Бал на двоих (гет)

Примечания:

Здравствуйте ?, извиняюсь, что долго не было проды, это из-за занятости. Также повторно напоминаю, что после завершения работа будет переименована на "Бал для двоих".

С прошедшими вас праздниками, господа???

---

Говорят, кто первый поцелует, тот сильнее пропал. Наверное, так оно и есть. После расставания с Грейнджер покой Малфоя стал похож на старуху с косой и, казалось, пришёл бы к нему лишь с его последним вздохом.

Как бы он не старался запрограммировать свою голову на холод и безразличие к ней, заранее знал, что всё равно сдастся, как только увидит её. Гермиона Грейнджер стала его наваждением, от которого невозможно укрыться, но, даже осознавая это, он всё равно пытался забыть о ней. Думал, если найдёт другую, то перестанет вспоминать о ней, почувствует себя наконец свободным и целым, и ничто не будет грызть его изнутри.

Ошибался.

Грязнокровка забралась в него снова и потекла по каждой вене, приближаясь к сердцу, стоило ему заметить её у магазина мадам Малкин в компании младшей Уизли за неделю до бала. Такая же красивая, как и прежде, лезущая в душу и разрушающая любую его защиту. Он буквально замер на месте, гадая, почему она возникла перед ним так внезапно, а главное, за что?

Одна часть его, что была затёрта временем, резко вспыхнула, оживляя всё его тело, другая пыталась заморозить первую, напоминая о решении больше не связываться с ней. Быть может, только это заставило его отвернуться и направиться следом за семьёй и Лидией в «Твилфитт и Таттинг» в тот момент.

В другой раз он увидел её, когда она вошла в Большой зал под руку с Уизли. Как бы он хотел ничего не чувствовать в тот момент, но в груди всё предательски зажгло, кровь застучала в висках так, что ничего другого не было слышно. Весь его взгляд застыл на её неотразимом виде в этом наряде, и он понял, что до сих пор жаждал её, хотя должен был думать только о Лидии и о том, как приблизиться ещё на шаг к тому дню, когда он сможет назвать её своей невестой.

Лидия. Она, как и он, была родом из семьи чистокровных волшебников. Её отец преподавал артифакторику в Дурмстранге и время от времени отбирал группы студентов, желающих заняться исследованием тёмных артефактов во внеурочное время. Там они и познакомились. За общим делом между ними сразу возникла короткая симпатия. Также его привлекло то, что она не была похожа на Грейнджер и что с ней было довольно просто. Только вот беспокоила одна проблема. Пусть Лидия и была красивой, он не испытывал к ней восхищения, не чувствовал волнения в крови и страстного желания затащить её в кровать.

Другое дело обстояло с Грейнджер. Она притягивала его своим идеальным сочетанием красоты и дерзости. Темпераментная гриффиндорка была самой незаурядной девушкой из всех, кого он когда-либо встречал, и самой неприступной. Больше всего на свете ему нравилось, когда она прятала свои шипы и мурлыкала в его объятьях, как маленький львёнок. Поэтому, как бы он не пытался бороться с собой, душа подло взыграла, стоило ему заметить, что принцессу до сих пор тянет к нему. Как же пристально она наблюдала за ним и Лидией, словно была возмущена тем, что он пришёл сюда с другой. Ревновала? Или он сам заставил себя так думать?

Вступительный танец закончился, и его настроение дивным образом наладилось. Однако стоило Гермионе выйти из зала в полной растерянности и оставить всех своих дружков, как он остро почувствовал, что что-то не так. Разделить свои сомнения можно было только с Блейзом, что он и сделал, отведя друга подальше от своей семьи и Ноттов.

— Грейнджер и Уизли до сих пор встречаются? Не знаешь, как у них дела?

— Почему тебя это волнует? — спросил Забини и тут же взял у проходящего мимо официанта с подноса бокал пунша.

— Потому что она включила режим зрительного террора и постоянно пялится на меня. Бедный Уизли, глядишь, скоро застрелится от нехватки внимания.

Они оба посмотрели на рыжего, что беззаботно доедал куриную ногу, и скептично сощурились.

— Это вряд ли, — подметил с иронией слизеринец.

— Ты вообще видел, как она ушла? Этот олух этого даже не заметил.

— Зато заметил ты, Малфой.

— Это просто интерес, Блейз. Я не собираюсь ничего творить.

— Ну да. Их же ссоры такая сенсация, — Забини усмехнулся, в то время как лицо блондина приняло жёсткое выражение.

— Блейз, ты мне друг или не друг?

Улыбку итальянца точно ветром сдуло от его вопроса, и тот закашлялся.

— Я отлучусь, ладно?

Поняв, что Забини что-то скрывает, Малфой тут же надавил на него. Несколько минут зрительной пытки и слизеринец раскололся, выдав ему всю правду.

— Погоди, так она никогда не встречалась с Уизли?

— Нет, и просила не говорить тебе этого. Прости.

Злость и тяжесть упала на плечи и больно придавила. Малфою расхотелось откровенничать, и он повернулся к другу спиной.

Как он мог так встрять? Ещё и сблизился с другим человеком, чтобы забыть её, пока она все эти полтора года ждала его. Почему она ничего не сказала? Кто следил за её почтой? Чёрт возьми, она правда ждала его?

Медленно осознавая, что терзается сомнениями, он смутно заметил, как Лидия махнула ему рукой из толпы, но он будто не видел её. Слышал лишь стук своего сердца, и оно ему призналось… Он любит Гермиону, даже если не хочет этого. Благодаря этому запутанных моментов стало ещё больше. Быть с одной — сложно, быть с двумя — подло и означало полностью потерять над собой контроль. Ему нужен был план. Он должен был уладить этот вопрос деликатно, без шума, но…

Но какого чёрта на лицах двух Уизли и Поттера застыла такая гримаса, будто они с Грейнджер позволили себе перейти черту прямо в окрестностях замка? Почему Гермиона врала ему о себе? Зачем он позволил себе схватить её и, не помня себя, принудить к поцелую? Дураку понятно, что это было ошибкой. Он должен был сообразить, что она против измен. Но было больно просто держать принцессу в руках, не имея возможности поцеловать в этот самый момент.

И пусть она оттолкнула его и постыдно сбежала, он не утратил желания узнать о её настоящих чувствах. Всё, что ему было нужно, это время. Время, чтобы хорошенько её распалить… и выслушать, какой он подонок, потому как именно это было написано на лицах Уизли и Поттера, когда рыжая девка пронеслась мимо него следом за Гермионой.

— Что? Никто даже не выскажется по такому горячему вопросу? — он поднял бровь и, манерно растягивая слова, перевёл взгляд на братию Грейнджер. — Уизли?

Рыжий сжал кулаки и посмотрел на него исподлобья.

— Какая же ты всё-таки мелкая сволочь, Малфой.

Гарри не вытерпел, покачал головой и, не желая связываться с ним, бросился к лестнице за Джинни.

— И не говори, просто подонок! — припечатал следом рыжий и, толкнув его плечом, направился за другом.

Драко лишь усмехнулся, затем развернулся и прокричал им следующее:

— Эй, чем вы так недовольны? Надо было лучше следить за своей подружкой!

Но два гриффиндорца уже спешно удалились и не услышали его. Оно и неудивительно. Они же всегда считали его злом. Впрочем, может, они и правы. В конце концов, никто из них даже не знает о его планах.

Тяжело вздохнув, он подобрал с земли палочку принцессы и направился с ней к дверям замка. Казалось, почва уходила у него из-под ног, и было непонятно одно: чем обернётся эта бездна? Взлётом или падением?

* * *

С трудом, но Джинни всё-таки удалось вернуть Гермиону на праздничный вечер. Малфой был рад этому, хотя внешне этого не показывал. Гриффиндорке могло показаться, что он и вовсе забыл о том происшествии, что возникло между ними, и вернулся в своё прежнее надменное состояние, если бы не одно но…

Он унёс с собой её палочку и засунул ту себе за пояс. Кроме того, навязчиво подчёркивал это из другого конца зала, издевательски касаясь пальцами древка всякий раз, когда она смотрела на него, будто говоря ей: «Подойди и возьми. Рискнёшь?»

«Проклятый пижон…» — Гермиона могла придумать ещё сотню нелестных слов в его адрес, но не знала, как подобраться к нему, миновав его семью и девушку. А ведь он мог уйти с её вещью в любой момент!

Верхом недомыслия стала её попытка подговорить Уизли незаметно выкрасть её у него во время танцев. Но Малфой был не глуп и предвидел это. Словно наслаждаясь её мучениями, он в своей хитрой, липкой манере постоянно ускользал от неё, а, когда ей всё-таки удалось приблизиться к нему, нежно коснулся её руки и слегка сжал её, чем вызывал у неё праведный гнев и… странное желание повторить это действие.

Они танцевали почти рядом и так же, как и их чувства, мчались друг к другу по мерцающему в полутьме мрамору, почти сталкиваясь и тут же рикошетом разлетаясь в разные стороны. Гермиона кожей чувствовала, как шансы на то, что бал пройдёт мирно, медленно стремились к нулю. Казалось, ещё пара таких танцев и она точно попытается свернуть Малфою шею, и Рону придётся оттаскивать её от него.

