна!

Видимо, температура играла плохую шутку с эмоциональным состоянием Лиззи. Та самая девочка, что уже была ранее не вызывала теплых чувств и Лиззи всё-таки швырнула ложку в торону девушки.

— Да хватит уже стоять тут?! Схватить её, пытать и она всё расскажет. Мы время тянем только.

Я тут не останусь точно. Ни за что!

— А вариант, что мы уберемся отсюда, и вы сделаете вид, что нас тут не было? — без особой надежды спросила Мур. Ее учили, что из любой ситуации есть, как минимум, три выхода, а предложили им только два. Но северсталька невольно сделала шаг поближе к остальным, если уж и нападать, то для начала надо скучковаться и спрятать тех, кто послабее. Последние слова ей совсем не понравились, это она и поспешила выразить, хотя, может, все дело было в страхе, медленно окутывающем девчушку.

— Эй, справедливые, люди давно суды придумали, где все решается по правилам. Что-то вы зазнались!

Давид хотел рассмеяться им в лицо, но не стал, подумав о том, что когда-то они были такими же людьми.

— Вот вам и зомби апокалипсис, мать его, — утерев нос рукавом рубашки, он пожалел, что не взял толстовку и другую одежду, чтобы закрыть все части обнаженной кожи.

Но Каон пропустил мимо ушей предупреждение о сопротивлении. Он не был самоубийцей, который отдаст себя на милость страшному вирусу. Не зря же он прихватил с собой этот обломок стула, надо пытаться дать отпор. Внутри его сражались за главенство жалость и желание жить.

— Знали бы вы о нашем мазохизме, мы бы ещё потягались в искалеченности, — пробормотал Чарли, оценивая обстановку. Их взяли в кольцо, это самый удобный для врага вариант. Они на своей территории, значит, обладают перед сотрудниками преимуществом, что уж говорить о способностях, зубах и численном преимуществе.

В этот момент Чарли вдруг пожалел, что не оставил завещание. Было жаль бедного Джека, который останется без хозяина, и остальных животных. О сыне он вспомнил, конечно же, в последнюю очередь, как истинный отец года.

— Елену тоже вы забрали? — спросил он, обращаясь к ближайшему существу. Оставалось отвлекать их болтовнёй, пока кто-нибудь решительный не выдаст гениальную идею, благодаря которой все останутся целы или хотя бы живы.

— А давайте мы ещё и сами друг друга убьём, чтоб вы руки не пачкали, — Анук оскалился и убрал мяту. Не хотелось, чтобы кровь лилась во все стороны. Не хотелось умирать в виде куста. Мальчишка шагнул вперёд, закрывая собой некоторых девушек, и даже поднял больную руку.

— Ваша честность такая же хорошая, как моя человечность, — Анук сплюнул и тяжело вдохнул. — Я наполовину куст, чтоб вы знали, что и ваша честность не очень честность.

Умирать не хотелось. Без боя уж точно.

Юго отшагнула назад к толпе ребят, вытаскивая из кармана припасенный на крайний случай нож. Бороться с чумой было бессмысленно, но убить пару смертников прямо на месте — чем не развлечение в последние часы своей здоровой жизнью. Обнажив острие кухонного, но крепкого и широкого ножа, Лоренцо застыла в боевой стойке, ожидая нападения. Ей было по факту уже всё равно, но от пары бомбард теперь бы она не отказалась.

Приехали. Единственное, о чем думал Доминик, так это о стене, отделяющей Чумной район от Жижей. Елена и ее исследования резко потеряли всякий смысл. Обычный для Ника дипломатический подход — тоже. Шарик света постепенно угас, когда руки принялись прясть новый узор.

— А я уже вашего хлебчика поел, может отпустите, как заразного? Кто такие Они? Где их найти?

Наколдовать что-то серьезное, крупное и боевое без палочки парень не смог, в конце-концов, он изучал по большей части бытовое зачарование. В его распоряжении оставалась беспроволочная магия средней тяжести и гидромантия.

— Не сказал бы, что здоровые... — МакАлистер погасил свет палочки, чтобы не быть приметной мишенью, хотя и пожалел потом: лучше было отвлечь на себя, чем пускать к тем, кто себя хуже чувствует. — Но готовы бороться, чтобы оставаться такими, как есть! Не хотите лечиться — ваше дело! А мы болеть не собираемся.

Меньше всего хотелось безвестно полечь здесь всем в борьбе с мутантами. Но особого выбора не оставалось. Разве что сносить стену и сбегать по улицам в поисках патруля. только вот, к патрулям мезанцам тоже не стоило приближаться.

— Хоть бы тревожную кнопку какую поставили, чтобы наряд вызвать...

Нападать северсталец больше не пытался, ожидая первого входа от противников.

Ожидая сюрпризов от волшебников, Хосе готова была прикрыть тылы. Спрятавшись чуть в стороне за спинами студентов, девчонка выглядывала сбоку, внимательно рассматривая пришедшую толпу. Хотелось бы возразить, что появление группы смертников даже в боевиках на конец не тянуло без боя. Вскормленная культурой статуя хамить угрозами в лицо пока не научилась, но нож приготовила.

— Честь — понятие субъективное. Не навязывайте свое, пожалуйста.

