Не проверялось на грамотность 
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Примечания:
Деймира меня душит, но я сопротивляюсь.
Советую кратко ознакомиться с мифом об Андромеде и Персее.
Опыт учит нас, что случается всегда неожиданное.
Анна Элеонора Рузвельт
Нура скептически посмотрела на Элайджу и демонстративно фыркнула.
— Ты действительно, — она позволила сарказму проскользнуть в свою отповедь, — пытался открыть магическую книгу, предположительно, принадлежавшую потомку одной из сильнейших ведьм в истории, при помощи химических реактивов?
— В то время химии и её современных творений ещё не существовало, — Элайджа оставался невозмутимым, что раздражало ещё больше. — Я был осторожен, чтобы не повредить сами страницы.
Нура нащупала на столе стакан и запустила его в направление вампира. Звона стекла не последовало, и спустя секунду посуда была возвращена на место.
— А тебя кислота может убить? — выгнула бровь Нура, наконец поднимая на него взгляд.
— Нет, но это будет в высшей степени неприятно, — Элайджа пожал плечами и отвёл взгляд.
Нура глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки. Её гнев не решил бы проблему. Ей хотелось спросить, чем он — демоны его дери! — думал, когда пытался справиться с древней магией примитивными человеческими методами, но боялась запустить в него чем-то поопаснее стакана.
— Существует множество заклятий, основанных на крови, которые можно использовать, чтобы попытаться открыть книгу, — пробубнила она, пускаясь в монотонные и длинные объяснения механизма работы подобных заклятий.
— Если мы не знаем изначального заклятья, то можем только пробовать всё по очереди, надеясь, что нужное нам заклятье окажется в начале списка. Может уйти ни одно полнолуние, Элайджа, пока мне удастся открыть её, — честно призналась Нура, с обожанием поглаживая корешок древней книги.
— И ты будешь наслаждаться каждым мгновением, — фыркнул Элайджа, наблюдая за этой практически интимной сценой.
— Каждым мгновением нашей сделки, в течение которой ты не можешь причинить вреда моим племянникам, а я становлюсь богаче? — Нура ухмыльнулась и посмотрела на него. — Ja(1).
Элайджа проигнорировал этот выпад, только покачал головой.
— Полнолуние скоро, посмотрим, что из этого выйдет.
Вечером субботы дверь Элайдже снова открыла Елена. Он позволил себе небольшую слабость, полюбоваться таким знакомым и одновременно незнакомым профилем. Двойники никогда не были похожи друг на друга. Будто природа смеялась над самой идей существования чего-то настолько одинакового, внося маленькие коррективы в общую картину.
— Элайджа, — мягко улыбнулась Елена.
— Елена, — ответил он в тон.
Она взяла с вешалки свою кожаную куртку и проскользнула мимо него.
— Нура на заднем дворе, копается в клумбах, — Елена бросила на него хитрый взгляд и добавила, — тебе очень идёт этот костюм, поэтому я бы на твоём месте не приближалась к Нуре, у которой вокруг много мокрой земли и вещи, которые не страшно испачкать.
— Я уверен, что мы ещё не в песочнице, Елена, — Элайджа покачал головой, но был вынужден признать, что веры во… взрослость Нуры у него не было.
— Может и нет, но… Ты готов доверить неприкосновенность своего костюма Нуре?
Этот диалог был бессмысленным, но забавным, Элайджа не мог отрицать, что ему было просто приятно разговаривать с Еленой, даже если дело касалось таких глупостей.
— Я ещё не сошёл с ума.
— Я рада, — Елена кивнула ему и бросила взгляд на свои наручные часы. — Мне пора. Удачи с вашими историческими исследованиями.
Элайджа поймал себя на мысли, что ему было интересно, что так торопило её. Она была поглощена горем, и тем не менее пыталась вернуться к нормальной жизни. Это состояние ничем не отличалось от первых дней существования вампиром. Все эмоции зашкаливали, каждое чувство обжигало, и казалось, что в этом бесконечном потоке невозможно было вычленить что-то одно. Ухватить одну эмоцию. Сосредоточиться на одном действие. Элайджа уже очень давно не обращал других вампиров, но прекрасно помнил, как выглядит это ощущение потерянности в мире.