В итоге она остановилась, решив отдохнуть и позволить своим чувствам немного остыть. Рон, как и полагается партнёру, всё это время разделял с ней компанию в самом затемнённом уголке зала. Мимо них неслись и кружились пары гостей, и Уизли был счастлив, что какое-то время им не нужно будет лавировать в этом вихре духов, громкой музыки и цветных пышных юбок. Он всегда был из тех, кто предпочитал экономить энергию, отрицая, что это является синонимом «лени».

— Может, ты хотя бы выпьешь? Так тебе станет легче, — он тактично протянул ей кубок с пуншем, но она отказалась. Не хотела, чтобы даже слабый алкоголь парализовал её разум. К тому же ей и от танцев хватало головокружения.

— Как-нибудь позже. Сначала надо придумать, как вернуть палочку.

— Насчёт этого… Может, мы перестанем изощряться, и я просто подойду к нему и заберу её? В конце концов, мне есть чем ему пригрозить.

— О чём это ты? — не поняла девушка.

— Я могу пообещать рассказать всё его девушке о том эпизоде между вами. Вот увидишь, он быстро сдастся.

— Ты в своём уме, Рональд?

Гриффиндорка возмущённо взглянула на друга. Уизли провёл пятерней по медным волосам и сунул руки в карманы:

— А что такого? Я же не собираюсь говорить это взаправду. Просто поставлю этого гада в неловкое положение.

— Ты его не знаешь. С ним такое не пройдёт.

— Ты права. Лучше сразу рассказать ей правду о нём и его семейке, чтобы та хотя бы успела сбежать от них. Думаю, любой на её месте так и поступил бы, если бы узнал, что из всех существующих людей, нравится именно Малфою.

— Твой комментарий сейчас совсем неуместен!

— Почему?

— Почему?

Гермиона была зла. Она имела полное право злиться на Малфоя, но слышать, как кто-то кроме неё оскорбляет его, было ей не по силам. Как никто другой она знала, что семью не выбирают, однако ей, в отличие от Малфоя, ещё повезло. Её родители не пытались управлять её жизнью, как им заблагорассудится.

Прежде чем она успела высказать своё мнение на этот счёт, Уизли поднял руку:

— Даже не вздумай защищать его, как и раньше. Только не сейчас. Он уже достаточно вскрыл свою натуру.

— Это был всего лишь поцелуй!

— Тогда почему ты так плакала после него? Я видел, как Джинни успокаивала тебя.

Хватит. Гермиона встала и посмотрела на него сверху-вниз. Грудь её то поднималась, то опускалась, будто она вдыхала носом твёрдый воздух, а затем проталкивала его в лёгкие. Всё, что она могла увидеть в глазах Уизли — отторжение.

— Почему мы с тобой никогда не можем нормально поговорить, Рон?

— Потому что ты скоро иссохнешь по нему, — он поднялся на ноги и с убедительным видом шагнул к ней. — Он играет с тобой, Гермиона, а ты достойна лучшего.

Она поджала губы и взглянула на Уизли так, что у того мурашки побежали по коже.

— Ладно, пойду верну твою палочку, пока ты совсем не взбесилась. Посиди здесь.

Стоило ему покинуть её, как она тут же плюхнулась обратно на стул и устало прикрыла глаза. Разговор с Роном изрядно вымотал, и девушка впервые почувствовала себя настолько одинокой, никому неинтересной и ненужной. Словно сидя одной среди чуждой толпы, она наблюдала за тем, как свободно Гарри танцевал с Джинни, и немного завидовала им обоим. Их отношения никогда не были столь обременительными, как её с Малфоем, однако именно это и привносило особое волнение в них.

Тяжело вздохнув, она заметила, как друзья растворились в толпе, и повернулась к столу, заставленному всевозможными яствами, взяла тарелку и положила себе несколько блюд, чей вид показался ей наиболее аппетитным. Когда же она решилась поесть, в вазе перед ней волшебным образом появился букет цветов таких же алых, как форма человека, наколдовавшего их.

— Цветы? — спросила она, не оборачиваясь, но точно зная, что он услышит её.

— Да. Я бы хотел извиниться за своё поведение, — Малфой остановился возле стола, сохраняя дистанцию между ними и смотря на неё своими серыми глазами.

— Извиниться? — всплеск эмоций лишил её голоса. В душе её всё ещё боролись гнев, недоверие и внезапная нежность, которую она безжалостно подавила. — Лучше верни мне палочку, Малфой, пока никто из твоей семьи не заметил нас вместе.