— Да кто вообще сопротивляется? — Ури меланхолично жевал кисточку от шапки. — Пису пис и все такое. Ах да, может кто-то не понял.

Деште-Лут поднял руку, сложил пальцы в щепоть, потом соединил указательный и большой палец, потом опустил указательный и средний вниз, замер, пожал плечами и перестал изображать из себя знатока азбуки глухо-немых. Все равно он не помнил последнюю букву. Но эти коротышки вполне могли читать по губам.

Ури решил стоять и ждать. Если его съедят, то что поделаешь, никто не застрахован. Если не съедят, а заразят чем-нибудь, то еще лучше, пусть получают в ответ всех Деште-Лутовых мозгошмыгов. Сожалеть потом будут, да поздно — в голове уже полный бардак.

Гостей прибавилось, но это не предвещало ничего хорошего.

— Ну, по крайней мере, теперь хоть немного яснее, — попыталась найти что-то хорошее во всём происходящем Бэт.

Похоже, что обиженные жизнью и таинственными "ими" люди просто пришли мстить мезанцам за то, что они здоровы. Это было в общем-то логично, но никак не справедливо. Так и хотелось крикнуть "мы то здесь при чём?!".

— Мы сами вам сейчас как воздадим! — обиженно ответила Сорби.

В магии она была, конечно, не сильна, но если уж разговор зашел о справедливости, то дело чести объяснить этим смертникам, кто прав.

— Мне кажется, вы не честные, а очень немытые, — Еж покачал головой: ситуация была какая-то гротескная, как будто из плохого фильма ужасов про секты. Испугаться не получалось хоть ты тресни.

Еж колдовать не любил, особенно колдовать при помощи полученного случайно умения. Но иногда приходилось. Он коротко свистнул, и где-то со стороны улицы послышался шелест: темное время суток способствовало дурацкой способности, которой Иржи почти никогда и не пользовался, так как та казалась ему слишком пафосно-вампирской, а вампиров он не очень жаловал. Но сейчас, несколько десятков летучих мышей, ворвавшихся в склад и обрушившихся вниз на жителей квартала, оказались очень кстати. Может, они и не нанесут никакого урона, но точно должны были отвлечь этих странных ребят.

В планах Блимм было прожить еще сотню лет такой же молодой и красивой, что шло в разрез с идеологией смертников. И если они думали, что несут смерть, то бальзамировщица считала, что они просто неправильно все поняли. Возможно, им никто не рассказал, что после встречи с сотрудниками Мезы выживают не только лишь все. Обычно — хорошо, если сами сотрудники. Девушка прошла немного вперед, чтобы в случае чего не задеть никого из тех героев, которые лезут разгребать все голыми руками.

— Так это вы похитили Елену Пастер, или Они? — спросил Йеремия, улыбчивый и напряжённый, готовый в любое мгновение броситься в атаку, но прежде нужно было расставить все точки над И.

— Пастер-р-р, — сипло рыкнул зубастый человек. — Не наша работа, хотя мы очень долго желали её одарить. Но, к сожалению, на её счёт распоряжения поступали и весьма чёткие.

Девушка-ребёнок вырвалась из-под его руки и теперь ходила по внутреннему краю круга — она не понимала разговора, а потому не одобряла его, в её мягких чертах проступало уродливое нетерпение.

— Вы разве не слышали поговорку, — раздался звонкий голос. — Те, кого похищает Полиция, сами становятся одними из Них. Этого отвратительного чистого пятна больше нет. Честь по чести!

"Честь по чести" — отозвался нестройный хор голосов.

— Теперь ваша очередь.

Они напали все одновременно, стараясь поцарапать, укусить, прижать к земле или толкнуть в стену. Боли и страха эти люди как будто не чувствовали, к тому же многие из них были неестественно ловкими и болезненно яростными. Болезненные укусы летучих мышей только раззадоривали их. Самой ловкой и смертоносной оказалась девушка-ребёнок. Она проскользнула между ногами дерущихся, подставила подножку Юго и Патрику, а потом, словно бешеная кошка, набросилась на самое слабое звено команды — растерянно замершего Мартина. Выхватив из кармашка платья, словно кинжал, шприц с длинной иглой, она вонзила её в бедро юноши и вдавила поршень. Мартин вскрикнул и тут же начал оседать на пол. Йеремия подхватил его у самой земли и попытался оттащить подальше от поля боя, но тут же на него сверху навалился какой-то особенно ловкий Честный и свалил его на пол.

Зубастый человек, тем временем, попытался всадить клыки в горло Давиду.

Анук был уверен, что он очень мирный человек. Очень мирный, мать его, человек. Был, да не уверен теперь. Мальчишка зашёл за спину зубастого человека и схватил его за голову. Мята начала расти. Она росла через уши человека. Анук представлял, как листья пробираются через внутренности зубастого. Листья вылезли через глаза, и Брысь оторвал руки от головы мужчины, чтобы не стоять идиотом. Хотелось верить, что Каон не успел пострадать.

— Прости, что не оставил его тебе, Каон, хотелось попробовать.

Хани отбивалась жезлом, как поварешкой, стуча по головам каким-то слишком живых для почти мертвых людей-теней. Конечно, можно было использовать волшебную палочку Сейлор Мун по прямому назначению, осыпать чумных розовыми лепестками и блестками, еще и станцевать в придачу, но Чони так и не научилась в полной мере управляться со своим артефактом.