Свои первые годы в новой роли он помнил едва ли. Большинство из них было покрыто кровавой пеленой голода, на умение контролировать который ушли десятилетия. Подавлять его было куда проще, но с каждым срывом алых пятен на карте становилось больше.
Думая о ней в качестве вампира, Элайдже казалось, что у неё бы получилось лучше. Она бы справилась быстрее, потому что этот огонь человечности пылал в ней невыносимо ярко.
— Элайджа, — позвала Нура, вырывая его из размышлений и оставляя их незаконченными.
Элайджа закрыл входную дверь и в мгновение оказался на заднем дворе рядом с перепачканной землёй Нурой.
— Твоя племянница предполагает, что ты будешь кидаться грязью, — заметил Элайджа, держась от Нуры на почтительном расстояние, — но я думаю, что ты не опустишься до такой банальности.
— Поэтому ты там к стене жмешься? — усмехнулась ведьма, отряхиваясь от грязи.
Она сложила все нужные травы в корзинку и снова пошла по потайной тропинке, скрываясь в зарослях деревьев, оказываясь под защитой своего места силы. Было крайне удобно, что дом стоял на самой окраине городка, и она могла себе позволить огородить свою территорию не только магией, но и высоким забором. Лишние наблюдатели были ей точно не нужны.
— Ты не мог бы сообщить мне, когда кто-то из детей вернется домой? — попросила она, подходя к плоскому валуну и раскладывая на нём травы.
— Хорошо, — пожал плечами Элайджа: ему было не трудно улавливать звуки в доме.
Когда ночь окончательно вступила в свои права и взошла луна, все травы были разложены в нужном порядке, книга лежала ровно по центру камня и его кровь плескалась в нескольких чашах. Привычный холодок прошёлся по коже, и Элайджа почувствовал знакомое чувство не голода, но желания перекусить.
Донорская кровь в багажнике машины не выглядела слишком соблазнительно, но привлекать внимания в столь малом городке было опасно, ещё опаснее было бы поить незнакомого человека своей кровью после трапезы. Раны, может быть, и затянулись бы мгновенно, но были слишком большие риски, связанные с незапланированной смертью и появлением новообращенного. Стоило умерить аппетиты до тех пор, пока он находился в городе.
Ничто не могло сравниться со свежей, ещё секунду назад бегущей по венам кровью. Это было похоже на чистейшую ледяную родниковую воду посреди пустыни. Донорская кровь была похожа скорей на продукт из-под крана. Способ перебиться, но не утолить жажду. Элайджа глубоко вздохнул, разделяя запахи на составляющие и элементы, и едва поморщился.
Кровь ведьмы всегда отрезвляла разум. Это было похоже брошенную в лицо горсть острого перца. Вербена мешалась в их жилах с магией, посылая колючие искорки вдоль позвоночника.
Когда Нура начала читать первые катрены, взывая к силам природы и духам предков, Элайджа сразу почувствовал, как пространство сжалось вокруг него. Не критично, но неприятно. Духи демонстрировали своё отношение к нему весьма ясно, пытаясь вытолкнуть его из этого пространства.
Такое случалось не то чтобы часто, но он вполне мог предположить, что потомки его крови не будут раболепить перед ним, скорей вцепятся в горло. Частично это передалось и самой Нуре. Она испытывала здоровый страх по отношению к нему, но никогда не позволяла управлять собой.
— Они не очень меня любят, — тихо заметил Элайджа, смотря на сосредоточенную Нуру.
Ведьма уже сжигала какие-то травы, помещая их одна за одной в чашу с кровью.
— Возможно, у них просто есть вкус, — фыркнула Нура, не отводя взгляда от тлеющих трав.
Элайджа закатил глаза. В доме что-то зашуршало, и он прислушался к тяжёлым шагам, нетвердой походке и соударением тощего тела и разной мебели.
— Твой племянник вернулся, судя по всему, он пьян, — безразлично заметил Элайджа.
Нура чуть дернулась и поморщилась, но быстро вернула себе контроль, стараясь не отвлекаться.
— Скорей обкурен, — выплюнула она. — Я ждала подобной реакции с его тягой к саморазрушению, но с алкоголем было бы проще.
