Арктические заметки (джен)

В качестве выражения моей безусловной любви к родному городу, пишу про небольшие заметки.

В конце IX века эти края называли Тренисес или Тернес и считались они самой северной из всех норманских земель. «Tre» у норвежцев означает лес, а у финнов и лопарей «термь» означает обрыв. Так что регион называли то ли в честь леса, то ли в честь обрыва, но в любом случае в честь природной особенности.

Как раз про Тренисес и рассказывал норвежец Оттер в докладе королю Англии Альфреду Великому в 80-х годах IX века. Сам он был из Халогаленда. Это где-то южнее современного Тромсё. Наши же новгородцы называли эти земли Терь или Тре, поскольку выговорить норвежское Тренисес, по их представлениям, было невозможно.

Жили там только терфины (не путать с настоящими финнами), на жизнь и быт которых, иногда приезжали поглазеть (а заодно и ограбить) новгородские ушкуйники и норвежские викинги. Потом, веку к XIII, в Новгороде начали кончаться земли, а на юге были довольно сложные соседи. На севере же — непонятная Терь с дикими терфиннами, которые пьют кровь и вообще богохульники. Но терфинны — это лучше, чем кое-кто, кто опять не подвез зерно и затеял интриги. Поэтому было принято решение расширяться на север. Там зерно может и не вырастет, но зато в лесах разная пушная животинка водится, рыбы опять же много, с терфиннами торговать можно.

Начали продвигаться на Север. Назвали местность Терским наволоком, то бишь Терским полуостровом. Ибо Терь — это как-то странно и не по-нашему, а Терский наволок, согласитесь, благозвучнее, чем Терь. Кстати, Терский берег — это до сих пор устоявшееся название южного побережья Кольского полуострова. Новгород эту землю стал считать своей, а терфинов обложил данью — 5 беличьих шкурок в год с одного охотника. Это было не напряжно.

Но тут обнаружилось в XIII веке, что помимо новгородцев эту землю считают своей и норвежцы. Не зря они туда ездил. Они тоже обложили терфиннов данью. Платить и вашим, и нашим было уже не очень удобно. Начались проблемы. Новгородцы с норвежцами периодически друг другу стрелки забивали и разные нехорошие вещи творили, дабы защитить суверенитет и беличьи шкурки.

В 1251 году (или в 1257, тут есть сомнения) Александр Невский заключил с Хаконом Старым несколько договоров по поводу устранения двойного налогообложения местного населения и определения границ, а также о прекращении локальных разборок. Договоры все сгорели, но по упоминаниям в других документах, следует, что именно об этом договаривались. На местных жителей эти договоренности не сильно подействовали и разборки продолжились.

В итоге 3 июня 1326 года Новгород с Норвегией заключили Новгородско-норвежский мирный договор с отличной формулировкой «о вечном мире на 10 лет» (я знаю, что это стандартная формулировка, но от этого она менее смешной не становится), который устанавливал процедуру размежевания земель и защищал норвежского короля от набегов новгородцев. Соблюдали его, кстати, в два раза дольше вечности — целых 23 года.

В XV веке на Терском берегу новгородцы основали два постоянных поселения — Умбу и Варзугу (и они до сих пор существуют). Планы основать что-нибудь еще у новгородцев, наверное, были, но по неудачному стечению обстоятельств Новгород в 1478 году вошел в состав Московского княжества. На этом славная история освоения новгородцами Тери была завершена.

Москвичи после присоединения и осмысления, что они присоединили к себе помимо славного вольного Новгорода, решили начать распространение государственности и благолепия с христианизации севера. Потому что терфины, они же лопари, они же саамы, поклонялись своим языческим богам и вообще вели себя нехорошо. Новгородцы на эту тему вообще не заморачивались, но новгородцы москвичами за приличных людей тогда не считались.

В XVI веке москвичи направили в эти дикие края священников, которые крестили всех некрещенных и основывали церкви. Из священников самым выдающимся был, наверное, Трифон Лопарский. Он и лопарей крестил, и в глушь забирался, и монастырь основал, и церковь Бориса и Глеба в 1554 году на реке Паз построил. Попутно в XVI веке был основан город Кола (хотя, поселение с 1204 года было). Незамедлительно построили там же Кольский острог и назвали всю местность Кольским полуостровом.

