Инфекция (джен)

На часах было семь часов утра, однако, глядя в космическую пустошь, так не скажешь. Зажглись лампы — погасли ночники. Трансформатор загудел объёмнее и громче, питая только включившиеся космическое оборудование.

Браслеты на запястьях включились и поприветствовали владельцев — «Доброе утро!» — на десяти языках. Устройство слегка завибрировало, этим пробудив своих владельцев.

Док даже и не помнил, как снова оказался спящим за столом. О чём он думал тогда? А что произошло? Мужчина ещё сидел, уставший и невыспавшийся. Дремота клонила снова в сон, внутри пробуждался капризный ребёнок, который уговаривает поспать ещё пять минуточек. Увы, но он не ребёнок и не дома в своей постели, а посреди чёрного ничего, летящий в металлическом коробке чёрт знает куда.

Мужчина перевёл взгляд на соседний монитор-холтер. Одиннадцать вертикальных полос, внутри которых бьётся пульс. Не двенадцать, одиннадцать. Нет! это не сон. Нет! это реальность. Сколько не бей себя по щекам, а их всё одиннадцать. Зоолог... не найден. Его пульс не найден. Для машины учёный лишь не найден. Он мёртв.

«Маньяк, покажись! Заставь своё сердце биться часто! Пусть сожрёт тебя совесть!» — раздавался внутренний крик, стоящий комом, терзая глотку. Но нет. Пульс учащён у всех. У многих аритмия. Сердца сжимаются и разжимаются в судорожных порывах. Как же умён ты, и это пугает...

В поясницу будто вбили кол в диаметре одного метра, в глазах было мутно, в ушах звенело. Отвратительное чувство. Медик попытался встать, и звон сразу же накатывал с новой силой. Постояв около стола, это прошло, и док понемногу начал приходить в себя. Потянув носом воздух, мужчина всё-таки вспомнил, что случилось сегодня ночью.

За спиной послышался скрип кушетки и шелест пледа. Проснулась маленькая семья, уставшая не меньше. Док развернулся на них, почувствовав покалывания и резь в пояснице. Девушка открыла глаза и поймала ими взгляд мужчины. Хватило чувство облегчённости при виде этих двух голубых очей. Всё таких же спокойных, но в которых виднеется скрытый страх и изнеможение. Поднявшись, гидролог подошла к доку в крепкие объятия. Мужчина обвил руками плечи, спину и талию девушки, уткнувшись прохладным носом в плечо, немного насупившись.

С кушетки за парой любопытно наблюдал мальчишка сонными глазками. Док встретился с ним взглядом.

Белый старался не проявлять физически сильные чувства к возлюбленной при её сыне. Мальчик смотрел на них, и док чувствовал, что делает что-то не так: мужчина для космонавтика чужой дядька, который трогает его маму. Не хотелось сразу навеять на себя плохие мысли у юного космонавта. Он ещё мал и не понимает многого, в том числе любовь. Так думал белый.

Какой бы обстановка не была, но привести себя в порядок после сна нужно. Док не переносил запах изо рта, пота, сальные волосы, и грязное тело. При виде неопрятного по собственной лени человека у него зудела кожа. А он сам не раз вчера обливался потом с ног до головы. Ему нередко давали премию за научные работы о пользе и необходимости гигиены, которые белый писал чуть ли не каждый год, случайно, в порыве сильного возмущения...

Гидролог с сыном и док вместе направились в комнату с душевыми кабинками, которые находились в концах коридоров с жилыми каютами. Направляясь туда через верхний двигатель, мужчина постоянно оглядывался и водил глазами вокруг, в надежде увидеть что-то подозрительное. Жаль, что на глаза ничего не попадалось. Казалось только, что в коридорах было подозрительно тихо, учитывая тот факт, что за последний день док тщательно вслушивался в звуки. Реактор, О2 и трансформаторы работали, но всё же чего-то в механической симфонии не хватало.

Они ввалились в Первое лобби. Все учёные столпились в одном западном коридоре. Люди шли туда, где больше народу. Видимо, не только один док понимал, что привести себя в порядок после сна необходимо.

-Все здесь? — спросил бортмеханик, кинув взгляд на врача и маленькую семью.

Глазами мужчина в чёрном костюме обежал всех, вдруг спросил:

-Где климатолог?

Экипаж перегляделся — и вправду её нигде не было. У дока ёкнуло сердце, затряслись все жилки, и он помчался к каюте номер четыре — каюте климатолога.

Бежать у медика не получилось: сильно болела спина. Он быстро передвигал ногами, проклиная поясницу! И не только её, но и тот день, когда сорвал спину, себя, что засыпал за столом и много чего ещё.