— Воспитывать детей оказалось сложнее, чем ты думала? — выгнул бровь Элайджа.
Нура по-прежнему не смотрела на него, но ему было достаточно и многозначительного хмыканья.
— Когда мне перерезали горло, было проще справиться с этой раной, чем с двумя подростками, пытающимися справиться с потерей родителей. Да и не то чтобы в таком возрасте уже можно кого-то воспитывать.
Нура пожала плечами и опустила очередной пучок трав в чашу. Кровь начала медленно терять цвет, будто отдавая его цветку. Причудливые соцветия вобрали в себя все оттенки алого, оставив после себя только воду. Нура вытащила цветок, и в свете луны и всполохах пламени он, казалось, мироточил.
— Я думаю, детей есть смысл лет до пяти-семи воспитывать. Потом уже поздно. Уже все ролики встали в пазы, можно только подкручивать, и то, если повезет.
Элайджа скучающе наблюдал за творимой магией, уже не чувствуя такого восхищения, как в юности. Он сам был результатом грандиозного заклятия. Магия больше не завораживала его, скорей напоминала обо всех потерях: о людях, которых он любил и потерял, о возможностях и путях, которых у него больше не было.
Когда цветок вспыхнул ярким пламенем, Нура отшатнулась и живо отбросила его в сторону. Она недовольно посмотрела на книгу, считая, что игнорировать такое мощное заклятье — это просто хамство. Даже страничкой не зашуршала. Столько магии! А она-то — дура — с козырей пошла.
Нура почувствовала острое желание закатить глаза на такое бесчувствие, но только сделала глубокий вдох и перешла к следующему пункту в списке. Это и не должно было быть просто. Не с такой книгой.
Магия утекала сквозь пальцы, как вода, забирая с собой силы и весь энтузиазм. Подбор ключей никогда и не был увлекательным занятием. Нура подняла глаза на луну, проверяя сколько ещё времени у неё осталось и мазнула взглядом по Элайдже. Какая-то настойчивая мысль просилась в её разум, пыталась сформироваться в чёткое предложение.
Елена?
Елена!
— Елена пришла домой? — требовательно спросила Нура у Элайджи.
Вампир только покачал головой.
— Пекло! Уже слишком поздно, она уже должна быть тут.
Нура нахмурилась, кусая губы. Её первостепенной ответственностью была не сделка с Элайджей, а забота о племянниках. Елена была слишком разумной (действительно, слишком для своей трагедии), поэтому Нура спокойно отпустила её на подростковую вечеринку у костра за городом. Там собиралось полгорода, что дарило относительное чувство спокойствия. Но теперь её наполнили сомнения по поводу этого решения.
После того, как на свет пробились первые чувства Елены после похорон, она больше не могла сесть в машину. Каждый раз застывала, только потянувшись к дверной ручке. Поэтому передвигалась только пешком. И должна была прийти сюда. И Нура, правда, не подумала об этом нюансе, о том, что вообще-то это не близкий путь, а на улице уже ночь. Иногда она забывала, что её окружали всего лишь… люди.
Нура достала из кармана телефон, быстро набирая Елену. Долгие гудки уведомили её, что абонент находится вне зоны доступа, и ей пришлось напомнить себе, что за городом связь ловила с перебоями. У неё не оставалось другого выбора.
— Мне нужно одолжение, Элайджа, — Нура оперлась обеими руками на камень, удерживая равновесие и себя. — Я беспокоюсь за Елену. За мостом, на севере города, молодёжь устраивает «посиделки у костра». Мне не нужно твоё присутствие сейчас, и крови у меня достаточно. Ты можешь, пожалуйста, съездить туда и найти её?
Она подняла взгляд на вампира, пытаясь скрыть насколько уязвимой её делала это просьба. Нура не могла позволить себе подвергать срыву сделку с Элайджей. Это было слишком рискованно, но Елена была её ответственностью. По крайней мере, до конца лета точно.
Элайджа выгнул бровь, удивлённо смотря на Нуру.
— Зачем мне это делать?
Нура опасно прищурилась, из её позы исчезла мягкость, губы растянулись в острую линию. Соприкосновение ногтей и камня заставило Элайджу едва заметно поморщиться.