— Что бы я, да еще раз, да сунулась куда-то, куда просит администрация! Да хоть завтра! Только подлечусь, — мультяшка показательно вскрикнула, как обычно это делали в аниме, и, разбежавшись, во всю свою массу убежала от мелкой зубастой тени.

— Что? Грязной иглой? Да за это надо на заборе вешать и ногами бить.

Мартину конец. Ури обычно активно вступал в бой, но сегодня не задалось с самого утра. Может быть каша была отравлена. Деште-Лут потоптался на месте и постарался сделать вид, что он сражается, как волк. В его актерском мастерстве были значительные огрехи, не хватало экспрессии, чувственности и ярости. Ури помахал руками, прижал их к лицу и стал трагично заваливаться на кучу пайков.

Стоял дикий шум и Ури пришлось вкрутить в уши кусок бинта, который он оторвал от своей повязки. Стало потише, к тому же теперь он с мелким глухонемым головастиком был на равных. Как Беовульф, сражаясь с Гренделем, раздевался, так и Деште-Лут лишал себя слуха. Ну, это можно было и так понять.

Не зная, кому помочь первым, Петя мешкала от растерянности. Заводчанка не попала в поле зрения Честных, что давало ей преимущство. Кусаться, царапаться она тоже умела, а еще умела быть камнем. Напрягая каждый зачаток способности, девчонка за короткий срок успела покрыть кожный покров наполовину. И пусть это стесняло движение, заводчанка изо всех сил ринулась к Йеремии, всадив сталь нападавшему на киборга в икру.

Блимм полагала себя практически неконфликтным человеком. Исключительно в том смысле, что не начинала первой, но обязательно приканчивала неосторожных. Обычно это касалось монстров на кладбищах и вылазках. Людей в этом списке еще никогда не встречалось, но сегодня было самое время. Тем более, Даше понравилось взрывать еще вчера, сегодня напрашивался новый уровень. Все те, кто должен был остаться в живых, остались позади нее. Те, кого за людей она только что перестала считать, очень удачно оказались впереди.

— Адеско Фаер!

"И удачи нам всем выживать в этом аду", — мысленно дополнила Блимм, провожая взглядом сорвавшееся с рук пламя и отступая назад, в надежде закрыться щитом и что самой ей в спину ничего не прилетит.

— Воу-воу, полегче, убогие, — Иржи все происходящее почему-то развеселило, как хороший боксерский поединок. Как будто они и не участвовали в этом сами, а просто были свидетелями представления в каком-то бале вампиров.

Еж не отличался мышечной массой, но бегал замечательно и был по природе ловким — спасибо островным генам, благодаря которым все коренные жители Королевства были теми еще пронырами. Йеремия ему, конечно, не ахти нравился, как человек, но вызывал истинное восхищение, как объект чьего-то мастерства. Поэтому, подскочив к нему, Мартину и одному из болевших, Еж, не долго думая, обрушил бутылку толстой частью на голову нападавшему, целясь ему в висок.

Чарли среагировал рефлекторно, попытавшись было дать дёру и атаковать врага со спины, но их было слишком много. Ожидаемое, но, тем не менее, внезапное нападение создало неразбериху, Чар боялся врезаться в кого-нибудь из своих и создать ещё больший хаос.

Враги, кем бы они ни были, не разбирались, кого атаковать, а просто шли напролом. Чарли врезал одному из них — предположительно — в лицо, но не был уверен, что это хоть на что-то повлияет. Тогда, пригнувшись, он всё же вырвался из беспорядочной толпы, стараясь на бегу задеть хоть кого-то противников, и остановился вне круга, подальше от Даши и её пламени, держась за живот.

В фильмах сцены боя всегда выглядели эффектнее, чем оказывалось на самом деле, по крайней мере было понятно, кого бить. А в полумраке, в ужасных защитных очках с перепачканными стеклами, ты даже не можешь понять, кто подставил подножку. Юго поднялась с земли, но тут же пожалела об этом. "Может, стоило прикинуться мертвой", — мелькнула мысль у неё в голове, но прикидываться было поздно. Впереди неё показался какой-то силуэт, но точно не свой, потому что свои много болтали и отличить их мог и слепой, сжав нож крепче, Энзо бросилась на незнакомца пытаясь всадить острие своего оружие под ребра, и желательно несколько раз.

Не выпуская палочки из руки, будто вместо свинчатки, Рик включился врукопашную. Подножки айкидоку не волновали, падения были привычными. Наконец, нашелся выход ярости. Северсталец метался от одного противника к другому, бил на расстоянии воздушными уплотнениями и не брезговал тыкать палочкой, благо, производитель заявлял, что концентратор нельзя сломать. Сила и защита от демона были полезны в драке, хотя и не обеспечивали абсолютного преимущества. Дампир пожалел, что не имеет при себе катаны. Можно было, конечно, вообразить себе меч из воздуха — невероятно острый и легкий, но это требовало бы излишней сосредоточенности. Да и покалечить кого-то из своих не хотелось бы. Правда, и об этом МакАлистер думал не долго. Сейчас существовала только драка ради драки, и аэромант этим делом уже увлекся.