— Сначала прими букет.

— Не хочу.

— Почему? Тебе ведь нравятся розы.

— Уже нет.

Уголки его губ слегка дернулись от смеха.

— Послушай, принцесса, ты не можешь отрицать того, как пылко отвечала на мой поцелуй. Перестань уже обманывать саму себя.

Его слова больно кольнули, и она нахмурилась.

— Ты добился от меня этой реакции против моей воли. Я не понимаю, зачем ты вообще пришёл сюда? Ухаживать за другой? Или волочиться за мной, пока она не видит? Ты хоть понимаешь, что совершаешь предательство?

Он развернулся к ней. Его лицо стало жёстким и надменным.

— Ты-то, конечно, знаешь о предательстве всё, Гермиона. Не хочешь принимать цветы, так тому и быть. В конце концов, какая разница кому их дарить? Цветы не могут принадлежать кому-то одному, потому что любоваться ими может каждый, кто их заметит. Другое дело волшебная палочка, не так ли?

Он достал древко и прошёлся по нему кончиками пальцев так, будто собирался сломать его. В серых глазах застыло явное выражение превосходства, когда Грейнджер на свою собственную глупость вскочила с места и с гневным видом приблизилась к нему.

— Отдай её мне!

Она вытянула руку вперёд, но Малфой со стуком прижал ту к столу, накрыв своей. У Гермионы подскочило сердце, и она вперила взгляд сначала на их соединённые руки, а затем и в его лицо. Казалось, напряжение между нами могло вспыхнуть в любую секунду.

— Сначала ответь мне: я действительно стал тебе настолько противен, что ты даже не хочешь видеть меня?

— А если и так?

— Тогда я просто буду слушать, как ты хнычешь, пока мы танцуем, — он оставил палочку на столе, приблизился к ней ещё на полшага и, по-хозяйски положив руку ей на талию, притянул к себе.

— Но я не хочу танцевать с тобой!

— А я не отпущу тебя так просто.

Гермиона удержалась от пощёчины и густо покраснела.

— Я и забыла, какой у тебя скверный характер.

Его губы изогнулись сильнее, когда она, согласившись, позволила ему удобнее взять её руку и направить их в общий поток танцующих.

— А я всё также люблю, когда ты упрямишься, милая.

Он уверенно повёл её к центру зала. Гермиона была возмущена, но то, как он сказал «милая», взволновало её. Расстояния между ними почти не осталось, и она могла хорошо разглядеть потемневшие серые глаза, с интересом смотревшие на неё.

Взгляд Малфоя гипнотизировал, приковывал к себе, и она совсем позабыла, что все её друзья находились в этом зале. Ритм вальса был довольно быстрым, но движения к нему были плавными и скользящими. Четыре вальсовых поворота и ещё столько же в виде лодочки из сцепленных рук, после касания ладонями плеч партнёра и пара вверху над головой, затем переход в новый поворот.

Как Грейнджер не пыталась бороться с собой, жаркая волна затопила всё её тело, заставляя сожалеть, что им досталась именно эта композиция. Уж слишком чувственной и нежной она была, а после резко набирала темп и вынуждала их кружиться так, будто они танцевали посреди вихря.

— Могу я задать тебе вопрос, Гермиона? — спросил Малфой, продолжая двигаться в одном ритме с ней. Она вздохнула.

— Мне больше нечего предложить тебе, Малфой.

— Ну конечно, ты ведь теперь с Уизли, — он насмешливо усмехнулся и приготовился к танцевальной поддержке.

— ДА.

— Лгунья.

Он поднял её руки вверх, затем провёл по ним ладонями вниз до её тонкой талии и в конце поднял девушку ввысь над собой, закружившись на месте. У Гермионы перехватило дыхание от его взгляда. Он точно видел её насквозь.

Гриффиндорка почувствовала биение своего сердца, когда Драко начал отпускать её, приближая своё лицо к её, но намеренно не прижимаясь к ее губам своими, чтобы подразнить.

— Я знаю, что ты не с ним, и вижу, как тебя тянет ко мне. Тут не может быть ошибки.

Волна страха и негодования накрыла её с головой, но он не дал ей прервать их танец, а наоборот, ещё ближе притянул её к себе. Когда она отвела взгляд, он на миг посмотрел на отца и мать, что с недовольным видом следили за ним из другого конца зала, и по его плечам пробежала мелкая дрожь. Казалось, даже Лидия не смогла скрыть своего замешательства, глядя на них и продолжая танцевать вместе с Блейзом, который по его просьбе должен был отвлекать её.