— В нашей сделке не сказано, что я должна доводить себя до магического истощения, пробуя максимально возможное количество заклятий за полнолуние. Или что я должна это делать каждое полнолуние. Я могу сделать ожидание ещё более долгим, Элайджа. Ты прождал несколько десятилетий, пока гонялся за этой книгой. Сколько ещё ты готов ждать? Пойди мне навстречу, и я сделаю больше, чем могу.
Элайджа неожиданно рассмеялся, запрокинув голову и прикрывая глаза.
— Мы снова ведём переговоры? — спросил он, с легкой насмешкой смотря на Нуру.
Пространство вокруг сгущалось, пытаясь сдавить его, расплющить, прогнуть под себя. Это было абсолютно неосознанное действие, но всё равно раздражало.
— Я сверну ей шею, если вы не прекратите, — тихо обронил он, разом становясь убийственно спокойным.
Давление исчезло, но ощущение сотен пар глаз за спиной усилилось многократно. Духи презирали его, но оберегали своего потомка.
— Я не так много прошу, Элайджа. Помимо нашей сделки у меня есть ещё другие обязанности, — настояла Нура, не обращая внимания на его замечания.
Она сдержала дрожь, когда Элайджа неожиданно возник перед ней, заглядывая в глаза. Нура встретила это смело и воинственно, не скрывая опасных магических искорок.
— В следующий раз, я позабочусь обо всём заранее, — добавила она, стараясь сохранить свой голос ровным и спокойным.
Напряжение нарастало, кровь стучала у Нуры в висках, отсчитывая секунды вместо наручных часов, но она оставалась непоколебимой.
— Хорошо, — Элайджа отступил, отходя от неё.
Нура постарался незаметно выдохнуть и разжать пальцы, понимая, что сжала руки слишком сильно и теперь на ладонях остались кровавые разводы.
— За мостом, на севере? Это всё описание? — уточнил Элайджа.
— Очень легко найти единственный источник света на берегу реки, — Нура прокашлялась и поспешила тщательно вытереть руки об одежду, чтобы не испортить травы своей кровью. — И да, она не сядет в машину, а утром она пила вербену.
Когда Нура подняла взгляд, на поляне уже никого не было. Вместе с этим оставшиеся напряжение покинуло её плечи. У неё осталось время и силы ещё на несколько заклятий, и она должна была сдержать слово. Мысленно обращаясь к предкам, Нура просила силы и терпения.
В всполохах костра Елене виделись призрачные тени, что нависали над ней. Они тянули свои длинные, скрюченные руки и превращались в чудовищ, что таились в тёмных углах. Раньше у неё был отец, которые одним своим белым халатом прогонял всю тьму, теперь у Елены не было даже маленького фонарика.
Пиво в бутылке давно стало тёплым и противным на вкус, но бросать её просто так не позволяло воспитание. Стоило встать с валуна и дойти до мусорки, но тьма наваливалась на плечи и придавливала к земле.
Елена никогда не боялась огня, вернее у неё не было травматичного опыта взаимодействия с ним. Её больше пугал плеск воды за спиной. Река разрезала город насквозь, а затем вилась вокруг него, исчезая где-то в лесах. Местные говорили, что её источник находится где-то высоко в горах. «Наверное, она очень холодная», — думала Елена и невольно содрогалась, когда представляла, как ледяная вода снова наполняет легкие.
Вода. Холодная.
Легче было бы бояться пламени. С ним не часто приходилось взаимодействовать. Костров в её маленьком мире было куда меньше, чем мостов и рек, чем тарахтящих и куда-то спешащих машин.
Елена думала, что легко бы обменяла одно проклятье на другое, потом представляла откуда мог бы взяться её новый страх. Перед ней струились новостные сводки и колонки некролога. Угорели, не смогли выбраться из дома, оказались заперты в ловушке огня, не выдержали потолочные перекрытия… Елена жмурилась и качала головой. Нет, лучше уж машины и вода, чем закрытые гробы и опознания по зубной карте.
