Большая петля (гет)

Дом я искала так, как запомнила поиски Гина. Пустое и заброшенное здание очень далеко от района, где практически не ходят люди и никого нет. Немного хилое, но при этом крепкое здание с щелями, а ещё протекающей крышей, можно было бы заколотить тем же деревом, из которого сам дом и построили. Вот только инструменты были у Гина и в той ситуации как-то не было времени просить их себе, так что приходилось поджимать губы, сцепить зубы и думать.

Хотя в первый вечер об этом не думала. Так как практически весь день ушёл на поиск ночлега, в спешке я пошла на то самое место, где мы с Гином обнялись в последний раз, едва успев к вечеру. С журчащим от голода животом, кутаясь в свой самый длинный халат, пришлось мёрзнуть от холода в ожидании незнамо чего. Разум твердил, что Гин не придёт, но совесть не позволяла уйти мне до последнего.

Утро я встретила там же, невольно прислонившись к холодному зданию.

Гин не пришёл.

* * *

Здешние порядки не давали девушкам особого выбора. Большая их часть вольно или невольно, рано или поздно, но оказывалась вмешана в проституцию. Так как мы были мертвы, то шинигами на это не обращали внимание. Людские порядки здесь не поддерживались совершенно.

Потому что, действительно? Многие девочки могут только выглядить на десять, но что делать, если она мертва уже как пятнадцать зим? Или тридцать? Внешность со дня смерти менялась не у многих, и зачастую именно такие случаи становились краеугольным камнем преткновения. Потому что, с одной стороны это было педофилией, но оно им не совсем являлось.

Мне вот тоже было больше, чем я выглядела. Уже за тридцать, между прочим.

И это ещё не стоит забывать про тот факт, что в Японии, даже в моём веке, можно было спокойно переспать в тринадцать лет. Там это было разрешено. Что уж говорит про это время?

Однако не только это было ужасным. С девушками здесь вообще мало считались, относясь больше как к предмету мебели, чем личности. Чем больше возраст обитающих здесь душ, тем хуже было отношение. Эдакий порядок того места живых, откуда пришли все эти души.

Работы для женского пола здесь не было. Вообще. Ни уборщиц, ни поваров, ни ассистенток, ни медсестёр, ничего. Только лишь проституция, или же домашнее хозяйство.

У меня также был только один выбор — воровство; а также домашние дела, внешняя покладистость и всё такое прочее. Не перечить мужчинам вообще, женщинам можно, но только если те младше. Но лучше всё же так тоже не делать. Первой к ним обращаться вообще было нельзя, потому что здесь девочки никто и звать их никак. Даже не человек, так, вещь, которую можно раз-два и выбросить.

Именно поэтому Гин за меня так сильно и переживал.

С детьми мне было намного легче. Они не делали разницы между мальчик-девочка, потому что есть хотелось всем, болеют дети одинаково, спать в тепле тоже нравится каждому, да и вообще всё у них было одинаковым. Она ворует — он ворует, она болеет — он болеет. Никакой разницы.

И, тем не менее, мне было нелегко притереться к новой компании. Я мало общаюсь с людьми, мне за все эти пять лет вполне хватало только лишь Гина и знакомых-приятелей, с которыми и проворачивала большую часть дел. В новом городе было и того хуже, потому что никогда не знаешь, какие именно здесь порядки.

Я голода дней пять, не смея воровать на чужой территории. Ходила, осматривалась, ждала, пока меня заметят или пока я найду их, чтобы присоединиться. При этом не могла уйти из этого города, потому что он был именно тем, где мы с Гином расстались, поэтому следовало сидеть и ждать.

Главари здешней банды заметили меня на седьмой день, когда сдерживаться от голода было невыносимо сложно. Два парня, лет по семнадцать, высокие и крепкие, стояли прямо в приглушённом темнотой переулке, смотря прямо на меня. Я чуть было не споткнулась, заметив их хмурые брови и чуть недовольное выражение лица.

Чуть склонила голову, не отрывая взгляда. Мне кивнули головой, подзывая к себе, так что пришлось пробираться сквозь небольшую толпу — встреча состоялась на рынке. В принципе, только здесь она и могла состояться, потому что в остальное время дети вряд ли могли гулять свободно. Чем вообще можно было заняться в этом Сообществе Душ?

— Я тебя раньше не видел, — сказал мне один из них.

Я мельком осмотрела его — зелёные глаза, серые волосы, чутка маловатая одежда. Худой, но точно сильный. Пикнуть не успею, как в бараний рог скрутит.

Вообще, среди нас двоих только Гин был сильным. Конечно, в беге я от него не оставалась, да и сам он, будучи пока ещё ребёнком, хоть и подрастающим, был не прям таки силачом из цирка. Но эта разница была заметна и становилась только сильнее. Сначала — потому что я была слаба и набиралась сил, теперь вот возраст и взросление.

Нашу с ним силу я выделяла в том плане, что мы лучше развиты по всем физическим, да и умственным тоже, показателем. Здешние дети практически не развивались, если честно. Может, силы шинигами, а может просто индивидуальное, кто знает.

Второй парень был с карими глазами и коричневыми волосами.

— Я здесь только неделю, — честно сказала. — Меня зовут Рангику.

Парень снова смерил меня глазами.

— И зачем ты пришла в этот район?

Районов, которые по аналогии я называла городами-деревнями, здесь не было. Именно районы и только районы, которые были пронумерованы, даже имели свои названия. Но, увы, на цифры и названия, а также на имена людей, у меня не ахти какая память. Мне вообще вся эту структура нумерации, районов, если кратко — местности — давалась весьма трудно. Не запоминалась она, слишком уж непривычная.

— В прошлом районе люди стали пропадать, — правду сказала я. — Мои бывшие приятели, девочка-певица и три взрослых парня, хотели пойти к какому-то шинигами. По слухам, тот помогает избавиться от голода. Но они не вернулись. Потом я узнала, что пропали не только ребята, но и некоторые взрослые. Всего человек девятнадцать вышло.

Парни переглянулись. Брови их теперь были чуть приподняты в беспокойстве.

— Мы заметили, что шинигами приходили и что-то искали. Но они были здесь неделю назад и потом все ушли.

Ясно. Значит, здесь никто не пропадал и ребята были не в курсе, что началось расследование. Впрочем, если те местные полицейские были здесь только один, то ничего удивительного.

Но как же нам с Гином не повезло прийти сюда именно в тот день! Невероятно сказочно не повезло!

Мой живот забурчал. Парни переглянулись, после чего зеленоглазый снова обратился ко мне:

— Что умеешь?

— Бегать, шариться по карманам, быстро прятаться. Если вес не слишком большой, конечно, — перечислила свои немалые достоинства. — Ещё по крышам хорошо лазить, даже зимой. Читать и писать хорошо могу. Считать тоже.

Впрочем, до зимы было ещё целых полгода. Только-только начиналось лето. А читать-писать практически бесполезные навыки на данный момент. Считать — умение более полезное, потому что именно так определяешь проценты и свою выручку.

Парни кивнули, принимая ответ.

— Где сейчас живёшь?

— Девять-семь километров от города, — нахмурилась, прикидывая расстояние, — Я там останусь, если можно.

Они только пожали плечами.

— А ты с нами планируешь дела проворачивать? — поинтересовался тот, который молчал всё это время. — Я наблюдал за тобой. Ты не ела. Не крала. Сама за себя будешь или всё же с нами? У нас есть хорошее место, там только девочки живут. Мы даже своих парней не особо пускаем.

Это было немного удивительным — чтобы у девочек было своё место, как он это назвал. Личное пространство обычно у детей смешивалось и в моём прошлом городе было несколько зданий, где те жили. Но все как-то в куче, без особого разбору.

Но жить в чисто женском коллективе мне совершенно не хотелось, честно говоря. Поднималась внутренние комплексы и неуверенность. Без Гина было ещё волнительнее и, признаться честно, страшно. А если я случайно кого-то обижу и меня начнут травить? потом ведь придётся из города уходить. А уйти-то я не могу.

— А если буду сама? — поинтересовалась условиями.

— Тридцать процентов за месяц. Дадим тебе район. А не станешь платить — отдадим в проститутки. Ты красивая, за тебя много дадут.

— Тридцать от всей выручки или вы планируете брать определённую сумму? — спросила, оглядывая лица.

— Семь тысяч.

Я чуть не задохнулась. Семь тысяч при тридцати процентах — это двадцать три с половиной тысяч (если округлять, конечно) при ста процентах. А двадцать три минус семь — всего лишь шестнадцать тысяч.

А теперь вычтем дождливые дни, жаркие дни, слишком ветряные, необходимые перерывы. А если я здесь буду жить не полгода, а ещё и зимой? Несколько лет? В холод руками особо не поработаешь! Неприбыльное время. Конечно, целая территория того стоит, но мне предстояло покупать воду, газ, инструменты, еду (потому что воровать так много столько еды просто не представлялось возможным), мне нужно одеяло новое! И ещё Гину что-то отправить!

— Пять, — отвела я взгляд вниз, не особо горя желанием спорить или даже торговаться. Но и выбора особо у меня не было.

— Семь или уходи. Это тебе не торги.

Я помялась. Сказать, что часть полученных денег вообще не для меня? Чтобы — что? Вызвать жалость? Сочувствие? Как бы они от этого вообще не подняли проценты ещё выше, осознавая мою безысходность.

— Семь так семь, — согласилась я, никак не меняя выражения лица.

Парни смерили взглядом. Кареглазый с интересом оглядел дорогу, после чего указал на ничем непримечательного мужчину пальцем.

— Я его знаю, он богат. Возьми у него сейчас задаток, первый взнос на предстоящий месяц.

Я провела глазами траекторию с его пальца, находя мужчину. Внешне он совершенно никак не отличался от тех, кто был вокруг него, но глаз нашёл, за что зацепиться, чтобы определить состоятельного человека.

Причёска. Видимо, раньше что-то такое было в Японии, раз даже после смерти они сохраняют определённую длину волос. А волосы, как ни крути, но требуют особого ухода и средств для этого ухода, которую стоят здесь далеко немало.

— Хорошо, — согласилась я на испытание.

Оглянулась, обходя переулок с другой стороны, перебежала дорогу. Спина нужного мужчины была впереди меня, так что я сделала успокаивающий вдох-выдох.

Побежала. Рука схватила пару яблок с прилавка, когда я ускорила движения ногами, стараясь не показывать самую быструю скорость, потому что при ней трудно засунуть руку в кошелёк, вытащить деньги и потом снова этот кошель засунуть так, чтобы никто ничего не заметил.

Ловкие пальцы вытащили семнадцать тысяч, которые мельком ухватили глаза. Я скрылась за поворотом, одно яблоко сразу пихая в один карман, а деньги во второй.

Вдох. Выдох.

Два больших пальца в середину яблока. Удар. Две ровные половинки были в руках, когда я со всей мощи впилась в зубами в середину. Но неприятно согнулся, когда я выплюнула в рядом стоящую мусорку эти косточки.

Девять тысяч оказались крепко сложены внутрь, на пустое место. Глаза нашли мусорку, куда я кинула половину яблока. Чуть сдвинула бак, прижала половинку к стене. Сдвинула обратно. Кинула земли и грязи, которые хорошо сели для прикрытия.

Семь секунд.

Ноги направились быстрым шагом к тому месту, где меня ждали парни. Я спрятала тысячу в другой карман, а сама откусила кусочек невероятно сочного яблока, едва ли не закатывая глаза от удовольствия, которое непременно настигло меня. Первая еда за семь дней!

Еда была у Гина. Так что я осталась с фигой в масле.

Зато у меня было одеяло. Но только одно.

— Быстрая и ловкая, — кивнул зеленоглазый, забирая из продемонстрированных восемь только оговоренную долю.

Я захрустела яблоком. Есть хотелось зверски. Запихать в себя чего побольше. но знала прекрасно — так лучше не делать, во избежание рвоты. Тело, конечно, духовное, но… это как резко много воды выпить. Так как еда была некой здешней энергией, то резкое её перенасыщение не идёт на пользу. Прямо как с настоящей.

— Будешь в восьмом регионе, — прищурился кареглазый. — Это недалеко отсюда, так что мы покажем тебе границы. За их пределами не смей следить, поняла?

Я кивнула. Пакостить на чужой территории стремления не было, а такая чёткая иерархия здесь была только в плюсе.

— Какое наказание у тех, кто нарушает правила? — спросила интереса ради.

— Красивых в проституцию, — ухмыльнулся довольно кареглазый. — Остальных в рабы.

Снова кивнула.

Рабы здесь тоже были. Их учесть даже была хуже, чем у местных шлюх-гейш, потому что их продавали как вещь. А дальше их ждала обычная жизнь раба — когда ты никто, звать тебя никак, а убить можно по желанию левой пятки.

У женщин прав было всё же поболее, нежели у рабов.

Мне повезло быть красивой в этой жизни.

* * *

Первые три дня за мной следили. Я не особо обольщалась, дожидаясь своего часа.

Никогда не считала деньги на виду полностью. Если и считала — то не все, чтобы не показать своего истинного дохода. Целилась не на прохожих, как принято у большинства, а на продавцов, благо здесь оказалась рыночная зона. И она была большой — целая улица, которая проходила через всю мою территорию напрямик.

Я купила себе инструменты и заколотила щели в доме, ибо холодно. Стала снова нормально есть. Новая одежда, потому что старая становилась мало в груди и по росту.

Забрала девятку — самая моя большая сумма, которую я смогла раздобыть за один день —

и прикупила себе немного бумаги, чернила. Ручек здесь не имелось, а если они и были, то стоили слишком дорого для такого бедного человека, как я.

Здесь можно было получить дом и работу только если у тебя есть статус. Не деньги, не сила, не возраст. Только лишь связи и статус. Именно из-за последнего было так много взрослых детей, которым приходилось и дальше жить ребёнком, не смея перечить «взрослым».

Впрочем, это не стоило лишнего времени.

А вот, как это ни парадоксально, бессмысленно ждать своего друга в том самом месте три часа каждый день — а иногда и намного больше — бесполезным занятием для меня не было. Я знала, что он не придёт. Знала, что это глупо и бесполезно. Но не могла уйти с того места, где мы невольно расстались.

Поэтому каждый вечер покорно стояла чуть в переулке, словно бы ожидая его прихода. Я даже заимела привычку, как у нег, складывать руки внутрь халата.

Спустя две недели я нерешительно приняла решение написать ему письмо и послать деньги в этом письме. Купила даже шарф с кармашком, куда и спрятала добытую десятку.

Сама я, кроме еды, больше ничего не планировала покупать до конца месяца, так как это пока что не требовалось. У меня было всё необходимое, кроме моего друга, так что решение послать ему как можно больше денег было здравым, но в то же время безрассудным, потому что если они пропадут — то вообще никому из не достанутся.

Я упаковала шарф в пакет.

Надо сказать, что подчерк у меня был ужасным. У Гина каждый иероглиф был таким ровным и красивым, тогда как свои я едва ли могла прочитать. Чернила ситуацию не улучшали, только портили. Вот мой русский язык был вполне понятен не только мне, но и всем людям, которые просили мои конспекты и не только. Да, иногда я не могла прочитать свои сокращения, но целое слово — всегда и быстро. Иероглифы? Это кошмар, сущий кошмар.

На письмо ушло почти восемь листов, где широкими и некрасивыми иероглифами я написала всё максимально разборчиво.

Привет, Гин

Пишет тебя твоя подруга Ранги из * * *

Живу я теперь недалеко от того места, где мы виделись в последний раз. Надеюсь, что с тобой всё хорошо, потому что мои дела идут в гору.

Я хорошо и много кушаю, а недавно купила себе новый халат. Правда, живу далеко от деревни — примерно девять или семь километров, но это не так сильно отличается от нашего с тобой прошлого дома, верно? По утрам и вечерам выходит хорошая зарядка и пробежка, так что я не жалуюсь.

Недавно завела себе новых знакомых. Я с ними не особо часто вижусь, но они бы скорее всего тебе не понравились. Тебе мало кто нравится, так что это норма.

Очень надеюсь, что тебе понравился мой предыдущий подарок, поэтому в этот раз я захотела подарить тебе ещё один. Надеюсь, он тебе понравится — подумала про твои глаза, которые так редко можно увидеть в обычной жизни, так уж часто ты щуришься. Кстати, обязательно проверь зрение, раз ты теперь учишься. Даже если это очень дорого, лучше сделать это сразу, чтобы потом не было никаких проблем со здоровьем.

Как твоя учёба? Я не буду писать обратного адреса, зная, что ты скорее всего отправишь мне мои подарки обратно, но, знай, что у меня всё хорошо. Поэтому, пожалуйста, Гин, позаботься о себе, пока я не могу этого сделать для тебя.

Надеюсь, что ты подружишься с кем-нибудь, потому что одному очень скучно. Обязательно постарайся найти себе друзей, впрочем, если у тебя не получится, то ничего страшного. Важно ведь не количество — а качество! Надеюсь, я и дальше буду для тебя хорошей подругой. Я каждый день думаю о тебе и очень-очень скучаю, поэтому, боюсь, что в следующем письме наверняка захочу написать тебе свой адрес, чтобы получить ответное письмо, но… тебе очень нужны деньги, я слышала, обучение очень дорогое. Пожалуйста, потрать их на себя. Так я буду меньше волноваться.

Постарайся не болеть, хорошо учиться и много тренироваться. А если тебе не хватает денег — обязательно напиши мне в будущем письме, хорошо? Ну, после того, как я напишу тебе свой адрес. Очень прошу тебя, Гин!

Очень надеюсь, что мы встретимся как можно скорее скорее.

Обнимаю крепко-крепко!

Целую в левую щечку.

В правую.

В лобик.

И в носик!

Твоя подруга Ранги *_^.

Гин несколько раз перечитал письмо, смущенно обратив внимание на слова о его глазах. Ранги, конечно, часто говорила, что они очень красивые, но только теперь он понял, что до этого момента не догадывался, насколько сильно.

Глаза всегда были для него большой проблемой. Вся его семья в мире живых людей имела зеленый цвет, который передавался по отцовской линии, как и белые волосы. Мать, с чёрными волосами и голубыми глазами, передала только один ген, но перебила именно тот, который ценился больше всего.

Ведь, в самом деле — как такой бледный голубой мог перебить сочный, яркий и зелёный, словно свежая трава по весне?

Но Ранги его глаза очень и очень нравились. Она даже не помнила причины, по которой его волновали его глаза. Даже не догадывалась, что это до сих пор его немного волнует. И всё равно любила их! Они ей нравились!

Это было… мило и приятно.

С большим беспокойством он распечатывал письмо, которое совершенно не ожидал получить, беспокоясь за свою подругу, ведь она осталась в новом и незнакомом районе совершенно одна. Мало того, в чрезвычайно опасной ситуации — когда без вести люди пропадали!

Однако окружающие его шинигами все как один твердили, что пропадали души исключительно с сильной духовной энергией. Офицер, который разлучил его с подругой, заверил его, что силой Ранги не обладала, а потому была в безопасности, но… Гин не знал, что даже думать по этому поводу.

Он всё равно боялся за Ранги.

Он не понимал, почему у него была эта сила — а у его подруги нет?

Неужели они перестанут быть друзьями?

А увидев в отданном кимоно деньги, много денег, очень много денег, разволновался только сильнее, не зная, что и думать об этой ситуации. Мысли перескакивали с одного на другое, когда он разрывался между побегом и учёбой.

Всё же, Гина зачислили аккурат под начало второго семестра. Пусть и первый курс, но довольно многое оказалось пропущенным и приходилось в усиленном темпе нагонять, чтобы не отставать от класса. Впрочем, он знал о своём уме ещё при жизни, когда поражал всех скоростью обучения, и это Сообщество Душ с Академией не стали исключением. Месяца вполне хватило, чтобы догнать программу и идти дальше.

Однако он не мог покинуть академию, к его глубочайшему сожалению. Знаний не хватало, как и умений. Это было главной причиной, по которой он старался учиться как можно скорее — чтобы сбежать отсюда и вновь найти свою подругу.

Стоило его волнению достигнуть апогея, как один из профессоров передал ему письмо. Вначале он сильно удивился и даже не сразу понял, от кого именно пришло письмо, так что уже спустя пару минут заперся у себя в комнате, читая его по несколько раз.

Кандзи Ранги были совершенно ужасны. Гин мог прочитать подчерк любого человека в своей группе, насколько бы ужасен тот ни был, но именно его подруга, казалось, обладала самым ужасным деянием изящных тонких пальцев. Словно кисточка была ну совершенно не предназначена для неё. Он учил её, конечно, тренировал, но это было невероятно бессмысленно.

Хорошо, что она написала большими кандзи. Иначе, Гин боялся, он бы не смог их прочесть, потому что чернил оказалось многовато и они растекались, смывая смысл.

Она писала о новом, голубом кимоно с синими цветами, описание которых смутно напомнило ему хризантемы. О доме. О знакомых, которые явно были главными за тот район, которые её приняли и точно дали работу. С содроганием сердца он вспомнил о публичном доме Нагао-сан, но успокоил себя мыслью, что Ранги никогда бы не стала ему врать. Говорила только правду и ничего, кроме правды, никогда не лгала и ничего от него не скрывала.

После того, как потеряла память, конечно.

Тем не менее, это его подруга. Пусть он вначале и сомневался, потому что она ничего не помнила, не могла говорить, стала совершенно иной, но это была его подруга, с которою он разделил пять лет дружбы, потеряв всякую надежду вернуть ей воспоминания. Да, она стала другим человеком, но она всё ещё его подруга.

И, конечно же, она подняла вопрос о деньгах. Прямо и открыто, словно для них это было сущим пустяком, что ничего не значил.

Для Гина он значил очень и очень многое. Денег никогда не хватало, а прожить одним лишь воровством совершенно невозможно. Он знал, что одежда Ранги ей маловата… причём не только из-за роста… но она никогда не покупала себе ничего нового. Обычно это он сам приносил ей одежду. Они покупали воду, еду, одежду, тёплые одеяла… на многом можно было сэкономить, но именно еда была камнем преткновения.

Он не знал, что у Ранги есть такие запасы. Гин вообще понятия не имел, что она собирает деньги. Хотя ему стоило бы об этом догадаться, потому что подруга, казалось, всегда могла пойти и купить им еды, чтобы не голодать лишний раз.

Гин теперь корил себя, что сам не догадался сделать запас на будущее. Стоило бы подумать об этом прежде.

Академия шинигами будто слизала деньги его подруги, как язык вкусное мороженное. Первым делом пришлось нехотя, через силу, купить себе форму, учебники, тетради, чернила, кисти, духовный меч… когда он нашёл деньги, то первым делом хотел их вернуть, но после пришлось потратить их ещё до того, как пришло первое письмо.

Гин поклялся, что потом тоже оплатит обучение подруги.

Конечно, деньги не могли покрыть само обучение, но они смогли с лихвой прикрыть остальные расходы на самое важное и элементарное. Но без излишеств, чтобы сохранить какую-то сумму на что-то другое, если появится такая необходимость.

Ранги прислала ему шарф с маленьким кармашком. Нежно-голубого цвета, он оказался невероятно мягким и совершенно не колючим. Внутри он нашёл десять тысяч бумажной валютой и ему одновременно захотелось и поблагодарить, и обнять её, и немного поругать. Напомнить, чтобы о себе она тоже хорошо позаботилась.

Гин надел его, смотря в своё отражение. Шарф был очень красивым и понравился ему, поэтому он даже не захотел его снимать обратно, хотя было довольно тепло. Впрочем, достигнув с помощью инструкторов хорошего контроля над своей духовной силой, он мог контролировать свою температуру духовного воплощения, а потому мог носить теперь даже зимнюю одежду, не переживая, что может вспотеть.

С нежностью он в очередной раз обратил внимание на последний, девятый лист с её семью строчками. Он также хотел поскорее встретиться со своей подругой и обнять её, чтобы убедиться в её безопасности, но пока не мог этого сделать.

Он также с огромным сожалением перечитал вторый лист, где она просила его не присылать ей деньги. А чтобы он точно этого не сделал — хотя он и не мог теперь этого сделать, потому что почти все деньги оказались потрачены на весьма необходимые для обучения вещи — не написала адреса, куда можно отправить ей письмо.

А ведь он уже написал ей несколько, описывая выученные техники. Впрочем, раннее Ичимару не планировал их отправлять, так как не хотел обидеть Ранги.

Тот офицер, Око Юшима, сказал, что у его подруги нет духовной силы.

Значит ли это, что у их дружбы не было будущего? Шинигами, которые преподавали в Академии, а также все студенты, которые здесь учились, полностью прерывали все связи, которые вели бы их к тем, кто не был бы шинигами. Обычные души оставались не у дел, это стало неким правилом. Шинигами не вмешиваются в круговорот жизни и смерти, будучи только проводниками душ. Если у Ранги не оказалось силы, то она не сможет стать шинигами.

Это значит, что она будет в Сообществе Душ только несколько лет — может, несколько десятков, а может и пара сотен, — прежде чем её душа уйдёт на перерождение. Тогда как сами шинигами жили несколько тысяч лет, с помощью контроля над духовной силы достигая бессмертного состояния или близкое к этому.

За этим следует, что, после того, как Ранги уйдёт на перерождение, она снова забудет его. Но на этот раз он не сможет пойти с ней, потому что будет шинигами, период существования которого намного дольше. В несколько сотен, тысяч раз.

Задумчиво глаза проскользили по белому листу. Гин не знал, как написать письмо своей подруге.

Ведь… если Ранги рано или поздно пойдёт на перерождение, не лучше ли, чтобы это случилось как можно скорее? Может, у неё снова будет любящая семья. Новые друзья. Своя жизнь, уже без него. Это же Гин сейчас держал её от перерождения. Как только души в Руконгае теряли свои связи и были готовы у перерождению, они сами уходили в мир живых для новой жизни.

Что же предпринять? Как было лучше потупить?

* * *

Привет, Гин

Пишет тебя твоя подруга Ранги, которая сейчас очень на тебя сердится, поэтому вчера расстроенная чуть не заплакала в этом холодном доме. Надо сказать, что причина для этого весьма веская, так как ты почему-то не пишешь мне писем, несмотря на то, что прошло уже два месяца с тех пор, как я написала тебе свой новый адрес. Это уже моё восьмое письмо, которое я отправила тебе.

Пожалуйста, скажи мне, почему ты решил не писать мне письмо, чтобы я могла доказать тебе, насколько это глупо и тупо.

Хочу напомнить тебе, что мы будем друзьями даже если ты против, потому что я так решила и мне всё равно, что ты себе там надумал. Так что возьми свою задницу, сядь и напиши мне хотя бы пару строк.

Если ровно через две недели я не получу письма — хотя бы одного! — мне придётся оставить этот дом и идти к тому месту, где располагается Академия шинигами, в которой ты сейчас учишься. К тому моменту, я не могу сказать точно, у меня скорее всего не будет шанса отправить тебе весточку о себе, потому что у меня не так много денег и я уже начала откладывать их для этого путешествия.

Если я не получу от тебя письма, мне придётся прийти и спросить у тебя лично, что случилось.

Я очень надеюсь, что сам ты в порядке и это просто какая-то надуманная глупость, а не сильный удар по голове и неожиданная амнезия — ха-ха, ну, ты понимаешь, это было бы не очень круто. Или проблемы с кем-то из вышестоящих. Надеюсь, не с аристократами, потому что это может обернуться большими проблемами. Но всё равно напиши — проблемы надо решать вместе.

Жду две недели. Если мне не придёт письмо от тебя — то я соберу вещи и отправлюсь прямо под ворота твоей Академии. А потом буду ночевать под ними, чтобы ты понял, как сильно я страдаю из-за твоего молчания.

Гин, мы с тобой друзья. Я НЕ БУДУ БРОСАТЬ ТЕБЯ с какими-то проблемами.

ПОЭТОМУ

БЫСТРО

НАПИСАЛ

МНЕ

ПИСЬМО!

Обнимаю и целую,

твоя Ранги ^_*.

Гин Ичимару с огромным беспокойством несколько раз перечитал все двадцать листов огромного подчерка, пробираясь сквозь растёкшиеся чернила и неправильно написанные кандзи в некоторых местах. По его спине пробежался холодок от последних пяти листов, где на целый лист было написано только одно слово, зато очень огромным шрифтом. Впрочем, чернил было много, и, если бы не размер, то они бы растеклись.

Он слабо взял в свою руку кисточку, открывая для себя чистый лист, где весьма растеряно, но как можно скорее, поспешил написать Ранги письмо.

Очевидно, долгое размышление над проблемой не принесло пользы.

Но не то чтобы он был виноват.

Потому что Ранги действительно могла прийти прямо к нему в Академию.

И он не смог бы её остановить, потому что был внутри этой самой Академии.

* * *

Дорогая Рангику

Пишет тебе твой друг, Ичимару Гин. На данный момент у меня всё хорошо с учёбой, так что медленно я делаю успехи. Вначале, правда, немного волновался, потому что меня зачислили на первый курс второго семестра, а не первого, однако со временем я смог нагнать программу обучения и теперь планирую в следующем семестре перейти на третий курс, так как на данный момент уже полностью выучил программу до этого момента. Скорее всего, к окончанию учебного периода, продвинусь ещё дальше и это может оказаться четвёртый курс.

Я очень благодарен за подарок, однако в будущем планирую вернуть его тебе в полной мере. Прошу, не спорь, ведь мы оба знаем, как важны некоторые вещи для жизни в этом мире.

Мне очень понравился и другой твой подарок. Шарф невероятно мягкий и лёгкий, поэтому зачастую я ношу его в свободное от тренировок время, чтобы не испортить. По описанию, кимоно, которое ты приобрела, имеет узор хризантем, которые весьма созвучны с твоим именем. Очень милое совпадение, ведь я точно знаю, что ты мало знакома с цветами.

Очень рад, что сейчас у тебя всё хорошо и буду молиться, чтобы и дальше было также. Ты не болеешь? Хорошо кушаешь? В первом письме об этом упоминалось, но в остальных только мельком, поэтому я был весьма обеспокоен.

Также я попрошу больше не присылать деньги. Дело не в том, что я не благодарен! Наоборот, я очень-очень рад, что ты это делаешь, просто на данный момент мне уже не нужно ничего, что требовало бы таких затрат и по большей части я просто откладываю их про запас.

Ранги, приношу свои извинения, что не отправил вам письмо раньше, однако я не мог этого сделать, так как лишь в последнем своём письме вы написали мне адрес, на который я мог бы отправить ответ.

Ещё мне бы очень хотелось попросить тебя не идти через многие районы к Академии. Путь займёт около года пешком, и к тому времени, как ты сможешь добраться до меня, велика вероятность, что я уже выпущусь из учебного заведения. Поэтому путь, который ты преодолеешь, будет совершенно бессмысленный.

Как я уже сказал, я не мог раньше отправить тебе письмо, однако у меня всё хорошо. Также я хочу отправить тебе часть денег, потому что вскоре будет конец осени и я хорошо помню, как будет трудно пережить зиму. У меня пока нет возможности навестить тебя, потому что мой молодой возраст ставит под сомнения такое длинное путешествие, особенно учитывая недавние пропажи взрослых и более сильных шинигами.

Ранги, я очень сильно переживаю, что ты тоже можешь подвергнуть себя опасности, поэтому будь осторожна.

Береги себя,

Гин.

* * *

Гин, мне очень жаль!

Пишет тебе твоя подруга Ранги. Прости, что раньше не написала тебе свой адрес — мне казалось, что я уже сделал это во втором письме, как я и писала тебе раньше, но, видимо, я на что-то отвлеклась — кажется, это была протекающая крыша, потому что вроде бы именно тогда пошёл первый дождь летом — и, видимо, я забыла это сделать.

Так что твоей вины в этом нет, я сама виновата. Зря только перенервничала. Да и так молодец — надо было раньше в письмах узнать, почему ты мне не отправил ничего, хотя, да, ты же не смог бы написать в ответ.

Если ты не против, пиши мне, пожалуйста, хотя бы одно письмо раз в две недели. За это время тебе как раз отдадут моё, насколько я поняла.

В любом случае, хочу сначала сказать, что твоё вышло очень официальным и если бы не сборник, который я купила про официальную речь, я бы не смогла понять ни слова, так что следующее пиши как-нибудь по-проще, а то мне приходится долго разбираться. Хотя подчерк у тебя очень и очень красивый и ровный, так что, наверное, пиши всё же официальным языком. Ты ведь наверняка над моими письмами долго сидишь, пытаясь прочитать, так что я тоже найду, чем себя занять в таком случае. Да и учиться никогда не бывает лишним.

Также ты прислал мне очень много денег. Я не буду присылать тебе их обратно, поэтому спрошу только один. Попрошу честно ответить.

Тебе хватает денег?

Если хватает, хорошо. Если нет — немедленно сообщи мне в письме, чтобы я могла помочь. Это не тот вопрос, который следует замалчивать, потому что ты теперь учишься в Академии шинигами и не можешь воровать. Тебя могут поймать, хотя я, конечно же, сомневаюсь, что они могут это сделать. Но лучше не рискуй. Тем более, когда их могу прислать тебе я. Хочешь вернуть мне их в будущем — хорошо. Но сейчас возьми всё, что я могу тебе дать, чтобы я не волновалась.

Так что скажи мне честно — тебе их хватает? Я не буду больше спрашивать, так как надеюсь на твою благоразумность.

Очень порадовали новости про твою учёбу! Ты молодец, я уверена, что это потребовало очень много сил и времени. Спи хорошо и внимательно следи за своим здоровьем, чтобы не заболеть. Береги зрение — не читай в темноте, чтобы оно не испортилось. Кушай много всего полезного. Надеюсь, в Академии хорошо кормят.

Протекающую крышу я починила уже давно, а с деньгами, которые ты мне прислал, стало намного лучше, хотя у меня, опять же, есть запас и сумма теперь вышла немаленькая. Я её спрятала в секретном месте, чтобы не рисковать. На всякий случай, так сказать. Но, опять же, мне не угрожает никакой опасности.

У меня много хорошей одежды, я также много кушаю. Спать в доме ещё не холодно, а единственной проблемой могли бы стать деньги, но теперь её нет. Да и вообще, эта проблема у нас будет ещё долго — пока мы оба не устроимся на работу, по крайней мере.

Очень жалко, что ты не сможешь меня навестить. Я слышала слухи о пропавших шинигами, но до твоего подтверждения они были только слухами. Не волнуйся, я буду очень осторожной и соблюдать правила безопасности.

Обнимаю и целую,

твоя Ранги ^_*.

* * *

Привет, Ранги

Пишу тебе, как ты и просила.

В Академии кормят очень хорошо и вкусно, а также недавно закончился второй семестр. Я хорошо слежу за своим здоровьем и выучил много новых техник. Учителя очень довольны моей успеваемостью, поэтому, как я и планировал, меня определили на четвертый курс.

Всего в Академии пять официальных курсов, однако учиться, на самом деле, можно неограниченное количество лет. Я планирую закончить за семестр программу четвертого и пятого курсов, в таком случае нужно будет в будущем только отдать долг за один год обучения. Надеюсь, у меня получится.

Сейчас начались каникулы, но основное время я провожу в библиотеке, чтобы потом было побольше свободного времени на отрабатывание разных техник и приёмов из кендо. Кендо — это фехтование на бамбуковых мечах. Если ты помнишь, то у шинигами есть меч, их занпакто. У меня пока не проявился меч, однако я уже довольно хорошо чувствуя, что вскоре это случится.

На улице довольно холодно, поэтому я очень переживаю за тебя. Может прозвучать немного эгоистично, но у меня есть одна просьба к тебе.

Не могла бы ты отправлять свои письма немного чаще? Не один раз в две недели, а раз в неделю. Знаю, моё беспокойство излишне, однако это здорово бы меня порадовало. В любом случае, я пойму, если это покажется тебе не очень важным, так как я знаю, что зря беспокоюсь. Ты уже достаточно самостоятельна, чтобы позаботиться о себе, и всё же… я переживаю за твоё благополучие.

Береги себя,

Гин.

* * *

Привет, Гин.

Мне очень приятно, что ты за меня беспокоишься, поэтому я легко выполню твою просьбу, мне вовсе не сложно. Я понимаю, что это появилось не без причины, поэтому ничего страшного в излишней эмоциональности нет.

Хотела бы сказать, что у меня всё хорошо, но не хочу лгать тебе, поэтому скажу всё, как есть — у меня пока не очень хорошо, однако, я надеюсь на лучшее. Не переживай! Сейчас объясню.

Основная моя проблема — это холод в доме. Как оказалось, я заделала не все щели и теперь ползаю по полу, чтобы заделать их окончательно. НО! Я полностью здорова и это плюс, потому что выпавший в нашем районе снег растаял всего спустя десять минут после того, как выпал. То есть, земля ещё не настолько холодная, как могло бы показаться.

Также я купила пять одеял, пока цены на них не выросли. Два из них я решила отправить тебе, поэтому не упрямься и прими мой подарок. Остальные три ещё теплее, чем отправляю тебе, поэтому знай — хорошо утеплена, насколько это возможно, ведь с зимними одеялами также купила себе несколько зимних халатов. И носки. И даже трусы у меня теперь утепленное. И бельё тоже, не волнуйся.

Вторая моя проблема, это всё-таки деньги. Пришлось много потратить, а, вдобавок ко всему, мои знакомые подняли цену на территорию. Хотя для меня это было вполне ожидаемо — зимой цены всегда раза в два, а то и три, больше, чем летом. Так что к этому моменту я подготовилась, запасы у меня есть, но всё равно неприятно. Я подумываю над тем, чтобы вообще на зиму отказаться от территории, потому что в снежную погоду — а в этом районе, как говорят, обычно выпадает очень много снега и он всегда быстро тает, из-за чего вокруг много грязи, — будет не до работы. Но я пока не уверена. Как думаешь, как лучше будет поступить?

Также хочу сказать, что, помимо одеял и одежды, я купила себе те самые яблоки, которые мне так сильно нравятся. Я бы отправила их и тебе тоже, но ты сказал, что в Академии тебя кормят хорошо — мы договорились не врать друг другу, помнишь? — а мне они сейчас нужнее. Ну, и немаловажная причина именно в доставке, ведь письмо приходит на две недели позже и к тому времени они могут испортиться.

Обнимаю и целую,

твоя Ранги ^_*.

* * *

Привет, Ранги

Спасибо, что понимаешь моё беспокойство.

Мне очень понравились твои подарки. У нас пока не холодно, однако это корпус общежития. Насколько я понял из разговоров второгодок, зимой в основном корпусе может быть довольно прохладно. Вряд ли разрешат носить с собой одеяла, но спать с ними было очень приятно и тепло.

Прошу, не присылай мне яблоки, лучше съешь сама. Тебе они нравятся намного больше, чем мне. К тому же твои мысли про порченные продукты очень правильная — некоторые мои однокурсники иногда получают что-то испорченное.

Говоря о территории, я думаю, что будет намного лучше отказаться о ней на время зимы, если у тебя есть финансы на случай непредвиденных обстоятельств. Также недавно мне разрешили устроиться помощником в библиотеке и теперь я скоро получу свою первую зарплату. Она не очень большая, но её вполне хватит, чтобы можно было обеспечивать себя довольно свободно в течение месяца. Я собираю отправить тебе половину суммы, так как все мои основные расходы уже давно покрыты с твоею помощью и больше мне ничего не нужно.

Постарайся как можно сильнее утеплить дом, чтобы не просудиться. Я уже писал тебе про некоторые техники? С помощью духовной силы шинигами могут поддерживать температуру духовного воплощения. Я не знаю, получится ли у тебя. Учителя говорят, что только души с силами шинигами могут это делать и я невольно склонен с ними согласиться.

Буду рад, если это получится и у тебя. Но я также буду рад, если с тобой всё будет в порядке, поэтому не перетруждайся и береги себя,

Гин.

* * *

Привет, Гин

Как уже говорила, не стоит обо мне беспокоиться. На данный момент я очень рада, что ты нашёл себе работу — в библиотеке очень тихо, это подходит тебе. Надеюсь, что ты очень хорошо проведёшь время, поэтому не перетруждайся.

Это было так неожиданно для меня, что я даже немного задумалась — а кем потом я буду работать? Не знаю, у меня как-то даже и мыслей никаких нет. Ну, в любом случае, думаю, до этого будет ещё далеко, так что нет особого смысла волноваться понапрасну.

Подумала, прислушалась к твоему совету, учла факт о деньгах и решила отказаться от территории. Теперь, правда, реже выхожу из дома, но у меня мелькнула мысль наколоть дров, чтобы утеплить дом. Пока не сильно холодно, а то потом это будет довольно трудно сделать.

Надо будет купить топор.

Техники, которые ты мне прислал, пока не получаются. Кажется, я делаю что-то не то. Или плохо сосредотачиваюсь — у меня постоянно какие-то мысли в голове, мол, надо пойти поесть или подмести пол, постирать одежду. Ну, и всякое такое подобное.

Помнишь наш разговор о том, что я никогда не выйду замуж?

Я ПЕРЕДУМАЛА!!!

Надо просто выйти замуж за богатого, чтобы слуги всё делали!

Ну, это я шучу так.

Серьёзно.

Гин, у меня всё хорошо, не волнуйся, я не выхожу замуж. Я шучу.

Думаю, это просто мои женские гормоны, потому что недавно мне понравился один мальчик, примерно нашего возраста. Высокий, красивый, сильный и ловкий — о, ты бы его видел! Думаю, тебе он сразу НЕ понравился, но вкусы у нас с тобой разные, так что это настолько естественно, что он мне понравился, что прямо жуть.

А потом он сказал, что раз я девушка — женщина, если быть точнее — то должна ему ноги лизать, ведь я никто и звать меня никак.

Пришлось его побить, а потом я хотела отрезать ему язык — даже поднесла нож к горлу, но потом поняла, что он слишком резво вырывается — силы оказалось немеряно! Что за несправедливость?! — и пришлось только щеки поцарапать, чтобы знал, что надо иногда молчать, а не воздух портить своим существованием.

Ну, обычные разборки, короче. Не волнуйся, я помню про безопасность и проверила слежку. Но он у нас кто-то вроде изгоя теперь, так что я в безопасности. Его скоро самого загнобят.

В общем, пошёл он, гандон.

В любом случае, теперь я расстроена, что он оказался тем ещё мудлом, но переживу. Говно иногда встречается на дороге, ага.

Но эта ситуация всё равно заставила меня снова задуматься о своём будущем — кем я буду работать, будет ли у меня муж? Не то чтобы я хочу работать или даже иметь мужа. Думаю, я просто скучаю по идее совместной жизни с кем-то, ведь мы всегда были вместе, а муж и жена всегда живут вместе, прямо как мы раньше.

У меня нет здесь близких людей, а единственный мой друг это ты, так что я очень скучаю по тебе. Немного одиноко, но за время я более менее привыкла, хотя всё ещё часто зову тебя, думая, что ты вот-вот появишься из-за угла.

Да и хочется наконец-то стать немного более стабильной, как ты.

В любом случае, что-то это письмо вышло каким-то странным и немного грустным, так что на этом и закончу.

Обнимаю и целую,

твоя Ранги ^_*.

Его пальцы слегка смяли последнее письмо, но потом снова выпрямили бумагу. Кандзи Ранги неровно съехали в левую сторону, потому что на листе не было прямых линий, которые помогли бы сохранить нужное направление для письма. Да и такая большая пропись просто не смогла бы вместиться в линии, по примеру тех, что были в его тетрадях.

Широкие, большие, несколько неуклюжие и с растёкшимися чернилами. Они были невероятно ужасны, даже несмотря на то, сколько времени тратила его подруга для улучшения навыков каллиграфии.

Гин с нетерпением ждал её следующего письма. Особенно после того, что только что прочитал. Умышленно это было сделано или нет, но подруга перенаправила его волнение с неизвестных пропаж на... Это.

Под "этим" Ичимару подразумевал её неожиданное признание о... Влюблённости в парня. Пожалуй, это письмо было самым ужасным из тех, что он получал.

Ранги писала о том, что ей одиноко. Пусть и не так много, но несколько листов были посвящены этой теме, что оказалось словно пощёчиной для Гина. Потому что он был тем, кто её бросил. Он был тем, кто ушёл. Он — тот, кто долго не отвечает, кто долго пишет, невольно оставляя подругу в неведении.

Однако на данный момент он ничего не мог сделать, чтобы исправить это.

Хуже того, в его душе поселилось что-то тёмное и жуткое. Это была самая настоящая ревность, злость и тихая ярость.

Ранги писала, что ей понравился один парень. Не он, Гин, а кто-то ему неизвестный.

Более того, этот неизвестный посмел оскорбить его подругу, посчитав, что она никто и даже не заслуживает нормального существования. Ичимару очень хотел бы познакомить этого парня со своим занпакто, на самый крайний случай с кулаками.

Как он смеет так говорить о Рангику? О его подруге? О самой нежной и доброй девушке?

Гин до этого никогда даже подумать не мог, что кому-то может не понравиться Ранги. И даже более того — кто-то скажет о ней что-то весьма нелицеприятное. Возможно он был немного предвзят, но как он не мог быть?

Его подруга — невероятно добрая девушка. Милая, яркая, она согревала своими объятиями как солнечные лучики летом. Всегда понимающая и прощающая. Пусть и прямолинейная, но это только добавляло ей плюсов, было частью её самой.

Однако в то же время собственные мысли приносили много ревности. Гин сейчас был в этой дурацкой Академии, за несколько сотен километров от Рангику и не мог совершенно ничем ей помочь. Более того, что если кто-то поймёт, насколько красива Ранги?

А его подруга... Влюбится?

Недавно мне понравился один мальчик, примерно нашего возраста.

Но эта ситуация всё равно заставила меня снова задуматься о своём будущем — кем я буду работать, будет ли у меня муж?

Она выйдет замуж?

Его пальцы осторожно выпрямили лист с этим отрывком. Ранги писала, что не очень хочет выходить замуж, но ведь то же самое она писала и про работу. Но она хочет устроиться, чтобы начать зарабатывать деньги, как он, Гин. Значило ли это, что её отношение в этих темах схоже?

Следовательно, она выйдет замуж, если какой-то парень ответит ей взаимностью?

Гин этого не хотел.

* * *

Я внимательно перечитала письмо. Потом ещё раз перечитала. И ещё раз.

С первого взгляда могло показаться, что письмо совершенно обычное и легко входит в стандарты письма Гина, однако я прекрасно помнила, что, во-первых, он гений. Во-вторых, было бы весьма глупо с моей стороны не помнить о его весьма ранимых и глубоких чувствах ко мне.

Когда я писала про Хого, вроде бы так его звали — парня, который в первый день знакомства сделал мне комплемент, заставив думать о нём лучше, чем оказалось на самом деле — я не ставила перед собой никакой цели. Я вообще сначала не хотела Гину писать о том парне, потому что прекрасно понимала, что уже недели через две его имя полностью выветрится из моей памяти. Что и произошло, в принципе.

Однако помимо самого Гина в этой мёртвой жизни тот парень был первым, кто меня зацепил.

Я вообще личность очень влюбчивая. Мне было не зазорно при первой встрече воображать свадьбу с парнем, если он был весьма красив и с близким мне по нраву характером. Со многими своими одноклассниками в разных классах школы такое тоже было. Один вручил мне цветы на восьмое марта и я была единственной, кому дали и цветы, и подарок. Это было невероятно приятно и трогательно, даже если я не люблю цветы. Второй меня задирал, но до чего же он был красив, зараза. Ах, а как же хорошо было с ним проводить время — я с ним не встречалась, конечно! У меня отношений вообще не было ни разу! — но если он был в той же компании, что и я, то всегда весело и смешно до слёз. Третий оказался спортивным, хотя баскетбол мне не нравился никогда. Но всё же кое-какие успехи были и на этом иногда разговор наш и вязался. Четвёртый, пятый, а с параллельного класса, а с другой школы...

Что уж говорить про парней из аниме, где каждый второй просто невероятный красавец? А если это красивый злодей? Тогда вообще без сомнений — я в него влюблюсь и буду фантазировать что хочу и когда хочу.

Конечно, с возрастом стало полегче, но то ли опять гормоны заиграли, то ли ещё что. Я ведь теперь тринадцатилетняя малолетка, так что можно. Да и когда было нельзя? Голова она на то и моя, чтобы там были мои мысли.

Так что ничего нового с этим... Хото? Я не испытала. Красивый, сделал мне комплимент. А за неимением кого получше перед глазами произошло то, что произошло. То есть я стала испытывать к нему симпатию.

Смотрела на него глазами, представляла, как мы могли бы вместе провести время. Мне ведь действительно скучно тут одной сидеть целыми днями.

Так как я была вообще без опыта свиданий и даже поцелуев, то никуда дальше это и не зашло. Да я и не собиралась предпринимать какие-либо шаги. Мне вполне хватало влажных мечтаний, что помогали приносить оптимизм в жизнь.

Однако от этого собственное разочарование меньше не стало, когда иллюзии с треском лопнули, словно мыльный пузырь. Это всё же печально, что пацан оказался таким засранцем, но, как я и написала Гину, говно на дороге иногда встречается и с этим мало что можно сделать. Только аккуратно обойти его.

Я так и сделала.

Однако переполняющие меня эмоции нужно было куда-то выплеснуть и поэтому решение поделиться произошедшим с другом — пусть и с малыми подробностями — казалось мне логичным. Гин был в этом жизни единственным родным мне человеком. Не только самым близким, но вообще единственным, так что я с лёгким сердцем написала ему письмо.

И только сейчас, когда пришло его ответное письмо, поняла, что делать это явно надо было помягче как-то. Но с другой стороны, почему я должна была сдерживать свои эмоции или мысли? Как было, так и написала.

Однако возвращаясь к письму. Во-первых, Гин гений. Во-вторых, согласно канону он присоединился к Айзену Сосуке, чтобы убить его ради своей Рангику.

(Я, кстати, очень внимательна к своей безопасности, лишь бы не столкнуться с этим самым Айзеном. Сомнений в том что это именно он сейчас с чем-то экспериментирует у меня не было. Поэтому стоило здраво всего опасаться).

Так что Гин испытывал ко мне очень нежные и ранимые чувства. Я об этом была прекрасно осведомлена, но не понимала их природы. Он относится ко мне как к сестре? К близкой и единственной подруге? Родному человеку? Возлюбленной? Всё разом? Нежные и ранимые чувства можно испытывать даже к животному, как бы противно это ни звучало.

Поэтому делясь с ним о произошедшем, только после получения письма у меня мелькнула мысль, что надо было, наверное, упомянуть о Хозо помягче. Хотя не то чтобы я это сделала. Гин мой друг, так что не было смысла смягчать что-либо. Или он принимает всё так, как есть, или наши отношения придётся менять, а мне этого решительно не хотелось.

Да и вообще, у меня в прошлой жизни был один неприятный инцидент, когда я узнала, что подруга мне врёт. Весьма неприятно. А за неё ещё и парень вступился. Вообще третий лишний в наших с ней отношениях, потому что он был просто парнем со двора, который влез не в свой разговор. Мол, все врут в этой жизни, так что смирись и прими реальность.

Он прав, конечно, но всё же это больно и обидно. Я её реально считала кем-то очень близким для себя. Да и вообще, тема лжи была ну до банальности неважной — какой-то парень, который мне нравится и я этим с ней поделилась.

Наша дружба на том закончилась.

У меня не было никогда нормальных отношений. Детские комплексы мне этого не дали поэтому если у меня что-то происходило с человеком, я выкладывалась на все сто и больше, отдавая всю себя и очень расстраиваясь, когда мне не отвечают взаимностью. С Гином также. Я всеми руками, ногами и даже зубами хватаюсь за эту нашу дружбу. Знание, что он полностью мне отвечает, только ухудшает всю нашу позицию.

Если и надо было где-то ему наврать в том письме, о чём-то умолчать, чтобы не поднимать неприятные темы, то я этого не знала. Или знала — как про одиночество — но отмахнулась, чтобы выбрать вариант с искренностью и честностью.

Но честность не всегда приносит плюсы. Иногда смолчать было бы полезнее.

Его письмо было обычным. С виду. Внутри же словно скрывалось огромное беспокойство, когда он аккуратно напомнил, что нам ещё рано связывать себя узами брака (прям так и написал... кошмар, как же это официально). Так же его лёгкие вопросы о моей работе — нравится ли мне что-нибудь, есть ли какие-нибудь идеи. Полная поддержка и всё такое, а также нежелание меня торопить, если пока что нет никаких идей. Время есть, мы же мертвы. Хотя последнего он не написал, конечно же. Один раз мелькнувшие извинения, что он не может быть рядом, чтобы поддержать меня.

Ещё спрашивал о том, что мне понравилось в этом Хоно. Высокий ли он, какие глаза, волосы.

Это он собрался убить его втихую? Найти по описанию и познакомить с занпакто, что ли? Или просто действительно интересен мой тип?

Но у меня нет типа парней. Мне нравились все: и высокие, и низкие, и смешные, и безэмоциональные, и добрые, и злые, и спортивные, и ленивые. Все. Просто все. Я вообще сначала влюблялась даже не столько в характер, сколько в поразившую меня красивую внешность, картинку. А потом легко принимала то, что было внутри. А если не нравилось, то забывала.

Как с Хомо.

У меня были даже влюблённости в девушек, но они обычно не заходили так далеко. Фантазия просто стопорилась, но я всегда оценивала красивую внешность. Но так как с девушками у меня разговоров была даже меньше, чем с парнями, то и фантазии возникали реже.

Интересно, а как в этом мёртвом мире относятся к нетрадиционным отношениям? В публичном доме ведь и парни молодые работают. Но они какие-то прям милые-милые, все как под копирку.

В любом случае перечитав его письмо ещё раз, я глубоко вздохнула, начиная писать ответ. Первым делом приняла его извинения. Стало ясно, что эта тема его очень глубоко затронула, так что уделила побольше внимания. Потом сказала, что мне вообще много кто нравится из мальчиков. Но он, Гин, конечно же стоит на первом месте (у тебя очень красивые глаза! И волосы — как первый снег, Гин!), что было абсолютной правдой, ибо мы молоды и наши отношения можно будет поменять ещё кучу раз.

Свернула на тему цветов, ибо зима заканчивалась и вскоре должны были зацвести единственные цветы, которые мне нравились. Сирень, то есть. Упомянула деньги, новую одежду, солнце и холод, промёрзшую землю.

Вернулась к теме своего замужества и работы. Написала, что работу надо бы искать, но у меня пока что совершенно никаких мыслей на этот счёт. А замуж я вообще не хочу, потому что это слишком для меня сложно и запарно.

Я наверное вообще никогда не выйду замуж. Это ведь столько денег надо будет потратить! Халаты эти, еда, а ещё надо же дом купить. Да и зачем вообще мне этот муж? Чтобы своих детей завести? Но я и сама пока маленькая. Да и не хочу я детей, это же опять столько денег надо!

И вообще, он, Гин, слишком многое принимает близко к сердцу. Лучше пусть напишет, нравится ли ему кто-то — может, какая-то девочка в Академии? Там же должно много ребят учиться вместе с ним, даже если он и идёт по ускоренному курсу.

С чистой совестью я положила двадцать листов сохнуть на пол, закрепив их по краям всем, что под руку попалось. А попались мне две кружки, две тарелки, две ложки, две вилки, четыре палочки... Всё, что было лёгким, но достаточно тяжёлым, чтобы от сквозняка по полу не улететь. Потому что смазанные чернила нормально уже не прочитать. А отмыть их с дерева вообще не представляется возможным.