Впрочем, винить в последнем Забини он никак не мог. В конце концов, не он так увлёкся Грейнджер, что не учёл того, что их одежда слишком бросается в глаза.

Стоило ему прийти в себя, как он посмотрел гриффиндорке в глаза и выговорил почти умоляющим тоном:

— Скажи, кто я для тебя, Гермиона?

— А я для тебя? — одними губами прошептала она, ожидая его ответа.

Он напряг скулы и чуть опустил голову, чтобы сказать лишь одно слово:

— Люблю…

Всё внутри неё встрепенулось, и она потеряла дар речи.

— Но это ведь не открытие для тебя? — продолжил он, прервав танец. — Ты лучше меня знаешь, что наше расставание было ошибкой. Давай вновь будем вместе. Мне нужна только ты.

— Ты не шутишь?

Вместо ответа он приложил ладонь к её щеке, и девушка ощутила сильную дрожь по телу. Её взгляд застыл на его губах. Таких розовых и желанных. Порыв мощно окутал её, и, она, поддавшись соблазну, потянулась к нему, но вместо необходимого тепла вдруг почувствовала пустоту впереди себя.

— Депульсо!

Малфоя отбросило от неё заклинанием, и она тут же обернулась в поисках того, кто это сделал. Она была почти уверена, что это был Рон, и собралась спустить на него всех собак, но сердце предательски сжалось, когда она увидела, что палочка была в руках только у Гарри.

— Что ты наделал?.. — она с негодованием взглянула на друга, а затем перевела внимание на Малфоя, которого уже окружили взволнованная мать и Лидия.

— Он обращается с тобой, как с уличной девкой, Гермиона. Разве ты этого не видишь? — судорожно ответил гриффиндорец, и все, кто был рядом, навострили уши.

— Выбирай выражения, Поттер! — блондин встал с пола и попеременно посмотрел на двух защитников.

— А ты перестань приставать к моей подруге и удели внимание своей!

Малфой остался стоять с отстраненным видом, а Гарри схватил Гермиону под локоть и через силу повёл ту подальше от гостей. Пользоваться магией на балу было запрещено, поэтому очень скоро дорогу им переступил профессор Снейп. Тот сначала хотел утянуть за собой только Поттера, но, когда Уизли начал защищать его, прихватил и другого. В итоге Гермиона снова осталась одна.

— Гермиона! — или нет.

Она с раздражением обернулась и увидела спешащую к ней Джинни, Фреда и Джорджа.

— Ты в порядке? — первая спросила девушка.

— Мне станет лучше, если я побуду одна! Простите.

Она пробежала мимо них бледная, как призрак и направилась к столу, на котором лежала её палочка, чтобы взять её и уйти, не обостряя ситуацию ещё больше. В конце концов, если Драко не шутил, он сам найдёт её. И тогда, может быть, они наконец поговорят без лишних глаз, и не будет этого странного ощущения, будто с неё сдирают кожу.

Гермиона пробралась через людей, но не нашла на столе ничего своего, кроме всё тех же цветов в вазе и тарелки с едой, которая так и осталась нетронутой. Бегая глазами по скатерти, она не заметила, как с боку от неё кто-то появился, заставив её, и без того трясущуюся от каждого взгляда и шороха, вздрогнуть ещё сильнее.

— Расслабься, я не собираюсь тебя бить, Грейнджер.

Теодор Нотт смотрел на неё сверху вниз полуприкрытыми глазами и слегка ухмылялся, скрестив руки на груди и зажав в пальцах её палочку. Гермиона обвела знакомого взглядом и, не теряя времени, сказала:

— Ты, кажется, взял моё.

Уголок его губ слегка дёрнулся. Слизеринец выдержал короткую паузу, а затем сказал то, что его она совсем от него не ожидала:

— Держу пари тебе это нравится, Грейнджер: несколько лет казаться сильной, а затем так позорно сбежать, спрятав ото всех свой хвост. Зачем ты вообще пришла? Думала, это вечер станет для тебя целым событием? Малфой только примирился с семьёй, так почему бы тебе не позволить ему жить так, как полагается?

Гермиона почувствовала, как холодная ярость, словно нашатырь, прочищает затуманившееся сознание и как сердце щемит от боли.

— «Невозможно». Я так часто повторяла себе это слово, что сбилась со счёту и забыла о главном: никто не вправе указывать нам, кого нам любить.

После этих слов она выхватила свою палочку из его рук, окинула его предупредительным взглядом, а после двинулась к выходу. Шаг, второй, и рука слизеринца потащила её назад.

— Я с тобой еще не закончил. Смотри вперёд, Грейнджер.

Он прижал её к себе так, чтобы она не смогла оказать сопротивления и увидела издалека то, как Драко вместе с отцом подходят к кафедре в виде совы, у которой второй непременно начал хвастаться достижениями сына в Дурмстранге, мастерски совмещая свои слова с поздравительной речью от лица Попечительского совета.

Рядом с Дамблдором стояли улыбающаяся Нарцисса и чуть понурая и задумчивая Лидия. Притом всё их семейство выглядело так богато и важно, что у Грейнджер сводило зубы от их лоска, и затекали плечи, но уж от усилившейся мужской хватки позади, заставившей её выронить палочку. Нотт буквально встряхнул её, надеясь, что увиденное произведёт на неё какой-то эффект и что она отступится. Но, когда её взгляд пересёкся с надменными глазами старшего Малфоя, она наконец поняла, кто воровал её письма и кто написал ту похабную надпись в их гостиной о том, что кротчайший путь до Дурмстранга протекает между её ног. Теодор Нотт. Кто бы ещё мог создать эту краску, как не самый непримечательный друг Драко?

— У тебя ничего не выйдет, Нотт. Драко дважды выбрал меня, и в третий раз ничего не изменится.

Она попыталась рывком податься вперёд и заставить его отпустить её руки, но он лишь больно выгнул её плечи назад, что в полутьме казалось, будто он просто стоит позади неё.

— Да как ты не поймешь, что позоришь его. Посмотри на них. Его семья счастлива и может уделять ему куда больше времени и любви, когда тебя нет среди них. Ты помеха, Грейнджер, и… лучше бы тебе не становиться ещё и мишенью.

После этих слов он грубо оттолкнул её от себя, от чего она не удержалась на ногах и тяжело упала на колени. Болезненный импульс прошёлся по телу гриффиндорки, и жёлтая ткань под коленной чашечкой тут же намокла и прилипла, когда она попыталась подняться.

Нотт презрительно хмыкнул, но стоило ему поймать на себе взгляд Малфоя, любезно присел на корточки перед Грейнджер, чтобы подать ей руку и прошептать на ухо:

— Просто исчезни, Грейнджер, иначе будешь выглядеть до ужаса жалкой.

— Подонок! — она развернулась и, сидя, со всей силы влепила ему пощёчину.

Лицо слизеринца перекосило, но он ничего не ответил, а лишь манерно поднялся и снова протянул ей руку. Мерзавец. Ему однозначно нравилось, что она ползала в его ногах, хоть он и скрывал это за маской радушия. На деле же он ещё и наступил ей на край платья, после чего гриффиндорка услышала тихий хруст дерева.

Она почти не помнила, как покинула зал и как оказалась у выручай-комнаты, примостившись на узком подоконнике перед ней. Место ушиба болело и пульсировало, но она почти не ощущала этого из-за накатываемых слёз. Ей безумно хотелось наказать всех, кто причинил ей боль, она даже нарисовала в голове картину расплаты, но поборола в себе чувство мести, зная, что после выпускного она больше никого не увидит. Да и как бороться? Её палочку раздавил Нотт.

Всхлипнув, Гермиона закрыла глаза, стиснула зубы и откинула голову на оконную арку, после чего услышала звук торопливых шагов в коридоре и замерла. Увидев алую форму, быстро смахнула слезы с лица и попыталась скрыть свою боль.

Драко выглядел совершенно растерянно: светлые волосы взъерошились, а на лбу выступали капельки пота, казалось, будто он бежал, пока искал её.

— Как ты, Гермиона? — он сократил расстояние между ними, остановившись рядом. — Я видел, как ты упала.

— Я в порядке.

— Но у тебя кровь. Думаю, что я смогу помочь.

— Оставь это, я хочу поговорить с тобой.

— Позже.

Она попыталась остановить его, когда он приблизился и начал собирать края её платья так, чтобы открыть ноги, но всё было безуспешно. Похоже, он совсем не понимал ценности времени, которое досталось им.

— Что ты делаешь? — изумлённо спросила она, почувствовав прикосновение его пальцев у себя под разбитым коленом. — Прекрати… Что ты делаешь?

Она почти не двигалась, потому что её парализовало. Уж очень интимное место, очень нежное и уязвимое. Она не помнила, чтобы кто-то, даже врач, трогал её под коленом.

— Ты немного замёрзла, Гермиона, — произнёс парень, не поднимая головы, — твои ноги холодные.

После этого его прикосновение изменилось. Оно стало горячим и от него покалывало кожу. У неё перехватило дыхание, когда тепло начало разноситься от её ног по всему телу.

— Это невербальная магия? Когда ты успел?..

— Потом, принцесса.

Гермиона закусила губу и замолчала, всматриваясь в макушку парня перед собой и наслаждаясь теплом, которое странным образом отличалось от тепла от обычного согревающего заклинания. Жар от него шёл из тела, а не от воздуха, который окружал её, и от этого она согрелась гораздо быстрее.

Когда же рана была вылечена другим заклинанием, Малфой несколько раз поцеловал её колено и нехотя отстранил голову, затем занял место рядом и пристально взглянул ей в глаза.

— Итак, почему ты не сказала мне правду раньше? Письмо о расставании было от тебя или от Нотта?

— От меня, но… как ты понял про Нотта?

Он тяжело вздохнул, и Гермиона заметила, как потемнел его взгляд:

— Ты не раздаёшь пощёчины без причины, Грейнджер. Но меня больше интересует то, почему ты соврала мне? Так хотелось стравить меня со своими друзьями?

— Потому что ты бы никогда не согласился на мои условия, Малфой!

— Да, верно, не согласился бы, как и не связался бы с другой! Чёрт возьми, Грейнджер, я был вынужден страдать из-за тебя всё это время! Ты хоть помнишь, как я заботился о тебе, как угождал всеми способами? Ты… ты понимаешь, что сегодняшний вечер не отменяет того факта, что за совершение ошибок нужно получать наказание?

Он приблизился к ней, и воздух вокруг них, казалось, накалился. Она схватила его за край красной накидки и также рьяно ответила:

— Думаешь, мне было легко решиться на это? Я столько вытерпела от твоего отца, что…

— Что? Устала? Возненавидела меня? Что из этого, Грейнджер?

— Я сделала это ради тебя и, если бы можно было повернуть время вспять, я бы поступила точно также, потому что… — она запнулась, поджала губы, отвела взгляд и снова посмотрела на него: — потому что именно так ты и поступаешь, когда любишь кого-то. Так что не говори мне, что это было ошибкой. Я и сама не ожидала, что ты найдёшь мне замену…

Признание Грейнджер окончательно разрушило страхи Малфоя, и он поспешил заткнуть ей рот поцелуем, прежде чем та поднимет речь о его ошибке по имени Лидия.

На подоконнике было узко, и он теснее придвинулся к ней, заставив её отодвинуть ноги чуть в сторону, чтобы в следующий миг нависнуть над ней и впиться в её губы сильнее. Гермиона ослабла под силой его поцелуев, накрывавших её лицо, и не хотела выбираться из плена долгожданных объятий, хотела ощутить его горячие губы и прикосновения, но появившейся в коридоре шум заставил её резко остановиться.

— Уходим, сейчас же! — Драко тоже его услышал, поэтому вскочил на ноги и потянул её за собой в вовремя появившуюся возле них дверь.

— Остановитесь, мистер Малфой!

— Драко!

Его семья и кучка преподавателей двинулись в их сторону, но секретная дверь уже разделила пару от них. Оказавшись один на один в выручай-комнате, Гермиона тут же припала к мужской груди, пытаясь выровнять дыхание.

— Так ты сбежал? — спросила она с усмешкой.

— Не только, — он ответил неоптимистично, и она забеспокоилась, подняв голову и посмотрев на него.

— Что ты сделал?

Он недолго помолчал, наблюдая за ней. Она мгновенно ухватила перемену в его настроении и ненавязчиво положила руки ему на плечи, повторив свой вопрос. Малфой попытался снова поцеловать её, но это не сработало.

— Ладно. Кажется, я случайно применил тёмное заклинание к Нотту.

— Тёмное заклинание?

— Да, ты тоже его чувствовала, но в слабой форме.

— Что? — она не верила своим ушам.

— Что? Я учился в Дурмстранге, чего ты ожидала? Подумаешь вскипятил кровь бывшему другу. На дуэлях используют заклинания и похуже.

— Его можно спасти?

— Снейп может справиться, но я всё же надеюсь, что нет.

Он коснулся её волос, отодвинул их в сторону и наклонился к её шее, пока она судорожно размышляла над тем, что он сделал. Ей было тревожно, в то время как он игриво и медленно касался губами и ласкал языком её оголённую кожу.

— Подожди минутку, Малфой, — она попробовала притормозить его, но не вышло. Он притянул её к себе, крепко обнимая упругие бёдра.

— Нет, мы и так пропустили целую уйму минуточек, так что хватит. Я хочу тебя всю, Гермиона.

— Но, если сюда кто-нибудь прорвётся? Тогда тебя поймают, — пробормотала она.

— Не смогут.

— Почему?

— Потому что у меня ещё остались в Хогвартсе друзья, на которых можно положиться. К тому же разве ты не хотела, чтобы наш недавний поцелуй получил своё естественное продолжение?

— О чём ты?

— Обернись.

Она сделала, что он сказал, после чего заметила в центре старой захламлённой комнаты большую кровать, а рядом высокий, тёмный шкаф.

— Я знаю о выручай-комнате. Причём сразу понятно, по чьей нужде появился исчезательный шкаф, а по чьей кровать, не так ли? — он снова склонил голову к ней, и его дыхание коснулось её шеи. — Признайся, принцесса, ты не способна мыслить здраво, пока я рядом.

— Или возможно это только твоё заклинание, которое разгоняет кровь.

— Шутить изволишь? Сказать такое сейчас? У меня просто нет слов, Грейнджер. Кто тут с кем играет?

Она усмехнулась, повернулась к нему, приподнялась на носочки и потянулась к его губам. Он пошёл вперёд, заставляя её двигаться назад, и рухнул вместе с ней на кровать, разорвав поцелуй лишь для того, чтобы положить её на одеяло и лечь на неё сверху.

— Это твоя последняя возможность сказать «нет», принцесса, — предупредил он, коснувшись кончиками пальцев выступающей ключицы и спускаясь ниже к вздымающейся груди.

Их носы соприкоснулись, поэтому Гермиона повернула голову, чтобы прикоснуться языком к его губе. Желание пронизывало гриффиндорку насквозь, и она тихо прошептала ему свой ответ на ухо. Казалось, весь мир сошёлся вокруг них, даже свет будто замерцал в комнате, когда Малфой мягко прошёлся рукой по её талии и прикусил зубами каждую лямку её платья, стянув её вниз, оголяя грудь.

Лёгкий холодок пробежался по телу, покалывая кожу, и Гермиона почувствовала одновременно страх и волнение. Малфой это заметил, поэтому приостановился.

— Если волнуешься, что тебе не понравится, можешь смело бросить в меня Аваду.

Он даже положил палочку на край одеяла, подтверждая свои слова, однако этого не понадобилось. Оставшись совсем без одежды, Гермиона и сама ощутила эту сладостную манию, когда можно было дотянуться до любого участка тела своей половинки, наслаждаться её губами и руками, движущимися вверх и вниз по своему телу. Она ожидала боли, когда он войдёт в неё, но её не было. Были только чувства, которые побуждает занятие любовью, и два тела, жадно рвущиеся навстречу близости.

Может, выпускной и был провален, может, Малфой и натворил кучу дел за этот вечер, но тот, кто любит должен разделять участь того, кого он любит. Поэтому, когда пришло время, они вместе вошли в шкаф, переместились в «Горбин и Бэркес» и трангрессировали, оказавшись на абсолютно пустом и забытом пляже.

* * *

Забини не нравилась эта идея. Он чувствовал, что кристалл, который передал ему Малфой, чтобы отвлечь внимание зала, не простой. Будучи лежащим в коробке, от него веяло чем-то тёмным. И это он должен подкинуть своим сокурсникам? Где Малфой вообще достал его?

— Блейз, ты не видел Малфоя? Нигде не могу его найти, да и Нотт тоже пропал, — к нему подошла Паркинсон.

— Скоро полночь, наверняка, уже потащил свою Грейнджер в нашу гостиную.

— Ну хоть кто-то из нас развлекается.

— А ты, значит, не развлекаешься? Хочешь уйдём? — мулат обворожительно улыбнулся, а затем подмигнул девушке.

«Да он, наверное, в хлам раз предлагает мне такое».

— Вообще-то я почти трезв.

— А я и не спрашивала об этом.

— Но… Погоди, а как же?..

«Ох, лучше возьму пример с Нотта и просто свалю отсюда».

— Стоять, Паркинсон!

Он хотел догнать её, но вдруг увидел, как дверь в Большой зал открылась и в помещение ввалился Нотт и тут же рухнул у порога. К нему подлетели учителя, поднялась суматоха, и все начали оглядываться в поисках Малфоя.

Тяжело и глубоко вздохнув, Блейз понял, что произошло, быстро схватил подругу и потащил её к выходу, по пути не забыв подкинуть кристалл, который создавал телепатическую сеть, самой ядовитой компании слизеринцев.

— Что ж, процесс запущен, свой долг я выполнил, теперь можно и повеселиться. Пэнс, а ты знаешь, что красивая до неприличия?

— А знаешь, трезвым ты мне нравишься больше, Забини.