Она перевела пустой взгляд на юэнглинг в своей руке, обвела ногтем контур орла(2) и подумала, что её родителей хотя бы не понадобилось обводить мелом. Просто несчастный случай, просто маленькая глупая девочка, которая своими истериками убила родителей.
Глупая девочка.
Кто-то осторожно коснулся её плеча, но Елена даже не вздрогнула, слишком глубоко погруженная в тени, танцующие у костра.
— Полагаю, твой задумчивый взгляд — это причина, по которой Нура уговорила меня сюда приехать, — заметил Элайджа.
Елена не сдержала слабой улыбки. Она была едва заметна, но мягкий мужской голос принёс с собой волну тепла. Это было похоже на стаканчик кофе в холодную погоду. Тепло шло от пальцев, проникая куда глубже, сворачиваясь где-то под сердцем.
— Полагаю, уже не десять вечера, — ответила Елена, доставая телефон, чтобы проверить время.
В последний раз, когда она засиделась на вечеринке до глубокой ночи, а потом попросила её забрать — её родители погибли. Она подумала об Элайдже, его чёрной тонированной машине и маленьком мостике через реку. Одно накладывалось на другое, скручивая желудок в узел и скрадывая дыхание. Бутылка выпала из её ослабевших пальцев и покатилась по земле, расплёскивая содержимое.
— Ты пьяна? — уточнил Элайджа, принюхиваясь.
От Елены едва-едва пахло дешевым хмелем, зато уровень кортизола(3) резко подскочил. Вкупе с адреналином, который заставил её кровь петь, это свидетельствовало о страхе и волнение. Элайджа заинтересовался ещё больше, пытаясь найти причину этого.
— Нет. Нура попросила забрать меня? — просипела Елена, силясь сделать глубокий вдох.
— Да, — коротко ответил Элайджа, понимая, что девушка была близка к панической атаке.
— Я пойду только пешком.
Сама мысль о машине казалась ей убийственной.
— Тут несколько километров, — флегматично заметил Элайджа.
— Ты выглядишь, как человек, которому это вполне по силам… — Елене было нужно, чтобы он согласился.
Ей нужна была какая-то константа. Элайджа в своём неизменном, идеальном костюме был похож на волнорез, об которого разбивались силы природы и время. Все вокруг двигались, пламя играло светом, скрывая и оголяя поляну, а её юэнглинг затерялся в траве. Елене было не за что зацепиться на этом празднике жизни.
— Ты ведешь со мной переговоры? — спросил Элайджа, и что-то в его голосе заставило её наконец-то развернуться и посмотреть на него.
Элайджа снисходительно улыбался, едва сдерживая смех. Елена ничего не могла поделать с тем, что у неё перехватило дыхание (снова), но уже совсем по другой причине. Он сбивал её с мыслей. В этом строгом костюме, на молодёжной вечеринке, посреди леса, с искорками веселья в глазах и острыми скулами, которые очерчивал свет от костра. Картины трагедии растворялись в крепком бурбоне. Элайджа бы не позволил миру пошатнуться снова.
— Да, — уже увереннее ответила Елена. — И побеждаю, потому что ты всё ещё здесь и не бросил меня посреди леса.
Мир собирался вокруг Элайджи, и к ней возвращалась способность делать вдохи.
— Похвальная самоуверенность, — хмыкнул Элайджа и протянул ей руку, чтобы помочь встать. — Пожалуй, тебе я её прощу.
— Как великодушно с твоей стороны, — усмехнулась Елена, хватаясь за его руку.
Он вытянул её из тьмы одним легким движением. Будто она ничего не весила, потому что её ноги всё ещё слегка подрагивали и вряд ли обладали достаточной силой, чтобы так легко подняться.
Элайджа мягко сжал её руку и повёл за собой, ловко маневрируя между людьми. По мере их отдаления от «площадки» свет становился всё более приглушенным и приглушенным, пока тьма полностью их не скрыла, когда они вышли к дороге.
Елена вдруг осознала, что вокруг них были только темнота и лес, зажавший трассу в клещи. Никакого освещения в таком маленьком городке никогда и не существовало, засветка здесь была совсем небольшой, поэтому путь им освещала луна и звёзды. Елена привыкла к звёздному небу и даже вспомнила, как Мэтт пытался устроить романтический пикник и показать ей созвездия, но у неё никак не получалось составить точки на небе в созвездия.