Они. Они. Они. Мысль продолжала всверливаться в мозг, затормаживая и не позволяя отреагировать на молниеносную атаку вовремя. Доминик очнулся только когда вокруг заполыхал огонь. Заклинание, порожденное злостью, грозило захлестнуть мезовцев вместе с нападающими Честными, превратив в уголь все, к чему могло дотянуться.

С рук чароплёта слетело подготовленное плетение. Ник в спешке внес в него коррективы, поэтому вместо ударного эффекта вода разошлась надежным щитом, отделявших сотрудников от полыхающего ада. Ник сомневался в своей способности удерживать адское пламя достаточно долго, поэтому добавил в щит топорщащиеся иглами ледяные наслоения.

— Выметаемся отсюда!

Давид уже вспомнил всю свою жизнь за одну секунду, но смерть не приходила и боли от клыков он не почувствовал.

— Спасибо, — он бы пожал руку Анука, но для уверенности в том, что никто от этого особо зубастого не пострадает, заехал тому обломком стула по щеке. Мягенько.

Кивнув мятному мальчику, Давид задумался о том, что мог повторить участь той девушки из Сумерек, но он бы не пищал от восторга, что его укусил. Возможно, укусил бы в ответ.

Похоже, что мирного решения вопросов и вообще разговоров в Чумном никто не приемлет. Пару секунд назад все болтали, а в следующий момент началось массовое побоище. Причём в пользу нападавших действовал тот факт, что терять им, в общем-то, было нечего. Запала у Бэт поубавилось почти сразу, а вот инстинкт самосохранения работал на пятёрочку, потому она по большей части пыталась убегать или уворачиваться. Повезло Лизбет больше других, на неё пока целенаправленно никто не покушался.

Сигнала к бою ждать пришлось недолго, притом, видимо, зараженные решили, что лучше начать первыми, поэтому инициативу проявили именно они. Диана на автомате встала спиной к своим, уверенная в сотрудниках как в самой себе — а это много значило — и начала лихорадочно соображать, что же делать. Благо, запачкать руки ей не пришлось, потому что подоспели ребята с магией, северстальке лишь оставалось не попасться под горячую руку своих же.

Вокруг творился хаос — самая настоящая схватка сил добра и зла. В этой битве Лиззи хотелось выжить, поэтому она не торопилась в бой, предпочтя спрятаться за спинами других. Но, на всякий случай, Элизабет достала кружку из кармана, чтобы при удобном случает кого-нибудь стукнуть ею.

"Куда бежать? А! Помогите. Спасите. Горим!"

Обернувшись на Ури, чтобы тот где по пути не задумался, Иржи бросился вслед за Домиником. Кажется, пожар в Модусе был только разминкой, и мания поджигать у мезанцев входила в стадию постоянства. Сработало или не сработало с тем странным парнем, что обижал Ерему, проверять времени не было. Оставалось надеяться, что Лоссар сориентируется и заберет его с собой, если тот в отключке.

Ускорившись, Иржи постарался держаться ближе к Нику, чтобы покинуть склад.

Адское пламя — темномагичесое заклятие, способное сотворить ад на земле и стереть с места целый город. Оно вздыбилось, словно живое, тут же проломив потолок. Во всполохах огня то угадывались взмахи драконьих крыльев, то по-змеиному выгнутое тело.

Честные, не ожидавшие такого страшного отпора, бросились врассыпную. Ушло немного, буквально несколько человек, а остальные корчились от боли и из последних сил пытались ухватить кого-то горящими руками и утащить с собой в ад. Сыпались переборки старого деревянного сарая, горел пол, и живому пламени, судя по всему, более всего не терпелось разбить барьер установленный Домиником. Несколько раз ударившись о него, огонь взметнулся выше крыш. Пламя тут же перескочило на соседние здания, в которых ещё горел свет и жили люди, застигнутые теперь страшным пожаром.

Услышав команду Доминика, Петра живо достала нож из икры, не понимая в такой темноте, попал ли он в цель. Бежать слишком быстро возможности не было. Окаменелая кожа слушалась плохо. На ходу пытаясь отменить свою способность на сгибах коленей, заводчанка кинулась к старосте под защиту. Выйти хотелось живой. Статуя подхватила с собой Элизабет, чтобы девчонка все-таки не попала под огонь.

Сорби даже заметить не успела, когда всё вспыхнуло и почти не понимала, как она сама не горит, но отчётливо слышала, как заведующий велел сваливать, а с заведующим спорить нельзя. Здание, в котором они находились, загорелось на столько быстро, что через минуту начала сыпаться крыша и не долго было до того момента, когда их всех завалит обломками или, может быть, они всё-таки сгорят? Уворачиваясь от горящих и желающих пообниматься смертников, Бэт что было сил рванула в ту сторону, где был выход. Благо, теперь его особо никто не стерёг.

Сгореть заживо не хотелось, но Давид не очень хорошо себя чувствовал из-за того, что кому-то приходится ощущать и проходить через все круги ада. А другие невинные? Они, наверняка, даже не понимали, что происходит. Но парень все же выбежал вместе со всеми, заставляя себя не смотреть назад. Он не был впечатлительным или очень уж сентиментальным, но он был человеком и давал слабину. Смотреть на смерть людей, даже пусть они и больны, и опасны, не было в удовольствие.

Анук не смотрел на парня, которому пустил листья в уши. Он вообще не хотел смотреть никуда. Мальчишка побежал за всеми и вдруг понял, что бегут скорее кроссовки, чем он сам. Слабость от использования растения пришла и захватила парня. Если бы ребята встретили бы кого-то ещё, Анук бы не смог даже кричать на людей.

— Мы сожгли дома? Мы убили людей? Что мы вообще сделали? — клоп попытался понять, что происходит, куда уходит огонь, кричат ли люди или нет, но тело слушалось плохо. Брысь собрал последние силы и постарался держаться рядом с мезахистами.

Адское пламя и в таком месте? Ури с затычками в ушах не слышал, кто использовал заклинание, но, в принципе, оно помогло отогнать негодных чумных.

— Честь по чести, — промямлил парень, подхватывая под руки Машу и Асю, с которыми нынче был неразлучно связан, как пестик и тычинки. Их, может быть, так и похоронят втроем. Наступила пора сеять панику.

— Нам кранты! — орал Деште-Лут, выжимая из своего апатичного настроения крошку истинного чувства. Когда тебе грозить обугливание, как-то не до апатии.

Парень со спутницами побежал за Иржи, надеясь, что водный купол Ника их спасет. Однако кто спасет жителей Чумного квартала, которым и без того досталось? Надежда была на страховку. Ури надеялся, что Чумной квартал застрахован. Их опять будут ругать.

Закашлявшись, Чарли в мгновение ока выбежал на улицу и теперь с ужасом смотрел, как пожар расползается по кварталу. Очищающее пламя — это хороший ход, когда дело касается каких-нибудь историко-фантастических романов, но на деле же такой судьбы никому не пожелаешь. Тем более беззащитным людям, поневоле ставшим жертвами чужих экспериментов, в чём Чар был твёрдо убеждён.

— Адаму понравился бы огонёк, — пробормотал он, глядя на языки живого пламени, ищущие добычу покрупнее.

Огонь и запах паленой кожи ассоциировались с чипсами. Собственно, как почти все. Рико замер, завороженный зрелищем. Но мышцы все так же жгло, и надо было двигаться, действовать, спешить. Северсталец торопливо и неровно вырезал в ближайшей стене дверь, пользуясь режущим заклинанием, и попытался крикнуть, но вышло как-то недостаточно громко на фоне рева пламени.

— Уходим! Нечего смотреть! Еще бы зефирки пожарили...

Северсталец рванулся выталкивать товарищей из грозящего обвалиться здания.

— Твою ж, — тихо произнесла Мур, когда оказалась снаружи здания, которое охотно поддалось огню. Они не хотели этого, не хотели уничтожать дома обычных жителей. И вот что получилось. Пламя с большим аппетитом пожирала и дома, о которых сотрудники не подумали, такое потушить одного Доминика вряд ли хватит. Хоть бери бутылки с водой и беги тушить, пусть толку ноль.

— Ребяяят, что же мы натворили? — с охрипшим голосом произнесла Диана, не зная, за что браться и что вообще делать в таком случае.

Потратив практически все остатки энергии на заклинания, Блимм неожиданно широко зевнула и перестала адекватно воспринимать происходящее. Едва подгоняя себя из чистого самосохранения, Даша выбралась вместе со всеми последней. Оценить то, какой ущерб она нанесла далеко не только сараю и заразным, но и остальной части города, девушка уже не могла.

— Так что дальше-то?

— Вы совсем больные на голову? Совсем, окончательно, свихнулись? Вам вчерашней бомбарды не хватило? — Уго вцепилась в чью-то куртку, пытаясь убежать с остальными. И не переставала кричать матом на всю улицу, потому что какая разница, после такого пожара их заметят по-любому.

— Нет квартала — нет проблем? Идиоты. — Схватившись за Нука, Юго так сжала его руки своими ладонями, что могла просто переломать их не задумываясь. Паника подступала к горлу, воздуха не хватало, ей вспомнились события вчерашнего дня, и огонь, и шум — всё это нахлынуло с ужасной силой на слабую и утомленную психику сотрудницы.

Паника, паника, паника. Вокруг царил хаос. Предсмертные крики прорывались сквозь вату в ушах, оседая в подсознании обгоревшими ошметками чужой плоти. Хани плотно сжала зубы, пытаясь колдовать, но из жезла вылетали только слабые всполохи лунной магии.

— Чтоб тебя! Бесполезная палка, бесполезная девчонка! — Чон рассердилась. Очень и очень рассердилась. Она представила себя Джагернаутом и, надувшись шариком, с громким боевым кличем кинулась на стену. Благо та была старой, деревянной и более не придерживалась сверху сгоревшей крышей. Да и вовсе оказалась той, что была с открытой дверью, куда ранее выбежали почти все сотрудники.

— Никого не забыли?

Иржи внезапно для себя понял, что чувствует небывалое облегчение. Лицо жгло, но не так, чтобы смертельно — капюшон, защитные очки, шарф, натянутый до носа — похоже, он подсознательно чувствовал, что там, где чума, там всегда будет огонь. Ему совершенно не было никого здесь жаль: умереть в пожаре, конечно, не самая приятная из смертей, но в случае чумного района она принесла бы избавление. Жижи привыкли к катаклизмам и чудовищным случаям. Те, что происходили на территории чумного же вообще случались как будто и не здесь, под боком. Возможно, угрызения совести придут позже, но сейчас в Иржи был только адреналин и злость.

Возле Доминика он себя чувствовал в безопасности, остальные ребята тоже были в порядке.

Щит трещал сухим льдом, крошился и плакал талой водой. Ник тоже плакал, сам того не замечая. Страх, усталость и дикое давление пламени высекали слезы из глаз. Кажется, ему может не понадобиться больница. Огонь и так все прекрасно простерилизует.

Доминик боялся огня, как боятся неподвластное и непонятное. Неосознанно, инстинктивно, на уровне животных инстинктов. Поэтому полукровка изо всех сил пытался удержать щит как можно дольше, хватаясь за него всеми магическими силами, как за волшебную соломинку, ведущую к спасению. Этим он прикрывал отходящих товарищей и пятился сам, в попытке выбраться на улицу до того, как щит рассыплется бесполезной водой и ледяными осколками.

— Вы обезумевшие маньяки, — весело констатировал Йеремия, которому повезло выбраться невредимым вместе с детьми. — Более чем достойные своего ректора. А ещё нас, последователей Эниак, упрекали в жестокости. Растёте. Мне нравится.

Он окинул взглядом занимающийся пожар. Огонь ввинчивался в крыши и охватывал квартиры, испепелял людей, здоровых и больных, которые жили здесь с достопамятного взрыва, и тех, кто попал сюда совершенно случайно. И если адское пламя распространится — оно уничтожит весь квартал от стены до стены, оставив лишь чёрную пустошь.

Небо сотряс оглушительный низкочастотный сигнал, от которого у всех сдавило грудь.

Сигнал повторился ещё раз, и над крышами показались раскачивающиеся на длинных лапах тёмные тени. Механизмы размером были не больше двухэтажного дома. На шести длинных суставчатых лапах у каждого из них сидело большое металлическое брюхо, переливающееся светом. В нём то и дело открывался круглый огненный зев, а на боку белела маркировка в виде птичьего черепа.

Утилизаторы собственной персоной спешили присоединиться к приятному вечеру.

Они окружали очаг пламени со всех сторон, блокируя его собственными металлическими телами. Воздух вокруг них потрескивал от магических барьеров — видно не простые были механизмы. Пламя билось яростно, оплавляя броню и колеча машины, оно стремилось выбраться и продолжить свой пир.

— Даже не знаю, удержат они огонь, или потушат. Но нам пора, потому что если пожар разрастётся, сами понимаете, — Йеремия, словно швейцар, указал детям дорогу. — К стене, дорогие мои. И молитесь, чтобы эти машины удержали вашу игрушку.

Чёрная стена упиралась в самое небо и царапала колючек проволокой звёзды. Ворота, закрытые шлагбаумом, едва заметно светились по краям защитными заклинаниями, а сквозь них лились рыжеватые отблески огня. Над металлической бочкой за стеной склонились два человека. В бочке горел огонь, просачиваясь сквозь многочисленные дырки в стали, с годами растерявшей всю свою эмаль и проржавевшей насквозь.

— Так вот слушайте, Лев Саввич.

Фигура, та, что повыше и поплечистее, покрутила ветку-шампур и насаженной на неё сосиской.

— История. Как вы знаете, у короля Рудольфа никогда не росла борода. Король Рудольф очень этим мучился и всегда завидовал трактирщику Пендрагону, у которого, наоборот, борода росла вполне прилично. «У не-

го — ростет, а у меня — не ростет», — частенько говаривал король Рудольф, показывая ногтями на трактирщика. И всегда был прав.

Над стеной повисло молчание.

— Что за чушь, щегол, ты что, нормальных анекдотов не знаешь? — наждачкой прозвенел второй голос. — Всё то твоя высококультурная дичь. Как в шашки играть — так в турецкие, как в шахматы, так в Капабланки. Ну ка кой, скажи мне, пудовая твоя башка, восемь коней на поле? Это уже полноценный кавалерийский отряд получается.

— Ну Лев Саввич, смешно же.

При приближении бегущих мезанцев привратники даже не дёрнулись. Лев Саввич только кружку с чем-то душистым и горячим к носу поднёс. Соболь широко улыбался.

— Ну что, туристы, — едко выделив последнее слово. — Вижу, как вы гуляете на экскурсии и к сёстрам в гости. Устроили чёрти что. Будь моя воля, век бы вам сидеть за стеной, видал я таких. Спать хорошо будете, даже не почешетесь. И что с вами делать?

— Да ничего с ними не делать, — отозвался Соболь. — Проходите спокойно, на ваш счёт поступили указания.

И долее не задерживая на них блестящего от бликов взгляда, он сосредоточился на том, чтобы с ювелирной точностью повернуть сосиску ещё не прожарившейся стороной к огню.

Давид не верил, что все закончилось как-то слишком уж быстро. Зачем они приходили тогда? Чтобы все сжечь?

— Какие указания? Где Елена? Мы же, вроде, за ней приходили, — но Каон лишь махнул на все рукой, потому что не хотел оставаться в этом сумасшедшем месте, которое и в сне страшном явно не приснится. Хотя все же ему до сих пор не верилось. Будто это был сон. Но очки остались на голове. Ущипнул себя — больно. И камешек тот валяется там, где был оставлен. Неужто мэр и есть их ректор?

— Указания? — мимика Юго поплыла в таком удивлении, что, казалось, еще немного и лицо её исказиться до неузнаваемости. — Ах, да к черту. Дайте мне договор о вступлении в возрождение — я подпишу.

Протолкнувшись через толпу, Ю рванула прочь за стены, оставляя при себе полную амуницию, банку консервы и кухонный нож Елены. Крыша у мисс Шиман поехала так, что паранойей и паническими атаками дело точно не обойдется.

—Указания! Везде эти чёртовы указания. Узнал бы, кто их даёт, специально для этого человека достал бы красивый нож и вырезал бы ворона на груди, — описал юноша методы мести и почти упал в шлагбаум. Сил не было. Хотелось не просто ползти, а упасть на киборга и попросит, чтобы он нёс на руках. Анук через силу вдохнул, тряхнул головой, потер руку о штаны и бросил злой взгляд через плечо. Чумной горел. Йеремия был очень бодр. Брысь был поход на сумасшедшего: руки тряслись, ноги подкашивались, глаза горели, лицо было таким, словно Гессит маньяк. Хотя он и был. Человека, кажется, убил.

— Лев Саввич, и Вы... — Иржи посмотрел на парня, не расслышав его имя, — Вы бы оба от стены подальше ушли. Просто на пару часов. Никто не заметит, а мы никому не скажем.

Еж был в компании Ури, Аси и Маши, и если они были в некотором оцепенении от вечера, то он в мрачном возбуждении. Так обычно проявлялся шок — шаг до истерии или до полной апатии, но парень держался и шаг этот не делал.

Задачу они сегодня и вчера не выполнили. Зачем ходили в Чумной — не ясно. Что с Еленой — не понятно. Адам, должно быть, будет очень удивлен.

Рик готов был и тут пробиваться с боем. Но не почувствовал разочарования, когда их так просто пропустили. Хотелось переспросить. Страшно было ждать пулеметной очереди в беззащитные спины. Рико представил ее так отчетливо, что от зуда едва не попытался почесать лопатки одну о другую. Полукровка убедился, что брат тоже здесь, что впереди такие родные и безопасные Жижи. Ущипнул себя, боясь, что выпал из реальности. а потом забыл, куда шел. Все ужасы оставались в памяти, сложности и неудачи тоже. А цель пропала. И это было странно. Но хотя бы не больно.

Чарли хотел было высказать привратникам несколько нелицеприятных фраз, но сдержался. Он молча сбросил перчатки и очки на землю, к ним же полетел и респиратор. В иной ситуации такой быстрый пропуск и слова об "особых указаниях" вызвали бы в Чарли череду вопросов и эмоций, но сейчас было всё равно. Хотелось есть, хотелось в душ, хотелось подать на Адама в суд, проиграть дело и снова подать.

— Никакой дезинфекции? — вяло прохрипел он, держась за живот. Почему-то он до этой минуты считал, что перед выходом их должны были хотя бы обдать из какого-нибудь шланга с разведённой в воде хлоркой, но, видимо, это по здешним меркам пустяки. Или за стеной их уже поджидают.

Хотелось завершить это бессмысленное приключение и скорее смыть с себя кошмары последних трёх дней.

Блимм рассказала бы Йеремии все, что она думает о нем, Эниак, их понятиях и что это следствие их методов усовершенствования. И выразила бы сожаления, что он выбрался вместе с ними из этого костра инквизиции. Но для этого нужно было говорить и правильно связывать последовательности слов. А на это не было уже никаких ни сил, ни желания. На указания бальзамировщица аппатично кивнула. Если бы по указаниям ее должны были отдать утилизаторам или тайной полиции — она отреагировала бы точно так же.

Долго уговаривать Диана не пришлось, тем более огонь уж красноречиво подгонял двигаться в более безопасное место. Диана поспешила вслед за остальными, за спиной осталась полыхающая улица, которая освещала им дорогу буквально до первого поворота. Вот это и не понравилось зрению девчонки, поэтому ей пришлось немного замедлиться, чтобы в самом конце пути не навернуться и к прочим ссадинам и синяками добавить перелом конечности.

Знакомые сторожа вызвали радость в душе северстальки, как некий островок спокойствия и неизменности. А их слова о том, что вернуться могут все, и вовсе осчастливили Мур. "Не 60 процентов, а все сто" — устало подумала Диана, осматриваясь и пытаясь сообразить, все ли на месте.

Ник бежал в хвосте толпы, изрядно выдохшийся и все еще переживающий буйство огня внутри себя. Память, как заведенная, транслировала его силу, мощь и вихрастые щупальца, цепляющиеся за крышу дома. Где-то рядом кричали люди. Юноша попытался смигнуть яркие видения, успокоиться и переключиться на текущие проблемы, но преуспел только когда сосредоточил все свое внимание на привратниках. Северсталец попробовал выравняться, очистить куртку от сажи не менее грязной перчаткой и перевести дыхания.

— Действительно, что с нами делать. Отпустить домой, а то что-то еще... — подавившись окончанием, Доминик затравленно оглянулся.

Дышать было тяжело. Во-первых, Хани мешал респиратор — пусть он и сдерживал запах гари и горячий воздух, но он и не особо выпускал тяжелые выдохи самой девчонки. Во-вторых, она еще никогда прежде так далеко и быстро не бегала. Физкультуру мультяшка не любила, худеть — тем более. Вот и стояла теперь, осторожно обойдя почерневшую стену и шлагбаум в наружность, упершись ладошками в дрожащие колени.

— Не знаю, кто и что, но спасибо ему. Мне нравился Чумной район издалека, но больше я про тебя статьи писать не буду, — Чони показала стене за спиной язык и, оттолкнувшись да покачнувшись, высвободилась из сапог, сняла респиратор, защитные очки и кинула те в ту же кучу, откуда и взяла.

— Ничего не выяснили, ничего не поняли. Зато подрумянились и отбили желание гулять в запретную зону.

Йеремия одновременно был как будто удивлён и обрадован.

— Знал бы я, что это будет так просто, — шепнул он себе под нос и весело улыбнулся мезанцам. — Черт возьми, как приятно быть живым и на свободе! Не важно, какой ценой. И как хорошо, что вы все живы. Хотя, клянусь, я бы поставил целостность своего живого мозга на то, что все вы умрёте если не от чумы, то от пожара точно. Думаю, вас в скором времени подлатают. А сейчас, держитесь крепче на ногах, мы покидаем это место.

Он извлёк из кармана пресс-папье и швырнул его на мостовую. По предусмотрительности Адама, портал вёл не в Институт, а прямиком в Нозодохиум.

В следующее мгновение рядом со входом в Чумной Квартал остались только Лев Саввич, Сокол и коптящаяся на огне сосиска.

Подбежав к мезовцам, Петя облегченно выдохнула. Успела. Ладонь устала сжимать в руке нож, как и устала быть готовой к чему-либо. Слишком много напряжения на низкого роста девчонку, у которой за душой ни билета в сап-салон на расслабляющие процедуры. И вот ведь удивительно, Лев Саввич, например, не изменился, а ребят успел повидать в разных состояниях. Сейчас они стояли побитые, может быть даже заразные.

— Здрасте. И спасибо. Вот, — успела произнести статуя перед тем, как исчезнуть в портале.

Дышать было тяжело. На самом деле Бэт бежала так, что приблизившись к стене готова была уже выплюнуть лёгкие частями, но приблизившись к пропускному пункту, сбавила скорость и постаралась выглядеть поприличнее, а то вдруг заподозрят в чём-нибудь неправомерном, например в поджоге, и не выпустят. На это, правда, никто не обратил внимание. У сторожей уже были указания. Чьи, Сорби пока-что было не важно. Главное, что они были и можно было выйти.

— До свиданья! — с нескрываемой радостью в голосе попрощалась северсталька, резво перейдя на ту сторону, где заканчивался Чумной и начинался весь другой мир и только там остановилась, будто опасаясь, что сторожа передумают и запретят выходить.

Отсюда девушка и высматривала остальных мезовцев, желая убедиться, что выбрались все, а потом исчезла в портале.

— Минутку.

Иржи снял куртку, шарф и очки, сбросил их тут же на земле. То же самое сделал с верхней одеждой Ури и девочек. Нужно было поторопиться в Нозодохиум, больны они или не больны. То, что они оказались без курток, никак Иржи не волновало. В Жижах можно было колдовать.

Взяв палочку у Аси и задним числом удивившись ее длине, Еж не с первого раза, но призвал из Кошки свой скейт. Пришлось подождать несколько секунд, но островная погода сегодня не располагала к прогулкам пешком.

— Энгоргио, — шепнул он, увеличив тот до размера небольшой тележки. Кажется, по Нозодохиуму придется передвигаться, как больная каракатица. Усадив на нелепое средство передвижения Машу, Асю и Юрку, Еж устроился позади, на тейле, сам, оттолкнулся ногой от асфальта и поспешил убраться от этого места подальше.

Чумной мок в молочно-белом тумане, молчаливый и будто бы совсем вымерший. Легко было позабыть, что за высокими стенами шла своя тихая, но по-своему бурная жизнь. Где-то между домами слонялись больные, чернильно-чёрные кляксы ползали по мостовой.

Обычно, Чумной не давал о себе знать другой части города. И не особо интересовался внешней жизнью. Но иногда наступали времена... особенные. Странные времена. Времена, которые всех так или иначе касались, даже самых позабытых и замкнутых в своём больном мирке.

Туман над городом вспучился, как поверхность воды, и из-под него вынырнул тугой мышино-серый бок воздушного шара. Он раздувался, тянулся к небу до тех пор, пока не смог перемахнуть через стену Чумного. Под шаром болталась корзина. В корзине металось две фигуры. Сперва они могли показаться всклокоченными громадными воронами, но на деле были лишь людьми в чёрных плащах. Лица их скрывали клювастые маски чумных докторов.

Воздушный шар медленно поплыл над Старым районом. Доктора же принялись с помощью шлангов с тонкими серебристыми наконечниками распрыскивать что-то над городом. Опрыскивали они обильно и тщательно, а после того, как закончили с немноголюдным Старым районом, направились к оставшимся частям города.