Кола, это, кстати, не в честь самого дорогого бренда в мире, а просто так речка называлась — то ли Кульоки (рыбная река), то ли Кольйок (золотая река). На речке построили, в честь речки назвали. В это время основали еще Печенгу и Кандалакшу, но в честь них полуостров называть не стали.

Дальше было не очень интересно, потому что это глушь и север. Там холодно и темно, и не пройти, и не проехать и что там делать, решительно непонятно. В Кольский острог ссылались заключенные, а в ответ на заключенных в столицы посылались меха, рыба и соль. Добраться до этих мест было можно только морем. Полуостров отошел к Архангелогородской губернии с центром, конечно, в Архангельске, власти которой почему-то не стали на Кольский полуостров ездить и экономику поднимать. Ладно, экономику там, в основном, поднимали голландские, да немецкие торговцы, которые приплывали в Колу и в другие мелкие порты. Но на фоне оборотов Архангельска это было несерьезно. Кроме того, Архангельск был связан с большой землей сухопутными трактами, а Кольский полуостров нет.

Зато в XVII веке на Кольском полуострове постепенно началась разработка полезных ископаемых. Но все равно до создания Беломорской промысловой компании в начале XIX века был на Кольском полуострове пушной зверек в прямом и переносном смысле. Да, песцы там вполне живут. А почему промысловая компания удалась? А потому что обнаружилось, что море-то не замерзает зимой. Везде замерзает, в Петербурге замерзает, в Архангельске замерзает, а тут не замерзает. Потому что магия (ну и Гольфстрим). А значит можно с европейцами торговать хоть целый год. Ну это, разве не прекрасно? Рейтинг этой северной глуши резко поднялся. Порты там уже были, хоть и мелкие. Международная торговля начала процветать.

Во время Крымской войны в 1854 году англичане, вспомнив, что им нужно бомбить полуострова на «К»: Крым, Камчатка, совершили нападение и на Кольский полуостров. Бомбардировали город Колу в течении 28 часов. Это, конечно, сильно повлияло на процветание международной торговли на Мурмане.

А Мурманом, кстати, поморы называли северное побережье Кольского полуострова, которое омывается водами Баренцева моря. Потому что, кто там живет? Правильно, разные сумасшедшие, которых по-норвежски называют «нурмане», то есть, северные люди. На севере ведь живут. Северней уже некуда. А на русский язык название переиначили и этих славных людей стали называть мурмане. Почти тоже самое.

И где-то после Крымской войны стали власти задумываться, что-место-то козырное: незамерзающий залив, заграница рядом, ворота в Арктику опять же. Не построить ли нам тут нормальный, такой хороший порт? В честь этого даже выделили Кольский уезд из Архангельской губернии. Продолжали основывать мелкие города типа Териберки, Ура-Губы, Полярного (тогда Александровска). Но, как всегда, то одно, то другое. Так что изыскателей смогли отправить только в 1912 году. Те сказали, что идея отличная, но неплохо бы еще железную дорогу построить (ее даже эпично окрестили «вторыми Дарданеллами»), которую с 1890 года мы все собираемся начать прокладывать, но так и не начали.

С дорогой, как и с самим городом, сильно помогла Первая мировая война (как это ни иронично). Неожиданно обнаружилось, что очень классно доставлять военные грузы Антанте через незамерзающий залив, пока враги заблокировали Черное и Балтийские моря. Дорогу от Петрозаводска до незамерзающего Баренцева моря начали строить ударными темпами прям с 1 января 1915 года и к осени 1916 года она была готова.

В 1915 году на берегах Кольского залива был основан поселок Семеновский. А 4 октября 1916 года поселок получил статус города и стал называться Романов-на-Мурмане. Был он последним городом, основанным в Российской империи, и уже через полгода 3 апреля он сменил название на привычное нам — Мурманск. А нынче ему 107 лет.