— Забавно, всю жизнь прожила в городке, где звёзды видно каждую ночь, но так и не научилась составлять из них в созвездия, — тихо пробормотала Елена.
Ей казалось кощунством говорить громко в окружающей тишине.
— А как же Малая Медведица? — также тихо спросил Элайджа.
— Все умеют её находить, — фыркнула Елена.
Элайджа сделал глубокий вдох, словно что-то для себя решая, и остановился. Елена бросила на него удивлённый взгляд, но вряд ли в темноте он мог видеть немой вопрос на её лице.
— Нура бы сказала, что это трагедия, что ты не умеешь читать звёзды, — сказал Элайджа.
Со звёздами и созвездиями были связаны свои ритуалы и заклятья. За тысячелетия ведьмы научились черпать силы у природы разными способами. Элайджа читал звёзды вместо карт и полагался на них в море. Создание навигатора определенно его разбаловало, но знаний он не растерял.
— Смотри.
Елена не знала, что побудило Элайджу сделать это, но не сопротивлялась, когда он взял её руку и указал на Полярную звезду, вставая рядом с ней. Она могла почувствовать запах его одеколона. Что-то свежее и весьма легкое, без давящего или тяжелого запаха, оседающего в лёгких. Это было больше похоже на морской бриз или весенний ветер. Елена сглотнула, но постаралась сосредоточиться на звёздах. Сейчас ей куда лучше удавалось соединять точки линиями.
— Вот Полярная звезда, — Элайджа склонился, опаляя висок горячим дыханием. — Видишь справа от неё группу ярких звёзд? Они выделяются ярче всех на небе.
Он отвёл её руку чуть в сторону, и Елена попыталась вычленить самые яркие звезды в этом месте.
— Допустим, — Елена прищурилась, находя несколько ярких точек.
— Соедини их буквой «w».
— Не очень похоже на что-то осмысленное, — фыркнула Елена.
— И всё же это Кассиопея, — усмехнулся Элайджа.
Елена почувствовала этот смешок всем своим телом и не смогла удержать дрожи. Мурашки пробежали по её руке, но Элайджа только невозмутимо погладил её запястье большим пальцем. Грубые ладони касались кожи на удивление нежно.
— Тщеславная царица? — Елена попыталась вспомнить миф, чтобы отвлечься от новых и опасных мыслей.
— Да, она оскорбила нереид, созданий Посейдона, и тот в отместку наслал на Эфиопию наводнения и чудовище. А вот здесь, постарайся найти букву «Y». Это женщина, которая раскинула руки.
— Андромеда, которую приковали к скале за грехи родителей? — тихо уточнила Елена.
Элайджа только кивнул, и Елена подумала, как это на самом деле печально, когда приходится платить за чужие ошибки. Как её брату приходится страдать из-за её решений.
— Иногда семья — это бремя, — едва слышно прошептала она.
Цепи крови порой связывали слишком крепко, лишая воздуха и права на ошибку. Это было похоже на систему противовесов, и стоило одному элементу сорваться в пропасть, как все остальные канаты натягивались до предела, в попытках удержать, попутно причиняя боль.
— По крайней мере, мы знаем, что такое семья, — серьёзно ответил Элайджа.
Это всколыхнуло волну боли в её душе, прошлось по свежим ранам, но Елена не отвела взгляда от звёзд, старательно всматриваясь в Андромеду. Она стиснула зубы и заставила себя стоять ровно. У Елены был Джереми. Её бремя, которое она с трудом несла, которое не могла избавить от его опасной привычки. Елена проигрывала каждый раз, но всё равно продолжала пытаться.
Вспоминая о греческих мифах — сизифов труд, конечно. Возможно, это было её наказанием, расплатой. Она не знала. Елена больше не была ни в чём уверена.
— Рядом с ней должен быть Персей, да? — её голос едва заметно дрожал, но Элайджа сделал вид, что ничего не заметил.
«Какой вежливый», — подумала Елена и улыбнулась этим мыслям даже сквозь слёзы.
— Да, перевернутая «Y», что довольно символично. Ниже, левее. Прямо под Кассиопеей. Они тянутся друг к другу.