-Как же мы откроем её дверь? Она заперта, — спросил физик.

-Наши карты открывают все двери, но моя открывает ещё и все замки в этом корабле, — холодно ответил док, не отвлекаясь от дороги.

Физик нахмурил лоб и исподлобья с подозрением глянул на врача.

-Даже в своих каютах безопасности нет, — нервно бурча, вклинился вулканолог, — раз уж у некоторых есть такие карты.

Док проглотил это, чтобы не сказать лишнего, и сделал вид, что не услышал. Сейчас хотелось забыть напрочь этикет, который он проходил в учебном заведении, и резануть ответным словом. Сейчас у всех нервы на пределе. Как у людей хватает ума скандалить и огрызаться в такие моменты?

-Ещё скажи, что он кислород из строя вывел и побежал его чинить, — выдала гидролог, кинув на красного агрессивный взгляд.

Вулканолог заглох, распахнув веки, а физик скорчил дурачка, будто не думал ни о чём плохом. Ошалел и док: «Откуда ж в тебе столько смелости?»

-А вот не знаю, может, и вывел, раз уж всё здесь может! — рявкнул наконец красный.

-Глохните оба! — вспылил механик, но озлобленный взгляд бросил именно на красного грубияна.

Наконец коридор закончился, и серая дверь в четвёртую каюту показалась перед глазами. Док вынул карту из кармана, и, судорожно выдохнув, провёл ей в терминале. Дверь отворилась, экипаж замер, рисуя в голове самые ужасающие картины; малыш даже закрыл глазки, прижавшись к маме. Врач был отчаянно готов выписывать новую похоронку, как вдруг показалась такая картина: климатолог, в полупрозрачном халатике, лежала на кровати, одной рукой держа зеркало, другой — расчёску. Укладывала волосы. Она вздрогнула и прижала слегка ноги под себя. Учёные повздыхали и схватились за грудь. Даже стыдно стало за такие пессимистические мысли. Лишь космонавтик до конца не открывал глазки, боясь даже одним глазком заглянуть в эту каюту четыре. Док заметно расслабился, с негодованием воззрев на девушку в халате. Та встрепенулась: «Ой! Простите!» — и поспешила слезать с кровати.

Прищурив веки, с некой жадностью и издёвкой в глазах, на розовую косо поглядывал механик. Почувствовав колышущийся воздух из-за движения учёных, которые шли снова к душевым, механик огляделся, но остался около двери каюты. Из неё выскочила девица, и механик окликнул её:

-Эй! — вскрикнул он. — Чего мы пойдём за ними? Сюда же ближе. — Указал он рукой в сторону уборных и душевых в конце восточного коридора.

-И правда, — ответила девушка, — сюда ближе. Составишь мне компанию, да? — спросила она, понимая прекрасно, что, конечно же, составит.

-Конечно, — слабо улыбнулся мужчина, — сейчас лучше одним не шататься по кораблю.

Механик расправил плечи, а девушка кивнула головой.

Чёрный, уже искупавшись, ждал девицу около выхода. По своей привычке он плохо вытирал волосы и голову полотенцем, из-за чего вода стекала по вискам к груди и оставляла мокрый след у шеи. Одежда становилась влажной и неприятной, что не нравилось самому механику. Хоть он и не был неопрятным, для мужчины было удивлением, что климатолог так долго принимает душ. «Да что ж там мыть столько долго можно?» — спрашивал он сам себя нетерпеливо. Но розовая наконец вышла:

-Спасибо, что подождал меня. — Она округлила глупо глаза.

Механик, не теряя своего момента, прижал руки девицы к стене, тихо пробурчав:

-Конечно, красавица.

Мужчина поднял ладонь в перчатке и провёл ей по щеке девушки. Климатолог вздрогнула, но сразу сообразила, чего же на самом деле добивается этот бортмеханик. Девушка кокетливо улыбнулась. Чёрный, пока та удивлённо смотрела на него, уже начал приближаться, как вдруг:

-Бортмеханик? Климатолог? Вы здесь? — послышался настороженный голос дока за дверью.

Чёрный закатил глаза и цокнул языком:

-Да. Мы выходим.

-Мы тут, — отозвалась и девушка.

Чёрный с недовольной миной, будто не в чём не бывало, поплёлся к двери, позабыв о климатологе. Розовая пошла за ним, будто тоже ничего не произошло.

Ничего не произошло. Имело ли это смысл для них? Навряд ли. Мимолётное желание ли управляло их телом и разумом? Ответить не так уж и трудно.

Механик оставил всех и поплёлся сначала к себе в каюту — каюту номер два — , а потом и вверх к кладовой. А девушка осела в Первом лобби, всё же не решаясь оставаться в помещениях одной.

Было всего лишь три душевые кабинки, и приходилось подолгу стоять под дверьми. Собственно, док и желал пойти последним, чтобы пронаблюдать за остальными. В отличие от всех он стоял прямо в душевых, а не в коридоре.

Комната была просторная. Светлая. Напротив каждой двери кабинок на стене висели полукруглые раковины с гладкими, широкими углами и квадратное зеркало. При необходимости можно было включить для зеркала подсветку. Рядом была прикреплена интерактивная планшетка с памятками о гигиене. Там и как руки правильно мыть с той самой картинкой из любой поликлиники или школьной столовой, сколько времени чистить зубы, когда стирать полотенца и тому подобная информация. Читал ли это хоть раз космический обыватель, я затрудняюсь ответить. Плиточный пол в комнате был тёплый благодаря системе подогрева, состоящей из множества тонких металлических трубок. На стенах висели пластмассовые коробочки — сушилки для рук, а рядом небольшие крючки для полотенец. Но чаще всего крючки пустовали. В углу стоял небольшой белый коробочек с дверкой и кнопками. Это стиральная машинка. Её мощности хватало простирнуть футболку или полотенец, ну явно не всю корзину с бельём или пуховик. А ломалась такая причуда изобретателей уж больно часто. Около неё стоял дежурный робот, которого можно было вызвать к себе и дать испачканную одежду или салфетку. Робот подъезжал, открывал своей рукой-крючком дверцу и набирал цифры на кнопках. Машина начинала работу, а дежурный засыпал на своей подставке, пока аппарат не запищит. После душевых, в конце, была белая дверь, ведущая в уборную, в одну единственную на западное крыло.

Мужчина стоял у стены, переминался с ноги на ногу, крутил плечами и ёрзал лопатками по металлической оббивке, — как медведь, который чешет спину о дерево — пытаясь как-нибудь удобно пристроить спину, дабы та перестала ныть. Так он делал до тех пор, пока нога не соскочила вперёд, и боль, молнией пронесясь через изгибы позвоночника, дрожью вбилась клином в копчик. В глазах потемнело, а рот скривился в гримасу. Из уст медика вырвался протяжный стон.

Шум воды в ближней кабинке резко притих. Движение там встало, будто присутствующий чего-то выжидает. Через секунд двадцать послышался щелчок шпингалета из этой кабинки, и оттуда, выглянув настороженно, пригнув колени, выполз почвовед. Оранжевый воззрел на дока, который был единственным человеком, стоящим не снаружи душевых, а внутри. Прижав полотенце к себе, он боком вынырнул в дверь, а врач взглядом провёл того к выходу. Почвовед вышел, и врач задумался, потупив глаза в пол: «Не навожу ли я на себя всё больше подозрений?..»

Терпеть боль врачу наскучило, и он зашёл в пустую кабинку, щёлкнув шпингалетом, из которой выходил почвовед. Он расстегнул белый комбинезон, сложил всю одежду в специальный отсек, дабы та не промокла, и принялся за такую же цветом водолазку. Вдруг дверь сзади вздрогнула.

-Занято, — сказал док, обернувшись.

Кто-то за дверью тяжело вздохнул, видимо, ботаник или физик, и медленно пошёл обратно. Глухой стук подошв ботинок стих, послышался за ним щелчок замка.

Какие были кабинки? Не сказать, что большие, но не сказать, что маленькие. Душевая лейка крепилась к стене, рядом размещался сенсор, покрытый водоотталкивающей плёнкой, с помощью которого можно выбрать температуру воды. Пол выложен из небольшой плитки, водосток был небольшим углублением с отверстием. На стене висели отсёк для одежды, полка с общими банными пузырьками и крючки для полотенец. Один крючок был уже занят. А! Ну и, конечно, памятка как принимать правильно душ, куда без этого.

Выбрав температуру воды чуть теплее комнатной, док включил душ и встал под тонкими струями. Ручьи воды полились по коже, оставляя за собой следы. Мужчина выдохнул и расслабился, закрыв глаза.

Просто вода. Мужчина знал всю её пользу. Спина наконец перестала ныть, лишь немного побаливала. Нередко док прописывал пациентам принимать чаще душ или ванну, лишь чтобы прийти в себя и снять напряжение. Его день не мог обойтись без бутылочки воды, которую он выпивал за рабочий день. Врач умывался несколько раз за день, а в жаркую погоду мог и вовсе ходить с влажным платком на шее. «Вода — это не просто два атома водорода и один атом кислорода, это, не побоюсь своего резкого высказывания, настоящее зелье. Микстура от многих болезней. Она спасает нас не только в жару и от бактерий. Вода помогает расщеплять жиры, снимать мышечное напряжение и спазмы, увлажняет кожу, регулирует температуру нашего тела и даже выводить токсины через поры. Одной минуты под струёй чистой воды хватит, чтобы взбодрить и привести в чувства. Даже защемлённые нервы она способна лечить. И это лишь часть того на что способна она — простая вода», — говорил однажды на конференции в МЭК'е медик.

Как же док снова хотел вернуться обратно, на МЭК, в его мед. отделение. Хотел вновь заниматься нудной работой с бумагами и ненужными отчётами. Он бы всё отдал сейчас, чтобы вернуться к бюрократии, часами сидеть за бумажной волокитой. Хотел увидеть пациентов, которые остались без него на попечительстве его заместителей. Хотел переживать не за свою жизнь, жизни экипажа и маленькой семьи, а за жизни рабочих, которые не покладая рук трудятся над новым космическим кораблём, дабы они не угодили на койку в медицинском отделении станции.

Но, увы, этого не произойдёт.

Док обмылся и поспешил обтираться полотенцем, пока встроенный фен сушил его волосы. Натянув одежду, мужчина щёлкнул шпингалетом и вышел. Как раз вовремя. В этот же момент из кабинки вышла гидролог, которая разговаривала с сыном, находящимся в соседней душевой:

-Ну что ты там?

-Я выхожу.

-Копуша, давай быстрее.

-Я не копуша!

Врач тихо засмеялся. Девушка обернулась на него. Гидролог в очередной раз сказала сыну «давай быстрее» и подошла к мужчине. Она обняла его спину, льнув ближе к его шее. Взгляды снова вцепились друг к другу и манили губы напротив, как вдруг раздался щелчок замка позади. Неуклюжа шагая из душевой, мальчишка потянул ручку, которая была прям напротив его лица, и захлопнул дверцу, любопытно обернувшись на маму и дядьку в белом. Объятия четы расцепились, а мужчина от неожиданности сделал даже шаг назад.

-Полотенце забрал? — спросила мама.

-Ой! Я сейчас! — встрепенулся космонавтик.

И снова неуклюжа потянув за ручку, малыш забежал в кабинку и прижал к себе полотенце.

-Одежда же будет мокрая. Сынок! Дай сюда, — сказала встревоженно гидролог.

-Не будет! — насупился мальчик.

Док снова рассмеялся.

Семья и док вышли из душевых, и экипаж перевёл на них взгляд. В коридоре были все, даже почвовед, ботаник, вулканолог и эколог, которые душ уже принимали.

-Три кабинки свободны, — сказал им врач.

Биохимик, геолог и физик зашли следующими.

Мужчина решил отвести гидролога с сыном к себе в лабораторию и запереть их там, чтобы они были в безопасности. А сам он проследит за остальными. Хотя девушка была против этого. В углу кладовой врач что-то заметил. Приглядевшись, это оказался робот, лежащий, по какой-то причине, на боку. Девушка с недоумением посмотрела на дока, он на неё. Подойдя ближе и покрутив аппарат в руках, мужчина пришёл в ступор: крышка на брюхе робота была выкручена, провода беспощадно изрезаны, а платы перебиты пополам. Медик попытался вызвать другого робота-помощника через браслет, потом ещё одного, и ещё... Ни один не прибыл. Вот чего не хватало в механической симфонии: убийца вывел из строя всех ботов. Но зачем? И док понял: в них были встроены камеры, и видеозаписи были как раз на этих платах. Мужчина думал сказать это механику, но сначала отвёл маленькую семью в лабораторию.

Экипаж понемногу начал расходится по кораблю. В этот момент в кладовую зашёл сначала вулканолог, а за ним с задержкой эколог, и направились вверх. Ботаник завернул в восточный коридор к связи, почвовед — в западный к нижнему двигателю. Оставшиеся биохимик, физик и геолог принимали ещё душ. А климатолог вовсе заперлась в каюте.

Механик возился в связи, перебирая порезанные провода. Кто-то даже изредка подходил к комнате и наблюдал за его работой. Пока в сторону входной двери не летел какой-то кусок кабеля с разъярёнными комментариями и проклятиями вслед. Любые попытки соединить провода между собой были четны, и пытаться делать что-то лишь всё усугубляло. Но попытаться стоило...

Так после очередного броска кабеля и бурчания чёрного ботаник решил не досаждать мужчине своим присутствием и направился в столовую, чтобы взять перекусить что-то. Однако механик и знать не знал, что за ним кто-то наблюдает, изредка лишь поворачиваясь в сторону выхода.

Зелёный вышел через склад к столовой. Он часто вертел головой в разные стороны и шарахался от любой тени, которую его мозг преобразовывал в целый силуэт человека. Проходя мимо администрации, мужчина заглянул в неё. И оробел. Эколог, мёртвая, в окровавленном комбинезоне лежала на полу, а над ней стоял вулканолог, держа в руках папку. Глаза обоих округлились, и ботаник рванул в столовую. За всю свою жизнь зелёный никогда не получал такого опыта бега как сейчас он нёсся по коридору.

-Не смей подходить ко мне! — вскрикнул насмерть перепуганный ботаник, когда к нему на всех порах бежал вулканолог, сказать бы мягче, взволнованный не менее.

Красный встал, как столб, грудь его вздымалась ввысь, а дыхание прерывалось. Ботаник, облокотившись о стол, был ни жив ни мёртв. Глаза бегали по силуэту вулканолога в глазницах. Кожа побледнела.

И в очередной раз экипаж слетелся в столовую. Сразу трое выбежали из кладовой: механик со стриппером в руках, биохимик и климатолог. Со стороны верхнего двигателя спешил почвовед, гидролог с доком шли из лаборатории. Физик ввалился из оружейной. Последним на полусогнутых из кладовой шёл, дрожа, как осиновый лист, геолог.

Док оглядел всех присутствующих. Сердце замирало с каждым разом, когда он какого-то не находил глазами. Но, где же? где же эколог?!

-Он, — заговорил ботаник, — он убийца. Он! — Указал рукой в сторону красного. — На моих глазах! —

-Я... я никого не убивал! — насупившись, перебил красный.

Он замолчал, не зная, что сказать ещё. А сказать было и нечего.

-На моих глазах! Эколог! — Рука ботаника нервно сжала край стола.

Геолог, после услышанного, вовсе отскочил от вулканолога в сторону. Малыш громко расплакался, а из его горла вырывался осипший крик. Ручками он зажал свои мокрые глазки. Тело дока управлялось лишь волнением, пока разум летал где-то, пытаясь уловить хоть одну мысль, и мужчина прижал мальчика к себе. А космонавтик льнул к ноге врача.

Гидролог, очнувшись от плача сына, обняла его за плечи. У самой видение затуманивали слёзы, которые вот-вот из плёнки польются ручьями по щекам. Но нужно снести, нужно держаться.

Все подошли к столу, да подальше от вулканолога.

-Зелёный, по порядку, прошу, — сказал врач, не отпуская космонавтика.

-Я шёл мимо администрации, а там... — Он сделал паузу. — Там эколог лежит, мёртвая! и он над ней... стоит.

-Я не убивал никого! Не убивал! — продолжал своё красный, ударив по жёлтой папке.

Вдруг физик нахмурился, воззрев на вулканолога:

-Что в твоей папке? — холодно спросил он. — Показывай, что в ней.

Парень растерялся:

-В ней ничего нет, — с недоумением говорил он.

Сзади, тихо, подкрался к красному механик и схватил его, зажав руки за спиной. Папку притянул к себе физик и метнул её доку.

-Док, открывай, — сказал мужчина.

Врач, в ступоре от происходящего, после паузы в движениях, подвинул папку ближе к себе. Открыв её, мужчина отшатнулся от стола: внутри папки под бумагами лежал окровавленный нож.

-Вот где был нож, — пробурчал под нос салатовый.

-Это... Это не моё! Я... — вулканолог замолчал. -Я отчётности читал! Я не знаю как это произошло!

Две мёртвые души: молодой парень и женщина в полном расцвете сил. Сколько нужно было ещё. За что ты так поступил?

Механика будто опрокинуло куда-то. В голову шибануло давление, которое вдавливало череп вовнутрь. Он судорожно сжал глаза и губы.

-Док, открой люк, — сказал нервно мужчина, чуть ли не дёргаясь. — Я вышвырну его из корабля.

Медик наконец отпустил малыша и пошёл в администрацию. А механик, толкнув красного коленом вперёд, повёл его к лобби один.

-Не идите за мной! — вспылил чёрный экипажу.

Док ждал около сенсорного стола. В его голове всё складывалось. Не складывалось лишь одно: за что и почему? Его глаза были закрыты, а палец был готов нажимать на кнопку. Вдруг где-то послышалось: «Открывай!!!» — и мужчина в испуге нажал на сенсор.

Первый люк наружу отворился, второй — захлопнулся. Давление охватило комнату, пожирая всё и унося в пустошь. Мужчина бросил красного, и последнего засосало в космос. Чёрного вдавило в стену. Из последних сил он включил браслет и позвонил белому: «Закрывай! Закрывай!!!» Снова в панике док нажал на сенсор и люк захлопнулся. Механик упал на колени, мужчина тяжело дышал, упираясь рукой о пол.

Эколог. Ей было сорок три года, а выглядела просто безупречно. Если посмотреть на неё, то в выражение «чем старше, тем лучше» поверишь без лишних раздумий. Небольшие морщинки на щеках придавали ей особую красоту. По ним было видно, как часто она улыбалась. Аккуратная форма лица, прямой нос, немного с закруглённым концом, тёмные длинные волосы, которые всегда были сплетены в строгую причёску.

Она всегда была важной личностью, добивалась сама побед и терпела неудачи. Конечно, добиваться всего ей помогал отец, который тоже был очень важной и большой личностью в обществе. В школе ей всегда хорошо подчинялись предметы, но с математикой были трудности. Большие трудности. Учитель ей говорила, что она ничего не добьётся в этой жизни, и была в корне неправа. В ВУЗ'е женщина давала отличные результаты, была очень активной и разбивала своих конкурентов в пух и прах. И вот она стала экологом, хотя её мечтой это не было. Женщина проводила важные семинары, внесла огромный вклад в развитие этой науки. Именно по её инициативе были высажены километры нового леса. Относилась к своей работе бережно и со всей ответственностью, хотя и не мечтала вовсе. И вот, её пригласили в МЭК. Она подписала контракт со станцией и безумно гордилась этим. Казалось, что всех высот на планете она уже добилась. Оказалось, что нет. Последней высотой стал мир иной...

Стоит ли писать, как вулканолог задыхался? Думаю, не стоит. Это страшная смерть.

Впопыхах в лобби влетел док и подбежал к механику.

-Какого хрена я вообще разрешил тебе это сделать, — тихо говорил врач.

Бортмеханик принял руку медика и встал на ноги. Прибежали и другие. Чёрный осмотрел всех ещё раз и поплёлся куда-то.

-Может, не нужно было его так, — тревожно бурчала климатолог. — Закрыли бы в комнате...

-Как?! — неожиданно вспылил механик, обернувшись. Из опустошённого изнутри, абсолютно бессильного, мужчина вспыхнул, как спичка. — Двери не закрываются снаружи!

-Ну может связать его —

-Чем?! — размахивал руками чёрный. Каждое его слово было всё громче и громче. Нервы мужчины были натянуты до предела. — На этой развалюхе вообще ничего нет! Я изначально был против этого полёта! Ничего ведь произойти не может! Да пропади оно всё пропадом! — Мужчина скрылся за поворотом восточного крыла кают.

Всё. Неужели всё? Оставшийся экипаж облегчённо дышал. Измученный морально, измученный физически. У ботаника прихватило сердце, и он лежал в медбэе, накормленный всякими пилюлями и микстурами, пока вокруг него крутился док. Геолог продолжал трястись в столовой с кружкой мятного чая в руках, которую принёс ему биохимик, но было парнишке уже лучше. Почвовед бродил, не боясь, по кораблю, тяжело вздыхая. Физик и климатолог были в каютах. Бортмеханик успокоился и пожалел, что так вспылил ранее. Завалился на койку в каюте и заставил себя заснуть.

Космонавтик увлечённо играл во что-то на компьютере врача, а гидролог сидела сама не своя. Было трудно осознать случившееся. Какое-то неприятное чувство лёгкости и бессилия, сонливости мучили её, и док дал девушке стакан воды и предложил ей пойти умыться.

-Мне сходить с тобой? — поинтересовался мужчина, тихим, нежным голосом.

-Нет, я сама схожу, — ответила девушка. — Присмотришь за моим сыном?

-Конечно, — улыбнулся врач, — будем вместе отчёты перебирать.

Улыбнулась и девушка.

Гидролог уже не боялась идти по коридорам сама. Разве что занимала себя мыслями, потому что накрутила себя об обмороке, в который думала упадёт. В коридорах было так тихо, что не занять себя думой было неправильно, зачем же упускать такой момент? «На этой развалюхе вообще ничего нет», — крутилось в голове у девушки в синем костюме. К чему бы это? Сейчас она внимательно осматривала стены корабля и начала понимать, что же имел в виду механик. Где-то мерцала лампа, не все двери шкафов в кладовой нормально закрывались, металлические пластины кое-где были прибиты обычными гвоздями... Халтура. Наконец, зайдя в душевые, девушка подошла к раковине.

И вправду стало легче. Пропустив волосы сквозь мокрые пальцы, гидролог направилась обратно в медпункт.

Зайдя в лобби, девушка глянула на стол. На столе лежали буклеты, брошюры и подобная писанина о МЭК'е. Любопытство окутало гидролога, и девушка взяла одну со стола и раскрыла листы. Ей попалась статья об истории противостояния станции с другим учреждением: МКО — международная космическая обсерватория.

История их типична, насколько можно вообще себе представить противостояние двух конкурентов. Каждый пытался заполучить своё место на Олимпе, показать лучший результат своих работ. Правда не просто так, а за финансирование со стороны правительства. Основателем МЭК'а был известный учёный, который просто мечтал о других планетах и галактиках. Полное название станции так и зовётся: межпланетная экспедиционная компания имени... Именно он создал первый в мире космический корабль, который успешно добрался до Марса и пищевые автоматы, еда в которых долго не портилась. Основателем МКО тоже был очень мечтательный человек, изобретениями которого пользуются даже на станции, например, более практичными скафандрами для лабораторий и идеей разделения электропитания для космических кораблей. Но время шло, управляющие менялись, а с ними и подход к научным открытиям. МЭК всё стремилась к открытиям (хотя тут авторы статьи чуть приврали, ведь станция хотела лишь славы больше и быстрее за счёт открытий, поэтому были и множественные неудачи), а МКО стремилась больше к капиталу. МЭК показывала результаты лучше, развивалась стремительней, и МКО слишком это не нравилось. В погоне за победами и открытиями между учреждениями шла настоящая информационная война, подпитываемая саботажами и подкупами. Но можно оговориться, что подобным безобразием пользовалась лишь МКО, однако войну информационную резво вела и МЭК. Управленцы подавали друг на друга в суд, что разнимать этих псов приходилось даже самому государству. И не одному. Сейчас же МЭК выбивается в лидеры, а МКО наступает на пятки. И, судя по агитационной клике этой статьи, противостояние не закончится ещё очень долго...

Волосы встают дыбом! Нет, чтобы объединить усилия, они враждуют. Жадные в МКО, очень жадные! Так придавать своих основателей, своих отцов и матерей. Продать их за деньги. Насколько далеко они могут зайти ещё? И представить страшно...

Девушка вернулась обратно в лабораторию. Ботаник спит, а её сынок сидит на коленях у дока и клацает кнопки на клавиатуре. Двое её мужчин ведут какой-то важный диалог, врач указывает рукой в блокнот. И только сейчас, увидев эту картину, девушка признала реальность.

-Ох! — Док потянулся, подняв руки. — Дай-ка я, малыш, разомнусь чуть-чуть.

Космонавтик слез с колен белого, а мужчина поднялся со стула и принялся ходить, разминая лопатки.

-Не проголодался? — спросила девушка сына.

-Ну... чуть-чуть, — отозвался мальчик.

Док усмехнулся.

Девушка обошлась небольшим диетическим батончиком из разных злаков, а малыш уплетал грибной суп с чесночной булочкой и витаминным салатиком.

-Мам, а пойдём на реактор посмотрим? — сказал мальчик.

-Хорошо, — ответила мама, — доедай и сходим.

Нет, это не огромное мудрое дерево из фэнтези, это реактор. Огромный, красивый. Сиреневая комната озарялась голубым свечением. Сам ректор стоял чуть ниже уровня пола. Он объёмно шумел, показывая всё своё величие на этом космическом судне. Завораживающее зрелище.

Космонавтик с открытым ртом наблюдал за процессами, происходящими внутри него, а глаза горели, как две звёздочки. Даже гидролог была удивлена таким зрелищем. Гул и виды втянули её в сознание, пока её не окликнул сын:

-Мам, — настороженно и тихо произнёс малыш, — там вентиляция дёрнулась. — Он указал рукой в сторону левой вентиляции (та, что внизу на карте).

Тем временем хмурый механик очнулся ото сна и с красной канистрой брёл к нижнему двигателю. Топливо в моторах заканчивалось несколько или один раз за полёт, и когда уровень жидкости доходил до минимального, на браслет бортмеханика приходило оповещение. И надо же, оповещение разбудило! Отворив дверцу мотора, чёрный вставляет трубку канистры и ждёт, пока содержимое не выльется полностью. Как вдруг механику показалось, что сзади себя он что-то услышал. Что-то скрипучее и металлическое. Мужчина обернулся: ничего металлического нет, только вентиляция. Заправив двигатель окончательно, он подходит ближе и садится на корты. Что это?! Крышка вентиляции откручена. Но как же? Они должны быть закручены болтами... Механик сидел в лёгком ступоре, неужели рабочие не закрутили люки? Издали послышался тихий голос, и черный повернул голову:

-Видишь, это дядя механик работает около вентиляции. А ты испугался, — говорила гидролог сыну.

Мужчина впал в полный ступор. Заправив ещё один верхний двигатель, причём там тоже был откручен люк, бортмеханик направился в управление.

Хоть в этой комнате уже были главные герои, обстановка не позволяла описать эту комнату. Она была большая, пол покрыт бордовым линолеумом, посреди стоял сенсорный стол, в углу — модуль системы кислорода. Около стен размещались кресла и ряд компьютеров — один для научной работы, около щитка для скачивания файлов, остальные два — для управляющих. На экранах горели какие-то наборы цифр, диаграммы, столбцы и счётчики. Ничего интересного... Собственно и всё, разве что в углу был вентиляционная шахта. И даже здесь люк откручен!

Мужчина подошёл к терминалу, на котором горела надпись: вставьте карту. Механик достал из внутреннего кармана карту и принялся проводить ей в пазу. Послышался звук и загорелась новая надпись: слишком быстро. Чёрный сжал губы и провёл ещё раз, уже медленнее. Снова этот звук: слишком медленно. Мужчина вздохнул и насупился. Снова звук: не читается. Механик был готов хорошенько приложить кулаком по терминалу, чтобы одни гайки разлетелись по комнате. Хватит расшатывать уже расшатанную нервную систему чёрного. В очередной раз мужчина резко выдохнул и максимально сосредоточился на карте. Ещё раз. Раздался другой звук, и на экране поплыла новая надпись: доступ разрешён. Наверное, механик сказал спасибо всем богам на планете за то, что впустили его в управление.

На сенсоре механик выбрал вкладку «Отчётности по проведению подготовительных работ перед отправкой летательного аппарата». Вспылили новые окна-папки, но механика интересовали только отчётности по системам воздуховодов. Странно, но все люки значатся закрытыми, с фото отчётами в придачу. Далее мужчина зашёл во вкладку «Угрозы и оповещения». В вентиляциях нет посторонних предметов, потому что сообщения об этом в журнал оповещений не приходили.

Механик, пораскинув мозгами, пришёл к выводу, что воздух в воздуховод подался с задержкой, поэтому из-за сильного порыва воздуха люки и приподняло, так как они не тяжёлые. Такое уже случалось. А фотографии в отчётностях могли быть и с предыдущего полёта. Чтобы окончательно убедиться, что с воздуховодами всё в порядке, мужчина побрёл к нижнему двигателю и пролез в шахту.

Конечно, человек может туда залезть, но двигаться придётся ползком. Осмотрев всё фонариком, мужчина вылез в комнате с реактором и принялся осматривать следующую шахту.

Ни пробоин, ни инородных предметов не оказалось. Видимо, сбоила система. Механик открыл люк в верхнем двигателе и вылез, сев на пол.

-Бортмеханик, — сзади раздался голос дока.

Чёрный нецензурно выразился, в испуге повернувшись на медика и воззрев на него.

-Ой, прости, — улыбнулся белый, — я не хотел. — Мужчина подал тому руку.

Чёрный встал и отряхнул брюки.

-Что надо? — отбил холодно сразу механик.

Улыбка на устах медика поникла.

-Боты сломаны, — говорил поникший врач.

-Заметил.

-Можешь посмотреть, вдруг получится починить.

Бортмеханик угукнул и ушёл куда-то. Белый глубоко вздохнул и поплёлся в лабораторию.

Этот день прошёл в полной апатии. Пронёсся, как запряжённая тройка лошадей, скачущая по пыльной дороге под названием жизнь. Всё по графику: работа, обед, работа, полдник, работа, ужин, отдых, сон. Для механика сон был целый день, не считая заправку двигателей, для ботаника — полдник, для остальных — отдых, а док наконец спал в своей первой каюте, хоть и сидел за работой до часу ночи. Как было приятно принять горизонтальное положение на мягкой постели, а не спать на стуле, скрутившись в букву «Зю». Гидролог уже спала, а малыш смотрел в иллюминатор. Сейчас корабль проходил мимо какой-то галактики. Чудо! Это же та самая галактика! Система Sigma-45 находится в ней! В сверхскоплении Элиас-Афелий. Они скоро прибудут на планету.

Галактика просто прекрасна. Разноцветные туманности, в которых бледнели разные точки-солнца. Насколько же это красиво. И это чудо создала природа. В глуши полного мрака, куда уже не доходит свет, вздымается, как неоновая вывеска, огромный дворец, состоящий из туманностей и солнечных систем. Лишь великий художник способен так подобрать краски для космического пейзажа. Но как же суметь отыскать нужную в миллионах других? Об этом заботится администрация, навигатор и реактор.

Малыш наблюдал за этим пейзажем долго, пока его не начало клонить в сон, а глаза слипаться. Мальчик развернулся к маме и обнял её. И космонавтик заснул, тихо-тихо посапывая.

В управление пришёл отчёт, что до посадки осталось два дня.