И Елена действительно смотрела, но не столько на звёзды, сколько на двух влюбленных, не перестающих искать друг друга даже на звёздном небе.
Звезда к звезде, точка к точке, тонкие мерцающие нити соединяют их в единый узор. Елена старалась запомнить, уложить в памяти, чтобы иметь константу на каждую ночь.
Они нашли Пегаса, Кита и ещё Цефея — всех персонажей мифа. И Елене казалось, что старая легенда развернулась прямо перед ней, на небесном полотне, вышитая чей-то твёрдой рукой. И если горячие слёзы расчерчивали ещё щёки, то в темноте это было не так уж и страшно. Элайджа ничего не сказал, только снова протянул ей носовой платок.
Это было уже не смешно. У неё такими темпами должна была собраться целая коллекция. Елена всё равно смеялась и чувствовала себя даже немного расстроенной, когда городские огни разогнали тьму.
Нура открыла им двери, ещё до того, как Елена успела постучать.
— Прости, пожалуйста, — сразу начала Елена, чувствуя вину за то, что заставила тётю так волноваться, а Элайджу проделать такой долгий путь.
Нура притянула её в крепкие объятия, взволнованно шепча:
— Ты не заставишь меня купить спутниковый телефон, liten streptopelia(4).
— Прости, — повторила Елена.
Нура наконец нашла в себе силы отпустить её и внимательно посмотрела на неё.
— Обещаю.
Нура выдохнула и закатила глаза, переводя взгляд на расслабленного Элайджу.
— Ничего не вышло, — она поджала губы, бросая взгляд на книгу, лежащую в гостиной.
— Это и есть ваше историческое исследование? — спросила Елена, с интересом рассматривая древний фолиант.
У неё покалывали кончики пальцев от желания прикоснуться к нему и открыть, но… можно ли было её вообще трогать? Это ведь артефакт, который, впрочем, выглядел слишком хорошо для книги, которой должно было быть несколько столетий минимум, раз понадобился древнескандинавский Нуры.
— Можно?..
Она кивнула на книгу. Её безумно тянуло к ней. Это была слишком необъяснимая потребность. Ей просто было надо.
Нура пожала плечами и кивнула, настороженно наблюдая за происходящим.
Елена подошла к столу и осторожно прикоснулась к книге, почти ласково провела по кожаному переплёту, а затем легким движением руки раскрыла её.
— Это не похоже на обычную латиницу, — пробормотала она, разглядывая знакомые по школьной программе по математике греческие буквы.
Нура почувствовала, как холодок пробежал вдоль позвоночника и вцепился ей в горло. Она бросила быстрый взгляд на Элайджу. Он хмурился, рассматривая греческую пропись. Ощущение того, что всё катилось в тартарары, усилилось многократно.
Примечания:
Отношения Нуры и Элайджы — это сложная и не однобокая тема. Они могут подкалывать друг друга, Нура может вести себя фамильярно и даже панибратски, потому что она знает достаточно много и является его очень дальним потомком (а кровь не водица), но при этом оба знают, что существует четкая граница. Я пыталась это показать.
Я не врач, поправьте меня, если я не права, но наши эмоциональные реакции зависят от гормонов, их выработка влияет на запах человека. По этой причине собаки, например, могут вести себя нервно, когда мы сами нервничаем, если что-то случилось. По идее нюх вампиров куда лучше человеческого и, мне хочется думать, не уступает собачьему. Поэтому вампиры должны буквально чуять страх и его разные оттенки, если достаточно долго являются вампирами.
Ну да, ну да, я использовала дешевый и клишированный трюк со звездами. И что вы мне сделаете? Я в другом городе.
Если вы заметили в словах Элайджи отсылку на слова Ребекки, то вы круты.
1) Да (норвеж.)
2) «Yuengling» — это марка недорого пива, распространённого по всей Америки. У них на бутылке изображён орёл.
3) гормон страха, защищает организм от стресса и тд.
4) маленькая горлица (норвеж.); горлица — это род птиц семейства голубиных, а ещё они упоминаются в рождественской песни «12 дней Рождества»: «Во второй день рождества моя любовь принесла мне двух горлиц…».
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу